Кэтти-бри вздохнула и тревожно поежилась. Лишь она одна полностью понимала ту картину, которую сейчас нарисовал Вулфгар. И нельзя сказать, чтобы она была довольна его выбором.
   Бруенор кивнул, уважая решение варвара. “Тогда ступай, и да помогут тебе боги, ” – сказал он, стараясь заставить не дрожать свой голос, даже когда он побрел по каменистой тропинке. Он задержался на одно мгновение и обернулся назад на высокого, юного варвара. “Ты мужчина, и с этим нельзя поспорить, ” – бросил он через плечо. “Но никогда не забывай, что для меня ты всегда будешь мальчиком!”
   "Я не забуду, ” – тихо прошептал Вулфгар, когда Бруенор растаял во мраке туннеля. Он почувствовал руку Дриззта на своем плече.
   "Когда ты отправишься в путь?” – спросил дроу.
   "Сегодня ночью, ” – ответил Вулфгар. “Эти трудные для всех нас дни не оставляют времени на отдых.”
   "И куда ты направишься?” – спросила Кэтти-бри, заранее зная правду, и ответ, который Вулфгар мог дать ей.
   Варвар вновь перевел свой затуманенный слезами взгляд на равнину. “Домой.”
   Он начал спускаться вниз по каменной тропе, Регис последовал за ним. Но Кэтти-бри стояла на месте и ждала, пока с ней не поравнялся Дриззт.
   "Попрощайся с Вулфгаром этой ночью, ” – сказала она дроу. “Я не верю, что он когда-либо вернется.”
   "Он сам должен найти свой дом, ” – ответил Дриззт, предполагая, что новости о присоединении Хеафстага к Кесселу, повлияли на решение Вулфгара. Он с уважением посмотрел вслед удаляющемуся варвару. “У него есть несколько личных дел, которым он должен уделить свое внимание.”
   "Больше чем ты думаешь, ” – сказала Кэтти-бри. Дриззт с любопытством посмотрел на нее. “Вулфгар задумал рискованную игру, ” – объяснила она. Она ни на мгновение не сомневалась в Вулфгаре, но предполагала, что Дриззт До’Урден, как никто другой, мог помочь в этой ситуации.
   "Вопросы касающиеся его племени – это его личное дело, ” – сказал Дриззт, догадываясь к чему клонит девчонка. “У варваров свои обычаи, и они не приветствуют чужаков.”
   "Я согласна с тобой, ” – сказала Кэтти-бри. “Но путь Вулфгара, если я не ошибаюсь, не ведет прямо домой. У него есть другая задумка – путешествие, на которое он часто намекал, но никогда ничего не объяснял полностью. Я лишь знаю то, что это связано с большой опасностью и клятвой, которую, он боится, не сможет выполнить в одиночку.”
   Дриззт перевел взгляд на равнину залитую звездным сиянием и задумался над словами девушки. Он знал, что Кэтти-бри была не по годам сообразительной и наблюдательной. У него не было причин сомневаться в ее словах.
   Звезды мерцали в ледяной ночи, превращая небесный свод словно в гигантский колпак, простирающийся вдаль к горизонту. Горизонту, который еще не был озарен огнями приближающейся армии, отметил Дриззт.
   Возможно у него еще было время.
***
   Не смотря на то, что объявление Кассиуса достигло большинства городов в течении всего лишь двух дней, на дорогах ведущих в Брин Шандер оставалось почти также безлюдно. Народ не спешил искать защиты за стенами этого города. Кассиус ожидал такого поворота событий, иначе бы он никогда не решился сделать такое смелое заявление. Брин Шандер был не очень большим поселением, и его нынешняя популяция была уже не так велика как ранее. За его стенами находилось много пустующих строений, и к тому же целый район, предназначенный для прибывающих торговцев, пустовал в настоящее время. Не смотря на это, если бы даже половина населения из оставшихся девяти городов захотела найти прибежище за стенами Брин Шандера, Кассиусу пришлось сильно постараться, чтобы исполнить свое обещание.
   Но сейчас советник не волновался по этому поводу. Жители Десяти Городов были достаточно выносливы и каждый день жили под угрозой вторжения гоблинов. Кассиус знал, что для того, чтобы заставить их покинуть свои дома, нужно нечто большее, чем какая-то надуманная опасность. А благодаря тому, что между поселениями почти не существовало взаимного доверия, немногие советники вообще попытались предпринять какие-либо действия для того, чтобы заставить людей спасаться. Гленсатер и Агорвал были единственными советниками стоящими под стенами Брин Шандера. Но если почти весь Истхевен стоял за плечами своего лидера, то Агорвалу удалось привести меньше половины населения Термалаина. Самоуверенные слухи просочившиеся из Таргоса, защищенного почти также хорошо как и Брин Шандер, сделали свое дело и немногие из людей захотели покинуть свои дома. Многие термалаинские рыбаки, боясь, что Таргос получит экономическое преимущество, не захотели пропускать наиболее прибыльное время рыбачьего сезона.
   Приблизительно такая же ситуация сложилась с Каер-Конигом и Каер-Диневалом. Ни один из заклятых врагов не хотел уступать ни на шаг, и ни один человек не стал искать убежища в Брин Шандере. Жителям этих двух противоборствующих поселений, орки представлялись отдаленной угрозой, с которой нужно будет иметь дело, если она станет касаться их непосредственно, а вот борьба с их соседями была жестокой реальностью и составляла их повседневный быт.
   На западе, Бремен остался независимым от остальных общин, углядев в предложении Кассиуса попытку доказать свое превосходство и распространить влияние Брин Шандера . Гуд Мид и Дуганс Хол на юге не имели никакого намерения прятаться за стенами Брин Шандера или послать войска на помощь в сражении. Эти два города на РэдУотер, самом маленьком из всех озер и беднейшем на рыбу, не могли позволить себе проводить время где-нибудь еще, кроме как на борту свих лодок. За последние пять лет они учли опыт прошлого союза во время вторжения варваров, и несмотря на то, что они понесли наименьшие потери из всех остальных городов, они получили и самую наименьшую выгоду.
   Несколько групп пришли из Лонеливуда, но большинство людей из самого северного поселения предпочли остаться на месте. Их герой потерял свое лицо, и даже Мулдон смотрел на халфлинга в другом свете, считая предупреждение о вторжении досадным недоразумением, или возможно расчетливым обманом.
   Подавляющая часть населения региона пала жертвой собственной упрямой гордости и амбиций.
***
   Регис вернулся в Брин Шандер на следующее утро после отбытия Вулфгара, чтобы закончить некоторые дела. У него был друг который должен был доставить его вещи из Лонеливуда, так что он остался в городе, и с тревогой наблюдал как проходят дни без каких-либо реальных приготовлений к встрече приближающейся армии. Даже после совета, в халфлинге теплилась надежда, что люди осознают какая ужасная участь приготовлена им и объединятся, но сейчас он понял, что как только дварфы приняли решение оставить Десять Городов и заблокировать себя внутри шахт, люди потеряли последний шанс на выживание.
   Регис частично винил себя в приближающейся трагедии, убеждая себя в том, что ему следовало бы быть более осторожным.
   Когда он и Дриззт составляли план, чтобы использовать политическую обстановку и силу рубина для объединения поселений против варваров, они провели много часов предполагая возможную реакцию советников и взвешивали достоинства каждого из городов. Однако в этот раз Регис больше положился на веру в людей Десяти Городов и камень, предполагая, что он сможет легко использовать его силу, чтобы склонить чашу весов в свою сторону.
   Но все же Регис не брал всю вину на себя, так как ему довелось слышать высокомерные и полные недоверия слухи, доходившие из других городов. Почему он должен обманывать людей, чтобы защитить их? Если они настолько глупы, чтобы позволить их собственной гордости возобладать над возможностью их уничтожения, какую обязанность, или даже право, он имеет спасать их?
   "Вы получите то, что заслужили!” – громко произнес халфлинг, злобно улыбнувшись, отметив про себя, что начинал становиться таким же циничным как и Бруенор.
   Но его бессердечность была лишь защитой от безысходности в сложившейся ситуации. Он надеялся, что его друг из Лонеливуда вскоре прибудет.
   Его убежище лежало глубоко под землей.
***
   Акар Кессел сидел на хрустальном троне в зале на третьем этаже Кришал-Тирит, его пальцы нервно барабанили по подлокотнику его трона, когда он начал пристально вглядываться в темное зеркало, стоящее перед ним. Биггрин уже давным-давно должен был доложить о прибытии каравана с подкреплением. Последняя связь с логовом вызывала подозрения, ведь на его призыв так никто и не откликнулся. Сейчас зеркало источало лишь темноту, сопротивляясь всем попыткам мага проникнуть сквозь него.
   Если бы зеркало было разбито, то Кессел должен был бы ощутить какое-либо изменение. Но все было более загадочным, что-то, он не мог понять что именно, блокировало его взгляд. Это безвыходное положение выводило его из себя, заставляя предполагать, что он был предан или его замысел был раскрыт. Его пальцы продолжали нервно постукивать.
   "Возможно, пришло время принять решение, ” – предположил, со своего обычного места, сбоку от мага, Эррту.
   "Мы еще не достигли нашей полной силы!” – возразил Кессел. “Многие племена гоблинов и большой клан гигантов еще не прибыли в наше распоряжение. И варвары тоже еще не готовы.”
   "Войска жаждут сражений, ” – обратил внимание Эррту. “Они дерутся друг с другом – ты можешь обнаружить, что вскоре твоя армия развалится у тебя на глазах!”
   Кессел был согласен, что содержание вместе такого количества гоблинских племен было рискованной и опасной затеей. Возможно было бы лучше если бы они выступили прямо сейчас. Не все же маг хотел быть полностью уверен в силах своей армии.
   «Где Биггрин?» – завопил Кессел. “Почему он не отвечает на мои вызовы?”
   "Какими приготовлениями сейчас заняты люди ?” – внезапно спросил Эррту.
   Но Кессел не слушал. Он вытер пот со своего лица. Возможно осколок и демон были правы и ему следовало бы послать в логово менее приметных и не способных вызвать излишнее подозрение, варваров. Что могли подумать рыбаки, если нашли такое необычное скопище монстров в своих краях?
   Эррту со злобным удовлетворением отметил дискомфорт Кессела. С тех пор как перестали приходить сообщения от Биггрина, демон и осколок призывали Кессела как можно раньше приступить к активным действиям. Но трусливый маг, желал чтобы его преимущество в силе было неоспоримым и продолжал медлить.
   "Должен ли я отправиться к войскам?” – спросил Эррту, уверенный что Кессел не осмелится больше сопротивляться.
   "Пошли гонцов к варварам и к тем племенам, которые еще не присоединились к нам, ” – приказал Кессел. “Скажи им, что сражение на нашей стороне принесет им легкую победу! Но те кто не захочет сражаться за нас падут перед нашей мощью! Завтра мы выступаем!”
   Эррту без промедления покинул башню, и вскоре по всему огромному лагерю прокатилась лавина одобрительных криков. Гоблины и гиганты быстро разбирали палатки и упаковывали припасы. Они ожидали этого момента в течении долгих недель, и сейчас их не нужно было долго упрашивать для окончательных приготовлений.
   В ту же ночь огромная армия Акара Кессела покинула свой лагерь и двинулась маршем в направлении Десяти Городов.
   А в уничтоженном логове вербигов, неподвижно стояло зеркало, предусмотрительно накрытое Дриззтом тяжелым одеялом.
   Эпилог
   Он двигался в яркий солнечный день; он не останавливался и при свете звезд, покрывавших ночью небосклон, даже если в лицом ему дул беспощадный ледяной ветер. Его длинные ноги огромными шагами покрывали большие расстояния. В течении долгих дней Вулфгар шел на пределе своих возможностей, даже охотясь и питаясь прямо на ходу, делая короткий привал лишь когда его охватывало полное изнеможение.
   Далеко на юге, проплывая через Хребет Мира подобно ядовитому облаку зловонных отходов, надвигалась армия гоблинов и гигантов Акара Кессела. С мыслями извращенными волей хрустального осколка, они желали лишь убивать и уничтожать. Лишь бы доставить удовольствие Акару Кесселу.
   Три дня спустя с того времени как он покинул долину дварфов, варвар наткнулся на многочисленные следы воинов, ведущих в одном направлении. Он был рад, что ему с такой легкостью удалось обнаружить свой народ, но присутствие такого количества следов говорило о том, что племена собрались вместе, и это лишь подчеркивало безотлагательность его миссии. Подгоняемый обстоятельствами он устремился вперед.
   Одиночество было главным врагом Вулфгара. Ему с трудом удавалось удерживать свои мысли в необходимом русле, снова и снова вызывая в памяти клятву данную своему погибшему отцу и оценивая вероятность своего успеха. Он старался не думать о своем нынешнем путешествии, понимая, что любая тень сомнения закравшаяся в его душу может уничтожить его решимость.
   Но все же это был его единственный шанс. Он не был благородным по крови и он не имел права вызвать Хеафстага на поединок. Даже если бы он победил вождя, ни один из его соплеменников не признал бы в нем лидера. Единственным способом благодаря которому он мог предъявить свои права на трон было свершение какого-либо соизмеримого героического поступка.
   Он двигался к той же цели, которая до этого стала причиной смерти многих пожелавших стать вождями. И скрытая тенями, двигаясь с изяществом кошки, за ним следовала темная фигура в плаще.
   Он двигался все время в сторону ледника Рехед в место под названием Эвермелт.
   К логову Ингелоакастимилизиан, белой драконицы, которую варвары звали просто “Ледяная Смерть”.

Книга 3
Кришал-Тирит

21
Ледяной склеп

   У основания огромного ледника, спрятанного в небольшой долине, где ледяные выступы переходили в огромные расколы и гигантские глыбы льда, находилось место которое варвары называли Эвермелт. Горячий источник бьющий из недр земли образовывал небольшой водоем, в котором теплые воды вели неустанное сражение с плавучими льдинами и низкой температурой. Те племена, которым не удавалось найти выход к морю вместе со стадами северных оленей, часто приходили к Эвермилту, не замерзающему даже в самые холодные зимние месяцы. А теплые пары от источника делали температуру на прилегающих к нему территориях, если не комфортной, то по крайней мере терпимой.
   Но все же тепло и питьевая вода, которыми мог поделиться Эвермилт были лишь частью его истинной ценности. Под мутной поверхностью воды лежали горы самоцветов и драгоценных камней, золота и серебра, сокровище, которое могло соперничать с казной любого из королей из этого мира. Каждый варвар слышал легенду о белой драконице, но все считали это лишь сказкой, которую пересказывали старики для увеселения детишек. Драконица не появлялась из своего логова в течении многих, многих лет.
   Однако Вулфгар был осведомлен лучше других. В молодости его отец случайно натолкнулся на вход в секретную пещеру. Когда Беорнегар позже услышал легенду о драконице, он понял потенциальное значение своего открытия и посвятил долгие года собирая всю информацию, которую только мог найти касающуюся драконов, особенно белых, и Ингелоакастимилизиан в частности.
   Беорнегар был убит в сражении между племенами прежде, чем он предпринял попытку добраться до сокровищ, но будучи жителем земли, где смерть была обычным гостем, он предвидел такую ужасную возможность и передал свое знание сыну. Секрет не умер вместе с ним.
***
   Вулфгар свалил оленя броском Эйджис-фанга и тащил животное на себе в течении последних нескольких миль остававшихся до Эвермелта. До этого он дважды бывал здесь, и когда он достиг источника на этот раз, как и всегда при его созерцании у него перехватило дыхание. Воздух над водоемом был словно покрыт невидимым покрывалом образующимся из клубов пара, а куски плавающего льда дрейфовали на мутной поверхности источника словно корабли – призраки. Огромные валуны окружающие водоем были особенно красивы, меняя свой оттенок от красного до оранжевого, покрытые тонким слоем льда, который заставлял солнечный свет проходя сквозь него и отражаясь от поверхности камня играть миллионами искрящихся вспышек, что составляло необыкновенный контраст с затуманенной поверхностью водоема. Это было тихое место, защищенное от жалобных завываний ветра стенами изо льда и камня.
   После того как погиб его отец, Вулфгар дал клятву совершить это путешествие и осуществить мечту отца. Теперь он приближался к водоему с благоговейным трепетом, и не смотря на то, что обстоятельства заставляли его торопиться, он остановился в раздумье. Воины каждого племени тундры приходили в Эвермелт с той же мечтой, что и он. Но ни один еще не вернулся.
   Юный варвар надеялся разрушить сложившуюся традицию. Он крепко стиснул челюсти и принялся сдирать шкуру с оленя. Первое препятствие которое он должен был преодолеть представлял сам водоем. Под поверхностью вода была теплой и приятной, но любой кто вышел бы на поверхность в считанные минуты погиб бы от переохлаждения.
   Вулфгар ободрал кожу животного и начал вычищать подкожный слой жира. Затем он поместил его на маленький костер, и дождался пока он не приобретет мягкую консистенцию, и затем обмазал каждый дюйм своего тела. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы сфокусировать свои мысли на своей миссии, он взял Эйджис-фанг и вошел в воды Эвермилта.
   У берегов вода казалась безмятежной, но как только он отошел от края, Вулфгар ощутил сильные водовороты бьющих горячих источников. Используя выступающий каменный навес в качестве опоры, он двинулся точно к центру водоема. Затем он сделал последний глубокий вдох и, следуя инструкциям своего отца, позволил потоку подхватить себя и погрузился в воду. Какое – то время он погружался, а затем подхваченный главным потоком устремился в направлении северной части водоема. Даже на дне вода была мутной и Вулфгару приходилось надеяться, что он сможет вслепую выбраться из воды, прежде чем закончится воздух в его легких.
   Он находился в нескольких футах от ледяной кромки бассейна, когда осознал грозящую ему опасность. Он приготовился к неизбежному столкновению, но поток внезапно свернул вниз, увлекая его за собой. Его окутал сумрак переходящий во тьму, когда он скользнул в отверстие образованное во льду, достаточно широкое, чтобы он мог протиснутся в него, хотя несущий его поток не оставлял ему никаких шансов на противодействие.
   Его легкие требовали воздуха. Он стиснул губы, чтобы не позволить драгоценному кислороду просочиться сквозь них.
   Затем он внезапно очутился в широком туннеле где поток слегка ослабевал и уровень воды спал ниже его головы. Он с жадностью глотал воздух, но все еще продолжал беспомощно скользить в бурлящем потоке. Одна опасность была позади.
   Тут до Вулфгара ясно донесся звук ревущего водопада. Варвар постарался замедлить свое движение, но не мог найти никакой опоры или выступа на стенах, которые были безупречно отполированы в течении многих веков несущимся вперед потоком. Варвар сделал молниеносный бросок, Эйджис-фанг вылетел из его рук в тщетной попытке пробить толщу льда. Тут он оказался в широкой и глубокой пещере и увидел брызги впереди себя.
   Несколькими футами далее того места, где обрывался поток на потолке выступало несколько огромных ледяных сосулек, которые свисали ниже уровня водопада, и Вулфгар не мог видеть где они обрываются. Это был единственный шанс. Когда он достиг края, то прыгнул вперед и обхватил руками сосульку. Затем варвар быстро соскользнул по ней вниз, поняв, что сосулька не обрывалась как обычно, а вновь расширялась внизу, словно вторая подобная ледышка приросла к ней из пола.
   Почувствовав себя в безопасности, он с благоговейным трепетом внимательно оглядел странную пещеру. Водопад захватил его воображение. Поток струился из огромной трещины, добавляя сюрреалистичные тона в этот спектакль. Поток разбивался на несколько ручейков, каждый из которых продолжал свой путь в маленькой трещине, едва достигая основания водопада, тридцатью футами ниже.
   Эйджис-фанг упал в одну из трещин, и с легкостью сделал в ней огромную выбоину, в которую тотчас начала стекаться вода. Несмотря на то, что его руки онемели от скольжения по сосульке, Вулфгар быстро кинулся к молоту, уже начавшему вмерзать в лед, и с трудом освободил его от стальных объятий.
   Под прозрачным полом, в том месте где молот разбил верхний слой льда варвар заметил темную тень. Он оглядел ее более внимательно, и отшатнулся в ужасе. Там под толщей льда, великолепно сохранившись, лежал один из тех, кто до него попытался пробраться внутрь и нашел свою смерть в этой ледяной могиле. Скольких людей, могла постичь подобная участь?
   Но у него больше не было времени, чтобы и дальше разглядывать это место. Потолок пещеры находился всего в нескольких футах от освещенной поверхности и солнечный свет свободно проходил сквозь идеально прозрачный лед. Даже самый маленький лучик пробивавшийся сквозь потолок отражался тысячи раз от гладкого пола и стен, и вся пещера словно наполнялась сверкающими вспышками света.
   Вулфгар остро ощущал ледяной холод, но топленый жир вполне сносно защищал его. Он смог пережить первые опасности своего приключения.
   Но где-то впереди он уже представлял себе образ огромной драконицы.
   Из главной пещеры вели несколько извилистых туннелей, которые были выточены потоком в те давние времена, когда уровень воды был достаточно высок. Но только один из них был достаточно велик для того, чтобы в него мог пройти дракон. Вулфгар вначале внимательно осмотрел остальные, считая, что возможно один из них был наименее заметным и тоже вел в логово дракона. Но яркий свет и предательское искажение льда не давали ему как следует сориентироваться, и он знал, что если он заблудится или потеряет слишком много времени, наступит ночь, лишая его необходимого света и температура опустится ниже того уровня, когда еще может продолжаться его жизнь.
   Итак он взвалил Эйджис-фанг на плечо и начал спускаться вниз по туннелю, который по его мнению вел в логовище Ингелоакастимилизиан.
***
   Драконица шумно спала вблизи своего сокровища в огромной ледяной пещере , уверенная, что после стольких лет одиночества ее вряд ли кто побеспокоит. Ингелоакастимилизиан, более известная под именем Ледяная Смерть, совершила ту же самую ошибку, какую совершали многие из его рода, сделав свое логово внутри ледяной пещеры. Поток воды за многие года постепенно уменьшал вход в пещеру из-за намерзающего льда, оставляя драконицу пойманной в ледяном склепе.
   Ледяная Смерть наслаждалась долгие года, охотясь на оленей и людей. За тот короткий период, что тварь была на пике активности, она заслужила славу жестокого и кровожадного убийцы. Но все же драконы, особенно белые, редко проявляли активность в холодное время года и могли жить в течении многих веков без пищи. Их любовь к своим сокровищам могла подпитывать их, и хотя запасы Ледяной Смерти не шли ни в какое сравнение с огромными горами золота, которые собирали могучие красные и синие драконы, живущие в более густонаселенных районах, но все-таки были самыми большими из всех драконов живущих в заснеженных областях Королевств.
   Если бы драконица в действительности захотела вырваться на свободу, то возможно она и смогла бы разбить ледяной потолок пещеры. Но Ледяная Смерть расценила, что риск слишком велик, и поэтому продолжала спать, подсчитывая во сне свои монеты и драгоценные камни, в чем драконы находили необыкновенное удовольствие.
   Огромная спящая ящерица даже не предполагала насколько неосторожной стала она. В своей вечной дреме Ледяная Смерть находилась без движения в течении десятилетий. Ледяная корка льда полностью покрыла могучую фигуру, образовав лишь небольшое отверстие в том месте где находились огромные ноздри, и из которого следуя в такт ритмичному дыханию вырывались струи пара, растопляя ледяной налет.
   Итак, Вулфгар бесшумно следовал в направлении звуков ритмичного дыхания, медленно приближаясь к твари. Вулфгар с благоговейным трепетом смотрел на великолепие Ледяной Смерти, усиливающемуся за счет ледяного покрывала. Груды драгоценных камней и золота были разбросаны по всей пещере, покрытые подобными одеялами, Вулфгар не мог отвести своего взгляда. Еще никогда он не видел подобного великолепия и такой первозданной силы.
   Уверенный, что дракон был полностью беспомощен, он отпустил рукоятку молота.
   "Приветствую, Ингелоакастимилизиан, ” – произнес он, уважительно называя тварь по ее полному имени.
   Огромные голубые веки распахнулись, обнажая дикие огоньки, пробивающиеся даже сквозь ледяную вуаль. Вулфгар тотчас почувствовал на себе пристальный холодный взгляд.
   Испытав небольшой шок, он вновь, хотя и с большим трудом, обрел уверенность. “Не бойся, могучий дракон, ” – самоуверенно произнес он. “Я воин чести и не собираюсь убить тебя, воспользовавшись столь нечестными обстоятельствами .” Он криво улыбнулся. “Я желаю всего лишь получить твои сокровища!”
   Но варвар совершил непростительную ошибку.
   Более опытный боец, даже человек чести, соблюдающий воинский кодекс, рассмотрел бы в своей удаче божье благословение, и лишил бы дракона жизни во время сна. Многие искатели приключений, даже целые отряды искателей приключений, если им удавалось зарубить спящего дракона любой расцветки хвастались этим на каждом углу, словно это был подвиг всей их жизни.