Оксана Панкеева. Дороги и сны

   Миленько, как говаривала Дэнова маменька, осматривая очередное место преступления… Теперь из доброго дяди успешно делают пугало для битых идиотов… И ведь не откажешься при такой-то альтернативе! Нет, в самом деле, окончательно запугать и без того натерпевшегося страху придурка будет легче и проще, чем спасать его никчемную шкуру иным способом. Так что…
   – Ну ладно, давай… сейчас попробую поговорить. А ты тут развлеки пока девчонок, чтобы не лезли и не мешали.
   Диего подбросил на ладони нож, поймал его и с благодарной улыбкой протянул Витьке рукояткой вперед.
   Извлеченный из ванны и освобожденный от пут Брыль слегка осмелел и попытался высказать свое возмущение, но моментально сник, увидев удостоверение и услышав предложение проследовать в соседнюю комнату и дать некоторые пояснения. А именно: где, когда и от кого получил нелегально вывезенный из закрытого мира артефакт, как намеревался его использовать, ну и заодно по какому праву ворвался в чужую квартиру, учинил драку и сломал пылесос.
   – …Не, ну если считаешь, что неправда, то дело хозяйское. Я так думаю, если ты начнешь винтам толковать, что шел мимо, а тебя поймали и силой затащили, вряд ли тебе кто-то поверит. Да и подумай головой, кто будет по этому делу свидетелями и что они скажут. Но это все не в компетенции агентства, так что не отвлекайся от главного вопроса. Сейчас вот только машину включим, бумажку зарядим, чтобы сразу протокол печатала, и говори вот сюда, в микрофон. Сначала личные данные, а потом – где, когда, от кого… Так, ты, парень, не выпендривайся, если не хочешь отправиться в изолятор прямо сейчас и сидеть там все время, пока лавочка будет разбираться. Или ты сейчас толкуешь мне про контрабанду, после чего пишешь расписку, идешь домой и потом только являешься в лавочку на допросы, или я вызываю специальных таких ребят, которые оформят арест и отвезут тебя куда надо. Так, для информации – это тебе не винтиловка, это лавочка. А вот это – вот это вот – не какие-нибудь радиоактивные потроха с Каппы, а магический артефакт с Дельты. Тебе это о чем-то говорит? Чучело необразованное, просвещаю: по таким делам с нами сотрудничает Темная Канцелярия. И если ты вздумаешь врать, что нашел на дороге и шел сдавать в бюро находок, тебя первый же эльф спалит без всякого ментоскопа, чисто на глаз. Ну что, ты наговариваешь протокол или мне звонить?..
   Клиент оказался не только тупым, а еще и полуграмотным. Написанное им обязательство не покидать города и явиться по первому требованию в агентство «Дельта» (которое надо было именно что писать от руки) вызывало желание повторить некоторые высказывания убаса Кетменя касательно дикарей и их умственных способностей. Честно собрав все бумажки и подписи, Кангрем с радостью вернул окончательно перепуганному Брылю его пожитки и с превеликим облегчением выставил за дверь. Получилась, правда, небольшая заминка, когда среди этих пожитков не оказалось ключа от дома, но с этим разобрались быстро. В коридор вышел Диего и коротко, но проникновенно объяснил, что ключ забрала Настя и в настоящий момент они вдвоем с Санькой собирают кое-чье барахло, чтобы выставить за дверь. Посему кое-кто может навеки забыть об этом ключе, об этой девушке, и дорогу к ее дому тоже желательно забыть как можно прочнее. Красиво изложил, гад, Витька прямо заслушался. А Брыль, которого после переживательной ночи один лишь вид вчерашнего обидчика повергал в трепет, быстро и без возражений испарился.
   – Тебе бы в театре выступать, – ухмыльнулся Кангрем, запирая дверь за убегающим «героем».
   – Этим я до недавнего времени и занимался, – мрачно пожал плечами Максов сын.
   – Что, серьезно? А на первый взгляд и не подумаешь.
   Диего так же мрачно посмотрел на дверь и неуверенно уточнил:
   – Насте точно ничто не грозит?
   – Не парься. С ней же Санька. Она не даст ей наделать глупостей. Да и не посмеет этот кретин при ней выеживаться. Дурак-то он дурак, но не настолько, чтобы нарываться на неприятности с вашей семейкой. От лавочки он сейчас рванет когти первым же транспортом, на какой у него денег хватит, а от ваших проклятий не скроешься. Так что расслабься и не дергайся. На вот, положи это где-нибудь… отдашь Максу, как появится. Это по его лавочке дело, пусть разбираются, если хотят.
   – Спасибо. – Парень как-то неуверенно попялился секунд пять на распечатки и спросил: – А что он сказал? Где он взял чакру?
   – Там же все написано… тьфу, я не сообразил, ты ж читать не умеешь?
   Пришелец вздохнул.
   – Я не могу читать, – начал перечислять он, – не понимаю ни слова из того, что показывают по… монитору, не могу звонить по… телефону… то есть звонить могу, но прибор-переводчик перестает работать. Я даже вывески на лавках, мать их, прочесть не могу! Даже если они, чтоб их растак, в картинках! А когда мне Саша показала вот такую пластинку и сказала, что это деньги…
   – Хреново, – согласился Витька, вспомнив вчерашнюю «дезактивацию» и комментарии Кетменя по этому поводу. – Тебе ж тут, наверное, скучно до чертиков!
   – Ну а как вы сами думаете… Саша обещала, что это ненадолго, что меня отправят домой, как только появится Толик, а он почему-то, как назло, перестал появляться…
   – Так вот, давай договоримся: не фиг называть меня «дядей» и на «вы». Вряд ли я тебе в отцы гожусь. Это во-первых. А во-вторых… ты водку пьешь?
   – Да, – без колебаний согласился Диего и даже вроде бы обрадовался… Впрочем, чего б ему не обрадоваться – сидит тут один, ни в магазин сходить сам не может, ни заказать по телефону, харчи ему носят две недорослые пигалицы, которые сами принести выпить не догадаются, а просить вроде как неловко…
   – Значит, так. Сейчас я переоденусь во что попроще, и мы с тобой сходим сначала в магазин, а потом… Не знаю, как тебе, а мне после того, что у меня вчера было на работе, срочно требуется… не то чтобы выпить… скорее, нажраться как следует.
   – Очень своевременная мысль, – грустно кивнул потенциальный собутыльник. – Меня она не покидает уже недели две…
 
   – Шеллар!
   Советник неторопливо оторвал взор от очередного маловразумительного лунного отчета казначейства и взглянул на часы. Затем на растерянного Харгана.
   – Что стряслось? – поинтересовался он, всматриваясь в разноцветные глаза демона.
   Что стряслось, он знал еще с утра, и сейчас его больше всего интересовала реакция господина наместника (хвала небу, и суток не прошло, как обнаружил). Непохоже, чтобы происшедшее привело шефа в ярость или заставило страдать, однако он выглядел обнадеживающе огорченным. Выражение вселенского непонимания во взоре начальника тоже не укрылось от наблюдательного советника. Не совсем ожидаемая реакция, все же Шеллар считал этого парня догадливей, но и с этим можно работать. Просто немного разъяснить господину наместнику некоторые мелочи…
   – Камилла пропала, – произнес Харган тоном капризного ребенка, у которого конкуренты в песочнице отняли совочек. Любимый, желтенький.
   – Когда и где ее видели в последний раз? – Стандартный вопрос вырвался рефлекторно, но вполне сгодился для завязывания разговора.
   – Да брось, я уже сам поискал и весь департамент Безопасности наскипидарил вкупе с дворцовой стражей… Уехала госпожа Камилла утром в лавку за новыми панталонами и не вернулась. По странному стечению обстоятельств, для покупки панталон ей почему-то понадобилось прихватить с собой все свои деньги и драгоценности, а также кое-что из одежды.
   – Карета, лошадь, кучер? – деловито перечислил Шеллар.
   – Мастер Чань не глупее тебя, карету уже ищут. Как думаешь, найдут?
   – Карету – найдут, если не нашлось наглецов прикарманить имущество ордена. Кучера – возможно. Камиллу – нет.
   – Чань тоже так сказал, – грустно вздохнул наместник и привычно оседлал стул. – Он считает, что Камилла сбежала. Вместе с кучером.
   – Необязательно. Кучер мог удрать сам, просто с перепугу. Если нашему главе департамента Безопасности нечем больше заняться, пусть ищет, но смысл? С пропажей кареты прекрасно разберется полиция. И что вообще такого значительного в этом происшествии, что вы лично взялись руководить поисками и примчались в два часа ночи мне об этом сообщить?
   – Ты что, не понял? – раздраженно дернул хвостом Харган.
   Шеллар давно уже заметил – ничто так не выводит шефа из равновесия, как равнодушное отношение окружающих к вопросам, о которых лично он переживает и беспокоится.
   – От меня сбежала Камилла!
   – Она была вам так дорога или сей факт просто задевает ваше самолюбие? – поинтересовался советник, мигом изобразив на лице живейшее участие, дабы господин начальник не передумал общаться с таким бесчувственным собеседником.
   – Не знаю… – Похоже, наместник впервые за сегодняшний вечер задумался – а почему, собственно, он взволновался из-за пропажи? – Как-то неожиданно все случилось, а я к ней успел привыкнуть… Не знаю… Просто непонятно – почему?
   – О, это как раз предельно понятно, – пожал плечами Шеллар. – Она опасалась, что вы не отпустите ее, если она пожелает уйти открыто, потому и сбежала тайком. Кстати, я подозреваю, что у нее были все основания для подобных опасений. Или я не прав? Если бы Камилла подошла к вам и сказала: «Прощай, дорогой, я покидаю тебя навсегда» – что бы она услышала в ответ?
   Демон задумался. Одним из верных способов заставить божьего посланника шевелить мозгами были как раз вот такие неожиданные вопросы, на которые у него не находилось готового стереотипного ответа.
   – Я так и предполагал, – сочувственно кивнул Шеллар спустя пять минут, устав ждать, когда любезное начальство до чего-то додумается. – Вы сами не знаете – то ли проводили бы с прощальными подарками, то ли вышвырнули в чем есть, то ли отдали кому-нибудь из подданных, то ли убили бы на месте. Камилла, как я уже говорил, любит прикидываться дурой, но нас, мужчин, она понимает на подсознательном уровне. Полагаю, о вашей импульсивности она осведомлена не хуже меня, поэтому и сочла неразумным рисковать жизнью, прощаясь с вами.
   – Но почему?
   – То есть? – уточнил Шеллар, делая вид, будто не понял вопроса и не заметил в голосе грозного наместника все той же детской тоски по утерянному совочку.
   – Знаешь, может, я действительно не могу теперь, задним числом, решить, как бы я поступил. Но по крайней мере я мог бы задать ей этот вопрос – почему? Ты ни грака не понимаешь, что я от тебя хочу! Мне неинтересно, почему она сбежала тайком, а не ушла открыто! Я не могу понять, почему ей вообще взбрело в голову уйти?
   – Ах вот оно что… – Шеллар откинулся на спинку кресла и выдержал паузу, какой позавидовал бы сам маэстро Карлос. Когда же бедный начальник под его пристальным взглядом неловко заерзал, ощущая себя учеником, который облажался, но не может понять, где именно, жестко произнес: – А как ты думаешь, парень? Ты же ее затрахал до полупризрачного состояния! Я вообще не представляю, что надо было делать с Камиллой, чтобы за одну луну из здоровой цветущей бабы превратить в шатающуюся на ветру бледную немочь с вот такенными синими кругами под глазами!
   Божий посланник задохнулся от возмущения, свернутые крылья под плащом непроизвольно зашевелились, а обрубок хвоста быстро и мелко задергался.
   – Да она сама! – негодующе воскликнул он, не находя более вразумительных слов, и в этот момент до боли напомнил Шеллару нашкодившего Мафея. – Сама же предложила! Я что ее, силком заставлял? Нет, я мог бы, но она же сама!..
   – Именно, – вздохнул Шеллар, чего-то подобного и ожидавший в ответ. – «Мог бы, но она же сама…» Господин наместник, не будьте ребенком. Вас так удивляет, что женщина не стала отказывать вам в том, что вы могли бы взять, не спрашивая ее согласия?
   – Шеллар, брось полировать мне гребни! – разозлился Харган. – Ни одна женщина этого, мать его так, дворца, этой, мать ее разэтак, страны и всего этого мира, мать его перетак, не приперлась ко мне в первый же день предлагать себя! А эта пришла! Сама! И трясла тут передо мной сиськами! А луну спустя оказывается, что она от этого ах как невыносимо страдала, и я во всем виноват! Ладно, я верю, она боялась от меня уйти, но сказать, что именно не так, она тоже боялась? Объяснить, попросить, пожаловаться? Я ведь не ставил себе целью затрахать ее насмерть! Она мне живая больше нравилась!
   Советник терпеливо улыбнулся. Некоторые вещи туго доходят до юнцов вроде почтенного начальника… Приходится объяснять на пальцах…
   – Конечно, если бы Камилла желала выстроить с вами прочные и долгие отношения, она бы непременно нашла способ и обсудить, и объяснить, и заставить вас понять. Но поскольку успела убедиться, что вы – ее величайшая ошибка в этой жизни и отношения с вами не имеют перспективы, она предпочла просто уйти. Раз все равно ничего не выйдет, зачем лишние сложности?
   – Подожди, а какой еще перспективы ей было надо?
   – Вы меня опять удивляете, господин наместник. Вроде взрослый человек… Вы хоть раз задавались вопросом: почему Камилла вообще с вами связалась и почему явилась к вам предлагать себя в любовницы?
   Судя по озадаченной физиономии демона – не задавался.
   – Я уверен, она много раз вам намекала, что желает получить что-то взамен, но вы оказались поразительно невосприимчивы к намекам. А задаром Камилла, извините, не обслуживает. Только вот не надо теперь вопрошать, не могла ли она сказать простыми словами. Не могла. Все-таки не придорожная шлюха. Да и клиент не конюх какой.
   Наместник продолжал молча обрабатывать поступающую информацию. Где-то глубоко, под костяными гребнями, шла титаническая работа мысли, отголоски которой неясно мелькали на малоподвижном лице. Покинутый любовник смутно чувствовал, что его обидели, где-то она сидела, эта обида, невидимой колючей занозой, но вот объяснить себе, в чем суть этой самой обиды, он никак не мог. Подумать только, советник должен объяснять главе державы, на что ему следует обижаться…
   – Простите, господин наместник… – скорбно произнес Шеллар, намеренно мешая раскаяние с сочувствием. – Я даже не подумал, что вы ожидали от Камиллы большего, чем она могла предложить… Вы всерьез полагали, что нравитесь ей?
   На самом деле вряд ли парень вообще о чем-то думал, падая в гостеприимные объятия труженицы будуара, но если вовремя и аккуратно направить его мысли в нужное русло, он и не усомнится в том, что именно так и думал с самого начала. А уж у Шеллара, с его многолетним опытом разочарований и обид, найдется чем царапнуть пылкое сердечко юного балбеса.
 
   – Ты уже уходишь?
   – Я бы остался с тобой хоть навсегда, но… опаздывать – это неуважение к наставнику.
   – За которое можно получить нехилую нахлобучку. – Откуда-то из-под натянутого на голову одеяла донеслось беззаботное хихиканье. – Ладно, беги… Деньги на тумбочке оставь.
   Уже наклонившийся, чтобы поцеловать на прощанье первую женщину в своей жизни, юный любовник застыл, словно обездвиженный сразу дюжиной заклинаний. К счастью, природная сдержанность не позволила ему задать глупый вопрос «Какие деньги?» и окончательно выставить себя идиотом.
   – Да, конечно… – небрежно произнес он, нашаривая кошелек. – Сколько?
   Лица его зарывшаяся в подушки девица видеть не могла. Тоже к счастью. А то еще испугалась бы. А так дело ограничилось лишь легким удивлением – почему же этот богатый клиент больше ни разу не пришел? Ведь собирался…
 
   – Юноша, вы болван.
   Бабушка Джессика знала абсолютно обо всем, что происходило во дворце, даже если это происходило за закрытыми дверями спален, и, давая оценку случившемуся, частенько жертвовала вежливостью и тактом ради пущей точности.
   – А также безнравственный кобель и взяточник. Да-да, взяточник, причем самой мерзкой разновидности: мзду получили, а выполнить свою часть сделки не в состоянии. И вернуть… гм… взятку тоже никак не получится. Разве что женитесь на этой бестолковой недотепе, которую обесчестили.
   Пылающий от стыда заместитель главы департамента по порядку осмелился вставить:
   – Боюсь, она не согласится…
   – Еще бы! Она еще несколько лет теперь заикаться будет при одном воспоминании о вас! А жаль. Был бы вам прекрасный урок на всю жизнь. А теперь потрудитесь объяснить, как вы дошли до жизни такой.
   – Она ждала меня в моей постели, и я подумал…
   – Подумал? О боги, он «подумал»! Юноша, думают люди головой, вы же явно действовали противоположным местом, в котором ни капли мозгов не содержится, как уверяет современная медицина. В вашем возрасте, при вашей должности пора бы уже понимать: если вы вдруг находите в своей постели женщину, это вовсе не значит, что она без памяти в вас влюблена и истомилась от вожделения до полной потери рассудка! Если бы вы в самом деле подумали – ну хотя бы самую малость! – то для начала вы бы зажгли свет и взглянули, кто забрался в вашу постель! Вы же немедленно вскочили на свое нежданное приобретение, подобно горному козлу, торопясь поскорее им овладеть, пока не передумало!
   Все было немного не так, но возражать Шеллар не осмелился. Некоторая неточность в деталях не отменяла его провинности в целом.
   – Уж вас-то я считала умнее, но, вижу, традиционное мужское доминирование члена над мозгами не обошло и вас. К вашему сведению, это запросто могла оказаться наемная убийца. Это могла быть любого вида подстава – представьте себе, что в разгар веселья вдруг вспыхивает свет, вваливается несколько свидетелей, и вы опорочены до конца жизни. Вам еще повезло, что дело ограничилось банальной взяткой, вы не находите?
   – Если бы она сразу сказала… – обреченно пробормотал посрамленный взяточник.
   Старушка перевела дух и жестом прокурора, обличающего закоренелого преступника, указала на заместителя длинным прокуренным мундштуком.
   – То, что она такая дура, тоже ваше счастье. А ее маменька не просто дура, а еще и сволочь – невинную девушку заставлять хлопотать таким образом за братца-уголовника… В результате мы имеем попытку подкупа должностного лица, за которую эта самая мамаша и будет отвечать. Девчонка действовала по принуждению, а вы, как лопух последний, ничего не знали и не подозревали, потому что она вам с перепугу ничего не сказала и не объяснила. Но запомните на будущее – если вы впредь найдете у себя в спальне неизвестно откуда взявшуюся даму, не забывайте на радостях, что у вас, кроме всего прочего, есть еще и мозги! Которыми следует подумать, прежде чем что-то делать!
 
   О связи главы департамента с красавицей Мальвиной знали все.
   Об истинных его чувствах к ней не знал никто (обнаруженное впоследствии исключение было единственным и к делу не относилось).
   Не знал о них и Флавиус, но, движимый потомственными классовыми инстинктами, заводить с начальником разговор о своих подозрениях поостерегся. Нюхом чувствовал, что ему могут не поверить.
   Разрабатывали Мальвину целую луну и взяли с поличным на передаче документов.
   Флавиус немного удивился, когда начальник отказался от в высшей степени разумного предложения использовать раскрытого агента в своих целях, но возражать не стал.
   Ни на дознание, ни на казнь Шеллар не пошел. Вид чужих страданий и смерти никогда не доставлял ему удовольствия, а любое напоминание о Мальвине отчего-то вызывало брезгливость и желание вымыть руки.
   Следующим шпионкам, пришедшим на ее место, повезло больше. Они благополучно потребляли заготовленную для них дезинформацию и уходили живыми.
   Потому что к ним глава департамента оставался равнодушен.
 
   – Так что, – завершил свой рассказ Шеллар, – продажная любовь не делает человека счастливым. В лучшем случае оставляет равнодушным. В худшем – заставляет чувствовать себя обманутым и сомневаться в собственной полноценности. Особенно если ты немного не такой, как все. Словом, не стоит переживать об удравшей Камилле. Это все – мишура, подделка, не настоящее.
   – А бывает что-то настоящее?
   – Бывает. Но о настоящем я расскажу вам в другой раз, господин наместник. Когда вы будете готовы это воспринять.
   – А сейчас я что – не готов?
   – Нет.
   – Почему?
   – Потому, что сейчас вам кажется уместной альтернативой завести несколько рабынь, поднять свежую покойницу или выбежать на улицу и изнасиловать первую попавшуюся прохожую. Вот когда вы поймете, что это еще хуже и гаже, чем то, о чем я вам поведал, тогда и можно будет с вами говорить о чем-то большем.
   – Да чем оно хуже-то? – Харган воззрился на нового наставника с искренним непониманием.
   – Разницу между торговлей и грабежом вам следует объяснять с привлечением цитат из толкового словаря? Простите мою откровенность, господин наместник, но привычный вам тип отношений – удел убогих. Остановившихся в развитии на уровне животных. Не способных ни на что большее. И вам он всегда казался приемлемым лишь потому, что ничего лучшего вы в своей жизни не видели и не пробовали. А стоило попробовать – и вы уже обеспокоились причинами внезапного ухода Камиллы. Задумались, начали задавать вопросы – «почему?», «как?», «зачем?». Кстати, это закономерно. Вы от природы эмоциональны, как все демоны, а наставник к тому же научил вас осмысливать окружающий мир и собственные поступки. Так что остановиться в развитии вы никак не могли и рано или поздно все равно заинтересовались бы, как оно бывает иначе.
   – И как? – Судя по тому, как скрипнул зубами несдержанный демон и как мелко задергался его хвост, от повторного мордобития советника отделяло лишь несколько неудачно сказанных слов, поэтому он тут же постарался сбить сердитое начальство с толку и немного отвлечь.
   – Прошлым летом, когда вы готовили на меня покушение в Эгине, вы ведь перед этим не один вечер наблюдали за пляжем? Верно? Значит, вы сами видели, как бывает иначе.
   Харган не ответил. Молчал. Вспоминал. Пытался понять. Ведь и в самом деле не тупой.
   – Я буду рад поговорить с вами об этом позже, если вам все еще будет интересно. Но вам действительно нужно все осмыслить, а мне, к сожалению, необходимо разобраться, куда брат Гельби ухитрился девать такую прорву денег всего за две недели. Вы ведь сами мне это поручили. Кстати, зря вы все-таки заменили казначея.
   – А что, пусть бы дальше воровал? – угрюмо отозвался наместник.
   – По крайней мере, он умел составлять отчеты, в которых я мог разобраться. А наш добрый брат написал тут художественное сочинение на тему «Тяжкий и неблагодарный труд самоотверженного брата Гельби на благо ордена, и вообще, о каких деньгах речь?» Этот невнятный, безграмотный и полный арифметических ошибок опус вызывает у меня подозрения, что наш новый казначей попросту не знает, откуда у него в казне что берется и куда девается. Неужели у Джарефа не нашлось никого… более подходящего для этой работы?
   – Брат Гельби целых пять лет ведал казной ордена! – обиделся за верного соратника Харган. – Кого же еще Джареф мог предложить на эту должность?
   – Понятно… – вздохнул Шеллар. – Я боюсь спрашивать о максимальной сумме, с которой он когда-либо имел дело, равно как и о количестве расходных статей, которыми он оперировал. Придется нам с вами выделить время и провести ревизию. А также подобрать для брата Гельби подходящего наставника из старых, опытных финансистов казначейства. Не заниматься же мне этим лично, в самом деле!
 
   Комната на третьем этаже левого крыла дворца, та самая, в которой Ольга провела несколько лун своей придворной жизни, теперь выглядела иначе – словно в ней какое-то время жили другие люди, а потом не жили вообще. На книжной полке, прежде забитой книгами, сиротливо стояли, покосившись, несколько томиков в розовых обложках, зато на трюмо теснились запыленные флакончики, баночки, скляночки, щеточки и прочая утварь для физиономической живописи и волосяного плетения.
   Как она сюда попала, Ольга не могла вспомнить, выйти, чтобы у кого-нибудь спросить, тоже не получалось – дверь была заперта снаружи. Хотя, кроме запертой двери, ничего страшного вроде бы не наблюдалось, девушку почему-то охватило уже знакомое ощущение, что происходит нечто жуткое. Примерно то же она чувствовала в памятном сне-проклятии, пробираясь по коридору с покойниками.
   Не вполне понимая, что происходит, но заранее ожидая какой-нибудь пакости, Ольга прошлась по комнате, пробуя на вес различные предметы. Рано или поздно дверь кто-то откроет, и, если этот «кто-то» действительно попытается ей угрожать, лучше иметь под рукой подходящее для вразумления орудие…
   Однако все ее отважные замыслы рассыпались, подобно разбитой когда-то коробочке с пудрой, когда, рывком распахнув дверь, в опочивальню шагнул лично господин Харган, наместник и правая рука бессмертного бога, незабвенный «птеродактиль» с танковой броней по всей башке, которую фиг просто так прошибешь бронзовой вазой или деревянным стульчиком, не говоря уж о жалком ночном горшке из хрупкой керамики.
   В один миг Ольга вспомнила перестрелку у Оплота Вечности, представила себе, какие «нежные» чувства должен питать господин наместник к особе, покалечившей ему крыло, и поняла, что сейчас ее попросту съедят живьем. Вот этими вот зубами, которые демон только что показал, ухмыляясь. И вопрос, трахнут ее перед этим или нет, мелок и незначителен.