Щеглова Ирина. Принц из далекой страны

   Она вздрогнула, посмотрела мне в глаза.
   – Дашка плачет, – снова напомнила я.
   – Да-да, – Лизка вскочила, – пойдем, она тебе обрадуется.
   Через некоторое время мы уже втроем, спокойные и улыбающиеся, снова сидели на кухне, Лизка кормила Дашу завтраком, и мы изо всех сил делали вид, что между нами нет и быть не могло никаких размолвок.
   – Сейчас гулять пойдем, – ворковала Лизка, – у нас тут так красиво, покажем тете Рите наш город, правда, Дашенька?
   Дашка пускала пузыри, тянула ко мне маленькие ручонки и гулила. От недавней вспышки моего праведного гнева не осталось и следа.
   Испуганная Лизка все твердила:
   – Я очень виновата, я виновата...
   Мне это надоело, и я остановила ее:
   – Ладно, я тоже погорячилась, в конце концов, мы же родные сестры, а кто поможет, если не я, не мама, не бабуля... И потом, бабуля тоже руку приложила, скрыла от нас твое местонахождение.
   – Знаешь, я замуж выхожу, – неожиданно призналась Лизка.
   – Ну, ты даешь! – Я уже устала удивляться новостям, но тут снова вынуждена была растеряться.
   – Я выхожу замуж за Дашиного отца, – пояснила сестра.
   – Так вы помирились?
   – Мы и не ссорились, – сказала Лизка, – просто тогда, когда все это случилось, он ведь не знал ничего. Он приезжал на каникулы Москву. Вообще-то он студент, учится здесь в институте. Это еще одна причина, почему я убежала в Питер.
   – Понятно...
   Признаться, ничего мне не было понятно, у Лизки разве хоть в чем-то можно разобраться!
   – Слушай, – я встрепенулась, вспомнив о главной новости, – я рада, что у тебя все налаживается, у Дашки будет отец и все такое... Но ты мне вот что объясни: ведь был же у тебя разговор с Костей, был, я помню. Вы, кажется, очень хорошо поговорили, расставили, так сказать, все точки над «i». Но почему ты не сказала ему правду?
   Лизка задумалась, опустила голову. Щеки и уши у нее покраснели. Вот, всегда так, все время мне приходится вытягивать из нее все эти дурацкие признания в ее дурацких поступках.
   – Я не смогла, – обреченно вздохнула Лизка.
   – Значит, не смогла, – подчеркнула я.
   Дашка сидела в своем высоком стуле и крутила головенкой, с любопытством прислушиваясь к нашему разговору. Ее мордашка была перепачкана кашей, но Лизка словно забыла о присутствии дочери. Я машинально взяла салфетку, вытерла личико племянницы, Дашка недовольно сморщилась, захныкала.
   – Знаешь, он мне тут на днях в любви объяснился, – сообщила я сестре.
   – Кто? Костя?
   – А кто же еще! Ты ведь меня за этим позвала? Разузнать, что да как у нас с ним. Тебе небось и мама говорила, что мы с Костей дружим?
   – Говорила, – вздохнула Лизка.
   – Как у тебя все запутано, сестра! Вечно ты попадаешь в какие-то, мягко говоря, странные истории. Мало того, и других запутываешь!
   – Я хотела рассказать ему, честно! – воскликнула Лизка. – Но, все не знала, с чего начать... Так и уехала тогда.
   – Хорошо, допустим, мы не знали. Папаша не сказал, а потом сказал, но только тебе и то потому, что нельзя было не сказать. Но Костина мама? Разве она не знала? Ты была у них когда-нибудь дома? Она тебя видела?
   – Она тоже не знала, – ответила сестра, – точнее, она знала, конечно, что Костин отец на ком-то женился, наверное, знала, что у него есть дети, но как она могла предположить? Ведь не знакомил же ее отец с нашей мамой. Да они и не общались, даже не созванивались никогда.
   – Костина мама твою фамилию не знает?
   – Нет...
   – Тогда понятно...
   – Слушай, – взмолилась Лизка, – поговори с Костей сама, а? Ты сможешь, я уверена...
   Мне стало смешно:
   – Поговорю, конечно, что же мне еще остается.
   Лизку словно подменили. Она вскочила, подхватила дочку, закружилась с ней по кухне, запела:
   – Вот и отлично-о! Вот и хорошо-о! Прямо груз с плеч долой! – радостно сообщила она, остановившись. Глаза ее блестели. От избытка чувств она принялась подбрасывать и тормошить Дашку, та смеялась, и мне, хочешь не хочешь, пришлось улыбнуться. А как же, ведь семья, родная кровь.
   Больше нам поговорить не удалось. Откуда-то из глубин странной Лизкиной квартиры зазвонил телефон. Передав мне Дашу, сестра побежала отвечать. Это оказалась мама, она, естественно, беспокоилась, как я добралась, да все ли у нас нормально. Едва мы закончили разговор с мамой, как телефон разразился новым звонком: это был Санек. Поболтали и с ним. Потом сразу же прорвались мои подруги: Светка с Дашкой, они пытались выяснить, когда меня встречать. И, в довершение ко всему, раздался звонок в дверь...
   – Ой, это, наверное, Денис пришел! – воскликнула Лизка и бросилась открывать.
   Прижимая к себе маленькую Дашу, я пошла следом за сестрой, встречать гостя.
   Дверь распахнулась, и я увидела его...

Глава 5
Он!

   Последующие события я помню плохо. Опомнилась уже в поезде, когда он, набирая обороты, стремительно уносил меня назад, в Москву, прочь от моей первой, страшно рухнувшей на меня любви.
   Туман и слезы застилали мои глаза, слезы, которые мне приходилось теперь прятать в скудную вагонную подушку, чтобы их не увидели соседи по купе. Соседей я тоже не помню. Помню только, что они были, – и все.
   Я лежала на узкой полке, с головой укрывшись одеялом, и беззвучно молилась о том, чтобы образ Дениса исчез из моей памяти. Я клялась сама себе никогда больше не встречаться с ним, я хотела забыть. Я не понимала, как и почему это случилось со мной. Отчего, когда я увидела Дениса, пол поплыл у меня под ногами, и я едва удержалась, чтобы не упасть. Я прислонилась к стене и все смотрела на него, как он улыбался широко навстречу Лизке. Кажется, она что-то говорила, кажется, она прыгнула и повисла у него на шее, и Дашка тоже тянулась к нему... только я замерла у спасительной стены, не смея, не веря, чувствуя себя беспомощной и бессильной. Как сквозь вату слышала я Лизкин смех и его негромкий голос:
   – Денис, ты же еще не знаком, это Рита – моя сестра, младшая...
   – Привет...
   Он склонился ко мне, коснулся губами загоревшейся щеки, взял на руки счастливую Дашку.
   – Марго, ну что ты стоишь столбом, поздоровайся хотя бы!
   Я с трудом разлепила пересохшие, непослушные губы:
   – Привет...
   – А ты выросла, – сказал Денис.
   – Разве ты ее видел? – удивилась Лизка.
   – Один раз, издалека, – ответил он. – Только, твоя сестра тогда была совсем маленькой.
   Потом она потащила его на кухню, завтракать. Я побрела следом, с трудом переставляя ноги...
   Разве это всегда – так? Отчего никто не предупредил меня? Почему никто не сказал, что любовь – это мука мученическая, а вовсе не безмерное счастье, о котором пишут во всех книжках. И почему это случилось со мной? Что я сделала? Какое совершила преступление?
   – Ты чего скисла? – тормошила меня неугомонная счастливая Лизка.
   Что я должна была ответить ей? Когда напротив его внимательные серые глаза, густая шапка светлых волос, чуть насмешливая, добрая улыбка... Я с трудом отвела взгляд, ком стоял в горле, мешал говорить. Дашка сидела у него на коленях, я стала смотреть на нее, и тут меня словно ударило током: я снова видела Дениса, его глаза, его нос, губы... Так вот на кого похожа моя племянница!
   – Сколько тебе лет? – спросил Денис.
   – Шестнадцать, – за меня ответила Лизка.
   – Мне уже почти семнадцать, – добавила я.
   Он был совсем взрослым, наверное, лет на шесть старше меня. Совсем мужчина. Раньше мне казалось, что все, кому больше восемнадцати, – старики. А теперь я понимала, что мои ровесники по сравнению с ним просто глупые дети, гадкие неоперившиеся утята. Он был настоящим! И все остальные меркли и терялись перед ним.
   – Лиза говорила, что ты потеряла целый год в школе из-за того, что вынуждена была помогать маме и быть с Дашей, – сказал Денис. – Мы, то есть я, конечно, очень обязан тебе. Если нужна помощь, только намекни. – Он улыбнулся. – Я очень благодарен тебе, Рита.
   – Видишь, какой он славный! – засмеялась Лизка, подскочила к нему, обвила его шею руками и звонко чмокнула в макушку.
   Я прикрыла глаза. Мозг лихорадочно искал решение и не находил.
   – Да что с тобой! – возмутилась сестра.
   – Ребята, вы очень классные, – тихо сказала я, – но мне надо сегодня уехать.
   – Вот еще! – Лизка пожала плечами. – Придумала тоже! Ты же собралась остаться до завтра.
   – Нет, не могу, я только что вспомнила, у меня есть неотложное дело.
   – Она всегда так, – пожаловалась сестра Денису, – что-то там себе придумала и выдала без объяснений.
   Мне захотелось крикнуть: «Что я должна тебе, дуре, объяснять? Что я влюбилась без памяти в твоего мужа, отца твоей дочери и моей племянницы? Что мне рядом с тобой находиться опасно, потому что из сестер мы вот-вот станем злейшими врагами? Это ты хочешь услышать?»
   Конечно, я ничего такого не крикнула, а тихо сказала:
   – Лиза, мне надо, пойми! Когда-нибудь, возможно, я тебе расскажу. Но не сейчас.
   Что-то такое, наверное, промелькнуло в моем лице или голосе, но Лизка неожиданно согласилась.
   – Ну, если надо... что ж...
   Она развела руками, посмотрела на Дениса.
   – Мы скоро сами приедем, – пообещал он.
   Вот так. Я позвонила в справочную, узнала расписание поездов, хотела тут же улизнуть, но мои невольные мучители удержали меня, потому что у меня еще было несколько часов до отправления. И эти несколько часов показались мне вечностью.
   Но все когда-нибудь кончается. Кончилась и эта пытка, как потом миновала и бессонная ночь в поезде.
   Я вышла в пустынную воскресную Москву ранним весенним утром. Никто не встречал меня, ведь все думали, что я приеду только в понедельник утром. Я в метро забилась в уголок сиденья и, закрыв глаза, покачиваясь вместе с вагоном, все гнала и гнала от себя воспоминания. Боль потихоньку отступала, притупилась, засела где-то глубоко-глубоко тупой занозой: если не ворошить, она постепенно успокоится, уснет, отстанет...
   Удивленная мама ждала меня: Лизка сообщила о моем поспешном отъезде.
   – Что-то случилось? Вы поссорились?
   – Нет, мам, все нормально... Мне надо поспать, я устала...
   – Ты видела этого парня?
   – Видела...
   – Как он тебе?
   – Он очень хороший, мама!
   – Ты не заболела? – Мама с беспокойством положила мне ладонь на лоб.
   – Нет, я не заболела, просто устала, можно я пойду спать?
   – Да, конечно, – она смотрела на меня, словно пыталась проникнуть в мои мысли, – потом поговорим, отдохни...
   Я пошла к себе в комнату, а мама – звонить Лизке, чтоб сообщить, что я доехала благополучно.
   Я плотно прикрыла дверь комнаты, бросила в угол сумку и как была, не раздеваясь, рухнула на диван. Мне казалось, что сил у меня ни на что не осталось, а надо было еще плестись в ванную и придумывать причину моего поспешного отъезда из Питера. Все равно мама будет допытываться, поэтому объяснение должно быть очень правдоподобным. А что могло такого произойти в Москве, чтобы я в свои законные весенние каникулы не могла остаться с единственной сестрой хотя бы на два дня?
   Школа отпадает, однозначно... Друзья? Но мои друзья уверены в том, что я приеду в понедельник... Надо позвонить Дашке и посоветоваться. Но что я ей скажу? Ах, да! Ну, конечно! Спасительное решение внезапно появилось у меня в голове и засверкало, как новогодняя гирлянда.
   Костя! Я совсем забыла о главной новости! Ведь теперь мне предстоял нелегкий разговор с Костей о нашем с ним родстве. И, разумеется, сначала я должна все рассказать своим близким: маме, бабуле, может быть, Дашке...
   Господи! Моя внезапно вспыхнувшая любовь начисто лишила меня способности мыслить. Неужели все так глупеют, стоит только влюбиться? Я горько усмехнулась.
   Вот оно – решение. На мою неокрепшую детскую психику так повлияло сообщение Лизки, что я не смогла остаться с сестрой, а должна была срочно вернуться. Звучит вполне правдоподобно. Никто не сомневается в моей детской, несформировавшейся психике. Понятное дело: я в шоке. Лизка сможет это подтвердить, она видела мое состояние, но не могла его объяснить, теперь ей все станет понятно, и... Денису тоже... О нем лучше не думать, не думать...
   Мне казалось, что я падаю в глубокий колодец, но падаю медленно, как осенний лист: кружусь, кружусь... Я почему-то была уверена, что не разобьюсь, таким плавным был мой полет-падение.
   Внезапно колодец наполнился глухими звуками и голосами, словно кто-то звал меня, эти звуки не давали сосредоточиться и отдаться прелести медленного кружения. Я открыла глаза и посмотрела вниз. Там меня ждала зияющая чернота, она плотоядно вздыхала и, казалось, причмокивала. Я вскрикнула и рванулась, из безвольного листа превратившись в чайку. Наверх, наверх!
   Несколько взмахов окрепших крыльев и вот он – долгожданный свет! Голос, звавший меня, стал отчетливее:
   – Маргоша!
   Для верности бабуля постукивала палкой в стену.
   Я вскочила со своего дивана и встряхнула головой. Реальность возвращалась медленно. Который час?
   Я бросила взгляд на электронные цифры будильника: ого, уже два часа дня! Как же я умудрилась столько проспать?
   – Иду, бабуль! – крикнула я в ответ. Стук прекратился.
   Все еще находясь под действием сна, я недоуменно разглядывала себя в зеркале. Девушка как девушка: лицо немного бледное, волосы растрепаны, джинсы, свитер... ничего особенного. Надо бы переодеться, сходить в ванную, привести себя в порядок. Но сначала зайду к бабуле, иначе опять начнет кричать и стучать палкой в стену.
   Мамы не было, наверное, вышла куда-нибудь.
   Я приоткрыла дверь в бабулину комнату и увидела ее неизменно сидящую за ноутбуком. Она оглянулась и заулыбалась радостно:
   – Ой, какая ты растрепа! Входи, входи!
   Я приблизилась к ней, чмокнула в подставленную щеку.
   – Что с тобой такое? – Бабуля отстранилась и внимательно оглядела меня с ног до головы.
   – Уснула нечаянно, – ответила я.
   – Девушка не может так выглядеть, – завела свою обычную песню бабуля, – немедленно ступай и приведи себя в порядок!
   Я направилась к двери.
   – Хотя, стой, погоди, – догнал меня бабулин голос. Я остановилась. – Странно, – задумчиво сказала она.
   – Что? – удивилась я.
   – Странно, что ты не обиделась на Маргошу.
   Я махнула рукой:
   – А, все равно...
   Бабуля прищурилась:
   – В самом деле?
   – Ба, да зови ты меня как хочешь!
   – Ты поссорилась с сестрой? – спросила она.
   – С чего ты взяла?
   Бабуля сделала строгие глаза:
   – Ты мне не доверяешь?
   Тогда я подумала, что настало время сообщить о Косте. Я рассказала бабуле о нашем с Лизой разговоре и о том, как он на меня подействовал. Но, видимо, рассказ мой был лишен той истинной эмоциональности, которая отличает правду от вымысла. Бабуля только покачала головой:
   – Это все? – спросила она.
   – Разве мало? – Я поняла, что не убедила ее и начала злится.
   – Значит, ты поспешила вернуться, потому что хотела расставить все точки над «i»? – Бабуля сделала вид, что поверила.
   – В общем, да, – немного растерялась я.
   – Как там маленькая Даша? – начала расспрашивать бабуля.
   Я подробно рассказала о Даше, потом вспомнила о Денисе и осеклась.
   – Что же ты замолчала? – удивилась бабуля. – Что-то еще произошло?
   – Ну, Лиза познакомила меня с отцом Даши. – Голос внезапно сел, я закашлялась.
   – Надеюсь, ты не простыла? – забеспокоилась бабуля.
   – Нет...
   – Уверена? Давай-ка заварим тебе чая с малиной или медом.
   – Хорошо, я потом выпью.
   – Так что же, отец?
   – Чей? – испугалась я.
   – Нашей Дашеньки, чей же еще, – невозмутимо ответила бабуля.
   – А... Ну, он очень приятный человек, – выдавила я из себя.
   – Как его зовут? – не унималась бабуля.
   – Денис...
   – Хорошее имя, – кивнула бабушка. – Значит, вы не успели толком познакомиться, как ты уже унеслась обратно, в Москву.
   – Я же объяснила!
   – Что же ты кричишь, я прекрасно слышу, – спокойно заметила она.
   – Они обещали скоро приехать. – Это сообщение у меня вышло как-то хмуро и не радостно.
   – Да что ты говоришь! – обрадовалась бабуля. – Они уточнили когда?
   – Нет.
   – Надо позвонить. Так, расскажи же мне подробнее о Денисе: он учится, работает?
   – Учится, на пятом курсе.
   – Прекрасно, прекрасно! – ворковала бабуля. – Он симпатичный?
   Я медленно кивнула и залилась краской.
   Бабуля несколько секунд молчала.
   – Что ж, – сказала она негромко, – я вижу, он тебе понравился.
   – Вовсе нет! С чего ты взяла?! – кажется, я сорвалась на крик.
   – Тише-тише, я просто предположила: вот, мол, наш новый родственник тебе понравился, значит, понравится и нам...
   И тут я не выдержала и разрыдалась в голос. Бабуля приподнялась со своего кресла, ухватила меня за край свитера, притянула к себе, прижала, принялась гладить по голове, успокаивая, уговаривая:
   – Ах ты, бедная моя девочка, дурочка лохматая. Вымахала вон какая красавица, а ума-то и нету... ну, перестань, не плачь, ведь никто не обидел тебя? Никто? А?
   Я мотала головой у нее на плече:
   – Да-а, тебе легко-о!
   – У каждого свое горе, – говорила бабуля, – а твое горе – не горе, а так... Время пройдет и все забудется, быльем порастет, еще смеяться будешь.
   – Я не хочу, не хочу! – слова вырывались сами собой. – Не надо мне такой любви! Никакой не надо!
   – Любовь любви – рознь, – вещала бабушка, – одна-то любовь со свету сживает, а другая от смерти спасает. Жизнь длинная, сколько в ней всего! И на твоей улице праздник будет, и твой суженый объявится, дай только срок.
   – Не буду! Не надо мне никакого суженого! Замуж вообще никогда не пойду!
   – Может, и так, – соглашалась бабуля, – ты только сейчас-то не убивайся, а подумай: ведь ты все правильно сделала, хорошо сделала, что сестру не предала, что на чужое не позарилась. Это все дорогого стоит. Теперь-то, вот увидишь, все образуется, все на лад пойдет. И с Костей все устроится, а то ведь тоже, в двух родных сестер влюблен был человек, ты подумай, легко ли ему? У вас сейчас время такое – любви много, вы в ней, как в глубоком омуте, тонете, не умеете еще справляться с собой, себя не знаете. Погоди-ка, вот что я тебе подарю, – шепнула бабуля, приподняв мою голову и заглядывая в глаза.
   Я села на пол. Бабуля поднялась со своего кресла, и я с радостью заметила, что она сделала это почти без труда.
   Она открыла свой заветный сундук, что-то там передвинула и повернулась ко мне, в руках у нее была маленькая коробочка, обитая бордовым бархатом.
   – Вот, открой, – сказала она, протягивая мне коробочку.
   Когда я аккуратно открыла крышку и развернула мягкую ткань, внутри оказались серьги и кольцо, старинные, из потемневшего желтого металла с темно-вишневыми камнями, густо поблескивающими, как перезревшие ягоды на солнце.
   – Как красиво! – Невольный вздох вырвался из моей груди.
   – Нравится? – улыбнулась бабуля. – Это гранаты, сейчас таких не найти, видишь, какой глубокий цвет. Из таких камней был сделан знаменитый пояс царицы амазонок, из-за этого пояса Геракл совершил свой подвиг. Конечно, весьма безнравственный, обманул и ограбил бедную царицу... Но дело не в этом, а в том, что гранаты приносят счастье в любви. И вообще, это камни, во всем помогающие женщине.
   – Почему же они не помогли царице амазонок. – Я засмеялась сквозь слезы.
   – Мало ли, – развела руками бабуля, – может, она тоже была не лучше этого самого Геракла.
   И тут мы обе рассмеялись.
   – Ты надень, – велела бабуля. – Мне этот гарнитур подарил твой дедушка в день нашей свадьбы, а ему он достался от его матери, так-то вот.
   Я поспешно сняла свои старые сережки и осторожно надела бабушкины. Две бордовые вишни качнулись у моего лица, я улыбнулась своему отражению.
   – Тяжелые, – призналась я.
   – Это с непривычки.
   Я померила кольцо – такая же вишневая ягода в обрамлении золотых листочков.
   – В самый раз, – сказала бабушка.
   Я обвила ее шею руками и поцеловала с благодарностью. Боль моя утихла. И виной тому был то ли бабушкин гарнитур, то ли слова ее, то ли все вместе.
   – Спасибо тебе, родная, – шепнула я.
   – Носи на здоровье, – ответила она.
   – Ба, скажи честно, как ты догадалась? – спросила я.
   – О чем? – удивилась бабушка.
   Я снова засмеялась, ее так просто не расколешь. Хорошо, подойдем с другой стороны:
   – Ба, ты знала о Косте?
   – Знала, конечно, – кивнула она.
   – Ну, вот, опять! Что за интриги! – Я снова повысила голос, но, посмотрев в ее смеющиеся глаза, вовремя осеклась. – Лизка сказала?
   Бабуля кивнула.
   – А почему ты мне не рассказала?
   – Твоя сестра обещала мне, что поговорит с тобой сама.
   – Ладно, проехали... А про Дениса?
   – Что про Дениса? – Она смотрела совершенно невинными глазами.
   – Как ты догадалась о том, что... в общем, как ты догадалась? – Я снова покраснела.
   – Ты сама мне все рассказала, – ответила бабуля. – К тому же и не о чем тут догадываться, ведь нет ничего, и не было, и быть не могло. Так?
   – Так.
   – Ты никому не... – Я не знала, как попросить ее молчать о том, что у нас тут произошло.
   – Обижаешь, – только и сказала бабуля.
   – Ладно, извини. – Я еще раз чмокнула ее в щеку.
   – А теперь иди и приведи себя, наконец, в порядок, – заворчала она.
   Я выскочила из ее комнаты и пошла в ванную. Гранатовые вишни покачивались в моих ушах...

Глава 6
Пояс царицы амазонок

   Увидев подарок бабули, мама покачала головой:
   – Удивительно, как ей удалось сохранить это все, – сказала она.
   Мы были на кухне, я помогала маме готовить ужин.
   – Ты, может быть, расскажешь мне о причине твоего отъезда из Питера? – предложила мама.
   Я скороговоркой поведала ей о Косте. Эффект превзошел все мои ожидания. Мама бросила нож, которым резала овощи для салата, села на стул, горестно вздохнула и молчала так несколько минут.
   – Я не хотела тебя расстроить, ма, – тихонько сказала я.
   – Ах, какой ужас, какой ужас, – проговорила мама, – ну почему, почему она сразу же не сообщила! Вот, всегда у нее так: только от одной неприятности отделается, разу же находит другую.
   – Ты о Лизе?
   – О ком же еще!
   – Знаешь, она не так уж виновата, – попыталась я вступиться за сестру.
   – Хорошо, допустим, она не хотела меня расстраивать, но тебе-то она должна была сказать сразу же! – воскликнула мама.
   – Так сложились обстоятельства, я поговорила с ней, она очень сожалеет.
   – А этот ее молодой человек, как его?
   – Денис.
   – Да, Денис знает?
   – По-моему, у них нет тайн друг от друга, – ответила я.
   – Да, у них нет тайн, тайны есть только для меня. – Мама расстроилась. – Что я вам, чужая, что ли? Почему я все узнаю последней? Неужели же я такая отсталая, что не смогу понять собственных дочерей?
   – Мама, но ведь я сразу тебе все сказала, как только узнала!
   – И что теперь будет? – не унималась мама. – Костя знает? Бедный мальчик! Ведь он, кажется, влюблен в тебя? – Она с ужасом уставилась на меня. – Рита, я надеюсь, ты ничего не испытываешь такого к Косте?
   – Нет, ма, ничего такого к Косте я не испытываю и никогда не испытывала. У нас совершенно дружеские отношения. Я думаю, когда он узнает о нашем родстве, то обрадуется.
   – А у Лизы? – вдруг вспомнила мама. – У Лизы с ним что-то было? Никогда не знаешь, чего ждать от этой девчонки!
   – Нет, у нее тоже ничего не было.
   – Надеюсь, ты меня не обманываешь, – сказала мама. Она немного успокоилась и снова принялась за овощи. – Когда ты собираешься сообщить ему?
   – Сегодня лучше всего.
   – Так позвони, пригласи его поужинать с нами, – предложила мама.
   Дома Кости не оказалось, наверное, снова был в гараже, возился со своей машиной. Я позвонила на мобильный:
   – Привет, братишка, – нарочито весело сказала я в трубку.
   – Привет, – он немного растерялся, – ты еще в Питере?
   – Нет, я уже дома.
   – Что-то случилось?
   – И да, и нет. Если хочешь узнать подробности, приглашаю тебя на ужин.
   – Сейчас, только домой заскочу, – пообещал Костя.
   Услышав, что Костя скоро будет, мама засуетилась, как будто собиралась устроить прием в честь именитых гостей.
   – Давай накроем стол в большой комнате, – распорядилась она, – все-таки такое событие, не каждый день тебе сообщают о том, что у тебя есть сестра, даже две сестры, – поправила она сама себя.
   – Мама, не надо, он смутится, – просила я.
   – Ты ничего не понимаешь, – отрезала мама, – сейчас иди и скажи бабушке, что у нас будет торжественный ужин.
   Мне ничего не оставалось, как подчиниться.
   Костя явился на удивление скоро. Я заметила, что у него были влажные волосы, наверное, принимал душ. Увидев меня, он немного растерялся. Еще бы: маленькое черное платье, гладко зачесанные волосы, гранатовые серьги в ушах...
   – Ты такая взрослая, – выдохнул он.
   Заметив накрытый на четыре персоны стол, Костя совсем было смутился:
   – У кого-то день рождения? – шепнул он мне.
   Принаряженная мама чинно пригласила его пройти. Из своей комнаты торжественно выплыла бабуля, слегка опираясь на трость.
   Костя, не веря своим глазам, уселся за стол и начал с удивлением нас разглядывать. Он смущенно прятал руки под скатерть и молчал.
   Мы расселись по своим местам, и мама сразу же принялась ухаживать за гостем:
   – Костя, давай-ка я положу тебе салат, ты ведь проголодался?
   На столе красовалась бутылка французского вина, бабуля предпочитает пить именно французское, поэтому дома всегда есть некоторый запас.