* * *
   Идти пришлось чертовски долго. Несмотря на холодную ноябрьскую погоду, Джон Патрик вспотел. Раненая нога утратила гибкость, и ему приходилось широко шагать. Он настоял, чтобы пойти одному, оставив Айви командовать «Мэри Энн». Пройдя мимо делянок, засеянных табаком, он добрался наконец до фермы Уоллеса. Около конюшни Джон Патрик увидел высокую медведеподобную фигуру. Мужчина бросал вилами сено лошадям. Джон Патрик свистнул. Человек взглянул на него, и он узнал Тима Уоллеса, уже тридцать лет женатого на тетушке Фортуне. Тим был спокойным, почти застенчивым человеком, наделенным большой способностью любить. Он все готов был сделать для Сазерлендов и своего друга Джона Патрика.
   И Джон Патрик платил ему сильной и глубокой привязанностью.
   Лицо Тима расплылось в широкой улыбке, и, громко топая, он подошел и заключил Джона Патрика в свои медвежьи объятия.
   — Господь свидетель, мы все по тебе скучали. — Он оглядел друга. — Но ты ужасно выглядишь, парень. Совсем отощал. И хромаешь.
   Джон Патрик умилился, услышав вновь обращение «парень».
   — Англичане потопили мое судно, — сказал он.
   — «Звездного Всадника»?
   — Эй. Вблизи Филадельфии. И задели мою ногу.
   — Что ж, слава богу, что ты выкарабкался, — заключил Тим Уоллес.
   — Это вряд ли бы случилось, не приди мне на помощь Ноэль. Но это длинная история. Слишком длинная, чтобы сейчас рассказать обо всем. Ты не одолжишь мне лошадь?
   — Эй, ну конечно. Я дам тебе Крошку Бена. Он самый скорый на ногу. И буду с нетерпением ждать твоего рассказа.
   — Как тетя Фортуна?
   — Отправилась прокатиться верхом. Ты же знаешь, как она любит иногда побыть в одиночестве и порыскать по окрестным лесам. — Он хохотнул: — Сдается, мы ей сильно надоели.
   Но Джон Патрик позволил себе усомниться: Фортуна нежно любила своего огромного мужа и своих двух сыновей.
   — А как Майкл и Сэмюел?
   Тим посерьезнел:
   — Майкл сейчас в армии генерала Вашингтона. А Сэмюел помогает моему брату убирать урожай.
   Тим повернулся к конюшне.
   — Но хватит болтать. Йэн меня убьет, если узнает, что я тебя задержал на пути домой. Сейчас оседлаю лошадь.
   Через несколько минут Джон Патрик уже ехал верхом на Крошке Бене. Имя ему поразительно не подходило. Это был массивный черный жеребец, который подозрительно покосился на Джона Патрика, когда тот подошел к нему, но Джон Патрик прошептал жеребцу на ухо несколько слов и потрепал его по шее. Познакомившись с конем, он сунул ногу в стремя и легко вскочил в седло. Крошке Бену это не очень понравилось, и Джон Патрик снова прошептал ему что-то на ухо. Он уговаривал его, пока Крошка Бен не перестал нервничать.
   Тим улыбнулся.
   — А ты не забыл свои подходцы.
   — Да с кораблем почти так же, как с лошадью, — и Джон Патрик сжал коленями бока Крошки.
   Как здорово опять очутиться на коне. Джон Патрик медленно выехал из ворот на дорогу и пустил Крошку Бена рысью.
   Он ехал домой.
* * *
   — Зачем ты это сделал? — крикнул Йэн Сазер-ленд. Он был очень недоволен.
   Джон Патрик смешался как мальчишка под неодобрительным взглядом человека, которым он безгранично восхищался.
   — А что мне было делать? Я боялся, что они притянут к ответу Ноэля.
   — Значит, ты должен был насильно увезти своего брата.
   Джон Патрик замер. Он не подумал о такой возможности. И не потому ли, что не хотел расставаться с Аннеттой?
   — Англичане могли заподозрить в пособничестве и семейство Кэри. Если бы Аннетта или кто-нибудь из ее домашних проговорился…
   — Вы с Ноэлем заварили хорошую кашу.
   Джон Патрик вздохнул. Отец, самый порядочный человек из всех, кого он знал, не мог воспринять случившееся одобрительно. Но Джон Патрик не предполагал, что отец до такой степени будет зол.
   Отец все шагал взад-вперед по комнате.
   — А теперь ты хочешь, чтобы мы взяли на себя ответственность за твои поступки.
   — Я бы хотел, чтобы ты помог Хью Кэри так же, как они помогли мне. Как ты помог тете Фортуне.
   — Она заговорила только после того, как узнала, что меня должны казнить. Не думаю, что подобная тактика применима к незнакомому человеку.
   Джон Патрик попытался зайти с другого конца.
   — Тебе понравится Хью Кэри. Он любит читать. Он спокойный, тихий человек.
   — Он роялист, а мы отстаиваем интересы американцев. Меня это не беспокоит, но, судя по тому, что ты мне рассказал, все это очень важно для отца и дочери Кэри. И я не собираюсь становиться надсмотрщиком, а свой дом превращать в тюрьму.
   — Но им опасно оставаться в Филадельфии, — упрямо гнул свою линию Джон Патрик. — И они это скоро поймут.
   — А ты бы понял, если бы кто-нибудь насильно увез тебя из дома?
   Дверь отворилась, и вошла мать Джона Патрика.
   — Что-то вы расшумелись, — кротко заметила она.
   Джон Патрик подмигнул ей. Он уже повидался с матерью и попросил ее поговорить с отцом наедине.
   — Ты знаешь, что наделал твой сын? — негодующе воскликнул Йэн.
   Фэнси Сазерленд вскинула брови. В свои пятьдесят три года она была еще привлекательной женщиной, фигура по-прежнему отличалась стройностью, а седина в каштановых волосах едва-едва наметилась. Самое красивое в ее лице были светло-карие, янтарные глаза и взгляд — мягкий, теплый, сочувственный. Сейчас они сверкали от радости, что сын вернулся.
   — Я и понятия не имею, — ответила Фэнси.
   — Он выкрал двух человек, отца с дочерью, и полагает, что мы будем держать их пленниками у себя в доме.
   Мать взглянула на сына.
   — Отца и дочь?
   — Эй.
   — А почему, позволь тебя спросить, ты это сделал?
   В ее глазах мелькнул лукавый огонек, и Джон Патрик приободрился. Она-то поймет. Она всегда его понимала. Может быть, потому что всегда умела обращаться с дикими, непредсказуемыми в своем поведении тварями. Во всяком случае, так говорил отец и — без малейшего неодобрения.
   — После того как «Звездный Всадник» затонул, Ноэль привез меня в их дом. У них там был небольшой лазарет для английских солдат. Я думал, что мне удастся исчезнуть так, что они не узнают, кто я есть на самом деле, но меня выдал один английский офицер.
   — Он освободил свою команду из тюрьмы и украл английский корабль, дорогая, — перебил Джона Патрика отец. — Представляю, как обозлились англичане, но это не причина, чтобы…
   — Что он сделал?
   Джон Патрик прислонился к стене, предоставив отцу возможность все объяснить.
   — Он украл корабль, милая.
   — А ты не мог украсть чего-нибудь помельче? — спросила мать.
   — Да дело не в этом, дорогая! — опять воскликнул отец. — Дело в том…
   — А эта девушка, она, по крайней мере, хорошенькая? — перебила его мать.
   — Да какая разница, — накинулся было на жену Йэн Сазерленд.
   — Нет, пусть Джон Патрик ответит, — сказала мать.
   — Эй, — пробурчал Джон Патрик, — но дело не в этом.
   — Ну конечно, не в этом, — поспешно согласилась Фэнси Сазерленд. — А как она относится к тому, что ты ее похитил?
   — Ну, ей это, конечно, не понравилось, но я боялся, что англичане станут ее преследовать, — добавил он, — и Ноэля тоже.
   — А зачем ты взял с собой ее отца?
   — Ее отец болен. Несколько месяцев назад он потерял дар речи, и я подумал, что, может быть, ты сумеешь ему помочь.
   На лице Иена явно отразилось неудовольствие.
   Оба, и сын, и отец, знали, что Фэнси никогда не откажет в заботе больному или раненому. Да и отец был такой же, хотя не желал в этом признаться.
   — Ну, конечно, мы поможем, — сказала мать, — и я бы хотела познакомиться с молодой особой. Йэн, пошли за ними экипаж, а я скажу Джону и Пэнси, чтобы они приготовили для них комнаты.
   — Фэнси! — взревел Йэн.
   — А что ты предлагаешь? Отослать их прочь? — полюбопытствовала Фэнси.
   — Они не желают жить… у нас.
   — Я помню то время, когда и ты не желал жить здесь, — тихо ответила Фэнси.
   Йэн что-то проворчал в ответ, и Джон Патрик позволил себе улыбнуться. Его отца отправили в Мэриленд как ссыльно-каторжного после битвы при Куллодене, и меньше всего на свете он хотел оставаться здесь надолго. Пока не влюбился в Фэнси.
   — Я пошлю экипаж, — сказал Йэн Сазерленд и воздел руки в знак того, что разбит наголову.
* * *
   Джон Патрик ехал на Крошке Бене, ведя в поводу другую лошадь для Квинна. Айви должен будет остаться на борту «Мэри Энн» во избежание всяких осложнений. Повозкой управлял Йэн.
   Когда они достигли Чезапикской бухты, Джон Патрик подал сигнал на корабль. Немедленно спустили на воду шлюпку. Даже издали он узнал Аннетту по легкой походке.
   Она двигалась свободно и непринужденно даже в неуклюжей длинной юбке.
   Отец стоял рядом с ним.
   — Сколько продлится этот визит? — проворчал он.
   — Пока англичане не уйдут из Филадельфии, или пока я не буду уверен, что им там ничто не угрожает.
   — А Ноэль? Его положение безопасно?
   — Эй, — ответил Джон Патрик. — Кроме мисс Кэри и ее отца, никто не знает, что это Ноэль привез меня в их дом. Правда, еще горничная мисс Кэри, но, думаю, она не проговорится. Она не знает, что это я — Звездный Всадник.
   Он смотрел, как шлюпка приближается к берегу.
   — К тому же Ноэль — друг генерала Хоу. Думаю, что ему ничто не угрожает.
   — К нему поехала Кэти.
   Джон Патрик круто повернулся к отцу:
   — Не может быть!
   — Уехала пять дней назад.
   — И ты ее не остановил?
   Йэн пожал плечами.
   — Но ты же знаешь, какой у моей сестры характерец. Она уехала в твердой решимости вернуться сюда вместе с ним. Я, видишь ли, имею мало влияния и на мою сестру, и на моих детей. — И, помолчав, добавил: — Надеюсь, она в своем намерении преуспеет.
   — Нет, это ей не удастся. Я пытался уговорить его уехать.
   — Ну, Кэти, возможно, будет легче убедить его.
   — Надеюсь, ты прав, — вздохнул Джон Патрик.
   Шлюпка причалила, и гребцы помогли Аннетте и ее отцу выйти на берег.
   Джон Патрик шагнул к Хью Кэри.
   — Сэр, я бы хотел представить вам моего отца, Йэна Сазерленда. Он окончил курс в Эдинбургском университете и обладает обширной библиотекой. Там много произведений о Шотландии. Я надеюсь, они вам понравятся.
   Йэн Сазерленд, в прошлом маркиз, шагнул вперед и вежливо поклонился.
   — Добро пожаловать в Мэриленд и ко мне домой.
   Хью улыбнулся, кивнул и принял предложенную «маркизом» руку, чтобы, не спотыкаясь, пройти по прибрежным камням к экипажу. Джон Патрик знал, что отец способен оказывать на окружающих успокоительное воздействие.
   Аннетта выглядела растерянной. Затруднительно было отвергнуть столь благовоспитанное приглашение. С внезапно проснувшейся надеждой Джон Патрик протянул ей руку, чтобы помочь.
   — Мне не требуется помощь моего тюремщика, — заявила она, гневно взглянув на Джона Патрика.
   Аннетта подошла к экипажу и села, целомудренно расправив складки юбки.
   — Да, это становится забавно, — вполголоса заметил Йэн Сазерленд сыну, садясь на место возницы.
   Джон Патрик удивился, он решительно не видел в ситуации ничего забавного. И повернулся к ожидающему указаний Айви.
   — Ты останешься на борту. Пошли ко мне Квин-на. Он будет жить у нас.
   — Эй, сэр.
   Джон Патрик изнывал от нетерпения, пока Айви снова сел в шлюпку и гребцы неторопливо повернули к кораблю. Пройдет еще двадцать минут, прежде чем прибудет Квинн, и затем им придется нагонять экипаж. Хорошо бы присутствовать при встрече Аннетты с его семьей. Ему хотелось увидеть ее успокоившейся и чтобы она улыбнулась. Больше всего на свете он хотел бы снова увидеть ее улыбку.
* * *
   Аннетта едва сдерживалась. Ее подмывало желание обрушить свое негодование на высокого, красивого плантатора, который стал участником их похищения, но она опасалась испугать отца. Поэтому Аннетта приказала себе смотреть в окно экипажа, чтобы запечатлеть в памяти окрестности. Ведь она, конечно, постарается бежать. Она была беспомощна на борту корабля, но здесь — другое дело. Итак, она ехала молча, несмотря на то, что Йэн Сазерленд пытался завязать с ней разговор о Восточном побережье, Мэриленде и лошадях.
   — А вы ездите верхом, мисс Кэри? — спросил он.
   Она ограничилась кивком. Незачем проявлять вежливость по отношению к тем, кто тебя похитил. Одновременно в голове ее стал складываться план. Если у нее будет лошадь, она сможет бежать и обратиться к официальным властям. Разумеется, даже в Мэриленде похищение людей рассматривается как преступление.
   Аннетта смотрела из окошка на засохшие бурые поля, стараясь избегать дальнейших разговоров. Отец «пирата» тоже с интересом оглядывался по сторонам. «Хотя он и молчит, — подумала Аннетта, — ему явно хочется о чем-то разузнать».
   Наконец они подъехали к солидному кирпичному особняку, но экипаж замедлил ход и остановился перед уютным на вид деревянным фермерским домом за главным зданием. Вдоль аккуратного крашеного фасада тянулась веранда. На пороге стояла приветливо улыбающаяся женщина в светло-коричневом платье, выгодно оттенявшем ее каштановые волосы и необыкновенного, янтарного цвета глаза. Она поспешила навстречу экипажу. И Аннетта не смогла удержаться от улыбки в ответ.
   Йэн Сазерленд ловко спрыгнул с козел. Как и его сын, он двигался с непринужденным изяществом. Аннетта отогнала подобные мысли и сделала безразличное лицо.
   Йэн Сазерленд помог ей спуститься на землю, а мать Джона Патрика сразу же взяла ее за обе руки.
   — Я Фэнси Сазерленд. Я знаю, что мой сын повел себя в отношении вас некрасиво, но мы постараемся загладить его проступок.
   — Значит, вы позволите нам вернуться в Филадельфию?
   — Но сын говорит, что это для вас опасно.
   — Это выгодное для него мнение.
   — Вы это мнение не разделяете?
   — Нет, он хочет тем самым защитить только своего брата.
   — Боюсь, что в данном случае я разделяю его чувства, — мягко ответила женщина.
   — Тогда почему не попросить доктора Марша переехать в Мэриленд? Почему должна страдать моя семья?
   — Я бы очень хотела, чтобы все и всегда получалось легко и просто.
   Подспудное негодование Аннетты наконец прорвалось:
   — Это достаточно легко и просто сделать, если вы не станете поощрять похищение людей. Как бы вы себя чувствовали, если кто-нибудь посреди ночи увез бы вас неизвестно куда, неизвестно почему?
   — Я бы так же точно сердилась, как вы, но Джон Патрик считает, что мы в состоянии помочь вашему отцу, и убежден в том, что в Филадельфии вам грозила опасность, независимо от того, останется там Ноэль или нет.
   Аннетта заметила, как Йэн и его жена обменялись взглядами. Сильное чувство отразилось в их глазах, но какое — было неясно. Ей снова захотелось ответить резкостью, но ведь виноват во всем Джон Патрик. Неожиданно она почувствовала, что ей не хочется изливать раздражение на его семью. Но, как бы то ни было, при первой же возможности она сбежит.
   — Я приготовила ужин, — сказала миссис Сазерленд, — вы, наверное, голодны. И устали. Позвольте мне проводить вас в ваши комнаты.
   — Нашу тюрьму, вы хотите сказать, — тихо возразила Аннетта.
   Вдруг отец заморгал. Боже, он же все понимает! Ведь она ему сказала, что они путешествуют, не желая пугать его. Да, она попалась в свою собственную ловушку. И, протянув руку, Аннетта с усилием улыбнулась:
   — Мой отец, наверное, действительно проголодался.
   Глаза Фэнси Сазерленд были полны участия.
   — Я потом вам кое-что расскажу, а сейчас мы сделаем все возможное, чтобы вам было удобно у нас. Джонни сказал, что ваш отец — книголюб. У Йэна прекрасная библиотека, и ваш батюшка может в любое время пользоваться ею и читать все, что хочет. А попозже он, возможно, захочет и посетить школу.
   — Школу?
   — В большом кирпичном доме, мимо которого вы проезжали, Иен устроил школу, чтобы учить бывших рабов, которым мы дали вольную. Это было еще до рождения Джонни.
   Джонни? Странно, что его так называют. Аннетту невольно заинтриговали последние слова его матери. И она, и ее отец верили в необходимость уничтожения рабства, как многие пенсильванцы.
   — А тогда кто же обрабатывает ваши табачные плантации?
   — Мы нанимаем свободных работников, моя дорогая. Йэн ни за что бы не захотел использовать рабский труд.
   Больше Фэнси Сазерленд ничего не сказала, но Аннетта догадывалась, что все услышанное каким-то образом связано с тем, что Фэнси собиралась рассказать ей позже. Очень любопытно, но если продолжить разговор, ситуация может постепенно сгладиться. Получится, что никто ни в чем не виноват. А этого допустить нельзя. Эта семья — преступники, похитители. Поэтому Аннетта промолчала.
   Она увидела двух приближающихся всадников и сразу же узнала в одном Джона Патрика Сазерленда, а в другом Квинна. К ее огорчению, и на лошади Джон Патрик выглядел так же великолепно, как за штурвалом корабля. Его непокорные, развевающиеся по ветру черные волосы были того же цвета, что масть жеребца. Зеленые глаза пирата загорелись при виде ее. Он одним ловким движением соскочил с коня. Корабельный доктор, напротив, едва не упал мешком, слезая с лошади.
   Ведя жеребца в поводу, Джон Патрик подошел к Аннетте и матери.
   — Вы уже познакомились, — заметил он довольно неуклюже.
   Аннетта отвернулась.
   — Да, — сказала тихо мать, — я веду их в комнаты, а ты и твой друг можете расположиться в школе.
   — Ты еще не познакомилась с Квинном, мама, он врач, и вы можете найти много общих тем для разговора.
   Фэнси оживилась:
   — О, нам найдется о чем поговорить. Меня часто зовут, когда нужно оказать помощь работникам на ферме. Может быть, вы сумеете мне что-нибудь посоветовать.
   Аннетта не знала, что и подумать. Все, что они говорили и о чем они говорили, звучало так нормально. Но как же эти нормальные люди мирятся с поступками своего сына?
   Фэнси Сазерленд взяла Аннетту за руку.
   — Входите, — сказала она. — Джейн приготовила горячий сидр. Может быть, осмотрев комнаты, вы и ваш отец захотите отведать его.
   Аннетту покоряла обворожительная любезность Фэнси так же сильно, как обаяние ее сына несколько недель назад. Она решила не поддаваться ему снова и, повернувшись к пирату, бросила на него испепеляющий взгляд: пусть не думает, что она снова уступит сазерлендовским чарам.

15.

   За ужином царило напряжение к немалому разочарованию Джона Патрика. Несмотря на самые усердные попытки Йэна Сазерленда, общий разговор не клеился, так как Аннетта отказывалась принимать в нем участие. Молчание ее отца только усугубляло напряженную обстановку. По обе стороны от Йэна сидели два огромных разномастных гончих пса небезупречной родословной. Между ними прохаживалась кошка, время от времени шлепавшая лапой то одного, то другого. Наконец, она уселась под стулом Фэнси.
   — Их зовут Тот и Этот, — сказала Фэнси Аннетте, когда собаки входили в столовую, уверенные, что встретят доброжелательный прием.
   Аннетта явно удивилась.
   — Пес побольше зовется Этот, поменьше — Тот.
   — И никто не знает, откуда они взялись, — вставил чуть повеселевший Джон Патрик. — Мама нашла их щенками на дороге, кто-то подбросил. А кошку зовут Царица Меб, потому что она здесь главная и совершенно лишена совести.
   Аннетта чуть не подавилась, скрывая невольную усмешку.
   Йэн с любопытством взглянул на нее.
   — Как у Шекспира, — сказала вдруг Аннетта.
   — Да, — радостно подтвердил Йэн. — Это из «Ромео и Джульетты».
   Он так обрадовался, словно нашел золотой клад, и с большим воодушевлением продекламировал: «А, так с тобой была царица Меб! То повитуха фей. Она не больше агата, что у олдермена в перстне».
   Хью Кэри улыбнулся.
   Взгляд Аннетты вдруг стал непроницаем, словно она сожалела, что в ее тщательно разработанной тактике враждебности вдруг обнаружилось слабое место. Аннетта опустила глаза, уставившись в тарелку. Во все время застолья Джон Патрик внимательно выискивал хоть малейшие признаки того, что Аннетту тронули героические усилия его родителей сделать ее пребывание приятным. Еда была восхитительная: устрицы, крабы и отварная говядина — результат особых стараний Джейн.
   Матери, насколько он помнил, никогда особенно не везло со слугами, и поэтому в доме их было минимальное количество — только чтобы поддерживать маломальский порядок. Но шесть лет назад она наняла Джейн, ирландку, условно освобожденную из тюрьмы, на должность экономки и кухарки, а ее муж Терри занимался лошадьми. Помогала по хозяйству также Пэнси, дочь одного из бывших черных рабов. Однако Джон Патрик знал, что сплошь и рядом мать работала вместе с ними: готовила обед, натирала мебель, мыла полы. «Праздные руки, — говорила она, — пустая голова».
   Йэн и сам в свободное от школы время сгребал и копнил сено. Оба они завоевали преданность своих работников, потому что никогда не презирали физический труд, но вместе с тем предоставляли возможность учиться в школе всем, кто стремился к знаниям. В школе сейчас был учитель, хотя Йэн частенько тоже давал урок-другой. Нового учителя Джон Патрик уже видел, когда относил свой весьма скудный гардероб в старый особняк.
   Джон Патрик решился нарушить тишину, воцарившуюся за столом:
   — А мне понравился твой теперешний учитель.
   — Суини? — спросил, широко улыбаясь, Йэн. — Да, мне с ним очень повезло.
   — Еще один прежний заключенный?
   — Да нет, осужденный. Но осужденный несправедливо.
   Джон Патрик удивился. Он знал, однако, что отец — завсегдатай аукционов рабочей силы, на которых он высматривает наиболее способных бывших заключенных, высланных за океан на исправительные работы или даже осужденных, и заключает с ними договоры о найме, а потом отпускает на свободу.
   — Что ж, твой Суини и мой Квинн сразу очень подружились. И решили завернуть в таверну, поделиться воспоминаниями.
   — Но, надеюсь, ты Суини не выкрадешь.
   И снова — подавленный смешок. Аннетта слушала, широко открыв глаза, и к еде почти не притронулась. Ее взволновал разговор об осужденных, договорах и краже людей. «Интересно, что она может подумать», — смутился Джон Патрик. Но мать повернулась к Аннетте и постаралась ее успокоить:
   — Видите ли, мой муж задумал спасти мир.
   — Как плохо, что сын не последовал по стопам отца, — ядовито отрезала Аннетта.
   — Да нет, последовал, — усмехнулся Йэн, — но осуществляет миссию собственным извращенным способом. — Он обратил любящий взгляд к сыну и снова процитировал: — «Люблю хороших знакомых, на которых можно положиться, но сам предпочитаю слыть ненадежным компаньоном».
   — Это Джонатан Свифт, — заметил Джон Патрик. Такова была давняя семейная игра. — «Ничто в мире так не постоянно, как непостоянство», — прибавил он.
   — Мы так любим друг друга потому, что у нас общие слабости, — сказал Йэн.
   — Он хочет сказать «недостатки», — перебила его Фэнси, поглядывая то на мужа, то на сына. — Оба негодяи, но никогда не были подлецами.
   Аннетта внезапно вскочила с места:
   — Неужели, миссис Сазерленд? Никак не могу согласиться с подобным мнением относительно вашего сына. Вы не видели, как он хладнокровно застрелил человека, как угрожал жизни моего отца!
   Она осеклась и вышла из столовой. Тот и Этот последовали за ней.
   Джон Патрик хотел было тоже встать, но мать отрицательно покачала головой:
   — Она имеет все основания на подобное отношение. Я считаю, что она великолепно сдерживается — при данных-то обстоятельствах.
   У Хью Кэри вид был недоумевающий, и Фэнси мило улыбнулась ему, словно ровным счетом ничего не произошло.
   — Почему бы вам не выпить стаканчик бренди за компанию с моим мужем? Наверное, Аннетта просто захотела отдохнуть. Это все нервы.
   Хью встал и последовал за Йэном в его кабинет. Фэнси тоже ушла. Джон Патрик остался один, если не считать Царицы Меб. Он оглядел тарелки с остатками ужина, пустые стулья. Кошка потерлась о его ногу.
   — Ах, Царица Меб, — вздохнул он, — мне бы немного твоей волшебной власти.
* * *
   Аннетта сразу направилась к себе в комнату. Эти Сазерленды завоевали доверие отца и почти ввели в искушение ее своей добротой. На какое-то мгновение она оттаяла душой в тепле их гостеприимства и даже приняла участие в игре, демонстрирующей их семейные отношения. Она искренне возликовала, когда Йэн одобрил ее знание Шекспира. Окружающие часто пренебрегали ею за то, что для женщины она слишком образованна и умна. При других обстоятельствах этот разговор доставил бы ей наслаждение. Один из псов даже положил ей лапу на колено. Сейчас собаки успели прошмыгнуть в ее комнату, прежде чем она закрыла дверь, но Аннетта обрадовалась их обществу. Они не должны отвечать за грехи своих хозяев. Она сама виновата, что угодила в искусно расставленную ловушку.
   Ее долг перед страной и королем — донести на Ноэля Марша, если у нее будет хоть один шанс. За время, прошедшее с вечера похищения, она пришла к убеждению, что Ноэль — шпион. Разумеется, она не хочет, чтобы его повесили. Но, зная все, она могла бы вынудить его уехать из Филадельфии. Он не смог бы больше наносить ущерб английской армии.
   Этот, но, может быть, и Тот, громко повизгивал от удовольствия, когда она стала теребить его за уши, а его братец напирал на нее в надежде получить свою долю ласки. Аннетта уткнулась лицом в его пушистую шею. У нее не было собаки с тех пор, как четыре года назад умер ее любимец Кинг. Тогда она решила, что никто не сможет занять его место. Но сейчас, слушая удовлетворенное посапывание псов, она подумала, что, наверное, ошибалась.
   Она вспомнила о волкодаве Ноэля Аристотеле и проглотила тугой комок в горле. Она вспомнила улыбку Ноэля, его добросовестность и рвение во всем, что касалось раненых. Как он горевал, когда один из них умер. «Нет, — сказала она себе, — нельзя об этом думать». Он шпион, и она обязана его остановить. Надо бежать из своей «бархатной» тюрьмы. Джон Патрик — подлец, что бы там ни говорили его родные. Он ей солгал. Он получит по заслугам.