Робертс Нора. Последняя любовь

   – Может, присядешь?
   – Конечно, когда закроемся.
   Проводив последнего работника и закрыв двери, Эйвери обернулась. На стойке ее ждал бокал красного вина и кусок пиццы «Пепперони». Перед Оуэном, который устроился на табурете, тоже стоял бокал вина и кусок пиццы.
   Да, на кого-кого, а на Оуэна всегда можно положиться.
   – Садись, – велел он.
   – С удовольствием. Спасибо, Оуэн, огромное спасибо.
   – Довольно интересно, если только не нужно заниматься этим каждый день.
   – Все равно интересно, большей частью. – Эйвери села и сделала первый глоток вина. – Господи, как вкусно! – Она откусила пиццу. – И это тоже.
   – Никто не готовит пиццу лучше тебя.
   – Может показаться, что мне надоела пицца, но я по-прежнему считаю ее своим любимым блюдом. – Едва не падая от усталости, Эйвери со вздохом проглотила еще кусок. – Клэр сказала, что вам дали разрешение завозить мебель. Как идет уборка?
   – Отлично. Мы на финишной прямой.
   – Я бы сходила посмотреть, но вряд ли дойду.
   – До завтра гостиница никуда не денется.
   – Все, кто сюда сегодня заходил, только о ней и говорили, особенно местные. Ты, должно быть, очень гордишься. Помню, как я себя чувствовала, когда заканчивала работу над рестораном: вешала картины, распаковывала кухонное оборудование. Гордилась, радовалась и немного боялась. Это мое детище, Я его создала. Я до сих пор испытываю эти чувства. Конечно, не сегодня, – добавила она со слабой усмешкой. – Иногда.
   – Тебе есть чем гордиться. Славное местечко.
   – Я знаю, многие считали, что твоя мама сошла с ума, раз сдала мне его в аренду. Чтобы я да управляла рестораном?
   Оуэн покачал головой, отметив, что Эйвери очень бледная, почти прозрачная. Она не кипела, как обычно, энергией, и оттого ее усталость была еще заметнее. Он решил, что будет болтать с Эйвери, пока та не доест пиццу, – по крайней мере, уснет не с пустым желудком. Оуэн собирался отвести ее наверх и уложить спать.
   – Я так не считал. У тебя получается все, за что ты берешься. И всегда получалось.
   – Я не смогла стать рок-звездой, хотя очень хотела.
   Оуэн вспомнил, как Эйвери бренчала на гитаре, проявляя больше рвения, чем умения.
   – Сколько лет тебе тогда было, четырнадцать?
   – Пятнадцать. Папа чуть не упал в обморок, когда я покрасила волосы в черный цвет и сделала татуировки.
   – Хорошо, что они были переводные.
   Эйвери улыбнулась и отпила вина.
   – Не все.
   – Да? А где… – начал было Оуэн, когда зазвенел телефон. – Погоди-ка. Что случилось, Рай?
   Соскользнув с табурета, он слушал, отвечал, смотрел сквозь стеклянные двери на освещенную гостиницу. Закончив, пристегнул телефон к поясу, повернулся и увидел, что Эйвери крепко спит, сложив на стойке руки и уронив на них голову. Она съела половину куска пиццы и недопила вино. Оуэн убрал со стойки посуду, выключил лампу на закрытой кухне, прошел по всем помещениям и везде потушил свет, оставив только дежурное освещение.
   Теперь нужно было что-то делать с Эйвери. Он мог бы отнести ее наверх – весила она немного, – но сомневался, что сумеет одновременно держать ее на руках и запирать дверь пиццерии. В конце концов, Оуэн решил отнести Эйвери наверх и вернуться, но когда он попытался ее поднять, она резко дернулась, едва не ударив его плечом в лицо.
   – Что случилось?
   – Пора спать. Давай я отведу тебя наверх.
   – Я заперла двери?
   – Передняя закрыта. Я закрою заднюю.
   – Все нормально, я сама.
   Эйвери вытащила ключи, но Оуэн их забрал. Он решил, что было бы странно взять ее сейчас на руки, и потому просто обнял за талию и помог идти.
   – Я на минутку закрыла глаза…
   – И не открывай еще часов восемь-девять. – Оуэн запер дверь, затем повел Эйвери к лестнице. – Вперед.
   – Я как в тумане. Огромное спасибо за все и сразу.
   – Пожалуйста, за все и сразу.
   Оуэн отпер ее квартиру, стараясь не морщиться при виде вещей, которые Эйвери не успела распаковать, хотя со дня переезда прошло больше месяца. Положил ключи на столик у двери.
   – Закрой за мной.
   – Угу. – Она улыбнулась ему, пошатываясь от усталости. – Ты такой милый, Оуэн. Я бы выбрала тебя.
   – Для чего?
   – Моя доля. Спокойной ночи.
   Оуэн подождал у двери, пока не услышал щелчок замка. Что еще за доля? Он покачал головой и зашагал вниз по ступенькам к выходу на задний двор, где стоял его грузовичок. Садясь за руль, Оуэн бросил взгляд на окна Эйвери. Он все еще чувствовал аромат лимона от ее рук и волос. Этот запах не покидал Оуэна всю дорогу домой.

3

   Улучив свободную минуту, Эйвери закуталась в пальто, натянула на голову лыжную шапочку и рванула через улицу. На парковке она заметила грузовик с мебелью и прибавила шаг – от волнения и от холода. В гостинице кипела бурная деятельность: рабочие на стремянках что-то подкрашивали, из лобби-бара и обеденного зала доносился стук молотков и жужжание дрели.
   Эйвери прошла через переднюю арку и не сдержала восторженный вздох, когда увидела перила ведущей наверх лестницы. Из-за двери обеденного зала выглянул Райдер.
   – Сделай одолжение, не ходи туда. Там Лютер занимается перилами.
   – Они такие красивые! – прошептала Эйвери, погладив изгиб темной бронзы.
   – Ага. Лютер распростерся на ступеньках и работает, он слишком вежлив, чтобы послать тебя в обход. А я нет.
   – Не вопрос. – Эйвери направилась к обеденному залу, взглянула наверх. – Господи, просто потрясающе! Ты только посмотри на светильники!
   – Чертовски тяжелые, – заметил Райдер, но тоже поднял взгляд на массивные плафоны в виде желудей, декорированные дубовыми ветвями. – Да, смотрятся неплохо.
   – Они великолепны! И бра тоже. У меня мало времени, но я хочу все посмотреть. Хоуп здесь?
   – Наверное, на третьем этаже, возится с мебелью.
   – Уже с мебелью? – Радостно взвизгнув, Эйвери побежала через лобби-бар к выходу.
   Выдыхая клубы пара, она поднялась на два лестничных пролета и открыла дверь номера «Уэстли и Баттеркап». Пару мгновений она просто стояла и с улыбкой глядела на мерцающий камин и темные планки жалюзи. Ей хотелось все здесь исследовать, рассмотреть каждую мелочь, но еще сильнее ей хотелось пообщаться.
   Услышав голоса, Эйвери поспешила к двери на террасу, поднялась в «Пентхаус» и застыла с открытым ртом.
   Жюстина и Хоуп поставили два обтянутых шелком кресла слегка под углом друг к другу. Синие и золотистые цвета обивки подчеркивали роскошный темно-золотой цвет вычурного дивана, вокруг которого суетилась Кароли, раскладывая подушки.
   – Думаю, надо… А, Эйвери! – Жюстина выпрямилась. – Пройди от двери к окну. Хочу проверить, не мешает ли мебель.
   – Я приросла к месту. Господи, Жюстина, какое великолепие!
   – Но удобно ли? Не хочу, чтобы гости натыкались на стулья. Представь, что ты только что въехала и хочешь подойти к окну, чтобы посмотреть на улицу.
   – Ладно. – Эйвери подняла руки и закрыла ни миг глаза. – Что ж, Альфонс, думаю, на ночь сойдет.
   – Альфонс? – удивленно переспросила Хоуп.
   – Мой любовник. Мы только что приехали из Парижа.
   Эйвери состроила высокомерную гримасу, продефилировала через комнату и выглянула в окно. Затем повернулась к Жюстине, пританцовывая от восторга, и ее лицо расплылось в широкой улыбке.
   – Впечатляет. И ни на что не натыкаешься. Неужели вы разрешите сидеть на этой мебели?
   – Для того она и предназначена.
   Эйвери погладила валик дивана.
   – Знаете, а ведь люди будут здесь не только сидеть. Это я так, к слову.
   – О некоторых вещах я предпочитаю не думать. Надо подобрать светильник для комода. Что-нибудь изящное с блестящим абажуром.
   – Я видела нечто подобное в мебельном магазине «Баст», – сказала Хоуп. – По-моему, сюда подойдет.
   – Запиши, ладно? Кто-нибудь потом сходит за разными стильными мелочами, посмотрим, как они сюда впишутся.
   – Все и так прекрасно, – заметила Эйвери.
   – Ты еще ничего толком не видела, – сказала Хоуп и подмигнула. – Отведи Альфонса в спальню.
   – Его любимое место. Это не человек, а машина!
   Эйвери пошла за Хоуп и хотела было заглянуть в ванную, но подруга схватила ее за руку.
   – Вначале сюда.
   От изумленного вздоха Эйвери Хоуп засияла, словно новоиспеченная мать.
   – Какая кровать! Я видела описание, но в действительности она гораздо лучше!
   – Мне нравится резьба. – Хоуп любовно провела пальцами по высокой колонне. – А с постельными принадлежностями эта кровать выглядит просто роскошно. Веришь, Кароли целый час возилась с одеялом, подушками и покрывалом!
   – А я в восторге от подушек соломенного цвета на белых простынях. И покрывало тоже классное.
   – Кашемир. Мелочь, а приятно.
   – Еще бы! Какие столы и лампы! А туалетный столик!
   – Легкий золотистый блеск очарователен. Хочу сегодня здесь закончить. Журнал, книги, DVD-плеер… Нужно сделать фотографии для сайта.
   – Мне нравятся плюшевые скамеечки с подушками у изножья кровати. Все говорит о роскоши. Даже Альфонс будет доволен.
   – Да, видит бог, его удивить трудно. Грузчики из мебельного магазина только что уехали. Должны привезти обстановку для номера «Уэстли и Баттеркап». Тяжелая работенка – затаскивать мебель по лестнице!
   – Сейчас мне пора, но после обеда возвращается Дейв, так что вечером я не буду занята в ресторане. Могу помочь.
   – Ты принята. Я хочу принести сюда свои вещи, без которых смогу обойтись. Нужно подобрать картины, и я уже положила глаз на кое-какие безделушки из магазина подарков.
   – Надо же, это происходит наяву!
   – Мне нужно твое меню для папок с информацией для гостей.
   – Хорошо. – Эйвери зашла в ванную. – Ой, вы уже все разложили! Шампунь, мыльницы!..
   – Для фотографий. Вернее, это просто предлог. Хочется посмотреть, как будет выглядеть полностью обставленный номер. Я разложу полотенца, повешу халаты, а Райдер сфотографирует. У него хорошо получается.
   – Это точно, – согласилась Эйвери. – Я до сих пор храню нашу с Оуэном фотографию, которую Райдер сделал, когда мы были еще подростками. Забавное фото. Кстати, вы знаете, что он зашел вчера вечером и помог мне обслуживать столики?
   – Кто, Райдер?
   – Нет, Оуэн. А потом практически отнес меня наверх. Два дня по две смены, автобусная экскурсия, неожиданные посиделки школьного хора, неполадки с компьютером и так далее. В общем, к закрытию я была как зомби.
   – Он такой милый.
   – Да, почти всегда.
   – Бекетт тоже. И в кого только Райдер?
   Эйвери рассмеялась, провела пальцем по краю овальной раковины.
   – О, где-то внутри он тоже милый. Если копнуть глубже.
   – Боюсь, без взрывчатки не обойтись. Зато он труженик и очень скрупулезный. Ладно, мне пора работать.
   – Мне тоже. Я освобожусь часа в четыре, самое позднее – в пять.
   – Ходят слухи, что сегодня мы сможем заняться библиотекой. По крайней мере, шкафами. И, возможно, номером «Элизабет и Дарси».
   – Я приду. Хоуп! – Слегка подпрыгнув от избытка чувств, Эйвери обняла подругу. – Я так за тебя счастлива! Увидимся.
   Она поспешила вниз по лестнице и выскочила на улицу в тот миг, когда Оуэн с блокнотом в руках заходил в ворота между предполагаемой булочной и внутренним двором гостиницы.
   – Эй! – окликнула Эйвери.
   – И тебе того же! – отозвался Оуэн и подошел ближе. – Выглядишь лучше.
   – Чем кто?
   – Чем ходячий мертвец.
   Эйвери легонько ткнула его кулаком в живот.
   – Надо бы сильнее, но я у тебя в долгу. Да, кстати, забыла спросить, как чаевые?
   – Неплохо, примерно двадцать пять долларов. – Не думая, Оуэн застегнул пальто Эйвери. – Скажи, что Фрэнни и Дэвид вышли на работу.
   – Дейв работает, ну, или сейчас придет. А Фрэнни нет. Ей лучше, но я хочу, чтобы она еще денек побыла дома. Меня только что ослепил пентхаус. Оуэн, это потрясающе!
   – Я еще не видел. – Он посмотрел наверх. – Что там готово?
   – Все. Гостиная, спальня. Ребята собираются заносить мебель в номер «Уэстли и Баттеркап». Я приду позже, тоже хочу поучаствовать. Ты будешь?
   – Пока не закончим, кому-то или всем нам придется торчать здесь круглосуточно.
   – Тогда увидимся. – Эйвери отошла вместе с Оуэном в сторону, чтобы не мешать грузовику с мебелью. – Ой, как не хочется уходить! Черт побери необходимость зарабатывать на жизнь!
   – Не стой на морозе. – Оуэн взял ее ладони, потер. – Где твои перчатки?
   – В кармане.
   – От них было бы больше пользы, если бы ты их надела.
   – Возможно, но тогда ты бы не растер мне руки. – Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Мне нужно идти. Пока!
   С этим словами Эйвери умчалась прочь. Оуэн посмотрел вслед, удивляясь ее стремительности. Впрочем, Эйвери всегда была быстрой. Интересно, почему она пошла в группу поддержки вместо того, чтобы заняться бегом? Оуэн вспомнил, что когда он спросил Эйвери, та закатила глаза. Форма у черлидерш круче.
   Надо признаться, что в той форме Эйвери выглядела просто обалденно. Может, она до сих пор сохранила экипировку?
   Нет, наверное, не стоит думать об Эйвери в форме черлидерши. И вообще, какого черта он стоит на холоде и размышляет о всякой ерунде?
   Оуэн вошел в здание и за работой забыл обо всем.

* * *

   Время пролетело незаметно; когда рабочие закончили, Оуэну хотелось пропустить стаканчик-другой, но у его матери были другие планы. Вместо того чтобы поднимать бокал с холодным пивом, ему пришлось поднимать наверх ящики с книгами. Жюстина, подбоченясь и сжимая в руке тряпку, стояла на лестнице и командовала.
   – Неси прямо в библиотеку. Девочки уже там, полируют книжные полки. Мы с Кароли возвращаемся в номер «Ник и Нора».
   – Есть, мэм.
   Тяжело дыша, Оуэн поплелся наверх, за ним – Райдер с еще одним ящиком, Бекетт замыкал шествие.
   – Чертова куча книг, – пробормотал Райдер, удостоверившись, что мать его не слышит.
   – Чертова прорва полок, – поправил Оуэн.
   В библиотеке пахло полиролью и духами. Эйвери стояла на верхней ступеньке табурета-стремянки и наводила блеск на верхние полки книжного шкафа, примыкающего к камину. Все шкафы братья Монтгомери соорудили в своей мастерской. Оуэн вспомнил, сколько было вложено труда: как пилили, шлифовали, клеили и обрабатывали морилкой. Сил потратили много, подумал он, и результат того стоит.
   Еще большую радость Оуэн испытывал сейчас, глядя, как блестит древесина под полировальной салфеткой.
   – Отлично смотрится, дамы, – заметил Бекетт, поставив свою ношу на пол.
   Он обнял Клэр сзади, прижал к себе и ткнулся носом в ее шею.
   – Привет!
   – Это который? – Клэр повернула голову и рассмеялась. – Ах да, мой.
   – Никаких нежностей, пока не закончим! – Райдер показал большим пальцем на дверь. – Там еще есть груз!
   – В номере «Джейн и Рочестер» осталось два ящика, – вмешалась Хоуп. Она, присев на корточки, полировала дверцы под полками. – На них написано «Библиотечные полки».
   – Я все. – Эйвери спрыгнула с табурета. – Пойду принесу. Ты мне поможешь?
   Она посмотрела на Оуэна.
   – Конечно.
   Когда они вошли в комнату, Эйвери заметила, что штабели ящиков стали ниже, и, похоже, их уложили по-новому.
   – Уже немного осталось. Ты их переставлял?
   – Да, так легче искать.
   – Надо бы тебе навести порядок у меня в квартире. Может, тогда я найду фиолетовый шарфик, который купила в прошлом месяце.
   – Если бы ты распаковала все вещи, то, наверное, уже бы нашла.
   – Я почти все распаковала.
   Оуэн воздержался от комментариев.
   – Ящики с полками для библиотеки вон там.
   Он прошел вокруг штабелей к углу возле ванной.
   – Чем ты займешь свободнее время после того, как вы здесь закончите? – спросила Эйвери.
   – Ты подразумеваешь время, которое останется от работы над булочной, домом Бекетта, обслуживанием сданных в аренду помещений и ремонтом кухни у Линн Барни?
   – Линн Барни переделывает кухню? Надо же, а я не знала.
   – Нельзя все знать.
   – Я знаю почти все. Люди любят поговорить за пиццей или пастой.
   Она нагнулась за ящиком, на котором Хоуп вывела четким печатным шрифтом: «Библиотечные полки».
   – Этот слишком тяжелый. Возьми вон тот.
   – А как насчет помещения под квартирой Хоуп? Ее временного пристанища?
   – Подумаем. Лучше действовать шаг за шагом.
   – Иногда мне нравится делать несколько шагов одновременно.
   – Так и упасть можно.
   Оуэн поднял ящик и открыл дверь, толкнув ее бедром.
   – Зато быстрее окажешься там, где надо.
   – Нет, если упадешь.
   – У меня хорошее чувство равновесия. Там отличное помещение, – добавила Эйвери, когда Оуэн тем же способом распахнул дверь на террасу.
   – Вначале булочная и дом Бекетта. Здание никуда не денется.
   Эйвери хотелось поспорить. Зачем держать пустым помещение на Центральной улице, когда можно его заполнить? Потом она бросила взгляд в сторону номера «Ник и Нора», откуда доносился голос Жюстины. Наверное, лучше сразу обратиться в верхнюю инстанцию.
   В библиотеке они с Хоуп и Клэр разобрали содержимое ящиков, расставили на полках книги и безделушки. Любовные романы, детективы, книги по истории, классику, коллекцию старинных бутылок, игрушечную модель автомобиля, когда-то принадлежавшую отцу Оуэна, железные подсвечники, которые сделал отец Эйвери…
   – Я думала, что у нас много этого барахла, – заметила Хоуп, – даже слишком много, а оказалось, что еще и не хватает.
   – У меня в книжном есть несколько сувениров, и всегда можно что-нибудь подобрать в магазине подарков, – сказала Клэр.
   – Мы хотим поставить поднос с графином виски и стаканами вот здесь, на нижней полке.
   Клэр отступила назад и оглядела плоды своих трудов.
   – Безделушек маловато. Зато с книгами все в порядке. Ты молодец, Клэр, отличная подборка.
   – Для меня это было в удовольствие.
   – Знаете, что еще здесь нужно? – Эйвери прислонилась к дальней стене. – Давайте сфотографируем весь персонал на переднем крыльце гостиницы, а потом повесим фотографию в рамочке вот сюда. Персонал отеля «Инн-Бунсборо».
   – Отлично. Замечательная идея! А когда занесем мебель, добавим еще картин. – Хоуп огляделась. – У окна – письменный стол с ноутбуком для посетителей. Большая гостевая книга в кожаном переплете. Изумительный кожаный диван, кресла, светильники.
   – Я схожу за Жюстиной и Кароли, – предложила Клэр. – Посмотрим, что они думают.
   Но едва она шагнула к двери, как гостиница огласилась воинственными криками.
   – Похоже на вторжение моих мальчишек. Я сказала Алве Риденур, что заеду за ними и отвезу поесть пиццы. Видимо, Алва решила сама их привезти.
   С лестницы донесся громкий топот, словно по ней мчалось стадо бизонов. Женщины вышли из номера и увидели, как все три сына Клэр сломя голову бегут по коридору.
   – Мама! Миссис Риденур сказала, что они с мужем тоже хотят пиццу. Мы пришли посмотреть отель! – Гарри, самый старший, с разбегу обнял мать, а потом начал носиться кругами.
   – Тише, тише.
   Клэр поймала его ладошку, ухитрившись другой рукой обнять среднего сына, Лиама, который уткнулся в ее ноги. Ласково сжав ладонь Гарри, она подхватила младшего, Мерфи, и посадила себе на бедро.
   – Привет! – Мерфи поцеловал ее слюнявыми губами. – Мы сделали домашнюю работу, и пообедали, и поиграли в домино-змейку, и покормили Кена и Йоду, и мистер Риденур сказал, что даст каждому по два доллара на игровые автоматы потому, что мы хорошо себя вели!
   – Приятно слышать.
   – Мы хотим посмотреть отель. – Лиам склонил голову набок. – Мистер и миссис Риденур тоже. Можно, мам? Можно посмотреть?
   – Не бегать и ничего не трогать.
   Клэр взъерошила и без того растрепанные золотисто-каштановые волосы сына.
   – Мне показалось, что я слышу войска на марше.
   – Бабуля!
   Мальчики дружно ринулись к Жюстине и окружили ее. Она присела, обняла их и широко улыбнулась Клэр.
   – Я теперь бабуля! – Жюстина громко чмокнула каждого в щеку. – Что может быть лучше?
   – Бабуля, можно посмотреть твой отель? – Мерфи одарил Жюстину ангельской улыбкой и умильным взглядом больших карих глаз. – Ну, пожалуйста, мы ничего не будем трогать!
   – Конечно.
   – Может, начнем сверху? – Бекетт обогнул лестницу и взял Клэр за руку. – Рай внизу, показывает Риденурам обеденный зал. Через пару минут они поднимутся сюда.
   – Бабуля, а ты пойдешь? – Гарри потянул Жюстину за руку. – Мы хотим, чтобы ты пошла с нами!
   – Само собой.
   – Бекетт говорит, что, когда гостиницу доделают, мы останемся здесь на ночь.
   Лиам схватил вторую руку Жюстины, а Мерфи потянулся к Бекетту.
   – И будем спать на большой кровати. А ты тоже останешься на ночь?
   – Собираюсь. Мы все проведем здесь первую ночь.
   Они направились на третий этаж, а Эйвери сказала Оуэну:
   – Разве не замечательное зрелище? Лучшее в мире! Клэр и мальчики, Клэр и Бекетт, Клэр с Бекеттом и мальчиками, твоя мама с ними. – Она хлюпнула носом и положила руку на сердце. – Так трогательно!
   – И нам с Райдером полегче. Да шучу я, шучу, – торопливо сказал Оуэн, когда Эйвери сердито прищурила влажные глаза. – Мама без ума от ребятишек.
   – Повезло им. У них теперь три бабушки.
   – Мой отец тоже бы их любил.
   – Знаю. – Повинуясь велению сердца, Эйвери погладила Оуэна по спине. – Он умел ладить с детьми. Я помню пикники у вашего дома, как он возился с нами. Я его обожала. А когда он заходил пообщаться с моим отцом, то всегда говорил: «Привет, Рыжик! Что нового?»
   Она вздохнула.
   – Похоже, я сегодня расчувствовалась. Пошли, посмотришь, что мы сделали с библиотекой.
   – Папа относился к тебе как к дочери.
   – Ох, Оуэн.
   – Честно. Они с твоим отцом были как братья, вот он и считал тебя одной из нас. И постоянно твердил, чтобы я за тобой присматривал.
   – Неправда.
   – Правда.
   Оуэн легонько дернул ее за колючий хвост отливающих медью волос и шагнул в библиотеку.
   – Ого! Прекрасная работа, а главное, быстрая!
   – Хорошая организация. – Эйвери рассмеялась. – Ты, должно быть, знаешь, что здесь много свободного места, и я предложила сделать фотографию персонала на крыльце отеля. Можно поместить ее в рамочку и повесить вот сюда. Все-таки часть истории.
   – Ты права. Сделаем.
   – Я могу сфотографировать, особенно если мне удастся уговорить Райдера дать мне свой фотоаппарат. Только скажи, когда все соберутся, и я подойду. А где Хоуп?
   – Пошла с Кароли в номер «Ник и Нора». Наверное, уже заканчивают.
   – Она никогда не закончит, если не сказать, что хватит. Иди, скажи ей. – Эйвери легонько подтолкнула Оуэна. – Пусть зайдет ко мне поужинать, и Кароли возьмет. Вам с Райдером тоже не мешает что-нибудь съесть и выпить пива.
   – Я готов.
   – Тогда сходи за ней. Она тебя послушает. А я побегу, предупрежу своих, что сейчас заявится толпа народа. Посмотрю, может, получится усадить всех вас в заднем зале.
   – Нас. Тебе тоже надо поесть.
   Эйвери удивленно склонила голову набок.
   – Присматриваешь за мной?
   – Я послушный сын.
   – Когда тебе удобно… Увидимся в «Весте».
   Проходя мимо номера «Элизабет и Дарси», Эйвери услышала голоса. Решив, что кто-то из гостей остался посмотреть номер, она распахнула дверь. Мерфи стоял один в пустой комнате у открытой двери на террасу и что-то оживленно рассказывал.
   – Мерф?
   – Привет!
   – Привет. Малыш, на улице очень холодно. Нельзя открывать двери.
   – Я не открывал и ничего не трогал. Ей нравится выходить на террасу, чтобы смотреть.
   Эйвери осторожно подошла к двери, ежась от холода, выглянула на террасу.
   – Кому нравится?
   – Даме. Она сказала, что я могу называть ее Лиззи, как Бекетт.
   Эйвери обдало морозом, но открытая дверь не имела к этому никакого отношения.
   – О, боже. Хм… она сейчас здесь?
   – Вон там, у перил. – Мерфи махнул рукой. – Она не велела мне выходить, сказала, что мама будет волноваться.
   – Правильно.
   – Она ждет.
   – Да? И чего же она ждет?
   – Билли. А мы сейчас пойдем есть пиццу?
   – Э-э… да, через пару минут.
   Входная дверь с шумом открылась, и Эйвери испуганно подскочила. Встретившись взглядом с Оуэном, она слабо рассмеялась.
   – Мы просто… даже не знаю. Мерфи, я слышала наверху голоса твоей мамы и Бекетта. Поднимись к ним, ладно? И обещай, что никуда от них не уйдешь.
   – Хорошо. Я только хотел увидеть Лиззи. Ей нравится, когда есть с кем поговорить. Пока!
   – Вот черт! – с чувством произнесла Эйвери, когда Мерфи ушел. – Я услышала голоса людей и зашла. А в комнате никого, кроме Мерфи, и дверь на террасу открыта. Но он сказал, что дама – Лиззи – стоит вон там, у перил. Он ее видит и разговаривает с ней. Оуэн, я действительно слышала голоса, а не один голос. И…
   – Не так быстро, переведи дыхание.
   Оуэн вошел в номер, закрыл дверь на террасу.
   – Но она там! Разве не нужно было подождать, пока она войдет?
   – Ничего, она сама справится.
   – Может, она уже здесь. – Вытаращив глаза, Эйвери прислонилась к двери. – Это было так… так круто! Мерфи Брюстер, Говорящий с призраками. Он сказал, что она ждет кого-то по имени Билли. Я должна здесь остаться! Может, пообщаюсь с ней поближе… если только это не инопланетяне. Ох, ничего себе!
   Оуэн положил руки ей на плечи. Ее потряхивало от нервного возбуждения.