Страница:
— Обсудим это завтра, на свежую голову, — предложила Аня.
— Хорошо, — принял вариант Саша.
— Только вот ещё… — забеспокоился Ваня. — Давайте договоримся, что никому не расскажем о том, как мы путешествовали во времени.
— А что, у кого-то есть желание прослыть сумасшедшим?
Аня и Ваня хмыкнули и тут же поняли, что Саша прав.
Благополучно проводив девушку до подъезда, ребята двинулись в сторону своих домов, расположенных совсем рядом друг от друга. Всё было буднично до оскомины, но в самой этой обычности таилась какая-то невозможность, нереальность. Уж слишком не вписывались Ванькин меч, завёрнутый в куртку, Анин цветок в шкатулке, и вообще все воспоминания о Лангедоке, такие недавние, такие свежие!.. в эту тихую московская ночь с желтыми окнами высоких зданий, с чистым сухим асфальтом и мерцающими во тьме рекламными вывесками.
Они оба долго молчали, а, уже подходя к своему дому, Ваня вдруг спросил:
— И что она нашла в этом средневековом рыцаре?
— Ты про Анри? — усмехнулся Саша.
— Ну да, — кивнул он. — Мне все время казалось, что стать бойфрендом Анюты Птицыной — абсолютно нереально. Она, конечно, отличная девчонка, но характер у неё — не подарок. Мы ведь давно дружим, правильно? Однако стоит хоть намекнуть на что-то… серьёзное, и она сразу делается вся такая гордая и надменная.
— Не согласен, — помотал головой Саша. — Какая она надменная? Смешно даже. И характер у неё нормальный. Ты просто преувеличиваешь, потому что… для тебя это важно.
— Нет, ты вспомни, — настаивал Ваня, — сколько к ней подкатывало пацанов? И все получали отлуп.
— Ну, положим, не все…
— Ты про Гошу, который звал её Птичкой? Да, это её детское прозвище, и Аня никому не разрешает так себя называть сейчас… Кроме Гоши. Но это же особый случай, ему почти тридцать.
— Не надо, — поправил Саша, — всего двадцать шесть.
— Какая разница. Он — не в счёт, слишком стар.
Саша улыбнулся, а Ваня продолжил:
— Из наших ровесников никто не удостоился её внимания… А тут за каких-то два дня ледяная красавица растаяла. Чудеса, да и только! — он развёл руками. — Ну, что она в нём нашла?!
Саша задумался.
— С точки зрения теории, вопрос вообще нелепый. Поговорку русскую знаешь: «Любовь зла…» Но я попробую ответить, ведь я тоже об этом думал. Понимаешь, в Анри есть то, чего не достаёт нам всем — естественность.
— Не понял. Объясни, — попросил Ваня.
— Анри был откровенен с нею от начала и до конца. Все вокруг знали, как он относится к Ане. Он ничего не скрывал и — самое главное — не боялся показаться смешным. А мы всё время стремимся доказать девчонкам своё превосходство, свою независимость, не признаем за собой никаких слабостей и завоевываем их сердца под лозунгом «Смотри, какой я крутой!». А им, похоже, совсем не это надо…
— Да уж, — нахмурился Ваня, — им бы только дарили цветочки, пели серенады и вздыхали на скамейке — бред какой-то! Представляешь, что будет, если «Фаэтоном» начнут пользоваться все кому не лень? Девчонки, попав в средневековье к этим манерным кавалерам, вообще не захотят обратно. Полный атас! Нет, мы их туда не пустим, — твёрдо решил он. — Если уж такая, как Анька, растаяла в два счета, что будет с другими?
— А может, лучше перенять опыт у средневековых рыцарей? — усмехнулся Саша.
— Какой еще опыт? — возмутился Ваня. — Розовые сопли развешивать, как этот Анри?
— Ты к нему не справедлив, — возразил Саша. — Какие там сопли? А с другой стороны, Анри свою «крутизну» никому на нос не вешал, но когда пришлось защищать Аню, он один стоял против целой банды, и потом сражался вместе с нами, хотя был ранен. Ты к нему несправедлив. И я даже знаю, почему.
— Да?! — завёлся Ваня, — А мы что же, не защищали Аню, не дрались за нее?
— Ага, — кивнул Саша, — правда, за нами был отряд рыцарей, и нас никто не собирался убивать, хотели только отнять «Фаэтон». А вот разбойники, напавшие на Анри и Анюту, предлагали парню вернуться в замок. Им нужна была только она. Но рыцарь не бросил свою даму. Один против десятерых. И они бы убили Анри, если б не подоспела помощь. Идти на верную смерть ради той, с кем и знаком-то всего несколько дней, — многие ли способны на такое? Вот ты, например, смог бы?
— Не знаю, — буркнул Ваня.
— А я знаю: не смог бы. Мы — другие. И ты на Анри наезжаешь только из ревности, потому что ты сам к Ане неравнодушен.
— Хватит ерунду молоть! — вспылил вдруг Ваня.
— Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, — усмехнулся Саша. — Ладно, даю совет, а ты запоминай. Пересмотри свои приоритеты, на историю с Анри взгляни по-новому и сделай выводы… Ну, пора расставаться. Спокойной ночи, Ромео!
— Что ты сказал? — вкрадчиво поинтересовался Ваня.
— Спокойной ночи, говорю! — рассмеялся Саша и подтолкнул друга к подъезду.
— А-а, — протянул Ваня. — Спокойной ночи, Отелло!
— При чём здесь Отелло? — Саша буквально опешил.
— Подумай.
Саша подумал секунды три.
— Да пошёл ты!..
— И вам того же желаю, Александр Валентинович!
С этими словами Ваня очень шустро скрылся в подъезде.
Глава 2
— Хорошо, — принял вариант Саша.
— Только вот ещё… — забеспокоился Ваня. — Давайте договоримся, что никому не расскажем о том, как мы путешествовали во времени.
— А что, у кого-то есть желание прослыть сумасшедшим?
Аня и Ваня хмыкнули и тут же поняли, что Саша прав.
Благополучно проводив девушку до подъезда, ребята двинулись в сторону своих домов, расположенных совсем рядом друг от друга. Всё было буднично до оскомины, но в самой этой обычности таилась какая-то невозможность, нереальность. Уж слишком не вписывались Ванькин меч, завёрнутый в куртку, Анин цветок в шкатулке, и вообще все воспоминания о Лангедоке, такие недавние, такие свежие!.. в эту тихую московская ночь с желтыми окнами высоких зданий, с чистым сухим асфальтом и мерцающими во тьме рекламными вывесками.
Они оба долго молчали, а, уже подходя к своему дому, Ваня вдруг спросил:
— И что она нашла в этом средневековом рыцаре?
— Ты про Анри? — усмехнулся Саша.
— Ну да, — кивнул он. — Мне все время казалось, что стать бойфрендом Анюты Птицыной — абсолютно нереально. Она, конечно, отличная девчонка, но характер у неё — не подарок. Мы ведь давно дружим, правильно? Однако стоит хоть намекнуть на что-то… серьёзное, и она сразу делается вся такая гордая и надменная.
— Не согласен, — помотал головой Саша. — Какая она надменная? Смешно даже. И характер у неё нормальный. Ты просто преувеличиваешь, потому что… для тебя это важно.
— Нет, ты вспомни, — настаивал Ваня, — сколько к ней подкатывало пацанов? И все получали отлуп.
— Ну, положим, не все…
— Ты про Гошу, который звал её Птичкой? Да, это её детское прозвище, и Аня никому не разрешает так себя называть сейчас… Кроме Гоши. Но это же особый случай, ему почти тридцать.
— Не надо, — поправил Саша, — всего двадцать шесть.
— Какая разница. Он — не в счёт, слишком стар.
Саша улыбнулся, а Ваня продолжил:
— Из наших ровесников никто не удостоился её внимания… А тут за каких-то два дня ледяная красавица растаяла. Чудеса, да и только! — он развёл руками. — Ну, что она в нём нашла?!
Саша задумался.
— С точки зрения теории, вопрос вообще нелепый. Поговорку русскую знаешь: «Любовь зла…» Но я попробую ответить, ведь я тоже об этом думал. Понимаешь, в Анри есть то, чего не достаёт нам всем — естественность.
— Не понял. Объясни, — попросил Ваня.
— Анри был откровенен с нею от начала и до конца. Все вокруг знали, как он относится к Ане. Он ничего не скрывал и — самое главное — не боялся показаться смешным. А мы всё время стремимся доказать девчонкам своё превосходство, свою независимость, не признаем за собой никаких слабостей и завоевываем их сердца под лозунгом «Смотри, какой я крутой!». А им, похоже, совсем не это надо…
— Да уж, — нахмурился Ваня, — им бы только дарили цветочки, пели серенады и вздыхали на скамейке — бред какой-то! Представляешь, что будет, если «Фаэтоном» начнут пользоваться все кому не лень? Девчонки, попав в средневековье к этим манерным кавалерам, вообще не захотят обратно. Полный атас! Нет, мы их туда не пустим, — твёрдо решил он. — Если уж такая, как Анька, растаяла в два счета, что будет с другими?
— А может, лучше перенять опыт у средневековых рыцарей? — усмехнулся Саша.
— Какой еще опыт? — возмутился Ваня. — Розовые сопли развешивать, как этот Анри?
— Ты к нему не справедлив, — возразил Саша. — Какие там сопли? А с другой стороны, Анри свою «крутизну» никому на нос не вешал, но когда пришлось защищать Аню, он один стоял против целой банды, и потом сражался вместе с нами, хотя был ранен. Ты к нему несправедлив. И я даже знаю, почему.
— Да?! — завёлся Ваня, — А мы что же, не защищали Аню, не дрались за нее?
— Ага, — кивнул Саша, — правда, за нами был отряд рыцарей, и нас никто не собирался убивать, хотели только отнять «Фаэтон». А вот разбойники, напавшие на Анри и Анюту, предлагали парню вернуться в замок. Им нужна была только она. Но рыцарь не бросил свою даму. Один против десятерых. И они бы убили Анри, если б не подоспела помощь. Идти на верную смерть ради той, с кем и знаком-то всего несколько дней, — многие ли способны на такое? Вот ты, например, смог бы?
— Не знаю, — буркнул Ваня.
— А я знаю: не смог бы. Мы — другие. И ты на Анри наезжаешь только из ревности, потому что ты сам к Ане неравнодушен.
— Хватит ерунду молоть! — вспылил вдруг Ваня.
— Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, — усмехнулся Саша. — Ладно, даю совет, а ты запоминай. Пересмотри свои приоритеты, на историю с Анри взгляни по-новому и сделай выводы… Ну, пора расставаться. Спокойной ночи, Ромео!
— Что ты сказал? — вкрадчиво поинтересовался Ваня.
— Спокойной ночи, говорю! — рассмеялся Саша и подтолкнул друга к подъезду.
— А-а, — протянул Ваня. — Спокойной ночи, Отелло!
— При чём здесь Отелло? — Саша буквально опешил.
— Подумай.
Саша подумал секунды три.
— Да пошёл ты!..
— И вам того же желаю, Александр Валентинович!
С этими словами Ваня очень шустро скрылся в подъезде.
Глава 2
ПОДИ ТУДА — НЕ ЗНАЮ КУДА, ПРИНЕСИ ТО — НЕ ЗНАЮ ЧТО
На следующий день они собрались у Ветрова, благо именно там им никто не мог помешать, так как после девяти утра никого из Сашиных домашних уже не было.
— Ну, какие будут предложения по главному вопросу? — спросил Саша.
— А ты придумал что-нибудь за ночь? — несколько по-одесски, вопросом на вопрос ответил Ваня.
— Я перебрал варианты. Основных, как водится, не много. Первый. Уничтожить прибор, чтобы не поддаваться соблазну вообще. Второй. Тщательно спрятать и взять тайм-аут до выяснения некоторых обстоятельств. Третий. Сдать государству, как поступают все законопослушные граждане. И, наконец, четвертый (на мой взгляд, самый неприемлемый): воспользоваться прибором снова.
— Есть пятый вариант, — предложил Ваня, — разыскать хозяев прибора и поторговаться с ними об условиях.
— Нет, — возразил Саша, — это все тот же второй, только в профиль. Ты нафантазировал события в одну сторону, а они могут покатиться и совсем в другую. Будут ли с нами торговаться? В любом случае, это — вариант ожидания.
— Есть ещё шестой вариант, — сказала Аня, словно и не слышала, что пятый не принят. — Прямо сейчас отправиться назад в Лангедок, чтобы меня там оставить…
— Ты бредишь, Анюта, — едва не закричал Саша, но вдруг осекся. Они оба с Ваней поняли, что девушка всю ночь думала только об Анри, а вовсе не о вариантах действий.
— Ладно, — резюмировал Ваня после невольно возникшей паузы. — Уничтожение отменяется по трем причинам сразу. Во-первых, глупо — мы же знаем, что прибор не единственный. Во-вторых, недостойно: это же просто варварство — уничтожать гениальное устройство, которое, к тому же, и не ты сделал. В-третьих, бессмысленно: мы ничего не выиграем, за нами точно также продолжат охотиться.
— Логично, — похвалил Саша. — Давай дальше.
— Можно я? — Аня решила себя реабилитировать. — Хочу отбросить третий вариант. Сдавать прибор государству еще глупее, чем уничтожать его. Даже если им действительно завладеют официальные лица и организации, совершенно никакой гарантии нет, что эти высокопоставленные дяди не наделают трагических глупостей. А уж если его по дороге украдет какой-нибудь морально-нечистоплотный чиновник… Вообще страшно подумать! Нет уж ребята, теперь за этот конкретный «Фаэтончик» перед всем миром отвечаем мы и только мы. Это наш крест.
— Красиво говоришь, — оценил Ваня.
Анюта сердито сверкнула в его сторону глазами.
— Нет, правда, красиво. Без прикола.
— Значит так, друзья, — сказал Ветров. — Между собой потом разберетесь. Давайте к делу. Выбирать-то особо и не из чего. Либо оставляем «Фаэтон» в надежном месте, а сами занимаемся выяснением обстоятельств. Либо возвращаем его людям, которые охотятся за нами.
— Возвратить «Фаэтон»? — возмутился Ваня.
— Возможно, этот вариант более безопасен для нас.
— Саш, признайся честно, — начал вкрадчиво Ваня, — ты ведь тоже не хочешь расставаться с прибором.
— Может, и не хочу. Но ты сам посуди. Мы нашли его чисто случайно, буквально на какой-то свалке. Как говорится, не важно чей был прибор — важно, что не наш. Прибор, обладающий колоссальными возможностями: финансовыми, политическими, научными… Прибор, способный изменить и даже уничтожить Вселенную. Короче, наткнулись случайно на эту штуку и почему-то решили, что имеем право ею распоряжаться. Корнет Оболенский! Кто вам, собственно, разрешил пихать туда пальцы?
— Ну, — стушевался Ваня, — это был такой импульсивный порыв, неконтролируемое движение души.
— Так возьми теперь свою душу под неусыпный контроль!
— Сашка, давай без юмора, — попросила Аня. — Времени мало. Пока я согласна с тобой в одном: этот «Фаэтон» очень опасная игрушка.
— Да, — грустно констатировал Саша. — И мы слишком далеко зашли. Испытали прибор на себе. Раз. Убедились в потенциальной безвредности. Прошли первое и очень серьезное испытание на коррекцию истории. Два. И как это ни странно, все сделали верно, то есть выполнили свою историческую миссию. И вроде мы уже не случайные обладатели «Фаэтона». Нас уже слишком многое связывает с ним…
— Извини, дружище, — перебил его Ваня. — Я что-то не пойму. Ты нас уговариваешь расстаться с «Фаэтоном» или объясняешь, почему нельзя этого сделать?
— Да я сам себя уговариваю! — разозлился Саша. — Понимаешь, мы просто влюбились… — он покосился на Аню, — в этот «Фаэтон», и теперь уже никак не сможем без него.
— Молодец, Ветров, вот тут ты абсолютно прав! Я тоже хотел высказать похожую мысль, но у меня вертелось, что мы «подсели» на путешествия во времени — прямая ассоциация с этим уколом в палец. А ты сказал лучше — влюбились. Это — воистину на великом и могучем. Молодец!
— Спасибо за комплимент. Но делать-то что будем? Давайте хоть решим для начала: мы достойны распоряжаться «Фаэтоном» или самозванство это всё?
— Можно я скажу? — Аня кокетливо подняла руку, как первоклашка в школе. Да, именно так: это был её любимый жест — одновременно и детский, и очень женственный.
— Можно, — улыбнулся Саша.
— У прибора, который способен изменить и даже уничтожить Вселенную (а тут Саша совершенно прав) не может быть законного хозяина. Кто бы ни изобрел его, и какая бы страна ни претендовала на эксклюзивное пользование, он всё равно принадлежит всему человечеству. И решать судьбу этого прибора тому, кто готов взять на себя всю полноту ответственности.
— А ты готова? — спросил Саша без всякой иронии.
— Не знаю, — произнесла Аня медленно.
— А я готов, — лицо Вани сделалось серьезным, как на самом важном экзамене. Или как в тот день, когда умер дедушка и мама сказала ему об этом: настроение было отличное, погода шикарная, куча звонков с предложениями на вечер и вдруг — полная невозможность радоваться и шутить.
Саша с сомнением посмотрел на Ваню. Тот понял этот взгляд и решительно продолжил:
— Просто обидно упускать такую возможность. Открыть дверь во времени, шагнуть за грань доступного, увидеть своими глазами… Да что там — глазами! Это и в кино можно. Всеми органами чувств ощутить далекие, казалось бы, навсегда ушедшие времена… Разве от такого отказываются?
— Но ведь это опасно, — как-то уже устало повторил Саша, — и не только для нас — для всех, кто живёт сегодня. Вдруг наши игры с прошлым приведут к необратимой катастрофе? Стоит ли испытывать судьбу?
— Стоит, — резко отрубил Ваня. — Это высшее удовольствие — играть с судьбой… И давайте не говорить больше об опасности и ответственности. Иначе пойдем на второй круг. Ну, подумай, Сашка, — Ваня вдруг зашептал вкрадчивым голосом искусителя, — неужели тебе не хочется побывать в одной из своих прошлых жизней? А вдруг ты был Александром Македонским или Юлием Цезарем? Представляешь, на белом коне ведёшь на великие завоевания огромную армию. Перед тобой распахиваются ворота неприступных городов, жители падают ниц, а ты шествуешь победоносно, окружённый свитой, и тебе под ноги бросают цветы и кричат: «Дорогу Победителю!»
— Ну, ты загнул! — усмехнулся Саша. — А почему на белом коне?
— А как же! Победители обязательно на белом коне.
— Что-то я сомневаюсь, — рассмеялся Саша.
— Вот прицепился к ерунде! Говори: хочешь в прошлое или нет?
— Не знаю, — честно признался Саша.
— А ты, Ань? Представь себя Клеопатрой. Или Екатериной II, или коварной Марией Медичи, которая в тайных комнатах Лувра вместе со своим преданным магом придумывает хитроумные интриги, готовит смертельные яды для врагов… Сколько можно узнать всяких тайн, над которыми историки голову сломали! Вы только подумайте!
— Слушай, Ванька, хватит подбивать нас на очередную авантюру! А если я окажусь женой декабриста в какой-нибудь сибирской глуши, или — того хуже — черной рабыней на юге Америки? Ты сам-то кем был в прошлой жизни? Осаждённым в крепости. Считай, повезло, что попал в число спасателей реликвий катаров и не сгорел на костре вместе со всеми.
— Возможно, это одна из самых непримечательных моих жизней, — хвастливо заявил Ваня. — Но и приуменьшать ее значение не стоит. И потом, вы только подумайте, ведь это ж мы, сами, оказавшись в прошлой жизни, своим вмешательством сделали историю именно такой, какой она и должна быть! А если б не мы, еще неизвестно…
— Хватит щёки надувать, — прервал его тираду Саша. — Мы не слишком-то и старались — просто оказались частью истории. Ну, помогли катарам — это радует. Ну, а если всерьёз над всем задумываться, мозги можно вывихнуть. Вернёмся лучше к насущным проблемам. Катары нас в ближайшее время едва ли станут беспокоить, а вот те двое из нашего времени, которые гонялись за «Фаэтоном» в средневековой Франции… Давайте вспомним, что нам о них известно.
— Ну, — сказала Аня. — Они называли себя сотрудниками службы безопасности секретной лаборатории. Странноватая организация. И ещё они специально отправились за нами в прошлое, чтобы отобрать машину времени. Вот, собственно, и всё. Думаете, они продолжат свои поиски здесь?
— Скорее всего, — включился Ваня. — Но пока они не знают, где мы живём и кто мы такие. Помните, я наврал им, что мы нашли «Фаэтон» в лесу, когда были на пикнике. Звучало правдоподобно.
— Допустим. Только давай не считать их за идиотов, — ответил Саша. — Возможно, они и поверили нам. Но, по сути, для этих людей не так важно, где мы нашли машину времени, им всё равно нужен прибор, и они не успокоятся, пока не отберут его. И будут, естественно, правы. «Фаэтон» изобрели в секретной лаборатории, и то, что генетик Сергей вынес его оттуда, ничего не меняет — машина по праву принадлежит создателям. Чувства, которые двигали беглецом, в целом гуманны и понятны: он боялся за всех людей. И все равно это глупо. Хотел как лучше, а получилось как всегда: «Фаэтон» на свободе — что может быть опасней? Вот мы пока вроде не натворили в средневековье ничего такого, но…
— Лиха беда начало, — продолжил за него Ваня. — Резюмирую вкратце: люди из секретной лаборатории будут искать нас. Это — факт…
— А помните, что они хотели сделать с нами? — с ужасом в голосе произнесла Аня. — Отобрать прибор и оставить в прошлом, то есть избавиться от свидетелей. Они же натуральные убийцы.
— Ну да, — кивнул Саша, не найдя что ответить по существу.
Никому из ребят не хотелось умирать молодым.
— Давай продолжим, — сказал Ваня. — После гибели генетика, эти люди решили, что ниточка, ведущая к «Фаэтону», потеряна. Но когда мы включили прибор, они сразу запеленговали нас.
— Правильно, у них есть радар, улавливающий волны «Фаэтона», — подхватил Саша, — они поняли, что прибор не уничтожен, и снарядили команду в XIII век.
— Интересно, как они это делают? — задумалась Аня. — Ведь «Фаэтон» выбирает одну из прошлых жизней наугад…
— Хороший вопрос, — признал Саша, — но сейчас не до этого. Итак, отобрать у нас машину времени там им не удалось. Значит, охота продолжится здесь … Правда, они знают только наши имена, — Саша задумчиво почесал в затылке. — На их месте я бы начал искать в окрестностях бывшего дома генетика. А это, как раз наши любимые развалины.
— Весело, — сказал Ваня. — Что еще они знают, кроме наших имён?
— Имена — мелочь, — заметила Аня. — Хуже то, что они видели наши лица.
— Да, — согласился Саша. — Пройтись по району с фотороботами… Недели им за глаза хватит.
— Что, расклеят на всех столбах «Их разыскивает милиция»? — хихикнул Ваня.
— А почему бы и нет? — ответил Саша. — Мы ведь ничего не знаем об отношениях секретной лаборатории с милицией и вообще с государством.
Ваня прикусил язык.
— Ну, и что же делать? — всполошилась Аня.
— Пока не знаю, — нахмурился Саша. — Думать надо.
— Может, нам изменить внешность? — предложил Ваня.
— Как это? — не поняла Аня. — Наклеить фальшивые бороды, что ли? И мне тоже?
— Тебе остричь волосы и покраситься, — сказал Ваня.
— Разбежался! — возмутилась она. — Ни за что на свете!
— Ну и зря. По-моему стрижка под мальчика тебе пойдет.
— А вообще-то, идея неплохая — изменить внешность, — поддержал друга Саша. — Цветные волосы, например. Только придется что-то объяснять в институте и дома.
— А можно просто тёмные очки носить, — выступил Ваня с новым предложением.
— Во смеху-то будет! — сказала Аня. — Осень, дождь, а они в очках щеголяют, да ещё волосы крашеные — панки с больными глазами. В общем, цирк уехал, а клоуны остались!
— Очки — это неплохо, — всерьез рассуждал Саша. — Даже с простыми стёклами они здорово меняют лицо. Плюс, какая-нибудь вязаная шапочка, дурацкое пальто. Анюта просто сделает себе новую прическу. И очки — тоже не лишними будут.
— Господа офицеры! — тихо позвала Аня, — С вами всё в порядке? Ну, от тебя, Ваня, я еще могла ожидать такой бредятины, но от тебя, Сашенька… — она только руками развела.
— А что такого? — не понял Ваня. — Элементарные меры предосторожности.
— Эх вы, математики! Да наши фотороботы покажут людям, которые видели нас раньше. И тем, кто ищет «Фаэтон», будет особенно интересно узнать, что теперь эти чудаки изменили внешность.
— Да-а, — протянул Саша, — мы как-то об этом не подумали.
В комнате наступила тишина.
— Ну, хорошо, — наконец, произнёс Саша, — А шапку я всё равно надену. Холодает уже. И вообще для первой случайной встречи любая, самая примитивная маскировка не помешает.
— Ладно, убедил. Дальше что? — спросила Аня. — Допустим, «Фаэтон» мы спрятали, а они нас нашли и задержали.
— Будут пытать, — бесцветным голосом сообщил Ваня.
— Насчёт этого ничего не скажу, — так же спокойно произнёс Саша, — мы ведь людей из секретной лаборатории практически не знаем. Единственное, что известно: они ученые и, скорее всего, найдут средства более современные, чем пытки.
— Психотропные препараты? — сообразила Аня.
— Ну да, — сказал Саша. — Так что «Фаэтон» может стать и спасением нашим, и смертью.
— Риск — дело благородное, — тупо проговорил Ваня.
Разговор их заходил в довольно страшную область, и Аня инстинктивно решила переключить тему:
— А документы? — вдруг вспомнила она.
— Какие документы? — отреагировали мальчики практически в один голос.
— Да у вас что, мозги заблокировались?! — возмутилась Аня. — Забыли? Наши преследователи требовали не только прибор, но и всю документацию. А мы же этих бумаг в глаза не видели. Так что, отдавай «Фаэтон», не отдавай — ничего не изменится, — заключила она в отчаянии. — Всё равно нас будут пытать!
Эх, не удалось сменить тему…
— Но мы же сказали им, что ничего не знаем про документы, — буркнул Ваня, как обиженный ребенок.
— Так они тебе и поверили! — горько усмехнулась Аня. — Это даже обсуждать не хочется. Не отстанут они от нас. Думайте, думайте, что делать!
— Знаешь, Аня, я замечал, что заставить себя придумать что-нибудь нельзя, — поведал Ваня, — как правило, мысли сами приходят в голову.
— Философ! — рассердилась Аня. — Если не напрягать мозги, ни одной мысли вообще не будет.
— Получается какая-то ерунда, — Саша словно говорил сам с собою. — Без документов им прибор не нужен. Вот почему тот главный «папский легат» так спокойно освободил нам дорогу, когда мы убегали из пещеры. Бессмысленно было отбирать у нас «Фаэтон» и оставлять навсегда в средневековой Франции. Где потом искать документы? Генетик-то погиб в автокатастрофе. Мы — единственная ниточка к украденным бумагам. Хотя, скорее всего, это не бумаги, а диск. Все-таки двадцать первый век.
— Ты гений, Сашка! — обрадовался Ваня. — Если они не стали убивать нас там, значит, и здесь пылинки будут сдувать. Всё дело именно в этих документах. Надо только до последнего пудрить им мозги: то ли мы знаем, где они, то ли не знаем… В документах наше спасение. Конечно, для начала следует как можно дольше не попадаться врагам, но главное, самим найти эти бесценные документы. Вот и всё! Анюта, не унывать! Мы ещё повоюем…
— Где ж мы будем их искать? — спросила Аня.
— Это — отдельная тема, — задумчиво проговорил Саша. — Возможно, генетик уничтожил документацию, но вероятнее, тоже спрятал — в другом месте.
— Слушайте, — с волнением произнесла Аня, — а вы уверены, что документов не было в развалинах дома? Диск занимает совсем мало места. Могли мы его не заметить?
— Нет, — уверенно сказал Саша. — Ничего, кроме «Фаэтона» и дневника, там не было. Я обшарил весь тайник.
— Ну, хорошо, допустим, он уничтожил диск, — предположил Ваня, — а прибор уничтожить не успел…
— Не похоже, — засомневался Саша. — Если следовать логике, он бы уничтожил всё и сразу, даже не вынося из лаборатории…
— Я понял, — заключил Ваня. — Запись в дневнике он сделал, чтобы всех запутать. Генетик с самого начала хотел всё сохранить, но только для себя, и в разных местах — разумеется, так надежнее: одно найдут — другое останется.
— Честно говоря, — произнёс Саша, — мне не всё понятно в этой истории. Получается, что этот генетик — очень коварный тип. Чего не скажешь по записям в его дневнике… И вообще ничего не сходится: зачем он спрятал дневник вместе с прибором?
— Бог с ним, с генетиком, Саша, — вдруг очень трезво рассудил Ваня. — Надо разыскать документы. Без них мы, как в мышеловке.
— Ну, и где ты собираешься их искать? — спросила Аня. — Это как в сказке: поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что…Те, кто за нами гоняется, найдут нас раньше, чем мы — их документы.
— Постойте! — вдруг крикнул Саша. — Дневник! Мы же его до конца не дочитали. Вот чудаки! Я просто уверен, что там есть какая-нибудь зацепка…
Саша быстро достал дневник и принялся листать его.
— Так… тут описывается его путешествие в прошлую жизнь, не надо, дальше… — он перелистнул несколько страниц. — Тут он размышляет о непоправимом вреде для человечества, если прибор, попадет в грязные руки… тоже не надо… — наконец, Саша стал читать медленнее. — Вот, послушайте:
«… Какой же я болван! Есть ли смысл в том, что я унёс „Фаэтон“? Я хотел спасти мир, пусть это громко сказано, но это правда. Однако моя затея оказалась бессмысленной. У них есть все чертежи и расчёты. Они сделают еще один точно такой же прибор. И как я сразу не понял? Конечно, они дублировали всю документацию. … И всё же. Я не собираюсь сдаваться…».
— А дальше что? — Аня и Ваня аж дышать перестали.
— Дальше вырван лист, — ответил Саша. — На последней странице есть ещё одна запись, но её невозможно разобрать. Всё зачёркнуто. И какие-то непонятные рисунки.
— Но что-то наверняка можно разглядеть? — не поверила Аня. — Дай сюда.
Девушка взяла тетрадь и стала сосредоточенно вглядываться в зачёркнутые строчки. Потом, подойдя к окну и плотно прижав лист, попробовала сквозь стекло смотреть на свет. Ребята застыли в ожидании.
— Ну? — нетерпеливо спросил Ваня. — Удалось что-нибудь разобрать?
— Так, отдельные слова, даже не фразы. Вот, послушайте:
«…он не сделает этого… я считаю иначе… блокировать волны и не дать им использовать…»
Девушка замолчала и перевела взгляд на ребят. Саша аккуратно записывал на листок то, что диктовала Аня.
— Всё? — спросил он.
Аня сделала еще одну попытку и через некоторое время добавила следующее:
«… посоветоваться с Алек… …собрать гр… друзья……исправ…»
— Всё. Теперь точно всё, — выдохнула она, — больше ничего разобрать не могу.
Ребята задумались, уставившись в Сашин листок.
— Знаете, — медленно произнёс Саша, — возможно, генетик, задумал сделать другой прибор, своего рода «волногаситель», анти-«Фаэтон». Вот и не стал ничего уничтожать.
— Но он же генетик, а не физик! — удивился Ваня.
— Поэтому и хотел обратиться к друзьям, — Саша показал на слово «друзья». — «Собрать гр…» — это понятно: «собрать группу». Интереснее другое: «посоветоваться с Алек…» Это даёт нам шанс. «Алек…» — значит, скорее всего, Александр или Алексей. Уже проще искать…
— Скажу больше, — добавила Аня. — У этого «Алека» есть отчество, потому что следующее зачёркнутое слово начинается с заглавной буквы. Итак, солидный, немолодой человек, пользовавшийся авторитетом у нашего спасителя человечества, раз он посоветоваться хотел.
— Ну, какие будут предложения по главному вопросу? — спросил Саша.
— А ты придумал что-нибудь за ночь? — несколько по-одесски, вопросом на вопрос ответил Ваня.
— Я перебрал варианты. Основных, как водится, не много. Первый. Уничтожить прибор, чтобы не поддаваться соблазну вообще. Второй. Тщательно спрятать и взять тайм-аут до выяснения некоторых обстоятельств. Третий. Сдать государству, как поступают все законопослушные граждане. И, наконец, четвертый (на мой взгляд, самый неприемлемый): воспользоваться прибором снова.
— Есть пятый вариант, — предложил Ваня, — разыскать хозяев прибора и поторговаться с ними об условиях.
— Нет, — возразил Саша, — это все тот же второй, только в профиль. Ты нафантазировал события в одну сторону, а они могут покатиться и совсем в другую. Будут ли с нами торговаться? В любом случае, это — вариант ожидания.
— Есть ещё шестой вариант, — сказала Аня, словно и не слышала, что пятый не принят. — Прямо сейчас отправиться назад в Лангедок, чтобы меня там оставить…
— Ты бредишь, Анюта, — едва не закричал Саша, но вдруг осекся. Они оба с Ваней поняли, что девушка всю ночь думала только об Анри, а вовсе не о вариантах действий.
— Ладно, — резюмировал Ваня после невольно возникшей паузы. — Уничтожение отменяется по трем причинам сразу. Во-первых, глупо — мы же знаем, что прибор не единственный. Во-вторых, недостойно: это же просто варварство — уничтожать гениальное устройство, которое, к тому же, и не ты сделал. В-третьих, бессмысленно: мы ничего не выиграем, за нами точно также продолжат охотиться.
— Логично, — похвалил Саша. — Давай дальше.
— Можно я? — Аня решила себя реабилитировать. — Хочу отбросить третий вариант. Сдавать прибор государству еще глупее, чем уничтожать его. Даже если им действительно завладеют официальные лица и организации, совершенно никакой гарантии нет, что эти высокопоставленные дяди не наделают трагических глупостей. А уж если его по дороге украдет какой-нибудь морально-нечистоплотный чиновник… Вообще страшно подумать! Нет уж ребята, теперь за этот конкретный «Фаэтончик» перед всем миром отвечаем мы и только мы. Это наш крест.
— Красиво говоришь, — оценил Ваня.
Анюта сердито сверкнула в его сторону глазами.
— Нет, правда, красиво. Без прикола.
— Значит так, друзья, — сказал Ветров. — Между собой потом разберетесь. Давайте к делу. Выбирать-то особо и не из чего. Либо оставляем «Фаэтон» в надежном месте, а сами занимаемся выяснением обстоятельств. Либо возвращаем его людям, которые охотятся за нами.
— Возвратить «Фаэтон»? — возмутился Ваня.
— Возможно, этот вариант более безопасен для нас.
— Саш, признайся честно, — начал вкрадчиво Ваня, — ты ведь тоже не хочешь расставаться с прибором.
— Может, и не хочу. Но ты сам посуди. Мы нашли его чисто случайно, буквально на какой-то свалке. Как говорится, не важно чей был прибор — важно, что не наш. Прибор, обладающий колоссальными возможностями: финансовыми, политическими, научными… Прибор, способный изменить и даже уничтожить Вселенную. Короче, наткнулись случайно на эту штуку и почему-то решили, что имеем право ею распоряжаться. Корнет Оболенский! Кто вам, собственно, разрешил пихать туда пальцы?
— Ну, — стушевался Ваня, — это был такой импульсивный порыв, неконтролируемое движение души.
— Так возьми теперь свою душу под неусыпный контроль!
— Сашка, давай без юмора, — попросила Аня. — Времени мало. Пока я согласна с тобой в одном: этот «Фаэтон» очень опасная игрушка.
— Да, — грустно констатировал Саша. — И мы слишком далеко зашли. Испытали прибор на себе. Раз. Убедились в потенциальной безвредности. Прошли первое и очень серьезное испытание на коррекцию истории. Два. И как это ни странно, все сделали верно, то есть выполнили свою историческую миссию. И вроде мы уже не случайные обладатели «Фаэтона». Нас уже слишком многое связывает с ним…
— Извини, дружище, — перебил его Ваня. — Я что-то не пойму. Ты нас уговариваешь расстаться с «Фаэтоном» или объясняешь, почему нельзя этого сделать?
— Да я сам себя уговариваю! — разозлился Саша. — Понимаешь, мы просто влюбились… — он покосился на Аню, — в этот «Фаэтон», и теперь уже никак не сможем без него.
— Молодец, Ветров, вот тут ты абсолютно прав! Я тоже хотел высказать похожую мысль, но у меня вертелось, что мы «подсели» на путешествия во времени — прямая ассоциация с этим уколом в палец. А ты сказал лучше — влюбились. Это — воистину на великом и могучем. Молодец!
— Спасибо за комплимент. Но делать-то что будем? Давайте хоть решим для начала: мы достойны распоряжаться «Фаэтоном» или самозванство это всё?
— Можно я скажу? — Аня кокетливо подняла руку, как первоклашка в школе. Да, именно так: это был её любимый жест — одновременно и детский, и очень женственный.
— Можно, — улыбнулся Саша.
— У прибора, который способен изменить и даже уничтожить Вселенную (а тут Саша совершенно прав) не может быть законного хозяина. Кто бы ни изобрел его, и какая бы страна ни претендовала на эксклюзивное пользование, он всё равно принадлежит всему человечеству. И решать судьбу этого прибора тому, кто готов взять на себя всю полноту ответственности.
— А ты готова? — спросил Саша без всякой иронии.
— Не знаю, — произнесла Аня медленно.
— А я готов, — лицо Вани сделалось серьезным, как на самом важном экзамене. Или как в тот день, когда умер дедушка и мама сказала ему об этом: настроение было отличное, погода шикарная, куча звонков с предложениями на вечер и вдруг — полная невозможность радоваться и шутить.
Саша с сомнением посмотрел на Ваню. Тот понял этот взгляд и решительно продолжил:
— Просто обидно упускать такую возможность. Открыть дверь во времени, шагнуть за грань доступного, увидеть своими глазами… Да что там — глазами! Это и в кино можно. Всеми органами чувств ощутить далекие, казалось бы, навсегда ушедшие времена… Разве от такого отказываются?
— Но ведь это опасно, — как-то уже устало повторил Саша, — и не только для нас — для всех, кто живёт сегодня. Вдруг наши игры с прошлым приведут к необратимой катастрофе? Стоит ли испытывать судьбу?
— Стоит, — резко отрубил Ваня. — Это высшее удовольствие — играть с судьбой… И давайте не говорить больше об опасности и ответственности. Иначе пойдем на второй круг. Ну, подумай, Сашка, — Ваня вдруг зашептал вкрадчивым голосом искусителя, — неужели тебе не хочется побывать в одной из своих прошлых жизней? А вдруг ты был Александром Македонским или Юлием Цезарем? Представляешь, на белом коне ведёшь на великие завоевания огромную армию. Перед тобой распахиваются ворота неприступных городов, жители падают ниц, а ты шествуешь победоносно, окружённый свитой, и тебе под ноги бросают цветы и кричат: «Дорогу Победителю!»
— Ну, ты загнул! — усмехнулся Саша. — А почему на белом коне?
— А как же! Победители обязательно на белом коне.
— Что-то я сомневаюсь, — рассмеялся Саша.
— Вот прицепился к ерунде! Говори: хочешь в прошлое или нет?
— Не знаю, — честно признался Саша.
— А ты, Ань? Представь себя Клеопатрой. Или Екатериной II, или коварной Марией Медичи, которая в тайных комнатах Лувра вместе со своим преданным магом придумывает хитроумные интриги, готовит смертельные яды для врагов… Сколько можно узнать всяких тайн, над которыми историки голову сломали! Вы только подумайте!
— Слушай, Ванька, хватит подбивать нас на очередную авантюру! А если я окажусь женой декабриста в какой-нибудь сибирской глуши, или — того хуже — черной рабыней на юге Америки? Ты сам-то кем был в прошлой жизни? Осаждённым в крепости. Считай, повезло, что попал в число спасателей реликвий катаров и не сгорел на костре вместе со всеми.
— Возможно, это одна из самых непримечательных моих жизней, — хвастливо заявил Ваня. — Но и приуменьшать ее значение не стоит. И потом, вы только подумайте, ведь это ж мы, сами, оказавшись в прошлой жизни, своим вмешательством сделали историю именно такой, какой она и должна быть! А если б не мы, еще неизвестно…
— Хватит щёки надувать, — прервал его тираду Саша. — Мы не слишком-то и старались — просто оказались частью истории. Ну, помогли катарам — это радует. Ну, а если всерьёз над всем задумываться, мозги можно вывихнуть. Вернёмся лучше к насущным проблемам. Катары нас в ближайшее время едва ли станут беспокоить, а вот те двое из нашего времени, которые гонялись за «Фаэтоном» в средневековой Франции… Давайте вспомним, что нам о них известно.
— Ну, — сказала Аня. — Они называли себя сотрудниками службы безопасности секретной лаборатории. Странноватая организация. И ещё они специально отправились за нами в прошлое, чтобы отобрать машину времени. Вот, собственно, и всё. Думаете, они продолжат свои поиски здесь?
— Скорее всего, — включился Ваня. — Но пока они не знают, где мы живём и кто мы такие. Помните, я наврал им, что мы нашли «Фаэтон» в лесу, когда были на пикнике. Звучало правдоподобно.
— Допустим. Только давай не считать их за идиотов, — ответил Саша. — Возможно, они и поверили нам. Но, по сути, для этих людей не так важно, где мы нашли машину времени, им всё равно нужен прибор, и они не успокоятся, пока не отберут его. И будут, естественно, правы. «Фаэтон» изобрели в секретной лаборатории, и то, что генетик Сергей вынес его оттуда, ничего не меняет — машина по праву принадлежит создателям. Чувства, которые двигали беглецом, в целом гуманны и понятны: он боялся за всех людей. И все равно это глупо. Хотел как лучше, а получилось как всегда: «Фаэтон» на свободе — что может быть опасней? Вот мы пока вроде не натворили в средневековье ничего такого, но…
— Лиха беда начало, — продолжил за него Ваня. — Резюмирую вкратце: люди из секретной лаборатории будут искать нас. Это — факт…
— А помните, что они хотели сделать с нами? — с ужасом в голосе произнесла Аня. — Отобрать прибор и оставить в прошлом, то есть избавиться от свидетелей. Они же натуральные убийцы.
— Ну да, — кивнул Саша, не найдя что ответить по существу.
Никому из ребят не хотелось умирать молодым.
— Давай продолжим, — сказал Ваня. — После гибели генетика, эти люди решили, что ниточка, ведущая к «Фаэтону», потеряна. Но когда мы включили прибор, они сразу запеленговали нас.
— Правильно, у них есть радар, улавливающий волны «Фаэтона», — подхватил Саша, — они поняли, что прибор не уничтожен, и снарядили команду в XIII век.
— Интересно, как они это делают? — задумалась Аня. — Ведь «Фаэтон» выбирает одну из прошлых жизней наугад…
— Хороший вопрос, — признал Саша, — но сейчас не до этого. Итак, отобрать у нас машину времени там им не удалось. Значит, охота продолжится здесь … Правда, они знают только наши имена, — Саша задумчиво почесал в затылке. — На их месте я бы начал искать в окрестностях бывшего дома генетика. А это, как раз наши любимые развалины.
— Весело, — сказал Ваня. — Что еще они знают, кроме наших имён?
— Имена — мелочь, — заметила Аня. — Хуже то, что они видели наши лица.
— Да, — согласился Саша. — Пройтись по району с фотороботами… Недели им за глаза хватит.
— Что, расклеят на всех столбах «Их разыскивает милиция»? — хихикнул Ваня.
— А почему бы и нет? — ответил Саша. — Мы ведь ничего не знаем об отношениях секретной лаборатории с милицией и вообще с государством.
Ваня прикусил язык.
— Ну, и что же делать? — всполошилась Аня.
— Пока не знаю, — нахмурился Саша. — Думать надо.
— Может, нам изменить внешность? — предложил Ваня.
— Как это? — не поняла Аня. — Наклеить фальшивые бороды, что ли? И мне тоже?
— Тебе остричь волосы и покраситься, — сказал Ваня.
— Разбежался! — возмутилась она. — Ни за что на свете!
— Ну и зря. По-моему стрижка под мальчика тебе пойдет.
— А вообще-то, идея неплохая — изменить внешность, — поддержал друга Саша. — Цветные волосы, например. Только придется что-то объяснять в институте и дома.
— А можно просто тёмные очки носить, — выступил Ваня с новым предложением.
— Во смеху-то будет! — сказала Аня. — Осень, дождь, а они в очках щеголяют, да ещё волосы крашеные — панки с больными глазами. В общем, цирк уехал, а клоуны остались!
— Очки — это неплохо, — всерьез рассуждал Саша. — Даже с простыми стёклами они здорово меняют лицо. Плюс, какая-нибудь вязаная шапочка, дурацкое пальто. Анюта просто сделает себе новую прическу. И очки — тоже не лишними будут.
— Господа офицеры! — тихо позвала Аня, — С вами всё в порядке? Ну, от тебя, Ваня, я еще могла ожидать такой бредятины, но от тебя, Сашенька… — она только руками развела.
— А что такого? — не понял Ваня. — Элементарные меры предосторожности.
— Эх вы, математики! Да наши фотороботы покажут людям, которые видели нас раньше. И тем, кто ищет «Фаэтон», будет особенно интересно узнать, что теперь эти чудаки изменили внешность.
— Да-а, — протянул Саша, — мы как-то об этом не подумали.
В комнате наступила тишина.
— Ну, хорошо, — наконец, произнёс Саша, — А шапку я всё равно надену. Холодает уже. И вообще для первой случайной встречи любая, самая примитивная маскировка не помешает.
— Ладно, убедил. Дальше что? — спросила Аня. — Допустим, «Фаэтон» мы спрятали, а они нас нашли и задержали.
— Будут пытать, — бесцветным голосом сообщил Ваня.
— Насчёт этого ничего не скажу, — так же спокойно произнёс Саша, — мы ведь людей из секретной лаборатории практически не знаем. Единственное, что известно: они ученые и, скорее всего, найдут средства более современные, чем пытки.
— Психотропные препараты? — сообразила Аня.
— Ну да, — сказал Саша. — Так что «Фаэтон» может стать и спасением нашим, и смертью.
— Риск — дело благородное, — тупо проговорил Ваня.
Разговор их заходил в довольно страшную область, и Аня инстинктивно решила переключить тему:
— А документы? — вдруг вспомнила она.
— Какие документы? — отреагировали мальчики практически в один голос.
— Да у вас что, мозги заблокировались?! — возмутилась Аня. — Забыли? Наши преследователи требовали не только прибор, но и всю документацию. А мы же этих бумаг в глаза не видели. Так что, отдавай «Фаэтон», не отдавай — ничего не изменится, — заключила она в отчаянии. — Всё равно нас будут пытать!
Эх, не удалось сменить тему…
— Но мы же сказали им, что ничего не знаем про документы, — буркнул Ваня, как обиженный ребенок.
— Так они тебе и поверили! — горько усмехнулась Аня. — Это даже обсуждать не хочется. Не отстанут они от нас. Думайте, думайте, что делать!
— Знаешь, Аня, я замечал, что заставить себя придумать что-нибудь нельзя, — поведал Ваня, — как правило, мысли сами приходят в голову.
— Философ! — рассердилась Аня. — Если не напрягать мозги, ни одной мысли вообще не будет.
— Получается какая-то ерунда, — Саша словно говорил сам с собою. — Без документов им прибор не нужен. Вот почему тот главный «папский легат» так спокойно освободил нам дорогу, когда мы убегали из пещеры. Бессмысленно было отбирать у нас «Фаэтон» и оставлять навсегда в средневековой Франции. Где потом искать документы? Генетик-то погиб в автокатастрофе. Мы — единственная ниточка к украденным бумагам. Хотя, скорее всего, это не бумаги, а диск. Все-таки двадцать первый век.
— Ты гений, Сашка! — обрадовался Ваня. — Если они не стали убивать нас там, значит, и здесь пылинки будут сдувать. Всё дело именно в этих документах. Надо только до последнего пудрить им мозги: то ли мы знаем, где они, то ли не знаем… В документах наше спасение. Конечно, для начала следует как можно дольше не попадаться врагам, но главное, самим найти эти бесценные документы. Вот и всё! Анюта, не унывать! Мы ещё повоюем…
— Где ж мы будем их искать? — спросила Аня.
— Это — отдельная тема, — задумчиво проговорил Саша. — Возможно, генетик уничтожил документацию, но вероятнее, тоже спрятал — в другом месте.
— Слушайте, — с волнением произнесла Аня, — а вы уверены, что документов не было в развалинах дома? Диск занимает совсем мало места. Могли мы его не заметить?
— Нет, — уверенно сказал Саша. — Ничего, кроме «Фаэтона» и дневника, там не было. Я обшарил весь тайник.
— Ну, хорошо, допустим, он уничтожил диск, — предположил Ваня, — а прибор уничтожить не успел…
— Не похоже, — засомневался Саша. — Если следовать логике, он бы уничтожил всё и сразу, даже не вынося из лаборатории…
— Я понял, — заключил Ваня. — Запись в дневнике он сделал, чтобы всех запутать. Генетик с самого начала хотел всё сохранить, но только для себя, и в разных местах — разумеется, так надежнее: одно найдут — другое останется.
— Честно говоря, — произнёс Саша, — мне не всё понятно в этой истории. Получается, что этот генетик — очень коварный тип. Чего не скажешь по записям в его дневнике… И вообще ничего не сходится: зачем он спрятал дневник вместе с прибором?
— Бог с ним, с генетиком, Саша, — вдруг очень трезво рассудил Ваня. — Надо разыскать документы. Без них мы, как в мышеловке.
— Ну, и где ты собираешься их искать? — спросила Аня. — Это как в сказке: поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что…Те, кто за нами гоняется, найдут нас раньше, чем мы — их документы.
— Постойте! — вдруг крикнул Саша. — Дневник! Мы же его до конца не дочитали. Вот чудаки! Я просто уверен, что там есть какая-нибудь зацепка…
Саша быстро достал дневник и принялся листать его.
— Так… тут описывается его путешествие в прошлую жизнь, не надо, дальше… — он перелистнул несколько страниц. — Тут он размышляет о непоправимом вреде для человечества, если прибор, попадет в грязные руки… тоже не надо… — наконец, Саша стал читать медленнее. — Вот, послушайте:
«… Какой же я болван! Есть ли смысл в том, что я унёс „Фаэтон“? Я хотел спасти мир, пусть это громко сказано, но это правда. Однако моя затея оказалась бессмысленной. У них есть все чертежи и расчёты. Они сделают еще один точно такой же прибор. И как я сразу не понял? Конечно, они дублировали всю документацию. … И всё же. Я не собираюсь сдаваться…».
— А дальше что? — Аня и Ваня аж дышать перестали.
— Дальше вырван лист, — ответил Саша. — На последней странице есть ещё одна запись, но её невозможно разобрать. Всё зачёркнуто. И какие-то непонятные рисунки.
— Но что-то наверняка можно разглядеть? — не поверила Аня. — Дай сюда.
Девушка взяла тетрадь и стала сосредоточенно вглядываться в зачёркнутые строчки. Потом, подойдя к окну и плотно прижав лист, попробовала сквозь стекло смотреть на свет. Ребята застыли в ожидании.
— Ну? — нетерпеливо спросил Ваня. — Удалось что-нибудь разобрать?
— Так, отдельные слова, даже не фразы. Вот, послушайте:
«…он не сделает этого… я считаю иначе… блокировать волны и не дать им использовать…»
Девушка замолчала и перевела взгляд на ребят. Саша аккуратно записывал на листок то, что диктовала Аня.
— Всё? — спросил он.
Аня сделала еще одну попытку и через некоторое время добавила следующее:
«… посоветоваться с Алек… …собрать гр… друзья……исправ…»
— Всё. Теперь точно всё, — выдохнула она, — больше ничего разобрать не могу.
Ребята задумались, уставившись в Сашин листок.
— Знаете, — медленно произнёс Саша, — возможно, генетик, задумал сделать другой прибор, своего рода «волногаситель», анти-«Фаэтон». Вот и не стал ничего уничтожать.
— Но он же генетик, а не физик! — удивился Ваня.
— Поэтому и хотел обратиться к друзьям, — Саша показал на слово «друзья». — «Собрать гр…» — это понятно: «собрать группу». Интереснее другое: «посоветоваться с Алек…» Это даёт нам шанс. «Алек…» — значит, скорее всего, Александр или Алексей. Уже проще искать…
— Скажу больше, — добавила Аня. — У этого «Алека» есть отчество, потому что следующее зачёркнутое слово начинается с заглавной буквы. Итак, солидный, немолодой человек, пользовавшийся авторитетом у нашего спасителя человечества, раз он посоветоваться хотел.