Страница:
Медленно, очень медленно Салли огляделась вокруг. Тело Роджера все так же сохраняло неподвижность, лишь грудь его медленно, но постоянно вздымалась: он еще дышал. Поблизости не было видно чужого или вообще чего-нибудь такого, что подавало бы признаки жизни. Различные предметы с инопланетного модуля, заключенные в прозрачные пластиковые капсулы, были прикреплены с наружной стороны палатки.
Салли посмотрела на парившую возле шлюза сумку с застежкой-«молнией», в которой находился перепачканный кровью и экскрементами скафандр Роджера.
«Молния» сумки была наполовину открыта. Салли была уверена, что не открывала ее. Наружу, в открытый космос, не выходил никто. Прамод и Тилли терпеть не могли подобных «прогулок», и едва ли можно было припомнить случай, когда они надевали скафандры.
Так что же это? Вопрос требовал незамедлительного ответа.
Трясущимися руками Салли включила линию связи с капитанским мостиком. Видеосигнал не проходил, а динамик донес до нее леденящие душу звуки: чириканье, визг и странное шипение.
Салли выключила связь. Она почувствовала, как по ее телу пробежали мурашки. Там, на мостике, происходило что-то жуткое и непонятное. Салли снова бросила взгляд на сумку с «молнией». Потом вытащила из походной аптечки самый большой из имевшихся там скальпелей с тончайшим двухдюймовым лезвием. Держа его прямо перед собой, она оттолкнулась, подлетела к сумке и одним рывком распорола ее.
Содержимое сумки почти полностью отсутствовало. Только обрывки ткани скафандра, обглоданные до последней органической молекулы. Контейнер для вывода продуктов метаболизма, располагавшийся в ножном отделе скафандра, был деформирован до неузнаваемости и вывернут наизнанку.
Салли застыла в оцепенении, рассматривая отвратительное зрелище. Ей показалось, что сердце в груди окаменело. Здесь явно кто-то похозяйничал.
Затем она перевела взгляд на портативный компьютер, находившийся сбоку от кровати-каталки Роджера.
Компьютерная неполадка! У Салли перехватило дыхание. Она едва могла дышать. Глаза застлали слезы. В воздухе прямо перед ней что-то сверкнуло – какой-то переливающийся шарик. Салли машинально потянулась к нему, и в ее руках оказался невиданной красоты драгоценный камень. Он был огромного размера, весом в сотни карат и имел бесчисленное множество мелких граней. Салли не могла отвести от него глаз. Откуда он мог здесь взяться?
Салли спрятала камень в карман и снова взглянула на привязанного к своему ложу Роджера. По всей видимости, он был безнадежен. Вполне возможно, что в его теле развивались споры инопланетных организмов. Что еще она могла сделать для Роджера Ксермина?
По щекам Салли катились слезы, но она снова решительно натянула себе на голову гермошлем и, не дрогнув, распахнула шлюз. Палатка разгерметизировалась и моментально сжалась с оглушающим хлопком. Салли ощутила, как мимо нее пронесся поток воздуха, вытолкнув ее вместе со случайными предметами в пустоту безвоздушного пространства.
Палатка саваном окутала останки Роджера Ксермина, и они остались вращаться вокруг корабля.
Салли перекувырнулась через голову, но вскоре снова приобрела устойчивость благодаря реактивным мини-двигателям в подошвах и шлеме. Вдали замелькали красные и зеленые огоньки. Салли спокойно и бесстрастно наблюдала за тем, как, покачиваясь, приближается спасательный модуль. Вскоре он затормозил и замер метрах в пятидесяти от нее. Салли плавно устремилась к шлюзу.
В наушниках раздался голос Панди:
– Салли, я хочу видеть твое лицо на экране. Пожалуйста, подними голову и посмотри в камеру.
По губам Салли скользнула легкая тень улыбки. Шлюз открылся.
– Извини, Салли, но мне надо было убедиться, что это ты, – торопливо проговорила Панди.
Салли прошла в шлюз и оказалась вместе с Панди в единственной крохотной кабинке спасательной шлюпки. «Семя» мирно дрейфовало поблизости. Салли показалось, что жизнь кончилась для нее навсегда, будто не Роджера, а ее саму поразила неведомая сила.
– Я хочу как можно скорее добраться до Саскэтча, – убитым голосом произнесла она.
– А что ты скажешь относительно радиосвязи? Стоит нам просить помощи по радио?
Салли энергично замотала головой:
– Ни в коем случае, если только ты не хочешь попасть в тюрьму ИТАА. Поверь мне, эти адские дыры вполне заслуживают своей репутации.
– Тебе не кажется, что следует рассказать людям о нашей находке?
– Замолчи, Панди! Во-первых, нас даже слушать не станут. Во-вторых, если они узнают, что мы наделали, то нам за это светит лет тридцать, если не больше. Наша единственная надежда – вернуться на Саскэтч незамеченными. Это значит, что мы должны не мешкая приземлиться ночью где-нибудь за пределами Бельво-Сити, может быть, неподалеку от Голубого Озера. Впрочем, безразлично где, лишь бы нам вообще это удалось.
Панди недоуменно уставилась на нее. Инопланетный кошмар уже творил свое черное дело на борту «Семени», вырвавшись на свободу после тысячелетнего оцепенения.
– Но ведь мы не можем оставить все как есть, по крайней мере, на корабле. Этот ужас распространится на всю систему.
– Нет, конечно же, нет, не можем. Кое-что мы в состоянии сделать.
Салли склонилась над пультом управления спасательного модуля, поколдовала над ним и вывела модель к «позвоночнику», который соединял жилую зону корабля и термоядерные реакторы главных двигателей. Затем снова надела гермошлем, проверила баллоны со сжатым воздухом и вышла из модуля наружу. Оттолкнувшись, Салли полетела к крепежному модулю, который соединял двигатели с кораблем. В случае утечки ракетного топлива двигатели могли быть сброшены с судна при помощи взрыва восьми предохранительных зарядов.
Открыв внешнюю коробку ручного управления, Салли еще раз помянула добрым словом Роджера, настоявшего на снабжении всех жизненно важных систем ручными приводами. Роджер обладал прирожденным инстинктом настоящего астронавта, когда дело касалось безопасности.
Бедняга, все-таки в последний момент этот инстинкт подвел его. Да, Роджеру никогда не везло, когда игра шла по-крупному.
Салли потянула вниз основные переключатели. Зажглись желтые, а потом красные огоньки. Она набрала свой личный номер. Огоньки замигали. Все было готово для взрыва.
Салли посмотрела вверх, определила местоположение спасательного модуля, подобрала под себя ноги и оттолкнулась.
Предохранительные заряды взорвались, и двигатели «Семени», оторвавшись, поплыли прочь от корабля. Через двадцать минут взорвутся и они сами. Вполне вероятно, что после этого от «Семени» не останется и мокрого места, впрочем, как и от ненавистной инопланетной тыквы.
Салли вплыла в узкий люк шлюзовой камеры, который тотчас же закрылся за ней. Отворилась внутренняя дверь.
Салли приказала компьютеру модуля осуществить запрограммированный взрыв и пристегнулась рядом с Панди к откидным креслам-амортизаторам, которые станут их родным домом на долгие месяцы.
Из сопла вырвалось пламя, и спасательный модуль устремился прочь от «Семени», взяв курс на планету Саскэтч, до которой было двести пятьдесят миллионов километров пути.
Лежа в откидных креслах, Панди и Салли мрачно провожали глазами изображение родного корабля на главном экране. Оно стремительно уменьшалось, превращаясь в точку, и вскоре слилось с мерцающим фоном космической бездны.
Минута шла за минутой.
– Мы уже достаточно далеко? – рыдая, спросила Панди. По ее лицу струились слезы, во рту пересохло.
Воздух модуля значительно отличался от увлажненной атмосферы «Семени». Но самым неприятным последствием ускорения в четыре «g» – именно на таком настояла Салли – было то, что все тело буквально разламывалось на части.
– Думаю, да, – ответила Салли.
– Уничтожит ли взрывом двигателей сам корабль? – Панди казалось, будто ее губы превратились в резиновые шары, а лицо готово расплющиться в блин.
– Я не знаю, Панди. Задержка детонации даст кораблю время отойти на достаточное расстояние. Если бы на борту нашелся кто-нибудь, кто смог бы управлять на мостике контрольными приборами и воспользовался системой аварийного ускорения «Семени», тогда другое дело.
– Как ты думаешь, Салли, за сколько времени мы доберемся до Саскэтча?
– С учетом имеющегося сейчас топлива – месяцев за пять. Это не так уж и плохо. Мы с Роджером как-то добирались верхом на комете, наше путешествие длилось целых три года.
– А еды нам хватит?
– Концентратов запасено на экипаж из пяти человек. Еды хватит. Правда, придется экономить.
Панди обвела взглядом стены маленькой тесной кабины. Санитарные условия были примитивнейшие. Из мебели – пять лежаков-амортизаторов. Потолок был низким, всего два метра. И здесь им придется провести месяцы. Голова и шея Панди болели от невыносимой тяжести.
– Что же мы будем делать, Салли? – простонала она.
Салли сдержала готовые сорваться с губ сердитые слова. Этот ребенок не так уж плох, просто до смерти напуган случившимся.
– Мы будем много времени проводить у телевизора и подолгу спать.
Панди опять зарыдала, а Салли стала размышлять о сложившейся ситуации.
Модуль изначально предназначался для пятерых, их же было всего двое. Поэтому путешествие пройдет почти с царским комфортом. Эта мысль немного успокоила Салли. Все будет хорошо.
– Давай начнем с инвентаризации всех систем шлюпки, детка. Как и в любом путешествии, выясним, что у нас имеется и работает ли оно. Ну, а чуть позже посмотрим телевизор. Это, пожалуй, все, чем оборудован модуль. А уж на Саскэтче мы отведем душу – выберем себе все, что только пожелаем.
Панди ничего не ответила. Ускорение по-прежнему оказывало свое действие.
Они успели обследовать запасы воды и систему вторичной очистки, когда запищал таймер: двадцать минут истекли. Повернувшись к экрану внешнего обзора, Салли и Панди увидели на фоне звездной черноты ослепительную вспышку.
Книга вторая
18
19
Салли посмотрела на парившую возле шлюза сумку с застежкой-«молнией», в которой находился перепачканный кровью и экскрементами скафандр Роджера.
«Молния» сумки была наполовину открыта. Салли была уверена, что не открывала ее. Наружу, в открытый космос, не выходил никто. Прамод и Тилли терпеть не могли подобных «прогулок», и едва ли можно было припомнить случай, когда они надевали скафандры.
Так что же это? Вопрос требовал незамедлительного ответа.
Трясущимися руками Салли включила линию связи с капитанским мостиком. Видеосигнал не проходил, а динамик донес до нее леденящие душу звуки: чириканье, визг и странное шипение.
Салли выключила связь. Она почувствовала, как по ее телу пробежали мурашки. Там, на мостике, происходило что-то жуткое и непонятное. Салли снова бросила взгляд на сумку с «молнией». Потом вытащила из походной аптечки самый большой из имевшихся там скальпелей с тончайшим двухдюймовым лезвием. Держа его прямо перед собой, она оттолкнулась, подлетела к сумке и одним рывком распорола ее.
Содержимое сумки почти полностью отсутствовало. Только обрывки ткани скафандра, обглоданные до последней органической молекулы. Контейнер для вывода продуктов метаболизма, располагавшийся в ножном отделе скафандра, был деформирован до неузнаваемости и вывернут наизнанку.
Салли застыла в оцепенении, рассматривая отвратительное зрелище. Ей показалось, что сердце в груди окаменело. Здесь явно кто-то похозяйничал.
Затем она перевела взгляд на портативный компьютер, находившийся сбоку от кровати-каталки Роджера.
Компьютерная неполадка! У Салли перехватило дыхание. Она едва могла дышать. Глаза застлали слезы. В воздухе прямо перед ней что-то сверкнуло – какой-то переливающийся шарик. Салли машинально потянулась к нему, и в ее руках оказался невиданной красоты драгоценный камень. Он был огромного размера, весом в сотни карат и имел бесчисленное множество мелких граней. Салли не могла отвести от него глаз. Откуда он мог здесь взяться?
Салли спрятала камень в карман и снова взглянула на привязанного к своему ложу Роджера. По всей видимости, он был безнадежен. Вполне возможно, что в его теле развивались споры инопланетных организмов. Что еще она могла сделать для Роджера Ксермина?
По щекам Салли катились слезы, но она снова решительно натянула себе на голову гермошлем и, не дрогнув, распахнула шлюз. Палатка разгерметизировалась и моментально сжалась с оглушающим хлопком. Салли ощутила, как мимо нее пронесся поток воздуха, вытолкнув ее вместе со случайными предметами в пустоту безвоздушного пространства.
Палатка саваном окутала останки Роджера Ксермина, и они остались вращаться вокруг корабля.
Салли перекувырнулась через голову, но вскоре снова приобрела устойчивость благодаря реактивным мини-двигателям в подошвах и шлеме. Вдали замелькали красные и зеленые огоньки. Салли спокойно и бесстрастно наблюдала за тем, как, покачиваясь, приближается спасательный модуль. Вскоре он затормозил и замер метрах в пятидесяти от нее. Салли плавно устремилась к шлюзу.
В наушниках раздался голос Панди:
– Салли, я хочу видеть твое лицо на экране. Пожалуйста, подними голову и посмотри в камеру.
По губам Салли скользнула легкая тень улыбки. Шлюз открылся.
– Извини, Салли, но мне надо было убедиться, что это ты, – торопливо проговорила Панди.
Салли прошла в шлюз и оказалась вместе с Панди в единственной крохотной кабинке спасательной шлюпки. «Семя» мирно дрейфовало поблизости. Салли показалось, что жизнь кончилась для нее навсегда, будто не Роджера, а ее саму поразила неведомая сила.
– Я хочу как можно скорее добраться до Саскэтча, – убитым голосом произнесла она.
– А что ты скажешь относительно радиосвязи? Стоит нам просить помощи по радио?
Салли энергично замотала головой:
– Ни в коем случае, если только ты не хочешь попасть в тюрьму ИТАА. Поверь мне, эти адские дыры вполне заслуживают своей репутации.
– Тебе не кажется, что следует рассказать людям о нашей находке?
– Замолчи, Панди! Во-первых, нас даже слушать не станут. Во-вторых, если они узнают, что мы наделали, то нам за это светит лет тридцать, если не больше. Наша единственная надежда – вернуться на Саскэтч незамеченными. Это значит, что мы должны не мешкая приземлиться ночью где-нибудь за пределами Бельво-Сити, может быть, неподалеку от Голубого Озера. Впрочем, безразлично где, лишь бы нам вообще это удалось.
Панди недоуменно уставилась на нее. Инопланетный кошмар уже творил свое черное дело на борту «Семени», вырвавшись на свободу после тысячелетнего оцепенения.
– Но ведь мы не можем оставить все как есть, по крайней мере, на корабле. Этот ужас распространится на всю систему.
– Нет, конечно же, нет, не можем. Кое-что мы в состоянии сделать.
Салли склонилась над пультом управления спасательного модуля, поколдовала над ним и вывела модель к «позвоночнику», который соединял жилую зону корабля и термоядерные реакторы главных двигателей. Затем снова надела гермошлем, проверила баллоны со сжатым воздухом и вышла из модуля наружу. Оттолкнувшись, Салли полетела к крепежному модулю, который соединял двигатели с кораблем. В случае утечки ракетного топлива двигатели могли быть сброшены с судна при помощи взрыва восьми предохранительных зарядов.
Открыв внешнюю коробку ручного управления, Салли еще раз помянула добрым словом Роджера, настоявшего на снабжении всех жизненно важных систем ручными приводами. Роджер обладал прирожденным инстинктом настоящего астронавта, когда дело касалось безопасности.
Бедняга, все-таки в последний момент этот инстинкт подвел его. Да, Роджеру никогда не везло, когда игра шла по-крупному.
Салли потянула вниз основные переключатели. Зажглись желтые, а потом красные огоньки. Она набрала свой личный номер. Огоньки замигали. Все было готово для взрыва.
Салли посмотрела вверх, определила местоположение спасательного модуля, подобрала под себя ноги и оттолкнулась.
Предохранительные заряды взорвались, и двигатели «Семени», оторвавшись, поплыли прочь от корабля. Через двадцать минут взорвутся и они сами. Вполне вероятно, что после этого от «Семени» не останется и мокрого места, впрочем, как и от ненавистной инопланетной тыквы.
Салли вплыла в узкий люк шлюзовой камеры, который тотчас же закрылся за ней. Отворилась внутренняя дверь.
Салли приказала компьютеру модуля осуществить запрограммированный взрыв и пристегнулась рядом с Панди к откидным креслам-амортизаторам, которые станут их родным домом на долгие месяцы.
Из сопла вырвалось пламя, и спасательный модуль устремился прочь от «Семени», взяв курс на планету Саскэтч, до которой было двести пятьдесят миллионов километров пути.
Лежа в откидных креслах, Панди и Салли мрачно провожали глазами изображение родного корабля на главном экране. Оно стремительно уменьшалось, превращаясь в точку, и вскоре слилось с мерцающим фоном космической бездны.
Минута шла за минутой.
– Мы уже достаточно далеко? – рыдая, спросила Панди. По ее лицу струились слезы, во рту пересохло.
Воздух модуля значительно отличался от увлажненной атмосферы «Семени». Но самым неприятным последствием ускорения в четыре «g» – именно на таком настояла Салли – было то, что все тело буквально разламывалось на части.
– Думаю, да, – ответила Салли.
– Уничтожит ли взрывом двигателей сам корабль? – Панди казалось, будто ее губы превратились в резиновые шары, а лицо готово расплющиться в блин.
– Я не знаю, Панди. Задержка детонации даст кораблю время отойти на достаточное расстояние. Если бы на борту нашелся кто-нибудь, кто смог бы управлять на мостике контрольными приборами и воспользовался системой аварийного ускорения «Семени», тогда другое дело.
– Как ты думаешь, Салли, за сколько времени мы доберемся до Саскэтча?
– С учетом имеющегося сейчас топлива – месяцев за пять. Это не так уж и плохо. Мы с Роджером как-то добирались верхом на комете, наше путешествие длилось целых три года.
– А еды нам хватит?
– Концентратов запасено на экипаж из пяти человек. Еды хватит. Правда, придется экономить.
Панди обвела взглядом стены маленькой тесной кабины. Санитарные условия были примитивнейшие. Из мебели – пять лежаков-амортизаторов. Потолок был низким, всего два метра. И здесь им придется провести месяцы. Голова и шея Панди болели от невыносимой тяжести.
– Что же мы будем делать, Салли? – простонала она.
Салли сдержала готовые сорваться с губ сердитые слова. Этот ребенок не так уж плох, просто до смерти напуган случившимся.
– Мы будем много времени проводить у телевизора и подолгу спать.
Панди опять зарыдала, а Салли стала размышлять о сложившейся ситуации.
Модуль изначально предназначался для пятерых, их же было всего двое. Поэтому путешествие пройдет почти с царским комфортом. Эта мысль немного успокоила Салли. Все будет хорошо.
– Давай начнем с инвентаризации всех систем шлюпки, детка. Как и в любом путешествии, выясним, что у нас имеется и работает ли оно. Ну, а чуть позже посмотрим телевизор. Это, пожалуй, все, чем оборудован модуль. А уж на Саскэтче мы отведем душу – выберем себе все, что только пожелаем.
Панди ничего не ответила. Ускорение по-прежнему оказывало свое действие.
Они успели обследовать запасы воды и систему вторичной очистки, когда запищал таймер: двадцать минут истекли. Повернувшись к экрану внешнего обзора, Салли и Панди увидели на фоне звездной черноты ослепительную вспышку.
Книга вторая
Осень
18
Обломки корпуса «Семени надежды» медленно продолжали свой путь к центру системы сквозь пояс астероидов. Большая часть корабля была разрушена взрывом. Однако жилая зона и грузовые отсеки не получили особых повреждений благодаря надежному защитному экрану, которым оснащают любой звездный корабль с людьми на борту. Вокруг корабля вращался небольшой модуль, наспех собранный из оставшихся после взрыва обломков. Теперь его корму украшали усовершенствованные ионные двигатели. Внутренности модуля были буквально напичканы инопланетными технологиями. Новенький газовый сепаратор неустанно разлагал остатки запасов воды на кислород и водород, которые в жидком виде закачивались в резервуары, расположенные под новыми двигателями.
План Легион-Формы был прост: стремительная атака на обладающих жизненно необходимыми телами двуногих обитателей светлого мира воды. Толстый диск манил к себе, словно яркий луч надежды, и приближался к точке пересечения с нынешним курсом Легион-Формы.
События развивались стремительно. То, что некогда было Прамодом и Тилли, теперь превратилось в освоенных носителей. В теле Прамода находилось устройство центрального контроля, а вспомогательное контрольное устройство вселилось в тело Тилли. Кроме них из излишков органики были собраны три мелкие активные формы.
Тело Прамода подверглось менее радикальным изменениям. Легион-Форма занимала лишь его грудную клетку, внедрив контрольные узлы в мозг носителя. Всю нервную систему человека пронизывали контролирующие нити. Кроме того, к ней было добавлено несколько разнообразных органов. Из глазниц выросло некое подобие хризантем оранжевого цвета. Лепестки розовой чувствительной ткани пробились из тела наружу в области плеч. Из запястий вырос целый лес небольших щупальцев, а под нижней челюстью процветали толстые зеленые полипы. Однако, несмотря на эти изменения, тело Прамода до сих пор сохраняло человеческие очертания.
Вот только мозг Прамода Бешвана Легион-Форма захватила еще не полностью. Человеческий разум находился в настоящий момент в состоянии, промежуточном между жизнью и смертью. На первое время Легион-Форме очень пригодился мозг аборигена. Мозг оказался неплохим, и с его помощью можно было легко осуществлять контроль, поскольку он изначально был высокоспециализирован.
Тело Прамода было размещено на затейливом решетчатом каркасе из металлических стержней, покрытых содержащим медь сплавом, и напоминало металлического морского ежа. Щупальца в веселом танце извивались вокруг его рук.
Прамод время от времени впадал в забытье. Пробуждение сопровождалось крайне неприятными ощущениями: он все еще получал импульсы боли из различных участков тела, хотя они и были достаточно слабыми. По крайней мере, муки, которые он испытал в самом начале, больше не повторялись.
Хуже всего было то, что Прамод не утратил полностью разум, даже после того как на месте его изуродованных глаз появились оранжевые цветы, выдвинувшиеся достаточно далеко, чтобы он смог увидеть, во что превратилась его Тилли.
Прамоду никогда не забыть этого ужасного зрелища. А уж когда она родила маленьких, похожих на щенят инопланетных созданий с собачьими головами и обезьяноподобными конечностями... Его затуманенный разум пронзила мысль: почему именно он избран на эту проклятую роль – стать телесной оболочкой для ужасной инопланетной формы жизни?
Все еще сохраняя способность думать, он смог воспроизвести в памяти все предшествующие события, припомнить достаточно фактов, чтобы обвинить в происшедшем только самого себя.
Забытье приносило облегчение. Временами Прамод различал в своем мозгу завывания чужака, слышал бесконечный рев, похожий на шум мчащегося скорого поезда. Казалось, новый хозяин тела не обращает на свою оболочку ровно никакого внимания. Но Прамод ощущал его присутствие, знал, что чужак находится в его теле, видел все происходящие с ним превращения. Общаться каким-либо образом с Прамодом новый хозяин не считал нужным.
А в теле бывшей жены Прамода уже не осталось ничего даже приблизительно схожего с человеческим. Оно стало плоским и вытянутым, достигнув почти шести футов в длину. Голова была сильно сплюснута и формой теперь напоминала скорее наконечник стрелы, нежели человеческий череп.
Торчавшие из глазниц хризантемы на розовых стеблях медленно кивали своими головками. Нагромождение зеленых полипов на месте шеи колыхалось из стороны в сторону. Постоянно двигались покрытые ороговевшей броней руки.
Внимание чужака привлек зуммер компьютера. Он принялся внимательно разглядывать дисплей.
В поле зрения наблюдательных приборов попал отразившийся на экране в виде крошечной точки маленький космический корабль. Он двигался по длинному пути к водному миру.
У Легион-Формы зрелище вызвало новый приступ деятельности. Части вакуумного устройства были переделаны в небольшую ракету. Из стальных деталей кухни был смонтирован крошечный литейный цех, где были отлиты и отштампованы металлические детали. Новый хозяин тела Тилли Бешван соорудил из разрозненных электронных компонентов систему наводки. Скоро маленькая ракета была готова.
Стояла осень с обычной для Саскэтча погодой. Со свинцового неба моросил сплошной пеленой холодный дождь. С севера дул леденящий ветер, заставлявший жителей колонии пониже натягивать головные уборы и поднимать воротники.
Акандер Ра Суб проворно скользнул в бар «Токси» на Кунгстрит неподалеку от установленной ИТАА границы. Акандер сделал глубокий вдох: вот он и снова на границе – и снова находится на волосок от смерти.
Швейцар с поклоном проводил его внутрь, в неосвещенную зону, нашпигованную видеокамерами и потайными датчиками.
Дождь снаружи не прекращался ни на минуту, но в его ритме не было ничего успокаивающего. Дождь только сильнее нервировал Акандера. Причины для того, чтобы нервничать, были. В гардеробе он снял с себя шляпу и плащ и протянул их приветливо улыбающейся девушке-кореянке. Затем, просунув палец под воротничок, попытался поправить белый шелковый галстук. Во взвинченном состоянии сделать это было нелегко. Подмышки его клетчатого пиджака увлажнились от пота.
В этот момент на плечо Акандера легла чья-то тяжелая рука, резко развернувшая его на сто восемьдесят градусов. На него с жуткой улыбкой глядел Кау Хук – ужасный убийца, работавший на Крутых Братцев. Губы его были растянуты в ухмылке, но черные глаза не улыбались – в них вообще невозможно было прочесть ни малейшего оттенка эмоций.
Кау Хук обыскал Акандера, проверяя, нет ли спрятанного оружия, а затем проводил в маленькую затемненную комнату. В какой-то миг Акандеру захотелось броситься назад к дверям и бежать куда глаза глядят, но он быстро овладел собой.
Когда он заговорил, то сам удивился, что голос звучит ровно и спокойно.
– Ну ладно, все в порядке. Сколько нужно ждать? Улыбки на губах Кау Хука как не бывало.
– Недолго.
Акандер огляделся по сторонам. Позади него находилась почти неразличимая ниша с черными стенами. Окон не было, дверь – только одна. Четыре стула и стол составляли единственное убранство комнаты.
Если что-то пойдет не так, ему отсюда живым не выбраться. Словно напоминая о его положении, невыносимо зачесались имплантированные в соски крошечные микрофончики. Тончайшие проводки, вживленные ему под кожу, сходились в мягкий пучок на округлившемся животе, который Акандера заставили нарастить, посадив на специальную диету. Восемь тысяч калорий в день, день за днем, пока он не набрал достаточно жирка, чтобы разместить в своем теле микромагнитофон размером с ноготь большого пальца. Влажными ночами тело Акандера чесалось так сильно, что он с трудом сдерживался, чтобы ногтями не разодрать кожу на животе. Но, как сформулировал с присущим ему оптимизмом лейтенант Грикс, если он, Акандер, действительно собирается «сорвать крупный куш», то от таких мелких неприятностей никуда не денешься.
Крутые Братцы были чертовски осторожны. И сейчас все указывало на то, что ставки в этой игре уже сделаны, и притом немалые. Стульев в комнате было четыре, следовательно, помимо Братцев и его самого предполагалось присутствие четвертого. Этим таинственным «четвертым» мог быть только босс, которого они так долго выслеживали. Все лето Акандер занимался доставкой Братцам «тропика-45». Каждый следующий пакетик был больше предыдущего, а теперь велись переговоры относительно партии в целую тысячу унций жидкого наркотика. Его стоимость была баснословной. Очевидно, босс решил взглянуть на этого самого Акандера, который теперь превратился в их главного поставщика товара.
Раздался шум приближающихся шагов. По приказу Кау Хука Акандер плотно прижал ладони к столу.
В комнату вошли двое в одинаковых черных костюмах и белых рубашках. Лиц их было почти не видно под надвинутыми на глаза широкополыми шляпами. Галстуки украшали массивные бриллиантовые заколки. Оба молча опустились на стулья. Акандер снова почти физически ощутил на себе не предвещавший ничего доброго яростный взгляд.
Это были они, легендарные, внушавшие ужас Крутые Братцы. Они заговорили, и Акандеру показалось, что спокойная, бесстрастная модуляция их голосов напоминает речь роботов.
– Ваш план заинтересовал нас, – сказал один из Братцев. Как обычно, было трудно понять, который из них в этот момент говорит.
– Замечательно, – пожав плечами, улыбнулся Акандер, всеми силами пытаясь скрыть свою нервозность.
– Он заинтересовал также и одного нашего друга. Он хочет встретиться с вами.
Акандеру с трудом удалось скрыть охватившее его волнение. Он был уверен, что крупная рыба идет прямо в сети. Почти одновременно с последними словами Братцев в комнате возникла фигура еще одного человека, высокого, в накинутой на широкие плечи черной накидке с капюшоном и в широкополой, низко надвинутой на глаза шляпе. Лицо его было едва различимо, но Акандер готов был поклясться, что разглядел усы. Это был человек с раздвоенным подбородком, длинным носом и усами.
– Ваше предложение действительно интересно, – произнес незнакомец с типичным для Саскэтча гнусавым акцентом.
– Это не просто предложение, у нас есть товар.
– Я знаю. Но мне не совсем ясно, где вы его берете. Другим группам сталкеров вы не знакомы. Я сам проверял.
– Мы, как говорится, «вольные стрелки», ни на кого постоянно не работаем. Мы имеем дело с людьми «джуд-джу», обитающими в лесах. Как вы сами понимаете, мы профессионалы.
– Мм-м-м... Видимо, так, судя по количеству товара, что вы доставляли. Пятьдесят – шестьдесят унций за раз, затем двести, а теперь еще больше. Вы точно очень деловые ребята.
– Тут вы правы.
– Мне также известно, кто ваш курьер, и я не перестаю удивляться, почему вы выбрали именно его. Акандер с трудом унял дрожь.
– Если не ошибаюсь, этого джентльмена зовут Карни Уокс. Я уверен, имя заинтересует моих коллег.
Крутые Братцы синхронно повернулись и посмотрели сначала на своего босса, а потом на Акандера.
Последнему ничего не оставалось, как избрать тактику нападения.
– Да, это наш человек, – сказал он спокойно. – В своем деле он большой мастер. Ведь он чаще всех совершал ходки с товаром через все плато.
– Ваша правда, – согласился босс. – Уокс был в своем деле одним из первых. Меня только удивляет вот что: почему он все еще жив?
Крутые Братцы быстро заговорили на своем монотонном, будто компьютерном языке. Странные чужие звуки, складывавшиеся в слова и фразы, словно наждаком царапали слух.
Лиц Братцев не было видно, все это делало их похожими на телеэкраны с выключенным звуком.
– Почему мы об этом раньше ничего не знали? – спросил тот, что сидел слева.
– Да причем тут этот парень? Вы ведь имели дело только со мной. Я знаю, что у вас с ним были какие-то нелады, но сейчас вроде бы все в порядке, разве не так? В конце концов, он у нас всего лишь курьер.
– Мы еще до конца не разобрались с мистером Уоксом.
– Ну, думаю, на днях вы сможете встретиться и поговорить по душам. По мнению мистера Уокса, вы сейчас излишне расстроены. Пройдет еще немного времени, вы взглянете на ситуацию более трезво и поймете: прошлое – пустяк, ничто по сравнению с нашим последующим долгосрочным и взаимовыгодным сотрудничеством.
– Мы таких вещей не забываем. Акандер почувствовал, что потеет.
– Послушайте, наши контакты сулят большую выгоду. Я доставляю вам «тропик» хорошего качества, чистый, без всяких примесей – у моих друзей в джунглях хорошие лаборатории. Вы, в свою очередь, регулярно получаете расфасованные партии товара и по выгодной цене. К чему ворошить старое? У нас есть опытный курьер, рискующий ради нас своей жизнью, так почему бы вам просто не забыть неприятные эпизоды прошлого?
Иметь дело с Братцами было крайне опасно. Акандер не забывал об этом и каждый раз, когда бросал на них взгляд, чувствовал, как по спине бегут мурашки.
Он перевел взгляд на босса. Поля шляпы по-прежнему закрывали его лицо, но Акандер заметил сардоническую усмешку на его тонких губах. Босс по-прежнему хранил молчание. Акандера охватило отчаяние. Кау Хук был совсем рядом, а из комнаты ни за что не выбраться самому.
Братцы снова заверещали разом на своем языке. Потом заговорил тот, что находился справа.
– Мы подумаем об этом. Передайте мистеру Уоксу, что долг все еще остается за ним, но пока мы даруем ему жизнь.
Акандер судорожно сглотнул. Во рту и горле совсем пересохло.
– Хорошо. Благодарю вас. Надеюсь, что мистер Уокс скажет то же самое. Вы дарите ему жизнь, он продолжает свои переходы через плато Томпсона, и мы будем по-прежнему сотрудничать с жителями джунглей. – После маленькой паузы он добавил: – И мы все станем еще богаче!
Братцы не выказали ни единого признака эмоций. А вот босс, напротив, ухмыльнулся:
– Знаете, я очень рад слышать, что со стариной Карни все в порядке. Из старой братии в живых остались считанные единицы. Это ведь такой опасный бизнес!
Босс вздохнул, словно выражая огорчение по поводу смерти любимых скаковых лошадей, а потом не торопясь поднялся, показывая, что разговор окончен.
Один из Братцев внятно бросил, что-то Кау Хуку по-корейски. Кау Хук звонко щелкнул пальцами. Невидимые в темноте бара фигуры скользнули наружу, чтобы прикрыть выход босса.
Акандер сделал глубокий, облегченный вдох: допрос закончился, и он остался в живых. Кроме того, у него появился трофей – записанный на пленку голос босса.
«Неужели Братцы – корейцы? « – мелькнула у него мысль. О них ходили легенды, но конкретных фактов известно было очень мало. До сегодняшней встречи Акандер считал их белыми с Саскэтча. Но корейский язык знали очень немногие, а почти все корейцы немного говорили на интерлинге.
Что касается босса, то, судя по произношению, он явно принадлежал к белой расе, выходец из клана старых поселенцев.
Акандер надеялся, что после сегодняшней встречи из его тела наконец-таки удалят этот проклятый магнитофон.
План Легион-Формы был прост: стремительная атака на обладающих жизненно необходимыми телами двуногих обитателей светлого мира воды. Толстый диск манил к себе, словно яркий луч надежды, и приближался к точке пересечения с нынешним курсом Легион-Формы.
События развивались стремительно. То, что некогда было Прамодом и Тилли, теперь превратилось в освоенных носителей. В теле Прамода находилось устройство центрального контроля, а вспомогательное контрольное устройство вселилось в тело Тилли. Кроме них из излишков органики были собраны три мелкие активные формы.
Тело Прамода подверглось менее радикальным изменениям. Легион-Форма занимала лишь его грудную клетку, внедрив контрольные узлы в мозг носителя. Всю нервную систему человека пронизывали контролирующие нити. Кроме того, к ней было добавлено несколько разнообразных органов. Из глазниц выросло некое подобие хризантем оранжевого цвета. Лепестки розовой чувствительной ткани пробились из тела наружу в области плеч. Из запястий вырос целый лес небольших щупальцев, а под нижней челюстью процветали толстые зеленые полипы. Однако, несмотря на эти изменения, тело Прамода до сих пор сохраняло человеческие очертания.
Вот только мозг Прамода Бешвана Легион-Форма захватила еще не полностью. Человеческий разум находился в настоящий момент в состоянии, промежуточном между жизнью и смертью. На первое время Легион-Форме очень пригодился мозг аборигена. Мозг оказался неплохим, и с его помощью можно было легко осуществлять контроль, поскольку он изначально был высокоспециализирован.
Тело Прамода было размещено на затейливом решетчатом каркасе из металлических стержней, покрытых содержащим медь сплавом, и напоминало металлического морского ежа. Щупальца в веселом танце извивались вокруг его рук.
Прамод время от времени впадал в забытье. Пробуждение сопровождалось крайне неприятными ощущениями: он все еще получал импульсы боли из различных участков тела, хотя они и были достаточно слабыми. По крайней мере, муки, которые он испытал в самом начале, больше не повторялись.
Хуже всего было то, что Прамод не утратил полностью разум, даже после того как на месте его изуродованных глаз появились оранжевые цветы, выдвинувшиеся достаточно далеко, чтобы он смог увидеть, во что превратилась его Тилли.
Прамоду никогда не забыть этого ужасного зрелища. А уж когда она родила маленьких, похожих на щенят инопланетных созданий с собачьими головами и обезьяноподобными конечностями... Его затуманенный разум пронзила мысль: почему именно он избран на эту проклятую роль – стать телесной оболочкой для ужасной инопланетной формы жизни?
Все еще сохраняя способность думать, он смог воспроизвести в памяти все предшествующие события, припомнить достаточно фактов, чтобы обвинить в происшедшем только самого себя.
Забытье приносило облегчение. Временами Прамод различал в своем мозгу завывания чужака, слышал бесконечный рев, похожий на шум мчащегося скорого поезда. Казалось, новый хозяин тела не обращает на свою оболочку ровно никакого внимания. Но Прамод ощущал его присутствие, знал, что чужак находится в его теле, видел все происходящие с ним превращения. Общаться каким-либо образом с Прамодом новый хозяин не считал нужным.
А в теле бывшей жены Прамода уже не осталось ничего даже приблизительно схожего с человеческим. Оно стало плоским и вытянутым, достигнув почти шести футов в длину. Голова была сильно сплюснута и формой теперь напоминала скорее наконечник стрелы, нежели человеческий череп.
Торчавшие из глазниц хризантемы на розовых стеблях медленно кивали своими головками. Нагромождение зеленых полипов на месте шеи колыхалось из стороны в сторону. Постоянно двигались покрытые ороговевшей броней руки.
Внимание чужака привлек зуммер компьютера. Он принялся внимательно разглядывать дисплей.
В поле зрения наблюдательных приборов попал отразившийся на экране в виде крошечной точки маленький космический корабль. Он двигался по длинному пути к водному миру.
У Легион-Формы зрелище вызвало новый приступ деятельности. Части вакуумного устройства были переделаны в небольшую ракету. Из стальных деталей кухни был смонтирован крошечный литейный цех, где были отлиты и отштампованы металлические детали. Новый хозяин тела Тилли Бешван соорудил из разрозненных электронных компонентов систему наводки. Скоро маленькая ракета была готова.
Стояла осень с обычной для Саскэтча погодой. Со свинцового неба моросил сплошной пеленой холодный дождь. С севера дул леденящий ветер, заставлявший жителей колонии пониже натягивать головные уборы и поднимать воротники.
Акандер Ра Суб проворно скользнул в бар «Токси» на Кунгстрит неподалеку от установленной ИТАА границы. Акандер сделал глубокий вдох: вот он и снова на границе – и снова находится на волосок от смерти.
Швейцар с поклоном проводил его внутрь, в неосвещенную зону, нашпигованную видеокамерами и потайными датчиками.
Дождь снаружи не прекращался ни на минуту, но в его ритме не было ничего успокаивающего. Дождь только сильнее нервировал Акандера. Причины для того, чтобы нервничать, были. В гардеробе он снял с себя шляпу и плащ и протянул их приветливо улыбающейся девушке-кореянке. Затем, просунув палец под воротничок, попытался поправить белый шелковый галстук. Во взвинченном состоянии сделать это было нелегко. Подмышки его клетчатого пиджака увлажнились от пота.
В этот момент на плечо Акандера легла чья-то тяжелая рука, резко развернувшая его на сто восемьдесят градусов. На него с жуткой улыбкой глядел Кау Хук – ужасный убийца, работавший на Крутых Братцев. Губы его были растянуты в ухмылке, но черные глаза не улыбались – в них вообще невозможно было прочесть ни малейшего оттенка эмоций.
Кау Хук обыскал Акандера, проверяя, нет ли спрятанного оружия, а затем проводил в маленькую затемненную комнату. В какой-то миг Акандеру захотелось броситься назад к дверям и бежать куда глаза глядят, но он быстро овладел собой.
Когда он заговорил, то сам удивился, что голос звучит ровно и спокойно.
– Ну ладно, все в порядке. Сколько нужно ждать? Улыбки на губах Кау Хука как не бывало.
– Недолго.
Акандер огляделся по сторонам. Позади него находилась почти неразличимая ниша с черными стенами. Окон не было, дверь – только одна. Четыре стула и стол составляли единственное убранство комнаты.
Если что-то пойдет не так, ему отсюда живым не выбраться. Словно напоминая о его положении, невыносимо зачесались имплантированные в соски крошечные микрофончики. Тончайшие проводки, вживленные ему под кожу, сходились в мягкий пучок на округлившемся животе, который Акандера заставили нарастить, посадив на специальную диету. Восемь тысяч калорий в день, день за днем, пока он не набрал достаточно жирка, чтобы разместить в своем теле микромагнитофон размером с ноготь большого пальца. Влажными ночами тело Акандера чесалось так сильно, что он с трудом сдерживался, чтобы ногтями не разодрать кожу на животе. Но, как сформулировал с присущим ему оптимизмом лейтенант Грикс, если он, Акандер, действительно собирается «сорвать крупный куш», то от таких мелких неприятностей никуда не денешься.
Крутые Братцы были чертовски осторожны. И сейчас все указывало на то, что ставки в этой игре уже сделаны, и притом немалые. Стульев в комнате было четыре, следовательно, помимо Братцев и его самого предполагалось присутствие четвертого. Этим таинственным «четвертым» мог быть только босс, которого они так долго выслеживали. Все лето Акандер занимался доставкой Братцам «тропика-45». Каждый следующий пакетик был больше предыдущего, а теперь велись переговоры относительно партии в целую тысячу унций жидкого наркотика. Его стоимость была баснословной. Очевидно, босс решил взглянуть на этого самого Акандера, который теперь превратился в их главного поставщика товара.
Раздался шум приближающихся шагов. По приказу Кау Хука Акандер плотно прижал ладони к столу.
В комнату вошли двое в одинаковых черных костюмах и белых рубашках. Лиц их было почти не видно под надвинутыми на глаза широкополыми шляпами. Галстуки украшали массивные бриллиантовые заколки. Оба молча опустились на стулья. Акандер снова почти физически ощутил на себе не предвещавший ничего доброго яростный взгляд.
Это были они, легендарные, внушавшие ужас Крутые Братцы. Они заговорили, и Акандеру показалось, что спокойная, бесстрастная модуляция их голосов напоминает речь роботов.
– Ваш план заинтересовал нас, – сказал один из Братцев. Как обычно, было трудно понять, который из них в этот момент говорит.
– Замечательно, – пожав плечами, улыбнулся Акандер, всеми силами пытаясь скрыть свою нервозность.
– Он заинтересовал также и одного нашего друга. Он хочет встретиться с вами.
Акандеру с трудом удалось скрыть охватившее его волнение. Он был уверен, что крупная рыба идет прямо в сети. Почти одновременно с последними словами Братцев в комнате возникла фигура еще одного человека, высокого, в накинутой на широкие плечи черной накидке с капюшоном и в широкополой, низко надвинутой на глаза шляпе. Лицо его было едва различимо, но Акандер готов был поклясться, что разглядел усы. Это был человек с раздвоенным подбородком, длинным носом и усами.
– Ваше предложение действительно интересно, – произнес незнакомец с типичным для Саскэтча гнусавым акцентом.
– Это не просто предложение, у нас есть товар.
– Я знаю. Но мне не совсем ясно, где вы его берете. Другим группам сталкеров вы не знакомы. Я сам проверял.
– Мы, как говорится, «вольные стрелки», ни на кого постоянно не работаем. Мы имеем дело с людьми «джуд-джу», обитающими в лесах. Как вы сами понимаете, мы профессионалы.
– Мм-м-м... Видимо, так, судя по количеству товара, что вы доставляли. Пятьдесят – шестьдесят унций за раз, затем двести, а теперь еще больше. Вы точно очень деловые ребята.
– Тут вы правы.
– Мне также известно, кто ваш курьер, и я не перестаю удивляться, почему вы выбрали именно его. Акандер с трудом унял дрожь.
– Если не ошибаюсь, этого джентльмена зовут Карни Уокс. Я уверен, имя заинтересует моих коллег.
Крутые Братцы синхронно повернулись и посмотрели сначала на своего босса, а потом на Акандера.
Последнему ничего не оставалось, как избрать тактику нападения.
– Да, это наш человек, – сказал он спокойно. – В своем деле он большой мастер. Ведь он чаще всех совершал ходки с товаром через все плато.
– Ваша правда, – согласился босс. – Уокс был в своем деле одним из первых. Меня только удивляет вот что: почему он все еще жив?
Крутые Братцы быстро заговорили на своем монотонном, будто компьютерном языке. Странные чужие звуки, складывавшиеся в слова и фразы, словно наждаком царапали слух.
Лиц Братцев не было видно, все это делало их похожими на телеэкраны с выключенным звуком.
– Почему мы об этом раньше ничего не знали? – спросил тот, что сидел слева.
– Да причем тут этот парень? Вы ведь имели дело только со мной. Я знаю, что у вас с ним были какие-то нелады, но сейчас вроде бы все в порядке, разве не так? В конце концов, он у нас всего лишь курьер.
– Мы еще до конца не разобрались с мистером Уоксом.
– Ну, думаю, на днях вы сможете встретиться и поговорить по душам. По мнению мистера Уокса, вы сейчас излишне расстроены. Пройдет еще немного времени, вы взглянете на ситуацию более трезво и поймете: прошлое – пустяк, ничто по сравнению с нашим последующим долгосрочным и взаимовыгодным сотрудничеством.
– Мы таких вещей не забываем. Акандер почувствовал, что потеет.
– Послушайте, наши контакты сулят большую выгоду. Я доставляю вам «тропик» хорошего качества, чистый, без всяких примесей – у моих друзей в джунглях хорошие лаборатории. Вы, в свою очередь, регулярно получаете расфасованные партии товара и по выгодной цене. К чему ворошить старое? У нас есть опытный курьер, рискующий ради нас своей жизнью, так почему бы вам просто не забыть неприятные эпизоды прошлого?
Иметь дело с Братцами было крайне опасно. Акандер не забывал об этом и каждый раз, когда бросал на них взгляд, чувствовал, как по спине бегут мурашки.
Он перевел взгляд на босса. Поля шляпы по-прежнему закрывали его лицо, но Акандер заметил сардоническую усмешку на его тонких губах. Босс по-прежнему хранил молчание. Акандера охватило отчаяние. Кау Хук был совсем рядом, а из комнаты ни за что не выбраться самому.
Братцы снова заверещали разом на своем языке. Потом заговорил тот, что находился справа.
– Мы подумаем об этом. Передайте мистеру Уоксу, что долг все еще остается за ним, но пока мы даруем ему жизнь.
Акандер судорожно сглотнул. Во рту и горле совсем пересохло.
– Хорошо. Благодарю вас. Надеюсь, что мистер Уокс скажет то же самое. Вы дарите ему жизнь, он продолжает свои переходы через плато Томпсона, и мы будем по-прежнему сотрудничать с жителями джунглей. – После маленькой паузы он добавил: – И мы все станем еще богаче!
Братцы не выказали ни единого признака эмоций. А вот босс, напротив, ухмыльнулся:
– Знаете, я очень рад слышать, что со стариной Карни все в порядке. Из старой братии в живых остались считанные единицы. Это ведь такой опасный бизнес!
Босс вздохнул, словно выражая огорчение по поводу смерти любимых скаковых лошадей, а потом не торопясь поднялся, показывая, что разговор окончен.
Один из Братцев внятно бросил, что-то Кау Хуку по-корейски. Кау Хук звонко щелкнул пальцами. Невидимые в темноте бара фигуры скользнули наружу, чтобы прикрыть выход босса.
Акандер сделал глубокий, облегченный вдох: допрос закончился, и он остался в живых. Кроме того, у него появился трофей – записанный на пленку голос босса.
«Неужели Братцы – корейцы? « – мелькнула у него мысль. О них ходили легенды, но конкретных фактов известно было очень мало. До сегодняшней встречи Акандер считал их белыми с Саскэтча. Но корейский язык знали очень немногие, а почти все корейцы немного говорили на интерлинге.
Что касается босса, то, судя по произношению, он явно принадлежал к белой расе, выходец из клана старых поселенцев.
Акандер надеялся, что после сегодняшней встречи из его тела наконец-таки удалят этот проклятый магнитофон.
19
Квартира находилась на шестом этаже дома, в верхней части Квебек-стрит. Располагавшийся на первом этаже кафетерий, в котором они завтракали каждое утро, распространял густой аромат выпечки и кофе.