Найлз Дуглас. Эльфийские войны

   Взгляд Кит-Канана сразу же приковал предмет, который нес Ведвесика, – длинная трубка из слоновой кости с заткнутыми пробкой концами. Белую поверхность покрывали какие-то загадочные знаки, выведенные черной краской.
   Жрец поднял свою ношу, и близнецы поняли, что это, еще прежде, чем Ведвесика открыл трубку и вытащил свиток промасленного пергамента. Развернув пергамент, он показал им строки символов, использовавшихся в древних письменах.
   – Это необходимое заклинание, – негромко пояснил жрец. – Я уверен, что с его помощью вы сможете приручить грифонов.
   Близнецы предполагали отправиться в путь через день, завершив все приготовления. Получив свиток, они решили приняться за дело немедленно. Вскоре после завтрака, через несколько часов после разговора с Ведвесикой, они встретились с Нириканой и лордом Квимантом.
   Четверо эльфов собрались в дворцовой библиотеке, у камина, где трещал огонь, отгоняя осенний холод. Ситас принес свиток и положил его на пол, прикрыв своим плащом. Все устроились в просторных кожаных креслах у огня.
   – Нам стало известно об открытии, которое может изменить ход войны в нашу пользу, – объявил Кит.
   – Превосходно! – с энтузиазмом воскликнул Квимант.
   Нирикана лишь взглянула на сыновей, озабоченно нахмурившись.
   – Вы, конечно, знаете об Аркубаллисе, – продолжал воин. – Отец получил его от одного торговца с севера.
   По их с Ситасом замыслу, никто не должен был знать об участии в этом деле серого волшебника.
   – Теперь мы узнали, что в горах Халькист живет огромная стая грифонов – по меньшей мере сотни.
   – У вас есть доказательства или это просто слухи? – побледнев, спросила Нирикана.
   – Их видели, – пояснил Кит-Канан, несколько приукрасив истину, и рассказал Квиманту и Нири-кане о сне, который приснился ему перед отлетом из Ситэлбека. – В окрестностях трех вулканов – это все, что нам удалось выяснить.
   – Подумайте о возможностях! – добавил Ситас. – Целый отряд воздушной кавалерии! Вспомните, вид одного лишь Аркубаллиса заставил вражеских лошадей обратиться в бегство. Когда грифоны затмят все небо, это, весьма вероятно, рассеет всю армию Эргота!
   – Мне кажется, что не близок путь, – медленно, негромко произнесла Нирикана, – от известий о существовании грифонов в далеких горах до создания отряда ручных существ, подчиняющихся командам всадников.
   Она по-прежнему была бледна, но голос ее звучал твердо и спокойно.
   – Мы уверены, что сможем найти их, – ровным голосом ответил Ситас. – Завтра на рассвете мы отправляемся на поиски.
   – Сколько воинов вы возьмете с собой? – спросила Нирикана.
   Как и всем присутствующим, ей были известны легенды о далеких горах Халькист. Среди простого народа ходили слухи о людоедах, злобных гномах, о племенах жестоких горных великанов, обитающих в самых высоких горах континента Ансалон.
   – Мы пойдем вдвоем. – Ситас взглянул в лицо матери, казавшейся ужасно хрупкой в слишком большом кресле.
   – Мы полетим на Аркубаллисе, – быстро объяснил Кит-Канан. – Он преодолеет это расстояние быстрее любой армии – даже если бы у нас была армия!
   Нирикана умоляюще посмотрела на Кит-Канана. Ее сын-воин понял безмолвную просьбу. Она хотела, чтобы он вызвался лететь один, позволил Звездному Пророку остаться. Но эта мысль лишь на мгновение сверкнула в ее глазах, и затем она опустила голову. Когда она снова взглянула на них, голос ее снова звучал твердо.
   – Каким образом сможете вы захватить в плен этих существ, если даже обнаружите их?
   Ситас убрал плащ и поднял футляр, лежавший на полу у его кресла.
   – Мы получили необходимое заклинание от одного из друзей Дома Сильваноса. Если нам удастся найти грифонов, заклинание заставит их подчиниться нашей воле.
   – Это более мощный вариант заклинания, которое использовалось, чтобы приручить Аркубаллиса, – добавил Кит. – Оно записано в древних письменах. Вот почему Ситас должен идти со мной – чтобы помочь мне привести заклинание в действие.
   Мать поглядела на него и спокойно кивнула – это спокойствие было скорее результатом потрясения, а не истинного понимания.
   Нирикана была спутницей Ситэла на протяжении его трехсотлетнего царствования. Она дала жизнь двум гордым сыновьям. Она пережила весть об убийстве мужа человеком, она переносила последовавшую за этой смертью войну, войну, захлестнувшую ее страну, народ, семью. И теперь она узнала, что оба ее сына отправляются в поход, казавшийся ей безумием, на поиски призраков, и кроме молитв, ничто не может помочь им.
   Но она происходила из Дома Серебряной Луны. Она тоже принадлежала к правящему дому Сильванести и знала, что такое сила, руководство государством и риск. Она высказала свои возражения и поняла, что сыновья приняли твердое решение. И теперь никто больше не узнает о ее чувствах.
   Она поднялась и коротко кивнула каждому из сыновей. Кит-Канан подошел к ней, а Ситас остался в кресле, тронутый ее пониманием. Воин проводил мать до дверей. Квимант взглянул на Ситаса, затем обернулся к Кит-Канану, вновь занявшему свое место.
   – Да будет ваш поход недолгим и успешным. Я сожалею лишь, что не могу сопровождать вас.
   – Я поручаю тебе в мое отсутствие действовать в качестве регента, – заговорил Ситас. – Тебе известна в подробностях повседневная жизнь государства. Я также хотел бы, чтобы ты начал очередной призыв на военную службу. К концу зимы нам понадобится новая армия для отправки на равнины.
   – Я сделаю все, что будет в моих силах, – пообещал Квимант.
   – И еще одно, – осторожно добавил Ситас. – Если Таманьер Амбродель вернется, предоставь ему апартаменты во дворце. Я должен увидеть его сразу же после возвращения.
   Квимант кивнул, поднялся и поклонился близнецам.
   – Да сопутствует вам помощь богов, – пожелал он и вышел.
   – Я должен ехать. Ты что, не понимаешь? – настаивал Ситас.
   Герматия прошлась взад-вперед по королевской спальне и набросилась на него.
   – Ты не можешь! Я запрещаю тебе! – повысив голос, она перешла на визг. Лицо ее, недавно бледное от изумления, теперь перекосилось от ярости.
   – Проклятье! Выслушай меня! – нахмурился Ситас; внутри него поднимался гнев.
   Упрямые и несговорчивые супруги некоторое время сверлили друг друга взглядами.
   – Я же сказал тебе о заклинании. Оно написано на древних письменах. Кит не умеет читать их, даже если он и найдет грифонов. Только я смогу правильно прочесть его. – Взяв ее за плечи, он не отрываясь смотрел ей в глаза. – Я должен это сделать не только потому, что это нужно нации, но и потому, что это нужно мне! Вот что ты должна понять!
   – Я не должна понимать этого и не собираюсь понимать! – крикнула Герматия, вырываясь из его рук.
   – Лишь Кит-Канан всегда смотрел в лицо опасностям и неизвестности. Теперь моя очередь что-то совершить. Я тоже обязан рискнуть своей жизнью. Хотя бы раз я не посылаю на смерть брата, а иду сам!
   – Но ты не обязан делать это!
   Герматия в гневе брызгала слюной, но Ситас был непоколебим. Если она и видит смысл в его желании испытать себя, то никогда не признает этого. В конце концов, утомленный и раздраженный, Звездный Пророк стремительным шагом покинул комнату.
   Он нашел Кит-Канана на конюшнях – тот давал слуге указания насчет новой упряжи для Аркубаллиса. Грифон должен нести двоих, отчего скорость его снизится, поэтому они могли взять с собой лишь ничтожное количество провизии и снаряжения.
   – Вяленое мясо – только на несколько недель, – перечислял Кит-Канан, просматривая содержимое туго набитых седельных сумок. – Пара мехов, несколько запасных плащей. Трут, кремень, пара кинжалов. Запасные тетивы. Луки надо положить поближе, чтобы можно было их быстро достать. И две дюжины стрел. У тебя есть настоящий меч?
   На мгновение Ситас вспыхнул. Он знал, что для этого похода не годится церемониальное оружие, которое он носил долгие годы. Сверкающий клинок, отлитый из мягкого сплава серебра, украшали надписи на древних письменах, повествующие о славной истории Дома Сильваноса. Меч был красив и представлял большую ценность, но не годился для боя. И все же Ситасу было неприятно, что брат пренебрежительно отзывается о нем.
   – Лорд Квимант приказал изготовить для меня прекрасный меч, – сухо ответил он. – Он вполне подойдет.
   – Хорошо. – Кит не заметил раздражения брата. – Металлические доспехи придется оставить. Аркубаллис не сможет нести еще и их. У тебя найдется хороший комплект кожаных доспехов?
   Ситас снова ответил утвердительно.
   – Что ж, тогда мы сможем вылететь с первыми лучами солнца. – Кит помедлил, затем спросил: – Как отнеслась к этому Герматия?
   Он знал, что Ситас откладывал разговор с женой о своем длительном путешествии.
   – Плохо, – поморщился Ситас.
   Он не добавил больше ничего, и Кит-Канан не стал расспрашивать.
   Вечером был устроен небольшой пир, где к ним присоединились Квимант, Нирикана и еще несколько аристократов. Герматия отсутствовала, за что Кит был ей очень признателен, но настроение у всех было подавленное.
   В последние дни он обнаружил, что боится, как бы Герматия не рассказала мужу о той ночи. Кит-Канан пытался изгнать ее из памяти, пытался относиться к ней как к какому-то сну наяву. Это немного облегчало его муки совести.
   После ужина Нирикана вручила Ситасу маленький каменный пузырек, плотно закрытый пробкой.
   – Это целебная мазь, изготовленная жрицами Квенести Па, – объяснила она. – Я получила ее от Мирителисины. Если тебя ранят, намажь небольшим количеством кожу вокруг раны. Это поможет заживлению.
   – Надеюсь, она нам не понадобится, но все равно спасибо, – ответил Ситас.
   На какое-то мгновение ему показалось, что мать вот-вот расплачется, но фамильная гордость и на этот раз удержала ее. Нирикана крепко обняла обоих сыновей, поцеловала их и пожелала помощи богов. Затем она удалилась в свои покои.
   Оба брата в ту ночь не сомкнули глаз, настолько сильно было напряжение перед предстоящим путешествием. Ситас хотел увидеться с женой вечером и затем перед рассветом, но она даже не открыла дверей, чтобы поговорить с ним. Он немного успокоился, навестив Ванести, взял сына на руки и мягко укачивал его, глядя, как ночь уступает место рассвету.

Начало пути. Осень

   Братья встретились у конюшен незадолго до рассвета. Согласно их требованию, никто не пришел провожать их. Кит накинул тяжелое седло на спину беспокойного грифона, проверил, как держатся ремни, проходившие под крыльями Аркубаллиса. Ситас стоял рядом, наблюдая, как брат перекидывает тяжелые седельные сумки через спину грифона. Через некоторое время Кит-Канан убедился, что все в порядке.
   Они забрались на спину могучего животного, Кит-Канан впереди, и устроились в специально изготовленном седле. Аркубаллис выбежал из дверей конюшни в широкий загон. Он подпрыгнул, и мускулистые лапы подбросили его в воздух. Заработали могучие крылья, и одним плавным движением грифон оторвался от земли.
   Грифон сделал круг над садом, затем полетел вдоль главной улицы города, медленно набирая высоту. Близнецы видели, как несутся в стороны городские дома, затем они постепенно исчезают внизу. Алые рассветные краски быстро перешли в розовые, затем небо стало бледно-голубым, и из-за горизонта, тодобно зареву пожара, показалось солнце, предвещая ясный, безоблачный день.
   – Клянусь богами, это невиданно! – воскликнул Ситас, пораженный открывавшимися перед ними красотами, видом Сильваноста, а возможно, и поддавшись веселому настроению из-за долгожданного побега от сковывающих волю ритуалов повседневной жизни.
   Кит-Канан про себя улыбнулся, довольный энтузиазмом брата. Они летели над рекой Тон-Талас, следуя за ее серебряной лентой. Хотя на землю эльфов пришла осень, в небе сияло солнце, воздух был чистым и внизу простирались леса, окрашенные в яркие тона.
   Грифон, мерно взмахивая крыльями, уносил их все дальше. Прошло несколько часов; город быстро скрылся позади, хотя Звездная Башня была видна еще некоторое время. К полудню они оказались над девственными лесами. Лиственный шатер оставался нетронутым – ни одного жилища не было видно, ни одного знака, что там, внизу, кто-то живет – будь то эльф или человек.
   – Эти земли и впрямь необитаемы? – спросил Ситас, вглядываясь в лесной покров.
   – Везде в лесах живут Каганести, – объяснил Кит.
   Дикие эльфы, которых цивилизованные Сильванести считали грубыми варварами, не строили зданий, господствующих над округой, или памятников своему величию. Напротив, они принимали землю такой, какой находили ее, и такой же оставляли ее, когда проходило их время.
   Аркубаллис стремительно летел на север, словно также радовался тому, что оставил позади городскую жизнь. Несмотря на тяжелую поклажу и дополнительного пассажира, он не проявлял признаков усталости и за полет, длившийся почти двенадцать часов, преодолел расстояние в несколько сотен миль. Наконец, решив передохнуть, они приземлились у прозрачного водоема перед пещерой, скрытой в лесной чаще. Эльфы и могучее животное провели мирную ночь, не просыпаясь с заката до самого рассвета.
   Братья летели шесть дней. Начиная со второго дня они делали двухчасовые остановки в полдень, чтобы дать отдых Аркубаллису. На третий вечер они миновали леса и достигли бесплодных равнин северного Сильванести, необитаемой пустыни, где никто из эльфов не желал селиться.
   Наконец они приблизились к зазубренным вершинам горной цепи Халькист, спинного хребта материка Ансалон. Два дня летели они, оставляя слева скалистые пики, но Кит-Канан не желал покидать засушливые равнины, объяснив, что ветер здесь более благоприятен, чем в горах.
   В конце концов, они достигли места, где им предстояло повернуть навстречу высокогорным плато и заснеженным долинам. Здесь они ожидали настичь свою добычу. Аркубаллис, напрягаясь изо всех сил, набирал высоту и смог перенести их над отвесными гребнями предгорий, затем продолжал полет над долиной, которая извивалась среди отвесных кряжей, высоко поднимавшихся справа и слева от путников.
   В ту ночь – седьмую ночь их пути – эльфы сделали привал у почти полностью замерзшего озера на дне круглой долины с крутыми склонами. Три водопада, превратившиеся в гигантские сосульки, устремлялись к нему с окружающих вершин. Они выбрали это место, заметив небольшую рощу крепких кедров, справедливо рассудив, что топливо – редкая роскошь в этом высокогорном царстве.
   Ситас помог брату развести огонь. Он поймал себя на том, что получает удовольствие от работы. Скоро затрещал веселый костер, и он остался доволен собой – к тому же руки его согрелись от работы.
   Пока что путешествие казалось Звездному Пророку самым замечательным приключением в его жизни.
   – Как ты думаешь, в какой стороне отсюда лежат Повелители Судеб? – спросил он брата, когда они устроились у огня и принялись грызть вяленую оленину. Говорили, что три вулкана находятся в самом сердце гор.
   – Точно не знаю, – признался Кит-Канан. – Где-то к северо-западу от нас. У самого дальнего края хребта расположен город Санктион, и если мы достигнем его, то будет ясно, что мы залетели слишком далеко.
   – Никогда не думал, что горы могут быть такими прекрасными, такими величественными, – добавил Ситас, любуясь наводящими благоговейный страх вершинами, окружавшими их. Солнце давно покинуло долину, но его меркнущие лучи еще освещали высокие вершины, где сверкал белоснежный снег и синий лед.
   – И такими грозными.
   Они посмотрели на Аркубаллиса, свернувшегося у огня. Массивное тело возвышалось над ними, словно стена.
   – Теперь пора начать поиски, – заметил Кит-Канан. – И это может занять уйму времени!
   – Неужели этот хребет так уж велик? – недоверчиво спросил Ситас. – В конце концов, мы можем лететь.
   И они летели, день за днем, в суровом холоде, пронизывавшем до костей. Прекрасная осень, царившая внизу, здесь, в горах, быстро сменилась жестокой зимой. Они придерживались самых высоких вершин, и Ситас ощущал безумное ликование, когда они пролетали над высокими хребтами, – по сравнению с этим чувством все его городские дела казались мелочью. Когда ветер дул им навстречу, он наслаждался тем, что тяжелый плащ плотно прижимается к его лицу; когда они проводили ночь среди безжизненных скал, он радовался, помогая подыскивать хорошее место для ночлега.
   Во время этих воздушных поисков Кит-Канан хранил спокойствие, временами становившееся почти тягостным. Его грызли воспоминания о ночи с Герматией, и он проклинал свою глупую слабость. Он жаждал сознаться Ситасу, попросить у него прощения, но что-то подсказывало ему, что это будет ошибкой – брат никогда его не простит. И он продолжал безмолвно терпеть муки совести.
   Иногда в небе ярко светило солнце, и тогда белоснежные чаши долин превращались в гигантские зеркала. После одного такого дня братья поняли, как опасно оставлять открытыми участки кожи. Их щеки и лбы были ужасно обожжены, и, словно в насмешку, холодный ветер мешал им почувствовать жар солнца, пока ожоги не начали причинять боль.
   Иногда небо скрывали серые тучи, подобно свинцовому одеялу, укутывавшие самые высокие горы; в такие дни пейзаж казался унылым и зловещим. Затем начиналась буря, и Аркубаллису приходилось приземляться, чтобы переждать. Сильный ветер подхватил бы грифона и унес, словно осенний лист.
   И снова они летели среди скал, осматривая каждую долину в поисках следов крылатых существ. Они направлялись на юг, пока не достигли границы страны людоедов – Блотена. Долины здесь были пониже, но везде были видны признаки присутствия страшных местных жителей – сожженные леса, огромные кучи мусора. Решив, что грифоны скорее всего живут в более отдаленных областях, они повернули обратно на север, следуя вдоль ледника, извивавшегося, подобно змее, и уводившего их все выше и выше, в самое сердце гор.
   Здесь они столкнулись с самым жестоким явлением природы. Внезапно на западе возникли темные тучи, закрыли все небо и стремительно приближались к путникам. Аркубаллис начал снижаться, но пошел такой густой снег, что земля скрылась из виду.
   – Смотри – уступ! – крикнул Ситас, указывая через плечо брата.
   – Вижу.
   Кит-Канан направил Аркубаллиса к узкому скальному выступу, защищенному грубым навесом. Скала отвесно уходила вниз и так же круто возвышалась над головами. Даже когда грифон приземлился, ветер продолжал хлестать их, и дальнейший полет превратился бы в самоубийство. С уступа вниз по склону горы, извиваясь, вела узкая тропа, но онирешили переждать бурю.
   – Смотри – он плоский и широкий, – объявил Ситас, отбросив в сторону несколько камней. – Есть место отдохнуть, даже для Аркубаллиса.
   Кит кивнул.
   Они расседлали животное и расположились на отдых, а ветер усиливался, выл все громче, и мимо них летел снег.
   – Сколько это продлится? – спросил Ситас.
   Кит-Канан пожал плечами, и Ситасу внезапно стало стыдно за глупый вопрос. Они распаковали спальные мешки и свернулись, прижавшись к теплому боку грифона; с другой стороны их защищала скала. Луки, стрелы и мечи они оставили под рукой. Отвесный склон горы уходил вниз прямо у них из-под ног, исчезая в пропасти, заметенной снегом.
   Братья просидели на своем высоком уступе два дня, а вокруг продолжал бушевать буран, и становилось все холоднее. У них не было дров, чтобы разжечь огонь, и они могли лишь жаться друг к другу, бодрствуя по очереди, чтобы одновременно не уснуть навеки под толстым снежным одеялом.
   Вечером второго дня Ситас встряхивал головой и пощипывал себя, чтобы не уснуть. Ладони и ступни его совсем окоченели, и он время от времени менял положение, пытаясь согреться о спину Аркубаллиса.
   Он заметил, что дыхание грифона слегка участилось. Внезапно животное подняло голову, и Ситас вслед за ним уставился в снежную пелену.
   Неужели там кто-то есть, на тропе, которую они видели при приземлении и которая, по-видимому, вела вниз с уступа? Ситас моргнул, уверенный, что зрение обманывает его, но ему действительно показалось, что там что-то движется!
   В следующее мгновение он потрясение уставился на гигантскую фигуру, возникшую из снега. Пришелец был в два раза выше эльфа, и фигура его отдаленно напоминала человеческую. У него были ноги и руки – да, руки, в одной из которых он сжимал дубину размером со ствол небольшого дерева. Существо прыгнуло вперед, и дубина мелькнула над головой Ситаса.
   – Кит! Великан! – закричал он, толкая брата и пытаясь разбудить его. Одновременно он инстинктивно схватился за меч, лежавший рядом.
   Аркубаллис отреагировал быстрее эльфа, с пронзительным криком прыгнув на гиганта. Ситас в ужасе смотрел, как дубина монстра опускается на голову грифона. Аркубаллис беззвучно повалился на землю и исчез за обрывом, словно никчемная тряпка.
   – Нет!
   Кит-Канан проснулся и видел гибель своего любимого грифона. И тут близнецы заметили еще великанов, двоих или троих, возникших из мрака вслед за первым. Зарычав от ненависти, эльфийский воин схватился за меч.
   Вблизи морда чудовища выглядела еще более страшной, чем сначала показалось Ситасу. Его маленькие, налитые кровью глазки были близко посажены, а нос выдавался вперед, словно обломок скалы. Рот был непомерно широк. Пасть монстра во время боя открылась, обнажив кроваво-красные десны и обломки кости, напоминавшие скорее бивни, чем зубы.
   Глубокий, парализующий волю страх охватил Ситаса, приковав его к месту. Он мог лишь в ужасе смотреть на приближающегося врага. Кто-то глубоко внутри его говорил, что он должен защищать свою жизнь, бороться, но мышцы его отказывались повиноваться. Страх лишил его сил.
   Кит-Канан припал к земле, приготовившись к бою, угрожая великану мечом. По лицу Кита текли слезы, но горе лишь удесятерило его ярость и решимость сражаться насмерть. Рука его по-прежнему была тверда. Глядя на него, Ситас тряхнул головой, наконец, выйдя из неподвижности.
   Он вскочил на ноги и ринулся на монстра, но поскользнулся на обледеневших камнях и упал на землю у самого края обрыва, хрипло переводя дух. Гигант навис над ним.
   Но затем он увидел, как брат рванулся к нему со сверхъестественным проворством. Подняв меч, он вонзил его в брюхо гиганта. Острая сталь пропорола шкуру, и чудище взвыло, отшатнувшись назад. Гигантский сапог скользнул на покрытом льдом камне, и монстр исчез в сером буране.
   Теперь к ним подбирались три других великана, ступая по одному по узкой тропе вдоль уступа. В руке у каждого было по огромной дубине. С топотом показался первый, и Кит напал на него. Ситас, переводя дух, поднялся на ноги.
   Великан отступил, затем обрушил могучий удар на уворачивающегося, неуловимого эльфа. Кит отпрыгнул, а после сделал такой стремительный выпад, что Ситас даже не заметил его движения. Острие меча разрубило колено гиганта, и эльф отскочил назад.
   Но удар сделал свое дело. Ситас изумленно смотрел, как нога гиганта подогнулась. Тщетно размахивая похожими на окорока ручищами, великан медленно соскользнул с обрыва и сорвался с воплем, который заглушил вой ветра.
   Пока два оставшихся великана пялились в недоумении, Кит-Канан метался, словно вихрь. Он атаковал гигантских врагов, заставляя их скользить и отступать вдоль уступа, спасаясь от его острого клинка, блестевшего от крови.
   – Кит, осторожно! – К Ситасу вернулся дар речи, и он криком предупредил брата.
   Кит-Канан, по-видимому, споткнулся, и один из великанов обрушил на него тяжелую палицу. Но эльф снова увернулся, и палица разлетелась на куски, ударившись о камень. Кит перекатился к врагу, приподнявшись у его ног, похожих на бревна, и изо всех сил вонзил меч в брюхо чудовища, а затем пополз прочь, оставив смертельно раненного великана выть от боли.
   Третий великан в безумном страхе своей дубиной ударил Кит-Канана в грудь, и того отбросило к скале. Ситас увидел, как голова брата откинулась назад и из раны брызнула кровь. Эльф медленно сполз на землю.
   Раненый великан испустил дух, и Ситас спихнул его вниз. Последний враг взглянул на брата-близнеца того эльфа, которого он только что сразил, и, развернувшись, устремился вниз по узкой тропе. В считаные мгновения он скрылся из виду.
   Ситас сразу же забыл о монстре. Он упал на колени рядом с Китом, потрясенный видом крови, которая хлестала изо рта и носа брата, пачкая и слепляя в космы его длинные светлые волосы.
   – Кит, не умирай! Прошу тебя! – Он не сразу понял, что плачет.
   Ситас осторожно поднял тело брата, поражаясь его легкости, а может быть, это его силы увеличились от отчаяния. Он перенес тело в их нишу. Он устроил ему ложе из всех одеял и туник, какие только смог найти, и закутал его. Глаза брата были закрыты. Лишь слабое движение – вздымавшаяся и опускавшаяся грудь – говорило о том, что Кит-Канан жив.
   Настала ночь, и ветер, казалось, усилился. Снег жалил лицо Ситаса так же больно, как и слезы. Он взял холодную ладонь Кита в свою и сел рядом с братом, не надеясь на то, что хотя бы один из них увидит рассвет.

Рассвет

   Ситас, должно быть, ненадолго задремал, потому что, когда он очнулся, ветер стих. Воздух, теперь неподвижный, стал ледяным и прозрачным, каким бывает лишь в самых высоких горах во время сильнейших зимних морозов.
   Солнце еще не взошло, но Пророк мог видеть, что вокруг вздымаются невообразимо высокие пики, украшенные пышными снежными воротниками. Серые, бесстрастные, словно гиганты с каменными лицами и мохнатыми ледяными бородами, смотрели они на него со своих заоблачных высот.