– Приветствую тебя, старший брат! – кивнул он Джибраилу. – И тебя, племянник.
Амир встал и вежливо поклонился. Дауд без приглашения возлег к столу и придвинул к себе блюдо с виноградом.
– Что привело тебя в мой дом в этот вечер? – холодно осведомился Джибраил. – Скоро вечерняя молитва, не время для визитов.
– Я опять в библиотеку.
– Похвально, но тебе лучше прийти завтра. Ночь – не время для чтения, – проговорил Джибраил.
– Прости, брат… – Дауд умолк, выбирая виноградинку, и продолжил: – Ты не хочешь допустить меня в библиотеку нашего отца?
Джибраил, казалось, почти решился выставить братца вон, но почему-то передумал.
– Хорошо, но не смей ничего выносить из моего дома. – Почти прямое оскорбление, но Джибраил пошел на это, дабы у Дауда не возникло искушения. Не хотелось бы приказывать слугам обыскивать младшего брата на выходе.
– Спасибо и на этом, – процедил Дауд и, не попрощавшись, ушел в библиотеку.
– Зачем он ходит к нам, отец? Что он ищет? – Амиру дядюшка совсем не нравился.
– Я не знаю и не хочу знать, – тяжело вздохнул Джибраил. – Дауд в последние годы связался с очень плохими людьми…
– Какими людьми? – Амир удивился, что могут быть люди еще хуже дядюшки Дауда.
– М-м-м… Плохими. Я не знаю ничего определенного, но ходят слухи… Не думаю, что тебе стоит об этом знать, ты еще слишком молод.
Амир вспыхнул, щеки загорелись; он потеребил короткую бородку и немного резко промолвил:
– Мне уже почти двадцать, отец.
– Я помню, но не буду смущать юный ум всякой ересью. – Джибраил отложил кальян и встал с дивана. – Время вознести молитву, а перед этим я прикажу Умару проследить, чтобы мой никчемный брат не вынес ничего из дома.
Отец ушел, а Амир горестно вздохнул. Ну вот, опять ему поставили на вид юный возраст. Во времена Сулеймана Великолепного он давно был бы женатым и взрослым мужчиной. Мысль о женитьбе посещала юного Амира не в первый раз, но отец пока об этом речи не заводил, так что и ему мечтать рано. Юный Бен-Нижад был покорным сыном и почитал отца.
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Амир встал и вежливо поклонился. Дауд без приглашения возлег к столу и придвинул к себе блюдо с виноградом.
– Что привело тебя в мой дом в этот вечер? – холодно осведомился Джибраил. – Скоро вечерняя молитва, не время для визитов.
– Я опять в библиотеку.
– Похвально, но тебе лучше прийти завтра. Ночь – не время для чтения, – проговорил Джибраил.
– Прости, брат… – Дауд умолк, выбирая виноградинку, и продолжил: – Ты не хочешь допустить меня в библиотеку нашего отца?
Джибраил, казалось, почти решился выставить братца вон, но почему-то передумал.
– Хорошо, но не смей ничего выносить из моего дома. – Почти прямое оскорбление, но Джибраил пошел на это, дабы у Дауда не возникло искушения. Не хотелось бы приказывать слугам обыскивать младшего брата на выходе.
– Спасибо и на этом, – процедил Дауд и, не попрощавшись, ушел в библиотеку.
– Зачем он ходит к нам, отец? Что он ищет? – Амиру дядюшка совсем не нравился.
– Я не знаю и не хочу знать, – тяжело вздохнул Джибраил. – Дауд в последние годы связался с очень плохими людьми…
– Какими людьми? – Амир удивился, что могут быть люди еще хуже дядюшки Дауда.
– М-м-м… Плохими. Я не знаю ничего определенного, но ходят слухи… Не думаю, что тебе стоит об этом знать, ты еще слишком молод.
Амир вспыхнул, щеки загорелись; он потеребил короткую бородку и немного резко промолвил:
– Мне уже почти двадцать, отец.
– Я помню, но не буду смущать юный ум всякой ересью. – Джибраил отложил кальян и встал с дивана. – Время вознести молитву, а перед этим я прикажу Умару проследить, чтобы мой никчемный брат не вынес ничего из дома.
Отец ушел, а Амир горестно вздохнул. Ну вот, опять ему поставили на вид юный возраст. Во времена Сулеймана Великолепного он давно был бы женатым и взрослым мужчиной. Мысль о женитьбе посещала юного Амира не в первый раз, но отец пока об этом речи не заводил, так что и ему мечтать рано. Юный Бен-Нижад был покорным сыном и почитал отца.
Глава 13
Ибрагим Бен-Фарид предавался послеобеденному отдыху, когда ему доложили, что явился его младший родственник и просит принять его.
– Пусть войдет, – недовольно скривил губы Ибрагим, вовсе не жаждавший кого-либо видеть и выслушивать. Но если прогнать сейчас, настырный родственник придет завтра – и тогда либо снова прогонять, либо слушать, лучше уж сейчас.
Мужчина вошел в покои Ибрагима стремительным шагом и поклонился. Ибрагим давал ему денег – почему бы и не кланяться?
– Что ты хочешь мне сообщить, Фарид? – лениво протянул Ибрагим.
Тот приходился ему то ли троюродным братом, то ли еще каким-то дальним родичем. Когда-то молодого человека называли по данному ему имени – Сауд, но он так часто повторял, что принадлежит к семейству Бен-Фаридов, что имя рода стало его собственным именем. Фарид – «уникальный». Такого имени этот разбойник не заслуживал.
– Вчера утром Алимов покинул Димашк, – сообщил он. – Я убедил посла и самого Алимова, что искать дочь бесполезно, она умерла. Он уехал, не завершив дела, и вряд ли скоро вернется, если вообще вернется.
– Прекрасно, – кивнул Ибрагим.
Может быть, Фарид и не слишком приятен, но зато расторопен и исполнителен. Именно благодаря ему теперь в руках Ибрагима находится девушка, которую они так долго искали! Пусть Фарид и наткнулся на эту Злату случайно, в полном соответствии с пророчеством, все равно его смышленость и расторопность заслуживают награды, и Ибрагим готов был ее предоставить.
– Иди к Кариму, он отдаст тебе то, что я обещал. Он в своих покоях.
Фарид поклонился и вышел, а Ибрагим закрыл глаза. Так и должно быть! Ему все удается, так предначертано!
Ко второму побегу Злата подготовилась тщательнее. Несмотря на то что Амир ей помогать не хотел, совет он дал правильный: без необходимых вещей на улице делать нечего. Прежде всего, следовало обзавестись оружием, хотя Злата и не умела пользоваться кинжалом, вот стрелять из пистолета папенька ее научил, но толку-то, откуда ей взять пистолет… Кинжалы евнухи носили у пояса, у женщин оружия не было, даже у Джанан. И по стенам его никто не развешивал в качестве украшений, вот жалость-то какая.
В конце концов Злата решила, что серебряный ножик для фруктов тоже сойдет. Убить им никого не убьешь, но если ударить в глаз… Кровожадные мысли, но как иначе? Злата сама себе не сознавалась, что вряд ли ей представится возможность добраться до глаза недоброжелателя – скорее всего, этот ножик у нее из руки сразу выбьют.
Господин чуть не каждый день присылал Злате новую одежду, и ее скопилось уже немало. Какая бы роль ей ни предназначалась, о девушке заботились, а она могла извлечь из этого выгоду. Порывшись в сундуке, Злата нашла черный, расшитый золотом костюм – роскошные шальвары, длинный хамиз и черный же хиджаб, правда, тоже расшитый золотом, но все же черный. В таком костюме ее не заметят ночью, но вот на фоне белых стен… Может быть, лучше одеться в белое? Злата снова принялась копаться в сундуке, выудила белое платье и лишь потом засмеялась над собой: надо же, выбирает наряд дли побега из гарема, будто бальное платье для раута в Москве!
В итоге она и вправду выбрала белое, вспомнив улицы Дамаска. Может быть, ей повезет. Пусть повезет!
Кроме одежды и оружия следовало позаботиться о воде и еде – неизвестно, сколько и где ей придется прятаться, ведь она даже не знает, в какой части Дамаска находится. Да и вообще она плохо знает город, но если постараться, можно найти все что угодно. Добраться до центральной площади, до мечети Омейядов, или до гостиницы, хозяин которой немного понимает по-французски, – проблемы решены. Злата мечтала о том, как войдет в российское посольство и расскажет там все. Конечно, папенька за ней приедет, она вернется в Москву и не будет ни о чем жалеть или вспоминать, просто забудет…
Нет, ей не хотелось забывать.
Особенно Амира.
Злата не хотела себе признаваться, что молодой человек ей очень нравится. Ведь это несвобода – привязать сердце к такому человеку, верно? Он не может ответить взаимностью, он правоверный мусульманин, а она – православная христианка, эта пропасть поглубже, чем та, что лежит между ними в социальном плане. Хотя почему она так решила, насчет разницы в социальном положении? Может быть, Амир вообще принц, только инкогнито. Но, несмотря ни на что, Злата продолжала думать о молодом человеке. Его утренний визит, когда он так легко прикасался к ее волосам, когда обнял и утешил, вспоминался очень ярко, и Злата сама не могла понять, чего ей хочется: то ли стукнуть себя по голове, чтобы забыть все раз и навсегда, то ли побежать, найти Амира и не отходить ни на шаг. Но у него какие-то свои дела здесь, а она должна отсюда вырваться, должна.
Злата полдня бродила по гарему, ловя неодобрительные взгляды женщин, пока ей не удалось стащить кожаную флягу, которую она наполнила водой из фонтана и припрятала в сундуке. С едой проблем не возникнет, в гареме всегда что-нибудь жевали, и Злата просто уложила вдоволь съестного в добытую по случаю расшитую бисером котомку.
Амира она почти не встречала в те два дня, что готовилась к побегу. Она общалась с Хафизой, но подругу в планы посвящать не стала – та могла не одобрить и попытаться остановить. Злата очень не любила фразу: «Всем известно, что выбраться отсюда невозможно, гарем слишком хорошо охраняется!» Злата вообще не любила слово «невозможно». Еще она не любила обобщения. Она – не все! И у нее получится, главное – хорошо подготовиться.
Амир при встречах кланялся и улыбался, как и положено услужливому евнуху, а Злата делала вид, что ей все равно, и, высокомерно подняв голову, проходила мимо. Амир с удовольствием принял предложенную игру и не пробовал больше пробраться в комнату Златы на рассвете или ночью, когда все спят. Девушка сама не знала, радует ее это или печалит, очень хотелось поговорить с молодым человеком, но ведь она не выдержит и скажет ему о побеге, а он наверняка сделает все возможное, чтобы ее остановить…
Мысли ходили по замкнутому кругу, и его можно было разорвать, лишь выбравшись отсюда.
Злата приоткрыла дверь и прислушалась: тихо. Полуночная молитва давно завершилась, и гарем спал, набросив покрывало тишины. В саду возились и изредка противно орали сонные павлины, по коридорам иногда проходили следящие за порядком евнухи, но их можно избежать, если красться бесшумно и знать, где спрятаться. Злата знала где: она наметила путь, которым пойдет, уже давно, и прошла им несколько раз, отмечая укромные уголки и занавеси, за которыми можно переждать опасность, если она повстречается.
Злата выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Если кто-то заглянет, то увидит, что девушка вроде бы спит, укрывшись с головой покрывалом. На самом деле на кровати мирно почивало содержимое сундука.
Мраморный пол приятно холодил босые ступни: как и в первый раз, Злата пробиралась к выходу босиком. Спящий гарем представлял собою почти мистическое место: бесшумно колышутся легкие занавеси, в накрытых шелковыми платками клетках спят птицы, вот пискнула канарейка – и заснула опять. На выходе из коридора стоял евнух, но Злата туда не пошла, а свернула к покоям джарийе: там имелся незаметный выход в сад, и если наблюдательность не подвела девушку, по ночам он не охранялся.
Однако не все еще спали в этих покоях: проходя мимо полуоткрытой двери в чью-то комнату, Злата услышала голоса. Она замерла, но потом решительно миновала опасное место. В другое время, возможно, она бы подслушала разговор, но женщины говорили быстро и по-арабски, а знаний языка, увы, по-прежнему недостаточно, чтобы извлечь пользу из этой ситуации.
Инкрустированная перламутром дверка была не заперта, как Злата и рассчитывала. Небольшое усилие – и девушка оказалась в саду. Как обычно, одуряюще пахло цветами, к этому непреходящему цветочному запаху Злата уже привыкла, и все равно каждый раз он дурманил голову. Какое же это все-таки чудо – восточный сад! «Мне будет не хватать его в России…»
У ворот наверняка стража, но там есть калитка, и если отвлечь стражу и попытаться проскользнуть в калитку… Злата собиралась действовать по обстоятельствам. Ежели случится так, что в ворота выйти не удастся, придется штурмовать присмотренное дерево, с которого можно перебраться на стену, а уж дальше как-нибудь спуститься вниз, правда, веревки у нее не было, ну не разобьется же она! По ту сторону стены могут быть какие-либо строения или деревья…
У ворот стража конечно же не спала. Злата затаилась в кустах, бесшумно надела туфли и принялась оценивать обстановку. Неутешительно: евнухов было трое, и они не играли в нарды, не пили кофе и не курили кальян, они исправно несли службу, то есть вглядывались в ночную тьму, и ни за что не пропустят беглянку.
Злата уже начала размышлять о штурме дерева, когда ощутила чье-то присутствие, и в то же мгновение огромная черная ладонь зажала ей рот. Злата забилась, но ее держали крепко. Неизвестный человек вытащил ее из кустов и понес прочь от ворот, и только когда отошел на достаточное расстояние, отпустил. Злата обернулась – и с изумлением узнала Та-фари.
– Зачем ты остановил меня? – почти зашипела Злата по-французски, вглядываясь в едва видное в полутьме лицо евнуха. Тот молчал, и девушка сообразила, что по-французски он не понимает. – Что тебе нужно? – произнесла она известную ей фразу по-арабски.
– Ты бежала. – Тафари был предельно лаконичен, именно поэтому Злата смогла его понять. – Это нельзя.
Злата фыркнула и попыталась сделать шаг в сторону, но Тафари преградил ей путь.
– Отпусти меня! – выкрикнула девушка.
– Нет. – Он покачал головой. – Мне сказали, что делать. Я должен отвести тебя к катибеуста. Я не хочу, но так нужно.
Джанан побег не одобрит, можно не сомневаться. Попробовать убежать от Тафари? Но куда? Все равно догонит, а не догонит, это не помешает ему рассказать все Джанан.
– Тафари…
Придумать, как уговорить евнуха молчать, используя доступный ей скудный запас слов, Злата не успела: Тафари подхватил ее на руки и понес обратно в павильон. И сопротивляться было бесполезно, оставалось покориться судьбе.
Злата была очень зла и чувствовала себя чрезвычайно глупо. Что теперь будет?
Джанан не спала – да и спит ли она когда-нибудь? Тафари поставил Злату на пол перед дверью покоев катибе-уста и постучал в эту самую дверь. Она немедленно распахнулась: оказывается, вместе с Джанан находилась и ее прихлебательница, Науваль. На-уваль была черкешенкой с роскошными формами и блестящими черными волосами, но глуповатой и чрезвычайно болтливой. Можно не сомневаться, что утром подробности неудавшегося побега будут знать все в гаремлике. Злата гордо подняла голову: до досужих сплетен ей никогда не было дела.
Тафари подтолкнул Злату, и та вошла в покои Джанан. Глаза катибе-уста, возлежавшей на диване, полыхнули нехорошим огнем, не предвещавшим ничего хорошего нарушительнице порядка.
– Так, я вижу, ты не выучила то, чему я тебя учила. Что случилось, Тафари?
Евнух пустился в объяснения – лаконичные и не занявшие много времени. На губах Джанан появилась скверная улыбочка. Науваль засмеялась.
– Спасибо, Тафари, подожди за дверью, – обронила Джанан. Евнух поклонился и вышел. – Почему ты не послушалась приказа, Злата, почему решила бежать?
– Я не обязана отвечать! – Она проиграла, остается дерзить, потому что наказания теперь не избежать. Ну и пусть, зато она попыталась.
– Ты обязана отвечать. – Джанан больше не улыбалась. – Ты навлекла на себя мой гнев и гнев господина. Я все ему расскажу, и он накажет тебя.
– Ну и пусть! – Вздергивать подбородок выше уже было нельзя. – Я не боюсь ни капли!
– Посмотрим, как ты заговоришь завтра, – усмехнулась Джанан.
– Пусть войдет, – недовольно скривил губы Ибрагим, вовсе не жаждавший кого-либо видеть и выслушивать. Но если прогнать сейчас, настырный родственник придет завтра – и тогда либо снова прогонять, либо слушать, лучше уж сейчас.
Мужчина вошел в покои Ибрагима стремительным шагом и поклонился. Ибрагим давал ему денег – почему бы и не кланяться?
– Что ты хочешь мне сообщить, Фарид? – лениво протянул Ибрагим.
Тот приходился ему то ли троюродным братом, то ли еще каким-то дальним родичем. Когда-то молодого человека называли по данному ему имени – Сауд, но он так часто повторял, что принадлежит к семейству Бен-Фаридов, что имя рода стало его собственным именем. Фарид – «уникальный». Такого имени этот разбойник не заслуживал.
– Вчера утром Алимов покинул Димашк, – сообщил он. – Я убедил посла и самого Алимова, что искать дочь бесполезно, она умерла. Он уехал, не завершив дела, и вряд ли скоро вернется, если вообще вернется.
– Прекрасно, – кивнул Ибрагим.
Может быть, Фарид и не слишком приятен, но зато расторопен и исполнителен. Именно благодаря ему теперь в руках Ибрагима находится девушка, которую они так долго искали! Пусть Фарид и наткнулся на эту Злату случайно, в полном соответствии с пророчеством, все равно его смышленость и расторопность заслуживают награды, и Ибрагим готов был ее предоставить.
– Иди к Кариму, он отдаст тебе то, что я обещал. Он в своих покоях.
Фарид поклонился и вышел, а Ибрагим закрыл глаза. Так и должно быть! Ему все удается, так предначертано!
Ко второму побегу Злата подготовилась тщательнее. Несмотря на то что Амир ей помогать не хотел, совет он дал правильный: без необходимых вещей на улице делать нечего. Прежде всего, следовало обзавестись оружием, хотя Злата и не умела пользоваться кинжалом, вот стрелять из пистолета папенька ее научил, но толку-то, откуда ей взять пистолет… Кинжалы евнухи носили у пояса, у женщин оружия не было, даже у Джанан. И по стенам его никто не развешивал в качестве украшений, вот жалость-то какая.
В конце концов Злата решила, что серебряный ножик для фруктов тоже сойдет. Убить им никого не убьешь, но если ударить в глаз… Кровожадные мысли, но как иначе? Злата сама себе не сознавалась, что вряд ли ей представится возможность добраться до глаза недоброжелателя – скорее всего, этот ножик у нее из руки сразу выбьют.
Господин чуть не каждый день присылал Злате новую одежду, и ее скопилось уже немало. Какая бы роль ей ни предназначалась, о девушке заботились, а она могла извлечь из этого выгоду. Порывшись в сундуке, Злата нашла черный, расшитый золотом костюм – роскошные шальвары, длинный хамиз и черный же хиджаб, правда, тоже расшитый золотом, но все же черный. В таком костюме ее не заметят ночью, но вот на фоне белых стен… Может быть, лучше одеться в белое? Злата снова принялась копаться в сундуке, выудила белое платье и лишь потом засмеялась над собой: надо же, выбирает наряд дли побега из гарема, будто бальное платье для раута в Москве!
В итоге она и вправду выбрала белое, вспомнив улицы Дамаска. Может быть, ей повезет. Пусть повезет!
Кроме одежды и оружия следовало позаботиться о воде и еде – неизвестно, сколько и где ей придется прятаться, ведь она даже не знает, в какой части Дамаска находится. Да и вообще она плохо знает город, но если постараться, можно найти все что угодно. Добраться до центральной площади, до мечети Омейядов, или до гостиницы, хозяин которой немного понимает по-французски, – проблемы решены. Злата мечтала о том, как войдет в российское посольство и расскажет там все. Конечно, папенька за ней приедет, она вернется в Москву и не будет ни о чем жалеть или вспоминать, просто забудет…
Нет, ей не хотелось забывать.
Особенно Амира.
Злата не хотела себе признаваться, что молодой человек ей очень нравится. Ведь это несвобода – привязать сердце к такому человеку, верно? Он не может ответить взаимностью, он правоверный мусульманин, а она – православная христианка, эта пропасть поглубже, чем та, что лежит между ними в социальном плане. Хотя почему она так решила, насчет разницы в социальном положении? Может быть, Амир вообще принц, только инкогнито. Но, несмотря ни на что, Злата продолжала думать о молодом человеке. Его утренний визит, когда он так легко прикасался к ее волосам, когда обнял и утешил, вспоминался очень ярко, и Злата сама не могла понять, чего ей хочется: то ли стукнуть себя по голове, чтобы забыть все раз и навсегда, то ли побежать, найти Амира и не отходить ни на шаг. Но у него какие-то свои дела здесь, а она должна отсюда вырваться, должна.
Злата полдня бродила по гарему, ловя неодобрительные взгляды женщин, пока ей не удалось стащить кожаную флягу, которую она наполнила водой из фонтана и припрятала в сундуке. С едой проблем не возникнет, в гареме всегда что-нибудь жевали, и Злата просто уложила вдоволь съестного в добытую по случаю расшитую бисером котомку.
Амира она почти не встречала в те два дня, что готовилась к побегу. Она общалась с Хафизой, но подругу в планы посвящать не стала – та могла не одобрить и попытаться остановить. Злата очень не любила фразу: «Всем известно, что выбраться отсюда невозможно, гарем слишком хорошо охраняется!» Злата вообще не любила слово «невозможно». Еще она не любила обобщения. Она – не все! И у нее получится, главное – хорошо подготовиться.
Амир при встречах кланялся и улыбался, как и положено услужливому евнуху, а Злата делала вид, что ей все равно, и, высокомерно подняв голову, проходила мимо. Амир с удовольствием принял предложенную игру и не пробовал больше пробраться в комнату Златы на рассвете или ночью, когда все спят. Девушка сама не знала, радует ее это или печалит, очень хотелось поговорить с молодым человеком, но ведь она не выдержит и скажет ему о побеге, а он наверняка сделает все возможное, чтобы ее остановить…
Мысли ходили по замкнутому кругу, и его можно было разорвать, лишь выбравшись отсюда.
Злата приоткрыла дверь и прислушалась: тихо. Полуночная молитва давно завершилась, и гарем спал, набросив покрывало тишины. В саду возились и изредка противно орали сонные павлины, по коридорам иногда проходили следящие за порядком евнухи, но их можно избежать, если красться бесшумно и знать, где спрятаться. Злата знала где: она наметила путь, которым пойдет, уже давно, и прошла им несколько раз, отмечая укромные уголки и занавеси, за которыми можно переждать опасность, если она повстречается.
Злата выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Если кто-то заглянет, то увидит, что девушка вроде бы спит, укрывшись с головой покрывалом. На самом деле на кровати мирно почивало содержимое сундука.
Мраморный пол приятно холодил босые ступни: как и в первый раз, Злата пробиралась к выходу босиком. Спящий гарем представлял собою почти мистическое место: бесшумно колышутся легкие занавеси, в накрытых шелковыми платками клетках спят птицы, вот пискнула канарейка – и заснула опять. На выходе из коридора стоял евнух, но Злата туда не пошла, а свернула к покоям джарийе: там имелся незаметный выход в сад, и если наблюдательность не подвела девушку, по ночам он не охранялся.
Однако не все еще спали в этих покоях: проходя мимо полуоткрытой двери в чью-то комнату, Злата услышала голоса. Она замерла, но потом решительно миновала опасное место. В другое время, возможно, она бы подслушала разговор, но женщины говорили быстро и по-арабски, а знаний языка, увы, по-прежнему недостаточно, чтобы извлечь пользу из этой ситуации.
Инкрустированная перламутром дверка была не заперта, как Злата и рассчитывала. Небольшое усилие – и девушка оказалась в саду. Как обычно, одуряюще пахло цветами, к этому непреходящему цветочному запаху Злата уже привыкла, и все равно каждый раз он дурманил голову. Какое же это все-таки чудо – восточный сад! «Мне будет не хватать его в России…»
У ворот наверняка стража, но там есть калитка, и если отвлечь стражу и попытаться проскользнуть в калитку… Злата собиралась действовать по обстоятельствам. Ежели случится так, что в ворота выйти не удастся, придется штурмовать присмотренное дерево, с которого можно перебраться на стену, а уж дальше как-нибудь спуститься вниз, правда, веревки у нее не было, ну не разобьется же она! По ту сторону стены могут быть какие-либо строения или деревья…
У ворот стража конечно же не спала. Злата затаилась в кустах, бесшумно надела туфли и принялась оценивать обстановку. Неутешительно: евнухов было трое, и они не играли в нарды, не пили кофе и не курили кальян, они исправно несли службу, то есть вглядывались в ночную тьму, и ни за что не пропустят беглянку.
Злата уже начала размышлять о штурме дерева, когда ощутила чье-то присутствие, и в то же мгновение огромная черная ладонь зажала ей рот. Злата забилась, но ее держали крепко. Неизвестный человек вытащил ее из кустов и понес прочь от ворот, и только когда отошел на достаточное расстояние, отпустил. Злата обернулась – и с изумлением узнала Та-фари.
– Зачем ты остановил меня? – почти зашипела Злата по-французски, вглядываясь в едва видное в полутьме лицо евнуха. Тот молчал, и девушка сообразила, что по-французски он не понимает. – Что тебе нужно? – произнесла она известную ей фразу по-арабски.
– Ты бежала. – Тафари был предельно лаконичен, именно поэтому Злата смогла его понять. – Это нельзя.
Злата фыркнула и попыталась сделать шаг в сторону, но Тафари преградил ей путь.
– Отпусти меня! – выкрикнула девушка.
– Нет. – Он покачал головой. – Мне сказали, что делать. Я должен отвести тебя к катибеуста. Я не хочу, но так нужно.
Джанан побег не одобрит, можно не сомневаться. Попробовать убежать от Тафари? Но куда? Все равно догонит, а не догонит, это не помешает ему рассказать все Джанан.
– Тафари…
Придумать, как уговорить евнуха молчать, используя доступный ей скудный запас слов, Злата не успела: Тафари подхватил ее на руки и понес обратно в павильон. И сопротивляться было бесполезно, оставалось покориться судьбе.
Злата была очень зла и чувствовала себя чрезвычайно глупо. Что теперь будет?
Джанан не спала – да и спит ли она когда-нибудь? Тафари поставил Злату на пол перед дверью покоев катибе-уста и постучал в эту самую дверь. Она немедленно распахнулась: оказывается, вместе с Джанан находилась и ее прихлебательница, Науваль. На-уваль была черкешенкой с роскошными формами и блестящими черными волосами, но глуповатой и чрезвычайно болтливой. Можно не сомневаться, что утром подробности неудавшегося побега будут знать все в гаремлике. Злата гордо подняла голову: до досужих сплетен ей никогда не было дела.
Тафари подтолкнул Злату, и та вошла в покои Джанан. Глаза катибе-уста, возлежавшей на диване, полыхнули нехорошим огнем, не предвещавшим ничего хорошего нарушительнице порядка.
– Так, я вижу, ты не выучила то, чему я тебя учила. Что случилось, Тафари?
Евнух пустился в объяснения – лаконичные и не занявшие много времени. На губах Джанан появилась скверная улыбочка. Науваль засмеялась.
– Спасибо, Тафари, подожди за дверью, – обронила Джанан. Евнух поклонился и вышел. – Почему ты не послушалась приказа, Злата, почему решила бежать?
– Я не обязана отвечать! – Она проиграла, остается дерзить, потому что наказания теперь не избежать. Ну и пусть, зато она попыталась.
– Ты обязана отвечать. – Джанан больше не улыбалась. – Ты навлекла на себя мой гнев и гнев господина. Я все ему расскажу, и он накажет тебя.
– Ну и пусть! – Вздергивать подбородок выше уже было нельзя. – Я не боюсь ни капли!
– Посмотрим, как ты заговоришь завтра, – усмехнулась Джанан.
Глава 14
Однако назавтра никакие палачи за Златой не пришли. Она ждала их все утро, даже не ела ничего, чтобы потом не стало плохо, ведь неизвестно, какой вид наказания для нее изберут. Впрочем, как бы там ни было, ни порка, ни публичный позор ее не остановят, она вырвется отсюда и доберется до посольства! Злата сидела на кровати, обхватив коленки руками, и ждала, но так и не дождалась. Джанан не явилась, незнакомый евнух принес поднос с едой и удалился, девушка и спросить-то ничего не успела. Наверное, это и была первая пытка – неизвестностью. В тот момент, когда Злата решила было, что она удалась, ее окликнули со стороны окна. Девушка бросила взгляд за решетку и мгновенно слетела с кровати: за окном стоял Амир!
– Как я рада тебя видеть! – В тот момент скрывать правду не было сил. – Хорошо, что ты пришел! – Она просунула сквозь решетку руку, и Амир взял ее ладонь в свою. – Я сижу тут, меня заперли. Я ничего не знаю!
– Ты все-таки пыталась убежать, – он не спрашивал, а констатировал факт, и это могло означать только одно.
– В гареме уже все знают! – Злата передернула плечами.
– Далеко не все, – утешил ее Амир. – Джанан приказала евнухам пристальнее наблюдать за тобой, только и всего, а мне о твоем побеге шепнул Малик-ага, когда я задал ему прямой вопрос. Но джарийе об этом не болтают, я бы услышал.
– Джанан говорила, что меня накажут… – нервно прошептала Злата.
– Судя по всему, Джанан погорячилась, такого приказа не отдавали. Я думаю, Ибрагим ей запретил.
Ох! – Злата возликовала. Амир проговорился! Скрытный Амир проговорился!
– Значит, хозяина зовут Ибрагим! Амир, скажи его полное имя! Я никому не расскажу, откуда узнала, и вообще не буду говорить, что знаю! Пожалуйста, Амир, ну пожалуйста я должна знать, кто меня похитил!
– Ибрагим Бен-Фарид, – наконец сдался молодой человек. – Но учти, если проговоришься, непоздоровится и тебе, и мне!
– Хорошо, хорошо, я буду молчать, – торопливо заверила его Злата. – Я просто должна знать на случай, если мне удастся сбежать!
Амир выглядел удивленным.
– Ты еще не оставила эту глупую затею?
– Конечно нет! А когда я доберусь до посольства, то непременно укажу, где искать моего обидчика! – Неважно, что побег не удался, она будет пытаться снова и снова.
– Очень неудобно говорить шепотом и вот так, через решетку. – Амир поморщился. – Ты уверена, что тебя заперли? Тебе приказывали оставаться у себя?
– Нет… – растерянно сказала Злата. – Меня просто привели в комнату и заперли дверь на засов. Но теперь я припоминаю, что, когда приходил евнух, принесший завтрак, он, кажется, не закрыл дверь…
– Господин питает к тебе нежную привязанность, – буркнул Амир, – но ты можешь этим воспользоваться. Проверь, заперта ли дверь.
Злата молнией метнулась к двери – та была открыта! И в коридоре никого нет!. Надо же, похоже, ее простили, вот только сообщить забыли. Злата вернулась к окну:
– Амир, открыто!
– Тогда выходи в сад, я жду тебя в беседке. – И он поспешно отошел от окна.
Злата обулась – на всякий случай, вдруг Амир передумал и прямо сейчас поможет ей отсюда сбежать – и вышла из комнаты. Никто ее не остановил, и, кажется, за ней опять не следили. Встретившиеся по дороге джарийе только обменялись с нею улыбками. Действительно, никто ничего не знает, мистика какая-то. Может быть, Джанан велела молчать Науваль, как ей самой велел молчать хозяин? Ибрагим Бен-Фарид. О, Злата хорошо запомнила это имя!
Амир сидел в той самой беседке, где они говорили в прошлый раз, и задумчиво ел виноград. Опять виноград! Однако на сей раз на подносе лежали и персики, и сочные груши, и сладости… Злата налетела на угощение, а Амир, смеясь, снова подал ей гроздь винограда в ладонях, как в прошлый раз. Девушка засмеялась – такое внимание показалось чрезвычайно милым!
– Ты ведь так и не рассказала мне подробно о том, как оказалась здесь, – заметил Амир.
– Ты мне тоже ничего не рассказываешь! – парировала Злата.
– Это для твоего же блага, поверь, – в очередной раз уклонился от объяснений Амир.
– Ладно уж, – улыбнулась Злата, – так и быть, поверю! В конце концов, ты сегодня сделал одно хорошее дело – рассказал, что меня не будут наказывать!
– А следовало бы наказать! – сделав страшное лицо, заявил Амир.
Молодые люди рассмеялись.
– И все-таки я хочу услышать твою историю. Пожалуйста! – попросил Амир.
– Хорошо. – Злата доела персик, прицельно запустила косточкой в кусты и принялась говорить.
Рассказ получился недлинный, все-таки событий в ее жизни до приезда в Дамаск было не слишком много, но зато о нападении в переулке Злата постаралась передать во всех подробностях – хотелось, чтобы Амир просветил ее насчет причины похищения.
– Я до сих пор не знаю, что с моим отцом. Тимофея они убили, это точно, но отец был жив! – Злата в лучших русских традициях заломила руки. – Амир, мне так страшно! Я пытаюсь ничего не бояться, но за отца я не бояться не могу!
На глаза невольно навернулись слезы. Ну вот, только расплакаться не хватало…
– Не переживай! – Амир прикоснулся кончиками пальцев к щеке Златы, нежно стер слезу. – Все будет хорошо!
– Откуда ты знаешь? – огрызнулась Злата, терзаемая чувством противоречия. – Ведь ты не хочешь помочь мне сбежать.
– Злата, мы это уже обсудили, – поморщился Амир и убрал руку. – Ты отсюда не сбежишь. Поэтому я и не хочу тебе помогать, но я не сказал, что вообще не хочу тебе помогать!
Это было что-то новенькое.
– Но как? – Очень хотелось положиться на кого-нибудь, чтобы все проблемы решились сами собой.
– Предоставь это мне, я справлюсь. – От его тона мурашки забегали по спине у Златы. Она и не представляла, как необыкновенно хорошо и спокойно, когда мужчина говорит подобные слова! На глаза вновь навернулись слезы, а ведь излишней сентиментальностью Злата никогда не страдала…
– Ты… Спасибо тебе, Амир! Он растерялся:
– Ты опять плачешь? Не плачь, прошу!
– Не могу, наверное… – Напряжение, страх, которые она испытывала до этой минуты, обернулись теперь слезами.
Злата не поняла, как оказалась на коленях у Амира; юноша говорил ей какие-то успокаивающие слова, а она плакала, уткнувшись ему в плечо, а его сильные руки гладили ее спину. Так хорошо и уютно она чувствовала себя, когда ее обнимал папенька, только вот папенька не собирал слезы с ее щек поцелуями… ой!
– Злата…
– Амир!
Она успела только выдохнуть его имя, а его губы уже прикоснулись к ее губам.
Все то, что Джанан рассказала Злате про отношения мужчины и женщины, как-то не вспомнилось. Это было новое, восхитительное, захватывающее ощущение, голова немного кружилась, от Амира волнующе пахло мускусом… Злата закрыла глаза, а под веками вспыхивали цветным фейерверком яркие пятна. Она даже слегка обиделась, когда Амир отстранился и сладкая сказка волнующих ощущений закончилась.
– Почему…
– Нас могут увидеть и донести Джанан, – объяснил Амир. На лице его появилось такое непритворное сожаление, что Злата сразу ему все простила. – Я не могу рисковать.
– Да, я понимаю, – кивнула девушка. – Давай тогда просто поболтаем, это ведь не запрещено?
– Нет, – улыбнулся Амир, и Злата залюбовалась им. Как жаль, что он маскируется под евнуха, наверняка с бородкой и длинными волосами он чудо как хорош! Впрочем, он и сейчас хорош, настоящую красоту не скроешь. – С тобой так интересно, ты замечательная, Злата. Редко встретишь в женщине такой живой ум и мудрость.
– Ты надо мной смеешься? – подозрительно спросила Злата.
– Вовсе нет! – заверил ее Амир. – Большинство одалисок в этом гареме – глупые курицы, они только и способны, что обсуждать мужчин и делиться секретами обольщения. Когда я несу службу неподалеку от киоска, у меня голова начинает болеть от таких разговоров.
– А мне казалось, мужчинам это приятно! – Злата не упустила случая съехидничать.
– Так то мужчинам, а я изображаю гарем-агалара, значит, должен вести себя, как евнух, и думать, как евнух, иначе меня разоблачат.
– М-м… – протянула Злата, вспоминая кое-какие разговоры, которые ей пересказала Хафиза. – Некоторые дамы просто жаждут тебя соблазнить!
– Я знаю, – отмахнулся Амир, – и старательно изображаю стеснительность. О моей скромности уже легенды ходят, хотя для легенд я пробыл здесь достаточно мало.
Злата протянула руку и коснулась его руки. Это, конечно, не совсем прилично, будь она в московском обществе, но здесь, в гареме Бен-Фарида, границы стирались, все правила, которые она знала назубок, перестали работать. Злата была немного растеряна – может ли она делать то, что ей хочется? Ее система ценностей в гареме оказалась бесполезной. И если ей хочется прикоснуться к надежной руке мужчины, может ли она себе это позволить?
Ведь однажды они с Амиром расстанутся, она уедет в Россию, он останется здесь… И между ними ничего не будет, просто не может быть. Так возможно ли позволить себе прикоснуться к нему сейчас?
– Спасибо, что ты меня поддерживаешь, – шепотом сказала Злата.
Амир взял ее руку и поцеловал тонкие пальчики.
– Ты чудесный цветок, Злата. Я тебя не всегда понимаю, но это тоже чудесно. И в то же время, – удивленно произнес он, глядя ей в глаза, – мне отчего-то кажется, что я знал тебя всегда и, не задумываясь, за тебя умру.
Он понимает! Злата вглядывалась в глаза Амира, такие прекрасные темные глаза, и видела в них то, что жило и в ее душе, – то самое трепетное наслаждение жизнью, которое она искала в людях, но не находила, и вот нашла, наконец! Она очень боялась ошибиться, но чувство, что она тоже знает Амира давно, не проходило.
Злата улыбнулась:
– Амир, у меня такое же чувство. Может быть… может быть, мы ошибаемся? Но мне не хочется думать об этом!
– О понимании? – улыбнулся он.
– Нет, мне не хотелось бы ошибки!
– Все, что я говорю тебе, – это правда, Злата, – тихо произнес Амир. – Не было еше женщины, которой я говорил такие слова.
– О!.. – От полной неясности будущего Злате хотелось кричать, но она поспешно запрятала эти мысли подальше. Поплакать можно будет дома, в Москве, а сейчас у нее есть эта беседка, этот день и мужчина, сидящий напротив.
– Давай поболтаем, – предложила она, отчаянно опасаясь, что сделает что-нибудь не так. – Давай просто поболтаем о чем-нибудь другом, а об этом помолчим, хорошо?
– Хорошо, русская звезда, – улыбнулся Амир. – Читала ли ты романы Дюма?
– Как я рада тебя видеть! – В тот момент скрывать правду не было сил. – Хорошо, что ты пришел! – Она просунула сквозь решетку руку, и Амир взял ее ладонь в свою. – Я сижу тут, меня заперли. Я ничего не знаю!
– Ты все-таки пыталась убежать, – он не спрашивал, а констатировал факт, и это могло означать только одно.
– В гареме уже все знают! – Злата передернула плечами.
– Далеко не все, – утешил ее Амир. – Джанан приказала евнухам пристальнее наблюдать за тобой, только и всего, а мне о твоем побеге шепнул Малик-ага, когда я задал ему прямой вопрос. Но джарийе об этом не болтают, я бы услышал.
– Джанан говорила, что меня накажут… – нервно прошептала Злата.
– Судя по всему, Джанан погорячилась, такого приказа не отдавали. Я думаю, Ибрагим ей запретил.
Ох! – Злата возликовала. Амир проговорился! Скрытный Амир проговорился!
– Значит, хозяина зовут Ибрагим! Амир, скажи его полное имя! Я никому не расскажу, откуда узнала, и вообще не буду говорить, что знаю! Пожалуйста, Амир, ну пожалуйста я должна знать, кто меня похитил!
– Ибрагим Бен-Фарид, – наконец сдался молодой человек. – Но учти, если проговоришься, непоздоровится и тебе, и мне!
– Хорошо, хорошо, я буду молчать, – торопливо заверила его Злата. – Я просто должна знать на случай, если мне удастся сбежать!
Амир выглядел удивленным.
– Ты еще не оставила эту глупую затею?
– Конечно нет! А когда я доберусь до посольства, то непременно укажу, где искать моего обидчика! – Неважно, что побег не удался, она будет пытаться снова и снова.
– Очень неудобно говорить шепотом и вот так, через решетку. – Амир поморщился. – Ты уверена, что тебя заперли? Тебе приказывали оставаться у себя?
– Нет… – растерянно сказала Злата. – Меня просто привели в комнату и заперли дверь на засов. Но теперь я припоминаю, что, когда приходил евнух, принесший завтрак, он, кажется, не закрыл дверь…
– Господин питает к тебе нежную привязанность, – буркнул Амир, – но ты можешь этим воспользоваться. Проверь, заперта ли дверь.
Злата молнией метнулась к двери – та была открыта! И в коридоре никого нет!. Надо же, похоже, ее простили, вот только сообщить забыли. Злата вернулась к окну:
– Амир, открыто!
– Тогда выходи в сад, я жду тебя в беседке. – И он поспешно отошел от окна.
Злата обулась – на всякий случай, вдруг Амир передумал и прямо сейчас поможет ей отсюда сбежать – и вышла из комнаты. Никто ее не остановил, и, кажется, за ней опять не следили. Встретившиеся по дороге джарийе только обменялись с нею улыбками. Действительно, никто ничего не знает, мистика какая-то. Может быть, Джанан велела молчать Науваль, как ей самой велел молчать хозяин? Ибрагим Бен-Фарид. О, Злата хорошо запомнила это имя!
Амир сидел в той самой беседке, где они говорили в прошлый раз, и задумчиво ел виноград. Опять виноград! Однако на сей раз на подносе лежали и персики, и сочные груши, и сладости… Злата налетела на угощение, а Амир, смеясь, снова подал ей гроздь винограда в ладонях, как в прошлый раз. Девушка засмеялась – такое внимание показалось чрезвычайно милым!
– Ты ведь так и не рассказала мне подробно о том, как оказалась здесь, – заметил Амир.
– Ты мне тоже ничего не рассказываешь! – парировала Злата.
– Это для твоего же блага, поверь, – в очередной раз уклонился от объяснений Амир.
– Ладно уж, – улыбнулась Злата, – так и быть, поверю! В конце концов, ты сегодня сделал одно хорошее дело – рассказал, что меня не будут наказывать!
– А следовало бы наказать! – сделав страшное лицо, заявил Амир.
Молодые люди рассмеялись.
– И все-таки я хочу услышать твою историю. Пожалуйста! – попросил Амир.
– Хорошо. – Злата доела персик, прицельно запустила косточкой в кусты и принялась говорить.
Рассказ получился недлинный, все-таки событий в ее жизни до приезда в Дамаск было не слишком много, но зато о нападении в переулке Злата постаралась передать во всех подробностях – хотелось, чтобы Амир просветил ее насчет причины похищения.
– Я до сих пор не знаю, что с моим отцом. Тимофея они убили, это точно, но отец был жив! – Злата в лучших русских традициях заломила руки. – Амир, мне так страшно! Я пытаюсь ничего не бояться, но за отца я не бояться не могу!
На глаза невольно навернулись слезы. Ну вот, только расплакаться не хватало…
– Не переживай! – Амир прикоснулся кончиками пальцев к щеке Златы, нежно стер слезу. – Все будет хорошо!
– Откуда ты знаешь? – огрызнулась Злата, терзаемая чувством противоречия. – Ведь ты не хочешь помочь мне сбежать.
– Злата, мы это уже обсудили, – поморщился Амир и убрал руку. – Ты отсюда не сбежишь. Поэтому я и не хочу тебе помогать, но я не сказал, что вообще не хочу тебе помогать!
Это было что-то новенькое.
– Но как? – Очень хотелось положиться на кого-нибудь, чтобы все проблемы решились сами собой.
– Предоставь это мне, я справлюсь. – От его тона мурашки забегали по спине у Златы. Она и не представляла, как необыкновенно хорошо и спокойно, когда мужчина говорит подобные слова! На глаза вновь навернулись слезы, а ведь излишней сентиментальностью Злата никогда не страдала…
– Ты… Спасибо тебе, Амир! Он растерялся:
– Ты опять плачешь? Не плачь, прошу!
– Не могу, наверное… – Напряжение, страх, которые она испытывала до этой минуты, обернулись теперь слезами.
Злата не поняла, как оказалась на коленях у Амира; юноша говорил ей какие-то успокаивающие слова, а она плакала, уткнувшись ему в плечо, а его сильные руки гладили ее спину. Так хорошо и уютно она чувствовала себя, когда ее обнимал папенька, только вот папенька не собирал слезы с ее щек поцелуями… ой!
– Злата…
– Амир!
Она успела только выдохнуть его имя, а его губы уже прикоснулись к ее губам.
Все то, что Джанан рассказала Злате про отношения мужчины и женщины, как-то не вспомнилось. Это было новое, восхитительное, захватывающее ощущение, голова немного кружилась, от Амира волнующе пахло мускусом… Злата закрыла глаза, а под веками вспыхивали цветным фейерверком яркие пятна. Она даже слегка обиделась, когда Амир отстранился и сладкая сказка волнующих ощущений закончилась.
– Почему…
– Нас могут увидеть и донести Джанан, – объяснил Амир. На лице его появилось такое непритворное сожаление, что Злата сразу ему все простила. – Я не могу рисковать.
– Да, я понимаю, – кивнула девушка. – Давай тогда просто поболтаем, это ведь не запрещено?
– Нет, – улыбнулся Амир, и Злата залюбовалась им. Как жаль, что он маскируется под евнуха, наверняка с бородкой и длинными волосами он чудо как хорош! Впрочем, он и сейчас хорош, настоящую красоту не скроешь. – С тобой так интересно, ты замечательная, Злата. Редко встретишь в женщине такой живой ум и мудрость.
– Ты надо мной смеешься? – подозрительно спросила Злата.
– Вовсе нет! – заверил ее Амир. – Большинство одалисок в этом гареме – глупые курицы, они только и способны, что обсуждать мужчин и делиться секретами обольщения. Когда я несу службу неподалеку от киоска, у меня голова начинает болеть от таких разговоров.
– А мне казалось, мужчинам это приятно! – Злата не упустила случая съехидничать.
– Так то мужчинам, а я изображаю гарем-агалара, значит, должен вести себя, как евнух, и думать, как евнух, иначе меня разоблачат.
– М-м… – протянула Злата, вспоминая кое-какие разговоры, которые ей пересказала Хафиза. – Некоторые дамы просто жаждут тебя соблазнить!
– Я знаю, – отмахнулся Амир, – и старательно изображаю стеснительность. О моей скромности уже легенды ходят, хотя для легенд я пробыл здесь достаточно мало.
Злата протянула руку и коснулась его руки. Это, конечно, не совсем прилично, будь она в московском обществе, но здесь, в гареме Бен-Фарида, границы стирались, все правила, которые она знала назубок, перестали работать. Злата была немного растеряна – может ли она делать то, что ей хочется? Ее система ценностей в гареме оказалась бесполезной. И если ей хочется прикоснуться к надежной руке мужчины, может ли она себе это позволить?
Ведь однажды они с Амиром расстанутся, она уедет в Россию, он останется здесь… И между ними ничего не будет, просто не может быть. Так возможно ли позволить себе прикоснуться к нему сейчас?
– Спасибо, что ты меня поддерживаешь, – шепотом сказала Злата.
Амир взял ее руку и поцеловал тонкие пальчики.
– Ты чудесный цветок, Злата. Я тебя не всегда понимаю, но это тоже чудесно. И в то же время, – удивленно произнес он, глядя ей в глаза, – мне отчего-то кажется, что я знал тебя всегда и, не задумываясь, за тебя умру.
Он понимает! Злата вглядывалась в глаза Амира, такие прекрасные темные глаза, и видела в них то, что жило и в ее душе, – то самое трепетное наслаждение жизнью, которое она искала в людях, но не находила, и вот нашла, наконец! Она очень боялась ошибиться, но чувство, что она тоже знает Амира давно, не проходило.
Злата улыбнулась:
– Амир, у меня такое же чувство. Может быть… может быть, мы ошибаемся? Но мне не хочется думать об этом!
– О понимании? – улыбнулся он.
– Нет, мне не хотелось бы ошибки!
– Все, что я говорю тебе, – это правда, Злата, – тихо произнес Амир. – Не было еше женщины, которой я говорил такие слова.
– О!.. – От полной неясности будущего Злате хотелось кричать, но она поспешно запрятала эти мысли подальше. Поплакать можно будет дома, в Москве, а сейчас у нее есть эта беседка, этот день и мужчина, сидящий напротив.
– Давай поболтаем, – предложила она, отчаянно опасаясь, что сделает что-нибудь не так. – Давай просто поболтаем о чем-нибудь другом, а об этом помолчим, хорошо?
– Хорошо, русская звезда, – улыбнулся Амир. – Читала ли ты романы Дюма?
Глава 15
Хафиза о неудавшемся побеге Златы не знала, а та не стала ее просвещать. Меньше знаешь – крепче спишь, незачем подруге слушать о том, как глупая затея не удалась. Ну и стыдно немного… В следующий раз нужно готовиться тщательнее и запастись веревкой, чтобы перебраться через стену, а если снова не удастся… Но Злата гнала от себя эти мысли. Пока же можно заняться насущными проблемами, то есть помочь хатум стать настоящей хатум, как обещала. Папенька учил Злату, что обещания надо выполнять.
Старалась она не думать и об Амире, но мысли о нем упорно возвращались, и даже Хафиза заметила, что подруга непривычно рассеянна. Девушки сидели в покоях Хафизы, слушали музыку – один из евнухов, Бишр, прекрасно играл на арфе – и наслаждались покоем.
– У тебя что-то случилось? – поинтересовалась хатум, поглаживая ручную обезьянку. Злата обезьянок не очень любила, но эта была милая, постоянно выпрашивала фрукты и сладости, смотрела умильными глазками и разрешала себя гладить. Впрочем, в гареме все животные были ручными, это в зверинец без служителей лучше не заходить.
Старалась она не думать и об Амире, но мысли о нем упорно возвращались, и даже Хафиза заметила, что подруга непривычно рассеянна. Девушки сидели в покоях Хафизы, слушали музыку – один из евнухов, Бишр, прекрасно играл на арфе – и наслаждались покоем.
– У тебя что-то случилось? – поинтересовалась хатум, поглаживая ручную обезьянку. Злата обезьянок не очень любила, но эта была милая, постоянно выпрашивала фрукты и сладости, смотрела умильными глазками и разрешала себя гладить. Впрочем, в гареме все животные были ручными, это в зверинец без служителей лучше не заходить.