Страница:
Джуди огляделась по сторонам - по выработанной годами привычке к осторожности, - потом тихо проговорила:
- Следствие, конечно, отвратительное, но я не понимаю, что ты имеешь в виду.
- Это убило любовь в Глории, если, конечно, она действительно любила. Всю свою оставшуюся жизнь она посвятила ненависти. Она ненавидела Ангуса. Ненавидела своих братьев. Ненавидела Пан-Мак. В конце концов, она возненавидела и своего сына, потому что видела в нем Мак-Кена, по крайней мере, мне так кажется. Насколько я знаю, это вполне правдоподобно. Были, конечно, и трастовые фонды, и няньки, и учителя, и частная школа, но он всё равно чувствовал ее ненависть. Никто не любил его. Ему не у кого было научиться любви.
- Разве что любви к самому себе, - Джуди скорчила рожицу. - И разве что он действительно любит эту отвратительную…
Ее прервал телефонный звонок. Мажордом потребовала, чтобы Блюстоун немедленно прибыл в апартаменты Кваггера.
- В зал приемов! Немедленно! Не заставляйте Лорда Кваггера ждать… что? Джуди Роско? Разумеется, нет! Лорд Кваггер уже достаточно наслушался ученых!
- Входи, входи, - воскликнул Кваггер. - И закрой дверь! Дует!
Ньют Блюстоун помедлил на пороге. Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер, как выяснилось, был вовсе не в зале приемов; он был в огромном, отделанном мрамором зале, где находился его личный бассейн, его личные тропические деревья в кадках и его личный сад орхидей и гибискусов, окутанный влажными испарениями. Сам Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер развалился в кресле, скорее напоминающем трон; его жирный розовый живот, выпирающий из плавок, колыхался в такт словам, в руке он держал стакан вина, а кукольное личико его было нахмурено. Он не смотрел на Ньюта Блюстоуна. Он в задумчивости уставился на трех молодых девушек - все трое смуглые, хрупкие и чрезвычайно красивые, - которые устало стояли у края бассейна. Было заметно, что всем троим не по себе. В них всех было что-то смутно знакомое, хотя Блюстоун и не мог сразу понять что.
Его размышления прервал визгливый голос Кваггера:
- Которая, Ньют? Которая из них больше похожа на ту маленькую милашку-лягушатницу?
Наконец-то Блюстоун вспомнил. Конечно же! Женщины, которых Кваггер приказал разыскать в своих владениях, выбранные за свое сходство с Грациэлой Наварро!
Блюстоун нерешительно начал:
- Лорд Кваггер, я только что встречался с Доктором Роско, и она говорила мне о чем-то, что она называла «озоновым слоем»…
- Нет-нет, - закричал Кваггер. - Сейчас не время для всей этой научной чуши! Это не тот вопрос, по которому я тебя вызвал и в котором ты должен мне помочь. Какую из этих красивых юных леди я должен выбрать, Ньют? Остальных я отослал назад, но из этих трех красоток я просто не могу выбрать, они ставят меня в тупик.
Ньют Блюстоун стоял на своем:
- Но положение очень серьезное, Лорд Кваггер. Как ученый, Доктор Роско говорит…
Из-за спинки кресла Кваггера высунулось маленькое кошмарное существо по имени Анджи и предостерегающе зашипело. Кваггер нахмурился:
- Ты видишь? Ты расстраиваешь Анджи, - посетовал он. - Она не хочет ничего слышать ни о каких ученых. Я тоже! Я считаю их виновными в том, что они вовремя не предупредили нас об этом, э-э, достойном сожаления происшествии! Их поведение очень похоже на предательство, Ньют, и я буду весьма суров с Доктором Роско, когда у меня появится возможность обсудить с ней все это.
- Но она говорит…
- Я знаю, что она говорит! - прорычал Кваггер. - Все та же надоевшая болтовня! Она наверняка станет жаловаться, что я, имея на то полное право, не позволил eй растрачивать государственные фонды, в которых мы нуждаемся для более важных дел, на удовлетворение ее праздного любопытства! Только не говори мне, что ты поддерживаешь ее идеи!
Оглядев зал, в котором они находились сейчас - одно из самых роскошных помещений Дома Кваггера - Блюстоун с горечью подумал, что деньги, которые были потрачены на всю эту роскошь, могли бы обеспечить финансирование научных изысканий на столетие вперед. Но думать об этом - одно, и совсем другое - высказать подобные мысли вслух: это было бы, по меньшей мере, неразумно.
- Хорошо, Лорд Кваггер, - почтительно проговорил он.
Анджи что-то прошипела с подозрением, но Кваггера покорный тон Ньюта вполне удовлетворил.
- Мы больше не будем об этом говорить, - добродушно заявил он. - Теперь вернемся к нашему вопросу. Которая из них, Ньют? Та, что справа, в форме Флота Мира? Она была офицером артиллерии, пока ее не пригласили присоединиться к нам здесь. Та, что в середине? Думаю, она жила в Сан-Антонио; у нее какая-то степень в изучении языков. А третья - художник; по крайней мере, мне так сказали - верно, моя милочка?
Он не стал дожидаться ответа на свой вопрос и, повернувшись к Блюстоуну, нетерпеливо повторил:
- Ну? Какую же я должен выбрать?
Блюстоун почувствовал, как у него все переворачивается в душе; ощущение было такое, будто все его внутренности сжались в тугой комок. Тратить свое время на что-то подобное, когда мир вокруг рушится! Жить в безопасности в Доме Кваггера, безусловно, большое преимущество, особенно сейчас, но услаждать этого нелепого тирана и потакать его безумным прихотям - не слишком ли высокая цена?
Он дипломатично проговорил:
- Все три очень похожи на нее, Лорд Кваггер. Все три, разумеется, действительно очень красивы.
Кваггер с минуту смотрел на него непонимающим взглядом, потом его кукольное личико расплылось в широчайшей улыбке.
- Мой милый мальчик! - воскликнул он. - Как ты умеешь смотреть в самый корень вопроса! Просто поразительно! Разумеется, я оставлю всех трех! Да, да, Ньют, отведи их к мажордому, и пусть она поселит их в Доме Кваггера. Я на самом деле очень благодарен тебе, Ньют, но сейчас… - пухлые розовые губы приоткрылись в зевке, Кваггер тут же прикрыл рот огромной пухлой рукой, - теперь, боюсь, мне действительно нужно позволить себе хотя бы немного сна. Доброй ночи, Ньют - и доброй ночи вам, всем троим, мои цыпочки! И, пожалуйста, Ньют, по пути вели зайти ко мне моим массажерам…
Но даже после того, как пришли массажеры и удалились, сделав свое дело, Лорду Кваггеру, хозяину Дома Кваггера, не суждено было заснуть.
- Вас спрашивает генерал, Лорд Кваггер, - доложила мажордом; вид у нее был донельзя серьезный. - Он лично выйдет на связь с вами через двадцать пять минут.
Кваггер сел на постели.
- Выйдет на связь со мной? - удивленно переспросил он. - Но я думал, что все линии связи отключены.
- Да, Лорд Кваггер. Но они смогли восстановить связь - частично: старые оптические кабели, глубоко проложенные провода… Генерал Мак-Кен нашел способ связаться с нами здесь.
Она умолкла, ожидая ответа, хотя прекрасно знала, что в этом случае возможен только один ответ.
- Да-да, - проворчал Кваггер. - Неотложные государственные дела. Я не могу жертвовать ими ради своего собственного удобства. Я буду ждать в своем приемном зале; переключите на него связь.
…Единственно, что искренне ненавидел Доктор Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер, так это пить кофе поздно вечером, а тем паче - ночью. Это дурно влияло на его чувствительное пищеварение. Когда после этого ему, наконец, удавалось заснуть, он спал неспокойно и видел дурные сны. Это всегда было вынужденной необходимостью.
Однако сейчас это было также и весьма мудрой предосторожностью, которую было необходимо принять, коль скоро он ожидал связи со своим кузеном, Генералом Маркусом Мак-Кеном. Эти сеансы связи всегда чрезвычайно раздражали Кваггера, поскольку иногда разговоры с кузеном выглядели как прямое оскорбление, особенно когда умственные способности Кваггера были не в лучшем состоянии.
Оскорбительно - да; а на этот раз, думал Кваггер с растущей яростью, это уже просто переходит все границы! Прошло двадцать пять минут, и никакого вызова от генерала пока не поступало. Как смеет этот человек так обращаться с подлинным Мак-Кеном! Кваггер просто кипел от негодования. Поделом будет этому зазнайке Маркусу, если он сейчас попросту отправится спать и откажется разговаривать с ним до завтрашнего дня, до более приемлемого и удобного времени…
Но он не смел этого сделать.
Он оглядел свою комнату; на этот раз созерцание не доставило ему никакого удовольствия. Экраны мониторов были серыми и безжизненными; камеры, передававшие изображение изо всех уголков владений Кваггера, были, вероятно, уничтожены этим неправдоподобным происшествием. Он уже поклялся в душе, что ученые дорого заплатят за это! Он испытывал неудобство. И кто-то должен был заплатить за это.
Кваггер бездумно поднялся на ноги и прошелся по мягкому пушистому ковру, бесцельно разглядывая его.
Ковер в приемном зале Саймона Мак-Кена Кваггера был ручной работы. Сотня искусных ковроделов отдали два года своей жизни, чтобы в переплетении нитей шерсти и шелка, окрашенных во все цвета радуги изобразить владения Кваггера - все реки и озера, леса, горы и города. Несомненно, это было великолепное произведение искусства.
Кваггер ненавидел его.
Он смотрел под ноги, размышляя, не пришло ли время уничтожить его, вынести из зала и сжечь - убрать с глаз, чтобы избавиться от зрелища, вечно оскорблявшего его взор, неизменно напоминавшего ему, сколь малы и бедны были те земли, которые отошли ему во владение.
Владения Кваггера занимали большую часть прежних пяти штатов Америки и кусочек двух других штатов впридачу. Колорадо, Юта и Нью-Мексико принадлежали ему так же, как и, в основном, то, что прежде было Техасом, не считая восточной (и самой ценной) части штата - вдоль побережья Мексиканского Залива. То же и с Аризоной: почти весь штат, кроме части - опять же, самой ценной части! - вдоль границы с Калифорнией. К этому были присоединены кусочек западной части Оклахомы и узкая полоска земель Канзаса… и все это в сумме, по мнению Кваггера, не стоило почти ничего. Меньше ста миллионов подданных! Рудники - по большей части, выработанные, фермы, из земель которых были выжаты почти все минеральные вещества, разваливающиеся старые заводы и фабрики, пустыни - и климат, чудовищный климат, при котором в январе было холодно, как на Южном Полюсе, а в июле - жарко, как в самом аду!
Кваггер подошел, волоча ноги, к тому краю ковра, где золотистые тона собственных его владений уступали место чистому голубому цвету, которым были обозначены земли Генерала Мак-Кена - значительно более богатые и красивые.
В таком положении и застала Кваггера Анджи, запоздало вбежавшая в зал, чтобы увидеть, что делает ее возлюбленный хозяин в такой час и не в постели. Он посмотрел на нее невидящим взглядом.
- Это должно принадлежать мне по праву! - пробормотал он.
Анджи, нежно прижавшаяся к его щеке, защебетала, успокаивая:
- Нет, нет, Кваггер, милый Кваггер, не расстраивай себя!
- Я не расстраиваюсь! - заорал он в ответ. Затем, подумав, прибавил с большей толикой хитрости. - Но я много думал, моя милая Анджи. Эти предатели-ученые допустили, чтобы с Землей случилось нечто ужасное, ты знаешь это. Я видел их отчеты! Я еще не готов обсуждать их с кем-нибудь кроме тебя, но я знаю, что случилось! Беззащитные люди умирают от ожогов в страшных мучениях. Несколько кусков этой отвратительной кометы оказались достаточно большими, чтобы пробиться через земную атмосферу и причинить значительный вред - о, большинство их упало в воду, а кого тревожит то, что может случиться с океанами? Или с теми лягушатниками, которые там живут? Но эти штуки, которые они называют «сейсмографами», показывают, что по крайней мере один из них мог приземлиться вблизи одного из городов Маркуса, кажется, Питтсбург, и один Бог знает, какие разрушения могли там случиться.
- Прикажи их расстрелять немедленно! - возмущенно заверещала Анджи.
- Расстрелять? Кого? А, ты имеешь в виду ученых, - проговорил Кваггер. - Может, я так и сделаю, милая. Но меня занимает сейчас кое-что более важное. Видишь ли… - он замолчал, услышав мелодичный звон: связь была установлена. Кваггер нервно сглотнул слюну.
- Это Кузен Маркус, - проговорил он. - Спрячься, Анджи! Он не должен тебя видеть! Он так… так погряз в предрассудках, моя милая, он даже настроен против тебя, а я вовсе не хочу спорить с ним об этом среди ночи!
Как только маленькая тварь скрылась из вида, Кваггер изобразил на лице улыбку, включил свой экран связи и самым сердечным тоном, на какой только был способен, проговорил:
- Мой дорогой Маркус! Я так счастлив видеть, что ты выбрался из этой переделки в добром здравии!
Беседа пошла даже хуже, чем ожидал, а вернее сказать, боялся Кваггер.
Первым делом Генерал Маркус Мак-Кен ухмыльнулся:
- Где та грязная маленькая тварь, которую ты берешь с собой в постель? Прячется, чтобы я ее не увидел и не напомнил тебе, как ты глуп?
- Она… э-э… отдыхает, Кузен Маркус, - ответил Кваггер, надеясь, что Мак-Кен не увидит длинный ржаво-рыжий хвост, высовывающийся из-под его трона. - С твоими людьми все в порядке?
- В порядке? - фыркнул генерал. - Не будь идиотом, Саймон. Сейчас ничего не может быть «в порядке». Фактически, мы потерпели большие потери. Самолет Кузена Денниса был сбит. Истинный Мак-Кен, Саймон! Он пропал над Сити Атлантика.
- Но, - беспомощно проговорил Кваггер, - я не понимаю. Ты сказал мне, что никакого боя не будет. Я думал, что план заключается просто в том, чтобы захватить платформу, а затем принудить город сдаться…
- Эти варвары, - буркнул Маркус, - они таранили его самолет! Разумеется, оставшиеся самолеты звена уничтожили платформу.
- Тогда как ты теперь заставишь этих подводных людишек сдаться?
Маркус посмотрел на своего кузена со смесью возмущения и презрения:
- Даже и не пытайся думать о таких вещах! Ты в них некомпетентен.
- Прекрасно, Кузен Маркус, - пристыжено проговорил Кваггер. - Но я хочу, чтобы ты знал, что я глубоко скорблю об утрате нашего дорогого родственника.
- О, не будь лицемером! Теперь слушай меня, Саймон! Я вызвал тебя не затем, чтобы просто потрепаться. Я хочу, чтобы ты принял меры. Немедленно, и самые действенные. Я хочу, чтобы ты конфисковал всю пищу, до которой только можешь добраться. А также топливо; также и электронное оборудование, новое, нераспакованное, не подвергшееся воздействию импульса - словом, находящееся в рабочем состоянии. Забирай все! Храни все это на складах. Поставь вокруг них вооруженную охрану и прикажи при необходимости стрелять. Ты понял это?
- Да, Кузен Маркус. Я начну подготовку к операции завтра…
- Нет. Ты вообще не станешь ничего подготавливать; ты просто пошлешь вооруженные подразделения и сделаешь это - и, к тому же, не завтра! Немедленно. Сейчас. Ночью. Прежде, чем кто-либо сумеет понять, что все это теперь бесценно. Я хочу быть уверен, что в том случае, если мне придется вернуться - то есть в том случае, если мне понадобятся новые запасы, у тебя они для меня будут. Для Семьи! Нет, - прибавил генерал, заметив, что Кваггер открыл рот, собираясь что-то сказать, - никаких рассуждений. Не теряй времени. Действуй!
Экран связи отключился.
Доктор Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер поднялся с кресла и, усмехаясь, прошелся по комнате.
Анджи высунула голову из-под трона, встревоженно глядя на него:
- Что с тобой, Квагги, милый? Не нужно так тревожиться! Все не может быть так плохо!
- Плохо? - воскликнул Кваггер. - Все идет прекрасно! Все замечательно, потому что теперь я знаю, что собирается делать Маркус! Мой дорогой кузен, разумеется, не захочет жить в столь разрушенном мире, как наш. Сдается мне, что он собирается его оставить!
- Оставить его? - маленькое мохнатое существо задохнулось от удивления. - Я не понимаю, Квагги, милый.
- Он оставит его, чтобы поселиться в одном из Восемнадцати Городов, если сумеет - вот почему он отправил своего глупца-племянничка туда, где его сбили. Но мне не кажется, что ему это удастся. Нет, - раздумчиво проговорил Кваггер, - я знаю, что собирается делать Кузен Маркус. Он отправится на одну из тех кошмарных консервных банок, которые болтаются в космосе - на одну из тех, которые принадлежат лично ему; скорее всего, на орбитальную станцию «Вальхалла». Да, точно! Мой кузен отправляется на орбиту, милая Анджи!
- И пусть его, - злобно прошипела Анджи. - Я его ненавижу!
- У тебя есть на это все причины, моя дорогая! - и Кваггер торжествующе прибавил. - Но ты понимаешь, что это для нас значит? Кузен Маркус достаточно глуп для того, чтобы убраться в космос, в этом нет сомнения; и я не вижу причин, почему бы мне в этом случае не взять себе его земли. Ведь земли-то он с собой не заберет!
Анджи посмотрела на своего господина, как на новоявленное божество.
- О, прекрасный, умный Кваггер! - прошептала она, в то время как Кваггер нагнулся к переговорному устройству и принялся вызывать своих генералов.
Ньютон Блюстоун честно пытался понять. Его, в конце концов, наняли для того, чтобы создать более привлекательный образ Лорда Саймона Мак-Кена Кваггера. Это было практически безнадежное дело, а такие дела обычно разрастаются, вбирают в себя другие, не менее безнадежные. Он давно ненавидел все это и молился о том, чтобы его мучения поскорее окончились - и, разумеется, его мольбы были тщетны. Но даже теперь он не мог не задаваться вопросом, что же сделало Кваггера тем чудовищем, каким он был теперь.
- Я его презираю! - однажды тихо сказал он Джуди Роско, удостоверившись сперва, что их никто не подслушивает и что подслушивающих устройств поблизости тоже нет. - Как и все мы, впрочем; но мне по-прежнему хочется знать, что его делает таким. Сейчас, отчасти, это, должно быть, действие озонового ада. Мы все оказались в нем, и Кваггер точно так же, как остальные. Даже старина Маркус, который мотается сейчас где-то возле луны. Они оказались в ловушке в этом новом мире; они не могут не только командовать, но даже просто понять, что происходит. Они в панике, словно напуганные животные. Нет ничего удивительного, что они ведут себя, как сумасшедшие.
- Животные они, это точно! - верхняя губа Джуди приподнялась, открыв белые зубки. - Давай найдем какую-нибудь другую тему для размышлений.
Джуди сама по себе представляла гораздо лучшую тему для размышлений, особенно теперь - как и всегда, когда требования Кваггера оставляли Ньюту хоть немного свободного времени. Больше никогда он не пытался рассуждать о Саймоне Мак-Кене Кваггере, по крайней мере, при Джуди, но бесчеловечность Мак-Кенов не давала ему покоя, раздражала, как попавший в ботинок острый камешек.
Некоторые люди злы. Записи судебных разбирательств и книги по истории дают достаточно тому доказательств. Но почему? Почему Саймон Кваггер? Почему все сухопутные Мак-Кены? Еще одна загадка среди тысяч и тысяч страшных загадок обезумевшего мира. Он не мог найти ответа.
Когда Ньют, встревоженный и заспанный, добрался до приемного зала, четыре главнокомандующих вооруженными силами Лорда Кваггера и ровно дюжина их адъютантов уже были там. Они выглядели еще более обеспокоенными, чем Ньют Блюстоун. Кваггер с упреком посмотрел на показавшегося в дверях молодого человека.
- Ты припозднился, - пролаял он. Анджи злобно зашипела, словно бы в подтверждение этих слов. - Как ты сможешь сохранить для истории достоверный рассказ о моей жизни, если проспишь самые важные ее эпизоды?
Он умолк, послав Ньюту еще один полный угрозы взгляд, потом снова повернулся к огромной карте на ковре. Остановился возле изображения города Сан-Антонио.
- Я хочу, чтобы сюда были направлены две дивизии, - заявил он, - готовых нанести удар в направлении Хьюстона и береговой линии Луизианы. Еще три - вон туда, в Вишиту, чтобы они смогли направиться через Миссури и Иллинойс к Великим Озерам. Силы воздушной поддержки будут приведены в боевую готовность, но начнут действовать не раньше, чем наземные войска. Затем, когда я подам сигнал, они одновременно начнут боевые действия; мы возьмем в клещи всю западную часть владений Кузена Маркуса и объединим войска, а затем… в чем там у вас дело, Данфорт? - прошипел он, бросив злобный взгляд на своего старшего генерала.
Офицер храбро ответил:
- Сэр, силы его войск в два раза превышают наши; к тому же, они займут оборонительную позицию, что также дает свои преимущества. Подобная атака была бы самоубийством. Они будут готовы к нашему нападению, и…
- Они не будут готовы к нашему нападению, - холодно поправил его Кваггер. - Они ничего не заподозрят.
- Но, сэр, как только мы начнем стягивать силы к границам…
Кваггер торжествующе улыбнулся:
- Но они увидят все это в другом свете, Генерал Данфорт. Они решат, что наши войска просто собираются установить военный режим во взбунтовавшихся областях, в которых началась паника в связи с падением обломков кометы.
- Бунт?.. - Данфорт выглядел озадаченным. - Но в этих областях нет никаких бунтов, Лорд Кваггер.
- Но, разумеется, будут, - медовым, вкрадчивым голоском проговорил Кваггер. - Это уже ваше дело. Первое, что вы должны сделать - послать своих агентов в эти города, чтобы начать подготовку к восстаниям. Мне нужна паника, Данфорт. Я хочу, чтобы толпы людей на улицах били витрины и окна; чтобы вооруженные бандиты рыскали по городам; мне нужна по меньшей мере сотня жертв среди мирных жителей: изнасилования, грабежи, пожары - словом, мне нужен такой взрыв беспорядков, чтобы Кузен Маркус, услышав о нем, спросил у меня только, почему я не послал войска раньше. А потом, когда он потеряет бдительность, мы нанесем удар!
Глаза Данфорта сощурились; он что-то просчитывал.
- Их силы рассредоточены по всей территории, Лорд Кваггер, - задумчиво проговорил он. - Для того, чтобы собрать их, понадобится много времени.
- А времени-то мы им как раз и не дадим! - торжествующе каркнул Кваггер. - Вы подготовите расписание. Сколько часов потребуется, чтобы достичь ваших первоначальных целей, сколько - на то, чтобы объединить две группы войск и продолжить продвижение в глубь территории. Я хочу, чтобы вы подробно расписали каждый шаг, Данфорт, и хочу, чтобы каждое слово в плане было утверждено мной лично. Работайте быстрее. Но сделайте реальное расписание, поскольку с момента начала военных действий я лично прослежу за тем, чтобы вы его придерживались! Любое соединение, которое не сумеет выполнить поставленную перед ним задачу, будет расформировано, а каждый десятый в нем - расстрелян; и первым умрет его командир! Вы понимаете меня?
Лицо генерала казалось высеченным из камня.
- Да, сэр, - бесстрастно ответил он.
- Так исполняйте! Я хочу иметь рабочий план кампании на моем столе завтра утром; первые мятежи должны подняться сорок восемь часов спустя; еще через двадцать четыре часа все части должны занять свои позиции. Затем вы будете ждать моих приказаний; но к тому моменту, когда они поступят, вы должны быть готовы исполнить их мгновенно… и, Данфорт, - с ухмылкой прибавил Кваггер, - ваша первая задача - разработка плана военных действий. Выполните ее! Или вам придется уплатить штраф.
Когда Кваггер отпустил генералов, он обернулся к Ньюту Блюстоуну.
- Они прямо как дети, - вздохнул он. - Если их не подгонять, ничего не будут делать. Ты все это записал, Ньют? О, это поистине ключевой момент - я, Саймон Мак-Кен Кваггер, спасаю интересы семьи даже тогда, когда прочие Мак-Кены начинают им изменять! И постарайся хорошо это изложить, потому что… - он с добродушным смешком погрозил Ньюту Блюстоуну пальцем, - ведь, в конце концов, это твоя основная задача, не так ли?
Когда Ньют наконец добрался до своей постели, он долго ворочался с боку на бок, пока не улегся на спине, уставившись в потолок.
В результате той сцены, которая разыгралась только что у него перед глазами, должны будут погибнуть тысячи. На города обрушится огненный дождь бомб и снарядов, будет разрушено множество домов, по дорогам побредут беженцы в поисках пристанища, куска хлеба и хоть какой-нибудь работы…
Как просто было бы смотреть на Саймона Мак-Кена
Кваггера -т и видеть в нем только глупого толстого шута… но для этого нужно было забыть, что под этой клоунской маской, под пудами жира и трясущейся плоти скрывается смертельно опасная тварь, изворотливая и гибкая, как змея, питающаяся властью, жаждущая еще большей власти…
И знающая все способы захватить и удержать эту власть.
Глава 12
Когда охранники Пан-Мака влетели в подвал-тюрьму, Рон Трегарт спал.
- Поднимайтесь! - орали они, щедро раздавая пинки и тычки спящим пленникам. - Порднимайтесь, шевелитесь, нечего тут разлеживаться! Довольно вы тут бездельничали!
Трегарт поднялся и выпрямился, щурясь от яркого света, падавшего в камеру из коридора.
- Что это, Капитан? - хрипло прошептала Джилл Даннер, стоявшая на коленях на полу позади него.
- Лучше встань, - посоветовал Трегарт, взглянув сверху вниз на своего помощника. Джилли Даннер переносила заключение не хуже любого мужчины, но на всех оно сказалось равно тяжко. Сейчас все пленники мучительно щурили глаза от неожиданно яркого света. В огромной общей камере света не было много дней, а может, и недель; Трегарт уже давно потерял счет времени. В первые несколько дней он мог еще отмерять время по тому, как им выдавали еду. Иногда их даже кормили горячим, и тогда можно было определить время суток, потому что завтраки всегда были завтраками - подгорелый хлеб, который здесь называли «тостами» и жиденькая каша, а иногда и кофе, если это можно так назвать; в остальное время им выдавали некоторое подобие жаркого. Потом вместо жаркого им стали выдавать суп, и кроме супа им уже ничего не давали. Потом отключили свет; все, что сказали им охранники, что нет смысла тратить драгоценную электроэнергию на преступников, а суп стали давать реже. И теперь это была жиденькая похлебка, зачастую холодная.
- Следствие, конечно, отвратительное, но я не понимаю, что ты имеешь в виду.
- Это убило любовь в Глории, если, конечно, она действительно любила. Всю свою оставшуюся жизнь она посвятила ненависти. Она ненавидела Ангуса. Ненавидела своих братьев. Ненавидела Пан-Мак. В конце концов, она возненавидела и своего сына, потому что видела в нем Мак-Кена, по крайней мере, мне так кажется. Насколько я знаю, это вполне правдоподобно. Были, конечно, и трастовые фонды, и няньки, и учителя, и частная школа, но он всё равно чувствовал ее ненависть. Никто не любил его. Ему не у кого было научиться любви.
- Разве что любви к самому себе, - Джуди скорчила рожицу. - И разве что он действительно любит эту отвратительную…
Ее прервал телефонный звонок. Мажордом потребовала, чтобы Блюстоун немедленно прибыл в апартаменты Кваггера.
- В зал приемов! Немедленно! Не заставляйте Лорда Кваггера ждать… что? Джуди Роско? Разумеется, нет! Лорд Кваггер уже достаточно наслушался ученых!
- Входи, входи, - воскликнул Кваггер. - И закрой дверь! Дует!
Ньют Блюстоун помедлил на пороге. Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер, как выяснилось, был вовсе не в зале приемов; он был в огромном, отделанном мрамором зале, где находился его личный бассейн, его личные тропические деревья в кадках и его личный сад орхидей и гибискусов, окутанный влажными испарениями. Сам Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер развалился в кресле, скорее напоминающем трон; его жирный розовый живот, выпирающий из плавок, колыхался в такт словам, в руке он держал стакан вина, а кукольное личико его было нахмурено. Он не смотрел на Ньюта Блюстоуна. Он в задумчивости уставился на трех молодых девушек - все трое смуглые, хрупкие и чрезвычайно красивые, - которые устало стояли у края бассейна. Было заметно, что всем троим не по себе. В них всех было что-то смутно знакомое, хотя Блюстоун и не мог сразу понять что.
Его размышления прервал визгливый голос Кваггера:
- Которая, Ньют? Которая из них больше похожа на ту маленькую милашку-лягушатницу?
Наконец-то Блюстоун вспомнил. Конечно же! Женщины, которых Кваггер приказал разыскать в своих владениях, выбранные за свое сходство с Грациэлой Наварро!
Блюстоун нерешительно начал:
- Лорд Кваггер, я только что встречался с Доктором Роско, и она говорила мне о чем-то, что она называла «озоновым слоем»…
- Нет-нет, - закричал Кваггер. - Сейчас не время для всей этой научной чуши! Это не тот вопрос, по которому я тебя вызвал и в котором ты должен мне помочь. Какую из этих красивых юных леди я должен выбрать, Ньют? Остальных я отослал назад, но из этих трех красоток я просто не могу выбрать, они ставят меня в тупик.
Ньют Блюстоун стоял на своем:
- Но положение очень серьезное, Лорд Кваггер. Как ученый, Доктор Роско говорит…
Из-за спинки кресла Кваггера высунулось маленькое кошмарное существо по имени Анджи и предостерегающе зашипело. Кваггер нахмурился:
- Ты видишь? Ты расстраиваешь Анджи, - посетовал он. - Она не хочет ничего слышать ни о каких ученых. Я тоже! Я считаю их виновными в том, что они вовремя не предупредили нас об этом, э-э, достойном сожаления происшествии! Их поведение очень похоже на предательство, Ньют, и я буду весьма суров с Доктором Роско, когда у меня появится возможность обсудить с ней все это.
- Но она говорит…
- Я знаю, что она говорит! - прорычал Кваггер. - Все та же надоевшая болтовня! Она наверняка станет жаловаться, что я, имея на то полное право, не позволил eй растрачивать государственные фонды, в которых мы нуждаемся для более важных дел, на удовлетворение ее праздного любопытства! Только не говори мне, что ты поддерживаешь ее идеи!
Оглядев зал, в котором они находились сейчас - одно из самых роскошных помещений Дома Кваггера - Блюстоун с горечью подумал, что деньги, которые были потрачены на всю эту роскошь, могли бы обеспечить финансирование научных изысканий на столетие вперед. Но думать об этом - одно, и совсем другое - высказать подобные мысли вслух: это было бы, по меньшей мере, неразумно.
- Хорошо, Лорд Кваггер, - почтительно проговорил он.
Анджи что-то прошипела с подозрением, но Кваггера покорный тон Ньюта вполне удовлетворил.
- Мы больше не будем об этом говорить, - добродушно заявил он. - Теперь вернемся к нашему вопросу. Которая из них, Ньют? Та, что справа, в форме Флота Мира? Она была офицером артиллерии, пока ее не пригласили присоединиться к нам здесь. Та, что в середине? Думаю, она жила в Сан-Антонио; у нее какая-то степень в изучении языков. А третья - художник; по крайней мере, мне так сказали - верно, моя милочка?
Он не стал дожидаться ответа на свой вопрос и, повернувшись к Блюстоуну, нетерпеливо повторил:
- Ну? Какую же я должен выбрать?
Блюстоун почувствовал, как у него все переворачивается в душе; ощущение было такое, будто все его внутренности сжались в тугой комок. Тратить свое время на что-то подобное, когда мир вокруг рушится! Жить в безопасности в Доме Кваггера, безусловно, большое преимущество, особенно сейчас, но услаждать этого нелепого тирана и потакать его безумным прихотям - не слишком ли высокая цена?
Он дипломатично проговорил:
- Все три очень похожи на нее, Лорд Кваггер. Все три, разумеется, действительно очень красивы.
Кваггер с минуту смотрел на него непонимающим взглядом, потом его кукольное личико расплылось в широчайшей улыбке.
- Мой милый мальчик! - воскликнул он. - Как ты умеешь смотреть в самый корень вопроса! Просто поразительно! Разумеется, я оставлю всех трех! Да, да, Ньют, отведи их к мажордому, и пусть она поселит их в Доме Кваггера. Я на самом деле очень благодарен тебе, Ньют, но сейчас… - пухлые розовые губы приоткрылись в зевке, Кваггер тут же прикрыл рот огромной пухлой рукой, - теперь, боюсь, мне действительно нужно позволить себе хотя бы немного сна. Доброй ночи, Ньют - и доброй ночи вам, всем троим, мои цыпочки! И, пожалуйста, Ньют, по пути вели зайти ко мне моим массажерам…
Но даже после того, как пришли массажеры и удалились, сделав свое дело, Лорду Кваггеру, хозяину Дома Кваггера, не суждено было заснуть.
- Вас спрашивает генерал, Лорд Кваггер, - доложила мажордом; вид у нее был донельзя серьезный. - Он лично выйдет на связь с вами через двадцать пять минут.
Кваггер сел на постели.
- Выйдет на связь со мной? - удивленно переспросил он. - Но я думал, что все линии связи отключены.
- Да, Лорд Кваггер. Но они смогли восстановить связь - частично: старые оптические кабели, глубоко проложенные провода… Генерал Мак-Кен нашел способ связаться с нами здесь.
Она умолкла, ожидая ответа, хотя прекрасно знала, что в этом случае возможен только один ответ.
- Да-да, - проворчал Кваггер. - Неотложные государственные дела. Я не могу жертвовать ими ради своего собственного удобства. Я буду ждать в своем приемном зале; переключите на него связь.
…Единственно, что искренне ненавидел Доктор Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер, так это пить кофе поздно вечером, а тем паче - ночью. Это дурно влияло на его чувствительное пищеварение. Когда после этого ему, наконец, удавалось заснуть, он спал неспокойно и видел дурные сны. Это всегда было вынужденной необходимостью.
Однако сейчас это было также и весьма мудрой предосторожностью, которую было необходимо принять, коль скоро он ожидал связи со своим кузеном, Генералом Маркусом Мак-Кеном. Эти сеансы связи всегда чрезвычайно раздражали Кваггера, поскольку иногда разговоры с кузеном выглядели как прямое оскорбление, особенно когда умственные способности Кваггера были не в лучшем состоянии.
Оскорбительно - да; а на этот раз, думал Кваггер с растущей яростью, это уже просто переходит все границы! Прошло двадцать пять минут, и никакого вызова от генерала пока не поступало. Как смеет этот человек так обращаться с подлинным Мак-Кеном! Кваггер просто кипел от негодования. Поделом будет этому зазнайке Маркусу, если он сейчас попросту отправится спать и откажется разговаривать с ним до завтрашнего дня, до более приемлемого и удобного времени…
Но он не смел этого сделать.
Он оглядел свою комнату; на этот раз созерцание не доставило ему никакого удовольствия. Экраны мониторов были серыми и безжизненными; камеры, передававшие изображение изо всех уголков владений Кваггера, были, вероятно, уничтожены этим неправдоподобным происшествием. Он уже поклялся в душе, что ученые дорого заплатят за это! Он испытывал неудобство. И кто-то должен был заплатить за это.
Кваггер бездумно поднялся на ноги и прошелся по мягкому пушистому ковру, бесцельно разглядывая его.
Ковер в приемном зале Саймона Мак-Кена Кваггера был ручной работы. Сотня искусных ковроделов отдали два года своей жизни, чтобы в переплетении нитей шерсти и шелка, окрашенных во все цвета радуги изобразить владения Кваггера - все реки и озера, леса, горы и города. Несомненно, это было великолепное произведение искусства.
Кваггер ненавидел его.
Он смотрел под ноги, размышляя, не пришло ли время уничтожить его, вынести из зала и сжечь - убрать с глаз, чтобы избавиться от зрелища, вечно оскорблявшего его взор, неизменно напоминавшего ему, сколь малы и бедны были те земли, которые отошли ему во владение.
Владения Кваггера занимали большую часть прежних пяти штатов Америки и кусочек двух других штатов впридачу. Колорадо, Юта и Нью-Мексико принадлежали ему так же, как и, в основном, то, что прежде было Техасом, не считая восточной (и самой ценной) части штата - вдоль побережья Мексиканского Залива. То же и с Аризоной: почти весь штат, кроме части - опять же, самой ценной части! - вдоль границы с Калифорнией. К этому были присоединены кусочек западной части Оклахомы и узкая полоска земель Канзаса… и все это в сумме, по мнению Кваггера, не стоило почти ничего. Меньше ста миллионов подданных! Рудники - по большей части, выработанные, фермы, из земель которых были выжаты почти все минеральные вещества, разваливающиеся старые заводы и фабрики, пустыни - и климат, чудовищный климат, при котором в январе было холодно, как на Южном Полюсе, а в июле - жарко, как в самом аду!
Кваггер подошел, волоча ноги, к тому краю ковра, где золотистые тона собственных его владений уступали место чистому голубому цвету, которым были обозначены земли Генерала Мак-Кена - значительно более богатые и красивые.
В таком положении и застала Кваггера Анджи, запоздало вбежавшая в зал, чтобы увидеть, что делает ее возлюбленный хозяин в такой час и не в постели. Он посмотрел на нее невидящим взглядом.
- Это должно принадлежать мне по праву! - пробормотал он.
Анджи, нежно прижавшаяся к его щеке, защебетала, успокаивая:
- Нет, нет, Кваггер, милый Кваггер, не расстраивай себя!
- Я не расстраиваюсь! - заорал он в ответ. Затем, подумав, прибавил с большей толикой хитрости. - Но я много думал, моя милая Анджи. Эти предатели-ученые допустили, чтобы с Землей случилось нечто ужасное, ты знаешь это. Я видел их отчеты! Я еще не готов обсуждать их с кем-нибудь кроме тебя, но я знаю, что случилось! Беззащитные люди умирают от ожогов в страшных мучениях. Несколько кусков этой отвратительной кометы оказались достаточно большими, чтобы пробиться через земную атмосферу и причинить значительный вред - о, большинство их упало в воду, а кого тревожит то, что может случиться с океанами? Или с теми лягушатниками, которые там живут? Но эти штуки, которые они называют «сейсмографами», показывают, что по крайней мере один из них мог приземлиться вблизи одного из городов Маркуса, кажется, Питтсбург, и один Бог знает, какие разрушения могли там случиться.
- Прикажи их расстрелять немедленно! - возмущенно заверещала Анджи.
- Расстрелять? Кого? А, ты имеешь в виду ученых, - проговорил Кваггер. - Может, я так и сделаю, милая. Но меня занимает сейчас кое-что более важное. Видишь ли… - он замолчал, услышав мелодичный звон: связь была установлена. Кваггер нервно сглотнул слюну.
- Это Кузен Маркус, - проговорил он. - Спрячься, Анджи! Он не должен тебя видеть! Он так… так погряз в предрассудках, моя милая, он даже настроен против тебя, а я вовсе не хочу спорить с ним об этом среди ночи!
Как только маленькая тварь скрылась из вида, Кваггер изобразил на лице улыбку, включил свой экран связи и самым сердечным тоном, на какой только был способен, проговорил:
- Мой дорогой Маркус! Я так счастлив видеть, что ты выбрался из этой переделки в добром здравии!
Беседа пошла даже хуже, чем ожидал, а вернее сказать, боялся Кваггер.
Первым делом Генерал Маркус Мак-Кен ухмыльнулся:
- Где та грязная маленькая тварь, которую ты берешь с собой в постель? Прячется, чтобы я ее не увидел и не напомнил тебе, как ты глуп?
- Она… э-э… отдыхает, Кузен Маркус, - ответил Кваггер, надеясь, что Мак-Кен не увидит длинный ржаво-рыжий хвост, высовывающийся из-под его трона. - С твоими людьми все в порядке?
- В порядке? - фыркнул генерал. - Не будь идиотом, Саймон. Сейчас ничего не может быть «в порядке». Фактически, мы потерпели большие потери. Самолет Кузена Денниса был сбит. Истинный Мак-Кен, Саймон! Он пропал над Сити Атлантика.
- Но, - беспомощно проговорил Кваггер, - я не понимаю. Ты сказал мне, что никакого боя не будет. Я думал, что план заключается просто в том, чтобы захватить платформу, а затем принудить город сдаться…
- Эти варвары, - буркнул Маркус, - они таранили его самолет! Разумеется, оставшиеся самолеты звена уничтожили платформу.
- Тогда как ты теперь заставишь этих подводных людишек сдаться?
Маркус посмотрел на своего кузена со смесью возмущения и презрения:
- Даже и не пытайся думать о таких вещах! Ты в них некомпетентен.
- Прекрасно, Кузен Маркус, - пристыжено проговорил Кваггер. - Но я хочу, чтобы ты знал, что я глубоко скорблю об утрате нашего дорогого родственника.
- О, не будь лицемером! Теперь слушай меня, Саймон! Я вызвал тебя не затем, чтобы просто потрепаться. Я хочу, чтобы ты принял меры. Немедленно, и самые действенные. Я хочу, чтобы ты конфисковал всю пищу, до которой только можешь добраться. А также топливо; также и электронное оборудование, новое, нераспакованное, не подвергшееся воздействию импульса - словом, находящееся в рабочем состоянии. Забирай все! Храни все это на складах. Поставь вокруг них вооруженную охрану и прикажи при необходимости стрелять. Ты понял это?
- Да, Кузен Маркус. Я начну подготовку к операции завтра…
- Нет. Ты вообще не станешь ничего подготавливать; ты просто пошлешь вооруженные подразделения и сделаешь это - и, к тому же, не завтра! Немедленно. Сейчас. Ночью. Прежде, чем кто-либо сумеет понять, что все это теперь бесценно. Я хочу быть уверен, что в том случае, если мне придется вернуться - то есть в том случае, если мне понадобятся новые запасы, у тебя они для меня будут. Для Семьи! Нет, - прибавил генерал, заметив, что Кваггер открыл рот, собираясь что-то сказать, - никаких рассуждений. Не теряй времени. Действуй!
Экран связи отключился.
Доктор Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер поднялся с кресла и, усмехаясь, прошелся по комнате.
Анджи высунула голову из-под трона, встревоженно глядя на него:
- Что с тобой, Квагги, милый? Не нужно так тревожиться! Все не может быть так плохо!
- Плохо? - воскликнул Кваггер. - Все идет прекрасно! Все замечательно, потому что теперь я знаю, что собирается делать Маркус! Мой дорогой кузен, разумеется, не захочет жить в столь разрушенном мире, как наш. Сдается мне, что он собирается его оставить!
- Оставить его? - маленькое мохнатое существо задохнулось от удивления. - Я не понимаю, Квагги, милый.
- Он оставит его, чтобы поселиться в одном из Восемнадцати Городов, если сумеет - вот почему он отправил своего глупца-племянничка туда, где его сбили. Но мне не кажется, что ему это удастся. Нет, - раздумчиво проговорил Кваггер, - я знаю, что собирается делать Кузен Маркус. Он отправится на одну из тех кошмарных консервных банок, которые болтаются в космосе - на одну из тех, которые принадлежат лично ему; скорее всего, на орбитальную станцию «Вальхалла». Да, точно! Мой кузен отправляется на орбиту, милая Анджи!
- И пусть его, - злобно прошипела Анджи. - Я его ненавижу!
- У тебя есть на это все причины, моя дорогая! - и Кваггер торжествующе прибавил. - Но ты понимаешь, что это для нас значит? Кузен Маркус достаточно глуп для того, чтобы убраться в космос, в этом нет сомнения; и я не вижу причин, почему бы мне в этом случае не взять себе его земли. Ведь земли-то он с собой не заберет!
Анджи посмотрела на своего господина, как на новоявленное божество.
- О, прекрасный, умный Кваггер! - прошептала она, в то время как Кваггер нагнулся к переговорному устройству и принялся вызывать своих генералов.
Ньютон Блюстоун честно пытался понять. Его, в конце концов, наняли для того, чтобы создать более привлекательный образ Лорда Саймона Мак-Кена Кваггера. Это было практически безнадежное дело, а такие дела обычно разрастаются, вбирают в себя другие, не менее безнадежные. Он давно ненавидел все это и молился о том, чтобы его мучения поскорее окончились - и, разумеется, его мольбы были тщетны. Но даже теперь он не мог не задаваться вопросом, что же сделало Кваггера тем чудовищем, каким он был теперь.
- Я его презираю! - однажды тихо сказал он Джуди Роско, удостоверившись сперва, что их никто не подслушивает и что подслушивающих устройств поблизости тоже нет. - Как и все мы, впрочем; но мне по-прежнему хочется знать, что его делает таким. Сейчас, отчасти, это, должно быть, действие озонового ада. Мы все оказались в нем, и Кваггер точно так же, как остальные. Даже старина Маркус, который мотается сейчас где-то возле луны. Они оказались в ловушке в этом новом мире; они не могут не только командовать, но даже просто понять, что происходит. Они в панике, словно напуганные животные. Нет ничего удивительного, что они ведут себя, как сумасшедшие.
- Животные они, это точно! - верхняя губа Джуди приподнялась, открыв белые зубки. - Давай найдем какую-нибудь другую тему для размышлений.
Джуди сама по себе представляла гораздо лучшую тему для размышлений, особенно теперь - как и всегда, когда требования Кваггера оставляли Ньюту хоть немного свободного времени. Больше никогда он не пытался рассуждать о Саймоне Мак-Кене Кваггере, по крайней мере, при Джуди, но бесчеловечность Мак-Кенов не давала ему покоя, раздражала, как попавший в ботинок острый камешек.
Некоторые люди злы. Записи судебных разбирательств и книги по истории дают достаточно тому доказательств. Но почему? Почему Саймон Кваггер? Почему все сухопутные Мак-Кены? Еще одна загадка среди тысяч и тысяч страшных загадок обезумевшего мира. Он не мог найти ответа.
Когда Ньют, встревоженный и заспанный, добрался до приемного зала, четыре главнокомандующих вооруженными силами Лорда Кваггера и ровно дюжина их адъютантов уже были там. Они выглядели еще более обеспокоенными, чем Ньют Блюстоун. Кваггер с упреком посмотрел на показавшегося в дверях молодого человека.
- Ты припозднился, - пролаял он. Анджи злобно зашипела, словно бы в подтверждение этих слов. - Как ты сможешь сохранить для истории достоверный рассказ о моей жизни, если проспишь самые важные ее эпизоды?
Он умолк, послав Ньюту еще один полный угрозы взгляд, потом снова повернулся к огромной карте на ковре. Остановился возле изображения города Сан-Антонио.
- Я хочу, чтобы сюда были направлены две дивизии, - заявил он, - готовых нанести удар в направлении Хьюстона и береговой линии Луизианы. Еще три - вон туда, в Вишиту, чтобы они смогли направиться через Миссури и Иллинойс к Великим Озерам. Силы воздушной поддержки будут приведены в боевую готовность, но начнут действовать не раньше, чем наземные войска. Затем, когда я подам сигнал, они одновременно начнут боевые действия; мы возьмем в клещи всю западную часть владений Кузена Маркуса и объединим войска, а затем… в чем там у вас дело, Данфорт? - прошипел он, бросив злобный взгляд на своего старшего генерала.
Офицер храбро ответил:
- Сэр, силы его войск в два раза превышают наши; к тому же, они займут оборонительную позицию, что также дает свои преимущества. Подобная атака была бы самоубийством. Они будут готовы к нашему нападению, и…
- Они не будут готовы к нашему нападению, - холодно поправил его Кваггер. - Они ничего не заподозрят.
- Но, сэр, как только мы начнем стягивать силы к границам…
Кваггер торжествующе улыбнулся:
- Но они увидят все это в другом свете, Генерал Данфорт. Они решат, что наши войска просто собираются установить военный режим во взбунтовавшихся областях, в которых началась паника в связи с падением обломков кометы.
- Бунт?.. - Данфорт выглядел озадаченным. - Но в этих областях нет никаких бунтов, Лорд Кваггер.
- Но, разумеется, будут, - медовым, вкрадчивым голоском проговорил Кваггер. - Это уже ваше дело. Первое, что вы должны сделать - послать своих агентов в эти города, чтобы начать подготовку к восстаниям. Мне нужна паника, Данфорт. Я хочу, чтобы толпы людей на улицах били витрины и окна; чтобы вооруженные бандиты рыскали по городам; мне нужна по меньшей мере сотня жертв среди мирных жителей: изнасилования, грабежи, пожары - словом, мне нужен такой взрыв беспорядков, чтобы Кузен Маркус, услышав о нем, спросил у меня только, почему я не послал войска раньше. А потом, когда он потеряет бдительность, мы нанесем удар!
Глаза Данфорта сощурились; он что-то просчитывал.
- Их силы рассредоточены по всей территории, Лорд Кваггер, - задумчиво проговорил он. - Для того, чтобы собрать их, понадобится много времени.
- А времени-то мы им как раз и не дадим! - торжествующе каркнул Кваггер. - Вы подготовите расписание. Сколько часов потребуется, чтобы достичь ваших первоначальных целей, сколько - на то, чтобы объединить две группы войск и продолжить продвижение в глубь территории. Я хочу, чтобы вы подробно расписали каждый шаг, Данфорт, и хочу, чтобы каждое слово в плане было утверждено мной лично. Работайте быстрее. Но сделайте реальное расписание, поскольку с момента начала военных действий я лично прослежу за тем, чтобы вы его придерживались! Любое соединение, которое не сумеет выполнить поставленную перед ним задачу, будет расформировано, а каждый десятый в нем - расстрелян; и первым умрет его командир! Вы понимаете меня?
Лицо генерала казалось высеченным из камня.
- Да, сэр, - бесстрастно ответил он.
- Так исполняйте! Я хочу иметь рабочий план кампании на моем столе завтра утром; первые мятежи должны подняться сорок восемь часов спустя; еще через двадцать четыре часа все части должны занять свои позиции. Затем вы будете ждать моих приказаний; но к тому моменту, когда они поступят, вы должны быть готовы исполнить их мгновенно… и, Данфорт, - с ухмылкой прибавил Кваггер, - ваша первая задача - разработка плана военных действий. Выполните ее! Или вам придется уплатить штраф.
Когда Кваггер отпустил генералов, он обернулся к Ньюту Блюстоуну.
- Они прямо как дети, - вздохнул он. - Если их не подгонять, ничего не будут делать. Ты все это записал, Ньют? О, это поистине ключевой момент - я, Саймон Мак-Кен Кваггер, спасаю интересы семьи даже тогда, когда прочие Мак-Кены начинают им изменять! И постарайся хорошо это изложить, потому что… - он с добродушным смешком погрозил Ньюту Блюстоуну пальцем, - ведь, в конце концов, это твоя основная задача, не так ли?
Когда Ньют наконец добрался до своей постели, он долго ворочался с боку на бок, пока не улегся на спине, уставившись в потолок.
В результате той сцены, которая разыгралась только что у него перед глазами, должны будут погибнуть тысячи. На города обрушится огненный дождь бомб и снарядов, будет разрушено множество домов, по дорогам побредут беженцы в поисках пристанища, куска хлеба и хоть какой-нибудь работы…
Как просто было бы смотреть на Саймона Мак-Кена
Кваггера -т и видеть в нем только глупого толстого шута… но для этого нужно было забыть, что под этой клоунской маской, под пудами жира и трясущейся плоти скрывается смертельно опасная тварь, изворотливая и гибкая, как змея, питающаяся властью, жаждущая еще большей власти…
И знающая все способы захватить и удержать эту власть.
Глава 12
Когда охранники Пан-Мака влетели в подвал-тюрьму, Рон Трегарт спал.
- Поднимайтесь! - орали они, щедро раздавая пинки и тычки спящим пленникам. - Порднимайтесь, шевелитесь, нечего тут разлеживаться! Довольно вы тут бездельничали!
Трегарт поднялся и выпрямился, щурясь от яркого света, падавшего в камеру из коридора.
- Что это, Капитан? - хрипло прошептала Джилл Даннер, стоявшая на коленях на полу позади него.
- Лучше встань, - посоветовал Трегарт, взглянув сверху вниз на своего помощника. Джилли Даннер переносила заключение не хуже любого мужчины, но на всех оно сказалось равно тяжко. Сейчас все пленники мучительно щурили глаза от неожиданно яркого света. В огромной общей камере света не было много дней, а может, и недель; Трегарт уже давно потерял счет времени. В первые несколько дней он мог еще отмерять время по тому, как им выдавали еду. Иногда их даже кормили горячим, и тогда можно было определить время суток, потому что завтраки всегда были завтраками - подгорелый хлеб, который здесь называли «тостами» и жиденькая каша, а иногда и кофе, если это можно так назвать; в остальное время им выдавали некоторое подобие жаркого. Потом вместо жаркого им стали выдавать суп, и кроме супа им уже ничего не давали. Потом отключили свет; все, что сказали им охранники, что нет смысла тратить драгоценную электроэнергию на преступников, а суп стали давать реже. И теперь это была жиденькая похлебка, зачастую холодная.