Страница:
Сэнтин смотрел в огонь и чувствовал, что качается – то чуть накренится набок, то снова выправится. Уже шесть дней он ничего не ел, а спал в последний раз не меньше двух суток назад. Силы стремительно убывали, однако Хранительница Клятвы говорила, что это лучший способ получить видение. Обряд Видения был одним из самых чтимых и таинственных ритуалов Клана Кота. Сэнтин не хотел опять провалить его.
Предыдущие попытки Сэнтина Веста пройти Обряд происходили столетия назад – так ему казалось. Одну он предпринял после Люсьена, пытался узнать, что приготовило для него будущее. Но видение не посетило его. Потом случилась кровавая баня на Токкайдо. Ему было больно – там погибли товарищи по сиб-группе, вместе с которыми Сэнтин вырос и прошел суровую воинскую школу, – но сам он еще не понимал своей боли.
На этот раз все было по-другому. Он жаждал знать будущее, но не только свое, а всего клана. Прошлое не изменить. Однако видеть сквозь дымку грядущего – это может дать клану возможность изменить настоящее.
Взгляд Сэнтина, блуждая, опустился к лежавшей перед ним горстке реликвий. Это были его вениры – напоминания о минувших битвах. Каждый воин-Кот хранит такие реликвии, оставшиеся после сражений, в которых он принимал участие. Обычно их держали в специальном кожаном мешочке и вынимали лишь во время церемоний. Однако Обряд Видения требовал, чтобы вениры были принесены в жертву пламени. Это не просто безделушки: каждый венир служил воину особым предметом сосредоточения, в них хранилась память и – что более важно – причина, по которой эта память была значима. Важнее венира для воина-Кота только браслет кодекса, в котором записан его официальный послужной список и вся остальная необходимая информация вплоть до кода ДНК. Разница же между ними в том, что кодекс – запись официальная, венир же сохранял в себе сущности личные и не подлежащие широкой огласке.
Сэнтин Вест взглянул на кусочек доспеха элементала, который остался от последнего его противника. Это случилось в тот день, когда Сэнтин завоевал себе право на Родовое Имя. Кусочек был изломан, исковеркан и напоминал о той великой радости, которую он чувствовал, выиграв поединок. Рядом лежала изорванная головная повязка, реликвия воина, которого он одолел в Испытании на звание капитана. Возле нее – палец, отломанный от его первого доспеха при Испытании Чина, когда Сэнтин получил звание полковника.
Еще там лежала тонкая прядь миомерного троса, служившего боевому роботу мышцей. Глядя на него, Сэнтин вспоминал о сражении на Карипасе и о схватке с воином Синдиката. Среди вениров лежали и кусочки стекол кабин, каждый – от одного из противников, которых он одолел за время вторжения.
Была там и полуоплавленная почерневшая серьга, которую Сэнтин Вест снял с одного из Гончих Келла, разбивших его часть в долине Кадогучи во время битвы за Люсьен. Но за этот бой ему не было стыдно, жаль только погибших товарищей. Они дрались хорошо и встретили смерть так, как и он надеялся ее когда-нибудь встретить – дрались до конца и дальше. Таков путь воина.
Один из вениров выделялся в куче – это был обломок с логотипом Комстара и белыми с золотом знаками 244-й Дивизии. Токкайдо. Он был там, вот память об этой битве. Измятый, слегка оплавленный с одного края обломок вызвал в памяти рев автоматической пушки и вопли побежденных. То была настоящая бойня.
Сэнтин поднял взгляд, но его разум все еще блуждал среди воспоминаний о прошлом. Рядом с ним стояла Хранительница Клятвы. Она высыпала в огонь белый порошок и подложила несколько поленьев. Пламя высверкнуло зеленым, потом синим и еще кроваво-красным. Следом Хранительница Клятвы Биккон Винтере кинула в костер несколько таблеток. Это были благовония, их пьянящий аромат захватил внимание Сэнтина Веста. Поленья были сырые, они трещали и усыпали ночное небо искрами.
Его взгляд переместился к центру костра, скользнул по сполохам бесновавшегося пламени и замер на пышущих жаром рыжих углях. Они были припорошены черной золой и слабо мерцали в мерном ритме. Сэнтин не отрывал от них глаз, голова его закружилась, уже не понимая, сам ли он падает или загадочное нечто тянет его в сердце огня.
В красноватом мерцании углей он увидел темный силуэт. Сэнтин пытался удержать абрис взглядом, и силуэт, кажется, принял форму – да, он превратился в обнажившего когти кота. Глаза Сэнтина Веста расширились от восторга. Потом он разглядел среди углей другую, желто-оранжевую фигурку – это снова был охотящийся кот, на этот раз, похоже, распластавшийся в прыжке. Затем Сэнтин увидел, как в глубине огня обрело четкость еще одно изображение, теперь это была кошачья голова. Все три фигуры дрожали в волнах жара, и все три казались настоящими, реальными, живыми.
Вдруг поленья сдвинулись и обрушились в золу. Состояние сосредоточенного созерцания, овладевшее Сэнтином, на миг нарушилось, он моргнул, а когда снова раскрыл глаза, то увидел, что одна из фигурок пропала. Первое изображение, темное, осталось, но теперь кот, казалось, не дрался, а замер в нерешительности. Другая картинка, кошачья голова, изменялась у него на глазах. Дыхание Сэнтина участилось, сердце загрохотало, как копыта скачущего коня, но он не мог шевельнуться – пространство и время возле костра замерли.
Кошачья голова потемнела, стала похожа на оскалившийся череп, склонилась перед ним, будто уступая. Сэнтин Вест потянулся к ней, но поленья снова сдвинулись, на этот раз – уничтожив дьявольский оскал. Сэнтин опять уронил руку на колено и потряс головой.
– Тебе было видение, Сэнтин Вест, воут? – Он не видел говорившего, но знал, что это Биккон Винтере, Хранительница Клятвы Клана Кота и руководительница Обряда. В ее голосе звучали нотки зависти.
– Воут, – чуть слышно ответил он. Его остекленевший взгляд все еще не отрывался от огня, он надеялся, что видение вернется.
– Прекрасно. Это твоя четвертая попытка, полковник. Поздравляю тебя. Многие из тех, что совершают Обряд, так и не достигают цели полностью. Мы, Коты, понимаем ценность подобных видений. С тех пор, как Николаю Керенскому явилось видение, которое привело к зарождению нашего народа, лишь Коты остались верны поиску. Видения – и связь с нашим прошлым, и мост в наше будущее.
Сэнтин Вест чувствовал необычайную легкость в голове, боль в желудке и желание размять мускулы.
– Мое видение… это был… – Он умолк, пытаясь найти нужные слова.
Хранительница Клятвы положила руку ему на плечо:
– Я храню предание нашего народа и руковожу этим обрядом. Видение свято, нередко смысл его выявляется лишь со временем.
Сэнтин шевельнулся и распрямил ноги. Впервые он почувствовал, как его ужалил холод ночи.
– Вы не понимаете. Я должен сейчас же понять смысл того, что увидел.
В его сознании мелькал образ, который начал уже истаивать в памяти.
– Два кота оказались в сложном положении, это я понимаю. Ягуары и Коты веками висят, вцепившись друг другу в глотки. Но я видел еще одного, того, что превратился в маску смерти, того, что мне поклонился. Два сражавшихся кота погибли, остался лишь мертвый оскал третьего. Я должен понять то, что видел. Мое ли это будущее? Или будущее моего клана?
Хранительница Винтере покачала головой:
– Нег, полковник. И Николай Керенский, и основательница нашего клана, Хан Сандра Росс, учили терпеливо ждать, покуда смысл видения не раскроется полностью. Пусть твое понимание созреет, и тогда мы поговорим об этом снова. Если окажется, что ты видел знамение нашего будущего, я сообщу об этом Ханам. Это мой почетный долг.
Сэнтин Вест медленно поднялся на ноги и пошатнулся. Здесь-то его и настигла усталость от долгих дней поста и сосредоточения. Он сделал неуверенный шаг и вдруг неловко рухнул к ногам Хранительницы Клятвы.
Вест лежал на куче своих драгоценных вениров, лишившись сознания, вконец истощив и физические и духовные силы.
Предыдущие попытки Сэнтина Веста пройти Обряд происходили столетия назад – так ему казалось. Одну он предпринял после Люсьена, пытался узнать, что приготовило для него будущее. Но видение не посетило его. Потом случилась кровавая баня на Токкайдо. Ему было больно – там погибли товарищи по сиб-группе, вместе с которыми Сэнтин вырос и прошел суровую воинскую школу, – но сам он еще не понимал своей боли.
На этот раз все было по-другому. Он жаждал знать будущее, но не только свое, а всего клана. Прошлое не изменить. Однако видеть сквозь дымку грядущего – это может дать клану возможность изменить настоящее.
Взгляд Сэнтина, блуждая, опустился к лежавшей перед ним горстке реликвий. Это были его вениры – напоминания о минувших битвах. Каждый воин-Кот хранит такие реликвии, оставшиеся после сражений, в которых он принимал участие. Обычно их держали в специальном кожаном мешочке и вынимали лишь во время церемоний. Однако Обряд Видения требовал, чтобы вениры были принесены в жертву пламени. Это не просто безделушки: каждый венир служил воину особым предметом сосредоточения, в них хранилась память и – что более важно – причина, по которой эта память была значима. Важнее венира для воина-Кота только браслет кодекса, в котором записан его официальный послужной список и вся остальная необходимая информация вплоть до кода ДНК. Разница же между ними в том, что кодекс – запись официальная, венир же сохранял в себе сущности личные и не подлежащие широкой огласке.
Сэнтин Вест взглянул на кусочек доспеха элементала, который остался от последнего его противника. Это случилось в тот день, когда Сэнтин завоевал себе право на Родовое Имя. Кусочек был изломан, исковеркан и напоминал о той великой радости, которую он чувствовал, выиграв поединок. Рядом лежала изорванная головная повязка, реликвия воина, которого он одолел в Испытании на звание капитана. Возле нее – палец, отломанный от его первого доспеха при Испытании Чина, когда Сэнтин получил звание полковника.
Еще там лежала тонкая прядь миомерного троса, служившего боевому роботу мышцей. Глядя на него, Сэнтин вспоминал о сражении на Карипасе и о схватке с воином Синдиката. Среди вениров лежали и кусочки стекол кабин, каждый – от одного из противников, которых он одолел за время вторжения.
Была там и полуоплавленная почерневшая серьга, которую Сэнтин Вест снял с одного из Гончих Келла, разбивших его часть в долине Кадогучи во время битвы за Люсьен. Но за этот бой ему не было стыдно, жаль только погибших товарищей. Они дрались хорошо и встретили смерть так, как и он надеялся ее когда-нибудь встретить – дрались до конца и дальше. Таков путь воина.
Один из вениров выделялся в куче – это был обломок с логотипом Комстара и белыми с золотом знаками 244-й Дивизии. Токкайдо. Он был там, вот память об этой битве. Измятый, слегка оплавленный с одного края обломок вызвал в памяти рев автоматической пушки и вопли побежденных. То была настоящая бойня.
Сэнтин поднял взгляд, но его разум все еще блуждал среди воспоминаний о прошлом. Рядом с ним стояла Хранительница Клятвы. Она высыпала в огонь белый порошок и подложила несколько поленьев. Пламя высверкнуло зеленым, потом синим и еще кроваво-красным. Следом Хранительница Клятвы Биккон Винтере кинула в костер несколько таблеток. Это были благовония, их пьянящий аромат захватил внимание Сэнтина Веста. Поленья были сырые, они трещали и усыпали ночное небо искрами.
Его взгляд переместился к центру костра, скользнул по сполохам бесновавшегося пламени и замер на пышущих жаром рыжих углях. Они были припорошены черной золой и слабо мерцали в мерном ритме. Сэнтин не отрывал от них глаз, голова его закружилась, уже не понимая, сам ли он падает или загадочное нечто тянет его в сердце огня.
В красноватом мерцании углей он увидел темный силуэт. Сэнтин пытался удержать абрис взглядом, и силуэт, кажется, принял форму – да, он превратился в обнажившего когти кота. Глаза Сэнтина Веста расширились от восторга. Потом он разглядел среди углей другую, желто-оранжевую фигурку – это снова был охотящийся кот, на этот раз, похоже, распластавшийся в прыжке. Затем Сэнтин увидел, как в глубине огня обрело четкость еще одно изображение, теперь это была кошачья голова. Все три фигуры дрожали в волнах жара, и все три казались настоящими, реальными, живыми.
Вдруг поленья сдвинулись и обрушились в золу. Состояние сосредоточенного созерцания, овладевшее Сэнтином, на миг нарушилось, он моргнул, а когда снова раскрыл глаза, то увидел, что одна из фигурок пропала. Первое изображение, темное, осталось, но теперь кот, казалось, не дрался, а замер в нерешительности. Другая картинка, кошачья голова, изменялась у него на глазах. Дыхание Сэнтина участилось, сердце загрохотало, как копыта скачущего коня, но он не мог шевельнуться – пространство и время возле костра замерли.
Кошачья голова потемнела, стала похожа на оскалившийся череп, склонилась перед ним, будто уступая. Сэнтин Вест потянулся к ней, но поленья снова сдвинулись, на этот раз – уничтожив дьявольский оскал. Сэнтин опять уронил руку на колено и потряс головой.
– Тебе было видение, Сэнтин Вест, воут? – Он не видел говорившего, но знал, что это Биккон Винтере, Хранительница Клятвы Клана Кота и руководительница Обряда. В ее голосе звучали нотки зависти.
– Воут, – чуть слышно ответил он. Его остекленевший взгляд все еще не отрывался от огня, он надеялся, что видение вернется.
– Прекрасно. Это твоя четвертая попытка, полковник. Поздравляю тебя. Многие из тех, что совершают Обряд, так и не достигают цели полностью. Мы, Коты, понимаем ценность подобных видений. С тех пор, как Николаю Керенскому явилось видение, которое привело к зарождению нашего народа, лишь Коты остались верны поиску. Видения – и связь с нашим прошлым, и мост в наше будущее.
Сэнтин Вест чувствовал необычайную легкость в голове, боль в желудке и желание размять мускулы.
– Мое видение… это был… – Он умолк, пытаясь найти нужные слова.
Хранительница Клятвы положила руку ему на плечо:
– Я храню предание нашего народа и руковожу этим обрядом. Видение свято, нередко смысл его выявляется лишь со временем.
Сэнтин шевельнулся и распрямил ноги. Впервые он почувствовал, как его ужалил холод ночи.
– Вы не понимаете. Я должен сейчас же понять смысл того, что увидел.
В его сознании мелькал образ, который начал уже истаивать в памяти.
– Два кота оказались в сложном положении, это я понимаю. Ягуары и Коты веками висят, вцепившись друг другу в глотки. Но я видел еще одного, того, что превратился в маску смерти, того, что мне поклонился. Два сражавшихся кота погибли, остался лишь мертвый оскал третьего. Я должен понять то, что видел. Мое ли это будущее? Или будущее моего клана?
Хранительница Винтере покачала головой:
– Нег, полковник. И Николай Керенский, и основательница нашего клана, Хан Сандра Росс, учили терпеливо ждать, покуда смысл видения не раскроется полностью. Пусть твое понимание созреет, и тогда мы поговорим об этом снова. Если окажется, что ты видел знамение нашего будущего, я сообщу об этом Ханам. Это мой почетный долг.
Сэнтин Вест медленно поднялся на ноги и пошатнулся. Здесь-то его и настигла усталость от долгих дней поста и сосредоточения. Он сделал неуверенный шаг и вдруг неловко рухнул к ногам Хранительницы Клятвы.
Вест лежал на куче своих драгоценных вениров, лишившись сознания, вконец истощив и физические и духовные силы.
II
Зал Воинов
Форт Тара
Нортвинд,
Хаос Марч
2 мая 3058 года
Зал собраний старейшин кланов был главным правительственным зданием Тары, сердцем и душой планетарной администрации Нортвинда. Хотя горцы составляли лишь небольшую часть населения планеты, единственной реальной силой и властью здесь были именно они. Когда горцы отвоевали Нортвинд у принца Виктора Дэвиона и Федеративного Содружества, их позиции укрепились еще больше.
Зал собраний, занимавший место в самом центре Тары, был частью целого комплекса зданий, называвшегося «Фортом» еще с тех самых пор, как в 3028 году горцы вернулись на Нортвинд. Старейшины вернувшихся объявили, что будут за этими крепкими стенами защищать любимую планету от любого, кто на нее посягнет.
Раз в год старейшины Тары и все вожди, жившие в провинциях, съезжались на Верховное Собрание, чтобы обсудить вопросы, важные для всей планеты. Повседневные же решения принимались различными малыми собраниями. Из них наиболее представительным и престижным считалось Собрание Воинов, уполномоченное управлять военными делами горцев. Собрание Воинов было краеугольным камнем в системе власти и управления всего Нортвинда.
В отличие от остальных зданий Форта, похожий формой на подкову Зал Воинов выстроили из дерева. В одном его конце, на возвышении, восседали четыре полковника, командиры четырех горских полков. По сторонам возвышения за крепкими дубовыми столами, оборудованными компьютерными терминалами и другой сложной техникой, располагались воины, числом ровно сто человек. Одеты они были по большей части в традиционные шотландские юбки-килты и носили тяжелые ботинки, ценившиеся среди водителей боевых роботов и аэрокосмических пилотов. Носить мундир в Собрании Воинов было не принято.
Вделанные в стены светильники горели неярко, но этого освещения хватало. Лорен сошел по лестнице и ступил на выстланный дерном пол палаты. Вокруг толпились члены Собрания – одни регистрировались, другие искали свои места на деревянных скамьях за столами. Кроме монитора на каждом столе стояло устройство скоростного коммуникационного доступа – с его помощью и получали необходимые данные, и голосовали по вынесенным на заседание вопросам. Пока что дисплеи были погашены.
Лорен нашел свое место, сел и оправил шерстяной клетчатый килт. Вот к чему сложнее всего привыкнуть: из-за толстой грубой шерсти кожа часто начинала чесаться, особенно во время долгих официальных встреч. Хуже того – под килтом не положено носить нижнего белья. Конечно, длинные полы черной рубашки можно пропустить между ног и связать, что обеспечит некоторую защиту, но ощущения все равно оставались крайне неприятными.
Его взгляд натолкнулся на Честити Малвани – она искала, где бы сесть.
– Майор Малвани, – улыбнулся Лорен и жестом предложил ей занять пустующее место рядом с собой.
Она подошла и на мгновение остановилась, скрестив руки на груди и слегка сощурившись:
– Да не будь ты таким самодовольным, Лорен. Я видела доклад об оценке боеготовности полка. Ты победил, я проиграла. Забьем на это, а то я сама тебе это в глотку забью, – высказалась она с прямотой настоящего солдата.
Их отношения с самого начала были смесью любви и ненависти, и время ничего не изменило. Она оказалась для Лорена идеальной парой – и на поле боя, и вне его. В последнем учебном бою между Кильситской Стражей и полком Маклауда его командный батальон одержал победу, но это не значило, что в следующий раз не случится все наоборот.
Кое-что позволяет не обращать внимания на слова. Нет нужды говорить ей о моих чувствах, она и так все знает. И я знаю, что чувствует она.
Лорен пожал плечами, но прежде, чем он успел что-нибудь сказать, вошли старшие офицеры нортвиндских горцев. Пока четверо полковников регистрировались, Лорен успел подумать – как же сильно они отличаются друг от друга. Полк Маклауда славился своей дикостью и безрассудством, Первый Кернийский полковника Эдварда Шенна имел репутацию упрямцев-консерваторов. Лорен улыбнулся, вспоминая, как в недавней битве за Тару он дрался в составе «хулиганов» Маклауда. Второй Кернийский – им командовал камнеликий Джеймс Д. Кохрейн – считался самым яростным, он часто бросался в битву, движимый больше чувствами, чем благоразумием. Полковник Андреа Стирлинг прежде, чем принять у Генриетты Маккормак командование фузилерами, служила во Втором Кернийском, и теперь такую же славу – а все благодаря хитрости и изобретательности Стирлинг на поле боя – имел и ее полк.
Все четверо в едином строю проследовали к своему столу и повернулись к собравшимся воинам, которые немедленно встали и вытянулись по стойке «смирно». Лорен почувствовал прилив крови – теплую гордость, какую раньше всегда ощущал в присутствии Канцлера.
– Вольно, – сказал полковник Шенн.
Будучи командиром старшего из горских полков, он председательствовал в Собрании Воинов, за исключением тех случаев, когда находился на дежурстве.
Все сели. Шенн подождал, пока наступит полная тишина, и снова заговорил:
– Напоминаю, что все решения данного Собрания закрепляются в договоре. Таким образом, поскольку сейчас формально начинается обсуждение контракта, все вы связаны внутренними правилами безопасности Комиссии по вопросам о найме.
Все четыре горских полка находились сейчас на Нортвинде – они не принимали никаких назначений, пока восстанавливались после тяжелых потерь: в сражении с Дэвионами горцы потеряли почти целый полк. Полковник Джеймс Д. Кохрейн занял крайнее левое место, рядом с ним – полковник Вильям Маклауд, следом – полковник Шенн и, наконец, командир Лорена – полковник Стирлинг.
– Герольд, – обратился полковник Шенн к стоявшему при дверях унтер-офицеру. Тот открыл дверь и пригласил войти троих человек, облаченных в полную парадную форму.
– Добро пожаловать, почтенные гости, – приветствовал их Шенн.
Явным начальником среди троих посланцев была женщина среднего роста в синем с зеленым шелковом кимоно. Вокруг нее распространялся ореол царственного достоинства, блестящие черные волосы оттеняли бледность кожи строго, но вполне элегантно.
Лорен сразу же узнал ее: это была Оми Курита, дочь Теодора Куриты, Координатора Синдиката Дракона. Ее посещение Нортвинда было знаком неофициального признания завоеванной планетой независимости. Оми Курита плавно двинулась к возвышению, на котором сидели полковники, а Лорен стал изучать двух остальных сановниц. На одной из них была белая форма воина Синдиката, статью и царственностью осанки она едва уступала Оми. Судя по знакам различия на воротнике, она была в чине шо-са, равном майорскому званию Лорена. Сверкающая синяя эмблема на плече означала принадлежность к полку Гениоши.
Эту даму Лорен тоже узнал сразу, прежде чем герольд ее представил, но по другой причине. Всякий, кто изучал битву на Люсьене, в которой войска Синдиката и некоторые из лучших наемников Внутренней Сферы отразили попытку кланов взять столичную планету Синдиката, знал Рут Хорнер.
Лорен читал ее работу по военной тактике кланов и нашел ее гениальной. Эта книга и другие труды, принадлежащие ее перу, могли бы, по его мнению, служить для полевых офицеров настоящей библией. Шесть лет назад, на Люсьене, Хорнер, в ту пору – таи-и в полку Генойша, провела против Клана Ягуара ошеломляющий рейд в холмах Васэда. Лорен мог лишь надеяться, что, когда придет его время, ему удастся совершить что-либо подобное.
На третьей женщине был серый прыжковый костюм со звездой Комстара слева на груди, у самого сердца. Окантовка скругленного воротника означала ее принадлежность к Гвардии Комстара и чин регента. Герольд представил ее – регент Исследовательского Корпуса Мерседес Лаурент – и она тоже поднялась на возвышение.
Лорен наклонился к Честити и прошептал:
– Оми Курита – и здесь, на Нортвинде! Наверно, что-то очень важное происходит.
Всего несколько лет назад, до того, как во Внутренней Сфере появились кланы, и подумать нельзя было о том, чтобы член правящего дома Синдиката показался на Нортвинде, планете, которую Синдикат атаковал и пытался занять во время Четвертой Войны за Наследие. Времена-то меняются, и горцы – тоже.
Честити кивнула:
– Они просили, чтобы встреча происходила здесь, а не на Аутриче.
На планете Аутриче издавна собирались под официальным надзором Комиссии по найму наемники со всей Внутренней Сферы, искавшие работу. Принадлежала эта планета Волчьим Драгунам, знаменитым наемникам, некогда бывшим среди кланов и пытавшимся научить силы Внутренней Сферы, как сражаться против казавшихся непобедимыми захватчиков. Удивительно, что Теодор Курита решил пренебречь обычными каналами и процедурами найма.
Оми стояла, опустив руки, прямо, но в то же время как-то расслабленно. Она обвела взглядом зал, потом снова посмотрела на стол полковников.
– Воины нортвиндских горцев и почтенные командующие, я передаю вам теплейшие приветствия от Координатора Синдиката Дракона Теодора Куриты.
– Благодарю вас, Курита Оми-сама, – ответил полковник Кохрейн. – Впервые Собрание Воинов имеет честь принимать представителя Синдиката. Ваше присутствие здесь и цель вашего прибытия, несомненно, говорят о начале новой эпохи во взаимоотношениях между нашими народами. Большая честь для нас видеть в качестве гостя на Нортвинде человека столь высокого достоинства.
Лорен знал, сколь много значат слова полковника. Лишь недавно Нортвинду наконец удалось получить полную независимость от Федеративного Содружества, хотя и не ясно было, признает ли его новый статус Виктор Дэвион. Визит Оми Куриты придавал этой независимости если не официальное признание, то по меньшей мере весомость.
Федеративное Содружество – то, что от него осталось, – и Синдикат зарыли топор войны, решив объединиться против общего врага. Кто поверит, что Теодор Курита послал свою дочь на Нортвинд, не предупредив принца Виктора Дэвиона? Возможно, Виктор закрыл глаза на подобное нарушение формального дипломатического этикета потому, что знал – речь идет о миссии, направленной против кланов.
– Полковник Шенн, вашим словам рада я и рад Координатор. Уверяю вас, что мы рассматриваем завоеванную Нортвиндом независимость не как угрозу для себя, а скорее как возможность для нас с вами лучше узнать друг друга. – Видно было, что Оми тщательно контролирует свой тон и обдумывает каждое слово. – Координатор передает нортвиндским горцам свой дар, знак доброй воли.
Шо-са Хорнер подала ей сверток, Оми развернула его. Это было красно-желтое, окаймленное зеленым знамя, в центре которого, в перевернутом треугольнике, был вышит зеленый силуэт волынщика – значок Первого Кернийского полка. Оми Курита высоко подняла знамя, и все увидели, что это боевой штандарт, который в битве должен развеваться над командным постом. Знамя было старое, истрепанное, с одного угла надорванное.
– Этот боевой штандарт некогда принадлежал вашему Первому Кернийскому полку. В 2802 году, во время битвы на Линкольне, нашим силам удалось его захватить. Победа над нортвиндскими горцами была для наших войск предметом великой гордости. Координатор просил меня возвратить штандарт его законным владельцам в качестве жеста доброй воли со стороны как его лично, так и всего народа Синдиката Дракона. Он также просил меня передать вам его слова: «Пусть никогда вновь мы не встретимся на поле битвы, но будем вместе стоять против нашего общего врага. И наш и ваш народ ценят понятие воинской чести. Просим вас принять это знамя во имя этой чести».
Общий враг… Кланы.
Полковник Шенн поднялся и медленно подошел к дочери Координатора. Это его полк – за сотни лет до его рождения – лишился в битве на Линкольне своего штандарта. Он принял древнее знамя с великим почтением, в течение долгого мгновения недвижно, молча смотрел на Оми Куриту. Когда он наконец склонился и поцеловал пальцы девушки, зал Собрания Воинов внезапно взорвался громом аплодисментов. Лорен и Малвани тоже захлопали.
Под непрекращающиеся овации полковник Шенн вернулся к своему месту и осторожно, как святую реликвию, положил знамя на стол.
– От имени нортвиндских горцев прошу вас передать Координатору нашу глубочайшую благодарность за этот дар. Мы принимаем его во имя тех, что были прежде нас, в честь не одних лишь воинов горской крови, но и почтенных самураев Синдиката Дракона.
Официальный тон встречи прервала полковник Стирлинг. Она славилась тем, что играла роль дикой и непредсказуемой мятежницы.
– Подарок недурной, – сказала она, и ее шотландский акцент внезапно стал куда заметней, чем обычно. – Да только вы и еще чего-то интересное нам привезли. Вы ведь приехали контракт обсуждать, так?
Лорен улыбнулся.
Она и вправду кошка. Когда надо, говорит с акцентом, чтобы жертва все время задавалась вопросом: кто же она такая?
Оми тоже слегка улыбнулась, должно быть, вспоминая рассказы о крутости Стирлинг.
– Да, полковник Стирлинг, я привезла нортвиндским горцам предложение о заключении контракта. Шо-са Генойша Хорнер расскажет о специфике задания.
Она подала полковнику Стирлинг небольшой лазерный диск, и та вложила его в дисковод, вмонтированный в подлокотник кресла. Оми Курита отступила назад, а на ее место вышла Хорнер. На мониторах перед офицерами появились какие-то схемы.
– Как вы, возможно, знаете, Координатор работает с Исследовательским Корпусом Комстара, пытаясь определить местонахождение родных планет кланов. – Рут Хорнер бросила взгляд на регента Комстара, та кивнула. Все прекрасно знали, что единственной целью в жизни Теодора Куриты было уничтожение кланов. – Именно таким образом нам удалось идентифицировать планету, о которой пойдет речь. Она называется Обочина V. Сейчас на ваших экранах появятся топографические данные.
Когда Хорнер произнесла название планеты, на лицах многих воинов появилось удивление. «Обочина»? Лорен думал, что знает практически все планеты во Внутренней Сфере, но о такой он никогда прежде не слыхал, и, судя по выражению лиц соседей, не только он. Шо-са Хорнер увидела их удивление и быстро пояснила:
– Я понимаю, что никто из вас никогда не слышал об Обочине V. Дело в том, что эта планета находится за пределами Внутренней Сферы. Миссия, которую я вам предлагаю, дает возможность перенести войну на территорию самих кланов.
Последовало долгое молчание. Наконец полковник Маклауд прервал его, обратившись к Мерседес Лаурент:
– Какова позиция Комстара, регент? Ведь именно Комстар содействовал подписанию Токкайдского Договора, благодаря которому мы и кланы не можем нападать друг на друга в течение пятнадцати лет. Горцы не хотят принимать участия в операции, которая разожжет новую войну с кланами.
– Хороший вопрос, полковник, – ответила регент. – Но Обочина V не принадлежит ни к одной из оккупационных зон кланов во Внутренней Сфере. Это клановая крепость на Глубокой Периферии. Мне поручено выдать вам все данные, собранные Исследовательским Корпусом относительно этой планеты, а также координаты прыжковых точек в эту систему и из нее.
Вот почему, понял Лорен, разговор происходит не на Аутриче. Решаемый вопрос столь важен, что ни Теодор Курита, ни его союзники из Комстара не могут допустить ни малейшей утечки информации…
Он пробежал пальцами по клавишам и быстро нашел на звездной карте местонахождение системы этой самой Обочины. Даже стартовав с наиболее удаленной планеты Синдиката корабль-"прыгун" достигнет цели через несколько недель…
Лорен перефокусировал карту. Рут Хорнер снова заговорила:
– Обочина V, по-видимому, является базой снабжения Клана Дымчатого Ягуара. Можно предположить, что она лежит на пути к родным планетам кланов. Я предлагаю следующее: один полк горцев производит нападение на Обочину плюс к этому по завершении миссии один батальон подкрепления принимает обязанности гарнизонной службы. Цель – уничтожение имеющихся там сил клана и декларирование принадлежности планеты к Синдикату Дракона.
По залу пронесся легкий шумок. Полковник Шенн жестом оборвал его:
– Вы просите нас захватить неколонизированную планету, на которой прежде не бывал ни один человек из Внутренней Сферы, я прав?
Все хорошо, даже слишком хорошо, понимали, что это значит. В течение последних трех столетий горцы все свои битвы вели на планетах, которые были исхожены, изъезжены и излетаны сотни раз вдоль и поперек, где все высоты, глубины и равнины измерены, закартографированы и запротоколированы, каждой тучке выдан порядковый номер и не дай бог, ежели оная вышепоименованная нижепронумерованная тучка капнет чем-то не тем куда-то не туда!..
– Вы совершенно правы, – успокаивающе улыбнулась шо-са Хорнер. – Благодаря проведенной нами совместно с Исследовательским Корпусом спутниковой рекогносцировке мы уже знаем, что у Ягуаров там имеются строения, несомненно, являющиеся складскими помещениями. Нанесение удара по этой планете и захват складов играет для Синдиката значимую роль. В частности, это вынудит Ягуаров распылить свои ресурсы, поскольку им придется построить новую базу снабжения. Кроме того, чем больше клановских частей окажется вовлечено в эти действия, тем меньше их будет собираться возле наших границ и готовиться к атаке. – Хорнер выступила на шаг вперед, словно пытаясь впечатлить слушателей важностью своих слов. – В результате вторжения кланов Синдикат потерял немало планет. До сих пор мы сражались лишь, чтобы отобрать свое. На этот раз будет по-другому. Мы перенесем войну на территорию кланов, отнимем у них одну из их собственных планет. Эта Обочина V может и не быть большой ценностью для вероятного проведения крупномасштабных операций, но захват планеты, которую кланы считают своей, будет иметь чрезвычайное политическое, идеологическое и духовное значение.
Форт Тара
Нортвинд,
Хаос Марч
2 мая 3058 года
Зал собраний старейшин кланов был главным правительственным зданием Тары, сердцем и душой планетарной администрации Нортвинда. Хотя горцы составляли лишь небольшую часть населения планеты, единственной реальной силой и властью здесь были именно они. Когда горцы отвоевали Нортвинд у принца Виктора Дэвиона и Федеративного Содружества, их позиции укрепились еще больше.
Зал собраний, занимавший место в самом центре Тары, был частью целого комплекса зданий, называвшегося «Фортом» еще с тех самых пор, как в 3028 году горцы вернулись на Нортвинд. Старейшины вернувшихся объявили, что будут за этими крепкими стенами защищать любимую планету от любого, кто на нее посягнет.
Раз в год старейшины Тары и все вожди, жившие в провинциях, съезжались на Верховное Собрание, чтобы обсудить вопросы, важные для всей планеты. Повседневные же решения принимались различными малыми собраниями. Из них наиболее представительным и престижным считалось Собрание Воинов, уполномоченное управлять военными делами горцев. Собрание Воинов было краеугольным камнем в системе власти и управления всего Нортвинда.
В отличие от остальных зданий Форта, похожий формой на подкову Зал Воинов выстроили из дерева. В одном его конце, на возвышении, восседали четыре полковника, командиры четырех горских полков. По сторонам возвышения за крепкими дубовыми столами, оборудованными компьютерными терминалами и другой сложной техникой, располагались воины, числом ровно сто человек. Одеты они были по большей части в традиционные шотландские юбки-килты и носили тяжелые ботинки, ценившиеся среди водителей боевых роботов и аэрокосмических пилотов. Носить мундир в Собрании Воинов было не принято.
Вделанные в стены светильники горели неярко, но этого освещения хватало. Лорен сошел по лестнице и ступил на выстланный дерном пол палаты. Вокруг толпились члены Собрания – одни регистрировались, другие искали свои места на деревянных скамьях за столами. Кроме монитора на каждом столе стояло устройство скоростного коммуникационного доступа – с его помощью и получали необходимые данные, и голосовали по вынесенным на заседание вопросам. Пока что дисплеи были погашены.
Лорен нашел свое место, сел и оправил шерстяной клетчатый килт. Вот к чему сложнее всего привыкнуть: из-за толстой грубой шерсти кожа часто начинала чесаться, особенно во время долгих официальных встреч. Хуже того – под килтом не положено носить нижнего белья. Конечно, длинные полы черной рубашки можно пропустить между ног и связать, что обеспечит некоторую защиту, но ощущения все равно оставались крайне неприятными.
Его взгляд натолкнулся на Честити Малвани – она искала, где бы сесть.
– Майор Малвани, – улыбнулся Лорен и жестом предложил ей занять пустующее место рядом с собой.
Она подошла и на мгновение остановилась, скрестив руки на груди и слегка сощурившись:
– Да не будь ты таким самодовольным, Лорен. Я видела доклад об оценке боеготовности полка. Ты победил, я проиграла. Забьем на это, а то я сама тебе это в глотку забью, – высказалась она с прямотой настоящего солдата.
Их отношения с самого начала были смесью любви и ненависти, и время ничего не изменило. Она оказалась для Лорена идеальной парой – и на поле боя, и вне его. В последнем учебном бою между Кильситской Стражей и полком Маклауда его командный батальон одержал победу, но это не значило, что в следующий раз не случится все наоборот.
Кое-что позволяет не обращать внимания на слова. Нет нужды говорить ей о моих чувствах, она и так все знает. И я знаю, что чувствует она.
Лорен пожал плечами, но прежде, чем он успел что-нибудь сказать, вошли старшие офицеры нортвиндских горцев. Пока четверо полковников регистрировались, Лорен успел подумать – как же сильно они отличаются друг от друга. Полк Маклауда славился своей дикостью и безрассудством, Первый Кернийский полковника Эдварда Шенна имел репутацию упрямцев-консерваторов. Лорен улыбнулся, вспоминая, как в недавней битве за Тару он дрался в составе «хулиганов» Маклауда. Второй Кернийский – им командовал камнеликий Джеймс Д. Кохрейн – считался самым яростным, он часто бросался в битву, движимый больше чувствами, чем благоразумием. Полковник Андреа Стирлинг прежде, чем принять у Генриетты Маккормак командование фузилерами, служила во Втором Кернийском, и теперь такую же славу – а все благодаря хитрости и изобретательности Стирлинг на поле боя – имел и ее полк.
Все четверо в едином строю проследовали к своему столу и повернулись к собравшимся воинам, которые немедленно встали и вытянулись по стойке «смирно». Лорен почувствовал прилив крови – теплую гордость, какую раньше всегда ощущал в присутствии Канцлера.
– Вольно, – сказал полковник Шенн.
Будучи командиром старшего из горских полков, он председательствовал в Собрании Воинов, за исключением тех случаев, когда находился на дежурстве.
Все сели. Шенн подождал, пока наступит полная тишина, и снова заговорил:
– Напоминаю, что все решения данного Собрания закрепляются в договоре. Таким образом, поскольку сейчас формально начинается обсуждение контракта, все вы связаны внутренними правилами безопасности Комиссии по вопросам о найме.
Все четыре горских полка находились сейчас на Нортвинде – они не принимали никаких назначений, пока восстанавливались после тяжелых потерь: в сражении с Дэвионами горцы потеряли почти целый полк. Полковник Джеймс Д. Кохрейн занял крайнее левое место, рядом с ним – полковник Вильям Маклауд, следом – полковник Шенн и, наконец, командир Лорена – полковник Стирлинг.
– Герольд, – обратился полковник Шенн к стоявшему при дверях унтер-офицеру. Тот открыл дверь и пригласил войти троих человек, облаченных в полную парадную форму.
– Добро пожаловать, почтенные гости, – приветствовал их Шенн.
Явным начальником среди троих посланцев была женщина среднего роста в синем с зеленым шелковом кимоно. Вокруг нее распространялся ореол царственного достоинства, блестящие черные волосы оттеняли бледность кожи строго, но вполне элегантно.
Лорен сразу же узнал ее: это была Оми Курита, дочь Теодора Куриты, Координатора Синдиката Дракона. Ее посещение Нортвинда было знаком неофициального признания завоеванной планетой независимости. Оми Курита плавно двинулась к возвышению, на котором сидели полковники, а Лорен стал изучать двух остальных сановниц. На одной из них была белая форма воина Синдиката, статью и царственностью осанки она едва уступала Оми. Судя по знакам различия на воротнике, она была в чине шо-са, равном майорскому званию Лорена. Сверкающая синяя эмблема на плече означала принадлежность к полку Гениоши.
Эту даму Лорен тоже узнал сразу, прежде чем герольд ее представил, но по другой причине. Всякий, кто изучал битву на Люсьене, в которой войска Синдиката и некоторые из лучших наемников Внутренней Сферы отразили попытку кланов взять столичную планету Синдиката, знал Рут Хорнер.
Лорен читал ее работу по военной тактике кланов и нашел ее гениальной. Эта книга и другие труды, принадлежащие ее перу, могли бы, по его мнению, служить для полевых офицеров настоящей библией. Шесть лет назад, на Люсьене, Хорнер, в ту пору – таи-и в полку Генойша, провела против Клана Ягуара ошеломляющий рейд в холмах Васэда. Лорен мог лишь надеяться, что, когда придет его время, ему удастся совершить что-либо подобное.
На третьей женщине был серый прыжковый костюм со звездой Комстара слева на груди, у самого сердца. Окантовка скругленного воротника означала ее принадлежность к Гвардии Комстара и чин регента. Герольд представил ее – регент Исследовательского Корпуса Мерседес Лаурент – и она тоже поднялась на возвышение.
Лорен наклонился к Честити и прошептал:
– Оми Курита – и здесь, на Нортвинде! Наверно, что-то очень важное происходит.
Всего несколько лет назад, до того, как во Внутренней Сфере появились кланы, и подумать нельзя было о том, чтобы член правящего дома Синдиката показался на Нортвинде, планете, которую Синдикат атаковал и пытался занять во время Четвертой Войны за Наследие. Времена-то меняются, и горцы – тоже.
Честити кивнула:
– Они просили, чтобы встреча происходила здесь, а не на Аутриче.
На планете Аутриче издавна собирались под официальным надзором Комиссии по найму наемники со всей Внутренней Сферы, искавшие работу. Принадлежала эта планета Волчьим Драгунам, знаменитым наемникам, некогда бывшим среди кланов и пытавшимся научить силы Внутренней Сферы, как сражаться против казавшихся непобедимыми захватчиков. Удивительно, что Теодор Курита решил пренебречь обычными каналами и процедурами найма.
Оми стояла, опустив руки, прямо, но в то же время как-то расслабленно. Она обвела взглядом зал, потом снова посмотрела на стол полковников.
– Воины нортвиндских горцев и почтенные командующие, я передаю вам теплейшие приветствия от Координатора Синдиката Дракона Теодора Куриты.
– Благодарю вас, Курита Оми-сама, – ответил полковник Кохрейн. – Впервые Собрание Воинов имеет честь принимать представителя Синдиката. Ваше присутствие здесь и цель вашего прибытия, несомненно, говорят о начале новой эпохи во взаимоотношениях между нашими народами. Большая честь для нас видеть в качестве гостя на Нортвинде человека столь высокого достоинства.
Лорен знал, сколь много значат слова полковника. Лишь недавно Нортвинду наконец удалось получить полную независимость от Федеративного Содружества, хотя и не ясно было, признает ли его новый статус Виктор Дэвион. Визит Оми Куриты придавал этой независимости если не официальное признание, то по меньшей мере весомость.
Федеративное Содружество – то, что от него осталось, – и Синдикат зарыли топор войны, решив объединиться против общего врага. Кто поверит, что Теодор Курита послал свою дочь на Нортвинд, не предупредив принца Виктора Дэвиона? Возможно, Виктор закрыл глаза на подобное нарушение формального дипломатического этикета потому, что знал – речь идет о миссии, направленной против кланов.
– Полковник Шенн, вашим словам рада я и рад Координатор. Уверяю вас, что мы рассматриваем завоеванную Нортвиндом независимость не как угрозу для себя, а скорее как возможность для нас с вами лучше узнать друг друга. – Видно было, что Оми тщательно контролирует свой тон и обдумывает каждое слово. – Координатор передает нортвиндским горцам свой дар, знак доброй воли.
Шо-са Хорнер подала ей сверток, Оми развернула его. Это было красно-желтое, окаймленное зеленым знамя, в центре которого, в перевернутом треугольнике, был вышит зеленый силуэт волынщика – значок Первого Кернийского полка. Оми Курита высоко подняла знамя, и все увидели, что это боевой штандарт, который в битве должен развеваться над командным постом. Знамя было старое, истрепанное, с одного угла надорванное.
– Этот боевой штандарт некогда принадлежал вашему Первому Кернийскому полку. В 2802 году, во время битвы на Линкольне, нашим силам удалось его захватить. Победа над нортвиндскими горцами была для наших войск предметом великой гордости. Координатор просил меня возвратить штандарт его законным владельцам в качестве жеста доброй воли со стороны как его лично, так и всего народа Синдиката Дракона. Он также просил меня передать вам его слова: «Пусть никогда вновь мы не встретимся на поле битвы, но будем вместе стоять против нашего общего врага. И наш и ваш народ ценят понятие воинской чести. Просим вас принять это знамя во имя этой чести».
Общий враг… Кланы.
Полковник Шенн поднялся и медленно подошел к дочери Координатора. Это его полк – за сотни лет до его рождения – лишился в битве на Линкольне своего штандарта. Он принял древнее знамя с великим почтением, в течение долгого мгновения недвижно, молча смотрел на Оми Куриту. Когда он наконец склонился и поцеловал пальцы девушки, зал Собрания Воинов внезапно взорвался громом аплодисментов. Лорен и Малвани тоже захлопали.
Под непрекращающиеся овации полковник Шенн вернулся к своему месту и осторожно, как святую реликвию, положил знамя на стол.
– От имени нортвиндских горцев прошу вас передать Координатору нашу глубочайшую благодарность за этот дар. Мы принимаем его во имя тех, что были прежде нас, в честь не одних лишь воинов горской крови, но и почтенных самураев Синдиката Дракона.
Официальный тон встречи прервала полковник Стирлинг. Она славилась тем, что играла роль дикой и непредсказуемой мятежницы.
– Подарок недурной, – сказала она, и ее шотландский акцент внезапно стал куда заметней, чем обычно. – Да только вы и еще чего-то интересное нам привезли. Вы ведь приехали контракт обсуждать, так?
Лорен улыбнулся.
Она и вправду кошка. Когда надо, говорит с акцентом, чтобы жертва все время задавалась вопросом: кто же она такая?
Оми тоже слегка улыбнулась, должно быть, вспоминая рассказы о крутости Стирлинг.
– Да, полковник Стирлинг, я привезла нортвиндским горцам предложение о заключении контракта. Шо-са Генойша Хорнер расскажет о специфике задания.
Она подала полковнику Стирлинг небольшой лазерный диск, и та вложила его в дисковод, вмонтированный в подлокотник кресла. Оми Курита отступила назад, а на ее место вышла Хорнер. На мониторах перед офицерами появились какие-то схемы.
– Как вы, возможно, знаете, Координатор работает с Исследовательским Корпусом Комстара, пытаясь определить местонахождение родных планет кланов. – Рут Хорнер бросила взгляд на регента Комстара, та кивнула. Все прекрасно знали, что единственной целью в жизни Теодора Куриты было уничтожение кланов. – Именно таким образом нам удалось идентифицировать планету, о которой пойдет речь. Она называется Обочина V. Сейчас на ваших экранах появятся топографические данные.
Когда Хорнер произнесла название планеты, на лицах многих воинов появилось удивление. «Обочина»? Лорен думал, что знает практически все планеты во Внутренней Сфере, но о такой он никогда прежде не слыхал, и, судя по выражению лиц соседей, не только он. Шо-са Хорнер увидела их удивление и быстро пояснила:
– Я понимаю, что никто из вас никогда не слышал об Обочине V. Дело в том, что эта планета находится за пределами Внутренней Сферы. Миссия, которую я вам предлагаю, дает возможность перенести войну на территорию самих кланов.
Последовало долгое молчание. Наконец полковник Маклауд прервал его, обратившись к Мерседес Лаурент:
– Какова позиция Комстара, регент? Ведь именно Комстар содействовал подписанию Токкайдского Договора, благодаря которому мы и кланы не можем нападать друг на друга в течение пятнадцати лет. Горцы не хотят принимать участия в операции, которая разожжет новую войну с кланами.
– Хороший вопрос, полковник, – ответила регент. – Но Обочина V не принадлежит ни к одной из оккупационных зон кланов во Внутренней Сфере. Это клановая крепость на Глубокой Периферии. Мне поручено выдать вам все данные, собранные Исследовательским Корпусом относительно этой планеты, а также координаты прыжковых точек в эту систему и из нее.
Вот почему, понял Лорен, разговор происходит не на Аутриче. Решаемый вопрос столь важен, что ни Теодор Курита, ни его союзники из Комстара не могут допустить ни малейшей утечки информации…
Он пробежал пальцами по клавишам и быстро нашел на звездной карте местонахождение системы этой самой Обочины. Даже стартовав с наиболее удаленной планеты Синдиката корабль-"прыгун" достигнет цели через несколько недель…
Лорен перефокусировал карту. Рут Хорнер снова заговорила:
– Обочина V, по-видимому, является базой снабжения Клана Дымчатого Ягуара. Можно предположить, что она лежит на пути к родным планетам кланов. Я предлагаю следующее: один полк горцев производит нападение на Обочину плюс к этому по завершении миссии один батальон подкрепления принимает обязанности гарнизонной службы. Цель – уничтожение имеющихся там сил клана и декларирование принадлежности планеты к Синдикату Дракона.
По залу пронесся легкий шумок. Полковник Шенн жестом оборвал его:
– Вы просите нас захватить неколонизированную планету, на которой прежде не бывал ни один человек из Внутренней Сферы, я прав?
Все хорошо, даже слишком хорошо, понимали, что это значит. В течение последних трех столетий горцы все свои битвы вели на планетах, которые были исхожены, изъезжены и излетаны сотни раз вдоль и поперек, где все высоты, глубины и равнины измерены, закартографированы и запротоколированы, каждой тучке выдан порядковый номер и не дай бог, ежели оная вышепоименованная нижепронумерованная тучка капнет чем-то не тем куда-то не туда!..
– Вы совершенно правы, – успокаивающе улыбнулась шо-са Хорнер. – Благодаря проведенной нами совместно с Исследовательским Корпусом спутниковой рекогносцировке мы уже знаем, что у Ягуаров там имеются строения, несомненно, являющиеся складскими помещениями. Нанесение удара по этой планете и захват складов играет для Синдиката значимую роль. В частности, это вынудит Ягуаров распылить свои ресурсы, поскольку им придется построить новую базу снабжения. Кроме того, чем больше клановских частей окажется вовлечено в эти действия, тем меньше их будет собираться возле наших границ и готовиться к атаке. – Хорнер выступила на шаг вперед, словно пытаясь впечатлить слушателей важностью своих слов. – В результате вторжения кланов Синдикат потерял немало планет. До сих пор мы сражались лишь, чтобы отобрать свое. На этот раз будет по-другому. Мы перенесем войну на территорию кланов, отнимем у них одну из их собственных планет. Эта Обочина V может и не быть большой ценностью для вероятного проведения крупномасштабных операций, но захват планеты, которую кланы считают своей, будет иметь чрезвычайное политическое, идеологическое и духовное значение.