Неизвестен Автор. Плющ на руинах

   Таких городов в этом районе несколько, и все они схожи между собой. Несмотря на подступившую вплотную пустыню (поглотившую уже несколько древних городов), места эти не совсем безжизненны: в уцелевших подземных коммуникациях еще можно добыть какую-то воду, которую вытягивают к поверхности длинные корни непритязательной флоры полупустынь. Где флора, там и фауна - не слишком разнообразная, но попадаются даже и крупные хищники, так что охота в окрестностях города - занятие не слишком безопасное. Впрочем, основную пищу обитающих здесь людей составляют одичавшие потомки собак и кошек, которые, в свою очередь, питаются друг другом и всеядными крысами. В общем, ограниченное количество людей может жить здесь неограниченно долго; и число местных жителей, насколько известно Лоуту, уже очень долго не превышало критический уровень. Что же до них самих, то сюда попадают главным образом люди, совершенно отвергнутые обществом или считающие себя таковыми, те, кто больше нигде не может найти себе места. Это люди, преследуемые светским или религиозным законом, жертвы финансовых и личных драм, часто негодяи и еще чаще неудачники, иногда авантюристы, искатели приключений и богатств в неизведанных землях. Последние, впрочем, задерживаются в Стране отверженных ненадолго: убедившись, что действительность разительно отличается от туманных легенд о чудесной и свободной стране в Диких Землях, они предпочитают возвращаться в более цивилизованные области неизвестно, впрочем, скольким из них удается вновь преодолеть трудный и опасный путь. Впрочем, страна эта действительно свободна: здесь нет предрассудков религиозных или расовых. Сюда приходят не только жители северных королевств, но и мутанты; в шайке Лоута их тоже было несколько. Есть здесь даже выходцы с юга: оказывается, за степями кочевников, на южном побережье континента, имеются несколько небольших княжеств и городов-государств с рабовладельческим укладом, которые во многом схожи с феодальными королевствами севера. Язык там, впрочем, совершенно другой, ибо эти территории никогда не входили в состав Соединенных Республик, и населены те места преимущественно мулатами. Именно встреча выходцев с севера и юга окончательно убеждает тех и других в бесплодности дальнейших попыток отыскать "счастливую землю". Мертвые развалины Страны отверженных - последнее прибежище для тех, кто не смог или не захотел мириться с порядками нынешнего общества. Жизнь здесь представляет собой тоскливую борьбу за существование; основные развлечения - пьянство и драки (не всегда поножовщина, нередко они носят характер "рыцарских турниров"). У людей с более широким кругозором есть еще одно небезопасное занятие обследование развалин, грозящих в любую минуту рухнуть и похоронить под собой "археолога".
   - А что, если... - пришло вдруг мне на ум, - если дать этим людям, прошедшим последние пределы отчаяния и избавившимся от религиозной чепухи, новую цель? Если среди этих руин нашего мира пробудить в них интерес к науке, хотя бы чисто практический? Ведь кто-то из них уже додумался до мушкета.
   - Должно быть, какой-то перебежчик, житель этого города, оказавшийся здесь раньше нас, - равнодушно ответил Лоут. - Этому мушкету лет двести, и я не видел, чтобы он когда-нибудь стрелял: в основном им пользуются, как дубиной. А ты, я вижу, все еще не отказался от идеи возродить цивилизацию, хотя бы даже и из подонков общества? Брось, она погибла окончательно и бесповоротно, теперь-то я знаю это точно.
   - Но почему? - воскликнул я.
   - Видишь ли, Риллен, - усмехнулся он, - я теперь общаюсь с достаточно своеобразными людьми, среди которых немало бывших каторжников. Так вот, знаешь ли ты, что представляют собой современные рудники? Это развалины наших городов! Единственный источник металла в этом мире - и уже в значительной мере исчерпанный. Не забывай, прошло семь веков, многое рассыпалось в пыль. Вспомни конец Проклятого Века. Мы ведь вычерпали тогда почти все невозобновимые природные ресурсы планеты. Чтобы достать хоть что-то ценное, мы рыли километровые шахты, бурили морское дно, просеивали руды столь бедные, что еще за десять лет до того они шли в отвалы как пустая порода! Предполагалось, что следующим шагом станет эксплуатация космоса. То есть, Риллен, мы достигли такого уровня истощения природных богатств, что добыча ресурсов, необходимых для функционирования цивилизации, стала возможной лишь при помощи высоких технологий. Теперешнему человечеству никогда не перепрыгнуть эту пропасть; впереди у него - только дальнейший упадок и разложение. Знаешь ли ты, что, вопреки официальным реляциям, площадь Диких Земель постепенно увеличивается? Конечно, периодически находятся решительные лидеры, которые отрывают у степей и джунглей кусок-другой; я не исключаю отдельных моментов ренессанса. Но нынешняя, с позволения сказать, "цивилизация" - это всего лишь плющ на руинах нашего мира. Он может разрастись довольно пышно, но никогда не станет тем, чем были некогда руины; когда же они окончательно обратятся в прах, он тоже исчезнет.
   47
   На другой день, когда я совершенно уже пришел в себя после последних приключений, Лоут предложил мне прогуляться по городу. Что-то в его тоне заставило меня заподозрить, что речь идет не о простой прогулке, особенно когда мы взяли сумки с едой. Некоторое время мы шли по поверхности, затем нырнули в какую-то дыру и долго пробирались по полузасыпанным туннелям и коридорам; признаться, я чувствовал себя там весьма неуютно. Лоут освещал дорогу факелом. Наконец мы оказались в небольшой квадратной комнате, где еще сохранились трухлявые остатки мебели; в углу лежали какие-то тюки. Мой товарищ загасил факел, а затем отодвинул кусок бетонной плиты, загораживавший пролом в стене, и в помещение проник солнечный свет.
   - Мы у юго-восточной окраины города, - сообщил Лоут. - Кажется, об этой моей квартире никому не известно, - он уселся на один из тюков. Я тоже сел, ожидая продолжения.
   - Знаешь, Риллен, я чертовски рад, что ты сюда добрался.
   - Я тоже, Лоут. Я и не надеялся когда-нибудь увидеть тебя.
   - Тут есть кое-что поважнее сантиментов. Мне необходим напарник для чертовски выгодного дельца. Напарник, которому я могу безоговорочно доверять.
   - Что же это за дело?
   Он сделал паузу, очевидно желая меня раззадорить, затем небрежно произнес:
   - Ты слышал когда-нибудь о сокровищах императора Элдерика?
   - Только о его дворце.
   - Дворец - легенда, - отмахнулся Лоут. - Сам посуди, можно ли спрятать подобное сооружение так, чтобы его за триста лет никто не смог найти? А вот клад - очень даже можно, и именно в Диких Землях. Вполне вероятно, что Элдерик надеялся вернуться или же просто не хотел, чтобы сокровища короны достались мятежникам. Во всяком случае, я слышал несколько версий легенды, и все они сходятся на том, что сокровища были, и притом совершенно уникальные и неповторимые. Легенды, конечно, всегда преувеличивают, но я не удивлюсь, если там имелись какие-нибудь алмазы величиной с куриное яйцо или что-нибудь в этом роде. И все это Элдерик незадолго до падения империи в строжайшей тайне вывез и спрятал где-то на юге.
   - Неужели ты рассчитываешь найти этот полумифический клад? - пожал плечами я.
   - Разумеется, Риллен, ибо я знаю, где искать! Однажды, обследуя руины в этом районе - это почти единственное мое здесь развлечение - я наткнулся в такой же вот комнате на останки человека. Здесь это зрелище более чем обычное, но это не был кто-то из нашей эпохи: одежда еще довольно хорошо сохранилась и явно принадлежала путешественнику нынешних времен. Судя по изношенным сапогам, он проделал пешком немалый путь. Я обследовал его карманы и обнаружил вот это, - Лоут залез в один из тюков и извлек сплющенную металлическую коробку, в которой лежало несколько сложенных листов пергамента. - Я не сразу разобрался в его каракулях, но когда разобрался, чуть не упал на месте. Этот тип - точнее, первоначально их было несколько - так вот, они нашли клад Элдерика. Уж не знаю, как, но нашли. Правда, воспользоваться находкой им не удалось: на финальной стадии все они погибли.
   - Перебили друг друга?
   - Может быть, и это, но не только. Элдерик не преуспел на политическом поприще, но вообще-то он был не дурак и снабдил свою тайную сокровищницу смертоносными ловушками - ну, знаешь, как в древних гробницах. Вот те ребята и нарвались, а до них, кажется - еще другие кладоискатели. Короче, тот парень остался один - и, похоже, перед самой последней дверью струсил или просто не смог ее открыть. Так или иначе, он повернул назад и пошел за подмогой, зафиксировав в своих заметках местоположение клада и все ловушки. Не знаю, что с ним в конце концов случилось: к тому времени, как я его нашел, от него остался один скелет, и кости были целы. Может, он умер от болезни или прежде полученной раны, а может, от укуса змеи - их здесь достаточно. Так или иначе, его убил не человек, раз коробочка осталась при нем.
   - А что, если радиация? - мелькнула у меня страшная мысль.
   - Гм... надеюсь, что нет. Во всяком случае, на черепе сохранились остатки волос, и зубы у него тоже были не в худшем состоянии, чем обычно у людей этой эпохи. Но в конце концов, Риллен, нам есть ради чего рисковать! Сам понимаешь, я не мог доверить тайну никому из моих бандитов - при дележке они непременно учинят резню. И отправляться в экспедицию одному тоже слишком опасно. Но теперь, Риллен... мы с тобой будем неслыханно богаты! Ты только представь себе: империя Элдерика включала в себя половину королевств севера - причем в те времена они не были в таком упадке, как теперь - да еще изрядный кусок, доставшийся ныне Диким Землям. Ты представляешь, какими средствами он мог располагать?!
   - Да на что нам эти миллионы посреди пустыни? - пожал плечами я.
   - Зачем же оставаться в пустыне? Мы возьмем столько, сколько сможем унести - а этого уже хватит, чтобы купить целое графство - вернемся на север и начнем новую жизнь. Можно, кстати, податься и в южные княжества: с деньгами и там можно неплохо устроиться.
   - Не знаю, не знаю; богатство - штука небезопасная, оно привлекает нежелательное внимание...
   - Риллен, да все у нас получится! Мы теперь в любом обществе пробьемся к вершинам, ты разве не понял? Вспомни, кем мы были в Проклятом Веке. Ты - заурядный инженер военного института, я - заурядный сотрудник ГБ. Не бездари, но на общем фоне не выделялись. А кем мы становились здесь, причем каждый раз начиная с нуля? Ты - приближенным герцога, претендента на престол, и предводителем повстанцев. Я - вождем племени и главарем объединенной банды. И это вполне закономерно. Ведь цивилизация рухнула как раз из-за массового бегства в будущее, когда некому стало решать проблемы настоящего. Кто бежал? Люди умные, талантливые, энергичные, смелые, наконец, просто честные, не желавшие выносить морального разложения тогдашнего мира. Кто остался? Те, кто не обладал всеми этими достоинствами. И именно эти люди - неумные, неталантливые и так далее - стали основой нынешнего мира. Перебежчики, прибывшие после краха, в большинстве своем не смогли адаптироваться и усмирить личные амбиции и сгинули; теперешнее общество состоит из одних посредственностей.
   - А герцог Раттельберский? - возразил я.
   - Потомок перебежчика, - напомнил Лоут. - Ну и, потом, конечно, есть какие-то исключения, но они ничего не решают. Человечество исчерпало не только материальные, но и людские ресурсы.
   Эти рассуждения ненадолго отвлекли нас от сокровищ, но Лоут поспешил вернуться к делу и бережно развернул пергамент.
   - Гм, похоже, клад расположен у самого берега океана, - заметил я, разглядывая знакомые с детства, хотя и искаженные рукой неумелого картографа, очертания.
   - Верно, я же говорю, что Элдерик был не дурак. Везти подобный груз, может быть, несколько десятков тонн золота, через Дикие Земли - чистое безумие. Куда надежней доставить сокровища на корабле, идущем вдоль побережья.
   - Но, насколько мне известно, нынешние корабли тоже не слишком надежны.
   - Да, в основном это утлые рыбацкие лодки. Но три столетия назад уровень технологий был выше.
   С тревогой и даже страхом рассматривал я другой план, на котором лаконичные крестики отмечали места последнего успокоения наших предшественников-кладоискателей, попавших в ловушки. Вроде бы все сюрпризы были уже выявлены, и все же мысль о том, что может поджидать нас за последней дверью, сильно охлаждала мой пыл. Собственно, и пыла-то особенного не было; я даже сам удивлялся, сколь мало возбуждают меня эти несметные богатства, которые будто бы только оставалось прийти и взять. Иное дело Лоут; он весь был охвачен этой идеей. Должно быть, все дело было в том, что он уже совершенно адаптировался к этой эпохе, а я не видел для себя в ней места и все еще продолжал тосковать по цивилизации, по Проклятому Веку, который когда-то так ненавидел.
   48
   Мы покинули тайное убежище Лоута перед закатом, прихватив с собой заранее припасенные здесь моим другом инструменты и оружие. Не знаю, как скоро хватились бандиты своего главаря, но, полагаю, никто особо о нем не сокрушался: сочтя нас заваленными где-то в руинах, бандиты, очевидно, на другой же день выбрали нового вожака. Так или иначе, дальнейшие встречи с ними или с их коллегами из других городов не входили в наши планы; Лоут, имевший представление о географии Страны отверженных, проложил наш маршрут подальше от разрушенных городов. Цель нашего путешествия находилась на юго-юго-востоке. Теперь у нас был компас; Лоуту удалось раскопать где-то в развалинах магнит и намагнитить небольшой гвоздь, который мы подвешивали на нитке. Разумеется, пользоваться подобным "прибором" было не слишком удобно, однако он сильно облегчал ориентирование, особенно в джунглях.
   В джунгли мы, конечно, попали не сразу. Лишь на третий день унылые ландшафты Страны отверженных сменились степным разнотравьем, затем стали попадаться одинокие раскидистые деревья, рощицы, и, наконец, на пятый день пути мы вступили под полог настоящего тропического леса. По словам Лоута, этот лес тянется до самого южного побережья материка; впрочем, нам не было нужды забираться так далеко.
   Путь через джунгли занял почти неделю; это был наиболее трудный и опасный участок нашего маршрута. В иных местах ветви и лианы переплетались так густо, что дорогу приходилось буквально прорубать ножами и топорами; на преодоление каких-нибудь пятидесяти метров уходил целый час. Не знаю, обитали ли здесь дикари, но и без них тут хватало опасных для человека существ, начиная с насекомых. Через небольшие речки мы рисковали переправляться вброд, но, когда дорогу нам преградила широкая река, я решительно воспротивился желанию Лоута форсировать ее вплавь: черт его знает, что могло скрываться в этих мутных водах. На постройку плота ушло полтора дня. Примерно сутки мы дрейфовали по течению на восток, а когда река стала заворачивать на север, пристали к противоположному берегу и снова углубились в джунгли. Лишь к исходу шестого дня пути через лес впереди замаячил какой-то просвет, и, продравшись через последние сплетения лиан, мы внезапно оказались на берегу океана.
   Лишь узкая полоска песчаного пляжа отделяла джунгли от кромки прибоя; вероятно, во время сильных штормов волны здесь достигают подножия пальм и уносят в море сломанные ветви и даже целые стволы. Мы переночевали на морском берегу, а наутро отправились вдоль побережья дальше на юг.
   Мне, помнящему море Проклятого Века, с его бесчисленными яхтами, досками серферов и далекими силуэтами кораблей, с его переполненными пляжами и забитым купальщиками мелководьем, так что непонятно было, где кончается пляж и начинается море - мне казалось нелепым и диким созерцать эти бесконечные мили абсолютно пустынного побережья. По мере того как, в полном соответствии с нашей картой, джунгли постепенно отступали от берега, уступая место дюнам, возникало впечатление, что мы находимся на совершенно мертвой планете. Иногда нам попадались останки выброшенных на берег крупных рыб или, может быть, небольших дельфинов; в одном месте множество птиц кружило над огромной полуразложившейся тушей кита.
   Через некоторое время еще какой-то силуэт привлек мое внимание. Что-то большое, темное и продолговатое возвышалось над песком справа, довольно далеко от берега. Поначалу мне показалось, что это тоже скелет крупного морского животного; я даже различил торчащие ребра. Но странно было, что солнце и ветер не выбелили кости. Я обратил внимание Лоута на эту штуку, и мы подошли поближе, чтобы разглядеть, что же это такое.
   Перед нами, полузасыпанный песком, лежал на боку корабль - точнее, останки старого корабля. Когда-то это, по всей видимости, был средних размеров деревянный парусник; теперь от него остался один остов, обломанные бимсы и шпангоуты с уцелевшими кусками обшивки. Рангоут полностью отсутствовал. Ржавая якорная цепь уходила в песок, скрывавший, по всей видимости, и другие обломки. Внутри корпуса через проломы видны были поломанные переборки, какие-то рассохшиеся бочки, истлевшие тюки и прочий хлам; в нескольких местах белели кости, по всей видимости человеческие. Я потрогал источенную жуками трухлявую древесину борта. Все здесь было очень, очень старым.
   - Должно быть, один из кораблей Элдерика, - предположил Лоут. Может, даже тот самый, что вез сокровища.
   Я наклонился и принялся очищать от песка позеленевшую табличку на носу корабля.
   - Нет, Лоут, - сказал я, разглядывая проступившие буквы, - этот корабль не из флота Элдерика. Это вообще не азбука Соединенных Республик. Взгляни-ка, это по твоей части.
   - Ты хочешь сказать... - он поспешно подошел ко мне. - Да, черт возьми, ты прав. Это буквы из алфавита нашего главного потенциального противника. Название перевести не могу, по всей видимости, имя собственное... Выходит, им удалось пересечь океан... чтобы потерпеть крушение здесь, у самой цели. Должно быть, шторм выбросил их на берег. И те, что выжили в катастрофе, все равно вскоре погибли в Диких Землях: ни на севере, ни на юге нет даже легенд о людях из-за океана.
   - Но им все-таки удалось построить корабль, способный на такой путь.
   - Ты все еще надеешься, что цивилизация хоть где-то находится в лучшем состоянии, чем у нас? Брось, Риллен, этому судну уже не одна сотня лет. Взгляни, в каком состоянии все его части, на какое расстояние отступило море со времени крушения. Должно быть, это была их первая и последняя трансокеанская экспедиция, иначе сохранились бы хоть какие-то упоминания о них.
   Как ни велико было мое искушение покопаться в чреве корабля в поисках предметов чужой культуры, но ветхие части судового набора могли рухнуть на меня от малейшего толчка, и я отказался от этой затеи. Мы снова двинулись в путь.
   На следующий день дюны кончились, уступив место скалистому берегу. Несколько часов мы то карабкались по уступам вверх, то спускались вниз, стараясь избегать опасных осыпей, и наконец выбрались на ровное плато. Лоут в очередной раз сверился с картой.
   - Вот он! - воскликнул мой приятель, торжественно указывая на возвышавшийся неподалеку каменный столб - причуду выветривания. - Вот первый ориентир!
   - А вот и наш первый коллега, - заметил я, глядя на человеческий череп в нескольких метрах от нас.
   49
   - Место выбрано не случайно, - сказал Лоут. - Этот столб хорошо заметен с моря.
   - Что толку? - пожал плечами я. - Берег здесь совершенно отвесный, даже при абсолютном штиле некуда причалить. Да и втащить наверх все эти тонны золота...
   - Ну, значит, они высадились севернее или южнее, - нетерпеливо воскликнул он. - Нам-то какая разница? Нам главное, что отсюда надо идти строго на юго-запад... - он принялся уравновешивать гвоздь на нитке.
   Пройдя около трехсот шагов, как и было указано в манускрипте, мы обнаружили причудливой формы валун, а рядом с ним - останки еще одного кладоискателя. Скелет частично рассыпался, от одежды уцелели лишь небольшие клочки. Череп был проломлен, по всей видимости топором.
   - Это не из экспедиции нашего предшественника; при них он уже был в таком состоянии, - пояснил Лоут. - Здесь вокруг валяется достаточно костей любителей делить шкуру неубитого медведя. Как видно, информация о кладе просачивалась в разные времена, но добравшиеся сюда нередко пытались увеличить свою долю, еще не увидев сокровищ. Идиоты, не понимали, что там на всех хватит... А, вот и следующий. Как видно, как раз тот, что проломил башку предыдущему.
   Да, судя по рассыпавшемуся в ржавчину топору рядом с рукой скелета, это был он. Он не ушел от возмездия: очевидно, его жертва, собрав последние силы, метнула ему в спину нож, рукоятка которого теперь виднелась между ребрами.
   Мы продрались через заросли колючего кустарника и спустились в единственном подходящем месте в глубокую расселину, которая должна была привести нас в подземелье. В двух местах нам пришлось перебираться через большие валуны, некогда рухнувшие в расселину сверху; из-под камней торчали белые кости и какие-то лохмотья. Это были первые, давно сработавшие ловушки.
   Вообще, забегая вперед, замечу, что большинство ловушек было одноразового действия: падавшие сверху камни, замаскированные трещины с кольями на дне, копья, пронзавшие задевшего замаскированный канат (канаты, впрочем, за минувшие столетия перепрели). Но были и более остроумные приспособления, вроде плит над пустотами, внезапно переворачивающихся под тяжестью наступившего, или мелких отравленных шипов в тех местах, к которым несведущий кладоискатель с большой вероятностью мог прикоснуться. Но манускрипт, а нередко и останки предыдущих путешественников, заблаговременно предупреждали нас об опасности.
   Расселина, делаясь все уже, наконец привела нас к входу в пещеру. Когда-то он был закрыт большим камнем, но теперь камень был отодвинут в сторону, в предназначенное для него углубление в стене. Изнутри подземелья на нас дохнуло холодом; где-то журчала вода.
   - А что, если там кто-то уже побывал? - произнес я, глядя на разверстую дыру.
   - Конечно, после автора манускрипта сюда мог еще кто-нибудь наведаться, - согласился Лоут, - но даже если и так, вряд ли он унес все.
   - А если он именно сейчас там?
   - Разве что в качестве покойника, - усмехнулся Кройлес, - слишком мала вероятность совпасть по времени с живыми кладоискателями. Ну, осторожность, конечно, не помешает... Держи нож наготове.
   Мы зажгли факелы и нырнули во мрак. Подземелье представляло из себя систему естественных пещер; но кое-где над камнем потрудились руки человека. Недалеко от входа дорогу нам преградила вертикальная стена с выбитыми на ней странными символами. Здесь были пентаграммы, треугольники, какие-то загадочные руны и тому подобные письмена.
   - Что-то каббалистическое, - сказал Лоут. - Наш предшественник пишет, что это колдовские проклятия. Расчет на суеверный страх средневекового человека.
   - Надеюсь, дальнейший путь открывается не заклинаниями? - попытался пошутить я. Хоть я и не средневековый человек, мне было не по себе от этого места, с его темнотой, смертоносными ловушками и мертвецами.
   - Нет, тут справа есть щель, в которую можно пролезть, - ответил Лоут. В пляшущем свете факелов мы даже не сразу заметили эту щель. Протиснуться в нее можно было только боком; рюкзак приходилось тащить за собой. Факелы пришлось погасить, иначе мы бы задохнулись от дыма. Должно быть, минут десять мы пробирались через эту трещину в сплошном скальном массиве, стиснутые спереди и сзади миллионами тонн камня. Казалось, что в любую минуту нас может раздавить, как мух, или, того хуже, внезапно завалит оба выхода, и мы окажемся обречены на медленную смерть в этой щели. Сказать, что я чувствовал себя неуютно, значит ничего не сказать. И это при том, что мы знали о безопасности этой части маршрута! Каково же приходилось тем, кто пробирался здесь впервые, не имея под рукой манускрипта с планом, каждую секунду ожидая нарваться на очередную ловушку?! Ни за какие сокровища, даже за машину времени, не согласился бы оказаться на их месте.