Страница:
Между деревнями Амуро и Ядон раскинулось красивое песчаное побережье, на котором расположен рыбацкий поселок Сайге. Как-то раз двое рыбаков выпаривали морскую воду, чтобы получить соль. И тут появились кэммуны. Проказники стали цепляться за ноги рыбаков, всячески стараясь помешать работе. Рыбаки рассердились и плеснули в кэммунов кипящей соленой водой. С криками кэммуны убежали в горы. Однако через некоторое время огромная толпа маленьких и больших кэммунов вернулась, чтобы отомстить.
Увидев приближающихся кэммунов, рыбаки испугались. Один залез на крышу, а другой сел в лодку и затих. Того, кто был на крыше, кэммуны нашли сразу и разорвали на мелкие кусочки. А тот, что прятался в лодке, чудом спасся. Говорят, что в этих местах до сих пор водится множество кэммунов.
Из деревни Саё один четырехлетний мальчуган ушел в горы, да так и не вернулся. Искали его родители с соседями целую неделю и, наконец, отыскали. Чудное дело: сидит ребенок на ветке тутового дерева, только приблизились к нему, как он тотчас, словно птичка, перепорхнул на другое Дерево. А когда, изрядно побегав за ним, родители его изловили, поняли, что это кэммун вселился в него.
Пригласили ворожею, та положила на темечко мальчику соломенную крышку, которой котел накрывают, и ударила по ней несколько раз палкой. Тогда чары спали, и мальчик вновь стал прежним.
А вот история о том, как кэммун обманул рыбака. Случилось это на перевале между Оокума и Юра. В ту ночь луна мерцала в тумане. Рыбак нес рыбу через перевал, и вдруг, откуда ни возьмись, на дороге появился маленький симпатичный жеребенок. Жеребенок поплелся вслед за рыбаком, стоит рыбаку остановиться, чтобы передохнуть, и жеребенок останавливается. Шли они, шли, и вдруг рыбак заметил, что они по-прежнему на том самом месте, где встретились.
«Так значит, это кэммун», — понял рыбак, но виду не подал, сел и закурил. Неожиданно он выхватил топорик и бросил его в кэммуна. Кэммун в тот же миг сорвался с места и понесся, словно ураган, вниз по горному склону. Грохот раздавался такой, словно с гор огромные камни катятся. Когда шум стих, и рыбак огляделся по сторонам, его рыбы нигде не было.
С тех пор кто бы ни шел через горный перевал поздней ночью, обязательно берет с собой топорик.
Мальчик-лошадь
Как-то раз мальчики собрались в далекое путешествие. Шли они весь день напролет, а когда стали опускаться сумерки, остановились на ночлег на постоялом дворе. Поужинали и спать легли. Но у мальчика из бедной семьи была бессонница, и он никак не мог заснуть. Ворочается он с боку на бок, а глаза сами собой открываются. Не зная, чем себя занять, стал он рассматривать очаг в полу. Наступила глубокая ночь, а он так и не спал. Вдруг послышалось шарканье, и возле очага вспыхнул маленький огонек. Там сидела хозяйка постоялого двора. Некоторое время она сидела неподвижно, а затем вытащила старинный деревянный ларец, со скрипом открыла его и вытащила маленьких кукол. Куклу-крестьянина размером с человеческую ладонь она положила на край очага, а куклу-лошадь взяла в руки.
«Что это она делает?» — подумал мальчик, исподтишка наблюдая за хозяйкой, которая стала разгребать золу в очаге. Выровняла она золу и положила на нее двух кукол. И тут куклы начали двигаться, словно живые, и будто бы поле золы пахать. Вспахав поле, крестьянин взял в руки маленькое сито и принялся сеять. Семена пустили побеги, и все поле золы покрылось молодой порослью. Согнувшись в три погибели, крестьянин взялся выдергивать сорную траву. Побеги тянулись все выше и выше, и вот уже заколосились. Крестьянин вытащил серп и принялся убирать урожай.
Все это время хозяйка неподвижно наблюдала за куклами — ни бровь, ни глаз, ни губы не шевельнутся. Блики от лампы освещали ее белое, словно маска Но, лицо.
Наконец, кукла закончила убирать урожай. Стукнула крышка ларца, это хозяйка вытащила каменную ступку и деревянный короб и положила их перед куклами.
Кукла-крестьянин вновь зашевелилась, взялась молотить колосья, затем смолола зерна в муку, замесила тесто и приготовила лепешки-якимоти. И тут кукла упала, как подкошенная, и перестала шевелиться.
Хозяйка молча протянула руку и сложила лепешки-якимоти на деревянную тарелку, а затем взяла кукол и каменную ступку и убрала в ларец. Обхватив обеими руками ларец, она медленно поднялась, и тут огонь внезапно погас, и комната погрузилась в кромешную темноту, черную, как лаковая шкатулка. Шаркающие шаги стали удаляться и стихли где-то во внутренних комнатах.
На мальчика тут напало такое бессилие, ни рукой, ни ногой пошевелить не может. Хотел он было разбудить друга, но, сам того не заметив, крепко заснул.
Когда он, наконец, открыл глаза, было уже утро. Его друг сидел возле очага и пил чай. Смотрит мальчик, а рядом с другом сидит хозяйка и предлагает отведать те самые якимоти. Мальчик испугался, подбежал к другу, сел на коленки и зашептал ему на ухо. — Не ешь эти моти!
Но друг то ли не расслышал его слов, то ли сделал вид, что не услышал, он протянул руку, взял и с аппетитом съел лепешку. Ничего особенного не произошло, но когда он съел вторую, превратился в лошадь. Тут-то он понял, в какую беду попал, и горько заплакал. А мальчик-бедняк тотчас выскочил из дома и побежал, куда глаза глядят.
Был у него единственный друг, а он его не уберег, как же он может теперь домой вернуться! Во чтобы то ни стало нужно вернуть другу прежний облик, а как, — неизвестно. Ходил мальчик к разным мудрецам и предсказателям, но никто не знал способа, как помочь его другу.
Много дней он бродил по городам и весям и спрашивал каждого, кого встречал на пути, о чудодейственном способе, и вот однажды встретил он старца с седыми волосами и белой бородой. Мальчик, видя его седины, с надеждой спросил:
— Дедушка, извините за беспокойство. С моим лучшим другом произошла вот такая история, и он превратился в лошадь. Я обошел всех известных мудрецов, но никто не знает, как спасти моего друга. Дедушка, вы много пожили на свете и, наверное, могли слышать о чем-нибудь подобном. Не знаете ли вы, как вернуть моему другу его прежний вид?
Старец утвердительно кивнул.
— Знаю, знаю. Слушай меня внимательно. Пойдешь на восток, иди, пока не увидишь перед собой баклажанового поля. Найдешь семь сросшихся баклажанов, обращенных на восток. Сорви их и скорми своему другу. И тогда он вновь станет человеком.
Мальчик обрадовался, горячо поблагодарил старца и, что было мочи, побежал в восточном направлении. Наконец он выбежал на баклажановое поле. Искал он, искал семь сросшихся вместе баклажанов, но нашел лишь четыре.
А между тем солнце уже зашло. Мальчик, обессилев, лег спать прямо на поле среди баклажанов. На следующее утро он встал вместе с солнцем и вновь принялся искать семь сросшихся баклажанов. Но и в этот день ему не по-. везло. Наступила ночь, а следующим утром он, наконец, нашел баклажаны, о каких говорил старец. Семь темно-лиловых баклажанов были повернуты к солнцу и поблескивали утренней росой.
Сорвав баклажаны, мальчик стремглав помчался на постоялый двор, где остался его друг. А когда, наконец, прибежал туда, увидел, что его друг, превращенный в лошадь, стоит в конюшне, и вся спина его исполосована кнутом.
— Ешь быстрее, — сказал он другу и протянул ему баклажаны.
Съел друг четыре баклажана и отвернул голову, не может больше.
— Если ты не съешь всех баклажанов, то навсегда останешься лошадью! Ешь быстрее, — сказал мальчик и силой стал запихивать в него оставшиеся баклажаны. Когда друг проглотил последний баклажан, он вновь принял человеческий облик.
Мальчики, взявшись за руки, выбежали с постоялого двора и отправились домой. Семьи обоих мальчиков были счастливы увидеть детей после долгой разлуки.
Когда мальчики выросли, то поделили добро богатого мальчика пополам и стали жить в одном доме, словно родные братья.
Дорога духов мертвых
Там высятся крутые горы, набегая одна на другую, словно многослойный воротник. Местные жители издавна называли горную гряду, начиная с пика Онтакэ и кончая горой Куробэ, Дакэ — «Адская гора» — и относились к этому месту с благоговейным страхом. Ведь именно с Дакэ связано несколько рассказов о духах мертвых.
Зима в Хида длится долго. Осенью рано выпадает снег, а весной, даже в апреле, земли еще не видно.
Так вот, в одной деревне жил крестьянин по имени Кинъэмон. Перед его домом протекала река, и вода в ней была настолько прозрачной, что можно было пересчитать все мелкие камешки на дне.
Над рекой висел мост, и если перейти этот мост, подняться по дороге наверх, а затем перевалить через гору, то попадешь в соседнюю деревню. Днем по этой дороге проходило множество разного люда: крестьяне с повозками, извозчики с лошадьми, торговцы. Но как только наступала ночь, становилось тихо-тихо, и лишь изредка можно было услышать чьи-то шаги.
Это случилось как-то раз вечером.
Как обычно, вся семья Кинъэмона собралась вокруг очага, мужчины плели сандалии — «варадзи», а женщины занимались шитьем.
«Стук-стук-стук-стук», — со стороны моста послышались шаги.
— Кого это несет в такой час? — с недоумением прошептал Кинъэмон, отложив плетение в сторону.
— Кажется, кто-то идет? — остальные домочадцы тоже прислушались.
Те, кто шли по дороге, должны были направляться либо в соседнюю деревню, либо к дому Кинъэмона.
Кроме шагов, теперь слышались еще тихие голоса. Кинъэмон встал, открыл дверь и прокричал:
— Кто там? Идете по срочному делу через перевал?
Снаружи была непроглядная тьма, ни единой звездочки. И хотя по-прежнему доносились звуки голосов, никого видно не было. Кинъэмона пробрала дрожь, он переглянулся с домашними, но вот и голоса, и шаги стихли, словно бы их проглотила темнота.
Следующим вечером в тот же самый час вновь раздался стук шагов на мосту и тихие-тихие голоса. От ужаса вся семья словно заледенела.
С тех пор, как только наступал вечер, слышались голоса и шаги, кто-то пересекал мост и поднимался вверх на гору. Звуки раздавались чуть слышно, и казалось, что это невидимки переговариваются между собой.
Как-то раз вечером шел сильный снег.
Как и в прежние вечера, послышались подозрительные шаги, а вслед за тем чье-то всхлипывание.
От неожиданности женщины разом вскрикнули. И даже когда плачь растворился в снежной буре, все еще продолжали дрожать от страха.
На следующий день Кинъэмон отправился в город. И со своей бедой пришел за советом к гадателю. Ведь с некоторых пор домашние от страха даже по нужде вечерами из дома носа не кажут.
Предсказатель ему сказал так:
— Дорога, что перед твоим домом, проходит через соседнюю деревню, а затем тянется до горы Татияма. А внутри горы Татияма находится преисподняя. Так что мимо твоего дома через мост проходят духи мертвых, которые направляются прямиком в ад.
Услышав слова предсказателя, даже храбрый Кинъэмон испугался. Он поспешил домой и сразу же передал слова предсказателя.
— Больше ни одного вечера не проведем мы в этом доме, — заявили женщины, побледнев от страха.
Семья Кинъэмона перебралась со своим домом подальше от моста, и сразу после этого произошли следующие события. Кинъэмон, чтобы снять проклятие, созвал бонз и заказал большую поминальную службу. Возле моста зарыли ступу с сутрами и возносили молитвы за упокой душ мертвых.
И после этого шаги духов, пересекающих мост, больше не раздавались. Говорят, что ступа, закопанная Кинъ-эмоном, по-прежнему лежит там.
В старые времена возле плато Кантёгахара была деревня, которая называлась Аоя. Там-то и жил крестьянин-смельчак по имени Хэйдзиро.
Хэйдзиро любил охотиться, особенно в конце осени. Случилась эта история как раз поздней осенью. Выйдя из родной деревни Аоя, Хэйдзиро у подножия горы Норикура, на склоне Сакурагаока натянул тонкую сеть, которой обычно ловил дроздов.
Поговаривали, что по этому склону со страшными стонами и стенаниями проходит бесчисленное множество духов мертвых, и, заслышав их, многие жители деревни бежали без оглядки.
— Говорят, что это духи, а на самом деле просто кому-то во сне привиделось, вот и все. Лисицы это, кто же еще! — Хэйдзиро нисколько не верил этим басням. Было раннее утро, окутанное белой дымкой. Неожиданно Хэйдзиро услышал громкие голоса с той стороны, где была натянута его сеть. «Кто это такой неугомонный?» — подумал он, но, выглянув из окна своей охотничьей сторожки, закричал от ужаса. В белом тумане он увидел живые головы без туловищ, запутавшиеся в сетях. Головы кричали: «Хэйдзиро, Хэйдзиро!»
Хэйдзиро так испугался, что у него поджилки затряслись, он тотчас же захлопнул дверь.
А зловещие голоса все не унимались: «Хэйдзиро, Хэйдзиро!» — кричали они. Казалось, что они кружатся у охотничьей избушки, вот-вот ворвутся внутрь.
Хэйдзиро осторожно выглянул из окна. И не смог сдержать вопля. Зацепившаяся за дерево голова зловеще улыбнулась ему.
— Хэйдзиро поймал духа, почившего всего лишь три дня назад, и собирается его съесть, — раздался страдальческий голос из белого тумана.
Когда туман наконец-то рассеялся, головы растаяли без следа, с ними исчезли и голоса.
В сторожку ворвались лучи утреннего солнца. Хэйдзиро, еле живой от страха, выбрался из сторожки и стал спускаться с горы. Но только дошел он до болот на плато Кантёгахара, как опять сгустился такой туман, что на сун впереди ничего не видно. А туман такой же белый, как и утром. Хэйдзиро от страха показалось, что его тело одеревенело. Он покрылся холодным потом и опустился на землю.
Множество духов мертвых пили воду из болота. В тумане ясно виднелись лишь их головы. С громким хлюпаньем они жадно припали к воде.
Как Хэйдзиро вернулся в деревню, он и сам не помнил. И напала на него хворь. Сколько бы ни расспрашивали его соседи о случившемся, он так и остался нем.
Охотники и горные призраки
Жук-оборотень
Как-то раз пришлось Нуэ заночевать в горах. Как принято в таких случаях у охотников, он разложил сеть вокруг того места, где решил устроиться на ночлег, чтобы уберечься от нечистой силы.
Посреди ночи Нуэ внезапно проснулся, почуяв что-то неладное. Все вокруг было спокойно. И лишь возле тлеющего костра Нуэ увидел какую-то маленькую букашку, которая ползла к нему. Щелчком он отогнал ее прочь. Букашка отлетела в сторону, повалилась на спину, но затем вновь поползла к Нуэ.
— Ой, приятель. Да ты, кажется, вырос, — сказал Нуэ, когда, щелкнув вновь пальцами, увидел, что букашка превратилась в крупного жука.
Жук опять стал приближаться к Нуэ. Стало охотнику не по себе, и на сей раз он взял жука двумя пальцами и выкинул подальше. Однако жук еще увеличился и пополз к Нуэ. Нуэ подскочил на месте. Пять или шесть раз он пытался выбросить прочь жука, и каждый раз тот возвращался и стал огромным, размером с мышь. Нуэ изо всех сил наступил на жука. Под подошвой охотника тот стал расти и вырос размером с собаку. Нуэ схватил жука и бросил в костер. Языки костра охватили жука, но ему все было нипочем. Стал он не меньше коровы и упрямо продолжал приближаться к Нуэ. Тут-то охотник вскинул ружье на плечо и выстрелил в чудище. Со свистом вылетела пуля. А охотника впервые в жизни охватил такой страх, что он понесся домой без оглядки. Однако чем дальше он бежал, тем глуше становились места вокруг, и вот он оказался возле реки, которой ему никогда прежде не приходилось видеть. Попытался он перейти эту реку вброд, однако вода стала быстро подниматься, и надежда на переправу исчезла. Острые камни, острые колючки сухих деревьев на дне больно впивались в ноги, а река становилась все шире и шире. И тут охотник увидел, что неподалеку огромное сваленное дерево, словно мост, соединяет два берега. А на противоположном берегу что-то белеет. Пригляделся он повнимательнее и понял, что это пегая лошадь. Стоит лошадь, словно Нуэ поджидает. Добрался Нуэ до моста, перебрался по нему на другой берег, а там сел на лошадь. А пегая лошадь, неизвестно откуда зная, где находится дом Нуэ, мигом домчала его. Только слез на землю Нуэ, как лошадь заржала, взмахнула хвостом и поскакала обратно в горы. Нуэ никак не мог взять в толк, зачем жук-оборотень напал на него.
После этого случая Нуэ два-три раза поднимался в горы, туда, где встретился с жуком, но тот больше не появлялся. Не суждено было Нуэ встретить и пегую лошадь, которая спасла ему жизнь.
Голубой паук
— Эй, я голубой демон, — прорычал демон, обращаясь к охотнику.
— А какое у тебя ко мне дело? — спросил охотник, который много повидал на свете и был не робкого десятка. Демон подошел поближе к Нуэ и сказал:
— Знаешь, что-то мне стало скучно. Давай состязаться в превращениях.
— Ну, что ж, давай, — ответил охотник, — только ты начинай.
— Во что мне превратиться? — спросил демон.
— Ты, приятель, слишком большой. Превратись во что-нибудь маленькое.
— Ну, смотри, я уменьшаюсь. Все вокруг окутал голубой дым, а когда он рассеялся, охотник увидел, что демон стал не выше его плеча.
— А еще поменьше ты не можешь стать? Стань таким маленьким, насколько ты можешь.
— Ну, смотри. Я уменьшаюсь, я уменьшаюсь.
Демон стал уменьшаться и оказался размером с паука. Нуэ проворно схватил его, положил в маленькую коробочку для пороха и защелкнул крышку.
На следующее утро охотник открыл коробочку и обнаружил в ней мертвого голубого паука.
Он посмотрел наверх, а там — то самое чудище. Сахэй побелел от ужаса. Тондзо заревел.
— Я же предупреждал! Не шуми в горах! Если еще раз станешь здесь приманивать дудкой оленей, я поймаю тебя.
Он повторил эти слова много раз, а потом стремглав, не разбирая дороги, бросился домой. А как только он вернулся, его тотчас же свалила хворь. Что это было за чудище, называвшее себя Тондзо и умевшее летать по воздуху, был ли это тэнгу, или барсук-оборотень — никто не знал.
Хворь мучила Сахэя девять дней, а на десятый он испустил дух.
Призрак на спине
Эта история произошла летней ночью. Муж, вздумав пойти на двор, как всегда стал будить жену, которая мирно посапывала.
— Проснись, проснись, я пойду по нужде.
Жена, зевая и потирая глаза, сказала:
— Как можно быть таким ужасным трусом! Пойдешь сегодня один, когда-то нужно перебороть свой страх.
Ничего не поделаешь, пришлось мужу, озираясь в страхе по сторонам, вприпрыжку бежать до уборной. Забежав в уборную, он выглянул из окошечка, чтобы проверить, все ли спокойно вокруг. А, высунув голову из окошка, он уткнулся носом в цветок-луноцвет. Белый цветок свалился с черенка и остался у него на носу. Известно, что у страха глаза велики, и в кромешной тьме белый луноцвет показался мужу привидением. В ужасе с воплями:
— Призрак! Призрак! — он добежал до дома и устроил большой переполох.
Крича, он бросился к жене. Жена посмотрела на его нос и цветок на нем и с недовольством сказала:
— Послушай, муженек. Ты это называешь призраком? — с этими словами она протянула ему цветок.
Муж застыдился своего промаха и после этого случая перестал трусить, как прежде.
Через некоторое время поползли слухи, что на дороге в соседнюю деревню появляется призрак. И хоть до соседней деревни было рукой подать, с наступлением зимы женщины стали опасаться в одиночку ходить по этой дороге, пролегающей по полю мисканта. Резкие порывы ветра качали сухой мискант, и от его шороха и у бесстрашного храбреца на душе кошки скребли. Говорили, что от заката до рассвета среди сухого мисканта с воем: «Бэру-хон, бэру-хон» — бродит призрак.
Потому с наступлением ночи никто не отваживался ходить в этих местах.
Муж, услышав эти разговоры, лишь пожал плечами:
— Все шумят: призрак, призрак. Наверняка, это цветок-луноцвет.
Жена с недоумением покачала головой. Однажды вечером муж, выпив сакэ и порядком захмелев, ни с того ни с сего сказал:
— Пойду-ка я найду этого призрака и разберусь с ним по-свойски.
Жена удивилась, услышав такие речи.
— Перестань, перестань, — попыталась она отговорить его, однако он и слушать ее не захотел.
— Пока я не вернусь, не запирай дверь, — и взяв с собой лишь заплечный мешок, в каких обычно носят детей за спиной, вышел из дома. Дошел он до поля мисканта, но никаких подозрительных звуков не услышал.
— Куда же подевался призрак, который появлялся здесь прежде? пробормотал муж и стал осматриваться. Наступила полночь.
И тут-то муж услышал тот самый вой: «Бэру-хон, бэру-хон». Решив, что призрак требует посадить его «верхом» на спину, глупый муж повернулся спиной к тому месту, откуда доносился вой, и сказал:
— Ну, ничего не поделаешь с тобой, призрак-луноцвет, садись ко мне на спину.
Тут он почувствовал, как нечто тяжелое свалилось ему на спину прямехонько в мешок для переноски детей. От этой тяжести у мужа аж ноги подкосились.
— Ну и тяжелый ты, призрак! Ох, ох, как тяжело, — кряхтя и бормоча, муж еле дошел до дома.
— Жена, я принес призрака, открывай скорей! — закричал он, что было мочи. Тотчас из дома выбежала жена.
Муж остановился у садика рядом с домом и сказал призраку:
— Ну, вот, мы уже в саду, слезай. Однако призрак и не подумал слезать. Ничего не поделаешь, пришлось с призраком на спине войти в дом.
— Ну, вот, мы уже в доме, слезай. Но призрак и не пошевелился. Еле волоча ноги, муж дошел до своей комнаты.
— Ну, вот, мы уже в комнате, слезай.
Наконец, терпение мужа лопнуло, и он свалил груз со спины. То, что он принес, с жутким грохотом упало на пол и замерло.
А муж, еле живой от усталости, повалился на кровать и тотчас же заснул.
На следующее утро жена проснулась, посмотрела на то, что лежало на полу, и принялась будить мужа.
— Муженек, проснись скорее, что-то блестит. Муж протер глаза, смотрит, а на полу лежит целая куча золотых монет.
— Ты же принес целую гору денег, — вскрикнула жена.
— Наверное, это вчерашний призрак-луноцвет обратился в золотые монеты, — сказал муж, в недоумении почесывая в затылке.
В тот же день супруги отправились к сельскому старосте спросить, что им делать с деньгами, чудесным образом оказавшимися у них. Староста признал права супругов на эти деньги. Благодаря этому бедные муж с женой стали богачами и только гадали, кто мог преподнести им такой подарок.
Исся
Если в дождливую ночь выйти на дорогу, то непременно встретишься с исся. При встрече с прохожим он всегда задает один и тот же вопрос:
— Кто ты такой?
Крестьяне окрестных деревень хорошо знают об этом, поэтому, выходя из дома поздно ночью, обязательно берут с собой початок кукурузы. И когда исся спрашивает своим хрипловатым голосом:
— Кто ты такой? — крестьяне поворачиваются спиной к нему и помахивают кукурузой, словно бы хвостом виляют. Тогда исся, решив, что перед ним собрат, никакого зла прохожему не причинит. Ну, а если не обмануть исся, показав ему початок кукурузы, то он заманит человека на берег моря и бросит в воду.
Однако несмотря на свои злобные проделки, исся легко попадаются на обман. Бывает, смелые рыбаки, обманув исся при помощи кукурузного початка, заманивают его на рыбалку.
— Вот если бы ты сел на весла, славная бы получилась прогулка!
Увидев приближающихся кэммунов, рыбаки испугались. Один залез на крышу, а другой сел в лодку и затих. Того, кто был на крыше, кэммуны нашли сразу и разорвали на мелкие кусочки. А тот, что прятался в лодке, чудом спасся. Говорят, что в этих местах до сих пор водится множество кэммунов.
Из деревни Саё один четырехлетний мальчуган ушел в горы, да так и не вернулся. Искали его родители с соседями целую неделю и, наконец, отыскали. Чудное дело: сидит ребенок на ветке тутового дерева, только приблизились к нему, как он тотчас, словно птичка, перепорхнул на другое Дерево. А когда, изрядно побегав за ним, родители его изловили, поняли, что это кэммун вселился в него.
Пригласили ворожею, та положила на темечко мальчику соломенную крышку, которой котел накрывают, и ударила по ней несколько раз палкой. Тогда чары спали, и мальчик вновь стал прежним.
А вот история о том, как кэммун обманул рыбака. Случилось это на перевале между Оокума и Юра. В ту ночь луна мерцала в тумане. Рыбак нес рыбу через перевал, и вдруг, откуда ни возьмись, на дороге появился маленький симпатичный жеребенок. Жеребенок поплелся вслед за рыбаком, стоит рыбаку остановиться, чтобы передохнуть, и жеребенок останавливается. Шли они, шли, и вдруг рыбак заметил, что они по-прежнему на том самом месте, где встретились.
«Так значит, это кэммун», — понял рыбак, но виду не подал, сел и закурил. Неожиданно он выхватил топорик и бросил его в кэммуна. Кэммун в тот же миг сорвался с места и понесся, словно ураган, вниз по горному склону. Грохот раздавался такой, словно с гор огромные камни катятся. Когда шум стих, и рыбак огляделся по сторонам, его рыбы нигде не было.
С тех пор кто бы ни шел через горный перевал поздней ночью, обязательно берет с собой топорик.
Мальчик-лошадь
(Остров Кюсю)
Эта история случилась в давние времена. Жили-были два мальчика закадычных друга. Один рос в богатой семье, а другой — в такой бедной, что его родители концы с концами еле сводили. Но, несмотря на это, мальчики любили друг друга, как родные братья.Как-то раз мальчики собрались в далекое путешествие. Шли они весь день напролет, а когда стали опускаться сумерки, остановились на ночлег на постоялом дворе. Поужинали и спать легли. Но у мальчика из бедной семьи была бессонница, и он никак не мог заснуть. Ворочается он с боку на бок, а глаза сами собой открываются. Не зная, чем себя занять, стал он рассматривать очаг в полу. Наступила глубокая ночь, а он так и не спал. Вдруг послышалось шарканье, и возле очага вспыхнул маленький огонек. Там сидела хозяйка постоялого двора. Некоторое время она сидела неподвижно, а затем вытащила старинный деревянный ларец, со скрипом открыла его и вытащила маленьких кукол. Куклу-крестьянина размером с человеческую ладонь она положила на край очага, а куклу-лошадь взяла в руки.
«Что это она делает?» — подумал мальчик, исподтишка наблюдая за хозяйкой, которая стала разгребать золу в очаге. Выровняла она золу и положила на нее двух кукол. И тут куклы начали двигаться, словно живые, и будто бы поле золы пахать. Вспахав поле, крестьянин взял в руки маленькое сито и принялся сеять. Семена пустили побеги, и все поле золы покрылось молодой порослью. Согнувшись в три погибели, крестьянин взялся выдергивать сорную траву. Побеги тянулись все выше и выше, и вот уже заколосились. Крестьянин вытащил серп и принялся убирать урожай.
Все это время хозяйка неподвижно наблюдала за куклами — ни бровь, ни глаз, ни губы не шевельнутся. Блики от лампы освещали ее белое, словно маска Но, лицо.
Наконец, кукла закончила убирать урожай. Стукнула крышка ларца, это хозяйка вытащила каменную ступку и деревянный короб и положила их перед куклами.
Кукла-крестьянин вновь зашевелилась, взялась молотить колосья, затем смолола зерна в муку, замесила тесто и приготовила лепешки-якимоти. И тут кукла упала, как подкошенная, и перестала шевелиться.
Хозяйка молча протянула руку и сложила лепешки-якимоти на деревянную тарелку, а затем взяла кукол и каменную ступку и убрала в ларец. Обхватив обеими руками ларец, она медленно поднялась, и тут огонь внезапно погас, и комната погрузилась в кромешную темноту, черную, как лаковая шкатулка. Шаркающие шаги стали удаляться и стихли где-то во внутренних комнатах.
На мальчика тут напало такое бессилие, ни рукой, ни ногой пошевелить не может. Хотел он было разбудить друга, но, сам того не заметив, крепко заснул.
Когда он, наконец, открыл глаза, было уже утро. Его друг сидел возле очага и пил чай. Смотрит мальчик, а рядом с другом сидит хозяйка и предлагает отведать те самые якимоти. Мальчик испугался, подбежал к другу, сел на коленки и зашептал ему на ухо. — Не ешь эти моти!
Но друг то ли не расслышал его слов, то ли сделал вид, что не услышал, он протянул руку, взял и с аппетитом съел лепешку. Ничего особенного не произошло, но когда он съел вторую, превратился в лошадь. Тут-то он понял, в какую беду попал, и горько заплакал. А мальчик-бедняк тотчас выскочил из дома и побежал, куда глаза глядят.
Был у него единственный друг, а он его не уберег, как же он может теперь домой вернуться! Во чтобы то ни стало нужно вернуть другу прежний облик, а как, — неизвестно. Ходил мальчик к разным мудрецам и предсказателям, но никто не знал способа, как помочь его другу.
Много дней он бродил по городам и весям и спрашивал каждого, кого встречал на пути, о чудодейственном способе, и вот однажды встретил он старца с седыми волосами и белой бородой. Мальчик, видя его седины, с надеждой спросил:
— Дедушка, извините за беспокойство. С моим лучшим другом произошла вот такая история, и он превратился в лошадь. Я обошел всех известных мудрецов, но никто не знает, как спасти моего друга. Дедушка, вы много пожили на свете и, наверное, могли слышать о чем-нибудь подобном. Не знаете ли вы, как вернуть моему другу его прежний вид?
Старец утвердительно кивнул.
— Знаю, знаю. Слушай меня внимательно. Пойдешь на восток, иди, пока не увидишь перед собой баклажанового поля. Найдешь семь сросшихся баклажанов, обращенных на восток. Сорви их и скорми своему другу. И тогда он вновь станет человеком.
Мальчик обрадовался, горячо поблагодарил старца и, что было мочи, побежал в восточном направлении. Наконец он выбежал на баклажановое поле. Искал он, искал семь сросшихся вместе баклажанов, но нашел лишь четыре.
А между тем солнце уже зашло. Мальчик, обессилев, лег спать прямо на поле среди баклажанов. На следующее утро он встал вместе с солнцем и вновь принялся искать семь сросшихся баклажанов. Но и в этот день ему не по-. везло. Наступила ночь, а следующим утром он, наконец, нашел баклажаны, о каких говорил старец. Семь темно-лиловых баклажанов были повернуты к солнцу и поблескивали утренней росой.
Сорвав баклажаны, мальчик стремглав помчался на постоялый двор, где остался его друг. А когда, наконец, прибежал туда, увидел, что его друг, превращенный в лошадь, стоит в конюшне, и вся спина его исполосована кнутом.
— Ешь быстрее, — сказал он другу и протянул ему баклажаны.
Съел друг четыре баклажана и отвернул голову, не может больше.
— Если ты не съешь всех баклажанов, то навсегда останешься лошадью! Ешь быстрее, — сказал мальчик и силой стал запихивать в него оставшиеся баклажаны. Когда друг проглотил последний баклажан, он вновь принял человеческий облик.
Мальчики, взявшись за руки, выбежали с постоялого двора и отправились домой. Семьи обоих мальчиков были счастливы увидеть детей после долгой разлуки.
Когда мальчики выросли, то поделили добро богатого мальчика пополам и стали жить в одном доме, словно родные братья.
Дорога духов мертвых
(Префектура Гифу)
История первая
Хида — одна из горных провинций Японии.Там высятся крутые горы, набегая одна на другую, словно многослойный воротник. Местные жители издавна называли горную гряду, начиная с пика Онтакэ и кончая горой Куробэ, Дакэ — «Адская гора» — и относились к этому месту с благоговейным страхом. Ведь именно с Дакэ связано несколько рассказов о духах мертвых.
Зима в Хида длится долго. Осенью рано выпадает снег, а весной, даже в апреле, земли еще не видно.
Так вот, в одной деревне жил крестьянин по имени Кинъэмон. Перед его домом протекала река, и вода в ней была настолько прозрачной, что можно было пересчитать все мелкие камешки на дне.
Над рекой висел мост, и если перейти этот мост, подняться по дороге наверх, а затем перевалить через гору, то попадешь в соседнюю деревню. Днем по этой дороге проходило множество разного люда: крестьяне с повозками, извозчики с лошадьми, торговцы. Но как только наступала ночь, становилось тихо-тихо, и лишь изредка можно было услышать чьи-то шаги.
Это случилось как-то раз вечером.
Как обычно, вся семья Кинъэмона собралась вокруг очага, мужчины плели сандалии — «варадзи», а женщины занимались шитьем.
«Стук-стук-стук-стук», — со стороны моста послышались шаги.
— Кого это несет в такой час? — с недоумением прошептал Кинъэмон, отложив плетение в сторону.
— Кажется, кто-то идет? — остальные домочадцы тоже прислушались.
Те, кто шли по дороге, должны были направляться либо в соседнюю деревню, либо к дому Кинъэмона.
Кроме шагов, теперь слышались еще тихие голоса. Кинъэмон встал, открыл дверь и прокричал:
— Кто там? Идете по срочному делу через перевал?
Снаружи была непроглядная тьма, ни единой звездочки. И хотя по-прежнему доносились звуки голосов, никого видно не было. Кинъэмона пробрала дрожь, он переглянулся с домашними, но вот и голоса, и шаги стихли, словно бы их проглотила темнота.
Следующим вечером в тот же самый час вновь раздался стук шагов на мосту и тихие-тихие голоса. От ужаса вся семья словно заледенела.
С тех пор, как только наступал вечер, слышались голоса и шаги, кто-то пересекал мост и поднимался вверх на гору. Звуки раздавались чуть слышно, и казалось, что это невидимки переговариваются между собой.
Как-то раз вечером шел сильный снег.
Как и в прежние вечера, послышались подозрительные шаги, а вслед за тем чье-то всхлипывание.
От неожиданности женщины разом вскрикнули. И даже когда плачь растворился в снежной буре, все еще продолжали дрожать от страха.
На следующий день Кинъэмон отправился в город. И со своей бедой пришел за советом к гадателю. Ведь с некоторых пор домашние от страха даже по нужде вечерами из дома носа не кажут.
Предсказатель ему сказал так:
— Дорога, что перед твоим домом, проходит через соседнюю деревню, а затем тянется до горы Татияма. А внутри горы Татияма находится преисподняя. Так что мимо твоего дома через мост проходят духи мертвых, которые направляются прямиком в ад.
Услышав слова предсказателя, даже храбрый Кинъэмон испугался. Он поспешил домой и сразу же передал слова предсказателя.
— Больше ни одного вечера не проведем мы в этом доме, — заявили женщины, побледнев от страха.
Семья Кинъэмона перебралась со своим домом подальше от моста, и сразу после этого произошли следующие события. Кинъэмон, чтобы снять проклятие, созвал бонз и заказал большую поминальную службу. Возле моста зарыли ступу с сутрами и возносили молитвы за упокой душ мертвых.
И после этого шаги духов, пересекающих мост, больше не раздавались. Говорят, что ступа, закопанная Кинъ-эмоном, по-прежнему лежит там.
История вторая
На западном склоне горы Норикурадакэ расположено плато под названием Кантёгахара. На нем разбросано несколько маленьких, не больше пруда, болотец. А поле вокруг этих болот местные жители называют Сэйрэй, что означает «Поле очищения духов».В старые времена возле плато Кантёгахара была деревня, которая называлась Аоя. Там-то и жил крестьянин-смельчак по имени Хэйдзиро.
Хэйдзиро любил охотиться, особенно в конце осени. Случилась эта история как раз поздней осенью. Выйдя из родной деревни Аоя, Хэйдзиро у подножия горы Норикура, на склоне Сакурагаока натянул тонкую сеть, которой обычно ловил дроздов.
Поговаривали, что по этому склону со страшными стонами и стенаниями проходит бесчисленное множество духов мертвых, и, заслышав их, многие жители деревни бежали без оглядки.
— Говорят, что это духи, а на самом деле просто кому-то во сне привиделось, вот и все. Лисицы это, кто же еще! — Хэйдзиро нисколько не верил этим басням. Было раннее утро, окутанное белой дымкой. Неожиданно Хэйдзиро услышал громкие голоса с той стороны, где была натянута его сеть. «Кто это такой неугомонный?» — подумал он, но, выглянув из окна своей охотничьей сторожки, закричал от ужаса. В белом тумане он увидел живые головы без туловищ, запутавшиеся в сетях. Головы кричали: «Хэйдзиро, Хэйдзиро!»
Хэйдзиро так испугался, что у него поджилки затряслись, он тотчас же захлопнул дверь.
А зловещие голоса все не унимались: «Хэйдзиро, Хэйдзиро!» — кричали они. Казалось, что они кружатся у охотничьей избушки, вот-вот ворвутся внутрь.
Хэйдзиро осторожно выглянул из окна. И не смог сдержать вопля. Зацепившаяся за дерево голова зловеще улыбнулась ему.
— Хэйдзиро поймал духа, почившего всего лишь три дня назад, и собирается его съесть, — раздался страдальческий голос из белого тумана.
Когда туман наконец-то рассеялся, головы растаяли без следа, с ними исчезли и голоса.
В сторожку ворвались лучи утреннего солнца. Хэйдзиро, еле живой от страха, выбрался из сторожки и стал спускаться с горы. Но только дошел он до болот на плато Кантёгахара, как опять сгустился такой туман, что на сун впереди ничего не видно. А туман такой же белый, как и утром. Хэйдзиро от страха показалось, что его тело одеревенело. Он покрылся холодным потом и опустился на землю.
Множество духов мертвых пили воду из болота. В тумане ясно виднелись лишь их головы. С громким хлюпаньем они жадно припали к воде.
Как Хэйдзиро вернулся в деревню, он и сам не помнил. И напала на него хворь. Сколько бы ни расспрашивали его соседи о случившемся, он так и остался нем.
Охотники и горные призраки
Жук-оборотень
(Префектура Иватэ)
В Камиго, в деревне Хатая жил один известный охотник по имени Нуэ. Его так и называли Нуэ из Хатая.Как-то раз пришлось Нуэ заночевать в горах. Как принято в таких случаях у охотников, он разложил сеть вокруг того места, где решил устроиться на ночлег, чтобы уберечься от нечистой силы.
Посреди ночи Нуэ внезапно проснулся, почуяв что-то неладное. Все вокруг было спокойно. И лишь возле тлеющего костра Нуэ увидел какую-то маленькую букашку, которая ползла к нему. Щелчком он отогнал ее прочь. Букашка отлетела в сторону, повалилась на спину, но затем вновь поползла к Нуэ.
— Ой, приятель. Да ты, кажется, вырос, — сказал Нуэ, когда, щелкнув вновь пальцами, увидел, что букашка превратилась в крупного жука.
Жук опять стал приближаться к Нуэ. Стало охотнику не по себе, и на сей раз он взял жука двумя пальцами и выкинул подальше. Однако жук еще увеличился и пополз к Нуэ. Нуэ подскочил на месте. Пять или шесть раз он пытался выбросить прочь жука, и каждый раз тот возвращался и стал огромным, размером с мышь. Нуэ изо всех сил наступил на жука. Под подошвой охотника тот стал расти и вырос размером с собаку. Нуэ схватил жука и бросил в костер. Языки костра охватили жука, но ему все было нипочем. Стал он не меньше коровы и упрямо продолжал приближаться к Нуэ. Тут-то охотник вскинул ружье на плечо и выстрелил в чудище. Со свистом вылетела пуля. А охотника впервые в жизни охватил такой страх, что он понесся домой без оглядки. Однако чем дальше он бежал, тем глуше становились места вокруг, и вот он оказался возле реки, которой ему никогда прежде не приходилось видеть. Попытался он перейти эту реку вброд, однако вода стала быстро подниматься, и надежда на переправу исчезла. Острые камни, острые колючки сухих деревьев на дне больно впивались в ноги, а река становилась все шире и шире. И тут охотник увидел, что неподалеку огромное сваленное дерево, словно мост, соединяет два берега. А на противоположном берегу что-то белеет. Пригляделся он повнимательнее и понял, что это пегая лошадь. Стоит лошадь, словно Нуэ поджидает. Добрался Нуэ до моста, перебрался по нему на другой берег, а там сел на лошадь. А пегая лошадь, неизвестно откуда зная, где находится дом Нуэ, мигом домчала его. Только слез на землю Нуэ, как лошадь заржала, взмахнула хвостом и поскакала обратно в горы. Нуэ никак не мог взять в толк, зачем жук-оборотень напал на него.
После этого случая Нуэ два-три раза поднимался в горы, туда, где встретился с жуком, но тот больше не появлялся. Не суждено было Нуэ встретить и пегую лошадь, которая спасла ему жизнь.
Голубой паук
(Префектура Иватэ)
Возле высокого пика Хаятинэ берет начало бурная река Хэикава. По берегам этой реки охотился охотник Нуэ. Как-то раз оказался Нуэ ночью в горах, и вдруг прямо перед ним кто-то скакнул и стал расти прямо на глазах, пока Нуэ не пришлось задрать кверху голову, чтобы разглядеть его. Это был голубой демон, которого частенько видели в этих местах. Сначала появляется лишь коротко остриженная, как у монаха, голова, а затем демон начинает быстро расти и превращается в громадину, поблескивающую голубым светом.— Эй, я голубой демон, — прорычал демон, обращаясь к охотнику.
— А какое у тебя ко мне дело? — спросил охотник, который много повидал на свете и был не робкого десятка. Демон подошел поближе к Нуэ и сказал:
— Знаешь, что-то мне стало скучно. Давай состязаться в превращениях.
— Ну, что ж, давай, — ответил охотник, — только ты начинай.
— Во что мне превратиться? — спросил демон.
— Ты, приятель, слишком большой. Превратись во что-нибудь маленькое.
— Ну, смотри, я уменьшаюсь. Все вокруг окутал голубой дым, а когда он рассеялся, охотник увидел, что демон стал не выше его плеча.
— А еще поменьше ты не можешь стать? Стань таким маленьким, насколько ты можешь.
— Ну, смотри. Я уменьшаюсь, я уменьшаюсь.
Демон стал уменьшаться и оказался размером с паука. Нуэ проворно схватил его, положил в маленькую коробочку для пороха и защелкнул крышку.
На следующее утро охотник открыл коробочку и обнаружил в ней мертвого голубого паука.
Он посмотрел наверх, а там — то самое чудище. Сахэй побелел от ужаса. Тондзо заревел.
— Я же предупреждал! Не шуми в горах! Если еще раз станешь здесь приманивать дудкой оленей, я поймаю тебя.
Он повторил эти слова много раз, а потом стремглав, не разбирая дороги, бросился домой. А как только он вернулся, его тотчас же свалила хворь. Что это было за чудище, называвшее себя Тондзо и умевшее летать по воздуху, был ли это тэнгу, или барсук-оборотень — никто не знал.
Хворь мучила Сахэя девять дней, а на десятый он испустил дух.
Призрак на спине
(Район Тохоку)
Жили-были муж и жена. Работали они, не покладая рук, однако бедность и нужду знали не понаслышке. Но жили они дружно и на судьбу не жаловались. Жена не нарадовалась на ладный нрав мужа, хоть был он глуповат, да и трус ужасный, за что ему вечно попадало от жены. Когда посреди ночи ему нужно было справить нужду, он всегда будил жену и просил покараулить.Эта история произошла летней ночью. Муж, вздумав пойти на двор, как всегда стал будить жену, которая мирно посапывала.
— Проснись, проснись, я пойду по нужде.
Жена, зевая и потирая глаза, сказала:
— Как можно быть таким ужасным трусом! Пойдешь сегодня один, когда-то нужно перебороть свой страх.
Ничего не поделаешь, пришлось мужу, озираясь в страхе по сторонам, вприпрыжку бежать до уборной. Забежав в уборную, он выглянул из окошечка, чтобы проверить, все ли спокойно вокруг. А, высунув голову из окошка, он уткнулся носом в цветок-луноцвет. Белый цветок свалился с черенка и остался у него на носу. Известно, что у страха глаза велики, и в кромешной тьме белый луноцвет показался мужу привидением. В ужасе с воплями:
— Призрак! Призрак! — он добежал до дома и устроил большой переполох.
Крича, он бросился к жене. Жена посмотрела на его нос и цветок на нем и с недовольством сказала:
— Послушай, муженек. Ты это называешь призраком? — с этими словами она протянула ему цветок.
Муж застыдился своего промаха и после этого случая перестал трусить, как прежде.
Через некоторое время поползли слухи, что на дороге в соседнюю деревню появляется призрак. И хоть до соседней деревни было рукой подать, с наступлением зимы женщины стали опасаться в одиночку ходить по этой дороге, пролегающей по полю мисканта. Резкие порывы ветра качали сухой мискант, и от его шороха и у бесстрашного храбреца на душе кошки скребли. Говорили, что от заката до рассвета среди сухого мисканта с воем: «Бэру-хон, бэру-хон» — бродит призрак.
Потому с наступлением ночи никто не отваживался ходить в этих местах.
Муж, услышав эти разговоры, лишь пожал плечами:
— Все шумят: призрак, призрак. Наверняка, это цветок-луноцвет.
Жена с недоумением покачала головой. Однажды вечером муж, выпив сакэ и порядком захмелев, ни с того ни с сего сказал:
— Пойду-ка я найду этого призрака и разберусь с ним по-свойски.
Жена удивилась, услышав такие речи.
— Перестань, перестань, — попыталась она отговорить его, однако он и слушать ее не захотел.
— Пока я не вернусь, не запирай дверь, — и взяв с собой лишь заплечный мешок, в каких обычно носят детей за спиной, вышел из дома. Дошел он до поля мисканта, но никаких подозрительных звуков не услышал.
— Куда же подевался призрак, который появлялся здесь прежде? пробормотал муж и стал осматриваться. Наступила полночь.
И тут-то муж услышал тот самый вой: «Бэру-хон, бэру-хон». Решив, что призрак требует посадить его «верхом» на спину, глупый муж повернулся спиной к тому месту, откуда доносился вой, и сказал:
— Ну, ничего не поделаешь с тобой, призрак-луноцвет, садись ко мне на спину.
Тут он почувствовал, как нечто тяжелое свалилось ему на спину прямехонько в мешок для переноски детей. От этой тяжести у мужа аж ноги подкосились.
— Ну и тяжелый ты, призрак! Ох, ох, как тяжело, — кряхтя и бормоча, муж еле дошел до дома.
— Жена, я принес призрака, открывай скорей! — закричал он, что было мочи. Тотчас из дома выбежала жена.
Муж остановился у садика рядом с домом и сказал призраку:
— Ну, вот, мы уже в саду, слезай. Однако призрак и не подумал слезать. Ничего не поделаешь, пришлось с призраком на спине войти в дом.
— Ну, вот, мы уже в доме, слезай. Но призрак и не пошевелился. Еле волоча ноги, муж дошел до своей комнаты.
— Ну, вот, мы уже в комнате, слезай.
Наконец, терпение мужа лопнуло, и он свалил груз со спины. То, что он принес, с жутким грохотом упало на пол и замерло.
А муж, еле живой от усталости, повалился на кровать и тотчас же заснул.
На следующее утро жена проснулась, посмотрела на то, что лежало на полу, и принялась будить мужа.
— Муженек, проснись скорее, что-то блестит. Муж протер глаза, смотрит, а на полу лежит целая куча золотых монет.
— Ты же принес целую гору денег, — вскрикнула жена.
— Наверное, это вчерашний призрак-луноцвет обратился в золотые монеты, — сказал муж, в недоумении почесывая в затылке.
В тот же день супруги отправились к сельскому старосте спросить, что им делать с деньгами, чудесным образом оказавшимися у них. Староста признал права супругов на эти деньги. Благодаря этому бедные муж с женой стали богачами и только гадали, кто мог преподнести им такой подарок.
Исся
(Префектура Кагосима)
В одну деревню на острове Токуносима с перевала Инута-фудакэ по ночам спускается гном, которого называют исся. Всегда, в любую погоду, он ходит в соломенном плаще и со сломанным зонтиком в руках, помахивая хвостом, похожим на початок кукурузы. Когда спускается, он прихрамывает на одну ногу.Если в дождливую ночь выйти на дорогу, то непременно встретишься с исся. При встрече с прохожим он всегда задает один и тот же вопрос:
— Кто ты такой?
Крестьяне окрестных деревень хорошо знают об этом, поэтому, выходя из дома поздно ночью, обязательно берут с собой початок кукурузы. И когда исся спрашивает своим хрипловатым голосом:
— Кто ты такой? — крестьяне поворачиваются спиной к нему и помахивают кукурузой, словно бы хвостом виляют. Тогда исся, решив, что перед ним собрат, никакого зла прохожему не причинит. Ну, а если не обмануть исся, показав ему початок кукурузы, то он заманит человека на берег моря и бросит в воду.
Однако несмотря на свои злобные проделки, исся легко попадаются на обман. Бывает, смелые рыбаки, обманув исся при помощи кукурузного початка, заманивают его на рыбалку.
— Вот если бы ты сел на весла, славная бы получилась прогулка!