Сегодня правильно товарищи говорят, забота у них большая, чтобы потом не краснеть. Кристально чистый он человек, мы с ним товарищи хорошие и друзья, работали, делились и горем, и радостью. Он от нашей области избран депутатом.
Шараф Рашидович выступал. Он говорит, что у него в последнее время здоровье улучшилось. Поэтому я поддерживаю его кандидатуру, если у него, как он заявил, здоровье хорошее. Чувствуется, что он не отступит ни от чего. Я хотя физически покрепче, но он отдает делу не меньше сил. Поэтому нам нужно остановиться на нем. Но одно «но» есть. Давайте, друзья, раз мы его выдвигаем, – это для него поворотный пункт: или мы действительно его вылечим и он поднимет республику, или мы можем ему сделать медвежью услугу.
Я считаю, что каждый товарищ тянет свой участок, работает и отвечает. Но чтобы не получилось так, что есть только один конец. Как руководство, то коллективное, а как отвечать – то один отвечай. Чтобы так не получилось, тем более учитывая состояние здоровья товарища Рашидова, поэтому нам самим надо работать, а не прикрываться Шарафом Рашидовичем.
Когда мы выдвигаем человека, то говорим: он честный, скромный, душевный, а когда снимаем – чего только не придумываем, даже художественно оформляем. В таком случае надо будет и Бюро распускать.
Шарафа Рашидовича мы выдвигаем потому, что он идеологию знает, идеологией будет заниматься, но хозяйство не менее важно. Поэтому кто надеется, что Шараф Рашидович за него будет идеологией заниматься – это глупость. Каждому нужно отвечать за свой участок. Мы не можем в партийном руководстве на первый план ставить только идеологию, а хлопок, хлеб, мясо, молоко, жилье – потом. Никита Сергеевич говорит, коммунизм – это хлеб, мясо, молоко и жилье. Шарафу Рашидовичу нужно перестроиться, а товарищам надо работать, а не просто прикрываться первым лицом. Раз мы такую ответственность берем на себя, нам нужно работать и честно помогать.
Я понимаю, что он соглашается, но у него неплохая жизнь, там немножко спокойнее – он заместитель Председателя Президиума Верховного Совета Союза. Он ездит за границу, во всех международных комиссиях участвует. Первый теперь будет здесь заниматься всеми делами. Он человек знающий, тоже переживает морально больше, чем мы, он думает, что делать за нашу республику, и соглашается взять на себя ответственность. Тогда давайте ему помогать.
Я, как член Бюро, какой бы пост мне ни дали, буду честно и добросовестно работать. Во-вторых, сколько могу, если Шараф Рашидович меня послушает, я буду помогать, чтобы республика процветала».
С. Камалов (еще пока действующий первый секретарь ЦК КП Узбекистана): «Я считаю, что правильно выдвигают две кандидатуры: Шарафа Рашидовича и Арифа Алимовича. Я должен сказать, что Арифа Алимовича давно знаю по совместной работе. Он хороший организатор и умный человек, может вести хозяйство.
Шарафа Рашидовича я знаю давно, много сталкивался с ним по работе. Я должен сказать, что Шараф Рашидович один из самых культурных, грамотных, способных товарищей. У меня тоже было сомнение насчет его болезни, потому что этот пост, товарищ Камбаров правильно говорит, требует большой работы. Хлопок – такая культура, которой надо отдавать все, разбираться с положением дел на местах. А то, знаете, получится как в прошлом году в Ташкенте получилось – немного запустили хлопок, и его скушали вредители. Если бы вовремя обнаружили, было бы все в порядке.
Я думаю, что Шарафу Рашидовичу коллектив ЦК поможет, ему надо создавать условия, чтобы он не болел, для этого нужно организовать всяческую помощь. Я согласен полностью с Арифом Алимовичем. Если будут помогать, как мне помогали товарищи, то я должен сказать, что Шарафу Рашидовичу трудно не будет. Очень правильно товарищи говорят, что я удовлетворительно работал в Совете Министров. Меня выдвинули, хотя товарищи и говорили, что не обеспечу и т. д.
Получилось, что пост секретаря ЦК – это такой пост, где имеют значение оперативность, организаторские способности, но нужно думать и уметь сплотить организацию, всестронне быть образованным, грамотным человеком. Я сегодня тоже скажу на пленуме. Моя ошибка заключается в том, что я больше увлекался хлопком, односторонне вел работу и допустил ошибки. У товарища Рашидова так не случится, потому что у него большой кругозор, грамотность. Но каждый товарищ, если ему не помочь, если ему своевременно не подсказать, может ошибиться. И у Шарафа Рашидовича будет такое положение, если мы не будем ему помогать. Поэтому очень правильно говорил Ариф Алимович, что надо ему помогать и Бюро ЦК и секретарям ЦК и каждым членом ЦК, чтобы он работал, тогда дело пойдет.
Что касается меня, Шараф Рашидович, я вам помогу, я вас не подведу. И если каждый член ЦК, каждый член Бюро ЦК и все секретари ЦК будут от души помогать Шарафу Рашидовичу, я думаю, он поднимет это дело».
Р. Мельников: «Кончаем, товарищи? Да. Я думаю, товарищи, то, что здесь сказано, это очень серьезный и ответственный для нас вопрос о первом секретаре. Все сказано объективно, правильно. Действительно, когда мы рассматриваем вопрос о первом секретаре, речь может идти о двух кандидатурах – о Шарафе Рашидовиче и Арифе Алимовиче. И товарищи, все рассматривая, все обсуждая, приходят к тому, чтобы нам снова не допустить ошибку. Очень неприятно для нашей организации, нехорошо, когда в Узбекистане меняются секретари. Узбекистан – республика большая, важная в стране. И неприятно, когда мы через год меняем первого секретаря.
Когда мы рассматривали кандидатуру Сабира Камаловича, если бы мы по-партийному, с полной ответственностью подошли к этому делу, и оставили бы его на посту Председателя Совета Министров, мы бы его сохранили и не переживали тяжелый момент. Он освоил там дело, работал бы в организации и дальше. Но мы поставили его первым секретарем, зная его слабые стороны. Это вина членов Бюро ЦК. Сейчас мы обсуждаем кандидатуру первого секретаря. Шараф Рашидович уважаемый в республике человек, он пользуется большой популярностью. Это надо обязательно сказать членам пленума, он подходящий и по своей скромности и деловитости. Но, товарищи, мы, члены Бюро, давайте, взвешивая все – и дела, и здоровье Шарафа Рашидовича, примем решение.
У Шарафа Рашидовича в прошлом году было тяжелое состояние. Мне с ним пришлось в прошлом году отдыхать в Сочи. У него был тяжелый приступ. Врачи его смотрели, говорили: товарищи, берегите этого человека. Этот человек нужен для нашей страны. Он много сделал, не поступайте с ним беспардонно, как вы с ним иногда обращаетесь.
После этого Шараф Рашидович поехал в Трускавец. Действительно, там он удачно полечился, попал именно в ту воду, которая ему нужна. В этом году он значительно лучше себя чувствует, работает, меньше болеет.
Надо прямо сказать, при проведении декады он проделал огромную работу и с этой стороны показал себя очень хорошо.
Ариф Алимович – это человек, который прошел огромную школу в Узбекистане и поработал у нас во многих областях, причем проверен на делах. Надо быть объективным. Я знаю его с тех пор, когда он работал в Самарканде еще первый раз, затем его взяли в Министерство хлопководства. Республика в 1950 году блестяще вышла с хлопком. Получился тяжелый провал в Бухаре, послали его в Бухару, – он поправил, затем снова его вернули в Ташкент. А возьмите показатели 1955 года – это самые высокие показатели. Мы сейчас, подготавливая решения, отталкиваемся от этого года. Сейчас он работает в Самарканде. В прошлом году Самарканд хорошо у нас вышел, область дала хорошие показатели. Деловые и политические качества – он организатор, человек, который знает дело, вникает в дело, – это правильно. Есть у него и недостатки, о них он знает.
Учитывая все это, правильно члены Бюро сегодня высказывались: человек, который должен объединить, который пользуется огромной популярностью, огромным доверием, таким человеком является Шараф Рашидович. Давайте единодушно выйдем на пленум, выдвинем его кандидатуру и поддержим, и я думаю, что наша организация это хорошо воспримет.
Это на нас на всех налагает огромную ответственность. Шарафу Рашидовичу во многих делах придется помогать. Правильно здесь товарищи говорят: в первую очередь, в делах хозяйства, в промышленности, в строительстве, особенно в сельском хозяйстве. Тут, члены Бюро, свою тележку надо тянуть. Если мы не будем тянуть, дела по-всякому могут складываться. В сельском хозяйстве год на год не приходится. Если каждый из нас не будет тянуть, мы Шарафа Рашидовича можем поставить в тяжелое положение.
Нам всем надо понимать о полной ответственности и очень серьезно помогать и тянуть республику, потому что в ЦК у нас будет спрос по делам. Если мы будем выполнять план, будем обеспечивать страну хлопком, шелком и другими продуктами сельского хозяйства, к нам будет отношение хорошее.
Так что, товарищи, будем голосовать или нет?».
Голоса с мест: «Нет!».
Р. Мельников: «Предложение о Шарафе Рашидовиче принимается единодушно».
Итак, стенограмма заседания наглядно подтверждает, что каких-то особенных споров по кандидатуре 1-го секретаря в Бюро ЦК КП Узбекистана не было. Ничего она не упоминает (даже намеком) и о звонке Хрущева. Все это указывает на то, что к моменту заседания все члены Бюро уже, видимо, определились с главной кандидатурой, поскольку хорошо представляли себе расклад сил в самой республиканской элите, а также мнение Москвы, которая хотела видеть на этом посту именно «самаркандца» Рашидова. Судя по всему, узбекская элита сделала ставку на него по нескольким причинам, но главной была одна: за годы своего президентства он сумел обзавестись в Москве большими связями, которые, в случае попадания его на высший пост, гарантировали республике хорошие перспективы развития.
Можно с уверенностью сказать, что даже самые активные сторонники Рашидова, выбирая его на высший пост, даже не могли себе представить, что эпоха его правления растянется почти на четверть века (если точно – 24 года и 7,5 месяцев). По сути Рашидов повторит путь Амира Тимура, который тоже принадлежал к самаркандцам и правил страной чуть большее время – 35 лет. Однако, уступив Тимуру в сроках правления, Рашидов сравняется с ним в другом: он сумеет вознести самаркандский клан на вершину политического Олимпа, вернув ему утраченную в 30-е годы верховную власть.
Отметим, что проигравший А. Алимов внакладе не останется: его переведут в Ташкент и назначат Председателем Совета Министров Узбекистана. А президентом республики вместо Рашидова станет женщина – 39-летняя Ядгар Насриддинова, что было весьма характерно для СССР, где женщины все более активно участвовали в государственном управлении. Достаточно сказать, что в июне 1957 года в состав Президиума ЦК КПСС (бывшее Политбюро) впервые вошла женщина – 47-летняя Екатерина Фурцева. Что касается Узбекистана, то там женщины тоже были в авангарде общественных процессов: в 1958 года в республике был проведен 1-й съезд женщин Узбекистана. К тому времени примерно около 40 представительниц слабого пола работали секретарями обкомов и горкомов (к середине 60-х их число вырастет до 80 человек), около 1800 – секретарями первичных партийных организаций (к середине 1960-х их станет 2400), около 75 женщин возглавляли промышленные предприятия (116 к середине 1960-х), около 20 – колхозы (более 30 к середине 1960-х). Почти полсотни узбекских женщин были Героями Социалистического Труда (75 к середине 1960-х).
Восхождение Ядгар Насриддиновой к высотам высшей государственной власти опять же было типичным явлением для СССР, когда люди из самых низов имели возможность подняться на самый верх государственной власти. Ядгар родилась в 1920 году в трудовой семье и по сути росла сиротой (за что и получило свое имя, которое в мусульманских странах дают именно сиротам). Ее отец работал грузчиком в Коканде и однажды, вернувшись домой сильно уставшим, лег спать на земляном полу и получил сильнейшее воспаление легких. Вскоре он умер. А спустя несколько месяцев 13-летняя жена покойного родила на свет девочку. Как расскажет позже сама Я. Насриддинова:
«У дедушки моего было несколько жен. И у каждой – дети. Пока мама выполняла работу по дому, она была нужна семье. А когда родилась я, стала мешать. Однажды дедушка посадил нас в повозку, отвез на 50 километров от Коканда и в одном из кишлаков вторично выдал маму замуж. Отчиму я оказалась и подавно не нужна. Он был жутким наркоманом, ничем не занимался. Когда мне исполнилось 6 лет, решил от меня избавиться – взял за руку, вывел на дорогу и оставил одну на обочине. Подошли люди, видят: ребенок плачет – взяли меня к себе. До 11 лет я переходила с рук на руки: то одна семья возьмет меня, то другая. В 1931 году меня определили в первый в Узбекистане детский дом. Потом было ремесленное училище, рабфак Ташкентского института железнодорожного транспорта…».
Партийная карьера Насриддиновой началась в 1942 году, когда она, закончив Ташкентский институт железнодорожного транспорта, стала секретарем ЦК ЛКСМ (узбекский комсомол). В 1946 году ее избрали 1-м секретарем Ташкентского обкома. Затем она была 2-м секретарем ЦК ЛКСМ Узбекистана, министром промышленности строительных материалов республики, а в 1955–1959 годах трудилась в должности заместителя Председателя Совета Министров Узбекистана.
Насриддинова по своему характеру считалась сильной женщиной (характер она закалила еще в детском доме), которую боялись даже многие ее коллеги-мужчины. Она принадлежала к ферганскому клану и назначение ее президентом республики было естественным ходом событий: несмотря на ряд поражений, понесенных этим кланом после ухода с поста Первого секретаря их ставленника Амина Ниязова, они продолжали играть существенную роль во власти. Как гласит легенда, Рашидов видел на посту президента другого человека, однако «ферганцы» опередили его: предложили Хрущеву кандидатуру Насриддиновой и тот это желание поддержал, поскольку увидел в этом сильный идеологический ход – назначение женщины на пост одного из национальных лидеров поднимало авторитет СССР в глазах мирового сообщества.
Глава 10
Шараф Рашидович выступал. Он говорит, что у него в последнее время здоровье улучшилось. Поэтому я поддерживаю его кандидатуру, если у него, как он заявил, здоровье хорошее. Чувствуется, что он не отступит ни от чего. Я хотя физически покрепче, но он отдает делу не меньше сил. Поэтому нам нужно остановиться на нем. Но одно «но» есть. Давайте, друзья, раз мы его выдвигаем, – это для него поворотный пункт: или мы действительно его вылечим и он поднимет республику, или мы можем ему сделать медвежью услугу.
Я считаю, что каждый товарищ тянет свой участок, работает и отвечает. Но чтобы не получилось так, что есть только один конец. Как руководство, то коллективное, а как отвечать – то один отвечай. Чтобы так не получилось, тем более учитывая состояние здоровья товарища Рашидова, поэтому нам самим надо работать, а не прикрываться Шарафом Рашидовичем.
Когда мы выдвигаем человека, то говорим: он честный, скромный, душевный, а когда снимаем – чего только не придумываем, даже художественно оформляем. В таком случае надо будет и Бюро распускать.
Шарафа Рашидовича мы выдвигаем потому, что он идеологию знает, идеологией будет заниматься, но хозяйство не менее важно. Поэтому кто надеется, что Шараф Рашидович за него будет идеологией заниматься – это глупость. Каждому нужно отвечать за свой участок. Мы не можем в партийном руководстве на первый план ставить только идеологию, а хлопок, хлеб, мясо, молоко, жилье – потом. Никита Сергеевич говорит, коммунизм – это хлеб, мясо, молоко и жилье. Шарафу Рашидовичу нужно перестроиться, а товарищам надо работать, а не просто прикрываться первым лицом. Раз мы такую ответственность берем на себя, нам нужно работать и честно помогать.
Я понимаю, что он соглашается, но у него неплохая жизнь, там немножко спокойнее – он заместитель Председателя Президиума Верховного Совета Союза. Он ездит за границу, во всех международных комиссиях участвует. Первый теперь будет здесь заниматься всеми делами. Он человек знающий, тоже переживает морально больше, чем мы, он думает, что делать за нашу республику, и соглашается взять на себя ответственность. Тогда давайте ему помогать.
Я, как член Бюро, какой бы пост мне ни дали, буду честно и добросовестно работать. Во-вторых, сколько могу, если Шараф Рашидович меня послушает, я буду помогать, чтобы республика процветала».
С. Камалов (еще пока действующий первый секретарь ЦК КП Узбекистана): «Я считаю, что правильно выдвигают две кандидатуры: Шарафа Рашидовича и Арифа Алимовича. Я должен сказать, что Арифа Алимовича давно знаю по совместной работе. Он хороший организатор и умный человек, может вести хозяйство.
Шарафа Рашидовича я знаю давно, много сталкивался с ним по работе. Я должен сказать, что Шараф Рашидович один из самых культурных, грамотных, способных товарищей. У меня тоже было сомнение насчет его болезни, потому что этот пост, товарищ Камбаров правильно говорит, требует большой работы. Хлопок – такая культура, которой надо отдавать все, разбираться с положением дел на местах. А то, знаете, получится как в прошлом году в Ташкенте получилось – немного запустили хлопок, и его скушали вредители. Если бы вовремя обнаружили, было бы все в порядке.
Я думаю, что Шарафу Рашидовичу коллектив ЦК поможет, ему надо создавать условия, чтобы он не болел, для этого нужно организовать всяческую помощь. Я согласен полностью с Арифом Алимовичем. Если будут помогать, как мне помогали товарищи, то я должен сказать, что Шарафу Рашидовичу трудно не будет. Очень правильно товарищи говорят, что я удовлетворительно работал в Совете Министров. Меня выдвинули, хотя товарищи и говорили, что не обеспечу и т. д.
Получилось, что пост секретаря ЦК – это такой пост, где имеют значение оперативность, организаторские способности, но нужно думать и уметь сплотить организацию, всестронне быть образованным, грамотным человеком. Я сегодня тоже скажу на пленуме. Моя ошибка заключается в том, что я больше увлекался хлопком, односторонне вел работу и допустил ошибки. У товарища Рашидова так не случится, потому что у него большой кругозор, грамотность. Но каждый товарищ, если ему не помочь, если ему своевременно не подсказать, может ошибиться. И у Шарафа Рашидовича будет такое положение, если мы не будем ему помогать. Поэтому очень правильно говорил Ариф Алимович, что надо ему помогать и Бюро ЦК и секретарям ЦК и каждым членом ЦК, чтобы он работал, тогда дело пойдет.
Что касается меня, Шараф Рашидович, я вам помогу, я вас не подведу. И если каждый член ЦК, каждый член Бюро ЦК и все секретари ЦК будут от души помогать Шарафу Рашидовичу, я думаю, он поднимет это дело».
Р. Мельников: «Кончаем, товарищи? Да. Я думаю, товарищи, то, что здесь сказано, это очень серьезный и ответственный для нас вопрос о первом секретаре. Все сказано объективно, правильно. Действительно, когда мы рассматриваем вопрос о первом секретаре, речь может идти о двух кандидатурах – о Шарафе Рашидовиче и Арифе Алимовиче. И товарищи, все рассматривая, все обсуждая, приходят к тому, чтобы нам снова не допустить ошибку. Очень неприятно для нашей организации, нехорошо, когда в Узбекистане меняются секретари. Узбекистан – республика большая, важная в стране. И неприятно, когда мы через год меняем первого секретаря.
Когда мы рассматривали кандидатуру Сабира Камаловича, если бы мы по-партийному, с полной ответственностью подошли к этому делу, и оставили бы его на посту Председателя Совета Министров, мы бы его сохранили и не переживали тяжелый момент. Он освоил там дело, работал бы в организации и дальше. Но мы поставили его первым секретарем, зная его слабые стороны. Это вина членов Бюро ЦК. Сейчас мы обсуждаем кандидатуру первого секретаря. Шараф Рашидович уважаемый в республике человек, он пользуется большой популярностью. Это надо обязательно сказать членам пленума, он подходящий и по своей скромности и деловитости. Но, товарищи, мы, члены Бюро, давайте, взвешивая все – и дела, и здоровье Шарафа Рашидовича, примем решение.
У Шарафа Рашидовича в прошлом году было тяжелое состояние. Мне с ним пришлось в прошлом году отдыхать в Сочи. У него был тяжелый приступ. Врачи его смотрели, говорили: товарищи, берегите этого человека. Этот человек нужен для нашей страны. Он много сделал, не поступайте с ним беспардонно, как вы с ним иногда обращаетесь.
После этого Шараф Рашидович поехал в Трускавец. Действительно, там он удачно полечился, попал именно в ту воду, которая ему нужна. В этом году он значительно лучше себя чувствует, работает, меньше болеет.
Надо прямо сказать, при проведении декады он проделал огромную работу и с этой стороны показал себя очень хорошо.
Ариф Алимович – это человек, который прошел огромную школу в Узбекистане и поработал у нас во многих областях, причем проверен на делах. Надо быть объективным. Я знаю его с тех пор, когда он работал в Самарканде еще первый раз, затем его взяли в Министерство хлопководства. Республика в 1950 году блестяще вышла с хлопком. Получился тяжелый провал в Бухаре, послали его в Бухару, – он поправил, затем снова его вернули в Ташкент. А возьмите показатели 1955 года – это самые высокие показатели. Мы сейчас, подготавливая решения, отталкиваемся от этого года. Сейчас он работает в Самарканде. В прошлом году Самарканд хорошо у нас вышел, область дала хорошие показатели. Деловые и политические качества – он организатор, человек, который знает дело, вникает в дело, – это правильно. Есть у него и недостатки, о них он знает.
Учитывая все это, правильно члены Бюро сегодня высказывались: человек, который должен объединить, который пользуется огромной популярностью, огромным доверием, таким человеком является Шараф Рашидович. Давайте единодушно выйдем на пленум, выдвинем его кандидатуру и поддержим, и я думаю, что наша организация это хорошо воспримет.
Это на нас на всех налагает огромную ответственность. Шарафу Рашидовичу во многих делах придется помогать. Правильно здесь товарищи говорят: в первую очередь, в делах хозяйства, в промышленности, в строительстве, особенно в сельском хозяйстве. Тут, члены Бюро, свою тележку надо тянуть. Если мы не будем тянуть, дела по-всякому могут складываться. В сельском хозяйстве год на год не приходится. Если каждый из нас не будет тянуть, мы Шарафа Рашидовича можем поставить в тяжелое положение.
Нам всем надо понимать о полной ответственности и очень серьезно помогать и тянуть республику, потому что в ЦК у нас будет спрос по делам. Если мы будем выполнять план, будем обеспечивать страну хлопком, шелком и другими продуктами сельского хозяйства, к нам будет отношение хорошее.
Так что, товарищи, будем голосовать или нет?».
Голоса с мест: «Нет!».
Р. Мельников: «Предложение о Шарафе Рашидовиче принимается единодушно».
Итак, стенограмма заседания наглядно подтверждает, что каких-то особенных споров по кандидатуре 1-го секретаря в Бюро ЦК КП Узбекистана не было. Ничего она не упоминает (даже намеком) и о звонке Хрущева. Все это указывает на то, что к моменту заседания все члены Бюро уже, видимо, определились с главной кандидатурой, поскольку хорошо представляли себе расклад сил в самой республиканской элите, а также мнение Москвы, которая хотела видеть на этом посту именно «самаркандца» Рашидова. Судя по всему, узбекская элита сделала ставку на него по нескольким причинам, но главной была одна: за годы своего президентства он сумел обзавестись в Москве большими связями, которые, в случае попадания его на высший пост, гарантировали республике хорошие перспективы развития.
Можно с уверенностью сказать, что даже самые активные сторонники Рашидова, выбирая его на высший пост, даже не могли себе представить, что эпоха его правления растянется почти на четверть века (если точно – 24 года и 7,5 месяцев). По сути Рашидов повторит путь Амира Тимура, который тоже принадлежал к самаркандцам и правил страной чуть большее время – 35 лет. Однако, уступив Тимуру в сроках правления, Рашидов сравняется с ним в другом: он сумеет вознести самаркандский клан на вершину политического Олимпа, вернув ему утраченную в 30-е годы верховную власть.
Отметим, что проигравший А. Алимов внакладе не останется: его переведут в Ташкент и назначат Председателем Совета Министров Узбекистана. А президентом республики вместо Рашидова станет женщина – 39-летняя Ядгар Насриддинова, что было весьма характерно для СССР, где женщины все более активно участвовали в государственном управлении. Достаточно сказать, что в июне 1957 года в состав Президиума ЦК КПСС (бывшее Политбюро) впервые вошла женщина – 47-летняя Екатерина Фурцева. Что касается Узбекистана, то там женщины тоже были в авангарде общественных процессов: в 1958 года в республике был проведен 1-й съезд женщин Узбекистана. К тому времени примерно около 40 представительниц слабого пола работали секретарями обкомов и горкомов (к середине 60-х их число вырастет до 80 человек), около 1800 – секретарями первичных партийных организаций (к середине 1960-х их станет 2400), около 75 женщин возглавляли промышленные предприятия (116 к середине 1960-х), около 20 – колхозы (более 30 к середине 1960-х). Почти полсотни узбекских женщин были Героями Социалистического Труда (75 к середине 1960-х).
Восхождение Ядгар Насриддиновой к высотам высшей государственной власти опять же было типичным явлением для СССР, когда люди из самых низов имели возможность подняться на самый верх государственной власти. Ядгар родилась в 1920 году в трудовой семье и по сути росла сиротой (за что и получило свое имя, которое в мусульманских странах дают именно сиротам). Ее отец работал грузчиком в Коканде и однажды, вернувшись домой сильно уставшим, лег спать на земляном полу и получил сильнейшее воспаление легких. Вскоре он умер. А спустя несколько месяцев 13-летняя жена покойного родила на свет девочку. Как расскажет позже сама Я. Насриддинова:
«У дедушки моего было несколько жен. И у каждой – дети. Пока мама выполняла работу по дому, она была нужна семье. А когда родилась я, стала мешать. Однажды дедушка посадил нас в повозку, отвез на 50 километров от Коканда и в одном из кишлаков вторично выдал маму замуж. Отчиму я оказалась и подавно не нужна. Он был жутким наркоманом, ничем не занимался. Когда мне исполнилось 6 лет, решил от меня избавиться – взял за руку, вывел на дорогу и оставил одну на обочине. Подошли люди, видят: ребенок плачет – взяли меня к себе. До 11 лет я переходила с рук на руки: то одна семья возьмет меня, то другая. В 1931 году меня определили в первый в Узбекистане детский дом. Потом было ремесленное училище, рабфак Ташкентского института железнодорожного транспорта…».
Партийная карьера Насриддиновой началась в 1942 году, когда она, закончив Ташкентский институт железнодорожного транспорта, стала секретарем ЦК ЛКСМ (узбекский комсомол). В 1946 году ее избрали 1-м секретарем Ташкентского обкома. Затем она была 2-м секретарем ЦК ЛКСМ Узбекистана, министром промышленности строительных материалов республики, а в 1955–1959 годах трудилась в должности заместителя Председателя Совета Министров Узбекистана.
Насриддинова по своему характеру считалась сильной женщиной (характер она закалила еще в детском доме), которую боялись даже многие ее коллеги-мужчины. Она принадлежала к ферганскому клану и назначение ее президентом республики было естественным ходом событий: несмотря на ряд поражений, понесенных этим кланом после ухода с поста Первого секретаря их ставленника Амина Ниязова, они продолжали играть существенную роль во власти. Как гласит легенда, Рашидов видел на посту президента другого человека, однако «ферганцы» опередили его: предложили Хрущеву кандидатуру Насриддиновой и тот это желание поддержал, поскольку увидел в этом сильный идеологический ход – назначение женщины на пост одного из национальных лидеров поднимало авторитет СССР в глазах мирового сообщества.
Глава 10
«Догнать и перегнать!»
Тем временем следующей среднеазиатской республикой, где в самом конце 50-х сменилась власть стал Казахстан. Там с 1954 года (после замены сталинца Жумабая Шаяхметова) в течение шести последующих лет к власти ставились исключительно славяне (русские или украинцы), поскольку казахам Хрущев не доверял (считал их националистами). В 1954–1955 годах Казахстаном правил П. Пономаренко, в 1955–1956 – Леонид Брежнев, в 1956–1960 – И. Беляев. Наконец, в январе 1960 года Хрущев решил вернуть казахам их права на верховную власть и разрешил привести к власти в республике своего человека – 49-летнего Динмухамеда Кунаева, который до этого пять лет работал председателем Совета Министров Казахстана. Говорят, протеже Кунаева перед Хрущевым был Леонид Брежнев, который в бытность свою хозяином Казахстана крепко подружился с Кунаевым. Однако уже очень скоро Хрущев пожалеет о том, что послушался Брежнева.
Хрущевская коса натолкнулась на кунаевский камень уже очень скоро – спустя год. Хрущев задумал перенести столицу республики из Алма-Аты в Акмолинск и переименовать его в город Целиноград, однако Кунаев выступил резко против обоих решений. Более того, он убедил в правильности своей позиции большинство коллег по руководству республикой. В итоге Хрущев смог довольствоваться половиной задуманного: Акмолинск он все-таки переименовал, но сделать его столицей не смог. Зато он сумел образовать в Казахстане три края: Целинный, ЮжноКазахстанский и Западно-Казахстанский.
Все эти стычки настроили Хрущева против Кунаева и он только ждал повода к тому, чтобы отправить его в отставку. Такая возможность появилась у Первого секретаря в декабре 1962 года, когда Кунаев решительно выступил против передачи нескольких районов Казахстана своим ближайшим конкурентам: Узбекистану и Туркмении (например, к Узбекистану отходили два сельскохозяйственных района Чимкентской области, где сеяли хлопок). В итоге Хрущев снял Кунаева и назначил на его место 48-летнего Исмаила Юсупова, до этого работавшего секретарем Южно-Казахстанского обкома и отраслевым секретарем ЦК. Причем он был не казахом, а уйгуром, что изначально должно было быть воспринято большинством казахов отрицательно. Но Хрущеву на это было наплевать, поскольку в скором времени он собирался построить в стране коммунизм и отменить на территории СССР все национальности. Вот как об этом вспоминал сам И. Юсупов:
«Когда меня вызвали в ЦК КПСС, второй секретарь ЦК Фрол Козлов сказал мне, что решением Политбюро ЦК КПСС меня рекомендовали первым секретарем в ЦК Казахстана. Я сказал, что не могу этот выбор сделать. Потому что, когда русского первого секретаря присылают, казахский народ к этому привык, а когда единственного уйгура среди казахов выдвигают первым секретарем – этого люди не поймут. Как будто среди казахов казаха нету, такого, которого можно было выдвигать первым секретарем ЦК. Козлов говорит, тогда идите к Хрущеву и это все ему докладывайте. Я пошел к Хрущеву и сказал ему то же, что и Козлову. Он стукнул кулаком об стол: «Я думал, ты грамотный уже, понимаешь задание коммунизма: мы идем к ликвидации национальностей. В Союзе в перспективе будет единый язык. Границ между республиками скоро не будет. Неважно, кто встанет во главе республики, – езжай и работай». Я и поехал…».
Следующей после Казахстана среднеазиатской республикой, куда дотянулась хрущевская «метла», стала Киргизия. Как мы помним, там с 1950 года в кресле 1-го секретаря сидел представитель южного клана Исхак Раззаков. В 1961 году его заменили «северянином» из нарынского клана Турдакуном Усубалиевым, который на протяжении последних трех лет работал 1-м секретарем Фрунзенского горкома КП Киргизии.
В том же 61-м сменилось и руководство в Таджикистане. Причем призошло это со скандалом, резонанс от которого разошелся по всему миру. Поводом к скандалу стали якобы махинации руководства республикой (как мы помним, с 1956 года ею управлял Турсун Ульджабаев) со сдачей хлопка государству. Суть хлопковых приписок заключалась в завышении качества хлопковолокна. То есть под видом самого низкокачественного хлопка грузили линт, улюк – то, что хлопком уже не считается, но внешне на него весьма похоже. Естественно, за это платились взятки определенным лицам как в республиках, так и в Москве, чтобы те закрывали на это глаза.
Эти махинации вскрылись после инспекторской проверки из Москвы, которую вызвали сами таджики – противники Ульджабаева из противоположного клана. В итоге в апреле 1961 года этот скандал оказался в центре внимания Пленума ЦК КПСС, на котором Т. Ульджабаева и председателя Совета Министров Таджикистана Н. Додхудоева за то, что они потворствовали «систематической фальсификации отчетных документов» и «докладывали о перевыполнении планов продажи хлопка государству, фактически же эти планы не выполнялись», отправили в отставку (Ульджабаева исключили из партии и назначили директором отстающего совхоза).
Судя по всему, руководство Таджикистана пострадало тогда за дело – приписки и в самом деле могли иметь место. Однако справедливым было бы отправить тогда в отставку и самого Хрущева, поскольку вызвал эти приписки во многом именно он. Началась же эта история после выступления Хрущева на ХХI съезде КПСС в начале 1959 года, когда он поставил задачу в кратчайшие сроки «догнать и перегнать ведущие капиталистические страны, в том числе США, по производству промышленной и сельскохозяйственной продукции в расчете на душу населения». Лозунг был по сути утопический, хотя и понять Хрущева было можно – видимо, он настолько проникся общим пафосом, который тогда царил в стране, что просто потерял ощущение реальности.
В основе этого пафоса лежала невероятная энергия миллионов советских людей, которые на волне «оттепели» были уверены в том, что им подвластны любые свершения, в том числе и скорое построение в СССР коммунизма. Правда, конкретные сроки этого эпохального события тогда никем не назывались, но то, что он неизбежен – в это верило большинство советских людей, живших в «оттепельные» годы. Приведу лишь один пример – с популярным актером Георгием Бурковым. Он в ту пору жил на Урале, в Перми, и еще не мечтал стать актером. У него была другая мечта – стать писателем. И в планах у него тогда было написание четырех циклов романов о… грядущем коммунизме. Вот что Бурков написал в своем дневнике, датированным 1955 годом (ему тогда было 18 лет):
«Это, может, будут романы, пьесы, рассказы, повести, статьи, фельетоны… Одни могут быть связаны между собой общими героями, общей темой, идеей. Другие могут не иметь между собой никаких отношений. Основная тема эпопеи – преображение СССР на пути к коммунизму… Условно я назвал эту эпопею «Рождение нового мира». Один из романов будет носить название «Как произошел Человек». Это будет роман о рабочем классе, о росте самосознания среди рабочих, о том, как рабочие поняли свое место в жизни, свою роль в истории. Так возник Человек, свободный от пут мещанства и прочей дряни, встал он во весь рост, смотришь на него, аж дух захватывает!..».
Судя по всему у Хрущева и других советских руководителей тоже дух захватило от «оттепельного» энтузиазма. И они все силы советской пропаганды бросили на то, чтобы уверить людей, что коммунизм наступит… уже при жизни этого поколения советских людей. Что через 20–25 лет (в 1980-е годы) не будет в стране ни бедности, ни преступности, ни разделения людей по национальному признаку и т. д. И СССР станет на голову выше своих мировых конкурентов – ведущих капиталистических стран. Именно тогда и родился упомянутый лозунг Хрущева «Догнать и перегнать Америку!».
Как мы теперь знаем, этот лозунг оказался чистой утопией. И хотя он помог советскому обществу сделать мощный экономический рывок (то же освоение космоса произошло во многом именно благодаря ему), однако в дальней перспективе заложил под фундамент общества мощную бомбу. Как утверждает историк С. Костриков:
«Среди основных причин, которые способствовали разрушению нашего союзного государства есть одна, на мой взгляд, основная причина. Хрущев в силу своего характера, своих мелкобуржуазных представлений и своей необразованности в качестве базовой стратегии развития принял лозунг «Обогнать Америку». В самой сути этого лозунга было заложено представление не о нашей самобытности, не об уже реализованных преимуществах социализма, не о разумной достаточности, а о какой-то нашей неполноценности и неправильности. Конечно, В. И. Ленин говорил о необходимости для Советской России «догнать передовые страны». Но у него речь шла о научно-техническом, культурном, промышленном прогрессе, о передовой организации управления и производства, на основе которых должно развиваться совсем другое общество. Ленин рассуждал с позиции политика 20-х годов, возглавлявшего разрушенную войнами и интервенцией отсталую в культурном и техническом плане страну. Хрущев же возглавлял вторую державу в мире, которая достигла огромных успехов в экономике, науке, культуре, сумела победить в невиданной ранее войне именно благодаря достижениям социализма. И он должен был диалектически смотреть на дальнейшее развитие, а не гнаться за буржуазным Западом.
Однако о диалектике он лишь слышал. Хрущевский лозунг «Обогнать Америку!» носил глубоко обывательский характер, отражавший мелкобуржуазный взгляд на развитие и его цель. Речь шла преимущественно о банальном потреблении без учета наших реалий. Иначе говоря, мы должны были обыгрывать противника на его поле и по его правилам. Хрущев психологически развернул население в сторону общества потребления, не учитывая традиций наших народов, экономической целесообразности, возможностей государства и вероятных социально-психологических, идеологических, политических последствий.
Очевидные преимущества социализма, которые позволяли любому человеку нормально, здорово и творчески развиваться, были замазаны и подменены обывательскими и потребительскими идеалами и инстинктами. А Запад превратился в блистающую витрину бесконечного количества нужных и не очень товаров, то есть настоящую обывательскую идиллию. Подобно дикарю, ослепленному блеском консервной банки и отдающему за дешевые побрякушки настоящие драгоценности, хрущевский обыватель за жевательную резинку и кока-колу готов был отдать завоевания социализма, что, к сожалению, и произошло…»
После провозглашенного Хрущевым лозунга все советские республики были ориентированы на достижение максимальных экономических показателей. А поскольку все они и без того развивались на максимуме своих возможностей, то новые требования Центра вынуждали их пуститься во все тяжкие дабы найти любые лазейки для того, чтобы перекрыть этот максимум. В результате на свет и стали появляться приписки, которые стали настоящей «палочкой-выручалочкой» для тех руководителей, кто не мог выполнить спускаемый сверху план и боялся прослыть в глазах Центра отстающим в той кампании под названием «Догнать и перегнать», которая была объявлена в стране. Ведь отстающим светили самые разные наказания: снятие с руководящих должностей, понижение зарплат, лишение премий и т. д.
Нельзя сказать, что руководители страны не отдавали себе отчета в том, что их инициативы могут явить на свет негативные явления. Но они, видимо, не ожидали, что последние приобретут столь широкие масштабы и затронут даже руководство отдельных республик. Когда же это стало ясно (после скандала в Таджикистане), в Кремле вооружились дубиной: 24 мая 1961 года свет увидел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за приписки и другие искажения отчетности о выполнении планов». Текст Указа гласил о следующем: «Установить, что приписки в государственной отчетности и представление других умышленно искаженных отчетных данных о выполнении планов должны рассматриваться как противогосударственные действия, наносящие вред народному хозяйству СССР, и лица, виновные в этом, наказываются лишением свободы на срок от трех лет или исправительными работами на срок до двух лет, или штрафом до трехсот рублей с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью или без такового».
Хрущевская коса натолкнулась на кунаевский камень уже очень скоро – спустя год. Хрущев задумал перенести столицу республики из Алма-Аты в Акмолинск и переименовать его в город Целиноград, однако Кунаев выступил резко против обоих решений. Более того, он убедил в правильности своей позиции большинство коллег по руководству республикой. В итоге Хрущев смог довольствоваться половиной задуманного: Акмолинск он все-таки переименовал, но сделать его столицей не смог. Зато он сумел образовать в Казахстане три края: Целинный, ЮжноКазахстанский и Западно-Казахстанский.
Все эти стычки настроили Хрущева против Кунаева и он только ждал повода к тому, чтобы отправить его в отставку. Такая возможность появилась у Первого секретаря в декабре 1962 года, когда Кунаев решительно выступил против передачи нескольких районов Казахстана своим ближайшим конкурентам: Узбекистану и Туркмении (например, к Узбекистану отходили два сельскохозяйственных района Чимкентской области, где сеяли хлопок). В итоге Хрущев снял Кунаева и назначил на его место 48-летнего Исмаила Юсупова, до этого работавшего секретарем Южно-Казахстанского обкома и отраслевым секретарем ЦК. Причем он был не казахом, а уйгуром, что изначально должно было быть воспринято большинством казахов отрицательно. Но Хрущеву на это было наплевать, поскольку в скором времени он собирался построить в стране коммунизм и отменить на территории СССР все национальности. Вот как об этом вспоминал сам И. Юсупов:
«Когда меня вызвали в ЦК КПСС, второй секретарь ЦК Фрол Козлов сказал мне, что решением Политбюро ЦК КПСС меня рекомендовали первым секретарем в ЦК Казахстана. Я сказал, что не могу этот выбор сделать. Потому что, когда русского первого секретаря присылают, казахский народ к этому привык, а когда единственного уйгура среди казахов выдвигают первым секретарем – этого люди не поймут. Как будто среди казахов казаха нету, такого, которого можно было выдвигать первым секретарем ЦК. Козлов говорит, тогда идите к Хрущеву и это все ему докладывайте. Я пошел к Хрущеву и сказал ему то же, что и Козлову. Он стукнул кулаком об стол: «Я думал, ты грамотный уже, понимаешь задание коммунизма: мы идем к ликвидации национальностей. В Союзе в перспективе будет единый язык. Границ между республиками скоро не будет. Неважно, кто встанет во главе республики, – езжай и работай». Я и поехал…».
Следующей после Казахстана среднеазиатской республикой, куда дотянулась хрущевская «метла», стала Киргизия. Как мы помним, там с 1950 года в кресле 1-го секретаря сидел представитель южного клана Исхак Раззаков. В 1961 году его заменили «северянином» из нарынского клана Турдакуном Усубалиевым, который на протяжении последних трех лет работал 1-м секретарем Фрунзенского горкома КП Киргизии.
В том же 61-м сменилось и руководство в Таджикистане. Причем призошло это со скандалом, резонанс от которого разошелся по всему миру. Поводом к скандалу стали якобы махинации руководства республикой (как мы помним, с 1956 года ею управлял Турсун Ульджабаев) со сдачей хлопка государству. Суть хлопковых приписок заключалась в завышении качества хлопковолокна. То есть под видом самого низкокачественного хлопка грузили линт, улюк – то, что хлопком уже не считается, но внешне на него весьма похоже. Естественно, за это платились взятки определенным лицам как в республиках, так и в Москве, чтобы те закрывали на это глаза.
Эти махинации вскрылись после инспекторской проверки из Москвы, которую вызвали сами таджики – противники Ульджабаева из противоположного клана. В итоге в апреле 1961 года этот скандал оказался в центре внимания Пленума ЦК КПСС, на котором Т. Ульджабаева и председателя Совета Министров Таджикистана Н. Додхудоева за то, что они потворствовали «систематической фальсификации отчетных документов» и «докладывали о перевыполнении планов продажи хлопка государству, фактически же эти планы не выполнялись», отправили в отставку (Ульджабаева исключили из партии и назначили директором отстающего совхоза).
Судя по всему, руководство Таджикистана пострадало тогда за дело – приписки и в самом деле могли иметь место. Однако справедливым было бы отправить тогда в отставку и самого Хрущева, поскольку вызвал эти приписки во многом именно он. Началась же эта история после выступления Хрущева на ХХI съезде КПСС в начале 1959 года, когда он поставил задачу в кратчайшие сроки «догнать и перегнать ведущие капиталистические страны, в том числе США, по производству промышленной и сельскохозяйственной продукции в расчете на душу населения». Лозунг был по сути утопический, хотя и понять Хрущева было можно – видимо, он настолько проникся общим пафосом, который тогда царил в стране, что просто потерял ощущение реальности.
В основе этого пафоса лежала невероятная энергия миллионов советских людей, которые на волне «оттепели» были уверены в том, что им подвластны любые свершения, в том числе и скорое построение в СССР коммунизма. Правда, конкретные сроки этого эпохального события тогда никем не назывались, но то, что он неизбежен – в это верило большинство советских людей, живших в «оттепельные» годы. Приведу лишь один пример – с популярным актером Георгием Бурковым. Он в ту пору жил на Урале, в Перми, и еще не мечтал стать актером. У него была другая мечта – стать писателем. И в планах у него тогда было написание четырех циклов романов о… грядущем коммунизме. Вот что Бурков написал в своем дневнике, датированным 1955 годом (ему тогда было 18 лет):
«Это, может, будут романы, пьесы, рассказы, повести, статьи, фельетоны… Одни могут быть связаны между собой общими героями, общей темой, идеей. Другие могут не иметь между собой никаких отношений. Основная тема эпопеи – преображение СССР на пути к коммунизму… Условно я назвал эту эпопею «Рождение нового мира». Один из романов будет носить название «Как произошел Человек». Это будет роман о рабочем классе, о росте самосознания среди рабочих, о том, как рабочие поняли свое место в жизни, свою роль в истории. Так возник Человек, свободный от пут мещанства и прочей дряни, встал он во весь рост, смотришь на него, аж дух захватывает!..».
Судя по всему у Хрущева и других советских руководителей тоже дух захватило от «оттепельного» энтузиазма. И они все силы советской пропаганды бросили на то, чтобы уверить людей, что коммунизм наступит… уже при жизни этого поколения советских людей. Что через 20–25 лет (в 1980-е годы) не будет в стране ни бедности, ни преступности, ни разделения людей по национальному признаку и т. д. И СССР станет на голову выше своих мировых конкурентов – ведущих капиталистических стран. Именно тогда и родился упомянутый лозунг Хрущева «Догнать и перегнать Америку!».
Как мы теперь знаем, этот лозунг оказался чистой утопией. И хотя он помог советскому обществу сделать мощный экономический рывок (то же освоение космоса произошло во многом именно благодаря ему), однако в дальней перспективе заложил под фундамент общества мощную бомбу. Как утверждает историк С. Костриков:
«Среди основных причин, которые способствовали разрушению нашего союзного государства есть одна, на мой взгляд, основная причина. Хрущев в силу своего характера, своих мелкобуржуазных представлений и своей необразованности в качестве базовой стратегии развития принял лозунг «Обогнать Америку». В самой сути этого лозунга было заложено представление не о нашей самобытности, не об уже реализованных преимуществах социализма, не о разумной достаточности, а о какой-то нашей неполноценности и неправильности. Конечно, В. И. Ленин говорил о необходимости для Советской России «догнать передовые страны». Но у него речь шла о научно-техническом, культурном, промышленном прогрессе, о передовой организации управления и производства, на основе которых должно развиваться совсем другое общество. Ленин рассуждал с позиции политика 20-х годов, возглавлявшего разрушенную войнами и интервенцией отсталую в культурном и техническом плане страну. Хрущев же возглавлял вторую державу в мире, которая достигла огромных успехов в экономике, науке, культуре, сумела победить в невиданной ранее войне именно благодаря достижениям социализма. И он должен был диалектически смотреть на дальнейшее развитие, а не гнаться за буржуазным Западом.
Однако о диалектике он лишь слышал. Хрущевский лозунг «Обогнать Америку!» носил глубоко обывательский характер, отражавший мелкобуржуазный взгляд на развитие и его цель. Речь шла преимущественно о банальном потреблении без учета наших реалий. Иначе говоря, мы должны были обыгрывать противника на его поле и по его правилам. Хрущев психологически развернул население в сторону общества потребления, не учитывая традиций наших народов, экономической целесообразности, возможностей государства и вероятных социально-психологических, идеологических, политических последствий.
Очевидные преимущества социализма, которые позволяли любому человеку нормально, здорово и творчески развиваться, были замазаны и подменены обывательскими и потребительскими идеалами и инстинктами. А Запад превратился в блистающую витрину бесконечного количества нужных и не очень товаров, то есть настоящую обывательскую идиллию. Подобно дикарю, ослепленному блеском консервной банки и отдающему за дешевые побрякушки настоящие драгоценности, хрущевский обыватель за жевательную резинку и кока-колу готов был отдать завоевания социализма, что, к сожалению, и произошло…»
После провозглашенного Хрущевым лозунга все советские республики были ориентированы на достижение максимальных экономических показателей. А поскольку все они и без того развивались на максимуме своих возможностей, то новые требования Центра вынуждали их пуститься во все тяжкие дабы найти любые лазейки для того, чтобы перекрыть этот максимум. В результате на свет и стали появляться приписки, которые стали настоящей «палочкой-выручалочкой» для тех руководителей, кто не мог выполнить спускаемый сверху план и боялся прослыть в глазах Центра отстающим в той кампании под названием «Догнать и перегнать», которая была объявлена в стране. Ведь отстающим светили самые разные наказания: снятие с руководящих должностей, понижение зарплат, лишение премий и т. д.
Нельзя сказать, что руководители страны не отдавали себе отчета в том, что их инициативы могут явить на свет негативные явления. Но они, видимо, не ожидали, что последние приобретут столь широкие масштабы и затронут даже руководство отдельных республик. Когда же это стало ясно (после скандала в Таджикистане), в Кремле вооружились дубиной: 24 мая 1961 года свет увидел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за приписки и другие искажения отчетности о выполнении планов». Текст Указа гласил о следующем: «Установить, что приписки в государственной отчетности и представление других умышленно искаженных отчетных данных о выполнении планов должны рассматриваться как противогосударственные действия, наносящие вред народному хозяйству СССР, и лица, виновные в этом, наказываются лишением свободы на срок от трех лет или исправительными работами на срок до двух лет, или штрафом до трехсот рублей с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью или без такового».