Петров Михаил. Гончаров смертью не торгует

   Кто мог дать им наколку? Таких человека три: Николай, Кудлатый и, наконец, сама покойная Екатерина Евграфовна. Однако если не было каких-то подводных течений, ей это нужно было меньше всех. Остается Николай и Кудлатый. Кто-то из них сдал Раису грабителям и убийцам. Кто? Это с помощью Макса выяснить несложно.
   Остается нелепое и малообъяснимое убийство самой Екатерины. Но есть основание предполагать, что оба убийства совершены одним и тем же лицом. Но тогда получается полная нелепица. Зачем бандюгам было в одну ночь рисковать дважды, тем более что первый эпизод прошел успешно и не было никакой гарантии в том, что у Катерины еще оставались деньги. Как понятно из угрожающего телефонного звонка, ушли они оттуда несолоно хлебавши. Скорее всего, отчаявшаяся жертва, утомленная пытками, назвала мое имя в надежде, что они наконец от нее отстанут. Она же, видимо, показалась им настолько опасной, что оставлять в живых ее было нельзя. Почему? В милицию бы она обращаться не стала, и об этом я уже думал. Дурак ты, Гончаров. Какая, к черту, милиция? Не милиции они боялись, а ее личной мести. Но кто же это мог сделать? Повесить ее на Раисиных убийц значило бы признать себя круглым болваном, хотя черт их знает...
   В ожидании Макса не опоздать бы мне к Кудлатому, и еще мне почему-то очень хочется навестить того брюнета, через которого я попал на службу к Катерине.
   Владимир Алексеевич оказался дома. Приятно улыбнувшись, он пригласил меня войти в дом. Оглядев прихожую, я ухмыльнулся. Обои были переклеены. Довольно примитивное решение вопроса.
   - Проходите, позабыл, простите, как вас зовут...
   - А вы и не знали, - довольно грубо осадил я его. - Зовите дорогим Константином Ивановичем. А вы, я вижу, ремонтец небольшой провернули? С чего бы это?
   - Так ведь загадили все стены чертовы квартиранты.
   - Понимаю. Телефоны всякие ненужные на обоях понаписали. Понимаю. Что расскажете? - бесцеремонно протопав в комнату, строго спросил я.
   - Да нечего мне рассказывать. Нет у меня никаких новостей. Что будете пить? Водочку, коньячок, а может быть, пивко-с?
   - Я, в отличие от вас, алкашей, по утрам не пью.
   - Какой же я алкаш? - вежливо засмеялся толстопуз. - Это я вам предложил, думаю, может быть, человек с утра болеет.
   - Благодарю за заботу. Есть ли какие-нибудь вести от вашей бывшей квартирантки? Только говорите правду.
   - А какой мне резон врать? Нет никаких вестей, на вас надеюсь. Может, в конце-то концов отыщется эта стерва.
   - Не отыщется, и вы это прекрасно знаете.
   - Это почему же?
   - Да потому, что вчера вечером ей скрутили шею, и, между прочим, с вашей подачи.
   - Как скрутили?! - выдавая себя, побелел и на секунду оцепенел Кудлатый. - Шуточки у вас... - Сдерживая дрожь, с трудом владея собой, он попытался исправить положение: - Кому скрутили? Кто скрутил? О чем вы говорите?
   - Не о чем, а о ком, - почувствовав слабину, пошел я в атаку. - Говорю о вашей дорогой квартирантке Розе Николаевне Купченко, она же Маргарита Львовна Гринберг, но настоящее ее имя Раиса, по крайней мере, вы ее называете так.
   - Я называю? - Дрогнувшей рукой он выудил сигарету, но, не решаясь прикурить, тут же ее отложил. - Не понимаю я вас...
   - Прекрасно понимаешь, вон как ручонки-то шаловливые затряслись, словно кур соседских щупал. Но это не важно. Главное, что я тебя понял. Колись дальше, мокрица, не буду я с тобой цацкаться. Откуда на стене появился контактный телефон Екатерины Евграфовны и давно ли ты знаешь брюнета Алика?
   - Я над вами смеюсь, дорогой Константин Иванович, никакого Алика и Екатерины Евграфовны я знать не знаю, - оправившись, пошел в атаку Кудлатый. - Вами перечисленные имена слышу впервые.
   - Такой ответ я и ожидал от тебя услышать, - с готовностью согласился я. - Жалко, для тебя это незнание может кончиться плачевно.
   - Это почему же? - насторожился толстяк.
   - А потому, что ты даже не будешь знать, кто свернет тебе шею, как они свернули ее красавице Раисе. Только не пой мне, что ты и ее не знаешь. Она уже мертва, зато подумай о себе. Я понимаю, что шея у тебя толстая и мощная, им придется плодотворно потрудиться, прежде чем твои позвонки соизволят покинуть свои привычные, насиженные места, но все это дело техники. Как говорится, недолго мучилась старушка в бандитских опытных руках.
   - Перестаньте меня стращать. - Владимир Алексеевич брезгливо и зябко передернул жирными плечами, словно стряхивая наваждение. - Вы несете полную ерунду. Я не верю ни единому вашему слову.
   - Но ты не отрицаешь того, что был знаком с Аликом?
   - Не знаю я никакого Алика, - словно ставя точку, отрезал Кудлатый.
   - Сожалею, но в таком случае мне остается только одно: предположить, что ты сам укокошил Раису и теперь делаешь наивный цвет глаз.
   - Отстаньте от меня и уходите, - скукожив пухлые щеки, чуть не заплакал он.
   - Хорошо, я-то уйду, но сообщить о твоей причастности к этому делу в уполномоченные следственные органы я просто обязан.
   - Как? - Он удивленно распахнул рот. - А разве вы сами не оттуда? Вы же сказали, что из милиции?! - От сознания такого чудовищного обмана он даже позеленел.
   - Я ничего такого не говорил, ты меня путаешь с моим товарищем, а вот он и в самом деле оттуда. Если ты будешь и дальше морочить мне голову, то придется обратиться к нему, а он у меня просто обожает бить пухлых мужчинок. Он и в прошлый-то раз хотел тебя немного помять, да я удержал.
   - Неприятная личность, - брезгливо оттопырив нижнюю губу, неодобрительно заметил Кудлатый. - Мне он с самого начала не понравился.
   - Что ж, насильно мил не будешь. Кому не нравится поп, кому попадья, а вот лично мне и лейтенанту Ухову не нравишься ты. И если не хочешь с ним встретиться в более серьезной обстановке, то... то я готов тебя выслушать.
   - Почему вы думаете, что ее убили? - облизнув пересохшие губы, спросил он.
   - Кого убили? - желая раз и навсегда расставить все точки над "i", спросил я сурово. - Выражайся яснее.
   - Ну, эту женщину, о которой вы говорите, - опять увильнул он.
   - А почему ты спрашиваешь о судьбе незнакомой бабы?
   - Я не спрашиваю, вы сами мне говорите.
   - Послушай, Кудлатый, сказка про белого бычка у нас с тобой получается. Кого ты боишься? Хорошо, начнем с другого конца. Зачем к тебе вчера в восьмом часу приходила Раиса?
   - Я что-то такого не припомню, - видимо решив все отрицать, твердо возразил Кудлатый. - Это ваши неуемные фантазии. Я вообще никакой Раисы не знаю.
   - Это будет нетрудно выяснить у соседей, но только зачем мне что-то выяснять, когда я сам был пристрастным свидетелем ее посещения. Пришла она к тебе в семь пятнадцать и пробыла не более часа. Все это я видел своими глазами.
   - Значит, не верь глазам своим, - совершенно оправившись, наглел он с каждой минутой. - Приснилось это вам. Не надо меня брать на понт.
   - Козел ты, Кудлатый! - не выдержав, сорвался я. - Придурок лысый. Слишком много чести - брать тебя на понт. Ведь врешь и боишься, боишься, а врешь. Заячья твоя душа! Тебе вчера перед смертью Раиса рекомендовала подстилать на ночь пеленки, и она тысячу раз права! Она была права, когда посоветовала продавать тебе на рынке памперсы, а не заниматься рискованной контрабандой. И я понимаю ее нежелание есть из одной чашки с трусливым шакалом. Я бы сказал, с боровом, а точнее, со свиньей. Впрочем, свинья относительно тебя несравнимо благороднее и порядочнее, ей бы даже в голову не пришло подставить свою подругу под нож, как это сделал ты.
   - Боже мой, неужели вы и в самом деле все слышали? - стирая ладонью пот, проскулил Кудлатый. - Не может такого быть.
   - Может быть, может, - успокоил я его. - Наверняка на межэтажной площадке до сих пор лежат окурки моих сигарет. Не делай удивленных глаз, я давно за тобой присматриваю. В твоем положении было бы разумно все мне рассказать.
   - Чтобы потом вы сдали меня своему гориллоподобному дружку? - с надеждой на милосердие спросил он.
   - Не волнуйся, я тебя ему так или иначе сдам, - пообещал я потеющему толстяку, - поскольку ты обманным путем и посулами впутал его племянницу в какое-то сомнительное предприятие, безответственно пообещав ей Париж. По этому поводу он сильно сердится, и когда узнает, что ты в этом замешан, то будет шибко яриться. Не хотел бы я оказаться на твоем месте.
   - Вы можете поручиться за то, что он не тронет меня?
   - Что ты? Что ты, сокол ясный! Да я сам его боюсь. Хотя, конечно, на правах нашей дружбы могу попросить его не причинять тебе физической боли, но это только в том случае, если ты поможешь вернуть ему племянницу. Он крутой мужик, сам, наверное, видел. Афганистан прошел. Рассказывал мне, что на спор с одного раза у живого человека гортань выдергивает. Ой, Владимир Алексеевич, жаль мне тебя. Ой, не туда ты впрягся. Совсем ты, сердешный, о своем здоровье не подумал.
   - Это не я! - Сглотнув слюну пересохшей гортанью, за которую он уже заранее начал переживать, Кудлатый повторил: - Это не я. Я к этому делу не имею никакого отношения. Пусть он спрашивает с Раисы. Это ее идея и ее исполнение.
   - Зачем ты так, Володя? - Я укоризненно покачал головой. - Деньги-то за продажу живого товара небось делили пополам? Но Раиса мертва, а с мертвых какой может быть спрос. Нет, соколик, отвечать придется живым, то есть тебе. Куда вы ее отправили? Рассказывай, только не ври, не выводи мою душу из критического равновесия. Причем я бы хотел услышать все с самого начала, включая некоторые побочные и второстепенные аферы, вроде сдачи этой квартиры сразу нескольким квартиросъемщикам. Маэстро, прошу к микрофону!
   - А Райку правда убили?
   - Ее труп я видел собственными глазами через несколько секунд после убийства так же ясно, как вижу тебя.
   - Как и где это произошло?
   - В пяти километрах от города. Я преследовал машину, в которую ее насильно запихали, с твоего, надо думать, ведома.
   - Значит, вы и повинны в ее гибели, - выкатил мне шар Кудлатый. - Не гонись вы за ними, все было бы по-другому. Ее бы не убили.
   - Удобная позиция, ничего не скажешь, только у меня твой фокус не пройдет, потому как преследования они не замечали до самого последнего мгновения. После того как у нее отобрали деньги, ее, как тряпку, просто вышвырнули на дорогу. Увы, не послушалась она тебя, пренебрегла осторожностью, как ты, заведомо все зная, лицемерно того просил. Что ж поделаешь, у каждого своя мораль, но типов мерзопакостнее тебя я не встречал.
   - А вы меня не оскорбляйте, мне и так плохо, - с чувством прослезился он. - Разве ж я думал, что они на такое пойдут?! Я же просил только отобрать у нее деньги и для вида немного поколотить. А они... Нет, я не переживу ее смерти! - патетически возопил он и бурно разрыдался.
   - Свои сопли ты можешь наматывать на уши адвокату, мне они без надобности. Кто они? О ком ты говоришь?
   - Те подонки, которые ее убили, - с чувством сморкнувшись, заклеймил он убийц.
   - Кто они такие? Где ты их откопал и как их найти? Рассказывай, мразь.
   - Я не могу, они же меня убьют, - молитвенно сложил он руки.
   - Они тебя так и так убьют. Заказчик-свидетель им совсем не нужен. Но если мы успеем их повязать, у тебя появится шанс выжить.
   - Сомневаюсь, что вам это удастся.
   - А ты не в нас, ты в них сомневайся. Когда они должны были принести твою награбленную долю?
   - Еще вчера, - упавшим голосом сообщил Кудлатый.
   - Что и требовалось доказать. Сейчас уже одиннадцатый час, так что с деньгами ты их можешь не ждать, а вот с ножом или удавкой они явятся непременно, можешь мне поверить и готовиться к отпеванию. А если все-таки с этой процедурой ты хочешь повременить, то рассказывай все, как оно есть, кроме нас тебе надеяться не на кого. Кто их тебе порекомендовал?
   - Никто, я с ними познакомился случайно, когда они хотели меня ограбить.
   - Еще лучше! - сразу поверив, не удержался я от возгласа. - Ты не перестаешь меня удивлять. И как же они тебя хотели ограбить?
   - В прошлый понедельник поздно вечером они вошли следом за мною в лифт и, приставив к горлу нож, потребовали куртку и золотую печатку. Мне было жалко отдавать эти вещи, и я предложил им дело покрупнее - ограбить Раису, с условием, что половину добычи они принесут мне. Они согласились, но предупредили: если я вздумаю водить их за нос, то они мне отрежут его с головой. Я уж и не рад был, что с ними спутался, да только отступать было поздно. Они звонили мне каждый день, спрашивая, когда уже можно... А что я мог сказать, я и сам точно не знал, когда Николай принесет деньги, чтобы потом я их передал Раисе.
   - Зачем же было ее подставлять? Пусть бы тебя и грабили.
   - Я побоялся. С одной стороны, этих бандитов, а с другой - Николая, он бы при такой ситуации мог потребовать деньги и поставить меня на нож. А так - знать ничего не знаю. Передал бабки по инстанции и извини подвинься. Кроме того, можно было наехать на Раису, пусть бы она расхлебывалась. А как же? У нее пропали бабки, ей и рассчитываться.
   - Ну и дерьмо же ты, Кудлатый! - с восхищением воскликнул я. - Просто поразительное дерьмо. Таких, как ты, надо беречь и по праздникам показывать на ярмарках как уникальный и редчайший продукт человеческой эволюции. Сколько было денег?
   - Десять тысяч долларов.
   - А сколько ты отстегнул себе за посреднические услуги?
   - Нисколько, - поспешно и неуверенно ответил он.
   - Только не надо мне петь, что ты занимался преступной деятельностью исключительно из любви к искусству.
   - Ну, отщипывал себе немного, всего-то десять процентов.
   - Недурственно. За просто так тыщу баксов - совсем недурственно. Сколько же денег доходило до места назначения, непосредственно к продавцу? Кстати, напомни-ка мне, каким товаром вы торговали.
   - Какие-то камешки с Памира таскали, я особо в это дело не вникал, зачем мне это? А до места назначения, думаю, доходило не больше пяти тысяч. Раиса до денег была бабой жадной. Но для продавцов и эти бабки были большими. Экономическое положение там вообще хреновое.
   - И вы этим пользовались, шакалы. Когда ты впервые провернул это дело?
   - С полгода назад, когда только познакомился с Раисой Самуиловной Кох.
   - Ну, - подтолкнул я его, - рассказывай, не высасывать же из тебя каждое слово.
   - В середине мая зашел я в кафе пообедать. Заказал себе все как положено - первое, второе, третье, салатов всяких разных, я ведь много кушаю. Конечно, и про водочку для аппетита не забыл. Ну сижу, значит, ем и пищу перевариваю, никого не трогаю, а потом смотрю - за соседний столик молодая красивая женщина села, взяла себе самый дешевый капустный салат и кучу хлеба. Пока я кофеек свой попивал, она всю эту гору силоса разом сглотнула, а недоеденный хлебушек воровато, украдкой в сумочку определила. Ну что ты будешь делать, совсем оголодала баба. Все съела, а сидит, уходить не торопится, по сторонам голодными глазами рыщет. Думаю, подкормлю ее немного, а к вечеру трахну. Делов-то! Дешево и сердито. Заказал еще борща и котлету. Когда еду принесли, я ей знаками показываю: давай, мол, налетай, жри, наворачивай. Долго уговаривать себя она не заставила, что называется, девушкой оказалась без комплексов. Так вот мы и познакомились, а через часик я привел ее домой и хорошенько попользовался, а как же? За все нынче надо платить!
   Раиса вместе с дочкой приехала из Таджикистана, где жить ей стало невозможно. Муж-таджик, а точнее, свекровь и золовка ее выставили. Куда ей было деваться? Конечно, к родной матери и брату, которые проживали в наших краях, но, к несчастью, за месяц до ее приезда мать померла, а братец уже год как сидел на казенных харчах. Его жена, женщина практичная и деловая, сразу же переписала квартиру на себя, а бедной родственнице указала на дверь, и за это Раиса на нее жутко обиделась. Так она с шестилетней дочерью в буквальном смысле оказалась на улице без каких-либо средств к существованию.
   Сами понимаете, что я был далек от мысли предоставить им кров и пропитание, не то сегодня время, чтобы заниматься благотворительностью ценой собственного желудка. Всю историю ее злоключений я выслушал, вежливо ожидая, когда, наконец, она оставит мой дом. Надо сказать, что, когда она находилась в ванной комнате, я на всякий случай заглянул в ее сумочку. А как же, мало ли что! Так вот, кроме паспорта, который оказался в полном порядке, я обнаружил там пригоршню разноцветных стекляшек непонятного назначения. И в самый последний момент, когда она с явной неохотой покидала мой дом, я об этом спросил.
   Конечно же она сначала обиделась за тот маленький обыск, что я себе позволил, но в итоге выяснились интересные подробности. Оказывается, Раиса раньше работала в "Памиркварцсамоцветах" экспертом-оценщиком и обнаруженные мной минералы есть не что иное, как драгоценные камни, которые ей в свое время удалось стянуть, причем не ради обогащения, а просто по эстетическим соображениям.
   Когда она назвала их предположительную цену, я взглянул на нее совершенно другими глазами. У меня на примете был один знакомый мужичок, который, по моим сведениям, занимался очень похожим промыслом. Не откладывая дел в долгий ящик, я на следующий же день привез ему пару образцов и попросил оценить. Увидев камешки, он закурлыкал от удовольствия и назначил цену вдвое ниже, чем говорила Раиса. Но это меня не смутило, я понял, что овчинка стоит выделки.
   Временно предоставив ей угол в своей квартире, я оформил ее дочку в интернат, а без прописки это оказалось делом хлопотливым и дорогостоящим. И тем не менее я пошел на эти расходы, потому что Николай почти сразу скупил все ее камни, а через несколько дней заказал еще.
   Когда я передал его просьбу Раисе, думала она недолго. Сказала, что неоднократно бывала на самих месторождениях и знает, к кому с такими вопросами нужно обращаться. Уже на следующий день, взяв у Николая аванс на покупку, я отправил ее в Таджикистан. Отсутствовала она неделю, и я начал серьезно опасаться обмана, но в конце концов вернулась и привезла товара гораздо больше, чем мы планировали. Так начались регулярные поставки самоцветов. Туда она летела самолетом, а назад возвращалась поездом. Очень быстро встав на ноги, она наняла дельного адвоката, заплатила хорошие деньги и вышвырнула свою обидчицу из материнской квартиры. Я уже тогда стал побаиваться ее растущей самостоятельности, в ней мне виделась определенная угроза моему благополучию. Она вполне могла выследить Николая и начать работать с ним напрямую, минуя меня. Чтобы предупредить возможное безобразие, я потихоньку начал расспрашивать о подробностях ее путешествий, надеясь по крохам собрать и вычислить человека, с которым ей там приходится работать. К сожалению, баба оказалась неглупая, сразу меня раскусив, она показала большой банан. Пришлось мне клясться в вечной любви и продолжать с ней сожительствовать, хотя к осени я начал замечать, что особой радости мои сексуальные игры ей не доставляют. Я, видимо, перестал ее устраивать как мужчина, и такое развитие событий могло стать для меня крайне опасным. Чтобы вывести ее из этого критического состояния и еще больше повязать общими делами, я задумал довольно прибыльную аферу с квартирами. О ней вы знаете не хуже меня, и пересказывать ее не вижу смысла.
   - Подставляя Раису убийцам, ты таким образом прерывал связующую нить. Почему ты на это решился? Любой здравомыслящий человек не станет рубить сук, на котором сидит. Ведь она так и не указала своего поставщика?
   - Разрешите на этот вопрос не отвечать.
   - Я-то разрешу, но мой товарищ этого не поймет. И отвечать придется ему.
   - Не надо, я постараюсь объяснить. Дело в том, что последние пару месяцев, когда мы занялись побочным квартирным бизнесом, я жил у Раисы Самуиловны. За это время она трижды моталась за камнями. Но перед каждой поездкой она кому-то звонила, предупреждая о своем прибытии. Кому? Это стало вопросом моей жизни. Поскольку мы откровенно не доверяли друг другу, она заранее выпроваживала меня на продолжительную прогулку, чтобы я не стал свидетелем их телефонного разговора. Возражать не было смысла, иначе бы она просто стала звонить с междугородки. Поставленный на запись магнитофон тоже не годился, слишком она была подозрительная. В конце концов, перебрав множество вариантов, я поставил телефонному мастеру богатырскую выпивку, и он соорудил мне хитромудрую хреновину, которая крепилась к телефонной распределительной коробке. В общем, еще месяц назад я себя обезопасил, узнав город, телефон и имя человека, к которому обращалась Раиса.
   - Поздравляю, - брезгливо скривился я. - Почему же ты сразу не дал ей отставку?
   - Спешка хороша при ловле блох. Нужно было дойти до логического конца в истории с квартирантами.
   - К ней мы еще вернемся, - многообещающе заверил я. - А пока скажи мне две вещи. Кто такая Екатерина Евграфовна и откуда у тебя на стене появились номера телефонов, которые ты так неуклюже попытался скрыть под новыми обоями.
   - Хотите - режьте, хотите - убивайте, но это имя я слышу впервые, и чьи там записаны номера, тоже не знаю.
   - Врешь ты, Кудлатый. Но ничего, думаю, с Максом ты будешь более разговорчив.
   - Да перестаньте же, наконец, грозиться своим другом. Подумайте сами, разве мог я с моими привычками аккуратиста позволить себе пачкать стены собственного жилья?
   - Откуда же тогда взялись надписи?
   - Кажется, я вам ясно объяснил это в прошлый раз. Наверное, в мое отсутствие писала Раиса. Или кто-то из квартирантов.
   - Неубедительно, но попробуем поверить. В таком случае нам предстоит прояснить два вопроса. Первый касается работорговли. Подонки, куда вы подевали девчонок? Тех самых, что ангажировали для Парижа.
   - Ну я же сказал, что ими занималась исключительно Раиса Самуиловна, она и не думала посвящать меня в свои грязные делишки.
   - Кудлатый, ты знаешь, о чем я думаю?
   - Нет. Зачем мне ваши думы. Я не любопытен.
   - Напрасно, а думаю я, дорогой мой Владимир Алексеевич, о том, что Николай Худиш будет сильно переживать, когда узнает, что ограбление и убийство посредницы подстроено тобой. Наверняка он потребует пропавшие деньги. Как будешь рассчитываться? Да, не завидна твоя судьба.
   - Не волнуйтесь, - самодовольно ухмыльнулся толстяк, - теперь, без Раисы, я все улажу сам. Дайте только срок.
   - Срок ты будешь иметь, гарантирую. Пойдем дальше. Теперь, значит, ты в состоянии сам закупить партию самоцветов? Ну что ж, сам так сам. Ладно, я пока пошел, надоел ты мне. Только не вздумай сбегать. Мы тебя из-под земли достанем. И еще имей в виду: завтра, а может быть, и сегодня к тебе зайдет человек. Звать его Сергей Дмитриев. Он один из тех, кого ты надул с квартирой. Отдашь ему все его деньги до копеечки и не вздумай финтить. Ты меня хорошо понял?
   - Как? - зашелся он негодованием. - Да где ж я ему столько наберу?
   - Это твое дело, ни меня, ни Сергея оно касаться не должно. И еще ты бы очень облегчил себе жизнь, если бы до завтрашнего утра вспомнил, куда и кому ты сплавил девиц. До скорой встречи, толстопуз. И смотри у меня, чтоб без глупостей. Совсем забыл! Дай-ка мне координаты твоего памирского поставщика!
   - Это еще зачем? - праведно возмутился Кудлатый, ужасаясь моего кощунственного вопроса, до коликов страшась за свою святыню. - Я никому, слышите вы меня, никому, даже вашему палачу этого не скажу.
   - Жирный козел, ты расколешься на первой же серьезной беседе. Так что советую не горячиться, до завтрашнего утра хорошенько подумать и чистосердечным признанием несколько облегчить свою участь. Не забывай, тебе корячиться приличный срок, а на зоне таких, как ты, аппетитных и пухлых, всегда ждет исключительно горячий прием. Советую поберечь свою девственность.
   Раздосадованный и неудовлетворенный этим долгим и непродуктивным разговором, я пошел на остановку. Несмотря на все мое старание, мне не удалось выяснить три основных вопроса. Во-первых: где искать убийц Раисы? Во-вторых: куда подевались девицы, и в-третьих: кто убил Катерину?
   Если в последнем вопросе Кудлатый мог быть несведущ, то уж продажа девиц никак не могла пройти мимо него. Что же касается Раисы, то тут следовало крепко подумать. Что-то больно гладко у него получается. Только задумал ограбить бабу, и пожалуйста тебе - как на тарелочке два готовеньких разбойничка, скучающих по работе. Неубедительно это. Совсем меня Кудлатый за дурака держит. Хотя черт его знает. Его самодовольная, лоснящаяся физиономия одним видом привлекает к себе грабителей. А вульгарный золотой перстень мог служить отличным маяком и ориентиром в бушующих волнах их опасной профессии.
   * * *
   Пегий пес понуро сидел на прежнем месте, но на этот раз гостинца ему я не припас. Неловко извинившись за допущенную оплошность, я толкнул дверь строения.