Страница:
Теплая и столь цветисто выраженная похвала привела Ориану в хорошее расположение духа, а в ложу тем временем вошел граф Раштон.
– Как, вы все еще в городе, милорд? – удивилась Ориана. – Его величество назначил перерыв в работе парламента уже две недели назад. – Удивление ее возросло, когда следом за графом в ложе появился и Мэтью Пауэлл. – Разве вам обоим не нужно быть в Раштон-Холле?
– Меня задержало одно дело на Даунинг-стрит, – ответил его светлость.
– А я не мог бы расстаться с Лондоном, не выпив за ваше здоровье, – весело произнес Мэтью. – Давайте выйдем в буфет и выпьем по стаканчику вина.
Ориана подозревала, что Мэтью торчит в городе, чтобы хоть как-то уладить дела со своими долгами. Она встала с кресла и вышла вместе со всеми в примыкающий к ложам буфет, где продавали освежающие напитки и вино. – Моя дочь встретилась в Честере с мисс Меллон и пригласила ее руководить исполнителями ролей в пьесе, которую мы собираемся поставить в Раштон-Холле, – объявил граф. – Мы выбрали сатирическую комедию Шеридана «Критик», гораздо более подходящую для молодых леди и джентльменов, чем «Писарро».
– Хэрри великолепно справится с этим, – сказала обрадованная Ориана.
– Но нам тем не менее необходимо ваше музыкальное руководство, – вмешался Мэтью. – Присоединитесь ли вы к нашим развлечениям, если мы включим в состав приглашенных вашего cavaliere servante[17]?
Услышав этот беззаботно-веселый вопрос, Ориана мгновенно утратила свое безмятежное настроение.
– Не могу себе представить, кого вы имеете в виду, – пожала она плечами.
– Анна, Анна, – укоризненно произнес Мэтью, – вы отлично понимаете, что я имею в виду Корлетта с острова Мэн, которого вы подцепили во время своих путешествий.
Ориана неуверенно посмотрела на Раштона.
– Вы поддерживаете приглашение, милорд, или это всего лишь одна из обычных шуток Пауэлла?
– Я принимаю любой план, который обеспечит нам ваше присутствие в Раштон-Холле, – ответил граф.
– Не убеждена, что сэр Дэриус примет приглашение.
– Пари держу, что примет! – воскликнул Мэтью. Когда вечерние развлечения подошли к концу, Ориана и Нед попрощались с остальными участниками. Ориана вытерпела несколько замечаний миссис Крауч, вполне, впрочем, благодушных, по поводу того, что она в разгар лета надела длинный, да еще с капюшоном, черный шелковый плащ.
– Такова цена славы, – пошутил Мик. – Даже путешествуя по городу в ночной темноте, Анна Сент-Олбанс должна думать о сохранении инкогнито, чтобы ее не окружила толпа навязчивых почитателей.
Наемная карета доставила Ориану и бесконечно уставшего Неда в Сохо. Ориана высадила Неда у гостиницы Морланда, а сама поехала на Сохо-сквер. Попросила кучера остановиться у входа в парк, накинула на голову капюшон, плотно запахнула плащ и только после этого вышла из экипажа.
Их с Дэром встречи происходили так часто, как позволяла погода, и в такие вечера, когда у нее были выступления или светские выезды. Они придумали простой и удобный сигнал, если Ориана собиралась встретиться с Дэром, она с утра выставляла на ступеньки у входной двери дома горшок с цветущей пеларгонией, якобы для того, чтобы растение «подышало» свежим воздухом на летнем солнышке. В течение дня, направляясь к мебельщику или на встречу с гравером сэра Джозефа, Корлетт непременно проходил мимо ее дома.
Ориана достала из ридикюля железный ключ и отперла калитку. Высокая мужская фигура выступила из-за темных деревьев, и через секунду Дэр заключил Ориану в объятия. Небо было покрыто темными, тяжелыми облаками, которые, казалось, касались крыш домов, окружающих площадь.
Как только они очутились в своем тайном приюте, Дэр снова обнял Ориану и поцеловал.
– Прости, что я так поздно, – извинилась Ориана, услышав, как часы на колокольне церкви Святой Анны пробили час ночи. – Неду хотелось посмотреть пьесу, и я не решилась убежать из театра до окончания спектакля, чтобы не испортить ему удовольствие. А потом мы никак не могли отделаться от Мика Келли, он говорил, говорил...
Дэр прервал ее объяснения еще одним поцелуем.
– Я видел тебя гораздо больше до этой злосчастной поездки в Ньюмаркет, – посетовал он.
– Ты видел меня чаще, – возразила Ориана, подчеркнув последнее слово. – Но до нашей ночи в Саффрон-Уолдене ты видел не слишком много.
– Я хотел бы сейчас увидеть тебя всю, каждый чудесный дюймик. – Прижав ее к себе, он попросил горячо: – Поедем со мной в Дептфорд. Местечко не слишком романтичное, но мы хоть будем снова делить с тобой постель.
Ориана кивнула:
– Я поеду с тобой. А ты поедешь в Чешир? Раштон и Мэтью были сегодня вечером в «Хеймаркете» и подтвердили приглашение, которое относится и к тебе. Дэр, это три дня дороги в Раштон-Холл и три дня обратно в Лондон.
– Шесть ночей мы будем спать вместе, – хрипло проговорил он. – Когда мы уезжаем?
Негромко рассмеявшись, она ответила:
– Даже не в следующем месяце.
Дэр застонал и выразил свое нетерпение жаркими, отчаянными поцелуями.
– От этих встреч украдкой с ума можно сойти.
– Я понимаю. – Ориана вздохнула. – Но это необходимо.
– Так ли? Мэтью видел, как мы целовались. Граф невероятно проницателен, он определенно подозревает правду.
– Надеюсь, что нет. Во всяком случае, ни тот ни другой не станут сплетничать обо мне.
Она положила голову на грудь Дэру и сказала:
– Мне жаль, что я вынуждаю тебя быть скрытным и осторожным, это не в твоем характере.
– Ты этого стоишь, Ориана. И я вознагражден с лихвой. – Он просунул руку под плащ и погладил ее обнаженные плечи. – Мы учимся друг у друга. Я учу тебя добродетели прямоты, а ты доказываешь мне ценность скрытности.
Он продолжал ласкать ее, и Ориане до боли хотелось, чтобы они отдавались друг другу в месте более уединенном чем Сохо-сквер, и более личном, чем номер в гостинице.
Глава 24
– Как, вы все еще в городе, милорд? – удивилась Ориана. – Его величество назначил перерыв в работе парламента уже две недели назад. – Удивление ее возросло, когда следом за графом в ложе появился и Мэтью Пауэлл. – Разве вам обоим не нужно быть в Раштон-Холле?
– Меня задержало одно дело на Даунинг-стрит, – ответил его светлость.
– А я не мог бы расстаться с Лондоном, не выпив за ваше здоровье, – весело произнес Мэтью. – Давайте выйдем в буфет и выпьем по стаканчику вина.
Ориана подозревала, что Мэтью торчит в городе, чтобы хоть как-то уладить дела со своими долгами. Она встала с кресла и вышла вместе со всеми в примыкающий к ложам буфет, где продавали освежающие напитки и вино. – Моя дочь встретилась в Честере с мисс Меллон и пригласила ее руководить исполнителями ролей в пьесе, которую мы собираемся поставить в Раштон-Холле, – объявил граф. – Мы выбрали сатирическую комедию Шеридана «Критик», гораздо более подходящую для молодых леди и джентльменов, чем «Писарро».
– Хэрри великолепно справится с этим, – сказала обрадованная Ориана.
– Но нам тем не менее необходимо ваше музыкальное руководство, – вмешался Мэтью. – Присоединитесь ли вы к нашим развлечениям, если мы включим в состав приглашенных вашего cavaliere servante[17]?
Услышав этот беззаботно-веселый вопрос, Ориана мгновенно утратила свое безмятежное настроение.
– Не могу себе представить, кого вы имеете в виду, – пожала она плечами.
– Анна, Анна, – укоризненно произнес Мэтью, – вы отлично понимаете, что я имею в виду Корлетта с острова Мэн, которого вы подцепили во время своих путешествий.
Ориана неуверенно посмотрела на Раштона.
– Вы поддерживаете приглашение, милорд, или это всего лишь одна из обычных шуток Пауэлла?
– Я принимаю любой план, который обеспечит нам ваше присутствие в Раштон-Холле, – ответил граф.
– Не убеждена, что сэр Дэриус примет приглашение.
– Пари держу, что примет! – воскликнул Мэтью. Когда вечерние развлечения подошли к концу, Ориана и Нед попрощались с остальными участниками. Ориана вытерпела несколько замечаний миссис Крауч, вполне, впрочем, благодушных, по поводу того, что она в разгар лета надела длинный, да еще с капюшоном, черный шелковый плащ.
– Такова цена славы, – пошутил Мик. – Даже путешествуя по городу в ночной темноте, Анна Сент-Олбанс должна думать о сохранении инкогнито, чтобы ее не окружила толпа навязчивых почитателей.
Наемная карета доставила Ориану и бесконечно уставшего Неда в Сохо. Ориана высадила Неда у гостиницы Морланда, а сама поехала на Сохо-сквер. Попросила кучера остановиться у входа в парк, накинула на голову капюшон, плотно запахнула плащ и только после этого вышла из экипажа.
Их с Дэром встречи происходили так часто, как позволяла погода, и в такие вечера, когда у нее были выступления или светские выезды. Они придумали простой и удобный сигнал, если Ориана собиралась встретиться с Дэром, она с утра выставляла на ступеньки у входной двери дома горшок с цветущей пеларгонией, якобы для того, чтобы растение «подышало» свежим воздухом на летнем солнышке. В течение дня, направляясь к мебельщику или на встречу с гравером сэра Джозефа, Корлетт непременно проходил мимо ее дома.
Ориана достала из ридикюля железный ключ и отперла калитку. Высокая мужская фигура выступила из-за темных деревьев, и через секунду Дэр заключил Ориану в объятия. Небо было покрыто темными, тяжелыми облаками, которые, казалось, касались крыш домов, окружающих площадь.
Как только они очутились в своем тайном приюте, Дэр снова обнял Ориану и поцеловал.
– Прости, что я так поздно, – извинилась Ориана, услышав, как часы на колокольне церкви Святой Анны пробили час ночи. – Неду хотелось посмотреть пьесу, и я не решилась убежать из театра до окончания спектакля, чтобы не испортить ему удовольствие. А потом мы никак не могли отделаться от Мика Келли, он говорил, говорил...
Дэр прервал ее объяснения еще одним поцелуем.
– Я видел тебя гораздо больше до этой злосчастной поездки в Ньюмаркет, – посетовал он.
– Ты видел меня чаще, – возразила Ориана, подчеркнув последнее слово. – Но до нашей ночи в Саффрон-Уолдене ты видел не слишком много.
– Я хотел бы сейчас увидеть тебя всю, каждый чудесный дюймик. – Прижав ее к себе, он попросил горячо: – Поедем со мной в Дептфорд. Местечко не слишком романтичное, но мы хоть будем снова делить с тобой постель.
Ориана кивнула:
– Я поеду с тобой. А ты поедешь в Чешир? Раштон и Мэтью были сегодня вечером в «Хеймаркете» и подтвердили приглашение, которое относится и к тебе. Дэр, это три дня дороги в Раштон-Холл и три дня обратно в Лондон.
– Шесть ночей мы будем спать вместе, – хрипло проговорил он. – Когда мы уезжаем?
Негромко рассмеявшись, она ответила:
– Даже не в следующем месяце.
Дэр застонал и выразил свое нетерпение жаркими, отчаянными поцелуями.
– От этих встреч украдкой с ума можно сойти.
– Я понимаю. – Ориана вздохнула. – Но это необходимо.
– Так ли? Мэтью видел, как мы целовались. Граф невероятно проницателен, он определенно подозревает правду.
– Надеюсь, что нет. Во всяком случае, ни тот ни другой не станут сплетничать обо мне.
Она положила голову на грудь Дэру и сказала:
– Мне жаль, что я вынуждаю тебя быть скрытным и осторожным, это не в твоем характере.
– Ты этого стоишь, Ориана. И я вознагражден с лихвой. – Он просунул руку под плащ и погладил ее обнаженные плечи. – Мы учимся друг у друга. Я учу тебя добродетели прямоты, а ты доказываешь мне ценность скрытности.
Он продолжал ласкать ее, и Ориане до боли хотелось, чтобы они отдавались друг другу в месте более уединенном чем Сохо-сквер, и более личном, чем номер в гостинице.
Глава 24
Пока зрители любовались в антракте чудесами Большого Каскада, Ориана, сидя в так называемой зеленой гримерной Воксхолла, смягчала уставшее горло чаем с лимоном, а Нед, держа в руке кружку портера, высказывал свое суждение об их совместном выступлении в первом отделении музыкальной программы.
Окинув взглядом свой фрак с блестящими медными пуговицами и золотым кантом на рукавах и карманах, он заявил:
– Я выгляжу не хуже любого джентльмена с нашего острова. Что сказали бы Том Лейс и другие наши ребята, если бы увидели меня сейчас?
– Они пожелали бы тебе успеха, – ответила Ориана. – Твоя работа здесь менее тяжелая, чем на руднике Корлетта. И платят лучше.
– Да, но что я буду делать с такой красивой одеждой, когда мы вернемся домой?
Холодные пальцы страха стиснули горло Орианы, на минуту лишив ее возможности говорить. Овладев собой, она спросила:
– Сэр Дэриус упоминал о возвращении на остров?
– Он говорит, что «Доррити» будет готова отплыть через несколько недель. С полным грузом. Комнаты мейнштира Дэра битком набиты мебелью, просто пройти невозможно. Каждый день в гостиницу присылают новые вещи.
Если бы отъезд Дэра был близок, он не согласился бы сопровождать ее в Чешир. Насколько Ориана успела его узнать, он никогда не отступал от принятого решения. Дэр не упускал возможностей, не оставлял места для колебаний, просто действовал в соответствии с принятым решением. И за все время их короткого пребывания в Дептфорде, где ремонтировали его судно, он ни разу не дал понять хотя бы намеком, что собирается уехать из Англии.
А если и уедет, то вернется. Рано или поздно.
На то время, пока она сама будет в Раштон-Холле, Нед останется в Лондоне. Его популярность в Воксхолле в сочетании с горячей рекомендацией Орианы обеспечила Неду приглашение от владельца одного из лондонских театров. Мистер Хьюджес предложил скрипачу с острова Мэн ангажемент на две недели для выступлений с исполнением национальной музыки в «Садлерз-Уэллз»[18].
Прикончив свое пиво, Нед произнес сочувственно:
– Вам, наверное, жаль пропускать фейерверк.
Ориану ожидали в ближайшем будущем совсем другие фейерверки. Испепеляемая предвкушениями, она ответила:
– Для меня ночь гала-концерта не новость. Ведь я пою на этой сцене с десяти лет.
Она ничуть не жалела о своем раннем отъезде, зная, что Дэр и почтовая карета ожидают ее у входа в увеселительный сад. Как только Ориана споет на бис – а в вечер, закрывающий сезон, публика непременно того потребует, – они поспешат в гостиницу «Красный лев» в Барнете, всего в десяти милях от Лондона.
Во второй половине дня нагруженная необходимым багажом карета, в которой находились Сьюк Барри и Джонатан Уингейт, покинула город. Профессиональная дружба Уингейта с мистером Ламли была искренней, но Ориана чувствовала, что главной притягательной силой для Уингейта в ее доме была Сьюк, которая в свою очередь тоже была счастлива его видеть. Убежденная, что ее горничная и слуга джентльмена вступили в романические отношения, Ориана воздерживалась от замечаний. Из-за серьезных намерений Уингейта могли произойти определенные осложнения, однако Ориана знала на собственном опыте, насколько неприятны в таких случаях расспросы и постороннее вмешательство.
Слуги, несомненно, радовались путешествию в Чешир не меньше, чем их хозяева, и Ориана верила, что они будут благоразумны.
Дэр полагал, что условия в «Красном льве» намного лучше, чем в дептфордском «Якоре». Самый грязный город в Англии мог похвастаться и самой грязной гостиницей в стране. Ориана проявила полнейшую терпимость по этому случаю и не жаловалась, но предоставленная им безмерно убогая угловая комнатенка, несомненно, оскорбляла ее чувства и была недостойна ее высокого происхождения. Они провели бы более приятную ночь на борту «Доррити», если бы в каюте не так сильно воняло свежей краской и если бы команда не находилась на борту.
Покинув карету и отправившись на поиски своей отсутствующей леди, Дэр подошел к кирпичной стене, огораживающей увеселительный сад. Начали взрываться ракеты, и скоро над вершинами деревьев показались россыпи разноцветных искр. Запах сгоревшего пороха напомнил Дэру о тех многочисленных случаях, когда он, стоя на безопасном расстоянии, ожидал, когда земля содрогнется от взрыва, открывающего проход к новому стволу шахты.
Множество средств передвижения запрудило дорогу – от дешевых наемных карет до модных и дорогих личных экипажей. Оказавшись у входа, которым пользовались устроители развлечений, Дэр стал свидетелем изгнания изрядно помятого джентльмена, громко протестовавшего против такого обращения.
– Не приставайте больше ко мне, сэр, – посоветовал скандалисту привратник. – Иначе я позову констебля и обвиню вас в нарушении порядка. Мистер Симпсон велел мне вернуть вам деньги, и это достаточно справедливо, не так ли? Если вы перейдете на противоположную сторону проезжей дороги, то сможете оттуда полюбоваться фейерверком.
– К дьяволу вашего мистера Симпсона! – прорычал нарушитель спокойствия, обхватив обеими руками колонну, чтобы устоять на ногах. – И к дьяволу ваши деньги и ваши фейерверки. Мне нет до них дела!
Он сделал несколько шагов, упал и застонал от боли, ударившись о булыжную мостовую.
Привратник, исполнив свой долг, ретировался. Проходящие мимо люди не обращали на пьяного джентльмена никакого внимания, разве что бросали на него осуждающие взгляды.
Дэр подошел к нему и, чтобы помочь подняться, взял мужчину за локоть, но тот рывком сбросил его руку.
– Убирайся!
С трудом встав на ноги, пьяный поплелся к проезжей дороге. Оступаясь на каждом шагу, он слонялся между экипажами, вызывая брань и насмешки кучеров.
Дэр подумал, что вот-вот может произойти несчастный случай. Не желая быть пассивным свидетелем несчастья, он снова подошел к пьяному.
– Оставьте меня в покое, – бросил мужчина через плечо.
– Найти для вас карету, которая отвезла бы вас домой?
– Это было бы для меня большой удачей.
Дэр поспешил удержать джентльмена, чтобы тот снова не грохнулся на мостовую.
– Осторожнее. Вы приехали сюда один?
– Я потерял в толпе своего друга. Он, должно быть, подцепил какую-нибудь шлюху на одной из темных дорожек. А мне не повезло. Нашел себе пухленькую девчонку, а она начала со мной кокетничать, чтобы содрать побольше денег. Когда же я прижал ее руку к своему орудию, подняла визг и влепила мне пощечину. – Мужчина потер скулу. – Это же самое настоящее нападение. А пинком под зад выгнали меня. – Повесив голову, он забормотал: – Не надо было мне приходить. Но я хотел снова увидеть ее. Было объявление в газете, что она выступает здесь. – Он еще ниже опустил голову, уткнув подбородок в грудь. Речь его сделалась невразумительной. Внезапно он оживился, выпрямился и спросил: – А вы-то, черт возьми, кто такой?
– Я новичок в Лондоне. Там, где я живу, мы помогаем людям, попавшим в беду.
– Тогда скажите мне, есть здесь поблизости пивная? Это явно было не то место, в котором он нуждался именно сейчас, но Дэр не стал говорить ему об этом, не желая вступать в пререкания.
– Есть неподалеку от пристани, там собираются лодочники.
Мужчина рванулся вперед.
– Куда же вы?
– Прямиком в ад, будь ты проклят! Альтруистический импульс оказался для Дэра сильнее желания повернуться и уйти после нанесенного ему пьяным болваном оскорбления. Он догнал удаляющегося неуверенными шагами мужчину.
– У вас что, нет другого дела, как только ходить за мной?
– Есть. – Дэр бросил взгляд на ожидающую его карету, фонари которой мерцали в темноте. – Но вам не стоило бы в таком состоянии бродить здесь одному. Какими бы серьезными ни казались вам сейчас ваши неприятности, завтра вы посмотрите на них иными глазами.
– Много вы знаете об этом! – выпалил мужчина. – Уж не думаете ли вы, что я собираюсь утопиться? Она этого не стоит. И никогда не стоила.
Дэр сомневался, что слово «она» относится к визгливой шлюшке.
– Полагаю, у вас было назначено свидание в Воксхолле, и что-то ему помешало.
– О, я видел ее – на расстоянии. Не хотел показываться ей на глаза. – Пьяный пожал плечами и добавил: – Хотя вряд ли она узнала бы меня. Три года жизни в деревне, не говоря уже о неприятностях в семейной жизни, сделали свое дело. Я уже далеко не тот мужчина, каким был до того, как моя нынешняя супруга разрушила восхитительное существование холостяка. – Циничный взгляд говорящего уставился на Дэра, взлохмаченная голова игриво склонилась набок. – Что вы о ней думаете? Первоклассная штучка, верно?
– Ваша жена?
– Сент-Олбанс. Сладчайшая Анна, Сирена Сохо. Дэр не собирался обсуждать достоинства Орианы с пьяным пошляком и ограничился одной нейтральной фразой:
– Она чрезвычайно талантлива.
Улыбка незнакомца была весьма выразительной.
– Более талантлива, чем вы можете вообразить. Мне понадобилась уйма времени, чтобы ее добиться, но все же я в этом преуспел. Чуть ли не все мужчины в Лондоне увивались за ней, но соблазнил ее только я один.
Дэр был далек от того, чтобы хоть на секунду поверить столь явно лживому хвастовству. Поток сладострастных реминисценций, который последовал за этим заявлением, был результатом чересчур разгулявшегося воображения пьяного обожателя. Дэр был рад, что успел увести мужчину подальше, до того как Ориана вышла из ворот сада.
– Я просто с ума сходил от желания обладать ею, – продолжал пьяный. – Совсем лишился рассудка и не думал о том, что уже помолвлен с девушкой из знатной семьи и от меня ожидают воспроизведения здоровых и сильных внуков для хлипкого герцога.
– Вы не единственный, кто потерял голову из-за мадам Сент-Олбанс.
– Да. Но я единственный, кем она увлеклась.
«Пустая болтовня», – убеждал себя Дэр. Если выстроить в одну шеренгу всех мужчин, которые домогались Анны Сент-Олбанс, эта шеренга вытянулась бы вовсю длину Британии, от одного ее конца до другого. Ориана со всеми обращалась одинаково, будь то принц, пэр или простой человек. Дэр был свидетелем ее поведения в Гайд-парке, Воксхолле и у нее в гостиной. Везде она проявляла свое очарование и любезность. Этот джентльмен, потеряв голову от желания обладать ею, принял обыкновенную вежливость за поощрение его домогательств.
– У нее был мужчина до меня, я точно знаю, что не был первым. Она хотела меня так же сильно, как я ее, хоть и прикидывалась равнодушной. Мое предложение выйти за меня замуж сломило ее сопротивление. Я имел честь спать с ней раз в неделю. – Развернувшись, пьяный ухватил Дэра за лацканы сюртука. – Когда я вонзил свой меч в нее первый раз, ей это пришлось по вкусу. Если она выражала недовольство из-за оттяжки нашей свадьбы, я дарил ей драгоценные безделушки. Эти чертовы бриллианты стоили мне целое состояние. Все это продолжалось до тех пор, пока она не узнала о моей нареченной. Она перестала со мной встречаться. Отказалась наотрез. Ее план подцепить мужа провалился.
По сути дела, все бессвязные тирады напившегося в доску человека полностью соответствовали тому, что рассказывала Ориана о своей несчастной любви.
– Теперь она разъезжает по городу, как делала это всегда, и выступает на сцене. Мне говорили, что она отдается как шлюха любому, кто попросит.
– Не стоит верить всему, что вы слышите, – резко проговорил Дэр.
Назвать кого-то лжецом – особенно когда этот кто-то пьян, – значило бы ввязаться в ссору, а то и в драку. Ничего хорошего из этого не вышло бы, хотя Дэру до смерти хотелось стереть грязную ухмылку с лица этого типа одной крепкой затрещиной.
– Верьте мне, я знаю об Анне Сент-Олбанс куда больше, чем вам когда-либо придется узнать. Я могу вам такое рассказать...
– Не надо, – оборвал пьяного Дэр. – Вы об этом пожалеете. Кстати, как ваше имя?
– Теверсал. Муж леди Пенелопы и зять герцога Уилминстера.
– Томас Теверсал?
– Др... друзья называют меня Томом. Вы тоже можете.
Дэр не собирался вступать в дружеские отношения с негодяем, который обманул Ориану, бросил и дополнил свои жестокие поступки тем, что болтал с первым встречным об их связи.
Теверсал прижал ладонь ко лбу.
– Я не могу пойти на Сохо-сквер, слуги меня прогонят. Это было ее последнее в сезоне выступление в Воксхолле и мой единственный шанс повидаться с ней снова. Не следовало пить так много шампанского, но я очень нервничал.
– Полагаю, вы протрезвеете задолго до того, как вам доведется встретиться с мадам Сент-Олбанс, – заметил Дэр. – Кстати, мне известно отличное лекарство от похмелья.
– Поделитесь со мной, и я ваш вечный должник.
– Охотно. – Со зловещей усмешкой на устах Дэр повел Теверсала к реке. – Сделайте глубокий вдох.
Одним мощным толчком он отправил этого предателя в Темзу. Подождал, пока над водой покажется мокрая отплевывающаяся голова, и крикнул:
– Холодная вода – запомните на будущее.
– Ублюдок!
Дэр обратился к одному из лодочников, которые толклись поблизости:
– Бросьте ему веревку.
– Ладно, хозяин.
– Я чуть не утонул! Ты за это поплатишься! – орал Теверсал, все еще отплевываясь. – Тебе от меня не уйти, подонок! Я узнаю, кто ты такой и где живешь. Мои друзья навестят тебя завтра! Держи пистолеты наготове!
Не обращая внимания на эти вопли, Дэр удалился, предоставив Теверсала заботам лодочников, которые уже бросили ему канат. Вероломный Томас оказался еще большим ослом, чем можно было себе вообразить. По дороге к аллее, где стояла карета, Дэр поздравлял себя с тем, что уберег Ориану от нежелательной и неприятной встречи.
В окне кареты показалась рука в перчатке и поманила его к себе. Дэр ускорил шаги.
– Где ты был? – спросила Ориана.
– Бродил по набережной. Предполагал, что ты задержишься.
Ориана вздохнула.
– Пришлось три раза бисировать, а потом мистер Симпсон произнес одну из своих пространных речей, объясняя, как он доволен моими выступлениями в этом сезоне. Я ему, разумеется, признательна, но мне ужасно хотелось удрать поскорей. Нед остался смотреть фейерверк – видел бы ты его физиономию, когда взорвалась первая ракета.
Как всегда после концерта, Ориана была разговорчива, энергична и приятно возбуждена. Дэр не мог испортить ей настроение, рассказав о Томасе Теверсале.
Подробное описание концерта Ориана заключила упреком самой себе:
– Я слишком много болтаю. Расскажи, какие новости у тебя.
– Мне особо нечем поделиться. Правда, получил известия из Суффолка. Отчет о тренировках Пламенной, об успехах, достигнутых в этом деле Ником Кэттермоулом, главным тренером герцога Хафорда. Кобыла уже не хромает и участвует в утренних пробежках галопом.
– Какие расстояния она при этом проходит?
– Пять миль.
– Это многообещающий успех.
– С нее сгоняют пот раз в неделю. Что это значит?
– Это повышает выносливость. Конюх кладет лошади на спину и на круп теплые попоны, а жокей отправляется с ней на большую и трудоемкую пробежку. Потом ее помещают в затененное укрытие, чистят скребницей и сушат, прежде чем очень медленно и осторожно отвести обратно в конюшню.
– Надеюсь, она этому не противится. Я бы на ее месте противился.
– Ей такой режим привычен.
– Кэттермоулу следовало бы писать отчеты тебе, – усмехнувшись, сказал Дэр. – Я в этом деле совершеннейший профан, не понимаю его решений и не могу оценить его действия. Кроме того, эта лошадь должна принадлежать тебе. Я знаю, что ты отказываешься принимать подарки, но прошу тебя, сделай на сей раз исключение.
– Если Мик Келли выполнит свое обещание принять меня в оперный театр, мои доходы удвоятся. Я могла бы себе позволить приобрести Пламенную, но я женщина и не имею права состоять в скаковом клубе и выставлять лошадь на скачки от своего имени, поэтому лошадь не сможет использовать свой шанс и проявить себя. – Ориана положила на колено Дэру свою ладонь. – Я взвалила на тебя слишком много обязанностей. И расходов.
– Пустяки. Мне не на что жаловаться.
– Когда я узнала, что Берфорд продает лошадь, я не могла и мысли допустить, что она перейдет в руки кому попало. Многие владельцы лошадей готовы добиваться победы любой ценой, а их конюхи и тренеры ведут себя соответственно. Если Пламенная победит на следующих скачках, герцог Хафорд может взять ее к себе. Находиться в конюшне Маултон-Хиса – счастье для любой лошади.
– Или я мог бы взять ее в Скайхилл. Ты возражала бы против такого решения?
На красивом лице Орианы промелькнули выражение тревоги, но тотчас исчезло.
– Возражала бы только в том случае, если бы ты использовал ее для работы на руднике.
– Разумеется, нет. Ее заботливо выращивали и лелеяли совсем не для этой цели.
Ориана погрузилась в долгое молчание. Дэр обнял ее за плечи и прошептал на ухо некое предложение.
– В гостинице, – отвечала она.
Ее не расположенность встревожила Дэра. Он принимал загадочный ритуал с лимоном как необходимую прелюдию к любовной близости и старался уважать прагматизм Орианы. Возможно, она не хочет зачать от него ребенка, потому что относится к их связи как к недолговременному эпизоду или же опасается, что рождение ребенка повредит ее карьере. Но ведь она сама призналась, что с Теверсалом она не предпринимала подобных предосторожностей, и это уязвляло самолюбие Дэра.
– Ты сердишься? – спросила она. Дэр помотал головой.
– Движущаяся карета гораздо менее удобна, чем матрас, – произнес он и погладил Ориану по щеке, чтобы показать, что не сердится. Ему хотелось узнать, о чем она думает, сидя вот так молча, с сосредоточенным лицом.
Выглянув из окна, Ориана сказала:
– Мы доехали до Ислингтона – и позже, чем я ожидала. Сьюк сделает мне замечание за опоздание.
– Она будет тебя дожидаться?
– Я не просила ее об этом. Она будет спать в отдельной комнате, не в моей. Я буду одна.
– Нет, не одна, – возразил Дэр, крепко сжимая ее талию.
Улыбка Орианы была многообещающей, и у Дэра стало легче на душе.
Они проехали еще некоторое расстояние, и он заметил:
– Уингейт проявляет особое внимание к девушке. Поощряет ли она его ухаживания?
– Уверена, он ей нравится. Но она не молоденькая девушка, я старше всего на год. Я никогда не вмешиваюсь в личную жизнь моих слуг, но если твой слуга намерен соблазнить Сьюк, то я вмешаюсь. Хочу уберечь ее от тех мук, какие сама перенесла после того, как Томас...
Ориана тряхнула головой, как бы отбрасывая ненужные воспоминания.
Завершая неоконченную фразу, Дэр сказал:
– После того, как Томас Теверсал предал тебя. Ориана взглянула на него, прищурив глаза.
– Мне неприятно говорить о нем.
– И все-таки выслушай меня. Дело в том, что я встретил Теверсала менее чем час назад. Он знал, что ты сегодня выступаешь в Воксхолле, и подстерег бы тебя, если бы привратник не выпроводил его за нарушение порядка.
Окинув взглядом свой фрак с блестящими медными пуговицами и золотым кантом на рукавах и карманах, он заявил:
– Я выгляжу не хуже любого джентльмена с нашего острова. Что сказали бы Том Лейс и другие наши ребята, если бы увидели меня сейчас?
– Они пожелали бы тебе успеха, – ответила Ориана. – Твоя работа здесь менее тяжелая, чем на руднике Корлетта. И платят лучше.
– Да, но что я буду делать с такой красивой одеждой, когда мы вернемся домой?
Холодные пальцы страха стиснули горло Орианы, на минуту лишив ее возможности говорить. Овладев собой, она спросила:
– Сэр Дэриус упоминал о возвращении на остров?
– Он говорит, что «Доррити» будет готова отплыть через несколько недель. С полным грузом. Комнаты мейнштира Дэра битком набиты мебелью, просто пройти невозможно. Каждый день в гостиницу присылают новые вещи.
Если бы отъезд Дэра был близок, он не согласился бы сопровождать ее в Чешир. Насколько Ориана успела его узнать, он никогда не отступал от принятого решения. Дэр не упускал возможностей, не оставлял места для колебаний, просто действовал в соответствии с принятым решением. И за все время их короткого пребывания в Дептфорде, где ремонтировали его судно, он ни разу не дал понять хотя бы намеком, что собирается уехать из Англии.
А если и уедет, то вернется. Рано или поздно.
На то время, пока она сама будет в Раштон-Холле, Нед останется в Лондоне. Его популярность в Воксхолле в сочетании с горячей рекомендацией Орианы обеспечила Неду приглашение от владельца одного из лондонских театров. Мистер Хьюджес предложил скрипачу с острова Мэн ангажемент на две недели для выступлений с исполнением национальной музыки в «Садлерз-Уэллз»[18].
Прикончив свое пиво, Нед произнес сочувственно:
– Вам, наверное, жаль пропускать фейерверк.
Ориану ожидали в ближайшем будущем совсем другие фейерверки. Испепеляемая предвкушениями, она ответила:
– Для меня ночь гала-концерта не новость. Ведь я пою на этой сцене с десяти лет.
Она ничуть не жалела о своем раннем отъезде, зная, что Дэр и почтовая карета ожидают ее у входа в увеселительный сад. Как только Ориана споет на бис – а в вечер, закрывающий сезон, публика непременно того потребует, – они поспешат в гостиницу «Красный лев» в Барнете, всего в десяти милях от Лондона.
Во второй половине дня нагруженная необходимым багажом карета, в которой находились Сьюк Барри и Джонатан Уингейт, покинула город. Профессиональная дружба Уингейта с мистером Ламли была искренней, но Ориана чувствовала, что главной притягательной силой для Уингейта в ее доме была Сьюк, которая в свою очередь тоже была счастлива его видеть. Убежденная, что ее горничная и слуга джентльмена вступили в романические отношения, Ориана воздерживалась от замечаний. Из-за серьезных намерений Уингейта могли произойти определенные осложнения, однако Ориана знала на собственном опыте, насколько неприятны в таких случаях расспросы и постороннее вмешательство.
Слуги, несомненно, радовались путешествию в Чешир не меньше, чем их хозяева, и Ориана верила, что они будут благоразумны.
* * *
Дэр сгорал от нетерпения поскорее покинуть Воксхолл. Он переживал разочарование каждый раз, когда в воротах показывалась не та человеческая фигура, которую он так надеялся увидеть. Концерты Орианы обычно заканчивались в одиннадцать часов. Но она не появилась к этому времени в условленном месте, где их ждала карета, значит, ее что-то задержало.Дэр полагал, что условия в «Красном льве» намного лучше, чем в дептфордском «Якоре». Самый грязный город в Англии мог похвастаться и самой грязной гостиницей в стране. Ориана проявила полнейшую терпимость по этому случаю и не жаловалась, но предоставленная им безмерно убогая угловая комнатенка, несомненно, оскорбляла ее чувства и была недостойна ее высокого происхождения. Они провели бы более приятную ночь на борту «Доррити», если бы в каюте не так сильно воняло свежей краской и если бы команда не находилась на борту.
Покинув карету и отправившись на поиски своей отсутствующей леди, Дэр подошел к кирпичной стене, огораживающей увеселительный сад. Начали взрываться ракеты, и скоро над вершинами деревьев показались россыпи разноцветных искр. Запах сгоревшего пороха напомнил Дэру о тех многочисленных случаях, когда он, стоя на безопасном расстоянии, ожидал, когда земля содрогнется от взрыва, открывающего проход к новому стволу шахты.
Множество средств передвижения запрудило дорогу – от дешевых наемных карет до модных и дорогих личных экипажей. Оказавшись у входа, которым пользовались устроители развлечений, Дэр стал свидетелем изгнания изрядно помятого джентльмена, громко протестовавшего против такого обращения.
– Не приставайте больше ко мне, сэр, – посоветовал скандалисту привратник. – Иначе я позову констебля и обвиню вас в нарушении порядка. Мистер Симпсон велел мне вернуть вам деньги, и это достаточно справедливо, не так ли? Если вы перейдете на противоположную сторону проезжей дороги, то сможете оттуда полюбоваться фейерверком.
– К дьяволу вашего мистера Симпсона! – прорычал нарушитель спокойствия, обхватив обеими руками колонну, чтобы устоять на ногах. – И к дьяволу ваши деньги и ваши фейерверки. Мне нет до них дела!
Он сделал несколько шагов, упал и застонал от боли, ударившись о булыжную мостовую.
Привратник, исполнив свой долг, ретировался. Проходящие мимо люди не обращали на пьяного джентльмена никакого внимания, разве что бросали на него осуждающие взгляды.
Дэр подошел к нему и, чтобы помочь подняться, взял мужчину за локоть, но тот рывком сбросил его руку.
– Убирайся!
С трудом встав на ноги, пьяный поплелся к проезжей дороге. Оступаясь на каждом шагу, он слонялся между экипажами, вызывая брань и насмешки кучеров.
Дэр подумал, что вот-вот может произойти несчастный случай. Не желая быть пассивным свидетелем несчастья, он снова подошел к пьяному.
– Оставьте меня в покое, – бросил мужчина через плечо.
– Найти для вас карету, которая отвезла бы вас домой?
– Это было бы для меня большой удачей.
Дэр поспешил удержать джентльмена, чтобы тот снова не грохнулся на мостовую.
– Осторожнее. Вы приехали сюда один?
– Я потерял в толпе своего друга. Он, должно быть, подцепил какую-нибудь шлюху на одной из темных дорожек. А мне не повезло. Нашел себе пухленькую девчонку, а она начала со мной кокетничать, чтобы содрать побольше денег. Когда же я прижал ее руку к своему орудию, подняла визг и влепила мне пощечину. – Мужчина потер скулу. – Это же самое настоящее нападение. А пинком под зад выгнали меня. – Повесив голову, он забормотал: – Не надо было мне приходить. Но я хотел снова увидеть ее. Было объявление в газете, что она выступает здесь. – Он еще ниже опустил голову, уткнув подбородок в грудь. Речь его сделалась невразумительной. Внезапно он оживился, выпрямился и спросил: – А вы-то, черт возьми, кто такой?
– Я новичок в Лондоне. Там, где я живу, мы помогаем людям, попавшим в беду.
– Тогда скажите мне, есть здесь поблизости пивная? Это явно было не то место, в котором он нуждался именно сейчас, но Дэр не стал говорить ему об этом, не желая вступать в пререкания.
– Есть неподалеку от пристани, там собираются лодочники.
Мужчина рванулся вперед.
– Куда же вы?
– Прямиком в ад, будь ты проклят! Альтруистический импульс оказался для Дэра сильнее желания повернуться и уйти после нанесенного ему пьяным болваном оскорбления. Он догнал удаляющегося неуверенными шагами мужчину.
– У вас что, нет другого дела, как только ходить за мной?
– Есть. – Дэр бросил взгляд на ожидающую его карету, фонари которой мерцали в темноте. – Но вам не стоило бы в таком состоянии бродить здесь одному. Какими бы серьезными ни казались вам сейчас ваши неприятности, завтра вы посмотрите на них иными глазами.
– Много вы знаете об этом! – выпалил мужчина. – Уж не думаете ли вы, что я собираюсь утопиться? Она этого не стоит. И никогда не стоила.
Дэр сомневался, что слово «она» относится к визгливой шлюшке.
– Полагаю, у вас было назначено свидание в Воксхолле, и что-то ему помешало.
– О, я видел ее – на расстоянии. Не хотел показываться ей на глаза. – Пьяный пожал плечами и добавил: – Хотя вряд ли она узнала бы меня. Три года жизни в деревне, не говоря уже о неприятностях в семейной жизни, сделали свое дело. Я уже далеко не тот мужчина, каким был до того, как моя нынешняя супруга разрушила восхитительное существование холостяка. – Циничный взгляд говорящего уставился на Дэра, взлохмаченная голова игриво склонилась набок. – Что вы о ней думаете? Первоклассная штучка, верно?
– Ваша жена?
– Сент-Олбанс. Сладчайшая Анна, Сирена Сохо. Дэр не собирался обсуждать достоинства Орианы с пьяным пошляком и ограничился одной нейтральной фразой:
– Она чрезвычайно талантлива.
Улыбка незнакомца была весьма выразительной.
– Более талантлива, чем вы можете вообразить. Мне понадобилась уйма времени, чтобы ее добиться, но все же я в этом преуспел. Чуть ли не все мужчины в Лондоне увивались за ней, но соблазнил ее только я один.
Дэр был далек от того, чтобы хоть на секунду поверить столь явно лживому хвастовству. Поток сладострастных реминисценций, который последовал за этим заявлением, был результатом чересчур разгулявшегося воображения пьяного обожателя. Дэр был рад, что успел увести мужчину подальше, до того как Ориана вышла из ворот сада.
– Я просто с ума сходил от желания обладать ею, – продолжал пьяный. – Совсем лишился рассудка и не думал о том, что уже помолвлен с девушкой из знатной семьи и от меня ожидают воспроизведения здоровых и сильных внуков для хлипкого герцога.
– Вы не единственный, кто потерял голову из-за мадам Сент-Олбанс.
– Да. Но я единственный, кем она увлеклась.
«Пустая болтовня», – убеждал себя Дэр. Если выстроить в одну шеренгу всех мужчин, которые домогались Анны Сент-Олбанс, эта шеренга вытянулась бы вовсю длину Британии, от одного ее конца до другого. Ориана со всеми обращалась одинаково, будь то принц, пэр или простой человек. Дэр был свидетелем ее поведения в Гайд-парке, Воксхолле и у нее в гостиной. Везде она проявляла свое очарование и любезность. Этот джентльмен, потеряв голову от желания обладать ею, принял обыкновенную вежливость за поощрение его домогательств.
– У нее был мужчина до меня, я точно знаю, что не был первым. Она хотела меня так же сильно, как я ее, хоть и прикидывалась равнодушной. Мое предложение выйти за меня замуж сломило ее сопротивление. Я имел честь спать с ней раз в неделю. – Развернувшись, пьяный ухватил Дэра за лацканы сюртука. – Когда я вонзил свой меч в нее первый раз, ей это пришлось по вкусу. Если она выражала недовольство из-за оттяжки нашей свадьбы, я дарил ей драгоценные безделушки. Эти чертовы бриллианты стоили мне целое состояние. Все это продолжалось до тех пор, пока она не узнала о моей нареченной. Она перестала со мной встречаться. Отказалась наотрез. Ее план подцепить мужа провалился.
По сути дела, все бессвязные тирады напившегося в доску человека полностью соответствовали тому, что рассказывала Ориана о своей несчастной любви.
– Теперь она разъезжает по городу, как делала это всегда, и выступает на сцене. Мне говорили, что она отдается как шлюха любому, кто попросит.
– Не стоит верить всему, что вы слышите, – резко проговорил Дэр.
Назвать кого-то лжецом – особенно когда этот кто-то пьян, – значило бы ввязаться в ссору, а то и в драку. Ничего хорошего из этого не вышло бы, хотя Дэру до смерти хотелось стереть грязную ухмылку с лица этого типа одной крепкой затрещиной.
– Верьте мне, я знаю об Анне Сент-Олбанс куда больше, чем вам когда-либо придется узнать. Я могу вам такое рассказать...
– Не надо, – оборвал пьяного Дэр. – Вы об этом пожалеете. Кстати, как ваше имя?
– Теверсал. Муж леди Пенелопы и зять герцога Уилминстера.
– Томас Теверсал?
– Др... друзья называют меня Томом. Вы тоже можете.
Дэр не собирался вступать в дружеские отношения с негодяем, который обманул Ориану, бросил и дополнил свои жестокие поступки тем, что болтал с первым встречным об их связи.
Теверсал прижал ладонь ко лбу.
– Я не могу пойти на Сохо-сквер, слуги меня прогонят. Это было ее последнее в сезоне выступление в Воксхолле и мой единственный шанс повидаться с ней снова. Не следовало пить так много шампанского, но я очень нервничал.
– Полагаю, вы протрезвеете задолго до того, как вам доведется встретиться с мадам Сент-Олбанс, – заметил Дэр. – Кстати, мне известно отличное лекарство от похмелья.
– Поделитесь со мной, и я ваш вечный должник.
– Охотно. – Со зловещей усмешкой на устах Дэр повел Теверсала к реке. – Сделайте глубокий вдох.
Одним мощным толчком он отправил этого предателя в Темзу. Подождал, пока над водой покажется мокрая отплевывающаяся голова, и крикнул:
– Холодная вода – запомните на будущее.
– Ублюдок!
Дэр обратился к одному из лодочников, которые толклись поблизости:
– Бросьте ему веревку.
– Ладно, хозяин.
– Я чуть не утонул! Ты за это поплатишься! – орал Теверсал, все еще отплевываясь. – Тебе от меня не уйти, подонок! Я узнаю, кто ты такой и где живешь. Мои друзья навестят тебя завтра! Держи пистолеты наготове!
Не обращая внимания на эти вопли, Дэр удалился, предоставив Теверсала заботам лодочников, которые уже бросили ему канат. Вероломный Томас оказался еще большим ослом, чем можно было себе вообразить. По дороге к аллее, где стояла карета, Дэр поздравлял себя с тем, что уберег Ориану от нежелательной и неприятной встречи.
В окне кареты показалась рука в перчатке и поманила его к себе. Дэр ускорил шаги.
– Где ты был? – спросила Ориана.
– Бродил по набережной. Предполагал, что ты задержишься.
Ориана вздохнула.
– Пришлось три раза бисировать, а потом мистер Симпсон произнес одну из своих пространных речей, объясняя, как он доволен моими выступлениями в этом сезоне. Я ему, разумеется, признательна, но мне ужасно хотелось удрать поскорей. Нед остался смотреть фейерверк – видел бы ты его физиономию, когда взорвалась первая ракета.
Как всегда после концерта, Ориана была разговорчива, энергична и приятно возбуждена. Дэр не мог испортить ей настроение, рассказав о Томасе Теверсале.
Подробное описание концерта Ориана заключила упреком самой себе:
– Я слишком много болтаю. Расскажи, какие новости у тебя.
– Мне особо нечем поделиться. Правда, получил известия из Суффолка. Отчет о тренировках Пламенной, об успехах, достигнутых в этом деле Ником Кэттермоулом, главным тренером герцога Хафорда. Кобыла уже не хромает и участвует в утренних пробежках галопом.
– Какие расстояния она при этом проходит?
– Пять миль.
– Это многообещающий успех.
– С нее сгоняют пот раз в неделю. Что это значит?
– Это повышает выносливость. Конюх кладет лошади на спину и на круп теплые попоны, а жокей отправляется с ней на большую и трудоемкую пробежку. Потом ее помещают в затененное укрытие, чистят скребницей и сушат, прежде чем очень медленно и осторожно отвести обратно в конюшню.
– Надеюсь, она этому не противится. Я бы на ее месте противился.
– Ей такой режим привычен.
– Кэттермоулу следовало бы писать отчеты тебе, – усмехнувшись, сказал Дэр. – Я в этом деле совершеннейший профан, не понимаю его решений и не могу оценить его действия. Кроме того, эта лошадь должна принадлежать тебе. Я знаю, что ты отказываешься принимать подарки, но прошу тебя, сделай на сей раз исключение.
– Если Мик Келли выполнит свое обещание принять меня в оперный театр, мои доходы удвоятся. Я могла бы себе позволить приобрести Пламенную, но я женщина и не имею права состоять в скаковом клубе и выставлять лошадь на скачки от своего имени, поэтому лошадь не сможет использовать свой шанс и проявить себя. – Ориана положила на колено Дэру свою ладонь. – Я взвалила на тебя слишком много обязанностей. И расходов.
– Пустяки. Мне не на что жаловаться.
– Когда я узнала, что Берфорд продает лошадь, я не могла и мысли допустить, что она перейдет в руки кому попало. Многие владельцы лошадей готовы добиваться победы любой ценой, а их конюхи и тренеры ведут себя соответственно. Если Пламенная победит на следующих скачках, герцог Хафорд может взять ее к себе. Находиться в конюшне Маултон-Хиса – счастье для любой лошади.
– Или я мог бы взять ее в Скайхилл. Ты возражала бы против такого решения?
На красивом лице Орианы промелькнули выражение тревоги, но тотчас исчезло.
– Возражала бы только в том случае, если бы ты использовал ее для работы на руднике.
– Разумеется, нет. Ее заботливо выращивали и лелеяли совсем не для этой цели.
Ориана погрузилась в долгое молчание. Дэр обнял ее за плечи и прошептал на ухо некое предложение.
– В гостинице, – отвечала она.
Ее не расположенность встревожила Дэра. Он принимал загадочный ритуал с лимоном как необходимую прелюдию к любовной близости и старался уважать прагматизм Орианы. Возможно, она не хочет зачать от него ребенка, потому что относится к их связи как к недолговременному эпизоду или же опасается, что рождение ребенка повредит ее карьере. Но ведь она сама призналась, что с Теверсалом она не предпринимала подобных предосторожностей, и это уязвляло самолюбие Дэра.
– Ты сердишься? – спросила она. Дэр помотал головой.
– Движущаяся карета гораздо менее удобна, чем матрас, – произнес он и погладил Ориану по щеке, чтобы показать, что не сердится. Ему хотелось узнать, о чем она думает, сидя вот так молча, с сосредоточенным лицом.
Выглянув из окна, Ориана сказала:
– Мы доехали до Ислингтона – и позже, чем я ожидала. Сьюк сделает мне замечание за опоздание.
– Она будет тебя дожидаться?
– Я не просила ее об этом. Она будет спать в отдельной комнате, не в моей. Я буду одна.
– Нет, не одна, – возразил Дэр, крепко сжимая ее талию.
Улыбка Орианы была многообещающей, и у Дэра стало легче на душе.
Они проехали еще некоторое расстояние, и он заметил:
– Уингейт проявляет особое внимание к девушке. Поощряет ли она его ухаживания?
– Уверена, он ей нравится. Но она не молоденькая девушка, я старше всего на год. Я никогда не вмешиваюсь в личную жизнь моих слуг, но если твой слуга намерен соблазнить Сьюк, то я вмешаюсь. Хочу уберечь ее от тех мук, какие сама перенесла после того, как Томас...
Ориана тряхнула головой, как бы отбрасывая ненужные воспоминания.
Завершая неоконченную фразу, Дэр сказал:
– После того, как Томас Теверсал предал тебя. Ориана взглянула на него, прищурив глаза.
– Мне неприятно говорить о нем.
– И все-таки выслушай меня. Дело в том, что я встретил Теверсала менее чем час назад. Он знал, что ты сегодня выступаешь в Воксхолле, и подстерег бы тебя, если бы привратник не выпроводил его за нарушение порядка.