Страница:
Грохот барабанов усилился. Облака тумана плыли над полями, и даже ближайшие рощи казались лишь серыми тенями. Мерный стук становился все громче, но приближающихся войск по-прежнему не было видно.
– Вон они – среди сосен!
– Я их вижу – там, на дороге!
– Они идут – из оврага!
Эльфы кричали, указывая во все стороны за линию фронта, – там туманные призраки начинали обретать форму. Теперь они могли различить огромные, колеблющиеся, движущиеся линии, словно по земле катились волны. Видны были высокие фигуры всадников – несколько колонн кавалерии скакали среди рядов пехоты.
Барабанный бой стих так же внезапно, как и начался. Отряды эрготианской армии выделялись темными пятнами на фоне зеленой травы и серого небосвода. На мгновение время над полем боя, над всеми равнинами во всем Ансалоне остановилось. Воины обеих армий взирали друг на друга через разделявшее их пространство в четверть мили. Даже ветер стих, и туман опустился на землю.
Затем кто-то из людей издал крик, подхваченный пятьюдесятью тысячами глоток. Мечи зазвенели о щиты, запели рога, лошади заржали от возбуждения и страха.
В следующее мгновение людская волна хлынула вперед, перед ней несся ужасающий рев идущей в атаку армии.
Теперь и эльфийские трубы издали металлические ноты. Застучали копья – это солдаты удобнее хватались за свое оружие. Пятьсот лошадей кавалерии Гончих нервно заржали и забили копытами.
Кит-Канан придержал Киджо. С его позиции в центре линии фронта была хорошо видна армия людей, приближавшаяся, словно волна прилива. Его телохранители – сегодня их было двенадцать – полукругом располагались позади него. Он настоял на том, чтобы они не загораживали ему вид поля боя.
На какой-то миг перед ним предстало жуткое видение – крах эльфийской обороны, орда людей, наводняющая леса и поля, подобно рою насекомых. Сердце его сжалось от страха, он задрожал, но затем водоворот событий захватил его и приковал внимание.
Первую ударную волну атаки составляли две тысячи воинов, вооруженных мечами, с безумным воем размахивающих щитами. Одетые в толстые кожаные куртки, они неслись впереди своих закованных в железо собратьев по направлению к группе эльфийских копейщиков, твердо стоявших в центре линии Кита.
Столкновение воинов Эргота с эльфийскими копьями представляло собой кошмарное зрелище. Стальные острия с легкостью пронзали кожаную одежду, и люди дюжинами накалывались на них – с такой силой они бросались в атаку. В рядах Гончих раздались торжествующие крики: люди развернулись и обратились в бегство, оставив около четверти своих товарищей корчиться и стонать на земле, у самых ног их врагов-эльфов.
Теперь центр боевых действий сместился влево – эрготианские лучники наступали на незащищенную часть фронта Гончих. Воины Кита отстреливались, осыпая теснивших их людей смертоносным дождем. Но стрелы врагов тоже скосили многих эльфов в плотно сомкнутых рядах, и вскоре потоки эльфийской крови окрасили растоптанную траву.
Кит повернул Киджо в сторону лучников, наблюдая, как тучи стрел взмывают в воздух и устремляются к цели. Люди наступали, но эльфы не трогались с места. Эльфийский командующий подгонял коня, предчувствуя неминуемый разгром.
И тут людской натиск ослаб. Кит заметил рядом с лучниками Парнигара.
– Огонь! – крикнул старший сержант, обращаясь к взводу эльфов, стоявшему рядом. Эти несколько дюжин солдат носили на поясе мечи, но сейчас в руках у них не было оружия. Они подняли вверх ладони, вытянув пальцы в сторону беснующихся людей.
Вспышка яркого света заставила Кита заморгать. Магические снаряды, возникшие по велению волшебников, с треском взвились над взводом Парнигара. Целый строй людей упал на землю – они погибли так внезапно, что следующие за ними тоже попадали на землю, спотыкаясь о тела. Опять сверкнул свет, и новый залп магического огня накрыл солдат Эргота.
Некоторые из раненых громко кричали, взывая к своим богам или к матерям. Другие отступили в страхе перед волшебным оружием. Весь батальон, двигавшийся за уничтоженным отрядом, остановился и обратился в бегство. И тут же группа людей-лучников устремилась прочь, преследуемая дождем острых эльфийских стрел.
Но хотя эта атака захлебнулась, Кит чувствовал, что на левом фланге назревает кризис. Отряд эрготианской кавалерии, три тысячи храпящих лошадей с всадниками в доспехах, вооруженными копьями, обрушился на эльфов из быстро редеющего тумана. Всадники напали так яростно, что предыдущие атаки показались Киту игрушечными выступлениями на параде.
Кавалерии преграждал путь строй эльфов, вооруженных мечами и щитами, – легкая жертва для несущихся с громовым топотом всадников. Справа и слева щетинились заточенные колья, защищавшие от кавалерийской атаки. Но промежуток между заграждениями, где стояли эльфийские солдаты и ждали своей участи, необходимо было укрепить.
– Лучники, прикрывайте их! – крикнул Кит, проносясь верхом на Киджо среди солдат. Отряды эльфийских лучников развернулись, разрядив свое оружие и свалив дюжины всадников. Но атакующие продолжали наступать с тяжелым топотом.
– Назад! Укрывайтесь среди деревьев! – приказал он командирам отрядов лучников – другого выхода не оставалось.
Кит в отчаянии проклинал себя, осознав, что эрготианский командующий вынудил его послать своих копейщиков отражать первую атаку. А сейчас, когда началось кавалерийское наступление, отряды, вооруженные пиками – единственным надежным оружием против верховых, – находились слишком далеко.
Но тут он замер в изумлении. Лучники стреляли все ожесточеннее, и внезапно всадники развернулись, покинув линию эльфийской обороны, прежде чем те успели подчиниться приказу Кита об отступлении. Озадаченные эльфийские воины наблюдали, как отступают всадники, преследуемые беспорядочным градом стрел. Обороняющимся оставалось лишь поражаться неожиданному повороту событий.
Кита терзало смутное беспокойство. Это наверняка хитрость, сказал он себе. Их стрелы не такие мощные и смертоносные, чтобы остановить эту наводящую ужас атаку. На поле перед ним осталось менее пятидесяти всадников и не более двух дюжин лошадей. Его разведчики снабдили его точными данными о численности эрготианской кавалерии, и он подозревал, что видел сейчас лишь ее половину.
– Наши солдаты отступили, как ты и приказал, – доложила Сюзина; взгляд ее был прикован к картинам жестокости, мелькавшим в зеркале. Зеркало стояло на столе, она сидела перед ним; и все это – стол, женщина и зеркало – находилось в небольшой холщовой палатке, укрывавшей магическую поверхность от дневного света. Она не теряла из виду эльфийского командира, державшегося в седле прямо и гордо, – в нем до кончиков ногтей чувствовался потомок Королевского Дома.
За нею, меряя комнату напряженными шагами, расхаживал генерал Гиарна, заглядывая ей через плечо.
– Превосходно! А эльфы – что ты видишь?
– Они стоят на месте, господин.
– Что? – яростно зарычал на нее генерал, и голос его заполнил небольшое помещение, откуда они наблюдали за сражением. – Ты ошиблась! Они должны атаковать!
Сюзина вздрогнула. Изображение в зеркале – длинные ряды эльфийских воинов, оставшихся на позициях и не поддавшихся на уловку отступления людей, – слегка заколебалось.
Она почувствовала взрыв гнева генерала, а затем изображение потускнело. Сюзина увидела лишь собственное отражение и страшное лицо человека у себя за спиной.
– Господин! Позволь нам ударить по ним сейчас, пока они в беспорядке отступают!
Кит обернулся, увидев рядом Кенкатедруса, усталость после марша из Сильваноста совершенно исчезла с лица его старого учителя. Напротив, глаза воина горели, и рука в латной перчатке крепко сжимала рукоять меча.
– Это наверняка военная хитрость, – возразил Кит. – Мы сами не смогли бы так легко отогнать их!
– Во имя богов, Кит-Канан, – это же люди! Трусливые ничтожества, спасающиеся бегством от громкого шума! Давай погонимся за ними и разгромим их!
– Нет! – В голосе Кита послышались командные нотки, и лицо Кенкатедруса побледнело от разочарования.
– Против нас не простой генерал, – продолжал Кит-Канан, чувствуя, что должен дать объяснения тому, кто впервые препоясал его мечом. – Он не перестает удивлять меня, и я знаю, что мы видели пока лишь часть его войск.
– Но если мы позволим им сбежать, они спасутся! Мы должны преследовать их! – не мог удержаться Кенкатедрус.
– Мой ответ – нет. Если они бегут, пусть бегут. Если они пытаются заставить нас покинуть наши позиции, чтобы поймать в ловушку, это им не удастся.
Над полем перед ними разнесся очередной вопль, и показались еще люди, несущиеся навстречу эльфам. Огромные полки лучников готовились к бою, бородатые воины размахивали над головой тяжелыми топорами. Копьеносцы, ощетинившись блестящими остроконечными копьями, надвигались на противника, другие стучали мечами о щиты, наступая ровным шагом.
Кенкатедрус, пораженный очередной демонстрацией людской силы и хитроумия, с уважением взглянул на генерала.
– Ты знал? – удивленно спросил он.
Кит-Канан пожал плечами и покачал головой.
– Нет, я лишь предполагал. Возможно, потому, что у меня был хороший учитель.
Старший эльф заворчал, оценив замечание, но недовольный собой. И в самом деле, оба поняли, что, начни эльфы наступление, как предлагал Кенкатедрус, они были бы мгновенно сметены, беззащитные на открытом пространстве.
Кенкатедрус присоединился к резервному отряду, а Кит-Канан ринулся в бой. Тысячи эльфов и людей сталкивались на линии фронта, и сотни из них гибли. Мечи вдребезги разбивались о щиты, кости ломались под ударами клинков. Долгое утро уступило место дню, но время ничего не значило для отчаянно сражавшихся воинов – каждый миг мог стать для них последним.
Волна атакующих то приближалась, то отступала. Отряды людей разворачивались и ударялись в бегство, многие еще до того, как первые ряды их войск достигали линии эльфов. Другие мечом прорубали себе путь среди защитников, и подчас отряды эльфов бежали от врага. Тогда люди проникали в дыру, подобно приливной волне, но Кит-Канан всегда оказывался на месте, размахивая окровавленным мечом, приказывая эльфийским копейщикам защищать брешь.
Волна за волной наступали обезумевшие люди по затоптанному полю, бросаясь на эльфов, словно желая смести их силой своего натиска. Как только ослабевал один из отрядов, отступал один из полков, истощенный и деморализованный, на его место спешила новая группа людей, вооруженных острой сталью.
Гончие продолжали сражаться. Небольшие отряды объединялись, образуя стойкую линию обороны, передвигались с места на место, чтобы отразить новую атаку, и спешили заполнить бреши там, где товарищей их убивали или оттесняли. Кавалерия поддерживала их и всякий раз, когда оборона начинала ослабевать, вихрем неслась в прорыв, в беспорядке отбрасывая нападающих.
Этим пятистам всадникам удавалось удерживать все бреши. К тому времени, как полуденные тени начали удлиняться, Кит заметил, что атака людей ослабевает. Один из отрядов пехоты, спотыкаясь, отступил, и в первый раз не нашлось свежего формирования, чтобы занять его место в строю. Казалось, гул боя немного утих, а затем Кит увидел, как другой отряд людей, с топорами, разворачивается и покидает поле сражения. Все больше людей отступали из рядов нападающих, и вскоре могучие полки Эргота потоком устремились через поле обратно к своим позициям.
Кит устало пошатывался в седле, подозрительно всматриваясь в спины бегущих солдат. Неужели все кончено? Неужели Гончие победили? Он взглянул на солнце – до заката оставалось еще добрых четыре часа. Он знал, что ночью люди атаковать не рискнут. Способность эльфов хорошо видеть в темноте была одним из самых убедительных доказательств превосходства старшего народа над его противниками. И все же не позднее время было причиной отступления людей, ведь именно сейчас они начали особенно сильно теснить эльфов по всему фронту.
Подошел утомленный Парнигар. Кит видел, как лошадь разведчика зарубили под ним в разгар боя. Генерал узнал своего долговязого сержанта, хотя лицо и одежда Парнигара были покрыты грязью и кровью убитых врагов.
– Мы их сдержали, господин, – доложил он, и лицо осветила недоверчивая улыбка. Однако он тут же нахмурился и покачал головой. – Однако погибли триста или четыреста солдат. Этот день нам кое-чего стоил.
Кит оглядел изможденные, но стойкие ряды Гончих. Копейщики высоко держали оружие, лучники были готовы стрелять, пехотинцы точили клинки, пользуясь короткой передышкой. Формирования были построены по-прежнему, но теперь строй их поредел. Позади каждого отряда лежали ровные ряды безжизненных тел, укрытых одеялами.
«По крайней мере, мертвые могут отдохнуть», – подумал Кит, ощущая усталость. Снова он взглянул на людей – они по-прежнему беспорядочно бежали. Многие достигли линии деревьев и исчезали под сенью листвы.
– Господин! Господин! Время настало. Ты должен понимать это!
Кит обернулся – к нему галопом несся Кенкатедрус. Эльфийский ветеран придержал коня около генерала и жестом указал на бегущих врагов.
– Возможно, ты и прав, – вынужден был согласиться Кит-Канан. Он увидел, что пять тысяч эльфов из Сильваноста собрались в стройные ряды, готовые броситься в атаку по первому его слову. Это был шанс нанести смертельный удар, который заставит врага откатиться назад до самого Каэргота.
– Быстрее, господин, – они скрываются! – Кенкатедрус, нетерпеливо нахмурив брови, указал на оборванных людей, сбившихся в кучу, словно овцы, и бегущих в укрытие – отдаленный лес.
– Отлично – в атаку, преследуйте их! Но стерегите свои фланги!
– Теперь они должны последовать за нами!
Конь генерала Гиарны кружился на месте среди рядов отступающих, многие из которых хромали и были покрыты кровоточащими ранами – их поддерживали более крепкие товарищи. И в самом деле, армия Эргота заплатила ужасную цену за атаку, длившуюся целый день, – и это была лишь подготовка к настоящей битве, запланированной генералом.
Генерал не обращал внимания на людские страдания. Напротив, со зловещим выражением он вглядывался в эльфийские позиции на противоположной стороне покрытого грязью поля. Пока никакого движения – но они должны пойти в наступление. Он был уверен в этом, и уверенность наполняла его черное сердце жаждой крови.
Гиарна бросил короткий, острый взгляд назад, в сторону маленькой палатки, где скрывалась Сюзина со своим зеркалом. Да проклянут боги эту шлюху! Как в разгар боя могла ее сила оставить ее? Почему сейчас – сегодня?
Генерал с подозрением нахмурился, но у него не было времени размышлять о ненадежности своей любовницы. Сюзина являлась ценным орудием, и будет жаль, если она больше не сможет служить ему.
Возможно, как она и заявила, напряжение страшной битвы оказалось для нее слишком сильным, чтобы она смогла сконцентрироваться. А может быть, присутствие генерала, нависшего над ней, напугало женщину. Генерал Гиарна хотел застращать ее, как и любого, кто находился под его командованием. И все же, если так легко можно лишить ее сил, то полезность Сюзины не так уж велика.
Не важно – по крайней мере, сейчас. Битву еще можно выиграть с помощью оружия. Главное – заставить эльфов поверить, что люди разгромлены.
Пульс генерала Гиарны участился – он заметил движущийся через поле строй.
– Эльфы Сильваноста, в атаку!
Капитан уже отвернулся от командующего. Резервные отряды двинулись вперед ускоренным маршем, пробираясь через бреши в рядах кольев оборонительной линии. Отряды Гончих, усталые и потрепанные, освобождали путь атакующим, чьи сверкающие лики и блестящее оружие составляли резкий контраст с грязными, окровавленными толпами вокруг. И, тем не менее, Гончие приветственно закричали, когда Кенкатедрус повел свои войска в наступление.
– В атаку!
Лошадь его нетерпеливо гарцевала, Кенкатедрус размахивал мечом и подгонял своих солдат вперед. Но войскам не нужны были уговоры. Весь день они смотрели, как их соотечественники гибнут от рук алчных дикарей, а теперь у них появился шанс отомстить.
Люди в панике бросали оружие, щиты, шлемы и в отчаянии ударялись в бегство. Они разбегались в разные стороны под натиском эльфов, удирая в рощи или заросли кустарника в поисках любого укрытия.
Воины Сильваноста преследовали врага, двигаясь плотным строем. Редкие воины, вооруженные мечами, вырывались из организованных рядов, чтобы добить людей, спрятавшихся среди деревьев.
Но даже сейчас было ясно, что основная масса солдат сбежит – так быстро они отступали. Эльфы не могли угнаться за ними. Наконец Кенкатедрус приказал своему отряду перейти на быстрый шаг, давая эльфам возможность отдышаться, – они приближались к первому большому участку леса.
– Лучники, на фланги! – Кит-Канан не знал, почему он отдал такой приказ, но внезапно понял, как уязвимы окажутся пять тысяч эльфов в том случае, если это уловка. Кенкатедрус и его полк уже ушли примерно на полмили вперед от основной массы армии.
Два отряда эльфов, каждый около тысячи, – самые меткие стрелки – поспешили вперед.
– Копья – в центр!
Кит-Канан послал вперед еще один отряд, состоявший из самых опытных воинов, вооруженных смертоносными пиками длиной пятнадцать футов с острыми, как бритва, стальными наконечниками.
– Кавалерия! Ко мне!
Третья команда заставила гордых эльфийских всадников броситься к своему командиру. Кит-Канану казалось теперь, что Кенкатедрус и его отряд находятся в смертельной опасности. Он должен догнать его и оказать поддержку.
Сопровождаемый своими телохранителями, командующий, огибая строй, повел кавалерию вперед к правому флангу отряда Кенкатедруса. Эльфийские стрелки приготовили оружие. Позади них звенели пики. Все ли он сделал, что было в его силах, чтобы обеспечить наступление?
Кит чувствовал какую-то опасность – словно вечерний воздух зловеще сгущался вокруг него. Он внимательно прислушался, вгляделся в линию деревьев впереди, пристально изучил местность справа и слева, насколько мог видеть.
Ничего.
Но все же кое-кто из его эльфов почувствовал то же – неопределенное предвестие чего-то ужасного, жуткого и неотвратимого. Воины нервно сжимали оружие. Лошади Гончих беспокойно всхрапывали на скаку.
Затем в воздухе разнесся глухой рокот, подобный грому. Вначале он напоминал отдаленный бой барабанов, но в сознании Кит-Канана он мгновенно превратился в звук оглушительного взрыва.
– Сигнал к отступлению! – закричал он трубачам, бросая взгляд налево, затем направо. Где, во имя богов?
Он увидел, что они приближаются, подобно волне, бегущей по бурой траве, до самого горизонта, с обеих сторон – неисчислимые легионы людей верхом на грохочущих лошадях, они с тяжелым топотом неслись по открытой равнине, приближаясь стремительно, словно ветер.
Резко затрубили горны, и Кит увидел, что Кенкатедрус уже разгадал ловушку. Эльфы Сильваноста бегом возвращались к позициям Гончих. Но было ясно, что им уже не успеть.
Лучники и копейщики отчаянно выступили вперед, готовясь защищать своих товарищей. Они осыпали кавалерию людей дождем стрел, длинные пики, словно лес, выросли перед стрелками, преграждая путь нападающим.
Но у эльфов Сильваноста такой защиты не было. Кавалерия Эргота с грохотом врезалась в их позиции, и отряд за отрядом эльфийская пехота падала под натиском жестоких копыт и острой, бесчувственной стали.
Копейщики и лучники медленно отходили назад, продолжая обстреливать врага смертоносными стрелами, каждый из их залпов сотнями косил всадников. Но тысячи за тысячами наступали люди, топча траву, уничтожая отставшие полки.
Кит-Канан повел своих всадников к флангу наступающих, не думая о том, что на каждого из его эльфов приходилось по десять-двадцать человек. Мечом он вышиб из седла ухмыляющегося бородатого человека. Вокруг ржали и вставали на дыбы лошади, и через несколько мгновений два отряда кавалерии смешались, каждый солдат сражался с врагом, попадавшимся ему под руку.
Новая кровь полилась на землю, уже насыщенную алой влагой. Кит увидел, что вражеский воин направил окровавленное копье прямо ему в сердце. Один из его преданных телохранителей бросился вперед, спрыгнув с седла, и острие вонзилось ему в горло – он принял на себя удар, который оказался бы смертельным для командира. Охваченный порывом ненависти, Кит пришпорил Киджо и ринулся вперед, яростно снося врагу голову с плеч. Фонтаном брызнула кровь, словно какой-то отвратительный гейзер, тело повалилось с седла и, еще не достигнув земли, исчезло в хаосе рукопашной.
Кит видел, как пал второй верный телохранитель, его сразил мечом всадник, проворно ускакавший прочь. Вокруг кипел безумный бой, лилась кровь, ржали лошади, умирали люди и эльфы. Если бы у Кит-Канана было время задуматься, он пожалел бы, что заставил свою кавалерию покинуть позиции и спешить на помощь Кенкатедрусу. Сейчас уже казалось, что обоим отрядам суждена гибель.
Кит-Канан в отчаянии оглядывался, ища эльфов Сильваноста. Он увидел их сквозь толпу сражавшихся. Под предводительством мрачного Кенкатедруса эльфийский резервный отряд бился, стараясь вырваться из смертельной западни. Наконец они нарушили свой ровный строй и бросились вперед сквозь море людской кавалерии к позициям Гончих, где их ждало спасение.
Хоть это казалось невозможным, многие из них достигли своих. Они пробирались через плотную стену кольев, падая на руки товарищей, а обратившая их в бегство кавалерия, словно море, бушевала снаружи. Дюжинами, сотнями они, хромая, спотыкаясь и уклоняясь от ударов, пробирались к товарищам; наконец число их достигло двух тысяч, включая Кенкатедруса. Капитан хотел было вернуться и ринуться в бой, в заранее обреченной на неудачу попытке спасти остальных солдат, но его удержали два старших сержанта.
Лучники тоже отступили, и на поле боя, в ловушке, остались лишь всадники. Отдельные отряды, эльфийской кавалерии прорывались через море людей, стремясь найти укрытие на своих позициях. Однако сам Кит-Канан, который вел их в атаку, оказался теперь окружен со всех сторон врагами.
Рука его сделалась словно свинцовой от усталости. Кровь из раны на лбу заливала глаза. Шлем упал – его сшиб удар щита какого-то человека. Его верные гвардейцы – те, кто еще оставался в живых, – сражались плечом к плечу с ним, но было ясно, что для них все уже кончено.
Люди отступили на некоторое расстояние, чтобы избежать разящих эльфийских клинков. Кит-Канан и группа эльфийских всадников числом около двух дюжин, задыхаясь, ловили ртом воздух – их сжимало смертельное кольцо, более тысячи вражеских копейщиков, пехотинцев и лучников.
С возгласом отчаяния он швырнул свой меч на землю. Оставшиеся в живых эльфы немедленно последовали его примеру.
Когда на равнины, наконец, опустилась тьма, люди прекратили атаковать позиции эльфов. Кенкатедрус и Парнигар знали, что лишь наступление ночи предотвратило полный разгром. Они понимали также, что истощенная армия должна отходить – сейчас же, еще до того, как полностью стемнело.
Им необходимо скрыться за стенами Ситэлбека рано утром, прежде чем смертоносная людская кавалерия обрушится на них. Всех Гончих может постичь судьба эльфов Сильваноста.
Эльфийским командирам казалось, что более страшной катастрофы произойти не могло. Гнетущее отчаяние охватило их, словно туча, когда они узнали самое худшее: Кит-Канан, их главнокомандующий и вдохновитель Гончих, исчез – возможно, попал в плен, но вероятнее всего, был убит.
Воины шли, повесив головы и волоча ноги, направляясь к стенам Ситэлбека – своему убежищу и своей тюрьме.
Вскоре после полуночи начался дождь, он лил всю ночь и продолжал лить после наступления серого, хмурого рассвета. Несчастная армия, наконец, достигла Ситэлбека, и в мрачный, дождливый день, около полудня, ворота его захлопнулись за последним из Гончих.
После битвы
– Вон они – среди сосен!
– Я их вижу – там, на дороге!
– Они идут – из оврага!
Эльфы кричали, указывая во все стороны за линию фронта, – там туманные призраки начинали обретать форму. Теперь они могли различить огромные, колеблющиеся, движущиеся линии, словно по земле катились волны. Видны были высокие фигуры всадников – несколько колонн кавалерии скакали среди рядов пехоты.
Барабанный бой стих так же внезапно, как и начался. Отряды эрготианской армии выделялись темными пятнами на фоне зеленой травы и серого небосвода. На мгновение время над полем боя, над всеми равнинами во всем Ансалоне остановилось. Воины обеих армий взирали друг на друга через разделявшее их пространство в четверть мили. Даже ветер стих, и туман опустился на землю.
Затем кто-то из людей издал крик, подхваченный пятьюдесятью тысячами глоток. Мечи зазвенели о щиты, запели рога, лошади заржали от возбуждения и страха.
В следующее мгновение людская волна хлынула вперед, перед ней несся ужасающий рев идущей в атаку армии.
Теперь и эльфийские трубы издали металлические ноты. Застучали копья – это солдаты удобнее хватались за свое оружие. Пятьсот лошадей кавалерии Гончих нервно заржали и забили копытами.
Кит-Канан придержал Киджо. С его позиции в центре линии фронта была хорошо видна армия людей, приближавшаяся, словно волна прилива. Его телохранители – сегодня их было двенадцать – полукругом располагались позади него. Он настоял на том, чтобы они не загораживали ему вид поля боя.
На какой-то миг перед ним предстало жуткое видение – крах эльфийской обороны, орда людей, наводняющая леса и поля, подобно рою насекомых. Сердце его сжалось от страха, он задрожал, но затем водоворот событий захватил его и приковал внимание.
Первую ударную волну атаки составляли две тысячи воинов, вооруженных мечами, с безумным воем размахивающих щитами. Одетые в толстые кожаные куртки, они неслись впереди своих закованных в железо собратьев по направлению к группе эльфийских копейщиков, твердо стоявших в центре линии Кита.
Столкновение воинов Эргота с эльфийскими копьями представляло собой кошмарное зрелище. Стальные острия с легкостью пронзали кожаную одежду, и люди дюжинами накалывались на них – с такой силой они бросались в атаку. В рядах Гончих раздались торжествующие крики: люди развернулись и обратились в бегство, оставив около четверти своих товарищей корчиться и стонать на земле, у самых ног их врагов-эльфов.
Теперь центр боевых действий сместился влево – эрготианские лучники наступали на незащищенную часть фронта Гончих. Воины Кита отстреливались, осыпая теснивших их людей смертоносным дождем. Но стрелы врагов тоже скосили многих эльфов в плотно сомкнутых рядах, и вскоре потоки эльфийской крови окрасили растоптанную траву.
Кит повернул Киджо в сторону лучников, наблюдая, как тучи стрел взмывают в воздух и устремляются к цели. Люди наступали, но эльфы не трогались с места. Эльфийский командующий подгонял коня, предчувствуя неминуемый разгром.
И тут людской натиск ослаб. Кит заметил рядом с лучниками Парнигара.
– Огонь! – крикнул старший сержант, обращаясь к взводу эльфов, стоявшему рядом. Эти несколько дюжин солдат носили на поясе мечи, но сейчас в руках у них не было оружия. Они подняли вверх ладони, вытянув пальцы в сторону беснующихся людей.
Вспышка яркого света заставила Кита заморгать. Магические снаряды, возникшие по велению волшебников, с треском взвились над взводом Парнигара. Целый строй людей упал на землю – они погибли так внезапно, что следующие за ними тоже попадали на землю, спотыкаясь о тела. Опять сверкнул свет, и новый залп магического огня накрыл солдат Эргота.
Некоторые из раненых громко кричали, взывая к своим богам или к матерям. Другие отступили в страхе перед волшебным оружием. Весь батальон, двигавшийся за уничтоженным отрядом, остановился и обратился в бегство. И тут же группа людей-лучников устремилась прочь, преследуемая дождем острых эльфийских стрел.
Но хотя эта атака захлебнулась, Кит чувствовал, что на левом фланге назревает кризис. Отряд эрготианской кавалерии, три тысячи храпящих лошадей с всадниками в доспехах, вооруженными копьями, обрушился на эльфов из быстро редеющего тумана. Всадники напали так яростно, что предыдущие атаки показались Киту игрушечными выступлениями на параде.
Кавалерии преграждал путь строй эльфов, вооруженных мечами и щитами, – легкая жертва для несущихся с громовым топотом всадников. Справа и слева щетинились заточенные колья, защищавшие от кавалерийской атаки. Но промежуток между заграждениями, где стояли эльфийские солдаты и ждали своей участи, необходимо было укрепить.
– Лучники, прикрывайте их! – крикнул Кит, проносясь верхом на Киджо среди солдат. Отряды эльфийских лучников развернулись, разрядив свое оружие и свалив дюжины всадников. Но атакующие продолжали наступать с тяжелым топотом.
– Назад! Укрывайтесь среди деревьев! – приказал он командирам отрядов лучников – другого выхода не оставалось.
Кит в отчаянии проклинал себя, осознав, что эрготианский командующий вынудил его послать своих копейщиков отражать первую атаку. А сейчас, когда началось кавалерийское наступление, отряды, вооруженные пиками – единственным надежным оружием против верховых, – находились слишком далеко.
Но тут он замер в изумлении. Лучники стреляли все ожесточеннее, и внезапно всадники развернулись, покинув линию эльфийской обороны, прежде чем те успели подчиниться приказу Кита об отступлении. Озадаченные эльфийские воины наблюдали, как отступают всадники, преследуемые беспорядочным градом стрел. Обороняющимся оставалось лишь поражаться неожиданному повороту событий.
Кита терзало смутное беспокойство. Это наверняка хитрость, сказал он себе. Их стрелы не такие мощные и смертоносные, чтобы остановить эту наводящую ужас атаку. На поле перед ним осталось менее пятидесяти всадников и не более двух дюжин лошадей. Его разведчики снабдили его точными данными о численности эрготианской кавалерии, и он подозревал, что видел сейчас лишь ее половину.
– Наши солдаты отступили, как ты и приказал, – доложила Сюзина; взгляд ее был прикован к картинам жестокости, мелькавшим в зеркале. Зеркало стояло на столе, она сидела перед ним; и все это – стол, женщина и зеркало – находилось в небольшой холщовой палатке, укрывавшей магическую поверхность от дневного света. Она не теряла из виду эльфийского командира, державшегося в седле прямо и гордо, – в нем до кончиков ногтей чувствовался потомок Королевского Дома.
За нею, меряя комнату напряженными шагами, расхаживал генерал Гиарна, заглядывая ей через плечо.
– Превосходно! А эльфы – что ты видишь?
– Они стоят на месте, господин.
– Что? – яростно зарычал на нее генерал, и голос его заполнил небольшое помещение, откуда они наблюдали за сражением. – Ты ошиблась! Они должны атаковать!
Сюзина вздрогнула. Изображение в зеркале – длинные ряды эльфийских воинов, оставшихся на позициях и не поддавшихся на уловку отступления людей, – слегка заколебалось.
Она почувствовала взрыв гнева генерала, а затем изображение потускнело. Сюзина увидела лишь собственное отражение и страшное лицо человека у себя за спиной.
– Господин! Позволь нам ударить по ним сейчас, пока они в беспорядке отступают!
Кит обернулся, увидев рядом Кенкатедруса, усталость после марша из Сильваноста совершенно исчезла с лица его старого учителя. Напротив, глаза воина горели, и рука в латной перчатке крепко сжимала рукоять меча.
– Это наверняка военная хитрость, – возразил Кит. – Мы сами не смогли бы так легко отогнать их!
– Во имя богов, Кит-Канан, – это же люди! Трусливые ничтожества, спасающиеся бегством от громкого шума! Давай погонимся за ними и разгромим их!
– Нет! – В голосе Кита послышались командные нотки, и лицо Кенкатедруса побледнело от разочарования.
– Против нас не простой генерал, – продолжал Кит-Канан, чувствуя, что должен дать объяснения тому, кто впервые препоясал его мечом. – Он не перестает удивлять меня, и я знаю, что мы видели пока лишь часть его войск.
– Но если мы позволим им сбежать, они спасутся! Мы должны преследовать их! – не мог удержаться Кенкатедрус.
– Мой ответ – нет. Если они бегут, пусть бегут. Если они пытаются заставить нас покинуть наши позиции, чтобы поймать в ловушку, это им не удастся.
Над полем перед ними разнесся очередной вопль, и показались еще люди, несущиеся навстречу эльфам. Огромные полки лучников готовились к бою, бородатые воины размахивали над головой тяжелыми топорами. Копьеносцы, ощетинившись блестящими остроконечными копьями, надвигались на противника, другие стучали мечами о щиты, наступая ровным шагом.
Кенкатедрус, пораженный очередной демонстрацией людской силы и хитроумия, с уважением взглянул на генерала.
– Ты знал? – удивленно спросил он.
Кит-Канан пожал плечами и покачал головой.
– Нет, я лишь предполагал. Возможно, потому, что у меня был хороший учитель.
Старший эльф заворчал, оценив замечание, но недовольный собой. И в самом деле, оба поняли, что, начни эльфы наступление, как предлагал Кенкатедрус, они были бы мгновенно сметены, беззащитные на открытом пространстве.
Кенкатедрус присоединился к резервному отряду, а Кит-Канан ринулся в бой. Тысячи эльфов и людей сталкивались на линии фронта, и сотни из них гибли. Мечи вдребезги разбивались о щиты, кости ломались под ударами клинков. Долгое утро уступило место дню, но время ничего не значило для отчаянно сражавшихся воинов – каждый миг мог стать для них последним.
Волна атакующих то приближалась, то отступала. Отряды людей разворачивались и ударялись в бегство, многие еще до того, как первые ряды их войск достигали линии эльфов. Другие мечом прорубали себе путь среди защитников, и подчас отряды эльфов бежали от врага. Тогда люди проникали в дыру, подобно приливной волне, но Кит-Канан всегда оказывался на месте, размахивая окровавленным мечом, приказывая эльфийским копейщикам защищать брешь.
Волна за волной наступали обезумевшие люди по затоптанному полю, бросаясь на эльфов, словно желая смести их силой своего натиска. Как только ослабевал один из отрядов, отступал один из полков, истощенный и деморализованный, на его место спешила новая группа людей, вооруженных острой сталью.
Гончие продолжали сражаться. Небольшие отряды объединялись, образуя стойкую линию обороны, передвигались с места на место, чтобы отразить новую атаку, и спешили заполнить бреши там, где товарищей их убивали или оттесняли. Кавалерия поддерживала их и всякий раз, когда оборона начинала ослабевать, вихрем неслась в прорыв, в беспорядке отбрасывая нападающих.
Этим пятистам всадникам удавалось удерживать все бреши. К тому времени, как полуденные тени начали удлиняться, Кит заметил, что атака людей ослабевает. Один из отрядов пехоты, спотыкаясь, отступил, и в первый раз не нашлось свежего формирования, чтобы занять его место в строю. Казалось, гул боя немного утих, а затем Кит увидел, как другой отряд людей, с топорами, разворачивается и покидает поле сражения. Все больше людей отступали из рядов нападающих, и вскоре могучие полки Эргота потоком устремились через поле обратно к своим позициям.
Кит устало пошатывался в седле, подозрительно всматриваясь в спины бегущих солдат. Неужели все кончено? Неужели Гончие победили? Он взглянул на солнце – до заката оставалось еще добрых четыре часа. Он знал, что ночью люди атаковать не рискнут. Способность эльфов хорошо видеть в темноте была одним из самых убедительных доказательств превосходства старшего народа над его противниками. И все же не позднее время было причиной отступления людей, ведь именно сейчас они начали особенно сильно теснить эльфов по всему фронту.
Подошел утомленный Парнигар. Кит видел, как лошадь разведчика зарубили под ним в разгар боя. Генерал узнал своего долговязого сержанта, хотя лицо и одежда Парнигара были покрыты грязью и кровью убитых врагов.
– Мы их сдержали, господин, – доложил он, и лицо осветила недоверчивая улыбка. Однако он тут же нахмурился и покачал головой. – Однако погибли триста или четыреста солдат. Этот день нам кое-чего стоил.
Кит оглядел изможденные, но стойкие ряды Гончих. Копейщики высоко держали оружие, лучники были готовы стрелять, пехотинцы точили клинки, пользуясь короткой передышкой. Формирования были построены по-прежнему, но теперь строй их поредел. Позади каждого отряда лежали ровные ряды безжизненных тел, укрытых одеялами.
«По крайней мере, мертвые могут отдохнуть», – подумал Кит, ощущая усталость. Снова он взглянул на людей – они по-прежнему беспорядочно бежали. Многие достигли линии деревьев и исчезали под сенью листвы.
– Господин! Господин! Время настало. Ты должен понимать это!
Кит обернулся – к нему галопом несся Кенкатедрус. Эльфийский ветеран придержал коня около генерала и жестом указал на бегущих врагов.
– Возможно, ты и прав, – вынужден был согласиться Кит-Канан. Он увидел, что пять тысяч эльфов из Сильваноста собрались в стройные ряды, готовые броситься в атаку по первому его слову. Это был шанс нанести смертельный удар, который заставит врага откатиться назад до самого Каэргота.
– Быстрее, господин, – они скрываются! – Кенкатедрус, нетерпеливо нахмурив брови, указал на оборванных людей, сбившихся в кучу, словно овцы, и бегущих в укрытие – отдаленный лес.
– Отлично – в атаку, преследуйте их! Но стерегите свои фланги!
– Теперь они должны последовать за нами!
Конь генерала Гиарны кружился на месте среди рядов отступающих, многие из которых хромали и были покрыты кровоточащими ранами – их поддерживали более крепкие товарищи. И в самом деле, армия Эргота заплатила ужасную цену за атаку, длившуюся целый день, – и это была лишь подготовка к настоящей битве, запланированной генералом.
Генерал не обращал внимания на людские страдания. Напротив, со зловещим выражением он вглядывался в эльфийские позиции на противоположной стороне покрытого грязью поля. Пока никакого движения – но они должны пойти в наступление. Он был уверен в этом, и уверенность наполняла его черное сердце жаждой крови.
Гиарна бросил короткий, острый взгляд назад, в сторону маленькой палатки, где скрывалась Сюзина со своим зеркалом. Да проклянут боги эту шлюху! Как в разгар боя могла ее сила оставить ее? Почему сейчас – сегодня?
Генерал с подозрением нахмурился, но у него не было времени размышлять о ненадежности своей любовницы. Сюзина являлась ценным орудием, и будет жаль, если она больше не сможет служить ему.
Возможно, как она и заявила, напряжение страшной битвы оказалось для нее слишком сильным, чтобы она смогла сконцентрироваться. А может быть, присутствие генерала, нависшего над ней, напугало женщину. Генерал Гиарна хотел застращать ее, как и любого, кто находился под его командованием. И все же, если так легко можно лишить ее сил, то полезность Сюзины не так уж велика.
Не важно – по крайней мере, сейчас. Битву еще можно выиграть с помощью оружия. Главное – заставить эльфов поверить, что люди разгромлены.
Пульс генерала Гиарны участился – он заметил движущийся через поле строй.
– Эльфы Сильваноста, в атаку!
Капитан уже отвернулся от командующего. Резервные отряды двинулись вперед ускоренным маршем, пробираясь через бреши в рядах кольев оборонительной линии. Отряды Гончих, усталые и потрепанные, освобождали путь атакующим, чьи сверкающие лики и блестящее оружие составляли резкий контраст с грязными, окровавленными толпами вокруг. И, тем не менее, Гончие приветственно закричали, когда Кенкатедрус повел свои войска в наступление.
– В атаку!
Лошадь его нетерпеливо гарцевала, Кенкатедрус размахивал мечом и подгонял своих солдат вперед. Но войскам не нужны были уговоры. Весь день они смотрели, как их соотечественники гибнут от рук алчных дикарей, а теперь у них появился шанс отомстить.
Люди в панике бросали оружие, щиты, шлемы и в отчаянии ударялись в бегство. Они разбегались в разные стороны под натиском эльфов, удирая в рощи или заросли кустарника в поисках любого укрытия.
Воины Сильваноста преследовали врага, двигаясь плотным строем. Редкие воины, вооруженные мечами, вырывались из организованных рядов, чтобы добить людей, спрятавшихся среди деревьев.
Но даже сейчас было ясно, что основная масса солдат сбежит – так быстро они отступали. Эльфы не могли угнаться за ними. Наконец Кенкатедрус приказал своему отряду перейти на быстрый шаг, давая эльфам возможность отдышаться, – они приближались к первому большому участку леса.
– Лучники, на фланги! – Кит-Канан не знал, почему он отдал такой приказ, но внезапно понял, как уязвимы окажутся пять тысяч эльфов в том случае, если это уловка. Кенкатедрус и его полк уже ушли примерно на полмили вперед от основной массы армии.
Два отряда эльфов, каждый около тысячи, – самые меткие стрелки – поспешили вперед.
– Копья – в центр!
Кит-Канан послал вперед еще один отряд, состоявший из самых опытных воинов, вооруженных смертоносными пиками длиной пятнадцать футов с острыми, как бритва, стальными наконечниками.
– Кавалерия! Ко мне!
Третья команда заставила гордых эльфийских всадников броситься к своему командиру. Кит-Канану казалось теперь, что Кенкатедрус и его отряд находятся в смертельной опасности. Он должен догнать его и оказать поддержку.
Сопровождаемый своими телохранителями, командующий, огибая строй, повел кавалерию вперед к правому флангу отряда Кенкатедруса. Эльфийские стрелки приготовили оружие. Позади них звенели пики. Все ли он сделал, что было в его силах, чтобы обеспечить наступление?
Кит чувствовал какую-то опасность – словно вечерний воздух зловеще сгущался вокруг него. Он внимательно прислушался, вгляделся в линию деревьев впереди, пристально изучил местность справа и слева, насколько мог видеть.
Ничего.
Но все же кое-кто из его эльфов почувствовал то же – неопределенное предвестие чего-то ужасного, жуткого и неотвратимого. Воины нервно сжимали оружие. Лошади Гончих беспокойно всхрапывали на скаку.
Затем в воздухе разнесся глухой рокот, подобный грому. Вначале он напоминал отдаленный бой барабанов, но в сознании Кит-Канана он мгновенно превратился в звук оглушительного взрыва.
– Сигнал к отступлению! – закричал он трубачам, бросая взгляд налево, затем направо. Где, во имя богов?
Он увидел, что они приближаются, подобно волне, бегущей по бурой траве, до самого горизонта, с обеих сторон – неисчислимые легионы людей верхом на грохочущих лошадях, они с тяжелым топотом неслись по открытой равнине, приближаясь стремительно, словно ветер.
Резко затрубили горны, и Кит увидел, что Кенкатедрус уже разгадал ловушку. Эльфы Сильваноста бегом возвращались к позициям Гончих. Но было ясно, что им уже не успеть.
Лучники и копейщики отчаянно выступили вперед, готовясь защищать своих товарищей. Они осыпали кавалерию людей дождем стрел, длинные пики, словно лес, выросли перед стрелками, преграждая путь нападающим.
Но у эльфов Сильваноста такой защиты не было. Кавалерия Эргота с грохотом врезалась в их позиции, и отряд за отрядом эльфийская пехота падала под натиском жестоких копыт и острой, бесчувственной стали.
Копейщики и лучники медленно отходили назад, продолжая обстреливать врага смертоносными стрелами, каждый из их залпов сотнями косил всадников. Но тысячи за тысячами наступали люди, топча траву, уничтожая отставшие полки.
Кит-Канан повел своих всадников к флангу наступающих, не думая о том, что на каждого из его эльфов приходилось по десять-двадцать человек. Мечом он вышиб из седла ухмыляющегося бородатого человека. Вокруг ржали и вставали на дыбы лошади, и через несколько мгновений два отряда кавалерии смешались, каждый солдат сражался с врагом, попадавшимся ему под руку.
Новая кровь полилась на землю, уже насыщенную алой влагой. Кит увидел, что вражеский воин направил окровавленное копье прямо ему в сердце. Один из его преданных телохранителей бросился вперед, спрыгнув с седла, и острие вонзилось ему в горло – он принял на себя удар, который оказался бы смертельным для командира. Охваченный порывом ненависти, Кит пришпорил Киджо и ринулся вперед, яростно снося врагу голову с плеч. Фонтаном брызнула кровь, словно какой-то отвратительный гейзер, тело повалилось с седла и, еще не достигнув земли, исчезло в хаосе рукопашной.
Кит видел, как пал второй верный телохранитель, его сразил мечом всадник, проворно ускакавший прочь. Вокруг кипел безумный бой, лилась кровь, ржали лошади, умирали люди и эльфы. Если бы у Кит-Канана было время задуматься, он пожалел бы, что заставил свою кавалерию покинуть позиции и спешить на помощь Кенкатедрусу. Сейчас уже казалось, что обоим отрядам суждена гибель.
Кит-Канан в отчаянии оглядывался, ища эльфов Сильваноста. Он увидел их сквозь толпу сражавшихся. Под предводительством мрачного Кенкатедруса эльфийский резервный отряд бился, стараясь вырваться из смертельной западни. Наконец они нарушили свой ровный строй и бросились вперед сквозь море людской кавалерии к позициям Гончих, где их ждало спасение.
Хоть это казалось невозможным, многие из них достигли своих. Они пробирались через плотную стену кольев, падая на руки товарищей, а обратившая их в бегство кавалерия, словно море, бушевала снаружи. Дюжинами, сотнями они, хромая, спотыкаясь и уклоняясь от ударов, пробирались к товарищам; наконец число их достигло двух тысяч, включая Кенкатедруса. Капитан хотел было вернуться и ринуться в бой, в заранее обреченной на неудачу попытке спасти остальных солдат, но его удержали два старших сержанта.
Лучники тоже отступили, и на поле боя, в ловушке, остались лишь всадники. Отдельные отряды, эльфийской кавалерии прорывались через море людей, стремясь найти укрытие на своих позициях. Однако сам Кит-Канан, который вел их в атаку, оказался теперь окружен со всех сторон врагами.
Рука его сделалась словно свинцовой от усталости. Кровь из раны на лбу заливала глаза. Шлем упал – его сшиб удар щита какого-то человека. Его верные гвардейцы – те, кто еще оставался в живых, – сражались плечом к плечу с ним, но было ясно, что для них все уже кончено.
Люди отступили на некоторое расстояние, чтобы избежать разящих эльфийских клинков. Кит-Канан и группа эльфийских всадников числом около двух дюжин, задыхаясь, ловили ртом воздух – их сжимало смертельное кольцо, более тысячи вражеских копейщиков, пехотинцев и лучников.
С возгласом отчаяния он швырнул свой меч на землю. Оставшиеся в живых эльфы немедленно последовали его примеру.
Когда на равнины, наконец, опустилась тьма, люди прекратили атаковать позиции эльфов. Кенкатедрус и Парнигар знали, что лишь наступление ночи предотвратило полный разгром. Они понимали также, что истощенная армия должна отходить – сейчас же, еще до того, как полностью стемнело.
Им необходимо скрыться за стенами Ситэлбека рано утром, прежде чем смертоносная людская кавалерия обрушится на них. Всех Гончих может постичь судьба эльфов Сильваноста.
Эльфийским командирам казалось, что более страшной катастрофы произойти не могло. Гнетущее отчаяние охватило их, словно туча, когда они узнали самое худшее: Кит-Канан, их главнокомандующий и вдохновитель Гончих, исчез – возможно, попал в плен, но вероятнее всего, был убит.
Воины шли, повесив головы и волоча ноги, направляясь к стенам Ситэлбека – своему убежищу и своей тюрьме.
Вскоре после полуночи начался дождь, он лил всю ночь и продолжал лить после наступления серого, хмурого рассвета. Несчастная армия, наконец, достигла Ситэлбека, и в мрачный, дождливый день, около полудня, ворота его захлопнулись за последним из Гончих.
После битвы
Сюзину разбудил лейтенант арбалетчиков в бронзовом шлеме с приказом генерала явиться к нему. Женщина почувствовала смутное облегчение оттого, что генерал Гиарна не пришел к ней лично. На самом деле она не видела его с того момента, как битва достигла решающего момента и большая часть эльфийской армии попалась в его ловушку.
Ей стало легче с прошлой ночи, когда она боялась, что он придет к ней. Генерал Гиарна часто приводил ее в ужас, но в нем всегда появлялось что-то еще более страшное после того, как он побывал в бою.
Тьма, которая, казалось, всегда жила в его глазах, становилась в такие моменты подобна бездонной пропасти, полной отчаяния и безнадежности, словно его жажда убийства никогда не могла быть утолена. Чем больше крови лилось вокруг него, тем сильнее разгоралась эта жажда.
Тогда Гиарна приходил к ней, словно какой-то паразит, безразличный к ее чувствам, не подозревающий об их существовании. Он причинял Сюзине боль, а когда все было кончено, грубо отшвыривал ее прочь – его собственная жажда бушевала по-прежнему.
Но после этой битвы, самой великой победы в его жизни, Гиарна держался в стороне от женщины. Прошлым вечером она рано удалилась на покой, умирая от желания взглянуть в зеркало, узнать, что с Кит-Кананом. Она ужасно боялась за него, но не осмеливалась воспользоваться своим волшебством из-за страха перед генералом. Гиарна не должен знать о ее растущем увлечении Кит-Кананом.
Ей стало легче с прошлой ночи, когда она боялась, что он придет к ней. Генерал Гиарна часто приводил ее в ужас, но в нем всегда появлялось что-то еще более страшное после того, как он побывал в бою.
Тьма, которая, казалось, всегда жила в его глазах, становилась в такие моменты подобна бездонной пропасти, полной отчаяния и безнадежности, словно его жажда убийства никогда не могла быть утолена. Чем больше крови лилось вокруг него, тем сильнее разгоралась эта жажда.
Тогда Гиарна приходил к ней, словно какой-то паразит, безразличный к ее чувствам, не подозревающий об их существовании. Он причинял Сюзине боль, а когда все было кончено, грубо отшвыривал ее прочь – его собственная жажда бушевала по-прежнему.
Но после этой битвы, самой великой победы в его жизни, Гиарна держался в стороне от женщины. Прошлым вечером она рано удалилась на покой, умирая от желания взглянуть в зеркало, узнать, что с Кит-Кананом. Она ужасно боялась за него, но не осмеливалась воспользоваться своим волшебством из-за страха перед генералом. Гиарна не должен знать о ее растущем увлечении Кит-Кананом.