Кивком я подтвердил его мысль.
- Прошло уже девять рук дней, как мы начали. Я думал, что
займет совсем немного времени. А конца еще не видно.
- Ага, - согласился он.
Я сделал еще глоток, потом сказал:
- Знаешь, у меня для тебя плохие новости.
- Да? Какие?
- Воздушной ткани больше не будет. Мы истощили все дикие
домашние деревья. Ткачи могут изготавливать ткань, конечно, но
если не пропитывать нити, ничего хорошего не будет.
- Чудесно, - произнес он, хотя его тон давал понять, что
думает он как раз наоборот. - Правда, это почти не имеет
значения, поскольку мы не сможем сделать газ.
Я налил еще пива.
- Конечно, - сказал он, - у меня уже хватает воздушной
ткани для небольшого летучего корабля... который мог бы нести
меня одного. - Он немного помолчал, икнул и продолжал: - Если
придется делать летающее заклинание с горячим воздухом, то я
его сделаю. Только для того, чтобы Шуга не мог назвать меня
лжецом. Я обещал.
Он допил свою чашу и молча протянул мне, я наполнил ее.
- Я бы продал все свои надежды на полет за кварту хорошего
шотландского пива прямо сейчас. Ладно, если мы не можем больше
брать сок от диких домашних деревьев, давай брать его от
прирученных домашних деревьев.
- Освященных домашних деревьев, - поправил я его. - Но
осквернить домашнее дерево! Если ты попытаешься это сделать, то
тебя уж наверняка сожгут. Вмешиваться насчет жен - это одно, а
насчет домашних деревьев - совсем другое.
- Мы не можем брать сок от освященных домашних деревьев, -
повторил Пурпурный. Я встревожился. Лицо его раскраснелось. -
Но мы можем сперва снять благословение.
- Чепуха!
- Почему? Шуга снял благословение ткацких богов других
деревень. Шуга снял бла гословение с женских имен. Почему я не
могу снять благословение с чего-нибудь?
Он был прав.
- А почему не можешь? - спросил я.
- Потому что я не знаю заклинания, снимающие благословение,
- ответил Пурпурный.
- Никто не знает, - возразил я. - Заклинаний, снимающих
благословение с домашних деревьев просто нет. В них никто и
никогда не нуждался.
- А я возьму и придумаю. Разве я не волшебник?
- Конечно, - ответил я.
- Лучший волшебник во всем этом спиральном рукаве и еще в
двух соседних.
Он опять понес тарабарщину. Что ему сейчас требовалось, так
это еще одна чашка пива. И мне тоже. Мы потащились в верхнюю
деревню и вскарабкались в мое гнездо.
Я достал непочатый кувшин. Пурпурный сделал первый глоток.
Где-то по дороге он потерял свою чашку и потому пил теперь
прямо из горлышка.
- Как же ты собираешься снимать благословение с домашних
деревьев, - спросил я.
Пурпурный оторвался от кувшина, поглядел на меня с упреком
и пошатнулся.
- Пойдем и посмотрим!
Довольно неловко он выбрался из гнезда, и мы торопливо
потопали через всю деревню к одному из самых больших домашних
деревьев - гнезду Хинка Младшего.
Пурпурный еще глотнул пива и задумчиво уставился на дерево.
- Какому богу это дерево посвящено? - поинтересовался он.
- Хм, дерево это... Хинка Младшего... Думаю, оно посвящено
Поуму - Богу плодородия. У Хинка четырнадцать детей и все,
кроме одного - девочки.
- Ну-ну, - произнес Пурпурный. - Тогда мне следует снимать
благословение зельем бесплодия, верно? Пиво, будучи алкогольным
напитком, является средством очищающим. Да, в этом случае пивом
можно пользоваться, чтобы что-то сделать бесплодным. Пиво
должно входить в снимающее благословение заклинание. И, дай-ка
подумать, надо еще использовать лепестки колючего растения,
которое расцветает только раз в пятьдесят лет и еще...
Он продолжал что-то в том же духе. Я отпил пива и пошел
вместе с ним обратно к его гнезду. Пурпурный исчез в нем, еще
что-то бормоча. Из двери гнезда посыпался град предметов и
волшебных устройств.
- Мусор! - прогремел голос Пурпурного. - Все это мусор...
проклятье, не могу найти лепестки колючего растения... Можно
его заменить?
- А это не опасно?
- Ты хочешь ждать пятьдесят лет?
- Нет.
- Я тоже. Заменяем.
Немного погодя, он сам вывалился из гнезда, неловко
приземлился на вершину внушительной кучи волшебных предметов, и
начал заталкивать их в большой короб.
- Мне ясно, Лэнт, что это дело надо еще исследовать. Давай
вернемся в деревню и взглянем лишний раз на деревья.
Мы еще раз обозрели дерево Хинка. Красное солнце стояло на
западе. У нас осталось возможно час времени до голубого
рассвета.
- Это ночное или дневное заклинание? - спросил я.
- Не знаю. Давай сделаем его утренним заклинанием.
Пятичасовое утреннее заклинание.
Он еще отпил пива. Кувшин был почти пуст.
Пурпурный икнул и вытащил глиняную чашу. Он начал мешать в
ней зелье, потом неожиданно изменил намерение и выплеснул
содержимое на землю. Начал мешать другое, но тоже вылил - оно
зашипело в луже первого. В конце концов он принялся ссыпать
вместе порошки, понюхал смесь и поморщился.
- Фу! Почти-почти. Это подойдет. Все, что теперь требуется,
это...
Он неожиданно выпрямился и объявил:
- Меня приперло.
Пурпурный подобрал накидку и огляделся в поисках кустов. Их
здесь не оказалось. Пурпурный взглянул на чащу перед собой и
пожал плечами.
- А почему бы и нет?
В чашу полилась горячая струя.
- Пурпурный! - закричал я. - Это просто гениально...
испорченная вода сделает заклинание вдвое сильнее...
испорченная вода волшебника! Клянусь!
Пурпурный скромно одернул накидку.
- Ничего особенного, Лэнт. Это вышло естественно. - И
потянулся за пивом, объясняя: - Позже мне еще понадобится.
Он отпил, потом вернул пузырь мне. После чего осторожно
поднял чашу с волшебным зельем.
- Теперь осталось сделать только одно.
Я опустил кувшин и спросил:
- Что же?
- Как что? Испытать заклинание, конечно!
И он тотчас начал петь и приплясывать вокруг дерева Хинка.
На втором круге он почти запутался в своей накидке, но, к
счастью, распутался раньше, чем упал со своей чашей. Он быстро
скинул накидку, снова поднял чашу и начал приплясывать вокруг
дерева и петь.
- Вот мы идем вокруг колючего растения, колючего
растения... вот мы идем вокруг колючего растения в пять часов
утра...
Я подумывал, стоит ли ему говорить, что он снимает
благословение не с колючего растения, а с домашнего дерева,
когда Хинк неожиданно высунул голову из гнезда и заорал:
- Это что еще за шум?
Он сморщил нос.
- И что это за ужасный запах?
- Ничего особенного, - ответил Пурпурный и снова двинулся
по кругу. - Иди спи дальше, Хинк. Мы просто снимаем
благословение с твоего домашнего дерева.
- Вы это что? - Хинк ощетинился и раздраженно выбрался
наружу.
- Успокойся, Хинк, - попросил я. - А пока выпей пива. Я
тебе все объясню.
Хинк вылил. И мы выпили. И мы рассказали ему, что у нас
мало крови домашнего дерева, и как отчаянно нуждается в ней
Пурпурный, чтобы покончить со своей летающей машиной и покинуть
этот мир, и что он оказывает Пурпурному великую честь. Мы
объяснили ему, что все это на день-два, а потом Шуга будет рад
освятить его дерево заново.
К тому времени, как мы кончили объяснять, Хинк был почти
такой же пьяный, как и мы. Он только согласно кивал головой,
когда Пурпурный снова схватил свою чашу и начал петь и плясать
вокруг его дерева, брызгая на него зельем.
Мы немножко понаблюдали и не смогли удержаться от смеха.
Пурпурный закричал:
- Хватит торчать и хохотать, помогите мне!
Мы переглянулись и пожали плечами. Хинк сбросил накидку, в
которую только что завернулся и присоединился н Пурпурному.
Немного подождав, чтобы прикончить пиво, я сказал то же самое.
Когда мы кончили снимать благословение с дерева Хинка, то
обнаружили, что зелья еще осталось много. Поэтому мы
направились к дереву Анга Рыбака и Сетевладельца. Анг тут же
высунулся из своего гнезда и закричал:
- Празднество? Подождите, и я с вами!
Он почти мгновенно вылетел из гнезда, на ходу сбрасывая
одежду, но Пурпурный вдруг перестал петь.
- Нет, ничего не получится. Мы без пива.
- Получится, получится! - закричал Анг. Он исчез в гнезде и
тут же вернулся с полным кувшином. - Вот! Нельзя же прерывать
праздник.
Когда мы переплясали вокруг его дерева пять раз. Анг вдруг
повернулся ко мне и спросил:
- Кстати, Лэнт, а что мы празднуем?
Я ему объяснил.
- О! - только и выговорил он. - Раз этого хочет волшебник -
значит все в порядке.
Мы снова продолжали танцевать. Шум разбудил кое-кого из
соседей и они присоединились к нам, конечно же с пивом. Мы
сняли с их деревьев благословение и уже совсем было направились
к моему гнезду, как вдруг зелье кончилось.
- Пурпурный, это несправедливо. Ты снял благословение почти
со всех деревьев, ты должен снять его и с моего.
Мы наготовили еще зелья. На этот раз испорченной воды
хватало у нас всех. Время было как раз перед восходом солнца.
Мы могли видеть, как из-за горизонта появляется его
бело-голубой диск, большинство мужчин деревни уже проснулись и
жаждали присоединиться к очереди выливающей испорченную воду в
горшки для зелья - теперь их было уже несколько.
Вновь прибывающих мы отсылали назад за пузырями с пивом.
Как только один кувшин пустел, другой, полный, появлялся.
Казалось ниоткуда.
Новоприбывшие несли и несли их. Жены нервозно выглядывали
из гнезда. А мы уже были готовы продолжить пляски и пение. Мы
танцевали и пели вокруг каждого дерева, которое нам попадалось,
пока солнце не вспыхнуло на горизонте. Мы пели и танцевали при
резком голубом свете, пока солнце не скрылось за облаками. И
вдруг оказались среди яростной бури.
- Ура! Заклинание получилось!
Мы поскакали вниз со склона и стали плясать вокруг дерева
Пурпурного с семью огромными воздушными мешками, повисшими над
нами.
- Боги рассердились! Боги рассердились! - пели мы. - Идет
дождь! Все боги зарычали!
Гром и молния раскололи небо. Теплые капли дождя приятно
падали на наш обнаженный мех...
А затем...
Треск... яркий проблеск... наши волосы поднялись...
послышался чудовищный кккррр-ммм-прр! И шар оранжевого пламени
окутал мешки Пурпурного, дерево и все остальное.
На мгновение я замер в оцепенении. Не зашли ли мы слишком
далеко? Не собирается ли Элкин уничтожить и эту деревню? Но
затем все кончилось. Воцарилась тишина. Только спокойный плеск
водяных капель.
Когда я проснулся, уже сияло малиновое солнце. Надо мной
стоял Шуга и тоже сиял.
- Шуга, - пробормотал я и застонал. Звук моего голоса ранил
мое левое ухо.
- Лэнт, - проговорил он. Звук его голоса ранил мое правое
ухо.
- Шуга, - сказал я.
- Надеюсь ты помнишь смысл своего танца сегодняшним утром?
- Не моего танца, не моего! - Я приподнялся на одной руке.
- Это танец Пурпурного. Он снял благословение с некоторых
домашних деревьев, чтобы можно было использовать их кровь.
- Он... что?
- Шуга, - пролепетал я. - Не кричи так. Он сделал это
ненадолго. Ты можешь освятить их заново.
- Я могу что...?
- Ты можешь освятить их заново, как только мы возьмем
немного их крови.
- Когда? - воскликнул он.
Я поморщился.
- Мне надо благословлять ткань, мне надо благословлять раму
летающей лодки, мне надо благословлять нити, а теперь еще и
гнезда. Где я возьму время?
- Ты найдешь его Шуга. Мы сняли благословение не с такого
уж большого числа деревьев.
- А с какого?
- М-м, их немного.
- Так сколько это "немного"?
- Гм, дай прикинуть... Это были деревья Огна, Хинка, Вифа,
Тетта, Голдина и... м-м... м...
- Продолжай, дырявая башка! Вспоминай!
- Я вспомню, Шуга, я вспомню. Не подгоняй меня... Я помню,
мы сняли благословение с моего дерева, и, кажется, с дерева
Пурпурного... но я думаю, нам не следует беспокоится насчет
дерева Пурпурного. После того, как мы сняли с него
благословение, там почти ничего не осталось. И я думаю, с
дерева Снарга, хотя нет... или, может быть...
- Лэнт, ты... если ты не вспомнишь, мне придется
переосвящать каждое дерево в деревне!
- М-м, я уверен, Шуга, я вспомню. Дай мне только время.
Шуга собирался освящать заново каждое дерево в деревне. Но
мы не могли пойти на это. Это означало, что со всей остальной
работой придется подождать, пока он не найдет время
благословить ее.
И мы решили просто раздать хозяевам деревьев волшебные
символы, с тем, чтобы потом Шуга смог их отработать. Подобно
символам Пурпурного они обещали заклинания в будущем, с которым
Шуга мог бы расплатиться позднее.
- Гм-м, - произнес он, поглядывая на деревню. Было ясно,
что идея ему не понравилась. - Ладно, но все-таки мне хотелось
бы знать... Намерен ли ты признаться, как вы с Пурпурным
накладывали заклинания?
- Ну, все это так смутно... Я помню мы пели, танцевали и
было очень весело. Пурпурный пел что-то вроде: "идет дождь, он
льет, все боги зарычали..."
- Могу представить...
- Ах, да, он еще пел: "вот мы идем вокруг колючего
растения..."
- Он превратил колючее растение в домашнее дерево или
наоборот?
- Только символически, Шуга...
- Только символически? - Шуга застонал.
- Конечно, только символически. Каким образом можно
превращать домашние деревья в колючие растения?
- Ладно, - он вздохнул, - займемся делами.
Сбор сока уже начался, когда я направился в нижнюю деревню.
Белису Горшечнику предстояло потрудиться, чтобы нам было в чем
хранить кровь домашнего дерева - мы не собирались истощать их
еще раз.
Когда я рассказал ему в чем дело, тот пришел в восторг. Это
означало большой заказ, и он принялся подпрыгивать и напевать:
- О, отлично, отлично... О, волшебные символы...
Я пожал плечами и покинул его. Голова все еще болела. Я
пошел к реке, надо было переговорить с Пурпурным. Но я не мог
найти даже того места, где он работал. Вокруг почерневшего
ствола его домашнего дерева уже плескались буруны. Половина
нижней деревни уже ушла под воду. Река далеко вышла из берегов.
Семьи из нижней деревни уже начали перебираться на холм, чтобы
занять домашние деревья, которые мы для них заранее
приготовили. Но я и не представлял, что вода может прибывать с
такой скоростью. Ведь прошло совсем немного времени с тех пор
как я был здесь.
Пурпурного я отыскал у Френа Кузнеца. Оба были поглощены
работой с деревом и металлом. Я не мог вникать в то, чем они
занимаются, но казалось, невероятным, чтобы Френ, личность
самая приземленная, стал работать над волшебным устройством.
Когда я намекнул про это, Френ только зарычал. Пурпурный
ответил:
- Я нуждаюсь в его искусстве, Лэнт. Он - единственный
человек, который может сделать то, что мне нужно. У нас есть
медный провод, теперь надо найти способ, как его изолировать.
- Изолировать? Пурпурный, я бы просил тебя говорить, как
человек.
- Это означает, поймать магию в провод, таким образом она
не сможет сделать короткое замыкание. Я могу закрутить его
спиралью, но если нитки сомкнутся... Я думаю, может покрыть его
слоем сока?
- Теперь у нас много крови домашнего дерева, Пурпурный. В
верхней деревне уже работают бригады сборщиков. С деревьев, с
которых мы сняли благословение...
- Помню, я помню! - Пурпурный коснулся своей головы. - О,
голова у меня, ты не поверишь...
Я вполне верил, но перешел к более насущным делам. Я
сказал:
- Твое дерево было уничтожено ночью, Пурпурный.
- Это не имеет значения. Найдется другое...
- Но твоя батарея...
Он подбросил ее вверх и сказал:
- В безопасности. Я всегда ношу ее с собой.
- Ты придумал способ восстановить ее силу?
- Как раз над этим я сейчас работаю. - Он указал на
устройство на верстаке Френа. - Это только модель. Но когда у
Френа будет больше медного провода, мы построим настоящую
установку. Мы должны еще обмотать настоящую установку, вот эти
две железные стойки, медным проводом. А потом мы вставим между
ними длинный цилиндр из железа, так, чтобы он мог вращаться
между двумя стойками. Нам придется и его тоже обмотать
проводом, намотать столько, сколько влезет. Затем нам придется
протянуть провод, длиной с полмили...
- Полмили? Это плата за обучение работе по металлу?
- В твоей старой деревне может так и было, - фыркнул Френ.
- Здесь металла намного больше.
- Кроме того, мы не можем рисковать, устанавливая слишком
близко источник электричества, - объяснил Пурпурный. - От
потока искр от него могут взорваться водородные мешки.
- Взорваться?
- Вспыхнуть, - ответил Пурпурный. - Загореться.
- Ты хочешь сказать, что вчера на твоем домашнем дереве...
- Вот именно! - ответил Пурпурный, повернувшись к Френу.
- Кстати, ты нам будешь нужен здесь, - сказал Френ,
обращаясь ко мне.
- Поможешь переплавлять эту медь в провод. Умеешь работать с
воздушными мехами?
На скале Юдион женщины все еще пряли нить - приятная
пасторальная сцена. Огромные серебряные петли мерцали над
обрывом, шевелились на ветру.
Я пришел к сыновьям, которые как раз кончали мастерить
выносные снасти для лодки. Каждый день они добавляли к мачтам и
снастям все новые и новые детали. Все, что им теперь
требовалось, так это воздушные мешки.
Женщины, конечно, не знали о мешках Пурпурного. Они просто
видели большую узкую лодку с плавником на днище и двумя
поплавками, пристроенными по бокам. Естественно, женщины
судачили между собой. Ненароком одна из моих жен поведала мне о
самом последнем и самом нелепом слухе: мол странная машина
Пурпурного собирается взлететь со скалы, махая крыльями.
Пурпурный только ждет, пока Орбур и Вилвил покроют снасти
тканью и перьями.
Мы пытались пресечь слухи, указывая самым крикливым
женщинам на воздушные мешки, которые Пурпурный наделал для
детей. Мы говорили, что именно они поднимут воздушную лодку. Но
толку все равно было мало. Большинство маленьких воздушных
шаров через несколько дней стали вялыми, они спускались на
землю. Теперь я понимал, что имел в виду Пурпурный, когда
говорил, что его батарея нуждается в подзарядке, в своем долгом
путешествии ему придется все время добавлять водород в баллоны.
Вилвил наносил очередной слой крови домашнего дерева на
обтянутый тканью бок. Орбур как раз кончил крепить велосипедную
раму в лодке и тянул ремни к странной конструкции из лопастей.
Велосипед на летающей лодке?
- Что это? - спросил я.
- Это толкатель воздуха, - ответил Вилвил.
- Делатель ветра, - добавил Орбур.
- Что он делает?
- Он делает ветер, - сказал Орбур. - Хочешь покажу? У нас
есть другой, прикрепленный справа.
Он начал перебираться через лодку на другую сторону.
- Эй, - воскликнул Вилвил, - поосторожнее!
- Не ворчи, - бросил Орбур и продолжал карабкаться.
- А это безопасно забираться на них? - спросил я.
- Вполне, - ответил Орбур сверху. - Они для того и
придуманы. Тот кто будет приводить в действие воздушные
толкатели, должен пробраться сюда, чтобы сесть на велосипедную
раму.
- Ну-ну! - воскликнул я.
Орбур протиснулся на сидение, объясняя:
- В воздухе здесь не на чем будет стоять, кроме как на
выносных снастях. Мы с Вилвилом практикуемся перебираться на
лодке сюда и обратно.
Я кивнул.
- Да, в этом есть смысл.
- Встань позади машины с лопастями, но не слишком близко.
Я так и сделал. Вилвил прекратил мазать, чтобы тоже
посмотреть. Орбур начал вращать педали, воздушный толкатель
начал вращаться. В мое лицо подул ветер. Сильнее и сильнее. Это
был крошечный ураган, и шел он от Орбура, от этого устройства с
лопастями! Я отшатнулся назад, прикрыв глаза рукой. Мои сыновья
засмеялись. Орбур оставил в покое велосипедные педали. Вращение
замедлилось, а с ним стих и ветер.
- Видишь? - сказал Орбур. - Оно делает ветер. Когда мы
поднимемся в воздух, то опустим толкатели на ремнях вниз. Они
будут висеть на высоте человека ниже корпуса лодки. Мы сядем на
велосипеды и начнем крутить педали. Шкивы начнут вращать валы,
а лопасти делать ветер. Ветер начнет толкать воздушную лодку, и
она двинется вперед.
- Ага, - сказал я, - но почему здесь два толкателя?
- Два нужны для того, чтобы управлять лодкой.
- Но это значит, что еще кому-то придется полететь с
Пурпурным?
- Двоим, - поправил Вилвил. - Один человек не сможет
привести лодку назад. Ведь Пурпурный останется там...
- Но... но... кто... неужели найдется такой глупец,
чтобы...
- Отец, - сказал Орбур. - Ты совсем не слышишь, что мы тебе
говорим. Это мы собираемся лететь с Пурпурным.
Меня будто ударило.
- Вы... что?
- Кто-то должен. А кто знает летающую машину лучше нас?
- Но... но...
Орбур слез с велосипедной рамы. Потом с подставки для лодки
и подошел ко мне. Нежно опустил руки на плечи и стал осторожно
подталкивать в сторону спуска с холма.
- Иди домой, отец, и подумай над этим. Ты увидишь, что это
самый мудрый выбор. Кто-то должен видеть, что Пурпурный улетел.
Кто-то должен в этом удостовериться.
И я пошел. Они были правы.
Я побрел вниз с холма в деревню. Повсюду были разложены
разнообразные конструкции воздушной лодки. Огромные полосы
сверкающей ткани были разложены на неиспользуемом склоне. Грим
Портной сшивал их вместе, чтобы сделать первый огромный мешок
Пурпурному. Эта ткань была уже обработана кровью домашнего
дерева и проверена на воздухонепроницаемость. Когда мешок будет
сшит, его швы обработают еще раз.
Ткань была легкой и воздушной, и порывы ветра образовывали
складки на ее поверхности, несмотря на грузы, которыми она была
придавлена.
Я и не представлял, что мы зашли так далеко. Мне казалось,
что потребуется много рук дней, прежде чем у нас окажется
достаточно ткани. Очевидно предсказания Пурпурного оказались
правильными.
Можно было подумать, что потребуется много времени, прежде
чем появятся хоть какие-то результаты, но когда это произойдет,
нам кажется, что это было только вчера.
И теперь воздушная лодка, совершенно неожиданно, оказалась
почти готова. Первый из мешков заканчивали шить, а Пурпурный
строил большой делатель газа.
Когда я подошел поближе, то заметил Шугу, который работал
вместе с Гримом. В руке он держал... экземпляр рисунка
Пурпурного. Казалось, Шуга руководит чем-то. Я подошел поближе,
начиная понимать, что Шуга или сверяется с рисунком, или...
Нет, вскоре все стало ясно. Он руководил переносом образца
на ткань. Зная, что в надутом виде мешок должен был принять
сферическую форму, Шуга хотел сделать соответствующие волшебные
метки на ткани. Поэтому он использовал самое лучшее летающее
заклинание из ему известных - заклинание Пурпурного. В конце
концов разве не представляли его рисунки воздушный корабль?
Шуга затребовал себе двух подмастерьев, и те наносили линии на
широкие полотнища.
Я продолжал свой путь в деревню и там столкнулся с группой
недовольных жителей. Они раскидывали палатки под своими
деревьями.
- Не собираюсь я жить на колючем растении, - бормотал
Триммел. - Я категорически отказываюсь.
Другие одобрительно бормотали.
Я попытался их успокоить. Это было самое лучшее, что я мог
сделать в этой ситуации.
- Как ваш Глава... - начал я.
- Ты тоже плясал!
- Ну, Главе необходимо находиться в хороших отношениях с
волшебником,
- ответил я. - Пурпурный пригласил меня танцевать. Мне нельзя
было отказаться.
- Ладно, - пробурчал Сверг, - что ты теперь собираешься
делать?
- И делать ничего не собираюсь. Это забота Шуги. Он обещал
снова освятить все ваши домашние деревья. Как только
представится такая возможность.
- Как только ему представится возможность? А если это
случится через много-много дней?
- Не волнуйтесь, - ответил я. - Он поручил раздать вам
голубые волшебные символы.
Они еще поворчали, конечно, но особенно не возражали.
Волшебные символы были теперь в обороте в обеих деревнях.
Кто-то спросил:
- Ну, где символы?
- Мои подмастерья их делают, - ответил я и поспешил на свою
рабочую поляну и быстренько замазал несколько костяных плашек
голубой краской. После чего приказал своим подмастерьям
накрасить столько же голубых символов Шуги, сколько было
красных символов Пурпурного. В будущем они все нам потребуются.
Я вернулся в деревню и начал распространять символы. Тут
началось новое ворчание и еще более сильное - из-за бригад
сборщиков сока. Некоторые жители говорили, что волшебник не
имеет права брать кровь их домашнего дерева, даже если теперь
они и считались колючими растениями. Я заплатил им символами
Пурпурного, и они успокоились.
Вскоре все разбрелись по своим гнездам спать.
А я пошел дальше к поляне ткачей. Ткачи роптали, потому что
Шуга не явился сегодня для утреннего благословения. Вместо
благословения пришлось раздать им пригоршню голубых символов.
- Это волшебные символы. Волшебные символы Шуги. Они имеют
ту же цену, что и символы Пурпурного. Только отвечает за них
Шуга.
Ткачи осторожно рассматривали голубые плашки. Им не
особенно нравились и пурпурные, но они были вынуждены принимать
их. Теперь же им предлагались еще одни символы, и они нравились
им еще меньше.
Но я все-таки уговорил их.
- Шуга их оплатит, как только у него выдастся время. Это
только обещание заклинания. Как только он покончит с другими
делами, он придет и освятит ткань. Идите и работайте.
Они, недовольно поворчав, разошлись по своим станкам.
Теперь они получали плату и пурпурными и голубыми плашками. Я
поглядел, остались ли в карманах символы, нашел несколько штук
пурпурного и голубого цвета и отправился обратно в деревню. То
и дело встречались люди, которых я ранее пропустил и выражали
нежелание жить в колючих растениях. Каждому я давал по два
символа. По голубому - на заклинание, благословляющее дерево, и
по пурпурному - за использование крови домашнего дерева.
- Прошло уже девять рук дней, как мы начали. Я думал, что
займет совсем немного времени. А конца еще не видно.
- Ага, - согласился он.
Я сделал еще глоток, потом сказал:
- Знаешь, у меня для тебя плохие новости.
- Да? Какие?
- Воздушной ткани больше не будет. Мы истощили все дикие
домашние деревья. Ткачи могут изготавливать ткань, конечно, но
если не пропитывать нити, ничего хорошего не будет.
- Чудесно, - произнес он, хотя его тон давал понять, что
думает он как раз наоборот. - Правда, это почти не имеет
значения, поскольку мы не сможем сделать газ.
Я налил еще пива.
- Конечно, - сказал он, - у меня уже хватает воздушной
ткани для небольшого летучего корабля... который мог бы нести
меня одного. - Он немного помолчал, икнул и продолжал: - Если
придется делать летающее заклинание с горячим воздухом, то я
его сделаю. Только для того, чтобы Шуга не мог назвать меня
лжецом. Я обещал.
Он допил свою чашу и молча протянул мне, я наполнил ее.
- Я бы продал все свои надежды на полет за кварту хорошего
шотландского пива прямо сейчас. Ладно, если мы не можем больше
брать сок от диких домашних деревьев, давай брать его от
прирученных домашних деревьев.
- Освященных домашних деревьев, - поправил я его. - Но
осквернить домашнее дерево! Если ты попытаешься это сделать, то
тебя уж наверняка сожгут. Вмешиваться насчет жен - это одно, а
насчет домашних деревьев - совсем другое.
- Мы не можем брать сок от освященных домашних деревьев, -
повторил Пурпурный. Я встревожился. Лицо его раскраснелось. -
Но мы можем сперва снять благословение.
- Чепуха!
- Почему? Шуга снял благословение ткацких богов других
деревень. Шуга снял бла гословение с женских имен. Почему я не
могу снять благословение с чего-нибудь?
Он был прав.
- А почему не можешь? - спросил я.
- Потому что я не знаю заклинания, снимающие благословение,
- ответил Пурпурный.
- Никто не знает, - возразил я. - Заклинаний, снимающих
благословение с домашних деревьев просто нет. В них никто и
никогда не нуждался.
- А я возьму и придумаю. Разве я не волшебник?
- Конечно, - ответил я.
- Лучший волшебник во всем этом спиральном рукаве и еще в
двух соседних.
Он опять понес тарабарщину. Что ему сейчас требовалось, так
это еще одна чашка пива. И мне тоже. Мы потащились в верхнюю
деревню и вскарабкались в мое гнездо.
Я достал непочатый кувшин. Пурпурный сделал первый глоток.
Где-то по дороге он потерял свою чашку и потому пил теперь
прямо из горлышка.
- Как же ты собираешься снимать благословение с домашних
деревьев, - спросил я.
Пурпурный оторвался от кувшина, поглядел на меня с упреком
и пошатнулся.
- Пойдем и посмотрим!
Довольно неловко он выбрался из гнезда, и мы торопливо
потопали через всю деревню к одному из самых больших домашних
деревьев - гнезду Хинка Младшего.
Пурпурный еще глотнул пива и задумчиво уставился на дерево.
- Какому богу это дерево посвящено? - поинтересовался он.
- Хм, дерево это... Хинка Младшего... Думаю, оно посвящено
Поуму - Богу плодородия. У Хинка четырнадцать детей и все,
кроме одного - девочки.
- Ну-ну, - произнес Пурпурный. - Тогда мне следует снимать
благословение зельем бесплодия, верно? Пиво, будучи алкогольным
напитком, является средством очищающим. Да, в этом случае пивом
можно пользоваться, чтобы что-то сделать бесплодным. Пиво
должно входить в снимающее благословение заклинание. И, дай-ка
подумать, надо еще использовать лепестки колючего растения,
которое расцветает только раз в пятьдесят лет и еще...
Он продолжал что-то в том же духе. Я отпил пива и пошел
вместе с ним обратно к его гнезду. Пурпурный исчез в нем, еще
что-то бормоча. Из двери гнезда посыпался град предметов и
волшебных устройств.
- Мусор! - прогремел голос Пурпурного. - Все это мусор...
проклятье, не могу найти лепестки колючего растения... Можно
его заменить?
- А это не опасно?
- Ты хочешь ждать пятьдесят лет?
- Нет.
- Я тоже. Заменяем.
Немного погодя, он сам вывалился из гнезда, неловко
приземлился на вершину внушительной кучи волшебных предметов, и
начал заталкивать их в большой короб.
- Мне ясно, Лэнт, что это дело надо еще исследовать. Давай
вернемся в деревню и взглянем лишний раз на деревья.
Мы еще раз обозрели дерево Хинка. Красное солнце стояло на
западе. У нас осталось возможно час времени до голубого
рассвета.
- Это ночное или дневное заклинание? - спросил я.
- Не знаю. Давай сделаем его утренним заклинанием.
Пятичасовое утреннее заклинание.
Он еще отпил пива. Кувшин был почти пуст.
Пурпурный икнул и вытащил глиняную чашу. Он начал мешать в
ней зелье, потом неожиданно изменил намерение и выплеснул
содержимое на землю. Начал мешать другое, но тоже вылил - оно
зашипело в луже первого. В конце концов он принялся ссыпать
вместе порошки, понюхал смесь и поморщился.
- Фу! Почти-почти. Это подойдет. Все, что теперь требуется,
это...
Он неожиданно выпрямился и объявил:
- Меня приперло.
Пурпурный подобрал накидку и огляделся в поисках кустов. Их
здесь не оказалось. Пурпурный взглянул на чащу перед собой и
пожал плечами.
- А почему бы и нет?
В чашу полилась горячая струя.
- Пурпурный! - закричал я. - Это просто гениально...
испорченная вода сделает заклинание вдвое сильнее...
испорченная вода волшебника! Клянусь!
Пурпурный скромно одернул накидку.
- Ничего особенного, Лэнт. Это вышло естественно. - И
потянулся за пивом, объясняя: - Позже мне еще понадобится.
Он отпил, потом вернул пузырь мне. После чего осторожно
поднял чашу с волшебным зельем.
- Теперь осталось сделать только одно.
Я опустил кувшин и спросил:
- Что же?
- Как что? Испытать заклинание, конечно!
И он тотчас начал петь и приплясывать вокруг дерева Хинка.
На втором круге он почти запутался в своей накидке, но, к
счастью, распутался раньше, чем упал со своей чашей. Он быстро
скинул накидку, снова поднял чашу и начал приплясывать вокруг
дерева и петь.
- Вот мы идем вокруг колючего растения, колючего
растения... вот мы идем вокруг колючего растения в пять часов
утра...
Я подумывал, стоит ли ему говорить, что он снимает
благословение не с колючего растения, а с домашнего дерева,
когда Хинк неожиданно высунул голову из гнезда и заорал:
- Это что еще за шум?
Он сморщил нос.
- И что это за ужасный запах?
- Ничего особенного, - ответил Пурпурный и снова двинулся
по кругу. - Иди спи дальше, Хинк. Мы просто снимаем
благословение с твоего домашнего дерева.
- Вы это что? - Хинк ощетинился и раздраженно выбрался
наружу.
- Успокойся, Хинк, - попросил я. - А пока выпей пива. Я
тебе все объясню.
Хинк вылил. И мы выпили. И мы рассказали ему, что у нас
мало крови домашнего дерева, и как отчаянно нуждается в ней
Пурпурный, чтобы покончить со своей летающей машиной и покинуть
этот мир, и что он оказывает Пурпурному великую честь. Мы
объяснили ему, что все это на день-два, а потом Шуга будет рад
освятить его дерево заново.
К тому времени, как мы кончили объяснять, Хинк был почти
такой же пьяный, как и мы. Он только согласно кивал головой,
когда Пурпурный снова схватил свою чашу и начал петь и плясать
вокруг его дерева, брызгая на него зельем.
Мы немножко понаблюдали и не смогли удержаться от смеха.
Пурпурный закричал:
- Хватит торчать и хохотать, помогите мне!
Мы переглянулись и пожали плечами. Хинк сбросил накидку, в
которую только что завернулся и присоединился н Пурпурному.
Немного подождав, чтобы прикончить пиво, я сказал то же самое.
Когда мы кончили снимать благословение с дерева Хинка, то
обнаружили, что зелья еще осталось много. Поэтому мы
направились к дереву Анга Рыбака и Сетевладельца. Анг тут же
высунулся из своего гнезда и закричал:
- Празднество? Подождите, и я с вами!
Он почти мгновенно вылетел из гнезда, на ходу сбрасывая
одежду, но Пурпурный вдруг перестал петь.
- Нет, ничего не получится. Мы без пива.
- Получится, получится! - закричал Анг. Он исчез в гнезде и
тут же вернулся с полным кувшином. - Вот! Нельзя же прерывать
праздник.
Когда мы переплясали вокруг его дерева пять раз. Анг вдруг
повернулся ко мне и спросил:
- Кстати, Лэнт, а что мы празднуем?
Я ему объяснил.
- О! - только и выговорил он. - Раз этого хочет волшебник -
значит все в порядке.
Мы снова продолжали танцевать. Шум разбудил кое-кого из
соседей и они присоединились к нам, конечно же с пивом. Мы
сняли с их деревьев благословение и уже совсем было направились
к моему гнезду, как вдруг зелье кончилось.
- Пурпурный, это несправедливо. Ты снял благословение почти
со всех деревьев, ты должен снять его и с моего.
Мы наготовили еще зелья. На этот раз испорченной воды
хватало у нас всех. Время было как раз перед восходом солнца.
Мы могли видеть, как из-за горизонта появляется его
бело-голубой диск, большинство мужчин деревни уже проснулись и
жаждали присоединиться к очереди выливающей испорченную воду в
горшки для зелья - теперь их было уже несколько.
Вновь прибывающих мы отсылали назад за пузырями с пивом.
Как только один кувшин пустел, другой, полный, появлялся.
Казалось ниоткуда.
Новоприбывшие несли и несли их. Жены нервозно выглядывали
из гнезда. А мы уже были готовы продолжить пляски и пение. Мы
танцевали и пели вокруг каждого дерева, которое нам попадалось,
пока солнце не вспыхнуло на горизонте. Мы пели и танцевали при
резком голубом свете, пока солнце не скрылось за облаками. И
вдруг оказались среди яростной бури.
- Ура! Заклинание получилось!
Мы поскакали вниз со склона и стали плясать вокруг дерева
Пурпурного с семью огромными воздушными мешками, повисшими над
нами.
- Боги рассердились! Боги рассердились! - пели мы. - Идет
дождь! Все боги зарычали!
Гром и молния раскололи небо. Теплые капли дождя приятно
падали на наш обнаженный мех...
А затем...
Треск... яркий проблеск... наши волосы поднялись...
послышался чудовищный кккррр-ммм-прр! И шар оранжевого пламени
окутал мешки Пурпурного, дерево и все остальное.
На мгновение я замер в оцепенении. Не зашли ли мы слишком
далеко? Не собирается ли Элкин уничтожить и эту деревню? Но
затем все кончилось. Воцарилась тишина. Только спокойный плеск
водяных капель.
Когда я проснулся, уже сияло малиновое солнце. Надо мной
стоял Шуга и тоже сиял.
- Шуга, - пробормотал я и застонал. Звук моего голоса ранил
мое левое ухо.
- Лэнт, - проговорил он. Звук его голоса ранил мое правое
ухо.
- Шуга, - сказал я.
- Надеюсь ты помнишь смысл своего танца сегодняшним утром?
- Не моего танца, не моего! - Я приподнялся на одной руке.
- Это танец Пурпурного. Он снял благословение с некоторых
домашних деревьев, чтобы можно было использовать их кровь.
- Он... что?
- Шуга, - пролепетал я. - Не кричи так. Он сделал это
ненадолго. Ты можешь освятить их заново.
- Я могу что...?
- Ты можешь освятить их заново, как только мы возьмем
немного их крови.
- Когда? - воскликнул он.
Я поморщился.
- Мне надо благословлять ткань, мне надо благословлять раму
летающей лодки, мне надо благословлять нити, а теперь еще и
гнезда. Где я возьму время?
- Ты найдешь его Шуга. Мы сняли благословение не с такого
уж большого числа деревьев.
- А с какого?
- М-м, их немного.
- Так сколько это "немного"?
- Гм, дай прикинуть... Это были деревья Огна, Хинка, Вифа,
Тетта, Голдина и... м-м... м...
- Продолжай, дырявая башка! Вспоминай!
- Я вспомню, Шуга, я вспомню. Не подгоняй меня... Я помню,
мы сняли благословение с моего дерева, и, кажется, с дерева
Пурпурного... но я думаю, нам не следует беспокоится насчет
дерева Пурпурного. После того, как мы сняли с него
благословение, там почти ничего не осталось. И я думаю, с
дерева Снарга, хотя нет... или, может быть...
- Лэнт, ты... если ты не вспомнишь, мне придется
переосвящать каждое дерево в деревне!
- М-м, я уверен, Шуга, я вспомню. Дай мне только время.
Шуга собирался освящать заново каждое дерево в деревне. Но
мы не могли пойти на это. Это означало, что со всей остальной
работой придется подождать, пока он не найдет время
благословить ее.
И мы решили просто раздать хозяевам деревьев волшебные
символы, с тем, чтобы потом Шуга смог их отработать. Подобно
символам Пурпурного они обещали заклинания в будущем, с которым
Шуга мог бы расплатиться позднее.
- Гм-м, - произнес он, поглядывая на деревню. Было ясно,
что идея ему не понравилась. - Ладно, но все-таки мне хотелось
бы знать... Намерен ли ты признаться, как вы с Пурпурным
накладывали заклинания?
- Ну, все это так смутно... Я помню мы пели, танцевали и
было очень весело. Пурпурный пел что-то вроде: "идет дождь, он
льет, все боги зарычали..."
- Могу представить...
- Ах, да, он еще пел: "вот мы идем вокруг колючего
растения..."
- Он превратил колючее растение в домашнее дерево или
наоборот?
- Только символически, Шуга...
- Только символически? - Шуга застонал.
- Конечно, только символически. Каким образом можно
превращать домашние деревья в колючие растения?
- Ладно, - он вздохнул, - займемся делами.
Сбор сока уже начался, когда я направился в нижнюю деревню.
Белису Горшечнику предстояло потрудиться, чтобы нам было в чем
хранить кровь домашнего дерева - мы не собирались истощать их
еще раз.
Когда я рассказал ему в чем дело, тот пришел в восторг. Это
означало большой заказ, и он принялся подпрыгивать и напевать:
- О, отлично, отлично... О, волшебные символы...
Я пожал плечами и покинул его. Голова все еще болела. Я
пошел к реке, надо было переговорить с Пурпурным. Но я не мог
найти даже того места, где он работал. Вокруг почерневшего
ствола его домашнего дерева уже плескались буруны. Половина
нижней деревни уже ушла под воду. Река далеко вышла из берегов.
Семьи из нижней деревни уже начали перебираться на холм, чтобы
занять домашние деревья, которые мы для них заранее
приготовили. Но я и не представлял, что вода может прибывать с
такой скоростью. Ведь прошло совсем немного времени с тех пор
как я был здесь.
Пурпурного я отыскал у Френа Кузнеца. Оба были поглощены
работой с деревом и металлом. Я не мог вникать в то, чем они
занимаются, но казалось, невероятным, чтобы Френ, личность
самая приземленная, стал работать над волшебным устройством.
Когда я намекнул про это, Френ только зарычал. Пурпурный
ответил:
- Я нуждаюсь в его искусстве, Лэнт. Он - единственный
человек, который может сделать то, что мне нужно. У нас есть
медный провод, теперь надо найти способ, как его изолировать.
- Изолировать? Пурпурный, я бы просил тебя говорить, как
человек.
- Это означает, поймать магию в провод, таким образом она
не сможет сделать короткое замыкание. Я могу закрутить его
спиралью, но если нитки сомкнутся... Я думаю, может покрыть его
слоем сока?
- Теперь у нас много крови домашнего дерева, Пурпурный. В
верхней деревне уже работают бригады сборщиков. С деревьев, с
которых мы сняли благословение...
- Помню, я помню! - Пурпурный коснулся своей головы. - О,
голова у меня, ты не поверишь...
Я вполне верил, но перешел к более насущным делам. Я
сказал:
- Твое дерево было уничтожено ночью, Пурпурный.
- Это не имеет значения. Найдется другое...
- Но твоя батарея...
Он подбросил ее вверх и сказал:
- В безопасности. Я всегда ношу ее с собой.
- Ты придумал способ восстановить ее силу?
- Как раз над этим я сейчас работаю. - Он указал на
устройство на верстаке Френа. - Это только модель. Но когда у
Френа будет больше медного провода, мы построим настоящую
установку. Мы должны еще обмотать настоящую установку, вот эти
две железные стойки, медным проводом. А потом мы вставим между
ними длинный цилиндр из железа, так, чтобы он мог вращаться
между двумя стойками. Нам придется и его тоже обмотать
проводом, намотать столько, сколько влезет. Затем нам придется
протянуть провод, длиной с полмили...
- Полмили? Это плата за обучение работе по металлу?
- В твоей старой деревне может так и было, - фыркнул Френ.
- Здесь металла намного больше.
- Кроме того, мы не можем рисковать, устанавливая слишком
близко источник электричества, - объяснил Пурпурный. - От
потока искр от него могут взорваться водородные мешки.
- Взорваться?
- Вспыхнуть, - ответил Пурпурный. - Загореться.
- Ты хочешь сказать, что вчера на твоем домашнем дереве...
- Вот именно! - ответил Пурпурный, повернувшись к Френу.
- Кстати, ты нам будешь нужен здесь, - сказал Френ,
обращаясь ко мне.
- Поможешь переплавлять эту медь в провод. Умеешь работать с
воздушными мехами?
На скале Юдион женщины все еще пряли нить - приятная
пасторальная сцена. Огромные серебряные петли мерцали над
обрывом, шевелились на ветру.
Я пришел к сыновьям, которые как раз кончали мастерить
выносные снасти для лодки. Каждый день они добавляли к мачтам и
снастям все новые и новые детали. Все, что им теперь
требовалось, так это воздушные мешки.
Женщины, конечно, не знали о мешках Пурпурного. Они просто
видели большую узкую лодку с плавником на днище и двумя
поплавками, пристроенными по бокам. Естественно, женщины
судачили между собой. Ненароком одна из моих жен поведала мне о
самом последнем и самом нелепом слухе: мол странная машина
Пурпурного собирается взлететь со скалы, махая крыльями.
Пурпурный только ждет, пока Орбур и Вилвил покроют снасти
тканью и перьями.
Мы пытались пресечь слухи, указывая самым крикливым
женщинам на воздушные мешки, которые Пурпурный наделал для
детей. Мы говорили, что именно они поднимут воздушную лодку. Но
толку все равно было мало. Большинство маленьких воздушных
шаров через несколько дней стали вялыми, они спускались на
землю. Теперь я понимал, что имел в виду Пурпурный, когда
говорил, что его батарея нуждается в подзарядке, в своем долгом
путешествии ему придется все время добавлять водород в баллоны.
Вилвил наносил очередной слой крови домашнего дерева на
обтянутый тканью бок. Орбур как раз кончил крепить велосипедную
раму в лодке и тянул ремни к странной конструкции из лопастей.
Велосипед на летающей лодке?
- Что это? - спросил я.
- Это толкатель воздуха, - ответил Вилвил.
- Делатель ветра, - добавил Орбур.
- Что он делает?
- Он делает ветер, - сказал Орбур. - Хочешь покажу? У нас
есть другой, прикрепленный справа.
Он начал перебираться через лодку на другую сторону.
- Эй, - воскликнул Вилвил, - поосторожнее!
- Не ворчи, - бросил Орбур и продолжал карабкаться.
- А это безопасно забираться на них? - спросил я.
- Вполне, - ответил Орбур сверху. - Они для того и
придуманы. Тот кто будет приводить в действие воздушные
толкатели, должен пробраться сюда, чтобы сесть на велосипедную
раму.
- Ну-ну! - воскликнул я.
Орбур протиснулся на сидение, объясняя:
- В воздухе здесь не на чем будет стоять, кроме как на
выносных снастях. Мы с Вилвилом практикуемся перебираться на
лодке сюда и обратно.
Я кивнул.
- Да, в этом есть смысл.
- Встань позади машины с лопастями, но не слишком близко.
Я так и сделал. Вилвил прекратил мазать, чтобы тоже
посмотреть. Орбур начал вращать педали, воздушный толкатель
начал вращаться. В мое лицо подул ветер. Сильнее и сильнее. Это
был крошечный ураган, и шел он от Орбура, от этого устройства с
лопастями! Я отшатнулся назад, прикрыв глаза рукой. Мои сыновья
засмеялись. Орбур оставил в покое велосипедные педали. Вращение
замедлилось, а с ним стих и ветер.
- Видишь? - сказал Орбур. - Оно делает ветер. Когда мы
поднимемся в воздух, то опустим толкатели на ремнях вниз. Они
будут висеть на высоте человека ниже корпуса лодки. Мы сядем на
велосипеды и начнем крутить педали. Шкивы начнут вращать валы,
а лопасти делать ветер. Ветер начнет толкать воздушную лодку, и
она двинется вперед.
- Ага, - сказал я, - но почему здесь два толкателя?
- Два нужны для того, чтобы управлять лодкой.
- Но это значит, что еще кому-то придется полететь с
Пурпурным?
- Двоим, - поправил Вилвил. - Один человек не сможет
привести лодку назад. Ведь Пурпурный останется там...
- Но... но... кто... неужели найдется такой глупец,
чтобы...
- Отец, - сказал Орбур. - Ты совсем не слышишь, что мы тебе
говорим. Это мы собираемся лететь с Пурпурным.
Меня будто ударило.
- Вы... что?
- Кто-то должен. А кто знает летающую машину лучше нас?
- Но... но...
Орбур слез с велосипедной рамы. Потом с подставки для лодки
и подошел ко мне. Нежно опустил руки на плечи и стал осторожно
подталкивать в сторону спуска с холма.
- Иди домой, отец, и подумай над этим. Ты увидишь, что это
самый мудрый выбор. Кто-то должен видеть, что Пурпурный улетел.
Кто-то должен в этом удостовериться.
И я пошел. Они были правы.
Я побрел вниз с холма в деревню. Повсюду были разложены
разнообразные конструкции воздушной лодки. Огромные полосы
сверкающей ткани были разложены на неиспользуемом склоне. Грим
Портной сшивал их вместе, чтобы сделать первый огромный мешок
Пурпурному. Эта ткань была уже обработана кровью домашнего
дерева и проверена на воздухонепроницаемость. Когда мешок будет
сшит, его швы обработают еще раз.
Ткань была легкой и воздушной, и порывы ветра образовывали
складки на ее поверхности, несмотря на грузы, которыми она была
придавлена.
Я и не представлял, что мы зашли так далеко. Мне казалось,
что потребуется много рук дней, прежде чем у нас окажется
достаточно ткани. Очевидно предсказания Пурпурного оказались
правильными.
Можно было подумать, что потребуется много времени, прежде
чем появятся хоть какие-то результаты, но когда это произойдет,
нам кажется, что это было только вчера.
И теперь воздушная лодка, совершенно неожиданно, оказалась
почти готова. Первый из мешков заканчивали шить, а Пурпурный
строил большой делатель газа.
Когда я подошел поближе, то заметил Шугу, который работал
вместе с Гримом. В руке он держал... экземпляр рисунка
Пурпурного. Казалось, Шуга руководит чем-то. Я подошел поближе,
начиная понимать, что Шуга или сверяется с рисунком, или...
Нет, вскоре все стало ясно. Он руководил переносом образца
на ткань. Зная, что в надутом виде мешок должен был принять
сферическую форму, Шуга хотел сделать соответствующие волшебные
метки на ткани. Поэтому он использовал самое лучшее летающее
заклинание из ему известных - заклинание Пурпурного. В конце
концов разве не представляли его рисунки воздушный корабль?
Шуга затребовал себе двух подмастерьев, и те наносили линии на
широкие полотнища.
Я продолжал свой путь в деревню и там столкнулся с группой
недовольных жителей. Они раскидывали палатки под своими
деревьями.
- Не собираюсь я жить на колючем растении, - бормотал
Триммел. - Я категорически отказываюсь.
Другие одобрительно бормотали.
Я попытался их успокоить. Это было самое лучшее, что я мог
сделать в этой ситуации.
- Как ваш Глава... - начал я.
- Ты тоже плясал!
- Ну, Главе необходимо находиться в хороших отношениях с
волшебником,
- ответил я. - Пурпурный пригласил меня танцевать. Мне нельзя
было отказаться.
- Ладно, - пробурчал Сверг, - что ты теперь собираешься
делать?
- И делать ничего не собираюсь. Это забота Шуги. Он обещал
снова освятить все ваши домашние деревья. Как только
представится такая возможность.
- Как только ему представится возможность? А если это
случится через много-много дней?
- Не волнуйтесь, - ответил я. - Он поручил раздать вам
голубые волшебные символы.
Они еще поворчали, конечно, но особенно не возражали.
Волшебные символы были теперь в обороте в обеих деревнях.
Кто-то спросил:
- Ну, где символы?
- Мои подмастерья их делают, - ответил я и поспешил на свою
рабочую поляну и быстренько замазал несколько костяных плашек
голубой краской. После чего приказал своим подмастерьям
накрасить столько же голубых символов Шуги, сколько было
красных символов Пурпурного. В будущем они все нам потребуются.
Я вернулся в деревню и начал распространять символы. Тут
началось новое ворчание и еще более сильное - из-за бригад
сборщиков сока. Некоторые жители говорили, что волшебник не
имеет права брать кровь их домашнего дерева, даже если теперь
они и считались колючими растениями. Я заплатил им символами
Пурпурного, и они успокоились.
Вскоре все разбрелись по своим гнездам спать.
А я пошел дальше к поляне ткачей. Ткачи роптали, потому что
Шуга не явился сегодня для утреннего благословения. Вместо
благословения пришлось раздать им пригоршню голубых символов.
- Это волшебные символы. Волшебные символы Шуги. Они имеют
ту же цену, что и символы Пурпурного. Только отвечает за них
Шуга.
Ткачи осторожно рассматривали голубые плашки. Им не
особенно нравились и пурпурные, но они были вынуждены принимать
их. Теперь же им предлагались еще одни символы, и они нравились
им еще меньше.
Но я все-таки уговорил их.
- Шуга их оплатит, как только у него выдастся время. Это
только обещание заклинания. Как только он покончит с другими
делами, он придет и освятит ткань. Идите и работайте.
Они, недовольно поворчав, разошлись по своим станкам.
Теперь они получали плату и пурпурными и голубыми плашками. Я
поглядел, остались ли в карманах символы, нашел несколько штук
пурпурного и голубого цвета и отправился обратно в деревню. То
и дело встречались люди, которых я ранее пропустил и выражали
нежелание жить в колючих растениях. Каждому я давал по два
символа. По голубому - на заклинание, благословляющее дерево, и
по пурпурному - за использование крови домашнего дерева.