Страница:
12. ПОЧЕМУ НА ОБОИХ ПАМЯТНИКАХ Н.М.КАРАМЗИНУ, УСТАНОВЛЕННЫХ ПРИ РОМАНОВЫХ, САМОМУ ИСТОРИКУ ОТВЕДЕНО ЯВНО ВТОРОСТЕПЕННОЕ МЕСТО.
Настоящий сюжет не имеет прямого отоношения к хронологии, но как характерный штрих эпохи первой половины XIX века, он полезен для воссоздании специфической атмосферы, в которой создавалась и активно внедрялась принятая сегодня версия русской истории.
Как мы уже говорили в [РАР], ХРОН4,гл.1, Н.М.Карамзин (1766-1826) принадлежит к когорте тех историков XVII-XIX веков, в трудах которых ошибочная миллеровско-скалигеровская версия русской истории была не только озвучена, но и практически окончательно "забетонирована". На рис.5.81 мы приводим четыре старинных портрета Н.М.Карамзина.
Н.М.Карамзин был уроженцем Симбирской губернии [850:1], с.7. Поэтому в 1845 году именно в городе Симбирске был открыт главный памятник историку Н.М.Карамзину, стоящий здесь до сего дня, рис.5.82, рис.5.83. Его поставили "на месте рубленого Кремля середины XVII века" [850:1], с.5. Старый симбирский Кремль "не сохранился". Сегодня отмечают, что "памятник Карамзину имеет... свою непростую историю, многие важные детали которой неизвестны и профессиональным историкам" [850:1], с.5. Отметим, кстати, что именно в Симбирске, как считается сегодня, содержался в заключении Емельян Пугачев. Из Симбирска его отправили в Москву, где и казнили [768:1], с.21-22.
Деятельность по установке памятника Карамзину на родине известного историка, в Симбирске, началась в 1833 году и завершилась его открытием в 1845 году [850:1], с.11, 19.
Памятник производит несколько странное впечатление, рис.5.84. На высоком постаменте установлена вовсе не статуя Карамзина, а огромная символическая фигура музы истории Клио. Карамзин, тем не менее, все-таки присутствует на монументе, но в виде небольшого бюста, помещенного в нише на постаменте. На памятнике написано:
"Н.М.Карамзину, историку Российского государства повелением императора Николая I-го 1844 года."
Справа и слева расположены два бронзовых барельефа. На левом северном барельефе, рис.5.85, вверху, изображено "чтение Карамзиным отрывков из своей истории перед императором Александром I, во дворце великой княгини Екатерины Павловны, в Твери 18 марта 1811 года" [850:1], с.30.
На правом южном барельефе "Николай Михайлович (Карамзин - Авт.) запечатлен на смертном одре в окружении семейства в тот момент, когда познакомился с рескриптом Николая I о пожаловании щедрого пенсиона. В соответствии с канонами классического стиля все фигуры памятника изображены в античных одеждах" [850:1], с.19. Сам Карамзин изображен в "древне"-римской тоге, рис.5.85, внизу. При этом "стоящая перед ним Фортуна (богиня счастья, удачи и судьбы у древних римлян) СЫПЛЕТ ИЗ РОГА ИЗОБИЛИЯ МОНЕТЫ, которые подбирает ребенок" [850:1], с.32.
Смысл этого сюжета оказывается вполне прозрачным. Дело в том, что Романовы весьма щедро заплатили Н.А.Карамзину за его "Историю государства Российского". Сообщается следующее: <<13 мая появился (составленный В.А.Жуковским) царский рескрипт (Николая I - Авт.) на имя министра финансов, согласно которому Н.М.Карамзину было пожаловано, по случаю отъезда "за границу для излечения своего здоровья, ПО ПЯТИДЕСЯТИ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ В ГОД, С ТЕМ, ЧТОБЫ СУММА ЭТА, ОБРАЩАЕМАЯ ЕМУ В ПЕНСИОН, БЫЛА ПОСЛЕ НЕГО ПРОИЗВОДИМА СПОЛНА ЕГО ЖЕНЕ И ПО СМЕРТИ ЕЕ ТАКЖЕ СПОЛНА ДЕТЯМ СЫНОВЬЯМ ДО ВСТУПЛЕНИЯ ВСЕХ ИХ В СЛУЖБУ, А ДОЧЕРЯМ ДО ЗАМУЖЕСТВА ПОСЛЕДНЕЙ ИЗ НИХ" (Старчевский А. "Н.М.Карамзин", СПб, 1916, с.264). Эта ГРОМАДНАЯ СУММА, как видим, являлась не разовым пособием для поездки на лечение в Италию, а постоянной пенсией Карамзину и его семье>> [850:1], с.32-33.
Создать памятник Карамзину было предложено известному скульптору С.И.Гальбергу [850:1], с.15. Тот, естественно, согласился. Летом 1838 года "ИМПЕРАТОР (Николай I - Авт.) ПРИКАЗАЛ ЗАКЛЮЧИТЬ КОНТРАКТ С ГАЛЬБЕРГОМ об изготовлении им в течение 3 лет памятника" [850:1], с.16. Надо сказать, что до этого момента другими скульпторами уже было подготовлено три проекта монумента, причем ОНИ БЫЛИ ОДОБРЕНЫ АКАДЕМИЕЙ ХУДОЖЕСТВ! Однако эти предложения чем-то не устроили императора Николая I. Современные историки недоумевают по этому поводу: "Как же случилось, что вместо одобренных еще в 1833 году Академией художеств трех проектов памятника Карамзину через пять лет ВЫБОР ЦАРЯ пал на новый проект, составленный профессором С.И.Гальбергом?" [850:1], с.14. Таким образом, проектирование и установка памятника Карамзину были взяты под личный контроль императора России. Уже одно это показывает, какое внимание уделялось этому вроде бы не столь уж крупному (в масштабах Российской империи) событию. Выходит, что установка памятника была возведена в ранг государственных дел, нуждающихся в личном внимании самого Николая I. Министр внутренних дел Д.Н.Блудов писал: "Высочайшее соизволение последовало... на сооружение памятника Карамзину в Симбирске". Цит. по [850:1], с.12. Более того, Николай I нашел время даже для того, чтобы самолично выбрать место для памятника в Симбирске. Сообщается следующее: "Западнее губернаторского дома, где находились частные усадьбы, Николай I повелел устроить площадь, в центре которой и возвысится памятник Карамзину" [850:1], с.13.
Вскоре Гальберг представил два проекта монумента. ПЕРВЫМ И ОСНОВНЫМ, был именно тот, который в итоге и был реализован в Симбирске. С самого начала он шел "под литерой А", то есть рассматривался как наиболее предпочтительный. Эта идея Гальберга была затем полностью одобрена Советом Академии Художеств [850:1], с.15. То есть окончательному решению придали официально-административный характер.
Второй вариант памятника, шедший "под литерой В", был реалистичен в том смысле, что на постаменте должна была бы возвышаться статуя самого Карамзина [850:1], с.15. Эта идея была отвергнута. И сейчас мы поймем, почему.
Ученик С.И.Гальберга, известный скульптор Н.А.Рамазанов по поводу обоих этих проектов писал так. "Некоторые из опытных художников осуждали Гальберга, зачем он поставил на пьедестал Клио, а не самого Карамзина. Впрочем, это предпочтение Клио, надо полагать, БЫЛО СДЕЛАНО ПО КАКОМУ-НИБУДЬ ПОСТОРОННЕМУ НАСТОЯНИЮ, доказательством тому служат два прекрасных глиняных эскиза статуй Карамзина, сделанных рукою Гальберга и составляющих теперь собственность пишущего эти строки" (Рамазанов Н. "Петр Андреевич Ставассер". - Русский вестник, 1863, No.1, с.221) [850:1], с.15.
Сегодня на эту тему пишут следующее: <<Рамазанов воздержался от расшифровки "постороннего настояния", но несомненно, что под ним подразумевалось вмешательство если не самого Николая I, то его ближайшего окружения>> [850:1], с.16. Во всяком случае, <<под влиянием "посторонних" изменится и надпись на пьедестале памятника. Если на модели Гальберга была начертано: "Н.М.Карамзину, словесности и истории великие услуги оказавшему", то впоследствии, уже на завершенном памятнике, появится другая надпись, выполненная накладными позолоченными буквами: "Н.М.Карамзину, историку Российского государства повелением императора Николая I-го 1844 года">> [850:1], с.16. Таким образом, скорее всего, подлинным идеологом памятника Карамзину был императорский двор Романовых, а может быть и лично Николай I.
Памятник был изготовлен по высшему классу, в императорских мастерских Петербурга, и лишь затем перевезен в Симбирск. "Отливка статуи Клио из бронзы была осуществлена в мастерских Академии художеств под руководством опытнейшего мастера этого искусства барона П.К.Клодта. Летом 1843 года статуя музы истории с большими трудностями была доставлена по Волге на симбирскую пристань... Из столицы... прибыли четырехугольный пьедестал из красно-бурого финляндского гранита" [850:1], с.17-18.
Вглядимся теперь пристальнее в сам памятник и процитируем официальное его описание, представленное С.И.Гальбергом: "Прилично и согласно с требованиями изящного было бы и ставить как памятник на богатом пьедестале музу истории Клио, которая, имея в левой руке эмблематический признак свой трубу, правою возлагает на жертвенник бессмертия СКРИЖАЛИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО, посвящая их таким образом бессмертию". Цит. по [850:1], с.15.
Вот все и проясняется. На самом деле Романовы воздвигли памятник в общем-то не историку Карамзину, а СОДЕРЖАНИЮ его труда под названием "История (скрижали) Государства Российского". Другими словами, памятник был задуман не столько как памятник автору, сколько как монумент романовской версии истории России, опубликованной под названием "История государства Российского". Тот факт, что написана она была именно Карамзиным, не имел, по-видимому, в глазах Романовых, принципиального значения. На место Карамзина могли выбрать какого-либо другого способного романовского историка, столь же прилежно исполнившего бы заказ Романовых. То есть дело было вовсе не в личности автора, а в той новой версии истории, которую он призван был озвучить. Потому и решили возвести на пьедестал именно новую романовско-миллеровскую "историю России". Конечно, при этом милостиво не забыли и Карамзина, однако трезво отвели ему заведомо второстепенное место. А именно, в скромной нише, внизу пьедестала. Исполнителю-чернорабочему указали его место. Место послушного рупора, донесшего до общественности официальную точку зрения, каковую теперь настоятельно рекомендовали вызубрить всем.
Напомним, что именно Карамзин впервые познакомил широкую русскую общественность XIX века с "новой историей Руси". <<А.С.Пушкин, имея в виду главный труд Историографа, с восхищением писал: "Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом...">> [850:1], с.29. В частности, именно Карамзин впервые широко озвучил романовскую версию истории "очень плохого Ивана Грозного". Пишут так: <<Карамзин в "Истории государства Российского" гневно заклеймил тиранию Ивана Грозного и ужасы опричнины, тайное злодейство Бориса Годунова>> [850:1], с.29. Между прочим, в труде Татищева (точнее, приписываемом сегодня Татищеву, см. [РАР], ХРОН4,гл.1), предшествующем во времени "Истории" Карамзина, об опричнине ничего не говорится!
Так что Карамзин заслуженно удостоился хотя и скромного, но все-таки места у подножия памятника романовской истории Руси. Он постарался как мог и преуспел. Власти милостиво его похвалили. Да еще получил в награду пенсион по пятьдесят тысяч рублей в год. Что было весьма немало.
Более того, на одном барельефе монумента решили показать высочайшее одобрение Романовыми деятельности Карамзина. А именно, император Александр I, милостиво внимает "Истории" Карамзина. А на втором барельефе подчеркнуто откровенно изобразили - сколь много денег было заплачено историку-рупору за его труд. К ногам Карамзина дождем высыпаются монеты.
Впрочем, в XIX веке, по-видимому, уже мало кто из непосвященных понимал истинный смысл памятника "новой истории России", возведенного Романовыми. <<Изображение на памятнике необычно одетых (для зрителей XIX века, уже воспитанных на скалигеровско-миллеровской истории - Авт.), а то и полуобнаженных фигур недоуменно воспринималось не только простым людом, но порою и людьми грамотными. Непонятный многим памятник в народе прозывали "чугунной бабой" (Мартынов П. "Симбирск за 250 лет...", Симбирск, 1898, с.82)>> [850:1], с.38. Вот, например, что писал Н.В.Гоголь о памятнике Карамзину: "Памятник, воздвигаемый в Симбирске Карамзину, уже привезен на место. Народ смотрит на статую Клио и толкует, кто это: дочь ли Карамзина или жена его? Несчастный вовсе не понимает, что это богиня истории! Не нахожу слов выразить тебе мою досаду, что в честь такого человека воздвигают ВЕКОВЕЧНУЮ БЕССМЫСЛИЦУ" (Языков Н.М. "Свободомыслящая лира", с.300) [850:1], с.19.
Не в обиду будет сказано замечательному русскому писателю, но в данном случае Николай Васильевич Гоголь ничего не понял! Он не осознал, ЧЕМУ на самом деле был возведен огромный монумент.
Между прочим, во всем этом проступает уже знакомый нам стиль эпохи Романовых. Некоторые публично озвучиваемые ими важные вещи были истинно понятны лишь немногим посвященным, допущенным к подлинной истории. Чтобы завуалировать настоящий смысл некоторых своих акций, Романовы прибегали к иносказаниям. Вероятно то же самое относится и к написанию Библии в XVI-XVII веках. Реальную историю излагали в слегка зашифрованном виде, понятном лишь узкому кругу "своих". Широкой общественности внушали совсем иное толкование и понимание. В итоге, кстати, по прошествии некоторого времени запутались сами, многое забыли и в конце концов подлинный смысл иносказаний был утрачен не только для большинства читателей, но даже для потомков "шифровальщиков".
То обстоятельство, что все персонажи изображены на "памятнике Карамзину" в "античных" одеждах также вполне естественно. Как мы теперь понимаем, "античность" - это в значительной мере история Ордынской Империи XIV-XVI веков. Эту историю Карамзин отредактировал в нужном Романовым ключе.
Сообщается, что <<Николай I стремился приблизить к себе Историографа - ГЛАШАТАЯ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО КУРСА... Он просил Карамзина принять участие в составлении важных "бумаг государственных" и намекал на возможность получить пост министра>> [850:1], с.32. Считается, что Карамзин уклонился от этих предложений.
Обратимся теперь к другим памятникам Карамзину, установленным при Романовых. Оказывается, таковых имеется еще ровно один. Он был возведен в 1911-1913 годах, то есть более чем через 60 лет после первого. Второй монумент поставили "в подмосковном Остафьево, близ Подольска, где находилось имение поэта князя П.А.Вяземского, брата жены писателя-историка" [850:1], с.36. Тут же возникает интересный вопрос - а в какой манере выполнен этот памятник? Может быть здесь на постаменте мы увидим самого' Карамзина? Но нет! Второй памятник следует той же самой (странной, но лишь на первый взгляд) идее, что и первый. А именно: <<невысокий постамент с его (Карамзина - Авт.) барельефом, обрамленным лавровыми ветвями, А СВЕРХУ ПОСТАМЕНТА ПОМЕЩЕНЫ СЕМЬ БРОНЗОВЫХ ТОМОВ "ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО", КОТОРЫЕ ТВОРИЛИСЬ ЗДЕСЬ В ОСТАФЬЕВО>> [850:1], с.36.
Мы видим, что и при Николае II еще раз увековечили опять-таки не столько самого Карамзина, сколько содержание его "Истории". Причем, в данном случае монумент РОМАНОВСКОЙ ИСТОРИИ РУСИ установили в том самом месте, где эта "История" ПИСАЛАСЬ, то есть в Остафьево. Так сказать, уважительно отметили место, откуда в широкий свет вышла романовская версия.
По-видимому, вплоть до начала XX века, жила традиция, отводившая важную роль в судьбе Романовых придуманной ими в XVII-XVIII веках версии истории Руси. Именно поэтому, единственные два памятника Н.М.Карамзину, установленные при Романовых, увековечивали вовсе не самого историографа, а озвученную им романовскую версию истории.
13. К ВОПРОСУ О "НОВГОРОДСКИХ ДАТИРОВКАХ" А.А.ЗАЛИЗНЯКА И В.Л.ЯНИНА. О ТОМ, КАК БЕРЕСТУ КОНЦА XVIII ВЕКА ОНИ ДАТИРУЮТ XI ВЕКОМ.
Речь пойдет о статье академиков А.А.Зализняка и В.Л.Янина "Новгородская псалтырь начала XI века - древнейшая книга Руси" [290:1], опубликованной в марте 2001 года в " Вестнике Российской Академии Наук". Этой статьей открывается мартовский номер "Вестника". С точки зрения хронологии и методов датирования в ней обнаруживаются крайне странные вещи, о которых мы здесь расскажем. Мы благодарны А.Ю.Рябцеву за то, что он обратил наше внимание на эту очень интересную статью.
В своей статье А.А.Зализняк и В.Л.Янин рассказывают о нашумевших в последнее время открытиях в области "новгородской" археологии. В статье идет речь о двух предметах. Во-первых - о берестяном листе с изображением св.Варвары (на одной из сторон), рис.5.86. Во-вторых о трех навощенных дощечках с процарапанными по воску надписями, которые А.А.Зализняк и В.Л.Янин именуют "Новгородской псалтырью" [290:1], с.202-203. Оба предмета были открыты в Новгороде на Волхове во время археологических раскопок 2000 года [290:1]. Находка была широко разрекламирована. 27 марта 2001 года состоялось расширенное заседание Президиума Российской академии наук, в котором приняли участие члены правительства России. Президент РАН академик Ю.С.Осипов, переходя в своем обзорном докладе к рассказу о достижениях в российской истории и археологии, особо выделил именно эту находку, начав с нее этот раздел своего доклада. Он охарактеризовал ее как выдающееся открытие (см. текст доклада к журнале "Вестник РАН", 2001, т.71, номер 8, с.682).
Мы не беремся судить о ценности этих открытий для исторической науки и языкознания. Здесь нас будет интересовать лишь чисто формальный вопрос. Какова датировка найденных в земле старинных предметов с надписями, о которых пишут А.А.Зализняк и В.Л.Янин? А.А.Зализняк и В.Л.Янин пытаются доказать, что это - начало XI века [290:1]. Более точно, они датируют слой земли, из которого был извлечен упомянутый лист бересты, первой третью XI века [290:1], с.202. А слой, в котором была найдена "Псалтырь" из трех дощечек, - первой четвертью того же XI века [290:1], с.203. Таким образом, по мнению А.А.Зализняка и В.Л.Янина, оба обнаруженных ими "древне-новгородских" предмета, созданы якобы около тысячи лет тому назад. Отсюда А.А.Зализняк и В.Л.Янин уверенно делают вывод, что это - поистине древнейшие русские тексты. О трехдощечной "Псалтыри", например, в [290:1] говорится, что она была написана рукой человека из самого "первого поколения грамотных русских людей". Который, дескать, "почти наверное был свидетелем крещения Руси" [290:1], с.206.
"Точность" предлагаемых в [290:1] датировок впечатляет: "В целом же памятник должен быть датирован началом 990 - концом 1010-х годов" - пишут А.А.Зализняк и В.Л.Янин, например, о "Новгородской псалтыри". То есть, датируют ее с точностью около 10 лет. Не намного уступает по "точности" и предлагаемая ими датировка упомянутого куска бересты. Здесь они предлагают интервал архелогической датировки длиной около 30 лет ("первая треть XI века"). Таким образом, на этот раз "новгородская" датировка получена с точностью плюс-минус 15 лет [290:1], с.202.
Поясним, что мы берем здесь слово "новгородская" в кавычки, поскольку, согласно нашим исследованиям, см. [РАР], ХРОН4,гл.3:11-12, современный город Новгород на Волхове, где уже много лет ведет свои раскопки В.Л.Янин, не имеет никакого отношения к Великому Новгороду русских летописей. По-видимому, современный волховский Новгород был назван "Новгородом" лишь первыми Романовыми в XVII веке с целью искажения старой русской истории. В XVI веке он еще назывался просто "околотком", см. [731], с.9 и [РАР], ХРОН4,гл.3:12.2. Как мы обнаружили, история волховского Новгорода вряд ли может уходить в прошлое далее XV-XVI веков н.э. - и то лишь как история небольшого даже по тем временам поселения, а не крупного города. Новгородская крепость, высокопарно именуемая сегодня "Кремлем" или "детинцем", была впервые построена, скорее всего, лишь в XVII веке как рядовое военное укрепление для борьбы со Швецией.
Обо всем этом подробно написано в разделе нашей книги [РАР], ХРОН4,гл.3, посвященном "новгородской" дендрохронологии. Здесь мы хотим лишь подчеркнуть, что согласно нашим исследованиям, в волховском Новгороде между слоями старых мостовых не могут залегать предметы древнее XV-XVI веков. Поскольку в те времена не было еще ни самого города ни, скорее всего, его мостовых. Датировка нижних слоев этих мостовых XI веком н.э., предлагаемая В.Л.Яниным, по нашему мнению, недостаточно обоснована. Скорее всего, она ошибочна, а правильная датировка является намного более поздней, см. [РАР], ХРОН4,гл.3:12.
Итак, посмотрим, как А.А.Зализняк и В.Л.Янин датируют первый из упомянутых предметов - лист бересты. Его фотография, заимствованная из их статьи, приведена на рис.5.86.
Метод датирования, предлагаемый в статье А.А.Зализняка и В.Л.Янина [290:1], основан на дендрохронологической датировке старых, утонувших в земле мостовых. Они пишут:
<<Сезон 2000 г. начался приятной неожиданностью. В слое, относящемся к первой трети XI столетия, был обнаружен небольшой лист бересты, на обеих сторонах которого процарапаны изображения человеческих фигур. Изображение на одной стороне опознается как образ Иисуса Христа. Фигура на другой стороне обозначена хорошо читаемой надписью "Варвара" и стоящей перед ней буквой "А" в кружке, что является привычным сокращением греческого слова "святой" (АГIОС). Образ св. Варвары передан в полном соответствии с каноном: святая в короне держит в руке мученический крест>> [290:1], с.202. См. рис.5.86.
Итак, лист бересты датирован в [290:1] на основе датировки слоя земли, где он был найден. В свою очередь сами "новгородские" археологические слои датируются, как хорошо известно, на основе дендрохронологии утонувших в земле мостовых, раскопанных в волховском Новгороде лишь в XX веке. Раскопками занимались археологи, в основном под руководством В.Л.Янина. В целом, шкала "новгородских" датировок разработана В.Л.Яниным сравнительно недавно. Отметим, что несмотря на то, что сама идея дендрохронологического датирования является вполне разумной, предложенное В.Л.Яниным воплощение этой идеи в случае "дендрохронологии Новгорода", вызывает серьезные сомнения. В разделе о новгородской дендрохронологии мы уже подробно объясняли - в чем тут дело, см. [РАР], ХРОН4,гл.3:12. Здесь же, на примере упомянутого листа бересты мы еще раз убедимся, что сомнения, высказанные нами по поводу "новгородской" дендрохронологии В.Л.Янина, вполне обоснованы.
Дело в том, что этот лист бересты СОДЕРЖИТ ЯВНУЮ ДАТУ. Причем достаточно четкую и хорошо сохранившуся. Таким образом, мы получаем замечательную возможность ПРОВЕРИТЬ правильность дендрохронологических датировок В.Л.Янина. Верно ли, что дата, стоящая на бересте, и в самом деле соответствует XI веку н.э. - то есть датировке по методу В.Л.Янина того слоя мостовых, где бересту нашли? Если да, то "новгородская" дендрохронология получила бы некоторое подтверждение. Если нет - то наоборот, возникает противоречие между "новгородскими" датировками В.Л.Янина и самими "новгородскими" находками. В последнем случае любопытно выяснить - что' это за дата и насколько она отличается от предлагаемой В.Л.Яниным датировки соответствующего слоя земли (якобы XI век н.э.).
Отметим, кстати, что наличие даты под изображением св. Варвары А.А.Зализняком и В.Л.Яниным не оспаривается. Они пишут: "И еще одна любопытная деталь. Под изображением св. Варвары на бересте процарапана дата..." [290:1], с.203. О том, как именно прочитали эту дату А.А.Зализняк и В.Л.Янин, мы скажем чуть позже. Это заслуживает отдельного разговора.
Обратимся теперь к рис.5.87, где представлен увеличенный фрагмент фотографии нижней части бересты с процарапанной датой. Отметим, что дата именно процарапана, а не написана [290:1], с.203. Этим объясняется бросающаяся в глаза особенность почерка - его линии изгибаются с трудом, совсем не так легко, как при обычном письме пером.
Прочитать дату на бересте, прямо скажем, не очень сложно. ТИПИЧНЫМ ПОЧЕРКОМ XVIII ВЕКА, ОБЫЧНЫМИ АРАБСКИМИ ЦИФРАМИ ЗДЕСЬ НАПИСАНО: 7282. Это, очевидно, - год по русской церковной эре "от Адама", то есть по византийской эре. В этой эре, как хорошо известно, начало используемой сегодня "новой эры" или "эры от Р.Х." приходится на 5508 год. Надо сказать, что летоисчисление по эре "от Адама" являлось официальным в России вплоть до реформ Петра I. Но и после того русские люди еще долго пользовались этим способом, особенно в церковном обиходе. В некоторых церковных изданиях и сегодня можно встретить годы по этой старой русской эре. Они выглядят уже очень архаично, но тем не менее, повторим, встретить их можно и в наше время. Не составляет труда подсчитать, что указанный на бересте 7282 год в обычном летоисчислении означает 1774 год н.э., так как 7282 - 5508 = 1774. То есть - конец восемнадцатого века!
Почерк человека, писавшего на бересте, типичен именно для XVIII века. В самом деле, посмотрим, как он выписывал цифры. Первая цифра 7. В целом она написана почти как сегодня, но внизу у нее виден четкий загиб или "хвостик", рис.5.87. В наше время семерку "с хвостиком" уже не пишут. Однако в конце XVIII века ее писали именно так, как она процарапана на бересте.
Чтобы убедиться в этом, обратимся к старым документам того времени.
На рис.5.88 представлен фрагмент рукописного плана московских улиц 1776 года. На плане - много цифр, выписанных почерком конца XVIII века. Видна также буквенная надпись "Дмитровка" - название одной из улиц, рис.5.88. План взят нами из книги "История Москвы в документах XII-XVIII" веков [330:1], с.218, где он помещен под названием: "Чертеж земли, отведенной на Петровской улице под постройку театра. 1776 г." Это подлинник XVIII века [330:1], с.218.
Более крупно некоторые цифры с этого плана приведены на рис.5.89. Хорошо видно, что в то время семерку писали часто с заметным хвостиком - точно так же, как написана первая цифра на бересте. Итак, первая цифра "берестяной" даты - это СЕМЬ.
Вторая и четвертая цифры выписаны совершенно одинаково. Это - дуга с маленьким, уходящим вниз хвостиком на нижнем конце, рис.5.87. Так в XVIII веке писали цифру "2". Это хорошо видно из примеров, приведенных на рис.5.89. Кстати, в русском почерке конца XVIII века цифра "2" и буква Д писались одинаково. Вероятно потому, что "д" - это первая буква слова "два". Полное тождество буквы "д" и цифры "2" в почерке того времени очевидно, например, из надписи на другом рисунке XVIII века, который мы приводим на рис.5.90. Этот рисунок также взят нами из книги "История Москвы в документах XII-XVIII". Он помещен там среди рисунков под общим названием "Мостики для гуляющих на пресненских прудах. Рисунки XVIII в.", [330:1], с.210. Увеличенный фрагмент этого рисунка приведен на рис.5.91. На нем хорошо видно, что буква "д" писалась тогда точно так же, как двойка.
Настоящий сюжет не имеет прямого отоношения к хронологии, но как характерный штрих эпохи первой половины XIX века, он полезен для воссоздании специфической атмосферы, в которой создавалась и активно внедрялась принятая сегодня версия русской истории.
Как мы уже говорили в [РАР], ХРОН4,гл.1, Н.М.Карамзин (1766-1826) принадлежит к когорте тех историков XVII-XIX веков, в трудах которых ошибочная миллеровско-скалигеровская версия русской истории была не только озвучена, но и практически окончательно "забетонирована". На рис.5.81 мы приводим четыре старинных портрета Н.М.Карамзина.
Н.М.Карамзин был уроженцем Симбирской губернии [850:1], с.7. Поэтому в 1845 году именно в городе Симбирске был открыт главный памятник историку Н.М.Карамзину, стоящий здесь до сего дня, рис.5.82, рис.5.83. Его поставили "на месте рубленого Кремля середины XVII века" [850:1], с.5. Старый симбирский Кремль "не сохранился". Сегодня отмечают, что "памятник Карамзину имеет... свою непростую историю, многие важные детали которой неизвестны и профессиональным историкам" [850:1], с.5. Отметим, кстати, что именно в Симбирске, как считается сегодня, содержался в заключении Емельян Пугачев. Из Симбирска его отправили в Москву, где и казнили [768:1], с.21-22.
Деятельность по установке памятника Карамзину на родине известного историка, в Симбирске, началась в 1833 году и завершилась его открытием в 1845 году [850:1], с.11, 19.
Памятник производит несколько странное впечатление, рис.5.84. На высоком постаменте установлена вовсе не статуя Карамзина, а огромная символическая фигура музы истории Клио. Карамзин, тем не менее, все-таки присутствует на монументе, но в виде небольшого бюста, помещенного в нише на постаменте. На памятнике написано:
"Н.М.Карамзину, историку Российского государства повелением императора Николая I-го 1844 года."
Справа и слева расположены два бронзовых барельефа. На левом северном барельефе, рис.5.85, вверху, изображено "чтение Карамзиным отрывков из своей истории перед императором Александром I, во дворце великой княгини Екатерины Павловны, в Твери 18 марта 1811 года" [850:1], с.30.
На правом южном барельефе "Николай Михайлович (Карамзин - Авт.) запечатлен на смертном одре в окружении семейства в тот момент, когда познакомился с рескриптом Николая I о пожаловании щедрого пенсиона. В соответствии с канонами классического стиля все фигуры памятника изображены в античных одеждах" [850:1], с.19. Сам Карамзин изображен в "древне"-римской тоге, рис.5.85, внизу. При этом "стоящая перед ним Фортуна (богиня счастья, удачи и судьбы у древних римлян) СЫПЛЕТ ИЗ РОГА ИЗОБИЛИЯ МОНЕТЫ, которые подбирает ребенок" [850:1], с.32.
Смысл этого сюжета оказывается вполне прозрачным. Дело в том, что Романовы весьма щедро заплатили Н.А.Карамзину за его "Историю государства Российского". Сообщается следующее: <<13 мая появился (составленный В.А.Жуковским) царский рескрипт (Николая I - Авт.) на имя министра финансов, согласно которому Н.М.Карамзину было пожаловано, по случаю отъезда "за границу для излечения своего здоровья, ПО ПЯТИДЕСЯТИ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ В ГОД, С ТЕМ, ЧТОБЫ СУММА ЭТА, ОБРАЩАЕМАЯ ЕМУ В ПЕНСИОН, БЫЛА ПОСЛЕ НЕГО ПРОИЗВОДИМА СПОЛНА ЕГО ЖЕНЕ И ПО СМЕРТИ ЕЕ ТАКЖЕ СПОЛНА ДЕТЯМ СЫНОВЬЯМ ДО ВСТУПЛЕНИЯ ВСЕХ ИХ В СЛУЖБУ, А ДОЧЕРЯМ ДО ЗАМУЖЕСТВА ПОСЛЕДНЕЙ ИЗ НИХ" (Старчевский А. "Н.М.Карамзин", СПб, 1916, с.264). Эта ГРОМАДНАЯ СУММА, как видим, являлась не разовым пособием для поездки на лечение в Италию, а постоянной пенсией Карамзину и его семье>> [850:1], с.32-33.
Создать памятник Карамзину было предложено известному скульптору С.И.Гальбергу [850:1], с.15. Тот, естественно, согласился. Летом 1838 года "ИМПЕРАТОР (Николай I - Авт.) ПРИКАЗАЛ ЗАКЛЮЧИТЬ КОНТРАКТ С ГАЛЬБЕРГОМ об изготовлении им в течение 3 лет памятника" [850:1], с.16. Надо сказать, что до этого момента другими скульпторами уже было подготовлено три проекта монумента, причем ОНИ БЫЛИ ОДОБРЕНЫ АКАДЕМИЕЙ ХУДОЖЕСТВ! Однако эти предложения чем-то не устроили императора Николая I. Современные историки недоумевают по этому поводу: "Как же случилось, что вместо одобренных еще в 1833 году Академией художеств трех проектов памятника Карамзину через пять лет ВЫБОР ЦАРЯ пал на новый проект, составленный профессором С.И.Гальбергом?" [850:1], с.14. Таким образом, проектирование и установка памятника Карамзину были взяты под личный контроль императора России. Уже одно это показывает, какое внимание уделялось этому вроде бы не столь уж крупному (в масштабах Российской империи) событию. Выходит, что установка памятника была возведена в ранг государственных дел, нуждающихся в личном внимании самого Николая I. Министр внутренних дел Д.Н.Блудов писал: "Высочайшее соизволение последовало... на сооружение памятника Карамзину в Симбирске". Цит. по [850:1], с.12. Более того, Николай I нашел время даже для того, чтобы самолично выбрать место для памятника в Симбирске. Сообщается следующее: "Западнее губернаторского дома, где находились частные усадьбы, Николай I повелел устроить площадь, в центре которой и возвысится памятник Карамзину" [850:1], с.13.
Вскоре Гальберг представил два проекта монумента. ПЕРВЫМ И ОСНОВНЫМ, был именно тот, который в итоге и был реализован в Симбирске. С самого начала он шел "под литерой А", то есть рассматривался как наиболее предпочтительный. Эта идея Гальберга была затем полностью одобрена Советом Академии Художеств [850:1], с.15. То есть окончательному решению придали официально-административный характер.
Второй вариант памятника, шедший "под литерой В", был реалистичен в том смысле, что на постаменте должна была бы возвышаться статуя самого Карамзина [850:1], с.15. Эта идея была отвергнута. И сейчас мы поймем, почему.
Ученик С.И.Гальберга, известный скульптор Н.А.Рамазанов по поводу обоих этих проектов писал так. "Некоторые из опытных художников осуждали Гальберга, зачем он поставил на пьедестал Клио, а не самого Карамзина. Впрочем, это предпочтение Клио, надо полагать, БЫЛО СДЕЛАНО ПО КАКОМУ-НИБУДЬ ПОСТОРОННЕМУ НАСТОЯНИЮ, доказательством тому служат два прекрасных глиняных эскиза статуй Карамзина, сделанных рукою Гальберга и составляющих теперь собственность пишущего эти строки" (Рамазанов Н. "Петр Андреевич Ставассер". - Русский вестник, 1863, No.1, с.221) [850:1], с.15.
Сегодня на эту тему пишут следующее: <<Рамазанов воздержался от расшифровки "постороннего настояния", но несомненно, что под ним подразумевалось вмешательство если не самого Николая I, то его ближайшего окружения>> [850:1], с.16. Во всяком случае, <<под влиянием "посторонних" изменится и надпись на пьедестале памятника. Если на модели Гальберга была начертано: "Н.М.Карамзину, словесности и истории великие услуги оказавшему", то впоследствии, уже на завершенном памятнике, появится другая надпись, выполненная накладными позолоченными буквами: "Н.М.Карамзину, историку Российского государства повелением императора Николая I-го 1844 года">> [850:1], с.16. Таким образом, скорее всего, подлинным идеологом памятника Карамзину был императорский двор Романовых, а может быть и лично Николай I.
Памятник был изготовлен по высшему классу, в императорских мастерских Петербурга, и лишь затем перевезен в Симбирск. "Отливка статуи Клио из бронзы была осуществлена в мастерских Академии художеств под руководством опытнейшего мастера этого искусства барона П.К.Клодта. Летом 1843 года статуя музы истории с большими трудностями была доставлена по Волге на симбирскую пристань... Из столицы... прибыли четырехугольный пьедестал из красно-бурого финляндского гранита" [850:1], с.17-18.
Вглядимся теперь пристальнее в сам памятник и процитируем официальное его описание, представленное С.И.Гальбергом: "Прилично и согласно с требованиями изящного было бы и ставить как памятник на богатом пьедестале музу истории Клио, которая, имея в левой руке эмблематический признак свой трубу, правою возлагает на жертвенник бессмертия СКРИЖАЛИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО, посвящая их таким образом бессмертию". Цит. по [850:1], с.15.
Вот все и проясняется. На самом деле Романовы воздвигли памятник в общем-то не историку Карамзину, а СОДЕРЖАНИЮ его труда под названием "История (скрижали) Государства Российского". Другими словами, памятник был задуман не столько как памятник автору, сколько как монумент романовской версии истории России, опубликованной под названием "История государства Российского". Тот факт, что написана она была именно Карамзиным, не имел, по-видимому, в глазах Романовых, принципиального значения. На место Карамзина могли выбрать какого-либо другого способного романовского историка, столь же прилежно исполнившего бы заказ Романовых. То есть дело было вовсе не в личности автора, а в той новой версии истории, которую он призван был озвучить. Потому и решили возвести на пьедестал именно новую романовско-миллеровскую "историю России". Конечно, при этом милостиво не забыли и Карамзина, однако трезво отвели ему заведомо второстепенное место. А именно, в скромной нише, внизу пьедестала. Исполнителю-чернорабочему указали его место. Место послушного рупора, донесшего до общественности официальную точку зрения, каковую теперь настоятельно рекомендовали вызубрить всем.
Напомним, что именно Карамзин впервые познакомил широкую русскую общественность XIX века с "новой историей Руси". <<А.С.Пушкин, имея в виду главный труд Историографа, с восхищением писал: "Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом...">> [850:1], с.29. В частности, именно Карамзин впервые широко озвучил романовскую версию истории "очень плохого Ивана Грозного". Пишут так: <<Карамзин в "Истории государства Российского" гневно заклеймил тиранию Ивана Грозного и ужасы опричнины, тайное злодейство Бориса Годунова>> [850:1], с.29. Между прочим, в труде Татищева (точнее, приписываемом сегодня Татищеву, см. [РАР], ХРОН4,гл.1), предшествующем во времени "Истории" Карамзина, об опричнине ничего не говорится!
Так что Карамзин заслуженно удостоился хотя и скромного, но все-таки места у подножия памятника романовской истории Руси. Он постарался как мог и преуспел. Власти милостиво его похвалили. Да еще получил в награду пенсион по пятьдесят тысяч рублей в год. Что было весьма немало.
Более того, на одном барельефе монумента решили показать высочайшее одобрение Романовыми деятельности Карамзина. А именно, император Александр I, милостиво внимает "Истории" Карамзина. А на втором барельефе подчеркнуто откровенно изобразили - сколь много денег было заплачено историку-рупору за его труд. К ногам Карамзина дождем высыпаются монеты.
Впрочем, в XIX веке, по-видимому, уже мало кто из непосвященных понимал истинный смысл памятника "новой истории России", возведенного Романовыми. <<Изображение на памятнике необычно одетых (для зрителей XIX века, уже воспитанных на скалигеровско-миллеровской истории - Авт.), а то и полуобнаженных фигур недоуменно воспринималось не только простым людом, но порою и людьми грамотными. Непонятный многим памятник в народе прозывали "чугунной бабой" (Мартынов П. "Симбирск за 250 лет...", Симбирск, 1898, с.82)>> [850:1], с.38. Вот, например, что писал Н.В.Гоголь о памятнике Карамзину: "Памятник, воздвигаемый в Симбирске Карамзину, уже привезен на место. Народ смотрит на статую Клио и толкует, кто это: дочь ли Карамзина или жена его? Несчастный вовсе не понимает, что это богиня истории! Не нахожу слов выразить тебе мою досаду, что в честь такого человека воздвигают ВЕКОВЕЧНУЮ БЕССМЫСЛИЦУ" (Языков Н.М. "Свободомыслящая лира", с.300) [850:1], с.19.
Не в обиду будет сказано замечательному русскому писателю, но в данном случае Николай Васильевич Гоголь ничего не понял! Он не осознал, ЧЕМУ на самом деле был возведен огромный монумент.
Между прочим, во всем этом проступает уже знакомый нам стиль эпохи Романовых. Некоторые публично озвучиваемые ими важные вещи были истинно понятны лишь немногим посвященным, допущенным к подлинной истории. Чтобы завуалировать настоящий смысл некоторых своих акций, Романовы прибегали к иносказаниям. Вероятно то же самое относится и к написанию Библии в XVI-XVII веках. Реальную историю излагали в слегка зашифрованном виде, понятном лишь узкому кругу "своих". Широкой общественности внушали совсем иное толкование и понимание. В итоге, кстати, по прошествии некоторого времени запутались сами, многое забыли и в конце концов подлинный смысл иносказаний был утрачен не только для большинства читателей, но даже для потомков "шифровальщиков".
То обстоятельство, что все персонажи изображены на "памятнике Карамзину" в "античных" одеждах также вполне естественно. Как мы теперь понимаем, "античность" - это в значительной мере история Ордынской Империи XIV-XVI веков. Эту историю Карамзин отредактировал в нужном Романовым ключе.
Сообщается, что <<Николай I стремился приблизить к себе Историографа - ГЛАШАТАЯ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО КУРСА... Он просил Карамзина принять участие в составлении важных "бумаг государственных" и намекал на возможность получить пост министра>> [850:1], с.32. Считается, что Карамзин уклонился от этих предложений.
Обратимся теперь к другим памятникам Карамзину, установленным при Романовых. Оказывается, таковых имеется еще ровно один. Он был возведен в 1911-1913 годах, то есть более чем через 60 лет после первого. Второй монумент поставили "в подмосковном Остафьево, близ Подольска, где находилось имение поэта князя П.А.Вяземского, брата жены писателя-историка" [850:1], с.36. Тут же возникает интересный вопрос - а в какой манере выполнен этот памятник? Может быть здесь на постаменте мы увидим самого' Карамзина? Но нет! Второй памятник следует той же самой (странной, но лишь на первый взгляд) идее, что и первый. А именно: <<невысокий постамент с его (Карамзина - Авт.) барельефом, обрамленным лавровыми ветвями, А СВЕРХУ ПОСТАМЕНТА ПОМЕЩЕНЫ СЕМЬ БРОНЗОВЫХ ТОМОВ "ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО", КОТОРЫЕ ТВОРИЛИСЬ ЗДЕСЬ В ОСТАФЬЕВО>> [850:1], с.36.
Мы видим, что и при Николае II еще раз увековечили опять-таки не столько самого Карамзина, сколько содержание его "Истории". Причем, в данном случае монумент РОМАНОВСКОЙ ИСТОРИИ РУСИ установили в том самом месте, где эта "История" ПИСАЛАСЬ, то есть в Остафьево. Так сказать, уважительно отметили место, откуда в широкий свет вышла романовская версия.
По-видимому, вплоть до начала XX века, жила традиция, отводившая важную роль в судьбе Романовых придуманной ими в XVII-XVIII веках версии истории Руси. Именно поэтому, единственные два памятника Н.М.Карамзину, установленные при Романовых, увековечивали вовсе не самого историографа, а озвученную им романовскую версию истории.
13. К ВОПРОСУ О "НОВГОРОДСКИХ ДАТИРОВКАХ" А.А.ЗАЛИЗНЯКА И В.Л.ЯНИНА. О ТОМ, КАК БЕРЕСТУ КОНЦА XVIII ВЕКА ОНИ ДАТИРУЮТ XI ВЕКОМ.
Речь пойдет о статье академиков А.А.Зализняка и В.Л.Янина "Новгородская псалтырь начала XI века - древнейшая книга Руси" [290:1], опубликованной в марте 2001 года в " Вестнике Российской Академии Наук". Этой статьей открывается мартовский номер "Вестника". С точки зрения хронологии и методов датирования в ней обнаруживаются крайне странные вещи, о которых мы здесь расскажем. Мы благодарны А.Ю.Рябцеву за то, что он обратил наше внимание на эту очень интересную статью.
В своей статье А.А.Зализняк и В.Л.Янин рассказывают о нашумевших в последнее время открытиях в области "новгородской" археологии. В статье идет речь о двух предметах. Во-первых - о берестяном листе с изображением св.Варвары (на одной из сторон), рис.5.86. Во-вторых о трех навощенных дощечках с процарапанными по воску надписями, которые А.А.Зализняк и В.Л.Янин именуют "Новгородской псалтырью" [290:1], с.202-203. Оба предмета были открыты в Новгороде на Волхове во время археологических раскопок 2000 года [290:1]. Находка была широко разрекламирована. 27 марта 2001 года состоялось расширенное заседание Президиума Российской академии наук, в котором приняли участие члены правительства России. Президент РАН академик Ю.С.Осипов, переходя в своем обзорном докладе к рассказу о достижениях в российской истории и археологии, особо выделил именно эту находку, начав с нее этот раздел своего доклада. Он охарактеризовал ее как выдающееся открытие (см. текст доклада к журнале "Вестник РАН", 2001, т.71, номер 8, с.682).
Мы не беремся судить о ценности этих открытий для исторической науки и языкознания. Здесь нас будет интересовать лишь чисто формальный вопрос. Какова датировка найденных в земле старинных предметов с надписями, о которых пишут А.А.Зализняк и В.Л.Янин? А.А.Зализняк и В.Л.Янин пытаются доказать, что это - начало XI века [290:1]. Более точно, они датируют слой земли, из которого был извлечен упомянутый лист бересты, первой третью XI века [290:1], с.202. А слой, в котором была найдена "Псалтырь" из трех дощечек, - первой четвертью того же XI века [290:1], с.203. Таким образом, по мнению А.А.Зализняка и В.Л.Янина, оба обнаруженных ими "древне-новгородских" предмета, созданы якобы около тысячи лет тому назад. Отсюда А.А.Зализняк и В.Л.Янин уверенно делают вывод, что это - поистине древнейшие русские тексты. О трехдощечной "Псалтыри", например, в [290:1] говорится, что она была написана рукой человека из самого "первого поколения грамотных русских людей". Который, дескать, "почти наверное был свидетелем крещения Руси" [290:1], с.206.
"Точность" предлагаемых в [290:1] датировок впечатляет: "В целом же памятник должен быть датирован началом 990 - концом 1010-х годов" - пишут А.А.Зализняк и В.Л.Янин, например, о "Новгородской псалтыри". То есть, датируют ее с точностью около 10 лет. Не намного уступает по "точности" и предлагаемая ими датировка упомянутого куска бересты. Здесь они предлагают интервал архелогической датировки длиной около 30 лет ("первая треть XI века"). Таким образом, на этот раз "новгородская" датировка получена с точностью плюс-минус 15 лет [290:1], с.202.
Поясним, что мы берем здесь слово "новгородская" в кавычки, поскольку, согласно нашим исследованиям, см. [РАР], ХРОН4,гл.3:11-12, современный город Новгород на Волхове, где уже много лет ведет свои раскопки В.Л.Янин, не имеет никакого отношения к Великому Новгороду русских летописей. По-видимому, современный волховский Новгород был назван "Новгородом" лишь первыми Романовыми в XVII веке с целью искажения старой русской истории. В XVI веке он еще назывался просто "околотком", см. [731], с.9 и [РАР], ХРОН4,гл.3:12.2. Как мы обнаружили, история волховского Новгорода вряд ли может уходить в прошлое далее XV-XVI веков н.э. - и то лишь как история небольшого даже по тем временам поселения, а не крупного города. Новгородская крепость, высокопарно именуемая сегодня "Кремлем" или "детинцем", была впервые построена, скорее всего, лишь в XVII веке как рядовое военное укрепление для борьбы со Швецией.
Обо всем этом подробно написано в разделе нашей книги [РАР], ХРОН4,гл.3, посвященном "новгородской" дендрохронологии. Здесь мы хотим лишь подчеркнуть, что согласно нашим исследованиям, в волховском Новгороде между слоями старых мостовых не могут залегать предметы древнее XV-XVI веков. Поскольку в те времена не было еще ни самого города ни, скорее всего, его мостовых. Датировка нижних слоев этих мостовых XI веком н.э., предлагаемая В.Л.Яниным, по нашему мнению, недостаточно обоснована. Скорее всего, она ошибочна, а правильная датировка является намного более поздней, см. [РАР], ХРОН4,гл.3:12.
Итак, посмотрим, как А.А.Зализняк и В.Л.Янин датируют первый из упомянутых предметов - лист бересты. Его фотография, заимствованная из их статьи, приведена на рис.5.86.
Метод датирования, предлагаемый в статье А.А.Зализняка и В.Л.Янина [290:1], основан на дендрохронологической датировке старых, утонувших в земле мостовых. Они пишут:
<<Сезон 2000 г. начался приятной неожиданностью. В слое, относящемся к первой трети XI столетия, был обнаружен небольшой лист бересты, на обеих сторонах которого процарапаны изображения человеческих фигур. Изображение на одной стороне опознается как образ Иисуса Христа. Фигура на другой стороне обозначена хорошо читаемой надписью "Варвара" и стоящей перед ней буквой "А" в кружке, что является привычным сокращением греческого слова "святой" (АГIОС). Образ св. Варвары передан в полном соответствии с каноном: святая в короне держит в руке мученический крест>> [290:1], с.202. См. рис.5.86.
Итак, лист бересты датирован в [290:1] на основе датировки слоя земли, где он был найден. В свою очередь сами "новгородские" археологические слои датируются, как хорошо известно, на основе дендрохронологии утонувших в земле мостовых, раскопанных в волховском Новгороде лишь в XX веке. Раскопками занимались археологи, в основном под руководством В.Л.Янина. В целом, шкала "новгородских" датировок разработана В.Л.Яниным сравнительно недавно. Отметим, что несмотря на то, что сама идея дендрохронологического датирования является вполне разумной, предложенное В.Л.Яниным воплощение этой идеи в случае "дендрохронологии Новгорода", вызывает серьезные сомнения. В разделе о новгородской дендрохронологии мы уже подробно объясняли - в чем тут дело, см. [РАР], ХРОН4,гл.3:12. Здесь же, на примере упомянутого листа бересты мы еще раз убедимся, что сомнения, высказанные нами по поводу "новгородской" дендрохронологии В.Л.Янина, вполне обоснованы.
Дело в том, что этот лист бересты СОДЕРЖИТ ЯВНУЮ ДАТУ. Причем достаточно четкую и хорошо сохранившуся. Таким образом, мы получаем замечательную возможность ПРОВЕРИТЬ правильность дендрохронологических датировок В.Л.Янина. Верно ли, что дата, стоящая на бересте, и в самом деле соответствует XI веку н.э. - то есть датировке по методу В.Л.Янина того слоя мостовых, где бересту нашли? Если да, то "новгородская" дендрохронология получила бы некоторое подтверждение. Если нет - то наоборот, возникает противоречие между "новгородскими" датировками В.Л.Янина и самими "новгородскими" находками. В последнем случае любопытно выяснить - что' это за дата и насколько она отличается от предлагаемой В.Л.Яниным датировки соответствующего слоя земли (якобы XI век н.э.).
Отметим, кстати, что наличие даты под изображением св. Варвары А.А.Зализняком и В.Л.Яниным не оспаривается. Они пишут: "И еще одна любопытная деталь. Под изображением св. Варвары на бересте процарапана дата..." [290:1], с.203. О том, как именно прочитали эту дату А.А.Зализняк и В.Л.Янин, мы скажем чуть позже. Это заслуживает отдельного разговора.
Обратимся теперь к рис.5.87, где представлен увеличенный фрагмент фотографии нижней части бересты с процарапанной датой. Отметим, что дата именно процарапана, а не написана [290:1], с.203. Этим объясняется бросающаяся в глаза особенность почерка - его линии изгибаются с трудом, совсем не так легко, как при обычном письме пером.
Прочитать дату на бересте, прямо скажем, не очень сложно. ТИПИЧНЫМ ПОЧЕРКОМ XVIII ВЕКА, ОБЫЧНЫМИ АРАБСКИМИ ЦИФРАМИ ЗДЕСЬ НАПИСАНО: 7282. Это, очевидно, - год по русской церковной эре "от Адама", то есть по византийской эре. В этой эре, как хорошо известно, начало используемой сегодня "новой эры" или "эры от Р.Х." приходится на 5508 год. Надо сказать, что летоисчисление по эре "от Адама" являлось официальным в России вплоть до реформ Петра I. Но и после того русские люди еще долго пользовались этим способом, особенно в церковном обиходе. В некоторых церковных изданиях и сегодня можно встретить годы по этой старой русской эре. Они выглядят уже очень архаично, но тем не менее, повторим, встретить их можно и в наше время. Не составляет труда подсчитать, что указанный на бересте 7282 год в обычном летоисчислении означает 1774 год н.э., так как 7282 - 5508 = 1774. То есть - конец восемнадцатого века!
Почерк человека, писавшего на бересте, типичен именно для XVIII века. В самом деле, посмотрим, как он выписывал цифры. Первая цифра 7. В целом она написана почти как сегодня, но внизу у нее виден четкий загиб или "хвостик", рис.5.87. В наше время семерку "с хвостиком" уже не пишут. Однако в конце XVIII века ее писали именно так, как она процарапана на бересте.
Чтобы убедиться в этом, обратимся к старым документам того времени.
На рис.5.88 представлен фрагмент рукописного плана московских улиц 1776 года. На плане - много цифр, выписанных почерком конца XVIII века. Видна также буквенная надпись "Дмитровка" - название одной из улиц, рис.5.88. План взят нами из книги "История Москвы в документах XII-XVIII" веков [330:1], с.218, где он помещен под названием: "Чертеж земли, отведенной на Петровской улице под постройку театра. 1776 г." Это подлинник XVIII века [330:1], с.218.
Более крупно некоторые цифры с этого плана приведены на рис.5.89. Хорошо видно, что в то время семерку писали часто с заметным хвостиком - точно так же, как написана первая цифра на бересте. Итак, первая цифра "берестяной" даты - это СЕМЬ.
Вторая и четвертая цифры выписаны совершенно одинаково. Это - дуга с маленьким, уходящим вниз хвостиком на нижнем конце, рис.5.87. Так в XVIII веке писали цифру "2". Это хорошо видно из примеров, приведенных на рис.5.89. Кстати, в русском почерке конца XVIII века цифра "2" и буква Д писались одинаково. Вероятно потому, что "д" - это первая буква слова "два". Полное тождество буквы "д" и цифры "2" в почерке того времени очевидно, например, из надписи на другом рисунке XVIII века, который мы приводим на рис.5.90. Этот рисунок также взят нами из книги "История Москвы в документах XII-XVIII". Он помещен там среди рисунков под общим названием "Мостики для гуляющих на пресненских прудах. Рисунки XVIII в.", [330:1], с.210. Увеличенный фрагмент этого рисунка приведен на рис.5.91. На нем хорошо видно, что буква "д" писалась тогда точно так же, как двойка.