Седов Б.. Авторитет

   – Где они сейчас? И те, и другие.
   – Не знаю, – пожал плечами Фрол. – Исчезли. Вчера еще. Испугались, наверное. Интуиция мне подсказывает, что в Питер они уже не вернутся. А вот угнанная у батюшки Иоанна «Нива», деньги, в три раза больше, чем взято, и церковное барахлишко нашлись. В бетонном погребе, в гараже, на Ваське. Там сейчас двое наших, для сохранности. Сегодня вечером старик приедет и все заберет. Благодарил, обещал за тебя и всех нас помолиться.
   – Как раз не помешает, – бросил Невский. – Молодцы. Отлично сработали. Все оставшиеся лавы этих пидоров поделить поровну между пацанами. Давай дальше. Новостей, по ходу, хватает?
   – Есть еще пара-тройка, – кивнул Денис. – В ночь с воскресенья на понедельник, ближе к утру, тебе на трубу звонил капитан Зуев. Просил передать, что на шприцах, изъятых с места преступления, обнаружены четкие отпечатки пальцев. С экспертом он договорился, не очень дорого. Тот написал в заключении, что имеющиеся отпечатки идентификации не подлежат. Зуев обещал пробить пальцы через базу данных и, если будет результат – сразу сообщить. – Денис выдержал паузу, не сводя глаз с Рэмбо, и продолжил: – Он прислал сообщение буквально полчаса назад. – Фрол достал из кармана пиджака один из телефонов Невского, пробежал пальцем по кнопкам и протянул трубку Владу. Рэмбо взял «моторолу», трижды прочитал послание – «В 14 часов на Троицком мосту, в сторону центра. Возьму в долг 25 тыс. долларов».
   – Умный мент, – прокомментировал SMS Зуева Денис. – Готов спорить, он даже расписку с собой принесет. Мол, беру в долг у гражданина Невского энную сумму денег, на покупку автомашины. Без процентов. Срок возврата свободный. Все законно. Никакой взятки.
   – Почему сразу не сообщил? – глухо произнес Влад.
   – Лепила вчера вечером сказал, что ты будешь спать часов десять, максимум до обеда. Время в запасе есть. Я решил подождать часик, прежде чем будить. Вдруг сам проснешься. Я капитану уже ответил, что мы будем. Ребята здесь, готовы к труду и обороне.
   – Двадцать пять тонн баксов, значит? Ладно. Надеюсь, этот дешевый мусор нашел именно то, что нужно, – тихо произнес Невский. Сжал кулаки. Бросил телефон на кресло. – Ты прав, брат. Успеем. Еще что-нибудь?
   – В пансионате ты послал меня на хутор бабочек ловить. Уволил, – напомнил Фрол. – Сказал, что я не начальник охраны, а чурка. Что ничего не понимаю в защите информации. Что все мои сканеры – китайское говно с блошиного рынка. Что тебя кругом безнаказанно пасут, фотографируют, снимают и прослушивают. В общем, я пригласил спецов из частного сыскного агентства. Бывших комитетских, из радиоразведки. Пока ты спал, они провели полную проверку. Сначала в офисе, затем в машинах, в доме и в средствах связи. Моих, в том числе. Всю ночь работали, почти девять часов. И ничего не нашли. Ни жучков, ни левых подключений, ни скрытых видеокамер. Чисто, – Денис понял, что его понесло и заставил себя сбавить обороты. – Так что если кто-то чужой, со стороны, о тебе что-нибудь нарыл, значит, мы имеем дело с суперспециалистами уровня ФАПСИ. Защиты от которых при нынешнем уровне технологий фактически не существует. Тем более, если речь идет о разговорах по мобильному телефону. Хочешь ты или не хочешь – с этим придется смириться. Или жить затворником в экранированной комнате с бронированной дверью.
   – Слушай, – дернул щекой Рэмбо, – я по-твоему что, даун? Не дави на мозоль. И так гадко, словно черти в душу насрали! Я ведь предупреждал – если буду в запое болтать лишнее, угрожать и посылать, закрой уши. И делай, что должен. Никто тебя не увольняет, Дэн. Я уже извинился. И замяли тему. С новостями, надеюсь, все?
   – Почти. Есть еще несколько, текущих. Самарин, Светлана и Егор в воскресенье улетели в Мос-кву. Черкизов просил тебя заехать в Госнаркоконтроль, с адвокатом, дать официальные показания об изъятой в порту наркоте. И последнее. Я переговорил с матерью Аллы. Тело менты отдадут из морга судмедэкспертизы завтра, в двенадцать. До этого туда придет толковый гример, сделает с лицом все, что нужно. С агентством и кладбищем согласовано. Похороны в два часа дня. На Южном. На центральной аллее. Хорошее место. Выкупили бронь у какого-то заслуженного академика. Ребята постараются избавиться от журналюг и случайных. Только наши, родня и несколько близких друзей Аллы. Всего двадцать восемь человек. Поминки в семнадцать, в нашем ресторане на Мойке. На банковский счет матери Аллы бухгалтерия сегодня переведет пятьдесят тысяч долларов. Как ты распорядился.
   Фрол вскинул руку, посмотрел на японский платиновый хронометр.
   – Одиннадцать, ровно. До стрелки с капитаном три часа.
   – Добро, Дэн, – глухо сказал Невский. – Я вымоюсь, побреюсь и спущусь. Скажи Лиане, пусть приготовит что-нибудь пожрать. Ребра от голода сводит. Иди. Стой, ты случайно не видел, куда я дел трубку, зажигалку и табак?
   – В воскресенье ты долго смолил сигару. Потом тебе стало плохо, ты проблевался. Сказал, что заплатишь лимон баксов каждому, кто в течение года увидит тебя с трубкой. Зажигалку с камнями, ту, что ты в Женеве купил, ты подарил одной из шлюх Армена. Трубку сломал. Табак сжег в камине.
   – Я так и сказал – лимон баксов, кто увидит меня с трубкой? И все?
   – Да, – Денис ухмыльнулся: – По кроме меня и блядей этого никто не слышал.
   – Без разницы. За базар, тем более пьяный, надо отвечать. Год – так год. Нельзя трубку, можно сигареты. Ты сам какие куришь?
   – Простые. Рабоче-крестьянские. «Парламент».
   – Поздравляю. Более ядовитой отравы ты, конечно, найти не мог, – поморщился Рэмбо. – Ладно, давай. – Закурив, Влад жадно затянулся. Бросил взгляд на мобильник. Потом на Фрола. – Где мой второй телефон?
   – У него еще в субботу вечером батарея села. Пока я ходил в машину за зарядным устройством, ты так огорчился, что утопил его в бассейне. Новую трубу той же модели и сим-карту я в «Мегафоне» заказал. Курьер сегодня привезет. Но все номера из памяти карты, естественно, пропали.
   – Никуда они не пропали, – Рэмбо со значением постучал себя указательным пальцем по виску. – Эту память, к счастью, можно потерять только вместе с головой. А я собираюсь жить долго. Нравится это кому-то, или нет. Иди, распорядись насчет завтрака. И пусть Петрович на «лексусе» отвезет медсестру домой. Бумер я сегодня сам поведу.

Глава 6
КРИВОЕ ЗЕРКАЛО

   Капитан Зуев ждал на Троицком мосту, облокотившись спиной на чугунное ограждение, зажав в зубах папиросу и подставив лицо яркому, хотя и по-осеннему низкому солнцу. После пасмурной, слякотной недели денек сегодня выдался чудесный. Чистое голубое небо, легкий ветерок и какая-то особенная, не передаваемая словами умиротворенность в готовящейся впасть в долгую зимнюю спячку северной природе. Редкая идиллия на стыке между этими двумя, обычно долго воюющими друг с другом временами года.
   Заметив свернувший на мост с набережной кортеж Невского, Зуев встрепенулся, щелчком выбросил окурок в Неву и шагнул к бордюру. Или поребрику, как его обычно называют коренные петербуржцы. Нырнул в приоткрывшуюся заднюю дверь. Поймав суровый взгляд начальника охраны олигарха, руки протягивать не стал, а перешел сразу к делу, обращаясь к сидящему за рулем Рэмбо и взяв казенный ментовский тон:
   – Значит, расклад такой: пальчики на одном из двух шприцов в масть попали. Клиент наш, причем уже давно. Некий Поцелуенок, Николай Брониславович. Кличка Поц. Семидесятого года рождения. Тот еще урод, пробы ставить негде. Адрес я на всякий случай пробил, через участкового. За литр и закуску. Хата на Стачек. Двухкомнатная, прописаны пожилая мать с сыном. Но старуха живет где-то в другом месте. Видимо, выгнал ее сынок, сразу как откинулся, гнида. Дома обитает он, вдвоем с бабой. Трижды судим. Первые два раза – за наркоту, последний – за изнасилование несовершеннолетней и нанесение тяжких телесных. Чалился, несмотря на поганую статью, всего пятеру. Освободился пять месяцев назад, условно-досрочно, что уже удивительно. В камере СИЗО его, понятное дело, сразу опустили. Пытался покончить с собой, вскрыл вены, но лепила вовремя откачал. В воркутинской зоне зарекомендовал себя агрессивным жополизом. Издевался над слабыми, заискивал перед администрацией. Быстро стал старшим в хате для опущенных. Работал в хозобслуге, кочегаром. В настоящее время вполне официально работает на мясокомбинате, забойщиком свиней и крупного рогатого скота. Сейчас вроде в отпуске. Киряет, не просыхая. Участковый сказал, в хате почти ежедневно собираются компании. Пьянки, ширялово, но соседи молчат, как партизанка Иванова. Боятся. А без заявлений он ничего сделать не может.
   Я заходил к нему пару раз, предупреждал, да хули толку? Вы… деньги привезли?
   – Я свое слово держу, – спокойно сказал Невский. – Двадцать пять кусков получишь сразу после того, как мы увидим Поца, поверим, что Аллу убил именно он, и узнаем имя подельника.
   – Да он, падла, больше некому, – махнул рукой Зуев. Пробормотал, глядя через толстое бронированное стекло: – Главное, чтобы в хате был. Ждать уж больно не хочется. У меня в семье сегодня вечером, в шесть, важное мероприятие. В гости к родителям дочкиного жениха идем, знакомиться. Эти засранцы, оказывается, уже и заявление подали. Через две недели свадьба. А мы с Веркой только вчера обо всем узнали.
   – Сколько дочери? – спросил Влад.
   – Восемнадцать, всего месяц назад исполнилось, – вздохнул опер. – А трахалю ее – девятнадцать. Оба студенты. О чем думают, хрен знает. Ни кола, ни двора, ни денег. На шее у родителей сидят. Думают, нам легко. Ладно, мы с матерью женились в их возрасте. Так тогда, при советской власти, гораздо проще было. С работой никаких проблем, выбирай любую. Разве что с квартирой геморрой, все вместе, гуртом жили, с моими стариками, пока те не умерли. Да и сейчас разве простой человек за однокомнатную мышеловку пятьдесят тонн баксов забашляет? – Капитан вздохнул, покосился на Рэмбо. Произнес, словно извиняясь: – Дочь, правда, говорит, что его родители нормально упакованы. Даже готовы дать им половину на покупку отдельной квартиры. А нам с Веркой что делать? В общем… не с потолка я эту цифру взял. Двадцать пять тысяч. Извините, мужики, но уж как есть. Начистоту. Я никого за язык не тянул. Сами предложили.
   – Не дергайся, капитан, – глухо сказал Рэмбо. – Если окажется, что ты нарыл реальную тему… будет у твоей дочки квартира.
   – Только на это и надеюсь, – вынужден был согласиться Зуев. – Вы… в общем, если он там, в хате, сразу его мочить будете? Или с собой заберете?
   – А ты не дели шкуру раньше времени. Приедем – разберемся, – осадил опера Фрол. – Тебе не все ли равно? За двадцать пять кусков.
   – По мне лучше бы этого пидора гнойного вообще в «Крестах» не откачивали. Вскрылся – туда ему черту и дорога, – со злобой процедил капитан. – Только вот грязь за вами, если наследите, мне потом разгребать. И убийц этого выродка искать, хоть и формально. Не буду же я подполковнику объяснять, как оно все на самом деле произошло. Так что… лучше забрали бы вы его куда подальше и там уж мочили, с концами. Исчез, падла – и исчез. Никто не заплачет. Розыскные дела – не моя головная боль.
   – Мы учтем ваши пожелания, гражданин начальник, – холодно ответил Фрол. – Но ничего не обещаем. Деньги, тем более такие,нужно отрабатывать до последнего цента. Если вообще хочешь хоть что-то получить. И живым-здоровым домой вернуться. Ведь, по уму, ты н ам ужене нужен. Адрес и имя мы знаем. Вполне можно сэкономить, – Денис предостерегающе поднял брови. – Так что сиди, мусор, и не дергайся. Будешь делать все, что потребуется. И вопросов не задавать.
   – Успокойся, Дэн, – без особого осуждения пресек тираду Фрола Невский. – Не бойся, капитан. Никто тебя кидать и, тем более, мочить не собирается. Делай, что нужно, и, глядишь, месяцев через шесть-семь еще внука на руках покачаешь. Зря, что ли, твои студенты так со свадьбой торопятся.
   Зуев с облегчением предпочел сменить опасную тему:
   – Может и так. Я не спрашивал…
   Больше до самого адреса никто из троих не произнес ни слова. Когда «бэмка» и сопровождающие ее джип и микроавтобус, свернув с забитого машинами проспекта во дворы и поплутав по узким колдобистым проездам, наконец остановились в тихом закутке возле железных гаражей, одетый по-простому – в черные джинсы, свитер и кожаную куртку, Влад заглушил двигатель.
   – Хотел сразу с вами в хату пойти. Но что-то мне хреновато. Голова кружится и трясет не по-детски. Видать, не отошел еще от лекарств. Начинайте без меня. Как войдете и разберетесь, что к чему, позвоните. А я пока полежу чуток.
   – Может, врача вызвать? – предложил нахмурившийся Фрол. – Зря ты вообще с нами поехал. И еще за руль сел. Сами бы справились.
   – Кончай базар! – поморщился Невский. – Я сам знаю, что мне нужно, а что нет! Бери пацанов и за дело!!!
   – Понял, босс. Все сделаем в лучшем виде. На выход, Анискин. – Денис ткнул капитана кулаком в ребра.
   – Ствол, надеюсь, взял? – спросил Денис, когда за ними захлопнулись толстые, звуконепроницаемые двери «БМВ».
   – И ствол, и ксиву, как положено, – буркнул Зуев, глядя на трех амбалов, выпрыгнувших из переставшего тарахтеть движком микроавтобуса. Из продолжающего же тихо урчать мотором джипа «чероки» с личной охраной олигарха не вышел никто. У этих ребят своя работа – обеспечивать безопасность драгоценного тела. На остальное им плевать.
   – Готовы? – Фрол, как и все остальные одетый в неброскую, соответствующую ситуации одежду, с видом полководца придирчиво оглядел бойцов. – Значит, так. Вот дом, номер сто семнадцать, – он указал рукой на заскорузлую «хрущебу» из некогда белых панелей. – Квартира пять, второй этаж. Если в хате никого нет, остаемся ждать. До победного конца. Если есть – задача попасть внутрь. По возможности, без лишнего шума. Капитан подсобит, если что. На крайняк – как получится. Задача ясна? Пошли!..
   Невскому показалось, что прошла целая вечность, прежде чем зазвонил телефон. На самом деле – всего-то минут пять.
   – Да, Фрол. Как у вас?
   – Порядок. Как ты? – спокойно осведомился Денис. – Врач точно не нужен?
   – Я более-менее. Отпустило почти. Этот выродок в хате?
   – Здесь, – Фрол на секунду запнулся. – Он и еще двое. Обдолбанные в хлам, лыка не вяжут. Только баба трезвая. Надо будет с ней как-нибудь разрулить.
   – Разрулим. Я сейчас зайду, – Рэмбо хотел уже отключиться и выйти из машины, но Фрол сказал:
   – Тут сюрприз для тебя. Не кислый. Я когда у видел – чуть не ошизел. Думал, глюки.
   – Не люблю сюрпризы.
   – Это особый случай.
   Телохранители проверили подъезд. Сами, по приказу Рэмбо, нехотя вернулись в джип. Дверь квартиры открылась, едва Невский ступил на лестничную площадку второго этажа. На пороге стоял Денис с каким-то более чем странным выражением лица.
   – Как вошли? – спросил Невский. Следов взлома он не заметил.
   – Позвонили. Она и открыла. Баба Поца, – Фрол отошел назад в прихожую, пропуская Рэмбо в квартиру. – Проходи. Я лучше помолчу. Сам сейчас все увидишь.
   Заинтригованный, Влад прошел по коридору мимо кухни, где под присмотром одного из пацанов тихо рыдала над стаканом с водкой растрепанная женщина в домашнем халате, и оказался в ближайшей из смежных комнат тесной «хрущевки». Игнорируя столпившихся у стены пацанов, бросил взгляд на уголок отдыха – диван, два кресла и заваленный пищевым мусором, остатками еды, заставленный посудой и пивными бутылками журнальный столик.
   И почувствовал как по спине, от затылка к пояснице, медленно ползет холодная волна, вызванная отнюдь не страхом. Потому как валяющихся вповалку трех обдолбанных наркоманов не испугался бы сейчас даже ребенок. Куда страшнее было лицо одного из мужчин. Густо заросшее непонятного цвета щетиной, грязное, опухшее с шелушащимися сухими губами и зализанными в хвост, усыпанными перхотью и стянутыми резинкой жирными патлами, но при всем при этом – невероятнопохожее на его собственное. Так, словно этот мужик и Влад были однояйцевыми близнецами, благодаря тайному заговору эскулапов, торгующих младенцами, разделенные тридцать пять лет назад, сразу же после рождения, и отданные на воспитание разным матерям. Хотя это, конечно же, было не так.
   Сказать, что Невский сильно удивился, узнав в этом, вызывающем брезгливость типе себя, любимого, – значит, солгать. Это было уже даже не удивление – это был настоящий шок. Фрол оказался прав. В этой, вонючей, пропахшей перегаром, кухонным чадом, гнилью, немытыми телами и еще бог весть какой гадостью квартире его действительно ждал сюрприз. Без преувеличения – самый «сюрпризистый» изо всех, которые ему до сих пор приходилось получать от жизни.
   – Что скажешь, босс? – спросил Фрол, закуривая сигарету.
   – Интересный пассажир, – тихо ответил Рэмбо. Оглянулся на Зуева. – Кто из них Поц?
   – Этот, – капитан кивнул на развалившегося на диване долговязого, с татуировкой на запястье.
   – Позовите женщину, – приказал Невский. Когда ее привели, Влад придирчиво оглядел растрепанную бабу. Спросил: – Как тебя зовут?
   – Валентина, – представилась тетка.
   – Кто ты ему?
   – Вроде как жена, – пряча бегающие глаза, сообщила женщина. – Гражданская. Мы по переписке познакомились, когда Колька в зоне сидел.
   – Знакомая история, – фыркнул Зуев. – Для зеков это любимое развлечение – всей камерой письма таким одиноким дурам сочинять, а потом читать. Они-то ладно, от скуки, но таких идиоток, – он презрительно поглядел на бабу, – я никогда не понимал!
   – Заткнись, психолог. Тебе слова не давали, – жестко осадил мента Невский. – Остальные двое кто?
   – Дружки его, – подавленно выговорила Валентина. – Все вместе на мясокомбинате работают. Этот, ушастый, грузчиком. Как зовут не знаю. Его Квадратом кличут. Другой – Яшка Битлз, – женщина кивнула на двойника Невского. – Забойщик скота, как и Колька.
   – Про их ночные прогулки знаешь? Когда женщин в подъездах ловили, грабили, насиловали и убивали? – стараясь держать себя в руках спросил Рэмбо.
   – Догадывалась, – тихо подтвердила Валентина. – Из разговоров. Мне они ничего не говорили, просто уходили шляться и утром возвращались, довольные. С деньгами, наркотой и золотишком. Я лишних вопросов не задавала. Себе дороже выйдет. У меня зарплата четыре тысячи и дочь-школьница в интернате. Ее надо на ноги поставить. А Колька, он хоть и урод, но… В общем, одной совсем плохо. Кому я нужна, в сорок лет, с пропиской в деревне и прицепом? Понимаешь?
   – С трудом, – бросил Влад. – Значит, так, Валентина. Уроды эти много горя людям причинили. Пришло время отвечать. Сегодня мы их заберем. Всех троих. Больше ты их никогда не увидишь. Для посторонних, если спросят: ушли за бутылкой и не вернулись. Если что, – Невский кивнул на капитана, – вот он, опер местный, тебя прикроет. Дня три подождешь, потом подашь заявление в милицию. Сообщишь его матери, что, мол, пропал. Пусть старуха возвращается в свою квартиру и спокойно доживает. Договоритесь – здесь останешься, не получится – съедешь. Твой номер шестой. По уму, я мог бы и тебя вместе с ними. Мне свидетели не нужны. Но мне жаль твою дочь. Будешь держать язык за зубами, ничего не случится. Если узнаю, что гнилая волна пошла, просить прощения будет поздно. Ты все поняла?
   – Куда уж лучше, – шмыгнула носом Валентина. – Я… никому не скажу. Честное слово!
   – Вот и хорошо, – подвел черту Невский. – А сейчас иди на кухню и сиди там тихо, как мышь. Стой. На всякий случай ближайшие три дня, до подачи заявления, рядом с тобой постоянно будет находиться наш человек. Тебя он пальцем не тронет. И потом уйдет. Организуй, – Влад повернулся к Денису. Тот молча кивнул. Дал знак одному из бойцов увести женщину обратно на кухню.
   – Ты собираешься прямо сейчас их отсюда выносить, днем? – спросил Фрол.
   – Нет, разумеется. Хватит с меня на сегодня сюрпризов, – холодно ответил Рэмбо. – Ублюдков связать, пасти заклеить. Ночью, часа в три, подгоните микрушку задом к самому подъезду, погрузите и отвезете на точку. Там надеюсь, все в порядке?
   – А что ей сделается, – дернул щекой Фрол. – Я около месяца назад был там недалеко. За грибами с тещей ездили. Сделал крючок, посмотрел. Проверил. Контролька на месте. Все тихо, спокойно. Как на кладбище. Хорошее место. Вовремя ты его у вояк выкупил.
   – Я знаю. Действуйте. Я подъеду к четырем часам.
   – Влад, погоди, – Денис придержал собравшегося у же уходить Невского за рукав куртки. Наклонился к уху, прошептал: – Что думаешь насчет этого лохматого, Битлза? – глаза Фрола хитро прищурились. – Интересная тема, по ходу. Понимаешь, о чем я?
   – Понимаю. Не пальцем сделанный, – невозмутимо отозвался Рэмбо. – Ладно, я поехал. Колбасит не по-детски. Отлежусь, аспирина выпью. Другие дела разрулю. Встретимся в четыре утра, на точке. Работайте.
   – А как же я? – подал голос встревоженный Зуев.
   – А ты, – оглянулся Влад. Помолчал многозначительно, словно раздумывая, не избавиться ли, в самом деле, от ненужного и дорогого балласта. – Ты пока свободен. Потом, если потребуется, хвосты подчистишь. Чтобы бабу не подставлять. Я ей обещал.
   – А как же… с… ну вы понимаете, – осторожно напомнил капитан.
   – Ладно. Пошли со мной, – глухо бросил Невский и, развернувшись, нетвердой походкой направился к выходу. Лицо у него было мокрым от холодного пота, зубы стучали, сердце то и дело сбивалось с ритма. Обмануть отравленный алкоголем и кубинскими сигарами организм не получилось, несмотря на все хваленые гемосорбции. Хотя без вовремя сделанной откачки вообще был бы полный звиздец. Отходняк, похоже, только сейчас достигал своего апогея. Плохо дело. Без доктора и новой порции лекарств, действительно, не обойтись. Невский вышел на лестничную площадку, прислонился плечом к обшарпанной стене, дважды глубоко и шумно вздохнул, дрожащей рукой достал из кармана телефон и набрал номер личного врача, вспомнив данное утром юной медсестре Марии обещание больше никогда так по-скотски не напиваться. И, забегая вперед, стоит отметить – выполнил его на все сто. Этот, пусть и непродолжительный, но кошмарный по содержанию запой в «Красных зорях» стал первым и единственным в жизни Рэмбо.
   Лечебно-оздоровительный центр, где работал профессор Дорош, личный врач семьи Невского, находился на Каменноостровском проспекте, по ходу движения в Сестрорецк. Так что до лепилы, уже поджидающего своего клиента под козырьком центрального входа в стационар, кортеж с правительственными номерами долетел быстро. Понять, как плохо Невскому, можно было уже по внешнему виду появившегося из «БМВ» олигарха. Слов на ветер ни Влад, ни тем более профессор, не бросали. Невский сразу прошел в отдельную палату-люкс, скинул куртку, ботинки, свитер, закатал рукав рубашки и прилег на кровать. Дорош дал выпить пациенту горькие сердечные капли, ругая коллег-наркологов, поставил систему, предупредив, что процедура введения новейшего детоксицирующего французского препарата, появившегося на рынке совсем недавно, займет минимум час. Затем еще часок-другой лучше просто полежать, посмотреть телевизор. Если получится – прикорнуть. И резуль-тат, по заверению профессора, на заставит себя ждать:
   – Уверяю, Владислав Александрович, вам станет значительно легче. А к завтрашнему утру – вообще чудненько. Особенно, если прежде чем лечь в постель, примите таблеточку клоназепама. Я дам вам с собой упаковочку. Только условие – спать не менее восьми часов. Иначе действие лекарства не закончится и от недосыпа будет слегка покачивать.
   – Боюсь, не получится у меня сегодня ночью отрубиться, – ответил Невский. – Ни с таблеточкой, ни без нее. Есть важное дело. В области. Должок нужно с нехорошего человека получить.
   – Ночью? – поднял брови Дорош. – Так срочно?
   – Именно. Такиедолги лучше получать ночью, – мрачно усмехнулся Влад. Скосил взгляд на профессора. – Как там насчет моей просьбы по поводу анализа крови на ДНК? Егорка вернется через неделю. Надо что-то придумать.
   – Все чудненько, – улыбнулся Дорош. – Один анализ уже в лаборатории. Второй, сравнительный, я возьму прямо сейчас. Из вашего пальца.
   – Не понял, – Рэмбо, удивленно приподнялся на локте. – Когда это ты, жучара, успел взять Егоркину кровь? Да еще так, чтобы Светка ничего не заподозрила? Я же тебе только в пятницу на ночь глядя задание дал.
   – Удачное стечение обстоятельств, не более, – признался врач. – Я в воскресенье с утра, когда вы в пансионате отдыхали, приехал в Комарово, к Игорю Дмитриевичу, тестю вашему. Привез перед командировкой заказанное им в Таиланде новое лекарство от псориаза. Комплексный препарат, включающий в себя мазь и таблетки. Ваша супруга и сы-нишка как раз там были. Они ведь в Пулково собирались, на московский рейс. Егорка носился как угорелый, машину радиоуправляемую по гостиной гонял. И прямо при мне споткнулся, упал и руку о край отопительного радиатора поцарапал. Ничего страшного, не волнуйтесь. Просто содрал кожу. Правда, крови на редкость много получилось для такой ерунды. Я это дело, конечно же, сразу обработал, кровь остановил. Рану смазал, наложил бактерицидный пластырь. А бинт, кровью пропитанный, вместо того чтобы выбросить в мусор, убрал в пакетик, унес с собой и прямиком доставил на Охту, в лабораторию.
   – Молодец, Борис Карлыч, – поблагодарил Влад, снова падая на кровать. – Сколько ждать ответ?