Ольга Юнязова. Странники зазеркалья

   – Какая крыша?! Я не понимаю ваших шуток!
   – А я не шучу, – вздохнул Александр. – Я пытаюсь посмеяться над проблемой, чтобы она, не дай бог, не удвоилась. В общем, девочки сошли с ума.
   – Это не смешно!
   – Абсолютно. Но я предупреждал, что не умею делать из печального смешное.
   – Может мне кто-нибудь нормально объяснить, что здесь происходит?! – Она огляделась и увидела стоящего возле лестницы Владимира.
   – Маша сидит совсем невменяемая, – трагично сообщил он, – не реагирует ни на что. А Даша ведёт себя как пятилетний ребёнок.
   – Да как?! – Бабушка вскочила. – Вот же они вчера… сидели, смеялись…
   – Произошел срыв. Мы знали, что когда-то это может случиться, но надеялись, что пронесёт.
   – Светлана Аркадьевна, вы только в комнату к Галине сейчас не ходите, – сказал Александр. – Она там сейчас плачет, валерьянку пьёт.
   – Что?! – Светлана Аркадьевна гневно сверкнула на него глазами и побежала наверх.
   Александр перевёл взгляд на Тимофея Ильича.
   – Ты считаешь, это смешно?! – сердито спросил тот.
   – Понимаете… – Александр почесал в затылке. – Вы же знаете, как опасны резкие перепады. Светлана Аркадьевна пребывала в весёлом, расслабленном состоянии. Эта новость нанесла бы слишком сильный удар по сердцу. А мой как бы юмор её постепенно разозлил. Она напряглась, собралась и когда услышала правду, то страх не смог глубоко проникнуть ей в душу, поскольку она уже была заполнена гневом.
   – А почему ты сказал, чтобы она к Галине не ходила?
   – Потому и сказал. Она сейчас так на меня зла, что будет всё делать наоборот.
   – Сашка, ты – всё-таки гений! – Владимир сел в освободившееся кресло.
   – Да ладно! Всё получилось, как обычно, экспромтом.
   – И что будем делать дальше?
   – Дальше – я пойду за бульдозером, а вы тут как-нибудь…
   – Давай-ка за бульдозером пойду я, – поднялся Тимофей Ильич. – Ты здесь нужнее. А от меня тут всё равно проку никакого. А на лыжах пробежаться я и так планировал. Давайте пишите адрес.

Певец и корчмарь

   «Неудивительно, что дети считают взрослых скучными и унылыми», – подумала Оксана, задавая Даше какой-то очередной глупый вопрос. Она совершенно не знала, как и о чём разговаривать с ребёнком. Нелепое сюсюканье уже начало утомлять, поэтому, когда на чердаке появились Рая с дочкой, она облегчённо вздохнула и сдала вахту.
   Юля оказалась прекрасной актрисой. Она тут же приняла правила игры и начала знакомиться с Дашей, словно видит её впервые. Даша тоже обрадовалась нормальной подружке и стала показывать ей своих кукол. Оксана отошла, чтобы не мешать.
   – Боже! Какой кошмар! – прошептала Рая, глядя на бледное лицо Маши, отражённое в зеркале.
   – К ней я даже подходить боюсь, – ответила Оксана так же шёпотом. – Сейчас Саша придёт. Но для этого надо сначала увести отсюда детей. Может быть, пусть Юля Дашу к себе в гости пригласит? Уведите её в комнату.
   – Попробуем, – и Рая направилась к девочкам.
   Даша тётю Раю сразу узнала и на приглашение откликнулась с радостью. Достала из-под стола мячик, зажала его под мышкой и весело зашагала к люку. На столе остался альбом с мокрым ещё рисунком. Но там была изображена не обещанная коза, а какой-то странный человек с рогами на голове.
   Вдруг в чердачной тишине раздался сиплый шёпот с постаныванием. Оксана вздрогнула и обернулась. Маша смотрела на неё из зеркала и пыталась что-то сказать. В желудке похолодело. Захотелось вскочить и убежать. Туда, где свет, люди и телевизор. Но девушка явно просила о помощи. Оксана встала и попыталась сделать шаг в её сторону. Горло сдавило, словно ошейником. Разум начал угасать под натиском не поддающихся контролю эмоций.
   Опомнилась она возле люка, когда одной ногой уже стояла на лестнице. Сердце стучало так, что аж в глазах сверкало. «Что за трусость?! – возмутилась она. – Я же отлично понимаю, что это безопасно!» Она попыталась залезть обратно, но в желудке снова задрожало, а к горлу подкатил неприятный ком. Оставлять Машу одну было нельзя, поэтому она попыталась погасить чувство, повергшее её в паническое бегство. Огляделась, убедилась, что находится в реальности двадцать первого века, а не в средневековом замке с вампирами, встала и решительно направилась в глубь чердака.
   Девушка выглядела намного старше своих лет. Губы потрескались, под воспалёнными глазами появились тёмные круги. Зрелище не самое приятное, но и не настолько ужасное, чтобы сердце замирало от страха.
   Оксана села рядом и прикоснулась к её руке.
   – Ты, наверное, пить хочешь, – задумчиво произнесла она.
   Та на секунду замерла, потом кивнула и хрипло ответила:
   – Да.
   От неожиданности Оксана отшатнулась. Маша с трудом сглотнула, прищурилась и снова начала раскачиваться, вглядываясь в зеркальный коридор.
   – Сейчас! – Оксана вскочила и бросилась вниз.
 
   Владимир чертил что-то на листе бумаги, а Александр с Тимофеем Ильичом слушали и смотрели.
   – Я тебя, между прочим, там жду! – раздражённо обратилась к Александру Оксана и перевела взгляд на Владимира: – Маша сказала, что хочет пить. Дай какую-нибудь посудину.
   – Сказала?! – удивился Владимир. – Прямо сказала?
   – Она сказала «да», когда я спросила. Но и без этого можно было догадаться.
   Тимофей Ильич свернул бумажку со схемой и поднялся.
   – Ладно! Я всё понял, – сказал он и направился в прихожую.
   – Значит, она всё-таки реагирует? – обрадовался Владимир и торопливо достал из тумбочки графин.
   – Выходит так, – кивнула Оксана. – Напои и посиди пока с ней, а мне надо кое-что обсудить с Сашей.
   Владимир набрал воды и ушёл.
   – Есть идеи? – спросила Оксана.
   – Есть, – кивнул Александр и тяжело вздохнул.
   – Давай быстренько обсудим.
   – А что тут обсуждать? – пожал плечами Александр. – Надо вытаскивать её. Но боюсь, я не смогу объяснить, как собираюсь это делать.
   – Думаешь, я не способна понять?
   – Я уверен, что именно ты способна. Но я не знаю, как объяснить. Я вижу, чувствую, но…
   – Вот и рассказывай, что видишь!
   – Представь себе мыльный пузырь…
   – И что? – нахмурилась Оксана.
   Александр тяжело вздохнул и почесал в затылке.
   – Представь, что мысли людей непрерывно транслируются мозгом в космос. Как радиоволны, например.
   – Как круги на воде?
   – Точно! Но только это сферы в космическом вакууме. Человек рождается и умирает, а его жизнь остаётся где-то там на небесах (верно подмечено). И все прошедшие эпохи продолжают существовать. Ведь что такое «прошлое» – это судьбы людей, их мысли, воспоминания…
   – И что? Как Машу-то спасать?
   – По человеческим генам передаются ключи от этих сфер памяти. Ну как я тебе объясню?!
   – Это я понимаю, – успокоила его Оксана. – Ключи активизируются, если человек встречается с кодом-символом. Визуальным, звуковым, кинестетическим, или их совокупностью. Он может, как радиоприёмник, настроиться на частоту «ключа» и оказаться в той точке прошлого, когда он был создан.
   – Что-то типа того, – кивнул Александр. – Так вот: я думаю, что в момент гадания Маша увидела «ключ» и «провалилась»… точнее, по этой аналогии, наоборот – «улетела» в какой-то слой прошлого и там застряла. И этот ключ скорее всего в зеркальном коридоре. Если я буду смотреть в него…
   – Саша! – перебила Оксана. – Если ты начнёшь с этого зеркального коридора, то не факт, что попадёшь туда же, где сейчас она. Потому что для твоих предков тот же символ мог означать что-то другое. Понимаешь?
   – Или вообще ничего не означать, – задумался Александр. – Но почему тогда я чувствовал, что он меня затягивает?
   – Тебя затягивал не коридор, а та волна, на которую она сейчас настроена. Твои генетические антенны уловили её состояние, а разум попытался как-то интерпретировать эти ощущения.
   – Так это же ещё проще! Значит, я могу «улететь» туда же, где сейчас она, просто прикоснувшись к ней.
   – А ты уверен, что не застрянешь там вместе с ней?! Уверен, что найдёшь путь обратно?
   – Но мы ведь уже делали это. Особенно ты.
   – Стоп! Мы ходили в свою память! К тому же мы находились в полном сознании и в прочной связи с современной реальностью, как водолазы на шланге. В случае опасности мы могли вынырнуть, и уже здесь искать варианты решения проблемы. А она, не забывай, оторвалась, потеряла сознание.
   – Хочешь сказать, она утонула на недосягаемую для нас глубину?
   – Не обязательно, но и не исключено. Мы ведь не знаем, где она. Если ты просто с ней синхронизируешься, то окажешься там же, но… Знаешь, что происходит с водолазом при слишком быстром погружении?
   – Раздавит.
   – И всплывать резко тоже нельзя – кровь закипит. Поэтому даже если ты сможешь туда погрузиться и не травмироваться, то вытаскивать её надо постепенно.
   – И что ты предлагаешь?
   – Не знаю.
   – Значит, пойду как получится! – Александр решительно встал.
   – Ну куда ты торопишься?! Давай сядем, подумаем!
   – Что думать?! Скоморох сказал, что найти её надо до ночи! Иначе она погибнет! – И он направился вверх по лестнице.
   – Какой скоморох?! – Оксана вскочила и побежала за ним.
   – Какой, какой! Скоморохов никогда не видела? С бубенцами на колпаке!
   – Саша! – Она вцепилась в его руку и попыталась затормозить. – Какой скоморох?! Почему именно скоморох?
   – Откуда я знаю, почему мне привиделся именно скоморох?!
   – У тебя опять была галлюцинация?!
   – Спокойно! Всё под контролем. – Лёгким движением локтя он аккуратно освободился от захвата и продолжил движение.
   – Точно! Это же скоморох!
   – Что? – Александр обернулся.
   – Новый рисунок в альбоме Маши! Эээ… то есть Даши. Она сегодня нарисовала. Я ещё подумала – что за рога у человечка? А это колпак!
   – Интересно! Пойдём глянем!
   Когда взбирались по лестнице, у Александра снова закружилась голова. На последней ступеньке колени задрожали и начало подташнивать. Усилием воли он заставил себя преодолеть люк и лишь через несколько секунд адаптировался к вязкой атмосфере чердака.
   – Это только мне кажется, что здесь очень душно? – спросила Оксана, забравшись вслед за ним. – А что с Володей?!
   Владимир сидел, уронив голову на тумбочку трельяжа, как студент, спящий на лекции. Его ладонь лежала на руке дочери. Маша продолжала раскачиваться и тихо постанывала.
   – Володя! – Александр осторожно потряс за плечо друга. – Вовка, очнись!
   Пространство вокруг начало вибрировать. Пока едва заметно, но Александр уже знал: это состояние приближающейся галлюцинации. Он сконцентрировался на ощущениях реальности, пытаясь не поддаться иллюзии. И тогда сознание начало расслаиваться. Он видит, как покачивается Маша, слышит стон Владимира, но всё это словно в замедленном чёрно-белом кино. Одновременно с этим он снова оказался на многолюдной базарной площади. Вокруг копошилась толпа. Он огляделся, пытаясь рассмотреть какой-нибудь внятный образ, но везде мелькали лишь фрагменты одежды: шапки, кафтаны, рубахи, сапоги, иногда лапти. Вдруг он услышал окрик сердитым басом: «С дороги!» Мужик тащил на плечах внушительных размеров бочонок. Александр отпрыгнул. «Хоть что-то цельное», – обрадовался он и хотел пойти следом за силачом, но тот исчез, как только прошёл мимо. Просто растворился в людской массе. Александр взглянул над головами толпы в надежде увидеть цветной купол шатра-балагана или хотя бы красный колпак какого-нибудь Арлекина. Но нет. Вокруг обыденная рыночная толчея.
   Он почувствовал, как Оксана взяла его за локоть. Мутное видение замерцало и начало угасать. Пытаясь удержаться в нём, Александр собрал всё внимание на ощущениях человека, в котором находился. Ныли ноги, словно он проделал долгий путь. Плечо… – Он провёл по нему ладонью и нащупал лямку от дорожного мешка. Голод… но не тот привычный, который ощущается желудком, а тот, от которого темнеет в глазах и слабеют мышцы. «Коврижки, ватрушки!» – услышал он откуда-то слева, но постарался поскорее уйти в противоположную сторону. Ощупав себя, он заметил небольшой мешочек, привязанный к поясу. Внутри что-то звенело. «Странно! Если у меня есть деньги, то почему я удираю от торговки едой? – подумал Александр. Ответ пришёл сразу: – Нельзя на голодный желудок всухомятку есть хлеб!»
   – Я уснул?! – встрепенулся Владимир.
   Видение оборвалось, и Александр вышел из оцепенения.
   – Надо бы приготовить какой-нибудь бульончик, – сказал он. – Она же, наверное, есть хочет.
   – Я пойду сварю, – сказала Оксана.
   – Нет! – остановил её Александр. – Пусть лучше Володя. Ты мне здесь нужна.
   Владимир кивнул и отправился выполнять задание. Оксана села на освободившийся стул, Александр принёс себе другой.
   – Следи, чтобы я не уснул, – попросил он и взял её за руку. Вторую ладонь он положил на запястье Маши, закрыл глаза и вернулся на рыночную площадь.
   Голод стал невыносимым. Ни о чём, кроме еды, он думать не мог, поэтому спросил у какой-то женщины путь к ближайшей корчме. Она махнула рукой в сторону большого бревенчатого дома на окраине площади.
   В полутёмном зале было немноголюдно. Сняв с плеча суму и аккуратно положив её на лавку, он сел. Из кухни вышел мужчина и окинул его оценивающим взглядом.
   Александр развязал шнурок на кошельке и высыпал на стол его содержимое.
   – Маловато, – усмехнулся корчмарь.
   – На жидкую похлёбку хватит?
   – Разве что на очень жидкую, – усмехнулся тот и, забрав деньги, исчез.
   Вскоре появился молодой паренёк, держа в руках миску. Он поставил её перед Александром и положил рядом кусок хлеба.
   – За хлеб спасибо, – кивнул Александр, – потом оплачу или отработаю, – и он жадно принялся за еду.
   – Откуда будешь? – спросил мальчишка, присев рядом.
   – Издалека, – ответил Александр, вспоминая, что несколько дней провёл в пути. – А кстати, не нужен ли вам работник?
   – Да пока справляемся. Но надо батю спросить.
   – Спроси, а?
   Мальчишка кивнул и скрылся.
   Из кухни выглянул хозяин и пристально оглядел гостя, прежде чем подойти.
   – Работу, говоришь, ищешь?
   Александр кивнул, не переставая жевать.
   – И что привело тебя в наши края? Да ещё в такое время.
   – А что за время?
   – Скоро ярмарка. Понаедут иностранные купцы, жильё сильно подорожает. Весь твой дневной заработок будет уходить только на еду и ночлег.
   – А я сюда не за деньгами пришёл.
   – Зачем же?
   – Ищу кое-кого. Скомороха. А где ж ему ещё быть, как не на ярмарке?
   – Скомороха? – Мужчина настороженно прищурился и сел напротив.
   – Ты его знаешь?
   – Да мало ли бродячих шутов здесь ошивается? – словно опомнился корчмарь. – Что мне знакомства водить со всяким сбродом? Да и ты возвращался бы к себе в деревню! Много вас таких мотыльков слетается сюда каждое лето, в поисках лучшей доли. Кого Бог хранит, тому лишь крылья опаляет. А иные и вовсе гибнут.
   – Да ты, дядя, почти поэт! – усмехнулся Александр.
   – Тебе известно слово «поэт»? – удивился корчмарь.
   – Так я, дядя, вообще-то… – Он вытер губы, отодвинул пустую миску и, развязав суму, извлёк из неё небольшую домру. – Я вообще-то и сам немного поэт.
   – Интересно.
   Александр провёл пальцами по струнам, немного подумал и нараспев сказал:
   – Я с гитарой в руках коротаю свой век, я пою в кабаках за еду и ночлег.
   – Ого! Это ты прямо сейчас сочинил?!
   – Стихи сочинять – не камни таскать, – скромно пожал плечом Александр.
   – А ну-ка ещё что-нибудь!
   – Но за песни, увы, не дают золотых… и в карманах пустых пара струн запасных.
   – Я возьму тебя на работу, – решительно кивнул корчмарь. – Нам понадобятся помощники на сезон.
 
   Оксана дёрнула за руку. Александр открыл глаза и посмотрел на неё.
   – Ты начал посапывать! – сказала она. – Что-нибудь увидел?
   – Пока ничего особенного. Зато сочинил стих.
   – Стих?
   – Я увидел себя в образе бродячего музыканта. И прикинь, устроился на работу.
   – И что нам это даёт?
   – Пока не знаю. Но ты же сама говорила: там нет бессмысленных символов. – И он снова закрыл глаза.
 
   Все персонажи стояли в «стоп-кадре», точнее – были зациклены на простых движениях. Кто-то пил, периодически поднося кружку ко рту, кто-то жевал. Хозяин по-прежнему сидел напротив и задумчиво теребил бороду.
   – А ещё я ищу одну девушку, – сказал Александр.
   – Девушку? – Корчмарь вышел из задумчивости и нахмурился.
   – Я думаю, она где-то здесь.
   – Здесь?! – возмутился корчмарь. – Здесь приличное заведение. Девушки у нас не работают.
   – Ты не понял! Она порядочная девушка.
   – А как звать родителей? Я в городе многих знаю.
   – Родители не отсюда. Как тебе объяснить? Она исчезла из дома, и… в общем, следы ведут сюда.
   – Что значит «исчезла»? – криво ухмыльнулся корчмарь. – Порядочные девушки так просто из дома не исчезают.
   – Так вышло, – вздохнул Александр.
   – Тогда ищи по кабакам, но не рассчитывай, что она всё ещё порядочная.

Крестоносец и талия

   Ритмичные покачивания Маши начали усыплять и Оксану. Она с трудом держалась, но незаметно для себя наконец сдалась. Глаза закрылись, и перед внутренним взором замелькали образы.
   Темно. Тесная комната освещена лишь тусклой лампадой. Синяя капля пламени заставляет блестеть остатки позолоты на почерневшей от времени иконе. Бревенчатые стены, занавеска на маленьком оконце, стол, лавка, сундук. Она сидит на скамеечке, прижавшись спиной к едва тёплой печи и закутавшись в шаль. Холодно. Надо бы подкинуть дров, но шевелиться не хочется. Да и сколько ни подкидывай, только поленья зря переводить. Теплее не станет, потому что холод – он внутри: в костях, в мыслях.
   Оксана ещё раз оглядела убогое жилище, силясь понять, зачем она здесь. С трудом встав, отодвинула занавеску и попыталась выглянуть в окно. Взгляд упёрся в мутную плёнку, натянутую вместо стекла. Сознание угасало. Ещё чуть-чуть, и она просто уснёт. Из последних сил она стряхнула с себя наваждение и открыла глаза.
   – Что случилось? – Александр тоже очнулся.
   – Начала засыпать. Извини, я тоже не железная. Ты как? Нашёл кого-нибудь?
   – Пока нет.
   – А мне кое-что привиделось. Жуткое состояние. Тоска, нищета… – Оксана закрыла глаза. – Давай я попытаюсь ещё раз. А ты пока подежурь.
   Перед внутренним взором вновь появилось белёсое оконце, затянутое плёнкой из бычьего пузыря. Оксана обернулась. Та же тёмная комната, и старуха сидит на маленькой скамеечке, прижавшись спиной к печи.
   – Здравствуй! – сказала Оксана.
   Хозяйка вздрогнула и подняла взгляд. Глаза её были мутны, волосы спутаны, но кожа на лице ещё не сморщилась и не обвисла.
   – Можно я сделаю немного посветлее? – спросила Оксана и, не дожидаясь разрешения, увеличила язычок пламени в лампадке.
   Женщина (теперь стало видно, что ей около сорока) испуганно перекрестилась, вскочила, сдёрнула с плеч шаль и прикрыла окно, прикрепив её на специально вбитые между брёвен клинышки.
   – Что ты делаешь? – удивилась Оксана.
   – Чтобы соседи не увидели, что у меня свет.
   – А что в этом преступного?
   – Иначе завтра придут требовать то, что я им задолжала. Ведь раз есть свет, значит есть на что купить масло. Поди докажи, что это… ангел приходил.
   – И часто к тебе являются ангелы? – усмехнулась Оксана. – Клинышки для чего вбиты? Не в первый раз ведь ты платок на них вешаешь.
   – Незачем всей деревне знать, что у меня работа.
   – А что в этом…
   – Да, я блудница! – с вызовом заявила женщина, не дослушав окончания вопроса. – Не смотри, что худая! – Она достала гребень и начала приводить в порядок волосы.
   – Худая? – Оксана присмотрелась к собеседнице. Большая грудь, рыхлые руки, массивные бёдра, едва наметившийся второй подбородок. Остатки былой красоты ещё видны на покрытом мелкими морщинками лице.
   – Погоди! Сейчас расчешусь да приоденусь – малолетние тощие курицы передо мной померкнут.
   – Какие курицы? Куда ты собралась?
   – Куда-куда… В кабак! Там сейчас как раз матросня иноземная толпится. Не с голоду же мне помирать! Придётся тряхнуть стариной. Они ещё передерутся из-за старушки Талии.
   – Тебя зовут Талия?
   – А ведь были времена, когда ко мне не только матросы хаживали, а и капитаны, и купцы. Даже, бывало, бояре тайно приходили. – Она откинула крышку сундука и с шуршанием достала юбку из тёмно-красного атласа.
   Оксана с жалостью глядела, как блудница пытается затянуть на талии пояс.
   – Ничего, ничего! – кряхтела она. – Я им о себе напомню!
   – Ты растолстела, – сказала Оксана. – Юбку надо перешивать.
   Но Талия, словно не слыша её, продолжала утягиваться и вспоминать своё славное прошлое.
   – Раньше-то я в светёлке жила и в окнах у меня настоящие прозрачные стёклы были, – хвасталась она. – Такие стёклы не у каждой боярыни в доме есть, а у меня были.
   «Надо будет глянуть в Интернете, когда на Руси появились первые стёкла», – подумала Оксана.
   Талия наконец прекратила попытки застегнуть юбку и, тяжело дыша, опустилась на лавку. Откуда ни возьмись на столе перед ней появились маленькие берестяные туески с какими-то мазями.
   – Что это? – Оксана взяла один из них и поднесла к носу. Запах воска и прополиса.
   – Не трожь! – Талия выхватила снадобье. – Это мои секреты молодости. – Она намазала крем на одутловатое лицо и начала пальцами разглаживать мешки под глазами.
   – Молодости? – грустно улыбнулась Оксана. – Ты в зеркало-то себя видела?
   Талия замерла.
   – Раньше у меня было зеркало, – кивнула она. – Настоящее, иноземное. Мне его Скоморох подарил.
   – Скоморох? – встрепенулась Оксана. – Ну-ка, ну-ка! Расскажи мне о нём!
   – А что рассказывать? – Талия пожала плечами, и взгляд её затуманился, словно направился в прошлое. Воспользовавшись моментом, Оксана нырнула в её воспоминания и оказалась в каком-то древнем порту. Было раннее утро. Светало. Ветер с реки насквозь продувал худенькое тельце, кутавшееся в колючую шаль.
   У причала стояла галера. Грузчики, как полусонные муравьи, что-то перетаскивали с неё на берег. Оксана огляделась, пытаясь понять, зачем она здесь. Рядом топтались какие-то нищенки… точнее, такие же нищенки, как она. В основном это были молодые женщины. Кто-то кашлял. Чуть поодаль стоял бородатый мужик, выпятив вперёд обмотанный широким поясом живот. Он глядел на корабль, словно кого-то встречал.
   Вдруг резко рассвело. Все зашевелились быстрее. Толстый бородач оживился и запрыгал, махая рукой, чтобы привлечь к себе чьё-то внимание.
   Оксана машинально обернулась и тут же зажмурилась – над бортом галеры сверкала макушка восходящего солнца. Она подняла руку и прикрыла глаза от слепящего света. Шаль соскользнула с плеча, холод пронзил грудь, и, забыв о любопытстве, она снова закуталась, едва успев разглядеть силуэт идущего в их сторону человека в развевающемся длинном плаще. Когда он был уже совсем близко, Оксана увидела красный крест на его груди.
   «Крестоносец? – удивилась она. – Что он здесь делает?! Надо почитать…» Но девушка, в чьём теле она сейчас была, ничуть не удивилась появлению этого персонажа. Для неё всё здесь было необычным и пугающим.
   Подойдя и остановившись в нескольких шагах, рыцарь что-то громко сказал бородачу на непонятном языке. И только теперь рядом с красавцем Оксана заметила неприметного человека, который начал переводить. Его речь была не столь громогласна, она почти терялась в звуках пристани, но Оксана расслышала несколько слов с небольшим иностранным акцентом: «Нужны юные девы. А ты кого привёл?» Рыцарь тем временем с брезгливостью осматривал нищенок. На Оксане он остановил взгляд и что-то сказал толмачу.
   – Ты! – указал на неё пальцем переводчик. – Иди сюда.
   Девушка робко подошла.
   – Как тебя звать?
   – Дарья, – пролепетала она.
   – Талья? – переспросил крестоносец.
   – Даррья! – громче и с ударением на букву «р» повторила девушка.
   – Он не выговаривает эр, – сказал переводчик. – Поэтому будешь Талией. Тоже красиво.

Русская гейша

   Александр вышел из корчмы и направился в ближайший кабак, путь до которого корчмарь указал не без недовольства. Миновав торговую площадь и пройдя какими-то закоулками, он остановился у крыльца, над которым была прибита огромная, вырезанная из бревна ложка. Поднявшись по ступенькам, он потянул на себя тяжёлую скрипучую дверь и шагнул через порог.
   Оглушительная музыка, стробоскопические вспышки. Возле барной стойки на высоком стуле сидит девушка. То есть девушек здесь множество, кто-то танцует, кто-то заливисто смеётся, сидя за столиком, но все они лишь создают декорации, атмосферу веселья и разврата. На самом деле здесь только она. Она медленно выдыхает струйку сигаретного дыма и прикасается губами к соломинке, торчащей из высокого бокала.
   Александр подошёл и сел на соседний стул. Девушка мельком окинула его взглядом, взмахнув веером густых ресниц, и снова растворила взор в зеркальной стене.
   – Можно вас угостить? – спросил Александр, больше жестом, нежели голосом, поскольку не мог перекричать колонки.
   В ответ девушка усмехнулась, погасила сигарету и ответила. Её голоса Александр не услышал, но кое-что понял по губам, об остальном догадался. Общий смысл фразы: «Если я буду пить со всеми желающими меня угостить, то я лопну и ничего не заработаю. Поэтому если не планируешь оплатить моё общество по полной стоимости, то пересядь куда-нибудь подальше».