Страница:
Вместе с тем князю Ливену были сообщены инструкции, данные барону Туиллу, русскому посланнику в Вашингтоне, суть которых сводилось к следующему: никаких завоевательских замыслов Россия не преследует, охраняя законные права Русско-Американской компании над владениями, несомненно принадлежащими России. Несколько ранее русским крейсерам было приказано удаляться насколько возможно меньше от берега и ни в коем случае не распространять своего крейсерства дальше той линии, до которой Русско-Американская компания "действительным образом осуществляла свою привилегию охоты и рыболовства после возобновления ее Хартии в 1799 году. Государь основывает все принятые временные распоряжения на неопровержимом фундаменте мирного фактического владения".
*
Миром международных отношений движет
не благородство, не благодарность и даже
не правосознание, а интересы и силы народов...
В основу дальнейших переговоров полагаются "политические удобства" и необходимость точнее определить границы обоюдных владений в Северной Америке. Кроме того, оба правительства были обязаны предложить России средства, обеспечивающие полную неприкосновенность ее владений и интересов.
Английское правительство приняло предложенную Санкт-Петербургским кабинетом демаркационную линию их обоюдных владений в Северной Америке: по хребту гор, идущих вдоль берега Океана до горы Св.Ильи. Но оно при этом все-таки желало, чтобы пограничная линия была проведена более на запад от 139 градуса, предложенного Россией, с целью предупредить окончание русской границы в устье реки Макензи.
В то же самое время Стратфорд Каннинг заявил нотой от 29 мая 1824 года на имя князя Ливена: "Мы считаем установленным принципом, что последует полное отречение от исключительных претензий на мореплавание и юрисдикцию в северной части Тихого океана, провозглашенных в сентябрьском указе 1821 года".
Российское Императорское правительство энергично возражало против подобных английских требований. Однако затем оно согласилось уступить и объявило, что сентябрьский указ "не будет исполняться, поскольку он относится к пространству в 100 миль в открытом море, в котором он запрещает плавание иностранным судам". Оно согласилось также признать за английскими подданными право плавать по рекам, находящимся в черте русских владений.
Но английское правительство в своих требованиях шло все дальше и дальше. Так, уже в августе 1824 года оно потребовало:
1) права для своих подданных охотиться, ловить рыбу и торговать с туземным населением на вечные времена, в пределах территории, составляющей предмет спора, то есть от 59 градуса до 54 градуса северной широты;
2) свободы для английских подданных охотиться, ловить рыбу и торговать с туземными обитателями в продолжении 10 лет в другой части русских владений и на островах, начиная от 59 градуса северной широты до Берингова пролива. Наконец,
3) английское правительство настаивало на открытии для его подданных на вечные времена порта Ситхе и Ново-Архангельска.
Князю Ливену в этой связи было повелено объявить Лондонскому кабинету, что эти требования никогда не будут приняты Императорским правительством. Не может быть и речи о вечности права охоты или рыболовства, потому что это было бы равносильно отречению от своего территориального суверенитета. Даже Соединенные Штаты требуют признания права рыболовства только на десять лет, а не на вечные времена.
Наиболее трудным оказался вопрос о той части берегового владения России, которая принадлежала ей "на американском материке, начиная от 56 градуса северной широты до пункта пересечения 141 градуса западной долготы".
Государь полагал лучшим, чтобы горный хребет служил государственной границей между владениями обеих держав. Но английский уполномоченный в Санкт-Петербурге Стратфорд Каннинг решительно отказался исполнить это пожелание, и русское правительство уступило. 16 февраля 1825 года была подписана конвенция о разграничении обоюдных владений России и Англии в Северной Америке. Этим актом было упразднено исполнение указа 1821 года в части, касающейся международных отношений.
Отметим для любознательного читателя, что препровождая в Лондон русскую ратификацию февральской конвенции, граф Нессельроде поручил русскому послу еще раз возвратиться к вопросу о разграничении хребтом гор с 56 градуса северной широты до пересечения 141 градуса западной долготы. Послу предлагалось сказать английским министрам, что если они уступят, то Государь усмотрел бы в этой уступчивости доказательство особенного дружелюбия Англии к нему.
Но разумеется, что после ратификации конвенции нечего было и ожидать от английского правительства каких-либо уступок. Как говорится, что после драки кулаками-то махать...
*
Нужно, чтобы поведение всякого правительства
было бы благородно, ясно народу и не вызывало бы
никакого ложного толкования.
В то же самое время, когда проходили переговоры относительно разграничения северо-американских владений, Вашингтонское правительство возбудило другой, весьма важный, вопрос. Северо-американский посланник Мидльтон нотой от 5 декабря 1823 года обратился к Императорскому правительству с предложением отменить "каперство" и признать неприкосновенность частной собственности во время морской войны. В этой ноте приводилась следующая аргументация:
Исходя из того положения, что частная собственность неприкосновенна в сухопутной войне, Вашингтонское правительство полагает, что и во время морской войны она должна быть неприкосновенна. Соединенные Штаты всегда стояли за такую безусловную неприкосновенность. Но теперь, когда "Государи Европы провозгласили предписания христианской религии правилами для своего поведения", когда принципы человеколюбия восторжествовали в запрещении торговли неграми, наступило время для признания полной неприкосновенности частной собственности как на суше, так и на море.
В заключение Вашингтонский кабинет выразил уверенность, что Государь, основавший Священный Союз, не только одобрит изложенные в американской ноте соображения, на и обеспечит ее исполнение своей могущественной поддержкой. К американской ноте был приложен проект международной конвенции из двадцати одной статьи, которыми запрещалась конфискация частных имуществ, репрессалии, насильственная вербовка, "каперство" и так далее.
Российское Императорское правительство выразило свое полное сочувствие инициативе Вашингтонского кабинета, но поставило заключение международной конвенции в зависимость от согласия других морских держав в связи с тем, что оно положило себе правилом действовать сообща, а не сепаратно.
Впрочем, граф Нессельроде предупредил князя Ливена, что он отлично понимает "затаенную цель американского предложения", которая не была достигнута вследствие решительного отказа Англии даже вступить в переговоры по данному вопросу...
*
Хотя коридоры истории становятся весьма
узкими, человек не потеряет в них нить,
связывающую его с бесконечностью.
Что может быть красноречивее документа? Итак...
Во имя пресвятой и неразделимой Троицы
Е.В.Император Всероссийский и Е.В.Король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, желая утвердить существующие между ними связи доброго согласия и дружества еще более посредством постановления, основанного на взаимных выгодах, о разных предметах, относящихся как до торговли, мореплавания и рыбных промыслов обоюдных их подданных на Тихом Океане, так и до границ обоюдных владений их на северо-западном берегу Америки, назначили полномочных для заключения особой конвенции, а именно:
Е.В.Император Всероссийский
графа Карла Роберта Нессельроде, своего Действ. Тайного Советника, члена Государственного Совета, статс-секретаря, Управляющего Министерством Иностранных Дел и т.д.
и Петра Полетику, своего Действ. Статского Советника и кавалера орденов Св.Анны первой степени и т.д.,
а Е.В.Король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии
почтеннейшего Стратфорда Каннинга, Его Тайного Совета члена и магистра университета Кембриджского и проч.
Которые полномочные по размене своих полномочий, найденных в надлежащем порядке, постановили и подписали следующие статьи:
Статья 1.
Постановляется с общего согласия, что во всех частях Великого Океана, обыкновенно Тихим Океаном именуемого, обоюдные Высоких договаривающихся Держав подданные могут пользоваться беспрепятственно и с полной свободою мореплаванием, производством рыбной ловли и правом приставать к берегам в таких местах, которые еще не заняты, для торга с природными тамошними жителями, наблюдая однако те же воспрещения и правила, кои в следующих статьях обозначены.
Статья 2.
Для предупреждения, чтобы предоставляемые обоюдным Высоких договаривающихся сторон подданным права мореплавания и рыбных промыслов на Великом Океане, не послужили предметом к торговле непозволенной, постановляется, что подданные Его Великобританского Величества не могут приставать в тех местах, где находится Российское селение, без позволения тамошнего правителя или начальника, а равным образом и Российские подданные не могут приставать без позволения ни к какому Британскому селению на северно-западном берегу.
Статья 3.
Черта разграничения между владениями Высоких договаривающихся сторон по берегу твердой земли и по островам Северо-западной Америки будет проведена следующим образом:
Начиная с самой южной части острова, именуемого Принц Валлийский, каковая точка находится под 54 градусом 40 минутами северной широты и между 131 и 133 градусом западной долготы (считая от Гринвичского меридиана), вышесказанная черта протянется к северу вдоль по проливу, называемому Портландский канал до той точки твердой земли, где она касается 56 градуса северной широты. Отсюда черта разграничения последует по хребту гор, простирающихся в параллельном направлении с берегом до точки пересечения на 141 градусе западной долготы (от того же меридиана), и, наконец, от сей точки пересечения та же меридиальная линия 141 градуса составит в своем продолжении до Ледовитого моря, границу между Российскими и Великобританскими владениями на твердой земле Северо-западной Америки.
Статья 4.
В отношении к черте разграничения, определенной в предыдущей статье, разумеется:
1. Что остров, именуемый Принц Валлийский, принадлежать будет России весь без изъятия.
2. Что везде, где хребет гор простирается в параллельном направлении с берегом от 56 градуса северной широты до точки пересечения под 141 градусом западной долготы, отстоять будет далее десяти морских миль от Океана, граница между владениями Великобританскими и выше означенным берегом, яко долженствующим принадлежать России, проведена будет параллельной чертою с кривизнами берега и не может идти далее десяти морских миль от оного.
Статья 5.
Постановляется сверх того, что ни одна из двух сторон не может заводить никаких селений в тех границах, которые двумя предыдущими статьями владениями другой стороны назначены. Вследствие сего Великобританские подданные не могут заводить никаких селений ни на берегу, ни на краю твердой земли, заключающейся в границах Российского владения, так, как оные в двух предыдущих статьях показаны; а равно и Российским подданным не позволяется заводить никаких селений за оными границами.
Статья 6.
Разумеется, что подданные Его Великобританского Величества на пути своем, с которой бы стороны то ни было, как от Океана, так и с твердой земли, навсегда будут пользоваться правом плавать свободно и без всякого помешательства по всем рекам и речкам, кои, протекая в Тихий Океан, пересекают черту разграничения на прибрежном краю, обозначенном в 3 статье сей конвенции.
Статья 7.
Разумеется также, что в продолжение 10 лет, считая со дня подписания сей конвенции, корабли обеих Держав, или таковые же, принадлежащие обоюдным их подданным, могут заходить взаимно без малейшего помешательства во все внутренние моря, заливы, гавани и бухты, находящиеся по означенному в 3 статье берегу, для производства там рыбной ловли и для торга с природными тамошними жителями.
Статья 8.
Гавань на острове Ситхе, или Ново-Архангельский порт будет открыт для торговли и для кораблей Великобританских подданных в продолжение десяти лет, считая со дня, как ратификации сей конвенции будут разменены. Если же какой-либо другой Державе будет предоставлен срок более сего десятилетнего, то таковая же отсрочка будет предоставлена и Великобритании.
Статья 9.
Вышеизъясненная свобода торговли не простирается до торгу спиртовыми напитками, огнестрельным и белым оружием, порохом и другими военными снарядами; ибо Высокие договаривающиеся стороны взаимно обязуются не позволять, чтобы вышеупомянутые вещи были продаваемы или доставляемы каким-либо образом природным той страны жителям.
Статья 10.
Всякому кораблю Российскому или Великобританскому, который во время плавания по Тихому Океану принужден будет бурями, или по какому-либо приключению искать убежища в гаванях обоюдных сторон, позволяется исправляться там починкою, запасаться всеми нужными потребностями и выходить обратно в море без платежа иных пошлин, кроме портовых и маячных, точно таких же, какие для собственных судов в том месте установлены. Если однако же начальник корабля найдется в необходимости сбыть часть своих товаров для нужных ему издержек, то он обязан поступать по предписаниям и тарифам того места, где он находиться будет.
Статья 11.
В случае всяких жалоб, относящихся до нарушения статей сей конвенции, гражданские и военные начальства обеих Высоких договаривающихся сторон, не позволяя себе предварительно никакого самоуправства, или меры усилия, обязаны доносить о том в точности и подробно взаимным Дворам своим, кои обязуются оканчивать таковые дела полюбовно и по самой строгой справедливости.
Статья 12.
Сия конвенция будет ратификована и т.д.
Во уверение чего и т.д.
В С.-Петербурге, февраля 16-го (28-го) 1825 г.
(М.П.) Граф Нессельроде.
(М.П.) Стратфорд Каннинг.
Русская ратификация от 3-го марта 1825 г.
* * *
ДИПЛОМАТИЯ ПРОЛИВОВ
Оставляю азовский пример прочим, чтоб, делая то же,
потомки со временем строили добрые корабли.
Не для себя тружусь, польза государству впредь.
(Петр Великий)
В сороковых годах XIX века с новой силой возобновилась общеевропейская дискуссия о черноморских проливах Босфоре и Дарданеллах, в которой под угрозой собственной изоляции была вынуждена принять участие и Россия. Правительство Николая I, по-видимому, понимало что внешнеэкономические интересы западных государств направлены на то, чтобы связать действия России на Ближнем Востоке международной конвенцией и в будущем не допустить ее самостоятельного вмешательства в Восточный вопрос, обеспечив себе таким образом полный контроль над торговыми путями в этом важнейшем регионе.
Вторая Лондонская конвенция была подписана 13 июля 1841 года и целиком посвящалась вопросу о режиме черноморских проливов. Осуществленный принцип закрытия проливов наносил ощутимый удар по суверенным правам и интересам России, устанавливая фактическую долгосрочную блокаду российского южного флота, запертого в Черном море. В результате со времени подписания Второй Лондонской конвенции и вплоть до первой мировой войны Россия не имела права провода военных кораблей через проливы. И только в 1915 году между союзниками по Антанте было заключено соглашение, по которому проблема проливов решалась в пользу России, но после 1917 года Англия и Франция отказались от принятых на себя обязательств.
Экономическая и культурная экспансия великих держав была неразрывно связана со стратегическими интересами этих традиционных и новых, быстро формирующихся центров мировой мощи. Так, умело раздувая версию об агрессивности российского самодержавия на Ближнем Востоке, о его желании захватить проливы, британский Двор пытался сплотить Старый и Новый Свет в борьбе против мифической "российской опасности", попутно решая кардинальную задачу расширения собственного влияния, экономического и культурного проникновения в Сирию, Ливан и Египет.
На динамике российских внешнеэкономических интересов фундаментально отразился известный кризис самодержавно-крепостнического строя России. Силы феодальной монархии, лишь выходившей на столбовую дорогу капиталистического развития, и силы передовых капиталистических держав были заведомо не равны. Пока Россия оставалась феодально-крепостническим государством в условиях ускоренного развития мирового капитализма, эффективное решение ее внешнеэкономических задач было весьма проблематично. Только политическая воля, только свободное перемещение товаров, труда и капиталов, только блестящие победы в острой борьбе над своими экономическими конкурентами на основе присущей нам предприимчивости и развития своих лучших природных качеств смогли обеспечить России достойное место в ряду великих мировых держав.
*
"Я смеюсь над Восточным вопросом, так же как
и над влиянием русских в Азии. Меня интересует
лишь влияние их в Европе, и я хочу положить
конец тому господству, которое последнее время
Петербургский кабинет приобрел на континенте".
(Из светской беседы)
Турция, согласившись с условиями своего первого из серии кабальных займов середины XIX века, была связана военными соглашениями с заимодавцами, и мнение Порты уже никого не интересовало. Действительно, в Турции создались благоприятные экономические условия для роста экспорта капитала и увеличения ввоза иностранных товаров, прежде всего английских. Началась передача на откуп иностранцам некоторых таможен и реализация концессионных договоров в отношении путей сообщения. В 1854-56 годах был разработан и инициирован договор с французским предпринимателем Ф.Лессепсом о строительстве Суэцкого канала.
Торговые соглашения, навязанные Порте в 1830-50 годах, укрепили режим капитуляций в Турции. Осуществление принятого в 1838 году вопреки национальным интересам страны режима "свободы торговли", меры по защите интересов иностранцев в Турции и военный союз с колониальными державами все это положило начало финансовому закабалению Османской империи и фактическому установлению там полуколониального режима.
Попытки турецкого правительства создать в эти годы национальную банковскую систему встретили согласованное противодействие великих держав. Также безрезультатно окончилась попытка Порты получить в 1850-52 годах займы, свободные от кабальных обязательств.
Переговоры о займах приобрели новое развитие после начала военных действий на Дунае. В августе 1854 года английские банкирские дома Дент, Палмер, Маккилори и Ко и их агенты в Париже с санкции английского правительства предоставили Порте 6-процентный заем на 3 миллиона фунтов стерлингов. Затем Порта была вынуждена просить все новые и новые займы.
К этому времени непомерные для турецкого бюджета военные издержки и растущие внутренние расходы привели к образованию в бюджете дефицита в 6 миллионов ф.ст. В то же время лондонские банки (Н.М.Ротшильд и сыновья) предоставили 4-процентный заем на 5 миллионов ф.ст.
В обеспечение первого займа Порту обязали выделить доходы Египта, в обеспечение второго займа - добавились поступления из таможен Сирии и Смирны. Контролировать расход средств займов и поступление возвратных платежей были назначены представители английского и французского правительств. Советник австрийского правительства при Порте наблюдал за разработкой новых законов в защиту иностранной собственности.
Новый этап "реформ" был объявлен за месяц до заключения Парижского мирного договора. По требованию союзников необходимость продолжения "реформ" была включена в документы договора (статья IX). Как правило, "реформы" проводились по европейским образцам - без учета интересов страны, либо непосредственно в интересах иностранных вкладчиков капитала.
Для покрытия бюджетного дефицита, возросшего к 1856 году почти до 9 миллионов ф.ст., и в целях выкупа ценных бумаг, курс которых упал за годы Крымской кампании до 30 % нарицательной стоимости, турецкое правительство, не погасив прежних долгов, было вынуждено просить новые займы под высокий платежный процент и все более снижавшуюся цену реализации.
Открытый в Константинополе в 1856 году Оттоманский банк с английским капиталом спустя семь лет получил права государственного банка, став постоянным каналом проникновения иностранного капитала в Турцию. А в 1863 году бывшие союзники Турции настояли на консолидации внешнего долга (600 млн.ф.ст. в 1858 году и 2,3 млрд.ф.ст. в 1869 году) и усилении контроля за его погашением. Получив в годы Крымской войны реально займов на сумму около 8 миллионов ф.ст. и затратив на военные цели более 11 миллионов ф.ст., Турция продолжала выплачивать долги периода указанной войны вплоть до апреля 1914 года.
Таким образом, подспудно оформлялось несколько узлов противоречивых интересов западноевропейских государств, России и США в контроле над решением Восточного вопроса. В этом наиболее выпукло проявилась со временем историческая закономерность, связанная со вступлением держав в очередную фазу экономического раздела мира.
*
Его Императорское Величество считает своим правом и
своей обязанностью заявить Е.В.Султану о прекращении
силы конвенции, определяющей количество и размеры
военных судов, которые обе прибрежные державы
предоставили себе содержать в Черном море.
Внешнегосударственные интересы России с 1856 по 1882 год представлял князь А.М.Горчаков, умеренный, утонченный либерал, обладавший ясным умом и светскими манерами. "Питомец мод, большого света друг", - сказал о нем Пушкин. В отличие от своего предшественника, графа К.В.Нессельроде, служившего государям, а не государству, князь Горчаков прислушивался к голосу общественного мнения и имел самостоятельный взгляд на внешнеэкономические задачи России.
В условиях относительной экономической слабости и политической изоляции, когда Россия нуждалась в "залечивании ран", князь Горчаков разработал программу, смысл которой заключался в подчинении внешнеэкономических задач государства вопросам внутреннего экономического и культурного развития. Россия была занята внутренними реформами и не желала быть втянутой в осложнения, которые могли бы помешать этой внутренней работе.
"Позиция Турции, - писал Горчаков, - почти всегда является отражением цвета волны Сены... Австрия ослаблена, Пруссия территориально увеличена, Франция изолирована, Англия занята своими делами... Эту обстановку надо использовать для наших жизненных интересов на Востоке. Они сводятся лишь к восстановлению справедливых требований России... В территориальных потрясениях нашего времени я не потерял надежды снять клеймо (Парижского) договора 1856 года", освободиться от статей Парижского договора о нейтрализации Черного моря, которые ущемляют интересы и права России.
В 1867 году князь Горчаков получил звание Канцлера. Курс, направленный на поддержание лояльных отношений с Турцией и великими державами в Восточном вопросе, был сохранен. Российское Императорское правительство считало необходимым, "отстаивая интересы христиан, удерживать их от преждевременных выступлений" против Порты. Однако эта теоретическая посылка нередко нарушалась при столкновении и конкретными событиями, выгодами и интересами стран и народов.
27 октября 1870 года в Царскосельском дворце Александр II созвал министров на заседание по вопросу о целесообразности отмены ограничительных статей Парижского договора 1856 года. Соглашаясь со своевременностью подобного решения, многие министры высказывали опасения по поводу вероятности новой войны как следствия односторонних действий России. В частности, Д.А.Милютин, поддерживая правительственный проект, полагал целесообразным ограничиться заявлением об отмене статей, относящихся к Черному морю, не касаясь территориального вопроса. Государь согласился с этими доводами.
Решение России отменить нейтрализацию Черного моря было изложено в циркуляре князя Горчакова от 31 октября 1870 года и разослано через послов России за границей правительствам всех государств, подписавших Парижский договор. Кроме того, каждому из русских представителей за границей Петербургский кабинет направил разъяснение с учетом характера страны и особенностей ее политики на Востоке. В ноябре 1870 года циркуляр был опубликован в "Правительственном вестнике".
Содержание документа и форма изложения, выражавшая не просьбу, а требование, вызвали одновременно одобрение и тревогу в России. Печать, отечественная и иностранная, немедленно откликнулась на этот важнейший документ. Так, "Московские ведомости" отметили, что Россия не уничтожает трактата, а устраняет в нем только то, что прямо угрожает ее безопасности и интересам. Кроме того, следовало бы практически, а не формально идти на отказ от ограничений на Черном море: без согласия Западной Европы надо приступить к строительству военных крепостей и производству новых кораблей. "Русские ведомости" и "Отечественные записки" считали первоочередной задачей России внутренние реформы, а не строительство черноморского флота.
*
Миром международных отношений движет
не благородство, не благодарность и даже
не правосознание, а интересы и силы народов...
В основу дальнейших переговоров полагаются "политические удобства" и необходимость точнее определить границы обоюдных владений в Северной Америке. Кроме того, оба правительства были обязаны предложить России средства, обеспечивающие полную неприкосновенность ее владений и интересов.
Английское правительство приняло предложенную Санкт-Петербургским кабинетом демаркационную линию их обоюдных владений в Северной Америке: по хребту гор, идущих вдоль берега Океана до горы Св.Ильи. Но оно при этом все-таки желало, чтобы пограничная линия была проведена более на запад от 139 градуса, предложенного Россией, с целью предупредить окончание русской границы в устье реки Макензи.
В то же самое время Стратфорд Каннинг заявил нотой от 29 мая 1824 года на имя князя Ливена: "Мы считаем установленным принципом, что последует полное отречение от исключительных претензий на мореплавание и юрисдикцию в северной части Тихого океана, провозглашенных в сентябрьском указе 1821 года".
Российское Императорское правительство энергично возражало против подобных английских требований. Однако затем оно согласилось уступить и объявило, что сентябрьский указ "не будет исполняться, поскольку он относится к пространству в 100 миль в открытом море, в котором он запрещает плавание иностранным судам". Оно согласилось также признать за английскими подданными право плавать по рекам, находящимся в черте русских владений.
Но английское правительство в своих требованиях шло все дальше и дальше. Так, уже в августе 1824 года оно потребовало:
1) права для своих подданных охотиться, ловить рыбу и торговать с туземным населением на вечные времена, в пределах территории, составляющей предмет спора, то есть от 59 градуса до 54 градуса северной широты;
2) свободы для английских подданных охотиться, ловить рыбу и торговать с туземными обитателями в продолжении 10 лет в другой части русских владений и на островах, начиная от 59 градуса северной широты до Берингова пролива. Наконец,
3) английское правительство настаивало на открытии для его подданных на вечные времена порта Ситхе и Ново-Архангельска.
Князю Ливену в этой связи было повелено объявить Лондонскому кабинету, что эти требования никогда не будут приняты Императорским правительством. Не может быть и речи о вечности права охоты или рыболовства, потому что это было бы равносильно отречению от своего территориального суверенитета. Даже Соединенные Штаты требуют признания права рыболовства только на десять лет, а не на вечные времена.
Наиболее трудным оказался вопрос о той части берегового владения России, которая принадлежала ей "на американском материке, начиная от 56 градуса северной широты до пункта пересечения 141 градуса западной долготы".
Государь полагал лучшим, чтобы горный хребет служил государственной границей между владениями обеих держав. Но английский уполномоченный в Санкт-Петербурге Стратфорд Каннинг решительно отказался исполнить это пожелание, и русское правительство уступило. 16 февраля 1825 года была подписана конвенция о разграничении обоюдных владений России и Англии в Северной Америке. Этим актом было упразднено исполнение указа 1821 года в части, касающейся международных отношений.
Отметим для любознательного читателя, что препровождая в Лондон русскую ратификацию февральской конвенции, граф Нессельроде поручил русскому послу еще раз возвратиться к вопросу о разграничении хребтом гор с 56 градуса северной широты до пересечения 141 градуса западной долготы. Послу предлагалось сказать английским министрам, что если они уступят, то Государь усмотрел бы в этой уступчивости доказательство особенного дружелюбия Англии к нему.
Но разумеется, что после ратификации конвенции нечего было и ожидать от английского правительства каких-либо уступок. Как говорится, что после драки кулаками-то махать...
*
Нужно, чтобы поведение всякого правительства
было бы благородно, ясно народу и не вызывало бы
никакого ложного толкования.
В то же самое время, когда проходили переговоры относительно разграничения северо-американских владений, Вашингтонское правительство возбудило другой, весьма важный, вопрос. Северо-американский посланник Мидльтон нотой от 5 декабря 1823 года обратился к Императорскому правительству с предложением отменить "каперство" и признать неприкосновенность частной собственности во время морской войны. В этой ноте приводилась следующая аргументация:
Исходя из того положения, что частная собственность неприкосновенна в сухопутной войне, Вашингтонское правительство полагает, что и во время морской войны она должна быть неприкосновенна. Соединенные Штаты всегда стояли за такую безусловную неприкосновенность. Но теперь, когда "Государи Европы провозгласили предписания христианской религии правилами для своего поведения", когда принципы человеколюбия восторжествовали в запрещении торговли неграми, наступило время для признания полной неприкосновенности частной собственности как на суше, так и на море.
В заключение Вашингтонский кабинет выразил уверенность, что Государь, основавший Священный Союз, не только одобрит изложенные в американской ноте соображения, на и обеспечит ее исполнение своей могущественной поддержкой. К американской ноте был приложен проект международной конвенции из двадцати одной статьи, которыми запрещалась конфискация частных имуществ, репрессалии, насильственная вербовка, "каперство" и так далее.
Российское Императорское правительство выразило свое полное сочувствие инициативе Вашингтонского кабинета, но поставило заключение международной конвенции в зависимость от согласия других морских держав в связи с тем, что оно положило себе правилом действовать сообща, а не сепаратно.
Впрочем, граф Нессельроде предупредил князя Ливена, что он отлично понимает "затаенную цель американского предложения", которая не была достигнута вследствие решительного отказа Англии даже вступить в переговоры по данному вопросу...
*
Хотя коридоры истории становятся весьма
узкими, человек не потеряет в них нить,
связывающую его с бесконечностью.
Что может быть красноречивее документа? Итак...
Во имя пресвятой и неразделимой Троицы
Е.В.Император Всероссийский и Е.В.Король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, желая утвердить существующие между ними связи доброго согласия и дружества еще более посредством постановления, основанного на взаимных выгодах, о разных предметах, относящихся как до торговли, мореплавания и рыбных промыслов обоюдных их подданных на Тихом Океане, так и до границ обоюдных владений их на северо-западном берегу Америки, назначили полномочных для заключения особой конвенции, а именно:
Е.В.Император Всероссийский
графа Карла Роберта Нессельроде, своего Действ. Тайного Советника, члена Государственного Совета, статс-секретаря, Управляющего Министерством Иностранных Дел и т.д.
и Петра Полетику, своего Действ. Статского Советника и кавалера орденов Св.Анны первой степени и т.д.,
а Е.В.Король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии
почтеннейшего Стратфорда Каннинга, Его Тайного Совета члена и магистра университета Кембриджского и проч.
Которые полномочные по размене своих полномочий, найденных в надлежащем порядке, постановили и подписали следующие статьи:
Статья 1.
Постановляется с общего согласия, что во всех частях Великого Океана, обыкновенно Тихим Океаном именуемого, обоюдные Высоких договаривающихся Держав подданные могут пользоваться беспрепятственно и с полной свободою мореплаванием, производством рыбной ловли и правом приставать к берегам в таких местах, которые еще не заняты, для торга с природными тамошними жителями, наблюдая однако те же воспрещения и правила, кои в следующих статьях обозначены.
Статья 2.
Для предупреждения, чтобы предоставляемые обоюдным Высоких договаривающихся сторон подданным права мореплавания и рыбных промыслов на Великом Океане, не послужили предметом к торговле непозволенной, постановляется, что подданные Его Великобританского Величества не могут приставать в тех местах, где находится Российское селение, без позволения тамошнего правителя или начальника, а равным образом и Российские подданные не могут приставать без позволения ни к какому Британскому селению на северно-западном берегу.
Статья 3.
Черта разграничения между владениями Высоких договаривающихся сторон по берегу твердой земли и по островам Северо-западной Америки будет проведена следующим образом:
Начиная с самой южной части острова, именуемого Принц Валлийский, каковая точка находится под 54 градусом 40 минутами северной широты и между 131 и 133 градусом западной долготы (считая от Гринвичского меридиана), вышесказанная черта протянется к северу вдоль по проливу, называемому Портландский канал до той точки твердой земли, где она касается 56 градуса северной широты. Отсюда черта разграничения последует по хребту гор, простирающихся в параллельном направлении с берегом до точки пересечения на 141 градусе западной долготы (от того же меридиана), и, наконец, от сей точки пересечения та же меридиальная линия 141 градуса составит в своем продолжении до Ледовитого моря, границу между Российскими и Великобританскими владениями на твердой земле Северо-западной Америки.
Статья 4.
В отношении к черте разграничения, определенной в предыдущей статье, разумеется:
1. Что остров, именуемый Принц Валлийский, принадлежать будет России весь без изъятия.
2. Что везде, где хребет гор простирается в параллельном направлении с берегом от 56 градуса северной широты до точки пересечения под 141 градусом западной долготы, отстоять будет далее десяти морских миль от Океана, граница между владениями Великобританскими и выше означенным берегом, яко долженствующим принадлежать России, проведена будет параллельной чертою с кривизнами берега и не может идти далее десяти морских миль от оного.
Статья 5.
Постановляется сверх того, что ни одна из двух сторон не может заводить никаких селений в тех границах, которые двумя предыдущими статьями владениями другой стороны назначены. Вследствие сего Великобританские подданные не могут заводить никаких селений ни на берегу, ни на краю твердой земли, заключающейся в границах Российского владения, так, как оные в двух предыдущих статьях показаны; а равно и Российским подданным не позволяется заводить никаких селений за оными границами.
Статья 6.
Разумеется, что подданные Его Великобританского Величества на пути своем, с которой бы стороны то ни было, как от Океана, так и с твердой земли, навсегда будут пользоваться правом плавать свободно и без всякого помешательства по всем рекам и речкам, кои, протекая в Тихий Океан, пересекают черту разграничения на прибрежном краю, обозначенном в 3 статье сей конвенции.
Статья 7.
Разумеется также, что в продолжение 10 лет, считая со дня подписания сей конвенции, корабли обеих Держав, или таковые же, принадлежащие обоюдным их подданным, могут заходить взаимно без малейшего помешательства во все внутренние моря, заливы, гавани и бухты, находящиеся по означенному в 3 статье берегу, для производства там рыбной ловли и для торга с природными тамошними жителями.
Статья 8.
Гавань на острове Ситхе, или Ново-Архангельский порт будет открыт для торговли и для кораблей Великобританских подданных в продолжение десяти лет, считая со дня, как ратификации сей конвенции будут разменены. Если же какой-либо другой Державе будет предоставлен срок более сего десятилетнего, то таковая же отсрочка будет предоставлена и Великобритании.
Статья 9.
Вышеизъясненная свобода торговли не простирается до торгу спиртовыми напитками, огнестрельным и белым оружием, порохом и другими военными снарядами; ибо Высокие договаривающиеся стороны взаимно обязуются не позволять, чтобы вышеупомянутые вещи были продаваемы или доставляемы каким-либо образом природным той страны жителям.
Статья 10.
Всякому кораблю Российскому или Великобританскому, который во время плавания по Тихому Океану принужден будет бурями, или по какому-либо приключению искать убежища в гаванях обоюдных сторон, позволяется исправляться там починкою, запасаться всеми нужными потребностями и выходить обратно в море без платежа иных пошлин, кроме портовых и маячных, точно таких же, какие для собственных судов в том месте установлены. Если однако же начальник корабля найдется в необходимости сбыть часть своих товаров для нужных ему издержек, то он обязан поступать по предписаниям и тарифам того места, где он находиться будет.
Статья 11.
В случае всяких жалоб, относящихся до нарушения статей сей конвенции, гражданские и военные начальства обеих Высоких договаривающихся сторон, не позволяя себе предварительно никакого самоуправства, или меры усилия, обязаны доносить о том в точности и подробно взаимным Дворам своим, кои обязуются оканчивать таковые дела полюбовно и по самой строгой справедливости.
Статья 12.
Сия конвенция будет ратификована и т.д.
Во уверение чего и т.д.
В С.-Петербурге, февраля 16-го (28-го) 1825 г.
(М.П.) Граф Нессельроде.
(М.П.) Стратфорд Каннинг.
Русская ратификация от 3-го марта 1825 г.
* * *
ДИПЛОМАТИЯ ПРОЛИВОВ
Оставляю азовский пример прочим, чтоб, делая то же,
потомки со временем строили добрые корабли.
Не для себя тружусь, польза государству впредь.
(Петр Великий)
В сороковых годах XIX века с новой силой возобновилась общеевропейская дискуссия о черноморских проливах Босфоре и Дарданеллах, в которой под угрозой собственной изоляции была вынуждена принять участие и Россия. Правительство Николая I, по-видимому, понимало что внешнеэкономические интересы западных государств направлены на то, чтобы связать действия России на Ближнем Востоке международной конвенцией и в будущем не допустить ее самостоятельного вмешательства в Восточный вопрос, обеспечив себе таким образом полный контроль над торговыми путями в этом важнейшем регионе.
Вторая Лондонская конвенция была подписана 13 июля 1841 года и целиком посвящалась вопросу о режиме черноморских проливов. Осуществленный принцип закрытия проливов наносил ощутимый удар по суверенным правам и интересам России, устанавливая фактическую долгосрочную блокаду российского южного флота, запертого в Черном море. В результате со времени подписания Второй Лондонской конвенции и вплоть до первой мировой войны Россия не имела права провода военных кораблей через проливы. И только в 1915 году между союзниками по Антанте было заключено соглашение, по которому проблема проливов решалась в пользу России, но после 1917 года Англия и Франция отказались от принятых на себя обязательств.
Экономическая и культурная экспансия великих держав была неразрывно связана со стратегическими интересами этих традиционных и новых, быстро формирующихся центров мировой мощи. Так, умело раздувая версию об агрессивности российского самодержавия на Ближнем Востоке, о его желании захватить проливы, британский Двор пытался сплотить Старый и Новый Свет в борьбе против мифической "российской опасности", попутно решая кардинальную задачу расширения собственного влияния, экономического и культурного проникновения в Сирию, Ливан и Египет.
На динамике российских внешнеэкономических интересов фундаментально отразился известный кризис самодержавно-крепостнического строя России. Силы феодальной монархии, лишь выходившей на столбовую дорогу капиталистического развития, и силы передовых капиталистических держав были заведомо не равны. Пока Россия оставалась феодально-крепостническим государством в условиях ускоренного развития мирового капитализма, эффективное решение ее внешнеэкономических задач было весьма проблематично. Только политическая воля, только свободное перемещение товаров, труда и капиталов, только блестящие победы в острой борьбе над своими экономическими конкурентами на основе присущей нам предприимчивости и развития своих лучших природных качеств смогли обеспечить России достойное место в ряду великих мировых держав.
*
"Я смеюсь над Восточным вопросом, так же как
и над влиянием русских в Азии. Меня интересует
лишь влияние их в Европе, и я хочу положить
конец тому господству, которое последнее время
Петербургский кабинет приобрел на континенте".
(Из светской беседы)
Турция, согласившись с условиями своего первого из серии кабальных займов середины XIX века, была связана военными соглашениями с заимодавцами, и мнение Порты уже никого не интересовало. Действительно, в Турции создались благоприятные экономические условия для роста экспорта капитала и увеличения ввоза иностранных товаров, прежде всего английских. Началась передача на откуп иностранцам некоторых таможен и реализация концессионных договоров в отношении путей сообщения. В 1854-56 годах был разработан и инициирован договор с французским предпринимателем Ф.Лессепсом о строительстве Суэцкого канала.
Торговые соглашения, навязанные Порте в 1830-50 годах, укрепили режим капитуляций в Турции. Осуществление принятого в 1838 году вопреки национальным интересам страны режима "свободы торговли", меры по защите интересов иностранцев в Турции и военный союз с колониальными державами все это положило начало финансовому закабалению Османской империи и фактическому установлению там полуколониального режима.
Попытки турецкого правительства создать в эти годы национальную банковскую систему встретили согласованное противодействие великих держав. Также безрезультатно окончилась попытка Порты получить в 1850-52 годах займы, свободные от кабальных обязательств.
Переговоры о займах приобрели новое развитие после начала военных действий на Дунае. В августе 1854 года английские банкирские дома Дент, Палмер, Маккилори и Ко и их агенты в Париже с санкции английского правительства предоставили Порте 6-процентный заем на 3 миллиона фунтов стерлингов. Затем Порта была вынуждена просить все новые и новые займы.
К этому времени непомерные для турецкого бюджета военные издержки и растущие внутренние расходы привели к образованию в бюджете дефицита в 6 миллионов ф.ст. В то же время лондонские банки (Н.М.Ротшильд и сыновья) предоставили 4-процентный заем на 5 миллионов ф.ст.
В обеспечение первого займа Порту обязали выделить доходы Египта, в обеспечение второго займа - добавились поступления из таможен Сирии и Смирны. Контролировать расход средств займов и поступление возвратных платежей были назначены представители английского и французского правительств. Советник австрийского правительства при Порте наблюдал за разработкой новых законов в защиту иностранной собственности.
Новый этап "реформ" был объявлен за месяц до заключения Парижского мирного договора. По требованию союзников необходимость продолжения "реформ" была включена в документы договора (статья IX). Как правило, "реформы" проводились по европейским образцам - без учета интересов страны, либо непосредственно в интересах иностранных вкладчиков капитала.
Для покрытия бюджетного дефицита, возросшего к 1856 году почти до 9 миллионов ф.ст., и в целях выкупа ценных бумаг, курс которых упал за годы Крымской кампании до 30 % нарицательной стоимости, турецкое правительство, не погасив прежних долгов, было вынуждено просить новые займы под высокий платежный процент и все более снижавшуюся цену реализации.
Открытый в Константинополе в 1856 году Оттоманский банк с английским капиталом спустя семь лет получил права государственного банка, став постоянным каналом проникновения иностранного капитала в Турцию. А в 1863 году бывшие союзники Турции настояли на консолидации внешнего долга (600 млн.ф.ст. в 1858 году и 2,3 млрд.ф.ст. в 1869 году) и усилении контроля за его погашением. Получив в годы Крымской войны реально займов на сумму около 8 миллионов ф.ст. и затратив на военные цели более 11 миллионов ф.ст., Турция продолжала выплачивать долги периода указанной войны вплоть до апреля 1914 года.
Таким образом, подспудно оформлялось несколько узлов противоречивых интересов западноевропейских государств, России и США в контроле над решением Восточного вопроса. В этом наиболее выпукло проявилась со временем историческая закономерность, связанная со вступлением держав в очередную фазу экономического раздела мира.
*
Его Императорское Величество считает своим правом и
своей обязанностью заявить Е.В.Султану о прекращении
силы конвенции, определяющей количество и размеры
военных судов, которые обе прибрежные державы
предоставили себе содержать в Черном море.
Внешнегосударственные интересы России с 1856 по 1882 год представлял князь А.М.Горчаков, умеренный, утонченный либерал, обладавший ясным умом и светскими манерами. "Питомец мод, большого света друг", - сказал о нем Пушкин. В отличие от своего предшественника, графа К.В.Нессельроде, служившего государям, а не государству, князь Горчаков прислушивался к голосу общественного мнения и имел самостоятельный взгляд на внешнеэкономические задачи России.
В условиях относительной экономической слабости и политической изоляции, когда Россия нуждалась в "залечивании ран", князь Горчаков разработал программу, смысл которой заключался в подчинении внешнеэкономических задач государства вопросам внутреннего экономического и культурного развития. Россия была занята внутренними реформами и не желала быть втянутой в осложнения, которые могли бы помешать этой внутренней работе.
"Позиция Турции, - писал Горчаков, - почти всегда является отражением цвета волны Сены... Австрия ослаблена, Пруссия территориально увеличена, Франция изолирована, Англия занята своими делами... Эту обстановку надо использовать для наших жизненных интересов на Востоке. Они сводятся лишь к восстановлению справедливых требований России... В территориальных потрясениях нашего времени я не потерял надежды снять клеймо (Парижского) договора 1856 года", освободиться от статей Парижского договора о нейтрализации Черного моря, которые ущемляют интересы и права России.
В 1867 году князь Горчаков получил звание Канцлера. Курс, направленный на поддержание лояльных отношений с Турцией и великими державами в Восточном вопросе, был сохранен. Российское Императорское правительство считало необходимым, "отстаивая интересы христиан, удерживать их от преждевременных выступлений" против Порты. Однако эта теоретическая посылка нередко нарушалась при столкновении и конкретными событиями, выгодами и интересами стран и народов.
27 октября 1870 года в Царскосельском дворце Александр II созвал министров на заседание по вопросу о целесообразности отмены ограничительных статей Парижского договора 1856 года. Соглашаясь со своевременностью подобного решения, многие министры высказывали опасения по поводу вероятности новой войны как следствия односторонних действий России. В частности, Д.А.Милютин, поддерживая правительственный проект, полагал целесообразным ограничиться заявлением об отмене статей, относящихся к Черному морю, не касаясь территориального вопроса. Государь согласился с этими доводами.
Решение России отменить нейтрализацию Черного моря было изложено в циркуляре князя Горчакова от 31 октября 1870 года и разослано через послов России за границей правительствам всех государств, подписавших Парижский договор. Кроме того, каждому из русских представителей за границей Петербургский кабинет направил разъяснение с учетом характера страны и особенностей ее политики на Востоке. В ноябре 1870 года циркуляр был опубликован в "Правительственном вестнике".
Содержание документа и форма изложения, выражавшая не просьбу, а требование, вызвали одновременно одобрение и тревогу в России. Печать, отечественная и иностранная, немедленно откликнулась на этот важнейший документ. Так, "Московские ведомости" отметили, что Россия не уничтожает трактата, а устраняет в нем только то, что прямо угрожает ее безопасности и интересам. Кроме того, следовало бы практически, а не формально идти на отказ от ограничений на Черном море: без согласия Западной Европы надо приступить к строительству военных крепостей и производству новых кораблей. "Русские ведомости" и "Отечественные записки" считали первоочередной задачей России внутренние реформы, а не строительство черноморского флота.