Страница:
На самом деле никто не видел Кулапудова с самого утра, все даже представления не имели, где он сейчас может находиться. Однако Ворохватову решили ничего не говорить.
– Он э-э… – замялся Леха Пешкодралов.
– Он сейчас проверяет еще одну версию, – быстренько ответил за друга Федя.
– Да? И какую же?
– Он нам не сказал, – честно признался Ганга. – Наверное, еще не совсем в этой версии уверен, – высказался он, даже не подозревая, насколько в этот момент был близок к истине.
– Эх, самовольщики, – огорченно проговорил Ворохватов, опускаясь в свое кресло. – Нет бы с преподавателями посоветоваться, помощи попросить, а то все сами и сами, наломают дров, а потом мне же и расхлебывай.
– Веня не наломает, – уверенно сказал Федя. – Он среди нас самый разумный, даже Мочилов так говорил.
– Вот именно, что Мочилов говорил, – неожиданно разозлился Иван Арнольдович. – Воспитал молодцов, которые его самого и найти не могут.
– Зачем вы так, Иван Арнольдович?… – попытался в который уже раз вступиться за своего капитана Дирол, но Ворохватов был непреклонен.
– Значит, так, – сказал он, поднимаясь, – или капитан Мочилов будет найден в ближайшие два дня, или придется подавать в розыск, а тогда ни мне, ни вам, ни тем более нашей школе покоя не будет, так и знайте. А вашу группу я передам… – старший лейтенант на минуту задумался, а потом выпалил: – Вашу группу я передам в подчинение Фролу Петровичу Садюкину.
– Нет, – одновременно выдохнули близнецы и Дирол.
– Да, – категорично покачал головой Ворохватов.
– Он сделает, – без сомнения в голосе подтвердил Ганга.
– А теперь идите и думайте, что делать дальше, – разрешил Иван Арнольдович и демонстративно отвернулся к окну.
Пришлось курсантам, словно побитым щенкам, одному за другим выйти из кабинета и направиться к общежитию.
– Он так говорит, как будто это мы виноваты в том, что Мочилов исчез, – возмущался по дороге Дирол.
– Может, и так, – задумчиво проговорил Ганга.
– Как это так? – опешил Санек. – Ты еще скажи, что сам Мочилу похитил и под кроватью своей прячешь.
– Не прячу, – покачал головой Федя. – Но, возможно, в исчезновении Глеба Ефимовича есть и наша вина. То есть… моя, – с этими словами он опустил взгляд и замолчал.
– Да можешь ты толком объяснить, в чем тут твоя вина? – не выдержал Пешкодралов.
– А в том, что я ведь вчера дежурным был по территории и не мог не заметить того, кто Мочилова похитил, ведь произошло это в стенах школы милиции, – покаялся Федя.
– Фу ты, напугал, – облегченно выдохнул Дирол. – А я-то уж было подумал, что ты с похитителями в сговоре состоял.
– Это хуже, чем в сговоре, – продолжал заниматься самобичеванием Ганга. – Как будущий милиционер я должен чуть ли не по запаху обнаруживать преступника или того, кто только еще собирается совершить преступление.
– Федя, знаешь что, – устав слушать покаяние друга, заговорил Леха. – Если ты не прекратишь сам себя винить, то придется дать тебе в глаз.
– Зачем? – поднял на него испуганный взгляд Федя.
– В целях профилактики возможной депрессии, – пояснил Пешкодралов. – И вообще, предлагаю всем переместиться в нашу комнату и подумать над дальнейшим планом действий.
С этим вполне разумным решением никто не стал спорить, и все, ускорив шаг, продолжили путь.
В библиотеке почти никого не было, но Зося, как и обещала, оказалась на месте. Она прилежно просматривала подшивки местных и центральных газет, полностью углубившись в это занятие. За огромной кипой подшивок девушку практически не было видно, но Веня безошибочно определил ее местнонахождение.
– Зося, мне нужна твоя помощь, – подскочил Веня к девушке так неожиданно, что она даже ойкнула.
– Ты что так кричишь?! – приложив указательный палец к губам, зашипела она. – Говори тише, иначе нас мигом отсюда выкинут.
– И пускай выкидывают, – не испугался Кулапудов. – Ты и так здесь почти целый день провела, а я библиотеки вообще никогда не любил. У меня к тебе есть очень важное и ответственное дело, достойное настоящего милиционера.
– И какое? – без особого энтузиазма в голосе спросила Зося, которая терпеть не могла, когда Веня начинал говорить загадками.
– Я же говорю, важное, – повторил курсант.
– То, что важное, это я уже поняла, – начала злиться девушка. – Слушай, или ты мне сейчас же говоришь, что там у тебя случилось, или немедленно оставляешь меня в покое, наедине с этими газетами.
– Ладно, ладно, – сжалился над ней Кулапудов, затем вытащил из кармана брюк найденную у забора брошку и, показав ее девушке, спросил: – Как ты думаешь, что это такое?
– Брошка, – пожав плечами, ответила Красноодеяльская, затем взяла украшение, взвесила в руке, оглядела со всех сторон и добавила: – Золотая и очень старинная.
– Вот именно, – многозначительно протянул Веня. – А знаешь, где я ее нашел?
– Кулапудов, ты что, новую игру придумал под названием «Угадай ответ»? – снова начала злиться девушка. – Откуда мне знать, где ты нашел эту брошь, если ты собирался целый день кусты осматривать… Ой, это ты в кустах нашел? – изумленно посмотрела она на парня.
– Вот именно, – повторил Веня. – И кто, ты думаешь…
– Ее потерял? – закончила за него вопрос Зося и сама же на него ответила: – Тот, кто похитил Мочилова!
– Молодец, Зосенька, из тебя выйдет настоящий сыщик, – радостно похвалил ее Кулапудов.
– Спасибо, – зарделась девушка, но тут же нахмурилась и поинтересовалась: – А с чего ты взял, что эта брошка принадлежит похитителям? Может, она в тех кустах уже месяц валяется?
– Рано я тебя похвалил, – огорчился Веня и принялся объяснять: – Если бы она там долго лежала, то грязью, пылью покрылась бы, а она, видишь, чистенькая совсем, – он принялся внимательно вглядываться в золотые переплетения вокруг фиолетового камня.
И в этот момент курсант Кулапудов обнаружил самую настоящую улику. В одном из золотых ушек торчал крохотный рыжеватый волосок.
– Зося, – от волнения Веня перешел почти на шепот, – здесь волос.
– Чей?
– Не знаю чей, – отмахнулся Веня. – Наверное, преступника.
Он вытащил волосок и показал его Зосе. Девушка разглядывала тоненькую рыженькую нитку так долго, что казалось, будто в этом волоске она хочет увидеть портрет самого преступника. Затем она подняла глаза на Веню и сказала:
– Это явно женский волос, причем цвет его ненатуральный. Женщина, которой принадлежит брошь, крашеная. Вот, – и Зося победно взглянула на Кулапудова.
– Это точно? – не поверил тот.
– Абсолютно, – уверенно заявила девушка. – Один кончик волоса темненький, все остальное рыжее, а значит, его хозяйка использует краску для волос.
– Зося, ты гений! – воскликнул Веня и в порыве чувств чмокнул Зосю прямо в губы, отчего та мгновенно покраснела, как спелый помидор, и прошипела:
– Кулапудов, что вы себе позволяете в общественном месте?! – и уже намного тише добавила: – Веня, люди же смотрят.
– Где люди, – завертел головой Вениамин. – Нет здесь никого. Ну ладно тебе, Зося, это я так, от радости. В общем, у меня есть план.
– Говори, – деловито кивнула Красноодеяльская.
– Эта брошь, судя по всему, вещь дорогая, так?
– Ну, так, – кивнула Зося, пытаясь понять, к чему Веня клонит.
– А раз она дорогая, то владелец ее не захочет так просто с ней расстаться, так? – продолжал курсант.
– Так, – снова согласилась девушка.
– А если он не захочет с ней расстаться, то непременно начнет ее разыскивать и осматривать те места, где мог ее обронить, то есть вернется на место преступления, а там мы его и выследим, – закончил говорить Веня.
Зося несколько минут раздумывала над его словами, а потом сказала:
– Во-первых, это не он, а она, а во-вторых, не думаю, что женщина могла похитить Глеба Ефимовича.
– Почему?
– Ну, не знаю, – пожала плечами девушка.
– А если это его тайная воздыхательница?
– Воздыхательницы не похищают предметы своей любви и не увозят их за три моря, – категорично отвергла эту мысль девушка. – К тому же не такой уж Мочила красавец, чтобы ради него на преступление идти.
– О вкусах не спорят, – резонно заметил Кулапудов.
– Это верно, – согласилась Зося. – А что ты от меня-то хочешь?
– Ты должна мне помочь выследить владельца этой броши.
– Ты предлагаешь мне следить вместе с тобой? – удивленно вскинула брови девушка.
– Да, и вероятно для этого потребуется целая ночь.
Зося совсем смутилась при этих словах. Веня это заметил и поспешил ее успокоить:
– Обещаю, что приставать не буду. Долг превыше всего.
– Знаю я твой долг, – неожиданно хихикнула Красноодеяльская, но тут же серьезно сказала: – Хорошо, я готова, только забегу в свою комнату, оденусь потеплее. Ладно?
– Хорошо, – великодушно позволил Кулапудов. – Мне тоже надо в общежитие, ребят предупредить. Встречаемся у спортплощадки через двадцать минут.
С этими словами Веня поднялся и выбежал из библиотеки. А Зося, мечтательно вздохнув, собрала подшивки газет и понесла сдавать их библиотекарю.
– Ну где же она, моя брошечка, – со слезами на глазах причитала Домна Мартеновна, ворочая шваброй под диваном.
Брошка Домне Мартеновне досталась от обожаемой и давно уже почившей бабушки, а потому она была втройне дорога как память. Собираясь сегодня утром на торжественное построение в школу милиции, Залипихина приколола брошью великолепные, как она сама считала, перья к шляпе, чем хотела удивить и очаровать своего миленького, но, к сожалению, теперь уже бывшего возлюбленного, молоденького курсанта по имени Алексей.
Однако, после того как Мессир пронесся с ее шляпой по всей улице и подъезду до самой квартиры, а потом забрался с ней под диван, Домна Мартеновна даже не знала, где теперь искать свою драгоценность.
Пропажу Залипхина обнаружила не сразу. Около пятнадцати минут у нее ушло на то, чтобы вытащить своего обезумевшего от ревности кота из-под дивана. Были перепробованы все средства, начиная от мисочки молока и заканчивая жареным куриным крылышком. Однако Мессир, хотя и был голодным, но все же пошел на принцип и так просто сдаваться не собирался. Он отпихнул лапой миску с молоком, демонстративно отвернулся от куриного крылышка и, улегшись на ворованную у хозяйки шляпу, сделал вид, что спит.
– Ах так, – вспылила Домна Мартеновна. – Ну, хорошо, сейчас я такое принесу, от чего ты уж точно не откажешься, – и она, шумно дыша от возмущения, отправилась на кухню.
Мессир открыл один глаз, презрительно взглянул на хозяйку и снова закрыл. Он даже не предполагал, насколько коварна в его отношении будет Домна Мартеновна. Заслышав шаги возвращающейся из кухни хозяйки, Мессир собрался отвернуться, но то, что произошло в следующий момент выходило из всех рамок дозволенного. Усы кота неожиданно встопорщились, нос почуял сладковатый дурманящий аромат, и Мессир, словно зачарованный, позабыв и о своей обиде, и о своих принципах, полез из-под дивана и немедленно попался в руки Домны Мартеновны.
– Ага, негодник, так я и знала, что против валерьянки ты не устоишь, – победно заявила она, держа перед носом кота открытый пузыречек. – Иди, иди сюда, – поманила она Мессира за собой.
И кот пошел, потому что аромат валерьянки, против которого действительно невозможно было устоять, дурманил и пьянил его кошачью голову. Домна Мартеновна дошла до двери ванной комнаты, осторожно открыла ее и поставила внутрь пузырек, затем дождалась, когда Мессир войдет в ванную, и ловко заперла его наедине с вожделенной валерьянкой.
И вот теперь, слушая пьяное мяуканье в ванной, Домна Мартеновна пыталась выскрести из-под дивана остатки своей шляпы, надеясь обнаружить там же и брошь. Однако украшения не оказалось, как, впрочем, и великолепных перьев, которые были прикреплены брошью.
– Гадкий, гадкий, Мессир, – заламывая в отчаянии руки, всхлипывала Залипхина. – Ты потерял, можно сказать, большую часть моего приданого.
– Мя-а-ау! – донеслось из ванной.
– Что, раскаиваешься, негодник?! – крикнула Домна Мартеновна. – Хочешь, чтобы я тебя выпустила?
– Мя-а-ау! – снова раздался истошный вопль.
– Ну нет, голубчик, теперь ты будешь отбывать наказание по всем правилам до завтрашнего утра… Или лучше даже до обеда, – вынесла окончательный приговор своему любимцу Залипхина.
Мессир замолчал, явно обдумывая перспективы выбраться из заточения раньше установленного хозяйкой срока, а Домна Мартеновна принялась думать, где же ее кот мог обронить брошь. После нескольких минут размышлений женщина решила, что это случилось в тех самых кустах, где у нее произошла ссора с котом. Именно в тот момент, когда Мессир сорвал шляпу, брошь могла расстегнуться и упасть.
– Решено, я отправляюсь искать мою брошечку, – поднимаясь с пола, громко заявила Домна Мартеновна. – Ты слышишь меня, Мессир?
– Мур, – сказал Мессир и вновь замолчал.
Домна Мартеновна не долго думая схватила свою сумочку, вышла из квартиры и тщательно заперла за собой дверь.
По дороге она старалась не думать о запертом в ванной Мессире, но беспокойные мысли все равно лезли в голову.
Из-за них, Домна Мартеновна даже несколько раз порывалась вернуться и высвободить своего любимца из плена. Но тут она вспоминала о потерянной броши, негодование и обида на кота возвращались, и она решительно продолжала свой путь к школе милиции.
И вдруг Залипхина остановилась, почувствовав, как сладко заныло сердце у нее в груди. И не от быстрого шага это случилось с уже немолодой Домной Мартеновной, а совершенно по другой причине. Возле ворот школы стоял он, ее принц, ее новая и теперь уже вечная любовь. Он отчитывал какого-то курсанта, и брови его то сходились на переносице, то взмывали вверх. Это было, по мнению Залипхиной, так восхитительно, что у нее даже дух захватило.
Домна Мартеновна несколько секунд подождала, пока не восстановилось дыхание, а потом, старательно виляя бедрами, направилась прямо к объекту своего обожания. Пойдя ближе, она остановилась и начала бросать призывные взгляды на своего принца, но он почему-то не замечал ее.
– Кхе-кхе, – несколько раз кашлянула Залипхина, чтобы обратить на себя внимание, и ее уловка удалась. Принц обернулся и суровым голосом настоящего мужчины спросил:
– Вы, женщина, к кому? Если к сыну или племяннику, то сейчас уже поздно, через десять минут у нас отбой, так что приходите завтра.
– Нет-нет, что вы, – замахала руками Домна Мартеновна. – Я не к племяннику и уж тем более не к сыну. Я, собственно говоря, хотела встретиться с вами.
– Со мной? – искренне удивился «принц». – А по какому вопросу?
– По личному, – кокетливо опустила редкие ресницы Залипхина.
На лице «принца» отразилось еще большее удивление, которое через секунду сменилось на смятение, а потом и вовсе превратилось в испуг. Он повернулся к все еще стоявшему перед ним курсанту и скомандовал:
– Марш в свою комнату.
Курсанта как ветром сдуло, а герой Домны Мартеновны вновь обернулся к ней.
– Так, я вас слушаю, – сказал он.
– Знаете, я сегодня слышала вашу речь на торжественном построении и была так восхищена, что даже не могу молчать об этом, – вытаращив глаза и сложив губки бантиком, начала говорить Залипхина. Ей казалось, что таким образом она может выразить всю страсть, которая томилась до этих пор в ее душе.
– Да? – смутился «принц». – Ну что ж, спасибо. Не думал, что моя речь может на кого-то произвести впечатление.
– О, на меня она произвела неизгладимое впечатление, – еще шире открывая глаза, томно выдохнула Домна Мартеновна. – К тому же она была произнесена устами такого красивого и сильного мужчины. Должно быть, ваша жена очень счастлива, имея такого супруга.
– У меня нет жены, – строго бросил «принц», но тут же, заметив удивленный взгляд собеседницы, добавил: – Я холостяк.
– Не может быть, – не поверила Залипхина. – Неужели такой прекрасный человек до сих пор остается один? В чем же причина? Хотя нет, не говорите, я сама знаю. Вы просто еще не встретили ту, которая оценила бы вас по достоинству.
«Принц», кажется, начинал верить ей, это Домна Мартеновна видела по его глазам, а потому еще больше усилила атаку.
– Не скрою, мне бы очень хотелось познакомиться с вами поближе, – проворковала она, все ближе и ближе подходя к своему возлюбленному.
– А это в каком смысле? – не понял «принц».
– Ах, как вы скромны, – довольно хихикнула Домна Мартеновна. – Это вам очень к лицу.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил мужчина.
– Я хотела бы вас пригласить к себе домой на чашечку чая или еще чего-нибудь покрепче, – высказала Залипхина свое предложение.
– Лучше чего-нибудь покрепче, – немедленно отозвался «принц».
– Так вы согласны? – загорелась надеждой Домна Мартеновна.
– Я… э-э… – замялся мужчина.
– Ну, соглашайтесь, будет очень весело, – принялась уговаривать женщина.
А «принц» в это время думал, что стоящая перед ним дамочка очень даже симпатичная, если, конечно, не замечать ее слегка ненормальную мимику. К тому же, по всей видимости, он ей действительно понравился, а это очень льстило его самолюбию.
– Эх, ладно, – махнул он рукой, – только адрес скажите.
– А я вам лучше его напишу, – отозвалась Домна Мартеновна, затем вытащила из сумочки замусоленный огрызок карандаша и порядком потрепанный тетрадный листок, нацарапала на нем несколько строк и передала мужчине со словами: – Вот, приходите завтра.
– Завтра? – призадумался «принц» над тем, есть ли у него завтра время сходить в гости. – Ладно, отпущу последнюю группу с занятий и приду.
Залипхина во всю ширь растянула рот в улыбке и уже приготовилась удалиться, старательно виляя бедрами, но тут вдруг что-то вспомнила и остановилась.
– Ой! – вскрикнула она. – Я совсем забыла! Послушайте, – обратилась она к своему возлюбленному, – можно я пройду за ворота школы? Сегодня возле забора, в траве, я потеряла свою золотую брошечку. Она очень дорога мне.
– Не положено, – мгновенно посуровел «принц».
– Ну, пожалуйста, – чуть не плача протянула Домна Мартеновна, и возлюбленный сдался.
– Хорошо, ищите, только недолго, – позволил он.
– Я мигом, – обрадовалась Залипхина и, прошмыгнув в ворота, полезла в кусты.
Веня стоял у края спортплощадки, просто сгорая от нетерпения побыстрее начать воплощать свой гениальный план по поимке похитителя Мочилова, а Зося все не появлялась. Ребят он в комнате не застал, видимо, они все отправились на ужин, а потому пришлось оставить записку, чтобы к отбою его не ждали.
Начинало смеркаться, но это было Кулапудову только на руку, потому что в темноте даже удобнее сидеть в засаде, особенно с Зосей. Веня немного приврал, когда пообещал девушке не приставать. Ну какой нормальный молодой человек, находясь рядом с красивой девушкой при свете звезд, не попытается ее поцеловать ну или хотя бы просто обнять? А вот если еще и Зося будет не против…
– Давно ждешь? – прервал ход Вениных сладких мыслей девичий голос. – А я тебе булочек принесла, ты же с утра ничего не ел.
Веня обернулся и увидел перед собой Зосю. Вид у нее был такой, как будто она собралась в дальнюю и очень тяжелую экспедицию. На девушке был теплый спортивный костюм, куртка на синтепоне, в руках она держала мешочек с булочками, а под мышкой виднелась складная табуреточка. Кулапудов критически осмотрел Зосю с ног до головы, покачал головой и спросил:
– А табуретка-то тебе зачем?
– Для удобства, – с детской непосредственностью ответила Красноодеяльская. – На земле же неудобно сидеть, да и холодно. А я, между прочим, женщина, мне еще детей рожать.
Против такого аргумента Веня возразить ничего не смог, а потому махнул рукой и скомандовал:
– Теперь иди за мной след в след и не отставай. Понятно?
– Так точно, товарищ генерал, – шутливо отозвалась Зося.
– И посерьезнее, – предупредил ее Кулапудов.
Они обогнули спортплощадку и юркнули в кусты. Здесь было еще темнее, чем на открытом пространстве, а потому Зося, которая шла позади, постоянно натыкалась на Веню.
– Страшно тут, – прошептала девушка. – Так и кажется, что сейчас вылезет из кустов волосатая лапа и схватит меня за ногу.
– Не бойся, я тебя спасу, – пообещал Веня. – И вообще, у тебя просто слишком богатое воображение.
– Оно и должно быть богатым, я же будущая актриса, – возразила Зося.
Зося действительно мечтала поступить в театральное училище, для чего и приехала в Зюзюкинск. Но обстоятельства сложились так, что она не прошла по конкурсу. Обратно домой уезжать не хотелось, и вот тут она познакомилась с ребятами-курсантами которые уговорили ее подать документы в приемную комиссию школы милиции, а потом еще и помогли Зосе туда поступить, за что теперь девушка была им очень благодарна.
В школе милиции было интересно, каждый день происходили какие-то казусы, необычайные происшествия. Зосе здесь очень нравилось. Но особенную нежность она питала к курсанту Кулапудову, причем не без взаимности. Возможно, это даже было главной причиной, которая удерживала Красноодеяльскую в стенах школы. Но тем не менее свою мечту о большой сцене она так и не оставила, твердо решив сначала стать милиционером, а потом уже податься в актрисы.
– Ой, Веня, смотри, – неожиданно остановилась девушка, тыча пальцем вперед.
Кулапудов повернул голову в указанном направлении и увидел темный силуэт, который явно принадлежал полному человеку женского пола.
– Это она? – шепотом спросила Зося.
– Скорее всего, да. Я же говорил, что она вернется за своей брошью, – откликнулся Веня. – Вон, смотри, по траве лазает. Ну все, Зося, я пошел.
– Подожди, – схватила его за рукав девушка. – А вдруг она вооружена?
– Все может быть, – согласился Веня. – А что же тогда делать?
– Я ее отвлеку, а ты сзади нападешь неожиданно, – придумала выход Зося.
– Нет, я не могу тобой рисковать, – не согласился Веня.
– Не бойся, не станет же она стрелять в обычную девушку, – улыбнулась Красноодеяльская.
Вене очень не хотелось отпускать от себя Зосю, но другого выхода не было, так что пришлось согласиться.
– Когда я махну рукой, можешь нападать, – предупредила девушка, передала Вене пакет с булочками, табуреточку и вылезла из кустов.
Домна Мартеновна была на грани отчаяния. Она уже осмотрела всю полянку, на которой сидела сегодня днем, но брошки нигде не было. К тому же разглядеть в густой траве что-либо было очень трудно по причине наступившей темноты. Да еще в соседних кустах слышались какие-то подозрительные шорохи, от чего Залипхиной становилось не по себе. Однако, несмотря на свой страх, женщина мужественно продолжала поиски.
– Вы что-то потеряли? – раздался из темноты голос.
Сердце Домны Мартеновны екнуло, и она так и замерла на четвереньках, боясь обернуться.
– Женщина, вы что-то потеряли? – повторился вопрос.
Залипхина медленно поднялась и повернулась. Перед ней стояла девушка в спортивном костюме и теплой куртке, несмотря на довольно теплую погоду.
– Потеряла, – плаксиво промямлила Домна Мартеновна. – Брошечку свою потеряла.
Девушка почему-то удовлетворенно кивнула, махнула рукой, и в этот момент на Залипхину что-то обрушилось сзади и сбило ее с ног.
– Караул! Убивают! – попыталась закричать она, но кто-то сильной рукой немедленно зажал ей рот, лишая женщину возможности дышать.
Залипхиной, по всей видимости, стало настолько страшно, что она предпочла незамедлительно потерять сознание, дабы не видеть лиц своих убийц, и поникла на руках Вени. Кулапудова это напугало, так как он решил, что, не рассчитав свои силы, нечаянно задушил предполагаемую преступницу. Он охнул и отскочил в сторону, а Домна Мартеновна, лишенная опоры, с глухим звуком рухнула на траву, словно куль с мукой. Падение, как это ни странно, привело ее в чувство. Залипхина открыла глаза, посмотрела по сторонам и спросила:
– Что это было? Что со мной?
Веня и Зося склонились над бедной женщиной, стараясь понять, все ли с ней в порядке. На первый взгляд, Домна Мартеновна была в совершеннейшем беспорядке: волосы всклокочены, одежда помята, на лице выражение ужаса и удивления одновременно.
Однако Кулапудов, который к этому времени уже успел узнать свою жертву, счел вид Залипхиной вполне нормальным, то есть таким же, как и всегда.
– Домна Мартеновна? – с удивлением спросил он. – А вы что тут делаете? Опять Леху пришли навестить?
Домна Мартеновна подняла на курсанта глаза и долгое время пыталась разглядеть в темноте, кто же это ее спрашивает.
– А вы, собственно, кто будете? – наконец медленно спросила она.
– Я однокурсник Лехи Пешкодралова, – объяснил Веня. – А вы почему здесь в такой час бродите?
– Я не брожу, а брошечку свою ищу, – поднимаясь с травы и отряхиваясь, деловито заявила Залипхина. – Не думала, что в школе милиции на человека могут напасть. Мне казалось, что здесь самое безопасное место в городе. Ужас, какой ужас! – театрально заломив руки, возопила она.
– Так вот кто, оказывается, брошку потерял. А это, случайно, не ваша? – Веня протянул ей на раскрытой ладони брошку.
– Ой, нашлась! – обрадовалась Домна Мартеновна. – Как же долго я ее искала, все глаза проглядела, все коленки истерла, пока по траве ползала.
– Он э-э… – замялся Леха Пешкодралов.
– Он сейчас проверяет еще одну версию, – быстренько ответил за друга Федя.
– Да? И какую же?
– Он нам не сказал, – честно признался Ганга. – Наверное, еще не совсем в этой версии уверен, – высказался он, даже не подозревая, насколько в этот момент был близок к истине.
– Эх, самовольщики, – огорченно проговорил Ворохватов, опускаясь в свое кресло. – Нет бы с преподавателями посоветоваться, помощи попросить, а то все сами и сами, наломают дров, а потом мне же и расхлебывай.
– Веня не наломает, – уверенно сказал Федя. – Он среди нас самый разумный, даже Мочилов так говорил.
– Вот именно, что Мочилов говорил, – неожиданно разозлился Иван Арнольдович. – Воспитал молодцов, которые его самого и найти не могут.
– Зачем вы так, Иван Арнольдович?… – попытался в который уже раз вступиться за своего капитана Дирол, но Ворохватов был непреклонен.
– Значит, так, – сказал он, поднимаясь, – или капитан Мочилов будет найден в ближайшие два дня, или придется подавать в розыск, а тогда ни мне, ни вам, ни тем более нашей школе покоя не будет, так и знайте. А вашу группу я передам… – старший лейтенант на минуту задумался, а потом выпалил: – Вашу группу я передам в подчинение Фролу Петровичу Садюкину.
– Нет, – одновременно выдохнули близнецы и Дирол.
– Да, – категорично покачал головой Ворохватов.
– Он сделает, – без сомнения в голосе подтвердил Ганга.
– А теперь идите и думайте, что делать дальше, – разрешил Иван Арнольдович и демонстративно отвернулся к окну.
Пришлось курсантам, словно побитым щенкам, одному за другим выйти из кабинета и направиться к общежитию.
– Он так говорит, как будто это мы виноваты в том, что Мочилов исчез, – возмущался по дороге Дирол.
– Может, и так, – задумчиво проговорил Ганга.
– Как это так? – опешил Санек. – Ты еще скажи, что сам Мочилу похитил и под кроватью своей прячешь.
– Не прячу, – покачал головой Федя. – Но, возможно, в исчезновении Глеба Ефимовича есть и наша вина. То есть… моя, – с этими словами он опустил взгляд и замолчал.
– Да можешь ты толком объяснить, в чем тут твоя вина? – не выдержал Пешкодралов.
– А в том, что я ведь вчера дежурным был по территории и не мог не заметить того, кто Мочилова похитил, ведь произошло это в стенах школы милиции, – покаялся Федя.
– Фу ты, напугал, – облегченно выдохнул Дирол. – А я-то уж было подумал, что ты с похитителями в сговоре состоял.
– Это хуже, чем в сговоре, – продолжал заниматься самобичеванием Ганга. – Как будущий милиционер я должен чуть ли не по запаху обнаруживать преступника или того, кто только еще собирается совершить преступление.
– Федя, знаешь что, – устав слушать покаяние друга, заговорил Леха. – Если ты не прекратишь сам себя винить, то придется дать тебе в глаз.
– Зачем? – поднял на него испуганный взгляд Федя.
– В целях профилактики возможной депрессии, – пояснил Пешкодралов. – И вообще, предлагаю всем переместиться в нашу комнату и подумать над дальнейшим планом действий.
С этим вполне разумным решением никто не стал спорить, и все, ускорив шаг, продолжили путь.
* * *
В библиотеке почти никого не было, но Зося, как и обещала, оказалась на месте. Она прилежно просматривала подшивки местных и центральных газет, полностью углубившись в это занятие. За огромной кипой подшивок девушку практически не было видно, но Веня безошибочно определил ее местнонахождение.
– Зося, мне нужна твоя помощь, – подскочил Веня к девушке так неожиданно, что она даже ойкнула.
– Ты что так кричишь?! – приложив указательный палец к губам, зашипела она. – Говори тише, иначе нас мигом отсюда выкинут.
– И пускай выкидывают, – не испугался Кулапудов. – Ты и так здесь почти целый день провела, а я библиотеки вообще никогда не любил. У меня к тебе есть очень важное и ответственное дело, достойное настоящего милиционера.
– И какое? – без особого энтузиазма в голосе спросила Зося, которая терпеть не могла, когда Веня начинал говорить загадками.
– Я же говорю, важное, – повторил курсант.
– То, что важное, это я уже поняла, – начала злиться девушка. – Слушай, или ты мне сейчас же говоришь, что там у тебя случилось, или немедленно оставляешь меня в покое, наедине с этими газетами.
– Ладно, ладно, – сжалился над ней Кулапудов, затем вытащил из кармана брюк найденную у забора брошку и, показав ее девушке, спросил: – Как ты думаешь, что это такое?
– Брошка, – пожав плечами, ответила Красноодеяльская, затем взяла украшение, взвесила в руке, оглядела со всех сторон и добавила: – Золотая и очень старинная.
– Вот именно, – многозначительно протянул Веня. – А знаешь, где я ее нашел?
– Кулапудов, ты что, новую игру придумал под названием «Угадай ответ»? – снова начала злиться девушка. – Откуда мне знать, где ты нашел эту брошь, если ты собирался целый день кусты осматривать… Ой, это ты в кустах нашел? – изумленно посмотрела она на парня.
– Вот именно, – повторил Веня. – И кто, ты думаешь…
– Ее потерял? – закончила за него вопрос Зося и сама же на него ответила: – Тот, кто похитил Мочилова!
– Молодец, Зосенька, из тебя выйдет настоящий сыщик, – радостно похвалил ее Кулапудов.
– Спасибо, – зарделась девушка, но тут же нахмурилась и поинтересовалась: – А с чего ты взял, что эта брошка принадлежит похитителям? Может, она в тех кустах уже месяц валяется?
– Рано я тебя похвалил, – огорчился Веня и принялся объяснять: – Если бы она там долго лежала, то грязью, пылью покрылась бы, а она, видишь, чистенькая совсем, – он принялся внимательно вглядываться в золотые переплетения вокруг фиолетового камня.
И в этот момент курсант Кулапудов обнаружил самую настоящую улику. В одном из золотых ушек торчал крохотный рыжеватый волосок.
– Зося, – от волнения Веня перешел почти на шепот, – здесь волос.
– Чей?
– Не знаю чей, – отмахнулся Веня. – Наверное, преступника.
Он вытащил волосок и показал его Зосе. Девушка разглядывала тоненькую рыженькую нитку так долго, что казалось, будто в этом волоске она хочет увидеть портрет самого преступника. Затем она подняла глаза на Веню и сказала:
– Это явно женский волос, причем цвет его ненатуральный. Женщина, которой принадлежит брошь, крашеная. Вот, – и Зося победно взглянула на Кулапудова.
– Это точно? – не поверил тот.
– Абсолютно, – уверенно заявила девушка. – Один кончик волоса темненький, все остальное рыжее, а значит, его хозяйка использует краску для волос.
– Зося, ты гений! – воскликнул Веня и в порыве чувств чмокнул Зосю прямо в губы, отчего та мгновенно покраснела, как спелый помидор, и прошипела:
– Кулапудов, что вы себе позволяете в общественном месте?! – и уже намного тише добавила: – Веня, люди же смотрят.
– Где люди, – завертел головой Вениамин. – Нет здесь никого. Ну ладно тебе, Зося, это я так, от радости. В общем, у меня есть план.
– Говори, – деловито кивнула Красноодеяльская.
– Эта брошь, судя по всему, вещь дорогая, так?
– Ну, так, – кивнула Зося, пытаясь понять, к чему Веня клонит.
– А раз она дорогая, то владелец ее не захочет так просто с ней расстаться, так? – продолжал курсант.
– Так, – снова согласилась девушка.
– А если он не захочет с ней расстаться, то непременно начнет ее разыскивать и осматривать те места, где мог ее обронить, то есть вернется на место преступления, а там мы его и выследим, – закончил говорить Веня.
Зося несколько минут раздумывала над его словами, а потом сказала:
– Во-первых, это не он, а она, а во-вторых, не думаю, что женщина могла похитить Глеба Ефимовича.
– Почему?
– Ну, не знаю, – пожала плечами девушка.
– А если это его тайная воздыхательница?
– Воздыхательницы не похищают предметы своей любви и не увозят их за три моря, – категорично отвергла эту мысль девушка. – К тому же не такой уж Мочила красавец, чтобы ради него на преступление идти.
– О вкусах не спорят, – резонно заметил Кулапудов.
– Это верно, – согласилась Зося. – А что ты от меня-то хочешь?
– Ты должна мне помочь выследить владельца этой броши.
– Ты предлагаешь мне следить вместе с тобой? – удивленно вскинула брови девушка.
– Да, и вероятно для этого потребуется целая ночь.
Зося совсем смутилась при этих словах. Веня это заметил и поспешил ее успокоить:
– Обещаю, что приставать не буду. Долг превыше всего.
– Знаю я твой долг, – неожиданно хихикнула Красноодеяльская, но тут же серьезно сказала: – Хорошо, я готова, только забегу в свою комнату, оденусь потеплее. Ладно?
– Хорошо, – великодушно позволил Кулапудов. – Мне тоже надо в общежитие, ребят предупредить. Встречаемся у спортплощадки через двадцать минут.
С этими словами Веня поднялся и выбежал из библиотеки. А Зося, мечтательно вздохнув, собрала подшивки газет и понесла сдавать их библиотекарю.
* * *
– Ну где же она, моя брошечка, – со слезами на глазах причитала Домна Мартеновна, ворочая шваброй под диваном.
Брошка Домне Мартеновне досталась от обожаемой и давно уже почившей бабушки, а потому она была втройне дорога как память. Собираясь сегодня утром на торжественное построение в школу милиции, Залипихина приколола брошью великолепные, как она сама считала, перья к шляпе, чем хотела удивить и очаровать своего миленького, но, к сожалению, теперь уже бывшего возлюбленного, молоденького курсанта по имени Алексей.
Однако, после того как Мессир пронесся с ее шляпой по всей улице и подъезду до самой квартиры, а потом забрался с ней под диван, Домна Мартеновна даже не знала, где теперь искать свою драгоценность.
Пропажу Залипхина обнаружила не сразу. Около пятнадцати минут у нее ушло на то, чтобы вытащить своего обезумевшего от ревности кота из-под дивана. Были перепробованы все средства, начиная от мисочки молока и заканчивая жареным куриным крылышком. Однако Мессир, хотя и был голодным, но все же пошел на принцип и так просто сдаваться не собирался. Он отпихнул лапой миску с молоком, демонстративно отвернулся от куриного крылышка и, улегшись на ворованную у хозяйки шляпу, сделал вид, что спит.
– Ах так, – вспылила Домна Мартеновна. – Ну, хорошо, сейчас я такое принесу, от чего ты уж точно не откажешься, – и она, шумно дыша от возмущения, отправилась на кухню.
Мессир открыл один глаз, презрительно взглянул на хозяйку и снова закрыл. Он даже не предполагал, насколько коварна в его отношении будет Домна Мартеновна. Заслышав шаги возвращающейся из кухни хозяйки, Мессир собрался отвернуться, но то, что произошло в следующий момент выходило из всех рамок дозволенного. Усы кота неожиданно встопорщились, нос почуял сладковатый дурманящий аромат, и Мессир, словно зачарованный, позабыв и о своей обиде, и о своих принципах, полез из-под дивана и немедленно попался в руки Домны Мартеновны.
– Ага, негодник, так я и знала, что против валерьянки ты не устоишь, – победно заявила она, держа перед носом кота открытый пузыречек. – Иди, иди сюда, – поманила она Мессира за собой.
И кот пошел, потому что аромат валерьянки, против которого действительно невозможно было устоять, дурманил и пьянил его кошачью голову. Домна Мартеновна дошла до двери ванной комнаты, осторожно открыла ее и поставила внутрь пузырек, затем дождалась, когда Мессир войдет в ванную, и ловко заперла его наедине с вожделенной валерьянкой.
И вот теперь, слушая пьяное мяуканье в ванной, Домна Мартеновна пыталась выскрести из-под дивана остатки своей шляпы, надеясь обнаружить там же и брошь. Однако украшения не оказалось, как, впрочем, и великолепных перьев, которые были прикреплены брошью.
– Гадкий, гадкий, Мессир, – заламывая в отчаянии руки, всхлипывала Залипхина. – Ты потерял, можно сказать, большую часть моего приданого.
– Мя-а-ау! – донеслось из ванной.
– Что, раскаиваешься, негодник?! – крикнула Домна Мартеновна. – Хочешь, чтобы я тебя выпустила?
– Мя-а-ау! – снова раздался истошный вопль.
– Ну нет, голубчик, теперь ты будешь отбывать наказание по всем правилам до завтрашнего утра… Или лучше даже до обеда, – вынесла окончательный приговор своему любимцу Залипхина.
Мессир замолчал, явно обдумывая перспективы выбраться из заточения раньше установленного хозяйкой срока, а Домна Мартеновна принялась думать, где же ее кот мог обронить брошь. После нескольких минут размышлений женщина решила, что это случилось в тех самых кустах, где у нее произошла ссора с котом. Именно в тот момент, когда Мессир сорвал шляпу, брошь могла расстегнуться и упасть.
– Решено, я отправляюсь искать мою брошечку, – поднимаясь с пола, громко заявила Домна Мартеновна. – Ты слышишь меня, Мессир?
– Мур, – сказал Мессир и вновь замолчал.
Домна Мартеновна не долго думая схватила свою сумочку, вышла из квартиры и тщательно заперла за собой дверь.
По дороге она старалась не думать о запертом в ванной Мессире, но беспокойные мысли все равно лезли в голову.
Из-за них, Домна Мартеновна даже несколько раз порывалась вернуться и высвободить своего любимца из плена. Но тут она вспоминала о потерянной броши, негодование и обида на кота возвращались, и она решительно продолжала свой путь к школе милиции.
И вдруг Залипхина остановилась, почувствовав, как сладко заныло сердце у нее в груди. И не от быстрого шага это случилось с уже немолодой Домной Мартеновной, а совершенно по другой причине. Возле ворот школы стоял он, ее принц, ее новая и теперь уже вечная любовь. Он отчитывал какого-то курсанта, и брови его то сходились на переносице, то взмывали вверх. Это было, по мнению Залипхиной, так восхитительно, что у нее даже дух захватило.
Домна Мартеновна несколько секунд подождала, пока не восстановилось дыхание, а потом, старательно виляя бедрами, направилась прямо к объекту своего обожания. Пойдя ближе, она остановилась и начала бросать призывные взгляды на своего принца, но он почему-то не замечал ее.
– Кхе-кхе, – несколько раз кашлянула Залипхина, чтобы обратить на себя внимание, и ее уловка удалась. Принц обернулся и суровым голосом настоящего мужчины спросил:
– Вы, женщина, к кому? Если к сыну или племяннику, то сейчас уже поздно, через десять минут у нас отбой, так что приходите завтра.
– Нет-нет, что вы, – замахала руками Домна Мартеновна. – Я не к племяннику и уж тем более не к сыну. Я, собственно говоря, хотела встретиться с вами.
– Со мной? – искренне удивился «принц». – А по какому вопросу?
– По личному, – кокетливо опустила редкие ресницы Залипхина.
На лице «принца» отразилось еще большее удивление, которое через секунду сменилось на смятение, а потом и вовсе превратилось в испуг. Он повернулся к все еще стоявшему перед ним курсанту и скомандовал:
– Марш в свою комнату.
Курсанта как ветром сдуло, а герой Домны Мартеновны вновь обернулся к ней.
– Так, я вас слушаю, – сказал он.
– Знаете, я сегодня слышала вашу речь на торжественном построении и была так восхищена, что даже не могу молчать об этом, – вытаращив глаза и сложив губки бантиком, начала говорить Залипхина. Ей казалось, что таким образом она может выразить всю страсть, которая томилась до этих пор в ее душе.
– Да? – смутился «принц». – Ну что ж, спасибо. Не думал, что моя речь может на кого-то произвести впечатление.
– О, на меня она произвела неизгладимое впечатление, – еще шире открывая глаза, томно выдохнула Домна Мартеновна. – К тому же она была произнесена устами такого красивого и сильного мужчины. Должно быть, ваша жена очень счастлива, имея такого супруга.
– У меня нет жены, – строго бросил «принц», но тут же, заметив удивленный взгляд собеседницы, добавил: – Я холостяк.
– Не может быть, – не поверила Залипхина. – Неужели такой прекрасный человек до сих пор остается один? В чем же причина? Хотя нет, не говорите, я сама знаю. Вы просто еще не встретили ту, которая оценила бы вас по достоинству.
«Принц», кажется, начинал верить ей, это Домна Мартеновна видела по его глазам, а потому еще больше усилила атаку.
– Не скрою, мне бы очень хотелось познакомиться с вами поближе, – проворковала она, все ближе и ближе подходя к своему возлюбленному.
– А это в каком смысле? – не понял «принц».
– Ах, как вы скромны, – довольно хихикнула Домна Мартеновна. – Это вам очень к лицу.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил мужчина.
– Я хотела бы вас пригласить к себе домой на чашечку чая или еще чего-нибудь покрепче, – высказала Залипхина свое предложение.
– Лучше чего-нибудь покрепче, – немедленно отозвался «принц».
– Так вы согласны? – загорелась надеждой Домна Мартеновна.
– Я… э-э… – замялся мужчина.
– Ну, соглашайтесь, будет очень весело, – принялась уговаривать женщина.
А «принц» в это время думал, что стоящая перед ним дамочка очень даже симпатичная, если, конечно, не замечать ее слегка ненормальную мимику. К тому же, по всей видимости, он ей действительно понравился, а это очень льстило его самолюбию.
– Эх, ладно, – махнул он рукой, – только адрес скажите.
– А я вам лучше его напишу, – отозвалась Домна Мартеновна, затем вытащила из сумочки замусоленный огрызок карандаша и порядком потрепанный тетрадный листок, нацарапала на нем несколько строк и передала мужчине со словами: – Вот, приходите завтра.
– Завтра? – призадумался «принц» над тем, есть ли у него завтра время сходить в гости. – Ладно, отпущу последнюю группу с занятий и приду.
Залипхина во всю ширь растянула рот в улыбке и уже приготовилась удалиться, старательно виляя бедрами, но тут вдруг что-то вспомнила и остановилась.
– Ой! – вскрикнула она. – Я совсем забыла! Послушайте, – обратилась она к своему возлюбленному, – можно я пройду за ворота школы? Сегодня возле забора, в траве, я потеряла свою золотую брошечку. Она очень дорога мне.
– Не положено, – мгновенно посуровел «принц».
– Ну, пожалуйста, – чуть не плача протянула Домна Мартеновна, и возлюбленный сдался.
– Хорошо, ищите, только недолго, – позволил он.
– Я мигом, – обрадовалась Залипхина и, прошмыгнув в ворота, полезла в кусты.
* * *
Веня стоял у края спортплощадки, просто сгорая от нетерпения побыстрее начать воплощать свой гениальный план по поимке похитителя Мочилова, а Зося все не появлялась. Ребят он в комнате не застал, видимо, они все отправились на ужин, а потому пришлось оставить записку, чтобы к отбою его не ждали.
Начинало смеркаться, но это было Кулапудову только на руку, потому что в темноте даже удобнее сидеть в засаде, особенно с Зосей. Веня немного приврал, когда пообещал девушке не приставать. Ну какой нормальный молодой человек, находясь рядом с красивой девушкой при свете звезд, не попытается ее поцеловать ну или хотя бы просто обнять? А вот если еще и Зося будет не против…
– Давно ждешь? – прервал ход Вениных сладких мыслей девичий голос. – А я тебе булочек принесла, ты же с утра ничего не ел.
Веня обернулся и увидел перед собой Зосю. Вид у нее был такой, как будто она собралась в дальнюю и очень тяжелую экспедицию. На девушке был теплый спортивный костюм, куртка на синтепоне, в руках она держала мешочек с булочками, а под мышкой виднелась складная табуреточка. Кулапудов критически осмотрел Зосю с ног до головы, покачал головой и спросил:
– А табуретка-то тебе зачем?
– Для удобства, – с детской непосредственностью ответила Красноодеяльская. – На земле же неудобно сидеть, да и холодно. А я, между прочим, женщина, мне еще детей рожать.
Против такого аргумента Веня возразить ничего не смог, а потому махнул рукой и скомандовал:
– Теперь иди за мной след в след и не отставай. Понятно?
– Так точно, товарищ генерал, – шутливо отозвалась Зося.
– И посерьезнее, – предупредил ее Кулапудов.
Они обогнули спортплощадку и юркнули в кусты. Здесь было еще темнее, чем на открытом пространстве, а потому Зося, которая шла позади, постоянно натыкалась на Веню.
– Страшно тут, – прошептала девушка. – Так и кажется, что сейчас вылезет из кустов волосатая лапа и схватит меня за ногу.
– Не бойся, я тебя спасу, – пообещал Веня. – И вообще, у тебя просто слишком богатое воображение.
– Оно и должно быть богатым, я же будущая актриса, – возразила Зося.
Зося действительно мечтала поступить в театральное училище, для чего и приехала в Зюзюкинск. Но обстоятельства сложились так, что она не прошла по конкурсу. Обратно домой уезжать не хотелось, и вот тут она познакомилась с ребятами-курсантами которые уговорили ее подать документы в приемную комиссию школы милиции, а потом еще и помогли Зосе туда поступить, за что теперь девушка была им очень благодарна.
В школе милиции было интересно, каждый день происходили какие-то казусы, необычайные происшествия. Зосе здесь очень нравилось. Но особенную нежность она питала к курсанту Кулапудову, причем не без взаимности. Возможно, это даже было главной причиной, которая удерживала Красноодеяльскую в стенах школы. Но тем не менее свою мечту о большой сцене она так и не оставила, твердо решив сначала стать милиционером, а потом уже податься в актрисы.
– Ой, Веня, смотри, – неожиданно остановилась девушка, тыча пальцем вперед.
Кулапудов повернул голову в указанном направлении и увидел темный силуэт, который явно принадлежал полному человеку женского пола.
– Это она? – шепотом спросила Зося.
– Скорее всего, да. Я же говорил, что она вернется за своей брошью, – откликнулся Веня. – Вон, смотри, по траве лазает. Ну все, Зося, я пошел.
– Подожди, – схватила его за рукав девушка. – А вдруг она вооружена?
– Все может быть, – согласился Веня. – А что же тогда делать?
– Я ее отвлеку, а ты сзади нападешь неожиданно, – придумала выход Зося.
– Нет, я не могу тобой рисковать, – не согласился Веня.
– Не бойся, не станет же она стрелять в обычную девушку, – улыбнулась Красноодеяльская.
Вене очень не хотелось отпускать от себя Зосю, но другого выхода не было, так что пришлось согласиться.
– Когда я махну рукой, можешь нападать, – предупредила девушка, передала Вене пакет с булочками, табуреточку и вылезла из кустов.
Домна Мартеновна была на грани отчаяния. Она уже осмотрела всю полянку, на которой сидела сегодня днем, но брошки нигде не было. К тому же разглядеть в густой траве что-либо было очень трудно по причине наступившей темноты. Да еще в соседних кустах слышались какие-то подозрительные шорохи, от чего Залипхиной становилось не по себе. Однако, несмотря на свой страх, женщина мужественно продолжала поиски.
– Вы что-то потеряли? – раздался из темноты голос.
Сердце Домны Мартеновны екнуло, и она так и замерла на четвереньках, боясь обернуться.
– Женщина, вы что-то потеряли? – повторился вопрос.
Залипхина медленно поднялась и повернулась. Перед ней стояла девушка в спортивном костюме и теплой куртке, несмотря на довольно теплую погоду.
– Потеряла, – плаксиво промямлила Домна Мартеновна. – Брошечку свою потеряла.
Девушка почему-то удовлетворенно кивнула, махнула рукой, и в этот момент на Залипхину что-то обрушилось сзади и сбило ее с ног.
– Караул! Убивают! – попыталась закричать она, но кто-то сильной рукой немедленно зажал ей рот, лишая женщину возможности дышать.
Залипхиной, по всей видимости, стало настолько страшно, что она предпочла незамедлительно потерять сознание, дабы не видеть лиц своих убийц, и поникла на руках Вени. Кулапудова это напугало, так как он решил, что, не рассчитав свои силы, нечаянно задушил предполагаемую преступницу. Он охнул и отскочил в сторону, а Домна Мартеновна, лишенная опоры, с глухим звуком рухнула на траву, словно куль с мукой. Падение, как это ни странно, привело ее в чувство. Залипхина открыла глаза, посмотрела по сторонам и спросила:
– Что это было? Что со мной?
Веня и Зося склонились над бедной женщиной, стараясь понять, все ли с ней в порядке. На первый взгляд, Домна Мартеновна была в совершеннейшем беспорядке: волосы всклокочены, одежда помята, на лице выражение ужаса и удивления одновременно.
Однако Кулапудов, который к этому времени уже успел узнать свою жертву, счел вид Залипхиной вполне нормальным, то есть таким же, как и всегда.
– Домна Мартеновна? – с удивлением спросил он. – А вы что тут делаете? Опять Леху пришли навестить?
Домна Мартеновна подняла на курсанта глаза и долгое время пыталась разглядеть в темноте, кто же это ее спрашивает.
– А вы, собственно, кто будете? – наконец медленно спросила она.
– Я однокурсник Лехи Пешкодралова, – объяснил Веня. – А вы почему здесь в такой час бродите?
– Я не брожу, а брошечку свою ищу, – поднимаясь с травы и отряхиваясь, деловито заявила Залипхина. – Не думала, что в школе милиции на человека могут напасть. Мне казалось, что здесь самое безопасное место в городе. Ужас, какой ужас! – театрально заломив руки, возопила она.
– Так вот кто, оказывается, брошку потерял. А это, случайно, не ваша? – Веня протянул ей на раскрытой ладони брошку.
– Ой, нашлась! – обрадовалась Домна Мартеновна. – Как же долго я ее искала, все глаза проглядела, все коленки истерла, пока по траве ползала.