Страница:
Сам Джонни был просто счастлив. «Этот фильм пришелся как нельзя вовремя, – вспоминает он. – Время от времени мне присылали новые сценарии, и, читая их, я окончательно лишился иллюзий. По большей части они были абсолютно плоскими, чистой воды халтура. Мне присылали сценарии, словно списанные с "Джамп-стрит", а я хотел сыграть что-то совершенно иное».
«Джон сначала прислал мне письмо, – продолжает Джонни, – потом мы поговорили и встретились. И лишь потом он дал мне сценарий. Я был в полном восторге. Это было не просто очень смешно, но еще и позволяло как следует посмеяться над старыми клише и не в меру чувствительными героями, которых мне предлагали играть другие режиссеры».
Финансировали проект студии Universal и Imagine Films. Руководству сценарий тоже понравился. До этого момента они видели лишь один фильм Уотерса – «Лак для волос». Это была успешная картина, поэтому и сценарий «Плаксы» они тоже одобрили. Им казалось, что Уотерс собирается снимать «Вестсайдскую историю» девяностых.
Уотерс и сам был потрясен не меньше. Его поразил не Джонни, а бюджет новой картины. «Они дали мне на фильм восемь миллионов!» Режиссер к такому не привык. Впервые он мог тщательно готовить каждую сцену. Ему больше не приходилось от многого отказываться и урезать себя во всем. Сюжет, выписанный на бумаге, можно было снимать с любой сцены, а потом собрать все воедино в монтажной. Это была настоящая мечта любого режиссера.
Джонни думал так же. «Удивительно, насколько Джон открыт для новых идей и предложений – ведь он сценарист и режиссер, то есть человек с мощным творческим началом. Он абсолютно доступен, он не высокомерен. Он спокойно реагирует на предложения добавить или исключить какие-то реплики. Если у меня с кем-то возникали проблемы, он всегда поддерживал меня и помогал разрешить конфликт. Ни один другой режиссер не стоял рядом и не танцевал для меня, чтобы я лучше понял движения».
В то же время Джонни отмечал и другое: «Одной из главных причин, подтолкнувших меня к работе с Джоном, было то, что предложенная им роль шла вразрез со всем, что я делал раньше, с тем ярлыком, который ко мне намертво приклеился».
Одиннадцать музыкальных номеров в фильме исполнил лос-анджелесский певец и автор песен Джеймс Интвелд. Джонни лишь консультировал съемочную группу по музыкальным вопросам. Каждый предмет на съемочной площадке – от винтажных гитар до старых усилителей – тщательно подбирался и проверялся на аутентичность. В этом вопросе Джонни был настоящим специалистом.
Но главным достижением «Плаксы» стало то, что картину официально выдвинули на Каннский фестиваль. «Просмотр назначили на полночь, и все билеты были проданы, – вспоминает Уотерс. – Зрители устроили нам овацию стоя. Наш фильм им понравился. Я стоял на красной дорожке вместе с Рики Лейком и нашим продюсером Рэчел Талалай. Нас окружало миллионов восемь папарацци. Я был абсолютно счастлив. Об этом я мечтал с четырнадцати лет».
Если кто и получал удовольствие от этой работы, то это был Джонни. Особенно, когда на съемки приезжала Вайнона. Джонни с удовольствием знакомил ее со всеми. Еще более приятно ему было пригласить ее на нью-йоркскую премьеру картины в апреле. Джонни приехал в желтом костюме, Вайнона – в черном платье со старинным золотым крестом, украшенным рубинами, на ониксовом ожерелье (это был подарок Джонни на день святого Валентина). Папарацци были счастливы! После этой премьеры влюбленных прозвали «парочкой шмелей». Но это было неважно – рецензии на картину оказались просто превосходными.
Питер Трэверс писал в Rolling Stone: «Дурной вкус Уотерса превзойти невозможно. Подрывной комический эффект „Плаксы“ показывает, что ему просто пришлось найти новые способы проявления своих основных инстинктов. Старый волшебник не потерял сноровки».
Не менее хвалебной была рецензия в Variety: «"Плакса" – это едкая сатира на молодежный жанр в мире шоу-бизнеса, это настоящее путешествие во времени в другую эпоху, в мир роскошной одежды и невероятных причесок. В роли бунтаря-джазиста Джонни неподражаем. Свои мелодраматические реплики он произносит абсолютно невозмутимо, а все его движения проникнуты шармом и грацией Элвиса».
Король и королева молодежного Голливуда
Декабрь 1989 года в Бостоне стал самым холодным месяцем за все время метеорологических наблюдений. В это время Вайнона Райдер снималась в очередном фильме – «Русалки». А Джонни регулярно пересекал всю страну, потому что съемки последнего для него, четвертого, сезона «Джамп-стрит, 21» продолжались. Джонни постоянно мотался туда-сюда, чтобы увидеть Вайнону. Каждую пятницу он садился на последний самолет из Ванкувера, а каждое воскресенье – на последний самолет из Бостона. «Это стоило того, но, черт побери, до чего же я не люблю путешествовать!»
Даже одно это уже говорит о том, что отношения с Вайноной были для Джонни чем-то особенным. Он был как нельзя близок к женитьбе. Хотя Джонни открыто говорил о том, что семья для него все, на самом деле он не был убежден в своем отношении к институту брака. Да, идея ему нравилась, но он все же сомневался в том, что люди могут оставаться вместе, «пока смерть не разлучит их». Он просто не знал, возможно ли такое для человека. Но в то же время Джонни был готов попробовать – а с кем пробовать, как не с Вайноной?
Вайнона была согласна с ним: «Мне кажется, что это правильно. Но я не хочу делать это только для того, чтобы сказать: "Да, я вышла замуж"». Я хочу, чтобы у нас был медовый месяц и все такое. Мы поженимся, как только появится время и не будет работы». В другой раз она повторила почти то же самое: «Мы с Джонни напряженно работали в картине "Эдвард руки-ножницы", поэтому у нас не было времени обсуждать брак. Но мы обязательно поженимся!»
Гораздо менее осторожной в своих высказываниях была Шер, с которой Вайнона снималась в «Русалках». Она изо всех сил старалась ее предостеречь. «Они не понимают, что делают, но у них все может получиться. По крайней мере, рядом с ней будет человек, к которому она небезразлична». Вайнона не собиралась менять свои планы. Никто не мог изменить ее отношения к Джонни. «Шер любит Джонни, – говорила Вайнона. – Думаю, она рада за меня. И хотя она дает мне советы, но не ждет, что я им последую».
Желтая пресса относилась ко всему иначе. «Мы не чувствуем себя особами королевской крови, – говорила Вайнона после того, как журнал People назвал их «королем и королевой молодежного Голливуда». – Мы прочитали об этом в газетах и с удовольствием посмеялись. Мы совершенно не такие. Нам неприятно постоянно быть на глазах. Нам не нравится то, что люди прислушиваются к нашим разговорам в ресторанах. А порой случается кое-что и похуже».
Но, как вспоминает сценарист фильма «Смертельное влечение» Дэниел Уотерс, Вайноне все это нравилось гораздо больше, чем она давала понять. «Ей это нравится, даже если она это отрицает. Сейчас она идет по пути Натали Вуд». И это действительно так – ведь Вайнона стала первой американской актрисой после Натали Вуд, которая успешно продолжала строить актерскую карьеру, начатую еще в детстве. Она как была звездой, так ею и осталась.
Голливуд бурлил слухами. «Когда я была маленькой, журналисты меня обожали, – говорит Вайнона. – Они любили меня, но всегда искали, на чем бы подловить. У меня не было скелетов в шкафу, не было скандального прошлого. Я ни с кем не встречалась. А потом я обручилась с Джонни».
Ей только что исполнилось восемнадцать, но с нравами желтой прессы она была знакома очень хорошо. «Люди неожиданно начинают интересоваться тем, о чем не говоришь даже близким друзьям». Справиться с этой ситуацией Вайноне помогла Шер. «Она варилась в этом всю жизнь – она и научила меня не относиться к подобному всерьез и пропускать все мимо ушей».
Эта сторона звездной жизни раздражала Джонни больше всего. Он вспоминает один случай: «Я зашел в туалет какого-то бара, и тут ко мне подошел мужик и спросил: "Значит, вы с Вайноной все еще вместе?" Прямо у писсуара, представляете?!» Репортер из журнала Shout зашел еще дальше. Он, как пиявка, пристал к Джонни, пытаясь выяснить, все ли он еще «лижется с Вайноной»!
Джонни не мог забыть, насколько разрушительным может быть влияние желтой прессы. Во время одного инцидента нежелательное внимание прессы оказалось привлечено к ним обоим. Вайнона должна была сниматься в третьей части «Крестного отца» у Фрэнсиса Форда Копполы. Ее пригласили на роль Мэри, дочери героев Аль Пачино и Дайан Китон. Роли в первом «Крестном отце» сделали этих актеров знаменитыми еще двадцать лет назад.
Патрик Палмер, продюсер «Русалок», считает, что эта роль могла сделать Вайнону настоящей взрослой звездой в истинно американском смысле слова. Достаточно было всего лишь любовной сцены с Энди Гарсией. Ничего подобного в более ранних ролях Вайноны не было. Она никогда не появлялась перед камерами обнаженной.
Джонни тут же вызвал доктора съемочной группы, и тот подтвердил, что Вайнона не только не может работать, но и домой вылететь тоже не в состоянии. «Я пошевелиться не могла. От меня ничего не зависело. Это была болезнь». Через несколько дней они с Джонни вернулись в Петалуму, но и там ей пришлось соблюдать постельный режим. «Я была полностью разбита во всех смыслах слова. Мне нужно было просто отдохнуть и ничего не делать». Вайнона вспоминает: «Но на меня посыпались угрозы. Мне говорили, что моя карьера на этом кончится, что на меня подадут в суд». Даже агент актрисы говорил, что, если она откажется от этой роли, ее актерская карьера окажется под угрозой. Спустя какое-то время Вайнона сменила агентство. Но что ей было делать? К кому бы она ни обращалась, все говорили ей одно и то же.
Некоторые даже предполагали, что все было подстроено для того, чтобы Вайнона и Джонни могли вместе сыграть в «Эдварде руки-ножницы». Сплетники не обращали внимания на то, что Вайнона дала согласие на участие в этом фильме задолго до того, как на главную роль был утвержден Джонни. Впоследствии оказалось, что съемочный график двух картин перекрывается, но даже в этом случае оставалась возможность для маневра, и Вайнона собиралась ею воспользоваться. В конце концов, сплетни окончательно ее доконали. Вайнона взорвалась: «Поразительно, почему люди хотят все испачкать и усложнить?!»
На самом же деле, по ее словам, все было очень просто. «Врач сказал, что я не могу работать. Не знаю, почему в это никто не верит. Может быть, люди думают, что Джонни оказал на меня слишком сильное давление, но это не так. Он просто заботился обо мне, заказывал еду, осматривал горло, помогал мне собираться». Вайнона и сегодня благодарна Джонни за то, что он помог ей преодолеть и судебную тяжбу. Но сколько раз можно обсуждать ее решение отказаться от работы в «Крестном отце»? Сколько можно отвечать на одни и те же вопросы?
«Конечно, это очень печально и неприятно. Я бы хотела, чтобы этого не было, но так уж вышло. Конечно, мне очень хотелось поработать с этими прекрасными актерами и великим режиссером. Но у меня не было выбора. Не думайте, что я сказала: «Что-то я неважно себя чувствую. Может, и не стоит сниматься в этом фильме». Я вызвала врача, он сказал: "У вас заболевание верхних дыхательных путей. Работать вы не можете". Отказ от этой роли стал глубоким разочарованием для всех. И особенно для меня».
Даже в такой профессии, где нетривиальность часто становится синонимом успеха, Тим Бертон никогда не походил на «типичного» голливудского режиссера. Уроженец Калифорнии, он вырос рядом с гигантской студией Warner Brothers в Бербанке – той самой, на которой состоялся его режиссерский дебют «Большое приключение Пи-Ви». Это произошло за пять лет до встречи с Джонни. Также он успел сделать несколько фильмов, которые окончательно повергли Голливуд к его ногам.
В «Битлджусе» у Бертона снималась Вайнона. В прокате фильм собрал 73 миллиона долларов. Затем последовал первый фильм из серии «Бэтмен». Обе картины сделали Бертона одним из самых знаменитых режиссеров Голливуда. Хотя его фильмы отвергают всякую логику, тем не менее, они собирают отличную кассу и нравятся зрителям. И причудливая история искусственного человека с ножницами вместо рук не стала исключением. Тим Бертон сумел сделать из нее фильм, который собрал отличную кассу в 54 миллиона долларов.
Для Томпсон это предложение оказалось неожиданным и необычным. «У Тима было собственное представление о герое, – вспоминает она. – Он сказал, что не знает, что с ним делать, но стоило лишь ему описать его и сказать, что его зовут Эдвард руки-ножницы, как я тут же все поняла. Тим придумал образ парня с руками-секаторами, а я придумала, что можно было бы с ними сделать. Мы с Тимом идеально подошли друг другу».
Сначала планировалось, что фильм будет музыкальной комедией. Томпсон даже написала песню «Я не могу с этим справиться», но затем планы кардинально поменялись. Хотя по большей части сценарий остался прежним, отношение Бертона к теме Франкенштейна постепенно менялось.
С тем же чувством отчужденности Бертон приступил к подбору актеров. Студия предложила ему на главную роль Тома Круза, и Бертон согласился, хотя отлично понимал, что суперзвезде «Топ Ган» ни за что не передать ту причудливую, сверхъестественную атмосферу, которая окутывает Эдварда. На роль были и другие претенденты, пожалуй, столь же неподходящие: Уильям Херт, Том Хэнкc и Роберт Дауни-младший. Даже Майкл Джексон. Но все было не то. Бертон хотел Джонни Деппа.
Джонни очень хорошо помнит свою первую встречу с Тимом Бертоном в кофейне отеля «Бел Эйдж» в Лос-Анджелесе. Напротив него сидел помятый молодой человек, который буквально засыпал на ходу. Джонни запомнил его «бледным, хрупким, печальным человеком с волосами, которые могли рассказать не только о ночной борьбе с подушками».
Джонни оказался именно таким, как ожидал Бертон. «Все считали Джонни кумиром тинейджеров, мрачным, сложным в общении человеком со странным характером. Все оценивали его по внешности, но на самом деле он был совсем не таким. Тема Эдварда, тема несоответствия внешнего и внутреннего мира, тема человека, которого все воспринимают не таким, каков он на самом деле, была ему очень близка».
Неужели Джонни сразу почувствовал своего героя и сразу захотел получить эту роль? Да, это правда. «Я сразу все про него понял. Я знал этого героя и понимал, что он символизирует. Эдвард – это, скорее, чувство, а не человек. Метафора ножниц очень глубока: хочешь прикоснуться, но знаешь, что, коснувшись, уничтожишь. Ты все делаешь неправильно. Такие чувства характерны для периода взросления. Я сам это испытывал. Думаю, подобные чувства знакомы всем».
Даже после встречи с Бертоном Джонни все еще не был уверен, что получит эту роль. «Шансы мои были очень малы. На эту роль пробовались гораздо более известные актеры – причем не просто пробовались, а боролись и дрались за нее. Я ждал несколько недель, не получая никаких известий. Все это время я изучал роль. Я понял, что не просто хочу, а должен ее сыграть. Не из амбиций, жадности, хороших перспектив… Нет, эта история поселилась в моем сердце и категорически отказывалась его покидать».
Когда Бертон наконец позвонил и сказал, что роль его, Джонни был на седьмом небе от счастья. «Бертон готов был рискнуть всем, – вспоминает он. – Он решился отдать эту роль мне. Он пошел наперекор желанию руководства студии, отказался брать на эту роль знаменитость, которая обеспечила бы хорошую кассу, и выбрал меня. В этот момент я поверил в Бога – только Божественное вмешательство помогло мне получить эту роль. В тот момент я не думал о карьере. Эта роль давала мне свободу. Свободу творить, экспериментировать, учиться и меняться».
Выбор на вторую главную роль Вайноны Райдер для Бер-тона тоже был инстинктивным. «Она лучшая, – восторгался Бертон. – В ней есть нечто такое, чего не передать словами. Она самая удивительная кинозвезда в истории. В ее коже, глазах, таланте есть то, что невозможно выразить словами. Это магия». В новом фильме Вайнона вновь встретилась не только с Бертоном, но еще и с Денис Ди Нови, продюсером «Смертельного влечения», а ныне президентом компании Бертона. Позже она узнала, что в картине будет сниматься еще и Джонни, но это был лишь приятный дополнительный бонус – и в то же время повод для нервотрепки.
«Джон сначала прислал мне письмо, – продолжает Джонни, – потом мы поговорили и встретились. И лишь потом он дал мне сценарий. Я был в полном восторге. Это было не просто очень смешно, но еще и позволяло как следует посмеяться над старыми клише и не в меру чувствительными героями, которых мне предлагали играть другие режиссеры».
Финансировали проект студии Universal и Imagine Films. Руководству сценарий тоже понравился. До этого момента они видели лишь один фильм Уотерса – «Лак для волос». Это была успешная картина, поэтому и сценарий «Плаксы» они тоже одобрили. Им казалось, что Уотерс собирается снимать «Вестсайдскую историю» девяностых.
«А потом в середине встречи он посмотрел на меня и ухмыльнулся. И я сразу же понял, что он отлично справится с ролью. Он понял саму суть фильма», – Уотерс о встрече с Деппом.И они оказались правы, несмотря на то, что Джонни никоим образом не походил на героя картины. «Он пришел в элегантный голливудский офис в полном рванье, – вспоминает Уотерс. – А потом в середине встречи он посмотрел на меня и ухмыльнулся. И я сразу же понял, что он отлично справится с ролью. Он понял саму суть фильма».
Уотерс и сам был потрясен не меньше. Его поразил не Джонни, а бюджет новой картины. «Они дали мне на фильм восемь миллионов!» Режиссер к такому не привык. Впервые он мог тщательно готовить каждую сцену. Ему больше не приходилось от многого отказываться и урезать себя во всем. Сюжет, выписанный на бумаге, можно было снимать с любой сцены, а потом собрать все воедино в монтажной. Это была настоящая мечта любого режиссера.
Джонни думал так же. «Удивительно, насколько Джон открыт для новых идей и предложений – ведь он сценарист и режиссер, то есть человек с мощным творческим началом. Он абсолютно доступен, он не высокомерен. Он спокойно реагирует на предложения добавить или исключить какие-то реплики. Если у меня с кем-то возникали проблемы, он всегда поддерживал меня и помогал разрешить конфликт. Ни один другой режиссер не стоял рядом и не танцевал для меня, чтобы я лучше понял движения».
В то же время Джонни отмечал и другое: «Одной из главных причин, подтолкнувших меня к работе с Джоном, было то, что предложенная им роль шла вразрез со всем, что я делал раньше, с тем ярлыком, который ко мне намертво приклеился».
Одиннадцать музыкальных номеров в фильме исполнил лос-анджелесский певец и автор песен Джеймс Интвелд. Джонни лишь консультировал съемочную группу по музыкальным вопросам. Каждый предмет на съемочной площадке – от винтажных гитар до старых усилителей – тщательно подбирался и проверялся на аутентичность. В этом вопросе Джонни был настоящим специалистом.
Но главным достижением «Плаксы» стало то, что картину официально выдвинули на Каннский фестиваль. «Просмотр назначили на полночь, и все билеты были проданы, – вспоминает Уотерс. – Зрители устроили нам овацию стоя. Наш фильм им понравился. Я стоял на красной дорожке вместе с Рики Лейком и нашим продюсером Рэчел Талалай. Нас окружало миллионов восемь папарацци. Я был абсолютно счастлив. Об этом я мечтал с четырнадцати лет».
«Зрители устроили нам овацию стоя. Наш фильм им понравился», – Уотерс о показе «Плаксы» на Каннском фестивале.Фильм «Плакса» стал полезным опытом для всех. Уотерс говорит: «Из всех моих фильмов „Плакса“ выделяется удивительной атмосферой, царившей на площадке. Да, у нас были проблемы, но, думаю, всем доставило огромное удовольствие решать их».
Если кто и получал удовольствие от этой работы, то это был Джонни. Особенно, когда на съемки приезжала Вайнона. Джонни с удовольствием знакомил ее со всеми. Еще более приятно ему было пригласить ее на нью-йоркскую премьеру картины в апреле. Джонни приехал в желтом костюме, Вайнона – в черном платье со старинным золотым крестом, украшенным рубинами, на ониксовом ожерелье (это был подарок Джонни на день святого Валентина). Папарацци были счастливы! После этой премьеры влюбленных прозвали «парочкой шмелей». Но это было неважно – рецензии на картину оказались просто превосходными.
Питер Трэверс писал в Rolling Stone: «Дурной вкус Уотерса превзойти невозможно. Подрывной комический эффект „Плаксы“ показывает, что ему просто пришлось найти новые способы проявления своих основных инстинктов. Старый волшебник не потерял сноровки».
Не менее хвалебной была рецензия в Variety: «"Плакса" – это едкая сатира на молодежный жанр в мире шоу-бизнеса, это настоящее путешествие во времени в другую эпоху, в мир роскошной одежды и невероятных причесок. В роли бунтаря-джазиста Джонни неподражаем. Свои мелодраматические реплики он произносит абсолютно невозмутимо, а все его движения проникнуты шармом и грацией Элвиса».
Критики отметили «Плаксу». Так, рецензент авторитетного журнала Variety написал: «"Плакса" – это едкая сатира на молодежный жанр, и Депп в роли бунтаря-джазиста неподражаем».Картина вызвала восторги и в Европе. Английский журнал Sight and Sound писал: «Джонни Депп – квинтэссенция кумира тинейджеров». Столь же доброжелательным оказался и кинокритик лондонской газеты Evening Standard Александр Уокер: «Настоящий сердцеед Джонни Депп именно таков, каким и должен быть герой: он молод, хорош собой и очень интересен».
Король и королева молодежного Голливуда
Джонни кажется полной противоположностью Вайноне. Эта пара выглядит очень английской: девушка-дебютантка влюбляется в эксцентричного богемного парня. Их дом, их одежда, то, как они общаются друг с другом, – все это очень романтично. Кто бы мог подумать, что в 1991 году в моду войдет романтика? Но эти двое – настоящие романтики.
Журнал Vogue
Декабрь 1989 года в Бостоне стал самым холодным месяцем за все время метеорологических наблюдений. В это время Вайнона Райдер снималась в очередном фильме – «Русалки». А Джонни регулярно пересекал всю страну, потому что съемки последнего для него, четвертого, сезона «Джамп-стрит, 21» продолжались. Джонни постоянно мотался туда-сюда, чтобы увидеть Вайнону. Каждую пятницу он садился на последний самолет из Ванкувера, а каждое воскресенье – на последний самолет из Бостона. «Это стоило того, но, черт побери, до чего же я не люблю путешествовать!»
Даже одно это уже говорит о том, что отношения с Вайноной были для Джонни чем-то особенным. Он был как нельзя близок к женитьбе. Хотя Джонни открыто говорил о том, что семья для него все, на самом деле он не был убежден в своем отношении к институту брака. Да, идея ему нравилась, но он все же сомневался в том, что люди могут оставаться вместе, «пока смерть не разлучит их». Он просто не знал, возможно ли такое для человека. Но в то же время Джонни был готов попробовать – а с кем пробовать, как не с Вайноной?
«Мы с Джонни напряженно работали в картине „Эдвард руки-ножницы“, поэтому у нас не было времени обсуждать брак. Но мы обязательно поженимся!» – Вайнона Райдер в интервью одному из журналов.«Мы сделаем это, когда у нас будет время, и мы сможем позволить себе трехмесячный медовый месяц. Я слышал об одном местечке в Австралии… Это острова, куда людей забрасывают и оставляют. Думаю, там придется питаться кокосами, листьями и жуками».
Вайнона была согласна с ним: «Мне кажется, что это правильно. Но я не хочу делать это только для того, чтобы сказать: "Да, я вышла замуж"». Я хочу, чтобы у нас был медовый месяц и все такое. Мы поженимся, как только появится время и не будет работы». В другой раз она повторила почти то же самое: «Мы с Джонни напряженно работали в картине "Эдвард руки-ножницы", поэтому у нас не было времени обсуждать брак. Но мы обязательно поженимся!»
«Мы совершенно не такие. Нам неприятно постоянно быть на глазах. Нам не нравится то, что люди прислушиваются к нашим разговорам в ресторанах. А порой случается кое-что и похуже», – Вайнона Райдер о пристальном внимании прессы к ней и Джонни.Тот же энтузиазм разделял отец Вайноны. Судя по всему, ситуация его забавляла, но в глубине души он был не против. «Он говорит мне: „Выходи за него!“ – говорила Вайнона, рассказывая о выходных, которые они вместе с Джонни проводили в доме ее родителей. Потенциальные тесть и теща обожали Джонни: „Они любят его. Иногда они даже приносят нам с ним завтрак в постель. Они такие классные!“. Но все могло бы быть и по-другому. „Меня легко не любить, – говорил Джонни. – Людям старшего возраста достаточно увидеть татуировки“.
Гораздо менее осторожной в своих высказываниях была Шер, с которой Вайнона снималась в «Русалках». Она изо всех сил старалась ее предостеречь. «Они не понимают, что делают, но у них все может получиться. По крайней мере, рядом с ней будет человек, к которому она небезразлична». Вайнона не собиралась менять свои планы. Никто не мог изменить ее отношения к Джонни. «Шер любит Джонни, – говорила Вайнона. – Думаю, она рада за меня. И хотя она дает мне советы, но не ждет, что я им последую».
Желтая пресса относилась ко всему иначе. «Мы не чувствуем себя особами королевской крови, – говорила Вайнона после того, как журнал People назвал их «королем и королевой молодежного Голливуда». – Мы прочитали об этом в газетах и с удовольствием посмеялись. Мы совершенно не такие. Нам неприятно постоянно быть на глазах. Нам не нравится то, что люди прислушиваются к нашим разговорам в ресторанах. А порой случается кое-что и похуже».
Но, как вспоминает сценарист фильма «Смертельное влечение» Дэниел Уотерс, Вайноне все это нравилось гораздо больше, чем она давала понять. «Ей это нравится, даже если она это отрицает. Сейчас она идет по пути Натали Вуд». И это действительно так – ведь Вайнона стала первой американской актрисой после Натали Вуд, которая успешно продолжала строить актерскую карьеру, начатую еще в детстве. Она как была звездой, так ею и осталась.
На большом приеме в Лас-Вегасе Джонни и Вайнона объявили о помолвке и продемонстрировали свои кольца.Вайнона и Джонни с блеском появились на большом приеме в Лас-Вегасе, где Национальная ассоциация владельцев кинотеатров назвала их «Молодыми звездами завтрашнего дня». Именно здесь они продемонстрировали свои кольца и объявили о помолвке. Как писали в журнале US: «Они вели себя, как два подростка, постоянно обнимались и падали на пол». Но даже если все было и так, подобное поведение совершенно естественно для молодой влюбленной пары, которая только что объявила о помолвке. Так или иначе, журналисты продолжали писать об этом с удвоенной силой.
Голливуд бурлил слухами. «Когда я была маленькой, журналисты меня обожали, – говорит Вайнона. – Они любили меня, но всегда искали, на чем бы подловить. У меня не было скелетов в шкафу, не было скандального прошлого. Я ни с кем не встречалась. А потом я обручилась с Джонни».
Ей только что исполнилось восемнадцать, но с нравами желтой прессы она была знакома очень хорошо. «Люди неожиданно начинают интересоваться тем, о чем не говоришь даже близким друзьям». Справиться с этой ситуацией Вайноне помогла Шер. «Она варилась в этом всю жизнь – она и научила меня не относиться к подобному всерьез и пропускать все мимо ушей».
В этот период Джонни буквально возненавидел журналистов, и Вайнона постепенно начала сокращать свое общение с прессой.В этот период Джонни буквально возненавидел журналистов, и Вайнона постепенно начала сокращать свое общение с прессой. У большинства актеров с журналистами складываются отношения любви-ненависти. Любому из них нужна реклама собственных фильмов, но чрезмерно пристальное внимание к своей личной жизни безусловно раздражает. Даже когда в этой самой личной жизни не происходит ничего особенного, по десять тысяч раз на дню отвечать на одни и те же вопросы, мягко говоря, не хочется.
Эта сторона звездной жизни раздражала Джонни больше всего. Он вспоминает один случай: «Я зашел в туалет какого-то бара, и тут ко мне подошел мужик и спросил: "Значит, вы с Вайноной все еще вместе?" Прямо у писсуара, представляете?!» Репортер из журнала Shout зашел еще дальше. Он, как пиявка, пристал к Джонни, пытаясь выяснить, все ли он еще «лижется с Вайноной»!
Джонни не мог забыть, насколько разрушительным может быть влияние желтой прессы. Во время одного инцидента нежелательное внимание прессы оказалось привлечено к ним обоим. Вайнона должна была сниматься в третьей части «Крестного отца» у Фрэнсиса Форда Копполы. Ее пригласили на роль Мэри, дочери героев Аль Пачино и Дайан Китон. Роли в первом «Крестном отце» сделали этих актеров знаменитыми еще двадцать лет назад.
Патрик Палмер, продюсер «Русалок», считает, что эта роль могла сделать Вайнону настоящей взрослой звездой в истинно американском смысле слова. Достаточно было всего лишь любовной сцены с Энди Гарсией. Ничего подобного в более ранних ролях Вайноны не было. Она никогда не появлялась перед камерами обнаженной.
«Мне нужно было просто отдохнуть и ничего не делать. Но на меня посыпались угрозы. Мне говорили, что моя карьера на этом кончится», – вспоминает Вайнона.За день до завершения съемок «Русалок» Вайнона и Джонни вылетели в Рим. Хотя Вайнона была простужена еще во время съемок, это ее не беспокоило. Всю дорогу над Атлантикой она шмыгала носом и кашляла. Когда они сошли с самолета в Риме, стало ясно, что Вайнона серьезно больна. У нее подскочила температура. Из-за перепадов давления в самолете разболелись уши. Через несколько дней состояние ее не улучшилось, но по графику съемок ей нужно было отправляться на площадку. Собираясь, она потеряла сознание.
Джонни тут же вызвал доктора съемочной группы, и тот подтвердил, что Вайнона не только не может работать, но и домой вылететь тоже не в состоянии. «Я пошевелиться не могла. От меня ничего не зависело. Это была болезнь». Через несколько дней они с Джонни вернулись в Петалуму, но и там ей пришлось соблюдать постельный режим. «Я была полностью разбита во всех смыслах слова. Мне нужно было просто отдохнуть и ничего не делать». Вайнона вспоминает: «Но на меня посыпались угрозы. Мне говорили, что моя карьера на этом кончится, что на меня подадут в суд». Даже агент актрисы говорил, что, если она откажется от этой роли, ее актерская карьера окажется под угрозой. Спустя какое-то время Вайнона сменила агентство. Но что ей было делать? К кому бы она ни обращалась, все говорили ей одно и то же.
Некоторые даже предполагали, что все было подстроено для того, чтобы Вайнона и Джонни могли вместе сыграть в «Эдварде руки-ножницы».Журналисты в этой ситуации своего не упустили. Вайнона вспоминает: «Я была больна и абсолютно обессилена. Вот все, что случилось». Но после возвращения домой и в течение последующих месяцев она была слишком слаба, чтобы защищаться. Всем было интересно, почему она отказалась от такой роли. По Голливуду пошли абсурдные слухи: она беременна, у нее была передозировка, у нее случился нервный срыв, она увлеклась наркотиками, у нее началось пищевое расстройство, у Джонни начался роман на стороне – словом, фантазия голливудских сплетников разыгралась не на шутку.
Некоторые даже предполагали, что все было подстроено для того, чтобы Вайнона и Джонни могли вместе сыграть в «Эдварде руки-ножницы». Сплетники не обращали внимания на то, что Вайнона дала согласие на участие в этом фильме задолго до того, как на главную роль был утвержден Джонни. Впоследствии оказалось, что съемочный график двух картин перекрывается, но даже в этом случае оставалась возможность для маневра, и Вайнона собиралась ею воспользоваться. В конце концов, сплетни окончательно ее доконали. Вайнона взорвалась: «Поразительно, почему люди хотят все испачкать и усложнить?!»
На самом же деле, по ее словам, все было очень просто. «Врач сказал, что я не могу работать. Не знаю, почему в это никто не верит. Может быть, люди думают, что Джонни оказал на меня слишком сильное давление, но это не так. Он просто заботился обо мне, заказывал еду, осматривал горло, помогал мне собираться». Вайнона и сегодня благодарна Джонни за то, что он помог ей преодолеть и судебную тяжбу. Но сколько раз можно обсуждать ее решение отказаться от работы в «Крестном отце»? Сколько можно отвечать на одни и те же вопросы?
«Конечно, это очень печально и неприятно. Я бы хотела, чтобы этого не было, но так уж вышло. Конечно, мне очень хотелось поработать с этими прекрасными актерами и великим режиссером. Но у меня не было выбора. Не думайте, что я сказала: «Что-то я неважно себя чувствую. Может, и не стоит сниматься в этом фильме». Я вызвала врача, он сказал: "У вас заболевание верхних дыхательных путей. Работать вы не можете". Отказ от этой роли стал глубоким разочарованием для всех. И особенно для меня».
Когда Вайнона смогла вернуться к работе, ей предстояло вместе с Джонни сниматься у Тима Бертона в картине «Эдвард руки-ножницы».Время шло, а Вайнона вместо того, чтобы сниматься в Риме, лежала в постели и поправлялась после тяжелой болезни. В это время она целиком сосредоточилась на своих отношениях с Джонни. «Он удивительный человек. Я бесконечно его уважаю и испытываю к нему самые глубокие чувства. Не думайте, что наши отношения – это всего лишь маленькая голливудская игра». Когда Вайнона смогла вернуться к работе, ей предстояло вместе с Джонни сниматься у Тима Бертона в картине «Эдвард руки-ножницы». Съемки проходили в теплой Флориде.
Даже в такой профессии, где нетривиальность часто становится синонимом успеха, Тим Бертон никогда не походил на «типичного» голливудского режиссера. Уроженец Калифорнии, он вырос рядом с гигантской студией Warner Brothers в Бербанке – той самой, на которой состоялся его режиссерский дебют «Большое приключение Пи-Ви». Это произошло за пять лет до встречи с Джонни. Также он успел сделать несколько фильмов, которые окончательно повергли Голливуд к его ногам.
В «Битлджусе» у Бертона снималась Вайнона. В прокате фильм собрал 73 миллиона долларов. Затем последовал первый фильм из серии «Бэтмен». Обе картины сделали Бертона одним из самых знаменитых режиссеров Голливуда. Хотя его фильмы отвергают всякую логику, тем не менее, они собирают отличную кассу и нравятся зрителям. И причудливая история искусственного человека с ножницами вместо рук не стала исключением. Тим Бертон сумел сделать из нее фильм, который собрал отличную кассу в 54 миллиона долларов.
История искусственного человека с ножницами вместо рук привлекала Бертона с детства.История Эдварда руки-ножницы привлекала Бертона с детства. Этот образ поселился в его душе задолго до того, как он смог дать ему новую жизнь на кинопленке. Режиссер не забывал о нем в начале своей карьеры. Во время работы над «Битлджусом» он предложил Кэролайн Томпсон написать сценарий. «Я прочел ее книгу „Перворожденный“ об абортированном младенце, который вернулся к жизни. Книга была отличной… Именно это чувство я хотел сохранить в своем фильме».
Для Томпсон это предложение оказалось неожиданным и необычным. «У Тима было собственное представление о герое, – вспоминает она. – Он сказал, что не знает, что с ним делать, но стоило лишь ему описать его и сказать, что его зовут Эдвард руки-ножницы, как я тут же все поняла. Тим придумал образ парня с руками-секаторами, а я придумала, что можно было бы с ними сделать. Мы с Тимом идеально подошли друг другу».
Сначала планировалось, что фильм будет музыкальной комедией. Томпсон даже написала песню «Я не могу с этим справиться», но затем планы кардинально поменялись. Хотя по большей части сценарий остался прежним, отношение Бертона к теме Франкенштейна постепенно менялось.
Джонни хорошо помнит первую встречу с Тимом Бертоном – напротив него сидел помятый молодой человек, который буквально засыпал на ходу. Он был «бледным, хрупким, печальным человеком с волосами, которые могли рассказать не только о ночной борьбе с подушками».Он не мог объяснить своей одержимости Эдвардом. Это просто был «образ, который мне нравился. Он пришел из подсознания и был связан с героем, который хотел касаться, но не мог этого сделать. В нем одновременно жило и творческое, и разрушительное начала». Бертон, как и Томпсон, подтверждает, что фильм получился почти автобиографическим. В нем было нечто такое, что «вышло на поверхность, когда я был еще подростком, потому что картина очень подростковая. Она связана с личными отношениями. Я понимал, что не могу передать своих чувств».
С тем же чувством отчужденности Бертон приступил к подбору актеров. Студия предложила ему на главную роль Тома Круза, и Бертон согласился, хотя отлично понимал, что суперзвезде «Топ Ган» ни за что не передать ту причудливую, сверхъестественную атмосферу, которая окутывает Эдварда. На роль были и другие претенденты, пожалуй, столь же неподходящие: Уильям Херт, Том Хэнкc и Роберт Дауни-младший. Даже Майкл Джексон. Но все было не то. Бертон хотел Джонни Деппа.
Джонни очень хорошо помнит свою первую встречу с Тимом Бертоном в кофейне отеля «Бел Эйдж» в Лос-Анджелесе. Напротив него сидел помятый молодой человек, который буквально засыпал на ходу. Джонни запомнил его «бледным, хрупким, печальным человеком с волосами, которые могли рассказать не только о ночной борьбе с подушками».
Джонни оказался именно таким, как ожидал Бертон. «Все считали Джонни кумиром тинейджеров, мрачным, сложным в общении человеком со странным характером. Все оценивали его по внешности, но на самом деле он был совсем не таким. Тема Эдварда, тема несоответствия внешнего и внутреннего мира, тема человека, которого все воспринимают не таким, каков он на самом деле, была ему очень близка».
«Я сразу все про него понял. Я знал этого героя и понимал, что он символизирует. Эдвард – это, скорее, чувство, а не человек. Метафора ножниц очень глубока: хочешь прикоснуться, но знаешь, что, коснувшись, уничтожишь», – Джонни Депп о главном герое фильма «Эдвард руки-ножницы».Джонни не знал, впустят ли его в причудливый мир фантазий Бертона. «Я был телевизионным мальчиком, – вспоминал он. – Ни один режиссер в здравом уме не пригласил бы меня на подобную роль. Я не сделал ничего, что доказало бы, что я способен справиться. Как я мог убедить режиссера, что в душе я сам – такой же Эдвард?»
Неужели Джонни сразу почувствовал своего героя и сразу захотел получить эту роль? Да, это правда. «Я сразу все про него понял. Я знал этого героя и понимал, что он символизирует. Эдвард – это, скорее, чувство, а не человек. Метафора ножниц очень глубока: хочешь прикоснуться, но знаешь, что, коснувшись, уничтожишь. Ты все делаешь неправильно. Такие чувства характерны для периода взросления. Я сам это испытывал. Думаю, подобные чувства знакомы всем».
Даже после встречи с Бертоном Джонни все еще не был уверен, что получит эту роль. «Шансы мои были очень малы. На эту роль пробовались гораздо более известные актеры – причем не просто пробовались, а боролись и дрались за нее. Я ждал несколько недель, не получая никаких известий. Все это время я изучал роль. Я понял, что не просто хочу, а должен ее сыграть. Не из амбиций, жадности, хороших перспектив… Нет, эта история поселилась в моем сердце и категорически отказывалась его покидать».
Когда Бертон наконец позвонил и сказал, что роль его, Джонни был на седьмом небе от счастья. «Бертон готов был рискнуть всем, – вспоминает он. – Он решился отдать эту роль мне. Он пошел наперекор желанию руководства студии, отказался брать на эту роль знаменитость, которая обеспечила бы хорошую кассу, и выбрал меня. В этот момент я поверил в Бога – только Божественное вмешательство помогло мне получить эту роль. В тот момент я не думал о карьере. Эта роль давала мне свободу. Свободу творить, экспериментировать, учиться и меняться».
«Она лучшая, – восторгался Бертон. – В ней есть нечто такое, чего не передать словами. Она самая удивительная кинозвезда в истории. В ее коже, глазах, таланте есть то, что невозможно выразить словами. Это магия», – Тим Бертон о Вайноне Райдер.Джонни почувствовал, что «этот странный, блестящий парень, который всю молодость рисовал картины, спас его от мира масскультуры, телевизионных сериалов, настоящей творческой смерти».
Выбор на вторую главную роль Вайноны Райдер для Бер-тона тоже был инстинктивным. «Она лучшая, – восторгался Бертон. – В ней есть нечто такое, чего не передать словами. Она самая удивительная кинозвезда в истории. В ее коже, глазах, таланте есть то, что невозможно выразить словами. Это магия». В новом фильме Вайнона вновь встретилась не только с Бертоном, но еще и с Денис Ди Нови, продюсером «Смертельного влечения», а ныне президентом компании Бертона. Позже она узнала, что в картине будет сниматься еще и Джонни, но это был лишь приятный дополнительный бонус – и в то же время повод для нервотрепки.