Страница:
– Конечно! Это ваша работа, – широко улыбнулся Исаев.
– Теперь мы обязаны провести обыск у вас на квартире, – улыбнулся в ответ Салихов. – В качестве простой формальности. Только для того, чтобы отчитаться перед начальством.
– А поэтому, – сказал Петров уже более жестким голосом, – отвезите нас к себе домой. История с деньгами, конечно, странная, но нам интересно, ради чего кто-то затеял такой спектакль и пожертвовал на его организацию тридцать тысяч. Наверное, кто-то вас сильно ненавидит? А, Семен Тихонович?
– А у какого начальника УВД нет врагов? – усмехнулся Исаев. – Ладно, раз вы так настаиваете, поедем ко мне!
Подполковник был уверен на сто процентов, что сотрудникам ФСБ не удастся найти его потайной сейф. Как не удалось это и человеку, приходившему ночью. И Исаев едва не упал от удивления, когда Салихов и Петров прямиком направились в спальню и потребовали открыть сейф. Подполковнику оставалось только сглотнуть слюну и выполнить их просьбу.
– Хороший улов, правда? – поигрывая исаевским пистолетом, спросил Салихова Петров, когда они выгребли деньги из сейфа на кровать. А Исаеву оставалось только благодарить судьбу за то, что он еще утром убрал из сейфа все взрывоопасные бумаги.
– Думаю, ради этого стоило рискнуть тридцатью тысячами, – ответил Салихов. – Дай-ка мне детектор. Хочу поискать те самые пачки.
Салихов покопался в банкнотах, словно курица в навозе, и, просветив деньги детектором, вытащил три пачки сторублевок, помеченных специальной краской, видимой лишь в ультрафиолетовом излучении.
– Все верно. Они здесь, – проговорил Салихов и бросил Петрову одну из пачек. – Посмотри, какая грубая подделка.
– И как же вы купились на такое, господин Исаев? – спросил Петров, подбрасывая деньги на руках. Подполковник тихо застонал. Именно в этот момент он понял, что этой ночью делал в его доме неизвестный.
– Зубы болят? – сочувственно спросил Салихов, услышав стон Исаева. – Ничего, это в таких случаях часто бывает.
– Вы не понимаете! – истошно завопил начальник УВД. – Мне все это подбросили.
– Ага, богатый и неведомый враг, – согласился с ним Петров. – Это мы тоже ожидали услышать. К сожалению, все обвинения против вас выглядят очень подозрительно. Извините, но мы действительно не можем вас арестовать. – Будто Исаев умолял их об этом! – Но дело против вас возбудить должны. Хотя бы потому, что у вас подозрительно много денег спрятано дома, и часть из них фальшивые. Из города даже не пытайтесь уехать. За вами будут следить.
– А сейчас мы оформим изъятие, – сказал Салихов. – После чего настоятельно советуем вам вернуться на службу и никому не говорить об этом инциденте. Надеюсь, вы понимаете, что это в ваших же интересах.
Исаев ничего не мог ответить. Он был одновременно и в шоке, и в бешенстве. Подполковник почти сходил с ума от желания наказать Полунина за эти неприятности с ФСБ. Исаев был на сто процентов уверен, что все происходящее сейчас – дело рук Владимира. И лже-агент был его человеком!
Подполковнику хотелось самому броситься на поиски Полунина и лично разорвать ему глотку. Но вместо этого Исаев остался в квартире. А после того, как протокол изъятия наличности был составлен, подполковнику пришлось выполнить «просьбу» фээсбэшников и вернуться на свое рабочее место, где его уже ждал Полунин.
Придя в милицию, Владимир хорошо знал, где сейчас Исаев и что с ним происходит. Впервые в жизни его подвергли унизительному обыску, и он наверняка проклинал своего заклятого врага. Именно поэтому Владимир и хотел, чтобы первым, кого увидит Исаев, войдя в приемную, был именно он.
Расчет Полунина полностью оправдался. Открыв дверь собственной приемной, подполковник застыл на пороге, хватая ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Сидя на стуле, на него, ухмыляясь, смотрел тот самый человек, которого он только что мечтал разорвать на части и кого уже целые сутки искали по всему городу его люди.
– Вижу, Семен Тихонович, вы рады меня видеть, – Полунин поднялся навстречу подполковнику. – Я знаю, что вы меня ищете, и решил облегчить вам работу. Пройдемте в кабинет? Или будем стоять в приемной как истуканы?
– Конечно, пройдем в кабинет, Владимир Иванович, – едва не задохнувшись от злости, проговорил Исаев. – Вера, ко мне никого не пускать. Меня ни для кого нет! – рявкнул он на секретаршу и шагнул к себе в кабинет, оставив девушку стоять посреди приемной с открытым от удивления и обиды ртом. Полунин ободряюще улыбнулся ей и прошел следом за Исаевым, плотно прикрыв за собой дверь.
– Тебе не кажется, Седой, что ты перешел все границы? – заорал Исаев, швырнув куртку на спинку стула. – Сначала Земцов, потом Грушицын и Рыженков, а теперь и до меня добрался. И ты еще имеешь наглость являться ко мне в кабинет? Думаешь, тебе это сойдет с рук?
– Ты забыл еще одного человека, – пропустив мимо ушей угрозы, сказал Владимир. – Твой компаньон Громов валяется сейчас в больнице с микроинфарктом. Правда, к тому моменту, когда вас будут судить, он уже поправится.
– Да я тебя, сука дешевая, сейчас так упеку, что ты уже точно на волю не выберешься! – зашипел подполковник и потянулся к кнопке вызова дежурного.
– Ты никогда этого не сделаешь, – спокойно проговорил Полунин.
– Это почему же? – Исаев сверлил взглядом Владимира. И в его глазах Полунин заметил страх.
– Вот поэтому, – Владимир швырнул на стол подполковнику желтый конверт. Исаев мгновенно схватил его.
– Ты идиот, Седой, – захохотал он. – Тебе не следовало давать мне в руки эти бумаги, раз уж ты сумел их получить.
– Да ты совсем разума от страха лишился, – рассмеялся Полунин, оперевшись обеими руками о стол и нагнувшись к Исаеву. – Это всего лишь конверт, в котором хранился у нотариуса компромат на всех вас. Самих бумаг там нет. Есть только ксерокопии. На тот случай, если ты решишь, что я блефую. А признания ваши лежат сейчас у очень надежного и преданного мне человека.
– Не у того ли, который ночью забрался ко мне в дом? – поинтересовался подполковник. – Тогда вам обоим крышка!
– И что ты сделаешь? – Владимир вновь распрямился, продолжая смотреть на Исаева. Подполковник ничего не ответил, вынужденный согласиться с тем, что оказался в безнадежной ситуации.
– Сядь! – приказал Полунин, и Исаев послушно опустился в кресло.
Владимир несколько секунд презрительно рассматривал подполковника, словно мерзкое насекомое. Исаев старался не встречаться с ним глазами. Полунин сейчас был хозяином положения, но и у подполковника еще оставался козырь: Рыженков и его группа.
Пока они на свободе и ищут логово, где Полунин спрятал свою семью, у подполковника еще есть шанс изменить счет в этой игре в свою пользу. А пока стоило согласиться с тем, что предложит его враг в обмен на признания.
В том, что Полунин начнет торговаться, Исаев ничуть не сомневался. Подполковник не был дураком и понимал, что если бы его противник хотел посадить его, то уже давно отправил бы документы куда следует, например в ФСБ, и не стоял бы сейчас в этом кабинете!
Но Полунин не обратил внимания на хитрую ухмылку, на секунду промелькнувшую на лице начальника УВД. Ненависть к врагу куда-то исчезла из души Владимира, осталась только боль от потерь и страшная усталость.
Владимир уговаривал себя, что победа над Исаевым еще не одержана. Нужно сначала освободить Батурина из тюрьмы, а уж затем поставить точку во всей этой истории, навсегда вышвырнув Исаева и его подручных из своей жизни. Но усталость и боль были сильнее уговоров, и Полунин потерял весь свой напор.
– Тебя бы следовало уничтожить, как бешеное животное, – проговорил Владимир, и голос его дрогнул. – На тебе и твоих подручных немало невинной крови и пролитых матерями и женами слез. Но я могу оставить тебе жизнь и свободу, потому что есть одно дело, которое я не смогу сделать без тебя.
– Значит, и ты, Седой, не всесилен? – усмехнулся Исаев, вновь обретая уверенность в себе.
– Ты прав, я не бог, – с горечью проговорил Полунин и распрямился. – Но и ты не сатана, а простой зарвавшийся ублюдок. Те улики, которые есть у меня на руках, способны упрятать тебя в зону лет на десять. А в твоем возрасте после таких сроков на волю не выходят. Да и кому ты будешь нужен на свободе, если даже доживешь до ближайшей амнистии?
– Может быть, и никому, – ухмыльнулся подполковник. – Но ты не посадишь меня. Ты готов на что-то обменять свои улики. Например, на снятие обвинений с твоего дружка Батурина. Я прав?
– Да, в этом я вынужден с тобой согласиться, – усмехнулся Владимир. – Но это не все. Ты отдаешь под суд Земцова с Рыженковым, убивших Шакирыча и Щукина…
– Убивал только Земцов, – перебил его Исаев. – А он и так у тебя в руках, если я правильно понимаю ситуацию.
– Заткнись, козел, и слушай, что я скажу! – В Полунине вновь вспыхнула ненависть к этому наглому скоту. И подполковник, увидев его глаза, решил проглотить дерзкий ответ. Он опустил голову, стараясь скрыть свои истинные чувства. Владимир удовлетворенно кивнул.
– Вот так-то лучше, – усмехнулся он и продолжил: – Ты отдашь под суд Земцова и Рыженкова, а мне выдашь ту белобрысую тварь, которая прострелила мне шею. Кто он?
– А ты еще не понял? – рассмеялся Исаев. – Это же Буйвол. Один из приближенных твоего ненаглядного Батурина. Ты же не думаешь, что это трус Батон помог нам заставить братков сцепиться с группировкой Чугуна? Да и про тайник в спортзале Батон не знал. И если бы твой Батурин не оказался таким умным и не успел избавиться от оружия, мне не пришлось бы подбрасывать ему наркотики и убивать Стрельцова.
– Вот оно что, – протянул Владимир. – Что же, я рад твоей понятливости. Буйвол до суда не дойдет. С ним я расправлюсь сам.
– Да ради бога. Он все равно бесполезен даже как исполнитель, – развел руками Исаев. – Он же два раза не смог справиться с тобой и бездарно наломал дров. Я и сам собирался от него избавиться.
– Заткнешься ты наконец? – вновь потеряв терпение, рявкнул Полунин. – Того, что я у тебя требовал, слишком мало в обмен на твою свободу. После того, как ты выполнишь все мои предыдущие условия, ты и твои компаньоны должны подать в отставку и уехать из этого города. Навсегда!
– Не слишком ли много ты хочешь? – с угрозой в голосе спросил подполковник, резко вскинув голову и глядя прямо в глаза Полунину.
– А у тебя нет выбора. Либо это, либо тюрьма. Решай, – в тон ему ответил Владимир. – И не думай, что я пойду на уступки. Мне, конечно, жаль Николая, но он в тюрьме не пропадет. А когда выйдет на волю, я помогу ему устроить заново свою жизнь. А вот у тебя таких шансов не будет. Поэтому решай. Даю тебе двадцать четыре часа. Выполнишь мои требования, отдам тебе весь компромат.
– А где гарантия, что ты сдержишь свое обещание? – крикнул подполковник вслед уходящему из кабинета Полунину. – Почему я должен тебе верить?
– Потому, что выбора у тебя нет! – ответил Владимир, даже не обернувшись, и с силой хлопнул дверью.
Полунин спустился вниз, совершенно измотанный морально и физически. Он настолько был погружен в свои мысли, что даже не заметил, как, увидев его в коридоре, какая-то девушка спешно спряталась в первую попавшуюся дверь. Владимир, ничего не замечая вокруг, вышел из милиции и, сев в машину к Юсупову, попросил отвезти его куда-нибудь, где можно спокойно поспать.
А девушка, пропустив Полунина, сказала молодому следователю, к которому она вломилась в кабинет, что ошиблась дверью, и, сделав вид, что не знает, как найти кабинет Исаева, принялась расспрашивать дорогу. А когда шаги Полунина затихли внизу, выпорхнула за дверь.
Поначалу Исаев отказался ее принять. Тем более что девушка не назвала своего имени и не сказала о цели визита. Но когда она произнесла имя Полунина, дверь кабинета начальника УВД распахнулась.
– Наконец-то! – зарычал на нее Исаев. – Где тебя черти носят? Ты узнала, где этот ублюдок прячет свою семью?
– Закрой свою пасть и не смей орать на меня! Я отдам тебе его семью, но при одном условии. Получив от Полунина все, что ты хочешь, ты отпустишь и его, и его сына. А бабу его убьешь. Понял меня?
– Да как скажешь! – рассмеялся подполковник. – После того, как я у него вырву клыки, делай с ним, что хочешь.
– И попробуй только не выполнить свое обещание. Я знаю, в каком дерьме смогу тебя утопить! – Девушка бросила на стол Исаева записку и, круто развернувшись, вышла из кабинета. Она не видела, каким взглядом ее проводил подполковник.
Глава девятнадцатая
– Теперь мы обязаны провести обыск у вас на квартире, – улыбнулся в ответ Салихов. – В качестве простой формальности. Только для того, чтобы отчитаться перед начальством.
– А поэтому, – сказал Петров уже более жестким голосом, – отвезите нас к себе домой. История с деньгами, конечно, странная, но нам интересно, ради чего кто-то затеял такой спектакль и пожертвовал на его организацию тридцать тысяч. Наверное, кто-то вас сильно ненавидит? А, Семен Тихонович?
– А у какого начальника УВД нет врагов? – усмехнулся Исаев. – Ладно, раз вы так настаиваете, поедем ко мне!
Подполковник был уверен на сто процентов, что сотрудникам ФСБ не удастся найти его потайной сейф. Как не удалось это и человеку, приходившему ночью. И Исаев едва не упал от удивления, когда Салихов и Петров прямиком направились в спальню и потребовали открыть сейф. Подполковнику оставалось только сглотнуть слюну и выполнить их просьбу.
– Хороший улов, правда? – поигрывая исаевским пистолетом, спросил Салихова Петров, когда они выгребли деньги из сейфа на кровать. А Исаеву оставалось только благодарить судьбу за то, что он еще утром убрал из сейфа все взрывоопасные бумаги.
– Думаю, ради этого стоило рискнуть тридцатью тысячами, – ответил Салихов. – Дай-ка мне детектор. Хочу поискать те самые пачки.
Салихов покопался в банкнотах, словно курица в навозе, и, просветив деньги детектором, вытащил три пачки сторублевок, помеченных специальной краской, видимой лишь в ультрафиолетовом излучении.
– Все верно. Они здесь, – проговорил Салихов и бросил Петрову одну из пачек. – Посмотри, какая грубая подделка.
– И как же вы купились на такое, господин Исаев? – спросил Петров, подбрасывая деньги на руках. Подполковник тихо застонал. Именно в этот момент он понял, что этой ночью делал в его доме неизвестный.
– Зубы болят? – сочувственно спросил Салихов, услышав стон Исаева. – Ничего, это в таких случаях часто бывает.
– Вы не понимаете! – истошно завопил начальник УВД. – Мне все это подбросили.
– Ага, богатый и неведомый враг, – согласился с ним Петров. – Это мы тоже ожидали услышать. К сожалению, все обвинения против вас выглядят очень подозрительно. Извините, но мы действительно не можем вас арестовать. – Будто Исаев умолял их об этом! – Но дело против вас возбудить должны. Хотя бы потому, что у вас подозрительно много денег спрятано дома, и часть из них фальшивые. Из города даже не пытайтесь уехать. За вами будут следить.
– А сейчас мы оформим изъятие, – сказал Салихов. – После чего настоятельно советуем вам вернуться на службу и никому не говорить об этом инциденте. Надеюсь, вы понимаете, что это в ваших же интересах.
Исаев ничего не мог ответить. Он был одновременно и в шоке, и в бешенстве. Подполковник почти сходил с ума от желания наказать Полунина за эти неприятности с ФСБ. Исаев был на сто процентов уверен, что все происходящее сейчас – дело рук Владимира. И лже-агент был его человеком!
Подполковнику хотелось самому броситься на поиски Полунина и лично разорвать ему глотку. Но вместо этого Исаев остался в квартире. А после того, как протокол изъятия наличности был составлен, подполковнику пришлось выполнить «просьбу» фээсбэшников и вернуться на свое рабочее место, где его уже ждал Полунин.
* * *
Придя в милицию, Владимир хорошо знал, где сейчас Исаев и что с ним происходит. Впервые в жизни его подвергли унизительному обыску, и он наверняка проклинал своего заклятого врага. Именно поэтому Владимир и хотел, чтобы первым, кого увидит Исаев, войдя в приемную, был именно он.
Расчет Полунина полностью оправдался. Открыв дверь собственной приемной, подполковник застыл на пороге, хватая ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Сидя на стуле, на него, ухмыляясь, смотрел тот самый человек, которого он только что мечтал разорвать на части и кого уже целые сутки искали по всему городу его люди.
– Вижу, Семен Тихонович, вы рады меня видеть, – Полунин поднялся навстречу подполковнику. – Я знаю, что вы меня ищете, и решил облегчить вам работу. Пройдемте в кабинет? Или будем стоять в приемной как истуканы?
– Конечно, пройдем в кабинет, Владимир Иванович, – едва не задохнувшись от злости, проговорил Исаев. – Вера, ко мне никого не пускать. Меня ни для кого нет! – рявкнул он на секретаршу и шагнул к себе в кабинет, оставив девушку стоять посреди приемной с открытым от удивления и обиды ртом. Полунин ободряюще улыбнулся ей и прошел следом за Исаевым, плотно прикрыв за собой дверь.
– Тебе не кажется, Седой, что ты перешел все границы? – заорал Исаев, швырнув куртку на спинку стула. – Сначала Земцов, потом Грушицын и Рыженков, а теперь и до меня добрался. И ты еще имеешь наглость являться ко мне в кабинет? Думаешь, тебе это сойдет с рук?
– Ты забыл еще одного человека, – пропустив мимо ушей угрозы, сказал Владимир. – Твой компаньон Громов валяется сейчас в больнице с микроинфарктом. Правда, к тому моменту, когда вас будут судить, он уже поправится.
– Да я тебя, сука дешевая, сейчас так упеку, что ты уже точно на волю не выберешься! – зашипел подполковник и потянулся к кнопке вызова дежурного.
– Ты никогда этого не сделаешь, – спокойно проговорил Полунин.
– Это почему же? – Исаев сверлил взглядом Владимира. И в его глазах Полунин заметил страх.
– Вот поэтому, – Владимир швырнул на стол подполковнику желтый конверт. Исаев мгновенно схватил его.
– Ты идиот, Седой, – захохотал он. – Тебе не следовало давать мне в руки эти бумаги, раз уж ты сумел их получить.
– Да ты совсем разума от страха лишился, – рассмеялся Полунин, оперевшись обеими руками о стол и нагнувшись к Исаеву. – Это всего лишь конверт, в котором хранился у нотариуса компромат на всех вас. Самих бумаг там нет. Есть только ксерокопии. На тот случай, если ты решишь, что я блефую. А признания ваши лежат сейчас у очень надежного и преданного мне человека.
– Не у того ли, который ночью забрался ко мне в дом? – поинтересовался подполковник. – Тогда вам обоим крышка!
– И что ты сделаешь? – Владимир вновь распрямился, продолжая смотреть на Исаева. Подполковник ничего не ответил, вынужденный согласиться с тем, что оказался в безнадежной ситуации.
– Сядь! – приказал Полунин, и Исаев послушно опустился в кресло.
Владимир несколько секунд презрительно рассматривал подполковника, словно мерзкое насекомое. Исаев старался не встречаться с ним глазами. Полунин сейчас был хозяином положения, но и у подполковника еще оставался козырь: Рыженков и его группа.
Пока они на свободе и ищут логово, где Полунин спрятал свою семью, у подполковника еще есть шанс изменить счет в этой игре в свою пользу. А пока стоило согласиться с тем, что предложит его враг в обмен на признания.
В том, что Полунин начнет торговаться, Исаев ничуть не сомневался. Подполковник не был дураком и понимал, что если бы его противник хотел посадить его, то уже давно отправил бы документы куда следует, например в ФСБ, и не стоял бы сейчас в этом кабинете!
Но Полунин не обратил внимания на хитрую ухмылку, на секунду промелькнувшую на лице начальника УВД. Ненависть к врагу куда-то исчезла из души Владимира, осталась только боль от потерь и страшная усталость.
Владимир уговаривал себя, что победа над Исаевым еще не одержана. Нужно сначала освободить Батурина из тюрьмы, а уж затем поставить точку во всей этой истории, навсегда вышвырнув Исаева и его подручных из своей жизни. Но усталость и боль были сильнее уговоров, и Полунин потерял весь свой напор.
– Тебя бы следовало уничтожить, как бешеное животное, – проговорил Владимир, и голос его дрогнул. – На тебе и твоих подручных немало невинной крови и пролитых матерями и женами слез. Но я могу оставить тебе жизнь и свободу, потому что есть одно дело, которое я не смогу сделать без тебя.
– Значит, и ты, Седой, не всесилен? – усмехнулся Исаев, вновь обретая уверенность в себе.
– Ты прав, я не бог, – с горечью проговорил Полунин и распрямился. – Но и ты не сатана, а простой зарвавшийся ублюдок. Те улики, которые есть у меня на руках, способны упрятать тебя в зону лет на десять. А в твоем возрасте после таких сроков на волю не выходят. Да и кому ты будешь нужен на свободе, если даже доживешь до ближайшей амнистии?
– Может быть, и никому, – ухмыльнулся подполковник. – Но ты не посадишь меня. Ты готов на что-то обменять свои улики. Например, на снятие обвинений с твоего дружка Батурина. Я прав?
– Да, в этом я вынужден с тобой согласиться, – усмехнулся Владимир. – Но это не все. Ты отдаешь под суд Земцова с Рыженковым, убивших Шакирыча и Щукина…
– Убивал только Земцов, – перебил его Исаев. – А он и так у тебя в руках, если я правильно понимаю ситуацию.
– Заткнись, козел, и слушай, что я скажу! – В Полунине вновь вспыхнула ненависть к этому наглому скоту. И подполковник, увидев его глаза, решил проглотить дерзкий ответ. Он опустил голову, стараясь скрыть свои истинные чувства. Владимир удовлетворенно кивнул.
– Вот так-то лучше, – усмехнулся он и продолжил: – Ты отдашь под суд Земцова и Рыженкова, а мне выдашь ту белобрысую тварь, которая прострелила мне шею. Кто он?
– А ты еще не понял? – рассмеялся Исаев. – Это же Буйвол. Один из приближенных твоего ненаглядного Батурина. Ты же не думаешь, что это трус Батон помог нам заставить братков сцепиться с группировкой Чугуна? Да и про тайник в спортзале Батон не знал. И если бы твой Батурин не оказался таким умным и не успел избавиться от оружия, мне не пришлось бы подбрасывать ему наркотики и убивать Стрельцова.
– Вот оно что, – протянул Владимир. – Что же, я рад твоей понятливости. Буйвол до суда не дойдет. С ним я расправлюсь сам.
– Да ради бога. Он все равно бесполезен даже как исполнитель, – развел руками Исаев. – Он же два раза не смог справиться с тобой и бездарно наломал дров. Я и сам собирался от него избавиться.
– Заткнешься ты наконец? – вновь потеряв терпение, рявкнул Полунин. – Того, что я у тебя требовал, слишком мало в обмен на твою свободу. После того, как ты выполнишь все мои предыдущие условия, ты и твои компаньоны должны подать в отставку и уехать из этого города. Навсегда!
– Не слишком ли много ты хочешь? – с угрозой в голосе спросил подполковник, резко вскинув голову и глядя прямо в глаза Полунину.
– А у тебя нет выбора. Либо это, либо тюрьма. Решай, – в тон ему ответил Владимир. – И не думай, что я пойду на уступки. Мне, конечно, жаль Николая, но он в тюрьме не пропадет. А когда выйдет на волю, я помогу ему устроить заново свою жизнь. А вот у тебя таких шансов не будет. Поэтому решай. Даю тебе двадцать четыре часа. Выполнишь мои требования, отдам тебе весь компромат.
– А где гарантия, что ты сдержишь свое обещание? – крикнул подполковник вслед уходящему из кабинета Полунину. – Почему я должен тебе верить?
– Потому, что выбора у тебя нет! – ответил Владимир, даже не обернувшись, и с силой хлопнул дверью.
Полунин спустился вниз, совершенно измотанный морально и физически. Он настолько был погружен в свои мысли, что даже не заметил, как, увидев его в коридоре, какая-то девушка спешно спряталась в первую попавшуюся дверь. Владимир, ничего не замечая вокруг, вышел из милиции и, сев в машину к Юсупову, попросил отвезти его куда-нибудь, где можно спокойно поспать.
А девушка, пропустив Полунина, сказала молодому следователю, к которому она вломилась в кабинет, что ошиблась дверью, и, сделав вид, что не знает, как найти кабинет Исаева, принялась расспрашивать дорогу. А когда шаги Полунина затихли внизу, выпорхнула за дверь.
Поначалу Исаев отказался ее принять. Тем более что девушка не назвала своего имени и не сказала о цели визита. Но когда она произнесла имя Полунина, дверь кабинета начальника УВД распахнулась.
– Наконец-то! – зарычал на нее Исаев. – Где тебя черти носят? Ты узнала, где этот ублюдок прячет свою семью?
– Закрой свою пасть и не смей орать на меня! Я отдам тебе его семью, но при одном условии. Получив от Полунина все, что ты хочешь, ты отпустишь и его, и его сына. А бабу его убьешь. Понял меня?
– Да как скажешь! – рассмеялся подполковник. – После того, как я у него вырву клыки, делай с ним, что хочешь.
– И попробуй только не выполнить свое обещание. Я знаю, в каком дерьме смогу тебя утопить! – Девушка бросила на стол Исаева записку и, круто развернувшись, вышла из кабинета. Она не видела, каким взглядом ее проводил подполковник.
Глава девятнадцатая
Три машины – черная «Волга», канареечный милицейский «уазик» и серебристый джип – остановились на обочине рядом с въездом во двор пятиэтажного дома, построенного в форме колодца. Время было еще не позднее. На улице только начинало темнеть, прохожих и машин было довольно много. И именно это беспокоило одного из пассажиров «Волги».
– Я не думаю, Семен, что это хороший план, – проговорил он, вглядываясь в лицо другого пассажира, седовласого мужчины, занимавшего переднее сиденье рядом с водителем. – Нужно было дождаться темноты. И ментовскую форму использовать глупо. Слишком бросается в глаза.
– Заткнись, Петя, – оборвал его седовласый. – Мы и так уже слишком много ждали и рассусоливали. А ты со своим планированием и рационализмом додумался до того, что позволил Полунину выкрасть документы.
– Я-то тут при чем? – возмутился Грушицын. – Он сам нашел эту контору. А документы ты просил держать рядом с наркотиками.
– РЯДОМ, а не в одном ящике! – зарычал подполковник. – К тому же только идиот мог официально зарегистрироваться в журнале этого дурацкого «Доверия»!
– Ты просто не знаешь этого маленького очкастого пузана, – попытался оправдаться Грушицын. – Не сделай я все официально, он бы нас кинул…
– Расписку с него нужно было взять, раз ты такой пугливый, – перебил его Исаев. – К тому же куда бы этот адвокатишко от нас делся? А раз уж ты лоханулся, то заткнись. Операцией руковожу я. А ты подчиняешься!
– Тогда зачем ты меня вообще сюда привез? – показал зубы Грушицын. – Вот и делал бы все без меня, раз такой умный. Только Полунин-то тебя сразу вычислил. А если бы я не поддался на твои уговоры с этой идиотской проверкой «Нефтьоргсинтеза», он до сих пор не имел бы понятия о моем существовании!
– Чистеньким остаться хочешь? – взревел подполковник. – Не выйдет! Кровушкой ты уже заляпался, так что пойдешь с нами до конца. Или сдохнешь прямо здесь!
– Да ты сумасшедший! – фыркнул Грушицын. – Напрасно я с тобой связался.
– Теперь поздно каяться, – усмехнулся Исаев. – Сиди и смотри, как ребята действовать будут.
Подполковник отдал приказ по рации, и обе стоявшие впереди машины двинулись с места. А когда джип и «уазик» въехали во двор пятиэтажного дома, подполковник резким, почти звериным рыком приказал водителю «Волги» отправляться следом.
Грушицын откинулся на сиденье. Ему было наплевать на то, как будут развиваться события. Главное, чтобы все побыстрее закончилось и их не успели разоблачить.
То, что вооруженные люди ворвутся в дом к беззащитной женщине с ребенком, Грушицына волновало меньше всего. Не он это придумал. И не его вина в том, что боевики Исаева убивали людей.
Капитан Стрельцов угрожал потянуть за собой всех, если против него будет выдвинуто обвинение. Вот и поплатился за это. А Щукин? Кто велел ему болтать всякий бред первому встречному? Рамазанов и вовсе дурак. Зачем лезть под пули, если можно спокойно отсидеться в машине?!
Ну а Полунину тем более некого винить в происходящем, кроме самого себя. Сначала он попытался вступиться за какого-то тупого «гоблина». Затем объявил войну силам, противостоять которым невозможно. Да еще посмел угрожать им тюрьмой! Теперь, если его семья пострадает, виноват в этом будет только он сам. Потому что осмелился встать на пути у тех, кто сильнее его.
Нет, Грушицыну винить себя не в чем! Он просто хотел перераспределить финансовые поступления, направив деньги в карманы тех, кто хорошо знает, как ими пользоваться. И не его дело, что кто-то не согласился с таким положением вещей и умер. Грушицын же на спуск не нажимал!
И не отдавал приказы убивать. Начальник налоговой полиции был абсолютно уверен в том, что если даже победит Полунин, что маловероятно, то он все равно выйдет сухим из воды, на худой конец скажет, что его силой заставили вступить в группировку и участвовать в некоторых акциях.
Именно так думал человек, получивший юридическое образование! А тем временем все три машины замерли во дворе, развернувшись перед остановкой так, чтобы можно было сразу уехать с этой тесной площадки внутри каменного колодца домов.
Дверцы машин почти одновременно распахнулись, выпустив в сгущающиеся сумерки троих. Двое были в милицейской форме, третий – в тоненькой спортивной куртке, слишком легкой для декабрьских морозов. Увидев его, Исаев выругался и ткнул водителя «Волги» в бок.
– Твою мать! До чего же они тупые! – рявкнул он. – Иди скажи этому придурку Рыженкову, чтобы прислал Буйвола сюда, а сам останешься с ними. И надень броник, придурок. Там, внутри, полунинская «шестерка». Он уже однажды пытался стрелять в вас, если ты помнишь, идиот!
Водитель «Волги» поспешно схватил бронежилет с заднего сиденья и бросился бегом догонять троих напарников, уже подошедших к одному из подъездов. Рыженков обернулся на его окрик и недовольно поморщился.
– В чем дело, Бобок? – спросил он. – Опять босс выкрутасничает?
– Я вот ему скажу, что ты болтаешь! – пригрозил тот, кого назвали Бобком, и посмотрел на высокого светловолосого парня в спортивной куртке. – Вали в машину к шефу, Буйвол. Куда ты без формы поперся? Все должно выглядеть так, будто мы преступников ловим!
– Да пошли вы все на хрен! То туда иди, то сюда, – огрызнулся блондин, но приказ выполнил и отправился к черной «Волге». Остальные вошли в подъезд.
Нужная им квартира находилась на предпоследнем, четвертом этаже. Доступ в нее преграждала металлическая дверь, но трое бандитов в милицейской форме предусмотрели и это. Они захватили с собой пластиковую взрывчатку на тот случай, если их не захотят впустить.
Впрочем, взрывать дверь они будут лишь в крайнем случае. На самом же деле их план захвата квартиры был типичным для подразделений ОМОНа – отвлекающий маневр и быстрый штурм. И отличался от прочих операций только количеством участников.
Именно поэтому Рыженков оставил двоих подчиненных на лестничной площадке между третьим и четвертым этажами, а сам полез на крышу, без труда выломав простенький навесной замок, запиравший люк, после чего дал сигнал Бобку начинать операцию.
Бобок поднялся на четвертый этаж и позвонил в нужную квартиру. Его напарник Спирин, худощавый высокий парень с грубоватым лицом, вжался в стену так, будто хотел продавить ее, и взял на изготовку автомат.
Долгое время на звонок никто не отвечал, и Бобок агрессивно давил кнопку еще несколько раз. Только после этого где-то в глубине квартиры послышался неясный говор и еле различимые шаги. Бобок приблизил свою физиономию почти вплотную к дверному глазку и принялся ждать.
– Кто там? – наконец раздался за дверью мужской голос.
– Откройте, пожалуйста, я ваш участковый, – улыбаясь, проговорил Бобок. – Мне нужно задать вам пару вопросов по поводу вчерашнего происшествия в подъезде.
– Нам нечего вам сказать, – ответил мужчина. – У нас с женой медовый месяц, мы никуда из квартиры не выходили последние пару дней и ничего не слышали.
– Ну так откройте дверь, я занесу ваши слова в протокол, – продолжал улыбаться мент. – А заодно познакомлюсь с новыми жильцами. Мне сказали, что вы недавно вселились. Хотелось бы посмотреть ваши документы.
– Извините, но вам придется зайти в следующий раз, – резко ответил мужчина. – Сейчас мы с супругой не в форме. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю!
Бобок понял, что дальше упрашивать бесполезно. Возможно, Болдин поверил, что это участковый, но открывать все равно не собирался. Видимо, ждал, когда приедет Полунин. А в планы бандитов это не входило.
– Извините, но я требую, чтобы вы открыли дверь! – Бобок сложил пальцы правой руки, это был условный знак. Спирин кивнул и тихо передал по рации всего одно слово: «Добро!» После чего прикрепил к дверному замку пластиковую взрывчатку.
Рыженков, выбив раму, на веревке ввалился с крыши в квартиру за несколько секунд до взрыва и увидел ошеломленную молодую женщину и испуганного ребенка, которого она прижимала к себе. Не раздумывая, Рыженков ударил женщину в лицо прикладом автомата, а свободной рукой схватил мальчишку и дернул к себе.
Женщина от удара пролетела по воздуху пару метров и с силой врезалась в стену. Рыженков услышал, как у нее хрустнули кости, но не обратил на это внимания, поскольку в комнату уже влетел из коридора молодой мужчина крепкого телосложения с пистолетом в одной руке и сотовым телефоном в другой. На секунду он замер, увидев мальчика в руках омоновца, а затем в коридоре грохнул взрыв, и мужчину ударной волной повалило на пол.
Вместе с клубами дыма в квартиру ворвались Бобок со Спириным. Не обращая внимания на лежавшую без сознания Светлану, оба бросились к Болдину, с трудом пытавшемуся встать, и придавили его к полу. Затем Спирин приставил к голове Славки автомат, а Бобок завел ему руки за спину и надел наручники.
– Быстро уходим! – приказал Рыженков и указал автоматом на Светлану. – Бобок, забирай ее.
Сержант легко подбросил Антона вверх и поймал, зажав его под мышкой. Мальчишка закричал и попытался вырваться, но Рыженков держал его крепко. А когда Антон попытался крикнуть еще раз, зажал ему рот своей огромной ладонью.
Бобок попытался поднять Светлану, но потерявшая сознание женщина оказалась слишком тяжелой. Не обращая внимания на огромный кровоподтек на щеке Светланы, быстро наливавшийся чернотой, Бобок отвесил ей несколько звонких пощечин. Женщина застонала и открыла глаза.
– Вставай, сучка, и не дергайся, – прошипел он, приблизив свое лицо почти вплотную к Светлане. – Твой щенок у нас. И если ты, овца, сделаешь хоть одно резкое движение, мой друг прострелит его маленькую башку. Поняла?
Светлана смогла только кивнуть. Ее рот был залит кровью. Но женщина боялась сплюнуть ее, чтобы еще больше не напугать Антона.
А Спирину тем временем удалось поднять на ноги Славку. Мент держал его за цепочку наручников, выворачивая руки высоко вверх. Славка скрипел зубами от боли и, изогнувшись, с трудом удерживал равновесие. Пистолет у него отобрал Бобок и засунул себе в карман, а сотовый валялся на полу, раздавленный каблуком.
– Что с этим уродом делать? – спросил у Рыженкова Спирин. – Может, шлепнуть его прямо тут?
– Тащи в машину. Разбираться будем потом, – ответил сержант и стволом автомата приподнял голову Болдина, заставив его посмотреть себе в глаза снизу вверх. – Ты, придурок, запомни – попытаешься что-нибудь выкинуть, бабе и пацану конец, – а затем рявкнул на Бобка и Спирина: – Тащите их вниз! Какого хрена ждете?!
– Тебя, – буркнул Бобок и подтолкнул Светлану в спину. – Пошла вперед, сучка.
По лестнице менты заставили своих пленников двигаться почти бегом. Они торопливо спустились вниз, и Бобок, пинком распахнув дверь подъезда, за волосы вытащил Светлану наружу. Навстречу ему, торопясь помочь «упаковать» пленных, выскочил из машины Буйвол и едва не столкнулся с какой-то бабкой, выбравшейся из соседнего подъезда посмотреть, что происходит.
Буйвол грубо оттолкнул старушку и перехватил у Бобка Светлану, давая ему возможность помочь Спирину. Бабка взирала на все это, широко открыв от удивления рот, и вокруг нее уже начала собираться толпа любопытных жильцов. А когда Рыженков вытащил из подъезда извивающегося Антона, мычавшего что-то сквозь ладонь, заткнувшую ему рот, старушка и вовсе закричала:
– А ребенка-то за что тащите? Что вам такой малец сделать мог, фашисты?! Креста на вас, сволочи, нет…
В ту же секунду рядом со старушкой оказался Буйвол, уже бросивший Светлану на заднее сиденье джипа, куда Рыженков заталкивал теперь Антона. А Буйвол, выхватив пистолет, ткнул его чуть ли не в лицо старухе.
– Ты, курва старая! – завопил он. – Еще раз откроешь свою пасть, я башку тебе прострелю!
Старушка оторопела и застыла, ловя ртом воздух. А Буйвол повернулся к остальным жильцам.
– Чего стоите, сволочи? – рявкнул он. – А ну свалили отсюда быстро! Если кто-нибудь задержится хоть на секунду, тут же конкретно получит пулю. Ясно?
– А че, мы ниче, – пробормотал стоявший рядом со старухой здоровый мужик. – Наше дело сторона. Я просто шел мимо, вот и остановился.
Мужик попятился от Буйвола, а следом за ним стали разбегаться и остальные. И старуха вскоре осталась один на один с бандитом.
– Ты что, бабка, не въехала, что я сказал? – Буйвол пошел прямо на нее, поигрывая пистолетом. Старуха отступила на шаг, но не побежала. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы из «Волги» не послышался грубый окрик:
– Буйвол, твою мать! Брось ты эту бабку. Быстро марш за руль. Сваливать пора.
Бандиту пришлось подчиниться и оставить старуху в покое. Как только он сел за руль, две другие машины мгновенно рванулись с места и на максимальной скорости умчались со двора. «Волга» догнала джип с «уазиком» на первом же перекрестке.
После этого машины перестроились, пропустив вперед автомобиль с Исаевым. Дальше по городу они ехали не спеша, стараясь не привлекать к себе внимания. Маленькая колонна, возглавляемая «Волгой», пересекла город и выехала на ту самую трассу, где несколькими днями раньше был обнаружен труп Щукина.
– Я не думаю, Семен, что это хороший план, – проговорил он, вглядываясь в лицо другого пассажира, седовласого мужчины, занимавшего переднее сиденье рядом с водителем. – Нужно было дождаться темноты. И ментовскую форму использовать глупо. Слишком бросается в глаза.
– Заткнись, Петя, – оборвал его седовласый. – Мы и так уже слишком много ждали и рассусоливали. А ты со своим планированием и рационализмом додумался до того, что позволил Полунину выкрасть документы.
– Я-то тут при чем? – возмутился Грушицын. – Он сам нашел эту контору. А документы ты просил держать рядом с наркотиками.
– РЯДОМ, а не в одном ящике! – зарычал подполковник. – К тому же только идиот мог официально зарегистрироваться в журнале этого дурацкого «Доверия»!
– Ты просто не знаешь этого маленького очкастого пузана, – попытался оправдаться Грушицын. – Не сделай я все официально, он бы нас кинул…
– Расписку с него нужно было взять, раз ты такой пугливый, – перебил его Исаев. – К тому же куда бы этот адвокатишко от нас делся? А раз уж ты лоханулся, то заткнись. Операцией руковожу я. А ты подчиняешься!
– Тогда зачем ты меня вообще сюда привез? – показал зубы Грушицын. – Вот и делал бы все без меня, раз такой умный. Только Полунин-то тебя сразу вычислил. А если бы я не поддался на твои уговоры с этой идиотской проверкой «Нефтьоргсинтеза», он до сих пор не имел бы понятия о моем существовании!
– Чистеньким остаться хочешь? – взревел подполковник. – Не выйдет! Кровушкой ты уже заляпался, так что пойдешь с нами до конца. Или сдохнешь прямо здесь!
– Да ты сумасшедший! – фыркнул Грушицын. – Напрасно я с тобой связался.
– Теперь поздно каяться, – усмехнулся Исаев. – Сиди и смотри, как ребята действовать будут.
Подполковник отдал приказ по рации, и обе стоявшие впереди машины двинулись с места. А когда джип и «уазик» въехали во двор пятиэтажного дома, подполковник резким, почти звериным рыком приказал водителю «Волги» отправляться следом.
Грушицын откинулся на сиденье. Ему было наплевать на то, как будут развиваться события. Главное, чтобы все побыстрее закончилось и их не успели разоблачить.
То, что вооруженные люди ворвутся в дом к беззащитной женщине с ребенком, Грушицына волновало меньше всего. Не он это придумал. И не его вина в том, что боевики Исаева убивали людей.
Капитан Стрельцов угрожал потянуть за собой всех, если против него будет выдвинуто обвинение. Вот и поплатился за это. А Щукин? Кто велел ему болтать всякий бред первому встречному? Рамазанов и вовсе дурак. Зачем лезть под пули, если можно спокойно отсидеться в машине?!
Ну а Полунину тем более некого винить в происходящем, кроме самого себя. Сначала он попытался вступиться за какого-то тупого «гоблина». Затем объявил войну силам, противостоять которым невозможно. Да еще посмел угрожать им тюрьмой! Теперь, если его семья пострадает, виноват в этом будет только он сам. Потому что осмелился встать на пути у тех, кто сильнее его.
Нет, Грушицыну винить себя не в чем! Он просто хотел перераспределить финансовые поступления, направив деньги в карманы тех, кто хорошо знает, как ими пользоваться. И не его дело, что кто-то не согласился с таким положением вещей и умер. Грушицын же на спуск не нажимал!
И не отдавал приказы убивать. Начальник налоговой полиции был абсолютно уверен в том, что если даже победит Полунин, что маловероятно, то он все равно выйдет сухим из воды, на худой конец скажет, что его силой заставили вступить в группировку и участвовать в некоторых акциях.
Именно так думал человек, получивший юридическое образование! А тем временем все три машины замерли во дворе, развернувшись перед остановкой так, чтобы можно было сразу уехать с этой тесной площадки внутри каменного колодца домов.
Дверцы машин почти одновременно распахнулись, выпустив в сгущающиеся сумерки троих. Двое были в милицейской форме, третий – в тоненькой спортивной куртке, слишком легкой для декабрьских морозов. Увидев его, Исаев выругался и ткнул водителя «Волги» в бок.
– Твою мать! До чего же они тупые! – рявкнул он. – Иди скажи этому придурку Рыженкову, чтобы прислал Буйвола сюда, а сам останешься с ними. И надень броник, придурок. Там, внутри, полунинская «шестерка». Он уже однажды пытался стрелять в вас, если ты помнишь, идиот!
Водитель «Волги» поспешно схватил бронежилет с заднего сиденья и бросился бегом догонять троих напарников, уже подошедших к одному из подъездов. Рыженков обернулся на его окрик и недовольно поморщился.
– В чем дело, Бобок? – спросил он. – Опять босс выкрутасничает?
– Я вот ему скажу, что ты болтаешь! – пригрозил тот, кого назвали Бобком, и посмотрел на высокого светловолосого парня в спортивной куртке. – Вали в машину к шефу, Буйвол. Куда ты без формы поперся? Все должно выглядеть так, будто мы преступников ловим!
– Да пошли вы все на хрен! То туда иди, то сюда, – огрызнулся блондин, но приказ выполнил и отправился к черной «Волге». Остальные вошли в подъезд.
Нужная им квартира находилась на предпоследнем, четвертом этаже. Доступ в нее преграждала металлическая дверь, но трое бандитов в милицейской форме предусмотрели и это. Они захватили с собой пластиковую взрывчатку на тот случай, если их не захотят впустить.
Впрочем, взрывать дверь они будут лишь в крайнем случае. На самом же деле их план захвата квартиры был типичным для подразделений ОМОНа – отвлекающий маневр и быстрый штурм. И отличался от прочих операций только количеством участников.
Именно поэтому Рыженков оставил двоих подчиненных на лестничной площадке между третьим и четвертым этажами, а сам полез на крышу, без труда выломав простенький навесной замок, запиравший люк, после чего дал сигнал Бобку начинать операцию.
Бобок поднялся на четвертый этаж и позвонил в нужную квартиру. Его напарник Спирин, худощавый высокий парень с грубоватым лицом, вжался в стену так, будто хотел продавить ее, и взял на изготовку автомат.
Долгое время на звонок никто не отвечал, и Бобок агрессивно давил кнопку еще несколько раз. Только после этого где-то в глубине квартиры послышался неясный говор и еле различимые шаги. Бобок приблизил свою физиономию почти вплотную к дверному глазку и принялся ждать.
– Кто там? – наконец раздался за дверью мужской голос.
– Откройте, пожалуйста, я ваш участковый, – улыбаясь, проговорил Бобок. – Мне нужно задать вам пару вопросов по поводу вчерашнего происшествия в подъезде.
– Нам нечего вам сказать, – ответил мужчина. – У нас с женой медовый месяц, мы никуда из квартиры не выходили последние пару дней и ничего не слышали.
– Ну так откройте дверь, я занесу ваши слова в протокол, – продолжал улыбаться мент. – А заодно познакомлюсь с новыми жильцами. Мне сказали, что вы недавно вселились. Хотелось бы посмотреть ваши документы.
– Извините, но вам придется зайти в следующий раз, – резко ответил мужчина. – Сейчас мы с супругой не в форме. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю!
Бобок понял, что дальше упрашивать бесполезно. Возможно, Болдин поверил, что это участковый, но открывать все равно не собирался. Видимо, ждал, когда приедет Полунин. А в планы бандитов это не входило.
– Извините, но я требую, чтобы вы открыли дверь! – Бобок сложил пальцы правой руки, это был условный знак. Спирин кивнул и тихо передал по рации всего одно слово: «Добро!» После чего прикрепил к дверному замку пластиковую взрывчатку.
Рыженков, выбив раму, на веревке ввалился с крыши в квартиру за несколько секунд до взрыва и увидел ошеломленную молодую женщину и испуганного ребенка, которого она прижимала к себе. Не раздумывая, Рыженков ударил женщину в лицо прикладом автомата, а свободной рукой схватил мальчишку и дернул к себе.
Женщина от удара пролетела по воздуху пару метров и с силой врезалась в стену. Рыженков услышал, как у нее хрустнули кости, но не обратил на это внимания, поскольку в комнату уже влетел из коридора молодой мужчина крепкого телосложения с пистолетом в одной руке и сотовым телефоном в другой. На секунду он замер, увидев мальчика в руках омоновца, а затем в коридоре грохнул взрыв, и мужчину ударной волной повалило на пол.
Вместе с клубами дыма в квартиру ворвались Бобок со Спириным. Не обращая внимания на лежавшую без сознания Светлану, оба бросились к Болдину, с трудом пытавшемуся встать, и придавили его к полу. Затем Спирин приставил к голове Славки автомат, а Бобок завел ему руки за спину и надел наручники.
– Быстро уходим! – приказал Рыженков и указал автоматом на Светлану. – Бобок, забирай ее.
Сержант легко подбросил Антона вверх и поймал, зажав его под мышкой. Мальчишка закричал и попытался вырваться, но Рыженков держал его крепко. А когда Антон попытался крикнуть еще раз, зажал ему рот своей огромной ладонью.
Бобок попытался поднять Светлану, но потерявшая сознание женщина оказалась слишком тяжелой. Не обращая внимания на огромный кровоподтек на щеке Светланы, быстро наливавшийся чернотой, Бобок отвесил ей несколько звонких пощечин. Женщина застонала и открыла глаза.
– Вставай, сучка, и не дергайся, – прошипел он, приблизив свое лицо почти вплотную к Светлане. – Твой щенок у нас. И если ты, овца, сделаешь хоть одно резкое движение, мой друг прострелит его маленькую башку. Поняла?
Светлана смогла только кивнуть. Ее рот был залит кровью. Но женщина боялась сплюнуть ее, чтобы еще больше не напугать Антона.
А Спирину тем временем удалось поднять на ноги Славку. Мент держал его за цепочку наручников, выворачивая руки высоко вверх. Славка скрипел зубами от боли и, изогнувшись, с трудом удерживал равновесие. Пистолет у него отобрал Бобок и засунул себе в карман, а сотовый валялся на полу, раздавленный каблуком.
– Что с этим уродом делать? – спросил у Рыженкова Спирин. – Может, шлепнуть его прямо тут?
– Тащи в машину. Разбираться будем потом, – ответил сержант и стволом автомата приподнял голову Болдина, заставив его посмотреть себе в глаза снизу вверх. – Ты, придурок, запомни – попытаешься что-нибудь выкинуть, бабе и пацану конец, – а затем рявкнул на Бобка и Спирина: – Тащите их вниз! Какого хрена ждете?!
– Тебя, – буркнул Бобок и подтолкнул Светлану в спину. – Пошла вперед, сучка.
По лестнице менты заставили своих пленников двигаться почти бегом. Они торопливо спустились вниз, и Бобок, пинком распахнув дверь подъезда, за волосы вытащил Светлану наружу. Навстречу ему, торопясь помочь «упаковать» пленных, выскочил из машины Буйвол и едва не столкнулся с какой-то бабкой, выбравшейся из соседнего подъезда посмотреть, что происходит.
Буйвол грубо оттолкнул старушку и перехватил у Бобка Светлану, давая ему возможность помочь Спирину. Бабка взирала на все это, широко открыв от удивления рот, и вокруг нее уже начала собираться толпа любопытных жильцов. А когда Рыженков вытащил из подъезда извивающегося Антона, мычавшего что-то сквозь ладонь, заткнувшую ему рот, старушка и вовсе закричала:
– А ребенка-то за что тащите? Что вам такой малец сделать мог, фашисты?! Креста на вас, сволочи, нет…
В ту же секунду рядом со старушкой оказался Буйвол, уже бросивший Светлану на заднее сиденье джипа, куда Рыженков заталкивал теперь Антона. А Буйвол, выхватив пистолет, ткнул его чуть ли не в лицо старухе.
– Ты, курва старая! – завопил он. – Еще раз откроешь свою пасть, я башку тебе прострелю!
Старушка оторопела и застыла, ловя ртом воздух. А Буйвол повернулся к остальным жильцам.
– Чего стоите, сволочи? – рявкнул он. – А ну свалили отсюда быстро! Если кто-нибудь задержится хоть на секунду, тут же конкретно получит пулю. Ясно?
– А че, мы ниче, – пробормотал стоявший рядом со старухой здоровый мужик. – Наше дело сторона. Я просто шел мимо, вот и остановился.
Мужик попятился от Буйвола, а следом за ним стали разбегаться и остальные. И старуха вскоре осталась один на один с бандитом.
– Ты что, бабка, не въехала, что я сказал? – Буйвол пошел прямо на нее, поигрывая пистолетом. Старуха отступила на шаг, но не побежала. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы из «Волги» не послышался грубый окрик:
– Буйвол, твою мать! Брось ты эту бабку. Быстро марш за руль. Сваливать пора.
Бандиту пришлось подчиниться и оставить старуху в покое. Как только он сел за руль, две другие машины мгновенно рванулись с места и на максимальной скорости умчались со двора. «Волга» догнала джип с «уазиком» на первом же перекрестке.
После этого машины перестроились, пропустив вперед автомобиль с Исаевым. Дальше по городу они ехали не спеша, стараясь не привлекать к себе внимания. Маленькая колонна, возглавляемая «Волгой», пересекла город и выехала на ту самую трассу, где несколькими днями раньше был обнаружен труп Щукина.