Замерев от его прикосновения, Элис зажмурилась, словно кошка, которую ласкает хозяин.
- Так что случилось, Элли? - снова спросил Дэвенпорт. - Я буду задавать тебе этот вопрос снова и снова.
- Я не смогу ничего объяснить, не рассказав тебе историю своей жизни.
- В таком, случае приступай к рассказу, потому что я не встану с этой постели, пока не услышу всего.
Мужчинам не понять того, что происходит в женской душе. Внезапно Элис страстно захотелось рассказать Реджи свою историю - без конкретных имен, одну лишь суть всего того, что с ней произошло и в результате чего она стала управляющей имения Стрикленд.
- Я была единственным ребенком в.., весьма процветающей и благополучной семье. Моя мать умерла, когда я была еще совсем маленькой. Отец больше не женился и обращался со мной скорее как с сыном, нежели как с дочерью. Именно поэтому я еще в детстве много узнала о сельском хозяйстве. Мы с отцом были очень близки. Он жесткий, властный человек, и между нами нередко случались серьезные стычки, но.., мы хорошо понимали друг друга.
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я обручилась с одним молодым человеком. Все говорили, что мы замечательная пара. Я просто обожала Рэндольфа, мой отец ему благоволил, а сам Рэндольф делал вид, что влюблен в меня.
Элис ненадолго замолчала - у нее перехватило дыхание.
- Делал вид? - переспросил Реджи.
- Как-то раз, за несколько недель до свадьбы, он неожиданно приехал к нам вместе с другом. Я каталась верхом, но, увидев, как они въехали в усадьбу, стремглав понеслась домой - мне ужасно не терпелось стать женой Рэндольфа, и я от души обрадовалась его визиту. Я знала, что их пригласят в гостиную, в которую вели застекленные двери из сада. Двери были открыты, и я уже готова была войти, но что-то меня остановило.
Даже сейчас Элис ясно видела слегка колеблемые ветерком синие шторы из узорчатой шелковой ткани, скрывавшие ее от мужчин, и услышала холодный, презрительный голос.
- Из комнаты меня не было видно. Приятель Рэндольфа спросил у него, с какой стати ему взбрело в голову жениться на.., такой Длинной Мег, как я, да еще и с тяжелым характером. Он сказал, что во мне добрых десять футов роста, такая верста, состоящая из одних костей, не согреет мужчину ночью и что женщина с характером будет держать своего муженька под каблуком. Это уже само по себе было ужасно неприятно. - Элис зябко передернула плечами. Но дальше все стало еще хуже. Я по наивности ожидала, что Рэндольф станет меня защищать, - он ведь довольно часто говорил, что любит меня. Однако вместо этого он.., сказал, что женится исключительно ради денег и что, завладев моим состоянием, уж как-нибудь меня обломает.
Элис, которую весь этот кошмар уже много лет мучил по ночам, и сейчас почувствовала себя так, словно кто-то ударил ее ножом в живот и повернул лезвие в ране. К ее изумлению, Реджи, будто почувствовав это, положил ладонь ей именно туда, где гнездилась боль.
- Крепись, Элли, - мягко сказал он, и она ощутила, как из-под его ладони по телу расходятся волны успокаивающего тепла.
Овладев собой, Элис открыла глаза и сказала со спокойствием, которое еще какой-нибудь час назад казалось ей невозможным:
- Все это достаточно тривиально. Тебе приходилось переживать вещи пострашнее.
- Не следует недооценивать собственную боль, - твердо ответил Реджи. Каким бы мелким и незначительным ни казалось событие, спровоцировавшее ее, важно то, насколько глубока душевная рана. Когда тебя предает любимый мужчина и при этом еще уничижительно отзывается - это очень серьезная, по-настоящему страшная травма.
Элис прижалась лицом к плечу Реджи. Она почувствовала, как тугой узел внутри ее ослабевает и распускается, и поняла, что, хотя минувшее навсегда оставило шрам в ее душе, оно больше не имеет над ней власти. Реджи лежал неподвижно, крепко прижимая ее к себе. Элис невольно задалась вопросом, откуда ему так много известно о душевной боли и о том, как ее лечить, но это был риторический вопрос - она достаточно хорошо была знакома с Реджи, чтобы понять: все это он узнал, пройдя весьма суровую жизненную школу.
На душе стало легко, как в молодости. Элис с улыбкой сказала:
- Спасибо тебе.
- Тебе лучше? - осведомился Реджи, с нежностью глядя на нее, и, дождавшись кивка, спросил:
- И что же случилось после того, как ты подслушала разговор тех двух молодых балбесов?
Радостное настроение Элис угасло.
- Я снова вскочила в седло, ускакала в самый дальний конец имения и не возвращалась домой до самой темноты. Рэндольф и его приятель, не дождавшись меня, уехали. Я отправилась прямиком к отцу и заявила, что не выйду замуж за Рэндольфа даже в том случае, если он будет последним мужчиной на земле.
Элис била нервная дрожь. Реджи накинул на нее одеяло по самые плечи и заботливо подоткнул со всех сторон. Глубоко вздохнув, она продолжила свой рассказ:
- Мы ужасно поругались. Поняв, что я не собираюсь объяснять ему причины столь неожиданного решения, он посчитал, что причина его заключается в моей глупости и представляет собой не что иное, как каприз. Но я не могла сказать ему, что произошло, - просто не могла.
- Это вполне естественно.
Почувствовав, что он ее понимает, Элис немного расслабилась.
- Отец пришел в бешенство и заявил, что я ему не дочь и что, если я не выйду замуж за Рэндольфа, он лишит меня наследства. После этого он запер меня в моей комнате.
- И посадил на хлеб и воду?
Элис слабо улыбнулась.
- Я слишком мало пробыла взаперти, чтобы узнать, каким должен был быть рацион узницы. Надев бриджи, я собрала все деньги, какие у меня были, и всю одежду, которую могла унести с собой. В полночь я сбежала, спустившись из окна по веревке, сделанной из связанных простыней, - прямо как в каком-нибудь романе. Разница состояла только в том, что я бежала не к мужчине, а от него.
- Точнее, от двух мужчин. Если бы твой отец проявил больше понимания, разве ты решилась бы бежать из дома? - спокойно спросил Реджи.
- Нет, - печально констатировала Элис. - Многим женщинам разбивали сердца, но они как-то выживали. Пережить предательство отца мне было гораздо тяжелее, чем предательство Рэндольфа. Отец был для меня некоей основой жизни, ее центром, - сказала она, чувствуя, что эта рана в ее душе никогда не зарубцуется. - После того как я сбежала, со мной произошла уже совершенно ужасная вещь. Ты ведь убедился в том, что я не девственница.
Реджи осторожно погладил ее по плечу и положил руку ей на сердце.
- Элли, ты не должна мне ничего объяснять. Ты стала такой, какая ты есть, потому что ты живой человек, а человеку свойственно совершать ошибки. Не надо извиняться за свое прошлое.
- Но я хочу рассказать. Сама не могу понять, зачем я тогда это сделала. Может, ты поймешь. - Элис закрыла глаза, лицо ее стало жестким. Через два дня после побега, вечером, я оказалась на постоялом дворе. В это время я уже снова была в женском платье. Проходя по коридору к своей комнате, я встретила другого постояльца - какого-то торговца. Он был пьян как сапожник. Так вот, этот торговец сделал мне грязное предложение. - Элис закусила губу, но усилием воли заставила себя продолжать:
- И я согласилась.
У незнакомца было зловонное дыхание, он был неуклюж и груб, и его совершенно не заботило то, что Элис - девственница. Однако она, несмотря на все это, лежала молча, не сопротивляясь и вообще не двигаясь, и позволила ему овладеть ею.
- Должно быть, я потеряла рассудок. Все очень быстро закончилось. Мне кажется, тот тип был слишком пьян, чтобы понять, что происходит, и что-либо запомнить.
- Ты хочешь, чтобы я нашел и убил его за то, что он с тобой сделал? Голос Реджи звучал вкрадчиво.
- Нет! - Элис разразилась истерическим смехом. - Он вовсе не насиловал меня. Во всем была виновата только я. Реджи еще крепче прижал ее к себе.
- Это могло навсегда отбить у тебя охоту к физической близости с мужчиной.
- Да, ты прав. После этого я стала презирать себя. - Элис уставилась на Реджи широко раскрытыми, умоляющими глазами. - Может, ты мне скажешь, почему я совершила такой ужасный, гнусный поступок?
- Твоему женскому самолюбию был нанесен жестокий удар, - без промедления ответил Реджи. - Ты сделала это в пику отцу и Рэндольфу, понимая, что оба пришли бы в бешенство, узнав о твоем поступке. - Губы Реджи искривились. - К сожалению, в результате где-то глубоко в твоем мозгу засела мысль, будто захотеть тебя может только тот, кто в стельку пьян.
- Реджи, откуда ты столько знаешь о людях? - спросила Элис после долгой паузы.
- Я начал наблюдать за людьми, будучи еще совсем молодым. Кроме того, благодаря собственным усилиям я стал чем-то вроде эксперта в теории и практике самоуничтожения, - суховато заметил Реджи. - Насколько я понимаю, после того случая на постоялом дворе ты решила, что больше не станешь иметь дело с мужчинами, и встала на путь покаяния, отдав всю себя работе. Но ты была не в силах задавить в себе природный темперамент.
- Ты снова угадал, - усмехнулась Элис. - Мне всегда нравились мужчины, но после той ночи на постоялом дворе я обрекла себя на судьбу старой девы. Мужчина, которого я любила, отверг и предал меня, а после того, что я натворила, кому я была нужна? В течение нескольких часов я находилась на грани самоубийства, чем бы это ни грозило моей бессмертной душе. Я даже обрезала волосы и сожгла их.
Вздрогнув от неприятных воспоминаний, Элис теснее прижалась к Реджи близость его мощного тела была ей удивительно приятна.
- И что же заставили тебя отойти от края пропасти? - поинтересовался он.
- На следующий день меня нашел конюх. Он видел меня после того, как я подслушала разговор Рэндольфа с приятелем, и понял, что случилось что-то ужасное. На следующее утро он обнаружил, что лошадь исчезла, и отправился на поиски, никому ничего не сказав. Думаю, ему казалось, что, если он сумеет разыскать меня достаточно быстро, то сможет уговорить меня вернуться прежде, чем разразится скандал. Но он нашел меня только через несколько дней после побега, и я отказалась возвращаться домой. Он заявил, что не станет меня к этому принуждать, но и не бросит в беде.
- Можешь не говорить - это был Джейми Палмер.
- Да, именно он. Мы с ним всегда были друзьями. У него не было семьи, и потому ему было вовсе не обязательно возвращаться в поместье моего отца. Короче говоря, он остался со мной. Я была ему очень благодарна - очень важно иметь рядом человека, неравнодушного к твоей судьбе. - Элис улыбнулась. - Вначале я получила место преподавательницы истории и латыни в небольшой школе неподалеку отсюда, а Джейми нашел себе работу на конюшне. Позже я стала гувернанткой в доме миссис Спенсер. Джейми тоже перебрался на другое место, поближе ко мне. Когда, уже став управляющей в Стрикленде, я открыла фабрику керамических изделий, мне потребовался человек, которому можно было бы доверить контроль за ее работой, и Джейми согласился занять должность мастера, хотя и предпочитал иметь дело с лошадьми. Он настоящий друг.
- Он тебя любит? - спросил Реджи, стараясь, чтобы по его голосу нельзя было угадать, что он ревнует.
Элис с некоторым сожалением покачала головой:
- Он никогда не видел во мне женщину. Для него я была молодая хозяйка, существо из другого мира, совершенно недостижимое и непостижимое. Даже когда я стала наемной работницей, ничто не изменилось. Несколько лет назад он женился на девушке из рода Геральдов. Это милое создание подходит ему куда лучше, чем я. - Элис резко выдохнула. - Ну а все остальное тебе известно.
- Ты никогда не думала о том, чтобы вернуться домой, к отцу?
- Никогда, - отрезала Элис, и по интонации, с которой было произнесено это единственное слово, Реджи понял, что ее решение окончательное.
- Если бы ты ненавидела его, мне была бы понятна твоя позиция. Но, насколько могу судить, дело обстоит не так, - заметил Реджи. - Неужели ты не хочешь с ним помириться? Он ведь не будет жить вечно - возможно, его уже и сейчас нет в живых.
- Он жив.
- Почему ты так в этом уверена?
- Если бы он умер, я бы об этом узнала.
Каждое слово нужно было буквально вытаскивать из нее клещами. Реджи, однако, решил продолжить попытки ее разговорить - что-что, а это он умел.
- Элли, жить, затаив в сердце гнев и обиду, очень тяжело. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
- Что тебя больше интересует - моя душа или наследство, которое я могу получить? - зло осведомилась Элис.
- Это ты зря, - спокойно заметил он. - Хотя лорд Маркхэм и назвал меня охотником за состояниями, любому непредвзятому человеку ясно, что, поставь я целью заарканить богатую наследницу, я без труда добился бы своего.
- Не сердись, - виновато улыбнулась Элис. - Я не права, и мне не следовало этого говорить. Но я никогда не смогу вернуться в родной дом. Никогда.
- Потому что твой отец никогда не простит тебя?
- Дело не только в этом, - ответила Элис, глядя в потолок. - Главное, что я не могу простить его. В тот единственный раз, когда мне были действительно необходимы его понимание и его любовь, он меня предал. Голос Элис задрожал. - Можно называть это гордостью, или упрямством, или просто злопамятностью, но я никогда не вернусь и не стану просить у него прошения - даже если бы я знала, что он восстановит меня в правах наследницы. Даже когда он умрет, я не вернусь обратно.
Реджи было прекрасно известно, что такое злопамятность, - в этом вопросе его тоже можно было назвать экспертом, - но он решил продолжить разговор о перспективах возвращения Элис в родной дом.
- А если бы он тебя попросил об этом, ты бы вернулась?
- Мой отец никогда не признавал своих ошибок и за всю жизнь ни разу ни перед кем не извинился. - В голосе Элис звучали усталость и печаль. - Он ни за что не станет меня об этом просить, - с горечью подытожила она.
- Жаль, что ты не ненавидишь своего отца, - мягко проговорил Реджи. Тебе было бы легче. Элис разом посуровела.
- Мне не нужны ни мой отец, ни его деньги. Я сама в состоянии заработать себе на жизнь, и дела мои идут не так уж плохо.
- Что правда, то правда, - согласился Реджи, осторожно откидывая прядь волос с ее лица. Прекрасная, упрямая, гордая леди Элис, с нежностью подумал он. То, что совсем недавно произошло между ними, доставило ему огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение, и дело отнюдь не в том, что он давно не был в постели с женщиной.
Реджи невольно скривился при воспоминании о Стелле и о совершенном с ней грубом и отвратительном акте, который иначе, как совокуплением, и назвать было нельзя. Сейчас, когда он держал в объятиях Элис, ему было мерзко даже думать об этом. Его близость с Элис была настоящим чудом, открытием, вызвавшим в памяти тот день, когда он впервые узнал, что такое физическая любовь, и его первую женщину - добродушную, пышущую здоровьем работницу молочной фермы. Впрочем, Реджи тут же отогнал эти мысли - теперь единственной женщиной для него была Элис.
Может, наступил самый подходящий момент, чтобы сделать ей предложение? Эта мысль давно уже зрела в его сознании. Правда, до сегодняшнего дня он считал, что ему не следует торопиться с этим, сначала нужно продемонстрировать мисс Уэстон, что он бросил пить окончательно и бесповоротно. Однако события этого вечера резко меняли дело. Было ясно, что они больше не смогут жить под одной крышей, не будучи при этом любовниками.
Дэвенпорт был почти уверен, что Элис согласится выйти за него замуж. Она явно неравнодушна к нему, любит Стрикленд и, кроме того, хочет иметь собственных детей. Разумеется, и он тоже любил Элис. Странно, что он понял это только сейчас. Но сейчас ему больше всего на свете хотелось, чтобы Элис Уэстон стала его женой и оставалась рядом с ним до самой смерти.
Реджи еще никогда никому не делал предложения, но теперь был полон решимости предложить Элис руку и сердце, надеясь, что искренность его чувств в какой-то степени компенсирует недостаток опыта. Но прежде чем он успел открыть рот, обрывки информации стали складываться в его сознании в поразительную картину.
Однажды Джулиан рассказал ему о том, что у герцога Дэрвестонского была наследница-дочь, которая впоследствии исчезла и которая до своего исчезновения была помолвлена с младшим сыном маркиза Кинросского. Младшим сыном маркиза Кинросского бью лорд Рэндольф Леннокс - Реджи был с ним шапочно знаком. Мужчина довольно приятной внешности, на несколько лет моложе Дэвенпорта, он являл собой образец благонамеренного джентльмена, состоящего из одних достоинств. Идеальная партия для девушки, которая со временем должна была стать герцогиней. Дэвенпорт вспомнил и о том, что, по словам Джулиана, дочь герцога Дэрвестонского якобы сбежала с конюхом двенадцать лет назад, в восемнадцатилетнем возрасте.
Реджи почувствовал, что его вдруг словно захлестнуло ледяной волной. Совпадений было слишком много, а из этого следовало, что скорее всего Элли, его Элли, как раз и была сбежавшей дочерью герцога Дэрвестонского, его единственным ребенком. Следующим в очереди наследников герцога стоял двоюродный брат Элис - Джордж Блейкфорд. Элис недаром сказала, что у Блейкфорда были причины для того, чтобы попытаться убить ее. Титул герцога и наследство Дэрвестона могли стать непосильным искушением даже для человека с более твердыми принципами, чем Джордж Блейкфорд. Реджи вынужден был признать, что, по всей видимости, именно его неосторожные слова привели Блейкфорда в Дорсетшир. Хотя доказать это было невозможно, Реджи готов был поспорить на тысячу фунтов, что пожар, уничтоживший Роуз-Холл, - дело рук кузена Элис.
- Что это у тебя такое серьезное лицо? - прервала Элис размышления Дэвенпорта.
Реджи взглянул в ее лицо. Получалось, что он. Проклятие рода Дэвенпортов, лежит в постели с самой богатой наследницей Англии. В Лондоне ему подобные господа не удостаивались приглашения на бал по поводу первого выхода в свет таких девушек, как Элис. Неудивительно, что Элис, заняв должность управляющего имением, чувствовала себя как рыба в воде. Умение отдавать распоряжения было у нее в крови, поскольку она воспитывалась как будущая владычица империи Дэрвестонов - королевства в королевстве. Леди Элис - скорее всего ее стали так называть после того, как это обращение по рассеянности употребил Джейми Палмер.
Если бы она ненавидела своего отца! Дэвенпорту, однако, было совершенно ясно, что Элис тяготит ее жизнь вдали от дома. Хотя сама Элис была убеждена, что герцог Дэрвестонский никогда не примет блудную дочь обратно, Реджи считал, что она ошибается.
За какую-нибудь минуту его планы коренным образом изменились. Приняв тяжелое для себя решение, он собрал в кулак всю свою силу воли и изобразил на лице улыбку.
- Я просто пытался подсчитать, сколько раз мы еще сможем повторить то, чем занимались, учитывая, что тебе придется уйти к себе, чтобы не навредить своей репутации.
- Ты никогда этого не узнаешь, пока не попробуешь, - озорно улыбнулась Элис.
- Ты права. Хватит разговоров.
Реджи крепко прижался губами к ее губам. Сегодня Элис еще была с ним и принадлежала ему, и Реджи был полон решимости сделать так, чтобы ни он сам, ни его любимая никогда не забыли эту ночь.
За те часы, что они были вместе, каждый из них сделал множество открытий. Чем больше удовольствия Реджи дарил Элис, тем больше наслаждения дарила ему она, радуясь тому, что узнала, что значит любить и быть любимой, и чувствуя, что теперь ей не страшно умереть. Ей очень хотелось сказать Реджи, что она любит его, что ни один другой мужчина никогда не завоевывал и не завоюет ее сердце и душу, не обладал и не будет обладать ее телом так, как он. Но она молчала, боясь испортить словами их чудную, незабываемую ночь.
Эта ночь помогла им распутать еще один узелок непонимания, все еще существовавший между ними. Прижавшись щекой к груди Реджи после очередного взрыва страсти, Элис неожиданно для себя самой прошептала:
- Кроме ребенка Джилли, сколько еще у тебя может быть детей?
Реджи озадаченно поднял голову с подушки.
- О чем ты?
Раз уж она затронула эту тему, ей ничего не оставалось, кроме как продолжать не очень приятный разговор. Элис пояснила, что она имеет в виду.
- Почему ты решила, что отец ребенка Джилли - я? - спросил Реджи, в голосе которого звучал не гнев, а скорее любопытство.
- Я видела, как однажды ночью она выходила из твоей комнаты. И ты разрешил ей остаться в имении и продолжать работать, несмотря на беременность. Мэй Геральд по этому поводу сказала, что немногие мужчины в состоянии проявить такую терпимость.
- Понимаю, - пробормотал Реджи. Объяснения Элис, по всей видимости, порядком его позабавили. - Но в данном случае я полностью отвергаю все обвинения. Гарантирую, что ее ребенок появится на свет не через девять месяцев после моего прибытия в Стрикленд, а значительно раньше.
После этого он рассказал Элис об отчаянной попытке горничной вступить с ним в любовную связь с тем, чтобы приписать ему отцовство. Выслушав Реджи, Элис была удивлена, но в то же время почувствовала огромное облегчение.
- Значит, ты не платил Маку Куперу, чтобы сплавить ему Джилли?
- Не стоит делиться этим предположением с Маком, не то он может забыть о том, что ты - леди, - предостерег Реджи. - Идея женитьбы на Джилли принадлежит ему, и он очень гордится собой.
- Вот как, - пристыженно пробормотала Элис. Наступила долгая пауза, которую в конце концов прервал Реджи, решивший все же ответить на заданный ему вопрос.
- В течение многих лет я предпринимал необходимые предосторожности, чтобы не плодить незаконнорожденных детей. Мне бы не хотелось, чтобы мой ребенок жил жизнью отверженного. Но однажды я, судя по всему, все же не уберегся.
Элис посмотрела на бесстрастный профиль Реджи, тускло освещенный слабым язычком пламени последней догорающей свечи.
- Значит, ты не знаешь точно, родился ребенок или нет? - спросила она.
- У меня был роман с одной леди - она состоит в партии вигов, которая в жизни придерживалась столь же либеральных принципов, как и в политике. Первых двух детей она родила от мужа. После этого, как мне кажется, для нее стало делом чести, чтобы отцом каждого следующего ее ребенка был не он, а какой-нибудь другой мужчина, причем повторений в этом Деле она не допускала. Через несколько лет после того, как наш роман закончился, я встретил ее в парке в окружении детишек. Среди них была девочка, внешне немного похожая на меня. Я навел справки об этой бедняжке. Если судить по возрасту, она вполне может быть моей дочерью.
- А что, та женщина тебе ничего не сказала? Реджи пожал плечами:
- Возможно, она и не подозревает, что я отец той девочки. Но даже если это в самом деле моя дочь, что бы я мог поделать? Она растет в благополучной семье, в условиях, которые я вряд ли смог бы ей обеспечить. Ее родители - по-своему неплохие люди. С моей стороны было бы жестоко рушить ее уже сложившуюся, устоявшуюся жизнь.
По тому, каким хриплым вдруг стал голос Реджи, нетрудно было понять, как тяжело ему сознавать, что его дочь навсегда для него потеряна. "Может быть, - подумала Элис, - ему стало бы легче, если бы он стал отцом еще одного ребенка, которого воспитал бы сам, научив его преодолевать встречающиеся в жизни препятствия и трудности, - он, человек, в свое время лишенный столь необходимой ему помощи и поддержки?"
Элис всегда хотела иметь детей, но теперь - она сама удивилась этому единственным человеком, от которого она согласилась бы их рожать, был Реджинальд Дэвенпорт.
Впрочем, одернула она себя, мечтать об этом слишком рано. Она поняла, что нравится Реджи и что он в самом деле испытывает к ней сильнейшее физическое влечение. Возможно, решила Элис, со временем это может перерасти у него в более глубокое чувство. Она бы дорого дала, чтобы завоевать его сердце, а самый лучший способ добиться любви повесы - это доставить ему удовольствие в постели.
И хотя восходящее солнце уже окрасило восточный край неба в розовый цвет, Элис принялась демонстрировать своему любимому все, чему она научилась за прошедшую ночь, отдаваясь ему со всей копившейся долгие годы страстью и ничуть не уступая ему в желании изведать наслаждение, которое могут доставить друг другу мужчина и женщина. В эти бесконечные минуты, когда она то и дело проваливалась в сладкую бездонную пропасть, ей стало казаться, что их с Реджи и в самом деле объединяет не что иное, как любовь.
Глава 24
Поцеловав на прощание Реджи, Элис ушла от него буквально за несколько минут до того, как в доме началась обычная утренняя суета. Вскоре в комнату Элис вошла горничная с чашкой кофе на подносе.
Выпив кофе, она встала и оделась, после чего не без труда заставила себя взглянуть в зеркало. Несколько мгновений она видела перед собой красавицу, которой восхищался Реджи, но затем чары рассеялись, и она снова превратилась в Элис Уэстон. Впрочем, нельзя было не заметить, что глаза у нее сияют и вид чрезвычайно довольный и счастливый.
Тихонько насвистывая, она вышла из комнаты, жалея о том, что весь день будет вынуждена провести в дальнем конце поместья и не увидит Реджи до самого обеда. Занимаясь привычными делами, она то и дело ловила себя на том, что тупо смотрит куда-то в пространство и улыбается.
Ближе к полудню Элис вернулась к себе в контору и с замиранием сердца обнаружила на своем столе письмо, надписанное четким почерком Дэвенпорта. Неужели после того, что произошло между ними ночью, он решил ее уволить? В течение нескольких минут Элис смотрела на письмо, не решаясь его вскрыть, но наконец пересилила себя и, сломав сургучную печать, развернула лист бумаги и принялась читать.
- Так что случилось, Элли? - снова спросил Дэвенпорт. - Я буду задавать тебе этот вопрос снова и снова.
- Я не смогу ничего объяснить, не рассказав тебе историю своей жизни.
- В таком, случае приступай к рассказу, потому что я не встану с этой постели, пока не услышу всего.
Мужчинам не понять того, что происходит в женской душе. Внезапно Элис страстно захотелось рассказать Реджи свою историю - без конкретных имен, одну лишь суть всего того, что с ней произошло и в результате чего она стала управляющей имения Стрикленд.
- Я была единственным ребенком в.., весьма процветающей и благополучной семье. Моя мать умерла, когда я была еще совсем маленькой. Отец больше не женился и обращался со мной скорее как с сыном, нежели как с дочерью. Именно поэтому я еще в детстве много узнала о сельском хозяйстве. Мы с отцом были очень близки. Он жесткий, властный человек, и между нами нередко случались серьезные стычки, но.., мы хорошо понимали друг друга.
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я обручилась с одним молодым человеком. Все говорили, что мы замечательная пара. Я просто обожала Рэндольфа, мой отец ему благоволил, а сам Рэндольф делал вид, что влюблен в меня.
Элис ненадолго замолчала - у нее перехватило дыхание.
- Делал вид? - переспросил Реджи.
- Как-то раз, за несколько недель до свадьбы, он неожиданно приехал к нам вместе с другом. Я каталась верхом, но, увидев, как они въехали в усадьбу, стремглав понеслась домой - мне ужасно не терпелось стать женой Рэндольфа, и я от души обрадовалась его визиту. Я знала, что их пригласят в гостиную, в которую вели застекленные двери из сада. Двери были открыты, и я уже готова была войти, но что-то меня остановило.
Даже сейчас Элис ясно видела слегка колеблемые ветерком синие шторы из узорчатой шелковой ткани, скрывавшие ее от мужчин, и услышала холодный, презрительный голос.
- Из комнаты меня не было видно. Приятель Рэндольфа спросил у него, с какой стати ему взбрело в голову жениться на.., такой Длинной Мег, как я, да еще и с тяжелым характером. Он сказал, что во мне добрых десять футов роста, такая верста, состоящая из одних костей, не согреет мужчину ночью и что женщина с характером будет держать своего муженька под каблуком. Это уже само по себе было ужасно неприятно. - Элис зябко передернула плечами. Но дальше все стало еще хуже. Я по наивности ожидала, что Рэндольф станет меня защищать, - он ведь довольно часто говорил, что любит меня. Однако вместо этого он.., сказал, что женится исключительно ради денег и что, завладев моим состоянием, уж как-нибудь меня обломает.
Элис, которую весь этот кошмар уже много лет мучил по ночам, и сейчас почувствовала себя так, словно кто-то ударил ее ножом в живот и повернул лезвие в ране. К ее изумлению, Реджи, будто почувствовав это, положил ладонь ей именно туда, где гнездилась боль.
- Крепись, Элли, - мягко сказал он, и она ощутила, как из-под его ладони по телу расходятся волны успокаивающего тепла.
Овладев собой, Элис открыла глаза и сказала со спокойствием, которое еще какой-нибудь час назад казалось ей невозможным:
- Все это достаточно тривиально. Тебе приходилось переживать вещи пострашнее.
- Не следует недооценивать собственную боль, - твердо ответил Реджи. Каким бы мелким и незначительным ни казалось событие, спровоцировавшее ее, важно то, насколько глубока душевная рана. Когда тебя предает любимый мужчина и при этом еще уничижительно отзывается - это очень серьезная, по-настоящему страшная травма.
Элис прижалась лицом к плечу Реджи. Она почувствовала, как тугой узел внутри ее ослабевает и распускается, и поняла, что, хотя минувшее навсегда оставило шрам в ее душе, оно больше не имеет над ней власти. Реджи лежал неподвижно, крепко прижимая ее к себе. Элис невольно задалась вопросом, откуда ему так много известно о душевной боли и о том, как ее лечить, но это был риторический вопрос - она достаточно хорошо была знакома с Реджи, чтобы понять: все это он узнал, пройдя весьма суровую жизненную школу.
На душе стало легко, как в молодости. Элис с улыбкой сказала:
- Спасибо тебе.
- Тебе лучше? - осведомился Реджи, с нежностью глядя на нее, и, дождавшись кивка, спросил:
- И что же случилось после того, как ты подслушала разговор тех двух молодых балбесов?
Радостное настроение Элис угасло.
- Я снова вскочила в седло, ускакала в самый дальний конец имения и не возвращалась домой до самой темноты. Рэндольф и его приятель, не дождавшись меня, уехали. Я отправилась прямиком к отцу и заявила, что не выйду замуж за Рэндольфа даже в том случае, если он будет последним мужчиной на земле.
Элис била нервная дрожь. Реджи накинул на нее одеяло по самые плечи и заботливо подоткнул со всех сторон. Глубоко вздохнув, она продолжила свой рассказ:
- Мы ужасно поругались. Поняв, что я не собираюсь объяснять ему причины столь неожиданного решения, он посчитал, что причина его заключается в моей глупости и представляет собой не что иное, как каприз. Но я не могла сказать ему, что произошло, - просто не могла.
- Это вполне естественно.
Почувствовав, что он ее понимает, Элис немного расслабилась.
- Отец пришел в бешенство и заявил, что я ему не дочь и что, если я не выйду замуж за Рэндольфа, он лишит меня наследства. После этого он запер меня в моей комнате.
- И посадил на хлеб и воду?
Элис слабо улыбнулась.
- Я слишком мало пробыла взаперти, чтобы узнать, каким должен был быть рацион узницы. Надев бриджи, я собрала все деньги, какие у меня были, и всю одежду, которую могла унести с собой. В полночь я сбежала, спустившись из окна по веревке, сделанной из связанных простыней, - прямо как в каком-нибудь романе. Разница состояла только в том, что я бежала не к мужчине, а от него.
- Точнее, от двух мужчин. Если бы твой отец проявил больше понимания, разве ты решилась бы бежать из дома? - спокойно спросил Реджи.
- Нет, - печально констатировала Элис. - Многим женщинам разбивали сердца, но они как-то выживали. Пережить предательство отца мне было гораздо тяжелее, чем предательство Рэндольфа. Отец был для меня некоей основой жизни, ее центром, - сказала она, чувствуя, что эта рана в ее душе никогда не зарубцуется. - После того как я сбежала, со мной произошла уже совершенно ужасная вещь. Ты ведь убедился в том, что я не девственница.
Реджи осторожно погладил ее по плечу и положил руку ей на сердце.
- Элли, ты не должна мне ничего объяснять. Ты стала такой, какая ты есть, потому что ты живой человек, а человеку свойственно совершать ошибки. Не надо извиняться за свое прошлое.
- Но я хочу рассказать. Сама не могу понять, зачем я тогда это сделала. Может, ты поймешь. - Элис закрыла глаза, лицо ее стало жестким. Через два дня после побега, вечером, я оказалась на постоялом дворе. В это время я уже снова была в женском платье. Проходя по коридору к своей комнате, я встретила другого постояльца - какого-то торговца. Он был пьян как сапожник. Так вот, этот торговец сделал мне грязное предложение. - Элис закусила губу, но усилием воли заставила себя продолжать:
- И я согласилась.
У незнакомца было зловонное дыхание, он был неуклюж и груб, и его совершенно не заботило то, что Элис - девственница. Однако она, несмотря на все это, лежала молча, не сопротивляясь и вообще не двигаясь, и позволила ему овладеть ею.
- Должно быть, я потеряла рассудок. Все очень быстро закончилось. Мне кажется, тот тип был слишком пьян, чтобы понять, что происходит, и что-либо запомнить.
- Ты хочешь, чтобы я нашел и убил его за то, что он с тобой сделал? Голос Реджи звучал вкрадчиво.
- Нет! - Элис разразилась истерическим смехом. - Он вовсе не насиловал меня. Во всем была виновата только я. Реджи еще крепче прижал ее к себе.
- Это могло навсегда отбить у тебя охоту к физической близости с мужчиной.
- Да, ты прав. После этого я стала презирать себя. - Элис уставилась на Реджи широко раскрытыми, умоляющими глазами. - Может, ты мне скажешь, почему я совершила такой ужасный, гнусный поступок?
- Твоему женскому самолюбию был нанесен жестокий удар, - без промедления ответил Реджи. - Ты сделала это в пику отцу и Рэндольфу, понимая, что оба пришли бы в бешенство, узнав о твоем поступке. - Губы Реджи искривились. - К сожалению, в результате где-то глубоко в твоем мозгу засела мысль, будто захотеть тебя может только тот, кто в стельку пьян.
- Реджи, откуда ты столько знаешь о людях? - спросила Элис после долгой паузы.
- Я начал наблюдать за людьми, будучи еще совсем молодым. Кроме того, благодаря собственным усилиям я стал чем-то вроде эксперта в теории и практике самоуничтожения, - суховато заметил Реджи. - Насколько я понимаю, после того случая на постоялом дворе ты решила, что больше не станешь иметь дело с мужчинами, и встала на путь покаяния, отдав всю себя работе. Но ты была не в силах задавить в себе природный темперамент.
- Ты снова угадал, - усмехнулась Элис. - Мне всегда нравились мужчины, но после той ночи на постоялом дворе я обрекла себя на судьбу старой девы. Мужчина, которого я любила, отверг и предал меня, а после того, что я натворила, кому я была нужна? В течение нескольких часов я находилась на грани самоубийства, чем бы это ни грозило моей бессмертной душе. Я даже обрезала волосы и сожгла их.
Вздрогнув от неприятных воспоминаний, Элис теснее прижалась к Реджи близость его мощного тела была ей удивительно приятна.
- И что же заставили тебя отойти от края пропасти? - поинтересовался он.
- На следующий день меня нашел конюх. Он видел меня после того, как я подслушала разговор Рэндольфа с приятелем, и понял, что случилось что-то ужасное. На следующее утро он обнаружил, что лошадь исчезла, и отправился на поиски, никому ничего не сказав. Думаю, ему казалось, что, если он сумеет разыскать меня достаточно быстро, то сможет уговорить меня вернуться прежде, чем разразится скандал. Но он нашел меня только через несколько дней после побега, и я отказалась возвращаться домой. Он заявил, что не станет меня к этому принуждать, но и не бросит в беде.
- Можешь не говорить - это был Джейми Палмер.
- Да, именно он. Мы с ним всегда были друзьями. У него не было семьи, и потому ему было вовсе не обязательно возвращаться в поместье моего отца. Короче говоря, он остался со мной. Я была ему очень благодарна - очень важно иметь рядом человека, неравнодушного к твоей судьбе. - Элис улыбнулась. - Вначале я получила место преподавательницы истории и латыни в небольшой школе неподалеку отсюда, а Джейми нашел себе работу на конюшне. Позже я стала гувернанткой в доме миссис Спенсер. Джейми тоже перебрался на другое место, поближе ко мне. Когда, уже став управляющей в Стрикленде, я открыла фабрику керамических изделий, мне потребовался человек, которому можно было бы доверить контроль за ее работой, и Джейми согласился занять должность мастера, хотя и предпочитал иметь дело с лошадьми. Он настоящий друг.
- Он тебя любит? - спросил Реджи, стараясь, чтобы по его голосу нельзя было угадать, что он ревнует.
Элис с некоторым сожалением покачала головой:
- Он никогда не видел во мне женщину. Для него я была молодая хозяйка, существо из другого мира, совершенно недостижимое и непостижимое. Даже когда я стала наемной работницей, ничто не изменилось. Несколько лет назад он женился на девушке из рода Геральдов. Это милое создание подходит ему куда лучше, чем я. - Элис резко выдохнула. - Ну а все остальное тебе известно.
- Ты никогда не думала о том, чтобы вернуться домой, к отцу?
- Никогда, - отрезала Элис, и по интонации, с которой было произнесено это единственное слово, Реджи понял, что ее решение окончательное.
- Если бы ты ненавидела его, мне была бы понятна твоя позиция. Но, насколько могу судить, дело обстоит не так, - заметил Реджи. - Неужели ты не хочешь с ним помириться? Он ведь не будет жить вечно - возможно, его уже и сейчас нет в живых.
- Он жив.
- Почему ты так в этом уверена?
- Если бы он умер, я бы об этом узнала.
Каждое слово нужно было буквально вытаскивать из нее клещами. Реджи, однако, решил продолжить попытки ее разговорить - что-что, а это он умел.
- Элли, жить, затаив в сердце гнев и обиду, очень тяжело. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
- Что тебя больше интересует - моя душа или наследство, которое я могу получить? - зло осведомилась Элис.
- Это ты зря, - спокойно заметил он. - Хотя лорд Маркхэм и назвал меня охотником за состояниями, любому непредвзятому человеку ясно, что, поставь я целью заарканить богатую наследницу, я без труда добился бы своего.
- Не сердись, - виновато улыбнулась Элис. - Я не права, и мне не следовало этого говорить. Но я никогда не смогу вернуться в родной дом. Никогда.
- Потому что твой отец никогда не простит тебя?
- Дело не только в этом, - ответила Элис, глядя в потолок. - Главное, что я не могу простить его. В тот единственный раз, когда мне были действительно необходимы его понимание и его любовь, он меня предал. Голос Элис задрожал. - Можно называть это гордостью, или упрямством, или просто злопамятностью, но я никогда не вернусь и не стану просить у него прошения - даже если бы я знала, что он восстановит меня в правах наследницы. Даже когда он умрет, я не вернусь обратно.
Реджи было прекрасно известно, что такое злопамятность, - в этом вопросе его тоже можно было назвать экспертом, - но он решил продолжить разговор о перспективах возвращения Элис в родной дом.
- А если бы он тебя попросил об этом, ты бы вернулась?
- Мой отец никогда не признавал своих ошибок и за всю жизнь ни разу ни перед кем не извинился. - В голосе Элис звучали усталость и печаль. - Он ни за что не станет меня об этом просить, - с горечью подытожила она.
- Жаль, что ты не ненавидишь своего отца, - мягко проговорил Реджи. Тебе было бы легче. Элис разом посуровела.
- Мне не нужны ни мой отец, ни его деньги. Я сама в состоянии заработать себе на жизнь, и дела мои идут не так уж плохо.
- Что правда, то правда, - согласился Реджи, осторожно откидывая прядь волос с ее лица. Прекрасная, упрямая, гордая леди Элис, с нежностью подумал он. То, что совсем недавно произошло между ними, доставило ему огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение, и дело отнюдь не в том, что он давно не был в постели с женщиной.
Реджи невольно скривился при воспоминании о Стелле и о совершенном с ней грубом и отвратительном акте, который иначе, как совокуплением, и назвать было нельзя. Сейчас, когда он держал в объятиях Элис, ему было мерзко даже думать об этом. Его близость с Элис была настоящим чудом, открытием, вызвавшим в памяти тот день, когда он впервые узнал, что такое физическая любовь, и его первую женщину - добродушную, пышущую здоровьем работницу молочной фермы. Впрочем, Реджи тут же отогнал эти мысли - теперь единственной женщиной для него была Элис.
Может, наступил самый подходящий момент, чтобы сделать ей предложение? Эта мысль давно уже зрела в его сознании. Правда, до сегодняшнего дня он считал, что ему не следует торопиться с этим, сначала нужно продемонстрировать мисс Уэстон, что он бросил пить окончательно и бесповоротно. Однако события этого вечера резко меняли дело. Было ясно, что они больше не смогут жить под одной крышей, не будучи при этом любовниками.
Дэвенпорт был почти уверен, что Элис согласится выйти за него замуж. Она явно неравнодушна к нему, любит Стрикленд и, кроме того, хочет иметь собственных детей. Разумеется, и он тоже любил Элис. Странно, что он понял это только сейчас. Но сейчас ему больше всего на свете хотелось, чтобы Элис Уэстон стала его женой и оставалась рядом с ним до самой смерти.
Реджи еще никогда никому не делал предложения, но теперь был полон решимости предложить Элис руку и сердце, надеясь, что искренность его чувств в какой-то степени компенсирует недостаток опыта. Но прежде чем он успел открыть рот, обрывки информации стали складываться в его сознании в поразительную картину.
Однажды Джулиан рассказал ему о том, что у герцога Дэрвестонского была наследница-дочь, которая впоследствии исчезла и которая до своего исчезновения была помолвлена с младшим сыном маркиза Кинросского. Младшим сыном маркиза Кинросского бью лорд Рэндольф Леннокс - Реджи был с ним шапочно знаком. Мужчина довольно приятной внешности, на несколько лет моложе Дэвенпорта, он являл собой образец благонамеренного джентльмена, состоящего из одних достоинств. Идеальная партия для девушки, которая со временем должна была стать герцогиней. Дэвенпорт вспомнил и о том, что, по словам Джулиана, дочь герцога Дэрвестонского якобы сбежала с конюхом двенадцать лет назад, в восемнадцатилетнем возрасте.
Реджи почувствовал, что его вдруг словно захлестнуло ледяной волной. Совпадений было слишком много, а из этого следовало, что скорее всего Элли, его Элли, как раз и была сбежавшей дочерью герцога Дэрвестонского, его единственным ребенком. Следующим в очереди наследников герцога стоял двоюродный брат Элис - Джордж Блейкфорд. Элис недаром сказала, что у Блейкфорда были причины для того, чтобы попытаться убить ее. Титул герцога и наследство Дэрвестона могли стать непосильным искушением даже для человека с более твердыми принципами, чем Джордж Блейкфорд. Реджи вынужден был признать, что, по всей видимости, именно его неосторожные слова привели Блейкфорда в Дорсетшир. Хотя доказать это было невозможно, Реджи готов был поспорить на тысячу фунтов, что пожар, уничтоживший Роуз-Холл, - дело рук кузена Элис.
- Что это у тебя такое серьезное лицо? - прервала Элис размышления Дэвенпорта.
Реджи взглянул в ее лицо. Получалось, что он. Проклятие рода Дэвенпортов, лежит в постели с самой богатой наследницей Англии. В Лондоне ему подобные господа не удостаивались приглашения на бал по поводу первого выхода в свет таких девушек, как Элис. Неудивительно, что Элис, заняв должность управляющего имением, чувствовала себя как рыба в воде. Умение отдавать распоряжения было у нее в крови, поскольку она воспитывалась как будущая владычица империи Дэрвестонов - королевства в королевстве. Леди Элис - скорее всего ее стали так называть после того, как это обращение по рассеянности употребил Джейми Палмер.
Если бы она ненавидела своего отца! Дэвенпорту, однако, было совершенно ясно, что Элис тяготит ее жизнь вдали от дома. Хотя сама Элис была убеждена, что герцог Дэрвестонский никогда не примет блудную дочь обратно, Реджи считал, что она ошибается.
За какую-нибудь минуту его планы коренным образом изменились. Приняв тяжелое для себя решение, он собрал в кулак всю свою силу воли и изобразил на лице улыбку.
- Я просто пытался подсчитать, сколько раз мы еще сможем повторить то, чем занимались, учитывая, что тебе придется уйти к себе, чтобы не навредить своей репутации.
- Ты никогда этого не узнаешь, пока не попробуешь, - озорно улыбнулась Элис.
- Ты права. Хватит разговоров.
Реджи крепко прижался губами к ее губам. Сегодня Элис еще была с ним и принадлежала ему, и Реджи был полон решимости сделать так, чтобы ни он сам, ни его любимая никогда не забыли эту ночь.
За те часы, что они были вместе, каждый из них сделал множество открытий. Чем больше удовольствия Реджи дарил Элис, тем больше наслаждения дарила ему она, радуясь тому, что узнала, что значит любить и быть любимой, и чувствуя, что теперь ей не страшно умереть. Ей очень хотелось сказать Реджи, что она любит его, что ни один другой мужчина никогда не завоевывал и не завоюет ее сердце и душу, не обладал и не будет обладать ее телом так, как он. Но она молчала, боясь испортить словами их чудную, незабываемую ночь.
Эта ночь помогла им распутать еще один узелок непонимания, все еще существовавший между ними. Прижавшись щекой к груди Реджи после очередного взрыва страсти, Элис неожиданно для себя самой прошептала:
- Кроме ребенка Джилли, сколько еще у тебя может быть детей?
Реджи озадаченно поднял голову с подушки.
- О чем ты?
Раз уж она затронула эту тему, ей ничего не оставалось, кроме как продолжать не очень приятный разговор. Элис пояснила, что она имеет в виду.
- Почему ты решила, что отец ребенка Джилли - я? - спросил Реджи, в голосе которого звучал не гнев, а скорее любопытство.
- Я видела, как однажды ночью она выходила из твоей комнаты. И ты разрешил ей остаться в имении и продолжать работать, несмотря на беременность. Мэй Геральд по этому поводу сказала, что немногие мужчины в состоянии проявить такую терпимость.
- Понимаю, - пробормотал Реджи. Объяснения Элис, по всей видимости, порядком его позабавили. - Но в данном случае я полностью отвергаю все обвинения. Гарантирую, что ее ребенок появится на свет не через девять месяцев после моего прибытия в Стрикленд, а значительно раньше.
После этого он рассказал Элис об отчаянной попытке горничной вступить с ним в любовную связь с тем, чтобы приписать ему отцовство. Выслушав Реджи, Элис была удивлена, но в то же время почувствовала огромное облегчение.
- Значит, ты не платил Маку Куперу, чтобы сплавить ему Джилли?
- Не стоит делиться этим предположением с Маком, не то он может забыть о том, что ты - леди, - предостерег Реджи. - Идея женитьбы на Джилли принадлежит ему, и он очень гордится собой.
- Вот как, - пристыженно пробормотала Элис. Наступила долгая пауза, которую в конце концов прервал Реджи, решивший все же ответить на заданный ему вопрос.
- В течение многих лет я предпринимал необходимые предосторожности, чтобы не плодить незаконнорожденных детей. Мне бы не хотелось, чтобы мой ребенок жил жизнью отверженного. Но однажды я, судя по всему, все же не уберегся.
Элис посмотрела на бесстрастный профиль Реджи, тускло освещенный слабым язычком пламени последней догорающей свечи.
- Значит, ты не знаешь точно, родился ребенок или нет? - спросила она.
- У меня был роман с одной леди - она состоит в партии вигов, которая в жизни придерживалась столь же либеральных принципов, как и в политике. Первых двух детей она родила от мужа. После этого, как мне кажется, для нее стало делом чести, чтобы отцом каждого следующего ее ребенка был не он, а какой-нибудь другой мужчина, причем повторений в этом Деле она не допускала. Через несколько лет после того, как наш роман закончился, я встретил ее в парке в окружении детишек. Среди них была девочка, внешне немного похожая на меня. Я навел справки об этой бедняжке. Если судить по возрасту, она вполне может быть моей дочерью.
- А что, та женщина тебе ничего не сказала? Реджи пожал плечами:
- Возможно, она и не подозревает, что я отец той девочки. Но даже если это в самом деле моя дочь, что бы я мог поделать? Она растет в благополучной семье, в условиях, которые я вряд ли смог бы ей обеспечить. Ее родители - по-своему неплохие люди. С моей стороны было бы жестоко рушить ее уже сложившуюся, устоявшуюся жизнь.
По тому, каким хриплым вдруг стал голос Реджи, нетрудно было понять, как тяжело ему сознавать, что его дочь навсегда для него потеряна. "Может быть, - подумала Элис, - ему стало бы легче, если бы он стал отцом еще одного ребенка, которого воспитал бы сам, научив его преодолевать встречающиеся в жизни препятствия и трудности, - он, человек, в свое время лишенный столь необходимой ему помощи и поддержки?"
Элис всегда хотела иметь детей, но теперь - она сама удивилась этому единственным человеком, от которого она согласилась бы их рожать, был Реджинальд Дэвенпорт.
Впрочем, одернула она себя, мечтать об этом слишком рано. Она поняла, что нравится Реджи и что он в самом деле испытывает к ней сильнейшее физическое влечение. Возможно, решила Элис, со временем это может перерасти у него в более глубокое чувство. Она бы дорого дала, чтобы завоевать его сердце, а самый лучший способ добиться любви повесы - это доставить ему удовольствие в постели.
И хотя восходящее солнце уже окрасило восточный край неба в розовый цвет, Элис принялась демонстрировать своему любимому все, чему она научилась за прошедшую ночь, отдаваясь ему со всей копившейся долгие годы страстью и ничуть не уступая ему в желании изведать наслаждение, которое могут доставить друг другу мужчина и женщина. В эти бесконечные минуты, когда она то и дело проваливалась в сладкую бездонную пропасть, ей стало казаться, что их с Реджи и в самом деле объединяет не что иное, как любовь.
Глава 24
Поцеловав на прощание Реджи, Элис ушла от него буквально за несколько минут до того, как в доме началась обычная утренняя суета. Вскоре в комнату Элис вошла горничная с чашкой кофе на подносе.
Выпив кофе, она встала и оделась, после чего не без труда заставила себя взглянуть в зеркало. Несколько мгновений она видела перед собой красавицу, которой восхищался Реджи, но затем чары рассеялись, и она снова превратилась в Элис Уэстон. Впрочем, нельзя было не заметить, что глаза у нее сияют и вид чрезвычайно довольный и счастливый.
Тихонько насвистывая, она вышла из комнаты, жалея о том, что весь день будет вынуждена провести в дальнем конце поместья и не увидит Реджи до самого обеда. Занимаясь привычными делами, она то и дело ловила себя на том, что тупо смотрит куда-то в пространство и улыбается.
Ближе к полудню Элис вернулась к себе в контору и с замиранием сердца обнаружила на своем столе письмо, надписанное четким почерком Дэвенпорта. Неужели после того, что произошло между ними ночью, он решил ее уволить? В течение нескольких минут Элис смотрела на письмо, не решаясь его вскрыть, но наконец пересилила себя и, сломав сургучную печать, развернула лист бумаги и принялась читать.