Страница:
Джулия с досадой запихнула купальник обратно на полку, спрятав под стопку белых трикотажных маечек. Что ж, наверняка на Гавайях купальники не являются дефицитом. Как приеду, сразу куплю себе что-нибудь подходящее. Если уж он мне понадобится срочно, думаю, у Моники найдется запасной.
– Теперь точно все, – сказала Джулия вслух, ставя чемоданы у порога. – Если что и забыла, то какую-нибудь мелочь. Документы, деньги с собой – значит, не пропаду!
Джулия заметила, что ее настроение значительно улучшилось в процессе сборов. Ею даже овладело что-то сродни азарту и энтузиазму. Когда мысль сбежать от личных переживаний на Гавайские острова впервые пришла ей в голову, Джулия вовсе не ожидала, что уже через несколько часов будет считать минуты перед отлетом. К моменту укладывания второго чемодана она воспринимала спонтанную поездку как прекраснейшую возможность сменить обстановку и развеяться. А сколько радости сулила долгожданная встреча с Моникой и ее очаровательными дочурками!
Перед выходом Джулия решила еще раз бегло окинуть взглядом комнату. Вдруг забытая вещь бросится в глаза. Она действительно кое-что увидела. Однако это нисколько не обрадовало ее, скорее напротив, огорчило.
На тумбочке рядом с ее кроватью стояла фотография, с которой ей во весь рот улыбался Пол. Снимок был сделан пару лет назад, когда они гуляли по любимой дорожке в Хэнкон-парке. Они держались за руки. Пол рассказывал какую-то забавную историю, и Джулия, забыв обо всех неприятностях, беззаботно смеялась. В этот момент к ним подошел пожилой фотограф в нелепой шляпе с огромным распушенным пером и в столь же нелепом клетчатом пиджаке с оловянными пуговицами и предложил сфотографировать «счастливую пару на вечную память о чудесном дне». Фотографии он обещал прислать по указанному адресу через несколько дней. Джулия и Пол согласились позировать. Чудак-фотограф оказался человеком обязательным, и точно в срок Джулия получила по почте конверт с фотографиями.
Все они до сих пор хранились у нее. Пол отказался взять себе фотокарточку, сославшись на то, что не желает испытывать судьбу и истеричную Элен. Правда, Пол всегда с удовольствием рассматривал эти фотографии. Джулии казалось, что они буквально излучают тепло и любовь, наполняя человека, смотрящего на них, добротой и хорошим настроением.
Сейчас, правда, ее настроение от взгляда на фотографию становилось все хуже и хуже. Тот день в парке был слишком далек от реальности, которая ее окружала. Джулия даже усомнилась, действительно ли он был. Может быть, фото – дело рук умелого мошенника, подставившего их с Полом головы в фотографию другой семейной пары? Точнее, фальшивка – лишь ее голова. На ее месте гораздо логичнее смотрелась бы маленькая белокурая головка Элен.
Джулия подошла к тумбочке и взяла в руки рамку с фотографией. Затем выдвинула верхний ящик и опустила в него фотографию. Если я уезжаю из этой квартиры, то незачем оставлять в ней Пола, решила она. Правда, мысли выкинуть фотографии у Джулии даже не промелькнуло. Она была похожа на обиженную женщину, всем своим видом демонстрировавшую оскорбленную добродетель, но при этом в глубине души надеявшуюся на продолжение тайного романа.
4
5
– Теперь точно все, – сказала Джулия вслух, ставя чемоданы у порога. – Если что и забыла, то какую-нибудь мелочь. Документы, деньги с собой – значит, не пропаду!
Джулия заметила, что ее настроение значительно улучшилось в процессе сборов. Ею даже овладело что-то сродни азарту и энтузиазму. Когда мысль сбежать от личных переживаний на Гавайские острова впервые пришла ей в голову, Джулия вовсе не ожидала, что уже через несколько часов будет считать минуты перед отлетом. К моменту укладывания второго чемодана она воспринимала спонтанную поездку как прекраснейшую возможность сменить обстановку и развеяться. А сколько радости сулила долгожданная встреча с Моникой и ее очаровательными дочурками!
Перед выходом Джулия решила еще раз бегло окинуть взглядом комнату. Вдруг забытая вещь бросится в глаза. Она действительно кое-что увидела. Однако это нисколько не обрадовало ее, скорее напротив, огорчило.
На тумбочке рядом с ее кроватью стояла фотография, с которой ей во весь рот улыбался Пол. Снимок был сделан пару лет назад, когда они гуляли по любимой дорожке в Хэнкон-парке. Они держались за руки. Пол рассказывал какую-то забавную историю, и Джулия, забыв обо всех неприятностях, беззаботно смеялась. В этот момент к ним подошел пожилой фотограф в нелепой шляпе с огромным распушенным пером и в столь же нелепом клетчатом пиджаке с оловянными пуговицами и предложил сфотографировать «счастливую пару на вечную память о чудесном дне». Фотографии он обещал прислать по указанному адресу через несколько дней. Джулия и Пол согласились позировать. Чудак-фотограф оказался человеком обязательным, и точно в срок Джулия получила по почте конверт с фотографиями.
Все они до сих пор хранились у нее. Пол отказался взять себе фотокарточку, сославшись на то, что не желает испытывать судьбу и истеричную Элен. Правда, Пол всегда с удовольствием рассматривал эти фотографии. Джулии казалось, что они буквально излучают тепло и любовь, наполняя человека, смотрящего на них, добротой и хорошим настроением.
Сейчас, правда, ее настроение от взгляда на фотографию становилось все хуже и хуже. Тот день в парке был слишком далек от реальности, которая ее окружала. Джулия даже усомнилась, действительно ли он был. Может быть, фото – дело рук умелого мошенника, подставившего их с Полом головы в фотографию другой семейной пары? Точнее, фальшивка – лишь ее голова. На ее месте гораздо логичнее смотрелась бы маленькая белокурая головка Элен.
Джулия подошла к тумбочке и взяла в руки рамку с фотографией. Затем выдвинула верхний ящик и опустила в него фотографию. Если я уезжаю из этой квартиры, то незачем оставлять в ней Пола, решила она. Правда, мысли выкинуть фотографии у Джулии даже не промелькнуло. Она была похожа на обиженную женщину, всем своим видом демонстрировавшую оскорбленную добродетель, но при этом в глубине души надеявшуюся на продолжение тайного романа.
4
– Привет трудоголику! – задорно произнес Родриго, появившись на пороге кабинета Энрике Контареса.
Родриго был высоким загорелым мужчиной лет тридцати пяти. Черные длинные волосы были гладко зачесаны назад и стянуты на затылке в тугой хвост. В карих глазах сверкали искорки, свидетельствовавшие об авантюризме и страстности натуры. Женщины всех возрастов находили Родриго неотразимым красавцем. Впрочем, и Родриго был не прочь приударить за какой-нибудь прелестницей. До женитьбы, однако, дело ни разу не дошло. Родриго был не из тех мужчин, которые женятся. Женщины отказывались в это верить, всеми силами пытаясь завоевать его сердце. Но Родриго не отличался особым постоянством в любви. Вернее он слишком любил женщин, чтобы полюбить только одну из них. Впрочем, многочисленные любовные связи не превратили его в циничного и холодного развратника, менявшего подругу каждую ночь.
Несмотря на внешность мачо – бугры мускулов, широкие плечи и мощный торс, – Родриго искал настоящего друга и истинную любовь. Возможно, именно его романтизм притягивал как магнитом к Родриго женщин. А разве он мог оттолкнуть от себя одинокое, жаждавшее любви сердце? Он дарил любовницам ласку, нежность, заботу… Кто виноват, что любви и верности Родриго подарить не смог ни одной претендентке, как ни старался?
– О! Какие люди к нам пожаловали! Чем обязан столь редкому счастью?
Родриго усмехнулся. Друг вечно упрекал его в невнимательности и нечастых визитах, а стоило ему объявиться на пороге, так Энрике сразу убегал на очередные переговоры. Даже удивительно, что он до сих пор на месте, а ведь уже половина одиннадцатого утра. Родриго решил по пути на работу проведать старого товарища, в общем-то не особо рассчитывая на то, что у Энрике найдется пара минут на дружескую болтовню.
Родриго восхищался и, возможно, немного завидовал трудоспособности, деловой хватке и предприимчивости Энрике. Вот уж кому деньги достались заслуженно! Энрике был готов работать триста шестьдесят пять дней в году по двадцать четыре часа в сутки, при этом искренне получал удовольствие от собственных достижений. Дело было даже не в деньгах, хотя они представляли собой некий показатель престижности и авторитетности и тешили самолюбие их владельца.
Родриго и Энрике представляли собой довольно странную пару. Один в пестрой гавайской рубашке, неизменно расстегнутой и открывавшей загорелую мускулистую грудь, покрытую жесткими темными волосками. Другой – серьезный бизнесмен в строгом деловом костюме, рубашке и при галстуке. Моника всегда удивлялась их дружбе, пережившей не одно десятилетие.
– Да вот решил зайти на минутку, узнать, как у тебя дела и не свела ли работа тебя с ума, – произнес с усмешкой Родриго.
Энрике добродушно улыбнулся и развел руками.
– Как видишь, весь в делах.
– Я бы удивился, будь иначе, – заметил Родриго. – Как Моника, девочки? Говорят, сегодня большой детский праздник на Кафедральной площади.
– Да, Моника повела туда Флор и Катарину… – Энрике резко оборвал себя на полуслове и громко вскрикнул, как будто увидел привидение. – Проклятье! Совсем забыл!
Родриго с тревогой взглянул на друга.
– В чем дело?
– Моника меня убьет! – Энрике и в самом деле был не на шутку встревожен.
– Да что случилось? – нетерпеливо переспросил Родриго.
– Случилось то, что я форменный идиот!
– Самокритика – похвальное качество, но не для тебя. – Родриго усмехнулся. – По крайней мере, в делах – ты ас.
– Вот именно: дела, дела, дела… Я так заработался, что совершенно забыл о просьбе Моники. Нет, она меня точно прикончит! – Энрике всплеснул руками, затем схватился за голову и, выбежав из-за стола, в два шага подскочил к Родриго. – Ты просто обязан меня спасти!
Импульсивность и бешеный темперамент свойственны многим гавайцам, но Энрике – редкостный по генному набору экземпляр нации, подумал Родриго.
– Что я должен сделать? – спокойно спросил он, когда Энрике немного успокоился.
– Ты должен привезти в мой дом американку, женщину из Лос-Анджелеса.
Родриго удивленно вскинул брови.
– И всего-то? Только найти где-нибудь в Гонолулу американку и доставить ее тебе на дом? Ее упаковать или можно обойтись без яркого бантика и золотой фольги?
Энрике расхохотался.
– Вечно ты со своими шуточками.
– Какие уж тут шутки? – Родриго действительно не мог взять в толк, чего от него добивался друг.
– Американка – подруга Моники, сегодня прилетает в Гонолулу. Точнее, уже прилетела. Я должен был встретить ее в аэропорту в одиннадцать часов. Так что у тебя пятнадцать минут.
– У ме-ня-я-а? – протянул Родриго.
– Да, ты ведь не бросишь друга в беде. – Энрике бросился ему на шею. – Умоляю, Риго, ты ведь не допустишь, чтобы Моника свела меня с ума своими упреками и издевками?
– Эй, дружище, не паникуй. Я все улажу. – Родриго отстранил Энрике и ободряюще похлопал по плечу. – А почему, кстати, ты сам не можешь встретить ее?
– Я назначил на полдень важную встречу на другом конце города, а от аэропорта до моего дома полчаса езды. – Энрике заметил, что Родриго колеблется. – Я дам тебе свою машину. Ты в два счета управишься. Высадишь Джулию у дома, посигналишь, чтобы вышла Моника или Хуанита, и погонишь на работу.
– Джулия, говоришь… – задумчиво проронил Родриго. – Она красива? – спросил он, давая Энрике понять, что выполнит его просьбу лишь при этом условии.
– Э-э-эй! Старый лис, имей в виду, что она лучшая подруга Моники. Хоть пальцем ее тронешь – будешь иметь дело с моей женой.
– А кто сказал, что я собираюсь трогать ее пальцем? Я вообще устал от женщин, – с лукавой улыбкой ответил Родриго.
– Риго, смотри: я тебя предупредил. Чтоб никаких фокусов. Не заставляй меня пожалеть о том, что я попросил тебя об одолжении.
– Энрике, не паникуй. Не все ли равно, за что Моника выцарапает тебе глаза?
– Боюсь, что одними глазами я не отделаюсь, если Джулия попадет в твои лапы.
– Да? Многим женщинам мои, как ты выразился, лапы очень даже пришлись по душе…
– Ладно, не будем спорить. Тебе уже пора. – Энрике порылся в кармане в поисках ключей. – Держи.
– С ума сойти! – Родриго аж присвистнул. – Сколько раз я просился за руль твоего автомобиля – и все впустую. А тут ты сам просишь меня покататься на «крайслере»!
– Только не гони. Не забывай, что с тобой дама. А! Чуть не забыл. – Энрике суетливо забегал по кабинету. – Куда же я ее подевал?
– Ого! Так ты уже спрятал где-то здесь эту самую Джулию? – Родриго рассмеялся, обнажив ряд белых крупных зубов, затем добавил доброжелательно: – Посмотри под столом. Во всех любовных романах женщины прячутся именно там. Закон жанра, как говорится.
– Все шутишь? Давай-давай, насмехайся над несчастным Энрике Контаресом! Он все стерпит! Слава богу! – воскликнул Энрике, размахивая в воздухе небольшой фотокарточкой. – Эврика! Нашел! Внимательно посмотри, чтоб не привезти к нам в дом кого-нибудь другого.
Родриго протянул руку, но Энрике так сильно размахивал снимком, что ему пришлось подождать минуту, прежде чем фотография очутилась на его ладони.
– Ого! Что ж ты сразу не сказал, что американка красотка! Такую ни с кем не спутаешь! Правда, совсем не похожа на шоколадных гавайских женщин. Ты только посмотри: золотые волосы, белая кожа и золотистые вкрапления в серо-зеленых глазах! Я уж начал подозревать, что глаза бывают только карие, а тут…
– Не забудь, о чем я предупреждал, – напомнил Энрике, беря со стола кейс. – А теперь поторопись. Не стоит заставлять женщину ждать.
– Тем более такую красавицу, – добавил Родриго, с усмешкой глядя на друга, который усиленно пытался изобразить на своем лице недовольство и строгость.
Родриго был высоким загорелым мужчиной лет тридцати пяти. Черные длинные волосы были гладко зачесаны назад и стянуты на затылке в тугой хвост. В карих глазах сверкали искорки, свидетельствовавшие об авантюризме и страстности натуры. Женщины всех возрастов находили Родриго неотразимым красавцем. Впрочем, и Родриго был не прочь приударить за какой-нибудь прелестницей. До женитьбы, однако, дело ни разу не дошло. Родриго был не из тех мужчин, которые женятся. Женщины отказывались в это верить, всеми силами пытаясь завоевать его сердце. Но Родриго не отличался особым постоянством в любви. Вернее он слишком любил женщин, чтобы полюбить только одну из них. Впрочем, многочисленные любовные связи не превратили его в циничного и холодного развратника, менявшего подругу каждую ночь.
Несмотря на внешность мачо – бугры мускулов, широкие плечи и мощный торс, – Родриго искал настоящего друга и истинную любовь. Возможно, именно его романтизм притягивал как магнитом к Родриго женщин. А разве он мог оттолкнуть от себя одинокое, жаждавшее любви сердце? Он дарил любовницам ласку, нежность, заботу… Кто виноват, что любви и верности Родриго подарить не смог ни одной претендентке, как ни старался?
– О! Какие люди к нам пожаловали! Чем обязан столь редкому счастью?
Родриго усмехнулся. Друг вечно упрекал его в невнимательности и нечастых визитах, а стоило ему объявиться на пороге, так Энрике сразу убегал на очередные переговоры. Даже удивительно, что он до сих пор на месте, а ведь уже половина одиннадцатого утра. Родриго решил по пути на работу проведать старого товарища, в общем-то не особо рассчитывая на то, что у Энрике найдется пара минут на дружескую болтовню.
Родриго восхищался и, возможно, немного завидовал трудоспособности, деловой хватке и предприимчивости Энрике. Вот уж кому деньги достались заслуженно! Энрике был готов работать триста шестьдесят пять дней в году по двадцать четыре часа в сутки, при этом искренне получал удовольствие от собственных достижений. Дело было даже не в деньгах, хотя они представляли собой некий показатель престижности и авторитетности и тешили самолюбие их владельца.
Родриго и Энрике представляли собой довольно странную пару. Один в пестрой гавайской рубашке, неизменно расстегнутой и открывавшей загорелую мускулистую грудь, покрытую жесткими темными волосками. Другой – серьезный бизнесмен в строгом деловом костюме, рубашке и при галстуке. Моника всегда удивлялась их дружбе, пережившей не одно десятилетие.
– Да вот решил зайти на минутку, узнать, как у тебя дела и не свела ли работа тебя с ума, – произнес с усмешкой Родриго.
Энрике добродушно улыбнулся и развел руками.
– Как видишь, весь в делах.
– Я бы удивился, будь иначе, – заметил Родриго. – Как Моника, девочки? Говорят, сегодня большой детский праздник на Кафедральной площади.
– Да, Моника повела туда Флор и Катарину… – Энрике резко оборвал себя на полуслове и громко вскрикнул, как будто увидел привидение. – Проклятье! Совсем забыл!
Родриго с тревогой взглянул на друга.
– В чем дело?
– Моника меня убьет! – Энрике и в самом деле был не на шутку встревожен.
– Да что случилось? – нетерпеливо переспросил Родриго.
– Случилось то, что я форменный идиот!
– Самокритика – похвальное качество, но не для тебя. – Родриго усмехнулся. – По крайней мере, в делах – ты ас.
– Вот именно: дела, дела, дела… Я так заработался, что совершенно забыл о просьбе Моники. Нет, она меня точно прикончит! – Энрике всплеснул руками, затем схватился за голову и, выбежав из-за стола, в два шага подскочил к Родриго. – Ты просто обязан меня спасти!
Импульсивность и бешеный темперамент свойственны многим гавайцам, но Энрике – редкостный по генному набору экземпляр нации, подумал Родриго.
– Что я должен сделать? – спокойно спросил он, когда Энрике немного успокоился.
– Ты должен привезти в мой дом американку, женщину из Лос-Анджелеса.
Родриго удивленно вскинул брови.
– И всего-то? Только найти где-нибудь в Гонолулу американку и доставить ее тебе на дом? Ее упаковать или можно обойтись без яркого бантика и золотой фольги?
Энрике расхохотался.
– Вечно ты со своими шуточками.
– Какие уж тут шутки? – Родриго действительно не мог взять в толк, чего от него добивался друг.
– Американка – подруга Моники, сегодня прилетает в Гонолулу. Точнее, уже прилетела. Я должен был встретить ее в аэропорту в одиннадцать часов. Так что у тебя пятнадцать минут.
– У ме-ня-я-а? – протянул Родриго.
– Да, ты ведь не бросишь друга в беде. – Энрике бросился ему на шею. – Умоляю, Риго, ты ведь не допустишь, чтобы Моника свела меня с ума своими упреками и издевками?
– Эй, дружище, не паникуй. Я все улажу. – Родриго отстранил Энрике и ободряюще похлопал по плечу. – А почему, кстати, ты сам не можешь встретить ее?
– Я назначил на полдень важную встречу на другом конце города, а от аэропорта до моего дома полчаса езды. – Энрике заметил, что Родриго колеблется. – Я дам тебе свою машину. Ты в два счета управишься. Высадишь Джулию у дома, посигналишь, чтобы вышла Моника или Хуанита, и погонишь на работу.
– Джулия, говоришь… – задумчиво проронил Родриго. – Она красива? – спросил он, давая Энрике понять, что выполнит его просьбу лишь при этом условии.
– Э-э-эй! Старый лис, имей в виду, что она лучшая подруга Моники. Хоть пальцем ее тронешь – будешь иметь дело с моей женой.
– А кто сказал, что я собираюсь трогать ее пальцем? Я вообще устал от женщин, – с лукавой улыбкой ответил Родриго.
– Риго, смотри: я тебя предупредил. Чтоб никаких фокусов. Не заставляй меня пожалеть о том, что я попросил тебя об одолжении.
– Энрике, не паникуй. Не все ли равно, за что Моника выцарапает тебе глаза?
– Боюсь, что одними глазами я не отделаюсь, если Джулия попадет в твои лапы.
– Да? Многим женщинам мои, как ты выразился, лапы очень даже пришлись по душе…
– Ладно, не будем спорить. Тебе уже пора. – Энрике порылся в кармане в поисках ключей. – Держи.
– С ума сойти! – Родриго аж присвистнул. – Сколько раз я просился за руль твоего автомобиля – и все впустую. А тут ты сам просишь меня покататься на «крайслере»!
– Только не гони. Не забывай, что с тобой дама. А! Чуть не забыл. – Энрике суетливо забегал по кабинету. – Куда же я ее подевал?
– Ого! Так ты уже спрятал где-то здесь эту самую Джулию? – Родриго рассмеялся, обнажив ряд белых крупных зубов, затем добавил доброжелательно: – Посмотри под столом. Во всех любовных романах женщины прячутся именно там. Закон жанра, как говорится.
– Все шутишь? Давай-давай, насмехайся над несчастным Энрике Контаресом! Он все стерпит! Слава богу! – воскликнул Энрике, размахивая в воздухе небольшой фотокарточкой. – Эврика! Нашел! Внимательно посмотри, чтоб не привезти к нам в дом кого-нибудь другого.
Родриго протянул руку, но Энрике так сильно размахивал снимком, что ему пришлось подождать минуту, прежде чем фотография очутилась на его ладони.
– Ого! Что ж ты сразу не сказал, что американка красотка! Такую ни с кем не спутаешь! Правда, совсем не похожа на шоколадных гавайских женщин. Ты только посмотри: золотые волосы, белая кожа и золотистые вкрапления в серо-зеленых глазах! Я уж начал подозревать, что глаза бывают только карие, а тут…
– Не забудь, о чем я предупреждал, – напомнил Энрике, беря со стола кейс. – А теперь поторопись. Не стоит заставлять женщину ждать.
– Тем более такую красавицу, – добавил Родриго, с усмешкой глядя на друга, который усиленно пытался изобразить на своем лице недовольство и строгость.
5
Джулия стояла в холле аэропорта в Гонолулу. Мимо нее спешили другие пассажиры «Aloha Airlines». Кого-то из них встречали родственники и друзья, шумно приветствуя и подхватывая чемоданы. Кто-то из прилетевших ее рейсом возвратился домой и потому спешил к выходу из здания аэропорта, торопясь поскорее очутиться в родных стенах.
Пытаясь разглядеть в толпе встречающих молодого гавайца, который мог бы оказаться Энрике Контаресом, Джулия крутила головой во все стороны.
Ох уж эта Моника! – вздыхала она. Из-за своей патологической ревности поставила меня в такое неудобное положение! Теперь я вынуждена стоять и глазеть по сторонам, пытаясь догадаться, кто из сотни смуглых мужчин ее муж!
Толпа заметно поредела. Все прилетевшие последним рейсом были встречены. Джулия все еще стояла посреди холла, решив, что так она будет заметнее для Энрике. Оставалось только надеяться, что Моника дала мужу ее фотографию или описала внешность подруги. В противном случае ситуация выйдет забавная: ей придется дергать за рукав всех мужчин подряд, выясняя, не он ли Энрике, муж Моники.
– Мисс Уиллкс? – раздался за ее спиной приятный мужской баритон.
Джулия вздрогнула. Как она могла пропустить Энрике?! Она же глаз не спускала со входа!
– Да, это я, – ответила она, повернувшись к мужчине лицом.
– Алоха! Как долетели? – с искренней заботой поинтересовался он.
– Спасибо, прекрасно, – с некоторой робостью произнесла Джулия. – Алоха? Что это значит?
Загорелый мужчина рассмеялся.
– Как это лучше объяснить? Алоха по-гавайски означает одновременно несколько вещей. Во-первых, приветствие. Во-вторых, прощание. Ну а в-третьих, признание в любви. Выбирайте, что вам больше нравится.
– Пожалуй, для начала подойдет первый вариант, – чуть смущенно произнесла Джулия. – Алоха.
Мужчина лукаво подмигнул ей.
– А я предпочитаю думать, что по отношению ко мне вы употребили это слово в третьем значении.
Моника не зря оберегала мужа от женских взглядов, подумала Джулия. Энрике и в самом деле настоящий красавец. К тому же в нем есть что-то притягательное. Демонический магнетизм!
– Простите, что заставил вас ждать. Сегодня в городе праздник, дороги перегружены…
Джулия прервала его извинения.
– Пустяки. Я только что прилетела.
– Вы лжете так непосредственно, что хочется вам верить. – Его черные глаза гипнотизировали Джулию, лишая дара речи и способности трезво мыслить. – А где ваш багаж? – спросил он наконец, оглядываясь по сторонам. – Неужели только два чемодана?
– Да, а что в этом удивительного? Разве Моника не сказала вам, что я долго не задержусь на Оаху?
– Моника мне вообще ничего не говорила, – ответил Родриго, слегка удивившись, что Джулия не спросила, кто он и куда подевался Энрике.
Джулия истолковала его ответ по-своему. Она решила, что Моника не стала расхваливать подругу мужу, дабы он не заинтересовался ею. Зачем ей соперница в собственном доме? Лучше свести общение Джулии и Энрике к минимуму. В этом вся Моника: вечно что-то придумывала, а потом сама же удивлялась, зачем ей это было нужно.
– Мисс Уиллкс, мы можем отправляться? – прервал ее размышления Родриго.
Джулия вздрогнула и торопливо поправила на плече ремешок сумочки. Родриго тем временем поднял ее чемоданы и направился к выходу. Джулия поспешила за ним. Родриго аккуратно уложил вещи в багажник «крайслера» и открыл дверцу перед женщиной.
– Прошу, мисс Уиллкс. Через двадцать минут будем на месте. Моника уже наверняка все приготовила к вашему приезду.
– Зовите меня Джулией. Так будет гораздо удобнее, к тому же нам жить под одной крышей.
Родриго неожиданно осознал, что Джулия принимает его за Энрике. Забавная ситуация, усмехнулся он про себя. Что ж, зачем разочаровывать даму? Если она желает видеть своим сопровождающим мужа подруги, пусть так оно и будет.
Джулия оперлась рукой о раскрытую дверцу и подняла ногу, чтобы сесть на красное кожаное сиденье автомобиля. Внезапный порыв ветра взметнул ее платье, обнажив ногу до середины бедра.
– Эй-эй, полегче, – пошутил Родриго. – Гавайцы могут вас неправильно понять. Я отвечаю головой за подругу Моники. Еще нечто подобное – и я вас не отобью от толпы взволнованных мужчин.
Джулия лишь слегка улыбнулась в ответ. Она никогда не считала себе роковой женщиной или покорительницей мужских сердец. Да и внешностью, как она полагала, обладала заурядной. Невысокая, пухленькая, не сексапильная блондинка и не жгучая брюнетка. Так, сплошное недоразумение. Правда, Пол всегда говорил, что мужчины, напротив, не падки на костлявых фотомоделей, которые пригодны лишь в качестве бесполых вешалок на подиумах. Женщина должна быть мягкой, такой, которую всегда хотелось обнять, прижать к себе…
Ну вот, опять вспомнила Пола! – резко оборвала себя Джулия. Стоило ли улетать из Лос-Анджелеса, чтобы думать о бывшем любовнике? Слово «бывший» больно кольнуло ее. Джулия все еще не могла свыкнуться с этой мыслью, как, впрочем, и с новым для себя статусом свободной женщины.
Она с улыбкой повернулась к Родриго.
– Может быть, именно ради этого я прилетела на Гавайи.
Родриго загадочно улыбнулся и вскинул брови.
– Жаль, Моника не предупредила, чтобы я был во всеоружии рядом с вами.
– Вам нечего бояться, – успокоила его Джулия. – Мужья подруг – для меня и не мужчины вовсе.
– Не слишком ли категоричное заявление для молодой женщины? – заметил Родриго.
– По-моему, это самое разумное решение, чтобы не лишиться подруг.
– …и не завести бурного романа, – продолжил за нее Родриго.
Они по-прежнему стояли лицом друг к другу перед распахнутой дверцей автомобиля. Джулия даже забыла о том, что ей надо куда-то ехать. Этот обаятельный мужчина буквально околдовал ее. Он стоял на расстоянии вытянутой руки и пристально смотрел ей в глаза. Джулия попыталась выдержать взгляд черных жгучих глаз, но сдалась под их огнем и дерзким напором и чуть смущенно опустила ресницы. В этот момент она почувствовала прикосновение горячей ладони к своему оголенному плечу.
– Джулия, что-то случилось? – спокойным голосом спросил Родриго, заметив, что она вот-вот зальется стыдливым румянцем.
– Нет, я просто совсем забыла, что нахожусь уже не в Лос-Анджелесе.
– А что, там вы живете по другим правилам?
– И да, и нет.
– То есть на Гавайях вы, возможно, все-таки решитесь на роман с мужем подруги? Что ж, надежда умирает последней… – Рука Родриго скользнула по нежной коже Джулии, обжигая ее как огонь.
– Нет, в Лос-Анджелесе я могла бы подать на вас в суд за сексуальное домогательство.
– Это намек, что я должен убрать руку? – невинным тоном спросил Родриго, продолжив гладить Джулию.
– Не только руку.
Джулия не понимала, что с ней происходит. Вместо того чтобы поставить наглеца на место одним резким замечанием, она с ним еще и мило беседовала! Если не сказать кокетничала. Подруга называется! Моника всегда была права. Вот и очередное подтверждение: держит своего муженька подальше от любвеобильных подружек.
– Советую вам думать о том, что вы говорите, – добавила она.
– Вы даже не представляете, насколько я напрягаю свои мозги, пытаясь с вами объясниться. Не забывайте, что мой родной язык – гавайский. Так что я и так прилагаю неимоверные усилия, подбирая слова.
– Разве существует особый гавайский язык? Вы ведь прекрасно говорите по-английски. Акцент почти незаметен.
– Спасибо, конечно, за похвалу моих лингвистических способностей, но коренные жители Гавайских островов предпочитают официальному английскому свой родной язык, он относится к группе полинезийских. Не волнуйтесь, пара недель – и вы сами заговорите на местном наречии.
– Сильно в этом сомневаюсь, – заметила Джулия. – Языки всегда давались мне с огромным трудом. К тому же я не намерена задерживаться здесь надолго.
– Гавайский алфавит состоит всего из двенадцати букв. Читается так же, как пишется. Гораздо проще, чем в английском, где куча правил и исключений их подтверждающих.
На протяжении этой небольшой лекции Родриго продолжал поглаживать Джулию, которая, к своему стыду и ужасу, не испытывала неприязни или укоров совести. Скорее наоборот, ей даже нравилось незнакомое будоражащее ощущение.
Наконец она собрала остатки мужества и резко отдернула руку, но тут же потеряла равновесие и чуть не упала. Родриго ловко подхватил ее за талию.
– Вы бы, конечно, предпочли упасть, но мне не хочется объяснять Монике, почему я привез ее подружку всю в синяках, – с усмешкой произнес Родриго.
– Моника, наверное, уже заждалась нас, – сказала Джулия, как будто ничего не произошло.
Лучшая тактика – сохранять нейтралитет, решила она. Буду делать вид, что ничего не вижу и не слышу. Если Моника начнет ревновать, скажу, что все это – ее глупые домыслы.
Джулия удобно устроилась на заднем сиденье и обратилась к стоявшему на прежнем месте Родриго:
– Почему мы не едем?
Родриго широко улыбнулся.
– Вы даже красивее, чем на фотографии, – заметил он, оглядывая ее с ног до головы.
– Вы тоже, – ответила Джулия и тут же виновато добавила: – Вернее я представляла вас несколько иначе.
– Но Моника ведь описывала вам своего мужа? – спросил Родриго.
– Моника, знаете ли, всегда все приукрашивает. К тому же ее патологическая ревность, представьте себе, не позволила прислать вашу фотографию.
Родриго снова улыбнулся.
– Ну что ж, пора отправляться в путь.
– И не говорите. – Джулия вздохнула, давая понять, что уже устала намекать на это.
Родриго сел за руль и завел двигатель. Мотор «крайслера» довольно заурчал, и машина рванула с места.
– А вы впервые в Гонолулу, насколько я понял? – спросил Родриго.
– Да. Все никак не было времени выбраться в гости к Монике.
– Уверен, Гавайи покорят ваше сердце. – Родриго сделал небольшую паузу. – Возможно, не только они. Быть может, лакомый кусочек достанется и мне.
Джулия вспыхнула, но сочла за лучшее не накалять обстановку.
– Все гавайцы такие наглецы? – беззаботным тоном осведомилась она, расправляя на коленях платье.
– Наглецы? – удивленно спросил Родриго. – Нет, что вы. Лично я не знаю ни одного. Вам, видимо, не повезло с носильщиком?
Джулия ошалело посмотрела на него.
– Вы и в самом деле не поняли, что я говорю о вас?
– Обо мне? – еще более удивленным тоном спросил Родриго. – Мне показалось, что мы говорим о каких-то гавайских наглецах.
– Феноменально! – воскликнула Джулия.
– А вот это уже обо мне, – подтвердил Родриго с довольной ухмылкой.
– Вы невыносимы, – сказала Джулия лишь потому, что не знала, что сказать вообще.
– Точно. Меня никогда никто не выносил. Даже из бара после нескольких бутылок рома мне удавалось выйти самостоятельно.
Джулия пыталась сдержать улыбку, но уголки губ сами тянулись вверх.
– А почему бы нам немного не прокатиться по городу? – предложил Родриго. – Составите представление о местности, где будете жить в течение нескольких дней.
– Да, но… но нас ждет Моника. – Джулии и в самом деле хотелось немного ознакомиться с Гонолулу. Вместе с тем у нее не было ни малейшего желания лишний раз волновать подругу.
– Пустяки. Это не займет много времени. Мы сделаем небольшой круг по центральной части города и поедем домой. К тому же Моника с девочками, возможно, еще и не вернулась с праздника.
– Ну раз так… – неуверенно промямлила Джулия.
– Если Монике не понравится моя затея – а я в этом очень сомневаюсь, – то скажете ей, что я вас похитил и силой вынудил сделать круг почета по старому центру.
Джулия улыбнулась. Все-таки этот гаваец чертовски обаятелен и остроумен. Монике невероятно повезло с мужем, подумала она. Хотя, с другой стороны, ей не позавидуешь. Сколько женщин наверняка тайно вздыхают по Энрике!
Мужчина, сидевший на переднем сиденье, казался Джулии воплощением демона, спустившегося на землю, чтобы сбить ее с пути истинного. И в то же время он был неотразим! Сил на сопротивление его чарам у Джулии не осталось. Ей хотелось лишь одного: чтобы этот гаваец подарил ей несколько дней любви, счастья и свободы. Свободы от всех запретов, свободы от прежних отношений, свободы от себя самой…
Однако здравый смысл, преданность подруге, моральные принципы, привитые родителями и глубоко укоренившиеся за многие годы самовоспитания и самоограничения, сразу же выросли непроницаемой стеной между ней и мужем Моники. Джулия никогда… да, никогда не пойдет на такое! Она вовсе не являлась невинной овечкой, жертвой чужих интриг. Ее нельзя назвать ангелом небесным, не ведающим о том, какие пороки свойственны роду людскому. Она далеко не безгрешна, и дело не только в Поле. Джулия, конечно, корила себя за то, что поддерживала связь с женатым мужчиной. С другой стороны, не она вела двойную жизнь, не ей приходилось лгать законной супруге и не она ежедневно клялась покончить с этим двусмысленным положением как можно скорее.
Джулия любила Пола, а его жена Элен оставалась для нее лишь незнакомой женщиной, ничем не отличавшейся от миллиона других, ежедневно встречаемых Джулией на улице.
Порой Джулия удивлялась, почему она вовсе не ревнует Пола к жене. Даже после того, как Элен родила сына, Джулия не задумывалась о том, как Лео был зачат. Сознание нарочно вытесняло неприятные мысли, хотя где-то в тайниках души Джулия не могла не ощущать какую-то червоточину, разрушавшую ее некогда гармоничную, цельную натуру.
Моника – совсем другое дело. Джулия помнила подругу с тех самых пор, когда они только начали говорить. Ни одно воспоминание детства не обходилось без шалуньи Моники. Это она была инициатором всех проказ, забав и отчаянных поступков, за которые на правах соучастницы доставалось и Джулии. Конечно, родители девочек знали о том, что заводилой была вовсе не тихая, ласковая Джулия, а озорная и непоседливая Моника, и тем не менее предпочитали не ссорить подружек из-за разницы в наказаниях.
Джулия искренне радовалась за подругу, когда та вышла замуж по огромной любви и уехала в «тропический рай», как она называла Гавайские острова. Никакой зависти не было и в помине. Джулия, пожалуй, даже удивилась бы, если бы ее спросили, не желает ли она оказаться на месте Моники.
Пытаясь разглядеть в толпе встречающих молодого гавайца, который мог бы оказаться Энрике Контаресом, Джулия крутила головой во все стороны.
Ох уж эта Моника! – вздыхала она. Из-за своей патологической ревности поставила меня в такое неудобное положение! Теперь я вынуждена стоять и глазеть по сторонам, пытаясь догадаться, кто из сотни смуглых мужчин ее муж!
Толпа заметно поредела. Все прилетевшие последним рейсом были встречены. Джулия все еще стояла посреди холла, решив, что так она будет заметнее для Энрике. Оставалось только надеяться, что Моника дала мужу ее фотографию или описала внешность подруги. В противном случае ситуация выйдет забавная: ей придется дергать за рукав всех мужчин подряд, выясняя, не он ли Энрике, муж Моники.
– Мисс Уиллкс? – раздался за ее спиной приятный мужской баритон.
Джулия вздрогнула. Как она могла пропустить Энрике?! Она же глаз не спускала со входа!
– Да, это я, – ответила она, повернувшись к мужчине лицом.
– Алоха! Как долетели? – с искренней заботой поинтересовался он.
– Спасибо, прекрасно, – с некоторой робостью произнесла Джулия. – Алоха? Что это значит?
Загорелый мужчина рассмеялся.
– Как это лучше объяснить? Алоха по-гавайски означает одновременно несколько вещей. Во-первых, приветствие. Во-вторых, прощание. Ну а в-третьих, признание в любви. Выбирайте, что вам больше нравится.
– Пожалуй, для начала подойдет первый вариант, – чуть смущенно произнесла Джулия. – Алоха.
Мужчина лукаво подмигнул ей.
– А я предпочитаю думать, что по отношению ко мне вы употребили это слово в третьем значении.
Моника не зря оберегала мужа от женских взглядов, подумала Джулия. Энрике и в самом деле настоящий красавец. К тому же в нем есть что-то притягательное. Демонический магнетизм!
– Простите, что заставил вас ждать. Сегодня в городе праздник, дороги перегружены…
Джулия прервала его извинения.
– Пустяки. Я только что прилетела.
– Вы лжете так непосредственно, что хочется вам верить. – Его черные глаза гипнотизировали Джулию, лишая дара речи и способности трезво мыслить. – А где ваш багаж? – спросил он наконец, оглядываясь по сторонам. – Неужели только два чемодана?
– Да, а что в этом удивительного? Разве Моника не сказала вам, что я долго не задержусь на Оаху?
– Моника мне вообще ничего не говорила, – ответил Родриго, слегка удивившись, что Джулия не спросила, кто он и куда подевался Энрике.
Джулия истолковала его ответ по-своему. Она решила, что Моника не стала расхваливать подругу мужу, дабы он не заинтересовался ею. Зачем ей соперница в собственном доме? Лучше свести общение Джулии и Энрике к минимуму. В этом вся Моника: вечно что-то придумывала, а потом сама же удивлялась, зачем ей это было нужно.
– Мисс Уиллкс, мы можем отправляться? – прервал ее размышления Родриго.
Джулия вздрогнула и торопливо поправила на плече ремешок сумочки. Родриго тем временем поднял ее чемоданы и направился к выходу. Джулия поспешила за ним. Родриго аккуратно уложил вещи в багажник «крайслера» и открыл дверцу перед женщиной.
– Прошу, мисс Уиллкс. Через двадцать минут будем на месте. Моника уже наверняка все приготовила к вашему приезду.
– Зовите меня Джулией. Так будет гораздо удобнее, к тому же нам жить под одной крышей.
Родриго неожиданно осознал, что Джулия принимает его за Энрике. Забавная ситуация, усмехнулся он про себя. Что ж, зачем разочаровывать даму? Если она желает видеть своим сопровождающим мужа подруги, пусть так оно и будет.
Джулия оперлась рукой о раскрытую дверцу и подняла ногу, чтобы сесть на красное кожаное сиденье автомобиля. Внезапный порыв ветра взметнул ее платье, обнажив ногу до середины бедра.
– Эй-эй, полегче, – пошутил Родриго. – Гавайцы могут вас неправильно понять. Я отвечаю головой за подругу Моники. Еще нечто подобное – и я вас не отобью от толпы взволнованных мужчин.
Джулия лишь слегка улыбнулась в ответ. Она никогда не считала себе роковой женщиной или покорительницей мужских сердец. Да и внешностью, как она полагала, обладала заурядной. Невысокая, пухленькая, не сексапильная блондинка и не жгучая брюнетка. Так, сплошное недоразумение. Правда, Пол всегда говорил, что мужчины, напротив, не падки на костлявых фотомоделей, которые пригодны лишь в качестве бесполых вешалок на подиумах. Женщина должна быть мягкой, такой, которую всегда хотелось обнять, прижать к себе…
Ну вот, опять вспомнила Пола! – резко оборвала себя Джулия. Стоило ли улетать из Лос-Анджелеса, чтобы думать о бывшем любовнике? Слово «бывший» больно кольнуло ее. Джулия все еще не могла свыкнуться с этой мыслью, как, впрочем, и с новым для себя статусом свободной женщины.
Она с улыбкой повернулась к Родриго.
– Может быть, именно ради этого я прилетела на Гавайи.
Родриго загадочно улыбнулся и вскинул брови.
– Жаль, Моника не предупредила, чтобы я был во всеоружии рядом с вами.
– Вам нечего бояться, – успокоила его Джулия. – Мужья подруг – для меня и не мужчины вовсе.
– Не слишком ли категоричное заявление для молодой женщины? – заметил Родриго.
– По-моему, это самое разумное решение, чтобы не лишиться подруг.
– …и не завести бурного романа, – продолжил за нее Родриго.
Они по-прежнему стояли лицом друг к другу перед распахнутой дверцей автомобиля. Джулия даже забыла о том, что ей надо куда-то ехать. Этот обаятельный мужчина буквально околдовал ее. Он стоял на расстоянии вытянутой руки и пристально смотрел ей в глаза. Джулия попыталась выдержать взгляд черных жгучих глаз, но сдалась под их огнем и дерзким напором и чуть смущенно опустила ресницы. В этот момент она почувствовала прикосновение горячей ладони к своему оголенному плечу.
– Джулия, что-то случилось? – спокойным голосом спросил Родриго, заметив, что она вот-вот зальется стыдливым румянцем.
– Нет, я просто совсем забыла, что нахожусь уже не в Лос-Анджелесе.
– А что, там вы живете по другим правилам?
– И да, и нет.
– То есть на Гавайях вы, возможно, все-таки решитесь на роман с мужем подруги? Что ж, надежда умирает последней… – Рука Родриго скользнула по нежной коже Джулии, обжигая ее как огонь.
– Нет, в Лос-Анджелесе я могла бы подать на вас в суд за сексуальное домогательство.
– Это намек, что я должен убрать руку? – невинным тоном спросил Родриго, продолжив гладить Джулию.
– Не только руку.
Джулия не понимала, что с ней происходит. Вместо того чтобы поставить наглеца на место одним резким замечанием, она с ним еще и мило беседовала! Если не сказать кокетничала. Подруга называется! Моника всегда была права. Вот и очередное подтверждение: держит своего муженька подальше от любвеобильных подружек.
– Советую вам думать о том, что вы говорите, – добавила она.
– Вы даже не представляете, насколько я напрягаю свои мозги, пытаясь с вами объясниться. Не забывайте, что мой родной язык – гавайский. Так что я и так прилагаю неимоверные усилия, подбирая слова.
– Разве существует особый гавайский язык? Вы ведь прекрасно говорите по-английски. Акцент почти незаметен.
– Спасибо, конечно, за похвалу моих лингвистических способностей, но коренные жители Гавайских островов предпочитают официальному английскому свой родной язык, он относится к группе полинезийских. Не волнуйтесь, пара недель – и вы сами заговорите на местном наречии.
– Сильно в этом сомневаюсь, – заметила Джулия. – Языки всегда давались мне с огромным трудом. К тому же я не намерена задерживаться здесь надолго.
– Гавайский алфавит состоит всего из двенадцати букв. Читается так же, как пишется. Гораздо проще, чем в английском, где куча правил и исключений их подтверждающих.
На протяжении этой небольшой лекции Родриго продолжал поглаживать Джулию, которая, к своему стыду и ужасу, не испытывала неприязни или укоров совести. Скорее наоборот, ей даже нравилось незнакомое будоражащее ощущение.
Наконец она собрала остатки мужества и резко отдернула руку, но тут же потеряла равновесие и чуть не упала. Родриго ловко подхватил ее за талию.
– Вы бы, конечно, предпочли упасть, но мне не хочется объяснять Монике, почему я привез ее подружку всю в синяках, – с усмешкой произнес Родриго.
– Моника, наверное, уже заждалась нас, – сказала Джулия, как будто ничего не произошло.
Лучшая тактика – сохранять нейтралитет, решила она. Буду делать вид, что ничего не вижу и не слышу. Если Моника начнет ревновать, скажу, что все это – ее глупые домыслы.
Джулия удобно устроилась на заднем сиденье и обратилась к стоявшему на прежнем месте Родриго:
– Почему мы не едем?
Родриго широко улыбнулся.
– Вы даже красивее, чем на фотографии, – заметил он, оглядывая ее с ног до головы.
– Вы тоже, – ответила Джулия и тут же виновато добавила: – Вернее я представляла вас несколько иначе.
– Но Моника ведь описывала вам своего мужа? – спросил Родриго.
– Моника, знаете ли, всегда все приукрашивает. К тому же ее патологическая ревность, представьте себе, не позволила прислать вашу фотографию.
Родриго снова улыбнулся.
– Ну что ж, пора отправляться в путь.
– И не говорите. – Джулия вздохнула, давая понять, что уже устала намекать на это.
Родриго сел за руль и завел двигатель. Мотор «крайслера» довольно заурчал, и машина рванула с места.
– А вы впервые в Гонолулу, насколько я понял? – спросил Родриго.
– Да. Все никак не было времени выбраться в гости к Монике.
– Уверен, Гавайи покорят ваше сердце. – Родриго сделал небольшую паузу. – Возможно, не только они. Быть может, лакомый кусочек достанется и мне.
Джулия вспыхнула, но сочла за лучшее не накалять обстановку.
– Все гавайцы такие наглецы? – беззаботным тоном осведомилась она, расправляя на коленях платье.
– Наглецы? – удивленно спросил Родриго. – Нет, что вы. Лично я не знаю ни одного. Вам, видимо, не повезло с носильщиком?
Джулия ошалело посмотрела на него.
– Вы и в самом деле не поняли, что я говорю о вас?
– Обо мне? – еще более удивленным тоном спросил Родриго. – Мне показалось, что мы говорим о каких-то гавайских наглецах.
– Феноменально! – воскликнула Джулия.
– А вот это уже обо мне, – подтвердил Родриго с довольной ухмылкой.
– Вы невыносимы, – сказала Джулия лишь потому, что не знала, что сказать вообще.
– Точно. Меня никогда никто не выносил. Даже из бара после нескольких бутылок рома мне удавалось выйти самостоятельно.
Джулия пыталась сдержать улыбку, но уголки губ сами тянулись вверх.
– А почему бы нам немного не прокатиться по городу? – предложил Родриго. – Составите представление о местности, где будете жить в течение нескольких дней.
– Да, но… но нас ждет Моника. – Джулии и в самом деле хотелось немного ознакомиться с Гонолулу. Вместе с тем у нее не было ни малейшего желания лишний раз волновать подругу.
– Пустяки. Это не займет много времени. Мы сделаем небольшой круг по центральной части города и поедем домой. К тому же Моника с девочками, возможно, еще и не вернулась с праздника.
– Ну раз так… – неуверенно промямлила Джулия.
– Если Монике не понравится моя затея – а я в этом очень сомневаюсь, – то скажете ей, что я вас похитил и силой вынудил сделать круг почета по старому центру.
Джулия улыбнулась. Все-таки этот гаваец чертовски обаятелен и остроумен. Монике невероятно повезло с мужем, подумала она. Хотя, с другой стороны, ей не позавидуешь. Сколько женщин наверняка тайно вздыхают по Энрике!
Мужчина, сидевший на переднем сиденье, казался Джулии воплощением демона, спустившегося на землю, чтобы сбить ее с пути истинного. И в то же время он был неотразим! Сил на сопротивление его чарам у Джулии не осталось. Ей хотелось лишь одного: чтобы этот гаваец подарил ей несколько дней любви, счастья и свободы. Свободы от всех запретов, свободы от прежних отношений, свободы от себя самой…
Однако здравый смысл, преданность подруге, моральные принципы, привитые родителями и глубоко укоренившиеся за многие годы самовоспитания и самоограничения, сразу же выросли непроницаемой стеной между ней и мужем Моники. Джулия никогда… да, никогда не пойдет на такое! Она вовсе не являлась невинной овечкой, жертвой чужих интриг. Ее нельзя назвать ангелом небесным, не ведающим о том, какие пороки свойственны роду людскому. Она далеко не безгрешна, и дело не только в Поле. Джулия, конечно, корила себя за то, что поддерживала связь с женатым мужчиной. С другой стороны, не она вела двойную жизнь, не ей приходилось лгать законной супруге и не она ежедневно клялась покончить с этим двусмысленным положением как можно скорее.
Джулия любила Пола, а его жена Элен оставалась для нее лишь незнакомой женщиной, ничем не отличавшейся от миллиона других, ежедневно встречаемых Джулией на улице.
Порой Джулия удивлялась, почему она вовсе не ревнует Пола к жене. Даже после того, как Элен родила сына, Джулия не задумывалась о том, как Лео был зачат. Сознание нарочно вытесняло неприятные мысли, хотя где-то в тайниках души Джулия не могла не ощущать какую-то червоточину, разрушавшую ее некогда гармоничную, цельную натуру.
Моника – совсем другое дело. Джулия помнила подругу с тех самых пор, когда они только начали говорить. Ни одно воспоминание детства не обходилось без шалуньи Моники. Это она была инициатором всех проказ, забав и отчаянных поступков, за которые на правах соучастницы доставалось и Джулии. Конечно, родители девочек знали о том, что заводилой была вовсе не тихая, ласковая Джулия, а озорная и непоседливая Моника, и тем не менее предпочитали не ссорить подружек из-за разницы в наказаниях.
Джулия искренне радовалась за подругу, когда та вышла замуж по огромной любви и уехала в «тропический рай», как она называла Гавайские острова. Никакой зависти не было и в помине. Джулия, пожалуй, даже удивилась бы, если бы ее спросили, не желает ли она оказаться на месте Моники.