Страница:
— Не сдавайтесь! Берегите силы! Все еще может обернуться хорошо! — Он добавил тихо, обращаясь к Фриде: — Заботься о себе, госпожа, как я постараюсь позаботиться о тебе.
Фрида устало отсалютовала ему копьем и похлопала Хемеру по левому плечу. Они развернулись и снова устремились в бой.
Но усталость уже начала сказываться: резкий удар сбоку выбил ловилку из руки Бидж. Диведд прыгнул вперед, заслонил ее и оттолкнул, так что она упала на грифона. Фиона, наименее опытная из всех, тоже оказалась обезоружена ловким движением клинка противника; она растерянно застыла на месте, открыв рот. Как только она лишилась ловилки, грим перестали обращать на нее внимание, и Кружке удалось, ухватив девушку за плечо, оттащить ее в безопасное место.
Но тут же оказался побежден и сам Кружка: один из грим зацепил его ловилку рукоятью своей, другой зверь перепрыгнул через него, как в чехарде, и вцепился в руку трактирщика. Обливаясь кровью, тот отступил. Теперь осталось всего трое бойцов: Лори, Диведд и грифон. Лори бросила быстрый взгляд вокруг и фыркнула:
— Черт побери!
Соплеменники Бонди уже почти все оказались связаны их собственными боло; кентавры согнаны в тесный табун, и грим начали строить загон для них из отобранных у кентавров шестов. Несколько молодых грифонов, запутавшихся в знаменах грим и в сетях, беспомощно трепыхались на земле.
Погибла примерно половина грим. Это означало, что на сорок уцелевших воинов приходится все еще полторы сотни противников. Диведд оглянулся на Кружку. Бидж подумала, что он теперь выглядит как мальчишка, испуганный и одинокий.
— Что нам теперь делать?
— Умереть на месте. — Кружка развел руками. — Если удастся.
— Удастся, — резко бросил грифон. — Умрите, испытывая ярость и. счастье, умрите, чувствуя себя живыми. — Он взлетел вверх, разрубив одного из грим клювом почти пополам, схватил когтями выпавшую у того из лапы ловилку и перебросил ее Бидж; клинок, дрожа, вонзился в землю рядом с ней. — Умрите достойно.
Бидж схватила оружие, но сражалась она, ощущая отчаяние, а не счастье. Она бросила последний взгляд на долину, где на дереве висела люлька Лорел. Скоро девочка проголодается…
Диведд рухнул без чувств, когда на его голову обрушился мощный удар. На Лори грим набросили лассо. Грифон бросился к ней на помощь, и множество грим повисло на нем, придавив его к земле.
Бидж наносила и отражала удары, зная, что продержится всего несколько минут. Но тут Фрида резко выпрямилась на спине Хемеры и завопила так громко, что ее услышали и обороняющиеся, и нападающие. Ей ответил пронзительный яростный визг. Грифон так резко поднял голову, что вцепившийся в него грим отлетел прямо в середину группы кентавров. — Этого не может быть…
Бидж не верила своим глазам: на горизонте появился строй взрослых грифонов; они не делали никаких попыток скрыть ни своего числа, ни намерений. Они неотвратимо приближались.
— Боже мой, — оторопело пробормотал грифон, — ему это все-таки удалось. — Он высвободился, разбросав грим так, словно те были всего лишь мягкими игрушками, и рявкнул: — Роланд!
— Да, отец! — Роланд подлетел к нему. Тело молодого грифона было изодрано, крылья лишились многих перьев и были покрыты кровью.
— Отведи свой отряд к северу. Передай кентаврам, чтобы они сместились на левый фланг…
— Хорошо, отец. — Роланд трижды громко крикнул — это был явно условный сигнал: молодые грифоны с Оливером во главе кинулись отовсюду и напали на грим, удерживавших кентавров. Те от неожиданности отступили. Полита взвилась на дыбы, круша их передними копытами. Фриде пришлось изо всех сил уцепиться за Хемеру, когда та стала подражать Полите. Когда выжившие кентавры кинулись в атаку, Фрида уперлась в землю копьем, как шестом, перелетела через голову Хемеры и кинулась к людям Бонди. Освободив их от веревок, она показала на грим. Отряд издававших боевой клич взрослых грифонов был уже рядом. Грим заметались в панике. Фрида ударила копьем и убила одного из них прежде, чем грим сообразили, что нападение с воздуха сопровождается и наземной атакой. К этому моменту грифон расшвырял державших его зверей и тоже кинулся в бой; справа от него сражались Лори и Бидж, слева — поднявший свою ловилку Кружка. Пришедший в себя Диведд, шатаясь, размахивал Танцором. Фиона, решительно сжав губы, последовала за всеми.
Грим сплотили ряды, чтобы отразить атаку, тревожно оглядываясь на небо. Теперь уже было видно, какого цвета приближающиеся грифоны: серебряный, бронзовый, золотой, медный. Стали видны и их глаза, жестокие, беспощадные. Острые как бритва клювы блестели на полуденном солнце.
Серебряный спикировал с душераздирающим визгом. Остальные кинулись за ним — сплошная линия смертоносных когтей и клювов. Грим бросились врассыпную, но было поздно: взрослые грифоны выкашивали целые ряды противников. Через несколько секунд Гек, в рваном маскарадном костюме и шляпе с пером, бросил меч.
— Это больше не смешно.
— Вы капитулируете? — резко спросил Кружка.
— Называй это как хочешь, — недовольно ответил Гек. — Мы выходим из игры. — Он несколько раз тявкнул, и уцелевшие грим тоже побросали оружие на землю. Бидж изумленно заморгала: их осталось не больше шести десятков. Серебряный опустился на покрытую кровью траву рядом с грифоном. Он бросил взгляд вокруг: на раненых, на потрепанных в битве молодых грифонов, на побежденных грим — и сказал ровным голосом:
— Надеюсь, я получу действительно исчерпывающее объяснение всему случившемуся.
Глава 21
Глава 22
Фрида устало отсалютовала ему копьем и похлопала Хемеру по левому плечу. Они развернулись и снова устремились в бой.
Но усталость уже начала сказываться: резкий удар сбоку выбил ловилку из руки Бидж. Диведд прыгнул вперед, заслонил ее и оттолкнул, так что она упала на грифона. Фиона, наименее опытная из всех, тоже оказалась обезоружена ловким движением клинка противника; она растерянно застыла на месте, открыв рот. Как только она лишилась ловилки, грим перестали обращать на нее внимание, и Кружке удалось, ухватив девушку за плечо, оттащить ее в безопасное место.
Но тут же оказался побежден и сам Кружка: один из грим зацепил его ловилку рукоятью своей, другой зверь перепрыгнул через него, как в чехарде, и вцепился в руку трактирщика. Обливаясь кровью, тот отступил. Теперь осталось всего трое бойцов: Лори, Диведд и грифон. Лори бросила быстрый взгляд вокруг и фыркнула:
— Черт побери!
Соплеменники Бонди уже почти все оказались связаны их собственными боло; кентавры согнаны в тесный табун, и грим начали строить загон для них из отобранных у кентавров шестов. Несколько молодых грифонов, запутавшихся в знаменах грим и в сетях, беспомощно трепыхались на земле.
Погибла примерно половина грим. Это означало, что на сорок уцелевших воинов приходится все еще полторы сотни противников. Диведд оглянулся на Кружку. Бидж подумала, что он теперь выглядит как мальчишка, испуганный и одинокий.
— Что нам теперь делать?
— Умереть на месте. — Кружка развел руками. — Если удастся.
— Удастся, — резко бросил грифон. — Умрите, испытывая ярость и. счастье, умрите, чувствуя себя живыми. — Он взлетел вверх, разрубив одного из грим клювом почти пополам, схватил когтями выпавшую у того из лапы ловилку и перебросил ее Бидж; клинок, дрожа, вонзился в землю рядом с ней. — Умрите достойно.
Бидж схватила оружие, но сражалась она, ощущая отчаяние, а не счастье. Она бросила последний взгляд на долину, где на дереве висела люлька Лорел. Скоро девочка проголодается…
Диведд рухнул без чувств, когда на его голову обрушился мощный удар. На Лори грим набросили лассо. Грифон бросился к ней на помощь, и множество грим повисло на нем, придавив его к земле.
Бидж наносила и отражала удары, зная, что продержится всего несколько минут. Но тут Фрида резко выпрямилась на спине Хемеры и завопила так громко, что ее услышали и обороняющиеся, и нападающие. Ей ответил пронзительный яростный визг. Грифон так резко поднял голову, что вцепившийся в него грим отлетел прямо в середину группы кентавров. — Этого не может быть…
Бидж не верила своим глазам: на горизонте появился строй взрослых грифонов; они не делали никаких попыток скрыть ни своего числа, ни намерений. Они неотвратимо приближались.
— Боже мой, — оторопело пробормотал грифон, — ему это все-таки удалось. — Он высвободился, разбросав грим так, словно те были всего лишь мягкими игрушками, и рявкнул: — Роланд!
— Да, отец! — Роланд подлетел к нему. Тело молодого грифона было изодрано, крылья лишились многих перьев и были покрыты кровью.
— Отведи свой отряд к северу. Передай кентаврам, чтобы они сместились на левый фланг…
— Хорошо, отец. — Роланд трижды громко крикнул — это был явно условный сигнал: молодые грифоны с Оливером во главе кинулись отовсюду и напали на грим, удерживавших кентавров. Те от неожиданности отступили. Полита взвилась на дыбы, круша их передними копытами. Фриде пришлось изо всех сил уцепиться за Хемеру, когда та стала подражать Полите. Когда выжившие кентавры кинулись в атаку, Фрида уперлась в землю копьем, как шестом, перелетела через голову Хемеры и кинулась к людям Бонди. Освободив их от веревок, она показала на грим. Отряд издававших боевой клич взрослых грифонов был уже рядом. Грим заметались в панике. Фрида ударила копьем и убила одного из них прежде, чем грим сообразили, что нападение с воздуха сопровождается и наземной атакой. К этому моменту грифон расшвырял державших его зверей и тоже кинулся в бой; справа от него сражались Лори и Бидж, слева — поднявший свою ловилку Кружка. Пришедший в себя Диведд, шатаясь, размахивал Танцором. Фиона, решительно сжав губы, последовала за всеми.
Грим сплотили ряды, чтобы отразить атаку, тревожно оглядываясь на небо. Теперь уже было видно, какого цвета приближающиеся грифоны: серебряный, бронзовый, золотой, медный. Стали видны и их глаза, жестокие, беспощадные. Острые как бритва клювы блестели на полуденном солнце.
Серебряный спикировал с душераздирающим визгом. Остальные кинулись за ним — сплошная линия смертоносных когтей и клювов. Грим бросились врассыпную, но было поздно: взрослые грифоны выкашивали целые ряды противников. Через несколько секунд Гек, в рваном маскарадном костюме и шляпе с пером, бросил меч.
— Это больше не смешно.
— Вы капитулируете? — резко спросил Кружка.
— Называй это как хочешь, — недовольно ответил Гек. — Мы выходим из игры. — Он несколько раз тявкнул, и уцелевшие грим тоже побросали оружие на землю. Бидж изумленно заморгала: их осталось не больше шести десятков. Серебряный опустился на покрытую кровью траву рядом с грифоном. Он бросил взгляд вокруг: на раненых, на потрепанных в битве молодых грифонов, на побежденных грим — и сказал ровным голосом:
— Надеюсь, я получу действительно исчерпывающее объяснение всему случившемуся.
Глава 21
Объяснения, — отчетливо и спокойно произнес Роланд, — давать буду я. Он опустился на землю рядом с грифоном и повернулся к Серебряному. Передние лапы молодого воителя кровоточили, покрытые укусами и нанесенными клинками ранами, на когтях запеклась кровь врагов. К нему присоединилась Фрида. Лори, качая головой, тоже подошла и взяла девушку за руку.
— Благодарю за спасение наших жизней, — поклонился Серебряному Роланд. На того это, однако, впечатления не произвело.
— Такое спасение не должно было стать необходимым.
Соратники Роланда, усталые и израненные, опустились на землю, заключив в кольцо уцелевших грим. — Не должно бы, — согласился молодой грифон. — Но мы оказались не в силах победить без вашей помощи. Вы могли, — добавил он задумчиво, — позволить нам погибнуть…
— Не говори глупостей, — резко бросил Серебряный. — Вы наши единственные потомки. Конечно, мы должны были прийти на помощь… — Глаза хищника раскрылись широко, как у совы. — И ты знал об этом.
— О, — лукаво пробормотал грифон, — он не просто знал, он рассчитывал на такое.
— Это же твой сын, — раздраженно посмотрел на него Серебряный. — Неужели ты не мог его вразумить?
— А разве ты смог вразумить свою молодежь? — тихо ответил грифон, и Серебряный отвел глаза. — Впрочем, мне приятно встретиться с тобой — хотя я и не думаю, что наш разговор будет долгим.
— Разумеется. — Серебряный повернулся к Роланду. — Что же касается тебя, молодой дуралей…
— Можешь для удобства называть меня Роландом. Серебряный в ярости ударил когтистой лапой по камню, оставив в нем глубокие борозды. Оливер, как всегда начеку, когда другу грозила опасность, придвинулся ближе.
— А меня зовут Оливер.
— А это, — раздался голос, — просто Кларк Кент. Оливер отвернулся от Серебряного и шагнул навстречу двум молодым грифонам, которые несли третьего, уложив его на шесты, позаимствованные у кентавров. Голова раненого поникла, переломанные крылья волочились бы по пыли, если бы их не поддерживали друзья.
Роланд преклонил колени и осторожно обхватил голову Кларка Кента когтями. Глаза раненого приоткрылись.
— Мне очень жаль… От меня было так мало пользы…
— Не смей так говорить. — Роланд пригладил окровавленные перья; многие из них отсутствовали. — Ты мужественно сражался и спас многих из нас.
Один глаз Кларка Кента открылся полностью.
— Вы победили?
— Ты победил, — твердо поправил его Роланд. — И поэтому победили мы.
— Ax… — Хотя Кларк Кент мог двигать только головой, все его тело, казалось, расслабилось. — Ну, тогда все в порядке. — Далекий крик заставил всех взглянуть на небо. Привлеченный, вероятно, окровавленными телами, в вышине легко парил коршун. — Мне будет не хватать полетов… — грустно сказал Кларк Кент. И умер.
Фрида и Бидж кинулись к нему, не обращая внимания на старших грифонов. То, как была повернута голова Кларка Кента, сказало им все: позвоночник оказался сломан.
Фрида гневно взглянула на грим полными слез глазами, но промолчала. Потом подошла к Роланду, оторвала полосу ткани от своей рубашки и начала обрабатывать его раны.
— Я запрещаю тебе прикасаться к нему, — рявкнул Серебряный.
— Тогда убей меня, — так же резко ответила девушка, продолжая стирать кровь и даже не взглянув в его сторону.
Словно из ниоткуда рядом с Бидж возник запыхавшийся Диведд и толкнул ее локтем. Он держал одной рукой сонно улыбающуюся Лорел, другой смахнул кровь с лица и стал делать гримасы, чтобы развеселить малышку.
Бидж не давала покоя все та же мысль: откуда молодые грифоны узнали, что нужно прийти на помощь? Она вопросительно взглянула на Роланда, но тот поспешно отвел глаза, словно догадавшись о ее невысказанном вопросе.
Бидж повернулась к Серебряному; неожиданно ей все стало понятно.
— Вы знали, — просто сказала она. Серебряный кивнул.
— Да. И, как ты понимаешь, сообщили об этом своей молодежи. Глупо с нашей стороны. — Он бросил на Роланда холодный взгляд. — Мы посоветовали им быть осторожными с грим, и я заставил их поклясться, что они не станут предупреждать тебя.
Бидж посмотрела на Роланда.
— Противоречащие друг другу обещания…
— Идиотские детские игры, — сердито перебил ее Серебряный. — Вместо того, чтобы оставаться в стороне, как диктует здравый смысл, они улетели с Перекрестка за подкреплениями… — Бонди неуверенно поклонился, но Серебряный не обратил на него внимания. — Привели их сюда по какой-то Богом забытой речной дороге, которую ты, сударыня, легкомысленно не закрыла. Поставили под угрозу все, что нам дорого!
— Этому следовало бы случаться почаще, — сказал Роланд. — Рискуйте всем, что вам дорого, и вы поймете, почему оно вам так дорого.
Стоящая рядом с ним Фрида во второй раз обратилась к Серебряному:
— Вы почувствовали бы себя счастливыми.
— Вы почувствовали бы себя нужными, — тихо добавил Роланд.
Это явно задело Серебряного. Он бросил:
— Ты наслушался этих слабых, сентиментальных, совершенно никчемных существ. Они так легко гибнут, и гибнут толпами. Тебе не следовало бы зря тратить время на привязанность к ним.
— Моя мать раньше выращивала орхидеи, — сказала Фрида. Серебряный повернулся к ней, на мгновение растерявшись. Фрида все так же занималась ранами Роланда и говорила, не поднимая глаз. — У нее была для них специальная оранжерея, система обрызгивателей, она тратила на орхидеи очень много времени. Когда я была школьницей, на заднем дворе еще сохранился ее рабочий стол — мы за ним ели бутерброды и пили фруктовый пунш. Мать рассказывала, какими красивыми были цветы, но как трудно оказалось их выращивать. Поэтому она и бросила это дело, еще до того, как я родилась: она сказала, что ей надоело тратить время на такие слабые и недолговечные создания. — Теперь Фрида наконец повернулась к Серебряному. — Думаю, если бы она не сдалась, моя жизнь оказалась бы лучше. И ее собственная тоже.
Роланд повернул голову и ласково погладил руку Фриды своим грозным окровавленным клювом. Серебряный заморгал.
Лорел что-то весело залопотала, тыкаясь в грудь Бидж. Та отвлекла малышку, позволив ей пососать свой мизинец, и обратилась к Серебряному:
— Ты позволил мне рисковать жизнями тех, кто мне дорог, после того, как я спасла ваших детей!
Молодые грифоны пораженно смотрели на нее. Серебряный грубо бросил:
— Я хорошо заплатил тебе: ты осталась жива той ночью, несмотря на свою дерзость.
— Ты похитил меня, — ровным голосом произнесла Бидж, — и угрожал мучить и убить, хотя и нуждался в моей помощи. И ты знаешь, что я снова пришла бы на помощь грифонам. — Она заметила, как Фрида и Лори встали позади нее. — Или еще кто-нибудь из нас. Полагаю, ты в следующий раз, когда Перекрестку будет угрожать опасность, предупредишь нас.
Серебряный, снова вцепившись когтями в камень, гневно посмотрел на нее.
— Ты безрассудна, раз столь непочтительно просишь хищника об одолжении.
— Это не просьба, — ответила Бидж. Серебряный в ярости повернулся, собираясь взлететь.
— Рамайэль! — громко и отчетливо проговорил грифон. Серебряный замер на месте, словно громом пораженный. Некоторые взрослые грифоны ахнули. — Не так давно на Перекрестке шла война. Я встал на твою сторону — против тех, кого больше всего люблю, — ради спасения химер. Нужно ли напоминать тебе, почему?
— Ты сказал более чем достаточно, — дрожащим от гнева голосом ответил Серебряный.
— Я еще только начал. Вы отвергли меня, но я был вам верен. Никогда больше не вредите Перекрестку — ни когтями, ни пренебрежением. — Серебряный открыл клюв, чтобы ответить, но грифон добавил: — Иначе я вызову тебя на бой за место вождя. И я выиграю бой. Я сражался в трех войнах и учился воевать в двух мирах. Подумай об этом, а теперь улетай.
Серебряный на секунду задумался, потом расправил крылья и, ни слова не говоря, полетел на юг. Другие взрослые грифоны так же молча последовали за ним.
— Я повидаюсь с ним. Он изменит свои взгляды, — сказал Роланд.
Его отец покачал головой.
— Твой дед не переменится. Как я не могу стать тобой, так и ему невозможно сделаться тем, чем стал каждый из нас.
Среди пленников произошло движение, и вперед неожиданно вырвался Гек.
— Вы слишком много разговариваете. Вы и не думаете сражаться. Какое же в этом развлечение? Грифон кивнул.
— Очень точно замечено. — Он повернулся к захваченным в плен грим. — Роланд, не время ли поразвлечься?
Грим сбились в тесную кучу, глядя на молодого грифона широко раскрытыми глазами.
— Сражение — это не игра, и правосудие свершается не ради развлечения, — сказал Роланд, оглядывая их. — Гек! Выйди вперед.
Предводитель грим вышел из толпы соплеменников. Бонди, сменивший боло на меч, двинулся следом.
— Гек, — обратился к вожаку грим Роланд, — ты должен понести наказание за то, что сделал ты сам, за то, что сделал твой народ. Раз вы способны мыслить и говорить, вы можете отличать добро от зла, но выбрали вы зло. Поэтому я прошу своих соратников позволить мне назначить тебе наказание…
— Нет. — Грифон размеренными шагами двинулся вперед.
— Ты просишь о снисхождении к нему, отец? — пораженно спросил Роланд.
— Я прошу о чем-то совершенно ином. — Грифон обвел взглядом собравшихся. — Нам сегодня пришлось выслушать много всякой чепухи насчет рыцарства. Я ничего против не имею — можно поговорить об этом и еще. Я был генеральным инспектором в этой стране многие годы. Некоторым из вас это было известно. Другие узнали о том, каковы мои функции, только после последних событий. Эта тварь, — он указал на Гека, который злобно завизжал, — совершила множество преступлений. Я по праву генерального инспектора требую его жизнь.
После короткой паузы Роланд кивнул.
— Ты поступишь с ним так, как он того заслуживает. Его жизнь принадлежит тебе. — Спохватившись, молодой грифон спросил: — Командующий Кружка, моя Бидж, — вы согласны?
— Делай то, что находишь нужным, — сказала грифону Бидж.
Кружка устало добавил:
— Юноша прав. Его жизнь принадлежит тебе, как и всегда принадлежала. Грифон выпрямился.
— Вы можете смотреть, можете уйти — то, что должно быть сделано, будет сделано. — Его когти блеснули в солнечном свете; он обратился к Геку, повторив слова Роланда: — Выйди вперед.
Гек кинулся, но не вперед, а вбок. Его передние лапы обвились вокруг шеи зазевавшегося Бонди. «Сонная артерия», — автоматически подумала Бидж, устремляясь на помощь, но было слишком поздно: Бонди с изумлением на лице согнулся, прижимая руку к кровоточащей ране.
Он бросил быстрый виноватый взгляд на Политу, но тут же склонился перед Роландом.
— Твой… — хрипло выдавил он из себя, опускаясь на колени и глядя в золотые глаза. — О господин… — Его лицо неожиданно осветила счастливая улыбка… Роланд подхватил обмякшее тело.
— Пожалуйста, — обратился грифон к Геку, и у Бидж по спине пробежал озноб, когда она уловила трепет в голосе хищника, — не делай выполнение долга таким приятным для меня.
Гек вырвал меч из руки Бонди и с торжеством стал размахивать им.
Грифон вскинул правую переднюю лапу, отразив удар меча когтями, но не стараясь напасть сам. Сталь высекла из когтей искры. Гек с невнятным рычанием замахнулся клинком и сделал молниеносный выпад.
Грифон лишь слегка сжал когти; меч зазвенел, когда грифон остановил его всего в нескольких дюймах от своей груди. Гек взвизгнул, разбрызгивая слюну, и вскинул меч, целясь в ничем не защищенную голову противника.
Грифон точным движением лапы перехватил меч, и могучие когти рассекли сталь: по камням зазвенели обломки. Оскалив клыки, Гек попытался нанести удар рукоятью, но от единственного легкого движения грифона рукоять как пушечное ядро взлетела в небо. Однако Гек не прекратил атаки: он перекатился на спину, стараясь вцепиться в покрытый шрамами живот грифона… но его когти встретили пустоту. Грифон взлетел и лапами с выпущенными когтями пригвоздил противника к земле, выгнув спину так, чтобы оскаленные клыки Гека не достали его.
— А теперь, — сказал он отчетливо, — ты сможешь насладиться теми развлечениями, которые так часто предлагал другим.
Когти все еще удерживали Гека, и задние львиные лапы медленно начали рвать тело зверя. Какой-то частью сознания Бидж удивилась: почему-то она всегда обращала внимание на устрашающие передние лапы, недооценивая львиной части грифона.
Гек, пригвожденный к месту, рычал и пытался вырваться, но скоро мог уже только визжать от боли.
Фрида зажала уши руками, но тут же, к удивлению Бидж, отвела руки и стала, не отводя глаз, смотреть на казнь.
Следующие несколько минут были самыми длинными в жизни Бидж. Соплеменники Бонди, Полита и ее народ, молодые грифоны, Кружка и остальные люди тоже наблюдали. Из толпы грим сначала доносились заинтересованные повизгивания, но потом и они умолкли, и не стало слышно ничего, кроме воплей беспомощного Гека.
«Я не играю по таким правилам», — подумала Бидж; она терпела так долго, как только могла, но в конце концов не выдержала.
— Грифон…
— Да?
— Пожалуйста, кончай.
— Так, как он поступил с Бонди, или как-нибудь более изобретательно?
— Отец, — умоляюще произнес Роланд, — немного милосердия смягчит нашу печаль по погибшим сегодня.
После долгой паузы грифон кивнул.
— Да, вероятно, ты прав. — Он внимательно посмотрел на сына — и это не был его обычный взгляд хищника. — Что ж, это будет для меня чем-то новым. — Гек умер еще прежде, чем он договорил. Грифон поднял глаза от тела. — Бидж!
Бидж удивленно вздрогнула:
— Да.
Грифон редко сообщал кому-то собственное имя; может быть, поэтому он и других обычно не называл по именам — даже Конфетка был для него всегда «доктор Доббс».
— Ты до сих пор успешно со всем справлялась: командовала войском, заключала договоры, выносила приговоры. Однако мне не кажется, что это именно то, чего ты хочешь от жизни. — Бидж отчаянно помотала головой, с трудом сдерживая слезы. Лорел, почувствовав что-то неладное, залепетала и стала дергать мать за волосы. — Однако нам нужен правитель, король. Если не ты, то кто?
— Существует единственный подходящий кандидат — ты это прекрасно знаешь. Да что там — ты же это давно уже планировал. — Говоря это, Бидж осознала, что так оно и есть.
Грифон преклонил колени перед Роландом.
— Прости мне этот окровавленный клюв, мой повелитель…
— Отец! — Роланд рухнул на колени сам и попытался поднять грифона, потом оглянулся на молча стоящих вокруг людей и медленно и неохотно выпрямился.
Бидж тоже преклонила колено. Все остальные, даже Полита, последовали ее примеру.
Роланд посмотрел на склонившихся перед ним воинов: их раны и увечья после битвы были еще свежи — и медленно кивнул.
— Что ж, тогда я буду править вами. И служить вам. Поднимитесь.
Молодые грифоны радостно подпрыгивали, развернув крылья. Роланд подозвал Оливера, который, как всегда, был рядом.
— Когда я не смогу вести своих товарищей, это будешь делать ты.
Оливер склонил голову.
— Как пожелаешь, мой повелитель. — Гордость в его голосе свидетельствовала, что он давно уже хотел так назвать Роланда.
— Сейчас мы должны позаботиться друг о друге — перевязать раны, утешить скорбящих, похоронить павших. Среди нас мало погибших, — мышцы орлиной шеи и львиного туловища напряглись, — потому что грим хотели захватить нас живьем. Даже один ускользнувший от ожидавших его мучений — казалось им слишком много.
Уцелевшие соплеменники Бонди, стоя рядом с кентаврами, рыдали, не сдерживая слез. Роланд сделал шаг вперед и коснулся щеки погибшего вождя так нежно, словно срывал цветок. Потом неожиданно повернулся к Полите:
— Госпожа… Каррон, — тут же поправился он, — я знаю, этот человек сделал тебе и твоему народу так много зла, как только может сделать представитель одного вида — другому. Все, что я могу позволить себе просить… — Роланд заморгал, но продолжал: — В конце концов он рисковал жизнью и погиб ради нас всех. Я буду очень, очень благодарен тебе, если ты придешь, когда я буду хоронить его.
Полита глубоко вздохнула и зажмурилась; мускулы напряглись под ее все еще покрытой шрамами конской шкурой. Когда она открыла глаза, голос ее прозвучал спокойно:
— Не ты будешь хоронить его, Роланд. Он обещал служить Каррону и погиб, сражаясь вместе с кентаврами.
Мы соорудим для Бонди погребальный костер — как это принято в нашем племени, если только его собственный народ не станет возражать. — Она обратилась к соплеменникам Бонди: — Мы будем рады, если вы придете на похороны.
Роланд тоже повернулся к ним. Бидж проследила за его взглядом и впервые заметила, какими потерянными кажутся бывшие рабовладельцы.
— Вы прекрасно себя проявили, — сказал Роланд. — Вы сражались в незнакомой стране, против неизвестного вам противника, и вы спасли этот мир. Я скорблю, что вы лишились вождя… — Не зная, чем утешить людей, Роланд растерянно спросил: — Что я могу для вас сделать?
— Бонди не вернешь, — на ломаном английском неуверенно ответила ему старая женщина. — У нас теперь нет правителя… Как нам быть?
— Выберите себе нового вождя, — ответил Роланд и тут же поинтересовался: — Как вы выбираете нового вождя в обычных обстоятельствах?
— Когда вождь умирает, — ответил старик, теребя седые усы, — мы знаем, кто готов его сменить… Сейчас нет никого. — Он оглядел остальных, и те закивали.
— Понятно, — растерянно протянул Роланд. — Есть ли здесь кто-нибудь, кого вы хотели бы видеть своим предводителем?
Полита прижала руку к губам, когда несколько человек молча показали на нее, и отчаянно замотала головой.
— Пожалуйста, Роланд, не надо!
— Я и не хотел просить тебя. — Он беспомощно показал когтем на Бонди. — Но… они ведь знают только тебя! Пожалуйста, не смогла бы ты править ими, пока они не выберут своего собственного вождя?
Молчание было долгим. Наконец Полита с горечью сказала:
— Им не придется терпеть узду… Пусть будут благодарны за это…
— Никто не сравнится с тобой в величии, — с облегчением проговорил Роланд и поклонился Полите. — Правь этими людьми. — Прежде чем она смогла ответить, молодой грифон двинулся к раненым, отдавая приказы.
Полита подошла к своим новым подданным. Фиона, глядя вслед Роланду, пробормотала:
— Он теперь король? Не представляю себе, как он сможет носить корону.
Бидж следила, как Роланд переходит от одного воина к другому, оказывая помощь, благодаря за мужество, высматривая, где еще он нужен, — и ответила Фионе:
— Не понимаю, зачем она ему вообще.
— Благодарю за спасение наших жизней, — поклонился Серебряному Роланд. На того это, однако, впечатления не произвело.
— Такое спасение не должно было стать необходимым.
Соратники Роланда, усталые и израненные, опустились на землю, заключив в кольцо уцелевших грим. — Не должно бы, — согласился молодой грифон. — Но мы оказались не в силах победить без вашей помощи. Вы могли, — добавил он задумчиво, — позволить нам погибнуть…
— Не говори глупостей, — резко бросил Серебряный. — Вы наши единственные потомки. Конечно, мы должны были прийти на помощь… — Глаза хищника раскрылись широко, как у совы. — И ты знал об этом.
— О, — лукаво пробормотал грифон, — он не просто знал, он рассчитывал на такое.
— Это же твой сын, — раздраженно посмотрел на него Серебряный. — Неужели ты не мог его вразумить?
— А разве ты смог вразумить свою молодежь? — тихо ответил грифон, и Серебряный отвел глаза. — Впрочем, мне приятно встретиться с тобой — хотя я и не думаю, что наш разговор будет долгим.
— Разумеется. — Серебряный повернулся к Роланду. — Что же касается тебя, молодой дуралей…
— Можешь для удобства называть меня Роландом. Серебряный в ярости ударил когтистой лапой по камню, оставив в нем глубокие борозды. Оливер, как всегда начеку, когда другу грозила опасность, придвинулся ближе.
— А меня зовут Оливер.
— А это, — раздался голос, — просто Кларк Кент. Оливер отвернулся от Серебряного и шагнул навстречу двум молодым грифонам, которые несли третьего, уложив его на шесты, позаимствованные у кентавров. Голова раненого поникла, переломанные крылья волочились бы по пыли, если бы их не поддерживали друзья.
Роланд преклонил колени и осторожно обхватил голову Кларка Кента когтями. Глаза раненого приоткрылись.
— Мне очень жаль… От меня было так мало пользы…
— Не смей так говорить. — Роланд пригладил окровавленные перья; многие из них отсутствовали. — Ты мужественно сражался и спас многих из нас.
Один глаз Кларка Кента открылся полностью.
— Вы победили?
— Ты победил, — твердо поправил его Роланд. — И поэтому победили мы.
— Ax… — Хотя Кларк Кент мог двигать только головой, все его тело, казалось, расслабилось. — Ну, тогда все в порядке. — Далекий крик заставил всех взглянуть на небо. Привлеченный, вероятно, окровавленными телами, в вышине легко парил коршун. — Мне будет не хватать полетов… — грустно сказал Кларк Кент. И умер.
Фрида и Бидж кинулись к нему, не обращая внимания на старших грифонов. То, как была повернута голова Кларка Кента, сказало им все: позвоночник оказался сломан.
Фрида гневно взглянула на грим полными слез глазами, но промолчала. Потом подошла к Роланду, оторвала полосу ткани от своей рубашки и начала обрабатывать его раны.
— Я запрещаю тебе прикасаться к нему, — рявкнул Серебряный.
— Тогда убей меня, — так же резко ответила девушка, продолжая стирать кровь и даже не взглянув в его сторону.
Словно из ниоткуда рядом с Бидж возник запыхавшийся Диведд и толкнул ее локтем. Он держал одной рукой сонно улыбающуюся Лорел, другой смахнул кровь с лица и стал делать гримасы, чтобы развеселить малышку.
Бидж не давала покоя все та же мысль: откуда молодые грифоны узнали, что нужно прийти на помощь? Она вопросительно взглянула на Роланда, но тот поспешно отвел глаза, словно догадавшись о ее невысказанном вопросе.
Бидж повернулась к Серебряному; неожиданно ей все стало понятно.
— Вы знали, — просто сказала она. Серебряный кивнул.
— Да. И, как ты понимаешь, сообщили об этом своей молодежи. Глупо с нашей стороны. — Он бросил на Роланда холодный взгляд. — Мы посоветовали им быть осторожными с грим, и я заставил их поклясться, что они не станут предупреждать тебя.
Бидж посмотрела на Роланда.
— Противоречащие друг другу обещания…
— Идиотские детские игры, — сердито перебил ее Серебряный. — Вместо того, чтобы оставаться в стороне, как диктует здравый смысл, они улетели с Перекрестка за подкреплениями… — Бонди неуверенно поклонился, но Серебряный не обратил на него внимания. — Привели их сюда по какой-то Богом забытой речной дороге, которую ты, сударыня, легкомысленно не закрыла. Поставили под угрозу все, что нам дорого!
— Этому следовало бы случаться почаще, — сказал Роланд. — Рискуйте всем, что вам дорого, и вы поймете, почему оно вам так дорого.
Стоящая рядом с ним Фрида во второй раз обратилась к Серебряному:
— Вы почувствовали бы себя счастливыми.
— Вы почувствовали бы себя нужными, — тихо добавил Роланд.
Это явно задело Серебряного. Он бросил:
— Ты наслушался этих слабых, сентиментальных, совершенно никчемных существ. Они так легко гибнут, и гибнут толпами. Тебе не следовало бы зря тратить время на привязанность к ним.
— Моя мать раньше выращивала орхидеи, — сказала Фрида. Серебряный повернулся к ней, на мгновение растерявшись. Фрида все так же занималась ранами Роланда и говорила, не поднимая глаз. — У нее была для них специальная оранжерея, система обрызгивателей, она тратила на орхидеи очень много времени. Когда я была школьницей, на заднем дворе еще сохранился ее рабочий стол — мы за ним ели бутерброды и пили фруктовый пунш. Мать рассказывала, какими красивыми были цветы, но как трудно оказалось их выращивать. Поэтому она и бросила это дело, еще до того, как я родилась: она сказала, что ей надоело тратить время на такие слабые и недолговечные создания. — Теперь Фрида наконец повернулась к Серебряному. — Думаю, если бы она не сдалась, моя жизнь оказалась бы лучше. И ее собственная тоже.
Роланд повернул голову и ласково погладил руку Фриды своим грозным окровавленным клювом. Серебряный заморгал.
Лорел что-то весело залопотала, тыкаясь в грудь Бидж. Та отвлекла малышку, позволив ей пососать свой мизинец, и обратилась к Серебряному:
— Ты позволил мне рисковать жизнями тех, кто мне дорог, после того, как я спасла ваших детей!
Молодые грифоны пораженно смотрели на нее. Серебряный грубо бросил:
— Я хорошо заплатил тебе: ты осталась жива той ночью, несмотря на свою дерзость.
— Ты похитил меня, — ровным голосом произнесла Бидж, — и угрожал мучить и убить, хотя и нуждался в моей помощи. И ты знаешь, что я снова пришла бы на помощь грифонам. — Она заметила, как Фрида и Лори встали позади нее. — Или еще кто-нибудь из нас. Полагаю, ты в следующий раз, когда Перекрестку будет угрожать опасность, предупредишь нас.
Серебряный, снова вцепившись когтями в камень, гневно посмотрел на нее.
— Ты безрассудна, раз столь непочтительно просишь хищника об одолжении.
— Это не просьба, — ответила Бидж. Серебряный в ярости повернулся, собираясь взлететь.
— Рамайэль! — громко и отчетливо проговорил грифон. Серебряный замер на месте, словно громом пораженный. Некоторые взрослые грифоны ахнули. — Не так давно на Перекрестке шла война. Я встал на твою сторону — против тех, кого больше всего люблю, — ради спасения химер. Нужно ли напоминать тебе, почему?
— Ты сказал более чем достаточно, — дрожащим от гнева голосом ответил Серебряный.
— Я еще только начал. Вы отвергли меня, но я был вам верен. Никогда больше не вредите Перекрестку — ни когтями, ни пренебрежением. — Серебряный открыл клюв, чтобы ответить, но грифон добавил: — Иначе я вызову тебя на бой за место вождя. И я выиграю бой. Я сражался в трех войнах и учился воевать в двух мирах. Подумай об этом, а теперь улетай.
Серебряный на секунду задумался, потом расправил крылья и, ни слова не говоря, полетел на юг. Другие взрослые грифоны так же молча последовали за ним.
— Я повидаюсь с ним. Он изменит свои взгляды, — сказал Роланд.
Его отец покачал головой.
— Твой дед не переменится. Как я не могу стать тобой, так и ему невозможно сделаться тем, чем стал каждый из нас.
Среди пленников произошло движение, и вперед неожиданно вырвался Гек.
— Вы слишком много разговариваете. Вы и не думаете сражаться. Какое же в этом развлечение? Грифон кивнул.
— Очень точно замечено. — Он повернулся к захваченным в плен грим. — Роланд, не время ли поразвлечься?
Грим сбились в тесную кучу, глядя на молодого грифона широко раскрытыми глазами.
— Сражение — это не игра, и правосудие свершается не ради развлечения, — сказал Роланд, оглядывая их. — Гек! Выйди вперед.
Предводитель грим вышел из толпы соплеменников. Бонди, сменивший боло на меч, двинулся следом.
— Гек, — обратился к вожаку грим Роланд, — ты должен понести наказание за то, что сделал ты сам, за то, что сделал твой народ. Раз вы способны мыслить и говорить, вы можете отличать добро от зла, но выбрали вы зло. Поэтому я прошу своих соратников позволить мне назначить тебе наказание…
— Нет. — Грифон размеренными шагами двинулся вперед.
— Ты просишь о снисхождении к нему, отец? — пораженно спросил Роланд.
— Я прошу о чем-то совершенно ином. — Грифон обвел взглядом собравшихся. — Нам сегодня пришлось выслушать много всякой чепухи насчет рыцарства. Я ничего против не имею — можно поговорить об этом и еще. Я был генеральным инспектором в этой стране многие годы. Некоторым из вас это было известно. Другие узнали о том, каковы мои функции, только после последних событий. Эта тварь, — он указал на Гека, который злобно завизжал, — совершила множество преступлений. Я по праву генерального инспектора требую его жизнь.
После короткой паузы Роланд кивнул.
— Ты поступишь с ним так, как он того заслуживает. Его жизнь принадлежит тебе. — Спохватившись, молодой грифон спросил: — Командующий Кружка, моя Бидж, — вы согласны?
— Делай то, что находишь нужным, — сказала грифону Бидж.
Кружка устало добавил:
— Юноша прав. Его жизнь принадлежит тебе, как и всегда принадлежала. Грифон выпрямился.
— Вы можете смотреть, можете уйти — то, что должно быть сделано, будет сделано. — Его когти блеснули в солнечном свете; он обратился к Геку, повторив слова Роланда: — Выйди вперед.
Гек кинулся, но не вперед, а вбок. Его передние лапы обвились вокруг шеи зазевавшегося Бонди. «Сонная артерия», — автоматически подумала Бидж, устремляясь на помощь, но было слишком поздно: Бонди с изумлением на лице согнулся, прижимая руку к кровоточащей ране.
Он бросил быстрый виноватый взгляд на Политу, но тут же склонился перед Роландом.
— Твой… — хрипло выдавил он из себя, опускаясь на колени и глядя в золотые глаза. — О господин… — Его лицо неожиданно осветила счастливая улыбка… Роланд подхватил обмякшее тело.
— Пожалуйста, — обратился грифон к Геку, и у Бидж по спине пробежал озноб, когда она уловила трепет в голосе хищника, — не делай выполнение долга таким приятным для меня.
Гек вырвал меч из руки Бонди и с торжеством стал размахивать им.
Грифон вскинул правую переднюю лапу, отразив удар меча когтями, но не стараясь напасть сам. Сталь высекла из когтей искры. Гек с невнятным рычанием замахнулся клинком и сделал молниеносный выпад.
Грифон лишь слегка сжал когти; меч зазвенел, когда грифон остановил его всего в нескольких дюймах от своей груди. Гек взвизгнул, разбрызгивая слюну, и вскинул меч, целясь в ничем не защищенную голову противника.
Грифон точным движением лапы перехватил меч, и могучие когти рассекли сталь: по камням зазвенели обломки. Оскалив клыки, Гек попытался нанести удар рукоятью, но от единственного легкого движения грифона рукоять как пушечное ядро взлетела в небо. Однако Гек не прекратил атаки: он перекатился на спину, стараясь вцепиться в покрытый шрамами живот грифона… но его когти встретили пустоту. Грифон взлетел и лапами с выпущенными когтями пригвоздил противника к земле, выгнув спину так, чтобы оскаленные клыки Гека не достали его.
— А теперь, — сказал он отчетливо, — ты сможешь насладиться теми развлечениями, которые так часто предлагал другим.
Когти все еще удерживали Гека, и задние львиные лапы медленно начали рвать тело зверя. Какой-то частью сознания Бидж удивилась: почему-то она всегда обращала внимание на устрашающие передние лапы, недооценивая львиной части грифона.
Гек, пригвожденный к месту, рычал и пытался вырваться, но скоро мог уже только визжать от боли.
Фрида зажала уши руками, но тут же, к удивлению Бидж, отвела руки и стала, не отводя глаз, смотреть на казнь.
Следующие несколько минут были самыми длинными в жизни Бидж. Соплеменники Бонди, Полита и ее народ, молодые грифоны, Кружка и остальные люди тоже наблюдали. Из толпы грим сначала доносились заинтересованные повизгивания, но потом и они умолкли, и не стало слышно ничего, кроме воплей беспомощного Гека.
«Я не играю по таким правилам», — подумала Бидж; она терпела так долго, как только могла, но в конце концов не выдержала.
— Грифон…
— Да?
— Пожалуйста, кончай.
— Так, как он поступил с Бонди, или как-нибудь более изобретательно?
— Отец, — умоляюще произнес Роланд, — немного милосердия смягчит нашу печаль по погибшим сегодня.
После долгой паузы грифон кивнул.
— Да, вероятно, ты прав. — Он внимательно посмотрел на сына — и это не был его обычный взгляд хищника. — Что ж, это будет для меня чем-то новым. — Гек умер еще прежде, чем он договорил. Грифон поднял глаза от тела. — Бидж!
Бидж удивленно вздрогнула:
— Да.
Грифон редко сообщал кому-то собственное имя; может быть, поэтому он и других обычно не называл по именам — даже Конфетка был для него всегда «доктор Доббс».
— Ты до сих пор успешно со всем справлялась: командовала войском, заключала договоры, выносила приговоры. Однако мне не кажется, что это именно то, чего ты хочешь от жизни. — Бидж отчаянно помотала головой, с трудом сдерживая слезы. Лорел, почувствовав что-то неладное, залепетала и стала дергать мать за волосы. — Однако нам нужен правитель, король. Если не ты, то кто?
— Существует единственный подходящий кандидат — ты это прекрасно знаешь. Да что там — ты же это давно уже планировал. — Говоря это, Бидж осознала, что так оно и есть.
Грифон преклонил колени перед Роландом.
— Прости мне этот окровавленный клюв, мой повелитель…
— Отец! — Роланд рухнул на колени сам и попытался поднять грифона, потом оглянулся на молча стоящих вокруг людей и медленно и неохотно выпрямился.
Бидж тоже преклонила колено. Все остальные, даже Полита, последовали ее примеру.
Роланд посмотрел на склонившихся перед ним воинов: их раны и увечья после битвы были еще свежи — и медленно кивнул.
— Что ж, тогда я буду править вами. И служить вам. Поднимитесь.
Молодые грифоны радостно подпрыгивали, развернув крылья. Роланд подозвал Оливера, который, как всегда, был рядом.
— Когда я не смогу вести своих товарищей, это будешь делать ты.
Оливер склонил голову.
— Как пожелаешь, мой повелитель. — Гордость в его голосе свидетельствовала, что он давно уже хотел так назвать Роланда.
— Сейчас мы должны позаботиться друг о друге — перевязать раны, утешить скорбящих, похоронить павших. Среди нас мало погибших, — мышцы орлиной шеи и львиного туловища напряглись, — потому что грим хотели захватить нас живьем. Даже один ускользнувший от ожидавших его мучений — казалось им слишком много.
Уцелевшие соплеменники Бонди, стоя рядом с кентаврами, рыдали, не сдерживая слез. Роланд сделал шаг вперед и коснулся щеки погибшего вождя так нежно, словно срывал цветок. Потом неожиданно повернулся к Полите:
— Госпожа… Каррон, — тут же поправился он, — я знаю, этот человек сделал тебе и твоему народу так много зла, как только может сделать представитель одного вида — другому. Все, что я могу позволить себе просить… — Роланд заморгал, но продолжал: — В конце концов он рисковал жизнью и погиб ради нас всех. Я буду очень, очень благодарен тебе, если ты придешь, когда я буду хоронить его.
Полита глубоко вздохнула и зажмурилась; мускулы напряглись под ее все еще покрытой шрамами конской шкурой. Когда она открыла глаза, голос ее прозвучал спокойно:
— Не ты будешь хоронить его, Роланд. Он обещал служить Каррону и погиб, сражаясь вместе с кентаврами.
Мы соорудим для Бонди погребальный костер — как это принято в нашем племени, если только его собственный народ не станет возражать. — Она обратилась к соплеменникам Бонди: — Мы будем рады, если вы придете на похороны.
Роланд тоже повернулся к ним. Бидж проследила за его взглядом и впервые заметила, какими потерянными кажутся бывшие рабовладельцы.
— Вы прекрасно себя проявили, — сказал Роланд. — Вы сражались в незнакомой стране, против неизвестного вам противника, и вы спасли этот мир. Я скорблю, что вы лишились вождя… — Не зная, чем утешить людей, Роланд растерянно спросил: — Что я могу для вас сделать?
— Бонди не вернешь, — на ломаном английском неуверенно ответила ему старая женщина. — У нас теперь нет правителя… Как нам быть?
— Выберите себе нового вождя, — ответил Роланд и тут же поинтересовался: — Как вы выбираете нового вождя в обычных обстоятельствах?
— Когда вождь умирает, — ответил старик, теребя седые усы, — мы знаем, кто готов его сменить… Сейчас нет никого. — Он оглядел остальных, и те закивали.
— Понятно, — растерянно протянул Роланд. — Есть ли здесь кто-нибудь, кого вы хотели бы видеть своим предводителем?
Полита прижала руку к губам, когда несколько человек молча показали на нее, и отчаянно замотала головой.
— Пожалуйста, Роланд, не надо!
— Я и не хотел просить тебя. — Он беспомощно показал когтем на Бонди. — Но… они ведь знают только тебя! Пожалуйста, не смогла бы ты править ими, пока они не выберут своего собственного вождя?
Молчание было долгим. Наконец Полита с горечью сказала:
— Им не придется терпеть узду… Пусть будут благодарны за это…
— Никто не сравнится с тобой в величии, — с облегчением проговорил Роланд и поклонился Полите. — Правь этими людьми. — Прежде чем она смогла ответить, молодой грифон двинулся к раненым, отдавая приказы.
Полита подошла к своим новым подданным. Фиона, глядя вслед Роланду, пробормотала:
— Он теперь король? Не представляю себе, как он сможет носить корону.
Бидж следила, как Роланд переходит от одного воина к другому, оказывая помощь, благодаря за мужество, высматривая, где еще он нужен, — и ответила Фионе:
— Не понимаю, зачем она ему вообще.
Глава 22
Дорогу открыть оказалось легко, словно она никогда по-настоящему и не закрывалась. Только начала в этой стране чувствовалась хоть какая-то влага. Потом постепенно пыль одела растения по сторонам тропы, легла на одежду путников, даже на шерсть грим. Звери послушно бежали, высунув языки, некоторые скулили от полученных в сражении увечий. Фрида настояла — под неусыпным надзором Роланда — на том, чтобы зашить самые страшные раны грим. Бидж присоединилась к ней, но они, по настоянию грифона, не применяли обезболивающих средств. Новая предводительница грим хватала за лапы и подгоняла отстающих, как пастушеская собака, явно наслаждаясь страданиями визжащих от боли сородичей. Бидж обратилась к ней:
— Это ты теперь Гек?
— Гек? Нет, — тявкнула та. — Был только один Гек. Он теперь мертв. Здорово с ним разделались.
Интересно было смотреть, по крайней мере вначале. Меня зовут Гель.
— Гель… — Бидж не спускала глаз с дороги, стараясь сделать ее как можно более извилистой. — Тебе скоро придется возглавить их…
— Я уже предводительница. — Она толкнула хромого зверя, и когда тот споткнулся, схватила его за горло и швырнула на землю. — Что может быть лучше этого?
— Это ты теперь Гек?
— Гек? Нет, — тявкнула та. — Был только один Гек. Он теперь мертв. Здорово с ним разделались.
Интересно было смотреть, по крайней мере вначале. Меня зовут Гель.
— Гель… — Бидж не спускала глаз с дороги, стараясь сделать ее как можно более извилистой. — Тебе скоро придется возглавить их…
— Я уже предводительница. — Она толкнула хромого зверя, и когда тот споткнулся, схватила его за горло и швырнула на землю. — Что может быть лучше этого?