Господство славян-вендов в балтийской торговле оставило след и в скандинавских языках. Е. Мельникова насчитывает 12 славянских заимствований в них (напомним, что скандинавских в древнерусском — меньше). И большинство из них относится к торговле. Славянские купцы приезжали на торг (torgh) на лодьях (lodhia). Любопытно, что ни одно слово из богатейшего морского словаря норманнов в славянские языки не попало. У славян были свои слова для морского дела, появившиеся до эпохи викингов, в те времена, когда плавание легендарного конунга Хрольва Жердинки из Дании в Швецию было для скандинавов странствием на край света. Суда Олега Вещего летопись называет не "драккарами" или "кноррами", а "кораблями", от вендского korab. Впрочем, славянские купцы могли приехать и верхами, в седлах (sadul) с высокими луками (loka), везя товар в седельных мешках — кош (katse). Приехав, они устраивались на лавах (lava), и извлекали безмены (besman) и товар: шелка (silki), вместе с арабским серебром приходившими с востока и соболей (sobel) из русских лесов. Их путь, тяжелый и опасный, пролегал через множество границ (graens), и купцы были рады после торга отдохнуть и закрепить сделку ковшом пива с хмелем (humle).
   Однако есть еще одно заимствование, выбивающееся из нарисованной нами мирной картинки. Это слово — polutasvarf, полюдье, объезд с целью сбора дани. У скандинавов он назывался вейцла. Как же и зачем могло попасть к скандинавам еще и славянское название такой поездки? Неужели…
   Неужели было время, когда по скандинавским землям разъезжали за данью люди, называвшие такие поездки полюдьем?
   Именно это утверждает средневековый польский хронист Кадлубек. Он передает предание, по которому в древности славяне победили воинов "Даномалхийских" (Данемаркских, Датских) островов, и предложили им, на выбор, или платить дань, или носить, в знак поражения и позора, женские длинные волосы, убранные в косы. Пока датчане колебались и выбирали, нетерпеливые славяне снова напали на них, завершили разгром и принудили и к тому, и к другому.
   Конечно, перед нами народная легенда с изрядной долей насмешки. Это насмешка над неповоротливостью, нерасторопностью датчан и вообще скандинавов. О ней в Европе ходит не меньше анекдотов, чем у нас — про "карря-ачих эсто-онских парне-ей". Кстати, по одному этому ясно, что "весьма проворные данаи" из рассказа Титмара Мезербургского про Киев, могут означать никак не данов-датчан, а только действительно шустрых "данайцев"-греков.
   Вторая цель насмешки — прически скандинавов. Сами славяне, вопреки привычному нам образу "древнего славянина" с волосами до плеч и бородою лопатой, коротко стригли, а то и брили волосы и бороды. Знатные воины — лютичи у Титмара, польский князь Котышко — могли в знак высокого рода и воинской удали оставлять на макушке, или на передней части черепа клок не сбритых волос, словно дразня врага: "Попробуй-ка, ухвати!". Арконский кумир Святовита имел обритые головы и бороды "сообразно народному обычаю", по словам Саксона Грамматика. Наоборот, жрецы носили длинные волосы и бороды "вопреки обыкновению". Длинные, часто убранные в косы, волосы и бороды скандинавов смешили славян.
   Напротив, скандинавы считали постыдным и недостойным именно стрижку, тем более — бритье бород и голов. Из "Саги о сожжении Ньяля" узнаем, что "безбородый", брошенное в лицо мужчине, было смертельным оскорблением. Королевский любимец Аудун из "Пряди об Аудуне с Западных фиордов", обнищав в дольних странствиях, возвращается домой. "Голова у него бритая и вид довольно жалкий". Аудуну в таком облике стыдно и страшно показываться на глаза конунгу-покровителю.
   Варяги-русь до крещения брили головы и бороды почти поголовно, как о том сообщают арабы и византийцы. Их Бог Перун изображался с "серебряными усами", а на миниатюрах Радзивилловской летописи — с воинским чубом на голове. Современник Крещения Руси, франк Адемар Шабанский писал: "пришел в Россию некоторый греческий епископ… и заставил их принять обычай греческий относительно ращения бороды и всего прочего". То есть для русов Х века отпускать бороду — чужеземный обычай, который не торопятся принимать даже крещеные князья. На монетах Владимира и Святополка, на печати Ярослава Мудрого, на миниатюре Святославова Изборника мы видим одни и те же лица с остриженной, если не сбритой бородой и густыми, зачастую — очень длинными усами.
   Но насмешки насмешками, а как понимать заявление о дани, которой венды обложили норманнов? Хвастовство? Но, как ни странно, норманнские саги говорят то же. В записанной в XIII веке в Швеции "Тидрек саге" повествуется о подвигах и завоеваниях "конунга Вилькина, славного победами и храбростью". Сей Вилькин — вождь и прародитель вилькинов. Так сага зовет вендский народ, известный по другим источникам, как вильцы, велетабы, велеты, вельты, а нашим летописям известный как лютичи. Так вот, Вилькин этот
 
    "силами и опустошением овладел… Свитьодом (Швецией — Л.П.) и Гуталандом (островом Готланд — Л. П.), и всем царством шведского конунга, Сканией (Сконе, южный берег Швеции — Л.П.) Скаландом, Ютландом (Данией — Л.П.), Виндландом (землей вендов — Л. П.), и всеми царствами, какие к тому принадлежат".
 
   Удивительно читать сообщения о таких головокружительных завоеваниях славян в скандинавских землях, да не где-нибудь, а в скандинавской саге. Конечно, о завоеваниях в нынешнем смысле речь не идет. Скорее всего, конунг, точнее, князь, а еще точнее — кнез, всего лишь ходил в эти земли набегами. Но все равно, размах впечатляет! И еще больше впечатляет, что сообщения саги подкрепляются иными источниками. Франкские хроники времен императора Карла и араб Масуди в один голос объявляют велетов самым сильным славянским народом, господствующим чуть ли не над всеми славянами Средней Европы. Средневековый Утрехтский летописец сообщает, что лютичи-вильты поддерживали тесный союз с фризами и саксами, имели колонии в голландских землях — города Вильтбург и Славенбург. В окрестностях этих городов до XIX века сохранялось немало славянских названий — Воденице, Бела, Камнь, Свята и т.д.. Больше того, Утрехтский летописец сообщает, что лютичи вместе с саксами ходили на Британию еще со времен Хенгиста и Хорсы, с V века, и основали там город Вильтон и графство Вильтшир. Про те времена что-либо сказать трудно, но в VIII-XI веках лютичи не раз тревожили Англию набегами. Англы хорошо запомнили имя славянского Бога разрушения и мести — Чернобога, хоть и слегка переиначили его. Помните, у Вальтера Скотта, в "Айвенго", безумная старуха со стен горящего замка кричит: "Ревет Зернебок!"? Хомяков в позапрошлом веке, Мавродин в прошлом писали о славянских погребениях в Англии, но подробностей не привели. Что за погребения, почему славянские, осталось неизвестно.
   Но и этого достаточно. Народ, доплывший от Пенемюнде до Голландии и Англии, безусловно, мог ходить набегами на внутренние берега Балтийского моря, а то и облагать их данью. Подтверждает факт славянского присутствия в скандинавских землях и археология, причем именно там, где говорит о нем "Тидрек сага". Необязательно все они принадлежат лютичам. Как самые свирепые пираты, славились в еще помнившей викингов Балтике XI века вагры-ободриты (последние отличились и на суше — в 1010 году князь Местивой предпринял конный поход… в северную Италию) и руги с острова Рюген. Об этих последних подробный рассказ впереди. Вагры же постоянно терзали скандинавские земли набегами, превратив их в род спорта. Грозные датские викинги, обложившие англичан вошедшей в поговорку данью, штурмовавшие Париж, соседям-варягам ни малейшего страха или хотя бы почтения не внушали. В IХ веке датские короли попытались огородить свой полуостров огромной стеной, так называемым Славянским валом. Помогло лишь отчасти. Варяги на десятках легких судов проникали в многочисленные проливы между Датскими островами и, возникая ниоткуда, обрушивались на города и селения. Более того, они стали сами селиться на них. Кольцевые укрепления на острове Лоланд считаются славянскими, как и крепость близ Соре в центре Зеландии, где найдена очень архаичная славянская керамика. Абсолютное большинство датских кладов содержит славянские вещи и даже зарыто в славянской посуде. Сохранилось множество славянских названий: Крамнице, Корзелице, Тиллице и Биннице (вот оно, новгородско-ободритское "цоканье". А названия очень похожи на новгородские Зимятицы, Глобицы, Гостилицы).
   Несколько славянских колоний обнаружено на Сконе и на острове Эланд у берегов Швеции. О стоявших там славянских дружинах говорит Саксон Грамматик, "Сага о Книтлингах" и археология. Крепость Экеторп на Эланде — типичное ободритское кольцевое укрепление. Здесь следует заметить, что большинство названий крепостей — позднейшие, данные уже руинам местными жителями.
   Особенно же сильные следы славянского присутствия мы находим в Средней Швеции. Связи с южным берегом Балтики заметны уже в блестящей культуре, угасшей до начала походов на Запад, и получившей название Вендельской(!). Наряду с явно скандинавскими сюжетами и героями, в вендельском искусстве часто мелькают фигуры, более уместные для славянской Прибалтики. Воины в шлемах, увенчанных изображением птицы (как у кумира Сварожича в Радигоще, главной святыне лютичей). Лица мужчин с остриженными волосами и выбритыми подбородками. Бьющиеся в сече всадники (в Скандинавии еще полтысячи лет спустя воин, сражающийся верхом, выглядел дико и внушал землякам суеверный ужас. Не зря Святовит, как верили славяне, верхом на белом коне бьется с врагами, а Один на знаменитом Слейпнире только ездит). По сагам заметно, что жителей округи Вендель, где находился центр этой культуры, прочие шведы считали за чужаков, и честили "вендельскими воронами". Бирка, знаменитый торг эпохи викингов, тоже давала приют огромной славянской колонии. Это заметно по керамике, по погребениям, в том числе женским, с юбками поморской отделки и вышитыми славянскими рубахами, со славянскими лунницами, колтами и височными кольцами. Саги, кстати, Бирку не упоминают вообще — как Русь до Владимира, как почти не упоминают южный берег Балтики времен викингов. И возможно, Людовик Благочестивый совсем не зря принял послов "народа Рос" именно за "свеонов".
   Впрочем, словом "Свеоны" с тем же успехом могли обозначать народец свенян у Волына и Узедома. Или, что еще более вероятно, "свеоны" — просто подцепленное у Тацита обозначение жителей островов на Балтийском море, которым ученый монах-летописец — а вовсе не Людовик — обозначил вендов? Называли же ромеи русов то скифами, то таврами. Тогда понятна и настороженная реакция Людовика. Если шведы до берегов Франкской державы просто не доплывали, (там больше разбойничали норвежские и датские викинги), то венды были опасными врагами. Не зря не шведам, не норманнам, а именно вендам император Карл запретил продавать мечи еще в 805 году.
   Итак, археология согласна с "Тидрек Сагой". Во всех перечисленных ею краях заметно сильное славянское присутствие, часто еще предвикингских времен. В эпоху викингов славянское присутствие на Балтике не стало менее ощутимым. Отнюдь. Матвей Парижский среди народов, обрушившихся в IX веке с севера на берега Франции, упоминает "вандалов". Средневековые книжники именовали вандалами именно вендов-славян. Адам Бременский между скандинавскими народами называет sklavi — славян. Знаменитые "лагеря викингов" — Аггерсборг, Треллеборг, Фюркат — выстроены по плану славянских укреплений Средней Европы, и в них находят славянскую керамику. В Треллеборге она даже преобладает. М. П. Погодин собрал внушительную выборку из средневековых авторов, позволяющую считать, что доля вендов в терзавших Западную Европу ватагах была весьма и весьма ощутима — до половины и более. И лишь наша привычка заставляет видеть в ватагах викингов исключительно природных скандинавов. Что до материальной культуры — мы в эту эпоху не можем уверенно судить о том, кто сделал ту или иную вещь. В Венделе, у колыбели скандинавского ремесла, стояли пришельцы с юга Балтики. Затем уже ремесло шведов и датчан оказывало влияние на вендов. Различия шли на уровне этнографических тонкостей, зачастую не оставлявших археологических следов (прическа, татуировки вендов и русов и отсутствие таковых у норманнов).
   Разумеется, венды не ограничивались западным направлением походов. Мы уже говорили об их первенстве в торговле на Волжском пути, что не могло бы быть достигнуто без проникновения на Восток. И в самом деле, в устье Двины "Ливонские хроники" до XIII века знают народ вендов. Венды передали местным племенам ливов и латьгалов свои имена (Дабрела, Русин), и некоторые обычаи. Так, в тех же хрониках ливы гадают о жертвоприношении, водя священного коня Бога через скрещенные копья и, глядя, левой или правой ногой он через них переступит. Именно так гадали венды о боевых походах в храме Арконы с белым конем Святовита, и в храме Щецини — на черном коне Триглава, и в Радигоще — с белым конем Сварожича. Так гадали потом девушки на русском севере, водя коня через сложенные во дворе оглобли, принесенные разными парнями — через какую конь переступит да какой ногой, за кого замуж идти и хорошо ль за ним будет.
   Дальше на восток за Рижским заливом лежала вендская торговая колония Колывань, будущий тевтонский Ревель, нынешний эстонский Таллинн. А уж за ним, от чуди до "предела Симова", лежала Новгородчина, земля "людей от рода варяжска", "варягов мужей словенских", самая большая колония вендов. Не контрибуцией побежденных, а выплатами колонии метрополии была варяжская дань словен, кривичей и мери. И кончились отношения колонии с метрополией так, как много раз до того и после того в истории: "и изгнаша варягов за море, и не даша им дани, и почаша сами собою володети". Иоакимовская летопись сохранила имена восточно-вендских боливаров и вашингтонов. Это князь Буривой и его сын Гостомысл. Впрочем, как уже говорилось, избавившись от метрополии, колонисты столкнулись с много более страшной опасностью, и уже Гостомысл завещал словенам звать варягов обратно. Об опасности этой мы еще расскажем подробнее…
   Сейчас для нас главное — вывод. Балтийские славяне — варяги, венды — не были забитым племенем домоседов. Именно они первыми освоили Волжский торговый путь. Именно они господствовали не только в восточноевропейской, но и в Балтийской торговле. Они ходили набегами на скандинавские берега Балтики, и, возможно, обкладывали их данью. Их колонии располагались в Восточной Европе, в Эстонии, в Рижском заливе, на Готланде, в Швеции, Дании, южной Норвегии, Голландии и Англии. Их торговые города производили впечатление на европейских путешественников (помните — "самый большой город Европы"?), их дружины нисколько не боялись викингов, державших в страхе Западную Европу, и сами принимали активнейшее участие в их походах.
   Да, не зря Балтийское море называлось Варяжским!
 
4. На острове Руяне, на синем Дунае: руги, русины, русы.
 
Посреди безмолвных пустынь
Остров бриллиантом горит -
Остров алтарей и святынь,
Солнечному свету открыт.
 
 
Сильный и счастливый народ
Там слагает гимны Богам…
Звезды опустил небосвод
К Божьего народа ногам.
 
С. Хатунцев "Туле".
 
 
   С варягами мы разобрались. А русь? Что это был за народ, каково было его место в цивилизации воинов и торговцев Варяжского моря?
   На самом деле, даже если бы и происходило имя "русь" от скандинавского словечка "ротс", то это ничем бы нам не помогло. Разве только был повод считать русов соседями скандинавов. Вот имена "дулебы" и "эстонцы" германского происхождения, а "хорваты" и "мордва" — иранского. Но ведь нет и не было никогда германцев дулебов или эстонцев, иранцев хорватов или мордвинов. Дулебы и хорваты — славяне, а эстонцы и мордва — финно-угры. Тем паче, что русы, как мы уже знаем, с самого начала считали свое имя именно племенным, а не "профессиональным". Не понимали его скандинавского — якобы — значения. И значит, в любом случае не были скандинавами.
   Но не выходит ничего с тем самым "ротс", не может выйти. Мы уже знаем, почему. Нет такого слова ни в каких источниках. Просто не существует. И по немецким источникам IX века выходит, что русы-купцы себя так, русами, и называли. Да и Ибн Хордадбег, как мы помним, русских купцов "одним из племен славян" именует. "Они привозят товары из отдаленнейших областей Славинии". Это уже похоже на подсказку — то ли товары "из отдаленнейших земель", то ли сами купцы. И если верно последнее — значит, неблизко было отечество русов от владений халифов.
   А похоже, что так оно и есть. Ибн Якуб пишет, что русы "нападают на прусов с запада". В XII веке немец Рагевин писал, что Польша ограничена с юга Богемскими лесами, с запада — Одрой, с востока — Вислой, а с севера — Балтийским морем и… русами. Все границы даны очень точно, надо думать, верно очерчена и северная. Итак, русы — это славяне, живущие к северу от Польши, к западу от Пруссии. Кстати, именно в этих краях располагают русов наш летописец и автор средневековой еврейской рукописи "Иосиппон". Опять же мы возвращаемся в "угол" Балтийского моря, указанный провидцем М. П. Погодиным. Мы на верном пути — именно здесь родина русов. Где же именно?
   На помощь приходят арабы. Ибн Русте сообщает, что русы живут "на острове", который "покрыт лесами и болотами, нездоров (не забывайте, что пишет уроженец аравийских пустынь! — Л. П.) и сыр до того, что стоит ступить ногой на землю, как она начинает колебаться из-за обилия в ней влаги". "Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен… Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян. И нет у них недвижимого имущества, ни городов, ни пашен". Его соплеменник, Мукаддаси, писал в 966 году, что море, окружающее остров русов, "это крепость, защищающая их от нападений. Общая численность их достигает ста тысяч человек. И нет у них пашен и скота. Страна их граничит со страной славян, и они нападают на последних". Гардизи, подтверждая слова Ибн Русте о полных влаги лесах и болотах, и слова Мукаддаси о стотысячном населении острова, добавляет, что остров имеет размеры три дня пути и вдоль, и поперек. Глава русов, по сообщениям Ибн Русте и Гардизи, носит титул "хакан-рус". Как мы говорили, хакан — титул императорский. Более того, на востоке этим словом обозначали царя-жреца, священного владыку. Все арабы отмечают поражавшее даже их, людей Востока, гостеприимство русов, обитателей острова
   Итак, славянский народ, живущий к северу от поляков, к западу от прусов, на сравнительно небольшом, но густо заселенном ("сто тысяч человек" на острове в "три дня пути в длину и ширину"!), невзирая на леса и болота, острове. Народ этот не занимается земледелием или скотоводством, но промышляет сбором дани, торговлей и военными набегами.
   Исследователи много раз пытались установить месторасположение загадочного острова русов. Однако известен реальный остров, обладающий всеми свойствами описанной арабами родины русов. Он невелик — что-то около трех дней пути и с юга на север, и с востока на запад. Он был когда-то покрыт лесами и болотами. Ключевым признаком можно счесть отсутствие на острове земледелия и в то же время множество жителей. Такая плотность населения вовсе нехарактерна для, скажем, Скандинавии или северной Руси. Собственно, Скандинавия при поисках острова русов должна исключаться хотя бы по размерам, четко определяемым арабскими авторами. Его население "все Поморье славянское облагало данью, а сами никому дани не платили". Они, по словам Гельмольда, "пренебрегая всеми выгодами хлебопашества, всегда были готовы к морским походам, надеясь на свои корабли, как на единственное средство к обогащению". Их правитель, по мнению Гельмольда, единственный из всех славянских правителей носит титул короля. Вспомним, что королем с первых же дней западные авторы величают правителя русов. Гильфердинг, комментируя описание Гельмольдом и другими немецкими авторами, говорит о священном характере его власти. "Он, — пишет российский ученый. — Может, даже и не назывался князем, а носил высший титул". Уж не титул ли Кагана? Славянская традиция не знает титула выше. Именно каганами звали великих князей Киевских и Черниговских от Игоря до Святослава Ярославича, а может быть, и до его сына Олега. Я далеко еще не перечислил всех параллелей между описаниями западными авторами этого острова и описаниями арабами "острова русов". Но уже кажется, что цитируется не просто описания одного и того же острова, нет — просто разные пересказы одного и того же описания.
   Этот остров — остров Рюген. Племя, обитавшее на нем, звалось издревле ругами. И ругами же средневековые германские документы постоянно называют киевских русов! Напротив, житие Оттона Бамбергского называет жителей Рюгена rutheni — русины! Остров Рюген — по-славянски Руян — был главной святыней западных славян. Еще в XI веке на поклон к его главной святыне, четырехглавому кумира Святовита, шли пилигримы из далекой, уже два века вроде бы христианской Чехии. Впрочем, популярность четырехликого кумира не исчерпывалась западными славянами — каменные кумиры о четырех лицах, смотрящих на все стороны света, обнаружены на Украине — один в селе Иванковицы, другой (это, пожалуй, самый знаменитый славянский кумир) — в реке Збруч. Бронзовый кумир Святовита найден в Рязани, в слоях, опаленных батыевым пожаром. И даже в столице православной Болгарии, в Преславе, найден маленький костяной кумирчик, озирающий стороны света своими четырьмя ликами. Предполагают, что остров Буян, знакомый всем по пушкинской сказке, и пришедший в нее из заговоров, где он — местопребывание Христа, богородицы, святых, сменивших в заклятьях православных ворожей древних Богов — и есть Руян, Рюген. К нему, к его святыням, к храмам многоликих Богов в Арконе, Ругарде и Коренице, взывали неграмотные старухи-знахарки, сами не зная того. Здесь было средоточие всей веры, всего упования языческого славянства. И не только славянства — датский король Свейн жертвовал добычу в храм Арконы, а в самих храмах, кумирах и ритуалах ученые видят много общего с религией кельтов. Седая же древность спит на берегах Рюгена — она помнит друидов, уничтоженных Цезарем!
   До какой степени доходило почтение славян к правителю священного острова, показывает Саксон Грамматик. Он поведал о случае, происшедшем во время одного из набегов ругов-русинов на соседей. Князь ругов, Яромир, напал на двоих воинов другого славянского племени. Сразил одного, но копье застряло в теле. Тут подскочил другой, замахнулся — и вдруг узнал правителя ругов. Вражеский воин бросил оружие и рухнул ниц.
   Вот он, священный "хакан-рус"!
   Очень показателен такой случай. Арабские авторы рассказывают о том, как "язычники, называемые русью" напали на Севилью в 844 году. Долгое время это сообщение было любимой игрушкой норманистов. Конечно, на Севилью напали норманны, "кто же еще?". Ох, как служило норманнизму замалчивание вендской цивилизации воинов-мореходов…
   А потом, в семидесятые годы прошлого, ХХ века, археологи из ГДР нашли в городе Ральсвик на острове Рюген клад — свыше 2000 арабских монет. "Он относится к наиболее крупным и ранним кладам арабского серебра на Балтике", пишет Й. Херрман, немецкий археолог. Младшая из монет клада датируется 842 годом. Наряду с привычным серебром Востока в кладе лежали монеты арабской Испании. Вот куда привезли их "язычники, называемые русью".
   Так чье же имя глушило на улицах горящей Севильи отчаянные призывания "Аллаха, Всемилостивейшего, Всемилосердного"? Одина? Или все-таки Святовита?
   В том же Ральсвике найдено немало вещей из Восточной Европы — обломок пермского браслета, финские серебряные застежки. Какой народ в IХ веке ходил набегами и на чудь, и на Севилью? Арабские авторы называют этот народ русами. А Ральсвикские клады показывают расположение этого народа, его до сих пор загадочного для историков острова. Это Рюген, Руян, Буян.
   Здесь же, на Рюгене, в Хидензее (позднейшее немецкое название), находятся ближайшие типологические аналоги тем "громовым топоркам", которые наши археологи находят по русским курганам и кладам, упорно именуя их "молотами Тора" и считая признаком скандинавского происхождения погребенного. Да, в Скандинавии встречалось нечто подобное, но наши-то топорки, как признают те же археологи, по форме ближе не скандинавским, а рюгенским находкам! А почитание молота в насквозь славянской Белоруссии продолжалось до ХIX века.