По большому счету, конечно, неплохо было бы, если бы мы все (кроме тех, кто трудится на этих самых предприятиях) в одночасье благополучно сдвинули лыжи. Тогда в нашем большом карьере ребятам было бы совсем привольно. А то сидим тут, толку от нас никакого, только ноем постоянно и смотрим завидущими взглядами…
Да уж… Картинка у нас получилась — ну просто полный пи… Нет, Пикассо тут ни при чем, скажем так: просто полный черный квадрат!
Однако не все так безнадежно, как кажется.
Если рассуждать категориями военных, неприступных крепостей не бывает в принципе. Почти в каждой крепости, если как следует поискать, найдется какой-нибудь древний тоннель, заваленный камнями два-три столетия назад, или что-нибудь типа совершенно «левого» тайного лаза, о котором не подозревал ни один архитектор (какой-нибудь Конан-Вася прорыл его в незапамятные времена, чтобы без проблем шляться на свидание к любушке, проживающей за крепостной стеной). А если и нету таких замечательных лазов-тоннелей, это тоже не беда. Дело в том, что… Так, сейчас банальность скажу, но без этого — никак.
Дело в том, что крепости охраняют люди. Хи-хи… В последнее время, правда, такие хитрые крепости пошли, с электронными системами охраны, сложнейшей техникой, которая видит в темноте, улавливает малейшие колебания почвы, тончайшие вибрации и самые ничтожные изменения магнитных полей…
Но технику эту тоже настраивают и обслуживают люди. Сама по себе, автономно, она работать не может. Это только в фантастических фильмах всякие там «Скайнеты» мировые дебоши устраивают, а в реальности техника без человека — полный ноль.
Теперь — аксиома. В мире нет людей непогрешимых. У каждого человека, внешне безукоризненного и практически святого, если как следует за него взяться, рано или поздно обнаружится какой-нибудь изъян (а то и несколько). Главное — внимательно и терпеливо изучать объект своего исследования.
Далее. Следуя элементарной логике, эти загребущие «насосы» ведь не в безвоздушном пространстве существуют. Они тут, рядышком, на земле, хоть и за крепкими стенами закона безопасности и под прикрытием многочисленной прислуги.
И что характерно, они, мягко говоря, далеко не все на свете делают сами, своими руками.
На этих ребят (это грустно, но это факт!) пашет целая армия государевых и общественных людей, которых купили или намеренно поставили на нужные места. Высокие чиновники во всех известных учреждениях (а в первую очередь в силовых структурах и исполнительных органах), многочисленные депутаты, отдельные представители прессы и целые концерны СМИ, и так далее и тому подобное — список просто огромный.
Если опять же выражаться языком военных, это все — наемники. То есть не кровные родственники или близкие, повязанные объективно-корпоративной мотивацией, а сторонние люди, которые за хорошие деньги действуют в ущерб своей стране.
Все вместе, в совокупности, эти наемники — монолитная армия, воюющая за деньги на стороне старате-лей-«насосов», и, надо признать, без всяких натяжек — грозная сила.
А каждый по отдельности?
Каждый представитель этой армии по отдельности — всего лишь слабый человек. Не имеющий и тысячной доли той защиты, которой окружены сами полководцы и их приближенные.
И пусть в глазах простых людей они — несокрушимая мафия, каждый из них всего лишь крохотная, легко заменяемая деталь государственной машины, которая (деталь) одновременно работает на враждебный агрегат, использующий те же ресурсы, что и сама эта машина.
Вот эти отдельно взятые наемники и есть основной контингент, с которым предстоит работать в ближайшее время. Если их как следует перелопатить, прошерстить, выбить наиболее злостных… То можно заставить «насосы» шевелиться. Пусть выйдут на стену своей неприступной цитадели, посмотрят, что это там неладное творится на поле битвы. Глядишь, для поправки ситуации откроют ворота, резерв выпустят на подмогу. А на плечах этой подмоги, если повезет, можно будет попробовать ворваться в неприступную крепость. Ну а не повезет, так хоть предместья захватим. Они потом в крепости, оставшись совсем без наемников, все съедят, выпьют и сами сдадутся. Хе-хе…
А кто будет этим заниматься? Все на местах — та самая мафия, только уровни разные (снизу вверх, вертикаль, и по диагонали!). У Хозяина, как это ни парадоксально звучит, нет инструмента для такого рода работы. Нет команды единомышленников, которой можно было бы доверить такой щекотливый вопрос.
Вот поэтому нужны проверенные люди, но… как бы со стороны. Чтобы они были по всем параметрам вне. Вне игры, вне гильдий, вообще вне сложившегося у нас за последнее десятилетие коррумпированного уклада.
А чтобы никто не совал палки в колеса, нужна вполне дееспособная и приличная легенда, которая била бы по всем пунктам.
Завершая презентацию, следует отметить: Витя на центральном театре военных действий появился очень вовремя и с полным боекомплектом. У него была команда и легенда — с пылу, с жару, вовсе не натянутая откуда-то, а вполне рабочая.
Товарищи, осведомленные по этой части, могут скептически поджать губы: ну-ну, порезвитесь, хлопцы, потешьте себя… У нас же как: легендируйся, сколько влезет, все равно очень скоро узнают, почем за рыбу деньги, запрутся на семь замков и будут от тебя хорониться.
В этом плане команде было проще. Все прекрасно знали, чем она занималась до недавнего времени, и потому по новым задачам вопросов ни у кого не возникло.
Задачи Комиссии — а, как следствие, и Исполкома — декларативно (и псевдосекретно, чтобы придать жизнедеятельности команды нормальный служебный флер) были сформулированы предельно отчетливо и закономерно вытекали из всей предыдущей деятельности команды.
А именно: тотальная проверка чиновников государственных структур на предмет пособничества террористам и преступным этническим сообществам.
Согласитесь, в сообразительности Вите не откажешь. В этом случае состав Исполкома вполне оправдан и ни у кого не вызывает никаких нареканий. И потому (это уже не предположение — это трехмесячная практика показала) никто не боится и не «гасится».
Оставалось только работать и показывать результат…
Женя Петрушин и Вася Крюков, как уже говорилось, живут «на выносе» — на территории учебного центра в Подмосковье. И не просто живут, а очень активно функционируют: воспитывают три отделения физзащиты. В каждом отделении по семь человек.
Вообще-то, на стадии планирования, при определении профиля служебных задач отдела физзащиты, речь шла о примерно вот таком соотношении: десять процентов — силовое сопровождение, все остальное (девяносто процентов) — оперативная работа. То есть подобрать следовало неприметных товарищей средних кондиций, с опытом работы в органах.
Увы, увы — всем было как-то недосуг, и подбор осуществляли Женя с Васей. Хе-хе…
Отбирали среди своих, про органы даже и не вспомнили. В результате и в самом деле ребятишек набрали внешне вполне средних кондиций (спасибо Петрушину, не приволок гренадеров под стать себе), но… они все, как один, были родом из разведки и спецназа!
— Ну, удружили… — сказал Иванов, ознакомившись с личными делами вновь принятых бойцов. — Хотя бы одного бывшего опера для приличия взяли!
— Зато мы их всех знаем, — парировал Петрушин. — Эти не сдадут и не подставят. А обучить можно чему угодно, это не проблема…
В общем, ребята третий месяц живут «на казарме»: днем лекции и практические занятия от лучших оперов-отставников (лично Витя расстарался), штудируют законодательство, кодексы и прочие документы, а вечером и отчасти ночью Женя с Васей по старой памяти дрючат всех по части специальной тактики. Никто, правда, не просил, но это так — чтобы дитя не маялось…
Спят по шесть часов, нагрузка весьма приличная, дома бывают два раза на неделе — в выходные. А поскольку острых акций (да и просто каких бы то ни было акций вообще) в обозримом будущем не предвидится, люди воспринимают свою жизнь как отработку тривиальной учебной программы и параметры задач этой программы с легкостью переносят на окружающий мир.
Результат такого образа жизни налицо: как раз по этому поводу Петрушин сегодня и сидит в кабинете у Иванова.
Рядом с учебной базой располагается райцентр Вознесеновка. Райцентр — это только звучит весомо, на самом деле там поселок на три тысячи жителей: бывший колхоз, поля, церквушка, население, согласно древней традиции, активно пьянствует и помаленьку что-то выращивает.
Вася Крюков — ревностный блюститель военной диеты (диета такая: едим все, что увидим, а если темно, едим все, что унюхаем и нащупаем) — быстро разобрался в окружающей обстановке и повадился шастать в поселок за молоком. Алюминиевый термос «десятка», три километра по относительно ровной дороге, минных полей нет, не стреляет в тебя никто, ползать не надо — короче, сплошная лепота!
Может, тут не только в молоке дело: Петру шин говорил, что где-то там рядом с бабкой некая симпатичная дивчина проживает… Но суть не в этом — началось-то все как раз с молока.
В общем, пришел Вася в очередной раз за молочком, а бабка возьми да и пожалуйся бравому военному: вот, мол, беда какая — обобрали до нитки, супостаты бессердечные!
— В хату залезли, что ли? — Вася быстренько осмотрелся: следов вторжения вроде незаметно, все чистенько и опрятно.
Нет, оказывается, — не в хату. В душу залезли! Без спросу и в грязных сапогах.
Оказывается, в поселке с месяц назад открыли зал игровых автоматов. Бабкин внучок, развитой оболтус пятнадцати лет, быстренько просадил в этом зале какие-то свои личные сбережения (три года на мопед копил), но этим не ограничился. Движимый жаждой реванша, ловко спер у бабки «гробовые» — десять тысяч рублей… Но, как и следовало ожидать, ничего не отыграл — все деньги достались «однорукому бандиту».
Ну, городским товарищам, может быть, это покажется смешным… А для традиционно нищих сельчан потеря таких денег — огромное горе.
Бабулька в слезах бросилась к участковому: обороните от грабителей, верните кровные! Участковый, усмехаясь в пшеничные усы, спросил: а что, внука туда кто-то силком тащил? Если не силком — извините, ничего поделать не можем. Все по закону, никаких нарушений. Можешь, конечно, обращаться вверх по инстанции, но только зря время и нервы потратишь, поверь на слово…
— Внуку сколько?
— Да только пятнадцать исполнилось.
— Ну, это не проблема, — заверил бабульку юридически подкованный Вася (недаром три месяца кряду кодексы штудировал!). — Это как два пальца… эмм… Короче, сейчас разберусь. Ждите.
И направился в отдел милиции. Так с термосом и пошел.
В отделе говорит: поправьте этого вашего игрового коммерса, ему тут жить, зачем на ровном месте неприятности зарабатывать? Мальчишка несовершеннолетний, играть по закону нельзя. С его карманными, ладно — черт с ними, а бабкины пусть отдадут. А то ведь нехорошо может получиться!
Хлопцы в отделе посмотрели на Васю, как на сумасшедшего, переглянулись и дружно послали его в разные известные места. Не потому, что мелкий, а ввиду статуса. Ты, вообще, чего тут забыл, военный? Иди во все эти самые места и воюй себе, Родину защищай. А советовать нам тут нечего, а то ведь это с тобой может нехорошо получиться.
Вася, надо отдать ему должное, не стал вдаваться в полемику, чреватую стрельбой по площадям, а просто тихо вышел. Ну и фиг с вами. Тут, помимо вас, еще служивые люди есть.
И направился прямиком к главе администрации (типа, мэру). Там все рядом, на одной площади.
Глава, однако, проявил политическую близорукость: на Васину дружескую критику в адрес недобросовестных коммерсантов и «якобы» покрывающих их правоохранительных органов отреагировал болезненно, не в тему разорался — так, что забрызгал слюной портрет Президента, и в конечном итоге вызвал милицию.
Васю взяли. Ну вот, допрыгался, военный. Тебя же предупреждали — иди, и не просто иди…
Посадили военного под замок, термос с молоком отняли, а обыскать не удосужились. Ничего себе, разбаловались хлопцы на вольных деревенских хлебах! Это как же надо деградировать, чтобы при «приеме» офицера войсковой разведки не обыскать его?
Вася дождался, когда все стихнет, и передал по рации Петрушину — дословно:
— Повязали. Сижу в ИВС. Молоко забрали, скоты! Прими меры…
Охранник в коридоре это дело услышал, рацию отняли… Но было уже поздно. Раньше надо было головой думать.
Минут через сорок в поселке Вознесеновка Московской губернии как-то сам собой, тихо, бескровно и очень естественно, случился тривиальный государственный переворот…
Да, вот до сего момента — это было со слов Петрушина и Васи, а все, что далее, Иванов сам видел, своими глазами.
Однако давайте по порядку.
Утречком в штаб-квартиру подъехал Петрушин, привез на подпись документы и доложил о ситуации. Иванов машинально подмахнул заявки на продовольствие и мат-базу, вполуха слушая доклад Петрушина, добрался до первого протокола допроса, пробежал его глазами… Тут он понял, о чем рассказывает начальник отдела физической защиты, и волосы у него встали дыбом. Да и на голове тоже.
За ночь Петрушин провел следствие по своей индивидуальной методике (те, кто с Петрушиным знаком, сейчас, наверное, глумливо хмыкнули). И знаете, как ни странно, все добровольно признались. Хором. В чем? Ой, да чего там только не было!
В общем, мафия там у них. Зал игровых автоматов, оказывается, на пару держат сын главы и зять начальника отдела. Но это только начало, это строго по существу дела. А дальше раскол пошел по всем пунктам, включая события пятилетней давности. Махинации с «социальными» деньгами, подпольный спиртзавод (теперь понятно, куда у них уходит все зерно и свекла), незаконная продажа цыганским наркобаронам не принадлежащего поселку брошенного городка воинской части, хищническая вырубка реликтового леса в заповедной зоне, незаконная продажа государственной земли возле водохранилища богатеньким дачникам, сановное браконьерство на том же водохранилище… и еще двадцать пять пунктов примерно в том же ключе. В общем, нормальный набор должностных злоупотреблений, присущий всем без исключения административным образованиям. В принципе можно либо расстреливать без суда и следствия, либо привычно махнуть рукой — чего уж теперь, у нас ведь все так делают…
— А это что такое? — Иванов добрался до заключения экспертизы ДНК.
— Ну, это липовое, — Петрушин смущенно зарделся. — Оперов-преподов попросили, они состряпали. Но сами поймите — где я ночью возьму эксперта?
Оказывается, Вася сказал, что глава администрации в его присутствии оплевал портрет президента. Теперь, ко всему прочему, главе инкриминировали оскорбление символов государственной власти действием. И за это его, как и всех остальных районных чиновников, за прочие гадости, по совокупности, надлежало расстрелять до исхода текущих суток. Вот постановление, извольте ознакомиться и подписать. Да, еще неплохо было бы комитетскую печать поставить — для большей солидности… Постановление было выполнено в соответствии со всеми требованиями штабной культуры, на фирменном комитетском бланке (Петрушин с Васей заявки на продовольствие, боеприпасы и матбазу на них печатают).
— Женя…
— Да, Сергей Петрович?
— Ты совсем навернулся, друг мой?
— Так шутка же! — Петрушин лучезарно разулыбался. — Это ж в плане профилактики. Пусть со страху уписаются — урок будет. Да вы не волнуйтесь, там все тип-топ. От вас нужны только печать и подпись…
Иванов ничего подписывать не стал, печать ставить — тем более, прихватил с собой Костю Воронцова и экстренно выдвинулся с Петрушиным к месту событий.
Вознесенка как будто вымерла. Все коммуникации отрезаны, на подступах к поселку — вооруженные бойцы физзащиты, всех заворачивают: карантинные мероприятия, типа. Улицы пусты — жители по домам, мобильная связь изъята…
— А что ж вы так — не доработали? — скорбно пошутил Иванов, имея в виду новостройку справа от южного въезда в поселок: там этак резвенько сновали товарищи в оранжевых спецовках, весело журчал экскаватор, ворочающий упаковки кирпичей…
— Да это свои, — махнул рукой Петрушин. — Это сын главы и зять тутошнего главмента бабушке-молочнице дом строят. С шести утра затеялись. Добрейшей души товарищи! Благотворительность, типа. Смотрят — у бабушки халупа вот-вот развалится, ну и давай…
— Ой-е-е… — озабоченно пробормотал Иванов. — Вот это вы тут устроили…
Арсенал милиции был опечатан и взят под охрану, у правления, почты и отделения МДС-банка стояли парные посты. Рядовые сотрудники провели ночь в поселковом ДК, все руководство сидело в подвале РОВД. За дежурного по райотделу — препод по оперативно-розыскному делу, опер в отставке, в меру пьян, но все как надо, на звонки отвечает, руководство на территории и так далее!
— Ну ни фига себе… — машинально отметил Иванов, глянув на часы. — Райцентр сутки как захвачен не пойми кем, по сути, тут у них натуральный государственный переворот… А никто даже и не почесался!
На двери кабинета начальника РОВД висела свежая табличка (трафарет, бронзовые буквы — как на остальных дверях, и уже под стеклом! Только больше в два раза — букв больно много): «Трибунал Исполнительного Комитета Государственной Комиссии по борьбе с коррупцией».
— Ну, это так, чтобы прониклись… — смущенно пояснил Петрушин, заметив нездоровый блеск в глазах командира. — Вы не думайте, они все правильно поняли…
Иванов достал руководство из подвала, предъявил полномочия, пообщался.
Более других пострадал глава администрации. Он ползал на коленях вокруг Иванова, все норовил облобызать его ботинок и, подвывая наподобие калифорнийского шакала, блажил:
— Мой рот… Мой рот… О-о-о, мой рот!!! Петрушин, не удержавшись, крепко пнул его в задницу, и глава тотчас же родил нечто вразумительное:
— Все не так! Я старый партиец!! Товарищ неправильно понял!!!
— Да вы успокойтесь, — посоветовал Иванов, отметив направление взгляда главы и опасливо пряча ноги под стол. — Товарищи у нас понятливые, так что…
— Нет!!! — взвизгнул глава, опять бросаясь на пол и устремляясь к ботинкам Иванова. — Я не плевал, не плевал я! Просто мой рот оказался рядом с портретом, поэтому капельки слюны… Мой рот!!!
Остальные начальники пребывали в полуобморочном состоянии, просили пощады и дружно раскаивались.
— Удивительное дело, — с тяжелым сердцем отметил Иванов. — Людям хватило одной ночи, чтобы поверить, что вернулись времена репрессий…
Потом Иванов пообщался с массовиками-затейниками — Петрушиным и Васей — и популярно объяснил им, что они натворили. Вдаваться в подробности не будем, это долго и надрывно (Иванов таки дал волю эмоциям, высказал подчиненным все, что о них думает. )
Просто подведем итог: в райцентре Московской области, в двадцати километрах от столицы нашей Родины, группа военных лиходеев при одобрительном попустительстве местного населения произвела насильственный захват власти (Статья 278 УК РФ), незаконно водворила под стражу государственных чиновников и сотрудников правоохранительных органов (Статья 301 УК РФ), да не просто водворила, а с применением насилия (Статья 318), в изуверской форме принудила их к даче показаний (Статья 302 УК РФ) и, узурпировав функции судебных органов, вынесла заведомо неправосудный приговор (Статья 305 УК РФ). Намерения по исполнению, надо признать, отсутствовали, однако…
— Вы, хлопцы, хреново кодексы штудировали, — заметил по этому поводу Костя. — За ваши чудачества, по совокупности, каждому минимум по двадцать годков светит…
Резюме по делу: Петрушин и Вася попросту отбились от рук. Будучи в курсе основной задачи комиссии в целом и исполкома в частности, вообразили о себе черт знает что!
Затем Иванов с Костей — мастером развязывать психологические узлы разной степени запутанности — разруливали ситуацию и аккуратно сдавали назад. В завершение Костя с наибольшими начальниками поработал индивидуально, чтобы закрепить результат.
Сдали, закрепили, все вроде бы пристроены как надо. И Петрушин с Васей за сутки разбирательств по уши прониклись (теперь десять раз подумают, прежде чем что-то захватывать), и местные власти уверены, что от справедливого гнева сурового закона их спасло лишь чудо: напоролись на добрых человечных товарищей…
Сейчас Петрушин привез заявы от властей Вознесеновки: никаких претензий, обязуются на будущее и так далее. И коллективная просьба: не сообщать в УСБ и губернатору об этом маленьком инциденте…
— Вам жутко повезло, — завершая аудиенцию с Петрушиным, заметил Иванов. — Косте в ноги падайте, спас. Не знаю, чем будете расплачиваться, но факт: людей сутки держали в подвале, обращались, как со скотом, а потом они же сами и просят…
— Да, Константин у нас — уникум, — согласился Петрушин и, уже прикрывая за собой дверь, глубокомысленно буркнул: — Однако это еще вопрос, кому повезло — нам или вознесеновским…
— Ой-е-е… — Иванов от огорчения чуть не прослезился. — И в кого же вы у меня такие тугие…
— Разрешите?! — В дверь тут же просунулся Костя, за которым маячила угрюмая физиономия товарища Ростовского.
— Заходите. — Иванов тяжело вздохнул и счел нужным сразу расставить акценты: — Предупреждаю, Константин: у меня было суровое утро…
— И… ?
— Если это очередная бредовая идея насчет борьбы с коррупцией — давай завтра. Сегодня я что-то того… Не готов, в общем.
— Да фиг с ней, с коррупцией! — Костя, щурясь, как кот, оставшийся наедине с банкой сметаны, простер обе руки в направлении Ростовского, не решавшегося пройти дальше порога. — Вы на это посмотрите!
— На это?
— Да, на это. Это что, по-вашему?
— Костя, ты знаешь, я товарищ терпеливый. Однако…
— Сергей Петрович, это не просто индивид. — Костя, верно оценив состояние начальника, не стал испытывать его терпение и перешел к делу: — Это тот самый подземный ход, о котором не знает даже архитектор.
— ???
— Нет, ход — это как-то убого. Это… Это туннель.
— Туннель куда?
— В самую главную крепость. В цитадель. Такой туннель, по которому мы заедем туда всем полком! С полевыми кухнями и тяжелой артиллерией…
Глава 3
Мечта детства… Или так: главная мечта моего детства… Произносится, как правило, с придыханием, глаза в кучу, вверх — влево. На лице задумчивое выражение, во взгляде дымка, у особо трепетных особ в уголках глаз проступают слезинки…
Да уж… Картинка у нас получилась — ну просто полный пи… Нет, Пикассо тут ни при чем, скажем так: просто полный черный квадрат!
Однако не все так безнадежно, как кажется.
Если рассуждать категориями военных, неприступных крепостей не бывает в принципе. Почти в каждой крепости, если как следует поискать, найдется какой-нибудь древний тоннель, заваленный камнями два-три столетия назад, или что-нибудь типа совершенно «левого» тайного лаза, о котором не подозревал ни один архитектор (какой-нибудь Конан-Вася прорыл его в незапамятные времена, чтобы без проблем шляться на свидание к любушке, проживающей за крепостной стеной). А если и нету таких замечательных лазов-тоннелей, это тоже не беда. Дело в том, что… Так, сейчас банальность скажу, но без этого — никак.
Дело в том, что крепости охраняют люди. Хи-хи… В последнее время, правда, такие хитрые крепости пошли, с электронными системами охраны, сложнейшей техникой, которая видит в темноте, улавливает малейшие колебания почвы, тончайшие вибрации и самые ничтожные изменения магнитных полей…
Но технику эту тоже настраивают и обслуживают люди. Сама по себе, автономно, она работать не может. Это только в фантастических фильмах всякие там «Скайнеты» мировые дебоши устраивают, а в реальности техника без человека — полный ноль.
Теперь — аксиома. В мире нет людей непогрешимых. У каждого человека, внешне безукоризненного и практически святого, если как следует за него взяться, рано или поздно обнаружится какой-нибудь изъян (а то и несколько). Главное — внимательно и терпеливо изучать объект своего исследования.
Далее. Следуя элементарной логике, эти загребущие «насосы» ведь не в безвоздушном пространстве существуют. Они тут, рядышком, на земле, хоть и за крепкими стенами закона безопасности и под прикрытием многочисленной прислуги.
И что характерно, они, мягко говоря, далеко не все на свете делают сами, своими руками.
На этих ребят (это грустно, но это факт!) пашет целая армия государевых и общественных людей, которых купили или намеренно поставили на нужные места. Высокие чиновники во всех известных учреждениях (а в первую очередь в силовых структурах и исполнительных органах), многочисленные депутаты, отдельные представители прессы и целые концерны СМИ, и так далее и тому подобное — список просто огромный.
Если опять же выражаться языком военных, это все — наемники. То есть не кровные родственники или близкие, повязанные объективно-корпоративной мотивацией, а сторонние люди, которые за хорошие деньги действуют в ущерб своей стране.
Все вместе, в совокупности, эти наемники — монолитная армия, воюющая за деньги на стороне старате-лей-«насосов», и, надо признать, без всяких натяжек — грозная сила.
А каждый по отдельности?
Каждый представитель этой армии по отдельности — всего лишь слабый человек. Не имеющий и тысячной доли той защиты, которой окружены сами полководцы и их приближенные.
И пусть в глазах простых людей они — несокрушимая мафия, каждый из них всего лишь крохотная, легко заменяемая деталь государственной машины, которая (деталь) одновременно работает на враждебный агрегат, использующий те же ресурсы, что и сама эта машина.
Вот эти отдельно взятые наемники и есть основной контингент, с которым предстоит работать в ближайшее время. Если их как следует перелопатить, прошерстить, выбить наиболее злостных… То можно заставить «насосы» шевелиться. Пусть выйдут на стену своей неприступной цитадели, посмотрят, что это там неладное творится на поле битвы. Глядишь, для поправки ситуации откроют ворота, резерв выпустят на подмогу. А на плечах этой подмоги, если повезет, можно будет попробовать ворваться в неприступную крепость. Ну а не повезет, так хоть предместья захватим. Они потом в крепости, оставшись совсем без наемников, все съедят, выпьют и сами сдадутся. Хе-хе…
А кто будет этим заниматься? Все на местах — та самая мафия, только уровни разные (снизу вверх, вертикаль, и по диагонали!). У Хозяина, как это ни парадоксально звучит, нет инструмента для такого рода работы. Нет команды единомышленников, которой можно было бы доверить такой щекотливый вопрос.
Вот поэтому нужны проверенные люди, но… как бы со стороны. Чтобы они были по всем параметрам вне. Вне игры, вне гильдий, вообще вне сложившегося у нас за последнее десятилетие коррумпированного уклада.
А чтобы никто не совал палки в колеса, нужна вполне дееспособная и приличная легенда, которая била бы по всем пунктам.
Завершая презентацию, следует отметить: Витя на центральном театре военных действий появился очень вовремя и с полным боекомплектом. У него была команда и легенда — с пылу, с жару, вовсе не натянутая откуда-то, а вполне рабочая.
Товарищи, осведомленные по этой части, могут скептически поджать губы: ну-ну, порезвитесь, хлопцы, потешьте себя… У нас же как: легендируйся, сколько влезет, все равно очень скоро узнают, почем за рыбу деньги, запрутся на семь замков и будут от тебя хорониться.
В этом плане команде было проще. Все прекрасно знали, чем она занималась до недавнего времени, и потому по новым задачам вопросов ни у кого не возникло.
Задачи Комиссии — а, как следствие, и Исполкома — декларативно (и псевдосекретно, чтобы придать жизнедеятельности команды нормальный служебный флер) были сформулированы предельно отчетливо и закономерно вытекали из всей предыдущей деятельности команды.
А именно: тотальная проверка чиновников государственных структур на предмет пособничества террористам и преступным этническим сообществам.
Согласитесь, в сообразительности Вите не откажешь. В этом случае состав Исполкома вполне оправдан и ни у кого не вызывает никаких нареканий. И потому (это уже не предположение — это трехмесячная практика показала) никто не боится и не «гасится».
Оставалось только работать и показывать результат…
* * *
Ну что, самое время вернуться к нашим… эмм… «силовикам».Женя Петрушин и Вася Крюков, как уже говорилось, живут «на выносе» — на территории учебного центра в Подмосковье. И не просто живут, а очень активно функционируют: воспитывают три отделения физзащиты. В каждом отделении по семь человек.
Вообще-то, на стадии планирования, при определении профиля служебных задач отдела физзащиты, речь шла о примерно вот таком соотношении: десять процентов — силовое сопровождение, все остальное (девяносто процентов) — оперативная работа. То есть подобрать следовало неприметных товарищей средних кондиций, с опытом работы в органах.
Увы, увы — всем было как-то недосуг, и подбор осуществляли Женя с Васей. Хе-хе…
Отбирали среди своих, про органы даже и не вспомнили. В результате и в самом деле ребятишек набрали внешне вполне средних кондиций (спасибо Петрушину, не приволок гренадеров под стать себе), но… они все, как один, были родом из разведки и спецназа!
— Ну, удружили… — сказал Иванов, ознакомившись с личными делами вновь принятых бойцов. — Хотя бы одного бывшего опера для приличия взяли!
— Зато мы их всех знаем, — парировал Петрушин. — Эти не сдадут и не подставят. А обучить можно чему угодно, это не проблема…
В общем, ребята третий месяц живут «на казарме»: днем лекции и практические занятия от лучших оперов-отставников (лично Витя расстарался), штудируют законодательство, кодексы и прочие документы, а вечером и отчасти ночью Женя с Васей по старой памяти дрючат всех по части специальной тактики. Никто, правда, не просил, но это так — чтобы дитя не маялось…
Спят по шесть часов, нагрузка весьма приличная, дома бывают два раза на неделе — в выходные. А поскольку острых акций (да и просто каких бы то ни было акций вообще) в обозримом будущем не предвидится, люди воспринимают свою жизнь как отработку тривиальной учебной программы и параметры задач этой программы с легкостью переносят на окружающий мир.
Результат такого образа жизни налицо: как раз по этому поводу Петрушин сегодня и сидит в кабинете у Иванова.
Рядом с учебной базой располагается райцентр Вознесеновка. Райцентр — это только звучит весомо, на самом деле там поселок на три тысячи жителей: бывший колхоз, поля, церквушка, население, согласно древней традиции, активно пьянствует и помаленьку что-то выращивает.
Вася Крюков — ревностный блюститель военной диеты (диета такая: едим все, что увидим, а если темно, едим все, что унюхаем и нащупаем) — быстро разобрался в окружающей обстановке и повадился шастать в поселок за молоком. Алюминиевый термос «десятка», три километра по относительно ровной дороге, минных полей нет, не стреляет в тебя никто, ползать не надо — короче, сплошная лепота!
Может, тут не только в молоке дело: Петру шин говорил, что где-то там рядом с бабкой некая симпатичная дивчина проживает… Но суть не в этом — началось-то все как раз с молока.
В общем, пришел Вася в очередной раз за молочком, а бабка возьми да и пожалуйся бравому военному: вот, мол, беда какая — обобрали до нитки, супостаты бессердечные!
— В хату залезли, что ли? — Вася быстренько осмотрелся: следов вторжения вроде незаметно, все чистенько и опрятно.
Нет, оказывается, — не в хату. В душу залезли! Без спросу и в грязных сапогах.
Оказывается, в поселке с месяц назад открыли зал игровых автоматов. Бабкин внучок, развитой оболтус пятнадцати лет, быстренько просадил в этом зале какие-то свои личные сбережения (три года на мопед копил), но этим не ограничился. Движимый жаждой реванша, ловко спер у бабки «гробовые» — десять тысяч рублей… Но, как и следовало ожидать, ничего не отыграл — все деньги достались «однорукому бандиту».
Ну, городским товарищам, может быть, это покажется смешным… А для традиционно нищих сельчан потеря таких денег — огромное горе.
Бабулька в слезах бросилась к участковому: обороните от грабителей, верните кровные! Участковый, усмехаясь в пшеничные усы, спросил: а что, внука туда кто-то силком тащил? Если не силком — извините, ничего поделать не можем. Все по закону, никаких нарушений. Можешь, конечно, обращаться вверх по инстанции, но только зря время и нервы потратишь, поверь на слово…
— Внуку сколько?
— Да только пятнадцать исполнилось.
— Ну, это не проблема, — заверил бабульку юридически подкованный Вася (недаром три месяца кряду кодексы штудировал!). — Это как два пальца… эмм… Короче, сейчас разберусь. Ждите.
И направился в отдел милиции. Так с термосом и пошел.
В отделе говорит: поправьте этого вашего игрового коммерса, ему тут жить, зачем на ровном месте неприятности зарабатывать? Мальчишка несовершеннолетний, играть по закону нельзя. С его карманными, ладно — черт с ними, а бабкины пусть отдадут. А то ведь нехорошо может получиться!
Хлопцы в отделе посмотрели на Васю, как на сумасшедшего, переглянулись и дружно послали его в разные известные места. Не потому, что мелкий, а ввиду статуса. Ты, вообще, чего тут забыл, военный? Иди во все эти самые места и воюй себе, Родину защищай. А советовать нам тут нечего, а то ведь это с тобой может нехорошо получиться.
Вася, надо отдать ему должное, не стал вдаваться в полемику, чреватую стрельбой по площадям, а просто тихо вышел. Ну и фиг с вами. Тут, помимо вас, еще служивые люди есть.
И направился прямиком к главе администрации (типа, мэру). Там все рядом, на одной площади.
Глава, однако, проявил политическую близорукость: на Васину дружескую критику в адрес недобросовестных коммерсантов и «якобы» покрывающих их правоохранительных органов отреагировал болезненно, не в тему разорался — так, что забрызгал слюной портрет Президента, и в конечном итоге вызвал милицию.
Васю взяли. Ну вот, допрыгался, военный. Тебя же предупреждали — иди, и не просто иди…
Посадили военного под замок, термос с молоком отняли, а обыскать не удосужились. Ничего себе, разбаловались хлопцы на вольных деревенских хлебах! Это как же надо деградировать, чтобы при «приеме» офицера войсковой разведки не обыскать его?
Вася дождался, когда все стихнет, и передал по рации Петрушину — дословно:
— Повязали. Сижу в ИВС. Молоко забрали, скоты! Прими меры…
Охранник в коридоре это дело услышал, рацию отняли… Но было уже поздно. Раньше надо было головой думать.
Минут через сорок в поселке Вознесеновка Московской губернии как-то сам собой, тихо, бескровно и очень естественно, случился тривиальный государственный переворот…
Да, вот до сего момента — это было со слов Петрушина и Васи, а все, что далее, Иванов сам видел, своими глазами.
Однако давайте по порядку.
Утречком в штаб-квартиру подъехал Петрушин, привез на подпись документы и доложил о ситуации. Иванов машинально подмахнул заявки на продовольствие и мат-базу, вполуха слушая доклад Петрушина, добрался до первого протокола допроса, пробежал его глазами… Тут он понял, о чем рассказывает начальник отдела физической защиты, и волосы у него встали дыбом. Да и на голове тоже.
За ночь Петрушин провел следствие по своей индивидуальной методике (те, кто с Петрушиным знаком, сейчас, наверное, глумливо хмыкнули). И знаете, как ни странно, все добровольно признались. Хором. В чем? Ой, да чего там только не было!
В общем, мафия там у них. Зал игровых автоматов, оказывается, на пару держат сын главы и зять начальника отдела. Но это только начало, это строго по существу дела. А дальше раскол пошел по всем пунктам, включая события пятилетней давности. Махинации с «социальными» деньгами, подпольный спиртзавод (теперь понятно, куда у них уходит все зерно и свекла), незаконная продажа цыганским наркобаронам не принадлежащего поселку брошенного городка воинской части, хищническая вырубка реликтового леса в заповедной зоне, незаконная продажа государственной земли возле водохранилища богатеньким дачникам, сановное браконьерство на том же водохранилище… и еще двадцать пять пунктов примерно в том же ключе. В общем, нормальный набор должностных злоупотреблений, присущий всем без исключения административным образованиям. В принципе можно либо расстреливать без суда и следствия, либо привычно махнуть рукой — чего уж теперь, у нас ведь все так делают…
— А это что такое? — Иванов добрался до заключения экспертизы ДНК.
— Ну, это липовое, — Петрушин смущенно зарделся. — Оперов-преподов попросили, они состряпали. Но сами поймите — где я ночью возьму эксперта?
Оказывается, Вася сказал, что глава администрации в его присутствии оплевал портрет президента. Теперь, ко всему прочему, главе инкриминировали оскорбление символов государственной власти действием. И за это его, как и всех остальных районных чиновников, за прочие гадости, по совокупности, надлежало расстрелять до исхода текущих суток. Вот постановление, извольте ознакомиться и подписать. Да, еще неплохо было бы комитетскую печать поставить — для большей солидности… Постановление было выполнено в соответствии со всеми требованиями штабной культуры, на фирменном комитетском бланке (Петрушин с Васей заявки на продовольствие, боеприпасы и матбазу на них печатают).
— Женя…
— Да, Сергей Петрович?
— Ты совсем навернулся, друг мой?
— Так шутка же! — Петрушин лучезарно разулыбался. — Это ж в плане профилактики. Пусть со страху уписаются — урок будет. Да вы не волнуйтесь, там все тип-топ. От вас нужны только печать и подпись…
Иванов ничего подписывать не стал, печать ставить — тем более, прихватил с собой Костю Воронцова и экстренно выдвинулся с Петрушиным к месту событий.
Вознесенка как будто вымерла. Все коммуникации отрезаны, на подступах к поселку — вооруженные бойцы физзащиты, всех заворачивают: карантинные мероприятия, типа. Улицы пусты — жители по домам, мобильная связь изъята…
— А что ж вы так — не доработали? — скорбно пошутил Иванов, имея в виду новостройку справа от южного въезда в поселок: там этак резвенько сновали товарищи в оранжевых спецовках, весело журчал экскаватор, ворочающий упаковки кирпичей…
— Да это свои, — махнул рукой Петрушин. — Это сын главы и зять тутошнего главмента бабушке-молочнице дом строят. С шести утра затеялись. Добрейшей души товарищи! Благотворительность, типа. Смотрят — у бабушки халупа вот-вот развалится, ну и давай…
— Ой-е-е… — озабоченно пробормотал Иванов. — Вот это вы тут устроили…
Арсенал милиции был опечатан и взят под охрану, у правления, почты и отделения МДС-банка стояли парные посты. Рядовые сотрудники провели ночь в поселковом ДК, все руководство сидело в подвале РОВД. За дежурного по райотделу — препод по оперативно-розыскному делу, опер в отставке, в меру пьян, но все как надо, на звонки отвечает, руководство на территории и так далее!
— Ну ни фига себе… — машинально отметил Иванов, глянув на часы. — Райцентр сутки как захвачен не пойми кем, по сути, тут у них натуральный государственный переворот… А никто даже и не почесался!
На двери кабинета начальника РОВД висела свежая табличка (трафарет, бронзовые буквы — как на остальных дверях, и уже под стеклом! Только больше в два раза — букв больно много): «Трибунал Исполнительного Комитета Государственной Комиссии по борьбе с коррупцией».
— Ну, это так, чтобы прониклись… — смущенно пояснил Петрушин, заметив нездоровый блеск в глазах командира. — Вы не думайте, они все правильно поняли…
Иванов достал руководство из подвала, предъявил полномочия, пообщался.
Более других пострадал глава администрации. Он ползал на коленях вокруг Иванова, все норовил облобызать его ботинок и, подвывая наподобие калифорнийского шакала, блажил:
— Мой рот… Мой рот… О-о-о, мой рот!!! Петрушин, не удержавшись, крепко пнул его в задницу, и глава тотчас же родил нечто вразумительное:
— Все не так! Я старый партиец!! Товарищ неправильно понял!!!
— Да вы успокойтесь, — посоветовал Иванов, отметив направление взгляда главы и опасливо пряча ноги под стол. — Товарищи у нас понятливые, так что…
— Нет!!! — взвизгнул глава, опять бросаясь на пол и устремляясь к ботинкам Иванова. — Я не плевал, не плевал я! Просто мой рот оказался рядом с портретом, поэтому капельки слюны… Мой рот!!!
Остальные начальники пребывали в полуобморочном состоянии, просили пощады и дружно раскаивались.
— Удивительное дело, — с тяжелым сердцем отметил Иванов. — Людям хватило одной ночи, чтобы поверить, что вернулись времена репрессий…
Потом Иванов пообщался с массовиками-затейниками — Петрушиным и Васей — и популярно объяснил им, что они натворили. Вдаваться в подробности не будем, это долго и надрывно (Иванов таки дал волю эмоциям, высказал подчиненным все, что о них думает. )
Просто подведем итог: в райцентре Московской области, в двадцати километрах от столицы нашей Родины, группа военных лиходеев при одобрительном попустительстве местного населения произвела насильственный захват власти (Статья 278 УК РФ), незаконно водворила под стражу государственных чиновников и сотрудников правоохранительных органов (Статья 301 УК РФ), да не просто водворила, а с применением насилия (Статья 318), в изуверской форме принудила их к даче показаний (Статья 302 УК РФ) и, узурпировав функции судебных органов, вынесла заведомо неправосудный приговор (Статья 305 УК РФ). Намерения по исполнению, надо признать, отсутствовали, однако…
— Вы, хлопцы, хреново кодексы штудировали, — заметил по этому поводу Костя. — За ваши чудачества, по совокупности, каждому минимум по двадцать годков светит…
Резюме по делу: Петрушин и Вася попросту отбились от рук. Будучи в курсе основной задачи комиссии в целом и исполкома в частности, вообразили о себе черт знает что!
Затем Иванов с Костей — мастером развязывать психологические узлы разной степени запутанности — разруливали ситуацию и аккуратно сдавали назад. В завершение Костя с наибольшими начальниками поработал индивидуально, чтобы закрепить результат.
Сдали, закрепили, все вроде бы пристроены как надо. И Петрушин с Васей за сутки разбирательств по уши прониклись (теперь десять раз подумают, прежде чем что-то захватывать), и местные власти уверены, что от справедливого гнева сурового закона их спасло лишь чудо: напоролись на добрых человечных товарищей…
Сейчас Петрушин привез заявы от властей Вознесеновки: никаких претензий, обязуются на будущее и так далее. И коллективная просьба: не сообщать в УСБ и губернатору об этом маленьком инциденте…
— Вам жутко повезло, — завершая аудиенцию с Петрушиным, заметил Иванов. — Косте в ноги падайте, спас. Не знаю, чем будете расплачиваться, но факт: людей сутки держали в подвале, обращались, как со скотом, а потом они же сами и просят…
— Да, Константин у нас — уникум, — согласился Петрушин и, уже прикрывая за собой дверь, глубокомысленно буркнул: — Однако это еще вопрос, кому повезло — нам или вознесеновским…
— Ой-е-е… — Иванов от огорчения чуть не прослезился. — И в кого же вы у меня такие тугие…
— Разрешите?! — В дверь тут же просунулся Костя, за которым маячила угрюмая физиономия товарища Ростовского.
— Заходите. — Иванов тяжело вздохнул и счел нужным сразу расставить акценты: — Предупреждаю, Константин: у меня было суровое утро…
— И… ?
— Если это очередная бредовая идея насчет борьбы с коррупцией — давай завтра. Сегодня я что-то того… Не готов, в общем.
— Да фиг с ней, с коррупцией! — Костя, щурясь, как кот, оставшийся наедине с банкой сметаны, простер обе руки в направлении Ростовского, не решавшегося пройти дальше порога. — Вы на это посмотрите!
— На это?
— Да, на это. Это что, по-вашему?
— Костя, ты знаешь, я товарищ терпеливый. Однако…
— Сергей Петрович, это не просто индивид. — Костя, верно оценив состояние начальника, не стал испытывать его терпение и перешел к делу: — Это тот самый подземный ход, о котором не знает даже архитектор.
— ???
— Нет, ход — это как-то убого. Это… Это туннель.
— Туннель куда?
— В самую главную крепость. В цитадель. Такой туннель, по которому мы заедем туда всем полком! С полевыми кухнями и тяжелой артиллерией…
Глава 3
НАБЛИЖНИХ ПОДСТУПАХ
Костя Воронцов. Мечты и перспективы.
Мечта детства… Или так: главная мечта моего детства… Произносится, как правило, с придыханием, глаза в кучу, вверх — влево. На лице задумчивое выражение, во взгляде дымка, у особо трепетных особ в уголках глаз проступают слезинки…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента