Конечно, способность девушки говорить на этом языке удивила Уорфилда, но способность читать про­сто поразила. За этими знаниями стояло прекрасное образование. Однако нельзя сбрасывать со счетов, что Мериэль вполне могла оказаться уэльской простолю­динкой – ее соотечественники считались грамотны­ми людьми, ценящими образование, но она могла быть кем угодно. Несмотря на кельтскую внешность, де­вушку вполне можно считать нормандкой или полу­кровкой, однако это казалось маловероятным. Нор­мандская знатная дама никак не могла очутиться одна в лесу, да и одежда оставляла желать лучшего.
   Вздохнув, де Лэнси направился к загадочной плен­нице. Вряд ли та могла раскрыть ему тайну своего происхождения – он не знал, а девушка не помнила, но размышляя над ее словами, случайно сорвавши­мися с языка, над поведением, вполне возможно уз­нать правду. Теперь, по крайней мере, Мериэль ниче­го не пытается утаить.
   Девушка улыбнулась при виде входящего белоку­рого ангела, а тому показалось, будто засияло солнце. Не каждый мужчина способен так покорить жен­ское сердце, более того, Адриан считал себя недо­стойным такого отношения, принимая во внимание причиненное ей зло.
   – Как ты себя чувствуешь? Выдержишь ли про­гулку по саду?
   – О да, я сегодня чувствую себя совсем хорошо.
   В глазах Мериэль светилась надежда, а Уорфилд вспомнил свои слова относительно поцелуев: «Мы поговорим об этом позже, когда ты поправишься». Интересно, что победит – его совесть или ее невин­ная чувственность? Спускаясь по лестнице и держа изящную ладонь девушки в своей руке, мужчина по­думал, что не стоит уповать на свою честь. Лорд Адриан счел нужным извиниться:
   – Боюсь, тебе вряд ли понравится сад. Видишь ли, замок только недавно построен, и саду уделялось мало внимания.
   Несмотря на заверения в полном выздоровлении, Мериэль чрезвычайно быстро устала. Молодые люди нашли укромную каменную скамью в тени деревьев, стоящую в уголке большого, обнесенного стеной сада. Живая изгородь из колючего кустарника разделяла пространство на две половины: в одной росли травы, необходимые кухаркам для приправы блюд, фрукто­вые деревья и виноград, а на другой располагались цветочные клумбы с пышными цветами, однако боль­шая часть поросла травой.
   – Да, здесь еще многое нужно сделать, – задумчи­во сказала Мериэль. – Может, построить фонтан? – она указала на участок земли. – Как вы думаете, можно провести сюда воду?
   – Если ты хочешь, я сделаю это.
   – А вокруг него разбить цветочные клумбы и засадить их розами, такими же прекрасными, как эти, —Мериэль поднесла чудесный цветок к лицу и вдохну­ла нежный аромат. Может быть, он пахнет так пре­красно потому, что его подарил Лордадриан? – Но здесь нужно еще посадить фиалки, лилии, маргарит­ки – в общем, много разных цветов, чтобы сад зеле­нел и пестрел красками от ранней весны до поздней осени. Многолетние растения можно на зиму перене­сти в дом, – заметив удивление на лице спутника, девушка смутилась и замолчала. – Простите меня, Лордадриан, за мою болтовню – я не имела права вмешиваться в ваши дела.
   – Не извиняйся, дорогая. Я большую часть времени провожу в сражениях и охране границ, поэтому не ус­певаю смотреть за садом, – мужчина указал на усажен­ные цветами немногочисленные клумбы. – За садом замка должна следить хозяйка. Поскольку ты обнару­жила большие познания в этой области, то можешь заняться этим делом, если оно нравится тебе. И не зови меня «лордадриан». Мне больше нравится Адриан.
   – Адриан – это прозвище? А лорд?
   – Лорд – это титул, – объяснил де Лэнси, сохра­няя серьезное выражение лица, однако в глазах поя­вились искорки. – Мое имя – Адриан де Лэнси.
   – А, это как с Братомпитером. Брат – это тоже титул, а Питер – имя, да?
   – Именно так, но «брат» означает другой титул, – мужчина задумчиво посмотрел на нее. – Ты сразу вспо­минаешь о некоторых вещах, стоит тебе только упомя­нуть о них. Может, если я задам тебе несколько во­просов о твоем прошлом, ты вспомнишь что-нибудь?
   – Хорошая мысль, – Мериэль почесала затылок и терпеливо ждала начала разговора.
   – Ты помнишь, где твой дом?
   Она задумалась, но безрезультатно. Тогда Уорфилд попытался снова.
   – Ты помнишь, как звали твоего отца?
   Опять тот же результат, вернее, его отсутствие. Расстроившись, Мериэль закусила губу.
   – Ты прекрасно владеешь тремя языками, но ка­кой из них твой родной? Ты нормандка? – девушка не ответила, и Адриан продолжил: – Кельтка?
   – Простите меня, – несчастным голосом сказала девушка, жалобно наморщив лоб. – Я не могу ничего сказать. Я помню латынь и то, что нужно делать с цветами, но не помню прошлое.
   – Не волнуйся, дорогая, – быстро произнес Адри­ан, обняв ее за плечи. – Может, память еще вернется к тебе. А если нет, то не вижу особой причины пере­живать.
   Мериэль прильнула к Адриану, чувствуя тепло его тела. В это же самое время у нее возникло странное ощущение, что мужчина испытал облегчение от того, что она мало что помнит. Как такое может быть? Размышляя над этим, девушка пришла к выводу, что в Уорфилде сложилась довольно странная ситуация. Чем больше девушка думала над этим, тем все более необычной она ей казалась.
   – Адриан, можно спросить вас кое о чем?
   – Конечно, о чем пожелаешь. Если смогу, то от­вечу.
   – Как получилось, что ничего не известно ни обо мне, ни о моей семье? Ведь у меня должны быть ро­дные?
   Граф тщательно выбирал слова.
   – Тебя нашли одну в королевском лесу недалеко отсюда. Ты немного пострадала от неудачного падения с лошади и отказывалась говорить о себе, только упомянула, что приехала из Гвайнеда, который находится в Уэльсе. По твоим словам, у твоего брата там неболь­шое хозяйство, еще у тебя есть сестра в Линкольне.
   – Но ведь вы не поверили мне? – уверенно сказа­ла девушка, правильно поняв подоплеку сказанного.
   Уорфилд покачал головой.
   – Ты противоречила самой себе, говорила бессмыс­лицу. Возможно, часть сказанного – правда, но ка­кая, не знаю.
   – Зачем мне было лгать? – возмутившись, вос­кликнула Мериэль. – Не могу поверить, чтобы я бес­причинно сказала неправду.
   – Нет, конечно, у тебя имелась веская причина, но не могу себе представить, какая, – де Лэнси лука­во улыбнулся. – Если я спрошу, то вопрос и будет являться ответом.
   Девушка, нахмурившись, вновь поднесла розу к лицу, вдохнув нежный аромат. Чем больше мужчина говорил, тем больше она смущалась. Но самый глав­ный вопрос еще не был задан. Мериэль нерешитель­но сказала, указав на высокий замок.
   – Я не понимаю своего положения здесь. Это ваше поместье, вы самая важная персона в Уорфилде, а я —таинственная незнакомка, которую вы подобрали в лесу, ничего из себя не представляющая и, к тому же, отъявленная лгунья. Вы уделяете мне много вре­мени и внимания, но почему? Кто я для вас?
   Последовало долгое, напряженное молчание. На­конец Уорфилд сказал:
   – Ты женщина, на которой я хотел жениться.
   Ошеломленная, Мериэль взглянула на собеседни­ка, полагая, что тот шутит, однако чистые, серые гла­за оставались абсолютно серьезными. Видя ее реак­цию, Адриан спросил:
   – Ты помнишь, что такое женитьба, или мне объ­яснить?
   Мериэль с трудом сглотнула и опустила глаза, теребя лепестки розы. Мысль о том, чтобы стать же­ной этого доброго прекрасного человека, заставила ее задрожать от радости.
   – Я… я помню, что это означает. Но почему вы хотите жениться на мне? Насколько я помню, люди обычно женятся на равных себе, поэтому лорд, вла­делец огромного поместья, может вступить в брак со знатной богатой леди, а я совсем не такая. Наверное, я даже не знатная дама.
   Адриан накрыл своими ладонями ее хрупкие руки, останавливая нетерпеливые движения пальцев, пере­биравших лепестки.
   – Мериэль, мне все равно, кто ты по рождению, потому что я полюбил тебя с первого взгляда. Ты казалась такой красивой, обаятельной и свободной, как птица, что я сразу понял – моя жизнь будет пус­та и бессмысленна без тебя.
   Не осмеливаясь поверить в услышанное, Мери­эль подняла глаза и увидела искаженное любовной мукой и страстью лицо мужчины. Это очень смутило ее. Припомнив, как обычно проходят свадьбы и что им предшествует, она спросила.
   – Мы помолвлены?
   – Нет, помолвка еще не объявлена.
   Девушка все мгновенно поняла, и радость исчез­ла с ее лица.
   – Вы сказали, что надеялись сделать меня своей женой, но это было раньше. Значит, теперь вы этого не хотите, да? Вы изменили свое решение, – Мериэль отвела глаза, пытаясь не расплакаться. – Я все пони­маю. Сейчас я не та, что раньше. Вам нужна мудрая и сильная жена, способная управлять замком, – она вновь опустила глаза. – Возможно, даже до несчас­тного случая я не смогла бы этого делать.
   – Я не переменил своего решения, – быстро воз­разил Уорфилд. – Причина, по которой мы так и не были помолвлены, в том, что ты не хотела выходить за меня замуж.
   Отпрянув, словно от удара, Мериэль подняла глаза:
   – Вы шутите, – прошептала она. – Я не могла отказать вам.
   – Нет, я не шучу, – прекрасные губы Адриана искривились в горькой усмешке. – Причем ты отка­зала мне… очень решительно, – он хотел сказать боль­ше, но опомнился и покачал головой. Мериэль почув­ствовала его боль.
   – Если я говорила, что вы ненавистны мне, то вновь солгала, – убежденно заявила девушка. – Могу ничего не помнить, но одно знаю наверняка – так сильно я не могла измениться.
   – Хотелось бы верить этому, – осторожно произ­нес Уорфилд, не отрывая глаз от лица собеседницы.
   Желая уменьшить его боль, де Вер подняла руки и, прижав их к его щекам, притянула голову мужчи­ны к себе. Де Лэнси судорожно вздохнул и сжал ее в объятиях, не в силах больше держать себя в руках.
   Теперь Мериэль нашла подтверждение своей до­гадки, что будет гораздо приятнее, если двое человек прижмутся друг к другу губами, нежели обычный дру­жеский поцелуй в щеку или лоб. Новое, незнакомое ощущение наполнило ее невыразимой радостью, отк­рыв целый мир неведомых ранее чувств.
   Помня о собственной неопытности, девушка сле­довала примеру Адриана, приоткрыв губы, как делал он, осторожно пользуясь язычком, руками лаская его спину. Результат оказался сногсшибательный – во­лна сладкой истомы, наслаждения и желания разли­лась по телу, хотя Мериэль и не имела понятия, чего именно ей хочется. Интересно, целовались ли они ког­да-нибудь подобным образом? Мысль еще не успела оформиться в мозгу, как Мериэль уже знала ответ – конечно, нет. Такое наверняка бы запомнилось.
   Однако Уорфилд, быстро взяв себя в руки, ото­рвался от желанных губ, оставив девушку в полном недоумении.
   – Почему? – задыхаясь, пробормотала она, ду­мая, что сделала что-то не так.
   Адриан прижал ее к себе, однако целовать не стал. Мериэль слышала стук его сердца и поняла, что он испытывает такие же чувства, что и она сама.
   – Прости меня, но ты сводишь меня с ума.
   – Почему вы извиняетесь? – обиженно надувшись, спросила девушка, не понимая. – Мне казалось, все было очень хорошо.
   Уорфилд хрипло рассмеялся.
   – Это так, но через пару минут я не смог бы оста­новиться.
   – Вы можете считать меня полной идиоткой, но я никак не возьму в толк, почему мы перестали.
   – Потому… потому что мы могли сделать то, что разрешено только между мужем и женой.
   Заинтересовавшись, Мериэль спросила:
   – Вы хотите сказать, что только женатые люди могут так поступать?
   – Вообще-то мужчины и женщины часто спят вмес­те, даже если не связаны семейными узами, – при­знался де Лэнси. – Но в глазах церкви брак и физи­ческая близость мужа и жены священны, с ними не может сравниться ни один союз.
   Глаза девушки широко раскрылись.
   – Вы хотите сказать, что это будет еще лучше, если мы поженимся?
   Адриан засмеялся.
   – Ах, дорогая, ты слишком хорошо обо мне дума­ешь, – держа Мериэль за плечи, он отстранил девуш­ку от себя и заглянул в лицо. – Я никогда не был женат, поэтому не знаю разницы, но брак – серьез­ное дело, клятва вечной любви и верности. Это не­что, лежащее за пределами обычной физической бли­зости, гораздо выше и сильнее.
   Мериэль, до этого заигрывающая с ним, сказала совершенно серьезно, скромно опустив глаза:
   – Если вы все еще желаете жениться на мне, Ад­риан, то на этот раз я с радостью приму ваше предло­жение, даже больше, чем с радостью, – немного поду­мав, она закончила: – Я очень и очень буду счастлива.
   Печально улыбнувшись, граф отпустил ее плечи.
   – Нельзя решать так быстро. Что если память вернется к тебе и ты вспомнишь, как ненавидела меня?
   – Я не могла ненавидеть вас, – твердо возразила девушка.
   Не обращая внимания на ее слова, Уорфилд про­должал:
   – Я… не всегда честно и благородно поступал с тобой, а в этот раз собираюсь исправиться, – помол­чав, де Лэнси взял ее руку и прижал к щеке. – Прой­дет время, ты окончательно выздоровеешь и, если все еще будешь желать стать моей женой, то я буду счас­тлив обвенчаться с тобой.
   – Я всегда буду желать этого, – нежно прогово­рила она. – Клянусь, – взглянув на его лицо, такое прекрасное и дорогое, Мериэль не могла даже поду­мать, что ее решение когда-нибудь изменится.
 

ГЛАВА 11

 
   Далеко за полночь раненый гонец, прибывший в замок, сообщил Адриану, что Ги Бургонь взял неболь­шое поместье Честон. Бесцеремонно разбуженный среди ночи, Уорфилд выслушал известие достаточно спокойно, но в душе отругал себя за беспечность – ведь Ричард предупреждал его.
   Граф быстро отдал распоряжения, кому из рыца­рей следует готовиться выступить. Честон – доволь­но маленький замок – башня и небольшой двор, поэ­тому его люди могут спокойно отвоевать его обратно, если выступят скоро, до того как соперник организу­ет оборону. Адриан обсудил с сэром Уолтером путь к месту тревоги, а тем временем оруженосец Уорфилда надевал на него доспехи.
   Замок гудел, как муравейник, повсюду, бряцая ору­жием, сновали вооруженные люди. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Мериэль тоже просну­лась и примчалась в комнату белокурого ангела, босая и одетая лишь в тонкую сорочку. Адриан не знал, сколько времени она тихо стояла в углу, когда наконец заметил ее. В глазах любимой светилось отчаяние.
   На то чтобы отдать последние распоряжения ры­царям и отпустить их, потребовалось несколько минут. Когда все ушли, граф подошел к Мериэль. Всю неделю после ее чудесного выздоровления они каж­дый день проводили много времени, беседуя и гуляя по окрестностям. Уорфилд вел себя на удивление сдер­жанно, как и подобает воспитанному, галантному кавалеру. Это было очень нелегко – Мериэль довер­чиво тянулась к нему. Однако, признаться честно, де Лэнси сдерживало не столько понятие о чести, сколько страх, что однажды утром она проснется, все вспом­нив и ничего не простив.
   Когда он приблизился, девушка встревоженно спро­сила:
   – Ты вернешься?
   – Конечно, – удивился Адриан. – Я хотел разбу­дить тебя, чтобы попрощаться, а не просто раство­риться в ночи.
   Мериэль заметно расслабилась. Обняв девушку, Адриан отвел ее в комнату, где у изголовья горела одинокая свеча.
   – Это опасно – я говорю о ссоре с вашим сосе­дом?
   Уорфилд хотел было возразить, но передумал. Про­стодушие Мериэль было частью ее натуры, но вовсе не означало, что он должен говорить с ней как с глу­пым ребенком.
   – Конечно, когда человек отправляется на войну, он всегда рискует жизнью, но рыцаря в полном бое­вом вооружении не так легко убить, – немного поду­мав, де Лэнси продолжил: – В большинстве сраже­ний рыцари находятся в относительной безопасности, потому что ценны только живыми, мертвые же стоят мало или, честно сказать, ничего не стоят. Но здесь другой случай – между Ги Бургонем и мной сущес­твует кровная вражда. Однажды я убью его.
   Сверкая глазами, Мериэль обняла мужчину, ут­кнувшись лицом ему в грудь.
   – Или он убьет вас.
   – И это возможно, – признал Адриан, прижавшись к ней. – Но я так не думаю, потому что справедливость на моей стороне. На этот раз меня не будет несколько дней. Отвоевать Честон не представляет особой слож­ности, если, конечно, действовать быстро.
   Мериэль едва слышно пробормотала:
   – Ваши доспехи не очень-то приятно обнимать.
   – Что верно, то верно, – рассмеялся Уорфилд, разомкнув объятия и укладывая девушку на кровать. Накрыв ее одеялом, он наклонился.
   – Я вернусь к тебе, дорогая, и очень скоро. Не беспокойся ни о чем. Сэр Уолтер будет охранять за­мок в мое отсутствие, а он опытный воин.
   Притянув ближе его голову, безумно желая невы­разимой сладости поцелуя, Мериэль вызвала в нем страстное желание сбросить с себя доспехи, забыть про врагов и соединиться с ней. К действительности рыцаря вернула появившаяся откуда-то Кестрел, кос­нувшись щеки Адриана пушистым хвостом. Засмеяв­шись, мужчина выпрямился.
   – Здесь есть кое-кто, кто не будет по мне скучать. Твоя кошка ревнует тебя ко мне.
   – Она женского рода и скоро тоже влюбится в вас, – возразила девушка, провожая взглядом уходя­щего белокурого ангела.
   В ее действиях и словах ясно читалась любовь, а человеку, идущему воевать, необходимо считать себя нужным кому-то. И коль скоро это маленькая война, небольшой конфликт, он скоро вернется домой, что­бы познать все прелести нового состояния – любить и быть любимым.
 
   На захват Честона ушло только два дня, еще два – на устранение повреждений и похороны погибших. К разочарованию Адриана Ги Бургонь возглавил нападение на замок, но после удачного наступления хозя­ина поместья удрал восвояси. Итак, их поединок вновь откладывался на неопределенное время. Несколько раз им удавалось скрестить мечи, но сражающиеся рядом рыцари не давали возможности решить вопрос жизни и смерти. Однажды им пришлось встретиться лицом к лицу в доме сэра Рейнолфа Честера. Сопер­ники вынуждены были вежливо и учтиво общаться друг с другом, то есть вести себя, как подобает циви­лизованным людям. Их поведение немало насмешило сэра Рейнолфа. Адриан несколько лет ждал главной, решающей встречи, однако сейчас обнаружил, что его терпению пришел конец. Сейчас он желал исполнить клятву мести, затем запрятать злобу и мстительность в глубину души, чтобы начать новую счастливую жизнь с Мериэль.
 
   Шел дождь и уже стемнело, когда Адриан, нако­нец прибыл в Уорфилд, сопровождаемый всего лишь шестью всадниками. Остальные остались в Честоне, чтобы дождаться, пока обитатели поместья оконча­тельно придут в себя и организуют надежную защи­ту. Когда слуги сняли с него доспехи, граф заглянул в комнату Мериэль, жадно глядя в нежное лицо спя­щей любимой, но разбудить не решился. Утром будет больше времени на приветствия. Едва положив голо­ву на подушку, Уорфилд немедленно погрузился в тяжелый сон.
   Мериэль проснулась, задыхаясь от ужаса. С тех пор как уехал Адриан, ее мучили кошмары, и девуш­ка боялась спать. Сегодня сквозняк, проникший че­рез щель, задул свечу, и темнота казалась еще страш­нее оттого, что воздух был тяжел и влажен.
   Девушка пыталась успокоиться и внезапно поня­ла, с облегчением вздохнув, что он вернулся.
   Соскочив с кровати, даже не разбудив Кестрел, свернувшуюся в ногах, Мериэль побрела по коридо­ру, подгоняемая сквозняком и абсолютной тишиной, царившей в замке.
   Инстинкт не обманул ее: белокурый ангел спал в своей комнате. Занавески были подняты, и она мог­ла ясно различить мужчину, лежавшего на постели лицом вниз, раскинув руки. Лунный свет падал на распростертую фигуру, и ночные тени придавали Ад­риану вид неземного существа, некоего божества. Дрожа от холода, девушка замерла от охватившего ее восхищения. В голову снова пришла мысль о спус­тившемся на землю ангеле, скрывавшем свою силу, чтобы смертные, окружавшие его, не были сожже­ны пламенем.
   Мериэль осторожно присела на край кровати, ста­раясь не потревожить его сон. Одно только присутст­вие Адриана способно оградить ее от кошмаров.
   Все-таки ей следовало бы знать, что воин пробуж­дается от малейшего шороха. Не успела она присесть, как Адриан мгновенно проснулся и, схватив за пле­чи, прижал ее к постели. Его пальцы больно впились в тело, а рельефные, словно вылепленные мышцы обнаженных рук и плеч казались произведением та­лантливого скульптора.
   Мериэль судорожно вздохнула от неожиданнос­ти, но не испугалась. Лицо Адриана склонилось над ней, и Мериэль поняла, что мужчина, окончательно проснувшись, узнал посетителя. В то же мгновение он отпустил ее плечи.
   – Тебе больно? – участливо спросил Уорфилд.
   Девушка покачала головой.
   – Нет, – отдышавшись, ответила она. – Прости­те, я не хотела потревожить вас.
   – Я тоже не хотел причинять тебе боль, – улыб­нулся Адриан. Де Лэнси провел рукой по теплой щеке девушки, ощущая под ладонью нежную кожу. – Тебе холодно, дорогая? Что-то случилось?
   – Я просто… видела дурной сон, – к своему ужа­су девушка начала плакать.
   Адриан обнял ее, прижал к себе, стараясь успоко­ить и согреть своим теплом.
   – Не волнуйся, – нежно прошептал он. – Никто и ничто не обидит тебя здесь.
   Когда Мериэль перестала плакать, он спросил:
   – Ты помнишь сон? Иногда, если о кошмаре рас­сказать вслух, ночные демоны теряют власть.
   – Я… была узницей в каменной клетке, очень по­хожей на мою комнату, и стены начали сдвигаться, ломая мне кости и хороня под обломками. Я слышала хруст костей, не в силах набрать в легкие воздуха, чтобы закричать.
   Девушка вздрогнула от пережитого ужаса и со­брала все свое мужество, чтобы не заплакать вновь:
   – Там был демон, он насмехался надо мной, гово­рил, что я должна довериться ему, и если сделаю это, он освободит меня, но я знала, что он лжет. Но самое ужасное, – девушка почувствовала, как дрожь пробе­жала по телу, – у него было ваше лицо.
   Уорфилд застыл, затем опустился на подушки, при­жав девушку к себе и поглаживая плечо любимой, стараясь успокоить своими ласковыми прикосновени­ями.
   – Это дурной сон, дорогая, и только. Ты же зна­ешь, я никогда не обижу тебя, и говори мне «ты».
   – Хорошо. Да, я знаю, что ты не сделаешь этого, – растерянно прошептала Мериэль, несказанно удивив­шись, что Адриан мог такое предположить. Положив голову ему на плечо, она расслабилась. – Вот почему сон показался мне ужасным – зло приняло личину добра и красоты.
   Коснувшись губами ее лба, Уорфилд нежно про­изнес:
   – Это всего лишь сон. Тебе следует забыть его.
   Кошмар был уже почти отогнан на задворки со­знания, потому что Адриан находился рядом, такой добрый и нежный. Ощущая, как спадает напряжение, девушка прижалась к нему, надеясь, что он не попро­сит ее уйти.
   Умиротворенная, Мериэль провела пальцами по обнаженной груди мужчины, лаская нежную, глад­кую кожу, ощущая под пальцами жесткие волосы. Она нахмурилась, обнаружив на ребрах шрамы. Что ж, шрамы – украшение и непременный атрибут во­ина, однако почему ими должен быть отмечен люби­мый? Что, если бы меч вошел глубже? Нет, об этом лучше не думать.
   Нежные пальчики Мериэль провели по соску, и она почувствовала, как тот твердеет от ее прикосно­вения. Прижав голову к груди Адриана, девушка ощу­щала неуловимые для постороннего изменения в его теле – частое дыхание и сердцебиение. Но еще более интересной оказалась собственная реакция – зеркальное отражение его ощущений. Проводя по своей гру­ди, Мериэль почувствовала, что ее соски также от­вердели.
   – Наверное, – задыхаясь, произнес Адриан, – бу­дет лучше, если ты перестанешь. Я теряю контроль над собой.
   Она послушно закрыла глаза, однако рука про­должала непроизвольно двигаться. Мужчина лежал полностью обнаженный, и только тонкая простыня разделяла их. Девушку привлекли короткие светлые волосы на его груди, узким клином спускавшиеся к животу.
   Добравшись до живота, Мериэль игриво описала пальчиками круг и спустилась ниже. Она уже согре­лась, а тело любимого полыхало жаром. Тыльной сто­роной ладони девушка коснулась раскаленной плоти, и та мгновенно напряглась. Адриан застонал и схва­тил ее руку, сплел пальцы вместе и прижал к груди.
   – Прости меня, – с раскаянием прошептала Ме­риэль. – Тебе надо спать, а я мешаю.
   Уорфилд хрипло рассмеялся.
   – Наоборот, именно потому, что ты мешаешь, я не буду спать. Лучше, – поднеся ее руку к губам, он поцеловал ладонь, – буду делать вот так.
   Девушка издала вздох от удовольствия. Крепко обняв, Адриан осторожно уложил ее на постель и лег сверху.
   – Или лучше это, – пробормотал он, отыскав ее губы.
   Вначале поцелуй был очень нежным, но когда рот Мериэль приоткрылся от наслаждения, его губы ста­ли тверже, а поцелуи более страстными. Дыхание молодых людей слилось в одно, сердца забились в унисон, и Мериэль ощутила, как внутри разгорается пламя, когда рука мужчины скользнула на ее грудь. Отыскав сосок сквозь тонкую ткань рубашки, Уор­филд осторожно провел по нему указательным паль­цем. Эти движения заставили девушку всхлипнуть от наслаждения, она ощутила, как внизу живота появи­лось новое, неизведанное ранее чувство.
   Застонав, Мериэль выгнулась и прижалась к Ад­риану. Его бедро находилось между ее слегка раздви­нутых ног. Мериэль чувствовала, что по его телу про­бежала дрожь. Собрав все свои силы, мужчина с трудом оторвался от нее.