Страница:
Петрович задумался, снова налил себе водки в стакан, хотя его рожа давно уже была багрово-красной.
– Ты бы хоть закусывал чем-нибудь, хозяин, – сказал молчавший до сих пор Леха. – Там в холодильнике у нас копченая селедка есть.
– Хрен с ней, с селедкой, – сказал Петрович, выпивая водку. – Ментам мы скажем, что склад сейчас стоит пустой, и я разрешил ночному сторожу расслабиться.
– А он правда стоит пустой? – поинтересовалась Юлька.
– Правда, неправда – какая тебе разница? Это вообще не ты будешь говорить, это я сам должен буду объяснять. Навряд ли они станут склад обыскивать.
– Если подозрение будет серьезным, станут обыскивать, – сказала Юлька.
– Точно, – подтвердил Леха. – Ты зря пьешь, хозяин, тебе сейчас ясная голова нужна. Мы в историю влипли из-за этой твоей Маришки.
– Заткнись, Леха! – неожиданно взревел Петрович. – Ее память не трожь своими грязными лапами! – И он вдруг разрыдался, закрыв лицо руками и раскачиваясь на стуле из стороны в строну. Видно, уже в доску пьян.
Юлька Фролова рассматривала его со смесью любопытства и презрения. По ее мнению, ничего отвратительнее плачущего мужчины и быть не могло.
– Он что, с придурью? – тихо спросила она у Лехи-киллера, также смотревшего на своего хозяина с презрительно-ехидной усмешкой.
– А ну его на хрен! – отозвался он. – Не видишь, любовь свою оплакивает!
– Любовь? – Юлька пожала плечами. – Сначала убил, потом оплакивает…
– Ну, убить ее, положим, надо было, – сказал, ухмыляясь, Леха-киллер. – Она нас всех троих шантажировала, ментам обещала сдать.
– Прикидывалась, наверное, – предположила Юлька. – Просто хотела, чтобы ваш хозяин оставил ее в покое, дал спокойно жить с тем парнем.
– Очень может быть! – согласился Леха. – Только он такое оружие против себя в руки дал… Во-первых, справку из психбольницы показывал, где написано, что у него какая-то шиза в башке имеется, забыл, как эта херотень называется…
– А у него шиза есть, да? То-то я смотрю…
– У него знаешь как бывает… Он то ничего, вроде как нормальный, а то вдруг взбесится, начнет все вокруг рвать и метать, и главное, не поймешь, из-за чего. Потом расспрашиваешь, а он расскажет какую-нибудь фигню, из-за чего обычному человеку и не зачешется..
– Понятно, – сказала Юлька. – Одним словом, временами делается бешеный.
– Вот-вот! – подтвердил Леха. – А потом ей эти дебильные акции ей подарил.
– А чем плохи эти акции? – поинтересовалась Юлька.
– Да акции-то ничем не плохи, – объяснил Леха. – Наоборот, очень даже хороши, эта баба по ним кучу денег получает. «Флорет» – нормальная польская фирма, хорошо работает.
– А в чем тогда проблема?
– Проблема в том, что наш Петрович когда-то провел с этой фирмой одну махинацию. Дрянь была махинация, если честно, заработали мы на ней хрен да маненько. А как прокуратура да налоговая полиция начали копать, так и вовсе весь доход пришлось отдать на взятки. В нулях после этой аферы остались, еле-еле живыми выпутались.
– Ну так это история давняя.
– Да, но уголовное дело не закрыто, оно над нами так и висит! И вот эти акции, а вернее, это дебильное дарственное письмо – оно является доказательством связи нашего хозяина с этим хреновым «Флоретом». Попади оно в руки ментов, нашему хозяину крышка.
Юлька задумалась, рассеянно поглядела в окно, больше похожее на мутное зеркало, потому что за ним сгустилась ночь, и оно отражало внутренность сторожки. Потом глянула на Петровича – тот спал, тяжело похрапывая, уткнув лицо в уложенные на столе руки.
– Слушайте, так вы этим убийством проблемы не решили, скорее наоборот, – сказала Юлька. – Теперь менты будут копаться в этом деле, просмотрят все ее вещи, бумаги и на это письмо обязательно наткнутся.
– Не наткнутся! – Леха-киллер самодовольно ухмыльнулся. Он вытащил откуда-то из шкафа пачку бумаг, показал ее Юльке. – Вот они, акции! А вот и письмо!
Он помахал перед носом Юльки бумагами, та кивнула.
– Так, если теперь бумаги у вас, стоило ли эту бабу убирать? – спросила она.
– Так она ж не знала… в смысле, так и не узнала, что ее ограбили! Иначе сколько бы вони было!..
– Понятно! – сказала Юлька. – Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы.
– Точно.
Они помолчали. Внезапно Юлька стала чувствовать, что Леха-киллер смотрит на нее пристально, жадным взглядом.
– Мы что, так всю ночь и будем беседовать? – сказал он другим, нахально-самодовольным тоном, и рожа его приняла сальное выражение. – В постель не пойдем, что ли?
– Да где она у тебя, постель? – сказала Юлька устало. – Из стульев сложишь, что ли?
– Зачем из стульев? У меня раскладушка есть.
– Скрипеть будет так, что хозяин проснется…
– Ни хрена не проснется! – рассмеялся Леха-киллер. – Он, когда нажрется, спит как убитый.
Пока Леха нервными и торопливыми движениями готовил раскладушку, Юлька снова скептически огляделась вокруг на царящую кругом бедность, подумала, что самое время позаботиться об оплате.
– А деньги когда ты мне отдашь? – спросила она. – Мало того, что втянули меня в какую-то дебильную историю, еще и трахаться должна задаром!
– Ах да! – Леха-киллер бросил раскладушку, подошел к спящему за столом Петровичу, бесцеремонно полез ему во внутренний карман пиджака, вытащил оттуда пачку купюр, выбрал из них две, подал Юльке. – На, держи. Сделаешь все как надо, получишь еще столько же.
Взяв купюры, Юлька обнаружила, что это были две пятисотрублевки. Бандиты по провинциальным меркам были щедры, ничего не скажешь!
Раскладушка и впрямь ужасно скрипела. Петрович время от времени просыпался, поднимал голову, тупо таращил глаза на них, барахтавшихся на своем скрипучем ложе, потом снова ронял голову на руки и продолжал храпеть. Когда все было кончено, Леха обмяк, удовлетворенно вздохнул и тут же заснул, захрапел ничуть не слабее Петровича. Во сне он развалился, заняв практически все пространство раскладушки. Тем не менее Юлька кое-как устроилась и на некоторое время сомкнула глаза. Как оказалось, на пару часов. Потом Леха, в очередной раз неистово завозившись в постели, чуть не вытолкнул ее на грязный пол, и Юлька решила, что ей лучше убираться отсюда, все равно толком поспать не выйдет.
По-быстрому одевшись и выйдя из домика, она огляделась. На городской окраине практически не было фонарей, зато на ясном звездном ночном небе висела почти полная луна, лишь крохотного кусочка с краю недоставало. В потоках серебристого света, заливавшего двор, все предметы казались нереальными, призрачно фантастическими, словно из другого мира, однако этот свет позволял хорошо рассмотреть по-прежнему стоявший посреди двора черный джип, около него прямо на земле спал, свернувшись клубочком, шофер Сашка.
Рядом с ним в беспорядке были разбросаны гаечные ключи, два комплекта номерных знаков. Он, верно, успел снять один, фальшивый, но не успел прикрепить другой, настоящий. Черное тонированное стекло, новое, завернутое в бумагу, видимо, только что купленное, стояло, прислоненное к заднему колесу машины. Рядом с Сашкой валялась на земле пустая бутылка портвейна и стакан, и Юлька решила, что Сашка напился и уснул за работой.
Юлька похолодела от ужаса. Ведь этот джип теперь разыскивается по всему городу! Шутка ли – за ездившими на нем людьми числятся убийство молодой девушки и расстрел патрульной милицейской машины. И вот – Юлька живо представляла себе это – какой-нибудь мелкий сотрудник областного уголовного розыска является на склад к Петровичу расспросить его о его знакомых и об отношении к убитой и обнаруживает всю троицу спящей, машину, на которой все было сделано, стоящей посреди двора с выбитым стеклом, помятым буфером, двумя комплектами номеров, истинными и фальшивыми, а автомат… Да, автомат! Где он, кстати сказать? Юлька заглянула в салон джипа и устало-покорно вздохнула. Ну да, автомат, из которого это убийство было совершено, по-прежнему лежал на переднем сиденье джипа, рядом с местом водителя.
Юлька решила, что ей надо сматываться. Она связалась с какими-то явными олухами, затеявшими капитальную глупость, и она будет за эту глупость расплачиваться с ними за компанию. Надо срочно удирать, прятаться, уезжать из города, хотя бы к своей тете, в деревню, в райцентр Красный Кут. Эти олухи не спросили у нее ни ее адреса, ни даже имени – как они ее теперь найдут? Еще не факт, что она засветилась у тех ментов с патрульной машины. Если их расстреляли в упор из автомата и «Нива» врубилась в столб, навряд ли там кто остался в живых, некому ее опознать.
Потом она подумала о владельце попорченного джипа. Он тоже попал в дурацкую историю из-за этих олухов. Особенно если оперативники и впрямь нагрянут утром и найдут его машину в таком виде. Юлька решила, что до утра у нее еще есть время, и она должна попробовать… Может быть, удастся предупредить хозяина джипа, что сталось с его автомобилем.
Юлька забралась внутрь машины, стала шариться в «бардачке» и вскоре действительно обнаружила там бумажник, а в нем техпаспорт джипа, выданный на имя Полыхаева Виктора Николаевича, однако, кроме имени, ничего не было: ни хозяина, ни адреса, ни домашнего телефона. Зато рядом с техпаспортом лежала визитка. Оранжево-красный кусочек картона, на нем напечатано имя Полыхаева Виктора Николаевича, заместителя генерального директора строительной фирмы «Ансерт», при этом номер его сотового телефона. Юлька удовлетворенно кивнула головой. Это было как раз то, что нужно.
Она вернулась в дом, взяла со стола сотовый телефон, снова выбралась наружу, уселась на переднее сиденье джипа, свесив ноги в открытую дверь, и набрала номер Полыхаева.
Ждать пришлось долго, пока, наконец, взяли трубку.
– Да… Алло… – голос ответившего по телефону был заспанный, едва соображающий, что происходит.
– Вы Полыхаев Виктор Николаевич?
– Да, это я… Что случилось?
– Вы имеете представление, где сейчас находится ваша машина?
Слышно было, что Полыхаев вздохнул, соображая.
– Вечером у дома ее не было, – сказал он. – Значит, наверное, Сашко-подлец ее опять взял… А что, что-нибудь случилось?
– Случилось! – подтвердила Юлька. – У вас ведь черный джип, такой, весь с наворотами, верно?
– Конечно! – Полыхаев становился все более обеспокоенным. – Где она? Где Сашка?
– Ваш Сашка вылакал без закуски бутылку портвейна и спит сейчас сном праведника рядом с вашим джипом. А вот у самого джипа выбито заднее стекло и помят буфер спереди. Кроме того, он разыскивается милицией, потому что из него сегодня вечером была убита молодая девушка и расстрелян наряд на патрульной машине.
– Что-что? Наряд милиции? – Казалось, что собеседник спросонья с трудом понимал произносимые Юлькой слова. – Слушайте, вы кто, собственно, такая?
– Ну, мое имя вам абсолютно ничего не скажет, – ответила Юлька невозмутимо. – Но я вам очень советую бежать сейчас на склад к Петровичу, где в настоящий момент ваш джип находится, пока на этот склад не нагрянули менты. Иначе за убийство вам придется отвечать вместе с Петровичем.
– Петрович – это Губин, что ли?
– Очень может быть, – сказала Юлька. – Вы тут приезжайте, посмотрите… Имейте в виду, ваш джип, во-первых, побит, во-вторых, в розыске у ментов.
– А вы как меня нашли?
– В машине есть ваша визитка – Юлька вдруг почувствовала нетерпение. – Все, некогда мне с вами болтать, мне самой отсюда выбираться надо… Прощайте!
И Юлька нажала кнопку, прерывающую связь.
Однако, прежде чем уходить, она решила все-таки спрятать автомат. Полыхаеву, когда он сюда припрется, совершенно незачем обнаруживать его на переднем сиденье джипа. Юлька взяла в руки оружие – автомат показался ей невероятно тяжелым, непонятно было, как можно не то что стрелять из него, но и просто держать в руках или носить на плече. Оглядевшись вокруг, она увидела приоткрытую дверь склада и решила, что лучше всего будет отнести автомат туда.
Внутри, на стене около входа, девушка обнаружила выключатель, с его помощью засветилась единственная тусклая лампочка под потолком. Склад был невелик и больше всего напоминал гараж на две машины. Но никаких машин в нем не стояло, вместо этого пол был буквально завален старыми железками, по виду вроде как автомобильными деталями. Они лежали все-таки не как попало, на отдельными кучками, между которыми имелись вроде как тропинки. Вроде как – потому что и это узкое пространство пола было усеяно мелкими железяками: болтами, гайками, какими-то еще неведомыми Юльке частями автомобильного устройства. Это был чисто русский бардак, когда непосвященному кажется, что все лежит в страшном беспорядке, хозяин же всего этого умудряется каким-то образом что-то здесь находить.
Юлька Фролова решила пройти по тропинке в дальнюю часть склада и спрятать автомат среди железяк. В принципе, это было правильное решение. Подходя к дальнему углу, при тусклом свете электрической лампочки она увидела еще один автомат и картонную коробку, стенка которой разорвалась и оттуда высыпались на землю патроны. «Да тут у них целый склад оружия!» – подумала Юлька. Она сделала еще шаг, но тут что-то твердое больно стиснуло ей ногу. Юлька вскрикнула, выронила автомат на землю, наклонилась, чтобы рассмотреть, что это такое, но тут тусклая лампочка под потолком вспыхнула ярким светом и погасла, погрузив огромное пустое пространство склада в темноту. Юлька в ужасе стояла посреди темного склада с какой-то железякой на ноге и не знала, что ей теперь делать.
Впрочем, темнота оказалась неполной. Из открытой двери склада проникали лучи лунного света, бликами играли на блестящих частях автомобильных железяк, создавая ощущение нереальности, призрачности происходящего. Юлька подождала, пока ее глаза привыкнут к полутьме, потом огляделась. Подняла ногу, за которую уцепилось это таинственное нечто, попробовала сделать шаг к выходу – не получилось. Это что-то стальной цепью крепилось к бетонному полу и не пускало Юльку. Оно было больше всего похоже на охотничий капкан.
Юлька никогда не видела капканов своими глазами, но по телепередачам и кинофильмам представляла, как эта штука должна выглядеть. По глупости или чисто русской беспечности бросили они среди автомобильных железяк капкан, или нарочно поставили его здесь, возле своего тайника с оружием, чтобы постороннего за ногу поймать? Последнее скорее всего, иначе зачем тогда вмуровывать конец цепи в бетонный пол… Для Юльки все это была невелика разница. Ей нужно было поскорее выбираться отсюда, зажатая в капкане нога противно ныла, наверняка там уже образовался кровоподтек.
Юлька наклонилась, ощупала капкан руками, попробовала разогнуть его. Пружина поддавалась, но, чтобы высвободить ногу, у Юльки не хватало сил. В поисках подручного средства она стала оглядываться вокруг, ощупывать руками близлежащие железяки, постоянно опасаясь напороться рукой на какой-нибудь другой сюрприз. Наконец она нащупала ствол автомата, брошенного ею, как только капкан вцепился в ногу. Она решила, что как раз эта штука подойдет, просунула ствол автомата между лап капкана и, действуя им, как рычагом, в конце концов ухитрилась развести их. Высвободила ногу, вздохнула облегченно, потерла кровоподтек и поспешила прочь из проклятого склада по узкой тропинке между грудами железяк. «Ну его на хрен, этот склад, – думала Юлька. – Нечего больше здесь шляться, мало ли какие здесь еще сюрпризы – еще попадешься в них, без чужой помощи не выберешься, придется куковать до утра».
Вернувшись к джипу, она заметила валяющийся на земле комплект фальшивых номеров, подумала, подобрала их и тоже отнесла на склад, бросила там на груду железяк в ближнем ко входу углу. Если придут обыскивать склад, это добро все равно найдут. Зато это не бросится в глаза тем, кто придет к Петровичу просто задавать вопросы.
Она направилась в дом, взяла сумочку и была уже у ворот, как услышала шум подъезжающей машины. Это было такси. Оно затормозило напротив ворот, и оттуда выскочил какой-то мужчина. Юльке не требовалось много времени, чтобы догадаться, что это и был Полыхаев, что он приехал по ее совету за своей машиной и что ей, Юльке, из-за проклятого капкана, задержавшего ее на складе, не удалось избегнуть встречи с ним. Она попробовала было пройти мимо него с независимым видом, но мужчина шагнул ей на встречу.
– Так, ну-ка стой! – сказал он нервно и торопливо. – Ты куда? Это ты мне звонила?
Юлька устало вздохнула: не вышло! Проклятый капкан, проклятый склад, проклятый автомат! – Что молчишь? – продолжал Полыхаев. – Где моя машина?
– Глаза разуй… – ответила Юлька небрежно.
– Ага! – Полыхаев разглядел свой джип, стоящий посреди двора. – Ну, пойдем посмотрим.
И он, взяв ее за локоть, повел назад к машине.
Полыхаеву на вид можно было дать лет пятьдесят. Это был длинный, тощий, как жердь, мужчина, волосы его, коротко стриженные, в призрачном лунном свете казались серебристо-серыми. Такими они, возможно, и были на самом деле. Лицо Полыхаева несло на себе явный отпечаток пристрастия к спиртному, водочным перегаром на версту несло от него и теперь, когда он разговаривал с Юлькой, – видимо, ложился спать не на трезвую голову. Голос низкий, несколько вымученный, слова произносил вяло, небрежно, точно мял и комкал их.
– Так, дрыхнет! – сказал он, кивая на спящего прямо на земле возле джипа Сашку. – И простудиться ведь не боится, подлец! Конец сентября, как-никак… Эй, вставай, подлюга!
Полыхаев небрежно, вполсилы двинул ногой под зад лежащему на земле Сашке, тот приподнял голову, тупо посмотрел на стоящего над ним Полыхаева, пробормотал:
– Да ну тебя на хер, дай поспать! – и снова без чувств повалился на землю. Полыхаев с печальной усмешкой покачал головой.
– А зачем вы ему доверяете свою машину водить? – спросила невинно Юлька.
– Зачем, – повторил Полыхаев. – Затем, что это мой племянничек, вот зачем! Моей родной сестры сыночек! Какая она сама была дура бесшабашная, такой у нее и сын получился.
Полыхаев оглядел зияющее пустотой заднее окно джипа, потом прислоненное к колесу новое стекло.
– Так, а старое где потеряли? – спросил он.
– На улице Радищева, – ответила Юлька.
– Как это получилось?
– Сдуру в троллейбус долбанулись, – сказала Юлька. – Вот стекло выпало и разбилось. Там, впереди, еще и буфер помят.
Полыхаев послушно пошел вперед, осмотрел попорченный буфер.
– Ты с ними, что ли, была?
– Конечно!
– Они что, уже с вечера пьяные были? – В голосе Полыхаева почувствовалась досада. – Что это на них нашло – троллейбусы таранить?..
– Говорю же, они от ментов удирали!
– Удирали? Зачем? – Полыхаев подошел ближе, посмотрел на Юльку пристально.
– Затем, что они девушку убили! А затем расстреляли патрульную милицейскую машину, что их преследовала…
– Постой-постой! Какую девушку? Зачем?
– Ну, я так поняла, бабу вашего Петровича!
– Марину Дягилеву? Да ты что! – Полыхаев так и сел. – Эх, бляха-муха!
Он покрутил головой, печально усмехаясь, посматривая на мирно спящего племянника Сашку.
– Да, учудил-таки наш Петрович! – сказал наконец он. – Мы с братвой все спорили, грохнет он ее или не грохнет. Я теперь двести баксов должен, между прочим.
– Думали, не станет убивать ее? – спросила Юлька.
– Ну да! – Полыхаев снова покачал головой. – Он ведь размазня в сущности, наш Петрович. И над этой бабой трясся, как над персидской княжной. Все, что она ни попросит, все ей делал. А она на него плевать хотела.
– Он ей еще акции «Флорета» подарил! – сказала Юлька.
– Точно, подарил, – согласился Полыхаев. – И она кучу денег за эти акции получила. А кстати сказать, ты откуда про это знаешь? – вдруг встрепенулся он.
– Да Леха-киллер мне все разболтал!
– А, Леха, – Полыхаев кивнул. – Дружка его сынок. Дружка менты грохнули, вот сынка его Петрович взял себе на воспитание.
– Стрелять научил?
– Да нет. – Полыхаев ухмыльнулся. – Стрелять Леха в армии научился.
– Петрович, наверное, сам стрелять-то не умеет.
– Вот это уже ближе к истине. – Полыхаев кивнул. – Петрович у нас, говорю же, пентюх. Сколько раз говорил ему: не ввязывайся в аферы, сожрут тебя! Там вон какие акулы миллионами ворочают. Так нет, все куда-то лезет. И точно, связался он с «Флоретом», ухнул туда все деньги, а афера-то прогорела, от налоговой полиции едва отвертелся. В мошенничестве его обвинили. А он еще акции этой бабе подарил!..
– Леха говорит, акции теперь у него…
– Вытащил их у нее все-таки? – Полыхаев радостно встрепенулся. – Ну, молодец! Тогда можно считать, Петрович выпутался из этой истории.
– Зато теперь вы влипли, – сказала Юлька. – Ваш джип засветился у ментов.
– А! Да ну, это мелочи! – Полыхаев беспечно махнул рукой. – Номера, я так понимаю, они сменили, не с моими же ездили. – Конечно! – подтвердила Юлька.
– Ну вот, значит, бояться нечего. Сейчас мы номера вновь прикрутим, заднее стекло обратно вставим…
Полыхаев стал подыскивать среди разбросанных на земле нужный гаечный ключ, затем принялся прикручивать номера. Юлька пошла вперед, осмотреть передний буфер машины. Он выглядел не слишком поврежденным, видимо, был сделан из крепкой стали, почти не помят, только поцарапан, частицы красной троллейбусной краски пристали к нему.
– Это ничего! – сказал Полыхаев, подходя к ней. – Хрен с ней, с царапиной. Буфер сам потом заменю, когда время будет.
Полыхаев потер буфер рукой, очищая его от краски. Потом отправился вставлять заднее стекло – это оказалось делом недолгим. После собрал валявшиеся на земле инструменты, сложил их в багажник джипа.
– Этого давай в домик внесем, – сказал Полыхаев, кивая на спящего Сашку. – А то еще простудится здесь на хрен – не лето ведь теперь.
Воздух под утро и впрямь заметно посвежел, Юлька чувствовала, как от стояния на одном месте у нее стынут руки и противный озноб пробегает время от времени по спине. Полыхаев взял Сашку под мышками, Юлька за ноги, вдвоем он затащили его в дом. Бросив прямо на грязный дощатый пол какие-то тряпки, уложили туда Сашку, и тот свернулся тут же калачиком, продолжая спать.
– Ну, я поехал, – сказал Полыхаев. – Спасибо, что позвонила. Если б не ты, и правда влип бы я с этими олухами в историю.
Цвет неба из черного становился светло-синим, ущербный круг почти полной луны и окружающие ее звезды стали белесыми, молочно-белого цвета, почти не различались на фоне светлеющего неба, в восточной части которого пылала багрово-красная полоска зари. Полыхаев завел мотор джипа и задом осторожно выехал со склада. Развернулся, хотел поехать вперед, но тут Юлька услышала приближающийся мотор другой машины. И не только шум мотора – Юлька видела, как полыхнули за забором отблески разноцветных огней милицейской мигалки, оглушительно взвыла на одно мгновение включенная сирена. И голос через громкоговоритель произнес:
– Водитель черного джипа, остановитесь!
«Все-таки они его сцапали!» – подумала в ужасе Юлька, и первая ее мысль была: бежать. Но забор вокруг склада высоченный, увитый колючей проволокой, а сразу за ним начинались крохотные садики жителей деревни. Выглянув осторожно за ворота, Юлька убедилась, что милицейский «уазик» остановился совсем рядом, и покинуть склад незамеченной ей не удастся. Всякая попытка сделать это вызовет лишние подозрения. Нет, бежать ей некуда, это ясно. И похоже, она-таки по уши увязла в этой истории, будет расхлебывать ее вместе с остальными.
Она еще немного понаблюдала, как выбрались из милицейской машины двое ментов и направились к джипу, как Полыхаев, разъяренный, что его задержали, тоже выбрался им навстречу и яростно хлопнул дверью своей машины… Потом решила вернуться в дом. Полыхаев мог сколь угодно ругаться с патрульными ментами, но, если его джип засветился, они не оставят его в покое, пока не выяснят все, что им нужно.
В домике Юлька уселась на край раскладушки – та оглушительно заскрипела, спавший на ней Леха проснулся.
– Ты чего не спишь? – спросил он как-то по-домашнему мягко.
– Менты приехали.
– Да? Где? – Леха подскочил. – Где они? Куда приехали?
Не стесняясь присутствия Юльки, Леха-киллер голый выскочил из постели и подбежал к окну.
– Япона мать! А где джип?
– Полыхаев его увел.
– Полыхаев был здесь?
– Конечно! – Юлька отвечала спокойно и устало. – Поставил свои номера, новое стекло. А стал выезжать из ворот, тут менты как из-под земли выскочили, сцапали его. Вон он стоит, с ними объясняется.
– Ах ты, ядрена вошь! – Леха подскочил к своей разбросанной на полу одежде, стал торопливо одеваться. Юлька безразлично и устало следила за ним. – Блин, это они сейчас сюда припрутся, надо братву будить!
Леха полуодетый подскочил к столу, стал трясти Петровича за плечо.
– Вставай, хозяин, менты пришли!..
Тот поднял голову, посмотрел тупо, сказал:
– У, блин!.. Ну их всех на хрен!.. – и вновь уронил голову на стол.
Но Леха бесцеремонно вырвал из-под Петровича стул, тот с размаху шлепнулся на пол, взвыл от боли, яростно заматерился. Но Леха, не слушая потока проклятий из уст хозяина, двинул ему пинком под зад, заорал над ухом:
– Вставай, ты, дятел лысый! Сейчас менты по твою душу придут!
В углу завозился на куче тряпья Сашка, пробормотал спросонья:
– Ну, дайте же поспать, собаки хреновы!..
Юлька подошла к окну, глянула наружу. В воротах показались двое милиционеров, и Полыхаев, раздраженный и злой, между ними. Вся троица направлялась к домику.
– Ты бы хоть закусывал чем-нибудь, хозяин, – сказал молчавший до сих пор Леха. – Там в холодильнике у нас копченая селедка есть.
– Хрен с ней, с селедкой, – сказал Петрович, выпивая водку. – Ментам мы скажем, что склад сейчас стоит пустой, и я разрешил ночному сторожу расслабиться.
– А он правда стоит пустой? – поинтересовалась Юлька.
– Правда, неправда – какая тебе разница? Это вообще не ты будешь говорить, это я сам должен буду объяснять. Навряд ли они станут склад обыскивать.
– Если подозрение будет серьезным, станут обыскивать, – сказала Юлька.
– Точно, – подтвердил Леха. – Ты зря пьешь, хозяин, тебе сейчас ясная голова нужна. Мы в историю влипли из-за этой твоей Маришки.
– Заткнись, Леха! – неожиданно взревел Петрович. – Ее память не трожь своими грязными лапами! – И он вдруг разрыдался, закрыв лицо руками и раскачиваясь на стуле из стороны в строну. Видно, уже в доску пьян.
Юлька Фролова рассматривала его со смесью любопытства и презрения. По ее мнению, ничего отвратительнее плачущего мужчины и быть не могло.
– Он что, с придурью? – тихо спросила она у Лехи-киллера, также смотревшего на своего хозяина с презрительно-ехидной усмешкой.
– А ну его на хрен! – отозвался он. – Не видишь, любовь свою оплакивает!
– Любовь? – Юлька пожала плечами. – Сначала убил, потом оплакивает…
– Ну, убить ее, положим, надо было, – сказал, ухмыляясь, Леха-киллер. – Она нас всех троих шантажировала, ментам обещала сдать.
– Прикидывалась, наверное, – предположила Юлька. – Просто хотела, чтобы ваш хозяин оставил ее в покое, дал спокойно жить с тем парнем.
– Очень может быть! – согласился Леха. – Только он такое оружие против себя в руки дал… Во-первых, справку из психбольницы показывал, где написано, что у него какая-то шиза в башке имеется, забыл, как эта херотень называется…
– А у него шиза есть, да? То-то я смотрю…
– У него знаешь как бывает… Он то ничего, вроде как нормальный, а то вдруг взбесится, начнет все вокруг рвать и метать, и главное, не поймешь, из-за чего. Потом расспрашиваешь, а он расскажет какую-нибудь фигню, из-за чего обычному человеку и не зачешется..
– Понятно, – сказала Юлька. – Одним словом, временами делается бешеный.
– Вот-вот! – подтвердил Леха. – А потом ей эти дебильные акции ей подарил.
– А чем плохи эти акции? – поинтересовалась Юлька.
– Да акции-то ничем не плохи, – объяснил Леха. – Наоборот, очень даже хороши, эта баба по ним кучу денег получает. «Флорет» – нормальная польская фирма, хорошо работает.
– А в чем тогда проблема?
– Проблема в том, что наш Петрович когда-то провел с этой фирмой одну махинацию. Дрянь была махинация, если честно, заработали мы на ней хрен да маненько. А как прокуратура да налоговая полиция начали копать, так и вовсе весь доход пришлось отдать на взятки. В нулях после этой аферы остались, еле-еле живыми выпутались.
– Ну так это история давняя.
– Да, но уголовное дело не закрыто, оно над нами так и висит! И вот эти акции, а вернее, это дебильное дарственное письмо – оно является доказательством связи нашего хозяина с этим хреновым «Флоретом». Попади оно в руки ментов, нашему хозяину крышка.
Юлька задумалась, рассеянно поглядела в окно, больше похожее на мутное зеркало, потому что за ним сгустилась ночь, и оно отражало внутренность сторожки. Потом глянула на Петровича – тот спал, тяжело похрапывая, уткнув лицо в уложенные на столе руки.
– Слушайте, так вы этим убийством проблемы не решили, скорее наоборот, – сказала Юлька. – Теперь менты будут копаться в этом деле, просмотрят все ее вещи, бумаги и на это письмо обязательно наткнутся.
– Не наткнутся! – Леха-киллер самодовольно ухмыльнулся. Он вытащил откуда-то из шкафа пачку бумаг, показал ее Юльке. – Вот они, акции! А вот и письмо!
Он помахал перед носом Юльки бумагами, та кивнула.
– Так, если теперь бумаги у вас, стоило ли эту бабу убирать? – спросила она.
– Так она ж не знала… в смысле, так и не узнала, что ее ограбили! Иначе сколько бы вони было!..
– Понятно! – сказала Юлька. – Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы.
– Точно.
Они помолчали. Внезапно Юлька стала чувствовать, что Леха-киллер смотрит на нее пристально, жадным взглядом.
– Мы что, так всю ночь и будем беседовать? – сказал он другим, нахально-самодовольным тоном, и рожа его приняла сальное выражение. – В постель не пойдем, что ли?
– Да где она у тебя, постель? – сказала Юлька устало. – Из стульев сложишь, что ли?
– Зачем из стульев? У меня раскладушка есть.
– Скрипеть будет так, что хозяин проснется…
– Ни хрена не проснется! – рассмеялся Леха-киллер. – Он, когда нажрется, спит как убитый.
Пока Леха нервными и торопливыми движениями готовил раскладушку, Юлька снова скептически огляделась вокруг на царящую кругом бедность, подумала, что самое время позаботиться об оплате.
– А деньги когда ты мне отдашь? – спросила она. – Мало того, что втянули меня в какую-то дебильную историю, еще и трахаться должна задаром!
– Ах да! – Леха-киллер бросил раскладушку, подошел к спящему за столом Петровичу, бесцеремонно полез ему во внутренний карман пиджака, вытащил оттуда пачку купюр, выбрал из них две, подал Юльке. – На, держи. Сделаешь все как надо, получишь еще столько же.
Взяв купюры, Юлька обнаружила, что это были две пятисотрублевки. Бандиты по провинциальным меркам были щедры, ничего не скажешь!
Раскладушка и впрямь ужасно скрипела. Петрович время от времени просыпался, поднимал голову, тупо таращил глаза на них, барахтавшихся на своем скрипучем ложе, потом снова ронял голову на руки и продолжал храпеть. Когда все было кончено, Леха обмяк, удовлетворенно вздохнул и тут же заснул, захрапел ничуть не слабее Петровича. Во сне он развалился, заняв практически все пространство раскладушки. Тем не менее Юлька кое-как устроилась и на некоторое время сомкнула глаза. Как оказалось, на пару часов. Потом Леха, в очередной раз неистово завозившись в постели, чуть не вытолкнул ее на грязный пол, и Юлька решила, что ей лучше убираться отсюда, все равно толком поспать не выйдет.
По-быстрому одевшись и выйдя из домика, она огляделась. На городской окраине практически не было фонарей, зато на ясном звездном ночном небе висела почти полная луна, лишь крохотного кусочка с краю недоставало. В потоках серебристого света, заливавшего двор, все предметы казались нереальными, призрачно фантастическими, словно из другого мира, однако этот свет позволял хорошо рассмотреть по-прежнему стоявший посреди двора черный джип, около него прямо на земле спал, свернувшись клубочком, шофер Сашка.
Рядом с ним в беспорядке были разбросаны гаечные ключи, два комплекта номерных знаков. Он, верно, успел снять один, фальшивый, но не успел прикрепить другой, настоящий. Черное тонированное стекло, новое, завернутое в бумагу, видимо, только что купленное, стояло, прислоненное к заднему колесу машины. Рядом с Сашкой валялась на земле пустая бутылка портвейна и стакан, и Юлька решила, что Сашка напился и уснул за работой.
Юлька похолодела от ужаса. Ведь этот джип теперь разыскивается по всему городу! Шутка ли – за ездившими на нем людьми числятся убийство молодой девушки и расстрел патрульной милицейской машины. И вот – Юлька живо представляла себе это – какой-нибудь мелкий сотрудник областного уголовного розыска является на склад к Петровичу расспросить его о его знакомых и об отношении к убитой и обнаруживает всю троицу спящей, машину, на которой все было сделано, стоящей посреди двора с выбитым стеклом, помятым буфером, двумя комплектами номеров, истинными и фальшивыми, а автомат… Да, автомат! Где он, кстати сказать? Юлька заглянула в салон джипа и устало-покорно вздохнула. Ну да, автомат, из которого это убийство было совершено, по-прежнему лежал на переднем сиденье джипа, рядом с местом водителя.
Юлька решила, что ей надо сматываться. Она связалась с какими-то явными олухами, затеявшими капитальную глупость, и она будет за эту глупость расплачиваться с ними за компанию. Надо срочно удирать, прятаться, уезжать из города, хотя бы к своей тете, в деревню, в райцентр Красный Кут. Эти олухи не спросили у нее ни ее адреса, ни даже имени – как они ее теперь найдут? Еще не факт, что она засветилась у тех ментов с патрульной машины. Если их расстреляли в упор из автомата и «Нива» врубилась в столб, навряд ли там кто остался в живых, некому ее опознать.
Потом она подумала о владельце попорченного джипа. Он тоже попал в дурацкую историю из-за этих олухов. Особенно если оперативники и впрямь нагрянут утром и найдут его машину в таком виде. Юлька решила, что до утра у нее еще есть время, и она должна попробовать… Может быть, удастся предупредить хозяина джипа, что сталось с его автомобилем.
Юлька забралась внутрь машины, стала шариться в «бардачке» и вскоре действительно обнаружила там бумажник, а в нем техпаспорт джипа, выданный на имя Полыхаева Виктора Николаевича, однако, кроме имени, ничего не было: ни хозяина, ни адреса, ни домашнего телефона. Зато рядом с техпаспортом лежала визитка. Оранжево-красный кусочек картона, на нем напечатано имя Полыхаева Виктора Николаевича, заместителя генерального директора строительной фирмы «Ансерт», при этом номер его сотового телефона. Юлька удовлетворенно кивнула головой. Это было как раз то, что нужно.
Она вернулась в дом, взяла со стола сотовый телефон, снова выбралась наружу, уселась на переднее сиденье джипа, свесив ноги в открытую дверь, и набрала номер Полыхаева.
Ждать пришлось долго, пока, наконец, взяли трубку.
– Да… Алло… – голос ответившего по телефону был заспанный, едва соображающий, что происходит.
– Вы Полыхаев Виктор Николаевич?
– Да, это я… Что случилось?
– Вы имеете представление, где сейчас находится ваша машина?
Слышно было, что Полыхаев вздохнул, соображая.
– Вечером у дома ее не было, – сказал он. – Значит, наверное, Сашко-подлец ее опять взял… А что, что-нибудь случилось?
– Случилось! – подтвердила Юлька. – У вас ведь черный джип, такой, весь с наворотами, верно?
– Конечно! – Полыхаев становился все более обеспокоенным. – Где она? Где Сашка?
– Ваш Сашка вылакал без закуски бутылку портвейна и спит сейчас сном праведника рядом с вашим джипом. А вот у самого джипа выбито заднее стекло и помят буфер спереди. Кроме того, он разыскивается милицией, потому что из него сегодня вечером была убита молодая девушка и расстрелян наряд на патрульной машине.
– Что-что? Наряд милиции? – Казалось, что собеседник спросонья с трудом понимал произносимые Юлькой слова. – Слушайте, вы кто, собственно, такая?
– Ну, мое имя вам абсолютно ничего не скажет, – ответила Юлька невозмутимо. – Но я вам очень советую бежать сейчас на склад к Петровичу, где в настоящий момент ваш джип находится, пока на этот склад не нагрянули менты. Иначе за убийство вам придется отвечать вместе с Петровичем.
– Петрович – это Губин, что ли?
– Очень может быть, – сказала Юлька. – Вы тут приезжайте, посмотрите… Имейте в виду, ваш джип, во-первых, побит, во-вторых, в розыске у ментов.
– А вы как меня нашли?
– В машине есть ваша визитка – Юлька вдруг почувствовала нетерпение. – Все, некогда мне с вами болтать, мне самой отсюда выбираться надо… Прощайте!
И Юлька нажала кнопку, прерывающую связь.
Однако, прежде чем уходить, она решила все-таки спрятать автомат. Полыхаеву, когда он сюда припрется, совершенно незачем обнаруживать его на переднем сиденье джипа. Юлька взяла в руки оружие – автомат показался ей невероятно тяжелым, непонятно было, как можно не то что стрелять из него, но и просто держать в руках или носить на плече. Оглядевшись вокруг, она увидела приоткрытую дверь склада и решила, что лучше всего будет отнести автомат туда.
Внутри, на стене около входа, девушка обнаружила выключатель, с его помощью засветилась единственная тусклая лампочка под потолком. Склад был невелик и больше всего напоминал гараж на две машины. Но никаких машин в нем не стояло, вместо этого пол был буквально завален старыми железками, по виду вроде как автомобильными деталями. Они лежали все-таки не как попало, на отдельными кучками, между которыми имелись вроде как тропинки. Вроде как – потому что и это узкое пространство пола было усеяно мелкими железяками: болтами, гайками, какими-то еще неведомыми Юльке частями автомобильного устройства. Это был чисто русский бардак, когда непосвященному кажется, что все лежит в страшном беспорядке, хозяин же всего этого умудряется каким-то образом что-то здесь находить.
Юлька Фролова решила пройти по тропинке в дальнюю часть склада и спрятать автомат среди железяк. В принципе, это было правильное решение. Подходя к дальнему углу, при тусклом свете электрической лампочки она увидела еще один автомат и картонную коробку, стенка которой разорвалась и оттуда высыпались на землю патроны. «Да тут у них целый склад оружия!» – подумала Юлька. Она сделала еще шаг, но тут что-то твердое больно стиснуло ей ногу. Юлька вскрикнула, выронила автомат на землю, наклонилась, чтобы рассмотреть, что это такое, но тут тусклая лампочка под потолком вспыхнула ярким светом и погасла, погрузив огромное пустое пространство склада в темноту. Юлька в ужасе стояла посреди темного склада с какой-то железякой на ноге и не знала, что ей теперь делать.
Впрочем, темнота оказалась неполной. Из открытой двери склада проникали лучи лунного света, бликами играли на блестящих частях автомобильных железяк, создавая ощущение нереальности, призрачности происходящего. Юлька подождала, пока ее глаза привыкнут к полутьме, потом огляделась. Подняла ногу, за которую уцепилось это таинственное нечто, попробовала сделать шаг к выходу – не получилось. Это что-то стальной цепью крепилось к бетонному полу и не пускало Юльку. Оно было больше всего похоже на охотничий капкан.
Юлька никогда не видела капканов своими глазами, но по телепередачам и кинофильмам представляла, как эта штука должна выглядеть. По глупости или чисто русской беспечности бросили они среди автомобильных железяк капкан, или нарочно поставили его здесь, возле своего тайника с оружием, чтобы постороннего за ногу поймать? Последнее скорее всего, иначе зачем тогда вмуровывать конец цепи в бетонный пол… Для Юльки все это была невелика разница. Ей нужно было поскорее выбираться отсюда, зажатая в капкане нога противно ныла, наверняка там уже образовался кровоподтек.
Юлька наклонилась, ощупала капкан руками, попробовала разогнуть его. Пружина поддавалась, но, чтобы высвободить ногу, у Юльки не хватало сил. В поисках подручного средства она стала оглядываться вокруг, ощупывать руками близлежащие железяки, постоянно опасаясь напороться рукой на какой-нибудь другой сюрприз. Наконец она нащупала ствол автомата, брошенного ею, как только капкан вцепился в ногу. Она решила, что как раз эта штука подойдет, просунула ствол автомата между лап капкана и, действуя им, как рычагом, в конце концов ухитрилась развести их. Высвободила ногу, вздохнула облегченно, потерла кровоподтек и поспешила прочь из проклятого склада по узкой тропинке между грудами железяк. «Ну его на хрен, этот склад, – думала Юлька. – Нечего больше здесь шляться, мало ли какие здесь еще сюрпризы – еще попадешься в них, без чужой помощи не выберешься, придется куковать до утра».
Вернувшись к джипу, она заметила валяющийся на земле комплект фальшивых номеров, подумала, подобрала их и тоже отнесла на склад, бросила там на груду железяк в ближнем ко входу углу. Если придут обыскивать склад, это добро все равно найдут. Зато это не бросится в глаза тем, кто придет к Петровичу просто задавать вопросы.
Она направилась в дом, взяла сумочку и была уже у ворот, как услышала шум подъезжающей машины. Это было такси. Оно затормозило напротив ворот, и оттуда выскочил какой-то мужчина. Юльке не требовалось много времени, чтобы догадаться, что это и был Полыхаев, что он приехал по ее совету за своей машиной и что ей, Юльке, из-за проклятого капкана, задержавшего ее на складе, не удалось избегнуть встречи с ним. Она попробовала было пройти мимо него с независимым видом, но мужчина шагнул ей на встречу.
– Так, ну-ка стой! – сказал он нервно и торопливо. – Ты куда? Это ты мне звонила?
Юлька устало вздохнула: не вышло! Проклятый капкан, проклятый склад, проклятый автомат! – Что молчишь? – продолжал Полыхаев. – Где моя машина?
– Глаза разуй… – ответила Юлька небрежно.
– Ага! – Полыхаев разглядел свой джип, стоящий посреди двора. – Ну, пойдем посмотрим.
И он, взяв ее за локоть, повел назад к машине.
Полыхаеву на вид можно было дать лет пятьдесят. Это был длинный, тощий, как жердь, мужчина, волосы его, коротко стриженные, в призрачном лунном свете казались серебристо-серыми. Такими они, возможно, и были на самом деле. Лицо Полыхаева несло на себе явный отпечаток пристрастия к спиртному, водочным перегаром на версту несло от него и теперь, когда он разговаривал с Юлькой, – видимо, ложился спать не на трезвую голову. Голос низкий, несколько вымученный, слова произносил вяло, небрежно, точно мял и комкал их.
– Так, дрыхнет! – сказал он, кивая на спящего прямо на земле возле джипа Сашку. – И простудиться ведь не боится, подлец! Конец сентября, как-никак… Эй, вставай, подлюга!
Полыхаев небрежно, вполсилы двинул ногой под зад лежащему на земле Сашке, тот приподнял голову, тупо посмотрел на стоящего над ним Полыхаева, пробормотал:
– Да ну тебя на хер, дай поспать! – и снова без чувств повалился на землю. Полыхаев с печальной усмешкой покачал головой.
– А зачем вы ему доверяете свою машину водить? – спросила невинно Юлька.
– Зачем, – повторил Полыхаев. – Затем, что это мой племянничек, вот зачем! Моей родной сестры сыночек! Какая она сама была дура бесшабашная, такой у нее и сын получился.
Полыхаев оглядел зияющее пустотой заднее окно джипа, потом прислоненное к колесу новое стекло.
– Так, а старое где потеряли? – спросил он.
– На улице Радищева, – ответила Юлька.
– Как это получилось?
– Сдуру в троллейбус долбанулись, – сказала Юлька. – Вот стекло выпало и разбилось. Там, впереди, еще и буфер помят.
Полыхаев послушно пошел вперед, осмотрел попорченный буфер.
– Ты с ними, что ли, была?
– Конечно!
– Они что, уже с вечера пьяные были? – В голосе Полыхаева почувствовалась досада. – Что это на них нашло – троллейбусы таранить?..
– Говорю же, они от ментов удирали!
– Удирали? Зачем? – Полыхаев подошел ближе, посмотрел на Юльку пристально.
– Затем, что они девушку убили! А затем расстреляли патрульную милицейскую машину, что их преследовала…
– Постой-постой! Какую девушку? Зачем?
– Ну, я так поняла, бабу вашего Петровича!
– Марину Дягилеву? Да ты что! – Полыхаев так и сел. – Эх, бляха-муха!
Он покрутил головой, печально усмехаясь, посматривая на мирно спящего племянника Сашку.
– Да, учудил-таки наш Петрович! – сказал наконец он. – Мы с братвой все спорили, грохнет он ее или не грохнет. Я теперь двести баксов должен, между прочим.
– Думали, не станет убивать ее? – спросила Юлька.
– Ну да! – Полыхаев снова покачал головой. – Он ведь размазня в сущности, наш Петрович. И над этой бабой трясся, как над персидской княжной. Все, что она ни попросит, все ей делал. А она на него плевать хотела.
– Он ей еще акции «Флорета» подарил! – сказала Юлька.
– Точно, подарил, – согласился Полыхаев. – И она кучу денег за эти акции получила. А кстати сказать, ты откуда про это знаешь? – вдруг встрепенулся он.
– Да Леха-киллер мне все разболтал!
– А, Леха, – Полыхаев кивнул. – Дружка его сынок. Дружка менты грохнули, вот сынка его Петрович взял себе на воспитание.
– Стрелять научил?
– Да нет. – Полыхаев ухмыльнулся. – Стрелять Леха в армии научился.
– Петрович, наверное, сам стрелять-то не умеет.
– Вот это уже ближе к истине. – Полыхаев кивнул. – Петрович у нас, говорю же, пентюх. Сколько раз говорил ему: не ввязывайся в аферы, сожрут тебя! Там вон какие акулы миллионами ворочают. Так нет, все куда-то лезет. И точно, связался он с «Флоретом», ухнул туда все деньги, а афера-то прогорела, от налоговой полиции едва отвертелся. В мошенничестве его обвинили. А он еще акции этой бабе подарил!..
– Леха говорит, акции теперь у него…
– Вытащил их у нее все-таки? – Полыхаев радостно встрепенулся. – Ну, молодец! Тогда можно считать, Петрович выпутался из этой истории.
– Зато теперь вы влипли, – сказала Юлька. – Ваш джип засветился у ментов.
– А! Да ну, это мелочи! – Полыхаев беспечно махнул рукой. – Номера, я так понимаю, они сменили, не с моими же ездили. – Конечно! – подтвердила Юлька.
– Ну вот, значит, бояться нечего. Сейчас мы номера вновь прикрутим, заднее стекло обратно вставим…
Полыхаев стал подыскивать среди разбросанных на земле нужный гаечный ключ, затем принялся прикручивать номера. Юлька пошла вперед, осмотреть передний буфер машины. Он выглядел не слишком поврежденным, видимо, был сделан из крепкой стали, почти не помят, только поцарапан, частицы красной троллейбусной краски пристали к нему.
– Это ничего! – сказал Полыхаев, подходя к ней. – Хрен с ней, с царапиной. Буфер сам потом заменю, когда время будет.
Полыхаев потер буфер рукой, очищая его от краски. Потом отправился вставлять заднее стекло – это оказалось делом недолгим. После собрал валявшиеся на земле инструменты, сложил их в багажник джипа.
– Этого давай в домик внесем, – сказал Полыхаев, кивая на спящего Сашку. – А то еще простудится здесь на хрен – не лето ведь теперь.
Воздух под утро и впрямь заметно посвежел, Юлька чувствовала, как от стояния на одном месте у нее стынут руки и противный озноб пробегает время от времени по спине. Полыхаев взял Сашку под мышками, Юлька за ноги, вдвоем он затащили его в дом. Бросив прямо на грязный дощатый пол какие-то тряпки, уложили туда Сашку, и тот свернулся тут же калачиком, продолжая спать.
– Ну, я поехал, – сказал Полыхаев. – Спасибо, что позвонила. Если б не ты, и правда влип бы я с этими олухами в историю.
Цвет неба из черного становился светло-синим, ущербный круг почти полной луны и окружающие ее звезды стали белесыми, молочно-белого цвета, почти не различались на фоне светлеющего неба, в восточной части которого пылала багрово-красная полоска зари. Полыхаев завел мотор джипа и задом осторожно выехал со склада. Развернулся, хотел поехать вперед, но тут Юлька услышала приближающийся мотор другой машины. И не только шум мотора – Юлька видела, как полыхнули за забором отблески разноцветных огней милицейской мигалки, оглушительно взвыла на одно мгновение включенная сирена. И голос через громкоговоритель произнес:
– Водитель черного джипа, остановитесь!
«Все-таки они его сцапали!» – подумала в ужасе Юлька, и первая ее мысль была: бежать. Но забор вокруг склада высоченный, увитый колючей проволокой, а сразу за ним начинались крохотные садики жителей деревни. Выглянув осторожно за ворота, Юлька убедилась, что милицейский «уазик» остановился совсем рядом, и покинуть склад незамеченной ей не удастся. Всякая попытка сделать это вызовет лишние подозрения. Нет, бежать ей некуда, это ясно. И похоже, она-таки по уши увязла в этой истории, будет расхлебывать ее вместе с остальными.
Она еще немного понаблюдала, как выбрались из милицейской машины двое ментов и направились к джипу, как Полыхаев, разъяренный, что его задержали, тоже выбрался им навстречу и яростно хлопнул дверью своей машины… Потом решила вернуться в дом. Полыхаев мог сколь угодно ругаться с патрульными ментами, но, если его джип засветился, они не оставят его в покое, пока не выяснят все, что им нужно.
В домике Юлька уселась на край раскладушки – та оглушительно заскрипела, спавший на ней Леха проснулся.
– Ты чего не спишь? – спросил он как-то по-домашнему мягко.
– Менты приехали.
– Да? Где? – Леха подскочил. – Где они? Куда приехали?
Не стесняясь присутствия Юльки, Леха-киллер голый выскочил из постели и подбежал к окну.
– Япона мать! А где джип?
– Полыхаев его увел.
– Полыхаев был здесь?
– Конечно! – Юлька отвечала спокойно и устало. – Поставил свои номера, новое стекло. А стал выезжать из ворот, тут менты как из-под земли выскочили, сцапали его. Вон он стоит, с ними объясняется.
– Ах ты, ядрена вошь! – Леха подскочил к своей разбросанной на полу одежде, стал торопливо одеваться. Юлька безразлично и устало следила за ним. – Блин, это они сейчас сюда припрутся, надо братву будить!
Леха полуодетый подскочил к столу, стал трясти Петровича за плечо.
– Вставай, хозяин, менты пришли!..
Тот поднял голову, посмотрел тупо, сказал:
– У, блин!.. Ну их всех на хрен!.. – и вновь уронил голову на стол.
Но Леха бесцеремонно вырвал из-под Петровича стул, тот с размаху шлепнулся на пол, взвыл от боли, яростно заматерился. Но Леха, не слушая потока проклятий из уст хозяина, двинул ему пинком под зад, заорал над ухом:
– Вставай, ты, дятел лысый! Сейчас менты по твою душу придут!
В углу завозился на куче тряпья Сашка, пробормотал спросонья:
– Ну, дайте же поспать, собаки хреновы!..
Юлька подошла к окну, глянула наружу. В воротах показались двое милиционеров, и Полыхаев, раздраженный и злой, между ними. Вся троица направлялась к домику.