Страница:
Корри приуныла. Он обращается с ней, как с младенцем, но она еще покажет ему, что ничуть не менее умудрена опытом!
– Итак, где решили отдыхать?
Девушка задумалась.
– Деньги не имеют значения? Я могу отправляться куда хочу?
– Разумеется. Помните, вы либо наследница или моя любовница.
– В таком случае я знаю, где хотела бы оказаться, – торжествующе объявила Корри. – На Ривьере!
– Я так и думал, – неодобрительно покачал головой Гай. – Какое счастье, что у меня есть время вас подготовить! Позвольте объяснить…
– Не надо, я знаю, что вы скажете. Ни один человек, что-то собой представляющий, не ездит на Ривьеру, – передразнила Корри.
Губы Гая дрогнули, но лицо оставалось серьезным.
– Совершенно верно. Если хотите, можете поехать туда на Рождество или Марди-Гра[10]. Конечно, не Сен-Тропез, а Кап д'Антиб, а в мае, возможно, Канны. Хотя я предпочел бы Нормандию и яблони в цвету. Но Ривьера в июле и августе?! Никогда! Это только для всякого сброда!
Судя по голосу Гая, «всякий сброд» веселился от души и развлекался на всю катушку. Но вряд ли стоит говорить об этом, тем более что Корри была окончательно сбита с толку и ужасно зла.
– А куда мне будет позволено удалиться в июле и августе?
– На один из курортов атлантического побережья, естественно, – охотно пояснил Гай. – Но средиземноморские пляжи буквально забиты людьми. Довиль или Ле Баль, а в сентябре – Биарриц. Это куда приличнее!
– Насколько я понимаю, вы никогда не были на Ривьере? – так же вкрадчиво осведомилась девушка, подавляя инстинктивное желание броситься на защиту детских воспоминаний. Она не имеет права разоблачить себя и дать понять, что хорошо знает те места.
– Раз или два зимой еще в детстве. Но сейчас все там стало таким убогим, дешевым и безвкусным. Дурной тон. Лучше всего проводить зиму на Корсике, – небрежно бросил Гай.
Корри кипела от гнева, но стойко молчала.
– Вероятно, вы никогда не отдыхали на побережье Атлантики, – предположил он.
– Нет, и не желаю. Судя по тому, что вы рассказали, вряд ли оно мне понравится.
Гай улыбнулся оскорбительной, покровительственной улыбкой:
– Ваши суждения слишком поспешны. Когда-нибудь вы будете удивлены, обнаружив, сколько очарования в этих маленьких городках! С возрастом и опытом вкус становится более изощренным.
Он не обратил внимания на ее разъяренный взгляд.
– Лазурный берег, Золотой берег… золото и бирюза, это так вульгарно! Лучше уж Серебряный берег.
– А мне нравятся золото и бирюза!
– Возможно, – безапелляционно заявил Гай, – но в моем присутствии вы будете носить исключительно серебро.
И снова Корри пришлось замолчать. Гай продолжал как ни в чем не бывало:
– О чем это мы? Ах да, ноябрь. Отныне вы станете заниматься горными лыжами в Альпах или на Корсике, но летом этого делать не стоит, даже в таких высокогорных местечках, как Валь д'Изер или Шамони, потому что никто не принимает всерьез подобные увлечения в такое время года. Весной вы просто обязаны вернуться в Париж, посетить вернисажи и скачки в Лоншаме или Шантийи. Можете мельком упомянуть о призе Дианы. Кажется, все? Нет, совсем забыл. Учтите, попав на Елисейские поля, вы должны ходить только по той стороне, где номера домов – четные. Неплохо также кататься верхом в Булонском лесу, но не по воскресеньям – слишком много народа.
– А чем же мне заняться в воскресенье? – мило осведомилась она.
– Можно побывать на дневном аукционе в Отей де Рамо в Версале.
У Корри закружилась голова от обилия сведений. Она устало обмякла на стуле, но Гай невозмутимо улыбнулся:
– Есть вопросы?
– Один. Как все это запомнить?
– Ничего не поделаешь, придется, – неумолимо объявил Гай. – Это крайне важно. Иначе какой от вас толк? – И немного выждав, осведомился: – Ну, что скажете?
– Знаете, что я думаю? – грустно усмехнулась Корри. – Надо было сразу согласиться стать вашей любовницей. По-моему, это куда легче.
Гай нахмурился. Ледяные глаза на мгновение впились в нее так пристально, что девушке стало не по себе. Но он тут же отвел взгляд и чуть презрительно улыбнулся.
– В любое время, дорогая Корри, – лениво протянул он. – Только прикажите.
Он, конечно, вовсе не имел в виду ничего такого, да и Корри просто пошутила, но, очевидно, дала ему очередной повод для насмешек.
– Вы намеренно все усложняете, пытаясь поставить меня в затруднительное положение!
– Возможно, – пожал плечами Гай. – Надо же мне воспользоваться хозяйскими правами!
– В таком случае, – отрезала Корри, – давно пора бы определить мой круг занятий.
В эту минуту выражение лица Гая было почти сочувственным. Он уже хотел что-то ответить, но краем глаза уловил какое-то движение в глубине зала. Бесстрастная маска мгновенно вернулась на место. Корри проследила, куда он смотрит. Между столиками, расставленными среди колонн, пробиралась высокая рыжеволосая дама. Ее спутник почтительно шел сзади.
– Добрый вечер, Гай, как поживаешь?
Женщина не сводила с Корри испуганно-любопытного взгляда. Однако Гай, казалось, ничуть не встревожился.
– Позволь представить тебе мисс Корри Модена, моего английского друга.
К очевидному расстройству дамы, Гай говорил по-английски.
– Мисс Модена, это Агнес, одна из моих старейших и… э… ближайших приятельниц.
Корри пожала руку рыжей, ловко уклонилась от поцелуя в обе щеки. Агнес уже раскрыла было рот, но Гай поспешно вмешался:
– К сожалению, Корри ни слова не знает по-французски.
На сей раз он перешел на родной язык.
– Хотя я уверен, что ты была бы рада учинить ей допрос.
– Что это ты затеял, Гай? – Агнес, судя по всему, была приятно поражена, предвкушая очередной светский скандал. – Подумай хорошенько, что ты делаешь. И что скажет наша крошка Бланш?
Гай растянул губы в зловещей ухмылке:
– Мы с Бланш прекрасно понимаем друг друга, дорогая. И в любом случае вряд ли это тебя касается.
– Но кто она? Где ты ее нашел? И у кого она живет?
К этому времени Корри уже начала чувствовать себя призовой кобылкой на конском аукционе. Она прилагала все усилия, чтобы не показать, что понимает каждое слово.
– Как я уже сообщил, ее зовут Корри. Она англичанка и гостит в моем доме. Это все, что тебе надо знать.
Глаза Агнес широко распахнулись. Теперь она глядела на Корри с чем-то вроде завистливого уважения, разбавленного, однако, малой толикой неодобрения.
– Она, кажется, довольно оригинальна, но слишком молода, – прошипела Агнес.
Корри едва сдерживала ярость. Поняв, что атмосфера определенно накалилась, Гай учтиво заметил:
– Дорогая Агнес, если не возражаешь, нам хотелось бы побыть вдвоем. Надеюсь, ты не обидишься.
– Ну разумеется.
Рыжеволосая дама величественно отплыла. Кавалер послушно тащился следом, словно прогулочная шхуна за военным кораблем. Едва она подошла к своему столику, как головы соседей немедленно повернулись в ее сторону – очевидно, всем не терпелось услышать последнюю сплетню.
– Кто эта женщина? – спросила Корри с плохо скрытым раздражением.
Но Гай, будто ничего не замечая, хладнокровно пояснил:
– Так… никто. Нечто вроде центра управления полетами. Новость, рассказанная Агнес, распространяется по Парижу со скоростью света.
– Не понимаю, – процедила Корри, теряя терпение, и лишь усилием воли заставила себя вернуться к самой неотложной проблеме: – Кстати, вы все еще не объяснили, в чем будут заключаться мои обязанности.
Опять эта презрительная улыбочка!
– Дорогая Корри, в этот самый момент вы уже к ним приступили. Большего от вас пока не требуется. И должен заметить, вы прекрасно справляетесь.
– О чем вы? – рассерженно выпалила Корри. – Сами сказали, что я должна стать компаньонкой. Как я могу быть компаньонкой, если даже не знаю, кто мой подопечный?
Глаза Гая сверкнули поистине дьявольским блеском:
– Как, разве не видите?
Он торжественно коснулся края ее бокала своим.
– Кто же это?
Гай осушил бокал и осторожно поставил на стол.
– Я.
Корри ошарашенно уставилась на него. Опять он издевается!
Но лицо Гая было серьезным.
– Вы?
– Почему нет?
Одна бровь иронически поднялась.
– Неужели это настолько странно?
– Конечно! Просто смехотворно! Зачем, спрашивается, вам понадобилась компаньонка? Или вы не способны защитить себя от посягательств назойливых дам? – саркастически осведомилась девушка.
– К сожалению, я не настолько стар, чтобы уберечься от соблазна, – вздохнул Гай, лениво поигрывая бокалом. – А женщины – народ настойчивый, как это вы уже успели продемонстрировать.
В бархатном голосе неожиданно прозвучали стальные нотки, но тут же исчезли.
– Неудивительно, что женщины мной интересуются, – откровенно заявил он. – Я достаточно привлекателен и имею доступ в мир, о котором мечтают многие, а кроме того – прекрасный любовник. И, что самое главное, как вы уже неоднократно подчеркивали, я очень богат. Женщины наделены практическим умом, особенно француженки.
Гай говорил так размеренно, почти отрешенно, что Корри задохнулась. Он считает любовь чем-то вроде биржевой сделки! Какой негодяй!
Девушка с трудом подавила гнев.
– В таком случае, – так же деловито предложила она, – почему бы не плыть по воле волн и не наслаждаться вниманием прекрасного пола?
– По одной весьма веской причине. – Гай, слегка нахмурившись, помолчал. – Я помолвлен и скоро женюсь.
Глава 7
– Итак, где решили отдыхать?
Девушка задумалась.
– Деньги не имеют значения? Я могу отправляться куда хочу?
– Разумеется. Помните, вы либо наследница или моя любовница.
– В таком случае я знаю, где хотела бы оказаться, – торжествующе объявила Корри. – На Ривьере!
– Я так и думал, – неодобрительно покачал головой Гай. – Какое счастье, что у меня есть время вас подготовить! Позвольте объяснить…
– Не надо, я знаю, что вы скажете. Ни один человек, что-то собой представляющий, не ездит на Ривьеру, – передразнила Корри.
Губы Гая дрогнули, но лицо оставалось серьезным.
– Совершенно верно. Если хотите, можете поехать туда на Рождество или Марди-Гра[10]. Конечно, не Сен-Тропез, а Кап д'Антиб, а в мае, возможно, Канны. Хотя я предпочел бы Нормандию и яблони в цвету. Но Ривьера в июле и августе?! Никогда! Это только для всякого сброда!
Судя по голосу Гая, «всякий сброд» веселился от души и развлекался на всю катушку. Но вряд ли стоит говорить об этом, тем более что Корри была окончательно сбита с толку и ужасно зла.
– А куда мне будет позволено удалиться в июле и августе?
– На один из курортов атлантического побережья, естественно, – охотно пояснил Гай. – Но средиземноморские пляжи буквально забиты людьми. Довиль или Ле Баль, а в сентябре – Биарриц. Это куда приличнее!
– Насколько я понимаю, вы никогда не были на Ривьере? – так же вкрадчиво осведомилась девушка, подавляя инстинктивное желание броситься на защиту детских воспоминаний. Она не имеет права разоблачить себя и дать понять, что хорошо знает те места.
– Раз или два зимой еще в детстве. Но сейчас все там стало таким убогим, дешевым и безвкусным. Дурной тон. Лучше всего проводить зиму на Корсике, – небрежно бросил Гай.
Корри кипела от гнева, но стойко молчала.
– Вероятно, вы никогда не отдыхали на побережье Атлантики, – предположил он.
– Нет, и не желаю. Судя по тому, что вы рассказали, вряд ли оно мне понравится.
Гай улыбнулся оскорбительной, покровительственной улыбкой:
– Ваши суждения слишком поспешны. Когда-нибудь вы будете удивлены, обнаружив, сколько очарования в этих маленьких городках! С возрастом и опытом вкус становится более изощренным.
Он не обратил внимания на ее разъяренный взгляд.
– Лазурный берег, Золотой берег… золото и бирюза, это так вульгарно! Лучше уж Серебряный берег.
– А мне нравятся золото и бирюза!
– Возможно, – безапелляционно заявил Гай, – но в моем присутствии вы будете носить исключительно серебро.
И снова Корри пришлось замолчать. Гай продолжал как ни в чем не бывало:
– О чем это мы? Ах да, ноябрь. Отныне вы станете заниматься горными лыжами в Альпах или на Корсике, но летом этого делать не стоит, даже в таких высокогорных местечках, как Валь д'Изер или Шамони, потому что никто не принимает всерьез подобные увлечения в такое время года. Весной вы просто обязаны вернуться в Париж, посетить вернисажи и скачки в Лоншаме или Шантийи. Можете мельком упомянуть о призе Дианы. Кажется, все? Нет, совсем забыл. Учтите, попав на Елисейские поля, вы должны ходить только по той стороне, где номера домов – четные. Неплохо также кататься верхом в Булонском лесу, но не по воскресеньям – слишком много народа.
– А чем же мне заняться в воскресенье? – мило осведомилась она.
– Можно побывать на дневном аукционе в Отей де Рамо в Версале.
У Корри закружилась голова от обилия сведений. Она устало обмякла на стуле, но Гай невозмутимо улыбнулся:
– Есть вопросы?
– Один. Как все это запомнить?
– Ничего не поделаешь, придется, – неумолимо объявил Гай. – Это крайне важно. Иначе какой от вас толк? – И немного выждав, осведомился: – Ну, что скажете?
– Знаете, что я думаю? – грустно усмехнулась Корри. – Надо было сразу согласиться стать вашей любовницей. По-моему, это куда легче.
Гай нахмурился. Ледяные глаза на мгновение впились в нее так пристально, что девушке стало не по себе. Но он тут же отвел взгляд и чуть презрительно улыбнулся.
– В любое время, дорогая Корри, – лениво протянул он. – Только прикажите.
Он, конечно, вовсе не имел в виду ничего такого, да и Корри просто пошутила, но, очевидно, дала ему очередной повод для насмешек.
– Вы намеренно все усложняете, пытаясь поставить меня в затруднительное положение!
– Возможно, – пожал плечами Гай. – Надо же мне воспользоваться хозяйскими правами!
– В таком случае, – отрезала Корри, – давно пора бы определить мой круг занятий.
В эту минуту выражение лица Гая было почти сочувственным. Он уже хотел что-то ответить, но краем глаза уловил какое-то движение в глубине зала. Бесстрастная маска мгновенно вернулась на место. Корри проследила, куда он смотрит. Между столиками, расставленными среди колонн, пробиралась высокая рыжеволосая дама. Ее спутник почтительно шел сзади.
– Добрый вечер, Гай, как поживаешь?
Женщина не сводила с Корри испуганно-любопытного взгляда. Однако Гай, казалось, ничуть не встревожился.
– Позволь представить тебе мисс Корри Модена, моего английского друга.
К очевидному расстройству дамы, Гай говорил по-английски.
– Мисс Модена, это Агнес, одна из моих старейших и… э… ближайших приятельниц.
Корри пожала руку рыжей, ловко уклонилась от поцелуя в обе щеки. Агнес уже раскрыла было рот, но Гай поспешно вмешался:
– К сожалению, Корри ни слова не знает по-французски.
На сей раз он перешел на родной язык.
– Хотя я уверен, что ты была бы рада учинить ей допрос.
– Что это ты затеял, Гай? – Агнес, судя по всему, была приятно поражена, предвкушая очередной светский скандал. – Подумай хорошенько, что ты делаешь. И что скажет наша крошка Бланш?
Гай растянул губы в зловещей ухмылке:
– Мы с Бланш прекрасно понимаем друг друга, дорогая. И в любом случае вряд ли это тебя касается.
– Но кто она? Где ты ее нашел? И у кого она живет?
К этому времени Корри уже начала чувствовать себя призовой кобылкой на конском аукционе. Она прилагала все усилия, чтобы не показать, что понимает каждое слово.
– Как я уже сообщил, ее зовут Корри. Она англичанка и гостит в моем доме. Это все, что тебе надо знать.
Глаза Агнес широко распахнулись. Теперь она глядела на Корри с чем-то вроде завистливого уважения, разбавленного, однако, малой толикой неодобрения.
– Она, кажется, довольно оригинальна, но слишком молода, – прошипела Агнес.
Корри едва сдерживала ярость. Поняв, что атмосфера определенно накалилась, Гай учтиво заметил:
– Дорогая Агнес, если не возражаешь, нам хотелось бы побыть вдвоем. Надеюсь, ты не обидишься.
– Ну разумеется.
Рыжеволосая дама величественно отплыла. Кавалер послушно тащился следом, словно прогулочная шхуна за военным кораблем. Едва она подошла к своему столику, как головы соседей немедленно повернулись в ее сторону – очевидно, всем не терпелось услышать последнюю сплетню.
– Кто эта женщина? – спросила Корри с плохо скрытым раздражением.
Но Гай, будто ничего не замечая, хладнокровно пояснил:
– Так… никто. Нечто вроде центра управления полетами. Новость, рассказанная Агнес, распространяется по Парижу со скоростью света.
– Не понимаю, – процедила Корри, теряя терпение, и лишь усилием воли заставила себя вернуться к самой неотложной проблеме: – Кстати, вы все еще не объяснили, в чем будут заключаться мои обязанности.
Опять эта презрительная улыбочка!
– Дорогая Корри, в этот самый момент вы уже к ним приступили. Большего от вас пока не требуется. И должен заметить, вы прекрасно справляетесь.
– О чем вы? – рассерженно выпалила Корри. – Сами сказали, что я должна стать компаньонкой. Как я могу быть компаньонкой, если даже не знаю, кто мой подопечный?
Глаза Гая сверкнули поистине дьявольским блеском:
– Как, разве не видите?
Он торжественно коснулся края ее бокала своим.
– Кто же это?
Гай осушил бокал и осторожно поставил на стол.
– Я.
Корри ошарашенно уставилась на него. Опять он издевается!
Но лицо Гая было серьезным.
– Вы?
– Почему нет?
Одна бровь иронически поднялась.
– Неужели это настолько странно?
– Конечно! Просто смехотворно! Зачем, спрашивается, вам понадобилась компаньонка? Или вы не способны защитить себя от посягательств назойливых дам? – саркастически осведомилась девушка.
– К сожалению, я не настолько стар, чтобы уберечься от соблазна, – вздохнул Гай, лениво поигрывая бокалом. – А женщины – народ настойчивый, как это вы уже успели продемонстрировать.
В бархатном голосе неожиданно прозвучали стальные нотки, но тут же исчезли.
– Неудивительно, что женщины мной интересуются, – откровенно заявил он. – Я достаточно привлекателен и имею доступ в мир, о котором мечтают многие, а кроме того – прекрасный любовник. И, что самое главное, как вы уже неоднократно подчеркивали, я очень богат. Женщины наделены практическим умом, особенно француженки.
Гай говорил так размеренно, почти отрешенно, что Корри задохнулась. Он считает любовь чем-то вроде биржевой сделки! Какой негодяй!
Девушка с трудом подавила гнев.
– В таком случае, – так же деловито предложила она, – почему бы не плыть по воле волн и не наслаждаться вниманием прекрасного пола?
– По одной весьма веской причине. – Гай, слегка нахмурившись, помолчал. – Я помолвлен и скоро женюсь.
Глава 7
– Что?!
Она едва не поперхнулась вином и неверной рукой поскорее отставила бокал. Казалось, сама земля разверзлась у нее под ногами.
– Да вы чем-то шокированы? – осведомился Гай, испытующе глядя на нее, но Корри не могла найти ответа. Какое ей в конце концов дело до его личной жизни? И все же откуда взялось это странное ощущение пустоты, точно ее ограбили или подло обманули, заставив поверить, будто ей принадлежит нечто бесконечно ценное, а потом безжалостно отобрали да еще и посмеялись. Как могла она столь жестоко ошибиться в Гае де Шардонне? Он казался таким равнодушным, холодным, истинным ценителем женщин, опытным охотником, от которого не ускользнет добыча, включая ее самое.
Негодование и гнев переполняли Корри. Похоже, ее соблазнили принять участие в конкурсе, где победитель давно уже определен? Это несправедливо. У любой игры есть правила.
– Шокирована? Можно сказать и так. Насколько я понимаю, вы уже были обручены, когда предлагали мне идти к вам на содержание?
– Естественно. – Он вежливо склонил голову. – Но если позволите напомнить, предложение исходило от вас.
– Возможно, – запальчиво бросила девушка, краснея, – но я что-то не заметила особенных колебаний с вашей стороны!
– Но отвергнуть столь очаровательное предложение было бы непростительной грубостью!
Он слегка коснулся ее руки донышком ледяного запотевшего бокала; прозрачная капля скатилась на тыльную сторону ладони, и девушка вздрогнула.
– Вы… как там по-английски… поразили меня в самое сердце. Однако так или иначе, я твердо намереваюсь разорвать перед свадьбой наши… отношения.
– Как предусмотрительно с вашей стороны, – прошипела Корри. – Как… галантно.
– Надеюсь. А ваша роль будет заключаться вот в чем: я из почтения к невесте, уважая ее нежные чувства, нанимаю компаньонку, чтобы она удерживала меня от всяких неосторожных поступков и рискованных похождений. И мой план прекрасно удался. При виде вас все эти женщины – а в мире нет созданий прекраснее, изящнее, очаровательнее парижанок – дважды подумают, прежде чем попытаются совратить меня с пути добродетели. К завтрашнему утру весь Париж заговорит о вас.
– А ваша невеста? Как насчет нее? Что она подумает, узнав обо мне?
– Ничего, – равнодушно заметил Гай. – Мы друзья. Помолвлены чуть ли не с детства. Возможно, эта новость… позабавит ее.
– Насколько я поняла, она – ваша родственница.
– Да, кузина, – с некоторым удивлением отозвался Гай. – Откуда вы знаете?
– Догадалась.
Ей было известно о французских браках куда больше, чем подозревал Гай, особенно если речь шла о высших кругах. Бедная его невеста – обрученная с колыбели, вынужденная подчиняться условностям и обычаям, а заодно и необходимости сохранить нетронутым семейное состояние. Брак по расчету – как это печально! Да еще с чванливым, бесчувственным бабником, не пропускающим ни одной юбки!
– И вы, конечно, будете верны жене?
Ни в голосе, ни на лице не отразилось ни малейшего презрения, которое она испытывала к этому человеку.
– Естественно. Пока это будет необходимо.
– Ну разумеется, сын и наследник, продолжатель рода.
Чисто французская расчетливость! Но где же страсть, желание, романтика, все, ради чего стоит жить?
– А ваша невеста… те же правила распространяются и на нее?
– Нет, – оскорбленно процедил Гай. – Незамужней женщине позволяется многое, даже измена, но после свадьбы?! Никогда!
– Понятно.
Ее симпатии к несчастной невесте утроились.
– То, что дозволено вам, немыслимо для вашей жены.
– Таковы неписаные законы света, – пожал плечами Гай.
«Слава Богу, ко мне это не относится», – едва не выпалила Корри, но он опередил ее:
– Боюсь, спор не имеет смысла. Не все так помешаны на независимости, как вы, не говоря уже о том, что далеко не каждая женщина добивается ее столь эксцентричными методами. Но в любом случае брак – не та тема, которую надо обсуждать. Так вы принимаете предложенный пост или нет?
Корри уставилась на белоснежную скатерть. Какой-то бесенок подталкивал ее ответить на светившийся в глазах Гая вызов. Он воображает, что может играть с ней, использовать в своих нечестивых замыслах. Но как бы месье не пришлось сто раз пожалеть о той минуте, когда ему взбрела в голову мысль нанять компаньонку! Как только Корри давали поручение – убирать ли гостиничные номера, запомнить арию или надзирать за прожженным донжуаном, – она старалась изо всех сил.
– Принимаю. Заманчивое предложение. Учитывая нашу взаимную неприязнь, это один из немногих случаев, когда мы могли бы быть друг другу полезны.
– Прекрасно.
Он и виду не подал, что укол достиг цели. Они встали, и Гай с неизменной учтивостью проводил ее к машине, но сам не сел.
– Куда вы собрались? – пробормотала она, мгновенно охваченная паникой.
– По делам. – Опять эта загадочная улыбка! – Сегодня вечером вы мне не понадобитесь. Андре отвезет вас домой. Предлагаю лечь спать пораньше. Завтра будьте готовы к десяти утра.
И прежде чем Корри успела расспросить его подробнее, Гай сделал знак водителю, и машина рванулась вперед. Корри зябко поежилась. При всех своих недостатках Гай де Шардонне был единственным ее знакомым в Париже.
На столе в холле она нашла маленький сверток, адресованный ей. На приложенной карточке было напечатано:
«Пункт четвертый».
Внутри оказалась эмалевая табакерка, которая могла бы принадлежать Марии Антуанетте, наполненная до краев голландским драже в шоколаде.
Но Корри так устала, что ей было не до шоколада. Гай Шардонне – такой непонятный человек. Странный. Даже его щедрость казалась бездушной и холодной.
Девушка вздохнула. Почему мысль о скорой женитьбе Гая так неприятно гложет ее? Корри следовало бы радоваться, поскольку в этом случае она в полной безопасности. Зачем же мучиться? Ведь она вовсе не хотела бы заполучить Гая! Нет, это всего лишь уязвленное тщеславие.
Корри долго не спалось. Наконец ей все-таки удалось забыться, и во сне она увидела себя закованной в зеркальную броню.
Ровно в десять утра она спустилась вниз, и Андре отвез ее в дом моделей Диора. Приглушенное освещение, тишина, запах ландыша. Ассистентка в черном шелковом платье проводила ее в салон, где уже поджидал Гай де Шардонне. При виде ее простого желтого ситцевого платья он грустно покачал головой.
– Все та же любовь к полевым цветам? – тихо поинтересовался он, усаживая девушку в чрезвычайно неудобное белое кресло.
– Радуйтесь, что я не накинула алую шаль, – парировала Корри.
– Поверьте, я от души вам благодарен!
Девушка заметила, что, несмотря на вчерашний утомительный день, он совсем не выглядит усталым, хотя сама она едва держалась на ногах. Гай заказал кофе, и они так и просидели с чашками в руках во время демонстрации моделей. Манекенщицы гордо выступали, кружились и приседали, напоминая ярко раскрашенных марионеток, и Корри совсем забыла о гудящих ногах и ломоте в пояснице. Больше всего ей понравились платье для коктейлей из перемежающихся косых полос нефритово-зеленого бархата и атласа и вечерний туалет из черного тюля, расшитого золотыми розами. Просто невозможно устоять против такой красоты! А дневное платье из алого фуляра с двусторонним жакетом, а блузка из лазурного шелка с жабо, а халат-кимоно всех цветов радуги и летнее платье с юбкой «солнце» абрикосового цвета с широким полосатым кушаком…
На середине показа она обнаружила, что глаза всех девушек устремлены на Гая, словно ее присутствие было сплошным недоразумением. Одна манекенщица хлопала ресницами и вовсю вертела бедрами, открыто предлагая себя. К радости Корри, Гай совершенно ее не поощрял и с каждой новой моделью хмурился все больше. В конце концов он подозвал ассистентку:
– Все это никуда не годится.
– Что вы, месье, такие прекрасные наряды!
Ассистентка, очевидно, разрывалась между боязнью упустить выгодного клиента и преданностью своему хозяину.
– Согласен, но не для мадемуазель.
Корри уткнулась носом в чашку, изо всех сил пытаясь не показать, что она понимает, о чем идет речь.
– Позвольте объяснить, – продолжал Гай. – Мадемуазель, как видите, сильно отличается от тех девушек, которых я приводил до сих пор.
– Неужели?
Ассистентка, видимо, сгорала от любопытства, хотя по-прежнему держалась настороженно. Волна благодарности поднялась в душе Корри. Он прав, она не похожа на других. Наконец-то до Гая дошло: она – единственная, неповторимая, особенная. Она – Корри.
Но следующая фраза Гая совершенно ее обескуражила, неумолимо вернув на землю с тех высот, в которые она вознеслась.
– Жаль, конечно, она не красавица в классическом понимании этого слова. Недостаточно высока и стройна. Довольно полная. Однако я целиком вам доверяю. И надеюсь, что с вашей помощью мы сумеем если не исправить, то хотя бы скрыть недостатки. Думаю, вы поняли?
– О да, месье.
Ассистентка оглядела Корри с видом рачительной хозяйки, проверяющей на зрелость томаты. Корри поспешно проглотила кофейную гущу и едва не поперхнулась.
– Ну, что вы скажете? Можно сделать что-нибудь? По крайней мере волосы и кожа довольно неплохи, не так ли?
– Да, весьма интересная задача. – Глаза ассистентки вдохновенно сверкнули. – Подумаем, что можно предпринять.
Снова появились манекенщицы, но на сей раз, к их очевидной досаде, демонстрировали наряды, весьма далекие от того потрясающе эффектного стиля, который так нравился Корри. Теперь они были похожи на скромных, скучных воробушков – в одежде всех оттенков кремового, серого и бежевого. Корри с ужасом смотрела на них. Каждая клеточка тела томилась по ярким цветам и блеску. Никаких оборок, кружавчиков или люрекса. Даже «горошка»!
– Вот это гораздо лучше, – одобрил Гай. – Наш девиз – простота и скромность. Превосходно!
Корри стояла, изнемогая от бешенства, пока портнихи суетились вокруг с сантиметром. Душа скучала по вызывающе-алому, солнечно-желтому, сумеречно-синему, а что она получила? Действительно униформа, скорее подходящая гувернантке, чем светской женщине. Какое имеет значение, что джерси и твид – самых дорогих сортов, а каждый шов сделан вручную? Тоска, тоска, зеленая тоска! И слова Гая все еще острыми шипами впивались в сердце. Так, значит, она не классическая красавица… Ну что ж, кому сейчас нужна классическая красота?! Такой тип женщин давно ушел в небытие вместе с корсетами и шнуровкой. Она, Корри, – идеал будущего!
К полному расстройству Корри, оказалось, что посещение Диора – лишь первое в ряду целой серии столь же унизительных визитов. В домах Балмейна, Живанши и мадам Гре повторилась та же история. Гай позволял манекенщицам показывать самые последние, самые восхитительные модели, затем произносил все ту же маленькую речь и заказывал одежду, по мнению Корри, более подходившую для ее бабушки.
В довершение всего, глядя в окно машины, она видела на тротуарах девушек в точно таких же платьях, которые выбрала бы сама, – молодежных, ярких, изумительных цветов и фасонов. Она показала на них Гаю.
– Совершенно не подходит, – сухо ответил тот. – Вы компаньонка, а не цыганка.
– Но они такие хорошенькие, – запротестовала Корри.
– Возможно, – буркнул Гай, – но также вызывающе аляповатые, дешевые и кричащие.
Корри оставалось лишь молча переживать. К сожалению, на ум не приходило достойного ответа.
– Понимаете, – заметил Гай, немного смягчившись, – главное – усвоить, что вам идет. Создать собственный стиль. Не надо ничего чрезмерного. Конечно, будь вы красавицей в классическом смысле слова…
– И что тогда? – вызывающе осведомилась Корри.
Но Гай, как ни в чем не бывало, продолжал:
– Будь вы классической красавицей, могли бы носить все что угодно. Но поскольку о вас этого не скажешь, приходится быть крайне осторожной в выборе.
– Хотите сказать, что без посторонней помощи я не смогу выглядеть как подобает?
– Что-то вроде этого, – дружелюбно улыбнулся Гай.
Но Корри не сдавалась:
– Наверное, есть и другие модельеры, достаточно уважаемые, но при этом… немного более изобретательные?
– Кого вы имеете в виду? Корри порылась в памяти:
– Ив Сен-Лоран?
– Ни в коем случае, – отмахнулся Гай. – Это дурной тон.
– Корреж?
– Уличная мода.
– Ланвин?
– Довольно сносен, но лишь для очень молодых девушек.
– Скиапарелли?
– По-моему, вы немного отстали от жизни, – рассмеялся Гай. – Ее дом давно закрыт, и в любом случае она вовсе не считалась серьезным дизайнером. Слишком вызывающие модели. Перчатки с искусственными ногтями на пальцах. Блузки с петушиными перьями и золочеными эполетами! Это не мода, а театральные костюмы! Опять ваше пристрастие к средиземноморскому побережью!
Это задело девушку. Она вспомнила открытое розовое платье матери – причудливое сочетание яркой сеточки, блесток и стекляруса. В детстве она мечтала о таком же, считая его верхом изящества и изысканности. Неужели она ошибалась?
Корри поспешно отогнала непрошеные сомнения. Просто Гай слишком уверен в себе и не терпит возражений. Но сейчас ее очередь нанести удар:
– А как насчет Баленсьяги? – Она немного помолчала, чтобы насладиться произведенным эффектом. – Величайший модельер мира! Он был испанцем! Боюсь, ваша нелюбовь к Средиземному морю в этом случае несколько неуместна.
– Верно. Баленсьяга был гением. Настоящим мастером, – согласно кивнул Гай. – Будь его дом открыт, мы отправились бы только туда и никуда больше. Его стиль вам идет. Как и всем женщинам. Он мог превратить мексиканскую певичку из кордебалета в герцогиню.
Корри проглотила оскорбление. Ничто не затмит ее триумфа! Наконец ей удалось взять верх! Один – ноль в пользу Средиземного моря!
Но Гай, словно не замечая ее торжествующей физиономии, с абсолютно непроницаемым видом произнес:
– Однако меня удивляет, что вы считаете, будто его талант вдохновлялся видами средиземноморского побережья. Его стиль, несомненно, ничуть не напоминает разгул испорченного воображения, присущий Скиапарелли. Девиз Баленсьяги – простота, строгость, сдержанность. Но подозреваю, вы в вашем достойном всяческих похвал стремлении доказать мою неправоту совершенно забыли, что берега Испании омывает также Атлантический океан. Именно в тех местах родился и вырос Баленсьяга. Кроме того, вряд ли ему понравилось бы, назови вы его испанцем. Он баск, а это нечто совершенно иное.
Корри пришлось стерпеть и это. Черт возьми, откуда такие знания! Но больше всего ее бесил этот насмешливо-соболезнующий взгляд.
– Баленсьяга против Скиапарелли, Атлантика против Средиземноморья… довольно странное соперничество, не находите? – беспечно бросил он, но тут же вновь стал серьезным. – Правда, я не сомневаюсь, что в конце концов Атлантика выйдет победительницей. Что ни говори, но как может обыкновенное озеро равняться с огромным океаном?
Корри презрительно проигнорировала вопрос, прекрасно понимая, на что он намекает. Она всего-навсего жалкая, ничтожная, заурядная простолюдинка а он богатый аристократ, то, что называется «сливки общества». Но кто знает, может, и она сумеет чем-то удивить его? Что, если и у нее в запасе несколько сюрпризов?! Он накупил ей кучу унылых противных дорогих тряпок, но она станет носить их гордо, как самые модные туалеты, с шиком настоящей светской дамы! Она ему покажет!
Корри без возражений наблюдала, как Гай покупает ей строгие, изысканно-простые серебряные ожерелья и серьги, туфли ручной работы в «Селин», перчатки и шарфы в «Эрме», принимая его неуемную щедрость с ледяной вежливостью и не забывая холодно благодарить за каждую покупку. Кроме того, Корри внимательно прислушивалась к его советам и даже вытащила блокнот и карандаш, чтобы делать записи.
Она едва не поперхнулась вином и неверной рукой поскорее отставила бокал. Казалось, сама земля разверзлась у нее под ногами.
– Да вы чем-то шокированы? – осведомился Гай, испытующе глядя на нее, но Корри не могла найти ответа. Какое ей в конце концов дело до его личной жизни? И все же откуда взялось это странное ощущение пустоты, точно ее ограбили или подло обманули, заставив поверить, будто ей принадлежит нечто бесконечно ценное, а потом безжалостно отобрали да еще и посмеялись. Как могла она столь жестоко ошибиться в Гае де Шардонне? Он казался таким равнодушным, холодным, истинным ценителем женщин, опытным охотником, от которого не ускользнет добыча, включая ее самое.
Негодование и гнев переполняли Корри. Похоже, ее соблазнили принять участие в конкурсе, где победитель давно уже определен? Это несправедливо. У любой игры есть правила.
– Шокирована? Можно сказать и так. Насколько я понимаю, вы уже были обручены, когда предлагали мне идти к вам на содержание?
– Естественно. – Он вежливо склонил голову. – Но если позволите напомнить, предложение исходило от вас.
– Возможно, – запальчиво бросила девушка, краснея, – но я что-то не заметила особенных колебаний с вашей стороны!
– Но отвергнуть столь очаровательное предложение было бы непростительной грубостью!
Он слегка коснулся ее руки донышком ледяного запотевшего бокала; прозрачная капля скатилась на тыльную сторону ладони, и девушка вздрогнула.
– Вы… как там по-английски… поразили меня в самое сердце. Однако так или иначе, я твердо намереваюсь разорвать перед свадьбой наши… отношения.
– Как предусмотрительно с вашей стороны, – прошипела Корри. – Как… галантно.
– Надеюсь. А ваша роль будет заключаться вот в чем: я из почтения к невесте, уважая ее нежные чувства, нанимаю компаньонку, чтобы она удерживала меня от всяких неосторожных поступков и рискованных похождений. И мой план прекрасно удался. При виде вас все эти женщины – а в мире нет созданий прекраснее, изящнее, очаровательнее парижанок – дважды подумают, прежде чем попытаются совратить меня с пути добродетели. К завтрашнему утру весь Париж заговорит о вас.
– А ваша невеста? Как насчет нее? Что она подумает, узнав обо мне?
– Ничего, – равнодушно заметил Гай. – Мы друзья. Помолвлены чуть ли не с детства. Возможно, эта новость… позабавит ее.
– Насколько я поняла, она – ваша родственница.
– Да, кузина, – с некоторым удивлением отозвался Гай. – Откуда вы знаете?
– Догадалась.
Ей было известно о французских браках куда больше, чем подозревал Гай, особенно если речь шла о высших кругах. Бедная его невеста – обрученная с колыбели, вынужденная подчиняться условностям и обычаям, а заодно и необходимости сохранить нетронутым семейное состояние. Брак по расчету – как это печально! Да еще с чванливым, бесчувственным бабником, не пропускающим ни одной юбки!
– И вы, конечно, будете верны жене?
Ни в голосе, ни на лице не отразилось ни малейшего презрения, которое она испытывала к этому человеку.
– Естественно. Пока это будет необходимо.
– Ну разумеется, сын и наследник, продолжатель рода.
Чисто французская расчетливость! Но где же страсть, желание, романтика, все, ради чего стоит жить?
– А ваша невеста… те же правила распространяются и на нее?
– Нет, – оскорбленно процедил Гай. – Незамужней женщине позволяется многое, даже измена, но после свадьбы?! Никогда!
– Понятно.
Ее симпатии к несчастной невесте утроились.
– То, что дозволено вам, немыслимо для вашей жены.
– Таковы неписаные законы света, – пожал плечами Гай.
«Слава Богу, ко мне это не относится», – едва не выпалила Корри, но он опередил ее:
– Боюсь, спор не имеет смысла. Не все так помешаны на независимости, как вы, не говоря уже о том, что далеко не каждая женщина добивается ее столь эксцентричными методами. Но в любом случае брак – не та тема, которую надо обсуждать. Так вы принимаете предложенный пост или нет?
Корри уставилась на белоснежную скатерть. Какой-то бесенок подталкивал ее ответить на светившийся в глазах Гая вызов. Он воображает, что может играть с ней, использовать в своих нечестивых замыслах. Но как бы месье не пришлось сто раз пожалеть о той минуте, когда ему взбрела в голову мысль нанять компаньонку! Как только Корри давали поручение – убирать ли гостиничные номера, запомнить арию или надзирать за прожженным донжуаном, – она старалась изо всех сил.
– Принимаю. Заманчивое предложение. Учитывая нашу взаимную неприязнь, это один из немногих случаев, когда мы могли бы быть друг другу полезны.
– Прекрасно.
Он и виду не подал, что укол достиг цели. Они встали, и Гай с неизменной учтивостью проводил ее к машине, но сам не сел.
– Куда вы собрались? – пробормотала она, мгновенно охваченная паникой.
– По делам. – Опять эта загадочная улыбка! – Сегодня вечером вы мне не понадобитесь. Андре отвезет вас домой. Предлагаю лечь спать пораньше. Завтра будьте готовы к десяти утра.
И прежде чем Корри успела расспросить его подробнее, Гай сделал знак водителю, и машина рванулась вперед. Корри зябко поежилась. При всех своих недостатках Гай де Шардонне был единственным ее знакомым в Париже.
На столе в холле она нашла маленький сверток, адресованный ей. На приложенной карточке было напечатано:
«Пункт четвертый».
Внутри оказалась эмалевая табакерка, которая могла бы принадлежать Марии Антуанетте, наполненная до краев голландским драже в шоколаде.
Но Корри так устала, что ей было не до шоколада. Гай Шардонне – такой непонятный человек. Странный. Даже его щедрость казалась бездушной и холодной.
Девушка вздохнула. Почему мысль о скорой женитьбе Гая так неприятно гложет ее? Корри следовало бы радоваться, поскольку в этом случае она в полной безопасности. Зачем же мучиться? Ведь она вовсе не хотела бы заполучить Гая! Нет, это всего лишь уязвленное тщеславие.
Корри долго не спалось. Наконец ей все-таки удалось забыться, и во сне она увидела себя закованной в зеркальную броню.
Ровно в десять утра она спустилась вниз, и Андре отвез ее в дом моделей Диора. Приглушенное освещение, тишина, запах ландыша. Ассистентка в черном шелковом платье проводила ее в салон, где уже поджидал Гай де Шардонне. При виде ее простого желтого ситцевого платья он грустно покачал головой.
– Все та же любовь к полевым цветам? – тихо поинтересовался он, усаживая девушку в чрезвычайно неудобное белое кресло.
– Радуйтесь, что я не накинула алую шаль, – парировала Корри.
– Поверьте, я от души вам благодарен!
Девушка заметила, что, несмотря на вчерашний утомительный день, он совсем не выглядит усталым, хотя сама она едва держалась на ногах. Гай заказал кофе, и они так и просидели с чашками в руках во время демонстрации моделей. Манекенщицы гордо выступали, кружились и приседали, напоминая ярко раскрашенных марионеток, и Корри совсем забыла о гудящих ногах и ломоте в пояснице. Больше всего ей понравились платье для коктейлей из перемежающихся косых полос нефритово-зеленого бархата и атласа и вечерний туалет из черного тюля, расшитого золотыми розами. Просто невозможно устоять против такой красоты! А дневное платье из алого фуляра с двусторонним жакетом, а блузка из лазурного шелка с жабо, а халат-кимоно всех цветов радуги и летнее платье с юбкой «солнце» абрикосового цвета с широким полосатым кушаком…
На середине показа она обнаружила, что глаза всех девушек устремлены на Гая, словно ее присутствие было сплошным недоразумением. Одна манекенщица хлопала ресницами и вовсю вертела бедрами, открыто предлагая себя. К радости Корри, Гай совершенно ее не поощрял и с каждой новой моделью хмурился все больше. В конце концов он подозвал ассистентку:
– Все это никуда не годится.
– Что вы, месье, такие прекрасные наряды!
Ассистентка, очевидно, разрывалась между боязнью упустить выгодного клиента и преданностью своему хозяину.
– Согласен, но не для мадемуазель.
Корри уткнулась носом в чашку, изо всех сил пытаясь не показать, что она понимает, о чем идет речь.
– Позвольте объяснить, – продолжал Гай. – Мадемуазель, как видите, сильно отличается от тех девушек, которых я приводил до сих пор.
– Неужели?
Ассистентка, видимо, сгорала от любопытства, хотя по-прежнему держалась настороженно. Волна благодарности поднялась в душе Корри. Он прав, она не похожа на других. Наконец-то до Гая дошло: она – единственная, неповторимая, особенная. Она – Корри.
Но следующая фраза Гая совершенно ее обескуражила, неумолимо вернув на землю с тех высот, в которые она вознеслась.
– Жаль, конечно, она не красавица в классическом понимании этого слова. Недостаточно высока и стройна. Довольно полная. Однако я целиком вам доверяю. И надеюсь, что с вашей помощью мы сумеем если не исправить, то хотя бы скрыть недостатки. Думаю, вы поняли?
– О да, месье.
Ассистентка оглядела Корри с видом рачительной хозяйки, проверяющей на зрелость томаты. Корри поспешно проглотила кофейную гущу и едва не поперхнулась.
– Ну, что вы скажете? Можно сделать что-нибудь? По крайней мере волосы и кожа довольно неплохи, не так ли?
– Да, весьма интересная задача. – Глаза ассистентки вдохновенно сверкнули. – Подумаем, что можно предпринять.
Снова появились манекенщицы, но на сей раз, к их очевидной досаде, демонстрировали наряды, весьма далекие от того потрясающе эффектного стиля, который так нравился Корри. Теперь они были похожи на скромных, скучных воробушков – в одежде всех оттенков кремового, серого и бежевого. Корри с ужасом смотрела на них. Каждая клеточка тела томилась по ярким цветам и блеску. Никаких оборок, кружавчиков или люрекса. Даже «горошка»!
– Вот это гораздо лучше, – одобрил Гай. – Наш девиз – простота и скромность. Превосходно!
Корри стояла, изнемогая от бешенства, пока портнихи суетились вокруг с сантиметром. Душа скучала по вызывающе-алому, солнечно-желтому, сумеречно-синему, а что она получила? Действительно униформа, скорее подходящая гувернантке, чем светской женщине. Какое имеет значение, что джерси и твид – самых дорогих сортов, а каждый шов сделан вручную? Тоска, тоска, зеленая тоска! И слова Гая все еще острыми шипами впивались в сердце. Так, значит, она не классическая красавица… Ну что ж, кому сейчас нужна классическая красота?! Такой тип женщин давно ушел в небытие вместе с корсетами и шнуровкой. Она, Корри, – идеал будущего!
К полному расстройству Корри, оказалось, что посещение Диора – лишь первое в ряду целой серии столь же унизительных визитов. В домах Балмейна, Живанши и мадам Гре повторилась та же история. Гай позволял манекенщицам показывать самые последние, самые восхитительные модели, затем произносил все ту же маленькую речь и заказывал одежду, по мнению Корри, более подходившую для ее бабушки.
В довершение всего, глядя в окно машины, она видела на тротуарах девушек в точно таких же платьях, которые выбрала бы сама, – молодежных, ярких, изумительных цветов и фасонов. Она показала на них Гаю.
– Совершенно не подходит, – сухо ответил тот. – Вы компаньонка, а не цыганка.
– Но они такие хорошенькие, – запротестовала Корри.
– Возможно, – буркнул Гай, – но также вызывающе аляповатые, дешевые и кричащие.
Корри оставалось лишь молча переживать. К сожалению, на ум не приходило достойного ответа.
– Понимаете, – заметил Гай, немного смягчившись, – главное – усвоить, что вам идет. Создать собственный стиль. Не надо ничего чрезмерного. Конечно, будь вы красавицей в классическом смысле слова…
– И что тогда? – вызывающе осведомилась Корри.
Но Гай, как ни в чем не бывало, продолжал:
– Будь вы классической красавицей, могли бы носить все что угодно. Но поскольку о вас этого не скажешь, приходится быть крайне осторожной в выборе.
– Хотите сказать, что без посторонней помощи я не смогу выглядеть как подобает?
– Что-то вроде этого, – дружелюбно улыбнулся Гай.
Но Корри не сдавалась:
– Наверное, есть и другие модельеры, достаточно уважаемые, но при этом… немного более изобретательные?
– Кого вы имеете в виду? Корри порылась в памяти:
– Ив Сен-Лоран?
– Ни в коем случае, – отмахнулся Гай. – Это дурной тон.
– Корреж?
– Уличная мода.
– Ланвин?
– Довольно сносен, но лишь для очень молодых девушек.
– Скиапарелли?
– По-моему, вы немного отстали от жизни, – рассмеялся Гай. – Ее дом давно закрыт, и в любом случае она вовсе не считалась серьезным дизайнером. Слишком вызывающие модели. Перчатки с искусственными ногтями на пальцах. Блузки с петушиными перьями и золочеными эполетами! Это не мода, а театральные костюмы! Опять ваше пристрастие к средиземноморскому побережью!
Это задело девушку. Она вспомнила открытое розовое платье матери – причудливое сочетание яркой сеточки, блесток и стекляруса. В детстве она мечтала о таком же, считая его верхом изящества и изысканности. Неужели она ошибалась?
Корри поспешно отогнала непрошеные сомнения. Просто Гай слишком уверен в себе и не терпит возражений. Но сейчас ее очередь нанести удар:
– А как насчет Баленсьяги? – Она немного помолчала, чтобы насладиться произведенным эффектом. – Величайший модельер мира! Он был испанцем! Боюсь, ваша нелюбовь к Средиземному морю в этом случае несколько неуместна.
– Верно. Баленсьяга был гением. Настоящим мастером, – согласно кивнул Гай. – Будь его дом открыт, мы отправились бы только туда и никуда больше. Его стиль вам идет. Как и всем женщинам. Он мог превратить мексиканскую певичку из кордебалета в герцогиню.
Корри проглотила оскорбление. Ничто не затмит ее триумфа! Наконец ей удалось взять верх! Один – ноль в пользу Средиземного моря!
Но Гай, словно не замечая ее торжествующей физиономии, с абсолютно непроницаемым видом произнес:
– Однако меня удивляет, что вы считаете, будто его талант вдохновлялся видами средиземноморского побережья. Его стиль, несомненно, ничуть не напоминает разгул испорченного воображения, присущий Скиапарелли. Девиз Баленсьяги – простота, строгость, сдержанность. Но подозреваю, вы в вашем достойном всяческих похвал стремлении доказать мою неправоту совершенно забыли, что берега Испании омывает также Атлантический океан. Именно в тех местах родился и вырос Баленсьяга. Кроме того, вряд ли ему понравилось бы, назови вы его испанцем. Он баск, а это нечто совершенно иное.
Корри пришлось стерпеть и это. Черт возьми, откуда такие знания! Но больше всего ее бесил этот насмешливо-соболезнующий взгляд.
– Баленсьяга против Скиапарелли, Атлантика против Средиземноморья… довольно странное соперничество, не находите? – беспечно бросил он, но тут же вновь стал серьезным. – Правда, я не сомневаюсь, что в конце концов Атлантика выйдет победительницей. Что ни говори, но как может обыкновенное озеро равняться с огромным океаном?
Корри презрительно проигнорировала вопрос, прекрасно понимая, на что он намекает. Она всего-навсего жалкая, ничтожная, заурядная простолюдинка а он богатый аристократ, то, что называется «сливки общества». Но кто знает, может, и она сумеет чем-то удивить его? Что, если и у нее в запасе несколько сюрпризов?! Он накупил ей кучу унылых противных дорогих тряпок, но она станет носить их гордо, как самые модные туалеты, с шиком настоящей светской дамы! Она ему покажет!
Корри без возражений наблюдала, как Гай покупает ей строгие, изысканно-простые серебряные ожерелья и серьги, туфли ручной работы в «Селин», перчатки и шарфы в «Эрме», принимая его неуемную щедрость с ледяной вежливостью и не забывая холодно благодарить за каждую покупку. Кроме того, Корри внимательно прислушивалась к его советам и даже вытащила блокнот и карандаш, чтобы делать записи.