Страница:
Сущее, Реальность, Дух, Абсолютное, вещь в себе, истинная вещь, вещь в ее целом – все эти понятия совершенно недоступны конечному человеческому разуму. Высшие состояния сознания человека, по мере их развития, дают ему возможность более полного понимания их, но никто не может постичь Абсолютное во всей его полноте, за исключением самого Абсолютного. Конечная тайна неразрешима нашим обыкновенным сознанием или каким бы то ни было другим сознанием, кроме Абсолютного. Но по мере развития нашего сознания, мы можем достичь (и, действительно, достигаем) все более и более полного знания. По мере того, как спадает оболочка за оболочкой, и лучи духовного разума озаряют наше сознание, мы можем познать многие вещи, которые раньше казались недоступными нашему пониманию. И мы можем прекрасно пользоваться нашим умом в том направлении. Нам часто говорят, что мы должны принимать некоторые вещи "на веру", и что "бесполезно ломать себе голову над ними", но это только отчасти верно, потому что интеллект дает нам достоверные сведения об истинной природе вещей; сведения эти, хотя они частичны и несовершенны, все-таки заслуживают внимания. Это особенно верно в тех случаях, когда интеллект бывает озарен благодетельным светом духовного разума, для чего необходимы признание высшего начала и готовность принять от него свет. Хотя наше первое признание бытия Божия носит характер слепой веры, вызванной слабым лучом духа, пробивающимся через плотные материальные оболочки души, и хотя последующее "знание" о чем-то Высшем, лежащем за миром явлений или в основе его, в значительной степени интуитивно, а не "от интеллекта" – тем не менее интеллект может давать нам ценные сведения и является орудием, пригодным для исследования истины. Высшее учение духовное знание – не противоречит интеллекту, а только идет дальше его, преступает его границы. И интеллект, если мы будем вопрошать его должным образом, будет подтверждать истины духовные своим собственным запасом знания. Интеллект не насмешник, не лжец, хотя многие метафизики и хотели бы заставить нас считать его таковым. Он дает нам точные сведения о проходящих перед ним явлениях, хотя часто наши недостаточно развитые способности, суждения и различения ложно толкуют его сообщения. Когда интеллект вынужден дать ясный ответ, он указывает нам, что он вынужден признать известные вещи на основании известных посылок; что он неспособен представить себе противоположный вывод. Не будем бояться выводов интеллекта; – будем безбоязненно проверять ими нашу веру. Интеллект имеет свои ограничения, но в известных пределах он судит верно, хотя наша несовершенная и ошибочная оценка того, что он нам сообщает, часто вводит нас в заблуждение. В наших поисках знания мы должны обращаться ко всем плоскостям ума. Не будем, по примеру многих богословов, смотреть на интеллект, как на что-то чуждое и враждебное религиозному знанию. Не будем также, по примеру многих материалистов, считать, что интеллектом исчерпывается все, и видеть в высших состояниях сознания только обман чувств и ложные свидетельства. Всякая фаза духа имеет свою область; все они сестры; так пусть же они идут рука об руку, помогая друг другу, взаимно поясняя друг друга и живя в добром согласии вместо того, чтобы объявлять себя заклятыми врагами. Посмотрим, что относительный интеллект может сказать нам об Абсолютном; чему конечный интеллект может нас научить в вопросе о бесконечном. Совершенно верно, что мы не можем видеть "вещь в себе" при посредстве интеллекта. Но поскольку интеллект есть частичное проявление этой "вещи в себе", и поскольку мы, не прибегая к помощи интеллекта, не можем при нашем настоящем состоянии развития думать о "вещи в себе", постольку мы будем считать себя вправе вопрошать интеллект о том, что он может сказать нам о той "вещи в себе". И на следующих страницах мы постараемся показать, как отвечает интеллект на этот вопрос. Позднее мы приведем вам свидетельство высшей плоскости ума – весть, сообщаемую духовным разумом, в той мере, как она нам была открыта.
Когда человеческий разум достаточно разовьется для рассуждения о проблемах вселенной, жизни и бытия, когда в нем возникает элементарное понятие о причинности; когда он достигает ступени сознания, известной под названием самосознания, то есть той ступени, на которой образуются понятия о "я" и "не я", – он неизбежно создает себе идею о "чем-то, лежащем в основе всего мира явлений". Первые понятия человека грубы, но его развитие идет вперед, и он постоянно совершенствует свое представление об основе и причине жизни и вселенной. К его рассудочным понятиям присоединяется еще ощущение Высшей Силы, которое он называет верой, а форму проявления его – "религией". Он создает причудливые теории, соответственно направлению своей религиозной мысли и своему религиозному воспитанию, и придумывает бесчисленное множество богов (не говоря уже о злых духах) для объяснения того, на чем настаивают ум и чувстве.
Спустя некоторое время взгляды на этот предмет распадаются на две группы: на взгляды жрецов и на взгляды философов. Жрецы удовлетворяются сначала утверждением, что их именно бог или боги создали все существующее; с течением времени они придумывают фантастичные повествования для иллюстрации того же самого. Философы обыкновенно отвергают теорию жрецов и пытаются объяснить данный вопрос своими собственными теориями, хотя в целях безопасности и осторожности они обыкновенно соглашаются с господствующими религиозными понятиями, по крайней мере на словах. По прошествии некоторого времени жрецы, зараженные рассуждениями философов, придумывают "богословие", то есть систему философии, пытающуюся объяснить "почему" и "каким образом" предполагаемый личный Бог творил известные вещи, и каковы логические последствия некоторых теорий, исходящих из известной посылки. Затем появляется метафизика в ответ на запросы человеческого разума. Метафизикой называется наука, предметом исследования которой является "реальность" вещей, то есть действительное в противоположность "кажущемуся"; невидимое в противоположность видимому; субъективное в отличие от объективного. Метафизика представляет собой исследование проблемы Абсолютного; она пытается найти "вещь в себе", между тем как богословие довольствуется утверждением Божества (обыкновенно личного Бога) и старается вывести путем рассуждения атрибуты, природу и пр. этого Божества и отношение Вселенной к предполагаемому ее творцу. Позднее уже появляются ученые, изучающие материальный мир, которые пытаются дать объяснение загадки вселенной, построенное на чисто физической или материалистической основе. Богословы, метафизики и ученые естествоиспытатели Запада ожесточенно нападали друг на друга и одно время совершенно расходились во взглядах. Восточные мыслители видели, однако, в богословии, метафизике и науке только различные фазы одного и того же предмета, и благодаря этому между ними не возникло трений. Однако, мимоходом мы все-таки отметим, что передовые богословы идут быстро к соглашению с лучшими метафизиками, а передовые ученые тоже сходятся с теми и другими во многих отношениях. В конце концов они придут к соглашению в главных пунктах, так как теперь спор между ними идет только о словах; все они ищут одного и того же и непременно должны встретиться.
Богослов, метафизик, философ, ученый – все они предполагают необходимость существования "чего-то лежащего в основании" жизни и Вселенной. Их ум не может отрешиться от этой идеи; они находят ее логической необходимостью, чем-то, что интеллект их невольно заставляет признать. Некоторые думают, что это "нечто" существует вне жизни и вселенной, которые "созданы" интеллектом. Другие думают что эти "нечто" есть "реальность" жизни и Вселенной, отличная от видимости и относительной реальности, но что эта реальность есть не нечто отдельное от Вселенной, а ее душа и движущий ее дух, заключенный в ней. Богословы называют это Богом; метафизики – разумом, реальностью, актуальностью, истиной и тому подобными названиями; ученые называют это материей, силой, или даже силой-материей; философы называют это субстанцией, жизнью и т.д. Но под всеми этими названиями мыслители разумеют "вещь в себе", то есть вещь какова она есть, когда всякая "видимость" поглощена ею, – Первооснову, Абсолютное.
Мы не считаем нужным дольше останавливаться на утверждены того, что человеческий ум необходимо должен мыслить "нечто лежащее в основании вещей" – то есть "вещь в себе". Все мыслители (к какой бы школе они ни принадлежали и какой бы теории ни придерживались) допускают этот вывод, и всякий человек, если только поищет, найдет этот вывод в своем собственном уме. Поэтому мы можем утверждать, как аксиому (то есть, как "самоочевидную и необходимую истину" или "положение, которое необходимо принимается, как данное" – Вебстер), следующее:
1. Абсолютное существует.
Это приводить нас к рассмотрению того, что сообщает нам наш интеллект об этом сущем. Посмотрим, не имеется ли в нашем уме еще каких-либо "очевидных истин", или положений, которые необходимо принимать, как данное; одним словом, нет ли еще чего-нибудь такого, чему мы не можем не верить.
Постижение того факта, что Абсолютное "существует", влечет за собою следующее, вытекающее из данной предпосылки, положение:
2. Все то, что имеет реальное Бытие, должно быть Абсолютным.
Не может быть двух или более Абсолютов или "совершенных субстанций". Может быть только одно Абсолютное, или "совершенная субстанция". Все остальное имеет "видимость" бытия и должно быть относительным; все явления относятся к Абсолютному или возникают в связи с ним; все они "от него". Абсолютное есть подлинно сущее; и все, что подлинно существует, должно быть Абсолютным. Эти два утверждения истины необходимо связаны друг с другом и не могут быть разделены.
Когда мы говорим "существует", мы, разумеется, имеем в виду подлинное существование в его целостности и полноте, а не то, которое неполно, и несамостоятельно – не одни лишь "видимости" реального. Попытаемся выразить это еще яснее: не может быть двух Целых, двух всеединств. Есть только одно Целое, одно всеединство; таково требование разума. Эти термины в силу необходимости более или менее несовершенны и далеко не исчерпывают полного смысла того, что ими обозначается. Одному скажет больше один термин, другому – другой. Из всех этих терминов, быть может, наиболее понятным для начинающих будет тот, которым мы пользовались в первой части этого чтения, а именно: "Вещь в ее целом, какова она есть". Второе положение ведет к родственному ему, третьему, а именно:
3. Абсолютное заключает в себе все реально существующее;
все, что когда-либо действительно было;
все, что действительно может быть.
Всеединое должно заключать в себе все. И оно всегда должно было заключать все. И оно всегда будет заключать все. Это обусловливается самой природой вещей, поскольку она познается интеллектом. Всеединое всегда должно быть всем. Не может быть ничего не Всеединого. И все, что есть, должно заключаться во Всеедином. Для Всеединого не может быть ничего внешнего; ничто не может существовать вне его. Говорить, что что-нибудь существует вне Всеединого, значит утверждать нелепость. Абсолютное никогда не имело начала, следовательно ничто не могло и предсуществовать ему. И не может быть ничего, что могло бы происходить от чего-нибудь кроме него. А так как оно не имеет конца, то, следовательно, не может быть ничего, что могло бы следовать за ним. Поэтому оно должно заключать в себе все, что есть, было и будет. Помня это, мы можем перейти к рассмотрению четвертого положения.
4. Абсолютное вездесуще,
то есть присутствует везде в одно и то же время.
Это положение очевидно. Не может быть никакого места вне Всеединого. Всякое бытие или существование возможны лишь во Всеедином. Всеединое должно быть везде. Не может быть места, в котором ничего бы не было. Интеллект не способен мыслить "ничто", как действительность, как реальность, как абсолютный факт. Абсолютное "ничто" немыслимо, потому что абсолютное есть непременно "нечто", а "нечто" противополагается "ничему". "Ничто" есть отрицательный термин и употребляется для обозначения отсутствия или кажущегося отсутствия, какого-нибудь относительного явления. Абсолютное, будучи всем, должно заключать в себе все (см. положение III). То, что мы называем пространством, временем, материей, умом, энергией и т.д., суть не что иное, как относительные проявления Абсолютного. Поэтому оно должно присутствовать везде в одно и то же время. Всякое другое представление немыслимо.
5. Абсолютное всемогуще,
всесильно, обладает безграничной силой –
всякой силой, какая только существует.
Это положение очевидно, если мы примем положение, что Абсолютное есть все и находится везде, что оно универсально, и если допустим, что существует такая вещь, как могущество или сила. Конечно, могут возразить, что могущество и сила – термины относительные, так как эти свойства скорее являются чем-то относительным или случайным по отношению к Абсолютному, чем абсолютными вещами в себе. Это рассуждение в последнем случае правильно, но мы сознаем "нечто", что мы называем могуществом или силой, и что мы имеем право рассматривать как относительное проявление Абсолютного. Если существует могущество (хотя бы относительное), то оно должно быть "от" Абсолютного. Другого могущества не может быть. Абсолютному должно быть приписываемо все могущество, а не часть лишь его; не просто большее могущество, чем то, которым обладает кто-либо другой, а именно все могущество – все, какое только есть – безграничное могущество, достаточно сильное для приведения в исполнение чего бы то ни было. В дальнейшем изложении мы будем говорить о могуществе как о видимости или проявлении Абсолютного и как о чем-то относительном в этом смысле. Только что высказанная нами аксиома выражает ту очевидную истину, что все то, что мы называем силой, есть проявление Абсолютного, и что не может быть силы, происходящей из какого-либо другого источника, так как нет другого такого источника, из которого она могла бы проистекать. Некоторые метафизики высказывают такое положение: "Абсолютное есть всемогущество; Бог есть мощь"; но мы видим в могуществе относительное проявление Бога или Абсолютного, а не нечто, обозначающее самую "вещь в себе". Точно так же мы смотрим и на ум, и на материю, как мы это более подробно выясним в следующих чтениях.
6. Абсолютное всеведуще,
всемудро, всезнающе, обладает всем познанием,
знает все, владеет бесконечным знанием.
Это значит, что нет ничего, что не было бы известно Абсолютному, ничего, что не было бы абсолютно понятно для него. Если есть хоть какая-нибудь вещь, которая не вполне известна или понятна Абсолютному, то в таком случае слова "Абсолютное" и "всеведущее" нелепы и бессмысленны. Это, конечно, относится ко всякому знанию, касающемуся как настоящего, так прошедшего и будущего, если позволительно употребить эти относительные выражения. Знание должно быть полно, чтобы быть всеведением; оно должно быть полно до самых мельчайших подробностей, до самой последней точки. Существо, обладающее всеведением, не может ошибаться; не может изменять мнения вследствие приобретения более совершенного знания; не может делать ошибок в суждении, в различении или в каком бы то ни было умственном процессе. Такое знание и мудрость должны быть действительно абсолютны, чтобы соответствовать этому термину. Зная все, Абсолютное только знает себя, потому что оно все во всем. Мы должны допустить существование "знания", потому что мы находим в нас самих относительное знание в несовершенной степени, знание еще развивающееся. Мы не только "знаем", но "знаем, что мы знаем". И, допуская существование "знания" или "разума", мы необходимо должны допустить, что такое "знание" или "разум" должны принадлежать Абсолютному, или находиться в его обладании, или содержаться в нем, или, по крайней мере, быть "от него". Все, что существует, должно принадлежать Абсолютному. Абсолютное должно обладать всем, что имеется в чем бы то ни было – всем, без исключения. При рассмотрении того проявления Абсолютного, которое мы называем "разумом", мы будем говорить о том, что разумность присуща всему.
7. Абсолютное бесконечно.
Это положение почти излишне, так как выражение "Абсолютное" заключает в себе понятие "бесконечности"; но все-таки существует некоторый оттенок различия между ними, и поэтому мы можем говорить о "бесконечности" как о свойстве Абсолютного. Слово "бесконечный" значит "беспредельный" или неограниченный во времени и пространстве; не имеющий границ в отношении могущества, способностей, интенсивности или превосходства; совершенный, безграничный, неизмеримый, не вмещающийся ни в какие пределы и т.п. (Вебстер). Слова "без границ" всего лучше выражают это понятие. Абсолютное не имеет границ или пределов, потому что оно пребывает повсюду во времени и пространстве (если уже нельзя обойтись без этих слов); потому что нет ничего такого, чем оно могло бы быть ограничено, а само ограничивать себя оно также не может, потому что нет ничего вне его, за пределами его или за ним, потому что не существует ничего, кроме его самого. Бесконечность есть нечто абсолютное, и наш ум не может постигнуть ее, хотя интуитивно он и воспринимает ее.
8. Абсолютное вечно.
Вебстер определяет слово "вечный" как "не имеющий ни начала, ни конца; всегда существующий, непроизводный и неразрушимый, всегда пребывающий; бесконечный, непрестанный, постоянный, нескончаемый". Мы не можем представить себе Абсолютное имеющим конец. Если мы попытаемся думать о нем, как об имеющем начало, то мы должны допустить, что оно происходит от чего-нибудь другого, и таким образом мы делаем Абсолютное относительным и создаем себе новое Абсолютное, находящееся немного далее, и так до бесконечности. Ум неспособен мыслить Абсолютное, имеющим начало, так как начало предполагает причину, а эта причина другую причину и т.д. Ум не может допустить такой мысли и принужден признать, что позади всех следствий, возникающих от причин, должно быть нечто, не имеющее причины; нечто такое, что всегда существовало: "беспричинная причина", Абсолютное. Правда, в нашем относительном мире мы никогда не наблюдали ни одного явления без причины, так как закон причинности господствует в этом мире, но все эти так называемые причины и следствия объемлются Абсолютным и происходят "от" него. Вне Абсолютного нет никакой причины, которая могла бы влиять на него; нет ничего, что было бы вне его; для него нет внешнего. Это очень трудно понять непривычному уму; но всякий ум должен поневоле придти к этому выводу – другого исхода нет; ум неизбежно должен признать эту истину, хотя он не в состоянии понять ее. Интеллект питает пристрастие к понятиям причины и следствия и никак не может отрешиться от них, даже при рассмотрении Абсолютного. Но он должен отказаться от них, так как он принужден допустить исключение из закона причинности, а единственное исключение нарушает закон и показывает его относительность. Так, например, если допустить, что существует "первопричина", цепь причин и следствий разрывается, так как первопричина есть нечто, не имеющее причины, и потому закон причинности не может быть абсолютным; исключение нарушает его. С другой стороны, если мы утверждаем, что цепь причин и следствий бесконечна, то нам отвечают на это, что бесконечное не может иметь начала; а то, что не имеет начала и бесконечно – не может иметь причины. Таким образом, и в этом случай цепь разорвана, и ум должен допустить, что может существовать нечто, не имеющее причины. В последнем случае интеллект, употребляя абсолютный термин "бесконечный", которого он не может понять, лишает силы свое собственное доказательство и принужден признать, что существует "беспричинная причина", хотя и не может подкрепить это никаким примером, заимствованным из своего собственного опыта. Он делает наилучшее, что может, и, по крайней мере, откровенно признает существование чего-то, чего он не может понять; он должен так сделать, если хочет быть честным с самим собой. Причинность – нечто относительное и не составляет необходимости для Абсолютного; Вечность есть нечто абсолютное и интеллект не может вполне постигнуть ее, хотя ум интуитивно и воспринимает ее. Время – относительный термин, употребляемый человеком вследствие его неспособности постигнуть абсолютную истину. Человек никогда не может задержать в своем сознании ни одного мгновения, потому что, раньше, чем ум может остановится на нем, оно уже отошло в прошлое. Время относительно, и величайший период времени, который человек может себе представить, сравнительно с вечностью или абсолютным временем, есть не что иное, как паутинка, протянутая перед стеклом телескопа, зрительное поле которого обнимает бесконечное пространство; и эта паутинка еще должна быть уменьшена в бесконечное число раз для того, чтобы она могла отвечать целям сравнения. Бесчисленные миллионы лет по сравнению с вечностью или абсолютными временем так близко подходят к абсолютному нулю, что только абсолютный разум может различить их. Достигшие высокого духовного развития люди в своих учениях сообщают нам, что они часто совершенно теряют чувство относительного времени при рассмотрении вечности или абсолютного времени, и в их представлении миллион лет кажется им одним моментом. То же самое наблюдается, когда высокоразвитый ум исследует умственные области, имеющие отношение к пространству; относительное теряется в абсолютном, и относительное пространство расплывается в бесконечности. Время и пространство относительные понятия, присущие конечному человеческому уму данного времени; Абсолютное мыслит в своих собственных формах бесконечности и вечности. С точки зрения Абсолютного (это понятно даже и нашему жалкому уму), всякое место – здесь; всякое время – сейчас.
9. Абсолютное неделимо.
Абсолютное есть все – Целое. Оно не может быть разделено на части, потому что нет ничего, что могло бы его разделить – нечем разделить его – и нечем "заполнить промежутки". Не может быть никакого действительного разделения или расчленения Абсолютного. Оно всегда было целым, всегда будет целым и теперь есть целое. Оно есть нечто завершенное и не может быть делимо или расчленяемо на части. Ум по упомянутым причинам не может представить себе Абсолютное распыленным или разделенным на части. Ум отказывается нарисовать себе эту картину и принужден признать истину вышеприведенного положения. Совершенно верно, что в нашем конечном понимании вещей мы можем употреблять относительные термины, "части" или "доли" целого, или Абсолютного, подразумевая под этим особое представление о целом, входящее в поле нашего сознания. Мы не можем видеть вещь в ее полноте и вследствие этого говорим о том, что мы видим, как о части Абсолютного или целого. Но ограничение коренится в нас самих, и наш ум создает относительное различие, потому что его поле зрения слишком ограничено, чтобы окинуть взором целое. Ум наш разбивает это целое на ограниченные, частичные картины и называет каждую из них "частью", хотя в абсолютном и истинном смысле не может быть такого разделения или расчленения этих так называемых "частей"; в действительности целое остается неизменным и нераздельным, хотя наше ограниченное, конечное, относительное сознание и разбивает его на воображаемые "части" для своего удобства. Это можно грубо иллюстрировать следующим примером. Из окна, у которого я пишу это чтение, видна высокая горная цепь. Она тянется так далеко, как только может видеть глаз. Мой глаз видит ее в целом или, скорее, признает ее за целое, пробегая взором по всему ее протяжению, несмотря на то, что нет ни одного такого момента, когда вся эта цепь находилась бы одновременно в поле зрения. Тем не менее, сознание непрерывности или целостности имеется, и, если глаз будет помещен на достаточно далекое расстояние, он будет видеть всю эту картину как одно целое. Но предположим, что мы захотели бы фотографировать эту цепь гор из окна. Нам тогда пришлось бы направить камеру на одну "часть" цепи и затем, сняв ее, направить камеру на другую "часть" и т.д., пока мы не получили бы таким образом снимков всей цепи. Между этими отдельными снимками не было бы общей связи, и вся цепь представилась бы нам разорванною на "части", а между тем, в действительности в самой горной цепи не существует такого разделения. Сами горы остаются неизменными – целыми и нераздельными. Раздайте эти снимки по рукам, и всякий зритель на своем снимке увидит только "часть" общей картины; все эти снимки будут выглядеть различно, и между ними не будет никакой связи, пока мы не поставим их рядом. Тому, кто захотел бы получить представление о цепи гор, пришлось бы соединить вместе все "части", чтобы он мог увидеть изображение всей картины гор в нераздельном целом. И тем не менее, рассматриваются ли эти снимки отдельно или вместе, сама горная цепь остается той же самой, и "видимости" снимков нимало не влияют на нее. Эта иллюстрация груба и несовершенна, но может указать, каким образом даже в физической плоскости взгляд, направленный на частности, может создать впечатление "частей" и "раздельности", между тем, как это впечатление не имеет никакого основания в действительности. Всякая так называемая "часть" Абсолютного соприкасается со всякой другой "частью" и с целым; все – едино, нераздельно, неделимо, не поддается делению на части. Помните это, потому что истина будет нужна вам для разрешения тех задач, которых мы коснемся далее.
Когда человеческий разум достаточно разовьется для рассуждения о проблемах вселенной, жизни и бытия, когда в нем возникает элементарное понятие о причинности; когда он достигает ступени сознания, известной под названием самосознания, то есть той ступени, на которой образуются понятия о "я" и "не я", – он неизбежно создает себе идею о "чем-то, лежащем в основе всего мира явлений". Первые понятия человека грубы, но его развитие идет вперед, и он постоянно совершенствует свое представление об основе и причине жизни и вселенной. К его рассудочным понятиям присоединяется еще ощущение Высшей Силы, которое он называет верой, а форму проявления его – "религией". Он создает причудливые теории, соответственно направлению своей религиозной мысли и своему религиозному воспитанию, и придумывает бесчисленное множество богов (не говоря уже о злых духах) для объяснения того, на чем настаивают ум и чувстве.
Спустя некоторое время взгляды на этот предмет распадаются на две группы: на взгляды жрецов и на взгляды философов. Жрецы удовлетворяются сначала утверждением, что их именно бог или боги создали все существующее; с течением времени они придумывают фантастичные повествования для иллюстрации того же самого. Философы обыкновенно отвергают теорию жрецов и пытаются объяснить данный вопрос своими собственными теориями, хотя в целях безопасности и осторожности они обыкновенно соглашаются с господствующими религиозными понятиями, по крайней мере на словах. По прошествии некоторого времени жрецы, зараженные рассуждениями философов, придумывают "богословие", то есть систему философии, пытающуюся объяснить "почему" и "каким образом" предполагаемый личный Бог творил известные вещи, и каковы логические последствия некоторых теорий, исходящих из известной посылки. Затем появляется метафизика в ответ на запросы человеческого разума. Метафизикой называется наука, предметом исследования которой является "реальность" вещей, то есть действительное в противоположность "кажущемуся"; невидимое в противоположность видимому; субъективное в отличие от объективного. Метафизика представляет собой исследование проблемы Абсолютного; она пытается найти "вещь в себе", между тем как богословие довольствуется утверждением Божества (обыкновенно личного Бога) и старается вывести путем рассуждения атрибуты, природу и пр. этого Божества и отношение Вселенной к предполагаемому ее творцу. Позднее уже появляются ученые, изучающие материальный мир, которые пытаются дать объяснение загадки вселенной, построенное на чисто физической или материалистической основе. Богословы, метафизики и ученые естествоиспытатели Запада ожесточенно нападали друг на друга и одно время совершенно расходились во взглядах. Восточные мыслители видели, однако, в богословии, метафизике и науке только различные фазы одного и того же предмета, и благодаря этому между ними не возникло трений. Однако, мимоходом мы все-таки отметим, что передовые богословы идут быстро к соглашению с лучшими метафизиками, а передовые ученые тоже сходятся с теми и другими во многих отношениях. В конце концов они придут к соглашению в главных пунктах, так как теперь спор между ними идет только о словах; все они ищут одного и того же и непременно должны встретиться.
Богослов, метафизик, философ, ученый – все они предполагают необходимость существования "чего-то лежащего в основании" жизни и Вселенной. Их ум не может отрешиться от этой идеи; они находят ее логической необходимостью, чем-то, что интеллект их невольно заставляет признать. Некоторые думают, что это "нечто" существует вне жизни и вселенной, которые "созданы" интеллектом. Другие думают что эти "нечто" есть "реальность" жизни и Вселенной, отличная от видимости и относительной реальности, но что эта реальность есть не нечто отдельное от Вселенной, а ее душа и движущий ее дух, заключенный в ней. Богословы называют это Богом; метафизики – разумом, реальностью, актуальностью, истиной и тому подобными названиями; ученые называют это материей, силой, или даже силой-материей; философы называют это субстанцией, жизнью и т.д. Но под всеми этими названиями мыслители разумеют "вещь в себе", то есть вещь какова она есть, когда всякая "видимость" поглощена ею, – Первооснову, Абсолютное.
Мы не считаем нужным дольше останавливаться на утверждены того, что человеческий ум необходимо должен мыслить "нечто лежащее в основании вещей" – то есть "вещь в себе". Все мыслители (к какой бы школе они ни принадлежали и какой бы теории ни придерживались) допускают этот вывод, и всякий человек, если только поищет, найдет этот вывод в своем собственном уме. Поэтому мы можем утверждать, как аксиому (то есть, как "самоочевидную и необходимую истину" или "положение, которое необходимо принимается, как данное" – Вебстер), следующее:
1. Абсолютное существует.
Это приводить нас к рассмотрению того, что сообщает нам наш интеллект об этом сущем. Посмотрим, не имеется ли в нашем уме еще каких-либо "очевидных истин", или положений, которые необходимо принимать, как данное; одним словом, нет ли еще чего-нибудь такого, чему мы не можем не верить.
Постижение того факта, что Абсолютное "существует", влечет за собою следующее, вытекающее из данной предпосылки, положение:
2. Все то, что имеет реальное Бытие, должно быть Абсолютным.
Не может быть двух или более Абсолютов или "совершенных субстанций". Может быть только одно Абсолютное, или "совершенная субстанция". Все остальное имеет "видимость" бытия и должно быть относительным; все явления относятся к Абсолютному или возникают в связи с ним; все они "от него". Абсолютное есть подлинно сущее; и все, что подлинно существует, должно быть Абсолютным. Эти два утверждения истины необходимо связаны друг с другом и не могут быть разделены.
Когда мы говорим "существует", мы, разумеется, имеем в виду подлинное существование в его целостности и полноте, а не то, которое неполно, и несамостоятельно – не одни лишь "видимости" реального. Попытаемся выразить это еще яснее: не может быть двух Целых, двух всеединств. Есть только одно Целое, одно всеединство; таково требование разума. Эти термины в силу необходимости более или менее несовершенны и далеко не исчерпывают полного смысла того, что ими обозначается. Одному скажет больше один термин, другому – другой. Из всех этих терминов, быть может, наиболее понятным для начинающих будет тот, которым мы пользовались в первой части этого чтения, а именно: "Вещь в ее целом, какова она есть". Второе положение ведет к родственному ему, третьему, а именно:
3. Абсолютное заключает в себе все реально существующее;
все, что когда-либо действительно было;
все, что действительно может быть.
Всеединое должно заключать в себе все. И оно всегда должно было заключать все. И оно всегда будет заключать все. Это обусловливается самой природой вещей, поскольку она познается интеллектом. Всеединое всегда должно быть всем. Не может быть ничего не Всеединого. И все, что есть, должно заключаться во Всеедином. Для Всеединого не может быть ничего внешнего; ничто не может существовать вне его. Говорить, что что-нибудь существует вне Всеединого, значит утверждать нелепость. Абсолютное никогда не имело начала, следовательно ничто не могло и предсуществовать ему. И не может быть ничего, что могло бы происходить от чего-нибудь кроме него. А так как оно не имеет конца, то, следовательно, не может быть ничего, что могло бы следовать за ним. Поэтому оно должно заключать в себе все, что есть, было и будет. Помня это, мы можем перейти к рассмотрению четвертого положения.
4. Абсолютное вездесуще,
то есть присутствует везде в одно и то же время.
Это положение очевидно. Не может быть никакого места вне Всеединого. Всякое бытие или существование возможны лишь во Всеедином. Всеединое должно быть везде. Не может быть места, в котором ничего бы не было. Интеллект не способен мыслить "ничто", как действительность, как реальность, как абсолютный факт. Абсолютное "ничто" немыслимо, потому что абсолютное есть непременно "нечто", а "нечто" противополагается "ничему". "Ничто" есть отрицательный термин и употребляется для обозначения отсутствия или кажущегося отсутствия, какого-нибудь относительного явления. Абсолютное, будучи всем, должно заключать в себе все (см. положение III). То, что мы называем пространством, временем, материей, умом, энергией и т.д., суть не что иное, как относительные проявления Абсолютного. Поэтому оно должно присутствовать везде в одно и то же время. Всякое другое представление немыслимо.
5. Абсолютное всемогуще,
всесильно, обладает безграничной силой –
всякой силой, какая только существует.
Это положение очевидно, если мы примем положение, что Абсолютное есть все и находится везде, что оно универсально, и если допустим, что существует такая вещь, как могущество или сила. Конечно, могут возразить, что могущество и сила – термины относительные, так как эти свойства скорее являются чем-то относительным или случайным по отношению к Абсолютному, чем абсолютными вещами в себе. Это рассуждение в последнем случае правильно, но мы сознаем "нечто", что мы называем могуществом или силой, и что мы имеем право рассматривать как относительное проявление Абсолютного. Если существует могущество (хотя бы относительное), то оно должно быть "от" Абсолютного. Другого могущества не может быть. Абсолютному должно быть приписываемо все могущество, а не часть лишь его; не просто большее могущество, чем то, которым обладает кто-либо другой, а именно все могущество – все, какое только есть – безграничное могущество, достаточно сильное для приведения в исполнение чего бы то ни было. В дальнейшем изложении мы будем говорить о могуществе как о видимости или проявлении Абсолютного и как о чем-то относительном в этом смысле. Только что высказанная нами аксиома выражает ту очевидную истину, что все то, что мы называем силой, есть проявление Абсолютного, и что не может быть силы, происходящей из какого-либо другого источника, так как нет другого такого источника, из которого она могла бы проистекать. Некоторые метафизики высказывают такое положение: "Абсолютное есть всемогущество; Бог есть мощь"; но мы видим в могуществе относительное проявление Бога или Абсолютного, а не нечто, обозначающее самую "вещь в себе". Точно так же мы смотрим и на ум, и на материю, как мы это более подробно выясним в следующих чтениях.
6. Абсолютное всеведуще,
всемудро, всезнающе, обладает всем познанием,
знает все, владеет бесконечным знанием.
Это значит, что нет ничего, что не было бы известно Абсолютному, ничего, что не было бы абсолютно понятно для него. Если есть хоть какая-нибудь вещь, которая не вполне известна или понятна Абсолютному, то в таком случае слова "Абсолютное" и "всеведущее" нелепы и бессмысленны. Это, конечно, относится ко всякому знанию, касающемуся как настоящего, так прошедшего и будущего, если позволительно употребить эти относительные выражения. Знание должно быть полно, чтобы быть всеведением; оно должно быть полно до самых мельчайших подробностей, до самой последней точки. Существо, обладающее всеведением, не может ошибаться; не может изменять мнения вследствие приобретения более совершенного знания; не может делать ошибок в суждении, в различении или в каком бы то ни было умственном процессе. Такое знание и мудрость должны быть действительно абсолютны, чтобы соответствовать этому термину. Зная все, Абсолютное только знает себя, потому что оно все во всем. Мы должны допустить существование "знания", потому что мы находим в нас самих относительное знание в несовершенной степени, знание еще развивающееся. Мы не только "знаем", но "знаем, что мы знаем". И, допуская существование "знания" или "разума", мы необходимо должны допустить, что такое "знание" или "разум" должны принадлежать Абсолютному, или находиться в его обладании, или содержаться в нем, или, по крайней мере, быть "от него". Все, что существует, должно принадлежать Абсолютному. Абсолютное должно обладать всем, что имеется в чем бы то ни было – всем, без исключения. При рассмотрении того проявления Абсолютного, которое мы называем "разумом", мы будем говорить о том, что разумность присуща всему.
7. Абсолютное бесконечно.
Это положение почти излишне, так как выражение "Абсолютное" заключает в себе понятие "бесконечности"; но все-таки существует некоторый оттенок различия между ними, и поэтому мы можем говорить о "бесконечности" как о свойстве Абсолютного. Слово "бесконечный" значит "беспредельный" или неограниченный во времени и пространстве; не имеющий границ в отношении могущества, способностей, интенсивности или превосходства; совершенный, безграничный, неизмеримый, не вмещающийся ни в какие пределы и т.п. (Вебстер). Слова "без границ" всего лучше выражают это понятие. Абсолютное не имеет границ или пределов, потому что оно пребывает повсюду во времени и пространстве (если уже нельзя обойтись без этих слов); потому что нет ничего такого, чем оно могло бы быть ограничено, а само ограничивать себя оно также не может, потому что нет ничего вне его, за пределами его или за ним, потому что не существует ничего, кроме его самого. Бесконечность есть нечто абсолютное, и наш ум не может постигнуть ее, хотя интуитивно он и воспринимает ее.
8. Абсолютное вечно.
Вебстер определяет слово "вечный" как "не имеющий ни начала, ни конца; всегда существующий, непроизводный и неразрушимый, всегда пребывающий; бесконечный, непрестанный, постоянный, нескончаемый". Мы не можем представить себе Абсолютное имеющим конец. Если мы попытаемся думать о нем, как об имеющем начало, то мы должны допустить, что оно происходит от чего-нибудь другого, и таким образом мы делаем Абсолютное относительным и создаем себе новое Абсолютное, находящееся немного далее, и так до бесконечности. Ум неспособен мыслить Абсолютное, имеющим начало, так как начало предполагает причину, а эта причина другую причину и т.д. Ум не может допустить такой мысли и принужден признать, что позади всех следствий, возникающих от причин, должно быть нечто, не имеющее причины; нечто такое, что всегда существовало: "беспричинная причина", Абсолютное. Правда, в нашем относительном мире мы никогда не наблюдали ни одного явления без причины, так как закон причинности господствует в этом мире, но все эти так называемые причины и следствия объемлются Абсолютным и происходят "от" него. Вне Абсолютного нет никакой причины, которая могла бы влиять на него; нет ничего, что было бы вне его; для него нет внешнего. Это очень трудно понять непривычному уму; но всякий ум должен поневоле придти к этому выводу – другого исхода нет; ум неизбежно должен признать эту истину, хотя он не в состоянии понять ее. Интеллект питает пристрастие к понятиям причины и следствия и никак не может отрешиться от них, даже при рассмотрении Абсолютного. Но он должен отказаться от них, так как он принужден допустить исключение из закона причинности, а единственное исключение нарушает закон и показывает его относительность. Так, например, если допустить, что существует "первопричина", цепь причин и следствий разрывается, так как первопричина есть нечто, не имеющее причины, и потому закон причинности не может быть абсолютным; исключение нарушает его. С другой стороны, если мы утверждаем, что цепь причин и следствий бесконечна, то нам отвечают на это, что бесконечное не может иметь начала; а то, что не имеет начала и бесконечно – не может иметь причины. Таким образом, и в этом случай цепь разорвана, и ум должен допустить, что может существовать нечто, не имеющее причины. В последнем случае интеллект, употребляя абсолютный термин "бесконечный", которого он не может понять, лишает силы свое собственное доказательство и принужден признать, что существует "беспричинная причина", хотя и не может подкрепить это никаким примером, заимствованным из своего собственного опыта. Он делает наилучшее, что может, и, по крайней мере, откровенно признает существование чего-то, чего он не может понять; он должен так сделать, если хочет быть честным с самим собой. Причинность – нечто относительное и не составляет необходимости для Абсолютного; Вечность есть нечто абсолютное и интеллект не может вполне постигнуть ее, хотя ум интуитивно и воспринимает ее. Время – относительный термин, употребляемый человеком вследствие его неспособности постигнуть абсолютную истину. Человек никогда не может задержать в своем сознании ни одного мгновения, потому что, раньше, чем ум может остановится на нем, оно уже отошло в прошлое. Время относительно, и величайший период времени, который человек может себе представить, сравнительно с вечностью или абсолютным временем, есть не что иное, как паутинка, протянутая перед стеклом телескопа, зрительное поле которого обнимает бесконечное пространство; и эта паутинка еще должна быть уменьшена в бесконечное число раз для того, чтобы она могла отвечать целям сравнения. Бесчисленные миллионы лет по сравнению с вечностью или абсолютными временем так близко подходят к абсолютному нулю, что только абсолютный разум может различить их. Достигшие высокого духовного развития люди в своих учениях сообщают нам, что они часто совершенно теряют чувство относительного времени при рассмотрении вечности или абсолютного времени, и в их представлении миллион лет кажется им одним моментом. То же самое наблюдается, когда высокоразвитый ум исследует умственные области, имеющие отношение к пространству; относительное теряется в абсолютном, и относительное пространство расплывается в бесконечности. Время и пространство относительные понятия, присущие конечному человеческому уму данного времени; Абсолютное мыслит в своих собственных формах бесконечности и вечности. С точки зрения Абсолютного (это понятно даже и нашему жалкому уму), всякое место – здесь; всякое время – сейчас.
9. Абсолютное неделимо.
Абсолютное есть все – Целое. Оно не может быть разделено на части, потому что нет ничего, что могло бы его разделить – нечем разделить его – и нечем "заполнить промежутки". Не может быть никакого действительного разделения или расчленения Абсолютного. Оно всегда было целым, всегда будет целым и теперь есть целое. Оно есть нечто завершенное и не может быть делимо или расчленяемо на части. Ум по упомянутым причинам не может представить себе Абсолютное распыленным или разделенным на части. Ум отказывается нарисовать себе эту картину и принужден признать истину вышеприведенного положения. Совершенно верно, что в нашем конечном понимании вещей мы можем употреблять относительные термины, "части" или "доли" целого, или Абсолютного, подразумевая под этим особое представление о целом, входящее в поле нашего сознания. Мы не можем видеть вещь в ее полноте и вследствие этого говорим о том, что мы видим, как о части Абсолютного или целого. Но ограничение коренится в нас самих, и наш ум создает относительное различие, потому что его поле зрения слишком ограничено, чтобы окинуть взором целое. Ум наш разбивает это целое на ограниченные, частичные картины и называет каждую из них "частью", хотя в абсолютном и истинном смысле не может быть такого разделения или расчленения этих так называемых "частей"; в действительности целое остается неизменным и нераздельным, хотя наше ограниченное, конечное, относительное сознание и разбивает его на воображаемые "части" для своего удобства. Это можно грубо иллюстрировать следующим примером. Из окна, у которого я пишу это чтение, видна высокая горная цепь. Она тянется так далеко, как только может видеть глаз. Мой глаз видит ее в целом или, скорее, признает ее за целое, пробегая взором по всему ее протяжению, несмотря на то, что нет ни одного такого момента, когда вся эта цепь находилась бы одновременно в поле зрения. Тем не менее, сознание непрерывности или целостности имеется, и, если глаз будет помещен на достаточно далекое расстояние, он будет видеть всю эту картину как одно целое. Но предположим, что мы захотели бы фотографировать эту цепь гор из окна. Нам тогда пришлось бы направить камеру на одну "часть" цепи и затем, сняв ее, направить камеру на другую "часть" и т.д., пока мы не получили бы таким образом снимков всей цепи. Между этими отдельными снимками не было бы общей связи, и вся цепь представилась бы нам разорванною на "части", а между тем, в действительности в самой горной цепи не существует такого разделения. Сами горы остаются неизменными – целыми и нераздельными. Раздайте эти снимки по рукам, и всякий зритель на своем снимке увидит только "часть" общей картины; все эти снимки будут выглядеть различно, и между ними не будет никакой связи, пока мы не поставим их рядом. Тому, кто захотел бы получить представление о цепи гор, пришлось бы соединить вместе все "части", чтобы он мог увидеть изображение всей картины гор в нераздельном целом. И тем не менее, рассматриваются ли эти снимки отдельно или вместе, сама горная цепь остается той же самой, и "видимости" снимков нимало не влияют на нее. Эта иллюстрация груба и несовершенна, но может указать, каким образом даже в физической плоскости взгляд, направленный на частности, может создать впечатление "частей" и "раздельности", между тем, как это впечатление не имеет никакого основания в действительности. Всякая так называемая "часть" Абсолютного соприкасается со всякой другой "частью" и с целым; все – едино, нераздельно, неделимо, не поддается делению на части. Помните это, потому что истина будет нужна вам для разрешения тех задач, которых мы коснемся далее.