Когда сокол снова взмыл в небо, она подозвала его тонким пронзительным свистом, и он тотчас слетел к ней на стеганую рукавицу, наградив ее взглядом, не выражавшим, казалось, ничего, кроме надменной скуки. Камиллу всегда поражал этот взгляд.
   Она нежно провела рукой по гладким перьям, тихонько приговаривая:
   – Умница, хороший мальчик! Как тебе понравился твой новый дом? Правда, здесь не то, что в городе?
   На звук ее голоса сокол всегда отзывался поворотом головы, словно пытался понять смысл слов. Он был грозным противником, но хозяйке повиновался как ручной голубь.
   – Лети, Цезарь! – Камилла подняла руку, и сокол опять взмыл к небесам. С радостью в сердце она следила за его вольным полетом: кружа в небе, Цезарь словно сливался с ветром. Камилла вздохнула с затаенной грустью: ей хотелось бы парить в поднебесье с такой же легкостью.
   Она бросила последний взгляд в сторону ранчо Кингстона, потом повернула Каладана, своего громадного жеребца, и, дав ему волю, галопом спустилась с холма. Стук копыт, раскидывающих во все стороны пучки сухой травы, отдавался в сердце Камиллы ликующей песней. Горячие лучи солнца жгли кожу, ветер трепал волосы, но она наслаждалась стремительной скачкой.
   Гнетущее напряжение, не оставлявшее ее все последние недели, начало спадать. В этот миг она верила, что прошлое, каким бы тяжелым оно ни было, не помешает ей добиться цели. Упорным трудом она возродит Валье дель Корасон и вернет родному ранчо его былую славу!
   Добравшись до дому, Камилла спрыгнула с седла и отвела Каладана в конюшню. Приветливо улыбнувшись старику Неваде, смотревшему за лошадьми, она сняла седло, повесила его на крюк, а сокола посадила на жердочку, специально вколоченную для него в стену старым конюхом.
   – Вроде бы Цезарь начал привыкать к своему новому дому, – заметил старик.
   – Да, похоже на то. Смотри, почисти Каладана хорошенько и дай ему свежей воды, – напомнила Камилла.
   – Не сомневайтесь, хозяйка, – Невада опять перевел взгляд на сокола. – А мы с этим красавцем неплохо друг друга понимаем. Я его не трогаю – и он меня не трогает.
   – Цезарь никогда тебя не тронет, Невада. Он приучен нападать только по моей команде.
   Выйдя из конюшни и направляясь в дом, Камилла тихонько напевала. Пять лет ее сердце не знало покоя, но сейчас она чувствовала себя вполне довольной жизнью. Даже воспоминание о ночи, проведенной в отеле, когда Хантер ворвался к ней, а она, не устояв, вновь бросилась в его объятия, уже не приводило ее в отчаяние. Возможно, ее приподнятое настроение объяснялось тем, что она сумела отбить у Хантера охоту вторгаться без спроса на чужую территорию… А может быть – тем, что она взяла над ним верх во время ночного свидания на берегу?
   Подойдя к крыльцу, Камилла увидела подъезжающего к дому всадника. В нем было что-то знакомое, но она не сразу его узнала, даже когда он спешился. Высокий, светловолосый, с широкими плечами, туго обтянутыми рубашкой в белую и голубую клетку, он улыбнулся, завидев ее, и коснулся пальцами полей шляпы.
   – Мое почтение, леди!
   Тут Камилла сразу узнала Уэйда Робертса. Он подошел к ней, в его голубых глазах плясали веселые искорки.
   – А время словно и не коснулось тебя, Камилла, – заметил он, оглядывая ее с головы до ног.
   Она, смеясь, протянула ему руку.
   – По-моему, это обычный комплимент, который джентльмен отвешивает даме после многолетней разлуки.
   – В данном случае это чистая правда. Честное слово, мне очень нравится, как ты выглядишь.
   – Я всегда рада видеть старых друзей, Уэйд, – искренне призналась Камилла.
   Уэйд возмужал и превратился в настоящего красавца с загорелым лицом и стройным мускулистым телом. Камилла заметила, как пристально он на нее смотрит, и догадалась, что его шокирует ее мужской наряд.
   – Извини, что встречаю тебя в таком виде, Уэйд, но, когда я помогаю Сантосу загонять скот, брюки куда удобнее юбки.
   – Прекрасная дама может носить все, что угодно, оставаясь столь же прекрасной.
   Камилла засмеялась и отняла у него руку.
   – Ты всегда был мастером делать комплименты. Хочешь зайти в дом и выпить чего-нибудь прохладительного?
   – Не сейчас. Я ехал в город и решил заглянуть к тебе по пути, – он испытующе посмотрел ей в глаза. – Ты вернулась домой насовсем, Камилла? Или решила продать Валье дель Корасон?
   – Мне бы очень хотелось остаться здесь навсегда.
   – Вот и прекрасно. Я, признаться, так и подумал, услыхав, что ты скупаешь скот.
   – А как ранчо твоего отца переживает засуху, Уэйд?
   – Теперь это мое ранчо. Отец погиб прошлой осенью. Лошадь сломала ногу, попав копытом в нору суслика, и придавила его.
   – Прости, Уэйд, я этого не знала. Мне очень жаль…
   – Но я не ответил на твой вопрос. Не стану тебя обманывать, Камилла, сейчас мы переживаем нелегкие времена. Если в скором времени не пойдет дождь, я потеряю свое стадо.
   Она положила руку ему на плечо.
   – Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Приводи свое стадо на водопой к Рио-Эскондида.
   Уэйд подмигнул ей с благодарной улыбкой.
   – Я надеялся, что ты это скажешь: твой отец всегда разрешал мне поить коров в вашей реке. Не возражаешь, если я завтра с утра пригоню пятьдесят голов? Покупать воду слишком накладно.
   – Я предупрежу Сантоса, он будет тебя ждать. Но только гони стадо через северное пастбище, хорошо?
   – Я постараюсь не злоупотреблять твоим великодушием. Знаешь, у меня уже вошло в привычку каждый день смотреть на небо и молиться о дожде…
   – Ни о чем не беспокойся, Уэйд. Можешь поить здесь свое стадо, сколько потребуется.
   – Я бы хотел заплатить тебе, Кам.
   – Я ни за что не возьму у тебя денег! Мы же друзья…
   Он вдруг схватил ее руку и крепко сжал.
   – Я так ждал твоего возвращения, Камилла! Надеюсь, ты позволишь мне иногда тебя навещать?
   Заглянув ему в глаза, Камилла поняла, что он намекает на нечто большее, чем просто дружба Ей стало не по себе, и она опустила взгляд.
   – Для тебя мои двери всегда открыты. Я рада всем моим соседям, Уэйд.
   Уэйд смущенно усмехнулся.
   – Признаться, я имел в виду нечто иное, но для начала и это неплохо. Я слыхал, что ты овдовела. Мне очень жаль… А я ведь, знаешь, так и не женился Кам. Все ждал тебя…
   Она ответила вымученной улыбкой.
   – Только не говори, что ты зачах, тоскуя обо мне!
   Внезапно в его голубых глазах появилось горестное выражение.
   – Ты не поверишь, как много я о тебе думал, Кам! Я часто приходил сюда в твое отсутствие, и твой отец рассказывал мне, как ты живешь в Новом Орлеане. Я знаю все о твоей дочурке Антонии.
   Ее глаза испуганно расширились: не дай Бог, отец рассказал ему, что отец Антонии – Хантер Кингстон!
   – Что ты имеешь в виду, Уэйд?
   – Я знаю, что тебе пришлось нелегко после смерти мужа. Ведь ты растила ребенка одна!
   Камилла облегченно перевела дух.
   – Моя дочка скоро приедет в Техас вместе с тетей Пруденс. Непременно заходи, я тебя с ними познакомлю.
   – Буду очень рад, – Уэйд вдруг опять заглянул ей прямо в глаза. – Ты ведь не забыла, что я когда-то предлагал тебе выйти за меня замуж, Кам?
   – Кто бы что ни говорил, женщина никогда не забывает ни единого брачного предложения, – засмеялась Камилла, пытаясь обратить все в шутку.
    Уэйд, казалось, хотел продолжить этот разговор, но в последний момент передумал.
   – Ну, мне пора, а то до темноты не доберусь до Сан-Рафаэля.
   – Я рада, что ты заглянул, Уэйд. Приходи когда захочешь.
   Уэйд отвязал лошадь и сел в седло.
   – Ловлю тебя на слове. Да, кстати, как ты смотришь на то, чтобы вместе пойти на танцы через две недели? Ежегодный бал в честь Дня Урожая. Не забыла?
   Камилла вспомнила, что день ее рождения всегда приходился на этот праздник.
   – Не знаю… У меня сейчас так много дел…
   – А ты подумай. Я вернусь за ответом. – Он уже тронул лошадь, но внезапно остановился. – Между прочим, я наслышан о том, что у тебя были неприятности с Хантером. Вся округа, затаив дыхание, следит за развитием событий! Все хотят знать, когда состоится генеральное сражение. Так вот, если тебе понадобится помощь, можешь всегда рассчитывать на меня.
   – Спасибо, но с Хантером я разберусь сама. Это моя война, Уэйд.
   Он с сомнением покачал головой.
   – Советую тебе смотреть правде в глаза, Кам. В любом случае помни: если ты меня позовешь, я тут же примчусь.
   Уэйд пришпорил коня и уехал, а Камилла долго смотрела ему вслед.
   В какой-то момент у нее возник соблазн попросить Уэйда о помощи в борьбе против Хантера, но она сразу же отказалась от этой мысли. В поединке с Хантером Кингстоном она должна победить сама!
   Камилла вошла в дом, сняла шляпу и сразу отправилась на кухню, где Нелли как раз вытаскивала из плиты противень со свежеиспеченным пирогом.
   – М-м-м, как вкусно пахнет, Нелли! По-моему, вы прирожденная повариха, – заметила Камилла, устало опускаясь на стул. – Вы просто вовремя не поняли, в чем ваше призвание.
   Нелли откинула со лба выбившуюся из-под косынки прядь волос.
   – Я много чего не понимала, но вы даете мне возможность все начать сначала. Никогда в жизни я не была так счастлива! Мне кажется, будто я здесь – в родной семье. Только об одном мечтаю: чтобы ваша дочка поскорее приехала. Я люблю детей.
   Камилла ласково улыбнулась ей.
   – Я рада, что вы чувствуете себя здесь как дома, Нелли. Просто не знаю, что бы я без вас делала! Вы присматриваете за домом, готовите вкусную еду… Уверена, что Антония вас полюбит.
   Нелли с довольным видом выложила на блюдо золотистый пирог и начала покрывать его глазурью.
   Внимательно наблюдая за ней, Камилла заметила, что на щеках у Нелли появился здоровый румянец. Она больше не пользовалась ярким гримом, а простое платье из зеленого ситца было ей очень к лицу. Теперь она походила на добродушную даму средних лет.
   – Почту мы сегодня получали? – спросила Камилла, проведя пальцем по краю блюда и слизывая остатки глазури.
   – Угу. Я положила ее на стол у вас в кабинете.
   – Пожалуйста, принесите мне обед прямо туда, Нелли, – попросила Камилла, поднимаясь со стула. – Мне надо просмотреть бухгалтерские книги.
   – И как только вы все это выдерживаете? Целыми днями гоняете и клеймите скот наравне с мужчинами, а потом еще полночи сидите над этими проклятыми книгами. Смотрите, как бы вам не заболеть! – воскликнула Нелли.
   – Но кто-то должен это делать, – вздохнула Камилла. – Вы просто не представляете, до чего трудно разбираться в бухгалтерии моего отца!
   Нелли, подбоченившись, недовольно взглянула на нее.
   – Если вы, не дай Бог, заболеете, разбираться вообще будет некому. Не понимаю, почему вы должны каждый день наряжаться мальчиком и носиться по полям за коровами, словно простой вакеро.
   – Но это же мои коровы! – пожала плечами Камилла. – Кто же еще за ними присмотрит? Конечно, у меня есть Сантос, но все равно нужен хозяйский глаз.
   И не дожидаясь дальнейших возражений, она вышла из кухни.
   До кабинета Камилла добралась, еле волоча ноги. Только сейчас она почувствовала, как безумно устала. На словах все было легко, но вот на деле… За последнее время она выбилась из сил, выполняя мужскую работу, а в этот день чувствовала себя совсем разбитой. Камилла никогда не чуралась тяжелой работы, но вынуждена была признать, что ее силы на исходе. В такие минуты, как сейчас, когда она чувствовала себя смертельно уставшей, ей хотелось все бросить и сдаться…
   Взяв письма со стола, она опустилась в кресло и принялась рассеянно просматривать конверты. Вот приглашение на бал в честь Дня Урожая. Его Камилла отложила в сторону, не зная, будет ли у нее время съездить на праздник. А вот, наконец, долгожданное письмо, увидев которое она радостно улыбнулась. Сломав печать, Камилла начала нетерпеливо разбирать мелкий почерк своей тетушки.
    «Моя дорогая племянница, спешу сообщить тебе, что мы с Антонией прибываем двадцать второго сентября с полуденным дилижансом. Обе мы здоровы и ждем не дождемся встречи с тобой. Антония каждый день спрашивает, когда же она увидит свою мамочку. Путешествие кажется ей веселым приключением, мне же становится страшно при одной мысли о том, какой долгий путь нам еще предстоит. Меня поддерживает лишь надежда на скорую встречу с тобой. Должна сказать тебе, что я продала свой дом в Новом Орлеане и решила навсегда переселиться в Техас. Надеюсь, ты не сочтешь меня слишком самонадеянной, но мне бы очень хотелось жить вместе с тобой. Луи Дюпре посетил меня на прошлой неделе. Он сказал, что некоторое время был в отъезде, и просил передать, что скоро сам навестит тебя в Техасе. Мне кажется, он все еще питает надежду в один прекрасный день на тебе жениться. Береги себя!
    Любящая тетя Пруди».
   Камилла со слезами на глазах прижала письмо к груди. Она не смела надеяться, что тетя Пруди согласится остаться с ней в Техасе, и считала себя не вправе даже просить об этом. И вот – такая новость! На сердце у нее стало легко. Ведь кроме Антонии и тети у нее не было родни, а теперь они будут жить вместе!
   Но перечитав письмо еще раз, Камилла нахмурилась. Луи Дюпре был ей добрым другом, но она вдруг вспомнила, как он умолял ее не возвращаться в Техас. Вообще, после того, как Камилла сообщила ему о своем намерении, Луи вел себя довольно странно. Он иногда проявлял такую требовательность и властность, словно Камилла была его собственностью, а однажды пришел в полную ярость и потребовал, чтобы она вышла за него замуж. В тот вечер Камилла даже немного испугалась… Но сейчас ей не хотелось думать о Луи. Она чувствовала себя такой счастливой при мысли о том, что скоро обнимет Антонию и тетю Пруди!
   Поднявшись с кресла, Камилла подошла к окну и выглянула во двор. Вот Сантос вышел из конюшни и отправился в свой дом за амбаром, где Марианна с сыновьями уже наверняка ждут его к ужину. «Все-таки жизнь – хорошая штука!» – подумала Камилла. Уже через три дня она увидит свою дочь, и тогда у нее будет все для полного счастья. Ну… почти все. Останется только найти человека, убившего ее отца. И если этим человеком окажется Хантер, им предстоит еще одна встреча. Последняя.
   Камилла прижалась к стеклу разгоряченным лбом. Как нанести смертельный удар единственному мужчине, с которым она была близка? Хватит ли у нее сил оборвать его жизнь? Ведь он отец ее ребенка!

12

   Камилла с волнением ждала приезда Антонии и тети Пруди, но дилижанс опаздывал уже на два часа. Жестоко страдая от послеполуденной жары, они с Джанет то заходили в контору, то вновь принимались беспокойно вглядываться в пыльную даль главной улицы Сан-Рафаэля, высматривая приближение почтовой кареты.
   Горячий ветер обжигал их лица. Когда жара стала невыносимой, Джанет уговорила Камиллу зайти к ней домой отдохнуть, клятвенно заверив подругу, что ее муж Хэл останется ждать у конторы и незамедлительно известит их о прибытии экипажа.
   Натягивая поводья, Пит Бикфорд произнес замысловатое ругательство. Он не заметил поваленного дерева, перегородившего дорогу, и не сумел вовремя остановить карету. Дилижанс, подпрыгивая и кренясь, с трудом переехал через ствол, едва на свалившись набок. Пит быстро остановил лошадей и закричал, обращаясь к пассажирам:
   – Никто не пострадал?
   – Что случилось? – раздался испуганный женский голос, и миссис Пруденс О'Нил высунула голову из окна.
   – Извините, мэм, – сказал Джек Морган. – Мы наехали на поваленное дерево. Малышка не ушиблась?
   – Нет, с нами все в порядке. Просто немного тряхнуло.
   Положив карабин на деревянное сиденье, Джек Морган слез с козел и сунул голову в окошко, чтобы убедиться, что обе пассажирки не пострадали. Затем он обошел дилижанс сбоку, осмотрел заднее колесо и громко выругался, обнаружив, что оно сильно повреждено. Вытащив из кармана платок, Джек отер пот с лица и шеи, отвинтил крышку с фляги, отхлебнул воды и протянул фляжку Питу.
   – Ну и как? – поинтересовался тот, скрывая за напускной небрежностью смущение и тревогу.
   – Скверно. Могу тебе точно сказать: мы никуда не тронемся, пока не починим это колесо.
   Бикфорд спустился с козел и осмотрел поврежденное колесо. Свои чувства он тоже выразил громким проклятьем.
   – Черт побери, нам еще два часа пути до Сан-Рафаэля! Даже если выпрячь лошадь и съездить в город за помощью, до ночи нам не обернуться.
   – А если жара не спадет, мы здесь изжаримся заживо, – раздраженно заметил Джек. – Да мы-то ладно, а вот что делать с леди и с малышкой?
   Он подошел к карете и распахнул дверь.
   – Советую вам и маленькой мисс выйти, мэм. Посидите пока в тенечке под мескитовым деревом, там будет попрохладнее, чем в карете.
   Пруденс О'Нил поднялась с сиденья, и Джек помог ей выбраться из экипажа. Потом он поднял на руки девочку и ласково улыбнулся ей.
   Пруденс оказалось достаточно одного взгляда, чтобы оценить положение.
   – Что же нам делать? Мы не можем ехать со сломанным колесом!
   – Все верно, мэм. Есть два выхода: Пит может взять из упряжки одну из лошадей и съездить в Сан-Рафаэль – или давайте просто подождем, пока кто-нибудь не проедет мимо, и тогда попросим о помощи.
   – И какой же из двух вы предпочитаете, мистер Морган?
   Мысленно Джек должен был признать, что миссис О'Нил отлично держится в этой трудной ситуации: другая на ее месте давно ударилась бы в истерику. Он окинул женщину наметанным взглядом. Средних лет, хорошо одета. Золотисто-каштановые волосы, уже припудренные на висках сединой, гладко зачесаны назад, оставляя красивое лицо открытым, и сколоты на затылке гребнями из слоновой кости. Сразу было видно, что это настоящая леди.
   Джек перевел взгляд на маленькую девочку с длинными черными волосами, перевязанными голубой ленточкой, которую миссис О'Нил крепко держала за руку. Ее голубое платьице было украшено оборочками и белым кружевом, большие карие глаза смотрели весело и доверчиво. Она улыбнулась, и Джек заметил прелестные ямочки у нее на щеках.
   – Ну что ж, мэм, – сказал он, окидывая взглядом дорогу, иссеченную глубокими бороздами от колес многочисленных экипажей, – я бы предложил немного подождать. По этой дороге часто ездят; очень может быть, что в скором времени кто-нибудь нас подберет.
   – Хорошо бы поскорее: моя племянница ждет нас в Сан-Рафаэле. Она просто заболеет от беспокойства, если мы не приедем вовремя.
   – А как зовут вашу племянницу, мэм? Может, я ее знаю? – задумчиво спросил Джек.
   – Ее зовут миссис Камилла Кастельо.
   – Так вы приехали к Камилле?! Мы же с Питом ее и привезли несколько недель назад! Я знал Камиллу, когда она была еще вот такой малышкой, – Джек опустился на корточки перед девочкой. – А вы состоите с ней в родстве, маленькая леди?
   – Антония – дочь Камиллы и моя внучатая племянница, – объяснила Пруденс. – Поскольку другой семьи у меня нет, я решила перебраться к ним в Техас.
   Лицо Джека озарилось радостной улыбкой.
   – Вот это да! Бьюсь об заклад, Камилла будет рада вас видеть.
   – Надеюсь… Но сколько же нам придется ждать? Как вы думаете, мистер Морган?
   – Трудно сказать. Советую вам на всякий случай все-таки присесть под деревом.
   Пруденс вынула из ридикюля кружевной носовой платочек и промокнула выступившую на лице испарину.
   – Я, пожалуй, последую вашему совету – такая ужасная жара!
   – Не беспокойтесь, мэм, кто-нибудь непременно подъедет. Посидите с малышкой в тени, а я принесу вам водички попить.
   Когда Камилла вернулась в контору почтовой компании, ей сообщили, что никаких сведений о дилижансе по-прежнему нет. Джанет на этот раз не смогла пойти с ней – не с кем было оставить детей, – и Камилла какое-то время ходила взад-вперед по деревянному тротуару, а потом села на скамью в тени.
   Ей уже мерещились всяческие ужасы. Она тщетно старалась убедить себя, что о нападении апачей не может быть и речи: они редко появлялись вблизи Сан-Рафаэля с тех пор, как десять лет назад был выстроен форт Бисон. Но порой невесть откуда появлялась горстка молодых головорезов и атаковала ничего не подозревающих путников. А главное – всегда существовала угроза со стороны команчерос. Камилла пыталась выбросить тревожные мысли из головы, уговаривая себя, что все это вздор, что скорее всего дилижанс просто задержался на последней промежуточной станции, но у нее ничего не получалось.
   Заглянув в окно конторы, она посмотрела на стенные часы. Дилижанс опаздывал уже на три часа! Камилла решила, что подождет еще час, а потом – если карета не покажется – отправится на поиски. Время тянулось нестерпимо медленно: ей было бы легче, если бы с нею была Джанет. Не отрывая взгляда от дороги, она чувствовала, как сердце ноет от мучительного беспокойства.
   Хантер издалека заметил покосившийся набок дилижанс, перегородивший дорогу. Он остановил свой фургон на обочине, спрыгнул на землю и медленно направился к дилижансу, гадая, что могло случиться. Джек в это время изучал сломанное колесо. Увидев Хантера Кингстона, он испустил шумный вздох облегчения.
   – Слава Богу, мистер Кингстон, вы как раз вовремя! Мы попали в скверную переделку.
   Опустившись на колени, Хантер осмотрел поломку.
   – Я бы сказал, что никуда эта развалюха не поедет, пока вы не замените колесо, Джек. Что произошло?
   Джек кивком головы указал на поваленный ствол, лежавший поперек дороги.
   – Прямо как будто кто-то подшутил над нами, но мы налетели на это дерево.
   Хантер выпрямился.
   – Скорее всего его повалило ветром. Вчера вечером была настоящая буря. У меня с амбара сорвало крышу, вот я и отправился в город за досками.
   – Нам повезло, что вы подъехали. У нас две пассажирки, и я ума не приложу, что с ними делать, – признался Джек.
   – Чем я могу помочь?
   – Буду вам очень признателен, если вы отвезете их в город, – вставил Пит. – Мы с Джеком останемся здесь, а когда стемнеет, разведем костер, чтобы никто не врезался в дилижанс. Прошу вас зайти в контору и предупредить, чтобы нам прислали помощь.
   Заглянув внутрь кареты, Хантер обнаружил, что она пуста.
   – А где же пассажиры?
   Джек кивнул в сторону мескитового дерева, под которым Антония спала, положив головку на колени Пруденс.
   – На редкость славная девчушка, мистер Кингстон.
   Хантер подошел к дереву и, сняв шляпу, представился:
   – Меня зовут Хантер Кингстон, мэм. Если позволите, я отвезу вас с девочкой в город.
   К изумлению Хантера, женщина вдруг смертельно побледнела. Можно было подумать, что она увидела привидение. Хантер не мог понять, чем так напугал ее, и повернулся за поддержкой к Джеку, подошедшему следом за ним.
   – Вам нечего опасаться, мэм, мистер Морган хорошо меня знает.
   Пруденс крепко прижала к себе Антонию. Первым ее побуждением было немедленно отказаться от помощи, предложенной Хантером Кингстоном. Что за роковая случайность послала им на подмогу именно этого человека?! Камилла вряд ли придет в восторг, если они с Антонией воспользуются услугами виновника всех ее несчастий. «Какая горькая насмешка судьбы, – подумала она, глядя на отца Антонии. – Хантер Кингстон даже не подозревает, что перед ним его дочь!»
   – Мистеру Кингстону вы можете довериться смело, миссис О'Нил. Он уважаемый человек, – подтвердил Джек Морган и, обернувшись к Хантеру, представил ему незнакомую даму: – Мистер Кингстон, это миссис О'Нил, родственница Камиллы Монтес, а это – ее дочка Антония.
   Хантер удивленно уставился на девочку, которую до сих пор почти не замечал. У нее были серьезны карие глаза, очень похожие на его собственные, но только они смотрели с неописуемо прелестного, прямо-таки ангельского личика. Хантер никогда особенно не интересовался детьми, но эта девочка… Неужели это та самая дочь, о которой говорила Камилла? Он тогда не поверил, что у нее есть ребенок, но, как оказалось, напрасно. Черт побери, а что, если Камилла сказала правду и это действительно его дочь?!
   – Прошу вас, пойдемте со мной, миссис О'Нил. Вы оглянуться не успеете, как я доставлю вас с девочкой в Сан-Рафаэль.
   С этими словами Хантер направился к своему фургону. Он был потрясен и совершенно сбит с толку. Он давно уже понял, что между ним и Камиллой стоит какая-то страшная ложь. Но она явно сказала правду о ребенке… Неужели Антония и в самом деле его дочь?!
   Хантер помог Пруденс забраться в его фургон, пока Пит и Джек перегружали туда же багаж и мешок с почтой. Когда Хантер нагнулся, чтобы взять девочку, она доверчиво уцепилась ручонками за его шею и улыбнулась так приветливо и открыто, что он ощутил укол в сердце. Пришлось быстро опустить Антонию на колени двоюродной бабушке и заняться поводьями, чтобы скрыть замешательство.
   Мысли толпились в голове Хантера, сталкивались, не позволяя додумать ни одну до конца. Надо было смотреть на дорогу, но Хантер не мог отвести глаз от сидевшей рядом с ним девочки. Наконец, решив, что следует хоть как-то поддерживать разговор, он перевел взгляд на тетку Камиллы.
   – Ни о чем не тревожьтесь, миссис О'Нил, я доставлю вас в Сан-Рафаэль еще засветло. Вряд ли Камилла будет сильно обеспокоена: ведь дилижанс часто опаздывает.
   – Спасибо, что подвезли, мистер Кингстон. Я уже начала думать, что придется заночевать у обочины.
   Эти любезные слова дались Пруденс с трудом. Если бы не уставшая и проголодавшаяся Антония, она бы, наверное, отказалась ехать с ним. Интересно, что испытывает Хантер Кингстон, сидя рядом с дочерью, которую знать не желал все эти годы? Ведь сейчас-то он наверняка догадался, чей это ребенок! Что таится за его внешней невозмутимостью? Ей очень хотелось надеяться, что его мучает совесть…