О`Бэньон Констанс. Рыцарь Золотого Сокола

   — Я не знала, что это так прекрасно, — сказала она. — Ее пальцы скользнули вбок, под его черные блестящие пряди. — Неужели так бывает всегда?
   Он долго молчал, потом, решившись на что-то, оттолкнул ее руку и сел, свесив ноги с кровати.
   — То, что произошло сейчас между нами, — всего-навсего соитие, совокупление двух тел для зачатия ребенка. Ты попросила меня об услуге — я ее тебе оказал, вот и все.
   Жестокие слова обдали Джиллиану неожиданным холодом, сердце ее болезненно сжалось. Что случилось?! Ведь они с ним только что были так близки, она чувствовала это всем телом и всей душой — а он? Выходит, для него все происходило совсем не так? Джиллиана лежала, бессмысленно уставясь в его прямую неподвижную спину. Да, он просто оказывал ей услугу. Ее охватило странное чувство — то ли обида, то ли разочарование… И все-таки ей хотелось, чтобы он еще раз взглянул на нее так же, как раньше, когда она лежала в его объятиях.
   — Я уже беременна? — спросила она, надеясь, что он обернется.
   Райен обернулся, он сдерживал себя изо всех сил, на самом деле он хотел любоваться ее прекрасными чертами, но в полутьме их почти не было видно.
   — Не беременна, так скоро будешь. Я буду брать и брать тебя до тех пор, пока твой живот не раздуется от моего семени, — грубо ответил он. Так ему было легче.
   Пока он одевался, Джиллиана быстро соскользнула с кровати и подобрала свою сорочку. Натягивая ее через голову, она собиралась с духом, чтобы задать ему один вопрос.
   Райен уже застегивал безрукавку, когда, шагнув к нему, она внезапно спросила:
   — Скажи, ты уже… вы уже делали это… с Катариной?
   Он резко обернулся и сказал с крайне недовольным выражением лица.
   — Послушай, Джиллиана, и запомни раз и навсегда. Ты, конечно, моя жена, но это не дает тебе права вмешиваться в мои дела. Поэтому мы никогда — слышишь — никогда не будем больше говорить о Катарине. Я не желаю, чтобы ты произносила ее имя.
   Уязвленная гордость заставила Джиллиану высоко вскинуть голову и надменно ответить:
   — Зная, что вы с нею были помолвлены и что ты любишь ее, я не претендую ни на тебя, ни на твое сердце. Как только я пойму, что у меня будет ребенок, мы с тобой простимся навсегда, и ты сможешь отправиться к своей… возлюбленной.
   Он молча смотрел на красавицу, всего несколько минут назад дарившую ему безмерное блаженство. Даже теперь ему мучительно хотелось притянуть ее к себе и никогда не отпускать. Проклятье, почему она так прекрасна и почему он так хочет ее! Надо что-то сказать, как-то нарушить это холодное молчание. Он кивнул на смятую постель.
   — Скоро Генриховы шпионы донесут своему господину, что мы с тобой не теряли времени зря.
   Но Джиллиана не желала больше разговаривать, тем более на эту тему. Она молча завязала пояс, набросила на волосы тонкое покрывало и надела корону, с которой не расставалась. Потом, облачившись в широкое верхнее платье из синей парчи, она скрепила его золотой брошью на груди и пошла к двери. В каждом ее движении Райену чудилось холодное презрение.
   — Куда ты? — спросил он, когда она уже дошла до порога.
   Она обернулась.
   — Ты, конечно, мой муж, но это не дает тебе права вмешиваться в мои дела.
   Узнав собственные слова, Райен угрюмо промолчал. Джиллиана же спокойно продолжила:
   — Однако, поскольку сегодняшние мои дела касаются и тебя, я могу ответить на твой вопрос. Сначала я зайду проведать твою сестру, надеясь застать ее в добром здравии, а потом постараюсь отыскать сэра Хэмфри. После этого я намерена добиться очередной аудиенции у Генриха. Я буду повторять ему наши требования снова и снова, пока он наконец не сдастся. Когда это произойдет, ты должен быть готов к отъезду.
   — Я сам знаю, когда и к чему мне надо быть готовым, — раздраженно выкрикнул он. Никогда прежде ему не приходилось до такой степени во всем зависеть от женщины. Это было унизительно. По-хорошему он, а не она, должен был сейчас идти на аудиенцию к Генриху, он должен был вырвать у английского короля долгожданную свободу! Но, увы, он лишен возможности даже выходить куда-либо без конвоя, совершенно беспомощен ведь если с Джиллианой Генрих вынужден был хотя бы соблюдать приличия — она была королевой, ее опекал Рим, то на него, пленника, едва избежавшего смертной казни, не стоило тратить ни королевского великодушия, ни даже обычной любезности.
   Однако Джиллиана, видимо, поняла его слова превратно.
   — Что ж, оставайся здесь, если угодно. Но не будь потом в обиде. Я и мои подданные намерены очень скоро покинуть этот замок.
   — Я вижу, ты безоговорочно доверяешь королю Генриху, — недовольно поинтересовался он.
   — Отнюдь нет, но зато я уверена в себе и надеюсь, что смогу перелукавить лукавца.
   Райен с сомнением поглядел на нее. Как объяснить ей, что нельзя быть такой простодушной? Что она себе позволяет?
   — Послушай, Джиллиана, ты совсем не знаешь людей. Если Генрих и пошел однажды на какие-то уступки, то только потому, что счел это выгодным для себя в тот момент. Но, выждав время, он сожрет тебя живьем.
   — Не думаю. Он не посмеет враждовать со мною открыто: ведь за мной стоит сам Папа Римский, — непримиримо заявила Джиллиана.
   — Хорошо, положим, ты даже уговоришь его нас отпустить. Ну, и что тогда? Как, по-твоему, мы должны добираться до Фалькон-Бруина? Где возьмем корабли? — Райен устало махнул рукой, досадуя на себя за эти нелепые объяснения очевидного.
   — Доверься сэру Хэмфри. Он сумеет обо всем позаботиться.
   Дольше общаясь с Райеном, Джиллиана вдруг начала понимать, каким потерянным должен чувствовать себя сильный, властный мужчина, оказавшийся в положении бесправного пленника, в полном неведении относительно своей дальнейшей судьбы. А теперь еще находившийся в зависимости от женщины. Генрих мог отобрать у него свободу, достоинство, но не гордость.
   — Не теряй надежды, Райен, — тихо сказала она. — Мы еще возьмем верх над Генрихом.
   Он посмотрел ей прямо в глаза и внутренне усмехнулся. В его сердце давно уже не осталось надежды, так что терять ему было нечего.
   — Райен, — сказала она. — Есть один вопрос, который очень меня беспокоит. Я думаю вот о чем: как встретят моих подданных на Фалькон-Бруине? Хэмфри сказал, что, когда мы достигнем побережья, многие из прибывших на коронацию отправятся домой в Талшамар, но что ждет тех, кто будет сопровождать меня дальше?
   — В моей стране твоим подданным ничего не грозит. К ним будут относиться с должной учтивостью, — не задумываясь, ответил Райен.
   Она неуверенно смотрела на него, как бы ожидая чего-то еще.
   — Можешь ли ты отвечать за свою мать? — наконец спросила Джиллиана.
   — Нет. Только за себя, — нехотя уточнил он.
   Она понимающе кивнула.
   — Я верю… тебе. Но ситуацию необходимо обдумать. Вопрос, как поведет себя королева Мелесант.
   Не говоря больше ни слова, Джиллиана вышла и затворила за собой дверь.
   Райен долго стоял на одном месте, пытаясь разобраться в путанице своих чувств. Мира, в котором он вырос и к которому он привык, больше не было. Отец погиб, Фалькон-Бруином правила властолюбивая, но недалекая мать. Мысли его по инерции обратились к Катарине. Они с Джиллианой так не похожи друг на друга. У Джиллианы волосы черные и длинные, как черная блестящая завеса, и, как шелк, скользят между пальцами. А у Катарины волосы переливаются золотом. Глаза у Джиллианы такие чистые и синие, что глядят как будто в самую душу. Он уже видел в этих глазах и пламя негодования, и веселые искорки, и зовущую страсть.
   Нахмурясь, он принялся ходить по комнате. Какого цвета глаза у Катарины? Карие? Серые? Как странно, что он никогда не обращал на них внимания.
 
   Почтительно отступив на несколько шагов, посыльный Генриха ждал, когда королева Элинор прочтет письмо Его Величества. Элинор придвинула к себе свечу, чтобы лучше видеть строки, написанные четким знакомым почерком.
   Миледи!
   Мне выпала честь и удовольствие известить весь христианский мир о том, что дочь Вашей любимой подруги, королевы Фелисианы, только что сочеталась браком с Райеном Рондашем, наследным принцем Фалькон-Бруина. Надеюсь, что их союз порадует Вас так же, как и нас. Если же Вы пожелаете лично поздравить счастливых молодоженов, то советую писать им на Фалькон-Бруин, а не в Талшамар, ибо мы решили вверить Джиллиану заботам любезнейшей королевы Мелесант. Надеюсь, что Вы, как всегда, пребываете в добром здравии и не будете слишком огорчены тем, что Ваша бывшая ученица вышла замуж, не испросив Вашего благословения.
   Откинувшись на стуле, Элинор залилась счастливым смехом. Столько лет она не имела возможности отомстить королеве Мелесант за совращение Генриха — и вот наконец час пробил. Она положила перед собой чистый пергамент и обмакнула перо.
 
   Хотя прошло уже пять недель, Райен все еще был пленником в замке короля Генриха.
   Каждую ночь он заключал Джиллиану в свои объятия и овладевал ею, каждую ночь она охотно отвечала на его ласки. Страсть его росла, но росла и досада: слишком много унижений ему приходилось сносить каждый день.
   Вот и сейчас Джиллиана снова отправилась на аудиенцию к Генриху. Она бывала у него почти каждый день, но Райен оставался в неведении по поводу того, о чем они беседовали: она ничего ему не рассказывала.
   Между Райеном и Джиллианой установились в целом мирные, но довольно странные отношения. По ночам они оба безраздельно отдавались страсти, днем же почти не общались друг с другом. В последнее время Джиллиана казалась Райену тихой и подавленной. Он пытался угадать, что ее удручает, но не решался спросить.
   Сейчас он лежал на кровати, глядя в потолок и думая о Джиллиане, об ее шелковых волосах и нежной коже. Кажется, он начал слишком привязываться к ней. Ему казалось, что она уже овладела его душой: целыми днями он мог думать только о том, как будет обнимать ее ночью.
   Но, может быть, он к ней чересчур суров? Райен резко сел на постели. Да, надо быть с нею помягче, следует как-то вызвать ее на разговор о ней самой. Сегодня же, когда она вернется, он постарается как-нибудь получше наладить их отношения.
   В ожидании Джиллианы Райен то и дело поглядывал на дверь. Но прошел час, за ним другой, а она все не приходила. Лежа на кровати, он устало закрыл глаза — всего на минуту, как ему казалось, — но мало-помалу мысли его начали путаться, и скоро он забылся тяжелым сном.
   Очнулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Райен нехотя открыл глаза над ним стоял сэр Хэмфри.
   — Моя королева прислала меня сюда, чтобы я помог тебе подготовиться к отъезду.
   Райен немедленно сел на кровати, силясь стряхнуть с себя остатки сна. Верно ли он расслышал? Спросонья чего не почудится. — Генрих отпускает нас?
   — Он долго противился, но королева Джиллиана была тверда в своих намерениях, и вот — сегодня утром он наконец сдался.
   Райен встал и выпрямился в полный рост, но сэр Хэмфри все равно возвышался над ним на целую голову.
   — Похоже, ваша королева всегда добивается, чего хочет.
   — Дай Бог, чтобы так оно и было, — с достоинством ответил верный рыцарь королевы.
   Только сейчас Райен заметил, что они не одни. Рядом с сэром Хэмфри стоял мальчик лет двенадцати, в руках у него были доспехи и меч с золотой рукоятью. Райен вздрогнул. Это был его меч — тот самый, который забрали у него англичане после того злополучного сражения. Он узнал бы его из тысячи.
   — Откуда у него мое оружие и доспехи? — в изумлении спросил он сэра Хэмфри.
   — Моя королева хотела отдать распоряжения насчет вещей, но принцесса Кассандра сообщила ей, что у тебя все забрали. Ее Величеству пришлось идти к королю Генриху и настоятельно требовать, чтобы все изъятые вещи были возвращены тебе полностью. Джеймс, мой оруженосец, поможет тебе одеться.
   Райен медленно провел пальцем по лезвию своего меча. Это был отцовский подарок, и он уже не чаял его увидеть.
   — Выходит, я снова в долгу у Джиллианы. В глазах старого рыцаря вспыхнула гордость.
   — Видел бы ты ее сегодня — как бесстрашно она ставила Генриху условия!
   — Не завидую тому глупцу, который пожелает с нею сразиться, — сказал Райен. — Вряд ли ему доведется выйти победителем.
   — Пожалуй, — согласился Хэмфри. — Она вдвое разумнее любого мужчины и втрое — любой женщины.
   Райен прищурился.
   — Ты слишком высокого мнения об этой женщине. Думаю, это оттого, что ты слишком долго жил под властью королев у себя на Талшамаре.
   Хэмфри улыбнулся и справедливо заметил.
   — Кажется, на Фалькон-Бруине сейчас тоже правит женщина? — Не дожидаясь ответа, он повернулся, чтобы идти. — Когда оденешься, Джеймс проводит тебя. Принцесса Кассандра и Ее Величество уже готовы к отъезду. Мы ждем тебя у ворот.
   Проводив глазами сэра Хэмфри, Райен коротко кивнул мальчику, и тот бросился его одевать. На сердце у Райена было теперь гораздо легче, ведь он ехал домой.
   Переодевшись в чистую белую рубаху и кольчугу, Райен натянул кожаные высокие сапоги чулком, перевязанные ремнями, прицепил к ним шпоры и, набросив на себя черный плащ, скрепил его на плече фамильной пряжкой в виде золотого сокола с глазами из драгоценных камней. Шлем он взял под мышку.
   Затянув кольчугу, оруженосец счел, что все в порядке.
   — Идемте, Ваше Высочество? — почтительно обратился он к принцу.
   — Да. Показывай дорогу. Меня уже тошнит от этого замка.
   Но тут в коридоре послышались какие-то голоса, дверь распахнулась, и на пороге появился Генрих собственной персоной.
   — Как видишь, захотелось еще раз поговорить с тобой до твоего отъезда.
   — По-моему, можно было обойтись и без прощальных напутствий, — сказал Райен, натягивая тяжелые перчатки с раструбами почти до локтя.
   — Боюсь, что эти несколько месяцев, проведенные в заключении, не лучшим образом повлияли на твой строптивый нрав. Меня это удивляет. За это время ты мог бы хоть что-нибудь понять. — Генрих безразлично пожал плечами. — Дело твое, но я все же решил кое-что тебе объяснить.
   — Я слушаю.
   — Известно ли тебе, что королева Джиллиана едет на Фалькон-Бруин вместе с тобой?
   — Да, она говорила. Любопытно, как тебе удалось ее убедить.
   — О, это было нетрудно ведь у нее, в отличие от нас с тобой, есть сердце. Я сказал ей, что если она не пожелает отправиться вместе с тобой и принцессой Кассандрой на ваш остров, я верну вас с сестрой обратно в Тауэр.
   — И только из-за этого она едет со мной? — изумленно спросил Райен.
   — Во всяком случае, это единственный довод, который возымел на нее действие. Право, она удивительная женщина.
   — Не тебе об этом судить, — пробормотал принц Рондаш невнятно.
   — И второе, что тебе следует знать: мои люди будут сопровождать тебя до побережья и проследят, чтобы ты благополучно сел на корабль. Мне не надо неожиданностей.
   На скулах Райена заходили желваки.
   — Предупреди их, пусть держатся от меня подальше.
   Генрих рассмеялся и направился к двери, бросив на ходу:
   — Не беспокойся, ты их даже не заметишь. Передай от меня почтительнейший привет своей матушке.
   Дверь за Генрихом закрылась. Внутри у Райена все кипело. «Коварная бестия, — думал он. — Отпускает на свободу, но все же держит под надзором».
   Выйдя в коридор, Райен огляделся. Генрих уже удалился, и с ним исчез стражник, целыми днями торчавший под дверью. Внезапно Райен ощутил необычайную легкость, и ноги сами понесли его к выходу из замка — он ехал домой! Он был свободен!
   Во дворе он увидел Кассандру, уже сидевшую верхом на лошади.
   — Смотри! — радостно воскликнула она и подъехала к слуге, который держал за повод лошадь для принца. — Мы все поедем на белых конях, это ли не чудо?
   Райен легко вскочил в седло.
   — Как ты? Уверена, что выдержишь такое путешествие?
   — Уверена, Райен. Только бы поскорее вырваться из этого гадкого замка!
   Лондонцы, собравшиеся перед королевским замком, глазели на необычное, зрелище прекрасная королева Джиллиана среди своих подданных. Многих она не видела с самого своего столь необычного приезда в Лондон. Для каждого она находила приветливое слово, каждому дарила улыбку, и каждый из них при ее приближении почтительно преклонял колени.
   — Так трогательно видеть их любовь к своей королеве, правда? — сказала Кассандра брату.
   Он молча кивнул в ответ.
   Сэр Хэмфри подсадил Джиллиану в седло, и она подъехала к Райену.
   — Сегодня прекрасный день, — с улыбкой сказала она.
   — Да! Я уже отчаялся верить, что мы когда-нибудь отсюда вырвемся!
   — А ведь я говорила тебе, чтобы ты не терял надежды.
   Их взгляды встретились, и оба смущенно умолкли.
   Кардинал Фейлшем подошел благословить их.
   — Ваше преосвященство, разве вы не едете с нами? — спросила его Джиллиана.
   — Нет, Ваше Величество. Я еду в Талшамар готовиться к вашему возвращению. Если на то будет воля Божья, я еще успею вас дождаться. — Взгляд его обратился на Райена. — Благословляю и вас, принц Райен.
   — До встречи, ваше преосвященство, — весело сказала Джиллиана и обернулась к мужу. — Поезжай вперед, а уж мы постараемся не отставать от тебя.
   — Дай Бог мне не отстать от тебя, — хрипловато пробормотал он.
   Джиллиана перевела озабоченный взгляд на Кассандру.
   — Если дорога покажется для тебя чересчур утомительной, сразу скажи мне, и мы тотчас сделаем привал. Ты выздоровела совсем недавно, не стоит рисковать.
   — Я могу ехать наравне со всеми, — решительно объявила Кассандра. Щеки ее пылали от возбуждения. — Я совершенно здорова!
   Толпа расступилась, пропуская всадников. Улыбаясь и перешучиваясь, королева Джиллиана, принц Райен и принцесса Кассандра проезжали мимо Тауэра. Все трое прекрасно понимали, что могли до конца жизни остаться за его неприступными стенами. Тем радостнее было освобождение.
   Джиллиана обратилась к Райену:
   — Я счастлива, что мы наконец распрощались с этим городом.
   — Тут мы с тобой единодушны.
   Краем глаза он наблюдал за тем, как ее легкая вуаль трепещет на ветру, как величественно она держится в седле. Казалось, она еще похорошела и расцвела с того времени, как они познакомились. Впрочем, скорее всего ему это только казалось. Не может быть, чтобы женщина с каждым днем становилась краше и милее… он недовольно поджал губы. Что, черт возьми, происходит?!
   Почему он все время думает о ней? Может, она околдовала его заодно с Генрихом? Опутала своими чарами, а он даже не подозревает об этом?
   Скоро Лондон остался позади. Во второй половине дня небо заволокло тучами и начался дождь, но всадники на белых конях продолжали молча ехать по мокрой дороге.
   Джиллиана запрокинула голову, подставив лицо косым струям. Она была довольна: она выполнила все, что поручила ей Элинор.
   Она незаметно покосилась на мужа. Он всегда держался с нею так холодно и отчужденно. Впрочем, ничего удивительного ведь ему приходилось обнимать ее против своей воли.
   «Но он все же держит слово, — подумала она, — и, даст Бог, скоро у нее появится желанное дитя».

14

   Дождь, начавшийся еще при выезде из Лондона, лил весь день не переставая. На Джиллиане был широкий плащ с капюшоном, но он не спасал от всепроникающей сырости.
   Время от времени она озабоченно поглядывала на Кассандру: не дай Бог, утомительная дорога вкупе с холодным дождем вызовут новый приступ болезни. Но принцесса всякий раз улыбалась ей, и она немного успокаивалась.
   Райен счел нужным придержать коня и ехал теперь рядом с сэром Хэмфри по-видимому, общество рыцаря казалось ему приятнее. «Ну и пусть», — с досадой подумала Джиллиана. За то время, что они ехали бок о бок, угрюмое молчание мужа вконец измучило ее.
   Джиллиана подняла глаза к небу, пытаясь определить время. В пути они лишь один раз останавливались, чтобы поесть, и дважды — чтобы дать отдых лошадям. Она надеялась, что до ночлега уже недалеко.
   Хэмфри, который всегда умел угадать любое ее желание, тотчас поравнялся с ней и поехал рядом.
   — Подъезжаем к стоянке, Ваше Величество Скоро вы сможете расположиться на ночлег. Ужин, должно быть, уже готов.
   — Но как такое возможно? — изумилась королева.
   — Я выслал часть людей вперед, чтобы они каждый вечер готовили для вас достойный ночлег.
   Она улыбнулась, чувствуя себя под защитой старого друга.
   — Опять вы обо всем позаботились.
   Сэр Хэмфри озабоченно взглянул на небо. Дождь усиливался.
   — Поспешим, Ваше Величество, не то вы скоро промокнете до нитки.
   Он уверенно, как и в ночь коронации Джиллианы, свернул с дороги и углубился в лес. Пока они подъезжали к условленному месту, дождь чудесным образом прекратился и на очистившемся небе показалась полная луна.
   Вскоре деревья расступились, и они выехали на обширную поляну, освещенную пламенем костров. По краю поляны были раскинуты яркие шатры, рядом с каждым развевались воткнутые в землю знамена с фамильными гербами знатных талшамарцев. Все вместе они образовывали широкий круг, в центре которого, под белым с золотом знаменем Талшамара, стоял еще один шатер, самый большой и красивый, видимо, предназначенный для королевы.
   Джиллиана спешилась при помощи сэра Хэмфри, Райен помог своей сестре. После этого принц куда-то исчез, а сэр Хэмфри повел Джиллиану и Кассандру в большой шатер.
   Нетта, каким-то непостижимым образом прибывшая на место раньше их, поспешила навстречу, чтобы помочь королеве и ее золовке снять мокрые плащи.
   Кассандра с интересом огляделась. В шатре было сухо, пол был устлан толстым слоем тростника. Тут стояли стол, несколько обитых сукном скамей для сидения и низкое ложе, на котором свободно могли разместиться двое. Словом, здесь было все необходимое для удобства Джиллианы и Райена.
   — Ваше Величество желает отдыхать или прикажете подавать ужин? — спросила Нетта.
   — Я поужинаю, а после сразу лягу спать. А тебе, Кассандра, придется сегодня поесть в постели.
   — Но почему? — разочарованно произнесла девушка.
   — Потому что ты только что перенесла тяжкий недуг, вдобавок сегодня был очень трудный день холод, дождь. Не хватало только, чтобы ты опять слегла.
   — Наверное, ты права. Я тоже не хочу, чтобы из-за меня всем пришлось задерживаться в пути.
   Она была так огорчена, что Джиллиане стало жаль ее.
   — Вот увидишь, скоро ты окрепнешь настолько, что тебе уже не надо будет так осторожничать. Но пока твои недавние мучения еще слишком свежи в памяти. К тому же хочется, чтобы домой ты приехала совершенно здоровая.
   — Джиллиана, — голос Кассандры прозвучал не громче шепота. — Вряд ли это будет счастливое возвращение. Ведь брат с матерью встретятся как враги. Они ни за что не примирятся друг с другом.
   — Я все-таки надеюсь, что она откажется от своего регентства в пользу сына. Иначе я просто не силах ее понять. Видишь ли, хотя я и не помню свое матери, но точно знаю: моя мать погибла ради того, чтобы я могла жить. И счастливо править страной.
   — Да, я знакома с талшамарской историей. Весь христианский мир был восхищен тогда бесстрашием королевы Фелисианы. — Кассандра печально опустила голову. — Но моя мать совсем не похожа на нее. Она не отдала бы жизнь ни за меня, ни за Райена. Ей нужна только власть, и… хоть я и не говорила об этом брату, но я думаю, что это она предала их с отцом.
   Нетта тем временем успела переодеть Джиллиану в темно-красное платье. Так как волосы у королевы были еще влажные, решено было оставить их распущенными и надеть золотую корону, украшенную драгоценностями, прямо на непокрытую голову.
   Джиллиана ласково потрепала Кассандру по руке.
   — Все-таки я надеюсь, что ты заблуждаешься насчет своей матери.
   — Хорошо бы! Мне очень грустно это сознавать. Но вряд ли я ошибаюсь.
   Если Кассандра говорила правду, то эта правда была поистине чудовищна и в значительной мере объясняла болезненную недоверчивость Райена. Джиллиане захотелось хоть ненадолго отвлечь девушку от печальных мыслей.
   — Хочешь, я пришлю к тебе в шатер менестреля? Пока ты будешь ужинать, он что-нибудь тебе споет и поиграет на лютне.
   Кассандра просияла и благодарно улыбнулась Джиллиане.
   — Это было бы прекрасно!
   — Вот и хорошо. Пусть Нетта поможет тебе переодеться в сухое, а чуть попозже явится наш певец.
   — Шатер принцессы Кассандры тут совсем рядышком, — сообщила Нетта, застегивая драгоценный браслет на запястье королевы.
   — Нетта, я прошу тебя побыть сегодня с принцессой. Твоя помощь может ей понадобиться.
   — Да, Ваше Величество. Пойду пока принесу ей ужин. А вам сэр Хэмфри просил передать, что, если вы не возражаете, он просит вас отужинать сегодня вместе со знатными лордами.
   Когда Нетта уже выходила из шатра, Джиллиана спросила:
   — Будет ли присутствовать принц Райен?
   — Я слышала, как сэр Хэмфри предлагал Его Высочеству отужинать вместе с сестрой.
   Джиллиана понимающе кивнула. Значит, сэр Хэмфри и другие талшамарцы хотят говорить лично с ней.
 
   Когда Джиллиана вошла в просторный шатер, лорды шумно поднялись, и она с улыбкой приветствовала их. Теперь она уже почти всех знала по именам.
   Сэр Хэмфри усадил королеву во главе стола, и лорды, получив ее разрешение, снова расселись по своим местам.
   Пока слуги вносили кушанья, обилие и разнообразие которых немало удивило Джиллиану, она успела окинуть взглядом богатые одежды знатных талшамарцев. Ее всегда учили, что Талшамар — королевство богатое, по-видимому, оно процветало и сейчас.