Страница:
Глава 3
Приятели поднялись по трапу на причальную стенку.
Дыхание у Хохлова к этому времени постепенно восстановилось.
– А что это он про какой-то график говорил? Разве такой существует? – спросил он. – Я, признаться, думал, что мы поплывем себе куда глаза глядят.
– Не-ет, – возразил Солодовников. – Тут целая система разработана. Дело в том, что команда здесь немногочисленная. Штаты не укомплектованы полностью…
– Они нас не утопят часом?
– Не должны. Капитан, вообще-то, мужик серьезный…
– Если он пьет столько же, сколько курит, то…
Хохлов в сомнении пожал плечами.
– Я с ним как-то пробовал выпить, – признался Солодовников.
– И что же? – живо заинтересовался его собеседник.
– Я думаю, – проникновенно начал многоопытный шеф службы безопасности, – что верблюд, по диагонали пересекший пустыню Каракумы и не встретивший по пути ни единого колодца, не сможет зараз выпить столько воды, сколько водки выпивает наш капитан в один присест.
– Да ну?! – изумился судовой доктор, понявший, что в подобных вещах его собеседник – признанный эксперт.
– Ну да.
– И какой же результат?
– А такой же примерно, как и у того верблюда.
– Это какой?
– Аппетит резко усиливается.
– И все?!
– Еще курит больше, чем обычно.
– Как же ты с ним сидел?!
– На сильном сквозняке и только с наветренной стороны.
– Нужно будет иметь в виду на всякий случай.
– Не повредит.
– Так на чем мы остановились?
– На графике движения теплохода.
– Ах, да. Ты сказал, что существует некая система движения…
– Да, я сказал, что команда немногочисленная и не может обеспечить круглосуточное движение. Да нам это и не надо.
– Понимаю.
– Поэтому система такая: ночью идем, а на день останавливаемся в каком-нибудь живописном месте.., или в крупном городе…
– Ясно. Днем команда отсыпается…
– А мы веселимся изо всех сил.
– Гениально. А кто выбирает эти самые живописные места?
– Капитан. Ему это не впервой. В принципе все дневные стоянки уже заранее намечены в соответствии с расстоянием суточного перехода.
– Поэтому он и нервничает?
– Ну да. Боится, что команда не успеет выспаться и отдохнуть перед следующим переходом.
– А какой конечный пункт маршрута?
– Астрахань. А потом обратно.
– С остановками в тех же местах?
– Нет, в других. Капитан уверяет, что хороших стоянок в низовьях Волги вполне достаточно… О-о! А вот и шеф…
Солодовников взглянул на свой швейцарский хронометр:
– Я же говорил.., часы можно проверять…
К причалу плавно подкатил черный лимузин. Из него вышли трое мужчин и одна женщина в солнцезащитных очках. Женщина была высокая, стройная и красивая. Этого не могли скрыть ни плотные очки, ни затейливая широкополая шляпка, из-под которой выбивались плотные локоны черных волос. Кто из троих мужчин является владельцем «Бикома», Хохлову сразу понять не удалось. Это стало ясно, когда двое из приехавших полезли в багажник за чемоданами, а третий не спеша направился прямо к теплоходу. Единственное, что его обременяло на этом пути, так это рука женщины, взявшая его под локоть.
– С кем это он? – шепотом спросил Хохлов.
– С женой, с кем же еще, – таким же свистящим шепотом сердито буркнул Солодовников.
– Ничего себе бабец. А?
Солодовников фыркнул, но ничего не ответил. Высокопоставленная пара подошла уже слишком близко, чтобы продолжать обсуждение, поэтому мнение Солодовникова о внешних данных супруги его шефа осталось для Хохлова загадкой. Хотя по мере ее приближения становилось все более ясно, что двух мнений тут просто не может быть. Она была очень красива… сверхъестественно красива. Однако, как показалось Хохлову, это была красота ледяной статуи, холодной и недоступной. Возможно, это впечатление усиливали ее темные, совершенно скрывавшие глаза очки.
Ее муж производил совершенно иное впечатление. Его веселую, радушную улыбку стало видно, едва он отошел от лимузина. Шагов за двадцать он начал приветственно махать свободной рукой, чуть не подпрыгивая от нетерпения.
Казалось, только рука жены мешает ему перейти от плавной неторопливой поступи к более резвой походке, чтобы как можно быстрее оказаться в приятной компании друзей и спутников в предстоящем увлекательном путешествии.
Хохлов вынужден был признаться самому себе, что представлял его совершенно иначе: эдаким пожилым, болезненным, высокомерным педантом. Как говорится, ничего похожего. Начать с того, что Самохвалов, высокий, сероглазый, слегка веснушчатый блондин, был никак не старше его самого, то есть тридцати пяти ему никак не было. Назвать его красавцем было бы преувеличением, для этого его открытое добродушное лицо было несколько простовато. Приятный парень – вот что невольно приходило в голову при первом же взгляде на него.
Одеты супруги Самохваловы были весьма незатейливо: она – в цветастый, довольно открытый сарафанчик, он – в джинсы и светлоголубую майку с надписью «BOSS» на груди.
Чувства юмора он был явно не лишен, что также свидетельствовало в его пользу.
– Добрый день, – первым поздоровался Солодовников, когда чета приблизилась.
– Здравствуйте, ребята, – жизнерадостно воскликнул Самохвалов.
Его жена кивнула.
– Как я понимаю, это наш доктор? – спросил он, энергично пожимая руку Солодовникова и кивая на Хохлова.
– Да, познакомьтесь, Игорь Сергеевич Хохлов…
– Ребята, – шутливо взмолился Самохвалов, – я вас прошу!.. Умоляю!.. Давайте без церемоний.., я и вообще этого не люблю, а уж на отдыхе! Меня зовут Юрием, мою женушку – Ниной.., чего проще?.. Договорились?.. А, доктор?
– Полностью согласен, – улыбнулся Хохлов, пожимая протянутую руку.
– Ну и ладушки! А если вас раздражает моя майка, то я могу ее снять…
– Оставь, – серьезно возразил Солодовников, – я думаю – через недельку мы к ней привыкнем. Да и должен ведь бармен знать, в чей стакан ему наливать в первую очередь.
Рассмеявшись, Самохвалов одобрительно хлопнул его по плечу:
– Неплохо, Витя. Два – ноль в твою пользу." Кстати о бармене.., не помешало бы в честь знакомства?.. А, доктор? Что там на этот счет медицина советует?
– Алкоголь в малых дозах полезен в любых количествах.
– Ну вот!.. Виктор! Как там у нас с этим делом?
– Бар развернут в кают-компании, бармен к работе готов! – по-прежнему серьезно доложил Солодовников, приложив ладонь ко лбу.
– Так пошли! Чего же мы тут паримся на солнцепеке?
– Мы с доктором шефа встречаем, а вы не знаю чего, – проворчал Солодовников, отходя в сторону и пропуская к трапу даму.
Проходя мимо Хохлова, она внезапно сняла очки и взглянула на него. Ее голубые глаза не прибавили теплоты.., скорее наоборот.
Дыхание у Хохлова к этому времени постепенно восстановилось.
– А что это он про какой-то график говорил? Разве такой существует? – спросил он. – Я, признаться, думал, что мы поплывем себе куда глаза глядят.
– Не-ет, – возразил Солодовников. – Тут целая система разработана. Дело в том, что команда здесь немногочисленная. Штаты не укомплектованы полностью…
– Они нас не утопят часом?
– Не должны. Капитан, вообще-то, мужик серьезный…
– Если он пьет столько же, сколько курит, то…
Хохлов в сомнении пожал плечами.
– Я с ним как-то пробовал выпить, – признался Солодовников.
– И что же? – живо заинтересовался его собеседник.
– Я думаю, – проникновенно начал многоопытный шеф службы безопасности, – что верблюд, по диагонали пересекший пустыню Каракумы и не встретивший по пути ни единого колодца, не сможет зараз выпить столько воды, сколько водки выпивает наш капитан в один присест.
– Да ну?! – изумился судовой доктор, понявший, что в подобных вещах его собеседник – признанный эксперт.
– Ну да.
– И какой же результат?
– А такой же примерно, как и у того верблюда.
– Это какой?
– Аппетит резко усиливается.
– И все?!
– Еще курит больше, чем обычно.
– Как же ты с ним сидел?!
– На сильном сквозняке и только с наветренной стороны.
– Нужно будет иметь в виду на всякий случай.
– Не повредит.
– Так на чем мы остановились?
– На графике движения теплохода.
– Ах, да. Ты сказал, что существует некая система движения…
– Да, я сказал, что команда немногочисленная и не может обеспечить круглосуточное движение. Да нам это и не надо.
– Понимаю.
– Поэтому система такая: ночью идем, а на день останавливаемся в каком-нибудь живописном месте.., или в крупном городе…
– Ясно. Днем команда отсыпается…
– А мы веселимся изо всех сил.
– Гениально. А кто выбирает эти самые живописные места?
– Капитан. Ему это не впервой. В принципе все дневные стоянки уже заранее намечены в соответствии с расстоянием суточного перехода.
– Поэтому он и нервничает?
– Ну да. Боится, что команда не успеет выспаться и отдохнуть перед следующим переходом.
– А какой конечный пункт маршрута?
– Астрахань. А потом обратно.
– С остановками в тех же местах?
– Нет, в других. Капитан уверяет, что хороших стоянок в низовьях Волги вполне достаточно… О-о! А вот и шеф…
Солодовников взглянул на свой швейцарский хронометр:
– Я же говорил.., часы можно проверять…
К причалу плавно подкатил черный лимузин. Из него вышли трое мужчин и одна женщина в солнцезащитных очках. Женщина была высокая, стройная и красивая. Этого не могли скрыть ни плотные очки, ни затейливая широкополая шляпка, из-под которой выбивались плотные локоны черных волос. Кто из троих мужчин является владельцем «Бикома», Хохлову сразу понять не удалось. Это стало ясно, когда двое из приехавших полезли в багажник за чемоданами, а третий не спеша направился прямо к теплоходу. Единственное, что его обременяло на этом пути, так это рука женщины, взявшая его под локоть.
– С кем это он? – шепотом спросил Хохлов.
– С женой, с кем же еще, – таким же свистящим шепотом сердито буркнул Солодовников.
– Ничего себе бабец. А?
Солодовников фыркнул, но ничего не ответил. Высокопоставленная пара подошла уже слишком близко, чтобы продолжать обсуждение, поэтому мнение Солодовникова о внешних данных супруги его шефа осталось для Хохлова загадкой. Хотя по мере ее приближения становилось все более ясно, что двух мнений тут просто не может быть. Она была очень красива… сверхъестественно красива. Однако, как показалось Хохлову, это была красота ледяной статуи, холодной и недоступной. Возможно, это впечатление усиливали ее темные, совершенно скрывавшие глаза очки.
Ее муж производил совершенно иное впечатление. Его веселую, радушную улыбку стало видно, едва он отошел от лимузина. Шагов за двадцать он начал приветственно махать свободной рукой, чуть не подпрыгивая от нетерпения.
Казалось, только рука жены мешает ему перейти от плавной неторопливой поступи к более резвой походке, чтобы как можно быстрее оказаться в приятной компании друзей и спутников в предстоящем увлекательном путешествии.
Хохлов вынужден был признаться самому себе, что представлял его совершенно иначе: эдаким пожилым, болезненным, высокомерным педантом. Как говорится, ничего похожего. Начать с того, что Самохвалов, высокий, сероглазый, слегка веснушчатый блондин, был никак не старше его самого, то есть тридцати пяти ему никак не было. Назвать его красавцем было бы преувеличением, для этого его открытое добродушное лицо было несколько простовато. Приятный парень – вот что невольно приходило в голову при первом же взгляде на него.
Одеты супруги Самохваловы были весьма незатейливо: она – в цветастый, довольно открытый сарафанчик, он – в джинсы и светлоголубую майку с надписью «BOSS» на груди.
Чувства юмора он был явно не лишен, что также свидетельствовало в его пользу.
– Добрый день, – первым поздоровался Солодовников, когда чета приблизилась.
– Здравствуйте, ребята, – жизнерадостно воскликнул Самохвалов.
Его жена кивнула.
– Как я понимаю, это наш доктор? – спросил он, энергично пожимая руку Солодовникова и кивая на Хохлова.
– Да, познакомьтесь, Игорь Сергеевич Хохлов…
– Ребята, – шутливо взмолился Самохвалов, – я вас прошу!.. Умоляю!.. Давайте без церемоний.., я и вообще этого не люблю, а уж на отдыхе! Меня зовут Юрием, мою женушку – Ниной.., чего проще?.. Договорились?.. А, доктор?
– Полностью согласен, – улыбнулся Хохлов, пожимая протянутую руку.
– Ну и ладушки! А если вас раздражает моя майка, то я могу ее снять…
– Оставь, – серьезно возразил Солодовников, – я думаю – через недельку мы к ней привыкнем. Да и должен ведь бармен знать, в чей стакан ему наливать в первую очередь.
Рассмеявшись, Самохвалов одобрительно хлопнул его по плечу:
– Неплохо, Витя. Два – ноль в твою пользу." Кстати о бармене.., не помешало бы в честь знакомства?.. А, доктор? Что там на этот счет медицина советует?
– Алкоголь в малых дозах полезен в любых количествах.
– Ну вот!.. Виктор! Как там у нас с этим делом?
– Бар развернут в кают-компании, бармен к работе готов! – по-прежнему серьезно доложил Солодовников, приложив ладонь ко лбу.
– Так пошли! Чего же мы тут паримся на солнцепеке?
– Мы с доктором шефа встречаем, а вы не знаю чего, – проворчал Солодовников, отходя в сторону и пропуская к трапу даму.
Проходя мимо Хохлова, она внезапно сняла очки и взглянула на него. Ее голубые глаза не прибавили теплоты.., скорее наоборот.
Глава 4
На палубе вместе с вахтенным матросом вновь прибывших встречал окутанный облаком табачного дыма капитан в белой парадной форме. Он галантно подал руку даме, шедшей по трапу первой.
– Рад приветствовать вас на борту и пожелать вам счастливого путешествия!
– Спасибо, Владимир Аркадьевич, – отозвался Самохвалов, пожимая ему руку. – Когда отходим?
– Желательно не позднее пятнадцати ноль-ноль…
– А в чем загвоздка?
– Еще не все пассажиры прибыли на борт.
Самохвалов беспечно махнул рукой:
– Кто не успел – тот опоздал. В пятнадцать, так в пятнадцать… – И спросил, повернувшись к Солодовникову:
– Так где этот оазис расположен?
– Пошли, проведу.
– Владимир Аркадьевич, не хотите выпить с нами за своевременное отплытие?
– Хочу, но, к сожалению, не могу, – твердо ответил капитан. – Заступаю на вахту.
– Что ж, вернемся к этому вопросу, когда вахта закончится, – согласился Самохвалов, собираясь последовать за Солодовниковым.
Капитан кивнул головой и исчез из поля зрения изумленной публики в дымовой завесе.
В течение всего разговора он с трудом воздерживался от курения и теперь старался наверстать упущенное.
– Черт возьми, – пробормотал про себя Самохвалов, – прямо Везувий какой-то, а не капитан…
Почти весь пол закрывал персидский ковер ручной работы. Когда Хохлов вступил на него, направляясь к стойке бара, ему показалось, что он идет по травяному газону.
Бар окончательно доконал его. По самым оптимистическим оценкам, для того чтобы выпить хотя бы по одному стаканчику всего того, что имелось за спиной красавца бармена в роскошных бакенбардах, ему грозило не протрезвляться ни на одну из минут, входящих в те десять суток, которые были отведены на круиз. Он вздохнул… Возможно, так и следует поступить…
Хотя кто знает?.. Как говорится, возможны варианты…
– Доктор, что будешь пить? – прервал его размышления жизнерадостный возглас Самохвалова.
– А вы что собираетесь?
– Мы – «Кровавую Мери».
– Я тоже.
– Слышал, шеф? – повернулся Самохвалов к бармену.
Тот кивнул головой, бутылки, банки и стаканы с устрашающей быстротой замелькали в его руках. Через минуту три высоких стакана стояли на мраморной стойке. Резкая граница между слоями водки и томатного сока свидетельствовала о том, что показатели качества работы бармена были вполне сопоставимы с ее скоростью.
Хорошая работа всегда вызывает уважение.
– Гигант, – похвалил бармена Самохвалов, – может быть, и ты с нами выпьешь?
– Нет, спасибо, – усмехнулся бармен, – для меня еще рановато. Боюсь, сегодня у меня будет трудный вечер.
– Да! Уж мы сегодня зададим тебе жару!
А, ребята?.. Вы как?.. Лично я сегодня настроен по-боевому!
– Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати… – хладнокровно заметил Солодовников, забирая со стойки ближайший к нему «кровавый» стакан.
Что-то он сегодня колючий, отметил про себя Хохлов. Так и норовит вставить шефу шпильку. С чего бы это? Хорошо еще, что тот не обижается, даже наоборот… Хотя, черт его знает…
Солодовников остер на язык, если захочет, может достать кого угодно… Остается надеяться – он знает, что делает…
– А где же Нина? – спросил Хохлов Самохвалова, чтобы разрядить возможное напряжение.
– Пошла проследить, чтобы вещи отнесли куда надо. Сейчас придет.., наверное… Она не очень-то любит это дело, – Самохвалов кивнул на свой уже пустой стакан.
– Она, видимо, считает, что только полный ее отказ от спиртного позволит удержать в вашей семье среднедушевое его употребление на уровне среднего по мужскому отделению медвытрезвителя Октябрьского района, – все так же флегматично вставил Солодовников.
– На что это ты намекаешь? – нахмурился Самохвалов.
– На то, что можно бы и повторить, – поспешил вмешаться Хохлов.
– А-а, это верно. Между первой и второй – промежуток небольшой… Шеф, повтори-ка на «бис»…
Как и предсказывал Солодовников, бармен в первую очередь налил именно Самохвалову.
В кают-компанию вошел небритый, лохматый, очень худой мужчина лет пятидесяти, среднего роста, в мятой рубашке, с мокрыми разводами под мышками. Оценив обстановку быстрым взглядом из-под кустистых черных бровей, он решительно направился к стойке бара.
– Кого я вижу! – несколько, как показалось Хохлову, язвительно воскликнул изрядно захмелевший Самохвалов. – Игорь, позволь тебя познакомить с моим заместителем.., можно сказать, с правой рукой.., с Борисом Абрамовичем.., с самим Гершковичем.., славным сыном свободолюбивого еврейского народа…
– Здрассти, – буркнул тот, садясь на высокий табурет рядом с Солодовниковым.
– Что будете пить? – вежливо поинтересовался бармен.
– Водки, – отрывисто бросил Гершкович, – сто пятьдесят.
– Сразу? – с сомнением переспросил бармен.
– А что? Сразу у тебя столько нет? – визгливо прокричал славный сын.
– У меня-то есть…
– Вот и наливай без разговоров!
– Вам какой? – с ледяным спокойствием попытался уточнить бармен.
– Какая ближе под рукой. Я думаю, явного дерьма тебе не подсунули. Уж в чем, в чем, а в этом наш директор разбирается. Да и начальник охраны тоже…
– Я, признаться.., э-э.., боялся, что вы, Борис Абрамыч, опоздаете… – заметил Самохвалов.
– Я сам, как вы изволили заметить, этого боялся. Но потом решил.., в общем, успел. Ваше здоровье.
Гершкович одним махом осушил стакан, закусил соленым орешком и достал из кармана мятую пачку сигарет.
– Черт знает что, – насмешливо произнес Самохвалов, – все смешалось в этом мире. Русские пьют коктейли в час по чайной ложке. Евреи хлещут водяру стаканами, практически без закуски… Куда мы катимся?
– Я так полагал, что мы собрались в Астрахань, – раздался у входа хриплый бас.
Дружно обернувшись, любители спиртных напитков увидели клуб табачного дыма, означавший, что где-то поблизости находится их капитан.
– Пятнадцать ноль-ноль, – доложил он из самой середины табачного облака. – Время истекло. Какие будут указания?
– Отваливаем, – откликнулся Самохвалов. – Ребята, пошли на палубу. Послушаем «Прощание славянки». Капитан, – он снова повернулся те дымовой завесе, – нам сбацают «Прощание славянки»?
– Обязательно и неоднократно, – уверенно отозвался капитан.
– Отлично. Воистину, флот силен традициями.
Самохвалов сполз с высокого табурета и неуверенной походкой направился к выходу на палубу. За ним последовали Солодовников и Хохлов.
Через несколько минут под громкие звуки марша, изливаемые мощными судовыми динамиками, «Пионер» отправился в путь.
– Рад приветствовать вас на борту и пожелать вам счастливого путешествия!
– Спасибо, Владимир Аркадьевич, – отозвался Самохвалов, пожимая ему руку. – Когда отходим?
– Желательно не позднее пятнадцати ноль-ноль…
– А в чем загвоздка?
– Еще не все пассажиры прибыли на борт.
Самохвалов беспечно махнул рукой:
– Кто не успел – тот опоздал. В пятнадцать, так в пятнадцать… – И спросил, повернувшись к Солодовникову:
– Так где этот оазис расположен?
– Пошли, проведу.
– Владимир Аркадьевич, не хотите выпить с нами за своевременное отплытие?
– Хочу, но, к сожалению, не могу, – твердо ответил капитан. – Заступаю на вахту.
– Что ж, вернемся к этому вопросу, когда вахта закончится, – согласился Самохвалов, собираясь последовать за Солодовниковым.
Капитан кивнул головой и исчез из поля зрения изумленной публики в дымовой завесе.
В течение всего разговора он с трудом воздерживался от курения и теперь старался наверстать упущенное.
– Черт возьми, – пробормотал про себя Самохвалов, – прямо Везувий какой-то, а не капитан…
* * *
Как и обещал Солодовников, интерьер кают-компании поражал своей роскошью и даже изысканностью. Впечатление производило даже простое перечисление материалов, имевшихся в распоряжении неизвестного дизайнера. Мебель – красное дерево, обивка – натуральный шелк, портьеры – бархат, люстра – хрусталь. И материалы эти, вне всякого сомнения, побывали в умелых руках, прежде чем оказаться в кают-компании теплохода «Пионер».Почти весь пол закрывал персидский ковер ручной работы. Когда Хохлов вступил на него, направляясь к стойке бара, ему показалось, что он идет по травяному газону.
Бар окончательно доконал его. По самым оптимистическим оценкам, для того чтобы выпить хотя бы по одному стаканчику всего того, что имелось за спиной красавца бармена в роскошных бакенбардах, ему грозило не протрезвляться ни на одну из минут, входящих в те десять суток, которые были отведены на круиз. Он вздохнул… Возможно, так и следует поступить…
Хотя кто знает?.. Как говорится, возможны варианты…
– Доктор, что будешь пить? – прервал его размышления жизнерадостный возглас Самохвалова.
– А вы что собираетесь?
– Мы – «Кровавую Мери».
– Я тоже.
– Слышал, шеф? – повернулся Самохвалов к бармену.
Тот кивнул головой, бутылки, банки и стаканы с устрашающей быстротой замелькали в его руках. Через минуту три высоких стакана стояли на мраморной стойке. Резкая граница между слоями водки и томатного сока свидетельствовала о том, что показатели качества работы бармена были вполне сопоставимы с ее скоростью.
Хорошая работа всегда вызывает уважение.
– Гигант, – похвалил бармена Самохвалов, – может быть, и ты с нами выпьешь?
– Нет, спасибо, – усмехнулся бармен, – для меня еще рановато. Боюсь, сегодня у меня будет трудный вечер.
– Да! Уж мы сегодня зададим тебе жару!
А, ребята?.. Вы как?.. Лично я сегодня настроен по-боевому!
– Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати… – хладнокровно заметил Солодовников, забирая со стойки ближайший к нему «кровавый» стакан.
Что-то он сегодня колючий, отметил про себя Хохлов. Так и норовит вставить шефу шпильку. С чего бы это? Хорошо еще, что тот не обижается, даже наоборот… Хотя, черт его знает…
Солодовников остер на язык, если захочет, может достать кого угодно… Остается надеяться – он знает, что делает…
– А где же Нина? – спросил Хохлов Самохвалова, чтобы разрядить возможное напряжение.
– Пошла проследить, чтобы вещи отнесли куда надо. Сейчас придет.., наверное… Она не очень-то любит это дело, – Самохвалов кивнул на свой уже пустой стакан.
– Она, видимо, считает, что только полный ее отказ от спиртного позволит удержать в вашей семье среднедушевое его употребление на уровне среднего по мужскому отделению медвытрезвителя Октябрьского района, – все так же флегматично вставил Солодовников.
– На что это ты намекаешь? – нахмурился Самохвалов.
– На то, что можно бы и повторить, – поспешил вмешаться Хохлов.
– А-а, это верно. Между первой и второй – промежуток небольшой… Шеф, повтори-ка на «бис»…
Как и предсказывал Солодовников, бармен в первую очередь налил именно Самохвалову.
* * *
Сразу после третьей в их полку прибыло.В кают-компанию вошел небритый, лохматый, очень худой мужчина лет пятидесяти, среднего роста, в мятой рубашке, с мокрыми разводами под мышками. Оценив обстановку быстрым взглядом из-под кустистых черных бровей, он решительно направился к стойке бара.
– Кого я вижу! – несколько, как показалось Хохлову, язвительно воскликнул изрядно захмелевший Самохвалов. – Игорь, позволь тебя познакомить с моим заместителем.., можно сказать, с правой рукой.., с Борисом Абрамовичем.., с самим Гершковичем.., славным сыном свободолюбивого еврейского народа…
– Здрассти, – буркнул тот, садясь на высокий табурет рядом с Солодовниковым.
– Что будете пить? – вежливо поинтересовался бармен.
– Водки, – отрывисто бросил Гершкович, – сто пятьдесят.
– Сразу? – с сомнением переспросил бармен.
– А что? Сразу у тебя столько нет? – визгливо прокричал славный сын.
– У меня-то есть…
– Вот и наливай без разговоров!
– Вам какой? – с ледяным спокойствием попытался уточнить бармен.
– Какая ближе под рукой. Я думаю, явного дерьма тебе не подсунули. Уж в чем, в чем, а в этом наш директор разбирается. Да и начальник охраны тоже…
– Я, признаться.., э-э.., боялся, что вы, Борис Абрамыч, опоздаете… – заметил Самохвалов.
– Я сам, как вы изволили заметить, этого боялся. Но потом решил.., в общем, успел. Ваше здоровье.
Гершкович одним махом осушил стакан, закусил соленым орешком и достал из кармана мятую пачку сигарет.
– Черт знает что, – насмешливо произнес Самохвалов, – все смешалось в этом мире. Русские пьют коктейли в час по чайной ложке. Евреи хлещут водяру стаканами, практически без закуски… Куда мы катимся?
– Я так полагал, что мы собрались в Астрахань, – раздался у входа хриплый бас.
Дружно обернувшись, любители спиртных напитков увидели клуб табачного дыма, означавший, что где-то поблизости находится их капитан.
– Пятнадцать ноль-ноль, – доложил он из самой середины табачного облака. – Время истекло. Какие будут указания?
– Отваливаем, – откликнулся Самохвалов. – Ребята, пошли на палубу. Послушаем «Прощание славянки». Капитан, – он снова повернулся те дымовой завесе, – нам сбацают «Прощание славянки»?
– Обязательно и неоднократно, – уверенно отозвался капитан.
– Отлично. Воистину, флот силен традициями.
Самохвалов сполз с высокого табурета и неуверенной походкой направился к выходу на палубу. За ним последовали Солодовников и Хохлов.
Через несколько минут под громкие звуки марша, изливаемые мощными судовыми динамиками, «Пионер» отправился в путь.
Глава 5
По судовым громкоговорителям было объявлено, что праздничный ужин состоится в кают-компании в двадцать часов.
Часов в семь Хохлов начал одеваться. Справиться со смокингом ему помогло большое зеркало на внутренней стороне двери гардероба.
Приладив последнюю деталь своего туалета – галстук-бабочку, он внимательно осмотрел себя и, в общем, остался доволен увиденным. Тем не менее взгляд со стороны мог оказаться весьма полезным.
Немного подумав, он оторвал пуговицу от своей новой рубашки и нажал на кнопку вызова прислуги.
Через минуту раздался стук в дверь.
– Входите, незаперто, – откликнулся он.
На пороге появилась незнакомая Хохлову улыбчивая толстушка лет тридцати в такой же униформе, что была на Татьяне, только на пару размеров побольше.
– Здравствуйте, Игорь Сергеевич. Вызывали?
– Да, но я, признаться, ожидал, что придет Татьяна.
– Ее только что вызвали. Всем срочно понадобились нитки с иголками. Готовятся к банкету.., особенно женщины…
– А вас как зовут?
– Полина. Мы с Таней обычно друг друга подстраховываем…
– А у вас как?.. Разные сферы влияния?
– Да. Она обслуживает каюты правого борта, а я – левого…
– Так просто. А как вы узнаете, что вызывают вашу отсутствующую коллегу?.. Ну, я имею в виду, вы сидите обычно в одном помещении?
– Нет, но наши каюты расположены напротив в начале коридора. И когда Таня уходит, она оставляет дверь своей каюты открытой. И я тоже. Если у нее звенит звонок вызова, то я его слышу, захожу и смотрю, какая горит лампочка…
– Просто, как все гениальное… Ну, ладно… я что звонил-то.., у меня похожая проблема: пуговица вот оторвалась…
– Это мы мигом.
Полина отвернула на груди краешек передника и вытащила иголку с длинной белой ниткой.
– Рубашку снимать? – без особого энтузиазма спросил Хохлов.
– Не надо. Так пришью. Только язык прикусите.
– Это еще зачем?
– Примета такая. А то память пришью.
– К чему?
– Не знаю к чему. Просто говорят так.., в общем, чтобы память не отшибло.
– Этого мне только не хватало…
Хохлов послушно прикусил язык.
К счастью, Полина действовала весьма проворно. Через полминуты она, наклонившись к его животу, откусила нитку и бодро доложила:
– Готово.
– Спасибо, вы меня очень выручили.
– Не за что. Ну, я побежала?
– Конечно, еще раз спасибо. С меня причитается…
– Скажете тоже, – сконфузилась Полина. – Вот только если голова заболит, что-нибудь дадите?
– А что, у вас часто голова болит?
– Бывает.
– Давление мерили?
– Когда мне его мерить? И чем?
– Ладно, сейчас уже некогда, а завтра с утра зайдите ко мне. Договорились?
– Договорились.
Когда Полина вышла, Хохлов посмотрел на часы: до начала банкета оставалось четверть часа.
Собственно говоря, только три женщины и были ему неизвестны: две помоложе – лет двадцати пяти – двадцати восьми и одна постарше – ей явно было существенно за сорок.
Кроме сотрудников фирмы «Биком», в кают-компании присутствовал кое-кто из обслуживающего персонала теплохода. Среди них он заметил обеих горничных – Татьяну и Полину. Они помогали сервировать большущий стол, прикрепленный винтами к полу посреди кают-компании. Его полированная поверхность уже была накрыта скатертью, на которой стояли столовые приборы немецкого фарфора.
Публика выглядела просто великолепно.
Оказывается, смокинг необычайно преображает человека. Даже Гершкович, который еще совсем недавно выглядел совершенно затрапезно, теперь побрился, причесался и отнюдь не портил общей картины. Он был совершенно трезв и, очевидно, по этой причине заметно грустен.
Впрочем, ни ему, ни другим ничто не мешало постепенно исправлять это положение. Бармен, как заметил Хохлов, трудился не покладая рук.
Женщины экипировались, руководствуясь собственными представлениями об элегантности, подчас понимаемой весьма своеобразно.
В этом смысле внимание Хохлова привлекла одна из незнакомых ему молодых дам. Скорее даже и не вся дама, как целое, а скорее ее невероятной отваги декольте. Еще миллиметра четыре, и ей спокойно можно будет выходить в этом платье на нудистский пляж без малейшего риска привлечь к себе внимание.
Народ стоял, разбившись на кучки по какому-то непонятному Хохлову принципу. Самую крупную фракцию возглавлял Самохвалов. Он что-то рассказывал, энергично жестикулируя левой рукой. В правой он держал наполовину заполненный какой-то янтарной жидкостью стакан. После того как он замолчал, члены его фракции разразились смехом. Очевидно, он рассказывал анекдот.
Самохвалов также выглядел совершенно трезвым. Складывалось впечатление, что в штат фирмы «Биком» зачислялись исключительно прямые потомки птицы Феникс.
Увидев стоявшего в дверях Хохлова, Самохвалов призывно махнул ему рукой:
– Игорь, иди сюда!
Все обернулись посмотреть на вошедшего.
Ему ничего другого не оставалось, как последовать этому энергичному призыву.
– Дамы и господа! – воскликнул Самохвалов, взяв подошедшего под локоть. – Тем, кто еще не успел познакомиться с нашим доктором, рекомендую: Игорь Сергеевич Хохлов, прошу любить и жаловать.
Первой отреагировала дама с большим декольте. Приблизившись к Хохлову, она раздвинула в улыбке тонкие губы и томно произнесла:
– Какой симпатичный доктор.
Потратив пару минут на бесцеремонное разглядывание доктора и оставшись, видимо, удовлетворенной результатами осмотра, она повернулась к Самохвалову:
– А он женат?
– Ира, я боюсь, что ты поняла мои рекомендации чересчур буквально, – терпеливо пояснил тот. – К тому же с таким декольте ты вправе рассчитывать на внимание и женатых мужчин тоже.
Эти слова, а скорее несколько сдавленных смешков, которыми отреагировали на них невольные слушатели, вызвали злой румянец на ее щеках.
Самохвалов невозмутимо продолжал:
– Для начала поупражняйся вон на Гершковиче. А то он, видишь, совсем приуныл без знаков твоего внимания. Думаешь, жену он почему дома оставил? А? Прикинь.
Это было уже слишком. Она гневно фыркнула и отошла в сторону. Гершкович и ухом не повел.
Знакомство с двумя другими дамами прошло менее драматично. Младшая из них – Екатерина – была личной секретаршей Самохвалова.
Старшая – Ольга Петровна – служила главным бухгалтером и была довольно полной женщиной, тут Крылов опять-таки как в воду глядел.
Едва завершился процесс знакомства, как все были приглашены к столу. Праздничный ужин начался.
Часов в семь Хохлов начал одеваться. Справиться со смокингом ему помогло большое зеркало на внутренней стороне двери гардероба.
Приладив последнюю деталь своего туалета – галстук-бабочку, он внимательно осмотрел себя и, в общем, остался доволен увиденным. Тем не менее взгляд со стороны мог оказаться весьма полезным.
Немного подумав, он оторвал пуговицу от своей новой рубашки и нажал на кнопку вызова прислуги.
Через минуту раздался стук в дверь.
– Входите, незаперто, – откликнулся он.
На пороге появилась незнакомая Хохлову улыбчивая толстушка лет тридцати в такой же униформе, что была на Татьяне, только на пару размеров побольше.
– Здравствуйте, Игорь Сергеевич. Вызывали?
– Да, но я, признаться, ожидал, что придет Татьяна.
– Ее только что вызвали. Всем срочно понадобились нитки с иголками. Готовятся к банкету.., особенно женщины…
– А вас как зовут?
– Полина. Мы с Таней обычно друг друга подстраховываем…
– А у вас как?.. Разные сферы влияния?
– Да. Она обслуживает каюты правого борта, а я – левого…
– Так просто. А как вы узнаете, что вызывают вашу отсутствующую коллегу?.. Ну, я имею в виду, вы сидите обычно в одном помещении?
– Нет, но наши каюты расположены напротив в начале коридора. И когда Таня уходит, она оставляет дверь своей каюты открытой. И я тоже. Если у нее звенит звонок вызова, то я его слышу, захожу и смотрю, какая горит лампочка…
– Просто, как все гениальное… Ну, ладно… я что звонил-то.., у меня похожая проблема: пуговица вот оторвалась…
– Это мы мигом.
Полина отвернула на груди краешек передника и вытащила иголку с длинной белой ниткой.
– Рубашку снимать? – без особого энтузиазма спросил Хохлов.
– Не надо. Так пришью. Только язык прикусите.
– Это еще зачем?
– Примета такая. А то память пришью.
– К чему?
– Не знаю к чему. Просто говорят так.., в общем, чтобы память не отшибло.
– Этого мне только не хватало…
Хохлов послушно прикусил язык.
К счастью, Полина действовала весьма проворно. Через полминуты она, наклонившись к его животу, откусила нитку и бодро доложила:
– Готово.
– Спасибо, вы меня очень выручили.
– Не за что. Ну, я побежала?
– Конечно, еще раз спасибо. С меня причитается…
– Скажете тоже, – сконфузилась Полина. – Вот только если голова заболит, что-нибудь дадите?
– А что, у вас часто голова болит?
– Бывает.
– Давление мерили?
– Когда мне его мерить? И чем?
– Ладно, сейчас уже некогда, а завтра с утра зайдите ко мне. Договорились?
– Договорились.
Когда Полина вышла, Хохлов посмотрел на часы: до начала банкета оставалось четверть часа.
* * *
Хохлов вошел в кают-компанию без трех минут восемь. Она уже была полна народу. С большинством из присутствующих он был знаком.Собственно говоря, только три женщины и были ему неизвестны: две помоложе – лет двадцати пяти – двадцати восьми и одна постарше – ей явно было существенно за сорок.
Кроме сотрудников фирмы «Биком», в кают-компании присутствовал кое-кто из обслуживающего персонала теплохода. Среди них он заметил обеих горничных – Татьяну и Полину. Они помогали сервировать большущий стол, прикрепленный винтами к полу посреди кают-компании. Его полированная поверхность уже была накрыта скатертью, на которой стояли столовые приборы немецкого фарфора.
Публика выглядела просто великолепно.
Оказывается, смокинг необычайно преображает человека. Даже Гершкович, который еще совсем недавно выглядел совершенно затрапезно, теперь побрился, причесался и отнюдь не портил общей картины. Он был совершенно трезв и, очевидно, по этой причине заметно грустен.
Впрочем, ни ему, ни другим ничто не мешало постепенно исправлять это положение. Бармен, как заметил Хохлов, трудился не покладая рук.
Женщины экипировались, руководствуясь собственными представлениями об элегантности, подчас понимаемой весьма своеобразно.
В этом смысле внимание Хохлова привлекла одна из незнакомых ему молодых дам. Скорее даже и не вся дама, как целое, а скорее ее невероятной отваги декольте. Еще миллиметра четыре, и ей спокойно можно будет выходить в этом платье на нудистский пляж без малейшего риска привлечь к себе внимание.
Народ стоял, разбившись на кучки по какому-то непонятному Хохлову принципу. Самую крупную фракцию возглавлял Самохвалов. Он что-то рассказывал, энергично жестикулируя левой рукой. В правой он держал наполовину заполненный какой-то янтарной жидкостью стакан. После того как он замолчал, члены его фракции разразились смехом. Очевидно, он рассказывал анекдот.
Самохвалов также выглядел совершенно трезвым. Складывалось впечатление, что в штат фирмы «Биком» зачислялись исключительно прямые потомки птицы Феникс.
Увидев стоявшего в дверях Хохлова, Самохвалов призывно махнул ему рукой:
– Игорь, иди сюда!
Все обернулись посмотреть на вошедшего.
Ему ничего другого не оставалось, как последовать этому энергичному призыву.
– Дамы и господа! – воскликнул Самохвалов, взяв подошедшего под локоть. – Тем, кто еще не успел познакомиться с нашим доктором, рекомендую: Игорь Сергеевич Хохлов, прошу любить и жаловать.
Первой отреагировала дама с большим декольте. Приблизившись к Хохлову, она раздвинула в улыбке тонкие губы и томно произнесла:
– Какой симпатичный доктор.
Потратив пару минут на бесцеремонное разглядывание доктора и оставшись, видимо, удовлетворенной результатами осмотра, она повернулась к Самохвалову:
– А он женат?
– Ира, я боюсь, что ты поняла мои рекомендации чересчур буквально, – терпеливо пояснил тот. – К тому же с таким декольте ты вправе рассчитывать на внимание и женатых мужчин тоже.
Эти слова, а скорее несколько сдавленных смешков, которыми отреагировали на них невольные слушатели, вызвали злой румянец на ее щеках.
Самохвалов невозмутимо продолжал:
– Для начала поупражняйся вон на Гершковиче. А то он, видишь, совсем приуныл без знаков твоего внимания. Думаешь, жену он почему дома оставил? А? Прикинь.
Это было уже слишком. Она гневно фыркнула и отошла в сторону. Гершкович и ухом не повел.
Знакомство с двумя другими дамами прошло менее драматично. Младшая из них – Екатерина – была личной секретаршей Самохвалова.
Старшая – Ольга Петровна – служила главным бухгалтером и была довольно полной женщиной, тут Крылов опять-таки как в воду глядел.
Едва завершился процесс знакомства, как все были приглашены к столу. Праздничный ужин начался.
Глава 6
Хохлов проснулся около десяти часов утра.
Голова почти не болела, однако сильно мучила жажда. Все-таки вчера он довольно много выпил.
В целом вчерашний банкет, несомненно, удался. Щедрое застолье плавно перешло в танцы.
Танцы сменило хоровое пение, репертуар которого диктовался обстановкой: «Из-за острова на стрежень», «Издалека долго течет река Волга», «Раскинулось море широко» и т.д. и т.п. Поскольку все это перемежалось обильной выпивкой, то гвоздем программы, естественно, стала старинная, но неувядающая народная песня «Шумел камыш, деревья гнулись».
Чтобы загладить неловкость, возникшую при знакомстве с Ириной из-за бестактных шуток Самохвалова, ему пришлось долго и как-то слишком близко с ней танцевать. Поначалу это не доставляло ему особого удовольствия, но по мере поглощения спиртного… Черт возьми, нужно было все-таки воспользоваться методом, предложенным Крыловым…
Поднявшись, он надел джинсы и глянул в иллюминатор. К его немалому удивлению, внезапно обнаружилось, что из каюты открывается прелестный вид на живописную лесную поляну.
Тут он обратил внимание на необычную для теплохода тишину. Стало ясно – машины не работали.
Он протянул руку к кнопке вызова прислуги, но в последний момент остановился. Сняв джинсы, он вошел в свой персональный совмещенный санузел с твердым намерением максимально использовать все возможности, предоставляемые посетителю этим заведением.
Минут через двадцать он вернулся, вытирая полотенцем мокрое после душа тело. Подойдя к зеркалу, он побрызгал одеколоном на свежевыбритое лицо, причесался и снова надел джинсы.
После этого он решительно нажал на кнопку.
Татьяна появилась через минуту.
– Доброе утро, Игорь Сергеевич, – поздоровалась она, остановившись у порога и загадочно улыбаясь.
– Привет.
– Что вы хотите?
Наклонившись к ее уху и интимно понизив голос, он спросил:
– Тебе все мои желания сообщить?
– Нет, только те, которые я обязана выполнять по долгу службы, – ответила она, игриво отвернувшись, но тоже слегка приблизившись.
– Ну, можешь ведь ты сделать что-нибудь не по долгу, а по бескорыстному велению сердца?
– По бескорыстному? – изумилась она. – Что, собственно, вы имеете в виду?
– Как что? – растерялся Хохлов. – Ну… эту.., любовь, например…
– Любовь?!
Она рассмеялась. Кончив хохотать, она наставительно объяснила обескураженному доктору:
– Любовь – это вещь, которую придумали мужчины, чтобы не платить женщинам деньги.
– А-а, – понял наконец тот, – вот, значит, как…
– Только так, – решительно отрезала она, – а чего ради я, по-вашему, все лето болтаюсь на этой идиотской посудине? А?
– Ну, хорошо, – согласился он, – я все понял… Обсудим это позже, а сейчас, ты знаешь, жажда мучает сверхъестественная… Ты не могла бы пивка принести пару бутылочек? Это входит в твои служебные обязанности?.. Без дополнительной, так сказать, доплаты?
– Это пожалуйста, – охотно согласилась Татьяна. – Это входит. Вам какого?
– А какое есть?
– Есть немецкое, датское, чешское…
– Нет, нет… – он замахал руками, – такое я не пью и тебе не советую…
– Это почему?
– Я тебе как врач говорю… В нем столько консервантов понапичкано, что его спокойно можно использовать для бальзамирования трупов.
– Ой, – испугалась она. – Что вы такое говорите?
– Лучше горькая, но правда. Что-нибудь русское у вас есть?
– Есть «Сталинградское».
– О! То, что нужно.., то, что доктор прописал… Сам себе… Тащи!
Она вышла и вернулась буквально через две минуты. В руках она держала поднос, на котором стояли две бутылки и стакан. Достав из кармана передника ключ, она открыла одну из бутылок и налила в стакан.
– Вот, пожалуйста…
– Выпей и ты со мной, – предложил Хохлов, кивая на вторую бутылку.
– Нам не положено пить с пассажирами, – неуверенно ответила Татьяна.
– Мало ли что вам с ними делать не положено.., делаете ведь…
– Да и стакан я только один принесла.
– Вот ты из него и пей, а я из горла предпочитаю… Да садись ты, не стой, как памятник сама себе…
Она села на краешек дивана, открыла вторую бутылку и протянула ее Хохлову. Он придвинул один из стульев, сел на него, взял бутылку и начал пить. Остановился он, когда бутылка опустела более чем наполовину.
– Хорошо… – выдохнул он, счастливо улыбаясь.
– Что, перебрали вчера?
– Не то, чтобы перебрал.., хотя…
Голова почти не болела, однако сильно мучила жажда. Все-таки вчера он довольно много выпил.
В целом вчерашний банкет, несомненно, удался. Щедрое застолье плавно перешло в танцы.
Танцы сменило хоровое пение, репертуар которого диктовался обстановкой: «Из-за острова на стрежень», «Издалека долго течет река Волга», «Раскинулось море широко» и т.д. и т.п. Поскольку все это перемежалось обильной выпивкой, то гвоздем программы, естественно, стала старинная, но неувядающая народная песня «Шумел камыш, деревья гнулись».
Чтобы загладить неловкость, возникшую при знакомстве с Ириной из-за бестактных шуток Самохвалова, ему пришлось долго и как-то слишком близко с ней танцевать. Поначалу это не доставляло ему особого удовольствия, но по мере поглощения спиртного… Черт возьми, нужно было все-таки воспользоваться методом, предложенным Крыловым…
Поднявшись, он надел джинсы и глянул в иллюминатор. К его немалому удивлению, внезапно обнаружилось, что из каюты открывается прелестный вид на живописную лесную поляну.
Тут он обратил внимание на необычную для теплохода тишину. Стало ясно – машины не работали.
Он протянул руку к кнопке вызова прислуги, но в последний момент остановился. Сняв джинсы, он вошел в свой персональный совмещенный санузел с твердым намерением максимально использовать все возможности, предоставляемые посетителю этим заведением.
Минут через двадцать он вернулся, вытирая полотенцем мокрое после душа тело. Подойдя к зеркалу, он побрызгал одеколоном на свежевыбритое лицо, причесался и снова надел джинсы.
После этого он решительно нажал на кнопку.
Татьяна появилась через минуту.
– Доброе утро, Игорь Сергеевич, – поздоровалась она, остановившись у порога и загадочно улыбаясь.
– Привет.
– Что вы хотите?
Наклонившись к ее уху и интимно понизив голос, он спросил:
– Тебе все мои желания сообщить?
– Нет, только те, которые я обязана выполнять по долгу службы, – ответила она, игриво отвернувшись, но тоже слегка приблизившись.
– Ну, можешь ведь ты сделать что-нибудь не по долгу, а по бескорыстному велению сердца?
– По бескорыстному? – изумилась она. – Что, собственно, вы имеете в виду?
– Как что? – растерялся Хохлов. – Ну… эту.., любовь, например…
– Любовь?!
Она рассмеялась. Кончив хохотать, она наставительно объяснила обескураженному доктору:
– Любовь – это вещь, которую придумали мужчины, чтобы не платить женщинам деньги.
– А-а, – понял наконец тот, – вот, значит, как…
– Только так, – решительно отрезала она, – а чего ради я, по-вашему, все лето болтаюсь на этой идиотской посудине? А?
– Ну, хорошо, – согласился он, – я все понял… Обсудим это позже, а сейчас, ты знаешь, жажда мучает сверхъестественная… Ты не могла бы пивка принести пару бутылочек? Это входит в твои служебные обязанности?.. Без дополнительной, так сказать, доплаты?
– Это пожалуйста, – охотно согласилась Татьяна. – Это входит. Вам какого?
– А какое есть?
– Есть немецкое, датское, чешское…
– Нет, нет… – он замахал руками, – такое я не пью и тебе не советую…
– Это почему?
– Я тебе как врач говорю… В нем столько консервантов понапичкано, что его спокойно можно использовать для бальзамирования трупов.
– Ой, – испугалась она. – Что вы такое говорите?
– Лучше горькая, но правда. Что-нибудь русское у вас есть?
– Есть «Сталинградское».
– О! То, что нужно.., то, что доктор прописал… Сам себе… Тащи!
Она вышла и вернулась буквально через две минуты. В руках она держала поднос, на котором стояли две бутылки и стакан. Достав из кармана передника ключ, она открыла одну из бутылок и налила в стакан.
– Вот, пожалуйста…
– Выпей и ты со мной, – предложил Хохлов, кивая на вторую бутылку.
– Нам не положено пить с пассажирами, – неуверенно ответила Татьяна.
– Мало ли что вам с ними делать не положено.., делаете ведь…
– Да и стакан я только один принесла.
– Вот ты из него и пей, а я из горла предпочитаю… Да садись ты, не стой, как памятник сама себе…
Она села на краешек дивана, открыла вторую бутылку и протянула ее Хохлову. Он придвинул один из стульев, сел на него, взял бутылку и начал пить. Остановился он, когда бутылка опустела более чем наполовину.
– Хорошо… – выдохнул он, счастливо улыбаясь.
– Что, перебрали вчера?
– Не то, чтобы перебрал.., хотя…