Рейб Джейн. Предательство

   Чавкающие шаги все приближались. Стало ясно, что тварей не двое, а много больше. Но сколько?
   Вскочив на ноги, рыцарь принялась бить наугад, пытаясь не подпустить к себе, а еще лучше - уничтожить любого, кто приблизится. Ей это удалось. Нечеловеческий вопль дал ей понять, что, к счастью, это именно монстр, а не Риг Мер-Крел. В то же мгновение острые когти прошлись по спине Фионы, раздирая одежду и кожу, и девушка закусила губу, чтобы не закричать от острой боли.
   - Ж-женщина не слишком проворна, - захихикал гнусный голосок.
   - Да и муж-жчина тоже, - добавил другой.
   - Зато я не урод вроде вас! - перебил Риг, понимая, что главное - не молчать, тогда Фиона сообразит, где он находится.
   - Таких чучел, как вы, не каждый день встретишь!
   Сейчас потомков не было видно, но образ чудовищ отчетливо засел в памяти: неуклюжие человекоподобные существа с когтями и крыльями, покрытые блестящими черными чешуйками.
   Прямо напротив обозначилось движение. Капитан вонзил лезвие меча в мускулистую плоть по самую гарду и почувствовал, как на него полилась жгучая жидкость. Умирая, детища черной драконицы оборачивались облаком разъедающей кожу кислоты.
   - Один готов! - обрадовался Риг. - Эй, давайте подходите!
   Он рубил и рубил вслепую, не останавливаясь, но на место поверженных противников вставали их омерзительные собратья.
   «Сколько ж вас, в самом деле?!» - недоумевал Мер-Крел.
   Рядом захлопали крылья. Риг ловко развернулся и нанес удар. Едкие капли, на миг повисшие в воздухе, указали на то, что враг мертв. Возникший позади монстр выступил вперед, с силой вонзая когти в плечо морехода и начал наседать сверху. Еще один старался выбить оружие из его рук.
   - Это мы убиваем людей. Люди не долж-жны убивать нас-с, - шипело чудовище. - Человек не может убивать наш-шего брага.
   Риг не выдержал натиска и рухнул на землю, но, падая, успел выставить меч перед собой. Руки тут же ощутили тяжесть грузного тела, опускающегося на колени - подоспевший на помощь собрату потомок сам напоролся на клинок. Борьба продолжалась. Мореходу удалось, наконец, подняться на ноги. Когти, рвущие кожу на плечах, сковывали движения, но Риг держался. Силы морехода почти иссякли, когда он с радостью услышал очередной предсмертный крик. Внезапно хватка ослабла, а сзади послышался быстро удаляющийся топот - последний оставшийся в живых монстр бросился наутек.
   Риг на всякий случай взмахнул мечом еще несколько раз, но вокруг никого не было, кроме тощих лиан, которые раскачивались, потревоженные битвой. Он повертелся на месте и, наступив на скользкое толстое бревно, едва устоял на ногах. Пошатываясь, Мер-Крел обошел препятствие, разгребая ногами мешанину из веток и грязи.
   - Риг? Риг! - Фиона тяжело дышала, совершенно обессиленная и обожженная кровью противников. - Они разбежались. Одни убиты, другие разбежались. - Девушка вложила меч в ножны и принялась искать какую-нибудь опору. - Риг?
   - Я здесь, - послышался изможденный голос.- Правда, поди пойми, где это - здесь. Продолжай говорить, чтобы я мог тебя найти.
   Спустя несколько минут Риг обнаружил Фиону, сидящую у дерева. Мореход помог ей подняться, понимая, что стоять на ногах в этом гиблом месте куда безопаснее. Подъем превратился для девушки в настоявшую пытку - усталые мышцы не слушались, ныли кровоточащие раны. Кое-как они добрались до низкого толстого ствола, привалились к нему спинами и немедленно начали опустошать бурдюки с водой. Первый ушел на то, чтобы промыть раны и хотя бы частично избавиться от грязи, а почти вся оставшаяся вода вылилась в пересохшие рты.
   - Ты знаешь, в этом дереве могут водиться змеи или еще что похуже, - заметила Фиона.
   - Хуже змей только Дамон Грозный Волк,- пробасил в ответ мореход,
   - Верно! Будь он проклят! Если бы я не поверила ему ,не понадеялась, что он мне поможет!…
   - Слушай, я буду просто счастлив, если мы больше никогда его не встретим.
   - Хорошо бы… Да, пожалуй, нам действительно не стоило уходить так быстро,- продолжала шепотом Фиона. - Нельзя было давать волю гневу. Запаслись бы провизией, взять побольше бурдюков с водой… Может, еще… ой, даже не знаю.
   Риг молча пожал плечами, забыв, что Фиона его не видит, одной рукой оперся на эфес меча, другой ухватился за ствол дерева, чтобы не упасть, закрыл глаза и, несмотря на боль и раны, в мгновение ока крепко заснул.
   - Ты все верно говорил. Хотя бы лишних факелов про запас прихватили, - продолжала раскаиваться Фиона. - А главное - не следовало доверяться Дамону. - Девушка замолчала, услышав слабое сопение моряка, потом нежно добавила: - Больше никогда не стану с тобой спорить, буду тебя слушаться. Я люблю тебя, Риг. Правда - люблю.
   Когда они проснулись, солнце поднялось уже довольно высоко. Долгий сон не принес облегчения, последствия ночного боя и изнурительного пути заявили о себе с новой силой. Риг собрался раздобыть что-нибудь на завтрак, но Фиона настояла на том, чтобы сразу же продолжить путь.
   - Ладно, - согласился мореход, - два-три часика можно и потерпеть.
   Однако «два-три часика» растянулись на целый день. Незадолго до наступления темноты путники разыскали подходящее дерево, под которым можно было провести ночь. Соламнийка решила для начала внимательно осмотреть место очередного прибежища, но мореход неожиданно окликнул ее:
   - Смотри-ка, там огонек. Вон, внизу, у самой земли. Похоже на костер. Судя по запаху, готовят что-то вкусное. Пошли поближе, посмотрим.
   В животе у него урчало - сказывались двое суток, проведенных без еды.
   - Неужели мы сделали круг в темноте? - забеспокоилась Фиона, - Соламн мне свидетель - тут запросто можно заблудиться. А если это привал Дамона и Мэлдреда?
   На самом деле в глубине души соламнийка жаждала этой встречи, ведь она столько раз представляла, как выскажет негодяям в лицо все, что о них думает.
   Собравшись с духом, Фиона раздвинула ветви и осторожно пошла к костру.
 

3

 

Радужные надежды

 
   За спиной Дамона Грозного Волка в очаге тихо потрескивали сыроватые березовые поленья, наполняя таверну дымом и аппетитным запахом поджаривающейся свинины. Эти ароматы приятно щекотали ноздри, а заодно перебивали дух, исходящий от потных тел людоедов и прокисших остатков пищи, которые разбросали по полу неведомо когда да так и не убрали.
   - Дамон, по-моему, сегодня слишком жарко, чтобы разводить такой огонь, - ворчал Мэлдред, мужчина исполинского роста с выгоревшими на солнце взлохмаченными волосами, то и дело падавшими ему на глаза. Бронзовая от загара кожа силача была усеяна каплями пота. Он вздохнул, покачал головой, отодвинул свой табурет подальше от пламени и повторил, словно выругался: - Жарко! Нужно было велеть хозяину погасить этот проклятый очаг. Жарко же, просто до невозможности!
   - Да ладно, друг мой. Целое лето стоит невыносимый зной, пора бы привыкнуть. А мне, знаешь ли, очень хочется полакомиться на обед свининой, так что потерпи немного. Кстати, нам вообще без огня не обойтись. - Дамон указал на пергамент, расстеленный на столе, на котором плясали блики огня. По углам листа стояли четыре пустые кружки. - Это ты хотел присесть где-нибудь и спокойно изучить карту. Сам нашел эту дыру и стол сам выбрал.
   Мэлдред сердито фыркнул и сразу же начал перекладывать вину на друга:
   - Нет, это тебе понадобилось место для отдыха после вчерашнего приступа из-за твоей чешуйки.
   Дамон задумался и, наконец, еле слышно, обращаясь скорее к себе, нежели к собеседнику, произнес:
   - Ну, предположим, найдем мы по этой карте драгоценности, ну набьем карманы деньгами… Это ведь не поможет мне избавиться от проклятого нароста. Я уже утратил надежду избавиться от этой напасти. И кажется, навсегда…
   Мэлдред ответил - тоже очень тихо, чтобы остальные посетители ничего не разобрали:
   - По-моему, ты не прав. Я достаточно хорошо помню старинное предание, а оно гласит: нашедший клад получает способность легко справляться с самыми сложными задачами.
   Грозный Волк огляделся по сторонам. Они сидели в дальнем углу убогой таверны, находящейся на расстоянии одного дня пути от столицы Блотена, государства людоедов. Мэлдред специально выбрал стол подальше от покрытого грязными разводами окна, сквозь которое все время заглядывали прохожие. Помимо двух друзей в трактире находилось четверо местных жителей.
   Они пили, играли в кости да изредка бросали недружелюбные взгляды на Дамона и Мэлдреда. Впрочем, вскоре их должно было собраться больше. До захода солнца оставался примерно час, а вечер в Блотене по традиции считался временем веселых дружеских пирушек.
   - Да-а, это место не для нас, - вздохнул Мэлдред.- Смотрю в окошко - хоть бы один человек прошел. Бьюсь об заклад - во всем городе ни одного не найдешь. Даже в столице и то больше людей.
   - Не для нас говоришь? - усмехнулся Дамон. - Друг мой, выражайся точнее. Это место не для меня.Тут живут твои родичи, правда, они об этом даже не догадываются. Им ведь не проникнуть под ту магическую оболочку, которой ты себя окружил. Да это и неважно.- Сегодня мы покинем и таверну, и город, а пройдет несколько дней - с легким сердцем оставим эту страну навсегда. Расскажи-ка лучше о сокровищах. Когда мы смотрели карту у твоего отца, она выглядела немного иначе, не находишь?
   Мэлдред склонился над пергаментом и кивнул:
   - Да, иначе. Понимаешь, тут…
   Схема выглядела очень ветхой: чернила во многих местах выцвели, большинство слов стерлось. Некоторые обозначения при свете пламени от очага еще удавалось кое-как разобрать, впрочем, и они так сильно побледнели от времени, что оставалось только гадать, означает то или иное пятно лес или озеро.
   Палец Мэлдреда завис над пометкой цвета запекшейся крови.
   - Долина, - выдохнул он. - Я совсем забыл. - Силач потряс головой, и капли пота упали на карту. - Она называется Кричащая Долина, это одно из немногих мест на Кринне, сохранивших первозданный вид после Катаклизма.
   Взгляд Грозного Волка выражал заинтересованность, и Мэлдред продолжал:
   - Ты сам убедишься в этом, друг мой, и довольно скоро - как только мы углубимся в Пыльные Равнины. Мне-то не довелось побывать в долине, но я знаю кое-кого, кто хаживал в тех краях. Он не смог пройти ее до конца и потом рассказывал, будто там очень легко лишиться рассудка.
   - Мы пройдем ее, если это кратчайший путь к кладу. Да и не очень-то я верю во все эти людоедские байки. Мало ли, что болтают, - произнес Дамон с нажимом.- Думаю, кружной путь займет слишком много времени, если драгоценности действительно там, где ты думаешь. - Дамон указал на линию, прочерченную вдоль другой, обозначающей реку. - Вот прямая дорога к кладу, по ней и пойдем.
   - Возможно, там нет ни дороги, ни реки. Теперь все совсем не так, как изображено на этой карте. Я никогда не ступал на землю Пыльных Равнин, но знаю, что они, да и любое другое место на Кринне, стали иными с тех пор, как рисовали план. Катаклизм. Война Хаоса. Даже Кричащая Долина могла измениться.
   - Возможно.
   Дамон заметил, что его друг неподвижно уставился в центр карты.
   - Ты действительно не был на Равнинах, Мэл? Несколько лет назад? Помню, ты что-то рассказывал о гудящих горных вершинах, о…
   Резким взмахом руки силач прервал Дамона и принялся быстро ощупывать поверхность пергамента. Дрожа всем телом, он водил пальцами по знакам и символам, за которыми скрывались города и деревни, озера и выжженные пустоши, при этом его взгляд метался по карте, пока не уперся в отметку возле устья реки, которая протекала с севера на юг.
   - Тут какое-то волшебство, - заключил Мэлдред.
   - Да? Ты полагаешь…
   Силач покачал головой:
   - Нет. Тут другое. Я говорю о пергаменте. Карта сама по себе заколдована очень древним и сильным заклинанием, похожим на магию Красных Мантий.
   Поглощенный мыслями, Мэлдред перестал обращать внимание на пышущий жаром очаг и даже уселся так, чтобы не загораживать огонь могучими плечами, поскольку фонари, развешанные по стенам, давали чересчур мало света и вечерний полумрак не позволял вникнуть во все детали карты.
   Дамон кашлянул, стараясь привлечь внимание друга, и кивнул в направлении двух людоедов, которые вошли в таверну и теперь раздумывали, не сесть ли им за стол, находящийся всего в нескольких ярдах от Грозного Волка и Мэлдреда.
   - Думаю, я смогу справиться с этим заклинанием, - продолжал силач, не замечая новых посетителей.
   - Может быть, ты сделаешь это где-нибудь в другом месте? - намекнул Дамон - оба людоеда бесцеремонно разглядывали силача, морщили носы, презрительно щурились и всем своим видом демонстрировали пренебрежение к людям.
   - Нет. - Мэлдред снова не обратил на людоедов никакого внимания, завороженный невероятными возможностями пергамента. - Я хочу во всем разобраться. Держу пари, отец и не подозревал, что у него в руках карта, которая не только указывает место клада, но и обладает мощными магическими свойствами.
   Силач опустил ладонь на обозначение, служившее компасом, расположенное в нижнем углу листа. Оно было таким же блеклым, как и все остальные изображения, только стрелки, указывающие на север и юг, сохранили свой первоначальный цвет и заметно выделялись на общем фоне.
   Дамон опасался, что потные руки товарища окончательно сотрут последние черточки, линии и буквы, которые еще можно разобрать, и то и дело поглядывал на двух людоедов, со все возрастающим интересом наблюдавших за действиями Мэлдреда.
   - Тебе не кажется?…
   Силач опять не дал другу договорить. Он закрыл глаза и начал беззвучно, одними губами произносить слова заклинания.
   - Ключ, - еле слышно прошептал Мэлдред в перерыве между вереницами магических слов, - Где ключ к этой удивительной карте? Ключ… там.
   Внезапно лист пергамента засветился тусклым золотисто-желтым светом, что мгновенно привлекло внимание Грозного Волка и сидевших неподалеку людоедов. Последние изо всех сил вытягивали шеи, тем не менее, оставаясь на своих местах.
   - Ключ, - повторил Мэлдред во весь голос, - покажи пиратский порт, каким он был до Катаклизма, когда по просторам Пыльных Равнин бродили флибустьеры в надежде обрести несметные богатства, и еще… Оп!
   Над картой появилось видение - прозрачное, но четкое до мельчайших деталей. По столешнице разлилось ярко-синее волнующееся море. Разводы на деревянной поверхности взметнулись пенистыми волнами, кружки с элем замерцали и обратились трехмачтовыми кораблями с призрачно-белыми парусами, трепещущими под порывами легкого бриза, который, казалось, обдувал стол, прогоняя жар очага и зной лета. Раздался резкий, отрывистый крик чайки, и, словно в ответ на него, полинялые рисунки стали видны ярко и отчетливо. По всему полотну проступили названия городов и селений, волнистый шрифт повторял изгибы дорог, цвета стали сочными, приковав к себе внимание Дамона и Мэлдреда.
   - Пиратский порт. Здесь прятали награбленные драгоценности,- заворожено прошептал силач и счастливо улыбнулся, глядя на маленький значок в форме раковины моллюска, поблескивающий чуть выше устья реки. - Так он выглядел много лет назад. Посмотрим, что с ним стало теперь.
   Пергамент подернулся дымкой. Волны исчезли, бриз стих, уступив место духоте, смолкло и хлопанье парусов - теперь только треск дров нарушал тишину таверны. Объекты на карте оставались хорошо различимыми, но полностью разнились с теми, которые представали взору еще миг назад. На месте теплого моря громоздился ледник, бывшую гавань окружила безжизненная пустыня, Пыльные Равнины прорезало высохшее русло. По-прежнему неизменной оказалась лишь раковина моллюска.
   - Порт занесен, - сказал Мэлдред. - Земля и время похоронили его. Я не могу сказать, насколько глубоко зарыты сокровища, но они, безусловно, там. Мы добудем их несмотря ни на что. - Воздух над раковинкой засеребрился алмазными пылинками,- Да, они там, я уверен. - Силач провел рукой над картой, и та сразу же стала потертой и измятой, как раньше. - А теперь покажи нам таинственную Мудрость Равнин.
   Дамон открыл было рот, чтобы задать вопрос, но слова застряли в горле - благоговение и трепет перед магией мешали вздохнуть.
   Много миль северо-западнее вновь ожившего порта появился круг, сияющий изнутри. Плоский диск вытянулся вверх, став объемным, а затем превратился в башню, сложенную из черных гладких камней, отражающих свет невидимых звезд.
   - Башня Мудрости Равнин,- принялся объяснять Мэлдред внезапно севшим голосом.- Я точно знаю, что о ней говорится в наших легендах. Да и Угрюмый Кедар, мой старый приятель, рассказывал о женщине из рода людей, способной лечить любые болезни и решать любые вопросы. Она целительница. Угрюмый все мечтал встретиться с ней, а выходит, что встретимся мы.
   - Лечит все болезни… Решает любые вопросы… - фыркнул Грозный Волк.
   - Твоя чешуйка - это и болезнь, и вопрос жизни, Дамон. А вдруг она найдет ответ?!
   Дамон покачал головой:
   - Сколько лет твоей карте, Мэл? Люди не живут так долго. Ты сам об этом знаешь. Я, конечно, благодарен тебе за то, что ты хочешь помочь, тем более я действительно очень хотел бы избавиться от этой штуки и… Что это?
   Мэлдред простер ладони над пергаментом. Реки стремительно высыхали, море покрывалось льдом, пески поглощали зеленеющие поля, лишь башня сохранила свои очертания. Правда, огни в бойницах потухли, и лучи звезд больше не играли на каменных стенах.
   - Башня Мудрости Равнин. Такова она сегодня.
   Силач положил руку рядом с призраком башни, над которым воспарила женская фигурка, закутанная в черную мантию. Она была настолько крохотной, что, как ни старался Грозный Волк разглядеть ее лицо, ничего не получалось.
   - Мудрость Равнин, - позвал Мэлдред.
   Женщина кивнула и исчезла. По полотну карты разбежались мерцающие блики.
   Несколько минут прошло в полном молчании.
   Наконец Дамон заговорил:
   - Значит, это и есть Мудрость, которая лечит болезни и, если верить преданиям, все еще жива, несмотря на прошедшие века. Ты думаешь, она сможет… - Грозный Волк задумался, подыскивая подходящее слово. -…исцелить меня? - Он поджал губы и с недоверием наблюдал, как тает видение башни. - Нет. Не может быть такого человека. Ни в те времена, ни в наши дни. Напрасно ты тешишь меня надеждой.
   - Она существовала. Существует и сейчас. Уверен, слова Угрюмого Кедара - правда. Я никогда не забывал его рассказов о Мудрости Равнин, о пиратском порте, о горах золота, поэтому и прихватил с собой отцовскую карту. Хотя, по правде сказать, вначале и предположить не мог, какая мощная магия в ней скрыта.
   - Сокровища… клады… - рассудительно заметил Дамон. - Нужно завладеть ими.
   Мэлдред одобрительно кивнул:
   - Иначе все впустую. Старый Кедар говорил, что Мудрость Равнин способна творить великие чудеса, но и вознаграждать ее деяния следует по-королевски. Найденных ценностей должно хватить, чтобы расплатиться за избавление от проклятия.
   - Если она на самом деле жива,- прошептал Дамон.- И если вообще когда-нибудь существовала.
   Он опустил руку на бедро и ощупал «подарок» покойного Рурака Гистера.
   - Стоит рискнуть, - настаивал Мэлдред.- Целительница обязательно попробует спасти тебя в обмен на богатства, к тому же, скорее всего, волшебные.
   - Ладно, согласен! - решился Дамон. - Пусть эта Мудрость не более чем красивая сказка, славная добыча никогда не помешает.
   - Добыча? - Это было сказано на человеческом языке одним из соседей-людоедов, который незаметно подошел и теперь склонился над пергаментом.
   - Что за добыча? Что за карта? - Рядом возник второй людоед. Он ухмылялся, обнажая пожелтевшие обломанные зубы.
   - Карта, - заявил первый на родном языке. - Хочу ее.
   Мэлдред, понявший, о чем идет разговор, встал, свернул пергамент и посоветовал сородичам не лезть не в свое дело.
   Грозный Волк обнажил меч, тем самым дав другу возможность спрятать карту.
   - Разговор окончен, - заключил Дамон.
   Мэлдред подтвердил сказанное, поднеся кулак к лицу стоявшего ближе к нему людоеда. Два человека быстро покинули таверну.
   - Вот тебе и свинья на обед,- на ходу сказал Мэлдред, пока они бежали вниз по узкой грязной улице.
   Грозный Волк отмахнулся:
   - Да я и не особо голоден. Кроме того, такой город мне совершенно без интереса. На пути из этой проклятой страны нам еще должны попасться места, где людей больше. И желательно - женщин.
 

4

 

Таинственные сокровища

 
   - Сладкий мой, не пора ли нам зажечь огонек? Да такой, что рядом с ним жаркий летний день, что выдался нынче, покажется вьюжной зимой.
   Дамон не ответил. Он, не отрываясь, всматривался черными очами в светло-голубые, как волны океана, глаза женщины, в уголках которых собрались тонкие морщинки, напоминающие следы птичьих лапок. Густо положенные на веки ярко-фиолетовые тени напомнили Грозному Волку Рикали, полуэльфийку, с которой он раньше водил компанию и которая, несмотря на то, что была значительно моложе, достигла куда больших высот в украшении своего лица. Когда Дамон отвел взгляд, женщина моргнула и встряхнула головой, словно хотела разогнать остатки дурного сна.
   - Какой ты странный. Мог бы быть чуть приветливей, сладкий мой. Ну, улыбнись же Эльсбет пошире, чтобы зубки показались. Мне нравятся мужчины, у которых все зубы на месте.
   Женщина приподнялась на цыпочки и чмокнула Дамона в кончик носа, оставив след кармина. Заметив, что угрюмое выражение не сходит с лица мужчины, она насупилась.
   - Ты даже усмехнуться не хочешь, сладкий мой. Ну, хоть чуть-чуть, - ворковала она. - Ты заставляешь меня думать, что я утратила шарм. Все, кто проводил время с Эльсбет, всегда улыбались.
   Дамон оставался невозмутимым.
   Эльсбет обиженно выпятила нижнюю губу и раздраженно сдула упавшие на лоб кудряшки:
   - Ладно. Пожалуй, я знаю, как растормошить тебя. Вот погоди минутку! Сейчас почувствуешь прикосновение «Страсти Палантаса», и твоя кровь забурлит.
   Эльсбет подошла к подносу, поставленному на высокий узкий столик, - широкие округлые бедра плавно покачивались в такт шагам. Отыскав бутылочку из голубого хрусталя, она обильно смочила благовонным маслом шею и мочки ушей; тоненькая струйка сбежала в вырез платья. Повернувшись, женщина принялась кокетливо разглядывать Грозного Волка.
   Дамон сидел на краю продавленной кровати, пахнущей плесенью и высохшим пивом. Комната пропиталась неистребимыми запахами гнилой древесины и дешевых притираний, к которым теперь добавилось мускусное благоухание «Страсти Палантаса». От всех этих ароматов и приличной порции рома со специями голова у Дамона шла кругом. На маленьком табурете, в нескольких футах от кровати, обнаружился тазик с водой. Грозный Волк решил окунуть туда голову, чтобы привести чувства в порядок, но стоило ему подняться, как ноги подкосились, а тело словно налилось свинцом.
   На стене над тазиком висело большое зеркало в позолоченной раме. Отражение в помутневшем стекле рисовало жутковатый портрет: высокие скулы, туго обтянутые кожей, ввалившиеся щеки и залегшие под глазами тени, придававшие лицу изможденный вид. Тонкий серповидный шрам, начинаясь от правого глаза, пересекая щеку и исчезал в плохо подстриженной бороде, такой же черной, как и спутанная грива волос, ниспадавшая на широкие плечи. Но даже несмотря на такое состояние, Дамон выглядел молодым и сильным: на руках и ногах перекатывались литые мускулы, под рубахой рельефно вырисовывался мощный торс.
   - Давай, давай улыбнись красотке Эльсбет.
   Дамон вздохнул и, чтобы она, наконец, замолчала, нацепил на лицо кривую ухмылку. Женщина затрепетала от волнения, изогнулась змеей, позволяя тунике свободно упасть с плеч, лукаво подмигнула и закружилась по комнате. Длинные светлые волосы сверкали в лучах вечернего солнца, проникавших в комнату сквозь двустворчатое окно. Эльсбет двигалась неторопливо, стараясь показать себя во всей красе. Когда танец закончился, она принялась не слишком убедительно играть роль охотницы. Согласно ее замыслу, в этом нелепом спектакле Дамон становился добычей. С кошачьей ловкостью женщина прыгнула на грудь нерасторопного гостя, отчего тот повалился на спину, подхватила его за ноги и развернула таким образом, что Грозный Волк оказался распростертым на кровати. Стащив с него видавшие виды сапоги, Эльсбет непроизвольно сморщила нос и замахала руками. Дамон с удивлением наблюдал такую реакцию, полагая, что затхлый воздух помещения испортить уже невозможно ничем.
   - Тебе бы помыться да купить новые сапоги,- посоветовала женщина, грозя пальчиком. - А то в твоих дыр больше, чем в куске картайского сыра.
   Эльсбет игриво провела длинными ногтями по его пяткам и снова нахмурилась, заметив, что гость никак не реагирует.
   - Сладкий мой, ну расслабься или ты передумал приятно провести время?
   Пристроившись сбоку, она принялась теребить шнуровку на вороте его рубахи.
   - Эльсбет, я думаю, ты потеряла сноровку, - послышался насмешливый голос.
   Он принадлежал очень худой темнокожей девушке с невероятно длинными ногами. Ее иссиня-черные волосы были острижены так коротко, что напоминали маленькую круглую шапку. Акцент выдавал в говорившей жительницу Эргота. Девушка расположилась в изголовье лежанки и положила руку на лоб Дамона; тонкие пальцы второй руки гладили его щеку, выводя невидимые узоры.
   - Возможно, ты слишком стара для него, Эльс. Похоже, он предпочитает более молодых женщин, не таких обвисших.