Незнанский Фридрих Евсеевич. Мертвый сезон в агентстве 'Глория'

   — Именно поэтому у нас с дядей Жоржем и произошла ссора. Очень неприятная. — Нелли поморщилась.
   — Я вам искренне сочувствую. Но, если позволите, хотел бы дать один, не больше, чисто дружеский совет. Не возражаете?
   — А почему я должна, собственно, возражать? Я сижу у вас. В некотором роде зависима от ваших решений относительно моей дальнейшей судьбы. В этой ситуации вы вправе высказывать любые свои соображения. И в моем согласии или несогласии смысла нет.
   — Вот видите, Нелли, — улыбнулся Кротов, — вы как тот ежик. Чуть что сразу иголки врастопырку. — Он показал пальцами, и Нелли рассмеялась.
   — Похоже… Но прежде разрешите мне высказать свою точку зрения на только что изложенное вами.
   — Ради бога. С удовольствием выслушаю вас.
   — Хорошо. Тогда я начну издалека. Вернувшись из Москвы, я подняла статьи в газетах и журналах, просмотрела множество материалов, касавшихся похищенных и пропавших драгоценностей из российского Гохрана. Да, почти везде упоминаются фамилии моих родственников братьев Аракелянов. А одна из газет даже впрямую обвинила их в соучастии в убийстве исполнительного директора фирмы «Голден» Леонарда Дондероу. Я знаю также, что в свое время и дядю Левона, и дядю Жоржа допрашивали в ФБР. И отпустили с миром. Что это означает по законам цивилизованного мира? А то, что вина их ни в краже, ни в убийстве не доказана. Вам же лучше чем мне известно: нет фактов — нет и вины! И вдруг в Москве убивают теперь дядю Левона. За что? Есть слухи, сплетни, но толком никто ничего не знает. Среди, вероятно, прочих рассматривается версия о каком-то арабском следе. Об этом, кстати, меня предупреждает и дядя Жорж: опасайся людей арабского происхождения! Дальше. Вы меня привозите в Штаты. Происходит то, что происходит, дядя оплачивает, насколько мне известно, вашу работу, а затем приставляет ко мне своего личного телохранителя Фрунзика, бывшего чемпиона не то по дзюдо, не то по какой-то еще сложной борьбе. Результат вам также известен. Но ответьте мне, как жить спокойно, если здесь, в Нью-Йорке, сами видели, на каждом шагу и арабы, и кто угодно? Пройдите по Бродвею, побывайте на пляжах, в парках… Если всех бояться, как же жить?
   — Вы закончили? — осведомился Кротов, видя, что девушка удрученно замолчала.
   — Нет. Потерпите… Теперь ваш вопрос. В принципе ведь вы сделали то, что пытались арабы. Но если причина, по которой меня хотели похитить арабы, более-менее ясна, то я не совсем понимаю, зачем вы меня завезли подальше от дома? С какой целью? Ну хорошо, с арабами, я говорю, понятно. Они потребовали бы приезда дяди Жоржа. А он, я уверена, ради меня приехал бы и стал их очередной жертвой… Но вам-то что до этого? Тем более что вы до сих пор считаете его преступником. Не так?
   — Могу ответить? — Кротов был серьезен.
   — Хотелось бы…
   — Во-первых, мне не нравится, что вы нас ставите на одну доску с арабами. Те вряд ли оставили бы вас в живых после того, как наказали бы вашего дядю. Не та публика, вот уж им оставлять каких бы то ни было свидетелей абсолютно незачем. Значит, изменим термин: не похитили, не завезли, а спасли. И вас конкретно, и тем самым вашего дядю Жоржа. Вы спрашиваете, в чем наш интерес? В том, чтобы Жорж Вартанович не разделил судьбу своего брата. И жил бы долгие годы, если за ним и в самом деле нет вины. Но, зная некоторые факты, я полагаю, что вина все-таки есть. Нет, не в убийстве мистера Дондероу. А что касается похищения драгоценностей, вот тут точно!
   — И беретесь это доказать? — запальчиво воскликнула Нелли.
   — Скажите, а вас не удивляет то обстоятельство, что в один прекрасный миг, или час… или день ваши родственники стали миллионерами?
   — Удивляет, — честно сказала девушка. — Но таков американский стиль жизни: одни обогащаются, другие разоряются. Правда, это случается не часто, чтоб вот так, скоропалительно, однако…
   — В том-то и дело, Нелли… — вздохнул Кротов. — Но давайте оставим в покое ваших родственников. Если вы знакомы с материалами американской прессы, то наверняка отметили, что вместе с фамилиями братьев Аракелянов упоминается еще одна — Комар. Валерий Михайлович. Он ведь посещал ваш дом? Вам известно об этом? Вы ведь в Штатах уже больше двух лет?
   — Да, около трех. Посещал. И довольно часто. Раньше. А потом исчез.
   — Это естественно, им же заинтересовались правоохранительные органы.
   — Но если вы считаете, что виновен именно Комар, вот и ищите его. При чем здесь дядя?
   — А вот эту связь нам и требуется установить. Или опровергнуть.
   — В таком случае зачем вам я?
   — Хороший вопрос, — словно развеселился Кротов и оглядел своих товарищей. — Как вы думаете, если у человека спасли его единственную наследницу, любимую племянницу, будет он сердиться на ее спасителей?
   Нелли странно посмотрела на Кротова и, помолчав, ответила:
   — Я думаю, он будет рад отблагодарить спасителей. Даже в том случае, если внутренне что-то имеет против них. И уж во всяком случае, выложит любую ими названную сумму. Вы это хотели от меня услышать, господа?
   Кротов изумленно вопросительно посмотрел на товарищей:
   — Слышали, господа? Ты сколько запросишь, господин Сева? А ты, господин Филя?
   — Много, — искренне и серьезно сказал Голованов. — Все украденные драгоценности Гохрана.
   — А я согласен даже на то, что еще ими всеми еще не продано, не проедено и не пропито.
   — Я скорее солидарен с Филиппом, извини, Сева, — развел руками Кротов и обернулся к девушке: — Слыхали, Нелли?
   — Со слухом у меня все в порядке, — не очень вежливо кинула, почти огрызнулась, она. — И все же я не понимаю, зачем вам нужно было проигрывать столь сложную операцию со слежкой, делать из меня что-то вроде подсадной утки, когда можно было просто приехать к дяде Жоржу и откровенно, как вот сейчас со мной, поговорить с ним? Он что, разве против?
   — Отвечу так: он всячески избегает встречи и разговора с нами.
   — Но ведь ваши товарищи, — она кивнула в сторону Голованова с Агеевым, — уже находились в нашем доме! Что, не могли? Или нужные слова не находились?
   — А мне нравится, Нелли, как вы это сказали — «в нашем доме», — словно бы ушел от прямого ответа Кротов. — Судя по последним вашим действиям и той решительности, с которой покинули гостеприимный дядин дом, вы вроде бы твердо отказались от родства и наследства. Так вы во всяком случае заявили во всеуслышание. И я понимаю вас. Такой моральный удар! Но хочу вам заметить, что отказаться от миллионов в этом вашем мире и начать все сначала под силу далеко не каждому. А если честно, то мало кому. Вот я и думаю, что эмоции эмоциями, а суровая проза жизни — она и есть проза. В первую очередь. Не стоит делать необдуманных шагов, о которых вы позже пожалеете. Помиритесь с вашим дядей. Можете даже сказать ему, что конфликт был спровоцирован нами. Если вам от этого станет легче. Это, кстати, и есть тот совет, который я хотел дать вам в начале нашей беседы, но от которого мы благополучно ушли. А дяде своему скажите, что встретиться нам все равно придется, и будет гораздо лучше, если он проявит инициативу в данном вопросе. Нам есть что ему сказать, о чем стопроцентно ему не известно.
   — И как же я могу это сделать?
   — Очень просто. Я дам вам телефонную трубку, вы наберете его номер, поговорите, скажете, что буквально на несколько дней — два-три, не больше, — задержитесь у нас. Ради вашей же безопасности.
   — И ради того дела, из-за которого вы прилетели в Штаты? — В голосе Нелли прозвучала легкая насмешка.
   — Вы абсолютно правильно понимаете, Нелли, — сухо ответил Кротов. — С вами приятно иметь дело. — Он заметил, что девушка смутилась, и добавил: Поражаюсь! Трех лет не прошло, а психология полностью перестроилась… И еще. Когда будете разговаривать, нажмите вот эту кнопку, чтоб мы слышали ответы Жоржа Вартановича.
   Нелли насупилась, считая, видимо, что ее незаслуженно обидели, но трубку взяла и набрала номер.
   Жорж Аракелян ответил немедленно:
   — Кто? Да говорите же!
   — Это я, дядя. Не волнуйся, со мной все в порядке.
   — Девочка моя! Господи! Ты где? Откуда звонишь? Почему так долго молчала?!
   — Повторяю, не волнуйся. Я в полной безопасности. У хороших людей…
   — Мне позвонил Ваня из «Дельфина» и рассказал, что на тебя напали! Я же просил тебя быть осторожной! И еще этот… козел Фрунзик! Его уже привезли, он в полной прострации, храпит, как боров… А еще Ваня сказал, что тебя увезли в красном «ягуаре». У меня так сердце и оборвалось!
   — Ну все, считай, что мы помирились и я попросила прощения за свою резкость.
   — Дорогая моя! Я сейчас же за тобой приеду! Куда?
   — Не надо никуда ехать. Мне сказали, что ради моей и твоей безопасности нужно побыть здесь пару деньков.
   — Но как же я буду знать?!
   — Мы позвоним, — негромко подсказал Кротов.
   — Тебе позвонят, дядя, — повторила Нелли.
   — Сегодня же вечером, — снова подсказал Кротов.
   — Они говорят, дядя, что позвонят уже сегодня вечером.
   — Прости, дорогая девочка, это… не те люди, которые… ну ты понимаешь, из Москвы?
   Кротов кивнул.
   — Они, дядя.
   — Хорошо, — после короткой паузы сказал он, — передай им, что я готов встретиться в любое удобное им время…
   Кротов вынул трубку из рук девушки и отключил ее. Сказал задумчиво:
   — Вот видите, как бывает…
   Встретив в аэропорту прилетевшего чартерным рейсом из Вашингтона Дениса, Алексей Петрович сообщил последние новости. Но главными из них можно было назвать две. Во-первых, позвонил Наум Яковлевич Донской и пригласил встретиться. Кто бы мог подумать! У себя дома. Отродясь такого не было. А во-вторых, после долгих и небезосновательных раздумий попросил встречи Жорж Вартанович. Узнав, что племянница жива-здорова и ей ничто не грозит, он как-то чересчур уж быстро успокоился и два дня вообще молчал. И еще позвонил Саймон Нэт и сказал, что наконец сумел отыскать в своем переполненном графике какое-то время для разговора с московскими коллегами.
   К последнему надо было ехать вдвоем, а остальных решили разделить между собой.
   — Представляете, — сказал Кротов, — впервые на моей памяти Донской назначил встречу не в ресторане и не в восемь вечера, как обычно, а в собственной квартире, где, если верить слухам, у него стоит золотой Будда. Тот самый, из Тибета, с голубыми бриллиантами в глазницах.
   Денис лишь развел руками от осознания величия момента:
   — Расскажете потом, а я послушаю…
   — А еще говорят, — продолжал дразнить его любопытство Кротов, — в другом углу у него сидит золотая баба, которую безуспешно разыскивают малые северные народы вот уже больше столетия.
   — Счастливчик!..
   — Ладно, шутки в сторону, я здесь выйду, — сказал Кротов, когда они наконец подъехали к дому, где жил Донской, на углу Брайтон-Бич и Двенадцатой стрит. — Обычно Наум Яковлевич больше получаса не беседует, но… ни за что нельзя ручаться. Машина в вашем распоряжении, Денис Андреевич. Езжайте в Бриант-парк, это между Тридцать седьмой и Сороковой стрит. Вечером встретимся и обменяемся впечатлениями.
   Он вышел из машины, уступив место за рулем Грязнову.
   Самый маленький во всем Манхэттене, Бриант-парк находится на Пятой авеню, недалеко от Нью-Йоркской публичной библиотеки. Район этот считается одним из наиболее фешенебельных в городе. Короче, Денис ехал в достаточно уютное местечко с небольшими прудами и белыми лебедями на тихой воде для важной встречи.
   Жорж Вартанович сидел на одной из лавочек у второго пруда, если считать от входа в парк со стороны Бродвея. Денис узнал его почему-то сразу, хотя никогда не видел. Да впрочем, и не узнать было бы невозможно, поскольку в этот вечерний час народу в парке почти не было.
   — Добрый вечер, — сказал Денис, подходя.
   Аракелян задумчиво посмотрел на него и кивнул, но, словно спохватившись, привстал и приподнял шляпу:
   — Здравствуйте. Но я полагал, что придет… Извините, не имею чести быть знаком…
   — Моя фамилия Грязнов.
   Аракелян с сомнением посмотрел на Дениса, а в глазах его вспыхнуло любопытство.
   — Я понял ваш вопрос, — улыбнулся Денис. — Вячеслав Иванович — мой родной дядя. И я возглавляю агентство, организованное им несколько лет назад.
   — Благодарю за разъяснения. Так, значит, это вы… и, надо понимать, ваши сотрудники… — Аракелян недоговорил о том, о чем думал все время, испытывая не только какие-то сомнения, и далеко не одни сомнения по поводу странной попытки похищения Нелли, ее неожиданного чудесного избавления и вообще всей этой непонятно развивающейся ситуации.
   В происшедшем ему виделась определенная игра очень нехороших, опасных сил, с которыми ему вовсе не хотелось связываться. Но дело поворачивалось таким образом, что он был просто вынужден теперь выслушивать неприятных ему людей и, возможно, даже принимать какие-то их условия. И все в конце концов сводилось к Нелли, с ее независимым и упрямым, как у покойной сестрицы, характером. Впрочем, в его роду и матушка, тоже покойная, душевной мягкостью не особенно отличалась. Так и не захотела простить ни ему, ни брату Левону грехов молодости.
   Вот и сейчас, ожидая человека, который должен был осуществлять связь между ним и племянницей, разумеется, диктовать свои условия, Жорж Вартанович с огорчением ощущал, что вынужденно оказался в ловушке. Нет, поторговаться, конечно, можно, но… до определенной грани. И когда он узнал, кто этот связник, иначе говоря посланец какой конторы, он даже почувствовал некоторое облегчение: это не русская мафия, здесь если и состоится какая-то торговля, то она будет отнюдь не кровавой. Зато, вероятно, и требования предъявят более жесткие. Опять эта политика, будь она трижды проклята!
   — Значит, Нелли по-прежнему у вас? — вернулся Жорж к главной своей мысли.
   — Почему по-прежнему? — удивился Денис.
   — Ну… вы, вернее, ваша контора… или, скажем так, контора вашего дядюшки взялась охранять девочку, очевидно имея при этом какие-то собственные планы. Я правильно говорю?
   — В принципе да.
   — И каковы же будут ваши условия?
   — Дойдем и до них…
   — Я готов на многое!.. Хотя… если честно, ожидал от Вячеслава Ивановича большего… благородства. По старому, как говорится, знакомству.
   — Давайте, Жорж Вартанович, сразу расставим точки над «и».
   Моему агентству поручена охрана вашей племянницы, о чем имеется соответствующий договор с вами. Но ее безопасность главным образом зависит и от вашей личной безопасности. В чем вы имели повод убедиться. Несколько легкомысленно отказавшись от наших услуг и не проанализировав, скажем так, причин, породивших данную опасность, вы и ее и себя немедленно подставили под удар. И только своевременные и быстрые действия моих сотрудников, не обидевшихся на ваши, мягко говоря, неадекватные действия, сохранили жизнь Нелли. И естественно, вам самому. Возникает законный вопрос: в чем корень зла? У нас на этот счет имеются некоторые соображения, но мы очень рассчитываем, что вы поможете нам детально разобраться в этих проблемах и отыскать лиц, по вине которых и заварилась каша.
   — Вы имеете в виду убийство моего брата?
   — Это уже следствие, а не причина. Как и охота за вами, Жорж Вартанович. Или за вашей племянницей, чтобы с ее помощью опять-таки произвести суд над вами. Что скажете на это?
   — Ничего конкретного, — после недолгого раздумья сказал Жорж.
   — Тогда почему вы настойчиво советовали племяннице опасаться арабских экстремистов? Чем это вызвано?
   — Ну насчет экстремистов — это, пожалуй, громко сказано… Однако именно от рук мусульман погиб мой брат.
   — Верно. Но ритуальное убийство не совершается просто по чьей-то прихоти, верно? Значит, у одного из шейхов почему-то возникло такое желание. Чем оно могло быть спровоцировано, не догадываетесь? Вы были в Эмиратах?
   — Мы были там с Левоном, с Валерием Комаром…
   — В качестве кого вы там были?.. Хорошо, поставлю вопрос иначе: не была ли связана ваша поездка с продажей ценностей Гохрана?
   — С этим вам лучше обратиться к Валерию Михайловичу, — уклончиво заметил Аракелян.
   — Не волнуйтесь, дойдем и до Комара. Если до него раньше нашего не доберутся люди того же шейха.
   Аракелян недоверчиво посмотрел на Грязнова:
   — Откуда у вас такие сведения, господин…
   — Можете называть меня Денисом Андреевичем. А сведения оттуда, где стало известно, что вы, вместе с братом и Комаром, всучили шейху, а точнее, его высокому чиновнику фальшивую диадему, выдав ее за подлинник из сейфа Гохрана.
   По мере того как Денис говорил, на лице Жоржа Аракеляна удивление сменялось настоящим, неподдельным испугом.
   — Мы с Левоном всучили фальшивку?! Вы что, серьезно?!
   — Абсолютно. И за то приговорены самим шейхом. Заметьте, не вором в законе по кличке Клык, как это уже было у вас однажды, а человеком, который уж точно слова на ветер не бросает. Что же касается вообще всей аферы с драгоценностями Гохрана, то об этом мы надеемся поговорить с вами несколько позже, рассчитывая на полное взаимопонимание и вашу искренность.
   — Вы действительно ничего не путаете, Денис Андреевич? — серьезно и настороженно спросил Аракелян.
   — Не имею такой привычки… Зато о ловкости рук вашего покойного брата отлично знала Петровка, тридцать восемь.
   — Клянусь вам, ни я, ни Левон не имели никаких дел с фальшивкой! Мы даже не знали о том, что таковая вообще имеется…
   — И тем не менее. — Денис почему-то поверил словам Жоржа, но от этого было не легче. — Вы не хотите рассказать поподробнее о церемонии передачи шейху диадемы графов Демидовых?
   — Да если б там была одна диадема… — Аракелян болезненно поморщился. — Были там и другие вещицы, ничуть не хуже… А церемония?.. Она оказалась длительной. Собственно, мы с Левоном являлись на этой церемонии посредниками, представителями своей фирмы «Горден», которая с помощью российских спецслужб осуществляла вывоз ценностей за границу и дальнейшую реализацию их с целью обеспечения российской экономики необходимой ей валютой. Естественно, мы имели свой процент, но на этом, собственно, дело и кончалось. А с российской стороны руководил операцией Валерий Михайлович Комар. Поэтому он также присутствовал на той церемонии… Я повторяю, церемония была утомительно длинной. Присутствовали знатоки, эксперты по драгоценностям международного класса. Каждую вещь осматривали, оценивали, изучали, причем очень тщательно. Поэтому о фальшивке и речи не могло идти… Потом старший из чиновников сложил коробки с ценностями на большой поднос и удалился в соседнюю комнату. Лишь Валерий Михайлович, по его знаку, последовал за ним. А мы с Левоном не были допущены лицезреть его высочество. Поэтому мы вскоре покинули дворец и сели в свою машину. Валерий Михайлович вышел к нам минут через двадцать, после чего втроем мы отправились в аэропорт!.. Что еще добавить?.. Разве что такую деталь… С нашей стороны контакты со спецслужбами России, организовавшими вывоз драгоценностей, осуществлял именно Леонард, являясь исполнительным директором. Валерий, как могу теперь предположить, представлял с вашей стороны эти самые спецслужбы. Ну а когда дело не удалось сохранить в тайне, видимо, те, кто был сильно заинтересован в сохранении данной тайны, поспешили убрать Леонарда, владевшего информацией. Но, уверяю, мы с Левоном в эти подробности посвящены не были. У нас были другие задачи.
   — Реализация?
   — Ну… можно сказать отчасти, что так. Кстати, свои соображения на этот счет я уже высказывал во время допроса в ФБР. Полагаю, мне там поверили. Вот, пожалуй, и все. Добавить ничего не могу.
   — А теперь давайте вернемся чуть назад и подумаем вместе, на каком этапе могла быть осуществлена подмена? Эксперты, вы говорите, не могли ошибиться? А фальшивка тем не менее была положена убийцами на труп Левона Вартановича. Знаете почему? Циркулируют слухи, точнее, есть мнение, что фальшивка, вернее ее изготовление, дело ваших золотых рук, Жорж Вартанович.
   — Да побойтесь Бога! И когда б я ее успел сделать?!
   — Это, пожалуй, весомый аргумент.
   — Клянусь вам, я ее не делал! И даже никогда не видел. Оригинал видел. Титов был, конечно, великим мастером, ничего не скажу.
   — Получается, что подменить оригинал мог только один человек — Валерий Комар?
   — Получается… Но мне бы не хотелось зря наговаривать на него… хотя… Припоминается один случай. Это уже давно было. Относительно. Когда ценности только прибыли в Штаты. Мы, естественно, рассматривали их, удивлялись, изумлялись… Так вот, Валерий Михайлович, рассматривая именно эту диадему, посетовал, что нынче перевелись настоящие мастера, чем, сознаюсь, здорово задел мое самолюбие. И я ответил, что как раз мастера-то не перевелись, а исчезли те, кто умел ценить высочайшее мастерство великих ювелиров. Тем же, кто носит пудовые золотые цепи на шеях, с золотыми же «гимнастами» на крестах, важны вес и размеры, а никак не искусство. Ну, словом, поспорили, Комар как бы в шутку спросил, за сколько я готов сделать точную копию. Не принимая его предложения всерьез, но понимая толк в данном деле, я ответил, что для изготовления копии лично мне потребовался бы год и полмиллиона долларов наличными. Посмеялись, пошутили и забыли…
   — Вы — да, забыли. Но, выходит, не Комар. Значит, крепко вас подставил друг-приятель!
   — Не могу поверить… — сокрушенно покачал головой Аракелян.
   — Факты говорят об этом, Жорж Вартанович. А дальше смотрите, как развивалась картина: убит исполнительный директор вашей фирмы, убит ваш брат, совершена попытка похищения Нелли, следующий кто?.. Вы. Правда, говорят, у вас охрана крутая. Что ж тогда так подкачали с Нелли?
   — И что вы предлагаете?
   — Полагаю, что сейчас лучшим для вас выходом было бы полететь в Россию…
   — Левон уже слетал…
   — Ну, он летел один, да еще под чужой фамилией. И без охраны.
   — А дальше что? Из Шереметьева прямо в Матросскую Тишину?
   — У вас есть другой адрес?
   — Да на кой черт я вам нужен? Между прочим, заявляю вполне ответственно, и можете эти мои слова передать вашему дядюшке, которого я, несмотря ни на что, глубоко уважаю, так вот, скажите ему, что со мной уже не раз беседовали очень большие шишки из ФБР и отпустили. С извинениями.
   — Я передам, — улыбнулся Денис. — А насчет «на кой» скажу так. Вы, конечно, не главная спица в колеснице, но кое-что и вам хорошо известно. Из того, о чем вы умалчиваете.
   — Я не слепой и не глухой, — с такой же улыбкой ответил Жорж, — и многое слышал, видел и знаю. Однако извините, не в моих правилах бездоказательно обвинять кого бы то ни было, а тем самым, не исключаю, подставлять свою шею под очередной топор. Неважно, кто его держит в руках боевики шейха, возможные наемники Валерия Михайловича Комара или российские спецслужбы, наверняка вовсе и не заинтересованные в разглашении условий вывоза и продажи отечественных драгоценностей. И если каждая из сторон поимела здесь свою долю, она немедленно перегрызет горло любому, кто посмеет прикоснуться к тайне. Я не хочу. И вообще, я американский гражданин и живу по американским законам. Но в любом случае вам за помощь и за то, что поверили мне, спасибо.
   — Комар в Штатах? — не терял еще надежды Денис.
   Он видел, что Жорж напуган по-настоящему, но еще больше его страшило возвращение к прошлому, пугала российская тюрьма. Даже больше собственной относительной безопасности.
   — Еще недавно был здесь… Кстати, высказал соболезнования по поводу гибели Левона. Странно, мне показалось, что он был искренен…
   — Вы с ним встречались? Или по телефону?
   — По телефону… — рассеянно проговорил Жорж, думая о чем-то. — Но он был в Нью-Йорке…
   — Почему вы так уверены?
   — Не знаю… Уверен. Я вижу, что он вас очень интересует, но, к сожалению, адресок его подкинуть не могу. По той причине, что он мне просто неизвестен, но…
   — Вы хотели что-то добавить?
   — Я вспомнил еще один эпизод… Как-то Валерий, может в шутку, протрепался, что было бы неплохо, если бы та диадема оказалась на голове одной весьма очаровательной особы в России. Что она того вполне заслуживает, а стоимость вещицы в этом случае возросла бы многократно.
   — Он не назвал ту женщину?
   — Скорее, я не запомнил.
   — Может быть, Боярова?
   — Если она и в самом деле очаровательная дама, не исключаю.
   — Ну да, тем более что она из рода Демидовых.
   — Вероятно, вероятно, — не стал уточнять Аракелян. — Ну а как все-таки быть с моей непослушной племянницей?
   — А вот теперь я предпочел бы слово «вероятно». Полагаю, ей надо немного перегореть, подумать на досуге и, наконец, вернуться к тому, от чего она попыталась несколько легкомысленно, хотя и с определенной долей горячности, отказаться. Считаю, что девушка она достаточно прагматичная и это у нее скоро пройдет.
   — Хотелось бы верить… А по поводу Валерия Михайловича… скажу так: он действительно нас крепко подставил. И это не делает ему чести. Что дает мне право в свою очередь… — Жорж вдруг замолчал.
   — Я внимательно вас слушаю, — подбодрил Денис, чувствуя, что от него в настоящий момент ускользает, может быть, самое важное из того, в чем мог сознаться Жорж Аракелян.
   — В общем, я думаю наш разговор с вами, Денис Андреевич, не последний. Если я что-то узнаю…