Раш Кристин Кэтрин. Нырнуть в крушение

   - Тебе ничего не останется, как улететь домой, если еще кто-нибудь из нас откажется.
   - Буду нырять одна, а вам всем придется меня подождать, - парирую я, но это только бравада: мы обе отлично знаем.
   Но я знаю также, что крушению не удастся победить меня, никогда, пока в его чреве таится настоящее сокровище.
   Вот что щедро питает мою жадность, постоянно подливает масло в ее жгучий огонь: самое настоящее, истинное, подлинное сокровище… МОЕ сокровище, которое ответит на исторические вопросы, даже не заданные прежде, даже на те, которые раньше вообще не были известны историкам, и откроет человечеству такие факты, о которых сейчас никто и не подозревает. Сверх того, помимо огромной исторической ценности, мое сокровище обладает вполне реальной, материальной стоимостью… И цена его чрезвычайно высока.
   Я люблю историю, понимаю ее духовную ценность, но это отнюдь не мешает мне зарабатывать на ней. Я заколачивала очень недурные деньги на доставке туристов к известным историческим крушениям, учила новичков за отдельную плату, как правильно нырять в такие древние места. А сколотив достаточный начальный капиталец, занялась своим главным и любимым делом: я нахожу в глубине новые исторические объекты, о которых никому еще не известно, и организую там собственные раскопки с личной командой надежных дайверов. Во славу истории - и моего неуемного любопытства.
   Но я никогда не предполагала и не мечтала даже, что в своих исторических раскопках рано или поздно натолкнусь на подлинное сокровище.
   Всякий раз, когда я просто думаю об этом, у меня начинается мандраж, а перед каждым выходом в крушение я непременно впадаю в идиотскую эйфорию. С той лишь разницей, что теперь я пунктуально обо всем докладываю Кудеснице. Скромно сообщаю ей, что на сей раз, кажется, слишком возбуждена, и по традиции Кудесница всегда предлагает мне транк, а я от него неизменно отказываюсь.
   Никогда, никогда не суйся в неизвестность с притупленными чувствами! Таков мой жизненный принцип, хотя я знаю множество людей, которые обычно поступают наоборот.
   Нам предстоит долгий, невероятно долгий дайвинг.
   Трудная, тяжелая миссия.
   Мы торчим возле крушения уже столько времени, сколько мои дайверы прежде не проводили в глубине. А конца нашей работе по-прежнему не видно.
   Нам всем предстоит еще множество испытаний. Никто из нас не застрахован от нервного срыва. Возможны приступы безудержной эйфории и безумного беспричинного страха, эпидемия всяческих суеверий, абсолютно непредвиденные критические ситуации. То ли со счастливым спасением, то ли (упаси нас, конечно, Творец) с печальными потерями.
   Но мы прорвемся через все это и обязательно получим Золотой Приз. И никто не сумеет отобрать его у нас, никто на свете.
   Все переменилось чуть позже полудня.
   Сегодня я снова капитанствую на скипе, а Кудесница уже на «Заботе», исполняет категорический приказ босса: отдыхать! Я устала от ее жалоб, мрачных взглядов исподлобья и неизменно враждебного отношения.
   Я поймала Кудесницу на том, что она усердно капает на мозги Дж amp;Дж, сильнейшему звену моей команды. Так и сяк выспрашивает: как они себя чувствуют в древнем логове смерти, уверены ли, что им вправду хочется туда нырять? Оба почти не слушали ее, разве что из вежливости (хотя Джайп немного с ней поспорил), но разговорчики подобного сорта могут подорвать всю нашу миссию. Саботаж - именно так это называется. Понемножечку, почти невинными, но хитроумными способами, о которых я даже размышлять не хочу.
   Мой метод прост: держать ее подальше от этой пары.
   И поэтому теперь я одна на скипе, пока Джайп с Джуниором работают в крушении. Я слушаю их голоса вполуха, не глядя на крупнозернистые, практически бесполезные картинки наладонника. В основном я размышляю о том, как бы мне ухитриться отослать назад Кудес-ницу, не оповестив одновременно весь свет о моей находке, и уже начинаю понимать, что такая логическая задачка мне не по зубам, когда мой слух вдруг улавливает слова:
   «…открыто», - Джуниор.
   «Вау!» - Джайп.
   «Джекпот, ага?» - опять Джуниор.
   А затем следует долгое молчание. Чересчур долгое, на мой взгляд. Не потому что я уже начала беспокоиться за Дж amp;Дж, а потому что проклятая тишина мне абсолютно ни о чем не говорит.
   Смотрю на таймер и вижу, что натикало совсем немного.
   25:33.
   У них еще куча времени. Сегодня Дж amp;Дж добрались до своей новой секции быстрее, чем когда бы то ни было. Молчание продолжается.
   Я уже почти кусаю ногти, пытаясь сообразить, чем же они там заняты. Наладонник показывает зернистые стены и опять зернистые стены. Или это попросту зернистая пустота - все равно невозможно различить.
   Впервые за все эти недели я желаю, чтобы в скипе рядом со мной был кто-то еще. Но увы. Мне не остается ничего другого, как глазеть на таймер.
   28:46.
   «Время кончается, пора», - голос Джайпа. «Погоди, па, ты должен на это посмотреть», - Джуниор. Он говорит слегка прерывисто - это волнение?.. Очень надеюсь, что так.
   И опять тишина.
   Теперь я слежу за секундами. Набежало еще тридцать пять секунд гробового молчания, когда наладонник наконец доносит до меня очень громкий и эмоциональный возглас:
   «Черт!»
   Что это? Сердитый «черт»? Или испуганный «черт»? Или восторженный «черт»? Я почти ничего не понимаю, даже чей это голос.
   Теперь я уже действительно грызу ногти, такого со мной не случалось с детства, и смотрю на бегущие циферки таймера, они завершают полную минуту…
   31:00.
   И продолжают резво бежать дальше.
   «Подвинь руку… » - наконец бормочет Джайп.
   Теперь я поняла: в этом «черте» не было ничего хорошего.
   Что-то случилось.
   Что-то очень плохое.
   «Еще чуточку левее…» - и это опять Джайп.
   Только теперь его голос звучит до странности спокойно.
   Почему?.. Я лихорадочно размышляю. Почему Джуниор молчит, почему не отвечает отцу? Может быть, он сейчас в такой секции корабля, где луч чем-то экранируется и передача не доходит до скипа? Я надеюсь, это единственная причина его молчания. Ибо альтернатива такова: коммуникатор Джуниора больше ничего не передает. И я могу придумать тысячу разных причин, объясняющих, почему так происходит. Но ни одна из них не сулит ничего доброго Джуниору.
   «Мы просрочили уже пять минут», - говорит Джайп.
   Я улавливаю в его голосе нотку, которую можно истолковать как предвестник паники.
   И снова гробовое молчание.
   Я выдыхаю воздух, застоявшийся в легких. Смотрю в портал и не вижу ничего. Кроме крушения, которое выглядит, как обычно. Наладонник показывает уже несколько минут одну и ту же неясную зернистость, абсолютно статичную.
   37:24.
   Если они сейчас не поторопятся, то рискуют остаться без кислорода. А если в спешке забудут об осторожности…
   Я пытаюсь припомнить, сколько запасных баллончиков они прихватили с собой. Но сегодня я почти не смотрела на Дж amp;Дж, когда они снаряжались. Я уже столько раз наблюдала ритуал этой пары, что теперь у меня нет никакой уверенности, что я на самом деле видела сегодня, а что мне только кажется, будто я видела. Я не уверена, не знаю точно, что у них есть с собой, а чего нет. «Замечательно», - голос Джайпа.
   Наконец-то я понимаю, узнаю эту интонацию: родительская паника под жестким контролем. Спокойствие! Только спокойствие, когда ситуация просто из рук вон, лишь бы ребенок об этом не догадался.
   «Так и продолжай», - тот же спокойный голос.
   Теперь я начинаю вертеть головой, заглядывая попеременно то в портал, то в экранчик наладонника. Но картинка остается неизменной.
   «У нас получилось, - Джайп. - А сейчас аккуратно… еще аккуратнее, ну… с-сукин с-сын! Двигайся, двигайся, двигайся - а-а-ах, дья-явол…»
   Я сверлю глазами крушение, будто можно что-нибудь увидеть сквозь его броню. Учащенное хрипловатое дыхание заполняет слух - мое собственное, такое же, как у меня всегда бывает в чреве этого древнего левиафана.
   Бросаю взгляд на таймер.
   44:11.
   Они не уложатся в шестьдесят минут, никаких шансов. Они не справятся, никогда не выйдут оттуда, а я не могу спуститься к ним туда. Черт, я даже не уверена, где они сейчас.
   «Ну давай… - Джайп, теперь он почти шепчет. - Давай, сынок… еще раз… давай же, помоги мне, давай… »
   И опять тишина.
   Помоги мне - что?
   Нет, это не просьба, обращенная к человеку. А скорее ремарка, комментарий… И внезапно я все понимаю. Джуниор в ловушке.
   Он без сознания, костюм, вероятно, поврежден. Все уже кончено для Джуниора.
   И Джайп чувствует это на каком-то глубинном уровне. Но ему еще нужно осознать, чтобы спастись.
   Я хватаюсь за собственный коммуникатор раньше, чем успеваю сообразить, что не могу общаться с дайверами в этом крушении. Мы уже установили, что скип не пробивает его броню, уж не знаю почему, но только мощности не хватает. Мы прогнали, разумеется, через диагностику все силовое и коммуникационное оборудование скипа, а затем и через диагностику «Заботы», но ничего конкретного не выяснили: мистика какая-то, не иначе.
   В конце концов я решила, ну и черт с ним, обойдемся и так. В самом деле, что может сделать для дайвера в крушении человек на скипе, кроме как поддержать ободряющим словом?
   «Ну давай, сынок…» - монотонно повторяет Джайп. А потом - натужный мычащий звук, и этот звук мне очень не нравится.
   Пауза, которая следует за ним, длится тридцать секунд, но кажется мне вечностью. Теперь я смотрю только на таймер, как одна секундная цифра спешит заменить другую… почему-то они делают это все медленнее, ленивее.
   45:24.
   …25…
   …2…6…
   …2……..7…
   …2…………..
   И наконец я больше ничего не вижу из-за слез. Но я опять слышу этот жуткий мычащий звук, а потом всхлип, а потом короткое полузадушенное рыдание, а потом…
   - Ты можешь как-нибудь послать сюда помощь, Босс?
   Я резко вздрагиваю, услышав свое имя. Это Джайп, а я не могу даже ответить ему.
   Никак не могу, будь оно все проклято!
   Но я могу обратиться за помощью. То есть попросить.
   Кудесница объясняет мне, что надо сделать. Самое лучшее, говорит она, чтобы я доставила выжившего (ее словечко, не мое) прямиком к ней на «Заботу», и притом так быстро, как только это будет возможно.
   - Никакого смысла встречаться на полпути, верно? Полагаю, в прагматическом смысле она права.
   Но я проклинаю ее (после того, как отключилась), поношу последними словами за то, что она подвела нас с Джайпом и не желает прилететь сюда, пускай даже она не смогла бы сделать ничего существенного здесь, на скипе.
   И я начинаю натягивать костюм. И я обещаю себе, что не войду в крушение, что я не собираюсь спасать Джуниора, но обязательно помогу Джайпу добраться по линии до скипа, если будет необходимо.
   - Босс… Вызови помощь… срочно… Нам нужна Кудесница и еще кто-нибудь и… вот дерьмо, я даже не знаю.
   Голос у него одышливый. Смотрю на таймер. 56:24.
   Куда подевалось время?!
   Я думала, Джайп движется к выходу быстрее. И я тоже. Но я экипировалась, толковала с Кудесницей, и вот время утекло, и мы с Джайпом, считай, влипли.
   Что они все скажут, когда мы вернемся? В команде и так гуляют суеверия и темные страхи перед технологией невероятной древности, которой сегодня никто уже не понимает.
   Только я и Джайп страстно увлечены этим крушением.
   Джайп и я.
   Теперь, должно быть, только я.
   - Оставил ему… немного кислорода… не знаю, хватит ли… Ужасная одышка. Неужели Джайп отдал все свои запасы? И что
   там происходит с Джуниором? Если он без сознания, ему не требуется много кислорода, а если костюм попорчен, то не надо совсем.
   - Я в люке… выхожу…
   Вижу Джайпа. Крохотная фигурка на загорбке левиафана, она движется так медленно, чересчур медленно для человека, который сражается за собственную жизнь.
   Строгое правило босса гласит: в любом случае дайвер должен вернуться из крушения без помощи со стороны.
   Но я не желаю наблюдать со стороны, как человек умирает.
   Посылаю на «Заботу» голосовое сообщение:
   «Джайп вышел. Я спускаюсь по линии».
   Ни слова о помощи, это само собой, но каждый на «Заботе» без труда сообразит, что именно я намерена сделать.
   И я думаю, никто из них никогда больше не станет строго повиноваться всем моим приказам, никогда в этой жизни… ну и пропади оно все пропадом.
   Я просто не желаю потерять двоих за одно дежурство.
   МОЕ дежурство. Понятно?
   Когда я наконец - шестью минутами позже - добираюсь до Джайпа, он невыносимо медленно тащится вверх по направляющей, механически переставляя одну руку за другой: эти движения не похожи на человеческие, так может двигаться автомат. Красный огонек лихорадочно пульсирует на горловине его шлема - финиш кислороду, проклятие! Он действительно отдал сыну весь свой аварийный запас без остатка.
   Торопливо хватаю один маленький баллончик, за секунды подвешиваю к его костюму и утапливаю кнопку включения ровно наполовину: слишком много так же плохо, как и слишком мало, я давно это усвоила. Его взгляд проясняется, теперь он смотрит на меня, но я вижу не благодарность, а тревожное изумление.
   Он уже успел зайти чересчур далеко, прежде чем я до него добралась. Даже не заметил, как я появилась, не осознал моего присутствия.
   У меня с собой грапплер, хотя я всегда утверждала, что такая технология транспортировки более опасна, чем полезна. А теперь мне предстоит впервые опробовать ее. Я закидываю крючья на линию, активирую челюстной захват, туго опоясываю Джайпа и фиксирую застежку, а потом обхватываю его сзади и прижимаю к себе. Я говорю ему, что можно расслабиться, даже нужно, что я крепко держу его, не отпущу ни за что и с нами все будет в полном порядке.
   Но он не слушает меня. Или не понимает. Хотя я отцепила его пальцы от линии, его руки продолжают выполнять слабые механические движения - но зато упорные, чтобы зацепиться за линию и снова подтянуться, подтянуться ближе к цели еще на сантиметры.
   Вместо этого мы совершаем безумный рывок к скипу. Прямо с места - я задействовала все подходящие пропелланты костюма. Никогда еще я не передвигалась в пространстве с такой скоростью. Костюм панически сигнализирует, что потребление кислорода втрое превысило мою среднестатистическую норму, но мне наплевать. Я хочу увидеть Джайпа в безопасности, в атмосфере, внутри скипа. Я желаю видеть его ЖИВЫМ, чего бы это ни стоило и дьявол меня забери.
   Рефлексы пилота сработали безупречно. Открываю внешнюю дверь скипа, в шлюзе отцепляю Джайпа от грапплера, и он сразу валится на пол, как пустой костюм. Убедившись в герметичности задней двери шлюза, открываю переднюю и затаскиваю его внутрь.
   Когда я освобождаю Джайпа от шлема, его костюм активно протестует против каждого моего движения. Лицо у него серое с отливом в голубизну, в глазах полопались капилляры. У меня мелькает мысль о других кровеносных сосудах, которые моему невооруженному взгляду не видны. У него кровь на губах, на подбородке.
   - Мне надо сказать тебе, - бормочет он. - Я должен тебе рассказать…
   Я киваю, продолжая делать ему энергичный массаж сердца. Так, как меня научили, как я делала уже полдюжины раз.
   - Включи что-нибудь, - хрипит Джайп. - На запись…
   Так я и поступаю, в основном для того, чтобы он не спорил со мной, не терял жалких остатков своей энергии. Я трачу энергию за двоих, старясь спасти его, проклиная Кудесницу за то, что ее здесь нет, а заодно и остальных, которые бросили меня на скипе в одиночку отдуваться за всю команду, спасая человека, который уже не может жить, но должен, обязательно должен.
   - Он в ходовой рубке, - сообщает мне Джайп.
   Я киваю. Джайп говорит о Джуниоре, но я не желаю ничего знать. Джуниор - наименьшая из моих забот, во всяком случае, сейчас.
   - Застрял под какой-то… мебелью, в этом месте все… Там как поле битвы.
   Поле битвы? В каком смысле? Эти слова все-таки зацепили меня. Там что, мертвые тела? Или полный кавардак?
   Но я не спрашиваю. Не желаю, чтобы он тратил силы, я хочу, чтобы он выжил.
   - Ты должна вытащить его оттуда… Он продержится еще час, не больше… или даже меньше. Достань его, Босс… пока не поздно…
   Понятно. Зажат под какой-то грудой мебели. Прижат к стене, похоронен во чреве левиафана. Ага, прям щас и побегу. Как будто оно того стоит.
   И еще эти острые края и зазубрины.
   Костюм Джуниора наверняка пострадает, когда я разгребу всю кучу. А это должна быть уж очень здоровенная куча, если в ней можно плотно застрять при нуль-G.
   На «Заботе» я смогу убедить всех, что Джуниор не застрял в буквальном, гравитационном смысле. Дело обстоит так, что его костюм зацепился за острый штырь и повис. Джуниор теряет - нет, уже потерял! - свою защиту и кислород, и скорее всего, он умер даже раньше, чем его отец успел добраться до скипа.
   - Спаси его… - бормочет Джайп очень тихо и хрипло. - Ты обещаешь?..
   Я смотрю ему прямо в лицо. Кровь, слишком много крови.
   - Да. Я вытащу его.
   Джайп улыбается, то есть делает попытку. А потом закрывает глаза, и я едва удерживаюсь, чтобы в отчаянии не врезать ему в грудь кулаком. Он умер, и я знаю это. Но какая-то часть моей души упорно не желает верить в худшее, пока Кудесница не объявит о его смерти официально.
   - Я вытащу его.
   Повторяю свое обещание, и теперь я не лгу.
   Кудесница вынесла вердикт незамедлительно, как только появилась на скипе. Не то чтобы это было слишком трудно. Он уже погрузился в себя, утонул, и еще эта кровь - нет, я не хочу даже вспоминать.
   Потом она отвезла нас с Джайпом на «Заботу». Голубка была в другом скипе и даже не заглянула сюда, просто сразу полетела назад.
   Я осталась сидеть на полу рядом с Джайпом. Мне казалось, он внезапно встанет и начнет проклинать меня за то, что я все еще здесь, а не в крушении. Что не пытаюсь вытащить Джуниора, пускай даже все мы знаем: Джуниор уже мертв.
   Когда мы долетели до «Заботы», Кудесница сразу забрала тело в свое миниатюрное медицинское отделение. Она намерена установить формальную причину смерти Джайпа. То ли неполадки в его костюме, то ли недостаток кислорода, то ли еще что-нибудь. Лишь бы избавить нас от претензий законников.
   Кто знает, отчего он умер на самом деле?
   Страх? Паника? Глупость?
   Нет, глупость - это как раз про меня.
   Черт возьми, я позволила отцу нырять в паре с его родным сыном! В то время как сама приказала всем своим командам оставлять на произвол судьбы тонущего дайвера.
   Но кто способен бросить собственное дитя?..
   И кто слушается меня?..
   Даже я не слушаюсь.
   Мое жилище кажется слишком тесным, а «Забота» - чересчур просторной, и мне не хочется никуда выходить, потому что каждый станет таращиться на меня, и у всех на лицах будет одинаково написано: ну-мы-же-тебе-говорили.
   И вообще-то я не могу винить их. Смерть - это самое трудное в нашей работе, а мы постоянно флиртуем с ней в наших глубоких дайвингах.
   И мы утверждаем, что флирт - это почти любовь.
   Я закрываю глаза, но передо мной маячит цифровой таймер. Секунды сменяются так медленно, что кажутся днями. Или это пространство между точками времени? Если бы мы только могли уловить пространственные промежутки между моментами и зафиксировать их…
   Если бы.
   Я качаю головой, удивляясь сама себе, как же мне удается сделать вид, что я ни о чем не сожалею.
   Когда я наконец выхожу из своей каюты, Голубка с Карлом уже просматривают видео с костюма Джайпа. Они расположились в салоне. Лица у обоих очень серьезные, но довольно спокойные.
   Увидев меня, Голубка сразу сообщает:
   - Они нашли «сердце».
   Понадобилась почти целая минута, чтобы до меня дошло. Чтобы я вспомнила слова Джайпа о ходовой рубке. Они были там, в самом сердце корабля, где я и предполагала обнаружить генератор невидимости, стелс-технологию.
   Джуниор застрял в этом месте… Как зонд?
   Я невольно содрогаюсь.
   - Инцидент записан на видео?
   - Мы не досмотрели, - говорит Голубка и выключает экраны. - Кудесница ушла.
   - Ушла?..
   Я встряхиваю головой, значение слов очень туго доходит до меня. Это реактивное состояние, я знаю. Со мной такое уже было один раз, когда я потеряла всю команду.
   - Она взяла второй скип и улетела. Мы даже не заметили сразу. - Голубка вздыхает. - Ее нет, пропала.
   - А Джайп?
   Она молча кивает.
   Я закрываю глаза и еле удерживаюсь от стона.
   Теперь нашей миссии точно пришел конец. Кудесница отправится к властям и представит им свой рапорт на нас. То есть на меня. Она расскажет им все: о крушении, о смерти Джуниора. Покажет Джайпа, о котором я должна была сообщить, но пока не сделала этого. Не хотела, чтобы кто-то узнал наши координаты. Чтобы сюда поспешно прибыли какие-то местные чиновники (уж не знаю, в чьей юрисдикции находится эта зона) и срочно конфисковали мое достояние.
   В лучшем случае нам устроят крупную выволочку, а в моем персональном деле появится очередная черная метка.
   В худшем случае меня - а может быть, и нас всех - обвинят в убийстве по неосторожности.
   - Мы можем смыться отсюда, - предлагает Карл. Я киваю.
   - Можем. Но считай, они уже знают про «Заботу», так что долго искать не придется.
   - Но если продать корабль…
   - И что? Не покупать другого? Это дает какую-то отсрочку, но ненадолго. А когда нас все-таки поймают, то уж вкатят по полной программе. Потому что бегство считается признанием вины.
   - Может быть, она все-таки никому не расскажет, - говорит Карл неуверенно.
   - Ты так думаешь? А зачем она тогда забрала тело Джайпа? Голубка откидывается на спинку кресла и закрывает глаза.
   - Я уже не знаю, кто она такая. Что за человек.
   - Может быть, мы никогда и не знали, - предполагаю я.
   - Не думаю, что она просто испугалась, - говорит Голубка задумчиво. - Я так орала на нее! Сто раз объяснила заново, как тупому планетнику, что дайвинг - самое главное. И знаешь, что она сказала мне в ответ?.. Что это совсем не так, что мы все ошибаемся, что самое главное - это ВЫЖИТЬ. Нет, раньше она никогда такой не была.
   Я думаю о женщине, которая одиноко сидит на своей кровати и смотрит на матовую стеклянную стену. Все время кажется, что через эту стену что-то можно увидеть, но нет, ничего подобного.
   Может быть, эта женщина всегда была именно такой. Может, выживание для нее всегда было самым главным в жизни. Возможно, дайвинг для нее был только удачным способом доказать себе самой, что она живая… Пока прошлое не настигло ее и здесь.
   Технология невидимости.
   Она думает, это СТ убила Джуниора.
   Я киваю на экран.
   - Давай посмотрим, - предлагаю я Карлу.
   Карл бросает на меня напряженный взгляд, почти лишенный всякого выражения. Карл старается держать себя в руках, сохранять спокойствие.
   Но его страх пожирает все лучшее в нем.
   Просто удивительно, что мой собственный страх поперхнулся все-таки моими лучшими чувствами.
   Карл запускает видео с самого начала.
   Голоса мертвых, которые еще сегодня были живыми. Обмениваются обычными в нашей работе репликами: «Толкайся здесь». - «Осторожно, тут острый угол». Услышав это, Голубка открывает глаза.
   Я прислоняюсь к стене, скрестив руки на груди. Все эти реплики мне знакомы, я уже слышала их несколько часов назад. Но только тогда я была чересчур занята собственными мыслями. Я размышляла о личных проблемах с дайверами, о будущем нашей миссии, которая, как мне думалось, продлится еще несколько месяцев.
   Просто удивительно, как разительно могут измениться твои перспективы за какие-то несколько минут.
   Коридоры выглядят точно так же, как и все остальные, на глазок не определить, где эта зона. Но я побывала в крушении, просмотрела все видеоматериалы и поэтому заранее знаю: коридорная часть будет очень длинной и почти ничего не прояснит. Однако я подавляю порыв приказать Карлу, чтобы он прокрутил запись вперед.
   На что-то я надеюсь. Какое-то небрежное движение, потревоженный обломок, спланировавший на одного из моих дайверов - моих бывшихдайверов - еще раньше, чем они добрались до сердца корабля… Но ничего такого я не замечаю. И мне понятно, что Карл с Голубкой тоже ничего подобного не увидели, так как сидят они спокойно.
   А потом Дж amp;Дж находят святой грааль.
   В первый раз я попросту пропустила мимо ушей их реплики. Пустяки наподобие «ну-у, парень» и «эх, придется отметить». Но у Дж amp;Дж такие восторженно-благоговейные интонации, что если бы я тогда внимательно слушала… Сразу бы поняла.
   Я загоняю эмоции в подполье и запираю на ключ. Я больше не смогу заниматься дайвингом, если стану взваливать на себя личную ответственность за каждую потерянную жизнь.
   Конечно, может случиться и так, что заниматься дайвингом мне больше не придется. Если власти навсегда лишат меня лицензии пилота. И я знаю немало случаев, когда лицензии аннулировали за гораздо меньшие прегрешения. Когда никто не погиб и даже вообще физически не пострадал.
   Видео Джайпа все еще не показывает нам ходовую рубку. Мы видим лишь те же старые зернистые стены, все тот же темный, пустой и унылый коридор. И только когда Джайп поворачивается, видно что-то вроде темной ниши в стене, а потом он начинает подстраивать свои камеры…
   И вдруг весь экран заполняет непонятная черная масса с утопленными в ней серыми пятнами геометрической формы. Квадраты, прямоугольники…
   - Что за черт?! - По-моему, Карл даже не заметил, что высказался вслух.
   Голубка вся подалась к экрану, изумленно качает головой.
   - Никогда ничего подобного не видела, - заключает она. Я тоже.
   Когда Джайп приближается, загадочная картинка делается яснее. Похоже на то, что всю обстановку, какая только была в этом месте - шкафы, столы и прочее, - разом сгребли в середину, в одну громоздкую высокую кучу.