Страница:
-- Что же плохого в том, что он хотел искоренить пьянство?
-- Боренька, золотце, один мой приятель говорил: в наше время наивный -- все равно, что глупый.
-- Упражняйся в остроумии по моему поводу сколько душе угодно, но я все равно не понимаю.
-- Странно, очень странно. Кстати, давно, лет десять с лишним тому в "Новом Русском Слове" появилась статья под хлестким название "Камо грядеши, товарищ Горбачев", где описывались фатальные последствия сухого закона во время первой мировой войны. Вряд ли Горбачев был способен усвоить этот урок. В наше время результаты тоже были удручающие: кампания обошлась миллиардов в 200. Водка была ключевой статьей бюджета; она, во-первых, давала огромный доход, а вдобавок выбирала у населения излишки денег, возникавшие из-за нехватки потребительских товаров.
-- Ты не ответил на мой вопрос. Что плохого в борьбе с алкоголизмом. Деньги -- другой вопрос. Тем более, что ущерб, приносимый потреблением спиртных напитков, обычно превышает доход от их продажи. Я помню такие цифры: потери 100 миллиардов в год, приход 50 милиардов, это для Америки.
-- Ах, Америка, Америка, прекрасная страна, где все гуляют и пьют без закуски... Господи, ты вроде умный и американски образованный, однако некоторые вещи у тебя просто за горизонтом.
-- Спасибо за комплимент. Премного польщен.
-- Не ершись, сие есть правда. Ты вынуждаешь меня сделать лирическое отступление насчет водки...
-- С интересом послушаю, будучи невежей в этом предмете. Интересно также узнать обстоятельства изобретения водки в России.
-- И ты повторяешь эту байку! Вижу, придется рассказать, только давай предварительно подкрепимся.
-- Водочки прикажете, ваше степенство?
-- Ограничимся чаем. Тем самым ирландско-индийским, ведущим происхождение от колониального проклятого прошлого. Ну вот, Бог напитал -никто не видал. Знаешь что, пока мы не углубились в историю, давай согласуем график. Дело в том, что я улетаю в воскресенье, хочу чтобы ты меня проводил. Не возражаешь?
-- Конечно, провожу. Какой может быть разговор.
-- Хорошо. Сегодня у нас четверг. Значит, на водку, горбачевские дела вообще и последующий период у нас остается два дня, сегодня и завтра, надеюсь уложиться. В субботу с утра мне надо сгонять на Три-Би...
-- Это еще что такое?
-- Брайтон-Бич, Бруклин, стыдно не знать. Это будет в первой половине дня, а потом мне хотелось бы с тобой в хороший кабак на ужин. Я наметил Four Seasons, как твое мнение?
-- Я там, признаться никогда не бывал. Место не из дешевых.
-- Неважно. Итак, водка. Кто и где ее изобрел, сказать невозможно. Водка -- это всего лишь спирт крепостью 40 -- 55% с некоторыми добавками для вкуса. Дистиляцию, отгонку спирта открыли в Китае в незапамятные времена, в начале нашей эры. В очередной раз китайцы не заметили возможностей своего изобретения. С порохом и сивухой можно было весь мир завоевать, но что ты с ними поделаешь, с китайцами. Известно, что в 10-м веке арабы использовали спирт для, сам понимаешь, косметики. Слово алкоголь идет от арабского алколь или алкуль, что значит эссенция, дистилат. Через сидевших в Испании мавров искуство самогоноварения перешло к монахам-алхимикам, а от них к широким массам, которые постепенно привыкли потреблять крепкие напитки. Но эти последние обычно были из категории бренди, курного вина из зерна или фруктов, некоторые из этих напитков потом выдерживались в дубовых бочках. Делалось это потому, что получаемый спирт содержал много сивухи и был на вкус противный. Пить первоначальный прозрачный продукт было трудно, разве что для медицинских целей. В 15-ом веке в Польше стали употреблять нечто, что мы сегодня называем водкой. В Россию она попала примерно в то же время: то ли через Новгород, то ли от генуэзцев. Первую водку на Руси гнали из вина. Во всяком случае, поэта и дипломата Джорджа Тубервиля, посетившего Москву при Иване Грозном, угощали медом и пивом. Водка считалась вульгарным напитком. Тубервиль заметил, что русские охочи до выпивки, даже стишок по сему поводу сочинил, он у меня записан в заветной тетрадке:
Drink is their whole desire, the pot is all their pride
The sobrest head doth once a day stand needfull of a guide.
Я бы это перевел так: выпивка -- все, чего они хотят, жратва -- вся их гордость, самая трезвая голова раз в день нуждается в заправке. Пожалуйста, не придирайся.
-- Я и не пытался
-- Умница. Тогда же, при Иване, появились кабаки, но первое время только для опричников. При Романовых кабаки с государственными целовальниками стали серьезным источником дохода для казны. Пьянство, конечно, процветало еще при варягах. Я этих тривиальностей повторять не буду. Перед войной 1914 года четверть доходов казны были от водочной монополии. Сухой закон, объявленный как временная мера на период мобилизации, сохранили на протяжении всей войны. Результаты были плачевные. Казна лишилась дохода, в котором отчаянно нуждалась, но это еще не все. У крестьян во время войны стало больше денег: из-за инфляции, а также потому, что им платили за сыновей, служивших в армии. В то же самое время исчезли две статьи расходов: водка и кожевенные изделия, которые шли на снабжение армии. У крестьян ослаб стимул продавать произведения своего труда, особенно хлеб. Как известно, февральская революция началась из-за недостачи хлеба в Петрограде. Это тогда, в 17-ом. Перепрыгиваем в 80-е годы. Доходы от водки продолжали занимать почетное место в госбюджете.
-- Те же 25 процентов?
-- Поменьше, я думаю, может быть, 10, но сам бюджет чудовищно вырос, тоталитарное государство теперь выступало как главный производитель, главный работодатель, главный торговец. С 24-го года, когда вновь разрешили продажу алкоголя, большевики, не закрыя глаза на его отрицательные последствия, признавали, что без водки бюджет не свести. Сталин на 15-ом съезде заявил: у нас нет выхода, без продажи водки попадем в кабалу к империалистам. Так оно и шло. Время от время проводились антиалкогольные кампании с неизменным результатом: цены на водку повышались. Народ матерился, но продолжал пить, даже пил больше, видимо, с досады. Благонамеренный Горбачев взялся за дело c таким рвением, что потребление казенного алкоголя впервые упало -- из-за закрытия множества торговых точек, из-за установления немыслимо коротких и неудобных часов торговли. Цены, конечно, тоже приподняли -- не без этого. Казна понесла серьезные убытки, десятки миллиардов. Зашаталась вся государственная постройка.
-- Сергей, неужели 10, 20, 30, даже 50 миллиардов играли решающую роль? Ведь это всего несколько процентов ВНП?
-- Ты, я вижу, незнаком с теорией маржинальной полезности. Допустим, ты зарабатываешь в месяц 100 монет -- долларов или рублей, а твои жизненные минимальные расходы -- жилье, питание, транспорт -- поглощают 95, следовательно на все прочее тебе остается 5 жалких серебренников. Пусть твой заработок уменьшится всего на 2 процента, на два рубля, тогда реальные наличные средства, деньги, которыми ты можешь распоряжаться по своему усмотрению, сократятся на 40 процентов. Потому что 95 рублей это, повторяю, минимальные жизненно необходимые деньги, они от тебя не зависят. Похожая картина с государством. В 84-ом году государственный бюджет свели с дефицитом порядка 11 миллиардов. Тот факт, что с начала семидесятых жили не по средствам, что расходы превышали доходы, держали в строжайшей тайне. 1985 год, первый год с Михал Сергееичем, завершили с дефицитом 37 миллиардов, следовательно, прореха в бюджете расширилась в 3 с лишним раза. В следующие два года дефицит был соответственно 50 и 64 миллиарда, а в 1988 году все 100 миллиардов. Советский Союз -- не Америка, дефицит бюджета не покрывается выпуском бондов. Мы, люди простые, пользуемся исключительно эмиссией денег, т.е. печатаем рублики. Инфляция вышла из-под контроля. Барабанный бой по поводу успехов перестройки должен был, видимо, заглушать звуки, которые издавала трещавшая по всем швам финансовая система. Ты с Кейнсом знаком?
-- С Джоном Мейнардом Кейнсом? Не имел счастья: он умер до моего рождения.
-- В 1946-ом. Так вот, Кейнс некогда заметил, что нет более тонкого и верного способа разрушить основы общества, чем развратить его валюту. Этот процесс вовлекает в работу разрушения все скрытые экономические силы, да еще в таком виде, что никто не может этого распознать. Это я тебе из моей заветной тетрадки прочел, не обессудь. Цитата мне больно понравилась, боялся переврать.
-- Товарищ профессор, вопрос можно?
-- Валяй.
-- Почему ты рассказываешь с большими подробностями, как плохо стало с сокращением продажи водки, но ни разу не упомянул огромные, чудовищные военные расходы СССР?
-- Не упомянул?
-- Ни единым словом!
-- Ая-яй! Плохо у тебя дело, совсем скверно.
-- Почему у меня?
-- Потому что я считал тебя пытливым, сообразительным, информированным учеником, а ты бюрократ, формалист, буквоед, догматик, талмудист и начетчик.
-- Это все я?
-- Ты, больше некому.
-- Просто удивительно, как вы, внуки Маркса, умеете полемизировать. Стоило мне заметить, что ты упустил из виду военные расходы, как ты вылил мне на голову цистерну диалектических помоев.
-- А ты как думал! В стране победившего социализма мы привыкли...
-- Социализма давно нет.
-- Не играет значения. Это всегда с нами. Никто пути пройденного у нас не отберет. Теперь по существу. Я рассказал тебе о новой спирали гонки в середине семидесятых, которая началась благодаря притоку нефтедолларов. Даже сказал, что именно тогда старцы решили от паритета перейти к мировой гегемонии. Конечно, я не стал распространяться, думая, что это вещи всем известные, особливо в Америке. Ущерб от горбачевских трезвенных затей был последней каплей, переполнившей чашу, соломинкой, переломившей хребет верблюду. Расходы на вооружение при нем оставались той же бездонной воронкой, куда уходили все ресурсы страны, вдобавок он подрезал доходы.
-- Ты прав. Беру назад свое замечание относительно того, что ни единым словом. Все равно ясности у меня нет. Как мог Советский Союз достичь этого пресловутого паритета, не говоря уже о гегемонии? Ведь экономически вы слабее Америки. Я что опять спорол глупость?
-- Боренька, сыночек мой первородный, наследник всех моих богатств, включая духовные! Прости меня великодушно. Я по наивности считал, что основополагающие факты относительно холодной войны знает в Америке каждый школьник, но... век живи -- век учись. Много лет никто не хотел отвечать на такой вопрос: На что рассчитывает СССР с более слабой экономикой и технологией, поддерживая паритет вооружений с США, даже пытаясь переплюнуть. Это все равно, как обыкновенному гражданину играть в орлянку с Рокфеллером. Независимо от удачи, победит тот, у кого карман глубже. Заместо этого отвечали на другой вопрос, а именно: как может СССР вообще участвовать в подобной гонке. Ответ был примерно такой: США тратит на вооружение 6% ВНП, СССР -- 15-20. При этом полагали, что советская экономика примерно вдвое меньше американской, и разрыв постепенно сокращается. Все это была полуправда. Советский ВНП был на самом деле не в 2, а пожалуй в 3 раза меньше и тратили на войну добрых 25%, некоторые говорят 30. Главный результат был, что на все, кроме войны, оставалось слишком мало. Промышленная и социальная инфраструктура были отсталые, в стране не было дорог и множества других вещей. Нельзя было не видеть, что в конце концов эта глупая гонка истощит ресурсы до предела, до последней капли.
Все империи, которые слишком долго перенапрягали свои ресурсы, в конце концов обанкротились, читай книгу Поля Джонсона о великих державах. У политиков по обеим сторонам океана были причины не говорить про этот неизбежный исход. Благодаря советской угрозе янки могли поддерживать высокий уровень военных заказов, в результате все имели навар: конгрессмены, сенаторы, корпорации, штаты... Кремлевские правители раздувались как лягушки из басни Крылова: подумать только! Каждый Божий день наша промышленность производит 5 истребителей, 8 танков, 8 артиллерийских орудий, 1 межконтинентальную баллистическую ракету, это надо же! Причем тут ВНП, ВПК и прочая мура? Пусть у евреевакадемиков болит голова, мы их для этого держим. Будущее? Светлое, какое же еще! В России дело с прогнозами будущего всегда обстояло исключительно благополучно. Гланый жандарм граф Александр Христофорович Бенкендорф некогда отметил, что будущее России не поддается никакому описанию. Примерно в то же время рев-демо-крат Белинский написал: завидую внукам и правнукам нашим, которым доведется жить в 1940 году!
-- Да, дела. Кое-что у меня проясняется. Но почему же лавочка так быстро закрылась? Могли, кажется, еще несколько лет протянуть.
-- Могли, ты прав, кабы не обстоятельства, сам понимаешь, неблагоприятные. В русской истории другие не встречаются. Одно из них называлось Рональд Рейган, который с помощью СОИ или, как вы говорите Star Wars, взвинтил ставки и тем ускорил развязку. Он сказал Горбачеау: Даже не думайте переиграть Америку в гонке вооружений! No way! Решающий вклад сделал сам Горбачев. Оказавшись у власти, он продолжал гонку вооружений. Этого мало. Он не только продолжал войну в Афганистане, он пытался выиграть ее в ударном порядке. Поэтому убытки от трезвенности наложились на старые чудовищные расходы. Вообще, из всех несчастий, свалившихся на систему, он представлял самое зловредное, самое разрушительное.
-- Хуже Чернобыля?
-- Хуже. Постепенно ты поймешь, что я имею в виду. Горбачев -хрестоматийная иллюстрация к пословице: "Заставь дурака Богу молиться..." С присущей ему энергией он стал понукать, подгонять, пришпоривать склеротическую, страдавшую одышкой систему. Результаты не замедлили сказаться. Я давно тебя хочу спросить одну вещь. Как провела Роза свои последние годы? Я не здоровье имею в виду, я знаю, что у нее был обширный инфаркт, мне подробно рассказывала одна медицинская дама, я имею в виду, как это выразить, мироощущение. Была она весела или озабочена, подавлена, несчастна?
-- Несчастной ее никто бы не решился назвать. Что ты! Она, как ребенок, радовалась множеству новых вещей. Обилию и разнообразию бытовых вещей, хорошей еде, хотя ела мало, вину и, увы, сигаретам, но особенно книгам, музыке, концертам. Она накупила множество записей и постоянно их слушала. Мне почему-то запомнился Гамлет со Скофилдом...
-- Не может быть! Неужели она его нашла! Мы в России мечтали об этом. В 63-ем или 64-ом этот спектакль привозили в Москву. Раньше на классических спектаклях я чувствовал себя крайне неуютно. Было неприятно, как бы стыдно слушать напыщенную декламацию актеров, которые, кажется, сами помирали от скуки. Услышав Скофилда, я обалдел, задохнулся от восхищения. Скофилд! Я с тех пор влюблен в английский театр. Будучи в Лондоне, ничего другого не хотел посещать. У тебя сохранилась эта запись?
-- Да, конечно. Вот она, чтоб далеко не ходить. Пожалуйста, возьми ее себе в память о маме.
-- Спасибо, Боря. Знаешь, давай на сегодня закончим. Я что-то разволновался, надо с мыслями собраться.
СЕМЬ
Вернувшись с работы, Борис немедленно отметил тишину в квартире. Дома его нет, наверно, подумал он, постоял некоторое время раздумывая, что предпринять, и окликнул: Сергей! Ответа не последовало, но из соседней комнаты донесся какой-то звук. Войдя туда, он обнаружил Сергея лежащим в кресле-реклайнере, растянувшись во весь рост. Глаза были закрыты, но не спал.
-- Ты, часом, не приболел?
-- Вроде нет.
-- Что ж не отзываешься?
-- Неохота. Надоело. Ты извини, это к тебе не относится. Не бери в голову, я просто задумался.
-- Есть будешь?
-- Могу.
-- Тогда вставай.
Пока они наскоро перекусывали остатками вчерашнего обеда и пили чай, Борис время от времени поглядывал на Сергея. Тот имел всклокоченный вид.
-- Ты что, не выспался?
-- Не обращай внимания, я в порядке.
-- Я к тому, что у нас сегодня последний день для серьезных разговоров и я думал...
-- Я уже сказал, не бери в голову. Не обращай на меня внимания. Что касается разговоров, ничего не поделаешь: придется выполнять обещание. Как говорится, взялся за гуж, не говори, что еврей. Итак...
-- Евреи причем?
-- Я бы тоже хотел знать. Но не станем отвлекаться. Днем, благо никто не мешал, я размышлял над нашими беседами и пришел к решению, что надо сделать оговорку. Если ты считаешь, что самая ненавистная для меня персона -- это Михаил Горбачев, то это совсем не так. Когда он появился, я ему симпатизировал. Он выглядел более человечным, более человекообразным, чем прежние вожди. Он начал со смягчения репрессий, выпустил Сахарова и Орлова, возобновил эмиграцию, все это находило у меня отклик. Но одних добрых намерений оказалось мало. Он ударным порядком привел систему к катастрофе, сие непреложный факт. Посему теперь, post factum, приходится заключить, что Горбачев был оказавшийся у власти благонамеренный простак. Сколько ни упирай на его благие намерения, сколько ни язви по поводу его невежества, от этого никому не легче. Еще одно замечание. Реформы Горбачева начались не на пустом месте. В семидесятых составлялось множество проектов улучшения нашей прекрасной действительности, но ничего не делалось -- потому как застой. Горбачев оказался у власти как бы с мандатом осуществить модернизацию коммунизма, все перестроить и улучшить. Разумеется, и гласность планировали. На благо коммунизма, как же без этого! В рассказе Даниэля один тип философствует: Вы думаете День Открытых Убийств приведет к разгулу животных страстей? Ничего подобного, вы нашего народа не знаете. Народ всем миром навалится на хулиганов, на жуликов, на тунеядцев. Это я по памяти цитирую, в тексте лучше.
-- Я, к стыду, Даниэля не читал. Как рассказ называется?
-- Самый его знаменитый, "Говорит Москва". Но довольно отступлений. Три поступка, три больших решения, как в сказке, решили судьбу горбачевского правления. Про первое решение, борьбу с водкой, я уже имел честь доложить. Оно нанесло сокрушительный удар по финансовой системе. В следующем году последовала политическая инициатива -- гласность. Благодаря Горбачеву русское слово гласность вошло во все языки, но у этой славы сильный геростратовский привкус. Гласность способствовала падению соввласти, что неудивительно. Раньше режим разрешал и поощрял публичность только когда ты хулил отступников или славославил власть и ее держателей. На подобные словоизляния не было ограничений. Горбачев попробовал нечто новое и обжегся. Это история интересная и поучительная. Начнем с того, что настоящую гласность он объявил не по доброй воле, а с перепугу.
-- С какого-такого перепугу?
-- С чернобыльского. После катастрофы Горбачев впал в панику, что придется держать ответ. Арман Хаммер, посетивший генсека в мае 86-го года описывает, что Горбачев встретил его истерическим визгом: "Что же это Шульц с Рейганом делают? Они что -- хотят поссорить меня с русским народом?"
-- Горбачева нельзя обвинить в том, что на одной атомной станции по вине оператора произошла авария.
-- Разумеется. Как у Пастернака: Нет, не я вам печаль причинил, я не стоил забвения родины. Совершенно с тобой согласен: взрыв произошел по вине других дураков, но согласись и ты, что поведение руководителя СССР после взрыва было самое что ни на есть преступное.
-- Да что он такое сотворил?
-- Докладываю, ничего не скрою. Взрыв с чудовищным выбросом радиоактивности произошел 26 апреля. Первые 10 дней, период наибольшей радиации, население Киева и окрестностей держали в полном неведении. Устроили, как ни в чем не бывало, первомайскую демонстрациию, и сотни тысяч жителей с детьми провели долгие часы на открытом воздухе, получая чудовищные дозы облучения. Не мог же в самом деле коммунист Горбачев отменить Первомай! Даже подумать страшно. Тогда бы простые советские люди узнали, что действительно произошла беспрецедентная катастрофа, не просто авария, как уверяла советская пропаганда по приказу Горбачева. Пришлось бы признать, что двухмиллионному населению Киева грозила смертельная опасность. Остальной мир, конечно, был осведомлен и справедливо возмущался. Когда в Кремле, наконец, соообразили, что в эпоху радио, телевидения, факсов шила в мешке не утаишь, они перешли в контрнаступление под знаменем гласности. Международные организации, которые еще вчера тщетно добивались хоть какой-то информации о Чернобыле, вдруг, в один день, получили полный доступ. Гласность, кричали матерые дезинформаторы, ленинский принцип гласности! Успех был ошеломляюший. Чернобыль отошел на второй план. Тысячи искалеченных детей, родившихся уродами из-за того, что они в утробах матерей получили недопустимые дозы радиации, кто про них вспоминает? Существует страшный фильм, Дети Чернобыля, будет случай -- посмотри, только ты потом долго не сможешь спать. Итак, если вычесть указанные издержки исторического прогресса, поначалу все шло хорошо. Но гласность, помимо успешного пускания пыли в глаза, развязала языки гражданам СССР. Увы, пользоваться разумно свежеобретенной свободой слова они не умели. Главной темой разговоров, дискуссий и митингов в союзных республиках оказался национализм, тот самый буржуазный национализм, про который коммунисты и их противники думали, что он давно стал достоянием прошлого. Горбачев по простоте душевной крепко надеялся, что гласность откроет плодотворный диалог на тему, как лучше и быстрее построить коммунизм, но реальные разговоры велись про национальные обиды. Скоро братские народы перешли от слов к делу, к сведению национальных счетов.
-- Ты имеешь в виду Нагорный Карабах?
-- Нагорный Карабах и Сумгаит, Казахстан, Тбилиси, Вильнюс, среднеазиатские дела. Будущее СССР заволокли свинцовые тучи. Режим Ленина и Сталина всегда железной рукой пресекал погромы и прочую самодеятельность толпы. Скручивать в бараний рог, душить, травить, переселять целые народы была исключительная прерогатива власти. Популярность генсека во всем мире росла не по дням, а по часам, но внутри СССР почва быстро уходила у него из-под ног. Горбачев пришел к власти с обещанием быстрых решительных улучшений, но каждый день его страну сотрясали судороги, навроде тех, которые предсказал герой Достоевского. Одна из них покончила с партией.
-- Сергей, я никак не возьму в толк, что стоит за этой метафорой. При всем желании...
-- Стоит за ней закон о кооперативах, третья в ряду роковых инициатив Михал Сергеича. В результате этого закона партия коммунистов потеряла престиж и влияние, превратилась в смешной анахронизм.
-- Но ведь это произошло на пару лет позже, когда отменили 6-ую статью конституции.
-- Отмена только узаконила то, что сделали кооперативы.
-- Убей меня, ничего не понимаю. Как могли тетки с пирожками вывести из игры всемогущую партию коммунистов -- это выше моего разумения.
-- Тетки с пирожками, частные рестораны и бордели были побочными последствими закона, не ради них его принимали. Главное в этом акте было разрешение кооперативам брать в аренду государственное оборудование, отдельные цеха и целые предприятия.
-- Ну и что?
-- Ничего, желтые ботинки. Социалистическая система базировалась на общенародной, государственной собственности на средства произодства. Использование этих средств для личной выгоды сурово каралось, вплоть до смертной казни.
-- Ты, надеюсь не одобряешь этой варварской юстиции?
-- Нет, не одобряю, но не про меня речь. В советском катехизисе использование государственной собственности для личного обогащения было одним из самых тяжелых преступлений, смертным грехом. При социализме действовала двойная шкала цен: одна для госпредпрятий, другая для граждан. Границу между этими секторами экономики старались держать на замке. Граждане платили за все вдвойне или втройне, поскольку в потребительские цены включался так называемый налог с оборота. Цены на оборудование и сырые материалы держались на низком уровне, чтобы стимулировать развитие народного хозяйства, однако сии товары не продавались гражданам. Новый закон все поставил с ног на голову. Группа частных лиц, объявив себя кооперативом, могла теперь на законных основаниях взять в аренду у госпредприятия сложнейшие машины за очень скромную плату, потому что аренда исчислялась на основании стоимости этих машин, а она, как я уже объяснил, была искусственно занижена. Но это только начало. Используя по дешевке казенную электроэнергию, казенные помещения и казенные материалы, кооперативы производили дефицитные товары, продававшиеся по ценам, которые недавно были ценами черного рынка. Раньше подпольных миллионеров за то же самое сажали в тюрьму, могли расстрелять. Вдруг все переменилось. Одним росчерком пера Горбачев узаконил черный рынок, не понимая, разумеется, что творит. Новый закон был составлен как приговор социалистической системе. В недрах партии и государства сложилась к тому времени влиятельная фракция, которая, считая крах социализма неизбежным, разработала план присвоения его имущества. Наряду с коопами, происходило также превращение прибыльных отраслей в смешанные предприятия, начали с Газпрома. Партийная мафия сомкнулась с торгово-промышленной, еще недавно дейстовавшей в подполье. После некоторого выжидания и неуверенности кооперативы расплодились, как грибы после дождя. Во время этого пира казнокрадства все, у кого были малейшие связи, принялись безнаказанно наживаться за счет общенародной собственности.
-- Боренька, золотце, один мой приятель говорил: в наше время наивный -- все равно, что глупый.
-- Упражняйся в остроумии по моему поводу сколько душе угодно, но я все равно не понимаю.
-- Странно, очень странно. Кстати, давно, лет десять с лишним тому в "Новом Русском Слове" появилась статья под хлестким название "Камо грядеши, товарищ Горбачев", где описывались фатальные последствия сухого закона во время первой мировой войны. Вряд ли Горбачев был способен усвоить этот урок. В наше время результаты тоже были удручающие: кампания обошлась миллиардов в 200. Водка была ключевой статьей бюджета; она, во-первых, давала огромный доход, а вдобавок выбирала у населения излишки денег, возникавшие из-за нехватки потребительских товаров.
-- Ты не ответил на мой вопрос. Что плохого в борьбе с алкоголизмом. Деньги -- другой вопрос. Тем более, что ущерб, приносимый потреблением спиртных напитков, обычно превышает доход от их продажи. Я помню такие цифры: потери 100 миллиардов в год, приход 50 милиардов, это для Америки.
-- Ах, Америка, Америка, прекрасная страна, где все гуляют и пьют без закуски... Господи, ты вроде умный и американски образованный, однако некоторые вещи у тебя просто за горизонтом.
-- Спасибо за комплимент. Премного польщен.
-- Не ершись, сие есть правда. Ты вынуждаешь меня сделать лирическое отступление насчет водки...
-- С интересом послушаю, будучи невежей в этом предмете. Интересно также узнать обстоятельства изобретения водки в России.
-- И ты повторяешь эту байку! Вижу, придется рассказать, только давай предварительно подкрепимся.
-- Водочки прикажете, ваше степенство?
-- Ограничимся чаем. Тем самым ирландско-индийским, ведущим происхождение от колониального проклятого прошлого. Ну вот, Бог напитал -никто не видал. Знаешь что, пока мы не углубились в историю, давай согласуем график. Дело в том, что я улетаю в воскресенье, хочу чтобы ты меня проводил. Не возражаешь?
-- Конечно, провожу. Какой может быть разговор.
-- Хорошо. Сегодня у нас четверг. Значит, на водку, горбачевские дела вообще и последующий период у нас остается два дня, сегодня и завтра, надеюсь уложиться. В субботу с утра мне надо сгонять на Три-Би...
-- Это еще что такое?
-- Брайтон-Бич, Бруклин, стыдно не знать. Это будет в первой половине дня, а потом мне хотелось бы с тобой в хороший кабак на ужин. Я наметил Four Seasons, как твое мнение?
-- Я там, признаться никогда не бывал. Место не из дешевых.
-- Неважно. Итак, водка. Кто и где ее изобрел, сказать невозможно. Водка -- это всего лишь спирт крепостью 40 -- 55% с некоторыми добавками для вкуса. Дистиляцию, отгонку спирта открыли в Китае в незапамятные времена, в начале нашей эры. В очередной раз китайцы не заметили возможностей своего изобретения. С порохом и сивухой можно было весь мир завоевать, но что ты с ними поделаешь, с китайцами. Известно, что в 10-м веке арабы использовали спирт для, сам понимаешь, косметики. Слово алкоголь идет от арабского алколь или алкуль, что значит эссенция, дистилат. Через сидевших в Испании мавров искуство самогоноварения перешло к монахам-алхимикам, а от них к широким массам, которые постепенно привыкли потреблять крепкие напитки. Но эти последние обычно были из категории бренди, курного вина из зерна или фруктов, некоторые из этих напитков потом выдерживались в дубовых бочках. Делалось это потому, что получаемый спирт содержал много сивухи и был на вкус противный. Пить первоначальный прозрачный продукт было трудно, разве что для медицинских целей. В 15-ом веке в Польше стали употреблять нечто, что мы сегодня называем водкой. В Россию она попала примерно в то же время: то ли через Новгород, то ли от генуэзцев. Первую водку на Руси гнали из вина. Во всяком случае, поэта и дипломата Джорджа Тубервиля, посетившего Москву при Иване Грозном, угощали медом и пивом. Водка считалась вульгарным напитком. Тубервиль заметил, что русские охочи до выпивки, даже стишок по сему поводу сочинил, он у меня записан в заветной тетрадке:
Drink is their whole desire, the pot is all their pride
The sobrest head doth once a day stand needfull of a guide.
Я бы это перевел так: выпивка -- все, чего они хотят, жратва -- вся их гордость, самая трезвая голова раз в день нуждается в заправке. Пожалуйста, не придирайся.
-- Я и не пытался
-- Умница. Тогда же, при Иване, появились кабаки, но первое время только для опричников. При Романовых кабаки с государственными целовальниками стали серьезным источником дохода для казны. Пьянство, конечно, процветало еще при варягах. Я этих тривиальностей повторять не буду. Перед войной 1914 года четверть доходов казны были от водочной монополии. Сухой закон, объявленный как временная мера на период мобилизации, сохранили на протяжении всей войны. Результаты были плачевные. Казна лишилась дохода, в котором отчаянно нуждалась, но это еще не все. У крестьян во время войны стало больше денег: из-за инфляции, а также потому, что им платили за сыновей, служивших в армии. В то же самое время исчезли две статьи расходов: водка и кожевенные изделия, которые шли на снабжение армии. У крестьян ослаб стимул продавать произведения своего труда, особенно хлеб. Как известно, февральская революция началась из-за недостачи хлеба в Петрограде. Это тогда, в 17-ом. Перепрыгиваем в 80-е годы. Доходы от водки продолжали занимать почетное место в госбюджете.
-- Те же 25 процентов?
-- Поменьше, я думаю, может быть, 10, но сам бюджет чудовищно вырос, тоталитарное государство теперь выступало как главный производитель, главный работодатель, главный торговец. С 24-го года, когда вновь разрешили продажу алкоголя, большевики, не закрыя глаза на его отрицательные последствия, признавали, что без водки бюджет не свести. Сталин на 15-ом съезде заявил: у нас нет выхода, без продажи водки попадем в кабалу к империалистам. Так оно и шло. Время от время проводились антиалкогольные кампании с неизменным результатом: цены на водку повышались. Народ матерился, но продолжал пить, даже пил больше, видимо, с досады. Благонамеренный Горбачев взялся за дело c таким рвением, что потребление казенного алкоголя впервые упало -- из-за закрытия множества торговых точек, из-за установления немыслимо коротких и неудобных часов торговли. Цены, конечно, тоже приподняли -- не без этого. Казна понесла серьезные убытки, десятки миллиардов. Зашаталась вся государственная постройка.
-- Сергей, неужели 10, 20, 30, даже 50 миллиардов играли решающую роль? Ведь это всего несколько процентов ВНП?
-- Ты, я вижу, незнаком с теорией маржинальной полезности. Допустим, ты зарабатываешь в месяц 100 монет -- долларов или рублей, а твои жизненные минимальные расходы -- жилье, питание, транспорт -- поглощают 95, следовательно на все прочее тебе остается 5 жалких серебренников. Пусть твой заработок уменьшится всего на 2 процента, на два рубля, тогда реальные наличные средства, деньги, которыми ты можешь распоряжаться по своему усмотрению, сократятся на 40 процентов. Потому что 95 рублей это, повторяю, минимальные жизненно необходимые деньги, они от тебя не зависят. Похожая картина с государством. В 84-ом году государственный бюджет свели с дефицитом порядка 11 миллиардов. Тот факт, что с начала семидесятых жили не по средствам, что расходы превышали доходы, держали в строжайшей тайне. 1985 год, первый год с Михал Сергееичем, завершили с дефицитом 37 миллиардов, следовательно, прореха в бюджете расширилась в 3 с лишним раза. В следующие два года дефицит был соответственно 50 и 64 миллиарда, а в 1988 году все 100 миллиардов. Советский Союз -- не Америка, дефицит бюджета не покрывается выпуском бондов. Мы, люди простые, пользуемся исключительно эмиссией денег, т.е. печатаем рублики. Инфляция вышла из-под контроля. Барабанный бой по поводу успехов перестройки должен был, видимо, заглушать звуки, которые издавала трещавшая по всем швам финансовая система. Ты с Кейнсом знаком?
-- С Джоном Мейнардом Кейнсом? Не имел счастья: он умер до моего рождения.
-- В 1946-ом. Так вот, Кейнс некогда заметил, что нет более тонкого и верного способа разрушить основы общества, чем развратить его валюту. Этот процесс вовлекает в работу разрушения все скрытые экономические силы, да еще в таком виде, что никто не может этого распознать. Это я тебе из моей заветной тетрадки прочел, не обессудь. Цитата мне больно понравилась, боялся переврать.
-- Товарищ профессор, вопрос можно?
-- Валяй.
-- Почему ты рассказываешь с большими подробностями, как плохо стало с сокращением продажи водки, но ни разу не упомянул огромные, чудовищные военные расходы СССР?
-- Не упомянул?
-- Ни единым словом!
-- Ая-яй! Плохо у тебя дело, совсем скверно.
-- Почему у меня?
-- Потому что я считал тебя пытливым, сообразительным, информированным учеником, а ты бюрократ, формалист, буквоед, догматик, талмудист и начетчик.
-- Это все я?
-- Ты, больше некому.
-- Просто удивительно, как вы, внуки Маркса, умеете полемизировать. Стоило мне заметить, что ты упустил из виду военные расходы, как ты вылил мне на голову цистерну диалектических помоев.
-- А ты как думал! В стране победившего социализма мы привыкли...
-- Социализма давно нет.
-- Не играет значения. Это всегда с нами. Никто пути пройденного у нас не отберет. Теперь по существу. Я рассказал тебе о новой спирали гонки в середине семидесятых, которая началась благодаря притоку нефтедолларов. Даже сказал, что именно тогда старцы решили от паритета перейти к мировой гегемонии. Конечно, я не стал распространяться, думая, что это вещи всем известные, особливо в Америке. Ущерб от горбачевских трезвенных затей был последней каплей, переполнившей чашу, соломинкой, переломившей хребет верблюду. Расходы на вооружение при нем оставались той же бездонной воронкой, куда уходили все ресурсы страны, вдобавок он подрезал доходы.
-- Ты прав. Беру назад свое замечание относительно того, что ни единым словом. Все равно ясности у меня нет. Как мог Советский Союз достичь этого пресловутого паритета, не говоря уже о гегемонии? Ведь экономически вы слабее Америки. Я что опять спорол глупость?
-- Боренька, сыночек мой первородный, наследник всех моих богатств, включая духовные! Прости меня великодушно. Я по наивности считал, что основополагающие факты относительно холодной войны знает в Америке каждый школьник, но... век живи -- век учись. Много лет никто не хотел отвечать на такой вопрос: На что рассчитывает СССР с более слабой экономикой и технологией, поддерживая паритет вооружений с США, даже пытаясь переплюнуть. Это все равно, как обыкновенному гражданину играть в орлянку с Рокфеллером. Независимо от удачи, победит тот, у кого карман глубже. Заместо этого отвечали на другой вопрос, а именно: как может СССР вообще участвовать в подобной гонке. Ответ был примерно такой: США тратит на вооружение 6% ВНП, СССР -- 15-20. При этом полагали, что советская экономика примерно вдвое меньше американской, и разрыв постепенно сокращается. Все это была полуправда. Советский ВНП был на самом деле не в 2, а пожалуй в 3 раза меньше и тратили на войну добрых 25%, некоторые говорят 30. Главный результат был, что на все, кроме войны, оставалось слишком мало. Промышленная и социальная инфраструктура были отсталые, в стране не было дорог и множества других вещей. Нельзя было не видеть, что в конце концов эта глупая гонка истощит ресурсы до предела, до последней капли.
Все империи, которые слишком долго перенапрягали свои ресурсы, в конце концов обанкротились, читай книгу Поля Джонсона о великих державах. У политиков по обеим сторонам океана были причины не говорить про этот неизбежный исход. Благодаря советской угрозе янки могли поддерживать высокий уровень военных заказов, в результате все имели навар: конгрессмены, сенаторы, корпорации, штаты... Кремлевские правители раздувались как лягушки из басни Крылова: подумать только! Каждый Божий день наша промышленность производит 5 истребителей, 8 танков, 8 артиллерийских орудий, 1 межконтинентальную баллистическую ракету, это надо же! Причем тут ВНП, ВПК и прочая мура? Пусть у евреевакадемиков болит голова, мы их для этого держим. Будущее? Светлое, какое же еще! В России дело с прогнозами будущего всегда обстояло исключительно благополучно. Гланый жандарм граф Александр Христофорович Бенкендорф некогда отметил, что будущее России не поддается никакому описанию. Примерно в то же время рев-демо-крат Белинский написал: завидую внукам и правнукам нашим, которым доведется жить в 1940 году!
-- Да, дела. Кое-что у меня проясняется. Но почему же лавочка так быстро закрылась? Могли, кажется, еще несколько лет протянуть.
-- Могли, ты прав, кабы не обстоятельства, сам понимаешь, неблагоприятные. В русской истории другие не встречаются. Одно из них называлось Рональд Рейган, который с помощью СОИ или, как вы говорите Star Wars, взвинтил ставки и тем ускорил развязку. Он сказал Горбачеау: Даже не думайте переиграть Америку в гонке вооружений! No way! Решающий вклад сделал сам Горбачев. Оказавшись у власти, он продолжал гонку вооружений. Этого мало. Он не только продолжал войну в Афганистане, он пытался выиграть ее в ударном порядке. Поэтому убытки от трезвенности наложились на старые чудовищные расходы. Вообще, из всех несчастий, свалившихся на систему, он представлял самое зловредное, самое разрушительное.
-- Хуже Чернобыля?
-- Хуже. Постепенно ты поймешь, что я имею в виду. Горбачев -хрестоматийная иллюстрация к пословице: "Заставь дурака Богу молиться..." С присущей ему энергией он стал понукать, подгонять, пришпоривать склеротическую, страдавшую одышкой систему. Результаты не замедлили сказаться. Я давно тебя хочу спросить одну вещь. Как провела Роза свои последние годы? Я не здоровье имею в виду, я знаю, что у нее был обширный инфаркт, мне подробно рассказывала одна медицинская дама, я имею в виду, как это выразить, мироощущение. Была она весела или озабочена, подавлена, несчастна?
-- Несчастной ее никто бы не решился назвать. Что ты! Она, как ребенок, радовалась множеству новых вещей. Обилию и разнообразию бытовых вещей, хорошей еде, хотя ела мало, вину и, увы, сигаретам, но особенно книгам, музыке, концертам. Она накупила множество записей и постоянно их слушала. Мне почему-то запомнился Гамлет со Скофилдом...
-- Не может быть! Неужели она его нашла! Мы в России мечтали об этом. В 63-ем или 64-ом этот спектакль привозили в Москву. Раньше на классических спектаклях я чувствовал себя крайне неуютно. Было неприятно, как бы стыдно слушать напыщенную декламацию актеров, которые, кажется, сами помирали от скуки. Услышав Скофилда, я обалдел, задохнулся от восхищения. Скофилд! Я с тех пор влюблен в английский театр. Будучи в Лондоне, ничего другого не хотел посещать. У тебя сохранилась эта запись?
-- Да, конечно. Вот она, чтоб далеко не ходить. Пожалуйста, возьми ее себе в память о маме.
-- Спасибо, Боря. Знаешь, давай на сегодня закончим. Я что-то разволновался, надо с мыслями собраться.
СЕМЬ
Вернувшись с работы, Борис немедленно отметил тишину в квартире. Дома его нет, наверно, подумал он, постоял некоторое время раздумывая, что предпринять, и окликнул: Сергей! Ответа не последовало, но из соседней комнаты донесся какой-то звук. Войдя туда, он обнаружил Сергея лежащим в кресле-реклайнере, растянувшись во весь рост. Глаза были закрыты, но не спал.
-- Ты, часом, не приболел?
-- Вроде нет.
-- Что ж не отзываешься?
-- Неохота. Надоело. Ты извини, это к тебе не относится. Не бери в голову, я просто задумался.
-- Есть будешь?
-- Могу.
-- Тогда вставай.
Пока они наскоро перекусывали остатками вчерашнего обеда и пили чай, Борис время от времени поглядывал на Сергея. Тот имел всклокоченный вид.
-- Ты что, не выспался?
-- Не обращай внимания, я в порядке.
-- Я к тому, что у нас сегодня последний день для серьезных разговоров и я думал...
-- Я уже сказал, не бери в голову. Не обращай на меня внимания. Что касается разговоров, ничего не поделаешь: придется выполнять обещание. Как говорится, взялся за гуж, не говори, что еврей. Итак...
-- Евреи причем?
-- Я бы тоже хотел знать. Но не станем отвлекаться. Днем, благо никто не мешал, я размышлял над нашими беседами и пришел к решению, что надо сделать оговорку. Если ты считаешь, что самая ненавистная для меня персона -- это Михаил Горбачев, то это совсем не так. Когда он появился, я ему симпатизировал. Он выглядел более человечным, более человекообразным, чем прежние вожди. Он начал со смягчения репрессий, выпустил Сахарова и Орлова, возобновил эмиграцию, все это находило у меня отклик. Но одних добрых намерений оказалось мало. Он ударным порядком привел систему к катастрофе, сие непреложный факт. Посему теперь, post factum, приходится заключить, что Горбачев был оказавшийся у власти благонамеренный простак. Сколько ни упирай на его благие намерения, сколько ни язви по поводу его невежества, от этого никому не легче. Еще одно замечание. Реформы Горбачева начались не на пустом месте. В семидесятых составлялось множество проектов улучшения нашей прекрасной действительности, но ничего не делалось -- потому как застой. Горбачев оказался у власти как бы с мандатом осуществить модернизацию коммунизма, все перестроить и улучшить. Разумеется, и гласность планировали. На благо коммунизма, как же без этого! В рассказе Даниэля один тип философствует: Вы думаете День Открытых Убийств приведет к разгулу животных страстей? Ничего подобного, вы нашего народа не знаете. Народ всем миром навалится на хулиганов, на жуликов, на тунеядцев. Это я по памяти цитирую, в тексте лучше.
-- Я, к стыду, Даниэля не читал. Как рассказ называется?
-- Самый его знаменитый, "Говорит Москва". Но довольно отступлений. Три поступка, три больших решения, как в сказке, решили судьбу горбачевского правления. Про первое решение, борьбу с водкой, я уже имел честь доложить. Оно нанесло сокрушительный удар по финансовой системе. В следующем году последовала политическая инициатива -- гласность. Благодаря Горбачеву русское слово гласность вошло во все языки, но у этой славы сильный геростратовский привкус. Гласность способствовала падению соввласти, что неудивительно. Раньше режим разрешал и поощрял публичность только когда ты хулил отступников или славославил власть и ее держателей. На подобные словоизляния не было ограничений. Горбачев попробовал нечто новое и обжегся. Это история интересная и поучительная. Начнем с того, что настоящую гласность он объявил не по доброй воле, а с перепугу.
-- С какого-такого перепугу?
-- С чернобыльского. После катастрофы Горбачев впал в панику, что придется держать ответ. Арман Хаммер, посетивший генсека в мае 86-го года описывает, что Горбачев встретил его истерическим визгом: "Что же это Шульц с Рейганом делают? Они что -- хотят поссорить меня с русским народом?"
-- Горбачева нельзя обвинить в том, что на одной атомной станции по вине оператора произошла авария.
-- Разумеется. Как у Пастернака: Нет, не я вам печаль причинил, я не стоил забвения родины. Совершенно с тобой согласен: взрыв произошел по вине других дураков, но согласись и ты, что поведение руководителя СССР после взрыва было самое что ни на есть преступное.
-- Да что он такое сотворил?
-- Докладываю, ничего не скрою. Взрыв с чудовищным выбросом радиоактивности произошел 26 апреля. Первые 10 дней, период наибольшей радиации, население Киева и окрестностей держали в полном неведении. Устроили, как ни в чем не бывало, первомайскую демонстрациию, и сотни тысяч жителей с детьми провели долгие часы на открытом воздухе, получая чудовищные дозы облучения. Не мог же в самом деле коммунист Горбачев отменить Первомай! Даже подумать страшно. Тогда бы простые советские люди узнали, что действительно произошла беспрецедентная катастрофа, не просто авария, как уверяла советская пропаганда по приказу Горбачева. Пришлось бы признать, что двухмиллионному населению Киева грозила смертельная опасность. Остальной мир, конечно, был осведомлен и справедливо возмущался. Когда в Кремле, наконец, соообразили, что в эпоху радио, телевидения, факсов шила в мешке не утаишь, они перешли в контрнаступление под знаменем гласности. Международные организации, которые еще вчера тщетно добивались хоть какой-то информации о Чернобыле, вдруг, в один день, получили полный доступ. Гласность, кричали матерые дезинформаторы, ленинский принцип гласности! Успех был ошеломляюший. Чернобыль отошел на второй план. Тысячи искалеченных детей, родившихся уродами из-за того, что они в утробах матерей получили недопустимые дозы радиации, кто про них вспоминает? Существует страшный фильм, Дети Чернобыля, будет случай -- посмотри, только ты потом долго не сможешь спать. Итак, если вычесть указанные издержки исторического прогресса, поначалу все шло хорошо. Но гласность, помимо успешного пускания пыли в глаза, развязала языки гражданам СССР. Увы, пользоваться разумно свежеобретенной свободой слова они не умели. Главной темой разговоров, дискуссий и митингов в союзных республиках оказался национализм, тот самый буржуазный национализм, про который коммунисты и их противники думали, что он давно стал достоянием прошлого. Горбачев по простоте душевной крепко надеялся, что гласность откроет плодотворный диалог на тему, как лучше и быстрее построить коммунизм, но реальные разговоры велись про национальные обиды. Скоро братские народы перешли от слов к делу, к сведению национальных счетов.
-- Ты имеешь в виду Нагорный Карабах?
-- Нагорный Карабах и Сумгаит, Казахстан, Тбилиси, Вильнюс, среднеазиатские дела. Будущее СССР заволокли свинцовые тучи. Режим Ленина и Сталина всегда железной рукой пресекал погромы и прочую самодеятельность толпы. Скручивать в бараний рог, душить, травить, переселять целые народы была исключительная прерогатива власти. Популярность генсека во всем мире росла не по дням, а по часам, но внутри СССР почва быстро уходила у него из-под ног. Горбачев пришел к власти с обещанием быстрых решительных улучшений, но каждый день его страну сотрясали судороги, навроде тех, которые предсказал герой Достоевского. Одна из них покончила с партией.
-- Сергей, я никак не возьму в толк, что стоит за этой метафорой. При всем желании...
-- Стоит за ней закон о кооперативах, третья в ряду роковых инициатив Михал Сергеича. В результате этого закона партия коммунистов потеряла престиж и влияние, превратилась в смешной анахронизм.
-- Но ведь это произошло на пару лет позже, когда отменили 6-ую статью конституции.
-- Отмена только узаконила то, что сделали кооперативы.
-- Убей меня, ничего не понимаю. Как могли тетки с пирожками вывести из игры всемогущую партию коммунистов -- это выше моего разумения.
-- Тетки с пирожками, частные рестораны и бордели были побочными последствими закона, не ради них его принимали. Главное в этом акте было разрешение кооперативам брать в аренду государственное оборудование, отдельные цеха и целые предприятия.
-- Ну и что?
-- Ничего, желтые ботинки. Социалистическая система базировалась на общенародной, государственной собственности на средства произодства. Использование этих средств для личной выгоды сурово каралось, вплоть до смертной казни.
-- Ты, надеюсь не одобряешь этой варварской юстиции?
-- Нет, не одобряю, но не про меня речь. В советском катехизисе использование государственной собственности для личного обогащения было одним из самых тяжелых преступлений, смертным грехом. При социализме действовала двойная шкала цен: одна для госпредпрятий, другая для граждан. Границу между этими секторами экономики старались держать на замке. Граждане платили за все вдвойне или втройне, поскольку в потребительские цены включался так называемый налог с оборота. Цены на оборудование и сырые материалы держались на низком уровне, чтобы стимулировать развитие народного хозяйства, однако сии товары не продавались гражданам. Новый закон все поставил с ног на голову. Группа частных лиц, объявив себя кооперативом, могла теперь на законных основаниях взять в аренду у госпредприятия сложнейшие машины за очень скромную плату, потому что аренда исчислялась на основании стоимости этих машин, а она, как я уже объяснил, была искусственно занижена. Но это только начало. Используя по дешевке казенную электроэнергию, казенные помещения и казенные материалы, кооперативы производили дефицитные товары, продававшиеся по ценам, которые недавно были ценами черного рынка. Раньше подпольных миллионеров за то же самое сажали в тюрьму, могли расстрелять. Вдруг все переменилось. Одним росчерком пера Горбачев узаконил черный рынок, не понимая, разумеется, что творит. Новый закон был составлен как приговор социалистической системе. В недрах партии и государства сложилась к тому времени влиятельная фракция, которая, считая крах социализма неизбежным, разработала план присвоения его имущества. Наряду с коопами, происходило также превращение прибыльных отраслей в смешанные предприятия, начали с Газпрома. Партийная мафия сомкнулась с торгово-промышленной, еще недавно дейстовавшей в подполье. После некоторого выжидания и неуверенности кооперативы расплодились, как грибы после дождя. Во время этого пира казнокрадства все, у кого были малейшие связи, принялись безнаказанно наживаться за счет общенародной собственности.