Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- Следующая »
- Последняя >>
Павел Корнев
Лед. Чистильщик
Не жди его смерти, она будет долгой,
Бескровная жизнь не знает срока…
«Агата Кристи»
Пролог
Лето. Солнце. Море.
Жара.
Тент. Стул. Пиво.
Счастье.
Ну – почти.
Такое уж человек вредное существо, что при наличии свободного времени способен обнаружить кучу недостатков даже в самой замечательной на первый взгляд ситуации. И я тому прямое подтверждение.
Казалось бы, живи и радуйся, но нет, будто соринка в глаз попала и никак от нее не избавиться. Вроде ерунда, но…
…но море – Черное, а пиво – светлое.
А так хотелось бы развалиться на белоснежном песочке затерянного в Индийском океане островка, попивая при этом черный, как ночь, стаут…
Тропический остров – ха!
Да лет пять назад мне и на Сочи рассчитывать не приходилось! И теплый угол в кабаке вкупе с соточкой водки за счастье прокатывал.
А сейчас совсем зажрался: Черное море не устраивает, Индийский океан подавай!
Тут некстати припомнились холод сугробов, пронзительный ветер и колючая поземка, и как-то сразу стало не по себе. Я поежился и влил в себя остававшееся в пластиковом стаканчике пиво. Светлое и успевшее заметно нагреться, но уж лучше это безвкусное пойло хлебать, чем в Приграничье задницу морозить.
Тяжело вздохнув, я постарался переключиться на нечто более позитивное и принялся разглядывать накатывавшие на галечный пляж волны.
И все же – хорошо.
Пляж ведомственный, немноголюдный, относительно чистый. Спокойный и даже отчасти скучный, да только какая может быть скука, когда в крови алкоголь играет?
– О чем задумался? – спросил усевшийся напротив невысокий парень с коротким ежиком выгоревших на солнце волос. Мой старинный приятель Алексей Шаров, прошу любить и жаловать.
– Да так. – Я неопределенно пожал плечами, взял один из выставленных на стол стаканчиков и не без удовольствия отпил холодного пива.
– Опять хандришь?
– Не-а, Лех, – фыркнул я, – пиво жду.
– Ну, так ты дождался.
– Так я и пью.
– Лицо попроще сделай, а то люди пугаются.
– На себя посмотри.
– С утра смотрел, нормально все было.
– Ну да, ну да… – усмехнулся я, провожая взглядом рассекавший волны прогулочный катер. Сделал еще один глоток и вздохнул: – Опять светлое…
– Хорошее пиво, кошерное, – возразил Алексей. – И вообще, чем тебя «Балтика» не устраивает? Две недели нормально пил, а тут – нате выкусите, не нравится ему!
– «Балтика»? – задумался я. – Не было здесь «Балтики» никогда. Я «Б7» брал.
– Ну блин! – Парень даже подавился. – «Б7»! Так это «Балтика» «семерка» и есть!
– Кто бы мог подумать! – хмыкнул я. – Эх, сейчас бы на Сейшелы куда-нибудь или там Мальдивы. И не с этой… этим, – отодвинул запотевший стаканчик в сторону, – а с нормальным темным пивом. Со стаутом каким-нибудь ирландским…
– Сань, сам подумай, откуда у папуасов темное пиво? Думаешь, они «Гиннесc» наливают? Это фантастика, сынок!
– И просто Сейшелы уже фантастика, – поморщился я.
С моим допуском секретности заграничный паспорт было не получить при всем желании. Ладно хоть на лето в Сочи отпускали – у центра повышения квалификации, где последние пять лет подвизался инструктором, с конца весны и до самой осени наступал мертвый сезон.
Ну в самом деле какая может быть практическая подготовка к переброске в Приграничье, когда в аудитории кондиционеры на полную мощность включены, а за окном жара под тридцать градусов в тени? В такой ситуации у самого внушаемого слушателя неминуемо когнитивный диссонанс возникнет. Ты ему об исчадиях Стужи, вечном холоде и боевых чарах толкуешь, а он по сторонам оглядывается – тепло, светло, бабочки порхают – и как-то сразу перестает во всю эту чертовщину верить.
То ли дело зимой! Попробуй не поверь, когда третий день в тайге без огня кукуешь…
– Ну вот! – сбил меня с мысли Алексей. – Говорю же: фантастика!
– А с другой стороны, – припомнил я суть спора, – слово «глобализация» тебе о чем-нибудь говорит? В следующий раз пустые банки из-под пива сразу не выкидывай, обрати внимание, за сколько тысяч километров его от места употребления изготовили. А в некоторые, прикинь, еще и капсулы с углекислым газом запихивают, чтоб, значит, пена как у разливного была. «Драфт» называется.
– Извращенцы.
– Не скажи. «Гиннесc» баночный, конечно, не ахти, но тот же «Мерфис» весьма и весьма. А кремовый стаут от «Сант Петерс» так и вовсе крут. Это как с «Хеннесси»: марка известная, а коньяк так себе. Но вот от разливного «Гиннесcа» я бы сейчас не отказался…
– Какие проблемы? – удивился Шаров. – Поехали в кабак!
– Ну ты сам подумай, – вздохнул я, – вот выбрались мы в Сочи…
– Мы сейчас между Сочи и Адлером, так-то.
– Не суть. Выбрались мы, значит, на море в кои-то веки и будем по барам зависать? В чем прикол?
Леха поднял стаканчик, глянул на меня через янтарного цвета напиток и резонно заметил:
– Это тебя здешнее пиво не устраивает, разве нет?
– Пиво не устраивает меня, а в кабак ты намылился. Странно, не находишь? И чего не хватает?
Парень сделал длинный глоток, тяжело вздохнул и сознался:
– Женского общества мне не хватает.
– Да ну? – усмехнулся я и демонстративно обвел пляж рукой. – В чем проблема-то? Иди и знакомься!
– Иди и знакомься? Вот так запросто, да? – возмутился парень. – Сань, ты забыл, где мы находимся?
– А чем тебя пляж санатория Министерства обороны как место знакомства не устраивает?
– Издеваешься? – округлил глаза Леха. – Хочешь, чтобы какой-нибудь майор мне сгоряча хозяйство открутил?
– Майоры, они такие… – хохотнул я, и не думая спорить.
Крыть действительно было нечем: юные красавицы здесь находились под неусыпным присмотром мам, симпатичные мамы – под приглядом пап, а в разряд одиноких отдыхающих попадали исключительно дамы предпенсионного возраста.
– Чё ты лыбишься? – возмутился парень. – Блин, с тобой и в кабаке ни с кем толком не познакомишься! Можно и не подходить, так и так отошьют! От тебя даже фанатки «Сумерек» шарахаются! Они-то, дуры, телевизора насмотревшись, о гламурных вампирчиках мечтают, а тут – оба-на! – натуральный упырь и разрыв шаблона! Лысый, да еще и бледный как смерть!
– Знаешь, Леха, вот чья бы корова мычала, – выразительно глянул я на приятеля и потер правое предплечье, на котором лишь благодаря свежему загару бесцветно-белыми линиями выделялись замысловатые символы: выгоревшие, блеклые, непонятные. То ли татуировки, то ли шрамы – так сразу и не разобрать. На самом деле всего понемногу.
– У меня наколки армейские. Здесь с такими, считай, половина, – поморщился парень, который лишь благодаря содействию моих нынешних работодателей из своего пятнадцатилетнего срока отмотал всего три года. – И хватит зубы заговаривать! Едем в кабак?
– Нет, сидим, морем любуемся.
– Блин, мы им уже вторую неделю любуемся! Оно у меня в печенках уже! – не выдержал Алексей. – А еще три месяца впереди! И что, каждый день на этот пляж таскаться будем?
– А почему бы и нет? Мне здесь нравится.
Море успокаивало. Позволяло забыть о стране вечной стужи, снега и ветра. Плеском волн подбадривало и тихонько нашептывало: «Ты выбрался!.. Ты выбрался!.. Ты выбрался!..»
И сразу отступала хандра. А если к шуму прибоя добавлялся алкоголь…
– Нравится ему! – завелся парень. – А наш пляж тебя чем не устраивает? Почему то же самое пиво мы на фээсбэшном пляже попить не можем? Я по горам вверх-вниз задолбался сюда таскаться уже! Тебе ж не судьба трамвайчика подождать!
– Во-первых, не трамвайчика, а фуникулера.
– Один хрен.
– Во-вторых, пешие прогулки тебе точно не помешают, хоть жирок растрясешь.
– Очень смешно!
– На то и расчет. – Я приложился к стаканчику и умиротворенно огляделся по сторонам. – А в-третьих, контора из меня круглый год кровь пьет, хоть в отпуске от них отдохну.
– Чего?! – Как раз хлебнувший пива Леха аж поперхнулся. – Кто из кого кровь пьет?! Да тебя там все ненавидят просто!
– Серьезно?
– А сам как думаешь? Вот кто тебя просил на обычном марш-броске свободную группу с пейнтбольными маркерами в засаду сажать?
– Что значит – кто просил? Всегда надо быть готовым к неожиданностям! У нас центр повышения квалификации типа, а не курорт. Не фиг расслабляться!
– А перед двухнедельной заброской в тайгу зачем все банки с тушенкой на кошачьи консервы поменял, этикетки переклеив? Кладовщика потом чуть не побили, хорошо хоть на тебя стрелки перевести успел.
– Надо внимательней смотреть, что со склада получаешь. И вообще – какие проблемы? Сожрали и не поморщились! Сплошная экономия вышла.
– Устроят темную, жаловаться не приходи.
– Это из-за червивого мяса бунты случаются, а не из-за замены одного питательного продукта на другой.
Риск огрести люлей, конечно, присутствовал, но менять что-либо в системе обучения я не собирался. А как иначе заставить воспринимать себя всерьез, если преподаешь чистую теорию и фамилия твоя не Макаренко?
Уязвимые места сугробников и ледяных ходоков, правила пользования колдовскими артефактами, отводящие пули амулеты и повадки всяческих тварей – для человека со стороны вся эта чертовщина проходила по разряду бреда сивой кобылы и потому в головах слушателей надолго не задерживалась. В одно ухо влетала, в другое вылетала.
А на мне ведь ответственность! Мне до людей достучаться надо! Махну рукой, не стану под шкуру лезть, и после переброски в Приграничье от группы ножки да рожки останутся, а выжившим придется учиться тому же самому, но в условиях, приближенных к боевым.
– Чего завис? – окликнул меня Леха.
– Да так. – Я допил пиво, отставил пустой стаканчик в сторону и кивнул ему за спину: – Глянь, вон почему наш пляж не люблю.
Алексей обернулся и, заметив шагавшего к шатру высокого, подтянутого господина в белых брюках и светлой рубашке с коротким рукавом, сразу поскучнел и принялся охлопывать себя по карманам. Выудив тощую пачку мятых банкнот, он лихорадочно пересчитал деньги и попросил:
– Займи рубль.
– Зачем? – удивился я.
– У меня отпуск, – без обиняков заявил Леха. – Я уматываю в кабак, а ты с ним сам разбирайся.
– Держи. – Я кинул на стол две пятисотки и усмехнулся: – Дезертир…
Невозмутимо напевая себе под нос:
– «Самый правильный и модный на курорте отдых водный. Пароходами гудит морской вокзал…», – мой приятель спрятал деньги в карман и начал пробираться на выход. – Звони, если что.
– Вали, – отмахнулся я, начиная жалеть, что не согласился прошвырнуться по кабакам. Досиделся на свою голову! Если уж господин Шептало самолично в Сочи заявился, точно, какой-то геморрой приключился. Как ни крути, в случае рабочей необходимости меня и простым телефонным звонком могли из отпуска выдернуть.
Но обеспокоенности я выказывать не стал и безмятежно улыбнулся:
– Владимир Николаевич! Какими судьбами?
Курировавший деятельность нашего учебного заведения Владимир Николаевич Шептало спрятался от палящих лучей солнца под тент, носовым платком вытер пот со лба и вполне ожидаемо заявил:
– Вас разыскиваю, Александр Сергеевич.
Я отметил покрасневшее от свежего загара лицо и немного расслабился. Владимир Николаевич на югах точно не первый день, а значит, и сам тут на отдыхе. К тому же компанию ему составила стройная симпатичная дамочка лет тридцати. Жена или любовница – не суть важно; главное, что в присутствии посторонних речь о серьезных делах точно не зайдет.
И это радовало. Пусть должность господина Шептало и была сформулирована на редкость расплывчато, но именно он, подобно одноименной детали ударно-спускового механизма, удерживал руководство центра во взведенном состоянии.
Куратор, блин…
– Присаживайтесь, Владимир Николаевич, в ногах правды нет, – вздохнул я, даже не пытаясь сделать вид, будто рад его визиту.
– Знакомься, – указал куратор на свою спутницу, – Алена Евгеньевна Зимина, начальник отдела энергоэффективности и перспективных источников энергии нашего НИИ.
– Очень приятно, – улыбнулся я на этот раз без малейшей фальши. Действительно – приятно.
Худощавая, загорелая, с привлекательным и неглупым на вид лицом. Светлые волосы до плеч, легонький сарафан, босоножки, безымянный палец обхватила золотая полоска обручального кольца. А взгляд серых глаз какой-то совершенно несерьезный и более того – слегка насмешливый.
Это еще с какой стати? Обычно люди на человека моей внешности несколько иначе реагируют.
– Вижу, твой товарищ поспешил нас покинуть? – с явственно прозвучавшей в голосе ехидцей поинтересовался Владимир Николаевич, придвигая к столу третий стул.
– У него срочные дела в городе возникли. Внезапно.
– Удачно получилось.
– Да? Вообще-то у меня тоже… дела, – поспешил предупредить я и вдруг понял, что все это время пялился на оттягивавшую легкую ткань сарафана грудь Алены Евгеньевны. Перевел взгляд на ее лицо и немедленно заслужил этим еще одну ироничную улыбку.
– Все твои дела, – Владимир Николаевич развернул свой стул к морю и закинул ногу на ногу, – это пить пиво и предаваться праздному безделью.
– А хоть бы и так. Отпуск для этого и создан. У меня ведь отпуск?
– Не совсем, – качнул головой куратор. – Возникла небольшая проблема, требующая твоего присутствия в Ямгороде…
– Небольшая? И ради этой небольшой проблемы вы самолично прилетели за мной в Сочи?
– Вообще-то у нас тоже отпуск, – вздохнула Алена Евгеньевна. – Был…
– Рад за вас, – буркнул я.
– А за себя?
– За себя не очень. Что там стряслось такого неотложного?
В отличие от запрятанного в тайгу центра повышения квалификации наша головная контора, носившая гордое наименование НИИ УПТ ПС ФСБ РФ, или же Научно-исследовательский институт уникальных природных территорий при Пограничной службе Федеральной службы безопасности, располагалась в Ямгороде. И перенести ее куда-либо из города с миллионным населением не было совершенно никакой возможности, поскольку институт изначально создавался для обеспечения нормальной работы портала в Приграничье. А тот, в свою очередь, был крепко-накрепко завязан на один очень непростой нож, воткнутый в землю в санитарной зоне металлургического комбината. Впрочем, не будем о грустном…
– В том, что стряслось… – поморщился Владимир Николаевич, явно не придя в восторг от такого определения, – тебе придется разобраться на месте.
– Ну уж нет, – твердо заявил я. Менять отпуск у моря на командировку в родной город желания не было ни малейшего. – Не имеете права.
– После отгуляешь.
– И не подумаю.
– Алена Евгеньевна…
Девушка достала из пляжной сумочки пластиковый файл и передвинула его через стол. Я с некоторой долей опаски вытащил из него пачку фотографий, глянул одну, вторую, третью… не удержался от брезгливой гримасы и уточнил:
– Где?
– Лесопарк неподалеку от первого корпуса госуниверситета.
– Когда?
– Вчера.
– Мать вашу, вашу ж мать… – тихонько протянул я себе под нос и обреченно спросил: – Каким рейсом вылетаем?
Жара.
Тент. Стул. Пиво.
Счастье.
Ну – почти.
Такое уж человек вредное существо, что при наличии свободного времени способен обнаружить кучу недостатков даже в самой замечательной на первый взгляд ситуации. И я тому прямое подтверждение.
Казалось бы, живи и радуйся, но нет, будто соринка в глаз попала и никак от нее не избавиться. Вроде ерунда, но…
…но море – Черное, а пиво – светлое.
А так хотелось бы развалиться на белоснежном песочке затерянного в Индийском океане островка, попивая при этом черный, как ночь, стаут…
Тропический остров – ха!
Да лет пять назад мне и на Сочи рассчитывать не приходилось! И теплый угол в кабаке вкупе с соточкой водки за счастье прокатывал.
А сейчас совсем зажрался: Черное море не устраивает, Индийский океан подавай!
Тут некстати припомнились холод сугробов, пронзительный ветер и колючая поземка, и как-то сразу стало не по себе. Я поежился и влил в себя остававшееся в пластиковом стаканчике пиво. Светлое и успевшее заметно нагреться, но уж лучше это безвкусное пойло хлебать, чем в Приграничье задницу морозить.
Тяжело вздохнув, я постарался переключиться на нечто более позитивное и принялся разглядывать накатывавшие на галечный пляж волны.
И все же – хорошо.
Пляж ведомственный, немноголюдный, относительно чистый. Спокойный и даже отчасти скучный, да только какая может быть скука, когда в крови алкоголь играет?
– О чем задумался? – спросил усевшийся напротив невысокий парень с коротким ежиком выгоревших на солнце волос. Мой старинный приятель Алексей Шаров, прошу любить и жаловать.
– Да так. – Я неопределенно пожал плечами, взял один из выставленных на стол стаканчиков и не без удовольствия отпил холодного пива.
– Опять хандришь?
– Не-а, Лех, – фыркнул я, – пиво жду.
– Ну, так ты дождался.
– Так я и пью.
– Лицо попроще сделай, а то люди пугаются.
– На себя посмотри.
– С утра смотрел, нормально все было.
– Ну да, ну да… – усмехнулся я, провожая взглядом рассекавший волны прогулочный катер. Сделал еще один глоток и вздохнул: – Опять светлое…
– Хорошее пиво, кошерное, – возразил Алексей. – И вообще, чем тебя «Балтика» не устраивает? Две недели нормально пил, а тут – нате выкусите, не нравится ему!
– «Балтика»? – задумался я. – Не было здесь «Балтики» никогда. Я «Б7» брал.
– Ну блин! – Парень даже подавился. – «Б7»! Так это «Балтика» «семерка» и есть!
– Кто бы мог подумать! – хмыкнул я. – Эх, сейчас бы на Сейшелы куда-нибудь или там Мальдивы. И не с этой… этим, – отодвинул запотевший стаканчик в сторону, – а с нормальным темным пивом. Со стаутом каким-нибудь ирландским…
– Сань, сам подумай, откуда у папуасов темное пиво? Думаешь, они «Гиннесc» наливают? Это фантастика, сынок!
– И просто Сейшелы уже фантастика, – поморщился я.
С моим допуском секретности заграничный паспорт было не получить при всем желании. Ладно хоть на лето в Сочи отпускали – у центра повышения квалификации, где последние пять лет подвизался инструктором, с конца весны и до самой осени наступал мертвый сезон.
Ну в самом деле какая может быть практическая подготовка к переброске в Приграничье, когда в аудитории кондиционеры на полную мощность включены, а за окном жара под тридцать градусов в тени? В такой ситуации у самого внушаемого слушателя неминуемо когнитивный диссонанс возникнет. Ты ему об исчадиях Стужи, вечном холоде и боевых чарах толкуешь, а он по сторонам оглядывается – тепло, светло, бабочки порхают – и как-то сразу перестает во всю эту чертовщину верить.
То ли дело зимой! Попробуй не поверь, когда третий день в тайге без огня кукуешь…
– Ну вот! – сбил меня с мысли Алексей. – Говорю же: фантастика!
– А с другой стороны, – припомнил я суть спора, – слово «глобализация» тебе о чем-нибудь говорит? В следующий раз пустые банки из-под пива сразу не выкидывай, обрати внимание, за сколько тысяч километров его от места употребления изготовили. А в некоторые, прикинь, еще и капсулы с углекислым газом запихивают, чтоб, значит, пена как у разливного была. «Драфт» называется.
– Извращенцы.
– Не скажи. «Гиннесc» баночный, конечно, не ахти, но тот же «Мерфис» весьма и весьма. А кремовый стаут от «Сант Петерс» так и вовсе крут. Это как с «Хеннесси»: марка известная, а коньяк так себе. Но вот от разливного «Гиннесcа» я бы сейчас не отказался…
– Какие проблемы? – удивился Шаров. – Поехали в кабак!
– Ну ты сам подумай, – вздохнул я, – вот выбрались мы в Сочи…
– Мы сейчас между Сочи и Адлером, так-то.
– Не суть. Выбрались мы, значит, на море в кои-то веки и будем по барам зависать? В чем прикол?
Леха поднял стаканчик, глянул на меня через янтарного цвета напиток и резонно заметил:
– Это тебя здешнее пиво не устраивает, разве нет?
– Пиво не устраивает меня, а в кабак ты намылился. Странно, не находишь? И чего не хватает?
Парень сделал длинный глоток, тяжело вздохнул и сознался:
– Женского общества мне не хватает.
– Да ну? – усмехнулся я и демонстративно обвел пляж рукой. – В чем проблема-то? Иди и знакомься!
– Иди и знакомься? Вот так запросто, да? – возмутился парень. – Сань, ты забыл, где мы находимся?
– А чем тебя пляж санатория Министерства обороны как место знакомства не устраивает?
– Издеваешься? – округлил глаза Леха. – Хочешь, чтобы какой-нибудь майор мне сгоряча хозяйство открутил?
– Майоры, они такие… – хохотнул я, и не думая спорить.
Крыть действительно было нечем: юные красавицы здесь находились под неусыпным присмотром мам, симпатичные мамы – под приглядом пап, а в разряд одиноких отдыхающих попадали исключительно дамы предпенсионного возраста.
– Чё ты лыбишься? – возмутился парень. – Блин, с тобой и в кабаке ни с кем толком не познакомишься! Можно и не подходить, так и так отошьют! От тебя даже фанатки «Сумерек» шарахаются! Они-то, дуры, телевизора насмотревшись, о гламурных вампирчиках мечтают, а тут – оба-на! – натуральный упырь и разрыв шаблона! Лысый, да еще и бледный как смерть!
– Знаешь, Леха, вот чья бы корова мычала, – выразительно глянул я на приятеля и потер правое предплечье, на котором лишь благодаря свежему загару бесцветно-белыми линиями выделялись замысловатые символы: выгоревшие, блеклые, непонятные. То ли татуировки, то ли шрамы – так сразу и не разобрать. На самом деле всего понемногу.
– У меня наколки армейские. Здесь с такими, считай, половина, – поморщился парень, который лишь благодаря содействию моих нынешних работодателей из своего пятнадцатилетнего срока отмотал всего три года. – И хватит зубы заговаривать! Едем в кабак?
– Нет, сидим, морем любуемся.
– Блин, мы им уже вторую неделю любуемся! Оно у меня в печенках уже! – не выдержал Алексей. – А еще три месяца впереди! И что, каждый день на этот пляж таскаться будем?
– А почему бы и нет? Мне здесь нравится.
Море успокаивало. Позволяло забыть о стране вечной стужи, снега и ветра. Плеском волн подбадривало и тихонько нашептывало: «Ты выбрался!.. Ты выбрался!.. Ты выбрался!..»
И сразу отступала хандра. А если к шуму прибоя добавлялся алкоголь…
– Нравится ему! – завелся парень. – А наш пляж тебя чем не устраивает? Почему то же самое пиво мы на фээсбэшном пляже попить не можем? Я по горам вверх-вниз задолбался сюда таскаться уже! Тебе ж не судьба трамвайчика подождать!
– Во-первых, не трамвайчика, а фуникулера.
– Один хрен.
– Во-вторых, пешие прогулки тебе точно не помешают, хоть жирок растрясешь.
– Очень смешно!
– На то и расчет. – Я приложился к стаканчику и умиротворенно огляделся по сторонам. – А в-третьих, контора из меня круглый год кровь пьет, хоть в отпуске от них отдохну.
– Чего?! – Как раз хлебнувший пива Леха аж поперхнулся. – Кто из кого кровь пьет?! Да тебя там все ненавидят просто!
– Серьезно?
– А сам как думаешь? Вот кто тебя просил на обычном марш-броске свободную группу с пейнтбольными маркерами в засаду сажать?
– Что значит – кто просил? Всегда надо быть готовым к неожиданностям! У нас центр повышения квалификации типа, а не курорт. Не фиг расслабляться!
– А перед двухнедельной заброской в тайгу зачем все банки с тушенкой на кошачьи консервы поменял, этикетки переклеив? Кладовщика потом чуть не побили, хорошо хоть на тебя стрелки перевести успел.
– Надо внимательней смотреть, что со склада получаешь. И вообще – какие проблемы? Сожрали и не поморщились! Сплошная экономия вышла.
– Устроят темную, жаловаться не приходи.
– Это из-за червивого мяса бунты случаются, а не из-за замены одного питательного продукта на другой.
Риск огрести люлей, конечно, присутствовал, но менять что-либо в системе обучения я не собирался. А как иначе заставить воспринимать себя всерьез, если преподаешь чистую теорию и фамилия твоя не Макаренко?
Уязвимые места сугробников и ледяных ходоков, правила пользования колдовскими артефактами, отводящие пули амулеты и повадки всяческих тварей – для человека со стороны вся эта чертовщина проходила по разряду бреда сивой кобылы и потому в головах слушателей надолго не задерживалась. В одно ухо влетала, в другое вылетала.
А на мне ведь ответственность! Мне до людей достучаться надо! Махну рукой, не стану под шкуру лезть, и после переброски в Приграничье от группы ножки да рожки останутся, а выжившим придется учиться тому же самому, но в условиях, приближенных к боевым.
– Чего завис? – окликнул меня Леха.
– Да так. – Я допил пиво, отставил пустой стаканчик в сторону и кивнул ему за спину: – Глянь, вон почему наш пляж не люблю.
Алексей обернулся и, заметив шагавшего к шатру высокого, подтянутого господина в белых брюках и светлой рубашке с коротким рукавом, сразу поскучнел и принялся охлопывать себя по карманам. Выудив тощую пачку мятых банкнот, он лихорадочно пересчитал деньги и попросил:
– Займи рубль.
– Зачем? – удивился я.
– У меня отпуск, – без обиняков заявил Леха. – Я уматываю в кабак, а ты с ним сам разбирайся.
– Держи. – Я кинул на стол две пятисотки и усмехнулся: – Дезертир…
Невозмутимо напевая себе под нос:
– «Самый правильный и модный на курорте отдых водный. Пароходами гудит морской вокзал…», – мой приятель спрятал деньги в карман и начал пробираться на выход. – Звони, если что.
– Вали, – отмахнулся я, начиная жалеть, что не согласился прошвырнуться по кабакам. Досиделся на свою голову! Если уж господин Шептало самолично в Сочи заявился, точно, какой-то геморрой приключился. Как ни крути, в случае рабочей необходимости меня и простым телефонным звонком могли из отпуска выдернуть.
Но обеспокоенности я выказывать не стал и безмятежно улыбнулся:
– Владимир Николаевич! Какими судьбами?
Курировавший деятельность нашего учебного заведения Владимир Николаевич Шептало спрятался от палящих лучей солнца под тент, носовым платком вытер пот со лба и вполне ожидаемо заявил:
– Вас разыскиваю, Александр Сергеевич.
Я отметил покрасневшее от свежего загара лицо и немного расслабился. Владимир Николаевич на югах точно не первый день, а значит, и сам тут на отдыхе. К тому же компанию ему составила стройная симпатичная дамочка лет тридцати. Жена или любовница – не суть важно; главное, что в присутствии посторонних речь о серьезных делах точно не зайдет.
И это радовало. Пусть должность господина Шептало и была сформулирована на редкость расплывчато, но именно он, подобно одноименной детали ударно-спускового механизма, удерживал руководство центра во взведенном состоянии.
Куратор, блин…
– Присаживайтесь, Владимир Николаевич, в ногах правды нет, – вздохнул я, даже не пытаясь сделать вид, будто рад его визиту.
– Знакомься, – указал куратор на свою спутницу, – Алена Евгеньевна Зимина, начальник отдела энергоэффективности и перспективных источников энергии нашего НИИ.
– Очень приятно, – улыбнулся я на этот раз без малейшей фальши. Действительно – приятно.
Худощавая, загорелая, с привлекательным и неглупым на вид лицом. Светлые волосы до плеч, легонький сарафан, босоножки, безымянный палец обхватила золотая полоска обручального кольца. А взгляд серых глаз какой-то совершенно несерьезный и более того – слегка насмешливый.
Это еще с какой стати? Обычно люди на человека моей внешности несколько иначе реагируют.
– Вижу, твой товарищ поспешил нас покинуть? – с явственно прозвучавшей в голосе ехидцей поинтересовался Владимир Николаевич, придвигая к столу третий стул.
– У него срочные дела в городе возникли. Внезапно.
– Удачно получилось.
– Да? Вообще-то у меня тоже… дела, – поспешил предупредить я и вдруг понял, что все это время пялился на оттягивавшую легкую ткань сарафана грудь Алены Евгеньевны. Перевел взгляд на ее лицо и немедленно заслужил этим еще одну ироничную улыбку.
– Все твои дела, – Владимир Николаевич развернул свой стул к морю и закинул ногу на ногу, – это пить пиво и предаваться праздному безделью.
– А хоть бы и так. Отпуск для этого и создан. У меня ведь отпуск?
– Не совсем, – качнул головой куратор. – Возникла небольшая проблема, требующая твоего присутствия в Ямгороде…
– Небольшая? И ради этой небольшой проблемы вы самолично прилетели за мной в Сочи?
– Вообще-то у нас тоже отпуск, – вздохнула Алена Евгеньевна. – Был…
– Рад за вас, – буркнул я.
– А за себя?
– За себя не очень. Что там стряслось такого неотложного?
В отличие от запрятанного в тайгу центра повышения квалификации наша головная контора, носившая гордое наименование НИИ УПТ ПС ФСБ РФ, или же Научно-исследовательский институт уникальных природных территорий при Пограничной службе Федеральной службы безопасности, располагалась в Ямгороде. И перенести ее куда-либо из города с миллионным населением не было совершенно никакой возможности, поскольку институт изначально создавался для обеспечения нормальной работы портала в Приграничье. А тот, в свою очередь, был крепко-накрепко завязан на один очень непростой нож, воткнутый в землю в санитарной зоне металлургического комбината. Впрочем, не будем о грустном…
– В том, что стряслось… – поморщился Владимир Николаевич, явно не придя в восторг от такого определения, – тебе придется разобраться на месте.
– Ну уж нет, – твердо заявил я. Менять отпуск у моря на командировку в родной город желания не было ни малейшего. – Не имеете права.
– После отгуляешь.
– И не подумаю.
– Алена Евгеньевна…
Девушка достала из пляжной сумочки пластиковый файл и передвинула его через стол. Я с некоторой долей опаски вытащил из него пачку фотографий, глянул одну, вторую, третью… не удержался от брезгливой гримасы и уточнил:
– Где?
– Лесопарк неподалеку от первого корпуса госуниверситета.
– Когда?
– Вчера.
– Мать вашу, вашу ж мать… – тихонько протянул я себе под нос и обреченно спросил: – Каким рейсом вылетаем?
Глава 1
Самолет приземлился в Ямгороде в четыре сорок. Утра, разумеется. Во сколько вылетали из Адлера, и вспомнить тошно. Вся ночь коту под хвост. И там не поспал, и здесь уже светает.
А ведь, казалось бы, – ну какие проблемы? Сел в самолет, опустил спинку кресла и сопи в две дырочки.
Никаких проблем, но – не вышло. Слишком уж нервишки пошаливали. И пошаливали они вовсе не из-за боязни перелетов – обычно еще до набора высоты отрубаюсь, – нет, покоя не давали фотографии.
Слишком уж остро они напомнили о моем не слишком веселом житье-бытье в Приграничье, этом провалившемся в края вечной стужи куске нашего мира. Ни там – где бы это «там» ни находилось, – ни здесь. Между.
Магия, исчадия Стужи, бандиты, недалеко ушедшие от бандитов власти, и – холод. Постоянный выматывающий холод в душе, прогнать который не могли ни девки, ни водка…
От нелегких раздумий меня отвлек несильный толчок, с которым шасси соприкоснулись со взлетно-посадочной полосой, и последовавшие за ним жидкие аплодисменты пассажиров. Бортпроводница традиционно призвала всех не вставать с мест до полной остановки самолета, и тут же со всех сторон послышался металлический лязг пряжек.
– Подымайся, – заторопился Владимир Николаевич и выдернул наушник у сидевшей с другой стороны Алены Евгеньевны. – Шевелитесь!
– Команды не было, – зевнул я.
– Вставай, говорю!
Только хмыкнув, я откинул подлокотник, выбрался в проход и не успел еще достать свои вещи, как рядом оказалась бортпроводница. Но вместо ожидаемого нагоняя симпатичная девушка одарила меня милой улыбкой и указала в сторону кабины:
– Проходите, вас ожидают.
Я закинул на плечо лямку рюкзака и зашагал на выход. Спустился по трапу и озадаченно обернулся к тащившему пару объемных сумок Владимиру Николаевичу.
– Это за нами, – указал тот на подогнанный к самолету черный внедорожник с наглухо тонированными стеклами.
И действительно, водитель немедленно выбрался со своего места, распахнул заднюю дверцу и принялся загружать в салон поклажу Владимира Николаевича. Я утруждать парня не стал и забрался на заднее сиденье вместе с рюкзаком. Алена Евгеньевна уселась рядом, куратор занял место впереди, и мы отправились в путь.
Плавно набравший ход автомобиль беспрепятственно покинул территорию аэропорта, вывернул на пустую трассу и помчался к городу. После бессонной ночи меня моментально укачало, глаза начали закрываться сами собой, и, устав клевать носом, я попросил:
– Может, радио послушаем?
Водитель послушно включил приемник, но там, как на грех, передавали выпуск новостей, и от монотонного голоса диктора спать захотелось только сильней.
– В ближайшее время: джазовый фестиваль, штормовое предупреждение и дерзкое ограбление коммерческого банка. Начнем с криминальной хроники. Вчера вечером неизвестные в масках, угрожая оружием, похитили свыше пяти миллионов рублей из отделения коммерческого банка, расположенного на пересечении проспекта Революции и улицы Карла Маркса. Несмотря на оперативное прибытие наряда полиции, злоумышленникам удалось скрыться. За последнее время это уже…
Узнать, что еще стряслось в городе за последнее время не получилось, – Шептало выключил радио и обернулся к нам с Аленой Евгеньевной:
– Со всеми материалами ознакомились? Какие будут выводы?
– Прямо сейчас об этом говорить собираетесь? – удивился я.
– Не волнуйся, у Виталия, – указал куратор на водителя, – есть соответствующий допуск.
– Рад за Виталия, конечно, – фыркнул я, – но сейчас пять утра, если что. Может, днем соберемся? На свежую голову? Спешка, она только…
– Ты документы смотрел или нет? – резко перебил меня Шептало. – В этот раз нам по чистой случайности удалось взять ситуацию под контроль, в следующий раз так уже не повезет! Представляешь, чем это может быть чревато?
– Представляю, а как же!
– Тогда не трать время на пустые пререкания!
– Ничего я не трачу, – вздохнул я, не желая признавать, что лишь мельком пролистал выданную куратором толстенную стопку распечаток. – Ну и какие у вас есть предположения?
– А какие могут быть предположения? – помрачнел Владимир Николаевич. – Человеку сотворить такое не по силам, следовательно, в город проник кто-то из обитателей Приграничья.
– Каким образом это могло произойти?
– Портал работает нестабильно, – впервые нарушила молчание Алена Евгеньевна. – При относительно постоянном энергопотреблении его пропускная способность скачет в пределах тридцати процентов. Мы связывали это с неоднородностью встречного потока магической энергии, но, возможно, дело также в случайном захвате и переброске материи.
– Переброске двусторонней или односторонней? – уточнил я, нервно глянув в боковое окно. Хоть автомобиль уже и въехал в черту города, водитель продолжал гнать по пустынным улицам, не снижая скорости. Лихач, блин…
– Пока эта гипотеза не получила подтверждения, – предупредил Владимир Петрович.
– В самом деле? – Я потер кончик носа и повернулся к девушке. – А что наука по этому поводу думает? Гипотетически, разумеется?
– Нам не удалось прийти к однозначному мнению…
– Мне кажется или вы чего-то недоговариваете?
Шептало смерил меня раздраженным взглядом и неохотно произнес:
– С момента запуска портала ежегодное количество пропавших без вести увеличилось по Ямгороду на сорок четыре процента, в то время как цифры по региону в целом остались неизменны. При этом примерно каждый двадцатый пропавший впоследствии обнаруживается в Приграничье, чего раньше не фиксировалось.
– Хм… – задумался я, проводя в голове несложные расчеты. – Пропадать стало на сорок четыре процента больше, обнаруживается на той стороне только семь. Если дело исключительно в работе установки, куда деваются остальные?
– Науке это не известно, – мило улыбнулась Алена Евгеньевна. – Но раз жители города стали чаще попадать в Приграничье, то логично предположить, что граница стала проницаема в обе стороны…
– И чего вы тогда от меня хотите, если сами ничего не понимаете?
– Осмотришься на месте, – объявил куратор.
– А смысл?
– Приборы зафиксировали там некие энергетические аномалии, – произнесла Зимина, – и учитывая твой опыт…
Я задумчиво кивнул. За последние годы находить «окна» – спонтанные переходы в Приграничье, – мне доводилось неоднократно. Что называется, собаку на этом съел. Но приборы?
Что еще за приборы?
– Что за приборы? – не сдержал я любопытства.
– Мы используем экспериментальные устройства по беспроводной передаче энергии.
– Честно говоря, не шибко понятней стало.
Алена Евгеньевна тяжело вздохнула, печально глянула на куратора и попыталась объяснить на пальцах:
– Есть передатчик, есть ресивер, есть нормы потерь энергии на километр. В данном конкретном случае расход получается почти в два раза больше.
– И о чем это говорит? – спросил я и вновь посмотрел в окно. Внедорожник миновал плотину и, свернув с дороги на берег реки, затрясся на колдобинах.
– Вот ты нам об этом и скажешь. Для этого тебя и привлекли, – заявил Владимир Николаевич. – Кто у нас эксперт по всякой чертовщине, а?
– Эксперт, как же, – невесело усмехнулся я и ухватился за ручку над головой, приноравливаясь к тряске автомобиля. – Больше ничего не хотите рассказать?
– Тебе передали полный пакет документов. Если ты не удосужился с ними ознакомиться, это твои проблемы. А теперь, будь добр, перестань ныть.
Я задумался, как бы в цензурной форме выразить свое неодобрение столь неконструктивной позицией, но решил не нарываться на конфликт и вместо этого потребовал:
– Задачу поставьте конкретно.
– Для начала просто осмотрись на месте. Еще вопросы?
– У матросов нет вопросов, – пробурчал я и откинулся на сиденье.
Тут деревья отступили от дороги, и внедорожник выкатил к реке, которая дугой огибала песчаный мыс на том берегу. У нас спуск к воде был более крутым и каменистым, а немного дальше и вовсе начиналась заросшая камышом болотина с плававшими меж ряски пластиковыми бутылками, окурками и прочими приметами популярного места отдыха горожан.
Водитель заглушил двигатель; я распахнул дверцу и выбрался наружу. Место было знакомое – в свое время частенько ходил сюда с друзьями купаться. В жару песчаный пляж засеивали многочисленные отдыхающие, да и с этой стороны их обычно тоже хватало.
И чтоб никто ничего не заметил? Буквально ведь в двадцати метрах…
– Какая погода была вчера, нет, уже позавчера? – спросил я у Владимира Николаевича.
– Жарко, – односложно ответил тот.
– И никто ничего не видел?
– Нет.
– Серьезно?
– А сам как думаешь?
– Да уж… Кто нашел тело?
– Отдыхающие. Думали, утопленник, вызвали полицию. Нам информация уже из ГУВД поступила.
Я забрал у куратора пачку фотографий, глянул на лежавший лицом вниз труп в разорванной и окровавленной одежде и завертел головой по сторонам.
– Где именно его нашли?
– Вон в тех камышах, – указал Шептало через реку.
– Принесло течением?
– В камышах течения нет.
– Аргумент, – согласился я и убрал снимок вниз стопки.
Дальше не лучше, дальше – изувеченное ударом когтистой лапы лицо. Рваная рана спускалась со лба на скулу, левый глаз вытек, нос свернут. Рука оказалась перекушена, а в боку зияла дыра, словно кто-то пытался вырвать печень, но немного промахнулся и запутался в кишках.
И что интересно: сизые ленты тянулись от тела к берегу, но там, по словам куратора, не обнаружилось ни следов борьбы, ни брызг крови. Будто тело из ниоткуда выпало.
Что-то мне это напоминает, нет?
– Как думаешь, – задумчиво уставился вдаль вставший рядом Владимир Николаевич, – это мог быть кто-то с той стороны?
Я поморщился:
– Это не мог быть никто с этой стороны.
Удар по лицу – ерунда, в пьяном угаре люди и не на такое способны. Вцепиться в запястье теоретически могла какая-нибудь здоровенная псина, но вот дыра в боку… Сложно представить, чтобы такое сотворил голыми руками пьяный дебошир или агрессивный собаковладелец. Там ведь не ножом резали, нет – по живому рвали.
А ведь, казалось бы, – ну какие проблемы? Сел в самолет, опустил спинку кресла и сопи в две дырочки.
Никаких проблем, но – не вышло. Слишком уж нервишки пошаливали. И пошаливали они вовсе не из-за боязни перелетов – обычно еще до набора высоты отрубаюсь, – нет, покоя не давали фотографии.
Слишком уж остро они напомнили о моем не слишком веселом житье-бытье в Приграничье, этом провалившемся в края вечной стужи куске нашего мира. Ни там – где бы это «там» ни находилось, – ни здесь. Между.
Магия, исчадия Стужи, бандиты, недалеко ушедшие от бандитов власти, и – холод. Постоянный выматывающий холод в душе, прогнать который не могли ни девки, ни водка…
От нелегких раздумий меня отвлек несильный толчок, с которым шасси соприкоснулись со взлетно-посадочной полосой, и последовавшие за ним жидкие аплодисменты пассажиров. Бортпроводница традиционно призвала всех не вставать с мест до полной остановки самолета, и тут же со всех сторон послышался металлический лязг пряжек.
– Подымайся, – заторопился Владимир Николаевич и выдернул наушник у сидевшей с другой стороны Алены Евгеньевны. – Шевелитесь!
– Команды не было, – зевнул я.
– Вставай, говорю!
Только хмыкнув, я откинул подлокотник, выбрался в проход и не успел еще достать свои вещи, как рядом оказалась бортпроводница. Но вместо ожидаемого нагоняя симпатичная девушка одарила меня милой улыбкой и указала в сторону кабины:
– Проходите, вас ожидают.
Я закинул на плечо лямку рюкзака и зашагал на выход. Спустился по трапу и озадаченно обернулся к тащившему пару объемных сумок Владимиру Николаевичу.
– Это за нами, – указал тот на подогнанный к самолету черный внедорожник с наглухо тонированными стеклами.
И действительно, водитель немедленно выбрался со своего места, распахнул заднюю дверцу и принялся загружать в салон поклажу Владимира Николаевича. Я утруждать парня не стал и забрался на заднее сиденье вместе с рюкзаком. Алена Евгеньевна уселась рядом, куратор занял место впереди, и мы отправились в путь.
Плавно набравший ход автомобиль беспрепятственно покинул территорию аэропорта, вывернул на пустую трассу и помчался к городу. После бессонной ночи меня моментально укачало, глаза начали закрываться сами собой, и, устав клевать носом, я попросил:
– Может, радио послушаем?
Водитель послушно включил приемник, но там, как на грех, передавали выпуск новостей, и от монотонного голоса диктора спать захотелось только сильней.
– В ближайшее время: джазовый фестиваль, штормовое предупреждение и дерзкое ограбление коммерческого банка. Начнем с криминальной хроники. Вчера вечером неизвестные в масках, угрожая оружием, похитили свыше пяти миллионов рублей из отделения коммерческого банка, расположенного на пересечении проспекта Революции и улицы Карла Маркса. Несмотря на оперативное прибытие наряда полиции, злоумышленникам удалось скрыться. За последнее время это уже…
Узнать, что еще стряслось в городе за последнее время не получилось, – Шептало выключил радио и обернулся к нам с Аленой Евгеньевной:
– Со всеми материалами ознакомились? Какие будут выводы?
– Прямо сейчас об этом говорить собираетесь? – удивился я.
– Не волнуйся, у Виталия, – указал куратор на водителя, – есть соответствующий допуск.
– Рад за Виталия, конечно, – фыркнул я, – но сейчас пять утра, если что. Может, днем соберемся? На свежую голову? Спешка, она только…
– Ты документы смотрел или нет? – резко перебил меня Шептало. – В этот раз нам по чистой случайности удалось взять ситуацию под контроль, в следующий раз так уже не повезет! Представляешь, чем это может быть чревато?
– Представляю, а как же!
– Тогда не трать время на пустые пререкания!
– Ничего я не трачу, – вздохнул я, не желая признавать, что лишь мельком пролистал выданную куратором толстенную стопку распечаток. – Ну и какие у вас есть предположения?
– А какие могут быть предположения? – помрачнел Владимир Николаевич. – Человеку сотворить такое не по силам, следовательно, в город проник кто-то из обитателей Приграничья.
– Каким образом это могло произойти?
– Портал работает нестабильно, – впервые нарушила молчание Алена Евгеньевна. – При относительно постоянном энергопотреблении его пропускная способность скачет в пределах тридцати процентов. Мы связывали это с неоднородностью встречного потока магической энергии, но, возможно, дело также в случайном захвате и переброске материи.
– Переброске двусторонней или односторонней? – уточнил я, нервно глянув в боковое окно. Хоть автомобиль уже и въехал в черту города, водитель продолжал гнать по пустынным улицам, не снижая скорости. Лихач, блин…
– Пока эта гипотеза не получила подтверждения, – предупредил Владимир Петрович.
– В самом деле? – Я потер кончик носа и повернулся к девушке. – А что наука по этому поводу думает? Гипотетически, разумеется?
– Нам не удалось прийти к однозначному мнению…
– Мне кажется или вы чего-то недоговариваете?
Шептало смерил меня раздраженным взглядом и неохотно произнес:
– С момента запуска портала ежегодное количество пропавших без вести увеличилось по Ямгороду на сорок четыре процента, в то время как цифры по региону в целом остались неизменны. При этом примерно каждый двадцатый пропавший впоследствии обнаруживается в Приграничье, чего раньше не фиксировалось.
– Хм… – задумался я, проводя в голове несложные расчеты. – Пропадать стало на сорок четыре процента больше, обнаруживается на той стороне только семь. Если дело исключительно в работе установки, куда деваются остальные?
– Науке это не известно, – мило улыбнулась Алена Евгеньевна. – Но раз жители города стали чаще попадать в Приграничье, то логично предположить, что граница стала проницаема в обе стороны…
– И чего вы тогда от меня хотите, если сами ничего не понимаете?
– Осмотришься на месте, – объявил куратор.
– А смысл?
– Приборы зафиксировали там некие энергетические аномалии, – произнесла Зимина, – и учитывая твой опыт…
Я задумчиво кивнул. За последние годы находить «окна» – спонтанные переходы в Приграничье, – мне доводилось неоднократно. Что называется, собаку на этом съел. Но приборы?
Что еще за приборы?
– Что за приборы? – не сдержал я любопытства.
– Мы используем экспериментальные устройства по беспроводной передаче энергии.
– Честно говоря, не шибко понятней стало.
Алена Евгеньевна тяжело вздохнула, печально глянула на куратора и попыталась объяснить на пальцах:
– Есть передатчик, есть ресивер, есть нормы потерь энергии на километр. В данном конкретном случае расход получается почти в два раза больше.
– И о чем это говорит? – спросил я и вновь посмотрел в окно. Внедорожник миновал плотину и, свернув с дороги на берег реки, затрясся на колдобинах.
– Вот ты нам об этом и скажешь. Для этого тебя и привлекли, – заявил Владимир Николаевич. – Кто у нас эксперт по всякой чертовщине, а?
– Эксперт, как же, – невесело усмехнулся я и ухватился за ручку над головой, приноравливаясь к тряске автомобиля. – Больше ничего не хотите рассказать?
– Тебе передали полный пакет документов. Если ты не удосужился с ними ознакомиться, это твои проблемы. А теперь, будь добр, перестань ныть.
Я задумался, как бы в цензурной форме выразить свое неодобрение столь неконструктивной позицией, но решил не нарываться на конфликт и вместо этого потребовал:
– Задачу поставьте конкретно.
– Для начала просто осмотрись на месте. Еще вопросы?
– У матросов нет вопросов, – пробурчал я и откинулся на сиденье.
Тут деревья отступили от дороги, и внедорожник выкатил к реке, которая дугой огибала песчаный мыс на том берегу. У нас спуск к воде был более крутым и каменистым, а немного дальше и вовсе начиналась заросшая камышом болотина с плававшими меж ряски пластиковыми бутылками, окурками и прочими приметами популярного места отдыха горожан.
Водитель заглушил двигатель; я распахнул дверцу и выбрался наружу. Место было знакомое – в свое время частенько ходил сюда с друзьями купаться. В жару песчаный пляж засеивали многочисленные отдыхающие, да и с этой стороны их обычно тоже хватало.
И чтоб никто ничего не заметил? Буквально ведь в двадцати метрах…
– Какая погода была вчера, нет, уже позавчера? – спросил я у Владимира Николаевича.
– Жарко, – односложно ответил тот.
– И никто ничего не видел?
– Нет.
– Серьезно?
– А сам как думаешь?
– Да уж… Кто нашел тело?
– Отдыхающие. Думали, утопленник, вызвали полицию. Нам информация уже из ГУВД поступила.
Я забрал у куратора пачку фотографий, глянул на лежавший лицом вниз труп в разорванной и окровавленной одежде и завертел головой по сторонам.
– Где именно его нашли?
– Вон в тех камышах, – указал Шептало через реку.
– Принесло течением?
– В камышах течения нет.
– Аргумент, – согласился я и убрал снимок вниз стопки.
Дальше не лучше, дальше – изувеченное ударом когтистой лапы лицо. Рваная рана спускалась со лба на скулу, левый глаз вытек, нос свернут. Рука оказалась перекушена, а в боку зияла дыра, словно кто-то пытался вырвать печень, но немного промахнулся и запутался в кишках.
И что интересно: сизые ленты тянулись от тела к берегу, но там, по словам куратора, не обнаружилось ни следов борьбы, ни брызг крови. Будто тело из ниоткуда выпало.
Что-то мне это напоминает, нет?
– Как думаешь, – задумчиво уставился вдаль вставший рядом Владимир Николаевич, – это мог быть кто-то с той стороны?
Я поморщился:
– Это не мог быть никто с этой стороны.
Удар по лицу – ерунда, в пьяном угаре люди и не на такое способны. Вцепиться в запястье теоретически могла какая-нибудь здоровенная псина, но вот дыра в боку… Сложно представить, чтобы такое сотворил голыми руками пьяный дебошир или агрессивный собаковладелец. Там ведь не ножом резали, нет – по живому рвали.