Оксана Панкеева. Дороги и сны

   – Так бывает?
   – С классическими магами – нет, а вот от мэтра Максимильяно любой пакости можно ожидать. Ну да ладно, носиться по Мистралии в поисках отгадки – дело долгое и опасное, лучше подождать, пока эту работу не проделают за нас дружинники кабальеро да Косты. Как раз перед моим побегом у наместника наметились подвижки в поисках артефактов для хозяина. Шеллар, скотина, опознал по описанию один из них и доложил, что этим кубиком в последнее время игрался его шут. После чего лично обыскал дом и, не найдя искомого, предположил, что болван мог прихватить игрушку с собой в Мистралию. По поручению патрона я расспросил выживших участников операции, которые заявили: кубик видели, а прикарманил его все тот же несчастный Хосе Игнасио, на которого и так свалили все, что могли. Значит, в ближайшее время патрон организует поход на поиски логова троллей, где теоретически и лежит теперь бесценный артефакт. Будь я сейчас там, это поручили бы мне, а я бы уж постарался и кристалл не найти, и о нашей беглянке все толком выяснить. Но теперь придется подождать, пока все сделают другие, а уж потом выловить нужных людей и задать пару вопросов…
   Одноглазый Астуриас поправил парик и повязку, вновь превращаясь в слепого старика, и добавил:
   – Вот будет потеха, если выяснится, что тролли этот артефакт попросту сожрали…

Глава 3

   «Бедная фрекен Бок, она ведь еще не привыкла, как Филле и Рулле, видеть вселяющие ужас смертоносные мумии», – подумал Малыш.

А. Линдгрен

   Сначала эпохальное событие напоминало обычное рабочее совещание. Все высказывались по сути проблемы, подкидывая каждый свои кусочки информации, из которых потихоньку складывалась цельная картина происходящего в двух мирах, а некоторые даже предлагали свои варианты дальнейших действий. Кангрем исправно переводил, не вмешиваясь в дискуссию со своими соображениями, и втайне представлял себе, что сделает его начальство, если вдруг узнает о спонтанном контакте и роли в его установлении своего сотрудника. Теоретически он как бы и не виноват – ну какое отношение имеет бедный лавочник Морковка к тому, что Повелитель решил вторгнуться в соседний мир, а пострадавшие аборигены решили в свою очередь разыскать и устранить источник своих неприятностей? Но с его вечным везением получается, что при всей его непричастности контакт состоялся у него в доме. А потому что нечего посторонних эльфов по пустошам подбирать. А раз уж так вышло, что сам переехал представителя дружественной цивилизации, надо было в тот же день доложить и передать на попечение соответствующих органов. И вообще, пить надо меньше. Особенно за рулем. И нечего тут начальству по ушам ездить, будто не пьян был, нешто начальство тебя не знает и личного дела твоего не читало?
   Потом действо стало напоминать сцену из комедии про начинающих ломовиков, пытающихся общими силами хоть что-то взломать, толпясь у одного монитора, без умолку сыпля толковыми и не очень советами и отбирая друг у друга перчатку. Эта стадия длилась недолго, но за это время бескорыстная Ллит успела тихонько и никому не мешая заново помыть пол.
   Потом почтенные мэтры пришли к выводу, что их добыча, скорее всего, прячется от наблюдения за щитами и, чтобы что-то разглядеть, надо ломать. Самым подходящим специалистом все трое единогласно признали Жака. Тот не посмел отказываться, хотя по морде было видно – очень бы хотел.
   Еще через десять минут маги опять сидели у зеркала, все так же вперившись в него с азартом начинающих ломовиков, а между ними на придвинутом поближе топчане возлежал «специалист», который, как оказалось, только в таком состоянии обретал способности к магии. Время от времени они обменивались короткими фразами, которые для непрофессионала звучали бредово и непонятно. Зрители уже утомились ждать, когда свинцовая серость в зеркале вдруг просветлела, словно кто-то включил монитор, и вожделенный объект предстал перед ними во всей красе.
   Божественный Повелитель изволил принимать ванну. Его иссушенное, подобно перевяленной вобле, тело покоилось в некоем мутном растворе, мало напоминающем воду, причем покоилось оно там с головой – ведь проблема дыхания перед высочайшим купальщиком не стояла. С одной стороны ванны застыли две девушки-зомби с простыней и полотенцем наготове, с другой еще две такие же мертвые прислужницы склонились над Повелителем, погрузив руки в раствор, и неторопливо там плескались.
   – Ни звука! – шепотом предупредил Мафей, заметив, что убас намеревается высказать свое мнение об увиденном. – Услышит.
   – Раствор кто-то может определить? – еле слышно произнес Мыш.
   – Не, – отозвался Жак, – магия левая. Не берется.
   – Аналогично, – откликнулась Морриган. – Тихо. Пусть встанет. Я на него самого посмотрю.
   В наступившей тишине можно было отчетливо слышать, как где-то в лавке чудом выживший таракан что-то жрет – по всей видимости, забытый на прилавке крокодилий хвост.
   Прошла – нет, проплелась, спотыкаясь на каждом ударе сердца, – бесконечная минута.
   Банщицы-зомби выпрямились, отступили на шаг и отложили губки. Над краями ванны взметнулись руки, похожие на обтянутые кожей кости, и Повелитель поднялся в полный рост.
   – Мне плохо… – предупредил Жак таким тоном, словно намеревался в следующее мгновение лишиться чувств.
   – Терпи… – зло прошипела волшебница, жадно изучая представшее перед ее глазами существо. – Так… четвертая степень… залом по нисходящей… а вот это что за мельтешение?.. Ага… еще чуть-чуть…
   Больше всего Повелитель напоминал мумию. Добротно выполненную, идеально сохранившуюся, без дефектов и разрушений. Пожелтевшая и выдубленная от времени или от купания в подозрительных жидкостях кожа плотно обтягивала высушенные до одеревенения мышцы. Провалившийся живот в буквальном смысле прилипал к позвоночнику. Неожиданно живые проницательные глаза подозрительно изучали нечто невидимое зрителям.
   – Почуял, – прошептал Мыш, – закругляйся.
   – Сейчас, еще чуть-чуть… Посторонняя магия мешает…
   – Засечет.
   – Мне плохо! – повторил Жак. – Больше не могу…
   – Терпи, трус несчастный!
   Повелитель занервничал. Резко оттолкнув услужливую банщицу, приблизившуюся к его высочайшей персоне с ведерком и кисточкой, он повертел головой, словно что-то искал, и угрожающе прошипел:
   – Вельмир? Это опять ты?
   – Нет, братец, это я, – злорадно произнесла Морриган уже в полный голос. – Это опять я. Так, говоришь, Вельмир тоже вернулся? Спасибочки, радость моя, буду знать. Сейчас и его поищу.
   Она резко встряхнула рукой, словно бросая что-то внутрь зеркала, и быстро отшатнулась. Как оказалось, вовремя – в следующий миг зеркало обрушилось, рассыпавшись мелкими осколками.
   – А прекратить, не разбивая зеркала, ты, конечно, никак не могла, – заметил Мыш, осторожно приподнимаясь, чтобы стряхнуть с подола осколки. – Господа, кого-нибудь задело?
   – Да вроде нет… – Кангрем оглянулся на убаса, но тот сидел еще дальше, и до него просто не долетело. – А что это было?
   – А… – расстроенно махнул рукой маг. – Что с них взять – брат и сестра триста лет не виделись… Одновременно метнули друг в дружку по заклинанию, забыв, что через зеркало своей цели все равно не достигнут. Вот зеркало и не выдержало. Остается лишь утешаться надеждой, что Скаррон тоже расколотил что-то нужное.
   – Ничего, я другое привезу, – пообещал Мафей. – Вы Жака в чувство приведите. Ему же правда плохо от такого…
   – Нет-нет, лучше пока не надо, – возразил Мыш, осматривая бесчувственного помощника. – Его тут чуть-чуть осколком поцарапало, неглубоко, но все же до крови. Сейчас увидит – и опять в обморок. Сначала надо травмирующий фактор устранить, а потом уже будить. Дайте кто-нибудь чистую тряпочку…
   – Опять ты не переводишь! – напомнил убас. – Что они там разглядели интересного? Кроме того, что рожа у этого Повелителя – что у покойника.
   – Он и есть покойник… – пояснил Кангрем и перевел вопрос.
   – Ну что ж… – Мэтресса откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди. – Могу с уверенностью заявить, что все теории касательно высших личей так теориями и остались. То, что мы только что имели сомнительное счастье наблюдать, есть неизвестная доселе помесь лича обыкновенного с некой принципиально иной формой нежити, не подлежащей классификации в рамках традиционной некромантии по причине того, что для создания подобного существа использовалась неклассическая магия неизвестной нам школы. Некоторые технические параметры я успела разглядеть, но неспециалисту это будет непонятно и вряд ли интересно, так что поделюсь лишь выводами. Это существо действительно бессмертно, и способа его упокоить я пока не вижу. Искать филактерии бесполезно, так как его не существует в природе. Этот стандартный прием в нашем случае заменен неким неклассическим ритуалом.
   – Что ж, значит, нам все-таки придется наведаться к куфти, – сделал вывод Мыш. – Это их рук дело, больше некому.
   – Ты всерьез полагаешь, что он тебе позволит туда наведаться и пообщаться? Что тебя не будет ждать там засада во главе с самим Скарроном, на этот раз неуязвимым и бессмертным?
   – А у меня есть выбор?
   – Есть. Для начала неплохо было бы обезвредить моего ненаглядного братца, чтобы не путался под ногами, пока мы ищем способ его упокоить. Есть же, наверное, способы как-то его… изолировать, не убивая.
   – От обычных, известных заклинаний он легко защитится, – возразил Мыш. – А вот, например, прелестное творение мэтра Алехандро может и сработать. Авторское заклинание, свеженькое, неизученное, о котором Скаррон никогда не слышал… Да, это может сработать, но сначала нам надо найти способ до него добраться. А то ведь штурмовать Первый Оазис – не самый лучший способ…
   – Вот над этим давайте и подумаем, прежде чем куда-то ехать, рискуя нарваться на засаду. Мафей, мы отправляемся домой. И чтобы без меня ты сюда не мотался, ясно?
   – По крайней мере, пока у вашего высочества не срастутся все сломанные кости, – наставительно добавил маг, прежде чем неуемный эльф успел что-то возразить.
   – Но, мэтр! – все же попытался сопротивляться Мафей. – Это вопрос двух-трех дней!
   – Вот и прекрасно. Эти два-три дня вы проведете дома. Кстати, заберите с собой и Жака. Он мне тут только мешать будет.
   – Да-да, – подхватил Кангрем. – Мне завтра надо съездить в одно место, так что присматривать за вашим недужным приятелем будет некому.
   Он и так едва дождался выходного, а после такого веселенького дня потребность хоть немного отдохнуть стала просто-таки насущной.
   – Опять к своим приятелям-сектантам пьянствовать поедешь? – неодобрительно нахмурился убас.
   – Да чего вы на них так взъелись? Они нормальные мужики, если не говорить с ними о религии и вообще поставить себя так, чтобы они не воспринимали вас как потенциальную паству. А после вот этого вот, – Кангрем кивнул на то место, где прежде стояло зеркало, – мне просто необходимо как следует выпить. Потому что сегодня ночью эта мерзкая рожа мне будет сниться. А я не хочу ее видеть еще и завтра, и послезавтра.
   – Дикари… – с унылой обреченностью прокомментировал Кетмень. – Пьянь беспросветная. Я пошел домой, а своим гостям объясни популярно, что мутантам доступ в город строго воспрещен.
 
   Выходной, которого Кангрем так ждал в надежде хоть на денек вырваться из этого дурдома, начался опять с неприятностей.
   С таким трудом и моральными потерями пережитый эпизод борьбы за презентабельный внешний вид сотрудников оказался не разовой акцией руководства, а планомерным долгосрочным мероприятием. Около блока дезинфекции агента вновь поджидал бдительный шеф, полный решимости не позволить нерадивому подчиненному позорить лавочку бомжескими покрышками. А поскольку Витька на подобную настойчивость шефа никак не рассчитывал, то и не позаботился припасти какую-нибудь нормальную одежду, кроме все той же парадной формы.
   Утешая себя мыслью, что он все равно собирался заглянуть домой, Кангрем направился к Дэну. Прежде чем являться в собственную квартиру и выяснять с незнакомым пришельцем, кто тут хозяин, он рассчитывал услышать какие-то объяснения от дорогого друга, который ему это удовольствие устроил.
   Вместо этого он получил еще одну кучку неприятностей. Прежде всего, с огромным опозданием узнал о несчастье с Татьяной. Затем ему вкратце объяснили, откуда взялась на кухне рыдающая девушка, которую Санька вдвоем с матерью пытаются утешить. А под конец, разумеется, оказалось, что Витьку им в такой трудный момент послали сами боги, ибо три слабые женщины сейчас крайне нуждаются в ком-то как раз таком: большом, сильном и в форме.
   Пока Санькина заплаканная подружка успокаивалась, всхлипывая и размазывая по личику остатки слез, а добрейшая Сонечка совала ей третью по счету чашку чаю, Санька быстро и деловито разъяснила, чего от доброго дяди ожидают.
   История была проста и глупа до банальности и могла служить хрестоматийным примером, какие бабы бывают дуры. Полгода назад Настя познакомилась с каким-то подозрительным типом (вернее, подозрительным его считала Санька со своим шархийским чутьем, а сама Настя, обуреваемая романтичными бреднями о сильном плече и каменной стене, ничего поначалу не заметила). Знакомство случилось в экстремальных обстоятельствах, что тоже запросто отбивает критическое восприятие – какая же женщина не проникнется теплыми чувствами к человеку, который геройски сразился за ее честь с тремя гопниками? И разве заметит с первого взгляда все те недостатки, которые обычно составляют обратную сторону «сильного плеча»? Особенно если ей всего восемнадцать?
   Только со временем она наконец заметила, что ее герой самоуверен, хамоват и склонен демонстрировать свою силу где надо и где не надо. Более того, из друга и защитника он быстро превратился в хозяина. Все в доме делалось по его слову, вплоть до того, что носить, что смотреть, куда пойти и что приготовить на ужин. Робкие попытки расстаться были подавлены мгновенно и безжалостно – слабохарактерной и боязливой Насте хватило одних лишь угроз. Санька не раз предлагала подпрячь к делу родственников, но подружка всякий раз отказывалась. Стыдно было признаваться, в какое дерьмо влезла, а как представляла, что ее Брыль отлупит субтильного Санькиного папу точно так же, как двух ее однокурсников, имевших несчастье дать повод для ревности, – так и вовсе приходила в ужас. Глупенькая девчонка, привыкла считать своего урода всесильным, так и не поверила, что Дэн троих таких уложит, если понадобится…
   Кроме всего прочего, Брыль оказался ревнив патологически, и для регулярных сцен ему даже повода особого не требовалось. Из-за этого, собственно, и случилась вся петрушка с рыданиями на кухне и возникла нужда в грозном дяде Вите.
   Коллега Макс оставил подружкам на попечение своего сына. Да, того самого, которого нагулял на работе и которого так упорно искал юный эльф. Чтобы нелегальный пришелец не мелькал на улице и не привлекал к себе внимание, ему велено было не выходить из дому, а еду девочки носили ему сами. Вот эти-то их походы и засек ревнивый Настин хахаль. И возомнил, разумеется, только то, на что ему хватало мозгов.
   Скандал был страшный, с воплями, угрозами, подбитием глаза и последующим убеганием в ночь. До утра просидев в каком-то подъезде и едва дождавшись первого трамвая, Настя бросилась к подружке и теперь вот сидела и горестно повторяла между всхлипами: «Он знает, где он живет» и «Он его убьет…»
   – Ну насчет кто там кого убьет, это еще вопрос, – скептически подытожила Санька. – Но Настя и сама идти проверять боится, и меня не пускает. Мама уже хотела звонить каким-нибудь папиным родственникам, но тут вот вы пришли…
   – Да-а, – всхлипнула Настя, – вы бы видели этот шка-а-аф…
   – Все понятно… – мрачно откликнулся Кангрем, у которого отнюдь не вызывала восторга перспектива объясняться с полицией и разгребать последствия драки, независимо от того, чем она там у них кончилась. – Кроме одного. Как этот чертов потеряха оказался в моей квартире?
   – Это я его притащила, – тут же повинилась малявка. – Я сначала не знала, кто он такой, мне надо было его куда-то девать… Я собиралась сказать папе, но тут такое случилось… папа уехал… Вы не подумайте, он тихий, аккуратный, и вообще он из наших, что говорит само за себя. Но если вы против, мы его заберем, правда, мам?
   – Ладно, – проворчал Витька, поднимаясь. – Поехали. Сонь, тебе там делать, пожалуй, нечего, а эти две вертихвостки пусть собираются. Ты будешь объяснять вашему тихому и аккуратному приятелю, за что его бить приходили, а ты – оказывать ей моральную поддержку. Вряд ли я там зачем-то нужен, но мне все равно надо домой, переодеться.
   – А можно мне взять папину машину? – тут же загорелась неисправимая Санька. – Мам, ну пожалуйста, а вдруг нам придется кузена к врачу везти?
   – Можно, но за руль сядет дядя Витя, – твердо распорядилась Софья. – Слышишь, Вить? И не вздумай пускать Саньку за руль, тебе же потом самому придется еще неделю доказывать, что ей уже шестнадцать и у нее есть права.
   – Да что ты в самом деле! Она спокойно ездит по городу на моем мотоцикле, и до сих пор никаких проблем не было. У нее же действительно права есть, и она их может предъявить любому, кто спросит!
   – Витя!
   – Ладно, туда я поведу сам, но назад ведь кто-то должен будет отогнать?
   – Хорошо, но только назад.
   – Вот и договорились. Девочки, поехали.
   Как и предполагал Кангрем, все эти дурацкие стенания «он его убьет» оказались не более чем истерикой перепуганной Насти. Вполне живой и целый постоялец самостоятельно открыл им дверь, с интересом оглядел нового человека и почти мгновенно догадался:
   – Вы и есть «дядя Витя»? Приятно познакомиться. Я Диего. Вы извините, я вам тут пылесос сломал…
   – Да починю я этот пылесос, – торопливо перебила Санька, – нашел о чем в такой момент… Ты лучше скажи, сюда вчера никто не приходил?..
   – Приходил, – уверенно оборвал ее Кангрем, лишь мельком взглянув на «кузена» и сразу отметив сбитые костяшки пальцев и легкую асимметрию в очертаниях лица. Как бы в подтверждение его слов из ванной послышалось отчаянное мычание. – Он что, до сих пор здесь?
   Диего недобро прищурился, рассматривая Настин синяк.
   – Он так убедительно грозился убить Настю, что я не рискнул его отпускать.
   – А почему в ванной? – оторопел Витька, слегка недоумевая, почему «этот шкаф» до сих пор не выдернул хлипкую задвижку и не выбрался.
   Санька, заинтересованно сверкнув глазенками, проворно шмыгнула мимо него и дернула дверь. Дверь оказалась вообще не заперта.
   – Во-первых, чтобы не загадил пол, – деловито пояснил пострадавший родственничек. – А во-вторых, если что – там расчленять удобнее.
   Санька сунула голову в приоткрытую дверь, и секунду спустя оттуда показалась ее довольная рожица со злорадной ухмылкой от уха до уха.
   – Настя, – умильно произнесла она, сощурив и без того узкие глазенки, – ты должна это видеть!
   – Так, а ну-ка погодите! – Кангрем, до которого дошли истинный смысл последних слов Диего и незамутненная искренность, с какой это было сказано, решительно отодвинул обеих девушек и заглянул сам.
   Да, пожалуй, Санька права – Насте и впрямь стоило бы посмотреть на своего грозного ревнивца именно сейчас. Брыль выглядел действительно жалко, скрючившись в ванне, связанный по рукам и ногам обрывками собственной одежды и мычащий сквозь набитый в рот комок тряпья. На Дельте, похоже, страдали излишним гуманизмом не более, чем на Каппе, – обнаглевший хам был крепко и поучительно бит, без лишнего членовредительства, но и без всякой жалости, до бессознательного состояния. А затем «тихий и аккуратный» жилец своего гостя добротно связал и забросил в ванну, так как это тело и в самом деле представляло угрозу для половиков и мягкой мебели. Интересно, что бы с ним теперь делала эта веселая троица, не явись на помощь большой дядя в форме? С немалой вероятностью «кузен», смахивающий на разбойника-одиночку с пустошей, и в самом деле прикончил бы идиота без малейших угрызений совести, не слушая Настиных робких возражений. Санька – та и возражать бы не стала, еще и фрагменты выносить помогла бы.
   Пленник притих, испуганно изучая Витьку, словно не знал, чего ждать от нового персонажа – то ли спасать пришел незнакомый дядя в форме, то ли добить, а может, и вовсе продать в рабство на нелегальные шахты Гаммы…
   – Дядь Вить, – Санька требовательно дернула его сзади за рукав, – а отойдите на минутку на кухню, вам Диего что-то показать хочет. Вам, как лавочнику, это должно быть интересно. А мы пока полюбуемся…
   – Вы б его лучше развязали пока, – посоветовал Кангрем, отступая от двери. – Если не боитесь.
   – Ой, боимся! – нагло заявила бессовестная малявка. – До ужасти боимся! Даже пальцем не притронусь, пусть еще полежит. Может, не надо его вовсе развязывать? Пусть бы Диего его прирезал. А мне бы в хозяйстве пригодились череп, пара лоскутов кожи и кой-какие косточки…
   – Шери, не шути так… – жалобно простонала Настя.
   – Ну ладно, не буду, но ты все равно загляни! Ведь такая возможность подбить ему глаз во имя справедливости и равновесия! Ну если бить боишься, можно хоть палочкой в него потыкать…
   Кангрем вышел на кухню и прикрыл за собой дверь. Он тоже не любил, когда Санька начинала острить в духе патологоанатомов и некромантов. Кроме того, ему показалось, что Диего зазвал его сюда специально, чтобы сообщить что-то не для посторонних ушей. И вряд ли это «что-то» было извинениями за сломанный пылесос.
   – Саша говорила, вы работаете в… такой же конторе, как… – Он запнулся, но все же выдержал легенду: – Как Макс.
   – В лавочке, – машинально поправил Кангрем, изучая его поближе. Странным образом в этом криминальном потомке коллеги Макса сочетались шархийская спокойная уверенность и постоянная готовность перегрызть глотку первому, кто даст к этому повод, широко распространенная среди обитателей Каппы. – Да. В такой же, только в другой. И?..
   Парень молча открыл шкафчик, дотянулся до верхней полки и добыл оттуда небольшой сверток. Двигался он легко и грациозно, пожалуй, даже чересчур для шархи. Скорее, так двигались эльфы…
   – Вот эта вещь… – Он развернул сначала пакет. Затем газету. Потом кусок ткани. Потом расстегнул кожаный чехол. – Еще три недели назад находилась на Дельте. Вчера я отобрал ее у этого… – Презрительно скривив губы, он кивнул на дверь, словно не находил слова, достойного для именования тела в ванной.
   Тэ-э-экс… Теперь особо везучий агент Кангрем должен еще и разбираться с контрабандой, причем даже не по своей лавочке, а так, оказывать бескорыстную товарищескую помощь коллегам-«дельтовцам»…
   – А ты точно знаешь, что это та самая? – со слабой надеждой уточнил он, рассматривая отливающее странным синеватым блеском кольцо. – А не похожая, например?
   – Она одна такая, – коротко пояснил Диего. – Ой, нет, не трогайте, порежетесь…
   – Поздно… – досадливо огрызнулся Витька и быстро сунул палец в рот. – То есть, одна?
   – Артефакт. Старинный, уникальный. Другого такого нет.
   – А откуда ты так точно знаешь, что это именно он, а не, допустим, копия?
   – Эта вещь – моя, – сообщил пришелец с Дельты, аккуратно упаковывая свою ценность в чехол. – И кстати, о копию вы бы не порезались.
   – Она такая нереально острая?
   – Нет, она просто знает хозяина. И всегда возвращается, если ее потерять. Но в этот раз, чтобы она вернулась, ее должны были вывезти с Дельты и притащить сюда. А… Макс говорил, это строго-настрого запрещено. Их… лавочка специально следит за этим. Но вот… – Он непонимающе пожал плечами. – Три недели назад ее… ну, в общем… потянули у меня на Дельте. А теперь она здесь.
   – Ну знаешь, парень… – усмехнулся Витька. – Вывозить людей оттуда тоже запрещено. А ты опять же здесь. Кстати, я в курсе, что Макс твой отец, так что можешь не напрягаться.
   – Как попал сюда я, мне тоже хотелось бы знать, – ничуть не стушевался собеседник. – Но об этом мне спросить некого. А вот об этом, – он кивнул на стол, – очень даже есть кого.
   Кангрем подпер лопатками стену и уже с откровенным любопытством уставился на этого чудака.
   – Парень, ты всерьез собираешься официально заявить о контрабанде артефактов с Дельты и потребовать расследования, имея при себе липовые файлы и являясь, по сути, точно такой же контрабандой?
   Диего посмотрел ему в глаза и понимающе усмехнулся. Улыбка у него получилась жутковатая, моментально напоминающая о связанном теле за стенкой и обещанном расчленении.
   – Официально – нет. Но той куче дерьма, что лежит сейчас в ванне, совершенно незачем об этом знать.
   – Вот как?
   – Ну да. Вы сами сказали, что у меня липовые документы, и мне бы очень не хотелось, чтобы этот урод, как только я его развяжу, помчался в полицию жаловаться, что я его побил и ограбил. У отца могут быть неприятности из-за этого. А тут есть прекрасный повод сделать так, чтобы полиции боялся он, а не я. Иначе… – Он одним плавным взмахом руки подхватил со стола нож и повертел, рассматривая заточку. – Проще будет его в самом деле прикончить. Для надежности.
   Это было сказано без всякой угрозы и прочих театральных эффектов, но простота и деловитость, с какой подходило к вопросу «дитя суровых пустошей», не оставляли никакой надежды, что сказанное может быть шуткой или блефом. Слишком много таких ребят видел агент Кангрем на Каппе, чтобы сомневаться. Этот – зарежет. Не моргнув глазом и не слушая возражений.