Полынская Галина. Появишься - позвони (Книга 1)

   - Зараза! - со злости процедил Артур, поднимаясь на ноги отряхивая брюки. Отдышавшись, он вытащил сигарету и осторожно подошел к обрыву. То, что темнело на горизонте, оказалось далеким тонким шпилем, прошивающим мутное небо. Этот шпиль венчал единственно высокое здание, остальные крупные постройки напоминали крытые серые стадионы то ли с белыми, то ли с заснеженными крышами.
   - Лучше лечь, - посоветовал Беглов, - голова закружится.
   Артур не возражал. Улегшись на живот, он закурил, осматривая панораму.
   - А там что? - ткнул он сигаретой в высокое здание.
   - Там живет Бог, - мальчишка пристроился рядом.
   - Это церковь?
   - Это дом, где живет Бог.
   - О, - стало постепенно доходить до Артура, - так у вас Бог это некто реальный? - и поспешно пояснил мысль: - То есть, это не рисунки на стенах, а конкретная... м-м-м... личность, которую можно увидеть? С которым можно поговорить?
   Беглов кивнул. В артуровой душе всколыхнулось подобие радости.
   - Это и это, - мальчишка указал на "крытые стадионы" и какие-то крошечные строения, гнездящиеся вокруг, - город Беглов, а там, за домом Бога, город гроганов - Тора.
   - А ещё города есть?
   - Наверное.
   - А метро у вас есть? - Артур дышать перестал в ожидании ответа.
   - Что?
   - Можешь посмотреть в моей голове, так и быть, разрешаю, - изо всех сил Артур представил метро, вагоны...
   - Не знаю... - неуверенно ответил Беглов, - не видел, вроде, ничего похожего...
   - Понятно, - вздохнул Артур. Лежа на снегу, на животе, он так замерз, что даже зубы стучать начали. Хлебнув водки, он подумал, что неплохо бы отойти по нужде, но тут Беглов произнес:
   - Сейчас ты увидишь свет Бога.
   Артур с опаской посмотрел на мальчишку.
   - В каком это смысле?
   - Вон, - он подбородком показал в сторону здания со шпилем.
   Откуда-то из середины толстого глянцевого шпиля ударили тонкие лучи, как показалось Артуру, обыкновенного электрического света. Беглов замер, даже не глядя в его сторону, Артур почувствовал, как он весь напрягся. Но, через мгновение, он начисто забыл про мальчишку. Устремленные в небо, лучи принялись быстро вращаться, создавая некий световой конус, и этот конус, каким-то непостижимым образом, стал разгонять мутное марево над городом. Резануло чистой синевою высокое небо, сахарно засверкал снег, и, растревожив небо, световой конус обрушился вниз потоками удивительного мягкого свечения. И все вокруг неузнаваемо преобразилось, вместо унылой снежной пустоши с угрожающим котлованом и притаившимся в нем городом, в мгновение ока раскинулся сверкающий, многокрасочный мир, где в каждой снежной крупице отражался, преломлялся, ни на какой другой не похожий, свет.
   Артуру показалось, что его грудь стянули невидимые ремни - так трудно стало дышать. Он поднялся и сел, все движения были замедленными, сомнамбулическими, голова кружилась немилосердно, но это было приятное, хмельное головокружение. В поле зрения попался Беглов, и Артур едва узнал его. Вместо невзрачного мальчишки с желтыми кошмариками вместо глаз, на него, улыбаясь, смотрело сказочное тонкое, правильное лицо со светящимися, солнечными глазами и, почти что золотыми волосами. Беглов что-то говорил, но Артур не мог толком разобрать, что именно, он слышал прекрасную чарующую музыку, неизвестный, заповедный мир искрился, переливался громадным искусно ограненным бриллиантом, и Артур практически ослеп и оглох от восторга...
   Очнулся он от нестерпимого давления в мочевом пузыре. Лежал Артур на спине, раскинув руки-ноги, на губах его застыла блаженная улыбка. Чувствуя, что сейчас случится непоправимое, он с трудом поднялся и сел. Рядом, свернувшись калачиком, лежал Беглов, казалось он спит с открытыми глазами, чуть поодаль, ярким, чужеродным пятном дразнился желто-красный целлофановый пакет. Артур поднялся на ноги и невольно стиснул зубы от накатившей тошноты, чувствовал он себя как со страшенного похмелья.
   Пошатываясь, он побрел в сторонку, на ходу окликая Беглова. Тот не отвечал. Закончив долгожданный процесс отлива, Артур застегнул молнию, и насторожился - Беглов не отвечал.
   - Эй, пацан, - Артур обернулся, мальчишка лежал неподвижно все в той же позе, - ты уснул, что ли? Эй, пацан!
   Утопая в снегу почти по колено, оно бросился к худенькой скорченной фигурке. В ушах нарастал странный, отчего-то очень знакомый гул... Артур споткнулся обо что-то невидимое под снегом и, плашмя, рухнул на пол вагона метро.
   АРТУР
   - Совсем уже обалдели!
   - Нажрался среди бела дня!
   - Мокрый весь, обоссаный, что ли?
   - А одет-то прилично! Надо же, молодой, симпатичный, а уже алкаш!
   - Это все реклама виновата, спаивают молодежь! Сталина на них не хватает!
   Цепляясь за поручни, Артур с трудом поднялся и обвел мутным взглядом пассажиров. Со всех сторон, короткими очередями неслись разнообразные комментарии. Едва дождавшись остановки, он выскочил на платформу. Эту станцию он мог бы узнать теперь и с закрытыми глазами - Краснопресненская.
   Машинально перейдя на Баррикадную, словно выполнив необходимый ритуал, Артур вышел на поверхность. Солнце ударило под дых, и он закашлялся с четким ощущением дежа-вю. Мокрая рубашка с брюками прилипли к телу, на ботинках ещё оставался снег. Привалившись к колонне, Артур тяжело вдыхал раскаленный полуденный воздух. Внезапно ожил болтавшийся на брючном ремне мобильник, от этого неожиданного, такого уже непривычного звука, сердце заколотилось как припадочное. Непослушными пальцами он отодрал аппаратик от ремня и судорожно надавил кнопку вызова.
   - Алло! - крикнул взволнованный голос Олега. - Алло! Ответьте! Кто у телефона?!!
   - Я, - хрипло ответил Артур, и закашлялся.
   - О, господи! Артур, это ты?! Ты где?!!
   - На Баррикадной. У метро.
   - Стой там! Стой там и никуда не уходи! Я сейчас приеду за тобой!
   Артур молча нажал отбой и побрел к ближайшей палатке, благо, в нагрудном кармане оставались деньги Олега. Он купил большую банку алкогольного коктейля и залпом выпил почти половину приторно сладкой газировки со спиртом. В кармане болталась пачка "Davidoff" и зажигалка. Жадно затянувшись, Артур отошел в сторонку, и стал смотреть на дорогу, ожидая Олега. На него навалилось душное отупение, в мозгу не ворочалось ни единой мысли, он просто совершал механические действие, поднося к губам то банку, то сигарету, глядя на спешащий народ. Возникло слабенькое ощущение, - Артур с интересом к нему прислушался: это было ощущение нереальности происходящего, нереальности людей, города... будто не живые, объемные события происходят перед глазами, а мелькают плоские кадры кинопленки.
   Незаметно допив коктейль, он швырнул банку в урну, собрался, было, вытащить из пачки очередную сигарету, как вдруг увидел бегущего к метро Олега, он лихорадочно озирался по сторонам.
   - Олег! - Артур вышел из тени и помахал рукой.
   Тот бросился к нему, вцепился в плечи и пару раз встряхнув Артура, заорал ему в лицо:
   - Где ты был?!! Где ты был столько времени?!! Мы уже в розыск подали!!!
   - Сколько времени? И не тряси, меня стошнит сейчас.
   Трясти Артура Олег перестал, но руки не убрал, наоборот, вцепился ещё сильнее.
   - Где ты был? Где ты был?
   - Может, уйдем отсюда?
   Вцепившись в локоть Артура, будто боясь, что он растает, Олег заторопился к припаркованной в неположенном месте машине. Артур рухнул на переднее сидение и тут же закурил. И обратил внимание, что у Олега дрожат руки. Холеные руки с красивыми длинными пальцами дрожали, вцепившись в баранку. Артур смотрел на это явление и не мог оторваться, значит, действительно случилось нечто...
   - Ты слышишь меня?!
   - А? - он с усилием отвел взгляд, и посмотрел Олегу в лицо.
   - Где ты был столько времени?
   - Сколько?
   - Двенадцать дней!
   - Сколько?!
   - Двенадцать дней!
   Артур выбросил недокуренную сигарету в окно, и уставился на друга.
   - Этого не может быть, от силы часа три-четыре...
   - Двенадцать дней! - рычал Олег. - Мы в розыск подали! Я поседел весь, не знал, что и думать! Уже все перебрал...
   У Артура заломило виски, в голове, по кругу, завертелась фраза про двенадцать дней, и это ещё предстояло осознать...
   - Олег, этого не может быть, ты что-то напутал...
   - Погоди...
   - Да не хочу я годить, этого не может быть и все тут! Я не мог провести черт знает где целых двенадцать дней и даже не заметить этого! Куда мы едем?
   - В офис, у меня заказчики сидят, подпишу договор, потом поедем ко мне. Или к тебе, куда ты хочешь?
   - Все равно.
   Руки Олега успокоились, лишь изредка подергивался от тика большой палец.
   - Так где ты был? - тихо произнес он, притормаживая на светофоре. Почему ты уехал и никому ничего не сказал? Твоя знакомая, кажется, Карина, звонила в офис на следующий день, волновалась, говорила, что прождала тебя под дверью чуть ли не до полуночи, что вы договорились встретиться, но ты так и не появился. На третий день мы подали в розыск, обзвонив, разумеется, всех твоих знакомых, малознакомых...
   - Откуда телефоны?
   - Из твоей записной книжки. Да, я был в твоей квартире, рылся в твоих вещах, ковырялся в твоей записной, я не должен был так плохо поступать? Олег едва сдерживался.
   - Тихо, угомонись, - боль постепенно разливалась по всей голове, растекалась, как вязкий желток из разбитого яйца. - Ты на взводе, я немного... нет, я сильно не в себе, поэтому давай успокоимся...
   - Да я спокоен! - заорал Олег, рывком трогаясь с места. - Не надо меня успокаивать! Я спокоен!
   Аккуратный, педантичный Олег несся по дороге с хорошим превышением скорости. До первой ментовской засады.
   - Что такое?! - рявкнул он в физиономию подошедшего гибэдэдэшника, окончательно забыв, на каком свете находится. Из-за этого они потеряли лишние полчаса и солидную сумму.
   Молчали до самого офиса, Олег лишь курил, чего никогда не делал за рулем. Свернув на проспект Мира, Олег въехал во двор и притормозил у двухэтажного здания с надписью при входе: "Plutonik" студия веб-дизайна и графики". Рывком захлопнув дверь, он нажал на брелок сигнализации и понесся в здание, следом поплелся Артур, едва отлепляя подошвы от асфальта. Поднявшись на второй этаж, Олег сразу же бросился в свой кабинет и грохнул за собой дверью. Артур вполз в офис, и к нему тут же, со всех сторон, бросились сотрудники.
   - Артур! Старик, где ты пропадал?
   Не в силах выдавить из себя что-либо вразумительное, он только улыбался - светло, ласково... придурковато. Усевшись за свой стол, он попросил кофе, и тут же уснул, положив руки на стол, а голову на руки. Но вскоре его растолкал Олег, выволок на улицу и засунул в машину. Артур собрался было устроиться поудобнее и заснуть смертельным образом, но Олег не позволил этого сделать.
   - Пока не ответишь где ты был, не смей спать, есть, ничего не смей! Где ты был?
   - Ты не поверишь, - промямлил Артур, - я сам уже теперь не верю... в общем, в метро со мною произошло странное...
   - Опять метро? - теперь Олег держал себя в руках, аккуратно минуя горячие гибэдэдэшные точки. Артур закурил, чтобы не отключиться.
   - Да, опять метро, но на этот раз вообще... короче, я каким-то образом, попадал в другой мир, что ли, не знаю, что это было, не знаю, как объяснить. Я был уверен, что провел там часа три, ну, четыре от силы, а ты мне про двенадцать дней... в голове не укладывается.
   - Как это - в другом мире?
   - Сам не понимаю... смотри на дорогу!
   - Так, давай все сначала и подробнее, с самого начала, с того момента, как вышел от нас.
   - Ладно, - Артур зевнул, с усилием держа глаза открытыми, - вышел я от вас, позвонил Карине, договорился встретиться, зашел в супермаркет у метро, купил выпить, потом зашел в метро, в вагоне все и началось. Хотя нет, пока я ехал по радиальной, все было в порядке, но стоило перейти на кольцевую... и в прошлый раз тоже! Прошлое видение тоже было на кольцевой! Ты на дорогу смотри!
   - Смотрю. Так на этот раз тоже было видение?
   - Да нет же, сейчас было... трудно, в общем, объяснить, давай дома, а? Спать дико хочу.
   И Артур прикрыл отяжелевшие веки. Но задремать не получилось, перед глазами возник сверкающий, алмазный мир, счастливое лицо желтоглазого Беглова... В душе заворочалось тяжелое, мутное беспокойство, картинка сменилась, Артур увидел неподвижную скорченную фигурку...
   - Похоже, он умер...
   - Кто?
   - А? - он разлепил веки.
   - Ты сказал: "Похоже, он умер". Кто?
   - Потом, все потом.
   В лифте Артур ехал прислонившись спиной к пластиковой стенке. Спать отчего-то перехотелось.
   Едва он переступил порог квартиры Олега, к нему тут же, с каким-то коротким птичьим вздохом, молча бросилась Лиля, и повисла на шее. Артур никогда не слышал, как вздыхают птицы, но не сомневался, что именно так.
   - Вот видишь, Лилечка, живой, здоровый, ничего с ним не случилось, нагнувшись, Олег медленно развязывал ботинки, хотя мог бы снять и так.
   Артур стоял, опустив руки, чувствовал, как быстро-быстро, будто у перепуганного зверька колотится сердце Лили, и пахло от нее, почему-то, растертой меж пальцами травой. Не поднимая глаз, Олег принялся теребить второй шнурок. Артур неловко отстранил Лилю и увидел, что её глаза цвета крепкого байхового чая, переполнены отчаянными слезами. И Артур все понял. И эта догадка произвела на него впечатление покруче попадания в иную реальность...
   - Ну что, пожрать мне в этом доме дадут или нет? - с дурацкой бодростью произнес Артур, сбрасывая с ноги ботинки, и поспешно проходя на кухню. Пока Лиля метала угощение на стол, Артур щелкал телевизионным пультом и мечтал, наконец, напиться. Олег принес из бара бутылку виски и мартини для Лили. Небрежно бросив в широкие низкие стаканы лед, Олег щедро плеснул "Black Lable" себе и Артуру, налил вина Лиле, и произнес, обращаясь к тарелке с бастурмой:
   - Ну, что, Артур, слава богу, ты жив-здоров, все обошлось, хотя пришлось нам, конечно, понервничать... но, слава богу, все в порядке.
   Чокнулись. Выпили. Тиская в тоненьких пальцах с коротко стрижеными ногтями бокал с недопитым вином, Лиля не сводила с Артура байховых глаз, в глубине которых все ещё плескалась безуминка, а на губах у молодой женщины пересыхали тысячи вопросов, и один из них Артур зачем-то прочитал.
   - Ну, Артур, - Олег снова наполнил стаканы, и потянулся к сигаретной пачке, - ждем с нетерпением подробного отчета.
   После выпитого, Олег немного расслабился, снял очки, и его лицо, неприкрытое тоненькой, благородной оправой, показалось уставшим и разом постаревшим даже в мягком, щадящем кухонном свете. Глядя, как он близоруко щурится, как потирает лоб с боковыми залысинами, как не знает, что ему делать... именно в этот момент, Артур ощутил такую невыносимую жалость и повинность... вину в том, что посмел купить тот проклятый журнал "Mens Helh", что пытался надсмеяться над данными Олегом деньгами, и над самим Олегом... Он ощущал себя виноватым настолько, будто переспал с Лилей на глазах Олега... будто продал весь бриллиантовый мир, вместе с мертвым Бегловым...
   Стакан за стаканом, тоска притупилась, и Артур принялся в подробностях рассказывать обо всем, что с ним произошло. Увлекшись собственным рассказом, щедро сдобренным виски, он добавлял все новых и новых подробностей, пытаясь растянуть три-четыре часа до двенадцати дней.
   Олег слушал, подперев рукой подбородок, и глядя в темнеющее окно с поднятыми жалюзи, Лиля по-прежнему не сводила с Артура глаз, она не перебивала вопросами, лишь изредка коротко, изумленно вздыхала.
   Особое внимание Артур уделил собственным ощущениям от соприкосновения с божественным светом. Описывая свой фейерверк ощущений, он не заметил, как Олег перестал пристально рассматривать окно, и переключился на Артура. Растерянное, расстроенное лицо Олега быстро приходило в чувство, собиралось с мыслями...
   - Погоди, - прервал он пустившегося по кругу Артура, - знаешь, на что этот, якобы, божественный свет похож?
   Артур, по инерции, повторил ещё пару раз слово "фантастика", и смолк, с пьяненьким вопросом глядя на Олега.
   - Это смахивает на воздействие какого-то сильного психотропного средства, какого-то наркотика, я не очень в этой области силен, но можно проконсультироваться у специалиста.
   - И что ты хочешь сказать? - мгновенно обозлился Артур. - Что я наширялся чем-то и провалялся где-то целых двенадцать дней?! Да я когда из метро вылез, у меня все ещё снег на ботинках был!
   Олег неопределенно покачал головой.
   - А я тебе верю, - подала чуть охрипший от волнения голос Лиля, - все это вполне реально.
   Мужчины уставились на неё с хмельной тяжестью во взгляде, но она не умолкла.
   - Еще тогда я говорила о мистичности сооружения метрополитена! Но и не в мистике вовсе дело, скорее всего, метро своеобразный потаенный механизм, некая машина, предназначенная не только для перевозки пассажиров со станции на станцию, но и куда-то ещё очень далеко, в иную реальность! И эта машина действует!
   Увидев, что мужчины одновременно разевают рты, желая что-то сказать, она поспешно продолжила, просящее складывая руки на груди.
   - Артур, в прошлый раз ты меня слушать не захотел, неужели не дашь сказать и после всего произошедшего?! Ты действительно смог, сумел попасть в иной мир, смог увидеть, потрогать его, познакомиться с его жителем...
   - Лиля, - Олег хлопнул ладонью по столу, - нам с Артуром надо поговорить! Не могла бы ты?..
   Тонкое лицо девушки скривилось, будто она собиралась заплакать, но вместо этого улыбнулась, поднялась из-за стола и быстро вышла, невесомо шелестя полами шелкового малинового халата.
   - Ты не веришь мне, да? - Артур разлил по стаканам остатки виски. Думаешь, я вру, сачкую от работы, или наширялся?
   - Видишь ли, - промямлил Олег, - конечно, все, что ты рассказал очень интересно, и я не отношу себя к узколобым материалистам... - он ткнул окурок в переполненную пепельницу, - то есть, я могу поверить в инопланетян, в жизнь после смерти, в то, что ты однажды доделаешь логотип, но в какую-то машину времени, работающую в метро, мне пока что поверить сложновато. Заметь - пока что.
   - Я понял, - вяло отмахнулся Артур, ни спорить, ни убеждать, ему уже не хотелось, внутри закончился какой-то топливный ресурс, и теперь желалось только одного - пить до полной отключки, до засыпания за столом.
   - Артур, - тихо произнес Олег, снова закуривая, и Артур отстраненно, как-то издалека, подумал, что завтра у Олега будет резко, надрывно раскалываться голова, и не от выпитого, а от бесчисленных сигарет. - Артур, я люблю Лилю. Погоди, не перебивай.
   - Нет, это ты погоди! - он немного встряхнулся. - Даже разговаривать не хочу на эту тему. Ты моя семья, Олег, ты и только ты. И если ты хотя бы мысль можешь допустить...
   - Ты верно сказал, мы - семья, - Олег будто и не слышал, - но она тоже семья, моя семья, не забирай её у меня, ладно? Не говори ничего, просто скажи - "ладно".
   - Ладно, - тупо повторил Артур. Олег тяжело поднялся и, пошатываясь, вышел из кухни. "Надо уходить, - проползла в голове Артура мысль, - надо домой поехать..." Но, он знал, что не сделает этого, не было ни сил, ни желания тащиться домой даже на такси.
   Высокая четырехгранная бутылка была пуста, но Артуру было уже все равно что пить, и он налил в стакан с остатками льда мартини. На душе было так гадко, будто она вся, до самого верха (где же верх у души?) заполнилась густой, липкой зловонностью, и ничем, ничем это гадостное ощущение ни запить, ни заесть, ни закурить... но надо было, надо было что-то делать. Он побрел в туалет, поднял стульчак, сунул два пальца в рот.
   Лиля стояла под дверью туалета и слушала, как Артура выворачивает. Скользнув на кухню, она вынула из навесного шкафчика с прозрачными дверцами высокий четырехгранный стакан, налила в него холодной минеральной воды без газа, и бросила туда две шипучие таблетки.
   Раздался звук спускаемой воды, затем зашумела вода в ванной. Тоненьким, почти бесплотным изваянием, стояла Лиля посреди темной, освещенной только двумя крошечными, скорее декоративными бра у изголовья диванчика. Под прохладным шелком халата леденела тончайшая короткая рубашка, в стакане, стиснутом маленькими сильными пальцами, истерично шипели и прыгали таблетки. Вода в ванной стихла, вскоре в кухонном проеме появился Артур, он был в одних трусах. Свою, видавшую иные цивилизации одежду, он сунул комом в белый пластиковый контейнер для грязного белья, уютно и практично устроенный Олегом под раковиной в ванной.
   - Я... это, - Лиля медленно протянула Артуру стакан с угомонившимися таблетками, - вот...
   - Что ты? Это? - Артур взял стакан и выплеснул содержимое в мойку. Что такое? В чем дело?
   - Я... просто... - она смотрела в пол, - мне нужно поговорить с тобой...
   - О чем, Лилечка? - поставив стакан на стол рядом с мойкой, подошел к девушке, и взял её за плечи. - О чем ты хочешь со мной поговорить? У нас есть общие темы?
   Лиля судорожно сглотнула, чувствуя, как пальцы Артура все сильнее и сильнее впиваются в её худенькие шелковые плечи. Она никак не могла поднять головы и посмотреть ему в лицо, как школьница перед учителем, хотя и была старше Артура почти на пять лет.
   - Послушай меня, Лиля, - он придвинулся к ней почти вплотную, - Олег для меня все, он моя семья, мой дом, он - мое всё, если так можно выразиться, а ты - ничто. Для меня ты - ничто и никто, но Олег тобой дорожит, и если ты, сучка узкоглазая только вздумаешь ко мне липнуть, я тебя придушу, возьму и придушу. Поняла? Только посмей сделать из него дурака, или из меня козла. Не нужен он тебе, не любишь, собирай манатки и чеши на все стороны, но не смей, слышишь, не смей так поступать с моим другом. Все, спокойной ночи, приятных сновидений.
   С этими словами он выпроводил её, и закрыл кухонную дверь, сожалея об отсутствии замка или какого-нибудь шпингалетика - сейчас, как никогда хотелось покоя и хоть относительного, хоть иллюзорного чувства одиночества, хотелось знать, что никто не войдет, что не приоткроется дверь, и не возникнет в проеме черный миндалевидный, неподвижный глаз.
   Прикурив сигарету, Артур прихватил свой стакан с мартини, и вышел на небольшой кухонный балкон. Нежная августовская ночь мгновенно приласкалась, прильнула к обнаженной артуровой груди... ночь тоже женщина, ей тоже хочется любви, она тоже частная собственница, хищница, её ничто не останавливает...
   Он посмотрел на свет захватанный, мутный стакан, в нем из последних сил веселилось наиглупейшее мартини. Сделав пару больших глотков, Артур глубоко затянулся, и подумал сначала о Беглове, а после о том, как же ему осточертел этот фальшивый, до самого кончика фильтра, "Davidoff", недоделанный логотип и вообще все, что связано... он не знал, как выявить эту мысль, как выяснить, что же конкретно ему так сильно надоело, но не стал трудиться. Просто стоял, облокотившись на деревянные, покрытые золотистым лаком перила, и курил с протяжным, холодноватым ощущением того, что что-то забыл, что-то пропустил, не заметил...
   На утро поднялся с тяжелым, тупым похмельем, еле-еле встал, побрел сначала в туалет, после в ванную. Выдавив в рот зубной пасты, Артур пополз под душ и минут двадцать стоял под тонкими, упругими струйками воды, языком размазывая пасту по зубам, деснам, нёбу. От её концентрированной до человеконенавистничества мяты, затошнило немилосердно. Тщательно прополоскав рот, он закрыл воду и осторожно, боясь поскользнуться на неуверенных похмельных ногах, полез из ванной.
   Взяв с полки чистое полотенце, Артур резко растер тело, разгоняя кровь, почти насухо вытер жесткие, сильно отросшие за последнее время волосы, и посмотрел на себя в зеркало. Основательная щетина придавала лицу неряшливый, запущенный вид. Артур зачесал назад ещё влажные волосы, из зеркального шкафчика над раковиной извлек одноразовый бритвенный станок и, разорвав упаковку, принялся за дело. Аккуратно снимая пену вместе с волосками, он думал о Лиле, о том, как бы было хорошо и просто, если бы её не было совсем. Ведь некое подобие отчуждения, отдаления между Артуром и Олегом наступило именно с её появлением.
   Закончив бритье, он сполоснул лицо, плеснул на ладонь бальзам после бритья от Кристиана Диора, ему не нравился запах "Duna", он казался Артуру каким-то назойливым, бесхребетным, но на этот раз бальзам удивительным образом освежил, а запах даже немного взбодрил. Перебрав батарею одеколонов и туалетных вод Олега, он выбрал "Bugatti". Смешавшись с "Duna", запашок получился не ахти... Чувствовал себя Артур уже гораздо лучше.
   Собираясь выходить, он бросил взгляд на большую, под розоватый мрамор полочку, заставленную косметикой Лили, её духами и туалетными водами. И, неизвестно зачем, он подошел к полочке и принялся рассматривать разнообразные флакончики. Как правило, Артуру достаточно было посмотреть на женский туалетный столик, или заглянуть в косметичку, и он знал об этой женщине практически все...
   Пара дорогих наборов теней приглушенных, в основном коричневых тонов, практически не тронуты чистенькими игрушечными кисточками, с десяток помадных тюбиков, причем, цвета от инфантильно бледно-розовеньких, до ехидно фиолетовых. Тушь, пара карандашей... и довольно странный разброс запахов - от невесомо весенних, до тяжелого, приторного "GHOST". Из этого Артур мог сделать вывод, что Лиля довольно разносторонняя и многогранная натура, и отнюдь не так проста, каковой кажется. Неприязнь к ней усилилась, во рту обозначился гадкий кисловатый привкус, и зачем-то вернулось, казалось, безвозвратно, по-хорошему, ушедшее похмелье.
   - Артур, ты там не умер? - за дверью неожиданно раздался голос Олега, и Артур удивился, что тот не в офисе.
   - Все, иду! - зачем-то окинув взглядом просторное помещение ванной комнаты, будто там могли остаться следы парфюмерных исканий, он, на всякий случай, поправил темно-фиолетовый, выполненный в виде полумесяца флакон "GHOST", и, нацепив на лицо ничего не значащую утреннюю улыбку, открыл дверь. В домашнем халате, заспанный, Олег смахивал на ананас. Почему именно такое сравнение мелькнуло в похмельной, начинающей постепенно разболеваться голове, Артур не знал, он улыбнулся - ананасы всегда были ему симпатичны.