Страница:
Бидж подождала, не заговорит ли Конфетка, и, когда он промолчал, сделала шаг вперед.
— Я рада, что вы смогли приехать. Меня зовут Бидж Воган, я… — Она оборвала фразу прежде, чем назвала себя ветеринаром. — Я одна из клиентов. Фрида узнала Бидж — она видела ее и на фотографии, и на видеоленте, когда та оперировала барана.
— Я тоже одна из клиентов! — Все повернулись к темноволосой женщине, сбежавшей с холма. — Извини меня, Бидж, за опоздание, но они теперь идут так медленно и к тому же, как ты знаешь, избегают дорог ..
— Рада тебя видеть, Мелина. — Бидж поклялась в душе, что не позволит себе ухмыляться, как Конфетка за спиной девушки, но энтузиазм Мелины был так забавен!
Фрида внимательно наблюдала за ними, безуспешно пытаясь определить происхождение акцента Мелины. Та казалась удивительно похожей на молодого человека в нарядной шляпе. Она была и на фотографии — более молодая из двух женщин. Второй была Бидж. А где же?.. Фрида сглотнула, подумав, не шутка ли все это на самом деле.
Мелина по очереди обняла Бидж, Стефана и Лори, потом одернула себя и неуклюже кивнула Конфетке.
— Я так рада видеть вас всех.
— Как дела, Мелина? — спросил ее Конфетка.
— Прекрасно. — Она потеребила висящий на груди коптский крест — подарок бывшей его ученицы В присутствии Конфетки Мелина, казалось, смущалась, хоть и не была его студенткой. Фрида подумала, что хорошо ее понимает.
За спинами собравшихся луна, поднимаясь все выше, наливалась белым сиянием. Когда глаза привыкли к лунному свету, стал виден каждый стебель травы, кивающий собственной тени.
Из фургона-амбулатории Конфетка достал керосиновый фонарь, повесил его на дерево и зажег, чиркнув спичкой по молнии собственной куртки. Режущий глаза свет фонаря отбросил четкие тени, такие отличные от рожденных луной Коди и Мэтт выгружали из грузовика подушки, положенные туда Конфеткой. Фрида удивилась: зачем они нужны? Мэтт бросил взгляд на фонарь.
— Если сегодня мы столкнемся с осложнениями, мы будем путаться в отбрасываемых таким освещением тенях. Почему мы занимаемся пациентами, когда уже стемнело?
— Потому что малыши рождаются тогда, когда решат родиться, — протянул Конфетка. — Спроси свою маму. Сегодня тебе придется терпеть неудобства, а не доставлять их.
Мэтт снова принялся за разгрузку, но решительно возразил:
— Тогда нужно было стимулировать роды, чтобы они проходили при дневном свете. — Конфетка бросил на него странный взгляд, которого тот не заметил. Фрида подумала, что Мэтт, наверное, прав, но промолчала.
Коди выпрямился и стал отряхивать приставшие к комбинезону семена.
— Вот, пожалуй, и все, что будет нужно. Да, Валерия?
Она рассматривала что-то в глубине фургона.
— Тут есть кое-что, что может понадобиться позже. — Голос ее звучал мрачно и неодобрительно. Фрида взглянула на ящик у дальней стенки: спицы Гигли для расчленения плода, цепи для извлечения его при трудных родах, шприцы и бутыль Т — 61 для эвтаназий.
— Наверное, достали все нужное, — тихо сказала она и оглянулась. Но на поляне не было ничего, кроме переливающейся перламутром травы, уже покрытой росой. — А где же… где пациенты?
— Сначала познакомьтесь с клиентом, — ответил Конфетка. — Бидж Воган, позволь представить: Коди Сэйерс.
Коди смущенно улыбнулся и, хромая, подошел, чтобы пожать Бидж руку. Бидж хотела было пойти ему навстречу, но одернула себя и осталась на месте.
— Валерия Уайт.
Валерия рассеянно кивнула, все еще оглядываясь в поисках пациентов. — Мэтью Лютц.
— Рад познакомиться. — У Мэтта был приятный голос и твердое рукопожатие. То, что на поле, кроме людей, все еще никого нет, его, казалось, не смущало вовсе.
— И, наконец, сегодняшняя докладчица — Фрида Кристофф.
— Хелло. — Фриде хотелось задать множество вопросов, но она сдержалась. — Через минуту я начну доклад.
— В моем присутствии? — Бидж взглянула на Конфетку, который ответил ей невинным взглядом. — Я способна это оценить. Я сама однажды делала доклад о единорогах, когда была студенткой.
Так, значит, теперь все проясняется.
— Доктор Доббс говорил мне. Точнее, он не сказал, что это были вы, но я догадалась.
— Правильная догадка. — Бидж поймала себя на том, что говорит совсем как Конфетка. — А это Стефан. — Юноша взволнованно переминался с ноги на ногу у нее за спиной, умирая от желания быть представленным. — Он — студент Западно-Виргинского, готовится стать ветеринаром, но уже имеет опыт работы с единорогами в естественных условиях.
Бидж услышала, как Стефан хмыкнул, и решительно сказала себе, что не покраснеет, хоть в темноте этого и не было бы видно. Год назад они со Стефаном наблюдали за ритуалом спаривания единорогов. — Он тоже с интересом ждет вашего доклада, — закончила она, смешавшись.
Фрида молчала. Бидж ждала, сначала просто с интересом, потом начав переживать за студентку.
Фрида все еще молчала.
— Лучше начинай, — поторопил ее Конфетка. — Они скоро появятся.
— Простите, Фрида, — начала Бидж. Девушка испуганно подняла глаза и посмотрела на нее — той только это и требовалось. — Разве вам не нужны ваши записи?
— Я не была уверена, что смогу ими пользоваться, поэтому заучила все наизусть. Впрочем, они у меня с собой — в грузовике, — быстро и благодарно ответила Фрида. — Так что я могу их достать, если они вам нужны.
Бидж покачала головой.
— Может, доктор Доббс захочет их просмотреть. Много вам удалось найти материалов по данному виду?
— Не так уж много, — ответила Фрида. Она облегченно перевела дух — интерес Бидж помог снять напряжение. Спасибо ей за сочувствие. — Кое-что я нашла в «Справочнике Лао»…
Теперь она уже говорила легко, увлекшись излагаемым материалом. Остальные студенты слушали, не скрывая изумления: Коди и Валерия с удовольствием, Мэтт — задумчиво. Фрида закончила перечислением дополнительных сведений, обнаруженных в библиотеке Западно-Виргинского университета, и помолчала.
— Вот примерно и все, что мне удалось найти по медицинским вопросам; работ по естественной истории мало, если не считать Плиния и Ктесияnote 5. — Фрида снова помолчала. — Поэтому я решила…
— Решила поверить трудам, основанным на легендах, — спокойно закончил за нее Конфетка.
— Ох, нет. Я решила их прочесть. Я хочу сказать… — Фрида смешалась. — Я не верила в существование единорогов, а авторы этих трудов верили. Оказалось, что они правы, а я ошибаюсь, так что я решила выяснить, в чем еще они могут быть правы.
— Разумно. — Конфетка взглянул на часы. — Теперь пациенты могут появиться в любую минуту… Должны бы уже появиться. Хочешь добавить еще что-нибудь разумное насчет единорожат?
— Да нет… — Фрида надеялась, что в неярком свете не будет заметно, как она покраснела. — Очевидно, можно провести параллели с лошадьми и козами. Наверное, они приносят по одному детенышу, изредка по два. Плод пойдет головой вперед, малыш почти сразу сможет стоять на ногах. Некоторые родятся в амниотическом пузыре, но как только освободятся от него, сразу начнут сосать. Думаю, что самки рожают стоя. — Фрида озабоченно взглянула на Бидж. — Есть какие-нибудь основания ожидать осложнений?
Бидж собралась ответить «нет», потом вспомнила задумчивое выражение лица Протеры.
— Не знаю. Они не должны бы жеребиться сейчас, но малыши уже вполне доношенные.
— Они всегда рожают ночью?
В ответ на этот вопрос Конфетка только нахмурился;
Бидж показала на полную луну.
— Я думаю, что их физиологией управляет луна. По крайней мере от нее зависит их спаривание. — Бидж смутилась: — Ну, оно возможно только в полнолуние.
Фрида бросила на нее быстрый взгляд. Конфетка, скрытый тенями, ухмыльнулся, Стефан тоже.
Прежде чем Фрида успела задать еще вопрос, Мелина радостно воскликнула:
— Наконец!
Все собравшиеся вокруг фонаря принялись всматриваться в темноту.
По склону медленно двигались животные, такие же светлые и сияющие, как луна: округлые белые фигуры, рядом с которыми шли более поджарые; белые рога вспыхивали ярче, чем это можно было бы объяснить просто лунным светом. Шаг животных был неровен — они обходили препятствия и протоптанные тропинки. Наблюдатели замерли на месте; прежде чем они успели опомниться, стадо (содружество, напомнила себе правильное название Фрида) окружило их, единороги принялись с любопытством обнюхивать пришедших оказать им помощь. Животные остановились перед колеями, ни одно не ступило на дорогу.
Конфетка недоверчиво покачал головой, и Бидж улыбнулась, заметив, как позади него Скайуокер покачала головой точно таким же движением.
Бидж слушала, как Фрида сообщает знакомые, но так и не ставшие прозаическими подробности; с мимолетной болью она вспомнила, как странно казалось делать на ветеринарной практике доклад о животном, которое считалось несуществующим.
Единорог-самец подошел к Бидж и склонил голову. Как ни невероятно это выглядело, посередине его рога было видно широкое золотое кольцо. Бидж улыбнулась и осторожно коснулась рога. Фрида позавидовала ее уверенности в себе.
Рог, сухой и гладкий, не имел ни трещин, ни наростов. Если перелом и не сросся, по крайней мере крепление держалось хорошо. Бидж отошла от единорога.
— Удалось вам найти в книгах что-нибудь о родах?..
Она удивленно оглянулась: Фриды перед ней не было. Потом кудрявая человеческая голова с блестящими глазами и широкой улыбкой вынырнула в середине содружества. Ощупывая выпирающие бока животного, Фрида возбужденно воскликнула:
— Двойня! Эта родит двойню!
— Правда? — Бидж внезапно ощутила глубоко внутри холод; она быстро подошла к животному и тоже ощупала его живот. — Вы правы. Мне следовало бы догадаться…
— Что? — насторожилась Фрида. — Что-то не так?
— Да нет, — ответила Бидж. — Только она должна бы уже разродиться. — Бидж сглотнула, вспоминая, как ощупывала этот живот десять месяцев назад. — Давным-давно.
Фрида коснулась бока самки осторожным движением, как слепая, впервые пробующая читать выпуклый шрифт.
— Может быть, они вынашивают близнецов вдвое дольше?
Бидж непонимающе взглянула на нее, потом кивнула.
— Мы просто не знаем, в том-то и дело. — Конфетка нахмурился: он ужасно не любил признаваться студентам, что врач-ветеринар чего-то может не знать.
— А возможно, у разных видов единорогов разные сроки беременности.
Это был первый ляп, допущенный Фридой; Бидж ужасно не хотелось поправлять ее в присутствии Конфетки. Она сказала мягко:
— Насколько я знаю, существует всего один вид. Фрида кашлянула, смутилась и поспешила скрыть это за озабоченностью.
— На самом деле это может быть не так, — Ее голос дрожал, превращая утверждения в вопросы она ожидала возражений. — Ведь в Китае существовал мудрец — единорог Ки-Лин, а в Индии и в Персии — единороги с коричневыми головами и голубыми глазами?
Бидж сказала так мягко, как только могла:
— Этот вид — единственный, насчет которого существуют фактические доказательства.
Фрида быстро кивнула и снова наклонилась к животному; спутанные волосы упали ей на лицо. Один из единорогов-самцов приблизился к ней, повернулся так, чтобы она могла видеть его морду, склонил голову и слегка потыкал рогом. Девушка подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть: его морда стала коричневой, а глаза — голубыми.
Фрида радостно рассмеялась и не колеблясь обняла единорога за шею.
Остальные студенты вытаращили на животное глаза;
Бидж с интересом наблюдала за Фридой. Конфетка спросил, почти не двигая губами.
— Ты знала, что они способны на такое?
— Понятия не имела, — ответила Бидж. Она смотрела на Фриду и думала: «И еще я не знала, что она окажется способна на такое». Похожая на мышку неуверенная в себе девочка исчезла, Фрида неожиданно стала раскованной и красивой. «Она счастлива, — подумала Бидж — Я вижу ее такой, какой она бывает, когда счастлива»
Фрида отпустила единорога и снова наклонилась — Мне, пожалуй, пора начинать. — Единорог-самец кивнул — его морда снова стала белой — и скользнул вбок, оставшись рядом с девушкой, словно охраняя ее.
Фрида, не глядя на остальных студентов, начала отдавать распоряжения:
— Мэтт, будь добр, осмотри остальное стадо…
— Содружество, — в один голос поправили ее Бидж и Мелина.
— Спасибо, — откликнулась Фрида. — Осмотри содружество и по возможности определи, у каких животных возможны осложнения.
— С удовольствием. — Мэтт сделал шаг вперед, не смущаясь и не проявляя страха, так спокойно, словно он находился в загоне с пони.
— Спасибо, — с облегчением пробормотала Фрида. — Валерия!
— Угу. — Валерия смотрела на Мэтта с чем-то вроде отвращения.
— Ты осмотри другую половину содружества. И вы оба зовите Коди или меня, если обнаружите какие-нибудь отклонения.
— Как я узнаю, что это отклонение? — откровенно пожала плечами Валерия, но заметила, как поморщился Конфетка. — Ладно. В случае, если я сама не справлюсь, позову тебя. — Она пошла вперед; хоть рост девушки был невелик, она шагала столь решительно, что двигалась почти так же быстро, как и Мэтт.
В последующие несколько минут царила, казалось, неразбериха: студенты переходили от самки к самке, осматривая их. Бидж понимала, в чем причина кажущейся бессистемности: ветеринары набирались знаний о единорогах, стараясь узнать о них достаточно, чтобы быть в состоянии применить свои умения и прошлый опыт. Бидж понимала и то, что Конфетка уже успел забыть: мучительную неуверенность в себе студентов, ощущающих, как мало у них опыта и как много им еще предстоит узнать.
Мелина опустилась на колени рядом с одной из самок. Штанина ее комбинезона задралась, обнажив покрытую шерстью ногу, согнутую под странным углом. Один башмак свалился, и сквозь дырку в носке было видно копыто.
Фрида, проходя мимо, застыла на месте и вытаращила глаза. Поспешно оглядевшись по сторонам, она стащила с себя свитер и прикрыла им ноги Мелины.
— Вам, наверное, холодно.
Мелина бросила на нее быстрый взгляд, смутилась и натянула свитер себе на ноги.
— Спасибо.
Фрида, ничего не говоря, опустилась на колени рядом с ней и принялась осматривать животное. Бидж, заметившая происшедшее, с внезапным теплым чувством подумала: «Ты мне нравишься».
Единорог-самец, изменявший окраску, ласково, но твердо стал отталкивать Фриду в сторону. Та мягко отстранила его, пробормотав:
— Мне же нужно работать! Единорог наклонил голову и носом стал отводить ее руку от самки, которую она осматривала.
— Не надо этого делать, — с отчаянием прошептала Фрида. — Я же должна ею заняться!
— Повернитесь, — неожиданно сказала Бидж. — Идите туда, куда он хочет.
Фрида через плечо взглянула на Конфетку, ожидая подтверждения.
— Тебе решать, — пожал плечами тот.
— Ну, если ты уверен… — обратилась Фрида к единорогу — Валерия, — добавила она, — не могла бы ты присмотреть за этой самкой? Я буду чувствовать себя ужасно, если что-нибудь…
— Поняла. — Валерия обошла единорога-самца, бдительно следя за его задними ногами, и нагнулась к самке — Матка сокращается, но пока еще никаких признаков начала родов. Может быть, самцы присматривают за роженицами?
— Продолжай наблюдать, — сказала Фрида и, заметив, как вскинулась Валерия в ответ на приказ, добавила: — И спасибо У меня теперь гораздо спокойнее на душе. — Она повернулась и осторожно, как канатоходец, пошла за единорогом. Бидж двинулась следом.
Они остановились перед самкой, смотревшей на них так же спокойно, как и остальные, но у которой были заметны белки выкатившихся глаз. Уши животного периодически дергались, когда спазмы сотрясали тело. Фрида потрогала нос, провела рукой по бокам и наконец добралась до крупа.
Бидж с интересом наблюдала. Сейчас перед ней была и не жалкая испуганная девочка, прячущая смущение за растрепанными волосами, и не смеющаяся красавица, которая обнимала единорога; эта новая девушка целиком сосредоточилась на своем деле.
Влагалище не было сухим, животное не напряглось. И Фрида, и Бидж подумали, что роды будут легкими.
Фрида ввела руку во влагалище. Матка внезапно сократилась, и два крохотных копытца выскользнули наружу, словно стремясь навстречу руке девушки.
Фрида резко втянула в себя воздух, потом крикнула:
— Вижу передние ноги! — Она ухватила копытца и слегка повернула руку, чтобы убедиться, что та не соскользнет с влажной поверхности. — Попробую потянуть осторожно, — она подчеркнула последнее слово, — и приложу силу, только если жеребенок…
— Единороженок.
— …Только если единороженок застрянет. — Твердо, без следа сомнения в голосе она добавила: — Если почувствуете сильное сопротивление, когда будете тянуть, сразу же просите помочь.
— Так точно, мэм, — серьезно ответил Коди. Он только отчасти шутил: единорог-самец подталкивал его, хотя и более медленно, чем Фриду, к другой самке.
— У меня не было трудностей, когда я принимал жеребят у лошадей, — спокойно сказал Мэтт. Он переходил от самки к самке, быстро обследуя их на предмет возможных осложнений. — Тут все должно быть сходно.
— Не совсем? — От волнения Фрида снова стала говорить с вопросительными интонациями. Она надавила на ножки единороженка, поворачивая тельце вокруг оси. — Ведь самка единорога настолько миниатюрнее кобылы? И мне кажется, что козленок относительно более крупный, чем жеребенок?
Бидж быстро опустилась на колени рядом.
— Что застряло?
Фрида просунула руку вдоль ножек.
— Головка, — сказала она удивленно. — Как это может головка застрять?.. Ох, только не это! Они что, рождаются уже с рогом?
— Не знаю. — Бидж поддержала Фриду, когда та чуть не потеряла равновесие. — Сомневаюсь. Проверьте положение головки — проведите по шее, выясните, не откинута ли головка назад.
— Вот оно! — с облегчением выдохнула Фрида. — Я нащупала подбородок. — Она осторожно просунула руку глубже. — Вот лобик, и никакого рога, даже намека нет. Только головка ужасно большая, — добавила она с сомнением, — и запрокинута, как будто он пятится внутри матери.
— Нужно подать его назад, — решительно сказала Бидж, — потянуть за подбородок и прижать головку вниз.
Фрида взглянула на нее и быстро кивнула; она начала толкать плод и одновременно позвала:
— Доктор Доббс!
— Делай как сказано! — Он двинулся к ним, расталкивая единорогов, но опоздал: Фрида удачно подала назад тельце, потянула, как говорила ей Бидж, и головка освободилась; мокрый единороженок выскользнул из матки, легко и без сопротивления, прямо в руки Фриды. Она опрокинулась на землю, держа над собой крохотное тельце, словно игрок в бейсбол, поймавший трудный мяч. — Бидж!
Бидж подхватила малыша и стала ощупывать мокрые бока. Вместе с Фридой они начали похлопывать его, чтобы освободить от слизи дыхательные пути. Из ноздрей новорожденного потекла жидкость; Бидж и Фрида столкнулись головами, так что из глаз звезды посыпались, когда наклонялись, чтобы дунуть малышу в рот и нос.
Когда они отстранились, обе вытаращили глаза от изумления. Между ушками единороженка сиял маленький диск. Бидж протянула руку, и диск исчез в тени; она оглянулась на полную луну в небе.
Маленькие копытца замелькали в воздухе, малыш кашлянул и начал вырываться. Бидж выхватила его у Фриды и поставила на землю, чтобы дать сделать первый вдох, потом повела к сосцам матери, с радостью наблюдая, как он переставляет дрожащие, но уже решительно шагающие ножки.
Бидж и Фрида вместе смотрели, как он начал сосать. «Молоко единорога», — подумала Бидж, вспоминая книгу, которую видела в доме Лори в Виргинии. Интересно, какие свойства средневековые авторы приписали бы ему? Глядя, как сосет малыш, она поняла, что это никакого значения не имеет.
Бидж повернулась к Фриде.
— Мы сделали это!
Девушка ответила ей унылым взглядом.
— Нет, сделали это вы. Одна я не смогла бы. — Она тут же нырнула в гущу содружества, нуждаясь в единорогах не меньше, чем они в ней.
Бидж почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в спину — рог единорога подталкивал ее к следующей роженице.
— Я готова, — сказала она самцу и пошла туда, куда он ее вел.
Она едва успела вовремя. Роды были легкими, малыш быстро вынырнул из тьмы к свету. Бидж поспешно опустилась на колени, подхватила детеныша, покачнувшись под его весом, но не дала ему упасть на землю. Она поискала на лбу новорожденного диск и нашла его, хотя и менее заметный, чем у первого единороженка: может быть, в момент рождения луна зашла за облако. Бидж выпрямилась и поставила малыша на дрожащие ножки, чтобы дать ему возможность обрести равновесие.
Но ножки подломились, и Бидж обнаружила, что единороженок не дышит. Она откинулась назад, поддерживая его, и громко позвала:
— Конфетка!
Тот подхватил новорожденного, и Бидж неловко упала на землю, почувствовав, как небольшой камень вонзился ей в плечо. В один момент она была уже на ногах и сунула пальцы в рот малыша, чтобы освободить его от слизи. Конфетка толкнул ее в бок, и она убрала пальцы: на все это ушло три секунды.
Конфетка встряхнул новорожденного, кряхтя, и похлопал его по бокам. На его руках напряглись жилы, когда он резко дернул головку малыша вниз, потом вверх, потом снова вниз. Изо рта и ноздрей единороженка потекла жидкость; Бидж поспешно вытерла ее, почти столкнувшись головой с Конфеткой, который, сделав глубокий вдох, наклонился, чтобы дунуть в ноздри. Он сделал это еще раз, и еще, и стал ждать.
Серебряный диск на лбу единороженка исчез. Бидж не нужно было смотреть на небо: она и так знала, что луна сияет, ничем не замутненная. На крошечный лобик легла тень — Конфетка снова пробовал заставить новорожденного сделать вдох.
Бидж наклонилась и принялась дуть в ноздри малыша, когда Конфетка отодвинулся. После шести или семи попыток он отстранил ее.
— Ничего не получается. — Решительно, словно разговаривая с одной из своих студенток, он добавил: — Сегодня ночью родится еще много единорожат.
Не сказав ни слова, Бидж поднялась и направилась к другим единорогам. Краем глаза она заметила, как Конфетка с нежностью, которой она в нем не заподозрила бы, положил мертвого малыша на землю рядом с матерью.
С другого конца содружества донесся голос Валерии:
— Здесь начинаются роды! Ох, Господи Боже мой! Бидж подбежала к ней. Из влагалища самки показался пузырь.
— Это амниотический пузырь, только и всего. Такое случается и у лошадей. Вы справитесь? Мелина, запыхавшись, кинулась к ним.
— Я помогу. — Валерия уже открыла рот, чтобы выразить неудовольствие, но промолчала, когда Мелина добавила: — Что мне делать, доктор?
Бидж сделала шаг в сторону и, следуя за деловитым единорогом-самцом, пошла принимать следующие роды.
В течение какого-то времени все шло нормально — если можно говорить о родах единорогов как о нормальном событии. Новорожденные появлялись как положено — легко выныривали передними копытцами и головой вперед. Освободив им от слизи ноздри, студенты ставили их на ножки и отправляли сосать матерей. Крошечные кружки лунного света вспыхивали по всему содружеству, и Бидж стала надеяться, что единственный мертворожденный окажется исключением.
— Доктор Доббс! — завопила Валерия так, что все головы — и человеческие, и единорожьи — повернулись к ней. Валерия поправилась: — То есть Фрида!
Фрида подбежала к ней. Конфетка заметным усилием воли заставил себя остаться на месте.
Бидж не стала демонстрировать сдержанность: она последовала за Фридой. Валерия показала вниз:
— Копыто.
Фрида взглянула, и ее замутило.
— Заднее копыто.
Бидж упала на колени рядом с самкой.
— Нужно подать плод назад.
Валерия ввела руку в матку, пощупала и прокряхтела:
— Нет места.
— Это из-за того, что там близнецы, — сказал Мэтт. — Положение плода очень неудачное. — По сравнению с остальными он казался ужасно многословным.
Неожиданно рядом оказался Конфетка.
— Несите из грузовика одеяла и хирургические инструменты. В одном из ящиков есть лидокаин. Извини, Валерия. — Он опустился рядом на колени; Валерия еле успела отодвинуться. — Уж прости, Фрида: я беру руководство на себя. Ты будешь ассистировать.
— Хорошо. Мэтт, — добавила она, — не мог бы ты перенести фонарь поближе? И еще — весь бетадин из грузовика для обеззараживания и перчатки. Бидж, Мелина, можете вы рассказать что-нибудь о кесаревых сечениях у единорогов?
После нескольких секунд молчания Конфетка проворчал:
— Вот тебе и ответ. А насчет фонаря и остального ты хорошо сообразила.
— Прошу прощения, — поспешно сказала Фрида. — Я подумала — вы ведь только теперь взялись…
— Ты все сделала правильно. Я же сказал — хорошо сообразила. — Фрида промолчала.
Еще через несколько секунд животное лежало на боку. Живот самки вздымался очень высоко: в этом положении детеныши-близнецы, по-видимому, оказались один на другом. Фрида, по знаку Конфетки, провела бетадином линии будущих разрезов. Препарат окрасил белый мех в коричневый цвет — пародия на окраску, которую раньше принимала морда самца. Самка спокойно наблюдала за происходящим; белки глаз почти не были видны.
— Я рада, что вы смогли приехать. Меня зовут Бидж Воган, я… — Она оборвала фразу прежде, чем назвала себя ветеринаром. — Я одна из клиентов. Фрида узнала Бидж — она видела ее и на фотографии, и на видеоленте, когда та оперировала барана.
— Я тоже одна из клиентов! — Все повернулись к темноволосой женщине, сбежавшей с холма. — Извини меня, Бидж, за опоздание, но они теперь идут так медленно и к тому же, как ты знаешь, избегают дорог ..
— Рада тебя видеть, Мелина. — Бидж поклялась в душе, что не позволит себе ухмыляться, как Конфетка за спиной девушки, но энтузиазм Мелины был так забавен!
Фрида внимательно наблюдала за ними, безуспешно пытаясь определить происхождение акцента Мелины. Та казалась удивительно похожей на молодого человека в нарядной шляпе. Она была и на фотографии — более молодая из двух женщин. Второй была Бидж. А где же?.. Фрида сглотнула, подумав, не шутка ли все это на самом деле.
Мелина по очереди обняла Бидж, Стефана и Лори, потом одернула себя и неуклюже кивнула Конфетке.
— Я так рада видеть вас всех.
— Как дела, Мелина? — спросил ее Конфетка.
— Прекрасно. — Она потеребила висящий на груди коптский крест — подарок бывшей его ученицы В присутствии Конфетки Мелина, казалось, смущалась, хоть и не была его студенткой. Фрида подумала, что хорошо ее понимает.
За спинами собравшихся луна, поднимаясь все выше, наливалась белым сиянием. Когда глаза привыкли к лунному свету, стал виден каждый стебель травы, кивающий собственной тени.
Из фургона-амбулатории Конфетка достал керосиновый фонарь, повесил его на дерево и зажег, чиркнув спичкой по молнии собственной куртки. Режущий глаза свет фонаря отбросил четкие тени, такие отличные от рожденных луной Коди и Мэтт выгружали из грузовика подушки, положенные туда Конфеткой. Фрида удивилась: зачем они нужны? Мэтт бросил взгляд на фонарь.
— Если сегодня мы столкнемся с осложнениями, мы будем путаться в отбрасываемых таким освещением тенях. Почему мы занимаемся пациентами, когда уже стемнело?
— Потому что малыши рождаются тогда, когда решат родиться, — протянул Конфетка. — Спроси свою маму. Сегодня тебе придется терпеть неудобства, а не доставлять их.
Мэтт снова принялся за разгрузку, но решительно возразил:
— Тогда нужно было стимулировать роды, чтобы они проходили при дневном свете. — Конфетка бросил на него странный взгляд, которого тот не заметил. Фрида подумала, что Мэтт, наверное, прав, но промолчала.
Коди выпрямился и стал отряхивать приставшие к комбинезону семена.
— Вот, пожалуй, и все, что будет нужно. Да, Валерия?
Она рассматривала что-то в глубине фургона.
— Тут есть кое-что, что может понадобиться позже. — Голос ее звучал мрачно и неодобрительно. Фрида взглянула на ящик у дальней стенки: спицы Гигли для расчленения плода, цепи для извлечения его при трудных родах, шприцы и бутыль Т — 61 для эвтаназий.
— Наверное, достали все нужное, — тихо сказала она и оглянулась. Но на поляне не было ничего, кроме переливающейся перламутром травы, уже покрытой росой. — А где же… где пациенты?
— Сначала познакомьтесь с клиентом, — ответил Конфетка. — Бидж Воган, позволь представить: Коди Сэйерс.
Коди смущенно улыбнулся и, хромая, подошел, чтобы пожать Бидж руку. Бидж хотела было пойти ему навстречу, но одернула себя и осталась на месте.
— Валерия Уайт.
Валерия рассеянно кивнула, все еще оглядываясь в поисках пациентов. — Мэтью Лютц.
— Рад познакомиться. — У Мэтта был приятный голос и твердое рукопожатие. То, что на поле, кроме людей, все еще никого нет, его, казалось, не смущало вовсе.
— И, наконец, сегодняшняя докладчица — Фрида Кристофф.
— Хелло. — Фриде хотелось задать множество вопросов, но она сдержалась. — Через минуту я начну доклад.
— В моем присутствии? — Бидж взглянула на Конфетку, который ответил ей невинным взглядом. — Я способна это оценить. Я сама однажды делала доклад о единорогах, когда была студенткой.
Так, значит, теперь все проясняется.
— Доктор Доббс говорил мне. Точнее, он не сказал, что это были вы, но я догадалась.
— Правильная догадка. — Бидж поймала себя на том, что говорит совсем как Конфетка. — А это Стефан. — Юноша взволнованно переминался с ноги на ногу у нее за спиной, умирая от желания быть представленным. — Он — студент Западно-Виргинского, готовится стать ветеринаром, но уже имеет опыт работы с единорогами в естественных условиях.
Бидж услышала, как Стефан хмыкнул, и решительно сказала себе, что не покраснеет, хоть в темноте этого и не было бы видно. Год назад они со Стефаном наблюдали за ритуалом спаривания единорогов. — Он тоже с интересом ждет вашего доклада, — закончила она, смешавшись.
Фрида молчала. Бидж ждала, сначала просто с интересом, потом начав переживать за студентку.
Фрида все еще молчала.
— Лучше начинай, — поторопил ее Конфетка. — Они скоро появятся.
— Простите, Фрида, — начала Бидж. Девушка испуганно подняла глаза и посмотрела на нее — той только это и требовалось. — Разве вам не нужны ваши записи?
— Я не была уверена, что смогу ими пользоваться, поэтому заучила все наизусть. Впрочем, они у меня с собой — в грузовике, — быстро и благодарно ответила Фрида. — Так что я могу их достать, если они вам нужны.
Бидж покачала головой.
— Может, доктор Доббс захочет их просмотреть. Много вам удалось найти материалов по данному виду?
— Не так уж много, — ответила Фрида. Она облегченно перевела дух — интерес Бидж помог снять напряжение. Спасибо ей за сочувствие. — Кое-что я нашла в «Справочнике Лао»…
Теперь она уже говорила легко, увлекшись излагаемым материалом. Остальные студенты слушали, не скрывая изумления: Коди и Валерия с удовольствием, Мэтт — задумчиво. Фрида закончила перечислением дополнительных сведений, обнаруженных в библиотеке Западно-Виргинского университета, и помолчала.
— Вот примерно и все, что мне удалось найти по медицинским вопросам; работ по естественной истории мало, если не считать Плиния и Ктесияnote 5. — Фрида снова помолчала. — Поэтому я решила…
— Решила поверить трудам, основанным на легендах, — спокойно закончил за нее Конфетка.
— Ох, нет. Я решила их прочесть. Я хочу сказать… — Фрида смешалась. — Я не верила в существование единорогов, а авторы этих трудов верили. Оказалось, что они правы, а я ошибаюсь, так что я решила выяснить, в чем еще они могут быть правы.
— Разумно. — Конфетка взглянул на часы. — Теперь пациенты могут появиться в любую минуту… Должны бы уже появиться. Хочешь добавить еще что-нибудь разумное насчет единорожат?
— Да нет… — Фрида надеялась, что в неярком свете не будет заметно, как она покраснела. — Очевидно, можно провести параллели с лошадьми и козами. Наверное, они приносят по одному детенышу, изредка по два. Плод пойдет головой вперед, малыш почти сразу сможет стоять на ногах. Некоторые родятся в амниотическом пузыре, но как только освободятся от него, сразу начнут сосать. Думаю, что самки рожают стоя. — Фрида озабоченно взглянула на Бидж. — Есть какие-нибудь основания ожидать осложнений?
Бидж собралась ответить «нет», потом вспомнила задумчивое выражение лица Протеры.
— Не знаю. Они не должны бы жеребиться сейчас, но малыши уже вполне доношенные.
— Они всегда рожают ночью?
В ответ на этот вопрос Конфетка только нахмурился;
Бидж показала на полную луну.
— Я думаю, что их физиологией управляет луна. По крайней мере от нее зависит их спаривание. — Бидж смутилась: — Ну, оно возможно только в полнолуние.
Фрида бросила на нее быстрый взгляд. Конфетка, скрытый тенями, ухмыльнулся, Стефан тоже.
Прежде чем Фрида успела задать еще вопрос, Мелина радостно воскликнула:
— Наконец!
Все собравшиеся вокруг фонаря принялись всматриваться в темноту.
По склону медленно двигались животные, такие же светлые и сияющие, как луна: округлые белые фигуры, рядом с которыми шли более поджарые; белые рога вспыхивали ярче, чем это можно было бы объяснить просто лунным светом. Шаг животных был неровен — они обходили препятствия и протоптанные тропинки. Наблюдатели замерли на месте; прежде чем они успели опомниться, стадо (содружество, напомнила себе правильное название Фрида) окружило их, единороги принялись с любопытством обнюхивать пришедших оказать им помощь. Животные остановились перед колеями, ни одно не ступило на дорогу.
Конфетка недоверчиво покачал головой, и Бидж улыбнулась, заметив, как позади него Скайуокер покачала головой точно таким же движением.
Бидж слушала, как Фрида сообщает знакомые, но так и не ставшие прозаическими подробности; с мимолетной болью она вспомнила, как странно казалось делать на ветеринарной практике доклад о животном, которое считалось несуществующим.
Единорог-самец подошел к Бидж и склонил голову. Как ни невероятно это выглядело, посередине его рога было видно широкое золотое кольцо. Бидж улыбнулась и осторожно коснулась рога. Фрида позавидовала ее уверенности в себе.
Рог, сухой и гладкий, не имел ни трещин, ни наростов. Если перелом и не сросся, по крайней мере крепление держалось хорошо. Бидж отошла от единорога.
— Удалось вам найти в книгах что-нибудь о родах?..
Она удивленно оглянулась: Фриды перед ней не было. Потом кудрявая человеческая голова с блестящими глазами и широкой улыбкой вынырнула в середине содружества. Ощупывая выпирающие бока животного, Фрида возбужденно воскликнула:
— Двойня! Эта родит двойню!
— Правда? — Бидж внезапно ощутила глубоко внутри холод; она быстро подошла к животному и тоже ощупала его живот. — Вы правы. Мне следовало бы догадаться…
— Что? — насторожилась Фрида. — Что-то не так?
— Да нет, — ответила Бидж. — Только она должна бы уже разродиться. — Бидж сглотнула, вспоминая, как ощупывала этот живот десять месяцев назад. — Давным-давно.
Фрида коснулась бока самки осторожным движением, как слепая, впервые пробующая читать выпуклый шрифт.
— Может быть, они вынашивают близнецов вдвое дольше?
Бидж непонимающе взглянула на нее, потом кивнула.
— Мы просто не знаем, в том-то и дело. — Конфетка нахмурился: он ужасно не любил признаваться студентам, что врач-ветеринар чего-то может не знать.
— А возможно, у разных видов единорогов разные сроки беременности.
Это был первый ляп, допущенный Фридой; Бидж ужасно не хотелось поправлять ее в присутствии Конфетки. Она сказала мягко:
— Насколько я знаю, существует всего один вид. Фрида кашлянула, смутилась и поспешила скрыть это за озабоченностью.
— На самом деле это может быть не так, — Ее голос дрожал, превращая утверждения в вопросы она ожидала возражений. — Ведь в Китае существовал мудрец — единорог Ки-Лин, а в Индии и в Персии — единороги с коричневыми головами и голубыми глазами?
Бидж сказала так мягко, как только могла:
— Этот вид — единственный, насчет которого существуют фактические доказательства.
Фрида быстро кивнула и снова наклонилась к животному; спутанные волосы упали ей на лицо. Один из единорогов-самцов приблизился к ней, повернулся так, чтобы она могла видеть его морду, склонил голову и слегка потыкал рогом. Девушка подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть: его морда стала коричневой, а глаза — голубыми.
Фрида радостно рассмеялась и не колеблясь обняла единорога за шею.
Остальные студенты вытаращили на животное глаза;
Бидж с интересом наблюдала за Фридой. Конфетка спросил, почти не двигая губами.
— Ты знала, что они способны на такое?
— Понятия не имела, — ответила Бидж. Она смотрела на Фриду и думала: «И еще я не знала, что она окажется способна на такое». Похожая на мышку неуверенная в себе девочка исчезла, Фрида неожиданно стала раскованной и красивой. «Она счастлива, — подумала Бидж — Я вижу ее такой, какой она бывает, когда счастлива»
Фрида отпустила единорога и снова наклонилась — Мне, пожалуй, пора начинать. — Единорог-самец кивнул — его морда снова стала белой — и скользнул вбок, оставшись рядом с девушкой, словно охраняя ее.
Фрида, не глядя на остальных студентов, начала отдавать распоряжения:
— Мэтт, будь добр, осмотри остальное стадо…
— Содружество, — в один голос поправили ее Бидж и Мелина.
— Спасибо, — откликнулась Фрида. — Осмотри содружество и по возможности определи, у каких животных возможны осложнения.
— С удовольствием. — Мэтт сделал шаг вперед, не смущаясь и не проявляя страха, так спокойно, словно он находился в загоне с пони.
— Спасибо, — с облегчением пробормотала Фрида. — Валерия!
— Угу. — Валерия смотрела на Мэтта с чем-то вроде отвращения.
— Ты осмотри другую половину содружества. И вы оба зовите Коди или меня, если обнаружите какие-нибудь отклонения.
— Как я узнаю, что это отклонение? — откровенно пожала плечами Валерия, но заметила, как поморщился Конфетка. — Ладно. В случае, если я сама не справлюсь, позову тебя. — Она пошла вперед; хоть рост девушки был невелик, она шагала столь решительно, что двигалась почти так же быстро, как и Мэтт.
В последующие несколько минут царила, казалось, неразбериха: студенты переходили от самки к самке, осматривая их. Бидж понимала, в чем причина кажущейся бессистемности: ветеринары набирались знаний о единорогах, стараясь узнать о них достаточно, чтобы быть в состоянии применить свои умения и прошлый опыт. Бидж понимала и то, что Конфетка уже успел забыть: мучительную неуверенность в себе студентов, ощущающих, как мало у них опыта и как много им еще предстоит узнать.
Мелина опустилась на колени рядом с одной из самок. Штанина ее комбинезона задралась, обнажив покрытую шерстью ногу, согнутую под странным углом. Один башмак свалился, и сквозь дырку в носке было видно копыто.
Фрида, проходя мимо, застыла на месте и вытаращила глаза. Поспешно оглядевшись по сторонам, она стащила с себя свитер и прикрыла им ноги Мелины.
— Вам, наверное, холодно.
Мелина бросила на нее быстрый взгляд, смутилась и натянула свитер себе на ноги.
— Спасибо.
Фрида, ничего не говоря, опустилась на колени рядом с ней и принялась осматривать животное. Бидж, заметившая происшедшее, с внезапным теплым чувством подумала: «Ты мне нравишься».
Единорог-самец, изменявший окраску, ласково, но твердо стал отталкивать Фриду в сторону. Та мягко отстранила его, пробормотав:
— Мне же нужно работать! Единорог наклонил голову и носом стал отводить ее руку от самки, которую она осматривала.
— Не надо этого делать, — с отчаянием прошептала Фрида. — Я же должна ею заняться!
— Повернитесь, — неожиданно сказала Бидж. — Идите туда, куда он хочет.
Фрида через плечо взглянула на Конфетку, ожидая подтверждения.
— Тебе решать, — пожал плечами тот.
— Ну, если ты уверен… — обратилась Фрида к единорогу — Валерия, — добавила она, — не могла бы ты присмотреть за этой самкой? Я буду чувствовать себя ужасно, если что-нибудь…
— Поняла. — Валерия обошла единорога-самца, бдительно следя за его задними ногами, и нагнулась к самке — Матка сокращается, но пока еще никаких признаков начала родов. Может быть, самцы присматривают за роженицами?
— Продолжай наблюдать, — сказала Фрида и, заметив, как вскинулась Валерия в ответ на приказ, добавила: — И спасибо У меня теперь гораздо спокойнее на душе. — Она повернулась и осторожно, как канатоходец, пошла за единорогом. Бидж двинулась следом.
Они остановились перед самкой, смотревшей на них так же спокойно, как и остальные, но у которой были заметны белки выкатившихся глаз. Уши животного периодически дергались, когда спазмы сотрясали тело. Фрида потрогала нос, провела рукой по бокам и наконец добралась до крупа.
Бидж с интересом наблюдала. Сейчас перед ней была и не жалкая испуганная девочка, прячущая смущение за растрепанными волосами, и не смеющаяся красавица, которая обнимала единорога; эта новая девушка целиком сосредоточилась на своем деле.
Влагалище не было сухим, животное не напряглось. И Фрида, и Бидж подумали, что роды будут легкими.
Фрида ввела руку во влагалище. Матка внезапно сократилась, и два крохотных копытца выскользнули наружу, словно стремясь навстречу руке девушки.
Фрида резко втянула в себя воздух, потом крикнула:
— Вижу передние ноги! — Она ухватила копытца и слегка повернула руку, чтобы убедиться, что та не соскользнет с влажной поверхности. — Попробую потянуть осторожно, — она подчеркнула последнее слово, — и приложу силу, только если жеребенок…
— Единороженок.
— …Только если единороженок застрянет. — Твердо, без следа сомнения в голосе она добавила: — Если почувствуете сильное сопротивление, когда будете тянуть, сразу же просите помочь.
— Так точно, мэм, — серьезно ответил Коди. Он только отчасти шутил: единорог-самец подталкивал его, хотя и более медленно, чем Фриду, к другой самке.
— У меня не было трудностей, когда я принимал жеребят у лошадей, — спокойно сказал Мэтт. Он переходил от самки к самке, быстро обследуя их на предмет возможных осложнений. — Тут все должно быть сходно.
— Не совсем? — От волнения Фрида снова стала говорить с вопросительными интонациями. Она надавила на ножки единороженка, поворачивая тельце вокруг оси. — Ведь самка единорога настолько миниатюрнее кобылы? И мне кажется, что козленок относительно более крупный, чем жеребенок?
Бидж быстро опустилась на колени рядом.
— Что застряло?
Фрида просунула руку вдоль ножек.
— Головка, — сказала она удивленно. — Как это может головка застрять?.. Ох, только не это! Они что, рождаются уже с рогом?
— Не знаю. — Бидж поддержала Фриду, когда та чуть не потеряла равновесие. — Сомневаюсь. Проверьте положение головки — проведите по шее, выясните, не откинута ли головка назад.
— Вот оно! — с облегчением выдохнула Фрида. — Я нащупала подбородок. — Она осторожно просунула руку глубже. — Вот лобик, и никакого рога, даже намека нет. Только головка ужасно большая, — добавила она с сомнением, — и запрокинута, как будто он пятится внутри матери.
— Нужно подать его назад, — решительно сказала Бидж, — потянуть за подбородок и прижать головку вниз.
Фрида взглянула на нее и быстро кивнула; она начала толкать плод и одновременно позвала:
— Доктор Доббс!
— Делай как сказано! — Он двинулся к ним, расталкивая единорогов, но опоздал: Фрида удачно подала назад тельце, потянула, как говорила ей Бидж, и головка освободилась; мокрый единороженок выскользнул из матки, легко и без сопротивления, прямо в руки Фриды. Она опрокинулась на землю, держа над собой крохотное тельце, словно игрок в бейсбол, поймавший трудный мяч. — Бидж!
Бидж подхватила малыша и стала ощупывать мокрые бока. Вместе с Фридой они начали похлопывать его, чтобы освободить от слизи дыхательные пути. Из ноздрей новорожденного потекла жидкость; Бидж и Фрида столкнулись головами, так что из глаз звезды посыпались, когда наклонялись, чтобы дунуть малышу в рот и нос.
Когда они отстранились, обе вытаращили глаза от изумления. Между ушками единороженка сиял маленький диск. Бидж протянула руку, и диск исчез в тени; она оглянулась на полную луну в небе.
Маленькие копытца замелькали в воздухе, малыш кашлянул и начал вырываться. Бидж выхватила его у Фриды и поставила на землю, чтобы дать сделать первый вдох, потом повела к сосцам матери, с радостью наблюдая, как он переставляет дрожащие, но уже решительно шагающие ножки.
Бидж и Фрида вместе смотрели, как он начал сосать. «Молоко единорога», — подумала Бидж, вспоминая книгу, которую видела в доме Лори в Виргинии. Интересно, какие свойства средневековые авторы приписали бы ему? Глядя, как сосет малыш, она поняла, что это никакого значения не имеет.
Бидж повернулась к Фриде.
— Мы сделали это!
Девушка ответила ей унылым взглядом.
— Нет, сделали это вы. Одна я не смогла бы. — Она тут же нырнула в гущу содружества, нуждаясь в единорогах не меньше, чем они в ней.
Бидж почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в спину — рог единорога подталкивал ее к следующей роженице.
— Я готова, — сказала она самцу и пошла туда, куда он ее вел.
Она едва успела вовремя. Роды были легкими, малыш быстро вынырнул из тьмы к свету. Бидж поспешно опустилась на колени, подхватила детеныша, покачнувшись под его весом, но не дала ему упасть на землю. Она поискала на лбу новорожденного диск и нашла его, хотя и менее заметный, чем у первого единороженка: может быть, в момент рождения луна зашла за облако. Бидж выпрямилась и поставила малыша на дрожащие ножки, чтобы дать ему возможность обрести равновесие.
Но ножки подломились, и Бидж обнаружила, что единороженок не дышит. Она откинулась назад, поддерживая его, и громко позвала:
— Конфетка!
Тот подхватил новорожденного, и Бидж неловко упала на землю, почувствовав, как небольшой камень вонзился ей в плечо. В один момент она была уже на ногах и сунула пальцы в рот малыша, чтобы освободить его от слизи. Конфетка толкнул ее в бок, и она убрала пальцы: на все это ушло три секунды.
Конфетка встряхнул новорожденного, кряхтя, и похлопал его по бокам. На его руках напряглись жилы, когда он резко дернул головку малыша вниз, потом вверх, потом снова вниз. Изо рта и ноздрей единороженка потекла жидкость; Бидж поспешно вытерла ее, почти столкнувшись головой с Конфеткой, который, сделав глубокий вдох, наклонился, чтобы дунуть в ноздри. Он сделал это еще раз, и еще, и стал ждать.
Серебряный диск на лбу единороженка исчез. Бидж не нужно было смотреть на небо: она и так знала, что луна сияет, ничем не замутненная. На крошечный лобик легла тень — Конфетка снова пробовал заставить новорожденного сделать вдох.
Бидж наклонилась и принялась дуть в ноздри малыша, когда Конфетка отодвинулся. После шести или семи попыток он отстранил ее.
— Ничего не получается. — Решительно, словно разговаривая с одной из своих студенток, он добавил: — Сегодня ночью родится еще много единорожат.
Не сказав ни слова, Бидж поднялась и направилась к другим единорогам. Краем глаза она заметила, как Конфетка с нежностью, которой она в нем не заподозрила бы, положил мертвого малыша на землю рядом с матерью.
С другого конца содружества донесся голос Валерии:
— Здесь начинаются роды! Ох, Господи Боже мой! Бидж подбежала к ней. Из влагалища самки показался пузырь.
— Это амниотический пузырь, только и всего. Такое случается и у лошадей. Вы справитесь? Мелина, запыхавшись, кинулась к ним.
— Я помогу. — Валерия уже открыла рот, чтобы выразить неудовольствие, но промолчала, когда Мелина добавила: — Что мне делать, доктор?
Бидж сделала шаг в сторону и, следуя за деловитым единорогом-самцом, пошла принимать следующие роды.
В течение какого-то времени все шло нормально — если можно говорить о родах единорогов как о нормальном событии. Новорожденные появлялись как положено — легко выныривали передними копытцами и головой вперед. Освободив им от слизи ноздри, студенты ставили их на ножки и отправляли сосать матерей. Крошечные кружки лунного света вспыхивали по всему содружеству, и Бидж стала надеяться, что единственный мертворожденный окажется исключением.
— Доктор Доббс! — завопила Валерия так, что все головы — и человеческие, и единорожьи — повернулись к ней. Валерия поправилась: — То есть Фрида!
Фрида подбежала к ней. Конфетка заметным усилием воли заставил себя остаться на месте.
Бидж не стала демонстрировать сдержанность: она последовала за Фридой. Валерия показала вниз:
— Копыто.
Фрида взглянула, и ее замутило.
— Заднее копыто.
Бидж упала на колени рядом с самкой.
— Нужно подать плод назад.
Валерия ввела руку в матку, пощупала и прокряхтела:
— Нет места.
— Это из-за того, что там близнецы, — сказал Мэтт. — Положение плода очень неудачное. — По сравнению с остальными он казался ужасно многословным.
Неожиданно рядом оказался Конфетка.
— Несите из грузовика одеяла и хирургические инструменты. В одном из ящиков есть лидокаин. Извини, Валерия. — Он опустился рядом на колени; Валерия еле успела отодвинуться. — Уж прости, Фрида: я беру руководство на себя. Ты будешь ассистировать.
— Хорошо. Мэтт, — добавила она, — не мог бы ты перенести фонарь поближе? И еще — весь бетадин из грузовика для обеззараживания и перчатки. Бидж, Мелина, можете вы рассказать что-нибудь о кесаревых сечениях у единорогов?
После нескольких секунд молчания Конфетка проворчал:
— Вот тебе и ответ. А насчет фонаря и остального ты хорошо сообразила.
— Прошу прощения, — поспешно сказала Фрида. — Я подумала — вы ведь только теперь взялись…
— Ты все сделала правильно. Я же сказал — хорошо сообразила. — Фрида промолчала.
Еще через несколько секунд животное лежало на боку. Живот самки вздымался очень высоко: в этом положении детеныши-близнецы, по-видимому, оказались один на другом. Фрида, по знаку Конфетки, провела бетадином линии будущих разрезов. Препарат окрасил белый мех в коричневый цвет — пародия на окраску, которую раньше принимала морда самца. Самка спокойно наблюдала за происходящим; белки глаз почти не были видны.