– Нам же больше достанется!
Некоторое время мы ели молча, а потом наш незваный гость, чувствуя свою вину, нарушил тишину и с набитым ртом начал свою покаянную речь:
– Искандер! Вы простить я, что я уезжать! Я сильно пугаться ваш police!
Вообще-то я и сам потом, когда окончательно успокоился, понял, что у него не было другого выхода, потому что в том виде, в каком он тогда был, да еще и без документов, он точно загремел бы в «обезьянник», и еще неизвестно, сколько бы там просидел, – он ведь категорически отказывался обращаться в родное посольство, панически боясь гнева своего грозного отца.
– Ладно! Проехали! – отмахнулся я.
– Нет, не проехали! – твердо заявила жена. – Я жду объяснений!
– Дай хоть поесть нормально! – взмолился я.
Она с трудом согласилась, и я видел, что в ней говорит больше любопытство, чем раздражение. Когда мы покончили с ужином, Маруся свалила грязную посуду в мойку, решив вымыть ее завтра, чтобы не отвлекаться на это сейчас, села за стол и требовательно уставилась на нас. Что мне было делать? Пришлось рассказать ей все с самого начала. Она внимательно слушала, изредка отпуская язвительные замечания, из которых следовало, что я лопух завернутый, а Камаль самый настоящий проходимец. Впрямую она, конечно, этого о нем не говорила, но намеки было до того прозрачны, что мне становилось даже неудобно, а вот Камаль, плохо зная современный разговорный русский язык и не имея представления об идиомах, метафорах и всем прочем, в чем Маруся как гуманитарий как раз была сильна, так ничего и не понял. Когда я закончил, жена вздохнула и сказала:
– В это мог вляпаться только ты! Учти, твоя доверчивость тебя когда-нибудь погубит!
– Маруся! Давай рассуждать логично! – предложил я. – Ты сама мне сказала, что коня сперли днем, а Камаль был у нас в поселке уже утром, предварительно проведя в лесу всю ночь, так?
– Какой конь? – встрепенулся Камаль.
– Наверное, тот самый, фотографию которого вам показывали, – бросил в его сторону я и продолжил, обращаясь к жене: – Дальше! Камаль был здесь у нас в поселке, когда кто-то под его видом забрал все его вещи и вывез их из гостиницы!
– Виль Абузярофф, шайтан брать его душа! – гневно воскликнул Камаль.
– Я тоже склонен так думать, потому что у него было все! – согласился я и принялся снова убеждать жену: – Ограбив Камаля, он надел его одежду, драгоценности и все прочее. У него были все документы Камаля, включая карточку гостя в отеле... Вот он и сыграл его роль! Явился туда под его именем и все вывез! Кроме того, вспомни, как Камаль говорил, что этот мерзавец хорошо знает арабский язык, так что ему ничего не стоило выдать себя за настоящего шейха.
– Ну, в этом есть рациональное зерно, – вынуждена была согласиться Маруся.
– И потом, будь Камаль тем, на что ты очень прозрачно, для меня, естественно, намекала, зачем ему было брать только половину денег, если он мог взять все? – продолжил я.
– Может быть, в нем совесть заговорила? – неуверенно сказала она.
– Но тогда он вовсе и не... – Я не закончил, но она меня поняла. – И потом, самое главное, зачем же ему было возвращаться к нам? – спросил я, и на это ответа у нее не было.
Но моя жена, как бы я ее ни любил, ничем не отличается от прочих женщин, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не сознаются в том, что были не правы. И Маруся, следуя чисто женской логике, то есть переводя разговор на другую тему, тут же заявила:
– Только я не понимаю, почему все это нужно было держать от меня в тайне? Неужели ты такого невысокого мнения о моих умственных способностях, что решил, будто я не состоянии все понять?
– Дорогая, я никогда не сомневался в твоем уме и способности здраво мыслить, – подсластил пилюлю я и добавил немного дегтя: – Но ведь и твой характер для меня не тайна! И потом, как бы иначе, то есть оставаясь на даче, я мог все это выяснить, – заметил я и напомнил: – Кроме того, если бы ты поехала со мной в Москву, то не встретилась бы с Харитоновым.
– Кстати, – тут же воскликнула Маруся, – Камаль, а у вас не было с собой такого документа с вашей фотографией? – И она описала то, что ей показал директор конезавода.
– О, да! Быть! – радостно воскликнул он.
– Так именно его ваш двойник и оставил в залог за жеребца! – добавила она.
Камаль страшно побледнел и гневно заявил:
– Аллах не простить он такой святотатство!
Мы с женой удивленно переглянулись, недоумевая, что же это мог быть за документ, но спрашивать не стали – и так было ясно, что он был очень важен для Камаля.
– А теперь давайте решать, что нам делать дальше? – предложил я. – Должен же быть какой-то выход!
– Помогать я, please! – взмолился Камаль.
– Да поможем! Поможем! – отмахнулся я. – Знать бы еще как?
– Как я понимаю, Камаль остается у нас? – спросила жена и, не дожидаясь ответа, прошла в нашу комнату, откуда почти сразу же вернулась со стопкой постельного белья, которую пронесла во вторую комнату, которую мы держали для гостей. – Полагаю, что ваше высочество сможет сам застелить постель, – не без иронии сказала она, – потому что я устала, как сто тысяч чертей, и хочу спать! А вы сидите здесь, сколько хотите, думайте, придумывайте... Только убедительно прошу вас: меня ни во что не впутывайте, потому что нервы у меня не железные и я запросто могу сорваться с самыми плачевными для вас обоих последствиями.
– Какие? – тут же спросил Камаль.
– Он вам расскажет! – кивнув в мою сторону, сказала Маруся с самым угрожающим видом.
– Спокойной ночи, дорогая! – искренне, самым доброжелательным тоном пожелал ей я.
– Счастливые сны вы, мадам Мари! – галантно заявил Камаль.
Дверь за Марусей закрылась, но неплотно, а мы стали обсуждать наши дальнейшие действия.
Глава 21
Маша. Маски сорваны!
«Спать я буду! Как бы не так! – язвительно думала я, устраиваясь поудобнее рядом с дверью, чтобы в щелку подсматривать, а заодно и подслушивать, что будут говорить мужчины, – стены-то у нас на даче фанерные. – Естественно, что при мне они не были бы до конца откровенны, а так я смогу узнать все, что они собираются сделать – Сашка ведь знает, что я всегда сплю как сурок, так что говорить они будут совершенно свободно».
– Слушай, Камаль... – начал Сашка и тут же спохватился: – Это ничего, что я на «ты»?
– Это большой честь для я, – замахал руками араб. – Мы друг! Какой мочь быть «вы»?
– Тогда ты ко мне тоже так обращайся, – предложил мой муж и продолжил: – Так вот! Ночью накануне того, как ты тут у нас появился, я видел возле дома Мажора...
– Что есть Мажор? – тут же спросил Камаль.
– Это мы с женой его так зовем, а на самом деле его зовут Максим, – объяснил мой муж.
– Он есть criminal? Это есть он... – Тут он замолчал, не зная, как выразиться.
– Ты хотел сказать, «кличка»? Такое специальное имя? – догадался Сашка.
– Yes! – подтвердил Камаль. – Я читать, что criminal обязательно иметь такой name!
– Да какой он преступник? – тихонько рассмеялся Сашка, но тут его смех оборвался, и он уже серьезным тоном сказал: – Хотя в свете последних событий... Но давай все по порядку! Так вот, той ночью я видел там большой черный джип с трейлером и сказочно красивого и холеного белого жеребца. Я не знаток, но конь показался мне очень породистым. А теперь давай рассуждать! – предложил он, и Камаль заинтересованно согласился:
– Давать!
– Ты нам рассказывал, что тебя охмурил... – начал мой муж.
– Что он делать? – непонимающе переспросил араб.
– Ну, обманул! – объяснил Сашка. – Какой-то азербайджанец Виль Абузяров.
– O, yes! – подтвердил Камаль.
– Он показывал тебе фотографию белого коня, а сюда тебя привезли на черном джипе, – продолжил Сашка.
– Так и быть! – подтвердил Камаль.
– А Мажор сказал мне, что его тогда здесь не было и он никому свои ключи не давал, – перечислял факты мой муж.
– Это мочь быть вор! – предположил араб.
– Да нет! Не похоже! – покачал головой Сашка. – Понимаешь, сегодня у нас тут Смерть на белом коне гналась за каким-то кавказцем...
– Что? – испуганно воскликнул араб. – У вы тут жить смерть?
– Подожди пугаться! Мы сейчас не об этом, да и потом, здесь еще нужно разобраться, потому что уж очень странно ведет себя эта самая Смерть и Всадник без головы...
– Всадник без голова? – в ужасе прошептал Камаль.
– Я тебе уже сказал: подожди пугаться! – рассердился мой муж. – Ты когда-нибудь видел или слышал о человеке, который был бы без головы, то есть безо рта, но при этом пил водку и ел шашлык?
– No! – помотал головой араб.
– А этот жрет! Поэтому я и сказал, что в этом еще нужно разобраться! Но давай не будем отвлекаться! Так вот, этот кавказец упал, а Мажор пригласил его к себе в дом, чтобы он мог прийти в себя, почиститься и отдохнуть, – закончил Сашка.
– Очень благородно он сторона, – одобрительно сказал Камаль.
– Ага! – иронично хмыкнул мой муж. – Только раньше почему-то этот парень подобными замашками не отличался! Ты понимаешь, к чему я веду?
Араб задумался, а потом сказал:
– Ты думать, они знать друг друг?
– Вот именно! – выразительно сказал Сашка и начал рассуждать: – И потом, когда мы все бежали на крик, Мажора среди нас не было и появился он уже позже! Чего же он сразу из дома не выскочил, когда на улице шум поднялся? Он просто не мог эти крики не услышать! Ведь и кавказец вопил как резаный, и Смерть хохотала, свистела и улюлюкала! Они бы и мертвого из могилы подняли!
– Искандер! – жалобно сказал Камаль. – Я мало понимать твой слово, но я много пугаться! Вы тут с помощь крик открывать grave? – спросил он.
«И действительно, издевается, что ли, Сашка над ним? – недовольно подумала я. – Наговорил таких ужасов, что этот несчастный, который его с пятого на десятое понимает, того и гляди от страха помрет!» Муж же недоуменно уставился на араба, а потом до него дошло, и он спросил:
– Grave – это могила по-английски?
– Yes! – подтвердил Камаль. – И он нельзя трогать! Never!
– Да никто ее и не трогал! – удивился Сашка.
– Ты говорить, оттуда мертвый поднимать, – напомнил ему Камаль.
– А-а-а! Вот ты о чем! Да никто могилы не трогал! – успокоил он араба. – Это выражение просто такое! Его употребляют, когда хотят описать очень большой шум!
– Я никогда не учить ваш язык, – пожаловался Камаль.
– То есть как? – удивился муж. – Ты же сам говорил, что твоя мама... – Но потом он догадался и спросил: – Ты, наверное, хотел сказать, что никогда не сможешь выучить русский?
– Yes! – покивал ему араб. – Он такой трудный!
– Ладно! Мы сейчас не об этом! – решительно свернул обсуждение сложностей нашего языка Сашка. – Так на чем я остановился? – начал вспоминать он и тихонько воскликнул: – Ах да! Что Мажора сразу среди нас не было и он пришел к шапочному разбору!
– Куда? – тут же спросил Камаль.
– Неважно! – отмахнулся мой муж, очевидно, устав от объяснений, и продолжил: – Понимаешь, я тогда подумал, что этот кавказец тайком приходил сюда к какой-нибудь замужней женщине и поэтому испугался, что если приедут врачи или милиция, то тогда все это может дойти до мужа этой женщины и у нее будут большие неприятности.
– Adultery? – гневно воскликнул араб. – Она позорить свой муж и господин! Она быть бить камень!
– Ты, наверное, имеешь в виду адюльтер? – догадался Сашка и тут же успокоил его: – Брось! У нас в России к этому относятся намного проще, чем в мусульманском мире, и подобные вопросы обычно разрешаются мирным путем!
– Это не есть правильно! – осуждающе сказал Камаль.
– Мы с тобой опять отвлеклись! – недовольно буркнул мой муж. – У вас свои обычаи и традиции, а у нас – свои! Давай не будем их обсуждать – не для того же собрались!
– Sorry! – вынужден был признать араб.
– Так вот, а теперь я поразмышлял, перебрал всех женщин в нашем поселке и понял, что не к кому ему было приходить! – продолжил Сашка.
– Вы иметь здесь только страшный и старый женщина? – удивился Камаль.
– Нет, у нас здесь разные есть. Только молодые все уехали в город, потому что началась рабочая неделя и им нужно ходить на службу, – объяснил мой муж. – А здесь остались только бабушки с внуками. Вот и получается, что этот кавказец приходил не к женщине, а к Мажору! – уверенно заявил он. – Я сейчас в этом абсолютно убежден! Они хорошо знакомы между собой, потому-то наш сосед и пригласил его снова к себе!
– Ты сказать, около hause Мажор быть черный jeep и белый конь? – спросил араб. – Ты думать...
– Правильно, Камаль! Я думаю, что этот кавказец и есть тот самый Абузяров, который тебя обокрал! И вполне может быть, что был ты именно на даче Мажора, где тебя чем-то отравили и ограбили! Ты узнаешь того шофера, который приезжал за тобой в отель?
– Я он, собака, на весь жизнь помнить! – гневно выпалил Камаль.
– Тогда я предлагаю вот что! – решительно заявил Сашка, но потом подумал и сказал: – Подожди! Я сейчас вернусь!
Мой муж встал из-за стола и вышел из дома, но очень скоро вернулся и сообщил:
– В окнах у Мажора горит свет. Мы с тобой сейчас пойдем, и ты потихоньку посмотришь в окно. Если это действительно они, то...
– Я они убить! – яростно воскликнул араб.
– А вот это лишнее! Давай мы с тобой сначала убедимся в том, что они и есть преступники, а потом будем думать, что делать дальше, – остудил его пыл мой муж.
Сашка с Камалем вышли из дома, а я, прихватив на всякий случай электрический, причем очень мощный фонарик, потихоньку вышла за ними и, прячась в тени деревьев и кустов, кралась следом. Вот таким манером мы пошли к забору, отделявшему нашу дачу от дачи Мажора, но перелезать через забор и пробираться к окнам нам, пусть и по отдельности, не пришлось, потому что в окнах вдруг погас свет, и я разочарованно вздохнула: эти мерзавцы явно легли спать, и наша – причем мужчины даже не догадывались о моем участии в затеянном ими предприятии – затея накрылась медным тазом. Но расстраивалась я недолго, потому что из дома вышла странная парочка: Мажор-то был в своем естественном виде, а вот рядом с ним – я даже зажала себе ладонью рот, чтобы не завизжать, – весь в белом, но почему-то бородатый, Всадник без головы! Но потом я присмотрелась и чуть не расхохоталась от облегчения – нервы-то отпустило! На самом деле человек просто был одет в белое, а у него на голове была белая же «арафатка»! Вот и получалось, что со спины он выглядел безголовым!
– Так вот кто пугал весь поселок! – гневно прошептала я себе под нос. – Один изображал Всадника без головы, а Мажор – Смерть с косой! Вот паразиты! Еще и шашлык наш сожрали, и водку выпили!
Но тут меня осенило: ерунда получается! В доме, кроме Мажора, был только кавказец, но вот бороды у него тогда на поле не было. Хотя... Ее ведь и прицепить недолго! Ладно! С этим ясно! Предположим, что одетый Смертью Мажор почему-то гнался верхом на коне за своим сообщником – может, не поделили чего! Но потом Смерть ускакала совсем в противоположную сторону от той, откуда появился Мажор, то есть прочь от нашего дачного поселка. Не мог же он так оперативно оставить где-то лошадь, переодеться и прийти к нам? Да и не слышала я никогда, чтобы он умел верхом ездить, а Смерть – наездник мастерский! Как он сумел удержаться на жеребце, когда тот на дыбы встал! «Значит, это не Мажор с кавказцем! – разочарованно подумала я. – Но кто же тогда эти массовики-затейники?»
Преступники же – а в том, что они таковыми и являлись, я ни секунды не сомневалась – тем временем вышли за ворота и куда-то пошли. Сашка с Камалем, которые совсем не спешили обнаружить себя и выскочить на эту парочку с криком вроде: «Стой! Стрелять буду!», потихоньку двинулись следом, а я, естественно, за ними. Чувствуя себя в полной безопасности – время-то было позднее, Мажор со своим спутником шли не таясь и по дороге что-то живо обсуждали. Разговор был явно непростой и велся на очень повышенных тонах, так что даже до меня долетали обрывки фраз.
– Нам во что бы то ни стало нужно успеть все сделать к четвергу! – настойчиво говорил, почти требовал кавказец.
– Прежде чем командовать, расплатись сначала за ту помощь, которую я тебе уже оказал, – раздраженно отвечал ему Мажор. – Те крохи, которые ты мне бросил, как милостыню, меня не устраивают!
– Да пойми ты, Макс! Нет у меня сейчас денег! Вот когда все закончим, я получу свои бабки и отдам тебе твою долю!
– Не морочь мне голову! – огрызнулся Мажор. – Ты уже достаточно прихватил, и бабло у тебя есть!
– Да разве это деньги! – презрительно бросил кавказец. – Это гроши!
– Для меня – нет! – резко ответил Мажор.
Переругиваясь так, они тем не менее быстро шли, и наконец мы все оказались возле свалки. Не знаю, как остальные, но я при виде открывшейся мне картины с трудом удержалась от вопля ужаса, потому что там, в этой импровизированной «комнате», на разложенных на земле кирпичах горел небольшой костер, а возле него на диване восседали Всадник без головы и Смерть, возле которой стояла блестевшая своим лезвием в лунном свете коса. Рядом со «стеной» этой «комнаты», «снаружи» стоял белый конь и спокойно пожирал сено из явно украденного на поле тюка, а около него стояло ведро с водой – все правильно: сначала покушать, а потом попить. На колченогом журнальном столике перед этой колоритной парочкой стояла бутылка водки, какая-то закуска, но что именно, со своего места я разглядеть не смогла, а вот бокалы были мне знакомы – еще бы мне свою собственность не узнать, которую эти мерзавцы стащили тогда у нас вместе с шашлыками и бутылкой. «Вот гады!» – возмутилась я, а Смерть и Всадник тем временем наслаждались жизнью. Они выпивали, закусывали и вели неторопливую беседу.
– Предлагаю тост за самое главное из всех искусств! – предложил Всадник без головы и, подняв простыню, которой была накрыта его голова, с аппетитом выпил.
– Полностью присоединяюсь к словам предыдущего оратора! – поддержала его Смерть мужским голосом и последовала примеру своего товарища.
Потом Смерть критически осмотрела костюм Всадника без головы и заботливо сказала:
– Подновить бы надо! Дай-ка я тебе кровушки еще пущу!
С этими словами она... – а может, он? Черт его знает, кем считать эту Смерть? Никто ведь не знает, какого она пола! – взяла со стола бутылку с кетчупом и щедрой рукой вылила ее содержимое на простыню, в которую был завернул Всадник, а потом, полюбовавшись делом своих рук, одобрительно заметила:
– Ну вот! Совсем как настоящая!
Но мирные посиделки этой живописной группы были грубо нарушены, потому что тут из темноты к коню бросились Мажор и его спутник. Только теперь в свете костра я разглядела, что кавказец был одет в национальный арабский костюм – что я, телевизор, что ли, не смотрю? Знаю я, как он выглядит!
Смерть мгновенно схватила косу и стала угрожающе ею размахивать, одновременно оглушительно свистя. Испуганный конь нервно заржал и стал бить копытом. Всадник без головы тоже не остался в стороне и начал бросать в нападавших все, что только попадалось ему под руку, безумно при этом улюлюкая и издавая дикие индейские вопли. Увернувшись от косы, кавказец пошел врукопашную со Смертью, а та, не смолкая ни на минуту, изловчилась и вцепилась ему в бороду. Накладная, как я и думала, борода тут же оторвалась, и Смерть завизжала так, что у меня уши заложило. И так уже здорово напуганный конь выдержать еще и это уже не смог, он сорвался с привязи, толкнув при этом ведро, вода из которого, разлившись, попала в костер, подняв при этом клубы пара. Тут уже началось такое, что мы в детстве называли «Бой в Крыму, все в дыму, ничего не видно!». А видно действительно ничего не было – луна как раз зашла за тучи, и пусть и не в полной темноте суетливо метались четыре человеческие фигуры и одна лошадиная. Зато слышно все было прекрасно: и свист, и улюлюканье с дикими криками, и мат, и звуки ударов, и ржание коня... Не выдержав, я включила фонарик, осветив дерущихся. Все, как по команде в детской игре «Замри!», тут же застыли на месте, а вот раздраженный еще и ярким светом, который бил ему прямо в глаза, конь решил поискать себе для жизни более спокойное место и рванул с места так, словно в скачках участвовал, и в мертвой тишине раздался только удаляющийся в сторону леса цокот лошадиных подков. Команды «Отомри!» не было, но Смерть, Всадник без головы, кавказец и Мажор с совершенно бесполезными в данной ситуации криками «Стой!», «Тпру!» и им подобными сломя голову бросились вслед за жеребцом.
– Интересно, кто это здесь такой отчаянный? – громко спросил мой муж.
– Саша, это я, – ответила я и, посветив вокруг себя, чтобы сориентироваться и определить место, где он стоял, увидела на «поле боя» оторванную накладную бороду и белую «арафатку».
Тем временем крики людей и цокот копыт удалялись от нас все больше и больше, пока не стихли совсем.
Глава 22
Саша. «Совет в Филях» и появление Мажора
– Ну, Маруся! И что ты здесь делаешь? – укоризненно спросил я, подходя к жене.
– А ты меня так плохо знаешь, что действительно решил, что я лягу спать и пропущу самое интересное? – иронично спросила в ответ она.
– Ох, дорогая! Есть ли предел твоему авантюризму? – вздохнул я. – А еще учти, что твоя сегодняшняя самодеятельность сыграла с тобой злую шутку, потому что я больше никогда в жизни не поверю тебе, если ты скажешь, что устала! Да в тебе сил немерено! Ты можешь как вечный двигатель работать!
– Сомнительный комплимент, – хмыкнула Маруся.
– Какой заслужила! – развел руками я.
Камаль тем временем сходил за «арафаткой» и, вернувшись к нам с ней в руках, уверенно сказал:
– Она мой! Этот textile делать специально наш семья! Никто больше не иметь он!
– Черт с ней, с материей! – воскликнул я. – Ты людей узнал или нет?
– Я узнать driver! Я узнать Абузярофф! – подтвердил он и взорвался: – Шакал и сын шакал! Пусть иблис терзать он душа вечно! Он сметь одеть мой dress! Шайтан брать он душа!
– Да мы уже поняли, что это ваши вещи и бурнус тоже ваш! – заметила Маруся и, явно сгорая от нетерпения и при этом нимало не смущаясь под моим укоризненным взглядом, спросила: – Так что же мы дальше будем делать?
– Преследовать их бесполезно, – уверенно сказал я, решив, что придет время и я попомню еще жене ее самодеятельность, и объяснил: – Их четверо, а нас двое!
– Трое! – поправила меня жена.
– Ох и много пользы будет от тебя в драке! – язвительно воскликнул я.
– А почему ты решил, что их четверо? – спросила Маруся.
– Потому что я еще не разучился считать! – недовольно ответил я.
– Да нет! Я не о том! – махнула рукой она. – Может быть, их двое и двое!
– Ты имеешь в виду, что... – начал было я, и она усиленно закивала:
– Вот именно! Они же дрались между собой как раз двое на двое!
– Это еще ничего значит! – уверенно ответил я. – Вполне возможно, что это одна банда и они только временно что-то не поделили...
– Жеребец! – твердо заявил Камаль. – Я он хорошо видеть! Такой жеребец стоить целый состояние!
– Может быть, и его, – согласился я. – Но дружно встанут стеной против общего врага, то есть нас. Об этом ты не подумала? – спросил я у жены.
Раз Маруся промолчала, значит, ответить ей на это было нечего, и я предложил:
– Пошли домой! Будем держать военный совет в Филях!
– Мы ехать village? – тут же уточнил Камаль. – За что? – он, очевидно, имел в виду «зачем?».
– Я же сказал: «домой», – удивился я.
– Village по-английски – это деревня, – сообщила мне Маруся и повернулась к арабу: – Камаль, почему вы решили, что мы поедем в деревню?
– Искандер сказать «fellah», – напомнил он.
– Если я ничего не путаю, то по-арабски «феллах» – это значит «крестьянин», – догадалась она.
– Yes! Так есть! – подтвердил Камаль.
– Не обращай внимания, – отмахнулся от него я. – «Феллах» и «Филях» – это два разных слова и ничего общего между собой не имеют! Это было просто такое русское выражение, и понятно оно только нам. Так что идем мы как раз домой!
Вернувшись на дачу, мы устроились на веранде, и жена тут же заварила чай – чего же просто так сидеть? Да и думается под него гораздо лучше!
– Итак! Что мы имеем на данный момент? – задал я риторический вопрос и стал перечислять: – Абузяров познакомился с Камалем и втерся к нему в доверие. Потом он вступил в преступный сговор с Мажором, который предоставил ему в качестве базы свою дачу и, выполняя роль шофера, привез сюда Камаля. Здесь его чем-то опоили, ограбили, раздели догола и выбросили за ненадобностью.
– Хорошо еще, что в живых оставили! – добавила жена.
– Да! – покивал я, а потом подумал и сказал: – Хотя нет! Не думаю, что это входило в их планы. Скорее всего они неточно рассчитали дозу. Думали, что она смертельная, а оказалось, что нет. Вот Камаль и выжил!
– Они хотеть я убить? – потрясенно воскликнул Камаль.
– Совершенно этого не исключаю, – серьезно ответил я.
Услышав это, он схватился за голову и начал раскачиваться из стороны в сторону, причитая:
– Как быть прав мой папа! Я есть осел! Я есть дурак!
– Чего же теперь плакать? Дело уже сделано! – заметила Маруся.
Некоторое время мы ели молча, а потом наш незваный гость, чувствуя свою вину, нарушил тишину и с набитым ртом начал свою покаянную речь:
– Искандер! Вы простить я, что я уезжать! Я сильно пугаться ваш police!
Вообще-то я и сам потом, когда окончательно успокоился, понял, что у него не было другого выхода, потому что в том виде, в каком он тогда был, да еще и без документов, он точно загремел бы в «обезьянник», и еще неизвестно, сколько бы там просидел, – он ведь категорически отказывался обращаться в родное посольство, панически боясь гнева своего грозного отца.
– Ладно! Проехали! – отмахнулся я.
– Нет, не проехали! – твердо заявила жена. – Я жду объяснений!
– Дай хоть поесть нормально! – взмолился я.
Она с трудом согласилась, и я видел, что в ней говорит больше любопытство, чем раздражение. Когда мы покончили с ужином, Маруся свалила грязную посуду в мойку, решив вымыть ее завтра, чтобы не отвлекаться на это сейчас, села за стол и требовательно уставилась на нас. Что мне было делать? Пришлось рассказать ей все с самого начала. Она внимательно слушала, изредка отпуская язвительные замечания, из которых следовало, что я лопух завернутый, а Камаль самый настоящий проходимец. Впрямую она, конечно, этого о нем не говорила, но намеки было до того прозрачны, что мне становилось даже неудобно, а вот Камаль, плохо зная современный разговорный русский язык и не имея представления об идиомах, метафорах и всем прочем, в чем Маруся как гуманитарий как раз была сильна, так ничего и не понял. Когда я закончил, жена вздохнула и сказала:
– В это мог вляпаться только ты! Учти, твоя доверчивость тебя когда-нибудь погубит!
– Маруся! Давай рассуждать логично! – предложил я. – Ты сама мне сказала, что коня сперли днем, а Камаль был у нас в поселке уже утром, предварительно проведя в лесу всю ночь, так?
– Какой конь? – встрепенулся Камаль.
– Наверное, тот самый, фотографию которого вам показывали, – бросил в его сторону я и продолжил, обращаясь к жене: – Дальше! Камаль был здесь у нас в поселке, когда кто-то под его видом забрал все его вещи и вывез их из гостиницы!
– Виль Абузярофф, шайтан брать его душа! – гневно воскликнул Камаль.
– Я тоже склонен так думать, потому что у него было все! – согласился я и принялся снова убеждать жену: – Ограбив Камаля, он надел его одежду, драгоценности и все прочее. У него были все документы Камаля, включая карточку гостя в отеле... Вот он и сыграл его роль! Явился туда под его именем и все вывез! Кроме того, вспомни, как Камаль говорил, что этот мерзавец хорошо знает арабский язык, так что ему ничего не стоило выдать себя за настоящего шейха.
– Ну, в этом есть рациональное зерно, – вынуждена была согласиться Маруся.
– И потом, будь Камаль тем, на что ты очень прозрачно, для меня, естественно, намекала, зачем ему было брать только половину денег, если он мог взять все? – продолжил я.
– Может быть, в нем совесть заговорила? – неуверенно сказала она.
– Но тогда он вовсе и не... – Я не закончил, но она меня поняла. – И потом, самое главное, зачем же ему было возвращаться к нам? – спросил я, и на это ответа у нее не было.
Но моя жена, как бы я ее ни любил, ничем не отличается от прочих женщин, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не сознаются в том, что были не правы. И Маруся, следуя чисто женской логике, то есть переводя разговор на другую тему, тут же заявила:
– Только я не понимаю, почему все это нужно было держать от меня в тайне? Неужели ты такого невысокого мнения о моих умственных способностях, что решил, будто я не состоянии все понять?
– Дорогая, я никогда не сомневался в твоем уме и способности здраво мыслить, – подсластил пилюлю я и добавил немного дегтя: – Но ведь и твой характер для меня не тайна! И потом, как бы иначе, то есть оставаясь на даче, я мог все это выяснить, – заметил я и напомнил: – Кроме того, если бы ты поехала со мной в Москву, то не встретилась бы с Харитоновым.
– Кстати, – тут же воскликнула Маруся, – Камаль, а у вас не было с собой такого документа с вашей фотографией? – И она описала то, что ей показал директор конезавода.
– О, да! Быть! – радостно воскликнул он.
– Так именно его ваш двойник и оставил в залог за жеребца! – добавила она.
Камаль страшно побледнел и гневно заявил:
– Аллах не простить он такой святотатство!
Мы с женой удивленно переглянулись, недоумевая, что же это мог быть за документ, но спрашивать не стали – и так было ясно, что он был очень важен для Камаля.
– А теперь давайте решать, что нам делать дальше? – предложил я. – Должен же быть какой-то выход!
– Помогать я, please! – взмолился Камаль.
– Да поможем! Поможем! – отмахнулся я. – Знать бы еще как?
– Как я понимаю, Камаль остается у нас? – спросила жена и, не дожидаясь ответа, прошла в нашу комнату, откуда почти сразу же вернулась со стопкой постельного белья, которую пронесла во вторую комнату, которую мы держали для гостей. – Полагаю, что ваше высочество сможет сам застелить постель, – не без иронии сказала она, – потому что я устала, как сто тысяч чертей, и хочу спать! А вы сидите здесь, сколько хотите, думайте, придумывайте... Только убедительно прошу вас: меня ни во что не впутывайте, потому что нервы у меня не железные и я запросто могу сорваться с самыми плачевными для вас обоих последствиями.
– Какие? – тут же спросил Камаль.
– Он вам расскажет! – кивнув в мою сторону, сказала Маруся с самым угрожающим видом.
– Спокойной ночи, дорогая! – искренне, самым доброжелательным тоном пожелал ей я.
– Счастливые сны вы, мадам Мари! – галантно заявил Камаль.
Дверь за Марусей закрылась, но неплотно, а мы стали обсуждать наши дальнейшие действия.
Глава 21
Маша. Маски сорваны!
«Спать я буду! Как бы не так! – язвительно думала я, устраиваясь поудобнее рядом с дверью, чтобы в щелку подсматривать, а заодно и подслушивать, что будут говорить мужчины, – стены-то у нас на даче фанерные. – Естественно, что при мне они не были бы до конца откровенны, а так я смогу узнать все, что они собираются сделать – Сашка ведь знает, что я всегда сплю как сурок, так что говорить они будут совершенно свободно».
– Слушай, Камаль... – начал Сашка и тут же спохватился: – Это ничего, что я на «ты»?
– Это большой честь для я, – замахал руками араб. – Мы друг! Какой мочь быть «вы»?
– Тогда ты ко мне тоже так обращайся, – предложил мой муж и продолжил: – Так вот! Ночью накануне того, как ты тут у нас появился, я видел возле дома Мажора...
– Что есть Мажор? – тут же спросил Камаль.
– Это мы с женой его так зовем, а на самом деле его зовут Максим, – объяснил мой муж.
– Он есть criminal? Это есть он... – Тут он замолчал, не зная, как выразиться.
– Ты хотел сказать, «кличка»? Такое специальное имя? – догадался Сашка.
– Yes! – подтвердил Камаль. – Я читать, что criminal обязательно иметь такой name!
– Да какой он преступник? – тихонько рассмеялся Сашка, но тут его смех оборвался, и он уже серьезным тоном сказал: – Хотя в свете последних событий... Но давай все по порядку! Так вот, той ночью я видел там большой черный джип с трейлером и сказочно красивого и холеного белого жеребца. Я не знаток, но конь показался мне очень породистым. А теперь давай рассуждать! – предложил он, и Камаль заинтересованно согласился:
– Давать!
– Ты нам рассказывал, что тебя охмурил... – начал мой муж.
– Что он делать? – непонимающе переспросил араб.
– Ну, обманул! – объяснил Сашка. – Какой-то азербайджанец Виль Абузяров.
– O, yes! – подтвердил Камаль.
– Он показывал тебе фотографию белого коня, а сюда тебя привезли на черном джипе, – продолжил Сашка.
– Так и быть! – подтвердил Камаль.
– А Мажор сказал мне, что его тогда здесь не было и он никому свои ключи не давал, – перечислял факты мой муж.
– Это мочь быть вор! – предположил араб.
– Да нет! Не похоже! – покачал головой Сашка. – Понимаешь, сегодня у нас тут Смерть на белом коне гналась за каким-то кавказцем...
– Что? – испуганно воскликнул араб. – У вы тут жить смерть?
– Подожди пугаться! Мы сейчас не об этом, да и потом, здесь еще нужно разобраться, потому что уж очень странно ведет себя эта самая Смерть и Всадник без головы...
– Всадник без голова? – в ужасе прошептал Камаль.
– Я тебе уже сказал: подожди пугаться! – рассердился мой муж. – Ты когда-нибудь видел или слышал о человеке, который был бы без головы, то есть безо рта, но при этом пил водку и ел шашлык?
– No! – помотал головой араб.
– А этот жрет! Поэтому я и сказал, что в этом еще нужно разобраться! Но давай не будем отвлекаться! Так вот, этот кавказец упал, а Мажор пригласил его к себе в дом, чтобы он мог прийти в себя, почиститься и отдохнуть, – закончил Сашка.
– Очень благородно он сторона, – одобрительно сказал Камаль.
– Ага! – иронично хмыкнул мой муж. – Только раньше почему-то этот парень подобными замашками не отличался! Ты понимаешь, к чему я веду?
Араб задумался, а потом сказал:
– Ты думать, они знать друг друг?
– Вот именно! – выразительно сказал Сашка и начал рассуждать: – И потом, когда мы все бежали на крик, Мажора среди нас не было и появился он уже позже! Чего же он сразу из дома не выскочил, когда на улице шум поднялся? Он просто не мог эти крики не услышать! Ведь и кавказец вопил как резаный, и Смерть хохотала, свистела и улюлюкала! Они бы и мертвого из могилы подняли!
– Искандер! – жалобно сказал Камаль. – Я мало понимать твой слово, но я много пугаться! Вы тут с помощь крик открывать grave? – спросил он.
«И действительно, издевается, что ли, Сашка над ним? – недовольно подумала я. – Наговорил таких ужасов, что этот несчастный, который его с пятого на десятое понимает, того и гляди от страха помрет!» Муж же недоуменно уставился на араба, а потом до него дошло, и он спросил:
– Grave – это могила по-английски?
– Yes! – подтвердил Камаль. – И он нельзя трогать! Never!
– Да никто ее и не трогал! – удивился Сашка.
– Ты говорить, оттуда мертвый поднимать, – напомнил ему Камаль.
– А-а-а! Вот ты о чем! Да никто могилы не трогал! – успокоил он араба. – Это выражение просто такое! Его употребляют, когда хотят описать очень большой шум!
– Я никогда не учить ваш язык, – пожаловался Камаль.
– То есть как? – удивился муж. – Ты же сам говорил, что твоя мама... – Но потом он догадался и спросил: – Ты, наверное, хотел сказать, что никогда не сможешь выучить русский?
– Yes! – покивал ему араб. – Он такой трудный!
– Ладно! Мы сейчас не об этом! – решительно свернул обсуждение сложностей нашего языка Сашка. – Так на чем я остановился? – начал вспоминать он и тихонько воскликнул: – Ах да! Что Мажора сразу среди нас не было и он пришел к шапочному разбору!
– Куда? – тут же спросил Камаль.
– Неважно! – отмахнулся мой муж, очевидно, устав от объяснений, и продолжил: – Понимаешь, я тогда подумал, что этот кавказец тайком приходил сюда к какой-нибудь замужней женщине и поэтому испугался, что если приедут врачи или милиция, то тогда все это может дойти до мужа этой женщины и у нее будут большие неприятности.
– Adultery? – гневно воскликнул араб. – Она позорить свой муж и господин! Она быть бить камень!
– Ты, наверное, имеешь в виду адюльтер? – догадался Сашка и тут же успокоил его: – Брось! У нас в России к этому относятся намного проще, чем в мусульманском мире, и подобные вопросы обычно разрешаются мирным путем!
– Это не есть правильно! – осуждающе сказал Камаль.
– Мы с тобой опять отвлеклись! – недовольно буркнул мой муж. – У вас свои обычаи и традиции, а у нас – свои! Давай не будем их обсуждать – не для того же собрались!
– Sorry! – вынужден был признать араб.
– Так вот, а теперь я поразмышлял, перебрал всех женщин в нашем поселке и понял, что не к кому ему было приходить! – продолжил Сашка.
– Вы иметь здесь только страшный и старый женщина? – удивился Камаль.
– Нет, у нас здесь разные есть. Только молодые все уехали в город, потому что началась рабочая неделя и им нужно ходить на службу, – объяснил мой муж. – А здесь остались только бабушки с внуками. Вот и получается, что этот кавказец приходил не к женщине, а к Мажору! – уверенно заявил он. – Я сейчас в этом абсолютно убежден! Они хорошо знакомы между собой, потому-то наш сосед и пригласил его снова к себе!
– Ты сказать, около hause Мажор быть черный jeep и белый конь? – спросил араб. – Ты думать...
– Правильно, Камаль! Я думаю, что этот кавказец и есть тот самый Абузяров, который тебя обокрал! И вполне может быть, что был ты именно на даче Мажора, где тебя чем-то отравили и ограбили! Ты узнаешь того шофера, который приезжал за тобой в отель?
– Я он, собака, на весь жизнь помнить! – гневно выпалил Камаль.
– Тогда я предлагаю вот что! – решительно заявил Сашка, но потом подумал и сказал: – Подожди! Я сейчас вернусь!
Мой муж встал из-за стола и вышел из дома, но очень скоро вернулся и сообщил:
– В окнах у Мажора горит свет. Мы с тобой сейчас пойдем, и ты потихоньку посмотришь в окно. Если это действительно они, то...
– Я они убить! – яростно воскликнул араб.
– А вот это лишнее! Давай мы с тобой сначала убедимся в том, что они и есть преступники, а потом будем думать, что делать дальше, – остудил его пыл мой муж.
Сашка с Камалем вышли из дома, а я, прихватив на всякий случай электрический, причем очень мощный фонарик, потихоньку вышла за ними и, прячась в тени деревьев и кустов, кралась следом. Вот таким манером мы пошли к забору, отделявшему нашу дачу от дачи Мажора, но перелезать через забор и пробираться к окнам нам, пусть и по отдельности, не пришлось, потому что в окнах вдруг погас свет, и я разочарованно вздохнула: эти мерзавцы явно легли спать, и наша – причем мужчины даже не догадывались о моем участии в затеянном ими предприятии – затея накрылась медным тазом. Но расстраивалась я недолго, потому что из дома вышла странная парочка: Мажор-то был в своем естественном виде, а вот рядом с ним – я даже зажала себе ладонью рот, чтобы не завизжать, – весь в белом, но почему-то бородатый, Всадник без головы! Но потом я присмотрелась и чуть не расхохоталась от облегчения – нервы-то отпустило! На самом деле человек просто был одет в белое, а у него на голове была белая же «арафатка»! Вот и получалось, что со спины он выглядел безголовым!
– Так вот кто пугал весь поселок! – гневно прошептала я себе под нос. – Один изображал Всадника без головы, а Мажор – Смерть с косой! Вот паразиты! Еще и шашлык наш сожрали, и водку выпили!
Но тут меня осенило: ерунда получается! В доме, кроме Мажора, был только кавказец, но вот бороды у него тогда на поле не было. Хотя... Ее ведь и прицепить недолго! Ладно! С этим ясно! Предположим, что одетый Смертью Мажор почему-то гнался верхом на коне за своим сообщником – может, не поделили чего! Но потом Смерть ускакала совсем в противоположную сторону от той, откуда появился Мажор, то есть прочь от нашего дачного поселка. Не мог же он так оперативно оставить где-то лошадь, переодеться и прийти к нам? Да и не слышала я никогда, чтобы он умел верхом ездить, а Смерть – наездник мастерский! Как он сумел удержаться на жеребце, когда тот на дыбы встал! «Значит, это не Мажор с кавказцем! – разочарованно подумала я. – Но кто же тогда эти массовики-затейники?»
Преступники же – а в том, что они таковыми и являлись, я ни секунды не сомневалась – тем временем вышли за ворота и куда-то пошли. Сашка с Камалем, которые совсем не спешили обнаружить себя и выскочить на эту парочку с криком вроде: «Стой! Стрелять буду!», потихоньку двинулись следом, а я, естественно, за ними. Чувствуя себя в полной безопасности – время-то было позднее, Мажор со своим спутником шли не таясь и по дороге что-то живо обсуждали. Разговор был явно непростой и велся на очень повышенных тонах, так что даже до меня долетали обрывки фраз.
– Нам во что бы то ни стало нужно успеть все сделать к четвергу! – настойчиво говорил, почти требовал кавказец.
– Прежде чем командовать, расплатись сначала за ту помощь, которую я тебе уже оказал, – раздраженно отвечал ему Мажор. – Те крохи, которые ты мне бросил, как милостыню, меня не устраивают!
– Да пойми ты, Макс! Нет у меня сейчас денег! Вот когда все закончим, я получу свои бабки и отдам тебе твою долю!
– Не морочь мне голову! – огрызнулся Мажор. – Ты уже достаточно прихватил, и бабло у тебя есть!
– Да разве это деньги! – презрительно бросил кавказец. – Это гроши!
– Для меня – нет! – резко ответил Мажор.
Переругиваясь так, они тем не менее быстро шли, и наконец мы все оказались возле свалки. Не знаю, как остальные, но я при виде открывшейся мне картины с трудом удержалась от вопля ужаса, потому что там, в этой импровизированной «комнате», на разложенных на земле кирпичах горел небольшой костер, а возле него на диване восседали Всадник без головы и Смерть, возле которой стояла блестевшая своим лезвием в лунном свете коса. Рядом со «стеной» этой «комнаты», «снаружи» стоял белый конь и спокойно пожирал сено из явно украденного на поле тюка, а около него стояло ведро с водой – все правильно: сначала покушать, а потом попить. На колченогом журнальном столике перед этой колоритной парочкой стояла бутылка водки, какая-то закуска, но что именно, со своего места я разглядеть не смогла, а вот бокалы были мне знакомы – еще бы мне свою собственность не узнать, которую эти мерзавцы стащили тогда у нас вместе с шашлыками и бутылкой. «Вот гады!» – возмутилась я, а Смерть и Всадник тем временем наслаждались жизнью. Они выпивали, закусывали и вели неторопливую беседу.
– Предлагаю тост за самое главное из всех искусств! – предложил Всадник без головы и, подняв простыню, которой была накрыта его голова, с аппетитом выпил.
– Полностью присоединяюсь к словам предыдущего оратора! – поддержала его Смерть мужским голосом и последовала примеру своего товарища.
Потом Смерть критически осмотрела костюм Всадника без головы и заботливо сказала:
– Подновить бы надо! Дай-ка я тебе кровушки еще пущу!
С этими словами она... – а может, он? Черт его знает, кем считать эту Смерть? Никто ведь не знает, какого она пола! – взяла со стола бутылку с кетчупом и щедрой рукой вылила ее содержимое на простыню, в которую был завернул Всадник, а потом, полюбовавшись делом своих рук, одобрительно заметила:
– Ну вот! Совсем как настоящая!
Но мирные посиделки этой живописной группы были грубо нарушены, потому что тут из темноты к коню бросились Мажор и его спутник. Только теперь в свете костра я разглядела, что кавказец был одет в национальный арабский костюм – что я, телевизор, что ли, не смотрю? Знаю я, как он выглядит!
Смерть мгновенно схватила косу и стала угрожающе ею размахивать, одновременно оглушительно свистя. Испуганный конь нервно заржал и стал бить копытом. Всадник без головы тоже не остался в стороне и начал бросать в нападавших все, что только попадалось ему под руку, безумно при этом улюлюкая и издавая дикие индейские вопли. Увернувшись от косы, кавказец пошел врукопашную со Смертью, а та, не смолкая ни на минуту, изловчилась и вцепилась ему в бороду. Накладная, как я и думала, борода тут же оторвалась, и Смерть завизжала так, что у меня уши заложило. И так уже здорово напуганный конь выдержать еще и это уже не смог, он сорвался с привязи, толкнув при этом ведро, вода из которого, разлившись, попала в костер, подняв при этом клубы пара. Тут уже началось такое, что мы в детстве называли «Бой в Крыму, все в дыму, ничего не видно!». А видно действительно ничего не было – луна как раз зашла за тучи, и пусть и не в полной темноте суетливо метались четыре человеческие фигуры и одна лошадиная. Зато слышно все было прекрасно: и свист, и улюлюканье с дикими криками, и мат, и звуки ударов, и ржание коня... Не выдержав, я включила фонарик, осветив дерущихся. Все, как по команде в детской игре «Замри!», тут же застыли на месте, а вот раздраженный еще и ярким светом, который бил ему прямо в глаза, конь решил поискать себе для жизни более спокойное место и рванул с места так, словно в скачках участвовал, и в мертвой тишине раздался только удаляющийся в сторону леса цокот лошадиных подков. Команды «Отомри!» не было, но Смерть, Всадник без головы, кавказец и Мажор с совершенно бесполезными в данной ситуации криками «Стой!», «Тпру!» и им подобными сломя голову бросились вслед за жеребцом.
– Интересно, кто это здесь такой отчаянный? – громко спросил мой муж.
– Саша, это я, – ответила я и, посветив вокруг себя, чтобы сориентироваться и определить место, где он стоял, увидела на «поле боя» оторванную накладную бороду и белую «арафатку».
Тем временем крики людей и цокот копыт удалялись от нас все больше и больше, пока не стихли совсем.
Глава 22
Саша. «Совет в Филях» и появление Мажора
– Ну, Маруся! И что ты здесь делаешь? – укоризненно спросил я, подходя к жене.
– А ты меня так плохо знаешь, что действительно решил, что я лягу спать и пропущу самое интересное? – иронично спросила в ответ она.
– Ох, дорогая! Есть ли предел твоему авантюризму? – вздохнул я. – А еще учти, что твоя сегодняшняя самодеятельность сыграла с тобой злую шутку, потому что я больше никогда в жизни не поверю тебе, если ты скажешь, что устала! Да в тебе сил немерено! Ты можешь как вечный двигатель работать!
– Сомнительный комплимент, – хмыкнула Маруся.
– Какой заслужила! – развел руками я.
Камаль тем временем сходил за «арафаткой» и, вернувшись к нам с ней в руках, уверенно сказал:
– Она мой! Этот textile делать специально наш семья! Никто больше не иметь он!
– Черт с ней, с материей! – воскликнул я. – Ты людей узнал или нет?
– Я узнать driver! Я узнать Абузярофф! – подтвердил он и взорвался: – Шакал и сын шакал! Пусть иблис терзать он душа вечно! Он сметь одеть мой dress! Шайтан брать он душа!
– Да мы уже поняли, что это ваши вещи и бурнус тоже ваш! – заметила Маруся и, явно сгорая от нетерпения и при этом нимало не смущаясь под моим укоризненным взглядом, спросила: – Так что же мы дальше будем делать?
– Преследовать их бесполезно, – уверенно сказал я, решив, что придет время и я попомню еще жене ее самодеятельность, и объяснил: – Их четверо, а нас двое!
– Трое! – поправила меня жена.
– Ох и много пользы будет от тебя в драке! – язвительно воскликнул я.
– А почему ты решил, что их четверо? – спросила Маруся.
– Потому что я еще не разучился считать! – недовольно ответил я.
– Да нет! Я не о том! – махнула рукой она. – Может быть, их двое и двое!
– Ты имеешь в виду, что... – начал было я, и она усиленно закивала:
– Вот именно! Они же дрались между собой как раз двое на двое!
– Это еще ничего значит! – уверенно ответил я. – Вполне возможно, что это одна банда и они только временно что-то не поделили...
– Жеребец! – твердо заявил Камаль. – Я он хорошо видеть! Такой жеребец стоить целый состояние!
– Может быть, и его, – согласился я. – Но дружно встанут стеной против общего врага, то есть нас. Об этом ты не подумала? – спросил я у жены.
Раз Маруся промолчала, значит, ответить ей на это было нечего, и я предложил:
– Пошли домой! Будем держать военный совет в Филях!
– Мы ехать village? – тут же уточнил Камаль. – За что? – он, очевидно, имел в виду «зачем?».
– Я же сказал: «домой», – удивился я.
– Village по-английски – это деревня, – сообщила мне Маруся и повернулась к арабу: – Камаль, почему вы решили, что мы поедем в деревню?
– Искандер сказать «fellah», – напомнил он.
– Если я ничего не путаю, то по-арабски «феллах» – это значит «крестьянин», – догадалась она.
– Yes! Так есть! – подтвердил Камаль.
– Не обращай внимания, – отмахнулся от него я. – «Феллах» и «Филях» – это два разных слова и ничего общего между собой не имеют! Это было просто такое русское выражение, и понятно оно только нам. Так что идем мы как раз домой!
Вернувшись на дачу, мы устроились на веранде, и жена тут же заварила чай – чего же просто так сидеть? Да и думается под него гораздо лучше!
– Итак! Что мы имеем на данный момент? – задал я риторический вопрос и стал перечислять: – Абузяров познакомился с Камалем и втерся к нему в доверие. Потом он вступил в преступный сговор с Мажором, который предоставил ему в качестве базы свою дачу и, выполняя роль шофера, привез сюда Камаля. Здесь его чем-то опоили, ограбили, раздели догола и выбросили за ненадобностью.
– Хорошо еще, что в живых оставили! – добавила жена.
– Да! – покивал я, а потом подумал и сказал: – Хотя нет! Не думаю, что это входило в их планы. Скорее всего они неточно рассчитали дозу. Думали, что она смертельная, а оказалось, что нет. Вот Камаль и выжил!
– Они хотеть я убить? – потрясенно воскликнул Камаль.
– Совершенно этого не исключаю, – серьезно ответил я.
Услышав это, он схватился за голову и начал раскачиваться из стороны в сторону, причитая:
– Как быть прав мой папа! Я есть осел! Я есть дурак!
– Чего же теперь плакать? Дело уже сделано! – заметила Маруся.