Страница:
- Мой господин, сейчас идет важное и опас-сное дело. Подождите минуту.
В ответ он услышал ледяной голос ханзы, который подошел к стеклянной плите, отделяющей лабораторию от камеры смерти:
- Посмотрите в камеру. Там появилось еще одно очень важное дело.
Мурамаса выпрямился и взглянул в камеру. О, Кокумы, демоны ночи! Еще один Гаки-о-Моро!
Син- ханза увидел его побелевшее лицо и впервые почувствовал беспокойство.
- Что-то неправильное с ним? Так усыпите его, Мурамаса!
- Мой гос-сподин, - прошептал бледный искусник, - мы еще не знаем, какова команда на усыпление Гаки-о-Моро!
Син- ханза медленно отступил от стекла. Не сводя глаз с подрагивающего в камере шара, он прошептал:
- Вы не знаете, как усыпить? Так чем же вы занимались все это время!
- Нам надо включить з-запасной вычис-слитель. Или спрятать один из шаров в сосуд. Тогда мощности вычислителей освободится, и они возьмут под контроль ос-с-ставшиеся два шара, - так же тихо ответил Мурамаса, разглядывая третий Гаки-о-Моро.
Шар дернулся и медленно поплыл в сторону стекла, отделяющего его от людей.
Искусник, осторожно и тихо двигаясь, запустил программу на вычислителе, пытаясь управлять и третьим шаром. Мурамасе казалось, что шар разглядывает его тысячами и миллионами глаз, прицеливаясь, с чего удобнее начать пожирать искусника. Дьявольский голод и дьявольская радость чудились ему. Нажав несколько клавиш, искусник перевел вычислители в запредельный режим. Гудение охладителей стало нестерпимым.
Серая сфера неуверенно заколебалась в воздухе. Попытки вычислителя взять его под контроль мешали окончательно выбрать себе цель. Но Гаки-о-Моро хотели есть.
О, как они хотели есть! Кто пролежит три тысячи лет в тесной стеклянной скорлупе, без свежего воздуха, без солнечного света… Без пищи! Голод Гаки-о-Моро яростно вопил и рвал его вперед, но иная сила, родственная той, что некогда управляла им, тянула назад.
Однако голод оказался сильнее. Туманное пятно Гаки-о-Моро медленно двинулось вперед
Мурамаса лихорадочно набирал команды. Запасной вычислитель, который он только что включил, выходил на рабочую мощность. О боги и демоны, ну почему он не поставил вычислитель больше и мощнее!
Гаки- о-Моро прилип к стеклу. Оно выдержало миг, не более. С треском и звоном толстое стекло взорвалось. Осколки зазвенели по всей комнате, разбивая приборы, древние стеклянные сосуды, ломая тонкую древесину шкафов. Один из осколков вонзился в спину Мурамасе и глубоко вошел под правую лопатку. Кровавое пятно тут же расплылось по его халату.
Главе ханзаку невероятно повезло. В тот миг, когда шар коснулся стекла, он машинально закрыл рукой глаза. Теперь его лицо и руки, посеченные осколками стекла кровоточили, но глаза были целы.
- Задержите его, мой гос-сподин! Но не трогайте - это с-с-смерть!
Совет искусника опоздал.
С ревом подняв тяжелый стол, Гомпати швырнул его в сторону белесого шара. На пол посыпались обломки дерева и металла, но шар немного сдвинулся в сторону камеры.
Не отрываясь от вычислителя, Мурамаса крикнул:
- Желез-зо! Кидайте в него только металл!
- Что?!
- Металл! Только с-с-стальные вещи! Или с-с-стекло!
Гомпати лихорадочно обшарил глазами комнату. Оторвал от пола стальное кресло, на котором недавно сидел, и швырнул в Гаки-о-Моро. Шар расплескался по металлу. Через мгновение кресло ударилось о дальнюю стену камеры и развалилось на куски. Его обломки напоминали сито. Но несколько поистине драгоценных мгновений было выиграно.
Гомпати кинул в шар еще одно кресло и промахнулся. Затем - один за другим несколько больших стеклянных цилиндров. Один из них удачно отбросил шар на пару шагов в сторону камеры.
Он начал метать в сторону шара все, в чем была хоть кроха металл или стекло. Но шар медленно продвигался к нему.
Вбежавшие на шум помощники Мурамасы в ужасе застыли.
Шар приблизился к лицу главы Средней ветви на расстояние руки.
Син- ханза вдруг успокоился. Ширай Гомпати выпрямился, сложил руки на груди и усмехнулся. Он почувствовал на лице осторожные покалывания миллионов игл. Невидимые щупальца Гаки-о-Моро пробовали его плоть на вкус. Или ему это только казалось? Он ощерился. Смерть? Сейчас? Когда он в двух шагах от исполнения задуманного? Нет, он не верил в это!
Еще полшага, еще два пальца проплыл по воздуху Гаки-о-Моро. Запасной вычислитель взвыл на пределе мощности.
Шар застыл, затем медленно пополз в камеру.
Какое облегчение.
Через час Мурамаса стоял перед главой Средней ветви в его личном кабинете.
Темные шторы закрывали окна, за которым уже тихо стучали последние капли дождя. Горящие в камине дрова распространяли жар по комнате, и электрические обогреватели тоже были включены. Тепло. Но на сердце у Мурамасы как ледяная лавина улеглась. Ему было почти так же холодно, как три часа назад. Но никакого наслаждения. Трепет удовольствия от Вечного Холода, который приходил к нему с ледяными каплями лахорга, теперь был далек от него. Далек и не с ним.
Он устал.
- Я вами доволен, господин Мурамаса. Очень доволен, - прошипел сидящий в кресле Син-ханза.
Личный врач суетился вокруг Гомпати, прикладывая к порезам на лице хозяина розовые кусочки пластыря. Вскоре все лицо главы Средней ветви было заклеено пластырем - так много оказалось порезов и объеденной Гаки-о-Моро кожи.
Мурамаса застыл неподвижно в глубоком поклоне напротив кресла. Его спина горела огнем. Кусок стекла извлекли еще полчаса назад - и теперь он с едва зашитой раной на спине вынужден кланяться этому безумцу? Хорошо, что Гомпати не видит его глаз - он не смог бы спрятать свою злость. Этот безумный ханза! Он погубил результаты многомесячной работы - и теперь доволен?!
Син- ханза махнул рукой, и врач поспешно вышел в дверь, оставив их одних.
- Да, я вами доволен, господин Мурамаса. Хорошо, что я увидел Гаки-о-Моро в действии, теперь я точно знаю, насколько они полезны. Вы получите хорошую награду - я дарю вам один из моих домов на побережье.
Мурамаса поклонился еще глубже. Этот дурак! Он не может смотреть дальше своего короткого носа! Зачем ему, Мурамасе, великому ученому и мудрецу, дом на побережье? Он там будет изучать древние вещи?
Как глупо!
Тем временем Ширай Гомпати продолжил:
- Кроме того, вы получите деньги на создание еще одной лаборатории. Подальше от этого места, где-нибудь в предгорьях. В Северном доме, к примеру. Полагаю, вы сумеете быстро построить там еще одну лабораторию. И купите побольше вычислителей, сегодняшние… - тут Син-ханза помахал ладонью в воздухе, - э-э-э… мелкие проблемы больше не должны возникать.
Искусник воздел на лице довольную улыбку и вновь глубоко поклонился. Не бойся немного согнуться, прямее выпрямишься - это хорошая пословица. Он улыбнулся, слушая как Гомпати строит планы на то, как, когда и какое оборудование будет закуплено для новой лаборатории. Мурамаса тщательно запоминал слова главы Средней ветви.
Да, он все запомнит. Сегодняшний день - особенно.
Он, Мурамаса, когда-нибудь сумеет доказать этому безумцу, обуянному жаждой власти, что лишь он, темный искусник, должен править Кинто. Он, и никто более.
Так будет.
А если не получится - пусть мир погибнет! Жестокая улыбка появилась на его лице, и искусник склонился еще ниже. Да, так и случится.
Да будет ужас в мире!
Глава 15 - Гости
Глава 16 - Прогулка во тьме
В ответ он услышал ледяной голос ханзы, который подошел к стеклянной плите, отделяющей лабораторию от камеры смерти:
- Посмотрите в камеру. Там появилось еще одно очень важное дело.
Мурамаса выпрямился и взглянул в камеру. О, Кокумы, демоны ночи! Еще один Гаки-о-Моро!
Син- ханза увидел его побелевшее лицо и впервые почувствовал беспокойство.
- Что-то неправильное с ним? Так усыпите его, Мурамаса!
- Мой гос-сподин, - прошептал бледный искусник, - мы еще не знаем, какова команда на усыпление Гаки-о-Моро!
Син- ханза медленно отступил от стекла. Не сводя глаз с подрагивающего в камере шара, он прошептал:
- Вы не знаете, как усыпить? Так чем же вы занимались все это время!
- Нам надо включить з-запасной вычис-слитель. Или спрятать один из шаров в сосуд. Тогда мощности вычислителей освободится, и они возьмут под контроль ос-с-ставшиеся два шара, - так же тихо ответил Мурамаса, разглядывая третий Гаки-о-Моро.
Шар дернулся и медленно поплыл в сторону стекла, отделяющего его от людей.
Искусник, осторожно и тихо двигаясь, запустил программу на вычислителе, пытаясь управлять и третьим шаром. Мурамасе казалось, что шар разглядывает его тысячами и миллионами глаз, прицеливаясь, с чего удобнее начать пожирать искусника. Дьявольский голод и дьявольская радость чудились ему. Нажав несколько клавиш, искусник перевел вычислители в запредельный режим. Гудение охладителей стало нестерпимым.
Серая сфера неуверенно заколебалась в воздухе. Попытки вычислителя взять его под контроль мешали окончательно выбрать себе цель. Но Гаки-о-Моро хотели есть.
О, как они хотели есть! Кто пролежит три тысячи лет в тесной стеклянной скорлупе, без свежего воздуха, без солнечного света… Без пищи! Голод Гаки-о-Моро яростно вопил и рвал его вперед, но иная сила, родственная той, что некогда управляла им, тянула назад.
Однако голод оказался сильнее. Туманное пятно Гаки-о-Моро медленно двинулось вперед
Мурамаса лихорадочно набирал команды. Запасной вычислитель, который он только что включил, выходил на рабочую мощность. О боги и демоны, ну почему он не поставил вычислитель больше и мощнее!
Гаки- о-Моро прилип к стеклу. Оно выдержало миг, не более. С треском и звоном толстое стекло взорвалось. Осколки зазвенели по всей комнате, разбивая приборы, древние стеклянные сосуды, ломая тонкую древесину шкафов. Один из осколков вонзился в спину Мурамасе и глубоко вошел под правую лопатку. Кровавое пятно тут же расплылось по его халату.
Главе ханзаку невероятно повезло. В тот миг, когда шар коснулся стекла, он машинально закрыл рукой глаза. Теперь его лицо и руки, посеченные осколками стекла кровоточили, но глаза были целы.
- Задержите его, мой гос-сподин! Но не трогайте - это с-с-смерть!
Совет искусника опоздал.
С ревом подняв тяжелый стол, Гомпати швырнул его в сторону белесого шара. На пол посыпались обломки дерева и металла, но шар немного сдвинулся в сторону камеры.
Не отрываясь от вычислителя, Мурамаса крикнул:
- Желез-зо! Кидайте в него только металл!
- Что?!
- Металл! Только с-с-стальные вещи! Или с-с-стекло!
Гомпати лихорадочно обшарил глазами комнату. Оторвал от пола стальное кресло, на котором недавно сидел, и швырнул в Гаки-о-Моро. Шар расплескался по металлу. Через мгновение кресло ударилось о дальнюю стену камеры и развалилось на куски. Его обломки напоминали сито. Но несколько поистине драгоценных мгновений было выиграно.
Гомпати кинул в шар еще одно кресло и промахнулся. Затем - один за другим несколько больших стеклянных цилиндров. Один из них удачно отбросил шар на пару шагов в сторону камеры.
Он начал метать в сторону шара все, в чем была хоть кроха металл или стекло. Но шар медленно продвигался к нему.
Вбежавшие на шум помощники Мурамасы в ужасе застыли.
Шар приблизился к лицу главы Средней ветви на расстояние руки.
Син- ханза вдруг успокоился. Ширай Гомпати выпрямился, сложил руки на груди и усмехнулся. Он почувствовал на лице осторожные покалывания миллионов игл. Невидимые щупальца Гаки-о-Моро пробовали его плоть на вкус. Или ему это только казалось? Он ощерился. Смерть? Сейчас? Когда он в двух шагах от исполнения задуманного? Нет, он не верил в это!
Еще полшага, еще два пальца проплыл по воздуху Гаки-о-Моро. Запасной вычислитель взвыл на пределе мощности.
Шар застыл, затем медленно пополз в камеру.
Какое облегчение.
Через час Мурамаса стоял перед главой Средней ветви в его личном кабинете.
Темные шторы закрывали окна, за которым уже тихо стучали последние капли дождя. Горящие в камине дрова распространяли жар по комнате, и электрические обогреватели тоже были включены. Тепло. Но на сердце у Мурамасы как ледяная лавина улеглась. Ему было почти так же холодно, как три часа назад. Но никакого наслаждения. Трепет удовольствия от Вечного Холода, который приходил к нему с ледяными каплями лахорга, теперь был далек от него. Далек и не с ним.
Он устал.
- Я вами доволен, господин Мурамаса. Очень доволен, - прошипел сидящий в кресле Син-ханза.
Личный врач суетился вокруг Гомпати, прикладывая к порезам на лице хозяина розовые кусочки пластыря. Вскоре все лицо главы Средней ветви было заклеено пластырем - так много оказалось порезов и объеденной Гаки-о-Моро кожи.
Мурамаса застыл неподвижно в глубоком поклоне напротив кресла. Его спина горела огнем. Кусок стекла извлекли еще полчаса назад - и теперь он с едва зашитой раной на спине вынужден кланяться этому безумцу? Хорошо, что Гомпати не видит его глаз - он не смог бы спрятать свою злость. Этот безумный ханза! Он погубил результаты многомесячной работы - и теперь доволен?!
Син- ханза махнул рукой, и врач поспешно вышел в дверь, оставив их одних.
- Да, я вами доволен, господин Мурамаса. Хорошо, что я увидел Гаки-о-Моро в действии, теперь я точно знаю, насколько они полезны. Вы получите хорошую награду - я дарю вам один из моих домов на побережье.
Мурамаса поклонился еще глубже. Этот дурак! Он не может смотреть дальше своего короткого носа! Зачем ему, Мурамасе, великому ученому и мудрецу, дом на побережье? Он там будет изучать древние вещи?
Как глупо!
Тем временем Ширай Гомпати продолжил:
- Кроме того, вы получите деньги на создание еще одной лаборатории. Подальше от этого места, где-нибудь в предгорьях. В Северном доме, к примеру. Полагаю, вы сумеете быстро построить там еще одну лабораторию. И купите побольше вычислителей, сегодняшние… - тут Син-ханза помахал ладонью в воздухе, - э-э-э… мелкие проблемы больше не должны возникать.
Искусник воздел на лице довольную улыбку и вновь глубоко поклонился. Не бойся немного согнуться, прямее выпрямишься - это хорошая пословица. Он улыбнулся, слушая как Гомпати строит планы на то, как, когда и какое оборудование будет закуплено для новой лаборатории. Мурамаса тщательно запоминал слова главы Средней ветви.
Да, он все запомнит. Сегодняшний день - особенно.
Он, Мурамаса, когда-нибудь сумеет доказать этому безумцу, обуянному жаждой власти, что лишь он, темный искусник, должен править Кинто. Он, и никто более.
Так будет.
А если не получится - пусть мир погибнет! Жестокая улыбка появилась на его лице, и искусник склонился еще ниже. Да, так и случится.
Да будет ужас в мире!
Глава 15 - Гости
- -
В комнате было темно.
Даже фонарь с Негасимым огнем, возносящим вечную молитву к предкам и звездам, что стоял в доме каждого жителя Кинто, и тот погас. Предки не слышали слов Янни и это было хорошо. Вряд ли человек в бреду мог сказать что-то достойное.
Янни дрожал под тонким одеялом. Лахорг отыскал свою жертву.
Крупные капли пота ползли по его лицу, скатываясь на жесткую подушку. Он не замечал их - он спал и видел ужасные сны. К утру его постель будет мокра, как земля после дождя.
Жесткая рука легла на его горячий лоб. Янни что-то прошептал в забытьи и слегка повернулся.
Рука ушла с его лба.
Через несколько минут те же жесткие и крепкие пальцы встряхнули его. Янни медленно всплывал из глубин тяжелого сна. Пальцы бесцеремонно, но не грубо раскрыли ему рот, и Янни почувствовал на языке горечь пилюли. Затем он, кашляя и стуча зубами о тонкий фарфор, запил пилюлю несколькими глотками холодного чая.
Мутными глазами Янни смотрел вверх, не узнавая того, кто принес ему чашку. Потом упал на кровать и вновь провалился в горячий и мокрый сон.
Как тяжело.
Утром Янни проснулся в скверном состоянии духа и тела. Голова болела, как будто по ней всю ночь колотили палками. Однако кашель и температура исчезли. Сев на влажной постели, он с неудовольствием откинул в сторону тонкое одеяло.
Как неприятно.
Что- то произошло ночью. Кто-то приходил. Янни с трудом попытался припомнить, что же было ночью. Так трудно! Может это Митику? Но как она могла сюда попасть?
Он крикнул:
- Митику!
Хриплое эхо прокатилось по пустым комнатам дома. Ничего - ни шороха, ни звука шагов. Нет, это не она. Да и как она могла узнать, что он простудился?
Он помнил лишь пальцы, раскрывающие ему рот, горечь пилюли на языке и слегка вяжущий вкус чая. Только эти ощущения - ничего больше. Он не видел человека. Было слишком темно.
Темно?
Янни посмотрел в сторону Негасимого огня. Кованый фонарик холодно блестел металлом в утреннем свете. Еще и это. Он забыл добавить масла в фонарь. Неудачно.
Янни откинулся на неприятно холодную и влажную простыню, укрылся одеялом и задумался. Слишком много всего странного в последние дни.
Слишком много.
И кто был тот человек, которого он мельком видел вчера вечером? И кто ночью его накормил пилюлей из Дерева Жизни, - а это было наверняка именно оно! - неужели тот же таинственный наблюдатель? Два удивительных происшествия рядом - они обязательно связаны между собой.
Сушеные плоды Дерева Жизни - это весьма редкая и мало кому доступная вещь.
Но если ему ночью помог тот человек в темном плаще, то почему он не помог ему чуть раньше, когда Янни висел на крыше дома, а под ногами у него разверзлась пропасть?
Как удивительно.
Шангер с трудом добрался до ванны и совершил утреннее умывание. В зеркале он видел измученного человека, явно старше своего возраста. Да, лахорг - это смертельно опасно.
Через несколько минут, приведя себя в порядок и растерев щеки ладонями, он сел в кресло и позвонил в Управление. А затем - Митику.
Девушка откликнулась почти сразу. Услышав его вопрос, она изумилась:
- Что вы, господин Хокансякэ! Чтобы я, скромная и порядочная девушка, и поехала к человеку в столь невменяемом состоянии, что он даже не помнит - звонил ли мне и звал ли в гости?! Нет, никогда! - Произнесла девушка и задрала нос. Затем внимательно рассмотрела его и добавила. - А что с вами? Чем вы больны?
- Я вчера вечером простудился под дождем, но сейчас уже почти здоров. Даже собираюсь отправиться в Управление.
- Вы попали под лахорг?! Как вы можете так невнимательно относиться к своему здоровью! Я немедленно к вам приеду, - не отказывайтесь, - и займусь вами. Верно, вы, даже, не приготовили себе горячий утренний чай?
Янни растерянно кивнул. Митику иногда поражала его метаниями из крайности в крайность. Но о чае он действительно забыл.
- Вот! Я так и знала, господин Хокансякэ. Продержитесь без меня еще половину часа - и ваше спасение будет тут как тут!
Митику на экране улыбнулась, грозно нахмурила брови и рассмеялась. Подмигнув Янни, она выключила телефон. В душе у Янни расцвели чудесные цветы. Что ему до проблем мира и таинственных людей? У него есть Митику - и этого достаточно для счастья.
Как хорошо!
Через час, - никак не раньше! - рядом с его домом посигналила машина. Янни выглянул в окно - перед домом стояло такси. Это приехала Митику.
Он быстро добрался до двери и открыл ее перед девушкой. Сбросив туфли, она вошла в дом, недовольно огляделась и поманила к себе Янни. Она подвела его к окну, осмотрела лицо, дотронулась до покрасневших век и покачала головой.
- Вы серьезно больны, господин Хокансякэ. Это очень плохо. Мне необходимо заняться вашим здоровьем. Будем вызывать доктора? Нет? И я думаю, что справимся сами - ни к чему беспокоить уважаемых дрэгхэ.
Шангер не успел вставить и слова, как был отправлен в ванную - полежать полчаса в горячей воде. Митику быстро достала из шкафа большое и толстое полотенце, и кинула его в Янни. Тот едва успел поймать и теперь стоял, ошеломленный энергией девушки. Митику погрозила ему пальцем:
- Идите греться, господин сен-шангер. А я пока поищу лекарства и сделаю вам чай.
- Да, я недавно как раз купил порошок от простуды. И добавьте в чай капельку меда, Митику, - попросил Янни.
Девушка кивнула:
- Не сомневайтесь.
Янни ушел в ванную, а девушка осмотрелась. Всюду был беспорядок. Чашка из-под чая, с несколькими присохшими ко дну крупными чаинками, стояла на рабочем столе. Две книги лежали на полу у кровати, и один из домашних тапков примостился на окне, между двумя маленькими горшками с карликовой пальмой и миниатюрным кустиком ишивики.
Пальму год назад подарила Янни сама Митику. С тех пор она лишилась части листьев и потому выглядела очень грустной. Девушка покачала головой - эти мужчины! О чем только они думают! Они не умеют устроить свой дом, неудивительно, что им нужна помощь женщин.
Митику сдернула с широкой низкой кровати простыню, прошлась по толстому матрасу электрической сушилкой, затем расстелила свежее белье и достала из шкафа новое одеяло.
К тому моменту, как Янни, закутанный в толстое полотенце, вернулся из ванны, его уже ждала свежая постель и столик с яростно бурлящим чайничком, чашками и блюдцем с горным медом. На кровати лежал зеленый атласный халат с резвящимися в морских волнах дельфинами.
- Быстро переодевайтесь в халат и ложитесь в постель, - скомандовала девушка. - Я пока отвернусь.
Янни поступил, как от него потребовали.
- Уже все, я в кровати, госпожа Митику и вполне одет, - он сложил обе подушки горкой и оперся на них.
Девушка подвинула поближе к кровати низкий столик и налила горячий чай из фарфорового чайника, расписанного золотыми цветами в такую же расписную чашку. Капнув в чай горного меда, она подала чашку на блюдце Янни.
Тот с благодарностью ее принял и осторожно отпил горячего чая.
Митику поправила на молодом шангере одеяло, налила чаю и себе, но, не попробовав его, поставила на столик. Она грустно и несколько недоуменно произнесла:
- Вы не умно себя ведете, господин Хокансякэ. Лахорг! И вы под него попали. Очень глупо. А ведь в высшей школе в нашем классе вы были первым по оценкам.
- Да и вы, госпожа Митику, были рядом, не отставая ни на миг. Помните, как мы с вами соперничали в учебе, - улыбнулся Янни.
- Обо мне можно не беспокоиться. Я не буду бродить под холодными струями лахорга. Я ответственная девушка. Через несколько лет я выйду замуж за достойного человека, - тут Митику прищурилась, хитро глядя на Янни. - Мне многие хорошие люди предлагают стать хозяйкой Северных покоев. Да-да! И не только молодые люди, но и уважаемые в городе достойные люди. У меня будет трое прекрасных детей, и я буду заниматься только ими. Мне не будет хватать времени на всякие глупости, навроде акций и бирж, которыми я сейчас занимаюсь.
- А чем же вы будете заниматься, будущая достойная хозяйка Северных покоев? - улыбнулся Янни.
Митику подоткнула вокруг него одеяло, поправила подушку и села рядом с ним на кровать. Янни протянул к ней руку, но Митику отвела ее и погрозила пальцем, - мы говорим о серьезных вещах, господин сен-шангер, - не мешайте!
Обведя комнату задумчивым взглядом, девушка произнесла:
- Я буду заниматься детьми. Да-да. Именно ими. И только ими, - девушка лукаво хихикнула. - Ну, быть может, у меня останется несколько минут и на мужа!
Отпив несколько глотков ароматного чая, Янни поставил чашку на блюдце. Фарфор нежно звякнул.
- Неужели только детьми будете заниматься, о хозяйка Северных покоев счастливого мужа?
- Дети важнее, - отрезала девушка. - Муж - тоже важно, но он уже большой и может позаботиться о себе самостоятельно.
Янни кивнул. Митику права, но…
Как обидно!
Девушка увидела что-то в его глазах и нежно улыбнулась.
- Янни, ведь дети для мужчины - это очень важно. Очень. Прислушайся к себе, и ты это поймешь. Возможно, я не уйду сразу с работы, но все равно - я не хочу отдавать воспитание детей в руки родителей или учителей в детских школах.
Янни прислушался к себе и, на удивление, ничего не услышал. Ему еще двадцать четыре года - дети так далеко!
Тем более, еще нет той достойной девушки, что готова стать его хозяйкой Северных покоев. Он притворно застонал и откинулся на подушку. Встревоженная Митику наклонилась к нему и он захватил ее в объятия. Теплое тело девушки неудержимо манило его.
- Нет-нет, господин сен-шангер, никаких глупостей! - высвобождаясь из его объятий, сказала Митику. - Вам надо лежать, думать о тридцати трех праведниках, о крыльях Золотой птицы, плодах Дерева Жизни и тем изгонять из тела болезнь. Только об этом.
- Но, в "Семидесяти семи путях наслаждений" говорится, что любовь полезна во время болезни, - возразил достойный шангер.
- Я не верю тому, что слышу, господин сен-шангер, - притворно возмутилась Митику. - Как! Вы читаете книги столь предосудительного содержания?! И вас не задержали ваши же коллеги?
- А я им не говорю о своих интересах, - улыбнулся Янни, проводя рукой по приятно округлому колену девушки.
- И правильно. Вас бы тут же арестовали и заключили в самую глубокую из темниц Управления полиции. Как опасного для невинных девушек человека. Ведь в Управлении есть глубокие темницы? Скажите "да", господин сен-шангер, доставьте девушке удовольствие!
И Митику больно ущипнула Янни за руку.
Тому, под угрозой столь жестокого наказания, как защипывание до смерти, пришлось согласиться. В Управлении полиции тут же оказалось удивительное количество глубоких древних тоннелей, со страшными узкими пещерами-камерами, наполненными невероятными злодеями и жестокими преступниками, которые десятками лет сидели на хлебе и воде.
Буде такое осуществилось в реальности, половина Шангаса только и делала бы, что охраняла пленников. А вторая половина - разыскивала в городе для их прокорма черствый хлеб и ключевую воду.
Рассказ об ужасах древних тоннелей и темниц затянулся едва ли не на полчаса.
Дослушав эти увлекательные истории, Митику покачала головой, затем взяла висящий на стене у окна телефон и вызвала такси.
- С вами интересно, господин сен-шангер. Возможно, я даже одну минуту поразмыслю над вашим предложением стать вашей супругой. Но не больше. И бойтесь стать скучным, господин Хокансякэ. Бойтесь этого! Всегда будьте таинственным, сильным и… и добрым, - хитро улыбнулась Митику. - А теперь мне пора. Я обещала родителям вернуться не позже чем через два часа.
Янни сел на кровати, собираясь встать и проводить девушку до дверей. Та строго покачала головой и слегка толкнула его в грудь.
- Вы не цените моих усилий! Если вы вылезете из-под одеяла, то тонкий дух лечения покинет вас. Лежите, я сама смогу захлопнуть дверь дома.
Откинувшись на подушки, Янни с облегчением расслабился. Он чувствовал себя плохо и терять поселившееся в нем после чая тепло совершенно не хотелось. Он дал себе обещание сводить на днях девушку в самый великолепный ресторан города.
И подарить ей драгоценный цветок лотоса. Три цветка. Она так прекрасна. Она так замечательна. Янни смотрел на Митику нежным взглядом и не переставал восхищаться.
Девушка поглядела на него и куснула нижнюю губку. В глазах у нее вдруг что-то сверкнуло. Слеза?
- И, пожалуйста, больше не пугайте меня так. Будьте осторожнее. Мне бы очень не хотелось, чтобы с вами что-то произошло, господин Хокансякэ, - произнесла она очень серьезно.
Затем она вздернула нос и добавила:
- Кто же меня будет так хорошо развлекать?
Через минуту девушка исчезла из комнаты, лишь щелкнула выходная дверь и тонкий аромат фиалковых духов еще долго нежно струился в воздухе.
Почти час Янни лежал и размышлял о девушке. Возможно, ему удастся уговорить родителей Митику и они согласятся на их брак? Они не хотели слышать о подобном до достижения им тридцати лет, но ведь он же просит руки сверстницы. Если ждать до его полного совершеннолетия, - тридцати лет, - то и Митику тогда будет столько же!
Это нехорошо.
Он еще раз вспомнил слова Митику - она обещала подумать над его предложением. Она может поговорить со своими родителями. Если захочет.
Да, такая уважаемая семья, как Токунэхо, может думать о женихе из более известной в городе семьи, чем Хокансякэ. Но Янни уже сен-шангер, и может надеяться через несколько лет на ранг хат-шангера. Что же будет важнее в глазах родителей девушки?
Голова кипела от мыслей.
Как сложно!
Он вспоминал разговор с девушкой, просматривал его слово за словом. Нет, он не поедет сегодня в Управление. Он будет лежать и мечтать… Вдруг он вздрогнул. Митику сказала что-то про Древо Жизни… Древо Жизни - и Янни почувствовал горький вкус на губах. Странный ночной гость и еще более странный человек на крыше дома.
Шангер зажмурился и постарался припомнить тот рисунок, что он увидел в свете молнии на плаще. Рисунок вспоминался плохо, голова ужасно болела. В конце концов, Янни понял, что как-то он сможет изобразить этот знак, но не очень хорошо.
Печально.
Надо будет поискать рисунок в архиве, когда он вернется на работу. Или?
Янни нашарил под кроватью трубку запасного телефона. У него их там было несколько штук, - что делать, у телефонов слишком хрупкий экран, - а работа в полиции часто весьма напряженна. Несколько долгих гудков и перед ним появилось усталое лицо сен-шангера Ларова.
- Хорошего утра. Ты еще не отправился домой?
- Оссу, - вяло произнес Кристиан. - Нет, может и совсем не поеду - пойду и посплю в свободной гостевой комнате Управления.
Янни кивнул - он тоже так иногда делал.
- Скажи, тебе никогда не попадались люди в темно-зеленых накидках и с вот таким знаком на груди? - Янни примерно изобразил в воздухе знак.
Кристиан Ларов покачал головой.
- Попадаться - не попадались. Я даже не знаю, кто это мог быть. Нарисуй этот знак на бумаге, я так не очень разобрал.
Янни встал с кровати. Поискал на столе, нашел лист бумаги и рисовательную ручку. Толстым стержнем он старательно изобразил на бумаге знак. Где надо - заштриховал, где надо - оставил свободное пространство. Показал листок Кристиану.
Тот поглядел и неуверенно сказал:
- Похоже на родовой знак Хегу-шангера.
Янни и сам уже это заметил. На бумаге знак выглядел более знакомым, чем в воспоминаниях. Не совсем, конечно, знак господина Чженси, но похоже.
- Ладно, я попробую узнать. Может, кто из коллег знает? У меня есть приятель, он может знать. Только, - рассмеялся и потер ладонями лицо Ларов, - с тебя хорошая, - и большая! - бутылка лойкэ! Он любит их собирать. Видно слишком много рассказывал историй про северян. Похоже, это заразно!
Офицеры рассмеялись. Шутки про таревцев и их любовь к лойкэ были довольно популярны в полиции. Некоторые из полицейских отличались прямо-таки нездоровой любовью к пересказу таких историй. Заканчивалось это обычно любовью к самому напитку.
- Хорошо, будет тебе, то есть, ему - бутылка лойкэ, - рассмеялся Янни.
- Ага. Ему. А мне? Между прочим, я тоже люблю рассказывать шутки про северян, - состроил обиженную физиономию Ларов. - Так что с тебя еще одна бутылка.
Он подумал и добавил:
- Но - маленькая!
- И то хорошо, - хмыкнул Янни, - значит, ты еще здоров.
Кристиан усмехнулся и отключился.
Когда через полчаса он появился на экране, от веселости не осталось и следа. Хмуро кивнул, дернул левый ус и сказал:
- Надо встретиться. Срочно.
- А что… - начал Янни.
- Все при встрече. Я сейчас к тебе приеду, в конце концов, должны же офицеры проведать своего заболевшего товарища? - слабо улыбнулся он.
Прошло не больше половины часа, и мрачный Ларов вошел в его дом.
А еще через половину часа Янни смотрел в окно, как уезжает от него Ларов. Тот аккуратно развернул свой синий "Тэмпатцу" и скрылся за углом. Сен-шангер опустил занавесь на окно. Ему надо было подумать. За ним следили "невидимые тигры" самого главы Шангаса при Водоеме. Но зачем и почему?
Он постарался вспомнить события последних недель. Не было ничего настолько особенного. Или дело в тех четырех ханза? Но что в них необычного?
Как странно.
В комнате было темно.
Даже фонарь с Негасимым огнем, возносящим вечную молитву к предкам и звездам, что стоял в доме каждого жителя Кинто, и тот погас. Предки не слышали слов Янни и это было хорошо. Вряд ли человек в бреду мог сказать что-то достойное.
Янни дрожал под тонким одеялом. Лахорг отыскал свою жертву.
Крупные капли пота ползли по его лицу, скатываясь на жесткую подушку. Он не замечал их - он спал и видел ужасные сны. К утру его постель будет мокра, как земля после дождя.
Жесткая рука легла на его горячий лоб. Янни что-то прошептал в забытьи и слегка повернулся.
Рука ушла с его лба.
Через несколько минут те же жесткие и крепкие пальцы встряхнули его. Янни медленно всплывал из глубин тяжелого сна. Пальцы бесцеремонно, но не грубо раскрыли ему рот, и Янни почувствовал на языке горечь пилюли. Затем он, кашляя и стуча зубами о тонкий фарфор, запил пилюлю несколькими глотками холодного чая.
Мутными глазами Янни смотрел вверх, не узнавая того, кто принес ему чашку. Потом упал на кровать и вновь провалился в горячий и мокрый сон.
Как тяжело.
Утром Янни проснулся в скверном состоянии духа и тела. Голова болела, как будто по ней всю ночь колотили палками. Однако кашель и температура исчезли. Сев на влажной постели, он с неудовольствием откинул в сторону тонкое одеяло.
Как неприятно.
Что- то произошло ночью. Кто-то приходил. Янни с трудом попытался припомнить, что же было ночью. Так трудно! Может это Митику? Но как она могла сюда попасть?
Он крикнул:
- Митику!
Хриплое эхо прокатилось по пустым комнатам дома. Ничего - ни шороха, ни звука шагов. Нет, это не она. Да и как она могла узнать, что он простудился?
Он помнил лишь пальцы, раскрывающие ему рот, горечь пилюли на языке и слегка вяжущий вкус чая. Только эти ощущения - ничего больше. Он не видел человека. Было слишком темно.
Темно?
Янни посмотрел в сторону Негасимого огня. Кованый фонарик холодно блестел металлом в утреннем свете. Еще и это. Он забыл добавить масла в фонарь. Неудачно.
Янни откинулся на неприятно холодную и влажную простыню, укрылся одеялом и задумался. Слишком много всего странного в последние дни.
Слишком много.
И кто был тот человек, которого он мельком видел вчера вечером? И кто ночью его накормил пилюлей из Дерева Жизни, - а это было наверняка именно оно! - неужели тот же таинственный наблюдатель? Два удивительных происшествия рядом - они обязательно связаны между собой.
Сушеные плоды Дерева Жизни - это весьма редкая и мало кому доступная вещь.
Но если ему ночью помог тот человек в темном плаще, то почему он не помог ему чуть раньше, когда Янни висел на крыше дома, а под ногами у него разверзлась пропасть?
Как удивительно.
Шангер с трудом добрался до ванны и совершил утреннее умывание. В зеркале он видел измученного человека, явно старше своего возраста. Да, лахорг - это смертельно опасно.
Через несколько минут, приведя себя в порядок и растерев щеки ладонями, он сел в кресло и позвонил в Управление. А затем - Митику.
Девушка откликнулась почти сразу. Услышав его вопрос, она изумилась:
- Что вы, господин Хокансякэ! Чтобы я, скромная и порядочная девушка, и поехала к человеку в столь невменяемом состоянии, что он даже не помнит - звонил ли мне и звал ли в гости?! Нет, никогда! - Произнесла девушка и задрала нос. Затем внимательно рассмотрела его и добавила. - А что с вами? Чем вы больны?
- Я вчера вечером простудился под дождем, но сейчас уже почти здоров. Даже собираюсь отправиться в Управление.
- Вы попали под лахорг?! Как вы можете так невнимательно относиться к своему здоровью! Я немедленно к вам приеду, - не отказывайтесь, - и займусь вами. Верно, вы, даже, не приготовили себе горячий утренний чай?
Янни растерянно кивнул. Митику иногда поражала его метаниями из крайности в крайность. Но о чае он действительно забыл.
- Вот! Я так и знала, господин Хокансякэ. Продержитесь без меня еще половину часа - и ваше спасение будет тут как тут!
Митику на экране улыбнулась, грозно нахмурила брови и рассмеялась. Подмигнув Янни, она выключила телефон. В душе у Янни расцвели чудесные цветы. Что ему до проблем мира и таинственных людей? У него есть Митику - и этого достаточно для счастья.
Как хорошо!
Через час, - никак не раньше! - рядом с его домом посигналила машина. Янни выглянул в окно - перед домом стояло такси. Это приехала Митику.
Он быстро добрался до двери и открыл ее перед девушкой. Сбросив туфли, она вошла в дом, недовольно огляделась и поманила к себе Янни. Она подвела его к окну, осмотрела лицо, дотронулась до покрасневших век и покачала головой.
- Вы серьезно больны, господин Хокансякэ. Это очень плохо. Мне необходимо заняться вашим здоровьем. Будем вызывать доктора? Нет? И я думаю, что справимся сами - ни к чему беспокоить уважаемых дрэгхэ.
Шангер не успел вставить и слова, как был отправлен в ванную - полежать полчаса в горячей воде. Митику быстро достала из шкафа большое и толстое полотенце, и кинула его в Янни. Тот едва успел поймать и теперь стоял, ошеломленный энергией девушки. Митику погрозила ему пальцем:
- Идите греться, господин сен-шангер. А я пока поищу лекарства и сделаю вам чай.
- Да, я недавно как раз купил порошок от простуды. И добавьте в чай капельку меда, Митику, - попросил Янни.
Девушка кивнула:
- Не сомневайтесь.
Янни ушел в ванную, а девушка осмотрелась. Всюду был беспорядок. Чашка из-под чая, с несколькими присохшими ко дну крупными чаинками, стояла на рабочем столе. Две книги лежали на полу у кровати, и один из домашних тапков примостился на окне, между двумя маленькими горшками с карликовой пальмой и миниатюрным кустиком ишивики.
Пальму год назад подарила Янни сама Митику. С тех пор она лишилась части листьев и потому выглядела очень грустной. Девушка покачала головой - эти мужчины! О чем только они думают! Они не умеют устроить свой дом, неудивительно, что им нужна помощь женщин.
Митику сдернула с широкой низкой кровати простыню, прошлась по толстому матрасу электрической сушилкой, затем расстелила свежее белье и достала из шкафа новое одеяло.
К тому моменту, как Янни, закутанный в толстое полотенце, вернулся из ванны, его уже ждала свежая постель и столик с яростно бурлящим чайничком, чашками и блюдцем с горным медом. На кровати лежал зеленый атласный халат с резвящимися в морских волнах дельфинами.
- Быстро переодевайтесь в халат и ложитесь в постель, - скомандовала девушка. - Я пока отвернусь.
Янни поступил, как от него потребовали.
- Уже все, я в кровати, госпожа Митику и вполне одет, - он сложил обе подушки горкой и оперся на них.
Девушка подвинула поближе к кровати низкий столик и налила горячий чай из фарфорового чайника, расписанного золотыми цветами в такую же расписную чашку. Капнув в чай горного меда, она подала чашку на блюдце Янни.
Тот с благодарностью ее принял и осторожно отпил горячего чая.
Митику поправила на молодом шангере одеяло, налила чаю и себе, но, не попробовав его, поставила на столик. Она грустно и несколько недоуменно произнесла:
- Вы не умно себя ведете, господин Хокансякэ. Лахорг! И вы под него попали. Очень глупо. А ведь в высшей школе в нашем классе вы были первым по оценкам.
- Да и вы, госпожа Митику, были рядом, не отставая ни на миг. Помните, как мы с вами соперничали в учебе, - улыбнулся Янни.
- Обо мне можно не беспокоиться. Я не буду бродить под холодными струями лахорга. Я ответственная девушка. Через несколько лет я выйду замуж за достойного человека, - тут Митику прищурилась, хитро глядя на Янни. - Мне многие хорошие люди предлагают стать хозяйкой Северных покоев. Да-да! И не только молодые люди, но и уважаемые в городе достойные люди. У меня будет трое прекрасных детей, и я буду заниматься только ими. Мне не будет хватать времени на всякие глупости, навроде акций и бирж, которыми я сейчас занимаюсь.
- А чем же вы будете заниматься, будущая достойная хозяйка Северных покоев? - улыбнулся Янни.
Митику подоткнула вокруг него одеяло, поправила подушку и села рядом с ним на кровать. Янни протянул к ней руку, но Митику отвела ее и погрозила пальцем, - мы говорим о серьезных вещах, господин сен-шангер, - не мешайте!
Обведя комнату задумчивым взглядом, девушка произнесла:
- Я буду заниматься детьми. Да-да. Именно ими. И только ими, - девушка лукаво хихикнула. - Ну, быть может, у меня останется несколько минут и на мужа!
Отпив несколько глотков ароматного чая, Янни поставил чашку на блюдце. Фарфор нежно звякнул.
- Неужели только детьми будете заниматься, о хозяйка Северных покоев счастливого мужа?
- Дети важнее, - отрезала девушка. - Муж - тоже важно, но он уже большой и может позаботиться о себе самостоятельно.
Янни кивнул. Митику права, но…
Как обидно!
Девушка увидела что-то в его глазах и нежно улыбнулась.
- Янни, ведь дети для мужчины - это очень важно. Очень. Прислушайся к себе, и ты это поймешь. Возможно, я не уйду сразу с работы, но все равно - я не хочу отдавать воспитание детей в руки родителей или учителей в детских школах.
Янни прислушался к себе и, на удивление, ничего не услышал. Ему еще двадцать четыре года - дети так далеко!
Тем более, еще нет той достойной девушки, что готова стать его хозяйкой Северных покоев. Он притворно застонал и откинулся на подушку. Встревоженная Митику наклонилась к нему и он захватил ее в объятия. Теплое тело девушки неудержимо манило его.
- Нет-нет, господин сен-шангер, никаких глупостей! - высвобождаясь из его объятий, сказала Митику. - Вам надо лежать, думать о тридцати трех праведниках, о крыльях Золотой птицы, плодах Дерева Жизни и тем изгонять из тела болезнь. Только об этом.
- Но, в "Семидесяти семи путях наслаждений" говорится, что любовь полезна во время болезни, - возразил достойный шангер.
- Я не верю тому, что слышу, господин сен-шангер, - притворно возмутилась Митику. - Как! Вы читаете книги столь предосудительного содержания?! И вас не задержали ваши же коллеги?
- А я им не говорю о своих интересах, - улыбнулся Янни, проводя рукой по приятно округлому колену девушки.
- И правильно. Вас бы тут же арестовали и заключили в самую глубокую из темниц Управления полиции. Как опасного для невинных девушек человека. Ведь в Управлении есть глубокие темницы? Скажите "да", господин сен-шангер, доставьте девушке удовольствие!
И Митику больно ущипнула Янни за руку.
Тому, под угрозой столь жестокого наказания, как защипывание до смерти, пришлось согласиться. В Управлении полиции тут же оказалось удивительное количество глубоких древних тоннелей, со страшными узкими пещерами-камерами, наполненными невероятными злодеями и жестокими преступниками, которые десятками лет сидели на хлебе и воде.
Буде такое осуществилось в реальности, половина Шангаса только и делала бы, что охраняла пленников. А вторая половина - разыскивала в городе для их прокорма черствый хлеб и ключевую воду.
Рассказ об ужасах древних тоннелей и темниц затянулся едва ли не на полчаса.
Дослушав эти увлекательные истории, Митику покачала головой, затем взяла висящий на стене у окна телефон и вызвала такси.
- С вами интересно, господин сен-шангер. Возможно, я даже одну минуту поразмыслю над вашим предложением стать вашей супругой. Но не больше. И бойтесь стать скучным, господин Хокансякэ. Бойтесь этого! Всегда будьте таинственным, сильным и… и добрым, - хитро улыбнулась Митику. - А теперь мне пора. Я обещала родителям вернуться не позже чем через два часа.
Янни сел на кровати, собираясь встать и проводить девушку до дверей. Та строго покачала головой и слегка толкнула его в грудь.
- Вы не цените моих усилий! Если вы вылезете из-под одеяла, то тонкий дух лечения покинет вас. Лежите, я сама смогу захлопнуть дверь дома.
Откинувшись на подушки, Янни с облегчением расслабился. Он чувствовал себя плохо и терять поселившееся в нем после чая тепло совершенно не хотелось. Он дал себе обещание сводить на днях девушку в самый великолепный ресторан города.
И подарить ей драгоценный цветок лотоса. Три цветка. Она так прекрасна. Она так замечательна. Янни смотрел на Митику нежным взглядом и не переставал восхищаться.
Девушка поглядела на него и куснула нижнюю губку. В глазах у нее вдруг что-то сверкнуло. Слеза?
- И, пожалуйста, больше не пугайте меня так. Будьте осторожнее. Мне бы очень не хотелось, чтобы с вами что-то произошло, господин Хокансякэ, - произнесла она очень серьезно.
Затем она вздернула нос и добавила:
- Кто же меня будет так хорошо развлекать?
Через минуту девушка исчезла из комнаты, лишь щелкнула выходная дверь и тонкий аромат фиалковых духов еще долго нежно струился в воздухе.
Почти час Янни лежал и размышлял о девушке. Возможно, ему удастся уговорить родителей Митику и они согласятся на их брак? Они не хотели слышать о подобном до достижения им тридцати лет, но ведь он же просит руки сверстницы. Если ждать до его полного совершеннолетия, - тридцати лет, - то и Митику тогда будет столько же!
Это нехорошо.
Он еще раз вспомнил слова Митику - она обещала подумать над его предложением. Она может поговорить со своими родителями. Если захочет.
Да, такая уважаемая семья, как Токунэхо, может думать о женихе из более известной в городе семьи, чем Хокансякэ. Но Янни уже сен-шангер, и может надеяться через несколько лет на ранг хат-шангера. Что же будет важнее в глазах родителей девушки?
Голова кипела от мыслей.
Как сложно!
Он вспоминал разговор с девушкой, просматривал его слово за словом. Нет, он не поедет сегодня в Управление. Он будет лежать и мечтать… Вдруг он вздрогнул. Митику сказала что-то про Древо Жизни… Древо Жизни - и Янни почувствовал горький вкус на губах. Странный ночной гость и еще более странный человек на крыше дома.
Шангер зажмурился и постарался припомнить тот рисунок, что он увидел в свете молнии на плаще. Рисунок вспоминался плохо, голова ужасно болела. В конце концов, Янни понял, что как-то он сможет изобразить этот знак, но не очень хорошо.
Печально.
Надо будет поискать рисунок в архиве, когда он вернется на работу. Или?
Янни нашарил под кроватью трубку запасного телефона. У него их там было несколько штук, - что делать, у телефонов слишком хрупкий экран, - а работа в полиции часто весьма напряженна. Несколько долгих гудков и перед ним появилось усталое лицо сен-шангера Ларова.
- Хорошего утра. Ты еще не отправился домой?
- Оссу, - вяло произнес Кристиан. - Нет, может и совсем не поеду - пойду и посплю в свободной гостевой комнате Управления.
Янни кивнул - он тоже так иногда делал.
- Скажи, тебе никогда не попадались люди в темно-зеленых накидках и с вот таким знаком на груди? - Янни примерно изобразил в воздухе знак.
Кристиан Ларов покачал головой.
- Попадаться - не попадались. Я даже не знаю, кто это мог быть. Нарисуй этот знак на бумаге, я так не очень разобрал.
Янни встал с кровати. Поискал на столе, нашел лист бумаги и рисовательную ручку. Толстым стержнем он старательно изобразил на бумаге знак. Где надо - заштриховал, где надо - оставил свободное пространство. Показал листок Кристиану.
Тот поглядел и неуверенно сказал:
- Похоже на родовой знак Хегу-шангера.
Янни и сам уже это заметил. На бумаге знак выглядел более знакомым, чем в воспоминаниях. Не совсем, конечно, знак господина Чженси, но похоже.
- Ладно, я попробую узнать. Может, кто из коллег знает? У меня есть приятель, он может знать. Только, - рассмеялся и потер ладонями лицо Ларов, - с тебя хорошая, - и большая! - бутылка лойкэ! Он любит их собирать. Видно слишком много рассказывал историй про северян. Похоже, это заразно!
Офицеры рассмеялись. Шутки про таревцев и их любовь к лойкэ были довольно популярны в полиции. Некоторые из полицейских отличались прямо-таки нездоровой любовью к пересказу таких историй. Заканчивалось это обычно любовью к самому напитку.
- Хорошо, будет тебе, то есть, ему - бутылка лойкэ, - рассмеялся Янни.
- Ага. Ему. А мне? Между прочим, я тоже люблю рассказывать шутки про северян, - состроил обиженную физиономию Ларов. - Так что с тебя еще одна бутылка.
Он подумал и добавил:
- Но - маленькая!
- И то хорошо, - хмыкнул Янни, - значит, ты еще здоров.
Кристиан усмехнулся и отключился.
Когда через полчаса он появился на экране, от веселости не осталось и следа. Хмуро кивнул, дернул левый ус и сказал:
- Надо встретиться. Срочно.
- А что… - начал Янни.
- Все при встрече. Я сейчас к тебе приеду, в конце концов, должны же офицеры проведать своего заболевшего товарища? - слабо улыбнулся он.
Прошло не больше половины часа, и мрачный Ларов вошел в его дом.
А еще через половину часа Янни смотрел в окно, как уезжает от него Ларов. Тот аккуратно развернул свой синий "Тэмпатцу" и скрылся за углом. Сен-шангер опустил занавесь на окно. Ему надо было подумать. За ним следили "невидимые тигры" самого главы Шангаса при Водоеме. Но зачем и почему?
Он постарался вспомнить события последних недель. Не было ничего настолько особенного. Или дело в тех четырех ханза? Но что в них необычного?
Как странно.
Глава 16 - Прогулка во тьме
- -
Бархатное покрывало ночи медленно опускалось на город.
Молодые, еще дрожащие в потоках теплого воздуха, звезды постепенно проявлялись на небе. Из-за края гор выглянул яркий серп луны и не спеша взобрался чуть выше. Тут он остановился отдохнуть, и принялся настороженно оглядывать раскинувшийся под ним город.
Новый город уже вовсю полыхал цветением вывесок, то тут, то там ярко мерцали вспышки реклам, зажигались все новые и новые огни вдоль дорог, освещались окна квартир в больших домах. Окна офисов и контор постепенно гасли, но свет их потухающих глаз заменяли своим сиянием окна высоких домов и яркие огни танцевальных залов, кинотеатров, ресторанов и баров.
Город заканчивал работу и собирался отдохнуть. Пятый день недели - самое время смыть с себя пыль офисов, фабричных цехов и контор. Надо лишь надеть яркую маску и широкие светлые хаккама, накинуть на плечи куртку-увагхи, расшитую птицами и цветами, и отправиться на поиски ночных приключений.
Бархатное покрывало ночи медленно опускалось на город.
Молодые, еще дрожащие в потоках теплого воздуха, звезды постепенно проявлялись на небе. Из-за края гор выглянул яркий серп луны и не спеша взобрался чуть выше. Тут он остановился отдохнуть, и принялся настороженно оглядывать раскинувшийся под ним город.
Новый город уже вовсю полыхал цветением вывесок, то тут, то там ярко мерцали вспышки реклам, зажигались все новые и новые огни вдоль дорог, освещались окна квартир в больших домах. Окна офисов и контор постепенно гасли, но свет их потухающих глаз заменяли своим сиянием окна высоких домов и яркие огни танцевальных залов, кинотеатров, ресторанов и баров.
Город заканчивал работу и собирался отдохнуть. Пятый день недели - самое время смыть с себя пыль офисов, фабричных цехов и контор. Надо лишь надеть яркую маску и широкие светлые хаккама, накинуть на плечи куртку-увагхи, расшитую птицами и цветами, и отправиться на поиски ночных приключений.