Страница:
— Чем эта красивая девица согрешила, и за что так страдает? О, горе безумию царя и его зверской жестокости, бесчеловечно губящей не только старцев, но даже и малых детей.
После сего была принесена железная решетка и поставлена на сильном огне. Когда она раскалилась, как горячий уголь, и от нее летели искры, то положили на нее святую девицу Веру. Два часа лежала она на сей решетке и, взывая ко господу своему, нимало не опалилась, что всех привело в изумление. Затем она была посажена в котел, стоящий на огне и наполненный кипящей смолою и маслом, но и в нем осталась невредимою, и сидя в нем, как бы в прохладной воде, воспевала Бога. Мучитель, не зная, что еще сделать с нею, чем бы он мог ее отвратить от веры Христовой, приговорил ее к усечению мечом.
Услыхав сей приговор, святая Вера исполнилась радости и сказала матери своей:
— Помолись за меня, мать моя, чтобы мне окончить шествие мое, дойти до желанного конца, увидеть возлюбленного Господа и Спасителя моего и насладиться лицезрением Его Божества.
А сестрам сказала:
— Помните, любезные мои сестры, Кому мы дали обет, Кому уневестились; вы знаете, что мы запечатлены святым крестом Господа нашего и вечно должны служить Ему; посему претерпим до конца. Одна и та же мать родила нас, одна воспитала и научила нас, посему и мы должны принять одинаковую кончину; как единоутробные сестры, мы должны иметь одну волю. Пусть буду я для вас примером, дабы и вы шли обе за мною к призывающему нас Жениху нашему.
После сего она поцеловала свою мать, потом, обнявши сестер, также целовала их и пошла под меч. Мать же нисколько не скорбела о дочери своей, ибо любовь к Богу победила в ней сердечную печаль и материнскую жалость к детям. Она о том только сокрушалась и заботилась, как бы какая-либо из ее дочерей не устрашилась мук и не отступила бы от Господа своего.
И сказала она Вере:
— Я тебя родила, дочь моя, и из-за тебя претерпела болезни. Но ты воздаешь мне за сие благом, умирая за имя Христово и проливая за Него ту самую кровь, которую приняла в моей утробе. Иди к Нему, возлюбленная моя, и обагренная своею кровию, как бы облеченная в багряницу, предстань прекрасною пред очами Жениха твоего, помяни пред ним убогую мать твою и помолись Ему о своих сестрах, чтобы и тех укрепил Он в том же терпении, какое проявляешь ты.
После сего св. Вера усечена была в честную главу и отошла к Главе своей Христу Богу. Мать же, обняв многострадальное тело ее и целуя его, радовалась и славила Христа бога, принявшего дочь ее Веру в небесный Свой чертог.
Тогда нечестивый царь поставил пред собой другую сестру Надежду и сказал ей:
— Любезное дитя! Прими мой совет: я говорю это, любя тебя так же, как отец, — поклонись великой Артемиде, чтобы не погибнуть и тебе, как погибла твоя старшая сестра. Ты видела ее страшные муки, видела ее тяжкую смерть, неужели и ты захочешь так же страдать. Поверь мне, дитя мое, что я жалею твою молодость; если бы ты послушала моего приказания, я объявил бы тебя своею дочерью.
Святая Надежда отвечала:
— Царь! Разве я не сестра той, которую ты умертвил? Разве я не от одной с нею матери родилась? Не тем же ли молоком я вскормлена и не то же ли получила я крещение, как и святая сестра моя? Я росла вместе с нею и от одних и тех же книг и от одного наставления матери научилась познавать Бога и Господа нашего Иисуса Христа, веровать в Него и Ему одному поклоняться. Не думай, царь, чтобы я поступала и думала иначе, и желала не того же, чего и сестра моя Вера; нет, я хочу идти по ее следам. Не медли и не старайся разубеждать меня многими словами, но лучше приступи к самому делу и ты увидишь мое единомыслие с сестрою.
Услыхав такой ответ, царь предал ее на мучение.
Раздев ее до нага, как и Веру, слуги царские долго били ее без всякой жалости, — до тех пор пока не устали. Но она молчала, как бы совсем не чувствуя никакой боли, и только смотрела на мать свою блаженную Софию, которая стояла тут, мужественно взирая на страдания своей дочери и моля Бога о том, чтобы Он даровал ей крепкое терпение.
По повелению беззаконного царя св. Надежда брошена была в огонь и, оставшись невредимою подобно трем отрокам, прославляла Бога. После сего она было повешена и ее строгали железными когтями: тело ее падало кусками и кровь лилась потоком, но от ран исходило чудное благоухание, а на лице ее, светлом и сияющем благодатью Св. Духа, была улыбка. Св. Надежда стыдила еще мучителя в том, что он не в силах победить терпение такой малолетней отроковицы.
— Христос моя помощь, — говорила она, — и я не только не боюсь муки, но желаю ее как сладости райской: так приятны для меня страдания за Христа. Тебя же, мучитель, ожидает мука в геенне огненной вместе с бесами, коих ты почитаешь за богов.
Такая речь еще больше раздражила мучителя, и он приказал наполнить котел смолою и маслом, — поджечь его и бросить в него святую. Но когда хотели бросить святую в кипящий котел, он немедленно как воск растопился, а смола и масло разлились и опалили всех окружающих. Так чудодейственная сила Божия не оставляла св. Надежду.
Гордый мучитель, видя всё сие, не хотел познать истинного Бога, ибо сердце его было омрачено прелестью бесовскою и пагубным заблуждением. Но, осмеянный малою отроковицею, он испытывал великий стыд. Не желая долее переносить такой позор, он осудил, наконец, святую на усечение мечом. Отроковица, услыхав о приближении своей кончины, с радостью подошла к матери и сказала:
— Мать моя! да будет с тобою мир, будь здрава и поминай дочь свою.
Мать же, обняв, целовала ее, говоря:
— Дочь моя Надежда! Благословенна ты от Господа Бога Вышнего за то, что на Него надеешься и ради Него не жалеешь пролить свою кровь; иди к сестре твоей Вере и вместе с нею предстань к твоему Возлюбленному.
Надежда целовалась также с сестрою своею Любовью, смотревшею на ее мучения, и сказала ей:
— Не оставайся здесь и ты, сестра, предстанем вместе пред Святою Троицею.
Сказав сие, она подошла к бездыханному телу сестры своей Веры и, с любовию обняв его, по свойственной природе человеческой жалости, хотела плакать, но по любви ко Христу переменила слезы на радость. После сего, преклонив свою главу, св. Надежда была усечена мечом.
Взяв тело ее, мать прославляла Бога, радуясь мужеству дочерей своих, и побуждала к таковому же терпению своими сладкими словами и мудрыми увещаниями и младшую свою дочь.
Мучитель же призвал третью отроковицу Любовь и старался ласками склонить ее, как и первых двух сестер к тому, чтобы она отступила от Распятого и поклонилась Артемиде. Но напрасны были старания обольстителя. Ибо кому же так твердо пострадать за Своего возлюбленного Господа, как не Любви, так как и в Писании сказано: «крепка, как смерть, любовь… Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее» (Песн.8:6-7).
Не угасили в сей отроковице огня любви к Богу многие воды мирских соблазнов, не потопили ее реки бед и страданий; ее великая любовь особенно ясно видна была из того, что она готова была положить душу свою за своего Возлюбленного, Господа Иисуса Христа, а ведь, нет большей любви, как положить душу свою за друзей (Иоан.15:13).
Мучитель, видя, что ничего нельзя сделать ласками, решил предать на страдания и Любовь, думая разными мучениями отвлечь ее от любви ко Христу, но она отвечала, по Апостолу:
— Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? (Рим.8:15).
Мучитель приказал, растянув ее по колесу, бить палкой. А растянута она была так, что члены тела ее отделялись от составов своих и она, будучи ударяема палкою, покрылась как багряницею кровию, которою напоялась и земля, как бы от дождя.
Потом была разожжена печь. Указывая на нее, мучитель говорил святой:
— Девица! скажи хоть только, что велика богиня Артемида, и я отпущу тебя, а если не скажешь сего, то сейчас же сгоришь в этой разожженной печи.
Но святая отвечала:
— Велик Бог мой Иисус Христос, Артемида же и ты с нею погибнете!
Мучитель, разгневанный такими словами, повелел предстоящим тотчас же ввергнуть ее в печь.
Но святая, не дожидаясь того, чтобы кто бросил ее в печь, сама поспешила войти в нее и, будучи невредимой, ходила по средине ее, как бы в прохладном месте, поя и благословляя Бога, и радовалась.
В то же время из печи вылетело пламя на неверных, окружающих печь, и некоторых пожгло в пепел, а иных опалило и, достигнув до царя, обожгло и его, так что он далеко бежал.
В печи той были видны и другие сияющие светом лица, которые ликовали вместе с мученицей. И превозносилось имя Христово, а нечестивые были посрамлены.
Когда погасла печь, мученица, прекрасная невеста Христова, вышла из нее здравою и веселою, как из чертога.
Тогда мучители, по повелению царя, провертели члены ее железными буравами, но Бог подкреплял святую Своею помощью и в этих муках, так что и от них она не умерла.
Кто бы мог претерпеть таковые мучения и не умер бы мгновенно?!
Однако возлюбленный Жених, Иисус Христос, подкреплял святую, чтобы как можно более посрамить нечестивых, а ей воздать большую награду, и чтобы крепкая сила Божия прославилась в немощном сосуде человеческом.
Разболевшийся от ожога мучитель повелел, наконец, усекнуть святую мечом.
Она же, услыхав о сем, радовалась и говорила:
— Господи Иисусе Христе, возлюбивший рабу Твою Любовь, — пою и благословляю многопетое имя Твое за то, что вчиняешь меня вместе с сестрами, сподобив и меня претерпеть за имя Твое то же, что и они претерпели.
Мать ее св. София, не переставая, молилась Богу о младшей дочери своей, чтобы Он даровал ей терпение до конца и говорила ей:
— Третья моя ветвь, чадо мое возлюбленное, подвизайся до конца. Ты идешь добрым путем и для тебя сплетен уже венец и отверзся уготованный чертог, Жених уже ожидает тебя, взирая с высоты на твой подвиг, чтобы, когда ты преклонишь под меч свою голову, взять твою чистую и непорочную душу в свои объятия и упокоить тебя с сестрами твоими. Помяните и меня, мать вашу, в царстве Жениха своего, чтобы он оказал милость и мне и не лишил меня участвовать и пребывать с вами в славе Его святой.
И тотчас св. Любовь была усечена мечом.
Мать, приняв ее тело, положила его в дорогой гроб вместе с телами святых Веры и Надежды и, украсив тела их как должно, поставила гроб на погребальную колесницу, отвезла их из города на некоторое расстояние и с честью похоронила дочерей на высоком холме, плача от радости. Находясь на могиле их три дня, она усердно молилась Богу и сама почила о Господе. Верующие погребли ее там же вместе с дочерьми. Таким образом и она не лишилась с ними участия в царстве небесном и мученического венчания, потому что если не телом, то сердцем своим и она страдала за Христа.
Так премудрая София и жизнь свою окончила премудро, принеся в Дар Святой Троице трех добродетельных дочерей своих Веру, Надежду и Любовь.
О, святая и праведная София! Какая женщина спаслась чрез чадородие4] так, как ты, родившая таких детей, кои уневестились Спасителю и, пострадав за Него, ныне с Ним царствуют и прославляются? Поистине ты мать, достойная удивления и доброй памяти; так как, смотря на страшные, тяжкие муки и смерть возлюбленных своих чад, ты не только не скорбела, как свойственно матери, но, утешаемая благодатью Божиею, больше радовалась, сама научила и умоляла дочерей не жалеть временной жизни и без пощады пролить кровь свою за Христа Господа.
Наслаждаясь ныне зрением пресветлого Его лика вместе со святыми твоими дочерьми, пошли и нам премудрость, чтобы мы, сохранив добродетели веры, надежды и любви, сподобились предстать Пресвятой, Несозданной и Животворящей Троице и славить Ее во веки веков. Аминь.
Память святой мученицы Агафоклии
Память святой мученицы Феодотии
Память 18 сентября
Преподобный отец наш Евмений, епископ Гортинский
Память святой мученицы Ариадны
Память 19 сентября
Страдание святых мучеников Трофима, Савватия и Доримедонта
После сего была принесена железная решетка и поставлена на сильном огне. Когда она раскалилась, как горячий уголь, и от нее летели искры, то положили на нее святую девицу Веру. Два часа лежала она на сей решетке и, взывая ко господу своему, нимало не опалилась, что всех привело в изумление. Затем она была посажена в котел, стоящий на огне и наполненный кипящей смолою и маслом, но и в нем осталась невредимою, и сидя в нем, как бы в прохладной воде, воспевала Бога. Мучитель, не зная, что еще сделать с нею, чем бы он мог ее отвратить от веры Христовой, приговорил ее к усечению мечом.
Услыхав сей приговор, святая Вера исполнилась радости и сказала матери своей:
— Помолись за меня, мать моя, чтобы мне окончить шествие мое, дойти до желанного конца, увидеть возлюбленного Господа и Спасителя моего и насладиться лицезрением Его Божества.
А сестрам сказала:
— Помните, любезные мои сестры, Кому мы дали обет, Кому уневестились; вы знаете, что мы запечатлены святым крестом Господа нашего и вечно должны служить Ему; посему претерпим до конца. Одна и та же мать родила нас, одна воспитала и научила нас, посему и мы должны принять одинаковую кончину; как единоутробные сестры, мы должны иметь одну волю. Пусть буду я для вас примером, дабы и вы шли обе за мною к призывающему нас Жениху нашему.
После сего она поцеловала свою мать, потом, обнявши сестер, также целовала их и пошла под меч. Мать же нисколько не скорбела о дочери своей, ибо любовь к Богу победила в ней сердечную печаль и материнскую жалость к детям. Она о том только сокрушалась и заботилась, как бы какая-либо из ее дочерей не устрашилась мук и не отступила бы от Господа своего.
И сказала она Вере:
— Я тебя родила, дочь моя, и из-за тебя претерпела болезни. Но ты воздаешь мне за сие благом, умирая за имя Христово и проливая за Него ту самую кровь, которую приняла в моей утробе. Иди к Нему, возлюбленная моя, и обагренная своею кровию, как бы облеченная в багряницу, предстань прекрасною пред очами Жениха твоего, помяни пред ним убогую мать твою и помолись Ему о своих сестрах, чтобы и тех укрепил Он в том же терпении, какое проявляешь ты.
После сего св. Вера усечена была в честную главу и отошла к Главе своей Христу Богу. Мать же, обняв многострадальное тело ее и целуя его, радовалась и славила Христа бога, принявшего дочь ее Веру в небесный Свой чертог.
Тогда нечестивый царь поставил пред собой другую сестру Надежду и сказал ей:
— Любезное дитя! Прими мой совет: я говорю это, любя тебя так же, как отец, — поклонись великой Артемиде, чтобы не погибнуть и тебе, как погибла твоя старшая сестра. Ты видела ее страшные муки, видела ее тяжкую смерть, неужели и ты захочешь так же страдать. Поверь мне, дитя мое, что я жалею твою молодость; если бы ты послушала моего приказания, я объявил бы тебя своею дочерью.
Святая Надежда отвечала:
— Царь! Разве я не сестра той, которую ты умертвил? Разве я не от одной с нею матери родилась? Не тем же ли молоком я вскормлена и не то же ли получила я крещение, как и святая сестра моя? Я росла вместе с нею и от одних и тех же книг и от одного наставления матери научилась познавать Бога и Господа нашего Иисуса Христа, веровать в Него и Ему одному поклоняться. Не думай, царь, чтобы я поступала и думала иначе, и желала не того же, чего и сестра моя Вера; нет, я хочу идти по ее следам. Не медли и не старайся разубеждать меня многими словами, но лучше приступи к самому делу и ты увидишь мое единомыслие с сестрою.
Услыхав такой ответ, царь предал ее на мучение.
Раздев ее до нага, как и Веру, слуги царские долго били ее без всякой жалости, — до тех пор пока не устали. Но она молчала, как бы совсем не чувствуя никакой боли, и только смотрела на мать свою блаженную Софию, которая стояла тут, мужественно взирая на страдания своей дочери и моля Бога о том, чтобы Он даровал ей крепкое терпение.
По повелению беззаконного царя св. Надежда брошена была в огонь и, оставшись невредимою подобно трем отрокам, прославляла Бога. После сего она было повешена и ее строгали железными когтями: тело ее падало кусками и кровь лилась потоком, но от ран исходило чудное благоухание, а на лице ее, светлом и сияющем благодатью Св. Духа, была улыбка. Св. Надежда стыдила еще мучителя в том, что он не в силах победить терпение такой малолетней отроковицы.
— Христос моя помощь, — говорила она, — и я не только не боюсь муки, но желаю ее как сладости райской: так приятны для меня страдания за Христа. Тебя же, мучитель, ожидает мука в геенне огненной вместе с бесами, коих ты почитаешь за богов.
Такая речь еще больше раздражила мучителя, и он приказал наполнить котел смолою и маслом, — поджечь его и бросить в него святую. Но когда хотели бросить святую в кипящий котел, он немедленно как воск растопился, а смола и масло разлились и опалили всех окружающих. Так чудодейственная сила Божия не оставляла св. Надежду.
Гордый мучитель, видя всё сие, не хотел познать истинного Бога, ибо сердце его было омрачено прелестью бесовскою и пагубным заблуждением. Но, осмеянный малою отроковицею, он испытывал великий стыд. Не желая долее переносить такой позор, он осудил, наконец, святую на усечение мечом. Отроковица, услыхав о приближении своей кончины, с радостью подошла к матери и сказала:
— Мать моя! да будет с тобою мир, будь здрава и поминай дочь свою.
Мать же, обняв, целовала ее, говоря:
— Дочь моя Надежда! Благословенна ты от Господа Бога Вышнего за то, что на Него надеешься и ради Него не жалеешь пролить свою кровь; иди к сестре твоей Вере и вместе с нею предстань к твоему Возлюбленному.
Надежда целовалась также с сестрою своею Любовью, смотревшею на ее мучения, и сказала ей:
— Не оставайся здесь и ты, сестра, предстанем вместе пред Святою Троицею.
Сказав сие, она подошла к бездыханному телу сестры своей Веры и, с любовию обняв его, по свойственной природе человеческой жалости, хотела плакать, но по любви ко Христу переменила слезы на радость. После сего, преклонив свою главу, св. Надежда была усечена мечом.
Взяв тело ее, мать прославляла Бога, радуясь мужеству дочерей своих, и побуждала к таковому же терпению своими сладкими словами и мудрыми увещаниями и младшую свою дочь.
Мучитель же призвал третью отроковицу Любовь и старался ласками склонить ее, как и первых двух сестер к тому, чтобы она отступила от Распятого и поклонилась Артемиде. Но напрасны были старания обольстителя. Ибо кому же так твердо пострадать за Своего возлюбленного Господа, как не Любви, так как и в Писании сказано: «крепка, как смерть, любовь… Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее» (Песн.8:6-7).
Не угасили в сей отроковице огня любви к Богу многие воды мирских соблазнов, не потопили ее реки бед и страданий; ее великая любовь особенно ясно видна была из того, что она готова была положить душу свою за своего Возлюбленного, Господа Иисуса Христа, а ведь, нет большей любви, как положить душу свою за друзей (Иоан.15:13).
Мучитель, видя, что ничего нельзя сделать ласками, решил предать на страдания и Любовь, думая разными мучениями отвлечь ее от любви ко Христу, но она отвечала, по Апостолу:
— Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? (Рим.8:15).
Мучитель приказал, растянув ее по колесу, бить палкой. А растянута она была так, что члены тела ее отделялись от составов своих и она, будучи ударяема палкою, покрылась как багряницею кровию, которою напоялась и земля, как бы от дождя.
Потом была разожжена печь. Указывая на нее, мучитель говорил святой:
— Девица! скажи хоть только, что велика богиня Артемида, и я отпущу тебя, а если не скажешь сего, то сейчас же сгоришь в этой разожженной печи.
Но святая отвечала:
— Велик Бог мой Иисус Христос, Артемида же и ты с нею погибнете!
Мучитель, разгневанный такими словами, повелел предстоящим тотчас же ввергнуть ее в печь.
Но святая, не дожидаясь того, чтобы кто бросил ее в печь, сама поспешила войти в нее и, будучи невредимой, ходила по средине ее, как бы в прохладном месте, поя и благословляя Бога, и радовалась.
В то же время из печи вылетело пламя на неверных, окружающих печь, и некоторых пожгло в пепел, а иных опалило и, достигнув до царя, обожгло и его, так что он далеко бежал.
В печи той были видны и другие сияющие светом лица, которые ликовали вместе с мученицей. И превозносилось имя Христово, а нечестивые были посрамлены.
Когда погасла печь, мученица, прекрасная невеста Христова, вышла из нее здравою и веселою, как из чертога.
Тогда мучители, по повелению царя, провертели члены ее железными буравами, но Бог подкреплял святую Своею помощью и в этих муках, так что и от них она не умерла.
Кто бы мог претерпеть таковые мучения и не умер бы мгновенно?!
Однако возлюбленный Жених, Иисус Христос, подкреплял святую, чтобы как можно более посрамить нечестивых, а ей воздать большую награду, и чтобы крепкая сила Божия прославилась в немощном сосуде человеческом.
Разболевшийся от ожога мучитель повелел, наконец, усекнуть святую мечом.
Она же, услыхав о сем, радовалась и говорила:
— Господи Иисусе Христе, возлюбивший рабу Твою Любовь, — пою и благословляю многопетое имя Твое за то, что вчиняешь меня вместе с сестрами, сподобив и меня претерпеть за имя Твое то же, что и они претерпели.
Мать ее св. София, не переставая, молилась Богу о младшей дочери своей, чтобы Он даровал ей терпение до конца и говорила ей:
— Третья моя ветвь, чадо мое возлюбленное, подвизайся до конца. Ты идешь добрым путем и для тебя сплетен уже венец и отверзся уготованный чертог, Жених уже ожидает тебя, взирая с высоты на твой подвиг, чтобы, когда ты преклонишь под меч свою голову, взять твою чистую и непорочную душу в свои объятия и упокоить тебя с сестрами твоими. Помяните и меня, мать вашу, в царстве Жениха своего, чтобы он оказал милость и мне и не лишил меня участвовать и пребывать с вами в славе Его святой.
И тотчас св. Любовь была усечена мечом.
Мать, приняв ее тело, положила его в дорогой гроб вместе с телами святых Веры и Надежды и, украсив тела их как должно, поставила гроб на погребальную колесницу, отвезла их из города на некоторое расстояние и с честью похоронила дочерей на высоком холме, плача от радости. Находясь на могиле их три дня, она усердно молилась Богу и сама почила о Господе. Верующие погребли ее там же вместе с дочерьми. Таким образом и она не лишилась с ними участия в царстве небесном и мученического венчания, потому что если не телом, то сердцем своим и она страдала за Христа.
Так премудрая София и жизнь свою окончила премудро, принеся в Дар Святой Троице трех добродетельных дочерей своих Веру, Надежду и Любовь.
О, святая и праведная София! Какая женщина спаслась чрез чадородие4] так, как ты, родившая таких детей, кои уневестились Спасителю и, пострадав за Него, ныне с Ним царствуют и прославляются? Поистине ты мать, достойная удивления и доброй памяти; так как, смотря на страшные, тяжкие муки и смерть возлюбленных своих чад, ты не только не скорбела, как свойственно матери, но, утешаемая благодатью Божиею, больше радовалась, сама научила и умоляла дочерей не жалеть временной жизни и без пощады пролить кровь свою за Христа Господа.
Наслаждаясь ныне зрением пресветлого Его лика вместе со святыми твоими дочерьми, пошли и нам премудрость, чтобы мы, сохранив добродетели веры, надежды и любви, сподобились предстать Пресвятой, Несозданной и Животворящей Троице и славить Ее во веки веков. Аминь.
Кондак, глас 1:
Софии честныя священнейшыя ветви, Вера, и Надежда, и Любовь показавшеся, мудрость обуиша еллинскую5] благодатию: и пострадавше, и победоносицы явившеся, венцем нетленным от всех Владыки увязошася.
Память святой мученицы Агафоклии
Святая Агафоклия была рабою некоего христианина Николая. Жена его Павлина, которая держалась ереси Ария1], в продолжение восьми лет много мучила Агафоклию, принуждая ее оставить православную веру и принять еретическое учение: иногда била ее по шее камнями, иногда заставляла ходить босыми ногами по острым камням, однажды сокрушила ей ребра железным молотком и, наконец, отрезала язык. Святая мученица не склонялась на увещания своей госпожи и посему была заключена в темницу и томима голодом. Но, по Божию устроению, птицы приносили ей небольшие древесные плоды.
Наконец, госпожа умертвила ее железным ломом2].
Память святой мученицы Феодотии
В то время как в Риме царствовал Александр Север1], послан был в Каппадокию игемон Симвликий. Ему донесли о некоей христианке Феодотии, которая происходила из Понтийской страны2] и была весьма богата. Долго увещевал ее игемон отречься от веры Христовой, но без успеха. Тогда ее повесили и начали строгать ее тело. Она претерпевала это мучение, славя Бога и как будто не чувствуя своих страданий. После сего наложили на нее оковы и отвели в темницу.
По прошествии восьми дней, темница сама собою отверзлась. Увидев сие, сторожа испугались и побежали рассказать о сем Симвликию; но он не поверил им и повелел привести святую к себе. Когда он увидал, что она совершенно невредима от ран, хотя и с некоторыми следами бывших страданий, — спросил ее:
— Кто ты?
Святая отвечала ему:
— Твой ум помрачился; а сели бы ты был трезв, то конечно узнал бы, что я — Феодотия.
Тогда Симвликий приказал бросить святую в разожженную печь. Внезапно из сей печи вышел огонь и попалил семьдесят человек; остальные же, бывшие около печи, закрыли ее отверстие и бежали. Игемон послал двух жрецов идольских с некоторыми другими, чтобы развеять пепел от тела св. Мученицы. Когда открыли печь, из нее вышло пламя и пожгло жрецов, а остальные посланные увидали, что святая сидит среди печи между двумя юношами в белых одеждах и поет; сие видение так устрашило их, что они упали как мертвые. Святая вышла из печи, радуясь и воспевая Бога. Ее снова посадили в темницу, потому что Симвликий намеревался идти в Византию и хотел вести за собою святую мученицу в оковах. По возвращении оттуда, находясь в Анкире, игемон опять потребовал к себе святую на суд и сказал ей:
— Если ты не послушаешь меня и не принесешь жертвы богам, я прикажу положить тебя на раскаленное железо.
Она ответила ему:
— Если Ливисий3] Дорофей взойдет со мною на сковороду и если огонь не коснется его, то я принесу жертву богам.
Симвликий согласился на это, и Дорофей взошел на раскаленный железный лист, но тотчас же сгорел, а святая мученица осталась невредимою. Игемон недоумевал, что ему делать, а затем приказал связать св. мученицу и вести в Никею4]. Здесь ввел он ее в идольское капище, дабы принудить принести идолам жертву. Она помолилась, и внезапно все идолы пали на землю и разбились. Все видевшие это пришли в ужас. Сильно разгневанный таким поруганием идолов, игемон повелел четырем воинам растянуть святую и перепилить ее пилою. Но пила притупилась, и слуги изнемогли, святая же опять осталась невредимою и славила Бога. Симвликий тогда повелел отсечь ей главу мечом, и чрез такую казнь св. Феодотия удостоилась венца мученического5].
— Кто ты?
Святая отвечала ему:
— Твой ум помрачился; а сели бы ты был трезв, то конечно узнал бы, что я — Феодотия.
Тогда Симвликий приказал бросить святую в разожженную печь. Внезапно из сей печи вышел огонь и попалил семьдесят человек; остальные же, бывшие около печи, закрыли ее отверстие и бежали. Игемон послал двух жрецов идольских с некоторыми другими, чтобы развеять пепел от тела св. Мученицы. Когда открыли печь, из нее вышло пламя и пожгло жрецов, а остальные посланные увидали, что святая сидит среди печи между двумя юношами в белых одеждах и поет; сие видение так устрашило их, что они упали как мертвые. Святая вышла из печи, радуясь и воспевая Бога. Ее снова посадили в темницу, потому что Симвликий намеревался идти в Византию и хотел вести за собою святую мученицу в оковах. По возвращении оттуда, находясь в Анкире, игемон опять потребовал к себе святую на суд и сказал ей:
— Если ты не послушаешь меня и не принесешь жертвы богам, я прикажу положить тебя на раскаленное железо.
Она ответила ему:
— Если Ливисий3] Дорофей взойдет со мною на сковороду и если огонь не коснется его, то я принесу жертву богам.
Симвликий согласился на это, и Дорофей взошел на раскаленный железный лист, но тотчас же сгорел, а святая мученица осталась невредимою. Игемон недоумевал, что ему делать, а затем приказал связать св. мученицу и вести в Никею4]. Здесь ввел он ее в идольское капище, дабы принудить принести идолам жертву. Она помолилась, и внезапно все идолы пали на землю и разбились. Все видевшие это пришли в ужас. Сильно разгневанный таким поруганием идолов, игемон повелел четырем воинам растянуть святую и перепилить ее пилою. Но пила притупилась, и слуги изнемогли, святая же опять осталась невредимою и славила Бога. Симвликий тогда повелел отсечь ей главу мечом, и чрез такую казнь св. Феодотия удостоилась венца мученического5].
Память 18 сентября
Преподобный отец наш Евмений, епископ Гортинский
Святой Евмений еще с юных лет благоугодил Богу своею добродетельною жизнью.
Он шествовал тесным путем, ведущим в царство небесное, внимая словам Господа:
«подвизайтесь войти сквозь тесные врата» (Лк.13:24). Кто хочет войти в эти врата, тот должен сложить в себя два Тяжких бремени: заботу об имуществе и попечение о теле. Евмений отказался от своего имущества и раздал его нищим, памятуя, как трудно богатому войти в царствие Божие. Ибо кто, обремененный пристрастием к богатству, может войти в тесные врата небесные?
Добрый совет подал Господь юноше, спросившему его о том, что ему сделать, чтобы наследовать жизнь вечную: «Если хочешь быть совершенным, —
сказал ему Господь, — пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф.19:21). Служащий маммоне1] не может служить Богу, и обремененный тяжестью богатств не пройдет сквозь узкие двери небесные, подобно тому, как не может пройти верблюд сквозь игольные уши. Как тот, кто хочет пройти чрез тесное место, должен бывает снять с себя не только ношу, но и одежду; так желающий быть на небесах раздает нищим не только излишки своего имущества, как неудобопереносимое бремя, но и самое необходимое, даже одежду, прикрывающую тело, подражая этим Господу. Таков именно был и святой Евмений: он всё считал за сор, от всего отказался, всё оставил, чтобы идти за Христом, Его только обрести и приобрести. Отказавшись от имущества, сняв его с себя как бы одежду, он приодел им нищих, нагих и нуждающихся. Обнажившись от всех земных пристрастий, он вступил на тесный путь нищеты, проходя узкие врата, приводящие к богатству небесному. Отказался преподобный и от другого бремени — забот о теле; своими подвигами, трудами, воздержанием, постом, бдением он умертвил плотские похоти и утончил свое тело, удаляясь от всякого плотоугодия и сластолюбия; ибо «подвижники, — как говорит Апостол, —
воздерживаются от всего» (1Кор.9:25). Он воздерживался от всего, что утучняет тело, тяготит мысль и рождает страсти. Он не давал сна очам своим, пока не очистил душу и тело от страстей и сделался обителью Святого Духа. Так, сложив с себя тяжелые бремена имущества и всяких плотских страстей, он соделал себя способным к прохождению узкого пути и тесных врат, ведущих в жизнь вечную.
Так как добродетельная жизнь святого Евмения сияла, как бы светильник, и была для всех весьма полезна, то он был избран и возведен на престол Гортинской церкви2], и, как свеча, стоящая на подсвечнике, просветил свою паству, осиявая, как солнце, церковь Христову своими делами и поучениями: ибо свету мира подобает делами предварять слово, подобно тому как сияние предваряет для взора самый светильник. И так святой Евмений, пребывая на епископском престоле своем, учил духовных чад своих прежде всего делом, чистою и богоугодною жизнью своею являясь образцом для своего стада, а затем поучал их и словом. Сначала сам соделавшись как бы светом, потом просветил и других; сам дни и ночи поучался в законе Господне, а потом и других тому же наставил; сам, стяжав чистую совесть, очистил совесть и других. Он был весьма милостив, согласно значению своего имени3], и жизнь его была полна делами милосердия. Он был отцом для сирот, богатством нищих, подателем для просящих, утешителем скорбящих, врачом страждущих и предивным чудотворцем. Однажды святой молитвою умертвил устремившегося на него большого змея; но еще большее чудо сотворил он, поправ адского змия — диавола, победив его молитвою и отогнав от врученного ему Христова стада. И не только в Гортине, но и в Риме4] святой Евмений вооружился против бесов. Прибыв в Рим, он своими знамениями и чудесами привел многих в изумление: он изгонял из людей бесов, исцелял больных и умиротворял враждующих и гневающихся. После того, он был и в Фиваиде5], где во время бездождия низвел своею молитвою с неба дождь, — и в той стране впоследствии мирно скончался, перешедши из временной жизни в жизнь вечную и нескончаемую6]. Его святое тело было перенесено в Гортин, на место его служения, и с честью погребено там.
Так как добродетельная жизнь святого Евмения сияла, как бы светильник, и была для всех весьма полезна, то он был избран и возведен на престол Гортинской церкви2], и, как свеча, стоящая на подсвечнике, просветил свою паству, осиявая, как солнце, церковь Христову своими делами и поучениями: ибо свету мира подобает делами предварять слово, подобно тому как сияние предваряет для взора самый светильник. И так святой Евмений, пребывая на епископском престоле своем, учил духовных чад своих прежде всего делом, чистою и богоугодною жизнью своею являясь образцом для своего стада, а затем поучал их и словом. Сначала сам соделавшись как бы светом, потом просветил и других; сам дни и ночи поучался в законе Господне, а потом и других тому же наставил; сам, стяжав чистую совесть, очистил совесть и других. Он был весьма милостив, согласно значению своего имени3], и жизнь его была полна делами милосердия. Он был отцом для сирот, богатством нищих, подателем для просящих, утешителем скорбящих, врачом страждущих и предивным чудотворцем. Однажды святой молитвою умертвил устремившегося на него большого змея; но еще большее чудо сотворил он, поправ адского змия — диавола, победив его молитвою и отогнав от врученного ему Христова стада. И не только в Гортине, но и в Риме4] святой Евмений вооружился против бесов. Прибыв в Рим, он своими знамениями и чудесами привел многих в изумление: он изгонял из людей бесов, исцелял больных и умиротворял враждующих и гневающихся. После того, он был и в Фиваиде5], где во время бездождия низвел своею молитвою с неба дождь, — и в той стране впоследствии мирно скончался, перешедши из временной жизни в жизнь вечную и нескончаемую6]. Его святое тело было перенесено в Гортин, на место его служения, и с честью погребено там.
Кондак, глас 2:
Светом божественным просветився всеблаженне, просвещаешь и ны, любовию поющыя твое честное и славное и святое отче преставление, иерарше Евмение, моля непрестанно о всех нас.
Память святой мученицы Ариадны
Святая мученица Ариадна пострадала за Христа в царствование нечестивого императора Адриана1]. Она была рабою некоего Тертила, правителя города Примнисы в Фригии2]. Когда сей Тертил, по случаю рождения своего сына, совершал торжество в идольском храме, принося там жертвы, поклоняясь бесам и ликуя со всеми домашними друзьями и соседями своими, святая Ариадна осталась дома и не хотела войти в идольское капище, чтобы праздновать вместе с господином своим. Тогда господин ее, разгневавшись на нее, стал бить без всякой жалости и, наконец, повесив, приказал строгать ее железом. После сего он заключил Ариадну и долго морил ее голодом, принуждая отказаться от Христа и поклониться бездушным идолам; но потом он выпустил ее из темницы, и она ушла из города. Тогда Тертил раскаялся, что отпустил ее, и погнался за ней с своими слугами. Ариадна, оглянувшись и видя погоню, побежала; подойдя к одной скале, она стала молить Бога, чтобы Он избавил ее из рук врагов. И тотчас, по Божественному повелению, скала расселась, святая вошла внутрь камня, и половины рассевшейся скалы снова соединились. Сие чудо соделал явившийся там ангел Господень Тогда гнавшиеся за ней смутились от страха: они стали сражаться между собою и, копьями изранив друг друга, погибли. Так Господь избавил рабу Свою от руки нечестивых, как птицу от сетей ловцов. Молитвами ее да избавит Он и нас от врагов наших и вместе со святою Ариадной сподобит нас торжествовать в радости небесной в веки. Аминь.
Память 19 сентября
Страдание святых мучеников Трофима, Савватия и Доримедонта
В царствование императора римского Проба1] и во время управления Антиохией Аттика, называвшегося также Илиодором, антиохийцы совершали однажды праздник в честь Аполлона Дафнийского и, по обычаю, весь день проводили в жертвоприношениях идолам, в пьянстве и ликованиях и всякого рода непотребных делах. В то время пришли в Антиохию из другой страны два неизвестных человека: Трофим и Савватий, — люди благочестивые, почитатели истинного Бога. Видя ослепление и гибель столь многих душ, они только воздохнули и, обратясь к Богу, молились со слезами, говоря:
— Боже, создавший мир весь из ничего одним словом Своим и человека, сотворивший по образу Своему! призри с небеси и исторгни людей сих из рук сопротивного.
Когда они говорили сие, идолопоклонники заметили, что они не поклоняются языческим богам и, схватив их, повели к властелину и судье своему Аттику-Илиодору. Он велел их разлучить друг от друга и сначала привести к нему святого Трофима, которого и начал допрашивать о имени, жизни и вере.
Святой отвечал:
— Имя мое — Трофим, родился я от свободных и благородных родителей, но, подпав под власть греха, сначала жил нечестиво, пока чрез святое крещение не получил истинной свободы и благородства.
Тогда судья спросил:
— Какой ты веры?
Трофим отвечал:
— Я уже сказал тебе, но слушай, — я скажу еще яснее: я — христианин, раб Христа и желаю быть жертвою Христу.
Судья спросил:
— Читал ли ты императорские указы о христианах?
— Прочел, — ответил святой, — но что они нам? Между благочестием и бесовским обольщением такая же разница, как между днем и ночью.
Эти слова привели мучителя в гнев; он велел обнажить святого Трофима и, растянув за руки и за ноги, быть без всякого милосердия. Мученика били так долго, что земля обагрилась кровью. Потом судья велел перестать бить его и сказал:
— Принеси богам жертву, Трофим. — иначе я пошлю тебя во Фригию2], к мучителю Дионисию.
Сей Дионисий был повсюду известен своею лютостью и бесчеловечием.
Святой Трофим отвечал:
— Для меня не важно, тобою ли я буду убит, или кем другим, ты ли замучишь меня, или Дионисий: смерть, всё равно, будет только одна, потому что у вас обоих одно намерение: убивать тех, кои служат истинному Богу.
Судья еще более разгневался и велел повесить святого на дерево и терзать его тело. Тогда его тотчас же обступили палачи с острыми орудиями, коими они терзали мученика, строгая его тело до костей и даже до самых внутренностей. Он же, претерпевая всё, тихо и кротко говорил:
— Господи, помоги рабу Твоему!
Тогда судья спросил:
— Где же твой Христос?
Мученик отвечал:
— Христос мой — со всеми, призывающими Его — Он и от меня не отлучается, и явное знамение Христова со мною присутствия в том и заключается, что я легко переношу мучения, кои невозможно было бы перенести человеческому естеству, если бы страдальцам не помогал Сам Бог.
После сих мучений святого Трофима ввергнули в темницу.
Тогда привели на суд блаженного Савватия, и судья сказал ему:
— Я не спрашиваю тебя, христианин ли ты, но ты сначала скажи: какого ты звания?
Самое слово «христианин» для язычников было так противно, что мучитель не хотел даже слышать его; как больной глазами не может смотреть на свет, приятный для всех здоровых, так он с помраченными душевными очами не мог взирать ими на свет имени Христова, почему и сказал: «Я не спрашиваю, христианин ли ты».
— Боже, создавший мир весь из ничего одним словом Своим и человека, сотворивший по образу Своему! призри с небеси и исторгни людей сих из рук сопротивного.
Когда они говорили сие, идолопоклонники заметили, что они не поклоняются языческим богам и, схватив их, повели к властелину и судье своему Аттику-Илиодору. Он велел их разлучить друг от друга и сначала привести к нему святого Трофима, которого и начал допрашивать о имени, жизни и вере.
Святой отвечал:
— Имя мое — Трофим, родился я от свободных и благородных родителей, но, подпав под власть греха, сначала жил нечестиво, пока чрез святое крещение не получил истинной свободы и благородства.
Тогда судья спросил:
— Какой ты веры?
Трофим отвечал:
— Я уже сказал тебе, но слушай, — я скажу еще яснее: я — христианин, раб Христа и желаю быть жертвою Христу.
Судья спросил:
— Читал ли ты императорские указы о христианах?
— Прочел, — ответил святой, — но что они нам? Между благочестием и бесовским обольщением такая же разница, как между днем и ночью.
Эти слова привели мучителя в гнев; он велел обнажить святого Трофима и, растянув за руки и за ноги, быть без всякого милосердия. Мученика били так долго, что земля обагрилась кровью. Потом судья велел перестать бить его и сказал:
— Принеси богам жертву, Трофим. — иначе я пошлю тебя во Фригию2], к мучителю Дионисию.
Сей Дионисий был повсюду известен своею лютостью и бесчеловечием.
Святой Трофим отвечал:
— Для меня не важно, тобою ли я буду убит, или кем другим, ты ли замучишь меня, или Дионисий: смерть, всё равно, будет только одна, потому что у вас обоих одно намерение: убивать тех, кои служат истинному Богу.
Судья еще более разгневался и велел повесить святого на дерево и терзать его тело. Тогда его тотчас же обступили палачи с острыми орудиями, коими они терзали мученика, строгая его тело до костей и даже до самых внутренностей. Он же, претерпевая всё, тихо и кротко говорил:
— Господи, помоги рабу Твоему!
Тогда судья спросил:
— Где же твой Христос?
Мученик отвечал:
— Христос мой — со всеми, призывающими Его — Он и от меня не отлучается, и явное знамение Христова со мною присутствия в том и заключается, что я легко переношу мучения, кои невозможно было бы перенести человеческому естеству, если бы страдальцам не помогал Сам Бог.
После сих мучений святого Трофима ввергнули в темницу.
Тогда привели на суд блаженного Савватия, и судья сказал ему:
— Я не спрашиваю тебя, христианин ли ты, но ты сначала скажи: какого ты звания?
Самое слово «христианин» для язычников было так противно, что мучитель не хотел даже слышать его; как больной глазами не может смотреть на свет, приятный для всех здоровых, так он с помраченными душевными очами не мог взирать ими на свет имени Христова, почему и сказал: «Я не спрашиваю, христианин ли ты».