Страница:
Знаменитый литератор древности Иосиф Флавий сообщает о неких живших задолго до него мудрецах, "изобретших науку о небесных телах и их устройстве". Климент Александрийский, живший во II веке нашей эры, рассказывает о священных книгах Гермеса, содержавших "удивительные сведения о мире", "о множественности миров".
Вот две цитаты на ту же тему из другого первоисточника – из санскритской рукописи "Вишну-Пуране": "Во Вселенной так много миров, что даже сам Будда не может сосчитать их", "Каждый из миров окружен оболочкой голубого воздуха или эфира". В древнейшем иудейском манускрипте "Книге Хозар" утверждается: "Земля вращается подобно кругу. Одни ее жители находятся внизу, другие – вверху", то есть толкуется об антиподах. В самом деле, с точки зрения европейца люди, живущие в Южной Америке, "находятся внизу" – на другой стороне вращающегося земного шара.
Помимо космогонических знаний, вполне соответствующих современным, древние хроники содержат в себе сведения о летательных аппаратах.
На Международной конференции по аэронавтике, состоявшейся недавно в Индии, итальянский ученый Роберто Пинотти доложил о результатах его исследования древних индийских манускриптов. Из их содержания вытекает, что герои индийского эпоса перемещались по воздуху на управляемых машинах с реактивными двигателями. О том же самом за много лет до Пинотти писал и наш соотечественник А. Горбовский в книге "Загадки древнейшей истории". В санскритском апокрифе "Самарангана Сутрадхаран", указывал Горбовский, изложена подробная техническая документация сложного самолетающего устройства.
А в вавилонском эпосе, повествующем о жизни легендарного героя Этана, рассказывается, в частности, о том, как Этан летал к звездам. Подробности этого мифа поразительны, прежде всего потому, что древние вавилоняне жили на бескрайней равнине. И им, как справедливо отмечают историки Л. Липин и А. Белов, "было недоступно созерцать местность с большой высоты". Не было у них, так сказать, житейского опыта по части смотрения вниз на землю, на равнины с вершины, например, высокой горы.
Тем не менее описания в мифе того, какой в ходе полета к звездам увидел Этан нашу планету, однозначно соответствуют впечатлениям, известным всем летчикам, всем пассажирам современных самолетов, а также… всем современным космонавтам.
Некая гигантская птица, сообщается в эпосе, заманила Этана внутрь себя. Замечу здесь мельком попутно, что в описываемой ситуации просматривается некоторая аналогия со "случаем Бури-кова", которого тоже при других обстоятельствах и в другое время подхватили под локотки и заволокли в другую "гигантскую птицу" – в современную "летающую тарелку"… Затем птица вместе с Этаном в ее металлическом брюхе взлетела. Кроме Этана, никого больше внутри птицы не было.
Этан услышал голос, который шел как бы из металлических стен "брюха" птицы. Из описания происходящего можно понять, что наш герой сидел на протяжении всего полета возле чего-то, напоминающего то ли иллюминатор, то ли телеэкран. Так или иначе, он ясно видел все, что происходило по ту сторону металлических стен "брюха".
Комментируя картинки, меняющиеся в иллюминаторе либо на телеэкране, голос, идущий из стен, вещал:
– Взгляни, мой друг, какой стала Земля… Точно гора… Взгляни… Море стало арыком садовника…
Взгляни… Земля сейчас выглядит как лунный диск. А зеленое море – величиною с дворик… Сейчас Земля выглядит, точно лепешка… Взгляни, мой друг, как Земля совсем исчезла.
"Я взглянул, – говорит в эпосе Этан, – как Земля совсем исчезла. И на зеленом море не отдохнул мой глаз".
Очевидна аналогия со зрительными впечатлениями американских астронавтов, летавших к Луне. Земля и море, океаны на ней тоже последовательно уменьшались в размерах прямо у них на глазах – так, как это описано в эпосе об Этане: "Земля… Точно гора… Как лунный диск… Точно лепешка…"
В сообщении о полете Этана совершенно замечательна финальная фраза: "Земля совсем исчезла". Не значит ли это, что космический корабль с Этаном на борту отдалялся от нашей планеты на куда более значительное расстояние, нежели летавшие к Луне "Аполлоны" с американскими астронавтами?
Напомню, что Аполлоний Тианский и его спутники столкнулись нос к носу с нежитью эмпусой тоже ночью. Напомню также, что, согласно легенде Царицынского леса, инспектор, направленный императрицей в Царицыно, был чрезвычайно напуган чем-то или кем-то в том лесу опять-таки в ночном мраке.
Нелишне здесь же заметить: неведомые существа, плетущие косички в гривах коней и лошадей, занимаются этим делом тоже лишь в ночное время.
Наконец, самое интересное! Согласно данным статистического анализа, проведенного А. Кузовкиным и А. Семеновым (я о нем рассказывал ранее), "летающие тарелки" большей частью наблюдаются после захода солнца и до его восхода. Причем пик наблюдений всегда и всюду приходится на девять-десять часов вечера по местному времени.
Самые разнообразные таинственные существа, включая операторов НЛО, предпочитают контактировать с людьми в основном под покровом ночной тьмы. Контакты в дневное время – редкие исключения, лишь подтверждающие это правило.
"Нечистая сила боится дневного света", – писал в прошлом веке этнограф С. Максимов. Говоря современным языком, корпускулы солнечного света губительны для нее.
В Царицынском лесу волосатые карлики наблюдались в XX веке лишь однажды. Ранее я рассказывал об этом наблюдении. Женщина столкнулась с ними возле мостика, переброшенного через овраг, в самом начале прошлого столетия. Заметьте, произошло это опять-таки пасмурным вечером. И с того дня мохнатые уродцы более ни разу не являлись людскому взору.
Но вот что интересно. По словам старожилов деревни Баженов-ки, ежегодно – примерно два или три раза в течение каждого года – в Царицынском лесу уже в наши дни поднималась по ночам… ну, скажем так, какая-то суета, возня. Шло там какое-то шевеление. Явственно была слышна беготня неких неведомых существ. Когда же утром озадаченные жители Баженовки с опаской и вместе с тем с любопытством отправлялись в лес, дабы поискать там следы того ночного переполоха, то никаких следов не находили.
Подчеркну, даже в зимнюю пору! Снежный наст между деревьями оказывался нетронутым, не было на нем отпечатков, к примеру, подошв от ботинок или голых ступней. Всюду, куда взгляд ни кинь, снег лежал ровным непотревоженным слоем.
Ровным слоем лежал он и под двумя декоративными мостиками, перекинутыми через овраг…
Пришла пора описать этот овраг и эти мостики.
От станции "Орехово" Московского метрополитена до оврага и до мостиков рукой подать. Станция расположена в живописном месте – на обширном лугу перед лесом.
Овраг начинается почти прямо на краю того леса, отороченного полосой негустого кустарника. За кустами земля в лесу как бы разламывается, треснув точно спелый арбуз, оседая вниз оврагом. Широченная трещина в ней тянется глубоким разломом на десятки метров, теряясь среди вековечных деревьев. Под их кронами, склоненными над оврагом, виднеются декоративные мостики, перекинутые через этот овраг.
Дугами выгнутые, они расположены на расстоянии приблизительно 100 метров друг от друга. Причем они как бы полуутоплены в овраге, а не перекидываются с одного его верхнего края на другой. Декоративные игрушки, мостики вонзают свои концы в середины противолежащих склонов.
Чтобы ступить на их игриво выгнутые спинки, надо сначала спуститься к ним, прошагав метров десять по крутому склону оврага. Двести лет тому назад по спускам бежали к мостикам изящные лесенки. Их останки скорее угадываются на откосах, нежели бросаются в глаза. Крутизна склонов оврага немалая.
По такому скату автомобиль в принципе сумел бы, наверное, съехать на мост. А вот вытаскивать его оттуда пришлось бы с помощью лебедки: по столь крутому склону он сам не смог бы выехать вверх. Но это – в теории.
На практике же никакой автомобиль вообще не сумел бы приблизиться к оврагу, чтобы съехать на мостик, тот или иной. Дело в том, что аллеи в лесу, прорубленные двести лет назад к мостикам по указанию архитектора Баженова, негусто, но для автотранспорта совершенно непролазно заросли за минувшие годы деревьями, высокими и тонкими.
Отправившись однажды в конце ноября 1984 года на очередную прогулку по Царицынскому лесу, я вышел на склон оврага и оторопел, увидев, что с мостиков – с обоих! – исчезли перила, ограждавшие слева и справа проезжую часть на них. Куда они делись? Быстрым шагом направился я к ближайшему мостику и, взойдя на него, обнаружил, что перила валяются слева и справа от него на дне оврага. Та же картина наблюдалась и возле соседнего мостика.
На эти мостики, напомнил я сам себе, не въедешь на автомобиле. Но если не безумный автолюбитель, крушащий все и вся на своем пути, то кто же, спрашивается, опрокинул с мостиков, снес единым махом с них в овраг перила – тяжеленные, неподъемные?
Эти перила, вернее громоздкие ограждения, были сооружениями фундаментальными, ставившимися на века, как, впрочем, и все, что ставилось Баженовым в пределах Царицынского дворцового комплекса… Однако вот они, валяются на дне оврага, состоящие из витиеватых решеток и пяти тумб – каждое.
Ранее – да буквально вчера или позавчера! – тумбы размещались вдоль бровок мостиков на расстоянии полутора метров между ними. От тумбы к тумбе тянулась, сплетаясь в витиеватые узоры, железная решетка.
Любая из тумб являла собой массивный, метровой высоты и полуметровой ширины, сборный блок, составленный из пяти кругляшей тесаного белого камня, насаженный на толстый металлический штырь. Нижний конец штыря был, само собой, надежно вцементирован в кладку моста.
Один из двух мостиков через овраг, с которых… перила спрыгнули сами. Слева от мостика видна полоса ограды с внушительными каменными тумбами. Идеально прямой линией ограда лежит на склоне оврага, уходит ровной лентой к его глубокому дну и столь же прямо протягивается по его противоположному склону. На снимке справа – А. Прийма проводит приборные замеры на мостике.
Но сейчас короткие обломки штырей торчали из оснований белых раскиданных в овраге тумб, точно гнилые корни зубов. Какая непонятная свирепая сила выломала тумбы, вырвала, что называется, с мясом из мостовой кладки? Прошлась, словно бульдозером, по мостикам?
Я пригляделся повнимательнее к ограждениям, валяющимся в овраге, и удивленно присвистнул, поднимая брови.
Тумбы, эти совершенно неподъемные болванки, лежали на дне оврага аккуратными рядами. Слева от мостика – один аккуратный ряд, справа – другой. Точь-в-точь то же самое – возле второго мостика. Как по линейке, вытянулись под мостами по глубокому дну оврага четыре идеально ровные решетчатые железные ленты, перемежавшиеся тумбами. Решетки, стягивающие тумбы в собственно ограждение, остались при падении на дно оврага целехонькими. Они нигде, даже на сантиметр, не прогнулись!
Я пялился на натуральное это чудо дивное, недоуменно чесал рукою в затылке и лихорадочно искал ответ на вопрос: что произошло здесь? Каким образом такое вообще могло произойти? Что за титанические хулиганы-тяжеловесы пошалили тут? И каким манером удалось им уронить ограждения с мостиков вниз с такою редкостною сноровкою, я бы даже сказал – с артистизмом? Ведь ясно было видно: все тумбы оказались сметенными с мостиков в овраг синхронно, одновременно.
Впечатление было таким, будто некая грозная сила единым махом оторвала тяжеленнейшие эти перила от мостовой кладки. Поддерживаемые ею, перила как бы привзлетели над мостами и… И в плавном осторожном пируэте, дабы ни в коем случае не повредить железные ограды, сами вниз с мостов спрыгнули.
Причем спрыгнули недавно!
Что же получается? С вертолета, что ли, обезумевшие пилоты трос с рельсом спускали и крушили им перила на мостах?!
…В романе Клиффорда Саймака "Заповедник гоблинов" обыг-рывается тема некоего моста, под которым водится нечисть. Не вдаваясь в детали, скажу, что гоблины в романе обещают разрушить мост. Отправной точкой художественных фантазий Саймака послужили английские предания о маленьком народце холмов.
В русском фольклоре, как и в английском, тоже циркулируют из века в век и из сюжета в сюжет рассказы о леших, обитающих под мостами: "Там, где мост в лесу, обычно водятся лешие…" Во всех этих рассказах есть немаловажная черточка, деталь: когда люди начинают беспокоить леших – к примеру, открывают возле моста придорожный трактир, лешие тут же покидают насиженное ими, но потревоженное людьми место.
Причем они, когда уходят, разносят мост в клочья или, по крайней мере, оставляют сильно поврежденным. По мосту прокатывается нечто вроде землетрясения, локализованного строго в одной-единственной точке – в месте нахождения этого самого моста.
Предположим, в таких рассказах есть рациональное зерно. Примем рассказы за рабочую гипотезу. И тогда странное аномальное явление – феномен неподъемных "самоспрыгнувших перил" – обретает объяснение, перестает быть неразгадываемой загадкой.
Кто сбросил перила с мостиков? И, сбросив, разложил их по дну оврага аккуратными линиями?
Те самые гномы, что поселились под мостиками сразу же после того, как мостики были отстроены в овраге; ну, понравились они гномам – и все тут.
Те самые, что однажды уже прервали, застопорили грандиозную новостройку в этих местах почти ровно двести лет тому назад. Те самые, у которых, видимо, пороху не хватило законсервировать куда более мощное строительство, оснащенное по последнему слову техники XX века, – прокладку линии метрополитена.
Вспомним легенду Царицынского леса. Почему не было завершено возведение царской резиденции? Какие силы помешали достроить дворец? Проходит двести лет, и вот на окраине тишайшего леса вновь появляются строители. Шум, гвалт, гам. Рычат экскаваторы, с ревом носятся туда-сюда рядом с лесом самосвалы…
И именно в это время некая сила уродует мосты над оврагом. Непонятным, совершенно фантастическим образом она сносит перила с них. То есть ведет себя так, как и положено вести, если верить легендам, нечистой силе, обитающей под мостами и всполошенной людьми.
В заключение хочу привести факт, известный лишь жителям нашего отдаленного окраинного московского района.
Новая линия метрополитена, ведущая из центра столицы в этот район, была торжественно, с великой помпой открыта спустя ровно месяц после того, как перила "спрыгнули" с мостов, – 31 декабря 1984 года. Ее торжественное открытие показали в тот же день вечером в новогодней программе по Всесоюзному телевидению. А на следующий день, ранним утром 1 января 1985 года, линию втихую, без всякой помпы прикрыли.
Случилось уникальнейшее в истории Московского метрополитена событие. Чрезвычайное происшествие высшего порядка под землей. Машинист электропоезда, мчавшегося в седьмом часу утра 1 января по подземке, с ужасом увидел, как прямо у него на глазах лопается стена тоннеля. Обошлось, к счастью, без человеческих жертв, но на авральный ремонт было затрачено более месяца.
Произошла же авария… Вот в том-то и фокус! Она произошла в том отрезке тоннеля, который тянется непосредственно вдоль Царицынского леса.
Возникает вопрос – кстати, не такой уж и дикий, каким он может показаться на первый взгляд: не та же самая сила, что снесла перила с мостиков в лесу, поорудовала и здесь, в подземке? Однако, в отличие от мостиков, сила эта не сумела по-настоящему существенно повредить тоннель, построенный людьми, несмотря на все свои старания. Особо прочные железобетонные стены, монолитный фундамент… М-да, это вам, братцы гномы, не перилами с мостов швыряться.
Фольклорные первоисточники, повторяю, утверждают: если колонию маленьких человечков, живущих под мостами, начинают тревожить люди, гномы переселяются в другие места, оставляя позади себя разрушенные мосты.
В Царицынском лесу мосты оказались-таки повреждены неведомой таинственной силой. А вскоре недалеко от тех мостиков лопнул тоннель подземки.
Нет, я ни в коем случае не берусь ничего утверждать наверняка. Но если моя версия об исходе потревоженной колонии гномов из Царицынского леса верна, то… То что же за бесподобный хлопок дверью учинили рассвирепевшие волосатые карлики на прощание тем, кто их из родных кущ выжил?! Надо же додуматься до такого – попытаться сломать тоннель метрополитена пополам. Как макаронную палочку! Конечно, сломать его не удалось. Орешек оказался не по зубам.
Однако какой порыв! Какой, черт побери, порыв. И экая же звонкая, экая роскошная, увесистая прощальная оплеуха людям!
Глава 4
О том же пишет и русский фольклорист В. Зиновьев из Иркутска, составитель сборника "Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири". Вот он беседует с одним крестьянином. Первое, что тот сообщает ему:
– Я – человек неверующий, а приходится верить.
И излагает жуткое "контактное происшествие", свидетелями которого стали вместе с ним его земляки. Называются конкретные имена. Таким образом, можно проверить достоверность сообщения путем перекрестного допроса свидетелей. Что Зиновьев тут же и делает. И убеждается: показания свидетелей совпадают в деталях.
Пересказывая десятки историй о встречах с нечистой силой, Зиновьев комментирует одну из них так: рассказчик набрасывал на бумаге план местности, "здесь же уточнял, как было дело, кто откуда шел и где произошла встреча. Все это придавало рассказу бесспорную достоверность, по-настоящему увлекало".
Фольклорист разводит в недоумении руками: "Как совместить несомненный атеизм рассказчика с содержанием и манерой рассказа?"
Другой известный собиратель фольклора, П. Бажов в очерке "У старого рудника" повествует о беседе с престарелым уральцем Василием Хмелининым. Беседа произошла на крылечке караульной будки возле рудничного дровяного склада. Услышав от Хме-линина несколько историй про проделки нечисти в окрестностях рудника, Бажов задает ему вопрос: мол, не пустые ли сказки все это? Нет, отвечает старик, "не сказки, а сказы да побывальщины прозываются. Иное, слышь-ко, и говорить не всякому можно, с опаской надо". Бажов тут же замечает: "Старик, как видно, и сам хотел считать все за правду. Рассказывал он так, будто действительно сам все видел и слышал. Когда упоминались места, видные от караулки, Хмелинин показывал рукой: "Вон у того места и упал…" Хмелинин, – подчеркивает Бажов, – знал жизнь рудника во всех деталях".
Фольклорист прошлого века П. Рыбников описывает такую сценку на берегу реки Онеги: "А часто ли у вас люди попадают к нечистой силе?" – спрашивал я на Шуй-наврлоке. В ответ на мой вопрос заонежане привели мне десятки примеров и из прошедшего, и из недавних дней, насказали мне случаи, о которых слышали или которые сами видели".
Упоминавшийся уже С. Максимов в книге "Нечистая, неведомая и крестная сила" выделяет важнейшую, на мой взгляд, особенность русских сообщений о контактах со странными существами. Он пишет: "Рассказы подобного рода чрезвычайно распространены, причем бросается в глаза удивительное однообразие частностей этого явления".
На том же фиксирует свое внимание и В. Пропп в "Исторических корнях волшебной сказки": "Сходство это гораздо шире и глубже, чем это представляется невооруженному глазу".
Фольклорист Н. Ончуков записал в начале XX века немало "контактных сюжетов", сходных зачастую даже в мельчайших деталях. Подводя под ними черту, он пишет: "Как видно из приведенных рассказов, в происшествиях этих нет ничего особенного, чрезвычайного, и все происшествия и встречи с лешими, чертями, водяными, мертвецами случались или с самими рассказчиками, или с хорошо известными или совсем близкими им людьми".
Э. Померанцева из Московского университета, руководитель многих современных фольклорных экспедиций, тоже утверждает, что всякое сообщение про контакт с нечистой силой "всегда носит характер свидетельского показания: рассказчик либо сообщает о пережитом им самим случае, либо ссылается на авторитет того лица, от которого он об этом случае слышал". Померанцева настаивает: каждый такой рассказ "является бесхитростным свидетельским показанием".
Она приводит, например, такое свидетельство одной крестьянки о ее встрече с нечистью:
"Сама видела, такой болыиущий-пребольшущий. Шляпа на нем большенная такая, широкая".
А также и такое свидетельство: человек, поведавший о том, как он в десятилетнем возрасте видел черта, утверждает: "Ей-богу, был такой случай!"
Опять-таки у Зиновьева читаем:
"Я не верил ничему, а тут голос слышал, самого его видел". В достоверности происшедшего участник события не сомневается.
Истории подобного рода давным-давно были прозваны русским народом быличками, бывалыдинами, побывальщинами.
Фольклористы Б. и Ю. Соколовы писали в начале XX века: с легендами такого типа "соединяется известная доля веры в действительность происшествия. Недаром они иногда называются "быличками"…".
Померанцева указывает: "Слово "быличка" было подслушано братьями Б. и Ю. Соколовыми у белозерских крестьян, использовано и прокомментировано в известном сборнике и с их легкой руки вошло в практику русских фольклористов… Своеобразным "лирическим героем" былички является "свидетель". Его потрясенность встречей с существами потустороннего мира всегда в ней наличествует".
"Мужик Кузьмин рассказывал мне и божился", – подмечал истовую божбу мужика (мол, правда все это!), столкнувшегося с нечистью, фольклорист П. Ефименко в книжке "Демонология жителей Архангельской губернии", изданной в 1884 году.
"Сведения о былинках, дошедших до нас из первой половины XIX века, – сообщал Зиновьев, – также имеют характер констатации… представления народа о лешем".
Н. Ончуков, как и братья Соколовы, отмечал, что рассказы про нечистую силу, в отличие от фантастических сказок, носят характер информации о реальных происшествиях, называются местными жителями "бывалыцинами".
И. Карнаухова, собравшая и издавшая в 1934 году "Сказки и предания Северного края", тоже настаивает на невыдуманное™ сообщений о встречах с неведомыми существами.
"Самый термин "бывальщина", – отмечает она, – говорит о том, что рассказчик считает былью событие, о котором он повествует".
Тот же вывод делает и другой известный собиратель фольклора Д. Балашов, выпустивший в свет в 1970 году "Сказки Терского берега Белого моря":
"Каждая быличка… всегда начинается этаким "реальным" зачином: кто, где, когда, с кем случилось, кто рассказывал".
Подытоживая, сошлюсь снова на Зиновьева:
"Таким образом, просматривая материалы из текстов фиксационного характера, относящихся еще к XVIII веку, до работ нашего времени, можно прийти к выводу, что былички давно знакомы исследователям устного народного творчества".
Вот две цитаты на ту же тему из другого первоисточника – из санскритской рукописи "Вишну-Пуране": "Во Вселенной так много миров, что даже сам Будда не может сосчитать их", "Каждый из миров окружен оболочкой голубого воздуха или эфира". В древнейшем иудейском манускрипте "Книге Хозар" утверждается: "Земля вращается подобно кругу. Одни ее жители находятся внизу, другие – вверху", то есть толкуется об антиподах. В самом деле, с точки зрения европейца люди, живущие в Южной Америке, "находятся внизу" – на другой стороне вращающегося земного шара.
Помимо космогонических знаний, вполне соответствующих современным, древние хроники содержат в себе сведения о летательных аппаратах.
На Международной конференции по аэронавтике, состоявшейся недавно в Индии, итальянский ученый Роберто Пинотти доложил о результатах его исследования древних индийских манускриптов. Из их содержания вытекает, что герои индийского эпоса перемещались по воздуху на управляемых машинах с реактивными двигателями. О том же самом за много лет до Пинотти писал и наш соотечественник А. Горбовский в книге "Загадки древнейшей истории". В санскритском апокрифе "Самарангана Сутрадхаран", указывал Горбовский, изложена подробная техническая документация сложного самолетающего устройства.
А в вавилонском эпосе, повествующем о жизни легендарного героя Этана, рассказывается, в частности, о том, как Этан летал к звездам. Подробности этого мифа поразительны, прежде всего потому, что древние вавилоняне жили на бескрайней равнине. И им, как справедливо отмечают историки Л. Липин и А. Белов, "было недоступно созерцать местность с большой высоты". Не было у них, так сказать, житейского опыта по части смотрения вниз на землю, на равнины с вершины, например, высокой горы.
Тем не менее описания в мифе того, какой в ходе полета к звездам увидел Этан нашу планету, однозначно соответствуют впечатлениям, известным всем летчикам, всем пассажирам современных самолетов, а также… всем современным космонавтам.
Некая гигантская птица, сообщается в эпосе, заманила Этана внутрь себя. Замечу здесь мельком попутно, что в описываемой ситуации просматривается некоторая аналогия со "случаем Бури-кова", которого тоже при других обстоятельствах и в другое время подхватили под локотки и заволокли в другую "гигантскую птицу" – в современную "летающую тарелку"… Затем птица вместе с Этаном в ее металлическом брюхе взлетела. Кроме Этана, никого больше внутри птицы не было.
Этан услышал голос, который шел как бы из металлических стен "брюха" птицы. Из описания происходящего можно понять, что наш герой сидел на протяжении всего полета возле чего-то, напоминающего то ли иллюминатор, то ли телеэкран. Так или иначе, он ясно видел все, что происходило по ту сторону металлических стен "брюха".
Комментируя картинки, меняющиеся в иллюминаторе либо на телеэкране, голос, идущий из стен, вещал:
– Взгляни, мой друг, какой стала Земля… Точно гора… Взгляни… Море стало арыком садовника…
Взгляни… Земля сейчас выглядит как лунный диск. А зеленое море – величиною с дворик… Сейчас Земля выглядит, точно лепешка… Взгляни, мой друг, как Земля совсем исчезла.
"Я взглянул, – говорит в эпосе Этан, – как Земля совсем исчезла. И на зеленом море не отдохнул мой глаз".
Очевидна аналогия со зрительными впечатлениями американских астронавтов, летавших к Луне. Земля и море, океаны на ней тоже последовательно уменьшались в размерах прямо у них на глазах – так, как это описано в эпосе об Этане: "Земля… Точно гора… Как лунный диск… Точно лепешка…"
В сообщении о полете Этана совершенно замечательна финальная фраза: "Земля совсем исчезла". Не значит ли это, что космический корабль с Этаном на борту отдалялся от нашей планеты на куда более значительное расстояние, нежели летавшие к Луне "Аполлоны" с американскими астронавтами?
ЧУДЕСА В ЛЕСУ
Вернемся, однако, к теме карликовой расы. Британские легенды повествуют о карликах-пиктах, выходящих на земную поверхность только по ночам. Полинезийские предания, указывает этнограф О. Кулаков, рассказывают о безобразных лилипутах – менехунах: "Менехуны появляются с заходом солнца, они не любят солнечного света". На Кавказе, пишет А. Горбовский, существуют предания о народе карликов бицента, появляющихся тоже только после захода солнца.Напомню, что Аполлоний Тианский и его спутники столкнулись нос к носу с нежитью эмпусой тоже ночью. Напомню также, что, согласно легенде Царицынского леса, инспектор, направленный императрицей в Царицыно, был чрезвычайно напуган чем-то или кем-то в том лесу опять-таки в ночном мраке.
Нелишне здесь же заметить: неведомые существа, плетущие косички в гривах коней и лошадей, занимаются этим делом тоже лишь в ночное время.
Наконец, самое интересное! Согласно данным статистического анализа, проведенного А. Кузовкиным и А. Семеновым (я о нем рассказывал ранее), "летающие тарелки" большей частью наблюдаются после захода солнца и до его восхода. Причем пик наблюдений всегда и всюду приходится на девять-десять часов вечера по местному времени.
Самые разнообразные таинственные существа, включая операторов НЛО, предпочитают контактировать с людьми в основном под покровом ночной тьмы. Контакты в дневное время – редкие исключения, лишь подтверждающие это правило.
"Нечистая сила боится дневного света", – писал в прошлом веке этнограф С. Максимов. Говоря современным языком, корпускулы солнечного света губительны для нее.
В Царицынском лесу волосатые карлики наблюдались в XX веке лишь однажды. Ранее я рассказывал об этом наблюдении. Женщина столкнулась с ними возле мостика, переброшенного через овраг, в самом начале прошлого столетия. Заметьте, произошло это опять-таки пасмурным вечером. И с того дня мохнатые уродцы более ни разу не являлись людскому взору.
Но вот что интересно. По словам старожилов деревни Баженов-ки, ежегодно – примерно два или три раза в течение каждого года – в Царицынском лесу уже в наши дни поднималась по ночам… ну, скажем так, какая-то суета, возня. Шло там какое-то шевеление. Явственно была слышна беготня неких неведомых существ. Когда же утром озадаченные жители Баженовки с опаской и вместе с тем с любопытством отправлялись в лес, дабы поискать там следы того ночного переполоха, то никаких следов не находили.
Подчеркну, даже в зимнюю пору! Снежный наст между деревьями оказывался нетронутым, не было на нем отпечатков, к примеру, подошв от ботинок или голых ступней. Всюду, куда взгляд ни кинь, снег лежал ровным непотревоженным слоем.
Ровным слоем лежал он и под двумя декоративными мостиками, перекинутыми через овраг…
Пришла пора описать этот овраг и эти мостики.
От станции "Орехово" Московского метрополитена до оврага и до мостиков рукой подать. Станция расположена в живописном месте – на обширном лугу перед лесом.
Овраг начинается почти прямо на краю того леса, отороченного полосой негустого кустарника. За кустами земля в лесу как бы разламывается, треснув точно спелый арбуз, оседая вниз оврагом. Широченная трещина в ней тянется глубоким разломом на десятки метров, теряясь среди вековечных деревьев. Под их кронами, склоненными над оврагом, виднеются декоративные мостики, перекинутые через этот овраг.
Дугами выгнутые, они расположены на расстоянии приблизительно 100 метров друг от друга. Причем они как бы полуутоплены в овраге, а не перекидываются с одного его верхнего края на другой. Декоративные игрушки, мостики вонзают свои концы в середины противолежащих склонов.
Чтобы ступить на их игриво выгнутые спинки, надо сначала спуститься к ним, прошагав метров десять по крутому склону оврага. Двести лет тому назад по спускам бежали к мостикам изящные лесенки. Их останки скорее угадываются на откосах, нежели бросаются в глаза. Крутизна склонов оврага немалая.
По такому скату автомобиль в принципе сумел бы, наверное, съехать на мост. А вот вытаскивать его оттуда пришлось бы с помощью лебедки: по столь крутому склону он сам не смог бы выехать вверх. Но это – в теории.
На практике же никакой автомобиль вообще не сумел бы приблизиться к оврагу, чтобы съехать на мостик, тот или иной. Дело в том, что аллеи в лесу, прорубленные двести лет назад к мостикам по указанию архитектора Баженова, негусто, но для автотранспорта совершенно непролазно заросли за минувшие годы деревьями, высокими и тонкими.
Отправившись однажды в конце ноября 1984 года на очередную прогулку по Царицынскому лесу, я вышел на склон оврага и оторопел, увидев, что с мостиков – с обоих! – исчезли перила, ограждавшие слева и справа проезжую часть на них. Куда они делись? Быстрым шагом направился я к ближайшему мостику и, взойдя на него, обнаружил, что перила валяются слева и справа от него на дне оврага. Та же картина наблюдалась и возле соседнего мостика.
На эти мостики, напомнил я сам себе, не въедешь на автомобиле. Но если не безумный автолюбитель, крушащий все и вся на своем пути, то кто же, спрашивается, опрокинул с мостиков, снес единым махом с них в овраг перила – тяжеленные, неподъемные?
Эти перила, вернее громоздкие ограждения, были сооружениями фундаментальными, ставившимися на века, как, впрочем, и все, что ставилось Баженовым в пределах Царицынского дворцового комплекса… Однако вот они, валяются на дне оврага, состоящие из витиеватых решеток и пяти тумб – каждое.
Ранее – да буквально вчера или позавчера! – тумбы размещались вдоль бровок мостиков на расстоянии полутора метров между ними. От тумбы к тумбе тянулась, сплетаясь в витиеватые узоры, железная решетка.
Любая из тумб являла собой массивный, метровой высоты и полуметровой ширины, сборный блок, составленный из пяти кругляшей тесаного белого камня, насаженный на толстый металлический штырь. Нижний конец штыря был, само собой, надежно вцементирован в кладку моста.
Один из двух мостиков через овраг, с которых… перила спрыгнули сами. Слева от мостика видна полоса ограды с внушительными каменными тумбами. Идеально прямой линией ограда лежит на склоне оврага, уходит ровной лентой к его глубокому дну и столь же прямо протягивается по его противоположному склону. На снимке справа – А. Прийма проводит приборные замеры на мостике.
Но сейчас короткие обломки штырей торчали из оснований белых раскиданных в овраге тумб, точно гнилые корни зубов. Какая непонятная свирепая сила выломала тумбы, вырвала, что называется, с мясом из мостовой кладки? Прошлась, словно бульдозером, по мостикам?
Я пригляделся повнимательнее к ограждениям, валяющимся в овраге, и удивленно присвистнул, поднимая брови.
Тумбы, эти совершенно неподъемные болванки, лежали на дне оврага аккуратными рядами. Слева от мостика – один аккуратный ряд, справа – другой. Точь-в-точь то же самое – возле второго мостика. Как по линейке, вытянулись под мостами по глубокому дну оврага четыре идеально ровные решетчатые железные ленты, перемежавшиеся тумбами. Решетки, стягивающие тумбы в собственно ограждение, остались при падении на дно оврага целехонькими. Они нигде, даже на сантиметр, не прогнулись!
Я пялился на натуральное это чудо дивное, недоуменно чесал рукою в затылке и лихорадочно искал ответ на вопрос: что произошло здесь? Каким образом такое вообще могло произойти? Что за титанические хулиганы-тяжеловесы пошалили тут? И каким манером удалось им уронить ограждения с мостиков вниз с такою редкостною сноровкою, я бы даже сказал – с артистизмом? Ведь ясно было видно: все тумбы оказались сметенными с мостиков в овраг синхронно, одновременно.
Впечатление было таким, будто некая грозная сила единым махом оторвала тяжеленнейшие эти перила от мостовой кладки. Поддерживаемые ею, перила как бы привзлетели над мостами и… И в плавном осторожном пируэте, дабы ни в коем случае не повредить железные ограды, сами вниз с мостов спрыгнули.
Причем спрыгнули недавно!
РОСКОШНАЯ ОПЛЕУХА
Напоминаю, обнаружил я эти "самоспрыгнувшие перила" в Царицынском лесу в 1984 году – в самом конце ноября. Тогда на лугу, раскинувшемся перед Царицынским лесом, метрах в двухстах от оврага, завершалось строительство тоннеля метрополитена. Метростроевцы прокладывали линию подземки грамотно, культурно. Деревню Баженовку они, как я уже писал, снесли, конечно, вчистую, но вот раскинувшийся рядом с Баженовкой лес не тронули. Они в лесу вообще не появлялись, ибо прекрасно знали, что лес этот является государственной заповедной зоной. Я не обнаружил никаких следов пребывания метростроевцев с их экскаваторами, тракторами и тягачами в районе оврага и мостиков.Что же получается? С вертолета, что ли, обезумевшие пилоты трос с рельсом спускали и крушили им перила на мостах?!
…В романе Клиффорда Саймака "Заповедник гоблинов" обыг-рывается тема некоего моста, под которым водится нечисть. Не вдаваясь в детали, скажу, что гоблины в романе обещают разрушить мост. Отправной точкой художественных фантазий Саймака послужили английские предания о маленьком народце холмов.
В русском фольклоре, как и в английском, тоже циркулируют из века в век и из сюжета в сюжет рассказы о леших, обитающих под мостами: "Там, где мост в лесу, обычно водятся лешие…" Во всех этих рассказах есть немаловажная черточка, деталь: когда люди начинают беспокоить леших – к примеру, открывают возле моста придорожный трактир, лешие тут же покидают насиженное ими, но потревоженное людьми место.
Причем они, когда уходят, разносят мост в клочья или, по крайней мере, оставляют сильно поврежденным. По мосту прокатывается нечто вроде землетрясения, локализованного строго в одной-единственной точке – в месте нахождения этого самого моста.
Предположим, в таких рассказах есть рациональное зерно. Примем рассказы за рабочую гипотезу. И тогда странное аномальное явление – феномен неподъемных "самоспрыгнувших перил" – обретает объяснение, перестает быть неразгадываемой загадкой.
Кто сбросил перила с мостиков? И, сбросив, разложил их по дну оврага аккуратными линиями?
Те самые гномы, что поселились под мостиками сразу же после того, как мостики были отстроены в овраге; ну, понравились они гномам – и все тут.
Те самые, что однажды уже прервали, застопорили грандиозную новостройку в этих местах почти ровно двести лет тому назад. Те самые, у которых, видимо, пороху не хватило законсервировать куда более мощное строительство, оснащенное по последнему слову техники XX века, – прокладку линии метрополитена.
Вспомним легенду Царицынского леса. Почему не было завершено возведение царской резиденции? Какие силы помешали достроить дворец? Проходит двести лет, и вот на окраине тишайшего леса вновь появляются строители. Шум, гвалт, гам. Рычат экскаваторы, с ревом носятся туда-сюда рядом с лесом самосвалы…
И именно в это время некая сила уродует мосты над оврагом. Непонятным, совершенно фантастическим образом она сносит перила с них. То есть ведет себя так, как и положено вести, если верить легендам, нечистой силе, обитающей под мостами и всполошенной людьми.
В заключение хочу привести факт, известный лишь жителям нашего отдаленного окраинного московского района.
Новая линия метрополитена, ведущая из центра столицы в этот район, была торжественно, с великой помпой открыта спустя ровно месяц после того, как перила "спрыгнули" с мостов, – 31 декабря 1984 года. Ее торжественное открытие показали в тот же день вечером в новогодней программе по Всесоюзному телевидению. А на следующий день, ранним утром 1 января 1985 года, линию втихую, без всякой помпы прикрыли.
Случилось уникальнейшее в истории Московского метрополитена событие. Чрезвычайное происшествие высшего порядка под землей. Машинист электропоезда, мчавшегося в седьмом часу утра 1 января по подземке, с ужасом увидел, как прямо у него на глазах лопается стена тоннеля. Обошлось, к счастью, без человеческих жертв, но на авральный ремонт было затрачено более месяца.
Произошла же авария… Вот в том-то и фокус! Она произошла в том отрезке тоннеля, который тянется непосредственно вдоль Царицынского леса.
Возникает вопрос – кстати, не такой уж и дикий, каким он может показаться на первый взгляд: не та же самая сила, что снесла перила с мостиков в лесу, поорудовала и здесь, в подземке? Однако, в отличие от мостиков, сила эта не сумела по-настоящему существенно повредить тоннель, построенный людьми, несмотря на все свои старания. Особо прочные железобетонные стены, монолитный фундамент… М-да, это вам, братцы гномы, не перилами с мостов швыряться.
Фольклорные первоисточники, повторяю, утверждают: если колонию маленьких человечков, живущих под мостами, начинают тревожить люди, гномы переселяются в другие места, оставляя позади себя разрушенные мосты.
В Царицынском лесу мосты оказались-таки повреждены неведомой таинственной силой. А вскоре недалеко от тех мостиков лопнул тоннель подземки.
Нет, я ни в коем случае не берусь ничего утверждать наверняка. Но если моя версия об исходе потревоженной колонии гномов из Царицынского леса верна, то… То что же за бесподобный хлопок дверью учинили рассвирепевшие волосатые карлики на прощание тем, кто их из родных кущ выжил?! Надо же додуматься до такого – попытаться сломать тоннель метрополитена пополам. Как макаронную палочку! Конечно, сломать его не удалось. Орешек оказался не по зубам.
Однако какой порыв! Какой, черт побери, порыв. И экая же звонкая, экая роскошная, увесистая прощальная оплеуха людям!
Глава 4
НА ПОВОДКЕ У НЕЧИСТИ
Августин, говоря о народных поверьях относительно ночных посещений духов, прибавляет, что эти посещения подтверждаются таким множеством вполне достоверных свидетельств, что было бы наглостью отрицать их.
Э. Тайлор. Первобытная культура (Лондон, 1871)
ПРОБЛЕМА ДОВЕРИЯ
Больным вопросом современных исследований аномальных явлений является так называемая проблема доверия. Насколько достоверны рассказы людей, уверяющих, что они побывали в контакте с операторами НЛО, с маленьким народцем холмов, с нечистой силой?.. Анализируя такие рассказы, американский исследователь С. Холройт писал: они слеплены из столь на удивление сходного материала, что приходишь к мысли – "таинственные чужаки на самом деле обретаются на планете Земля в виде физических существ" и "человек должен признать их существование", "они – не плод больной фантазии, они – реальные существа".О том же пишет и русский фольклорист В. Зиновьев из Иркутска, составитель сборника "Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири". Вот он беседует с одним крестьянином. Первое, что тот сообщает ему:
– Я – человек неверующий, а приходится верить.
И излагает жуткое "контактное происшествие", свидетелями которого стали вместе с ним его земляки. Называются конкретные имена. Таким образом, можно проверить достоверность сообщения путем перекрестного допроса свидетелей. Что Зиновьев тут же и делает. И убеждается: показания свидетелей совпадают в деталях.
Пересказывая десятки историй о встречах с нечистой силой, Зиновьев комментирует одну из них так: рассказчик набрасывал на бумаге план местности, "здесь же уточнял, как было дело, кто откуда шел и где произошла встреча. Все это придавало рассказу бесспорную достоверность, по-настоящему увлекало".
Фольклорист разводит в недоумении руками: "Как совместить несомненный атеизм рассказчика с содержанием и манерой рассказа?"
Другой известный собиратель фольклора, П. Бажов в очерке "У старого рудника" повествует о беседе с престарелым уральцем Василием Хмелининым. Беседа произошла на крылечке караульной будки возле рудничного дровяного склада. Услышав от Хме-линина несколько историй про проделки нечисти в окрестностях рудника, Бажов задает ему вопрос: мол, не пустые ли сказки все это? Нет, отвечает старик, "не сказки, а сказы да побывальщины прозываются. Иное, слышь-ко, и говорить не всякому можно, с опаской надо". Бажов тут же замечает: "Старик, как видно, и сам хотел считать все за правду. Рассказывал он так, будто действительно сам все видел и слышал. Когда упоминались места, видные от караулки, Хмелинин показывал рукой: "Вон у того места и упал…" Хмелинин, – подчеркивает Бажов, – знал жизнь рудника во всех деталях".
Фольклорист прошлого века П. Рыбников описывает такую сценку на берегу реки Онеги: "А часто ли у вас люди попадают к нечистой силе?" – спрашивал я на Шуй-наврлоке. В ответ на мой вопрос заонежане привели мне десятки примеров и из прошедшего, и из недавних дней, насказали мне случаи, о которых слышали или которые сами видели".
Упоминавшийся уже С. Максимов в книге "Нечистая, неведомая и крестная сила" выделяет важнейшую, на мой взгляд, особенность русских сообщений о контактах со странными существами. Он пишет: "Рассказы подобного рода чрезвычайно распространены, причем бросается в глаза удивительное однообразие частностей этого явления".
На том же фиксирует свое внимание и В. Пропп в "Исторических корнях волшебной сказки": "Сходство это гораздо шире и глубже, чем это представляется невооруженному глазу".
Фольклорист Н. Ончуков записал в начале XX века немало "контактных сюжетов", сходных зачастую даже в мельчайших деталях. Подводя под ними черту, он пишет: "Как видно из приведенных рассказов, в происшествиях этих нет ничего особенного, чрезвычайного, и все происшествия и встречи с лешими, чертями, водяными, мертвецами случались или с самими рассказчиками, или с хорошо известными или совсем близкими им людьми".
Э. Померанцева из Московского университета, руководитель многих современных фольклорных экспедиций, тоже утверждает, что всякое сообщение про контакт с нечистой силой "всегда носит характер свидетельского показания: рассказчик либо сообщает о пережитом им самим случае, либо ссылается на авторитет того лица, от которого он об этом случае слышал". Померанцева настаивает: каждый такой рассказ "является бесхитростным свидетельским показанием".
Она приводит, например, такое свидетельство одной крестьянки о ее встрече с нечистью:
"Сама видела, такой болыиущий-пребольшущий. Шляпа на нем большенная такая, широкая".
А также и такое свидетельство: человек, поведавший о том, как он в десятилетнем возрасте видел черта, утверждает: "Ей-богу, был такой случай!"
Опять-таки у Зиновьева читаем:
"Я не верил ничему, а тут голос слышал, самого его видел". В достоверности происшедшего участник события не сомневается.
Истории подобного рода давным-давно были прозваны русским народом быличками, бывалыдинами, побывальщинами.
Фольклористы Б. и Ю. Соколовы писали в начале XX века: с легендами такого типа "соединяется известная доля веры в действительность происшествия. Недаром они иногда называются "быличками"…".
Померанцева указывает: "Слово "быличка" было подслушано братьями Б. и Ю. Соколовыми у белозерских крестьян, использовано и прокомментировано в известном сборнике и с их легкой руки вошло в практику русских фольклористов… Своеобразным "лирическим героем" былички является "свидетель". Его потрясенность встречей с существами потустороннего мира всегда в ней наличествует".
"Мужик Кузьмин рассказывал мне и божился", – подмечал истовую божбу мужика (мол, правда все это!), столкнувшегося с нечистью, фольклорист П. Ефименко в книжке "Демонология жителей Архангельской губернии", изданной в 1884 году.
"Сведения о былинках, дошедших до нас из первой половины XIX века, – сообщал Зиновьев, – также имеют характер констатации… представления народа о лешем".
Н. Ончуков, как и братья Соколовы, отмечал, что рассказы про нечистую силу, в отличие от фантастических сказок, носят характер информации о реальных происшествиях, называются местными жителями "бывалыцинами".
И. Карнаухова, собравшая и издавшая в 1934 году "Сказки и предания Северного края", тоже настаивает на невыдуманное™ сообщений о встречах с неведомыми существами.
"Самый термин "бывальщина", – отмечает она, – говорит о том, что рассказчик считает былью событие, о котором он повествует".
Тот же вывод делает и другой известный собиратель фольклора Д. Балашов, выпустивший в свет в 1970 году "Сказки Терского берега Белого моря":
"Каждая быличка… всегда начинается этаким "реальным" зачином: кто, где, когда, с кем случилось, кто рассказывал".
Подытоживая, сошлюсь снова на Зиновьева:
"Таким образом, просматривая материалы из текстов фиксационного характера, относящихся еще к XVIII веку, до работ нашего времени, можно прийти к выводу, что былички давно знакомы исследователям устного народного творчества".