Страница:
Другой фактор успеха – это правильная тактика в отношении Кремля. Если бы «подключил» людей Ельцина – это был бы неминуемый провал. Ельцин поручил бы это «дело», например, Сергею Шахраю, тот неумолимо начал бы конфликтовать с лидерами провинций, последние, в свою очередь, раздраженные таким отношением, просто покинули бы Москву. Поэтому я строго запретил Ярову никого из Кремля не приглашать, проекты наших рабочих документов никому не показывать. Эта тактика дала блестящий успех...
Это событие оказало ошеломительное воздействие на Кремль... Я еще подводил «промежуточные» итоги, выступая перед участниками этого Исторического Совещания (а всоседнем помещении, там же на 2-м этаже Белого дома, накрывались столы для торжественного ужина), как мне позвонил Ельцин.
Ельцин: Руслан Имранович, я слышал, что вы успешно завершили работу с Федеративным договором, подписали документ. Это – очень хорошо. Но, может быть, я тоже поставлю свою подпись – я ведь президент страны. А тут такое дело, как будто меня и нет... Как вы смотрите на мое предложение? Люди еще не разъехались?
Я: Борис Николаевич, это хорошая идея. Будем считать, что я подписал с руководителями субъектов своего рода «предварительный Договор». От имени Российской Федерации подписи мы можем поставить вдвоем. Я не только не возражаю, но и приветствую ваше решение. Но учтите только одно – никакой ревизии документа, иначе – все «взорвется».
Ельцин: Я понимаю, уверен, что в тексте все то, что следует отразить, я знаю, что вы все контролировали лично.
Я: Хорошо, Борис Николаевич, дайте нужные указания к торжественному акту.
Ельцин: В таком случае, я даю задание, чтобы завтра, 31 марта, в Большом Кремлевском дворце приготовили все необходимое для этого торжественного события.
Я: Согласен, я выделю для оказания помощи Юрия Ярова, пусть с ним свяжутся организаторы. Попросите также пригласить Председателя Конституционного суда Валерия Зорькина, а может быть – и весь состав Суда.
Ельцин: Хорошо, это будет правильно.
Я: Борис Николаевич, надо, чтобы был хороший ужин.
Ельцин(довольный): Конечно, а как же без ужина. Я скажу, чтобы все было на высшем уровне...
Я вернулся в зал – все заметили мой уход, ждут. Я сообщил, что звонил Ельцин, передает нам всем свою искреннюю благодарность и поздравления. Он на радостях приглашает всех в Кремлевский дворец для торжественного акта подписания и дает ужин. Кто-то спросил: а не будет ли попытки «пересмотра» положения Договора? Я успокоил, заверив, что об этом и речи не может идти. Все были необычайно довольны. Их, региональных лидеров, не меньше нас, конечно, беспокоила неопределенность с позицией Кремля вокруг Федеративного договора. И завершение с таким согласованным результатом, конечно, рассматривалось ими как выдающийся успех в нашем общем деле по сохранению единства страны. Ведь они по большому счету были искренними патриотами России.
Вечером 31 марта в Большом Кремлевском дворце мы подписали Федеративный договор уже с участием Ельцина... Помню слова Валерия Зорькина уже на торжественном ужине:
– Руслан Имранович, кроме вас, никто в стране не сумел бы разработать этот Документ и привести субъекты к его подписанию. Вы сами представляете значение того дела, которое вы только что сделали?... Конечно, я понимал.
...Затем мы инкорпорировали этот Договор на очередном Съезде народных депутатов в Конституцию страны, и он приобрел конституционный характер. Так была буквально спасена Российская Федерация от грядущего распада, к которому она приближалась. В том числе благодаря ельцинско-гайдаровской деятельности в 1992 году.
Падение Гайдара
Это событие оказало ошеломительное воздействие на Кремль... Я еще подводил «промежуточные» итоги, выступая перед участниками этого Исторического Совещания (а всоседнем помещении, там же на 2-м этаже Белого дома, накрывались столы для торжественного ужина), как мне позвонил Ельцин.
Ельцин: Руслан Имранович, я слышал, что вы успешно завершили работу с Федеративным договором, подписали документ. Это – очень хорошо. Но, может быть, я тоже поставлю свою подпись – я ведь президент страны. А тут такое дело, как будто меня и нет... Как вы смотрите на мое предложение? Люди еще не разъехались?
Я: Борис Николаевич, это хорошая идея. Будем считать, что я подписал с руководителями субъектов своего рода «предварительный Договор». От имени Российской Федерации подписи мы можем поставить вдвоем. Я не только не возражаю, но и приветствую ваше решение. Но учтите только одно – никакой ревизии документа, иначе – все «взорвется».
Ельцин: Я понимаю, уверен, что в тексте все то, что следует отразить, я знаю, что вы все контролировали лично.
Я: Хорошо, Борис Николаевич, дайте нужные указания к торжественному акту.
Ельцин: В таком случае, я даю задание, чтобы завтра, 31 марта, в Большом Кремлевском дворце приготовили все необходимое для этого торжественного события.
Я: Согласен, я выделю для оказания помощи Юрия Ярова, пусть с ним свяжутся организаторы. Попросите также пригласить Председателя Конституционного суда Валерия Зорькина, а может быть – и весь состав Суда.
Ельцин: Хорошо, это будет правильно.
Я: Борис Николаевич, надо, чтобы был хороший ужин.
Ельцин(довольный): Конечно, а как же без ужина. Я скажу, чтобы все было на высшем уровне...
Я вернулся в зал – все заметили мой уход, ждут. Я сообщил, что звонил Ельцин, передает нам всем свою искреннюю благодарность и поздравления. Он на радостях приглашает всех в Кремлевский дворец для торжественного акта подписания и дает ужин. Кто-то спросил: а не будет ли попытки «пересмотра» положения Договора? Я успокоил, заверив, что об этом и речи не может идти. Все были необычайно довольны. Их, региональных лидеров, не меньше нас, конечно, беспокоила неопределенность с позицией Кремля вокруг Федеративного договора. И завершение с таким согласованным результатом, конечно, рассматривалось ими как выдающийся успех в нашем общем деле по сохранению единства страны. Ведь они по большому счету были искренними патриотами России.
Вечером 31 марта в Большом Кремлевском дворце мы подписали Федеративный договор уже с участием Ельцина... Помню слова Валерия Зорькина уже на торжественном ужине:
– Руслан Имранович, кроме вас, никто в стране не сумел бы разработать этот Документ и привести субъекты к его подписанию. Вы сами представляете значение того дела, которое вы только что сделали?... Конечно, я понимал.
...Затем мы инкорпорировали этот Договор на очередном Съезде народных депутатов в Конституцию страны, и он приобрел конституционный характер. Так была буквально спасена Российская Федерация от грядущего распада, к которому она приближалась. В том числе благодаря ельцинско-гайдаровской деятельности в 1992 году.
Падение Гайдара
Скорый уход Гайдара стал вполне прогнозируемым уже через два-три месяца после начала его деятельности как главы экономического блока в правительстве Ельцина. Принципиально неверным было первое решение, которое объявил Ельцин – либерализация цен, которая предшествовала приватизации. Ситуацию еще можно было значительно поправить, если бы Гайдар понял бы ее ошибочность и вместе с парламентом согласовал бы целый ряд законодательных актов с целью корректировки избранного ошибочного курса. Но он упрямствовал. Его не смог убедить даже такой признанный авторитет, как академик Николай Петраков, который получил широкое мировое признание еще с 1990 года, когда он предложил Горбачеву основательно проработанную программу радикальной экономической реформы. Академики Георгий Арбатов, Станислав Шаталин, Николай Шмелев, Олег Богомолов, Виктор Мартынов, Леонид Абалкин, член-корреспондент Павел Бунич, Владимир Шенаев и др. – все эти ученые, превосходно знающие механизмы рыночной экономики, изучившие практику трансформации множества стран, предупреждали и в публичных выступлениях, и через аналитические записки и доклады, направляемые в Правительство и Верховный Совет, о необходимости внесения существенных корректировок в объявленный план экономической реформы. При этом они предлагали свою помощь, в том числе коллективы своих научных институтов, даже известные ученые из западных стран, с которыми я встречался, выражали беспокойство всвязи с непродуманностью президентско-правительственных действий.
Все было тщетно. Примерно с лета – осени 1992 года стали поступать отрицательные оценки деятельности Гайдара в целом ряде аналитических докладов международных организаций, в частности, такие оценки содержались в Докладе Экономического и социального совета ООН и ЮНКТАД. В первом докладе утверждалось, что «первый этап реформы в России, терпит неудачу... в силу чрезмерного ударения на «ценовые механизмы» и попытки достигнуть бюджетный баланс «любой ценой». В докладе далее говорилось о том, что в условиях «кардинальной экономической реформы правительства должны мобилизовать в качестве союзников… все группы общественных сил, которые усматривают в проведении реформы прямую выгоду для себя...». Но разве не об этом же говорили наши депутаты? Правительство не только игнорировало все эти «общественные силы», но даже пыталось проводить реформы ... без парламента, через «указное» право! Какие успехи можно было ожидать от самоуверенных дилетантов!
Авторы второго доклада (ЮНКТАД) были еще более адресными – они прямо обвиняли российское правительство в «игнорировании интересов большинства населения», попытках создать «искусственно класс собственников», наделяя их государственными предприятиями... на сомнительной с точки зрения закона основе...»
Я распорядился, чтобы материалы этих докладов были вручены нашим депутатам... Они произвели на них ошеломляющее впечатление, критика правительства в парламенте стала еще более жесткой, ироничной. Правительство потеряло авторитет, его уже просто не уважали.
Всю деятельность по корректировке правительственных действий пришлось осуществлять исключительно парламенту, в том числе через законодательные акты. И мы во многом «смягчили» непродуманную политику правительства... В апреле 1992 года Ельцин передал полномочия главы правительства Гайдару, вскоре он же «убрал» из правительства и Бурбулиса, который, видимо, чрезмерно влиял на Гайдара и далеко не в лучшем направлении. Но никаких существенных изменений в правительственной политике не последовало. Экономика все глубже входила в состояние коллапса, недовольство охватывало все большее число людей. Нам, парламентариям, приходилось выполнять множество не свойственных нам задач, восполняя тот вакуум исполнительной власти, который был для всех очевиден. И это хорошо стали представлять региональные лидеры – главы администраций и руководители местных представительных органов – советов. Они с нетерпением ждали очередного Съезда народных депутатов, чтобы отправить в отставку все это правительство.
Отправить в отставку правительство мог и Верховный Совет, и причины для этого возникали неоднократно. Например, когда вопреки утвержденным принципам приватизации, правительство представило чубайсовскую «ваучерную приватизацию», немедленно получившей наименование «мошеннической» (в силу безадресности приватизационных чеков – ваучеров). Другой случай, связанный также с законом о приватизации – он был изменен до неузнаваемости, уже после того, как был полностью утвержден парламентом. Это было неслыханным прецедентом в истории парламентаризма, насколько я знаю. Естественно, что многие из этих членов правительства в парламенте воспринимались как случайные, безответственные люди, не имеющие никаких обязательств перед обществом. И поэтому смело экспериментирующие...
Но отправить в отставку это правительство парламент не мог, поскольку я выступал против такого решения. Хотя парламентарии были недовольны такой моей позицией, но большинство меня поддерживало в этом. Ясумел убедить депутатов в том, что дело не только в правительстве, а гораздо сложнее – в отношениях между парламентом и президентом – а их, эти отношения, я не хотел портить. При личных встречах я убеждал Ельцина в необходимости смены главы правительства – найти сильного, авторитетного лидера, но президент был упрям, хотя соглашался, что многие члены правительства «недотягивают» до нужного уровня: нет опыта, знаний, умения строить правильные отношения с парламентом и т.д. Поэтому и парламентарии, и региональные лидеры, и общественность – все терпеливо ждали очередного, VII Съезда народных депутатов в полной уверенности, что правительство во главе с и.о. его главы Гайдаром будет смещено на этом съезде. Так оно и произошло.
VII Съезд народных депутатов России, как всегда, открылся в Большом Кремлевском зале, в декабре. Я выступил с большим докладом, охарактеризовал общую обстановку в стране, сделал анализ деятельности правительства, показал причины неудачи экономической реформы. Выступил с докладом, разумеется, и Егор Гайдар, попытался полемизировать со мной, оспаривая некоторые положения моего доклада. Но они были неубедительны. Дискуссия по вопросам правительственной деятельности была суровой, высоко профессиональной, но справедливой. Практически все выступающие показывали превосходное знание условий страны, они прибегали к сравнениям из практики разных стран, вскрывали не только ошибочные решения, но и откровенные глупости в деятельности правительства. Ряды сторонников правительства Гайдара из группы радикальных демократов, были незначительными.
Все было тщетно. Примерно с лета – осени 1992 года стали поступать отрицательные оценки деятельности Гайдара в целом ряде аналитических докладов международных организаций, в частности, такие оценки содержались в Докладе Экономического и социального совета ООН и ЮНКТАД. В первом докладе утверждалось, что «первый этап реформы в России, терпит неудачу... в силу чрезмерного ударения на «ценовые механизмы» и попытки достигнуть бюджетный баланс «любой ценой». В докладе далее говорилось о том, что в условиях «кардинальной экономической реформы правительства должны мобилизовать в качестве союзников… все группы общественных сил, которые усматривают в проведении реформы прямую выгоду для себя...». Но разве не об этом же говорили наши депутаты? Правительство не только игнорировало все эти «общественные силы», но даже пыталось проводить реформы ... без парламента, через «указное» право! Какие успехи можно было ожидать от самоуверенных дилетантов!
Авторы второго доклада (ЮНКТАД) были еще более адресными – они прямо обвиняли российское правительство в «игнорировании интересов большинства населения», попытках создать «искусственно класс собственников», наделяя их государственными предприятиями... на сомнительной с точки зрения закона основе...»
Я распорядился, чтобы материалы этих докладов были вручены нашим депутатам... Они произвели на них ошеломляющее впечатление, критика правительства в парламенте стала еще более жесткой, ироничной. Правительство потеряло авторитет, его уже просто не уважали.
Всю деятельность по корректировке правительственных действий пришлось осуществлять исключительно парламенту, в том числе через законодательные акты. И мы во многом «смягчили» непродуманную политику правительства... В апреле 1992 года Ельцин передал полномочия главы правительства Гайдару, вскоре он же «убрал» из правительства и Бурбулиса, который, видимо, чрезмерно влиял на Гайдара и далеко не в лучшем направлении. Но никаких существенных изменений в правительственной политике не последовало. Экономика все глубже входила в состояние коллапса, недовольство охватывало все большее число людей. Нам, парламентариям, приходилось выполнять множество не свойственных нам задач, восполняя тот вакуум исполнительной власти, который был для всех очевиден. И это хорошо стали представлять региональные лидеры – главы администраций и руководители местных представительных органов – советов. Они с нетерпением ждали очередного Съезда народных депутатов, чтобы отправить в отставку все это правительство.
Отправить в отставку правительство мог и Верховный Совет, и причины для этого возникали неоднократно. Например, когда вопреки утвержденным принципам приватизации, правительство представило чубайсовскую «ваучерную приватизацию», немедленно получившей наименование «мошеннической» (в силу безадресности приватизационных чеков – ваучеров). Другой случай, связанный также с законом о приватизации – он был изменен до неузнаваемости, уже после того, как был полностью утвержден парламентом. Это было неслыханным прецедентом в истории парламентаризма, насколько я знаю. Естественно, что многие из этих членов правительства в парламенте воспринимались как случайные, безответственные люди, не имеющие никаких обязательств перед обществом. И поэтому смело экспериментирующие...
Но отправить в отставку это правительство парламент не мог, поскольку я выступал против такого решения. Хотя парламентарии были недовольны такой моей позицией, но большинство меня поддерживало в этом. Ясумел убедить депутатов в том, что дело не только в правительстве, а гораздо сложнее – в отношениях между парламентом и президентом – а их, эти отношения, я не хотел портить. При личных встречах я убеждал Ельцина в необходимости смены главы правительства – найти сильного, авторитетного лидера, но президент был упрям, хотя соглашался, что многие члены правительства «недотягивают» до нужного уровня: нет опыта, знаний, умения строить правильные отношения с парламентом и т.д. Поэтому и парламентарии, и региональные лидеры, и общественность – все терпеливо ждали очередного, VII Съезда народных депутатов в полной уверенности, что правительство во главе с и.о. его главы Гайдаром будет смещено на этом съезде. Так оно и произошло.
VII Съезд народных депутатов России, как всегда, открылся в Большом Кремлевском зале, в декабре. Я выступил с большим докладом, охарактеризовал общую обстановку в стране, сделал анализ деятельности правительства, показал причины неудачи экономической реформы. Выступил с докладом, разумеется, и Егор Гайдар, попытался полемизировать со мной, оспаривая некоторые положения моего доклада. Но они были неубедительны. Дискуссия по вопросам правительственной деятельности была суровой, высоко профессиональной, но справедливой. Практически все выступающие показывали превосходное знание условий страны, они прибегали к сравнениям из практики разных стран, вскрывали не только ошибочные решения, но и откровенные глупости в деятельности правительства. Ряды сторонников правительства Гайдара из группы радикальных демократов, были незначительными.
Доклад председателя парламента на VII Съезде народных депутатов Российской Федерации
Уважаемые граждане Российской Федерации! Уважаемый Президент Российской Федерации! Уважаемые народные депутаты, гости Съезда!
Седьмой Съезд народных депутатов собрался в исключительно ответственный период жизни нашего Отечества. От наших решений во многом зависит цена, которую придется заплатить обществу на пути преобразований.
Президент в своем докладе представил общие подходы к некоторым из решений этой проблемы. Думается, что они станут предметом самого внимательного обсуждения на нашем Съезде.
Съезд должен сказать свое решающее слово о ситуации в стране, дать объективную оценку ходу экономической реформы. Для народных депутатов Российской Федерации и Президента, избранных народом и подотчетных ему, объективность оценки – естественная потребность, предпосылка выработки эффективных мер по выходу из кризиса и конкретных действий, ухудшения экономической и социальной обстановки.
Верховный Совет, многократно обращаясь к оценке общественно-экономической ситуации, характеризует ее как крайне сложную, притом ухудшающуюся, взрывоопасную, кризисную. Проблема номер один – это спад производства, грозящий его остановкой. По итогам 1992 года ожидается как минимум 20-процентное сокращение производства. Если предположить, что падение производства продолжится и в следующем году (а именно об этом свидетельствует и прогноз Правительства), то суммарное сокращение выпуска продукции за три года, 1991 – 1993, превысит 50%. После такого падения впору будет говорить о воссоздании экономики, причем от нуля, а не о реформировании ее на рыночный лад. Объем капитальных вложений за девять месяцев снизился на 48% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. А ведь и 1991 год был отнюдь не благополучным с точки зрения инвестиций. Произошел полный крах инвестиционной политики. В бюджетном послании говорилось, что для выполнения инвестиционной программы в соответствующих ценах необходимо затратить 850 – 900 млрд рублей. Профинансировано же за десять месяцев 169,4 млрд рублей.
Драматизм ситуации состоит в том, что объективных причин для такого падения производства, по оценке ведущих институтов и специалистов страны, у нас нет.
Жилищное строительство, например, сократилось в три раза – это уровень 1951 года. Следовательно, преобладают все-таки факторы субъективного порядка, суть которых заключается в неадекватном отношении к реальностям экономической жизни. Другая острая проблема – это абсолютное ухудшение качества жизни, обнищание людей. О катастрофическом снижении уровня потребления говорит такой показатель: розничный товарооборот в физическом измерении за 10 месяцев текущего года снизился на 39% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года; резко ухудшилась его структура.
В гонке за ценами доходы населения безнадежно отстали. На каждые 100% роста цен по сравнению с декабрем прошлого года денежные доходы в среднем повысились на 40 – 50%, в то время как Правительство еще в январе обещало 70-процентный уровень компенсации. Это откровенно конфискационный вариант экономической политики. Конечно, наши совместные действия в этой политике трудно назвать иначе, как безнравственными по отношению к накоплениям населения. Денежные средства, которые кто-то копил, может быть, всю жизнь, обесценили буквально в считаные месяцы. И здесь нужны не просто обещания возвратить долги, а конкретные решения и конкретные сроки: когда и в каких формах они будут возвращены.
А сегодня же большинство семей не могут позволить себе не только покупку ставших давно привычными товарами (холодильников, телевизоров и прочего), но и просто качественно питаться.
Обстановка складывается так, что абсолютное большинство населения не выдерживает такого катастрофического снижения уровня жизни, а многие люди живут в невыносимых условиях. Мы не можем дальше испытывать их терпение.
Происходит резкое социальное расслоение людей. По данным Института социально-экономических проблем народонаселения, произошла, по существу, поляризация общества: 10% считают себя достаточно благополучными, 50% отождествляют себя с обездоленными, 30 % – с ущемленными и оставшиеся 10% – находящимися на краю физического выживания. На фоне горстки обеспеченных абсолютное большинство семей полностью лишились накоплений, живут в долг, зачастую растрачивая ранее накопленное имущество. Демографы с тревогой отмечают вхождение страны в «полосу естественной убыли населения, уменьшение потенциала здоровья нового поколения россиян, снижение уровня интеллекта».
…Углубленный анализ показывает, что процесс разрушения финансово-кредитной системы не остановлен. Инвестиционная деятельность прекращается. Плата за кредит превысила 100%. Курс доллара на валютном рынке составил около 450 руб. Уровень инфляции в декабре текущего года прогнозируется Центральным банком Российской Федерации в расчете на год в размере 2200%. В октябре 1992 года по сравнению с декабрем 1991 года оптовые цены возросли в 32 раза, потребительские цены на товары и услуги – более чем в 16 раз. Все это трудно характеризовать иначе, как полный крах экономической политики. Вывод достаточно однозначный, хотя, откровенно говоря, делать такой вывод очень и очень нелегко.
Реальная стоимость рубля по отношению к доллару занижена в 10 – 15 раз. Пример: отбойный молоток у нас стоит 15 долларов – это больше, чем 10 кубометров леса.(Аплодисменты.)
А – экскаватор 5 тыс. долларов. Скажите, в какой стране можно купить эти изделия и материалы за столь ничтожные цены? Почему рубль искусственно обесценен – это особая тема, и в ней надо основательно разобраться. На мой взгляд, суть ее в том, что большое количество ошибочных решений в сфере ценообразования, приватизации, инвестиционной политики, регулирования кредитно-денежных отношений, породили в буквальном смысле слова кумулятивный эффект огромной разрушительной силы, справиться с которой ни Президент, ни Правительство, ни Верховный Совет – даже если наделили их диктаторскими полномочиями – объективно не в состоянии. Правительство, в силу неэффективной, неразумной деятельности, создало хаос. (Аплодисменты.)
Народное хозяйство все более теряет управляемость, процесс приобретает черты распада, при этом речь идет об экономике, остающейся по преимуществу государственной, но государством не направляемой, не управляемой. Хотя и здесь, надо отметить ради справедливости, в последний период – уже при приближении нашего Съезда, скорее всего и чуть раньше, – Правительство сделало некоторые верные выводы, стараясь наладить сотрудничество и с госпредприятиями, и с частными предпринимателями. Тем не менее не созданы даже какие-то основы рыночной сферы с его конкурентными механизмами. Госмонополизм переходит в акционерные формы, сужая возможности и без того узкие в удовлетворении растущего потребительского спроса. Ценообразование еще более деформированно, чем при любой командной экономике.
Из месяца в месяц усиливаются тенденция к спекулятивно-мафиозному движению товаров, отвлечение средств в подпольный оборот в ущерб развитию производства. Идет процесс глобального перераспределения национального дохода в пользу мафиозно-государственно-предпринимательского капитала, формируются теневые капиталисты-монополисты. Практически легализован механизм отмывания на классической – спекулятивно-посреднической основе. (Аплодисменты.) Потеряны всяческие стимулы к производительному труду. Издержки предприятий растут гигантским образом, неконкурентными вдруг оказываются наиболее технологически оснащенные предприятия, на этом фоне стремительно растут процессы люмпенизации общества, в том числе интеллигенции.
Все это подтверждает справедливость довольно-таки жестких оценок и основных идей, изложенных в наших материалах о дальнейшем развитии экономической реформы в России, которые были представлены депутатам, участникам еще шестого Съезда.
Концепции реформы
В чем основа главных споров вокруг различного рода программ и их осуществления? Здесь, конечно, вопрос фундаментальный, связанный с разными концепциями реформ. Речь прежде всего идет о модели того демократического общества, приверженцами которого, как представляется, выступает абсолютное большинство Съезда. Проблема эта, повторяю, действительно фундаментальная, и очень хорошо, что хотя бы в последнее время СМИ более или менее объективно сталиосвещать эту важнейшую проблему. Хочу лишь повторить кратко то, о чем мы уже говорили неоднократно на протяжении всего этого года.
Наши принципиальные отличия основаны практически на трех постулатах: роли государства, соотношении разных форм собственности, характере ориентации на решение социальных вопросов с точки зрения понятия социальной справедливости.
Все эти три постулата, как показывает всемирный опыт, реализуются при выборе модели рыночной экономики в более или менее выраженных двух направлениях при всей их национальной специфике.
Первое направление – это так называемая неоклассическая либеральная модель. Она, как вы знаете (многие во всяком случае знают), покоится на полном отрицании государственной собственности и, соответственно, абсолютизации частной, что предполагает резкое сокращение социальной функции государства. Наиболее яркий пример такой модели – это экономическая политика США после рузвельтовского периода. Причем независимо от того, какая партия выдвигает и добивается победы своего президента. Но этому есть свое объяснение, которое не имеет отношение к российской деятельности.
Другое направление – это социально-ориентированная модель рыночной экономики. Она покоится на свободном сосуществовании разных форм собственности, сильной социальной функции государства, индикативном планировании и прогнозировании. Это направление характерно в основном для европейских и в особенности для Скандинавских стран, Израиля, Канады. Эту же парадигму развития, похоже, выбирают Китай, Южная Корея, быстро развивающиеся страны Латинской Америки, Арабского Востока. Все эти страны имеют достаточно развитую смешанную экономику. (То, что понималось нашими теоретиками как многоукладная экономика эпохи НЭПА.)
Собственно, тенденция к смешанной экономике становится общемировой, и было бы наивно пытаться игнорировать это и стараться «американизировать» нашу экономику. Как показывает исторический опыт, каждая форма собственности имеет свою нишу и удовлетворяет соответствующие потребности общества. Следовательно, стратегией дальнейших действий должно стать движение к современным формам социально-ориентированного рыночного хозяйства, базирующегося на смешанной экономике, за такое развитие и углубление реформ сегодня выступают основные политические движения, деловые круги, население страны. При этом особо важную роль играет мелкая собственность.
Все это я говорю не случайно. Дело в том (и теперь это очевидно), что лидеры нашего Правительства строят свою практическую политику, основываясь именно на первой модели, и на рыночных параметрах неолиберальной политики, отрицающей глобальную роль государства. Отсюда и тенденция к приватизации всего и вся, попытки резко ограничить регулирующую роль государства, уход государства из сферы науки, образования, медицины, культуры, социальной защиты населения. Я в данном случае не пытаюсь давать оценку, хорошо это или плохо, а лишь хотел бы, чтобы вы аналогичным образом проанализировали законодательную деятельность Верховного Совета и решения съезда народных депутатов страны. В рамках какого рыночного направления развивался законодательный процесс весь этот период? Ответ однозначный – в рамках социально-ориентированного рынка, – в то время как правительственная политика покоится на парадигме совершенно иной модели – отрицания этой его роли. Вот здесь главное противоречие всей экономической политики государства.(Аплодисменты.)
Конечно, надо прямо сказать: Верховный Совет и Съезд встали на путь второго направления отнюдь не в силу каких-то теоретических предпочтений, а скорее эмпирически, с учетом реалий и под влиянием своих избирателей, хорошо представляя конкретную жизнь рядовых сограждан. Поэтому практически каждый законопроект, предлагаемый Верховным Советом и Правительством, подвергался коррекции именно с позиции социальной его ориентации. Но в то же время, повторяю, Правительство во многом свободно от контроля парламента и, будучи приверженцем как раз противоположных вопросов для Съезда – осуществить четкий выбор между моделями рыночного хозяйства. (Аплодисменты.)
Хочу напомнить, что в проект новой Конституции введена статья «Социальное государство», многие положения нового проекта Конституции содержат понятие «смешанная экономика». Поэтому и выбор Съездом модели рынка должен быть непосредственно связан с составом Правительства и его главой. (Аплодисменты)
Отсюда следующий вывод: навязываемый обществу тезис о якобы «борьбе за реформы и против них» – это примитивная пропаганда. На деле подлинным реформатором выступал Законодатель, в то время как правительство все еще не разобралось в методологии реформ, осуществляющихся с 1990 года в России. (Аплодисменты.)
Уверен, что здесь нет противников реформ, но реформы должны иметь внутреннюю логику, свои этапы, они должны быть логичными, с точно обозначенными целями на каждом этапе. И на каждом этапе должен быть небольшой, но успех. В этом смысле Верховный Совет по своей инициативе сделал ряд важных шагов: повышены минимальная пенсия, заработная плата, бесплатно передано в собственность гражданам жилье, превращены в собственность с правом купли-продажи дачные, садовые участки. Кстати, это затронуло более 110 миллионов наших сограждан. (Аплодисменты.)
Схема первоочередных мер, которые надо решить при осуществлении экономической реформы, поддерживается сейчас многими государственными и политическими лидерами, партиями, движениями. На сегодняшний день имеются десятки программ выхода страны из кризиса. Только тех программ, которые поступили в парламент, насчитывается около ста. Но следует отметить, что примерно пять-семь из этих программ, которые поступили в парламент (так же как и программу корректировки, представленной российскими учеными в марте-апреле), заслуживают действительно серьезного внимания. Их следовало бы учитывать Правительству.